Страница:
Не так быстро, как бы хотелось, и тем не менее.
У меня хватило маны лишь на одно простейшее заклинание.
– Determinatio, – прошептал я одними губами.
Всегда полезно проверить, нет ли в вашем бокале яда, утонувшего таракана или плевка лакея.
Удостоверившись, что Руфус предложил мне чистейший яванский шербет, я отвечал:
– Я уже год не виделся с императором. Думаю, вы и сами знаете его образ мыслей. Он пошлет не пешего мага в рубище, а Имперского Истязателя.
Руфуса передернуло.
Стало ясно – он сам уже об этом подумал. И очень надеялся, что ошибся, когда увидел меня.
– Изуверы, – чуть слышно прошептал он. – Чертовы живорезы! Когда я служил в столице, мы делали все, чтобы их Гильдию распустили. Для них нет ни Бога, ни совести, ни закона…
– Хорошо сказано, – кивнул я.
Шербет растекался по всему телу.
Я чувствовал, как затягиваются раны, уходит боль и возвращаются заклинания.
Славная штука.
– А главное, – искренне возмутился Руфус – их даже нельзя подкупить. Все, что им нужно, это проливать кровь и мучить людей… Животные и то лучше.
– Аминь, – согласился я.
– Но что это я, садитесь.
Он указал на большие мягкие кресла.
Я проверил свое все тем же простеньким заклинанием и только после этого сел.
– А правда, – спросил начальник городской стражи, – что вы один вошли в Башню Хаоса и уничтожили там всех адептов зла.
– Мне помогали.
Я отставил пустой бокал.
– А главное, я сделал это исключительно ради денег.
Казначей удивленно посмотрел на меня.
– Вы же сказали Огнарду, что здесь все сделаете бесплатно.
Я усмехнулся.
– Я сказал Огнарду то, что он хотел услышать.
Хотите, чтобы вам верили, ведите себя подло. Люди охотно видят во всех плохое.
Я дал понять, что легко продаюсь, и Руфус сразу расслабился. С такими людьми ему было просто, а звонких монет в его сундуках хватало.
Он выложил на стол перед нами тугой кошель заговоренного золота.
– Это аванс, – сказал казначей. – Найдите убийцу имперского дознавателя и получите столько же.
Руфус приподнял палец.
– И еще столько же, если скажете об этом только мне.
Я взял кошель и сунул его в карман.
– Не могу обещать, – сказал я. – Огнард будет ходить за мной по пятам. Да и другие тоже. Но сделаю все возможное, я люблю деньги.
Казначей довольно кивнул.
– Держу пари, воевода уже многое вам рассказал?
– Да, – согласился я. – Он думает, это сделали орки.
Руфус презрительно усмехнулся.
– Орки! Надо же такое придумать.
Он поднялся и подошел к стене.
Одна из хрустальных панелей вспыхнула, и передо мной открылась карта степей.
– В этом хрустале живет дух шамана, – пояснил Руфус. – Орки сами его и прокляли за нарушение каких-то глупых законов. Ему понадобится примерно сто лет, чтобы избавиться от этой печати…
Казначей взял указку из кости единокрыла.
– Каждое утро я потчую его яванским шербетом. Так он быстрей сможет излечиться. А в обмен он для меня следит за своими бывшими братьями…
Алые точки на карте медленно двигались.
– Это их патрули, – сказал Руфус. – У них нет единой армии или государства. Лишь отдельные стойбища. В каждой есть свой старейшина. У всех свои интересы, планы, мечты.
Длинной указкой он касался кружков на карте.
– Огнард, дубина, верит, что орки – наши враги. Но это не так. Они – идеальный буфер между Империей и Снежными Пустошами. Твари, что живут в тундре, должны сперва пройти сквозь стойбища орков, мимо их сторожевых башен – здесь, здесь и здесь…
Я старался запомнить все, понимая, что второго шанса изучить карту может не быть.
– Пока орки живут в степях, нам нечего бояться Снежных богов. И оркам наше соседство выгодно; они знают, что в случае беды всегда могут укрыться за стенами Малахита.
– Вы пустите орков в город?
– Почему бы нет? – Руфус пожал плечами. – Людям, что ходят по улицам нашей крепости, я верю ничуть не больше. Это и есть политика – в каждом видеть врагов и союзников одновременно.
Он вернулся в кресло.
– Я скажу вам и больше. Среди орков немало тех, кто охотней присягнул бы нашему императору, чем остался под властью Саардак-хана. Может, когда-нибудь…
Руфус пожал плечами.
– Но пока рано об этом. Дипломатия – дерево, которое приносит богатые урожаи, но вырастает медленно. Что еще говорил вам Огнард? Ну кроме гадостей про меня. Знаю, я для него исчадие ада…
Он чуть усмехнулся.
– Сказал про купца Казантула, а еще про слухи о заговоре.
– Это полная чушь, – отмахнулся Руфус. – Во всей Империи не найти человека, более верного императору. И за эту верность жалованы Казантулу горы и все сокровища в них.
– Горы? – Я усмехнулся. – А скарбники знают об этом?
– Скарбникам и не надо знать.
Он замолчал, глядя в хрусталь панелей.
– А у вас есть идеи? – спросил я.
– Думаю, это Огнард, – ответил начальник стражи.
– Воевода?
Руфус кивнул.
– Был один случай, еще три года назад. Все о нем знают, но вспоминать не хочет никто.
Казначей сцепил пальцы домиком и подпер подбородок двумя указательными пальцами.
– Город рос очень быстро, и комендант Аскольд послал в столицу запрос – на пушки, трех архимагов, а еще на пополнение гвардии. Прислали полсотни ратников…
Он усмехнулся.
– Ратников! Все мальчишки, едва-едва могут удержать меч. Нас ведь в столице, знаете ли, не жалуют; если иногда и расщедрятся, так чего похуже пришлют.
Я вспомнил, что тот парнишка, Аксен, тоже прибыл в Малахит три года назад.
Значит, с этим отрядом.
– Пару дней спустя, – продолжал казначей, – Огнард повел их в степи. Далеко, куда и орки не заезжают. Не было их неделю, потом вернулся один. Сказал, мол, напало на них Снежное существо – и все полегли.
– Все новобранцы? – нахмурился я. – Полсотни?
– Да… а главное, – у Огнарда ни царапины, ни вмятины на доспехе, – словно он в бою-то и не бывал. Я сразу понял, что здесь дело нечисто. С Аскольдом говорил, да без толку, он, ежели упрется, дубиной не прошибешь.
Руфус задумался.
– И главное, не могу понять, то ли он знает, что с отрядом случилось, а мне говорить не хочет. То ли просто Огнарда покрывает, они еще по Реке знакомы и друг друга не выдадут.
– Значит, все новобранцы погибли?
– Один остался; да вы, поди, его на конюшнях видели. Аксен, он всегда был хлипким, а как через портал перешел, заболел сильно, чародейство впрок не пошло. Думали, умрет; у нас тогда ни лекарей не было, ни союзников среди орочьих колдунов.
Он посмотрел на погасшую карту.
И я понял, сейчас у Руфуса хватает в степи союзников, может быть, даже тех, что пойдут с ним против Аскольда.
– Огнард тогда сказал, что мальчишку надо вернуть обратно в столицу. Но я возразил. Вторая телепортация его бы просто убила. Вот Аксен и остался в городе; думали, что умрет, а болезнь его и спасла.
Казначей помолчал немного.
– С тех пор воевода его от себя не отпускает. Словно боится, что последний из новобранцев погибнет. А может быть, Аксен что-то знает, чего знать не положено.
– Значит, вы не поверили в историю о Снежном чудовище?
Руфус вскинул глаза.
– А зачем воеводе вести новобранцев в степь – одних, без опытных ратников? И почему Димитриса он не взял с собой? Тот был в ярости и даже послал бумагу государю-императору…
Казначей усмехнулся.
– Помню, Огнард с Аскольдом сильно перепугались, когда об этом узнали. Комендант тогда на Димитриса всех собак спустил – как, мол, посмел через головы командиров самого императора беспокоить? Да только Димитриса непросто запугать; он лишь молчал и смотрел так злобно, что Аскольд своими словами и поперхнулся.
– И что бумага?
– Да ничего. Я уверен, она и не дошла до государя. Какой-нибудь боярин ее мельком проглядел и выбросил вон. Им, из столицы, что пять десятков наших погибнет, хоть пара тысяч – все ничего. Лишь бы адамантий присылали исправно, а мы и присылаем.
Руфус кивнул головой в такт своим мыслям.
– Только с тех пор новобранцев нам не присылали. Огнард был недоволен, с Аскольдом много шептался, но больше запросов в столицу не слал. Значит, выводы все же были сделаны.
– Бояре любят поспешать медленно.
– Да. И вполне возможно, что дознаватель Боррояр приехал именно для того, чтобы расследовать ту историю; Огнард перепугался, вот и убил его. Это было просто, – все двери охраняли его гвардейцы. Они преданы воеводе даже больше, чем государю-императору…
Казначей хотел сказать еще что-то, но небольшой переговорный кристалл, стоявший на дальнем столике, вдруг запылал багряными огнями.
– Слушаю, – проронил Руфус, коснувшись пальцами заговоренного камня.
– Началось, командир.
Голос стражника был напряжен и испуган.
– Все, как вы и сказали. На главной рыночной площади.
– Клыки Стрибога, – прошептал чуть слышно начальник стражи. – Да помогут нам теперь боги…
Он коснулся кристалла, и тот погас.
Глава 3
1
2
3
У меня хватило маны лишь на одно простейшее заклинание.
– Determinatio, – прошептал я одними губами.
Всегда полезно проверить, нет ли в вашем бокале яда, утонувшего таракана или плевка лакея.
Удостоверившись, что Руфус предложил мне чистейший яванский шербет, я отвечал:
– Я уже год не виделся с императором. Думаю, вы и сами знаете его образ мыслей. Он пошлет не пешего мага в рубище, а Имперского Истязателя.
Руфуса передернуло.
Стало ясно – он сам уже об этом подумал. И очень надеялся, что ошибся, когда увидел меня.
– Изуверы, – чуть слышно прошептал он. – Чертовы живорезы! Когда я служил в столице, мы делали все, чтобы их Гильдию распустили. Для них нет ни Бога, ни совести, ни закона…
– Хорошо сказано, – кивнул я.
Шербет растекался по всему телу.
Я чувствовал, как затягиваются раны, уходит боль и возвращаются заклинания.
Славная штука.
– А главное, – искренне возмутился Руфус – их даже нельзя подкупить. Все, что им нужно, это проливать кровь и мучить людей… Животные и то лучше.
– Аминь, – согласился я.
– Но что это я, садитесь.
Он указал на большие мягкие кресла.
Я проверил свое все тем же простеньким заклинанием и только после этого сел.
– А правда, – спросил начальник городской стражи, – что вы один вошли в Башню Хаоса и уничтожили там всех адептов зла.
– Мне помогали.
Я отставил пустой бокал.
– А главное, я сделал это исключительно ради денег.
Казначей удивленно посмотрел на меня.
– Вы же сказали Огнарду, что здесь все сделаете бесплатно.
Я усмехнулся.
– Я сказал Огнарду то, что он хотел услышать.
Хотите, чтобы вам верили, ведите себя подло. Люди охотно видят во всех плохое.
Я дал понять, что легко продаюсь, и Руфус сразу расслабился. С такими людьми ему было просто, а звонких монет в его сундуках хватало.
Он выложил на стол перед нами тугой кошель заговоренного золота.
– Это аванс, – сказал казначей. – Найдите убийцу имперского дознавателя и получите столько же.
Руфус приподнял палец.
– И еще столько же, если скажете об этом только мне.
Я взял кошель и сунул его в карман.
– Не могу обещать, – сказал я. – Огнард будет ходить за мной по пятам. Да и другие тоже. Но сделаю все возможное, я люблю деньги.
Казначей довольно кивнул.
– Держу пари, воевода уже многое вам рассказал?
– Да, – согласился я. – Он думает, это сделали орки.
Руфус презрительно усмехнулся.
– Орки! Надо же такое придумать.
Он поднялся и подошел к стене.
Одна из хрустальных панелей вспыхнула, и передо мной открылась карта степей.
– В этом хрустале живет дух шамана, – пояснил Руфус. – Орки сами его и прокляли за нарушение каких-то глупых законов. Ему понадобится примерно сто лет, чтобы избавиться от этой печати…
Казначей взял указку из кости единокрыла.
– Каждое утро я потчую его яванским шербетом. Так он быстрей сможет излечиться. А в обмен он для меня следит за своими бывшими братьями…
Алые точки на карте медленно двигались.
– Это их патрули, – сказал Руфус. – У них нет единой армии или государства. Лишь отдельные стойбища. В каждой есть свой старейшина. У всех свои интересы, планы, мечты.
Длинной указкой он касался кружков на карте.
– Огнард, дубина, верит, что орки – наши враги. Но это не так. Они – идеальный буфер между Империей и Снежными Пустошами. Твари, что живут в тундре, должны сперва пройти сквозь стойбища орков, мимо их сторожевых башен – здесь, здесь и здесь…
Я старался запомнить все, понимая, что второго шанса изучить карту может не быть.
– Пока орки живут в степях, нам нечего бояться Снежных богов. И оркам наше соседство выгодно; они знают, что в случае беды всегда могут укрыться за стенами Малахита.
– Вы пустите орков в город?
– Почему бы нет? – Руфус пожал плечами. – Людям, что ходят по улицам нашей крепости, я верю ничуть не больше. Это и есть политика – в каждом видеть врагов и союзников одновременно.
Он вернулся в кресло.
– Я скажу вам и больше. Среди орков немало тех, кто охотней присягнул бы нашему императору, чем остался под властью Саардак-хана. Может, когда-нибудь…
Руфус пожал плечами.
– Но пока рано об этом. Дипломатия – дерево, которое приносит богатые урожаи, но вырастает медленно. Что еще говорил вам Огнард? Ну кроме гадостей про меня. Знаю, я для него исчадие ада…
Он чуть усмехнулся.
– Сказал про купца Казантула, а еще про слухи о заговоре.
– Это полная чушь, – отмахнулся Руфус. – Во всей Империи не найти человека, более верного императору. И за эту верность жалованы Казантулу горы и все сокровища в них.
– Горы? – Я усмехнулся. – А скарбники знают об этом?
– Скарбникам и не надо знать.
Он замолчал, глядя в хрусталь панелей.
– А у вас есть идеи? – спросил я.
– Думаю, это Огнард, – ответил начальник стражи.
– Воевода?
Руфус кивнул.
– Был один случай, еще три года назад. Все о нем знают, но вспоминать не хочет никто.
Казначей сцепил пальцы домиком и подпер подбородок двумя указательными пальцами.
– Город рос очень быстро, и комендант Аскольд послал в столицу запрос – на пушки, трех архимагов, а еще на пополнение гвардии. Прислали полсотни ратников…
Он усмехнулся.
– Ратников! Все мальчишки, едва-едва могут удержать меч. Нас ведь в столице, знаете ли, не жалуют; если иногда и расщедрятся, так чего похуже пришлют.
Я вспомнил, что тот парнишка, Аксен, тоже прибыл в Малахит три года назад.
Значит, с этим отрядом.
– Пару дней спустя, – продолжал казначей, – Огнард повел их в степи. Далеко, куда и орки не заезжают. Не было их неделю, потом вернулся один. Сказал, мол, напало на них Снежное существо – и все полегли.
– Все новобранцы? – нахмурился я. – Полсотни?
– Да… а главное, – у Огнарда ни царапины, ни вмятины на доспехе, – словно он в бою-то и не бывал. Я сразу понял, что здесь дело нечисто. С Аскольдом говорил, да без толку, он, ежели упрется, дубиной не прошибешь.
Руфус задумался.
– И главное, не могу понять, то ли он знает, что с отрядом случилось, а мне говорить не хочет. То ли просто Огнарда покрывает, они еще по Реке знакомы и друг друга не выдадут.
– Значит, все новобранцы погибли?
– Один остался; да вы, поди, его на конюшнях видели. Аксен, он всегда был хлипким, а как через портал перешел, заболел сильно, чародейство впрок не пошло. Думали, умрет; у нас тогда ни лекарей не было, ни союзников среди орочьих колдунов.
Он посмотрел на погасшую карту.
И я понял, сейчас у Руфуса хватает в степи союзников, может быть, даже тех, что пойдут с ним против Аскольда.
– Огнард тогда сказал, что мальчишку надо вернуть обратно в столицу. Но я возразил. Вторая телепортация его бы просто убила. Вот Аксен и остался в городе; думали, что умрет, а болезнь его и спасла.
Казначей помолчал немного.
– С тех пор воевода его от себя не отпускает. Словно боится, что последний из новобранцев погибнет. А может быть, Аксен что-то знает, чего знать не положено.
– Значит, вы не поверили в историю о Снежном чудовище?
Руфус вскинул глаза.
– А зачем воеводе вести новобранцев в степь – одних, без опытных ратников? И почему Димитриса он не взял с собой? Тот был в ярости и даже послал бумагу государю-императору…
Казначей усмехнулся.
– Помню, Огнард с Аскольдом сильно перепугались, когда об этом узнали. Комендант тогда на Димитриса всех собак спустил – как, мол, посмел через головы командиров самого императора беспокоить? Да только Димитриса непросто запугать; он лишь молчал и смотрел так злобно, что Аскольд своими словами и поперхнулся.
– И что бумага?
– Да ничего. Я уверен, она и не дошла до государя. Какой-нибудь боярин ее мельком проглядел и выбросил вон. Им, из столицы, что пять десятков наших погибнет, хоть пара тысяч – все ничего. Лишь бы адамантий присылали исправно, а мы и присылаем.
Руфус кивнул головой в такт своим мыслям.
– Только с тех пор новобранцев нам не присылали. Огнард был недоволен, с Аскольдом много шептался, но больше запросов в столицу не слал. Значит, выводы все же были сделаны.
– Бояре любят поспешать медленно.
– Да. И вполне возможно, что дознаватель Боррояр приехал именно для того, чтобы расследовать ту историю; Огнард перепугался, вот и убил его. Это было просто, – все двери охраняли его гвардейцы. Они преданы воеводе даже больше, чем государю-императору…
Казначей хотел сказать еще что-то, но небольшой переговорный кристалл, стоявший на дальнем столике, вдруг запылал багряными огнями.
– Слушаю, – проронил Руфус, коснувшись пальцами заговоренного камня.
– Началось, командир.
Голос стражника был напряжен и испуган.
– Все, как вы и сказали. На главной рыночной площади.
– Клыки Стрибога, – прошептал чуть слышно начальник стражи. – Да помогут нам теперь боги…
Он коснулся кристалла, и тот погас.
Глава 3
1
Руфус швырнул об пол малую хрустальную сферу, и мы оказались на городской площади.
Люди кричали и в ужасе разбегались.
Многие падали на колени и жарко молились. Другие прятались, третьи замерли не в силах пошевелиться, охваченные первобытным страхом.
Над площадью клубилась тьма.
Алые звезды метались безумным водоворотом. Белые холодные молнии низвергались с черного неба.
– Горе нам! – бормотали люди. – Боги, боги явились нас покарать!
– Эх, если бы это были и правда боги, – чуть слышно процедил Руфус. – Их бы я боялся гораздо меньше.
Тяжело заскрипела сталь.
Высоко в воздухе воспылал металлический треугольник.
Руны зла и отчаяния сияли на нем. Рядом появился второй и третий – со злобным, яростным лязгом, словно медленно раскрывались огромные веера.
Круг медленно сомкнулся, и бронзовая платформа зависла над городской площадью.
– Смилуйтесь, смилуйтесь над нами! – кричали люди.
Все взгляды были прикованы к парящему кругу.
Бешено загремел и раскатился гром.
Молнии заметались во тьме.
– Преклоните колени! – пронесся над площадью рокочущий грозный голос.
На парящей платформе появилась прекрасная девушка в черных кожаных доспехах.
Ее глубокие, сапфировые глаза смотрели дерзко и вызывающе. Казалось, именно в них рождаются молнии.
Алый чувственный рот слегка изогнулся в гордой, презрительной улыбке.
Черные волосы волной рассыпались по плечам. Топ с декольте подчеркивал высокую, изящную грудь. Эполеты с отделкой в форме когтей прикрывали плечи.
Юбка, из кожаных полос с колдовскими золотыми заклепками, защищала длинные, стройные ноги в ботфортах.
– Преклоните колени! – прогремело с неба.
– Вы убили имперского дознавателя, – негромко заметил я. – Получите теперь имперского изувера.
С хищным, оглушительным лязгом из платформы начали ниспадать ступени.
Девушка стала спускаться.
Она шагала медленно, величаво, как принцесса, входящая в покоренный город.
За ее плечами сверкала золотая рукоять меча-бастарда, украшенная алым рубином.
На поясе трехгранный кинжал из синего адаманта – мизерикордия, и черный кнут-длинник из двух скрученных полос, пробитый мелкими верритовыми гвоздями.
Шестеро стражников в полном боевом облачении стояли за спиной Руфуса, но даже они попятились в страхе, шепча защитные заклинания.
– Я Оксана Тайпан, имперская истязательница, – голос девушки пронесся над площадью. – На колени!
– Вот сволочи, паскудные сволочи, – уныло прошептал Руфус.
Он отчаянно искал взглядом Аскольда или хотя бы Огнарда.
– Спрятались по лавкам, меня одного оставили. Вот дерьмо…
Его лицо перекосилось от ненависти, но уложение об имперских истязателях нарушить было нельзя, и Руфус, кряхтя, медленно опустился на колени.
То же сделали и шестеро стражников.
Я не привык бухаться ниц перед кем попало, а перед девчонкой тем более. Поэтому остался стоять.
– Целуй! – приказала девушка, протянув руку Руфусу.
Казначей заскрипел зубами.
Касаться было строго запрещено; губы должны застыть в трех дюймах от пальцев имперского истязателя.
И только начальник стражи потянулся к загорелой ладони девушки, как явилась Вселенская Справедливость.
Мостовая вдруг вспучилась, камни полетели вокруг с оглушительным свистом, и огромная клыкастая голова на шипастой шее вылезла из земли.
– Спасайтесь! Бежим отсюда! – в панике закричали люди.
Девушку отшвырнуло прочь, через всю городскую площадь. Спиной она разнесла пузатую бочку с пивом и, подрыгав ногами, осталась лежать.
– Вот черт, – пробормотал Руфус. – Это же зломысл.
Он быстро швырнул оземь маленькую янтарную пентаграмму, и сфера неуязвимости вспыхнула вокруг нас, защищая меня и стражников.
Два огромных камня ударились в нее и отлетели прочь.
– Зломыслы живут в коллекторе, – чуть слышно пояснил Руфус. – Они людоеды, Огнард все грозился их истребить…
Тварь уже была величиной с башню, и это лишь часть ее, что поднялась над землей. Жутко становилось при мысли о том, какова же змея в длину.
Плоская голова горела пятью глазами, по два с каждой стороны и один во лбу. Острые рога топорщились на затылке.
На шее трепетал алый с багряными прожилками капюшон; рычащая пасть усеяна зубами, в двадцать ровных рядов.
Из раздутых ноздрей вырывался пар, и я знал, что это клубы серной кислоты.
Вновь содрогнулась площадь, и две новые головы появились над ней.
– Они обычно трехглавые, – с ухмылкой пояснил Руфус.
Девушка поднялась.
Магическая броня, вшитая в кожаные доспехи, на сей раз защитила ее. Но было ясно, что энергии заклинания не хватит надолго.
– Не будете ее защищать? – спросил я.
– Не имею права.
Лицо Руфуса оскалилось довольной усмешкой.
Он был рад использовать лазейку в законе, чтобы не рисковать. По новому уложению об имперских истязателях, никто не смеет вмешиваться в их дела – ни стражники, ни гвардейцы.
Хорошая отговорка.
Только в прошлом году трех изуверов убили прямо на глазах у солдат, а те не шевельнули и пальцем.
Если огромный змей, вырвавшись из коллектора, разорвет в клочки посланницу императора, никто не сможет обвинить Руфуса или коменданта.
И у них появится время найти убийцу самим.
А еще лучше – назначить на эту роль того, кто подвернется под руку, быстро его казнить и отчитаться перед столицей.
– Сколько, по-вашему, у нее осталось брони? – спросил казначей.
– Не больше половины, – ответил я.
Девушка выхватила из заплечных ножен бастард.
Оскаленная пасть змея устремилась к ней.
Люди кричали и в ужасе разбегались.
Многие падали на колени и жарко молились. Другие прятались, третьи замерли не в силах пошевелиться, охваченные первобытным страхом.
Над площадью клубилась тьма.
Алые звезды метались безумным водоворотом. Белые холодные молнии низвергались с черного неба.
– Горе нам! – бормотали люди. – Боги, боги явились нас покарать!
– Эх, если бы это были и правда боги, – чуть слышно процедил Руфус. – Их бы я боялся гораздо меньше.
Тяжело заскрипела сталь.
Высоко в воздухе воспылал металлический треугольник.
Руны зла и отчаяния сияли на нем. Рядом появился второй и третий – со злобным, яростным лязгом, словно медленно раскрывались огромные веера.
Круг медленно сомкнулся, и бронзовая платформа зависла над городской площадью.
– Смилуйтесь, смилуйтесь над нами! – кричали люди.
Все взгляды были прикованы к парящему кругу.
Бешено загремел и раскатился гром.
Молнии заметались во тьме.
– Преклоните колени! – пронесся над площадью рокочущий грозный голос.
На парящей платформе появилась прекрасная девушка в черных кожаных доспехах.
Ее глубокие, сапфировые глаза смотрели дерзко и вызывающе. Казалось, именно в них рождаются молнии.
Алый чувственный рот слегка изогнулся в гордой, презрительной улыбке.
Черные волосы волной рассыпались по плечам. Топ с декольте подчеркивал высокую, изящную грудь. Эполеты с отделкой в форме когтей прикрывали плечи.
Юбка, из кожаных полос с колдовскими золотыми заклепками, защищала длинные, стройные ноги в ботфортах.
– Преклоните колени! – прогремело с неба.
– Вы убили имперского дознавателя, – негромко заметил я. – Получите теперь имперского изувера.
С хищным, оглушительным лязгом из платформы начали ниспадать ступени.
Девушка стала спускаться.
Она шагала медленно, величаво, как принцесса, входящая в покоренный город.
За ее плечами сверкала золотая рукоять меча-бастарда, украшенная алым рубином.
На поясе трехгранный кинжал из синего адаманта – мизерикордия, и черный кнут-длинник из двух скрученных полос, пробитый мелкими верритовыми гвоздями.
Шестеро стражников в полном боевом облачении стояли за спиной Руфуса, но даже они попятились в страхе, шепча защитные заклинания.
– Я Оксана Тайпан, имперская истязательница, – голос девушки пронесся над площадью. – На колени!
– Вот сволочи, паскудные сволочи, – уныло прошептал Руфус.
Он отчаянно искал взглядом Аскольда или хотя бы Огнарда.
– Спрятались по лавкам, меня одного оставили. Вот дерьмо…
Его лицо перекосилось от ненависти, но уложение об имперских истязателях нарушить было нельзя, и Руфус, кряхтя, медленно опустился на колени.
То же сделали и шестеро стражников.
Я не привык бухаться ниц перед кем попало, а перед девчонкой тем более. Поэтому остался стоять.
– Целуй! – приказала девушка, протянув руку Руфусу.
Казначей заскрипел зубами.
Касаться было строго запрещено; губы должны застыть в трех дюймах от пальцев имперского истязателя.
И только начальник стражи потянулся к загорелой ладони девушки, как явилась Вселенская Справедливость.
Мостовая вдруг вспучилась, камни полетели вокруг с оглушительным свистом, и огромная клыкастая голова на шипастой шее вылезла из земли.
– Спасайтесь! Бежим отсюда! – в панике закричали люди.
Девушку отшвырнуло прочь, через всю городскую площадь. Спиной она разнесла пузатую бочку с пивом и, подрыгав ногами, осталась лежать.
– Вот черт, – пробормотал Руфус. – Это же зломысл.
Он быстро швырнул оземь маленькую янтарную пентаграмму, и сфера неуязвимости вспыхнула вокруг нас, защищая меня и стражников.
Два огромных камня ударились в нее и отлетели прочь.
– Зломыслы живут в коллекторе, – чуть слышно пояснил Руфус. – Они людоеды, Огнард все грозился их истребить…
Тварь уже была величиной с башню, и это лишь часть ее, что поднялась над землей. Жутко становилось при мысли о том, какова же змея в длину.
Плоская голова горела пятью глазами, по два с каждой стороны и один во лбу. Острые рога топорщились на затылке.
На шее трепетал алый с багряными прожилками капюшон; рычащая пасть усеяна зубами, в двадцать ровных рядов.
Из раздутых ноздрей вырывался пар, и я знал, что это клубы серной кислоты.
Вновь содрогнулась площадь, и две новые головы появились над ней.
– Они обычно трехглавые, – с ухмылкой пояснил Руфус.
Девушка поднялась.
Магическая броня, вшитая в кожаные доспехи, на сей раз защитила ее. Но было ясно, что энергии заклинания не хватит надолго.
– Не будете ее защищать? – спросил я.
– Не имею права.
Лицо Руфуса оскалилось довольной усмешкой.
Он был рад использовать лазейку в законе, чтобы не рисковать. По новому уложению об имперских истязателях, никто не смеет вмешиваться в их дела – ни стражники, ни гвардейцы.
Хорошая отговорка.
Только в прошлом году трех изуверов убили прямо на глазах у солдат, а те не шевельнули и пальцем.
Если огромный змей, вырвавшись из коллектора, разорвет в клочки посланницу императора, никто не сможет обвинить Руфуса или коменданта.
И у них появится время найти убийцу самим.
А еще лучше – назначить на эту роль того, кто подвернется под руку, быстро его казнить и отчитаться перед столицей.
– Сколько, по-вашему, у нее осталось брони? – спросил казначей.
– Не больше половины, – ответил я.
Девушка выхватила из заплечных ножен бастард.
Оскаленная пасть змея устремилась к ней.
2
Все герои спасают красивых девушек.
Так уж заведено.
Ехидные тролли добавят, что рыцарями при этом движет вовсе не благородство, а зуд в мошонке; но чего вы хотите?
Тролли во всем увидят что-нибудь скабрезное.
Мне следовало вскочить, обнажить сверкающий меч и кинуться на помощь красотке.
Но, к счастью, я не герой из сказки; а если чешется, так проще почесать, чем кидаться на бешеного дракона.
– Ставим, – предложил я. – Сколько продержится.
– Меньше пяти минут, – сказал Руфус. – Здесь полно мест, где можно спрятаться. Но надолго ее не хватит.
– Отлично, – кивнул я. – Ставлю, что выстоит дольше. Сто золотых монет.
– Э, – отмахнулся Руфус, – ваши деньги пропали.
Девушка подпрыгнула без разбега.
Перевернулась в воздухе и приземлилась на одну из голов гигантского змея.
Вспыхнул лазоревый меч и по самую рукоять вошел в глаз чудовища. Тварь заревела от невыносимой боли. Шея ее зашаталась и стала падать так, как рушится огромное дерево.
– Ну что, заметил в глазу соринку? – спросила девушка.
Мощным рывком она вырвала меч из раны и, оттолкнувшись от чешуйчатой головы, прыгнула на крышу высокой ратуши.
Черная юбка распахнулась длинными полосами, обнажая загорелые бедра. Кровь разлеталась в воздухе, падая с лазоревого клинка.
Пронзенная голова чудовища рухнула в рыночные ряды. Треснули толстенные балки, веером разлетелись обломки крыш.
Это казалось чудом, но люди на площади даже не пострадали; заклятие притяжения направило весь урон на девушку.
– Неплохо, – заметил Руфус. – Но это была просто удача.
Шея змеи тряслась, истекая кровью.
Мозг чудовища был пронзен клинком, но оставались еще две головы. Первая устремилась к девушке с оглушительным свистом, казалось, это летит пушечное ядро.
Та высоко подпрыгнула, уходя от удара, и обеими каблуками ударила тварь в висок, выбив ей оба боковых глаза.
В ту же секунду огромный хвост чудовища, вылетев, словно из ниоткуда, с мощным хлопком полоснул девушку по спине.
Она кувыркнулась в воздухе и плашмя полетела вниз, прямо на острые обломки.
– Черт, ничего не видно, – прошептал Руфус.
Он провел по сфере ладонью, и здания на площади стали для нас прозрачными, можно было во всех деталях разглядеть все, что происходит по ту сторону завалов.
Девушка уже поднялась.
Кровь текла по ее лицу.
– Сколько брони осталось? – спросил казначей.
– Думаю, где-то четверть.
– Меньше, ее как следует грохнуло.
Две головы чудовища устремились к девушке, зажимая в клещи. Бежать было некуда.
Выхватив из-за пояса короткий кинжал, она метнула его.
– В глаз? С земли-то не попадет, – бросил Руфус.
Но острое лезвие пробило чешую монстра и погрузилось в шею.
Девушка стегнула кнутом.
Длинный хлыст обмотался вокруг нижней челюсти твари. От резкой боли та мотнула окровавленной шеей, и девушка, крепко ухватившись за рукоять, вылетела из смертельной ловушки.
Вторая голова, не успев остановиться, врезалась в землю, и обломки балок разодрали пасть чудовища вкровь.
Девушка уже стояла на крыше.
Черепица с треском летела из-под ее сапожек.
Хлыст пришлось отпустить, из оружия остался только меч. Рычащая пасть чудовища уже неслась к ней, и выбитые зубы звонкими градинами падали на кровли домов.
– Вот и все, – шепнул Руфус.
Лицо его побледнело, глаза расширились.
На лбу выступила испарина.
Видимо, в столице он любил гладиаторские бои.
Клацнули огромные челюсти.
Девушка рванулась вперед, и в ту же секунду хвост чудовища вновь хлестнул ее по спине.
Еще немного – и посланница императора окажется прямо в пасти змея, а там еще хватало острых зубов.
– Меньше двух минут, – с азартом пробормотал казначей.
Длинный хлыст по-прежнему свисал у чудовища с нижней челюсти. В последний момент невероятным рывком девушка успела схватиться за рукоятку.
Оксана взмыла высоко в воздух и обеими каблуками врезала чудовищу по затылку.
Вторая голова твари уже рванулась навстречу девушке. Та в прыжке оттолкнулась от высокой стены и резко дернула хлыст.
Острые змеиные челюсти сомкнулись с омерзительным чавканьем. Послышался хруст костей, и кровь обильным дождем пролилась на улицы города.
И лишь тогда чудовище осознало, что одна его голова вонзила зубы в шею другой.
Тварь разжала смрадную пасть, но было поздно; сломанный позвоночник не мог удержать на весу тяжелый череп. Вторая голова монстра рухнула вниз в водовороте обломков.
Злоба и ненависть отразились в глазах у третьей.
Тварь рванулась к Оксане, рыча от бешенства.
– Будет немного больно, – сказала девушка.
Разбежавшись, она высоко подпрыгнула в воздух.
Голова змея пролетела под ней.
Оксана опустилась на шею твари и глубоко вонзила свой меч в затылок чудовища. Гигантское существо захрипело и завыло от ярости.
Девушка с силой провернула лезвие в ране.
Огромный монстр содрогнулся и рухнул. Его подбородок упал на высокий шпиль, и тот пропорол голову твари насквозь.
Рваные куски развороченного мозга посыпались вокруг.
Девушка оттолкнулась от головы чудовища и медленно соскользнула вниз. Ее меч оставался в ране, затормаживая падение, и распахал змеиную шею до самого позвоночника.
– Я же предупредила, будет немного больно, – сказала девушка.
Так уж заведено.
Ехидные тролли добавят, что рыцарями при этом движет вовсе не благородство, а зуд в мошонке; но чего вы хотите?
Тролли во всем увидят что-нибудь скабрезное.
Мне следовало вскочить, обнажить сверкающий меч и кинуться на помощь красотке.
Но, к счастью, я не герой из сказки; а если чешется, так проще почесать, чем кидаться на бешеного дракона.
– Ставим, – предложил я. – Сколько продержится.
– Меньше пяти минут, – сказал Руфус. – Здесь полно мест, где можно спрятаться. Но надолго ее не хватит.
– Отлично, – кивнул я. – Ставлю, что выстоит дольше. Сто золотых монет.
– Э, – отмахнулся Руфус, – ваши деньги пропали.
Девушка подпрыгнула без разбега.
Перевернулась в воздухе и приземлилась на одну из голов гигантского змея.
Вспыхнул лазоревый меч и по самую рукоять вошел в глаз чудовища. Тварь заревела от невыносимой боли. Шея ее зашаталась и стала падать так, как рушится огромное дерево.
– Ну что, заметил в глазу соринку? – спросила девушка.
Мощным рывком она вырвала меч из раны и, оттолкнувшись от чешуйчатой головы, прыгнула на крышу высокой ратуши.
Черная юбка распахнулась длинными полосами, обнажая загорелые бедра. Кровь разлеталась в воздухе, падая с лазоревого клинка.
Пронзенная голова чудовища рухнула в рыночные ряды. Треснули толстенные балки, веером разлетелись обломки крыш.
Это казалось чудом, но люди на площади даже не пострадали; заклятие притяжения направило весь урон на девушку.
– Неплохо, – заметил Руфус. – Но это была просто удача.
Шея змеи тряслась, истекая кровью.
Мозг чудовища был пронзен клинком, но оставались еще две головы. Первая устремилась к девушке с оглушительным свистом, казалось, это летит пушечное ядро.
Та высоко подпрыгнула, уходя от удара, и обеими каблуками ударила тварь в висок, выбив ей оба боковых глаза.
В ту же секунду огромный хвост чудовища, вылетев, словно из ниоткуда, с мощным хлопком полоснул девушку по спине.
Она кувыркнулась в воздухе и плашмя полетела вниз, прямо на острые обломки.
– Черт, ничего не видно, – прошептал Руфус.
Он провел по сфере ладонью, и здания на площади стали для нас прозрачными, можно было во всех деталях разглядеть все, что происходит по ту сторону завалов.
Девушка уже поднялась.
Кровь текла по ее лицу.
– Сколько брони осталось? – спросил казначей.
– Думаю, где-то четверть.
– Меньше, ее как следует грохнуло.
Две головы чудовища устремились к девушке, зажимая в клещи. Бежать было некуда.
Выхватив из-за пояса короткий кинжал, она метнула его.
– В глаз? С земли-то не попадет, – бросил Руфус.
Но острое лезвие пробило чешую монстра и погрузилось в шею.
Девушка стегнула кнутом.
Длинный хлыст обмотался вокруг нижней челюсти твари. От резкой боли та мотнула окровавленной шеей, и девушка, крепко ухватившись за рукоять, вылетела из смертельной ловушки.
Вторая голова, не успев остановиться, врезалась в землю, и обломки балок разодрали пасть чудовища вкровь.
Девушка уже стояла на крыше.
Черепица с треском летела из-под ее сапожек.
Хлыст пришлось отпустить, из оружия остался только меч. Рычащая пасть чудовища уже неслась к ней, и выбитые зубы звонкими градинами падали на кровли домов.
– Вот и все, – шепнул Руфус.
Лицо его побледнело, глаза расширились.
На лбу выступила испарина.
Видимо, в столице он любил гладиаторские бои.
Клацнули огромные челюсти.
Девушка рванулась вперед, и в ту же секунду хвост чудовища вновь хлестнул ее по спине.
Еще немного – и посланница императора окажется прямо в пасти змея, а там еще хватало острых зубов.
– Меньше двух минут, – с азартом пробормотал казначей.
Длинный хлыст по-прежнему свисал у чудовища с нижней челюсти. В последний момент невероятным рывком девушка успела схватиться за рукоятку.
Оксана взмыла высоко в воздух и обеими каблуками врезала чудовищу по затылку.
Вторая голова твари уже рванулась навстречу девушке. Та в прыжке оттолкнулась от высокой стены и резко дернула хлыст.
Острые змеиные челюсти сомкнулись с омерзительным чавканьем. Послышался хруст костей, и кровь обильным дождем пролилась на улицы города.
И лишь тогда чудовище осознало, что одна его голова вонзила зубы в шею другой.
Тварь разжала смрадную пасть, но было поздно; сломанный позвоночник не мог удержать на весу тяжелый череп. Вторая голова монстра рухнула вниз в водовороте обломков.
Злоба и ненависть отразились в глазах у третьей.
Тварь рванулась к Оксане, рыча от бешенства.
– Будет немного больно, – сказала девушка.
Разбежавшись, она высоко подпрыгнула в воздух.
Голова змея пролетела под ней.
Оксана опустилась на шею твари и глубоко вонзила свой меч в затылок чудовища. Гигантское существо захрипело и завыло от ярости.
Девушка с силой провернула лезвие в ране.
Огромный монстр содрогнулся и рухнул. Его подбородок упал на высокий шпиль, и тот пропорол голову твари насквозь.
Рваные куски развороченного мозга посыпались вокруг.
Девушка оттолкнулась от головы чудовища и медленно соскользнула вниз. Ее меч оставался в ране, затормаживая падение, и распахал змеиную шею до самого позвоночника.
– Я же предупредила, будет немного больно, – сказала девушка.
3
Казначей Руфус побледнел от ярости.
Он не мог поверить, что девушка осталась жива.
– На колени! – приказала Оксана.
Она медленно подошла к нам, держа на плече окровавленный меч-бастард.
Люди, шепча и творя молитвы, медленно выбирались из-под обломков.
– Да славится Император, – прошептал Руфус.
Его челюсти свело судорогой.
Он медленно опустился на колени. За моей спиной послышался лязг металла, все стражники сделали то же самое.
– Гордый, да? – спросила Оксана.
Кончик ее меча коснулся моего горла.
– Пачкаться не хочу, – отозвался я.
Она прищелкнула пальцами.
Острый кинжал и кнут вернулись на пояс девушки.
– Скажите коменданту, что я пришла, – повелела Оксана. – Мне нужен полный отчет о том, что произошло с дознавателем.
– Аскольда нет в городе, добрая госпожа, – доложил Руфус.
Девушка пальцем приподняла его подбородок.
Заглянула в глаза.
– Похоже, что я добрая? – ласково спросила она.
– Будет исполнено, – быстро ответил Руфус.
Он рассудил, что это удачный момент сбежать, и раздавил в пальцах белую пентаграмму.
С тихим шипением казначей растворился в воздухе, не взяв с собой никого. Стражники, опасливо поглядев на посланницу императора, затрусили прочь разбирать завалы.
Девушка подошла ко мне.
– Надеюсь, ты понимаешь, что будешь жестоко наказан за свою дерзость? – спросила она.
– Все так говорят, – согласился я, – но пока никто не допрыгнул.
Оксана ткнула меня в грудь пальцем, и я скривился от боли.
– Ты мне должен тысячу золотых, – сказала она. – Пошли.
В двух шагах висела вывеска: «Минотавр и клевер». Дверь стояла открытой, в таверне никого не было. Все люди разбежались.
– Больно, щеночек? – спросила девушка.
Ее палец провел по моей груди.
– Просто день был тяжелый, – ответил я.
Одним рывком она порвала мне рубашку.
Нет, сексом это не увенчалось. Да и я в тот момент годился только на шашлыки.
– Гномьи потроха, – прошептала девушка. – Да ты весь огромный синяк. И все ребра, наверное, сломаны.
– Не все, – отозвался я.
Хотя уверен не был.
– На, выпей.
Оксана протянула мне небольшую склянку.
Я проглотил залпом, и в голове у меня сразу же помутилось. Яванский шербет – хорошая штука, но две порции, и почти подряд, не советую.
– Ну как? – спросила она.
– Да все уже прошло, – отозвался я.
– Вот и славненько.
Оксана врезала мне по челюсти.
Ей бы это, конечно, не удалось, если бы не проклятый шербет. А так я отлетел в сторону, словно мячик, и растянулся на полу.
Хорошо!..
Самое время полежать.
Девушка присела передо мной на корточки.
– Ты хоть понимаешь, что это не для тебя заклятие? – спросила она. – А для минотавров, у них же шкура дубовая. Или для великанов.
Я закрыл глаза.
– Не мог же я вмешаться, испортил бы тебе эффектную сцену. А сама бы ты с ним не справилась. Я и всего-то, чуть-чуть урона на себя оттянул. Сущие пустяки.
– Для минотавра были бы пустяки, – согласилась девушка. – Они это заклятие и придумали. А ты весь – в котлету. Садись.
Оксана помогла мне взобраться на стул.
– Ладно, посмотрим, что у них есть из еды, – сказала она.
Принесла картофельных оладьев и блинчиков с протертой клубникой. Отсыпала на стойку монеток.
– Имперская истязательница? – спросил я. – Серьезно?
– Девушке нужно на что-то жить, – пояснила она, окуная блинчик в клубнику. – Кстати. Тысячу золотых.
– Побойся бога, – отмахнулся я.
– С чего мне богов бояться? – девушка удивилась. – Я многих из них прикончила. Намек понял?
Слегка побурчав, я отдал ей кошель с золотом, который получил от Руфуса-казначея.
– Мы четко договорились. – Оксана примерила кошель на ладони. – А точно медных не подмешал? Ладно, поверю на слово… Ты мне не помогаешь, пока сама не зову.
– Так ты же не позовешь, – хмыкнул я.
– В этом-то и прелесть.
Она истребляла блинчики, словно те были ее кровными врагами.
– Как ты сюда попала? – спросил я.
– Деньги были нужны, ты знаешь, я много трачу. А ехать в эту Тьмукикиморь никто не хотел. В столице сейчас весна, пора карнавалов. А здесь как, бывают карнавалы? Ты должен меня сводить.
– Лучше я свожу тебя к гоблину-психиатру, – ответил я. – Но это вряд ли поможет. Что говорят в столице про убийство боярина?
– Ничего.
Она озадаченно поглядела на пустую тарелку и принялась за оладьи.
– Боррояр был опасным типом. Фанатиком. За императора глотки был готов перегрызть.
– И никому не доверял.
– Верно. Тушеную свеклу будешь? Тогда давай сюда. Только во дворце знают, зачем сюда приехал Боррояр. И мне говорить не стали.
– Узнаю бояр, – согласился я. – Иди туда, не знаю куда. И, главное, не опаздывай.
Он не мог поверить, что девушка осталась жива.
– На колени! – приказала Оксана.
Она медленно подошла к нам, держа на плече окровавленный меч-бастард.
Люди, шепча и творя молитвы, медленно выбирались из-под обломков.
– Да славится Император, – прошептал Руфус.
Его челюсти свело судорогой.
Он медленно опустился на колени. За моей спиной послышался лязг металла, все стражники сделали то же самое.
– Гордый, да? – спросила Оксана.
Кончик ее меча коснулся моего горла.
– Пачкаться не хочу, – отозвался я.
Она прищелкнула пальцами.
Острый кинжал и кнут вернулись на пояс девушки.
– Скажите коменданту, что я пришла, – повелела Оксана. – Мне нужен полный отчет о том, что произошло с дознавателем.
– Аскольда нет в городе, добрая госпожа, – доложил Руфус.
Девушка пальцем приподняла его подбородок.
Заглянула в глаза.
– Похоже, что я добрая? – ласково спросила она.
– Будет исполнено, – быстро ответил Руфус.
Он рассудил, что это удачный момент сбежать, и раздавил в пальцах белую пентаграмму.
С тихим шипением казначей растворился в воздухе, не взяв с собой никого. Стражники, опасливо поглядев на посланницу императора, затрусили прочь разбирать завалы.
Девушка подошла ко мне.
– Надеюсь, ты понимаешь, что будешь жестоко наказан за свою дерзость? – спросила она.
– Все так говорят, – согласился я, – но пока никто не допрыгнул.
Оксана ткнула меня в грудь пальцем, и я скривился от боли.
– Ты мне должен тысячу золотых, – сказала она. – Пошли.
В двух шагах висела вывеска: «Минотавр и клевер». Дверь стояла открытой, в таверне никого не было. Все люди разбежались.
– Больно, щеночек? – спросила девушка.
Ее палец провел по моей груди.
– Просто день был тяжелый, – ответил я.
Одним рывком она порвала мне рубашку.
Нет, сексом это не увенчалось. Да и я в тот момент годился только на шашлыки.
– Гномьи потроха, – прошептала девушка. – Да ты весь огромный синяк. И все ребра, наверное, сломаны.
– Не все, – отозвался я.
Хотя уверен не был.
– На, выпей.
Оксана протянула мне небольшую склянку.
Я проглотил залпом, и в голове у меня сразу же помутилось. Яванский шербет – хорошая штука, но две порции, и почти подряд, не советую.
– Ну как? – спросила она.
– Да все уже прошло, – отозвался я.
– Вот и славненько.
Оксана врезала мне по челюсти.
Ей бы это, конечно, не удалось, если бы не проклятый шербет. А так я отлетел в сторону, словно мячик, и растянулся на полу.
Хорошо!..
Самое время полежать.
Девушка присела передо мной на корточки.
– Ты хоть понимаешь, что это не для тебя заклятие? – спросила она. – А для минотавров, у них же шкура дубовая. Или для великанов.
Я закрыл глаза.
– Не мог же я вмешаться, испортил бы тебе эффектную сцену. А сама бы ты с ним не справилась. Я и всего-то, чуть-чуть урона на себя оттянул. Сущие пустяки.
– Для минотавра были бы пустяки, – согласилась девушка. – Они это заклятие и придумали. А ты весь – в котлету. Садись.
Оксана помогла мне взобраться на стул.
– Ладно, посмотрим, что у них есть из еды, – сказала она.
Принесла картофельных оладьев и блинчиков с протертой клубникой. Отсыпала на стойку монеток.
– Имперская истязательница? – спросил я. – Серьезно?
– Девушке нужно на что-то жить, – пояснила она, окуная блинчик в клубнику. – Кстати. Тысячу золотых.
– Побойся бога, – отмахнулся я.
– С чего мне богов бояться? – девушка удивилась. – Я многих из них прикончила. Намек понял?
Слегка побурчав, я отдал ей кошель с золотом, который получил от Руфуса-казначея.
– Мы четко договорились. – Оксана примерила кошель на ладони. – А точно медных не подмешал? Ладно, поверю на слово… Ты мне не помогаешь, пока сама не зову.
– Так ты же не позовешь, – хмыкнул я.
– В этом-то и прелесть.
Она истребляла блинчики, словно те были ее кровными врагами.
– Как ты сюда попала? – спросил я.
– Деньги были нужны, ты знаешь, я много трачу. А ехать в эту Тьмукикиморь никто не хотел. В столице сейчас весна, пора карнавалов. А здесь как, бывают карнавалы? Ты должен меня сводить.
– Лучше я свожу тебя к гоблину-психиатру, – ответил я. – Но это вряд ли поможет. Что говорят в столице про убийство боярина?
– Ничего.
Она озадаченно поглядела на пустую тарелку и принялась за оладьи.
– Боррояр был опасным типом. Фанатиком. За императора глотки был готов перегрызть.
– И никому не доверял.
– Верно. Тушеную свеклу будешь? Тогда давай сюда. Только во дворце знают, зачем сюда приехал Боррояр. И мне говорить не стали.
– Узнаю бояр, – согласился я. – Иди туда, не знаю куда. И, главное, не опаздывай.