Страница:
Ослепительный свет, словно вспышка молнии, на миг осветил ее.
– Там я вырезал дверь. Слишком далеко от клеток, я знаю. Но Харубей хотел предусмотреть все. Конечно, это никому не под силу; однако султан здорово усложнил мне работу. Кстати, и тебе тоже. Если три дэва доберутся до этой двери, – заметь, мне нужны все три! – дверь позади тебя откроется снова, и ты сможешь выйти.
– Тогда ты снимешь заклятие?
– Конечно же, нет; Янтарные клетки – лишь часть работы, которая тебе предстоит…
Яд заструился по вязким щупальцам твари.
– Это простая работа, эльф, – сказал он. – Сам увидишь, я все сделал за тебя. Только и надо, что привести мой механизм в действие, и следить, все ли идет по плану. А если не справишься…
Несколько капель яда упали на металлический пол.
Сталь задымилась, и черные дыры появились в ней.
– Ты умрешь, и твое место займет другой.
Чародей задумался.
– Прости, что пришлось угрожать тебе смертью, эльф. Это так примитивно; я знаю. Но дэвы нужны мне, нужны живыми, так что я решил тебя малость подшпилить. Хочешь увидеть, что тебя ждет?
Мир вскрикнул, разрываясь на части.
Моя душа надломилась, и черные трещины пронеслись по ней паутиной. Каждая из них приходилась там, где я прятал от памяти и судьбы самое дорогое, самое ценное, – то, о чем боялся даже подумать, словно одна лишь мысль своим дуновением могла разрушить хрупкое волшебство иллюзий.
Теперь все это разрушилось; остались лишь боль, отчаяние и усталость.
– Довольно, – попросил я.
– Как знаешь, – согласился колдун. – Хотя я на твоем месте попробовал бы еще. Есть только два учителя, которые могут привести нас к победе. Это боль и страх. А лучше так оба вместе. Тот, кто смакует жизнь, как какао из резной чашки, никогда в ней не преуспеет. Так ты не хочешь еще немножко страданий? Нет? Ты уверен? Ладно. Тогда приступай.
Ржавый пульт вспыхнул, и я увидел шесть мифриловых стержней, – они здесь появились недавно.
– Этого здесь не было раньше, – пояснил Уильям Шекспир. – Рухлядь, которую ты видишь перед собой, я нашел в заброшенной шахте дворфов. Она управляет тем простым механизмом, который я подготовил. Все, что от тебя требуется, – опускать рубильники, один за другим.
Мифриловые рычаги вспыхивали и гасли, – видимо, в том порядке, в каком их следовало повернуть.
– И помни, что я не смогу тебе помочь, – добавил Шекспир. – Меня нет ни здесь, ни сейчас. Только фантом, который с тобой беседует. А иначе твоя помощь мне бы и не понадобилась…
Моя рука потянулась к первому рубильнику.
– Скажешь что-нибудь напоследок? – предложил я.
– Хорошо, – согласился Уильям. – Например это: выверни наизнанку мир, и он уместится в корке от апельсина.
– Что это значит?
– Не имею понятия. Зато красиво звучит…
Я взглянул вниз.
Янтарные клетки медленно открывались, и мохнатые хобгоблины выходили из них. Первым выбрался на свободу чародей снега. Шерсть его была белой, как вершины Харагарских гор. В правой руке он по-прежнему сжимал скипетр, вырезанный из векового ледника, на самом севере Асгарда.
Оба глаза дэв выколол, еще в детстве; вместо них сверкали сияющие обломки льда.
– Sancta infernum! – прогремел маг, ударяя посохом оземь.
Но заклятие не сработало.
Здесь, у Янтарных клеток, не смог бы колдовать ни один волшебник, – даже самый могущественный.
Чародей поднял голову, и грозно посмотрел на меня.
– Я здесь, чтобы вызволить вас отсюда, – пояснил я. – Если, конечно, хотите.
Из Янтарной клетки выбрался второй дэв.
Это был волшебник огня, – приземистый, в кольчужном полудоспехе, он недобро поглядел на меня и брата, словно решая, кого из нас убить первым. Рыжая шерсть встопорщилась, рот оскалился двойными клыками.
Вместо скипетра, маг держал огненную державу, и шипящие искры рассыпались вокруг.
– Значит, Харубей умер, – негромко прорычал маг. – Что ж, ради этой новости стоило провести здесь все эти годы, слушая твое нытье, Снеговик. А ты…
Он поднял голову, и снова посмотрел на меня.
– Смотри, не играй со мной. Скоро клетки рассыплются, и мое колдовство вернется. Ты сказал, что можешь освободить нас. Как?
– Сейчас все сами увидите, – жизнерадостко улыбнулся я, хотя не имел ни малейшего понятия, что задумал Шекспир.
– Кто послал тебя? – спросил третий дэв.
На мускулистой шее покачивался знак Молнии. Шесть у него была черная, как небо перед грозой, а вместо доспеха он носил шелковую рубаху, с гербом ордена дома Марангоев.
Это был старший брат; в доспехе он не нуждался, его защищали руны, наложенные придворным колдуном, еще при рождении. Впрочем, никакое волшебство не обманет смерть, если она пришла пришла за тобой.
В правой руке чародей сжимал шипящие ветви грома. Я понял, что все три брата вовсю приготовились колдовать, – и ждали только того, когда рассыплются Янтарные клетки.
Черт, ведь тогда они поубивают друг друга к троллям свиньячим.
Да и мне достанется.
Неужели старина Уилл об этом не подумал?
– Меня прислал парень, по имени Уильям Шекспир, – ответил я. – Он похож на медузу, которую забыли поджарить. Не знаете такого? Никто? Очень, очень жаль. Ладно, дженльдэвы. Разомните поршни, высморкайтесь в ладошку, и мы отправимся в путь.
Я нажал первый рубильник.
Надеюсь, здесь все не взорвется?
Двое хобгоблинов поспешно отступили назад, под защиту Янтарных клеток. Так и все мы, – то спешим вырваться на свободу, а как только пробьет опасность, с ужасом убегаем, под охрану своих тюремщиков.
Только чародей снега остался недвижим, крепко сжимая посох.
– Here we are, – пробормотал я.
Шесть тяжелых, прочных цепей протекли между островами. На каждой из пар покоилась стальная платформа. Все, что оставалось сделать хобгоблинам, – это взойти на них, и с комфортом переправиться на другой берег.
– Как видите, здесь все просто, – пояснил я. – Этот Шекспир – башковитый парень. Сперва вы переберетесь на тот обломок скалы, а оттуда – к двери.
Я, правда, пока не знал, как пройдет вторая часть путешествия, – но не зря же здесь столько рубильников понатыкано.
– Видите, как легко? А вы-то боялись, – продолжал я.
В этот момент, второй остров задрожал.
Три мощных толчка сотрясли его, и он треснул.
«А ты, Шекспиришко, напортачил..,» – пронеслось в моей голове, но тут же я понял, что дело вовсе не в Билли.
Это была ловушка, – одна из тех, которые создал Харубей.
Султан понимал, что у его братьев наверняка найдутся помощники. После его смерти, они придут сюда и сделают все, чтобы освободить чародеев. Поэтому здесь все это время оставался Страж.
– Клянусь бородой Анрока, – пробормотал чародей огня.
Сперва из расселины показались щупальца.
Их были тысячи; они растекались по скале, словно бурлящая вода. Затем показались клешни. Каждое состояло из четырех лезвий, усеянных острыми шипами. Вязкий зеленый яд медленно капал с них.
– Скорлупчатая мантиспа! – воскликнул чародей Грома.
– Я помню, как Харубей возился с этими тварями, – чуть слышно произнес маг Огня. – Отец их боялся; и наконец приказал сжечь всех к Геенне…
– И ты, конечно, с радостью это сделал, – ощерился Гром. – Думал, папочка тебя наградит за это?
– Молчать! – раскатисто приказал Ледяной.
Он вновь поднял голову, и в его неживых глазах сверкнул гнев.
– Значит, ты хочешь, чтобы мы попались к ней в лапы?
– Я видел, что делает с людьми скорлупчатая мантиспа! – процедил Огненный. – Сперва она оторвет тебе руки и съест их, а ее хвост вонзится в твою промежность, и будет буравить внутренности, медленно, пока не дойдет до мозга… Тем временем, тварь станет откусывать от тебя, кусок за куском.
Гигантское насекомое выбралось на скалу.
Хитиновые лапы были высоко подняты, острые клешни медленно сжимались и разжимались. В плоскую голову мантиспы, был ввинчен белый кристалл, и кровь тихо бурлила вокруг него.
Камень позволял Харубею управлять чудовищем, – даже сейчас, после его смерти.
– Не волнуйтесь! – заявил я. – Все продумано наперед. Не о чем беспокоиться.
Я, например, беспокоился о том, что Янтарные клетки таяли.
Они черпали энергию из волшебников, которые были заключены в них. День за днем, толстые прутья высасывали магическую силу из колдунов, – поэтому дэвы не могли творить заклинания. Этот способ придумал Харгон Жезлодержец, верховный алхимик гномов.
Свою жизнь он закончил в одной из таких клеток.
Но теперь янтарные таяли. Хрустальные замки рухнули, после смерти султана. Волшебство медленно возвращалось к дэвам. Пара часов, – и они обретут былое могущество.
А что это значит, мальчики и девочки?
Правильно, я им буду не нужен.
В лучшем случае, они просто уйдут отсюда, – перелетят через лаву, с помощью чар левитации, и прошибут стену любым из сотен заклятий, которые записаны у них в гримуарах. А меня оставят умирать здесь, в узкой клетушке, вместе с ржавой панелью управления.
Интересно, сколько я смогу прожить, питаясь металлом?
Но, скорее всего, этого не случится. Слишком долго дэвы томились в Янтарных клетках. Им нужен кто-то, на ком можно сорвать злость. И вот он я, – беспомощный, с длинными ушами.
Нет, ребята, это мне нравится не больше, чем гремлинский плевок в супе…
Хобгоблины не двигались с места. Они понимали, что время на их стороне.
– Не подкачай, Уильям, – пробормотал я, и нажал второй рубильник.
Тварь сдохла.
Вот так просто взяла и умерла.
Эх, такие бы рычажки на пару моих знакомых, из Синедриона… Лапы чудовища разошлись, и оно безвольно осело на каменную плиту.
– Что это было? – спросил я, и ответ тут же тюкнул меня по маковке.
– Будь ты проклят, эльф.., – прошептал маг Холода.
Черные ручейки тумана поднимались над мертвым телом мантиспы.
Кружились, сливались в облако, и огромная, с башенный щит, белоснежная карта вырастала среди смертельного марева.
Бубновая королева.
– Ты заплатишь за это, – медленно процедил Громовой.
– Доживи сперва, – бросил я.
Если эти ребята думают, будто я правлю бал, – тем лучше.
Больше ценить будут.
– Итак, мои мохнатые куски сала, – я повысил голос. – Для тех, кто плохо в школе учился, поясняю. Это заклятие Бубонной чумы. Через тридцать девять минут, трижды по тринадцать, все здесь сдохнут нафиг, к троллям-астрологам. По машинам.
Мантиспа умерла, и скальный островок снова стал безопасным. Хобгоблины поняли, что надо спешить.
Даже безумец не станет шутить с Бубновой королевой.
Первым шагнул на платформу чародей Холода. Осторожно, проверил ее на прочность, постучал посохом, – готовый в любой момент отпрыгнуть назад.
Огненный смотрел на него, с недоброй усмешкой.
Как же ему хотелось, чтобы воздушный паром вдруг перевернулся, отправив брата вниз, в объятия расплавленной лавы!
– Пошевеливайтесь, – с угрозой прорычал Ледовой.
Чародей Грома шагнул на свою платформу.
– Я не полезу, – хмуро ответил Огненный.
Он потрогал паром ногой, обутой в черный сапог.
– Эти цепи держатся на блошиных соплях. Да я скорее поверю в честное слово эльфа, чем поеду по ним.
– Тогда ты умрешь, – ответил Ледовой. – Впрочем, это меня устраивает. Ушастый! Запускай, мы готовы.
– Нет! – резко оборвал я. – Или трое, или никого. Таковы правила.
– Раздери тебя Терри Пратчетт, – выругался чародей Холода.
Огненный сложил руки на груди, показывая, что никуда не поедет.
– Черт с ним! – зарычал Ледовик. – Эльф, ты его не знаешь. Мой брат такой; если что-то решил, уже не отступит. Запускай! Волей Небес, справимся без него.
А выхода-то у меня и нет, – подумалось мне.
Почти как в тот раз, когда одна милая сильфида сказала, что беременна от меня, и я должен на ней жениться.
Пришлось поступить так, как полагается мужчине, – сразу ее убить.
– Хорошо, – согласился я. – Эй ты, зажигалка! Еще не поздно передумать. Нет? Ну тогда прощай.
Я повернул третий рубильник.
Откуда мне знать, что он запустит платформы? Может, сейчас паромы перевернутся, и дэвы горсточкой посыпятся в лаву? Но с другой стороны, – если целуешь девушку по-французски, никогда не знаешь, вдруг она откусит тебе язык и съест его? Я бывал на похоронах у парней, которые именно так и умерли.
Так что – порой приходится рисковать.
Металлические платформы пришли в движение.
Тяжело, со скрипом, они начали ползти по натяжным цепям. Чародей Холода стоял неподвижно, сложив руки на груди. Громовик напрягся, готовый в любой момент прыгнуть, – только куда?
Берег с каждым мгновением уплывал прочь, вместе с оставшимся там чародеем Огня.
– А дальше? – спросил Ледовой. – Мы доберемся до скалы, что потом?
– Потом и узнаешь, – огрызнулся я.
– Стойте, я передумал!
Это закричал чародей Огня.
Он стоял на краю обрыва, и его рука тянулась к уплывающему парому.
– Верни его!
Я застыл.
Уильям не сказал мне, как повернуть платформы назад. Он вообще ничего не объяснил. Конечно, я мог повернуть рубильник. Но к чему это приведет? Может, цепи обрушатся, – ведь мне предстояло нажать четвертый рычаг лишь после того, как хобгоблины окажутся на скале.
По крайней мере, так я предполагал.
– Останови! – зарычал маг Огня.
Его братья молчали.
Видно, они не были против, если рыжий умрет.
– Ну же!
Я должен принять решение.
Терпеть это не могу.
– Это невозможно, – отрывисто сказал я. – Попробуй лезть по цепям. Этот как веревочный мост.
А если звенья под напряжением?
Все-таки хорошо, что я стою здесь, и вальяжно жму рычаги, – а кувыркаться внизу выпало этим дурням.
Огненный зарычал.
Он явно не собирался ползти по цепям, как рандивская обезьяна. Стремительным движением, дэв сорвал с себя мантию, разбежался, и прыгнул.
Маг не успел.
Руки его коснулись края платформы, скользнули по ней, и сжались. Он висел на самых кончиках пальцев; тело волшебника извивалось и корчилось, колдун напрягал все силы, чтобы остаться в живых.
Лава внизу бесилась, швыряя сгустки огня в ненавистные скалы, что не давали ей вырваться на свободу.
Чародей Огня медленно подтягивался на руках.
Он не рискнул поменять захват, – понимая, что это слишком рискованно. Волшебник и так смог уцепиться за паром только чудом. Теперь его единственная надежда, – подтянуть руки, и положить на платформу локоть.
И вдруг я понял, что колдун сможет.
Невероятная сила таилась в его руках. Даже Янтарная клетка оказалась не властна над бешеной, кипучей энергией дэва. Медленно, мучительно он поднимался все выше, – и вот наконец его подбородок лег на металлическую плиту.
Остальное было лишь делом техники.
Поэтому маг позволил себе отдохнуть. Пара секунд, не больше, – но они оказались решающими. Огненный шар, кипя и раскидывая ревущие искры, вылетел из потока лавы. Он ударился в дно платформы, подбросил ее и с грохотом разбился о сводчатый потолок.
Одна из цепей лопнула.
Пальцы волшебника разжались, и он с оглушительным криком рухнул вниз.
Сразу же все стихло.
Ни один нерв не дрогнул на мохнатом лице чародея Холода.
Громовик подбежал к краю своей платформы, и с жадным любопытством уставился вниз, в лавовую реку, чтобы насладиться смертью своего брата.
– Один упал с балкончика, и их осталось двое, – пробормотал я. – Ладно, господа. Продолжаем.
Впрочем, никто из них особо не переживал.
– Эй, – пробормотал чародей Грома. – А куда ж он делся?
– Привет, – раздалось за моей спиной.
Я развернулся, и в тот же миг, огненное дыхание лавы забилось возле моего лица.
Под ногами покачивалась стальная платформа. А там, далеко внизу, кричала и ярилась огненная река.
– Что, понравилось, эльф? – громко захохотал маг.
Он вовсе не упал в пламя, – а стоял теперь за пультом, заняв мой пост. И я оказался над лавой, вместо него.
Я должен был догадаться.
Все это подземелье пропиталось флюидами Огня. Не удивительно, что пламенный маг сумел так быстро восстановить силы. И всю магическую энергию, которую ему удалось собрать, – он направил на заклинание Рокировки.
– Теперь вы все сдохнете! – загрохотал дэв.
Он резко дернул рубильник, вернув его в прежнее положение.
Платформы остановились, застыв в горниле раскаленного воздуха.
– Дверь сперва поищи, – крикнул я.
Одна из цепей, на которых держалась моя плита, была порвана. Сперва я думал, что паром упадет; но он удержался, – видно, Уильям пытался предусмотреть такой раскирдык.
И все же я решил пока не плясать лезгинку.
– Дверь? – спросил чародей Холода.
Из трех братьев, он был самым слабым.
Дыхание огня терзало его, высасывая магическую энергию.
– Зажигалка не сможет оттуда выйти, – пояснил я. – Только башкой в вулкан.
Несколько минут протекли в молчание.
Я смотрел, как реет над островом Бубновая королева.
Интересно, – что это, умереть?
– Здесь нет выхода! – в отчаянии прорычал маг Огня.
Он высунулся из окна, и едва не выпрыгивал.
– А ты чего хотел? – спросил я. – Ты плохо себя вел. Не учил уроки, не чистил зубов и не делал клизму. Теперь ты сдохнешь здесь, вместе с нами.
– Нет! – закричал колдун. – Наверняка есть же выход. Должен быть!
– Правила простые, дружок, – процедил я. – Вытащи нас отсюда, и дверь откроется сама. Торопись. Леди не будет ждать.
Клянусь, я чувствовал, как рождаются и умирают секунды.
Дэв пытался понять, – лгу я или нет.
Он мог думать хоть вечность.
Только вечность эта длилась для него тридцать одну минуту.
– Хорошо, – рыкнул маг. – Что я должен делать?
– Опусти рычаг снова.
Дэв подчинился.
Стальные платформы медленно поползли вперед, – к гранитной скале, над которой вращалась Бубновая королева.
Нет, все-таки нажимать рычаги было лучше.
– Эльф, который не вовремя уши высунул.
Плита подо мной стала раскачиваться.
Все быстрее с каждой секундой.
Еще немного, – и я упаду вниз. Поплаваю чуток в огненной реке, а потом отправлюсь полетать, превратившись в дым.
Замечательно.
Тролли в таких случаях говорят: «Вас сегодня ждет неудачный день».
– Ты убил моего брата?
– Нет. Но я видел, как это произошло.
– Жаль, – ответил маг Холода. – Он заслужил смерти.
Каменный остров все ближе.
Мою платформу тряхнуло. Заклятие, которое держало паром, начинало таять. Я понял, что магическая энергия подавалась по мифриловым звеньям. Может, она черпалась из самой реки, я не знаю.
Но теперь одна из цепей порвалась, – и я видел, как Смерть аккуратно вписывает меня в список своих дел на сегодня.
Интересно, а дверь откроется, если все дэвы выживут, а я умру?
Было бы обидно.
– Проклятье!
Мифриловые цепи дрогнули, и провисли.
Мы рухнули вниз. Сперва мне почудилось, что на этом все. И, знаете, было приятно, что два злых колдуна погибнут вместе со мной.
Главное, забежать вперед них на Страшном суде, чтобы не стоять в очереди.
Потом платформа врезала мне по ногам, и острая волна боли взлетела по позвоночнику.
Цепи не порвались. Они просто провисли, и теперь мы скользили над самой лавой.
– Что ты делаешь, придурь? – зарычал Громовой. – Немедленно верни все обратно!
– Но я ничего не трогал, – воскликнул маг Огня.
Наверное, впервые он испугался за жизнь своих братьев.
– Это все потому, что ты рычаг дергал!
Громовой вскинул руку, и швырнул гудящую молнию.
Она пролетела не больше фута, и рассыпалась в пепел.
– Попробуй нажать пятый рубильник, – предположил я.
Теперь платформы скользили заметно медленнее.
– Металл нагревается, – негромко сказал маг Холода.
И он был прав.
Огненная река плескалась у наших ног.
Ее жадные языки лизали то один паром, то другой.
– Мы здесь сгорим, – воскликнул Громовый. – Давай тот чертов рубильник!
– Он не движется! – в голосе чародея Огня послышался страх. – Как я не жму, он не подается!
– Тогда оставь, – веско приказал Ледяной. – Иначе сломаешь.
Ноги его дымились.
– Жми хоть что-нибудь! – в панике закричал маг Грома. – Рычаги, кнопки, все!
– Не смей! – рыкнул Холод.
Огненный в отчаянии переводил взгляд с одного брата на другого.
Становилось все жарче.
Сапоги хобгоблинов не горели. Они медленно обращались в уголь, и рассыпались. Еще чуть-чуть, и то же станет с нашими ногами.
Позвольте…
А почему мне не жарко?
То есть, конечно, я чувствовал на лице бешеную ярость огня, – но ноги мои не дымились, несмотря на то, что носил я не сапоги, а модные эльфийские туфли.
– Больно, как же мне больно! – кричал Громовой.
Он пытался бежать по платформе, но это не помогало. С каждой секундой подошва его сапог превращалась в пыль.
– Терпи, – негромко приказал Холод.
– Нет!
Я увидел, как пляшет и подпрыгивает Огненный в своей келье.
Неужели и там пол превратился в раскаленную сковороду?
– Уильям, – прошептал я. – Ты нас подставил.
– Тысяча троллей!
Громовый кричал и плакал от боли.
Его сапоги сгорели, и теперь платформа сжигала колдуна заживо.
Только теперь я понял, что Леднику еще хуже.
Огонь пожирал его быстрее, чем остальных. Посмотрев вниз, я с ужасом понял, что ступни у колдуна уже превратились в пепел; он стоял на почерневших культях.
Чародей сложил руки на груди, и лицо его оставалось непроницаемым.
Наверное, наложил на себя простейшую руну, заморозив нервы.
На колдовство посильнее он пока не был способен.
– Помогите, помогите, прошу вас! – плакал чародей Огня.
– Это ты придумал, Уильям? – негромко спросил я. – Да ладно, покажи свою сопливую рожу. Я-то хорошо знаю, что ты сейчас на нас смотришь. Радуешься, небось, и на DVD записываешь…
Шекспир не ответил, но я был уверен, что он меня слышит.
– Цепи провисли не просто так, – сказал я. – И не потому, что Зажигалка вернул рубильник на место. Так и было задумано, с самого начала…
Чародей Огня хотел забраться на пульт, но сразу же вскрикнул, и свалился обратно. Видно, панель тоже была раскалена пламенем.
– Платформы нагрелись не из-за лавы, – продолжал я. – Сработало заклинание. А энергия по-прежнему подается по мифриловым цепям. Вот почему мой паром остался холодным.
– А это испытание, – услышал я негромкий голос Уильяма. – Посмотрим, пройдете ли вы его.
Пот катился по лицу чародея крупными каплями. В его взгляде боль мешалась со страхом. Чародей подпрыгнул, словно ему было, на что надеяться.
Затем бросился прочь с моста.
В первый момент казалось, что он упал в реку. И правда, быстрая смерть была милосердием, по сравнению с пыткой, накоторую обрек их Уильям.
И меня тоже.
Но сразу же стало ясно, что Громовый не собирается умирать.
Руками в плотных перчатках, он схватился за обе цепи, и быстро пополз вперед.
– Почему ты не скажешь им правду? – спросил Уильям. – Если они прыгнут на твой паром, им не придется мучиться…
Я молчал.
– Понимаю… Платформа только на одного. К тому же, твоя шатается. Да и зачем спасать этих колдунов? Они же плохие. Лучше ты потом кошечку снимешь с дерева, карму поправишь…
Плита Громового остановилась.
Он сделал еще пару рывков руками, и замер. Его сжатые кулаки уперлись в паром. Больше некуда было ползти.
Ноги Холода обуглились по колено.
На его лице тоже появилось страдание.
– Значит, ко мне? – спросил я. – Пусть прыгнут?
– Тебе решать.
Я вынул из кармана бумажник, и швырнул в Ледового.
Точно на середине пути, кошель взорвался, разлетевшись мелкими конфетти.
– Черт, – пробормотал Уильям Шекспир.
Невидимая стена, сотканная из призрачных лезвий, разделяла платформы.
– Что, не вышел фокус, дружище? – спросил я.
– А у меня их много осталось…
Паром Громового качнулся.
И медленно поехал назад.
Чародей вскрикнул. Он дернулся, попытался отползти по цепям назад. Но было поздно. Раскаленная плита прошлась по его рукам, растирая пальцы в труху.
С диким, отчаянным воплем дэв рухнул в огненную реку.
Крошечную долю секунды, его лицо смотрело на меня из пламени.
Мой паром дрогнул, и остановился.
Мы добрались до скалы.
ЧАСТЬ II. ЛЕДИ АРТАНИС
Глава 1. Библиотека Грехов
Много веков это правило пытались изменить.
Рассказывают, что Саламандеры даже устраивали пикеты в книгохранилище, отчего все свитки сгорели. Из пепла возникло новое божество, которое хотело захватить мир; но поскольку все были слишком заняты подготовкой к Его Пришествию, Господа никто не заметил; а когда стал настаивать, дали оплеух и велели стоять в сторонке.
С тех пор Бог к людям не приходил, а те все ждут его появления.
– Кажется, ты не бывала здесь с четвертого курса? – спросил я.
– Да, – ответила Франсуаз, и ее взгляд бешеным галопом скакал по книжным полкам. – Сразу после защиты диплома началась осада Веллетриума; я же не могла допустить, чтобы кто-то другой убил Алмазного Крылодракка.
– Там я вырезал дверь. Слишком далеко от клеток, я знаю. Но Харубей хотел предусмотреть все. Конечно, это никому не под силу; однако султан здорово усложнил мне работу. Кстати, и тебе тоже. Если три дэва доберутся до этой двери, – заметь, мне нужны все три! – дверь позади тебя откроется снова, и ты сможешь выйти.
– Тогда ты снимешь заклятие?
– Конечно же, нет; Янтарные клетки – лишь часть работы, которая тебе предстоит…
3
– Ладно, Уильям, – согласился я. – У меня осталось лишь три вопроса. Что я могу знать? Что я должен делать? На что я могу надеяться?Яд заструился по вязким щупальцам твари.
– Это простая работа, эльф, – сказал он. – Сам увидишь, я все сделал за тебя. Только и надо, что привести мой механизм в действие, и следить, все ли идет по плану. А если не справишься…
Несколько капель яда упали на металлический пол.
Сталь задымилась, и черные дыры появились в ней.
– Ты умрешь, и твое место займет другой.
Чародей задумался.
– Прости, что пришлось угрожать тебе смертью, эльф. Это так примитивно; я знаю. Но дэвы нужны мне, нужны живыми, так что я решил тебя малость подшпилить. Хочешь увидеть, что тебя ждет?
Мир вскрикнул, разрываясь на части.
Моя душа надломилась, и черные трещины пронеслись по ней паутиной. Каждая из них приходилась там, где я прятал от памяти и судьбы самое дорогое, самое ценное, – то, о чем боялся даже подумать, словно одна лишь мысль своим дуновением могла разрушить хрупкое волшебство иллюзий.
Теперь все это разрушилось; остались лишь боль, отчаяние и усталость.
– Довольно, – попросил я.
– Как знаешь, – согласился колдун. – Хотя я на твоем месте попробовал бы еще. Есть только два учителя, которые могут привести нас к победе. Это боль и страх. А лучше так оба вместе. Тот, кто смакует жизнь, как какао из резной чашки, никогда в ней не преуспеет. Так ты не хочешь еще немножко страданий? Нет? Ты уверен? Ладно. Тогда приступай.
Ржавый пульт вспыхнул, и я увидел шесть мифриловых стержней, – они здесь появились недавно.
– Этого здесь не было раньше, – пояснил Уильям Шекспир. – Рухлядь, которую ты видишь перед собой, я нашел в заброшенной шахте дворфов. Она управляет тем простым механизмом, который я подготовил. Все, что от тебя требуется, – опускать рубильники, один за другим.
Мифриловые рычаги вспыхивали и гасли, – видимо, в том порядке, в каком их следовало повернуть.
– И помни, что я не смогу тебе помочь, – добавил Шекспир. – Меня нет ни здесь, ни сейчас. Только фантом, который с тобой беседует. А иначе твоя помощь мне бы и не понадобилась…
Моя рука потянулась к первому рубильнику.
– Скажешь что-нибудь напоследок? – предложил я.
– Хорошо, – согласился Уильям. – Например это: выверни наизнанку мир, и он уместится в корке от апельсина.
– Что это значит?
– Не имею понятия. Зато красиво звучит…
4
Тварь дрогнула, и рассеялась в темноте.Я взглянул вниз.
Янтарные клетки медленно открывались, и мохнатые хобгоблины выходили из них. Первым выбрался на свободу чародей снега. Шерсть его была белой, как вершины Харагарских гор. В правой руке он по-прежнему сжимал скипетр, вырезанный из векового ледника, на самом севере Асгарда.
Оба глаза дэв выколол, еще в детстве; вместо них сверкали сияющие обломки льда.
– Sancta infernum! – прогремел маг, ударяя посохом оземь.
Но заклятие не сработало.
Здесь, у Янтарных клеток, не смог бы колдовать ни один волшебник, – даже самый могущественный.
Чародей поднял голову, и грозно посмотрел на меня.
– Я здесь, чтобы вызволить вас отсюда, – пояснил я. – Если, конечно, хотите.
Из Янтарной клетки выбрался второй дэв.
Это был волшебник огня, – приземистый, в кольчужном полудоспехе, он недобро поглядел на меня и брата, словно решая, кого из нас убить первым. Рыжая шерсть встопорщилась, рот оскалился двойными клыками.
Вместо скипетра, маг держал огненную державу, и шипящие искры рассыпались вокруг.
– Значит, Харубей умер, – негромко прорычал маг. – Что ж, ради этой новости стоило провести здесь все эти годы, слушая твое нытье, Снеговик. А ты…
Он поднял голову, и снова посмотрел на меня.
– Смотри, не играй со мной. Скоро клетки рассыплются, и мое колдовство вернется. Ты сказал, что можешь освободить нас. Как?
– Сейчас все сами увидите, – жизнерадостко улыбнулся я, хотя не имел ни малейшего понятия, что задумал Шекспир.
– Кто послал тебя? – спросил третий дэв.
На мускулистой шее покачивался знак Молнии. Шесть у него была черная, как небо перед грозой, а вместо доспеха он носил шелковую рубаху, с гербом ордена дома Марангоев.
Это был старший брат; в доспехе он не нуждался, его защищали руны, наложенные придворным колдуном, еще при рождении. Впрочем, никакое волшебство не обманет смерть, если она пришла пришла за тобой.
В правой руке чародей сжимал шипящие ветви грома. Я понял, что все три брата вовсю приготовились колдовать, – и ждали только того, когда рассыплются Янтарные клетки.
Черт, ведь тогда они поубивают друг друга к троллям свиньячим.
Да и мне достанется.
Неужели старина Уилл об этом не подумал?
– Меня прислал парень, по имени Уильям Шекспир, – ответил я. – Он похож на медузу, которую забыли поджарить. Не знаете такого? Никто? Очень, очень жаль. Ладно, дженльдэвы. Разомните поршни, высморкайтесь в ладошку, и мы отправимся в путь.
Я нажал первый рубильник.
Надеюсь, здесь все не взорвется?
5
Мерный, тяжелый скрип пронесся над морем лавы.Двое хобгоблинов поспешно отступили назад, под защиту Янтарных клеток. Так и все мы, – то спешим вырваться на свободу, а как только пробьет опасность, с ужасом убегаем, под охрану своих тюремщиков.
Только чародей снега остался недвижим, крепко сжимая посох.
– Here we are, – пробормотал я.
Шесть тяжелых, прочных цепей протекли между островами. На каждой из пар покоилась стальная платформа. Все, что оставалось сделать хобгоблинам, – это взойти на них, и с комфортом переправиться на другой берег.
– Как видите, здесь все просто, – пояснил я. – Этот Шекспир – башковитый парень. Сперва вы переберетесь на тот обломок скалы, а оттуда – к двери.
Я, правда, пока не знал, как пройдет вторая часть путешествия, – но не зря же здесь столько рубильников понатыкано.
– Видите, как легко? А вы-то боялись, – продолжал я.
В этот момент, второй остров задрожал.
Три мощных толчка сотрясли его, и он треснул.
«А ты, Шекспиришко, напортачил..,» – пронеслось в моей голове, но тут же я понял, что дело вовсе не в Билли.
Это была ловушка, – одна из тех, которые создал Харубей.
Султан понимал, что у его братьев наверняка найдутся помощники. После его смерти, они придут сюда и сделают все, чтобы освободить чародеев. Поэтому здесь все это время оставался Страж.
– Клянусь бородой Анрока, – пробормотал чародей огня.
Сперва из расселины показались щупальца.
Их были тысячи; они растекались по скале, словно бурлящая вода. Затем показались клешни. Каждое состояло из четырех лезвий, усеянных острыми шипами. Вязкий зеленый яд медленно капал с них.
– Скорлупчатая мантиспа! – воскликнул чародей Грома.
– Я помню, как Харубей возился с этими тварями, – чуть слышно произнес маг Огня. – Отец их боялся; и наконец приказал сжечь всех к Геенне…
– И ты, конечно, с радостью это сделал, – ощерился Гром. – Думал, папочка тебя наградит за это?
– Молчать! – раскатисто приказал Ледяной.
Он вновь поднял голову, и в его неживых глазах сверкнул гнев.
– Значит, ты хочешь, чтобы мы попались к ней в лапы?
– Я видел, что делает с людьми скорлупчатая мантиспа! – процедил Огненный. – Сперва она оторвет тебе руки и съест их, а ее хвост вонзится в твою промежность, и будет буравить внутренности, медленно, пока не дойдет до мозга… Тем временем, тварь станет откусывать от тебя, кусок за куском.
Гигантское насекомое выбралось на скалу.
Хитиновые лапы были высоко подняты, острые клешни медленно сжимались и разжимались. В плоскую голову мантиспы, был ввинчен белый кристалл, и кровь тихо бурлила вокруг него.
Камень позволял Харубею управлять чудовищем, – даже сейчас, после его смерти.
– Не волнуйтесь! – заявил я. – Все продумано наперед. Не о чем беспокоиться.
Я, например, беспокоился о том, что Янтарные клетки таяли.
Они черпали энергию из волшебников, которые были заключены в них. День за днем, толстые прутья высасывали магическую силу из колдунов, – поэтому дэвы не могли творить заклинания. Этот способ придумал Харгон Жезлодержец, верховный алхимик гномов.
Свою жизнь он закончил в одной из таких клеток.
Но теперь янтарные таяли. Хрустальные замки рухнули, после смерти султана. Волшебство медленно возвращалось к дэвам. Пара часов, – и они обретут былое могущество.
А что это значит, мальчики и девочки?
Правильно, я им буду не нужен.
В лучшем случае, они просто уйдут отсюда, – перелетят через лаву, с помощью чар левитации, и прошибут стену любым из сотен заклятий, которые записаны у них в гримуарах. А меня оставят умирать здесь, в узкой клетушке, вместе с ржавой панелью управления.
Интересно, сколько я смогу прожить, питаясь металлом?
Но, скорее всего, этого не случится. Слишком долго дэвы томились в Янтарных клетках. Им нужен кто-то, на ком можно сорвать злость. И вот он я, – беспомощный, с длинными ушами.
Нет, ребята, это мне нравится не больше, чем гремлинский плевок в супе…
Хобгоблины не двигались с места. Они понимали, что время на их стороне.
– Не подкачай, Уильям, – пробормотал я, и нажал второй рубильник.
Тварь сдохла.
Вот так просто взяла и умерла.
Эх, такие бы рычажки на пару моих знакомых, из Синедриона… Лапы чудовища разошлись, и оно безвольно осело на каменную плиту.
– Что это было? – спросил я, и ответ тут же тюкнул меня по маковке.
– Будь ты проклят, эльф.., – прошептал маг Холода.
Черные ручейки тумана поднимались над мертвым телом мантиспы.
Кружились, сливались в облако, и огромная, с башенный щит, белоснежная карта вырастала среди смертельного марева.
Бубновая королева.
– Ты заплатишь за это, – медленно процедил Громовой.
– Доживи сперва, – бросил я.
Если эти ребята думают, будто я правлю бал, – тем лучше.
Больше ценить будут.
– Итак, мои мохнатые куски сала, – я повысил голос. – Для тех, кто плохо в школе учился, поясняю. Это заклятие Бубонной чумы. Через тридцать девять минут, трижды по тринадцать, все здесь сдохнут нафиг, к троллям-астрологам. По машинам.
Мантиспа умерла, и скальный островок снова стал безопасным. Хобгоблины поняли, что надо спешить.
Даже безумец не станет шутить с Бубновой королевой.
Первым шагнул на платформу чародей Холода. Осторожно, проверил ее на прочность, постучал посохом, – готовый в любой момент отпрыгнуть назад.
Огненный смотрел на него, с недоброй усмешкой.
Как же ему хотелось, чтобы воздушный паром вдруг перевернулся, отправив брата вниз, в объятия расплавленной лавы!
– Пошевеливайтесь, – с угрозой прорычал Ледовой.
Чародей Грома шагнул на свою платформу.
– Я не полезу, – хмуро ответил Огненный.
Он потрогал паром ногой, обутой в черный сапог.
– Эти цепи держатся на блошиных соплях. Да я скорее поверю в честное слово эльфа, чем поеду по ним.
– Тогда ты умрешь, – ответил Ледовой. – Впрочем, это меня устраивает. Ушастый! Запускай, мы готовы.
– Нет! – резко оборвал я. – Или трое, или никого. Таковы правила.
– Раздери тебя Терри Пратчетт, – выругался чародей Холода.
Огненный сложил руки на груди, показывая, что никуда не поедет.
– Черт с ним! – зарычал Ледовик. – Эльф, ты его не знаешь. Мой брат такой; если что-то решил, уже не отступит. Запускай! Волей Небес, справимся без него.
А выхода-то у меня и нет, – подумалось мне.
Почти как в тот раз, когда одна милая сильфида сказала, что беременна от меня, и я должен на ней жениться.
Пришлось поступить так, как полагается мужчине, – сразу ее убить.
– Хорошо, – согласился я. – Эй ты, зажигалка! Еще не поздно передумать. Нет? Ну тогда прощай.
Я повернул третий рубильник.
Откуда мне знать, что он запустит платформы? Может, сейчас паромы перевернутся, и дэвы горсточкой посыпятся в лаву? Но с другой стороны, – если целуешь девушку по-французски, никогда не знаешь, вдруг она откусит тебе язык и съест его? Я бывал на похоронах у парней, которые именно так и умерли.
Так что – порой приходится рисковать.
Металлические платформы пришли в движение.
Тяжело, со скрипом, они начали ползти по натяжным цепям. Чародей Холода стоял неподвижно, сложив руки на груди. Громовик напрягся, готовый в любой момент прыгнуть, – только куда?
Берег с каждым мгновением уплывал прочь, вместе с оставшимся там чародеем Огня.
– А дальше? – спросил Ледовой. – Мы доберемся до скалы, что потом?
– Потом и узнаешь, – огрызнулся я.
– Стойте, я передумал!
Это закричал чародей Огня.
Он стоял на краю обрыва, и его рука тянулась к уплывающему парому.
– Верни его!
Я застыл.
Уильям не сказал мне, как повернуть платформы назад. Он вообще ничего не объяснил. Конечно, я мог повернуть рубильник. Но к чему это приведет? Может, цепи обрушатся, – ведь мне предстояло нажать четвертый рычаг лишь после того, как хобгоблины окажутся на скале.
По крайней мере, так я предполагал.
– Останови! – зарычал маг Огня.
Его братья молчали.
Видно, они не были против, если рыжий умрет.
– Ну же!
Я должен принять решение.
Терпеть это не могу.
– Это невозможно, – отрывисто сказал я. – Попробуй лезть по цепям. Этот как веревочный мост.
А если звенья под напряжением?
Все-таки хорошо, что я стою здесь, и вальяжно жму рычаги, – а кувыркаться внизу выпало этим дурням.
Огненный зарычал.
Он явно не собирался ползти по цепям, как рандивская обезьяна. Стремительным движением, дэв сорвал с себя мантию, разбежался, и прыгнул.
Маг не успел.
Руки его коснулись края платформы, скользнули по ней, и сжались. Он висел на самых кончиках пальцев; тело волшебника извивалось и корчилось, колдун напрягал все силы, чтобы остаться в живых.
Лава внизу бесилась, швыряя сгустки огня в ненавистные скалы, что не давали ей вырваться на свободу.
Чародей Огня медленно подтягивался на руках.
Он не рискнул поменять захват, – понимая, что это слишком рискованно. Волшебник и так смог уцепиться за паром только чудом. Теперь его единственная надежда, – подтянуть руки, и положить на платформу локоть.
И вдруг я понял, что колдун сможет.
Невероятная сила таилась в его руках. Даже Янтарная клетка оказалась не властна над бешеной, кипучей энергией дэва. Медленно, мучительно он поднимался все выше, – и вот наконец его подбородок лег на металлическую плиту.
Остальное было лишь делом техники.
Поэтому маг позволил себе отдохнуть. Пара секунд, не больше, – но они оказались решающими. Огненный шар, кипя и раскидывая ревущие искры, вылетел из потока лавы. Он ударился в дно платформы, подбросил ее и с грохотом разбился о сводчатый потолок.
Одна из цепей лопнула.
Пальцы волшебника разжались, и он с оглушительным криком рухнул вниз.
Сразу же все стихло.
Ни один нерв не дрогнул на мохнатом лице чародея Холода.
Громовик подбежал к краю своей платформы, и с жадным любопытством уставился вниз, в лавовую реку, чтобы насладиться смертью своего брата.
– Один упал с балкончика, и их осталось двое, – пробормотал я. – Ладно, господа. Продолжаем.
Впрочем, никто из них особо не переживал.
– Эй, – пробормотал чародей Грома. – А куда ж он делся?
– Привет, – раздалось за моей спиной.
Я развернулся, и в тот же миг, огненное дыхание лавы забилось возле моего лица.
Под ногами покачивалась стальная платформа. А там, далеко внизу, кричала и ярилась огненная река.
– Что, понравилось, эльф? – громко захохотал маг.
Он вовсе не упал в пламя, – а стоял теперь за пультом, заняв мой пост. И я оказался над лавой, вместо него.
Я должен был догадаться.
Все это подземелье пропиталось флюидами Огня. Не удивительно, что пламенный маг сумел так быстро восстановить силы. И всю магическую энергию, которую ему удалось собрать, – он направил на заклинание Рокировки.
– Теперь вы все сдохнете! – загрохотал дэв.
Он резко дернул рубильник, вернув его в прежнее положение.
Платформы остановились, застыв в горниле раскаленного воздуха.
– Дверь сперва поищи, – крикнул я.
Одна из цепей, на которых держалась моя плита, была порвана. Сперва я думал, что паром упадет; но он удержался, – видно, Уильям пытался предусмотреть такой раскирдык.
И все же я решил пока не плясать лезгинку.
– Дверь? – спросил чародей Холода.
Из трех братьев, он был самым слабым.
Дыхание огня терзало его, высасывая магическую энергию.
– Зажигалка не сможет оттуда выйти, – пояснил я. – Только башкой в вулкан.
Несколько минут протекли в молчание.
Я смотрел, как реет над островом Бубновая королева.
Интересно, – что это, умереть?
– Здесь нет выхода! – в отчаянии прорычал маг Огня.
Он высунулся из окна, и едва не выпрыгивал.
– А ты чего хотел? – спросил я. – Ты плохо себя вел. Не учил уроки, не чистил зубов и не делал клизму. Теперь ты сдохнешь здесь, вместе с нами.
– Нет! – закричал колдун. – Наверняка есть же выход. Должен быть!
– Правила простые, дружок, – процедил я. – Вытащи нас отсюда, и дверь откроется сама. Торопись. Леди не будет ждать.
Клянусь, я чувствовал, как рождаются и умирают секунды.
Дэв пытался понять, – лгу я или нет.
Он мог думать хоть вечность.
Только вечность эта длилась для него тридцать одну минуту.
– Хорошо, – рыкнул маг. – Что я должен делать?
– Опусти рычаг снова.
Дэв подчинился.
Стальные платформы медленно поползли вперед, – к гранитной скале, над которой вращалась Бубновая королева.
Нет, все-таки нажимать рычаги было лучше.
6
– Кто ты? – спросил маг Холода.– Эльф, который не вовремя уши высунул.
Плита подо мной стала раскачиваться.
Все быстрее с каждой секундой.
Еще немного, – и я упаду вниз. Поплаваю чуток в огненной реке, а потом отправлюсь полетать, превратившись в дым.
Замечательно.
Тролли в таких случаях говорят: «Вас сегодня ждет неудачный день».
– Ты убил моего брата?
– Нет. Но я видел, как это произошло.
– Жаль, – ответил маг Холода. – Он заслужил смерти.
Каменный остров все ближе.
Мою платформу тряхнуло. Заклятие, которое держало паром, начинало таять. Я понял, что магическая энергия подавалась по мифриловым звеньям. Может, она черпалась из самой реки, я не знаю.
Но теперь одна из цепей порвалась, – и я видел, как Смерть аккуратно вписывает меня в список своих дел на сегодня.
Интересно, а дверь откроется, если все дэвы выживут, а я умру?
Было бы обидно.
– Проклятье!
Мифриловые цепи дрогнули, и провисли.
Мы рухнули вниз. Сперва мне почудилось, что на этом все. И, знаете, было приятно, что два злых колдуна погибнут вместе со мной.
Главное, забежать вперед них на Страшном суде, чтобы не стоять в очереди.
Потом платформа врезала мне по ногам, и острая волна боли взлетела по позвоночнику.
Цепи не порвались. Они просто провисли, и теперь мы скользили над самой лавой.
– Что ты делаешь, придурь? – зарычал Громовой. – Немедленно верни все обратно!
– Но я ничего не трогал, – воскликнул маг Огня.
Наверное, впервые он испугался за жизнь своих братьев.
– Это все потому, что ты рычаг дергал!
Громовой вскинул руку, и швырнул гудящую молнию.
Она пролетела не больше фута, и рассыпалась в пепел.
– Попробуй нажать пятый рубильник, – предположил я.
Теперь платформы скользили заметно медленнее.
– Металл нагревается, – негромко сказал маг Холода.
И он был прав.
Огненная река плескалась у наших ног.
Ее жадные языки лизали то один паром, то другой.
– Мы здесь сгорим, – воскликнул Громовый. – Давай тот чертов рубильник!
– Он не движется! – в голосе чародея Огня послышался страх. – Как я не жму, он не подается!
– Тогда оставь, – веско приказал Ледяной. – Иначе сломаешь.
Ноги его дымились.
– Жми хоть что-нибудь! – в панике закричал маг Грома. – Рычаги, кнопки, все!
– Не смей! – рыкнул Холод.
Огненный в отчаянии переводил взгляд с одного брата на другого.
Становилось все жарче.
Сапоги хобгоблинов не горели. Они медленно обращались в уголь, и рассыпались. Еще чуть-чуть, и то же станет с нашими ногами.
Позвольте…
А почему мне не жарко?
То есть, конечно, я чувствовал на лице бешеную ярость огня, – но ноги мои не дымились, несмотря на то, что носил я не сапоги, а модные эльфийские туфли.
– Больно, как же мне больно! – кричал Громовой.
Он пытался бежать по платформе, но это не помогало. С каждой секундой подошва его сапог превращалась в пыль.
– Терпи, – негромко приказал Холод.
– Нет!
Я увидел, как пляшет и подпрыгивает Огненный в своей келье.
Неужели и там пол превратился в раскаленную сковороду?
– Уильям, – прошептал я. – Ты нас подставил.
– Тысяча троллей!
Громовый кричал и плакал от боли.
Его сапоги сгорели, и теперь платформа сжигала колдуна заживо.
Только теперь я понял, что Леднику еще хуже.
Огонь пожирал его быстрее, чем остальных. Посмотрев вниз, я с ужасом понял, что ступни у колдуна уже превратились в пепел; он стоял на почерневших культях.
Чародей сложил руки на груди, и лицо его оставалось непроницаемым.
Наверное, наложил на себя простейшую руну, заморозив нервы.
На колдовство посильнее он пока не был способен.
– Помогите, помогите, прошу вас! – плакал чародей Огня.
– Это ты придумал, Уильям? – негромко спросил я. – Да ладно, покажи свою сопливую рожу. Я-то хорошо знаю, что ты сейчас на нас смотришь. Радуешься, небось, и на DVD записываешь…
Шекспир не ответил, но я был уверен, что он меня слышит.
– Цепи провисли не просто так, – сказал я. – И не потому, что Зажигалка вернул рубильник на место. Так и было задумано, с самого начала…
Чародей Огня хотел забраться на пульт, но сразу же вскрикнул, и свалился обратно. Видно, панель тоже была раскалена пламенем.
– Платформы нагрелись не из-за лавы, – продолжал я. – Сработало заклинание. А энергия по-прежнему подается по мифриловым цепям. Вот почему мой паром остался холодным.
– А это испытание, – услышал я негромкий голос Уильяма. – Посмотрим, пройдете ли вы его.
7
Смертельный жар добрался до Громового.Пот катился по лицу чародея крупными каплями. В его взгляде боль мешалась со страхом. Чародей подпрыгнул, словно ему было, на что надеяться.
Затем бросился прочь с моста.
В первый момент казалось, что он упал в реку. И правда, быстрая смерть была милосердием, по сравнению с пыткой, накоторую обрек их Уильям.
И меня тоже.
Но сразу же стало ясно, что Громовый не собирается умирать.
Руками в плотных перчатках, он схватился за обе цепи, и быстро пополз вперед.
– Почему ты не скажешь им правду? – спросил Уильям. – Если они прыгнут на твой паром, им не придется мучиться…
Я молчал.
– Понимаю… Платформа только на одного. К тому же, твоя шатается. Да и зачем спасать этих колдунов? Они же плохие. Лучше ты потом кошечку снимешь с дерева, карму поправишь…
Плита Громового остановилась.
Он сделал еще пару рывков руками, и замер. Его сжатые кулаки уперлись в паром. Больше некуда было ползти.
Ноги Холода обуглились по колено.
На его лице тоже появилось страдание.
– Значит, ко мне? – спросил я. – Пусть прыгнут?
– Тебе решать.
Я вынул из кармана бумажник, и швырнул в Ледового.
Точно на середине пути, кошель взорвался, разлетевшись мелкими конфетти.
– Черт, – пробормотал Уильям Шекспир.
Невидимая стена, сотканная из призрачных лезвий, разделяла платформы.
– Что, не вышел фокус, дружище? – спросил я.
– А у меня их много осталось…
Паром Громового качнулся.
И медленно поехал назад.
Чародей вскрикнул. Он дернулся, попытался отползти по цепям назад. Но было поздно. Раскаленная плита прошлась по его рукам, растирая пальцы в труху.
С диким, отчаянным воплем дэв рухнул в огненную реку.
Крошечную долю секунды, его лицо смотрело на меня из пламени.
Мой паром дрогнул, и остановился.
Мы добрались до скалы.
ЧАСТЬ II. ЛЕДИ АРТАНИС
Глава 1. Библиотека Грехов
1
Согласно древнему Эдикту о Шести грехах, посещать библиотеку Преисподней могут лишь демоны с дипломом.Много веков это правило пытались изменить.
Рассказывают, что Саламандеры даже устраивали пикеты в книгохранилище, отчего все свитки сгорели. Из пепла возникло новое божество, которое хотело захватить мир; но поскольку все были слишком заняты подготовкой к Его Пришествию, Господа никто не заметил; а когда стал настаивать, дали оплеух и велели стоять в сторонке.
С тех пор Бог к людям не приходил, а те все ждут его появления.
– Кажется, ты не бывала здесь с четвертого курса? – спросил я.
– Да, – ответила Франсуаз, и ее взгляд бешеным галопом скакал по книжным полкам. – Сразу после защиты диплома началась осада Веллетриума; я же не могла допустить, чтобы кто-то другой убил Алмазного Крылодракка.