Чекалов Денис. Зомби

Денис Чекалов
З.О.М.Б.И / Z.O.M.B.I.E

   Мужество – это путь навстречу прекрасной смерти

Аристотель

ПРОЛОГ – 1

   Ближний Восток
   зона боевых действий
 
   Вертолет снижался.
   Под нами, словно гнилые зубы дракона, темнели стены древнего замка.
   Много веков назад здесь уже кипела война, – люди убивали друг друга мечами и копьями. Прошли века, но нам все так же нравится проливать кровь.
   Почему?
   Мы знаем, что ни на что большее не годны.
   Внизу, в долине, слышались взрывы и перестук автоматов. Бой начался на рассвете. Я не знал, кто там побеждает, – да мне было наплевать.
   Чужая война и чужая боль меня не касались.
   Я спрыгнул с вертолета.
   На горной площадке нас уже ждали двое солдат, из миротворческих сил ООН.
   Рядом стоял высокий, седой человек.
   – Сенатор Мак-Дугалл! – закричал я, тщетно пытаясь заглушить рокот вертолета. – Мы здесь, чтобы вытащить вас отсюда.
   Где-то внизу прогрохотал взрыв.
   Я обернулся.
   От древнего замка уже давно остались одни развалины. Но там, на краю скалы, – еще сохранилась башня, и в окнах ее я заметил тени людей.
   – Что там, сержант?
   – Неважно.
   Как мне хотелось его ударить…
   Их прислали сюда – «миротворцев», – а для чего? Здесь, на краю земли, не умолкает оружие, и люди гибнут за просто так.
   Но ведь это никого не волнует, верно?
   – Мы будем там пролетать, – бросил я. – Вы проверили башню? Вдруг там засада с гранатометами?
   Солдат лишь помотал головой.
   – Нет, сэр, там ничего важного! Медресе. Школа. Дюжина детей и учительница.
   Я поднес бинокль к глазам.
   – Беженцы, – пробормотал я. – Не очень-то им повезло сегодня.
   – Мятежники скоро будут здесь, – прокричал сержант. – Они убьют всех, кого найдут.
   Его лицо потемнело.
   – Садитесь в свой гребаный вертолет.
   – И бросить детей?
   Я покачал головой.
   – Так дело не пойдет. Места хватит; прикажите своим людям привести их.
   – На это нет времени. Вы должны увезти сенатора. Это все.
   – Я так не думаю.
   Обернувшись к пилоту, я прокричал:
   – Встретишь меня у башни!
   Сержант выхватил пистолет.
   – У меня приказ, – процедил он. – Или вы сейчас же сядете в вертолет, и мы улетим отсюда, – или я вас прикончу.
   Вот они, миротворцы.
   Чуть им что не понравится, – и сразу умиротворят навеки.
   – Шагай, – приказал сержант.
   Никогда не тычьте оружием в человека, – если он стоит прямо перед вами.
   Я выломил ему руку, отобрал ствол.
   Второй миротворец вскинул винтовку, но мой пистолет уже целился ему в голову.
   – Брось, – велел я. – И твоей маме не придется тратить денег на похороны.
   Сержант пытался что-то сказать.
   Но когда тебе выломали руку за спину, это сложно.
   – Проследишь за ними, Хосе? – спросил я.
   Летчик кивнул.
   В его руке появился короткий автомат.
   – Какого черта? – в бешенстве прорычал Мак-Дугалл. – Вы не посмеете. Я сенатор.
   А я не слушал.
   Спускался вниз, по отлогому склону. В правой руке нож «Randall», в левой сжимал пистолет с глушителем.
   Выстрелы в долине стихли. Я шагнул вправо, и тут же увидел их, – двое солдат повстанческой армии, шли прямо навстречу.
   Я выстрелил дважды.
   Первый получил пулю в голову, второй – в шею. Он захрипел, пытаясь что-то сказать. Надеюсь, ничего важного.
   Я стал спускаться дальше.
   Человек мелькнул на дальнем склоне.
   Можно было бы выстрелить, – но делать этого я не стал.
   Пистолет с глушителем, – не лучшая штука, когда хочешь издали вышибить кому-то мозги. Потому я лишь вжался в скалу, и стал молиться, чтобы парень меня не заметил.
   Не знаю, услышал ли бог мои молитвы, а если да, то какую он скорчил рожу.
   Я осторожно зашагал дальше.
   – Вон там! – услышал я громкий голос. – Эти недо-человеки прячутся там!
   Трое солдат, и майор поднимались по горной тропе.
   – А правда, что за их головы назначена награда? – спросил один из солдат.
   – Да, Питер! – отвечал майор. – Мы должны очистить нашу родину от этих нелюдей. Скоро в Кареджаге не останется ни одного шхурта.
   О чем он болтает?
   А, это же старый добрый геноцид. Хорошая штука, если хочешь утопить мир в крови.
   Людям нравится ненавидеть.
   А ненавидеть тех, кто принадлежит к другому народу, – проще всего.
   – Сколько их?
   – Четырнадцать, – ответил майор. – Смотри, чтобы ни один не сбежал.
   Я прижался к скале.
   Посмотрел на свой пистолет.
   Нет, приятель. Здесь пушка не поможет.
   Я осторожно вынул нож. Пусть подойдут поближе.
   – А сучку мы сперва трахнем! – смеялся второй солдат.
   Майор вдруг остановился, и с размаху врезал ему в лицо.
   – Чтоб я такого не слышал! – рявкнул он в бешенстве. – Мерзость какая! Она же шхурт, недо-человек. Трахать их, все равно, что зверей.
   Солдат утирал кровь с губ.
   Я вышел из-за скалы.
   Тому, что оказался поближе, – я перерезал горло. Не прекращая движение, вонзил клинок в шею второму. Третий повернулся, и я всадил ему пулю в живот.
   В кино вам показывают разные эффектные трюки.
   Но в реальном бою, в реальной жизни, – все по-другому.
   Если у тебя нож, и ты умеешь им пользоваться, – то все, что тебе осталось, это подкрасться к врагу на пару шагов.
   Майор успел поднять глаза, потом я всадил ему нож в сердце.
   Там и оставил.
   Хотел было вытащить, – но тогда весь в крови перепачкаюсь. Меня и так заляпало, а мне к детям еще идти.
   Я поднялся по растрескавшимся ступеням.
   Их оказалось больше, чем я думал. Около двадцати. С ними, – учительница, седая, с мудрыми темными глазами.
   Они молились.
   Ангел с шестью крылами, из потемневшего камня, смотрел на меня с тоской.
   Что я им скажу?
   «Не бойтесь, я пришел вас спасти?»
   Хорошие слова, но когда в руке пистолет, а вся твоя одежда заляпана свежей кровью, – тебе мало кто поверит.
   Я вошел.
   Все глаза повернулись ко мне. Я слышал слова молитвы, – и тут вдруг понял, что не говорю на их языке.
   Молодец.
   Сейчас они испугаются, и кинутся прочь, – к подножью скалы, под выстрелы автоматов.
   Славно же я их спас.
   Я встал колени, и начал молиться.
   Кого они просили о помощи, – я не знал. Христа? Аллаха? Иегову? Да кто знает этих шхуртов.
   Черт, это вообще народ или религия?
   Ах я старая неученая обезьяна.
   Стоило, видно, почитать о них хоть немного, пока я летел сюда.
   Но какая разница?
   – Кто вы? – спросила старая женщина.
   По-английски.
   Я солгал.
   – Меня прислали вывезти вас отсюда. Через пару минут здесь будет вертолет. Приготовьтесь; надо спешить.
   Дети сбились в кучу.
   Я думал, что увижу в их взглядах страх, – но ошибся. После того, что им пришлось пережить, они уже не боялись.
   И вот тогда стало страшно мне.
   – Храни вас бог, – сказала учительница.
   Вертолет приближался.
   Трое повстанцев ворвались в башню. Я не услышал их, из-за шума двигателя. Один из солдат успел поднять автомат.
   Я спустил курок. Кровь бойца разметало по стенам.
   Потом я понял, что падаю. Левое плечо вдруг онемело, – я все-таки словил пулю. Второй повстанец направил оружие на детей.
   Я всадил ему пулю в голову, потом в грудь.
   Их товарищ развернулся, и кинулся бежать.
   Кое-как я сумел подняться. Пара шагов, – и я уже на пороге. Солдат, выронив оружие, спешил вниз.
   Мог ли я выстрелить ему в спину?
   Убить того, кто сдался?
   Безоружного?
   Да еще бы.
   Я всадил ему три пули в спину, он беззвучно упал с обрыва.
   Милосердие, – обратная сторона убийства.
   Вертолет снижался.
   – Скорее! – выкрикнул я.
   Учительница выводила детей из башни; их лица по-прежнему ничего не выражали. Ни страха, ни надежды, ни опасения.
   Все чувства в них давно умерли.
   Наверное, это было и к лучшему.
   Внизу, по пологому холму, к нам уже бежали солдаты. Я чувствовал, как моя удача кончается. Везение – как кредитка. Чем чаще пользуешься, тем меньше остается на счете.
   – Дай-ка пугалку, – попросил я.
   Летчик отдал мне автомат.
   Я выпустил очередь по солдатам. Не мог ни в кого попасть, – слишком далеко. Но они залегли, и это дало нам время.
   Очень немного.
   Вовремя я успел помолиться.
   – Ты заплатишь за это, сволочь.
   Передо мной вырос сержант-миротворец. В руке держал пистолет.
   – Ты нарушил приказ, – рыкнул он. – Подверг опасности жизнь сенатора. И ты не полетишь с нами.
   Раздался выстрел.
   Сержант схватился за грудь, оттуда хлестала кровь.
   Я обернулся.
   За моей спиной стоял мальчишка, – совсем ребенок, один из тех, кто прятался в башне.
   В руке у него темнел большой армейский револьвер. Наверно, отцовский. Я помог мальчику забраться в кабину, и залез сам, – последним.
   Вертолет взревел, поднимая нас над скалами.
   Я так и не спросил, в какого бога они верят.

ПРОЛОГ – 2

1

   Аномальная Зона
   Болота Отчаяния
 
   – Это здесь.
   Джек «Питбуль» выпрыгнул из машины.
   Вокруг тянулись болота. Было слышно, как тихо завывают вдали алые зомби. Серые, неприветливые скалы поднимались на горизонте.
   – У нас мало времени, – отрывисто сказал Джек.
   Солнце играло на бритом черепе негра. Рука наемника лежала на прикладе М-16.
   – Ночью мертвецы осмелеют, и придут за нами.
   Его люди занимали позиции.
   Их было шестеро, – все опытные наемники. Они прошли Ирак, Афганистан.
   Чужим среди них был сталкер, – угрюмый, небольшой человек с глазами мрачного волка. Его называли Старый Матрос; никто не знал, откуда пошло это прозвище.
   – Обломки лежат вон там, – глухо произнес сталкер. – Я покажу.
   Питбуль кивнул.
   Один из наемников направил автомат на проводника.
   – Ты посидишь здесь, приятель, – бросил негр.
   Старый Матрос поднял руки. Он не возражал.
   Ему не сказали, зачем эти люди пришли в Зону. Что им нужно в обломках частного самолета.
   Сталкер не спрашивал.
   – Что скажете, профессор? – негромко спросил Питбуль.
   Игорь Перельман подошел к нему.
   Худой, сгорбленный, – он носил узкие очки в тонкой оправе, а седые волосы, казалось, никогда не знали расчески.
   – Возможно, – негромко ответил Игорь. – Вихрь турбулентности мог захватить самолет, и отнести сюда. Это редкая аномалия, но очень опасная.
   Перельман сверкнул очками.
   – Вот почему нельзя было лететь сюда на вертолете.
   Джек «Питбуль» ухмыльнулся.
   Негру был по душе седой очкарик-профессор, и его забавные попытки командовать.
   – Хорошо, – отрывисто сказал Питбуль. – Вы останетесь здесь. Вацлав! Бойер! Пойдете со мной к обломкам.
   – Я тут не останусь.
   В руке профессора темнел чемоданчик для образцов.
   – Никто еще не забирался в Зону так далеко.
   Питбуль усмехнулся чуть шире.
   Он знал, что не сможет остановить профессора, – даже если захочет. Чтобы убедить Перельмана, придется его убить.
   А на это еще будет время.
   Но главное – негр хорошо понимал, что Игоря совсем не интересуют обломки упавшего самолета.
   Ладно, пусть очкарик идет.
   – За мной, – приказал Питбуль.
   Вацлав и Бойер зашагали следом. Четверо других наемников остались возле машин.
   Старый Матрос закурил помятую сигарету.
   Перед тем, как выйти в поход, – он всегда прятал косячок за отворотом фуражки. И не трогал его до тех пор, пока не дойдет до цели.
   Примета.
   – Ренье, ты тоже идешь, – сказал Перельман.
   Помощник профессора сгорбился на заднем сиденье. Он изо всех сил молил бога, чтобы про него забыли, – но, видно, не повезло.
   Аномальная Зона пугала и мучила Ренье, заставляла проснуться все потаенные страхи, – он уже много раз пожалел, что согласился поехать с Перельманом.
   Эх, если бы не та нелепая история со студенткой… Он до сих пор преподавал бы в Сорбонне, – вдали от зомби, гребаных аномалий и сталкеров.
   – Хорошо, – сказал Жак, с явной неохотой.
   Пятеро зашагали прочь по узкой тропе.
   Старый Матрос затянулся сигаретой.
   – Что там, в этих обломках? – спросил он. – Почему мы не подъехали ближе?
   – Тебе щедро платят, болотная крыса, – рыкнул один из наемников. – Так что не задавай вопросов.
   Питбуль шел вторым.
   Слишком хорошо знал, что бывает с теми, кто осмелится шагать впереди. И не только в болотах Зоны.
   – Сколько у нас времени, профессор? – отрывисто спросил он.
   – Немного, – ответил Перельман. – Алые зомби просыпаются в сумерках. Зервольфов отпугнет это.
   Ученый взглянул на пылающий камень, – каждый в экспедиции носил такой артефакт, кожаный браслет на запястье.
   – И если повезет, мы не встретим Проклятого Кардинала…
   – А если встретим? – спросил Бойер.
   – Значит, нам не повезет, – флегматично ответил Перельман.
   Бойер шагал первым.
   Вся самая опасная, и самая грязная работа доставалась ему. Бойер гадал, – то ли Джек «Питбуль» с первого взгляда невзлюбил его. То ли считал самым бесполезным в отряде, – тем, кем можно пожертвовать.
   Опытный наемник, – Бойер умел выполнять приказы.
   А с негром посчитаемся и потом.
   – Стоп, – приказал Питбуль.
   Погнутый, искореженный обломок блеснул под его ногами. На обгоревшем металле, Джек без труда узнал знакомый символ, – слова «Дэрринг Корпорейшен», на фоне земного шара.
   – Никуда не уходите, профессор, – негромко велел Питбуль.
   Он шагнул вперед, и почти сразу же увидел обломки. Самолет упал в узкую расщелину, – ветви кустов плотно закрывали его. Вот почему со спутника ничего не удалось различить.
   – Спускайся, Бойер, – бросил негр.
   Наемник мрачно оглянулся.
   Все понимали, – он может погибнуть там, внизу. Только небеса знали, какие твари таятся в обломках, – привлеченные запахом мертвых тел.
   На краткий миг, Питбулю показалось, что Бойер его ослушается.
   Но тот лишь перехватил удобнее автомат, и осторожно зашагал вниз.
   – Вацлав, готовь взрывчатку, – приказал негр.
   Отсюда, с края ущелья, – он мог видеть ветровое стекло разбитого самолета. Сгнивший, оскаленный череп прислонился к окну.
   На плечах скелета еще остались капитанские нашивки.
   «Здравствуй, Пьер, – усмехнулся про себя Питбуль. – Вот мы и встретились, старый сукин сын. А ты до сих пор должен мне двадцать долларов».

2

   – Командир сказал, не сходить с тропы.
   Жак Ренье испуганно обернулся.
   Заросли казалось живыми. Ассистент помнил, – как пару дней назад, на тропе, обычная ветка дерева внезапно рванулась к ним, оскалилась острыми зубами, и отгрызла руку у сталкера.
   В начале пути, проводников было трое.
   Сейчас остался только Старый Матрос.
   – Не бойся, – Перельман похлопал помощника по плечу. – Это просто Дыхание Мертвецов. Кусты-мутанты, нам они не опасны. Ты ведь не дрожал, когда ту студентку трахал?
   Жака передернуло.
   В Игоре Перельмане его раздражало все.
   Это высокомерие, презрительная усмешка, – он обращался с Ренье, словно тот был аспирантом-молокососом. Жак почти двадцать лет работал в Сорбонне, – пока еврей шлепал по вонючим болотам, и целовался с зомби.
   Так почему же теперь он, доктор Ренье, – кого называли новым светилом генетики, – стал мальчишкой на побегушках у русского ашкенази?
   – Сюда, – велел Перельман.
   Он зашагал сквозь заросли, – спокойно и невозмутимо, словно гулял по Монмартру.
   Ренье ненавидел его за это, – казалось, профессора ничто не пугает. А еще Жак злился потому, что не мог дать Перельману отпор. Было в старике что-то, и даже этот черный наемник, Питбуль, не пытался с ним спорить.
   – Иду, иду, – пробормотал Жак.
   С каждым шагом, они все дальше углублялись в болота.
   «Ну почему я с Питбулем не остался? – страдал Ренье. – Ну что, этот еврей бы мне голову откусил? Глаза выгрыз? Нет, он просто велел «иди», а я побежал, словно собачонка. Ты мямля, Жак…»
   Он уныло задумался, – вспомнив свою уютную квартирку в Париже, и доску, в лекционном зале Сорбонны, на которой он привык писать формулы.
   Минутная слабость, одна ошибка, – и вот ты потерял все.
   Как же глупо, Жак.
   «А мог бы сидеть в машине, – думал Ренье. – Слушать байки Матроса. Он всегда так интересно рассказывает… Или просто остался бы дома, не поехав сюда».
   Но деньги, что предложила ему «Дэрринг Корпорейшен», – заставили доктора забыть осторожность. И вот теперь он был здесь, – шагал через гнилые болота, вслед за безумным русским евреем.
   – Слышал историю о Багряной Сфере? – спросил Перельман.
   «Нет, и не очень жажду», – подумал Ренье с досадой, но промолчал.
   – О, это одна из самых ранних легенд!
   Профессор усмехнулся.
   – Первые сталкеры могли часами о ней рассказывать. Ее называли Бьющимся Сердцем Зоны. Одним она спасла жизнь, других погубила…
   «Ах ты дурак старый, – бессильно злился Ренье, спотыкаясь о кочки. – Как же те могли байки свои толкать, коль Сфера их уничтожила?»
   Он порывался вернуться, – но боялся, что не найдет путь назад.
   И с каждой волной сомнения приходила уверенность, – что в тот, прошлый раз, еще не было поздно, и зря он тогда струсил, а вот сейчас уже точно не стоит рисковать.
   – Многие пытались ее найти, – рассказывал Перельман. – И лишь двум или трем это удалось. Я был на могиле такого сталкера…
   «Вот уж чудный финал, и правда», – подумал Ренье.
   – Но вскоре Сфера исчезла; много лет никто не видел ее. И теперь все думают, это была просто легенда.
   – Так вы ее ищете? – спросил ассистент досадливо. – Почему Питбулю не сказали?
   Перельман тихо засмеялся.
   – Могущество Сферы не должно попасть в дурные руки, Жак. Нет, мы найдем ее и привезем тайно; а наш черномазый друг так увлечен своими обломками, что даже ничего не заметит.
   Обмануть Питбуля?
   Эта мысль напугала Жака еще сильнее, чем Болота Отчаяния.
   «Вернемся в лагерь, все ему расскажу, – злорадно хмыкнул Ренье. – А еще шепну, что русский жид назвал его черномазым».
   – Смотри, Жак, – улыбнулся Перельман. – На твоих глазах творится история.
   Он вынул карманный сканер, яркие огоньки забегали по дисплею.
   – Этого дня я ждал много лет, – прошептал профессор. – Ренье! Приготовь колбу для образцов.
   Перельман нажал на несколько кнопок.
   Тихая, мелодичная музыка разнеслась над болотом.
   – Стойте! – крикнул Ренье. – Вы разбудите алых зомби.
   – Не бойся, Жак, – отвечал профессор. – Мертвецы не могут ее услышать. Эта симфония только для нас с тобой – и Багряной Сферы…
   Музыка нарастала, словно приливная волна.
   Никогда еще Жак Ренье не слышал ничего более прекрасного; и в душе его, внезапно, родился безумный страх, – раздавил, высосал последние силы, словно под ногами взревела бездна, готовая пожрать двух жалких дерзких людей.
   – Ты слышишь? – спросил профессор. – Правда, это божественно?
   Сканер, что держал Перельман, – явно был необычным.
   Ученый собрал его сам, после долгих экспериментов. Жак Ренье никогда не решился бы создавать прибор, усиленный артефактами; слишком опасной, безумной казалась эта затея. Но думать об этом сил больше не хватало.
   Остались лишь страх, покорность и пустота.
   – Вот она! – воскликнул профессор.
   Яркий багряный свет озарил болота.
   В полумиле от них, над скорченными кустами, вспыхнула волна пламени, – словно новое солнце поднималось над грешным миром.
   «Пусть я скорей умру, и все наконец закончится», – стучала мысль в голове Ренье.
   – Цени этот момент, Жак, – шепнул Перельман. – Ты будешь всю жизнь вспоминать его. И помни – Сферу видим лишь мы. Она словно бог; открывается только тем, кто ищет ее…
   Медленно, разгораясь с каждой секундой, – воспаряла над проклятыми болотами Багряная Сфера.
   Ренье смотрел на нее, и не замечал, как тонкие струйки крови струятся из его глаз.
   – Торопись! – бросил Перельман.
   Лишь с большим трудом ему удалось оторвать свой взгляд от Багряной Сферы. Но он слишком долго шел сюда, – чтобы испортить все в последний момент.
   – Дай мне колбу для образцов.
   Жак Ренье не мог пошевелиться; впрочем, его и не было там.
   Тело француза корчилось, сотрясаясь в дикой агонии. Душа растворилась в Сфере, была пожрана ей, – чтобы страдать там вечность.
   – Шевелись!
   Перельман в ярости оттолкнул Ренье. Выхватил сумку, стал лихорадочно открывать.
   Багряная Сфера медленно приближалась к ним.
   Жак скорчился в грязи, тело его дрожало, и кровь хлестала из глаз.
   – Ну давай же!
   Игорь Перельман вытащил колбу для образцов. Резко сдавил в ладони, – вскрикнуло умирающее стекло, и перед профессором открылась подпространственная вакуоль.
   Самое надежное место, чтобы хранить артефакты.
   – Она идет, – шептали мертвые губы Жака Ренье. – Идет, чтобы забрать нас с собой.
   Перельман высоко поднял сканер.
   Быстро, – привычными, доведенными до автомата движениями, – нажимал кнопки. Много раз он практиковался в лаборатории, и мог сделать все с закрытыми глазами.
   Сфера дрогнула.
   – Давай же! – прошептал Игорь.
   Кнопки начали загораться ярче. Профессор чувствовал, как стремительно разогревается сканер. Энергия аномалии оказалась много сильнее, чем Перельман мог даже предполагать.
   Игорь сжал зубы.
   Теперь все зависело от того, – сможет ли он заставить Сферу войти в субпространственную вакуоль.
   Жак Ренье молчал.
   Его глаза вытекли; тело стремительно начинало гнить.
   Багряный шар завис перед лицом Игоря, – и стал превращаться в его лицо. Белый дым окутал горящий сканер.
   – Врешь, – пробормотал Перельман. – Я сильнее тебя. Ты поедешь со мной.
   Открылись багряные глаза Сферы.
   Игорь заглянул в них, – и увидел себя. Свои страхи, свое предательство – и свою ничтожность. Страх сковал его, сжал сердце раскаленной волной. Но пальцы по-прежнему бежали по кнопкам, набирая нужную комбинацию.
   Одна ошибка, один неверный шаг, – и все будет кончено.
   Но Перельман знал, что ошибки не будет.
   Сфера дрогнула.
   Медленно, против воли, поплыла в раскрытую вакуоль. Глаза багряного лика вспыхнули, – и в них отразились страх и беспомощность. Но это боялась Сфера, – не человек.
   – Я победил, – чуть слышно прошептал Перельман.
   Сканер в его руках начал плавиться.
   И в этот момент, – где-то в полумиле отсюда, возле обломков упавшего самолета, Джек «Питбуль» коротко приказал:
   – Взрывайте.
   Бойер нажал на кнопку.
   Оглушительный взрыв разнесся над Проклятыми Болотами. Безумный огонь заметался среди обломков упавшего самолета, – сжигая, уничтожая то, что еще осталось.
   Земля под ногами дрогнула, разошлась, – и Вацлав, раскинув руки, упал в гудящее пламя.
   – НЕТ! – вскрикнул в отчаянии Перельман.
   Сфера вспыхнула.
   Пасть багряного лика широко распахнулась, оскалившись тремя рядами зубов. Сканер выпал из дрожащих рук Перельмана.
   – Нет, – прошептал Игорь. – Ты моя; ты не можешь убить меня.
   Багряные щупальца поднялись из земли.
   Обвили ноги профессора, и медленно потянули вниз, – сдирая заживо мясо с костей. Оглушительная боль пронзила Игоря, – и тут же исчезла.
   Страх и отчаяние наполнили его душу, – когда Перельман в последний раз заглянул в багряные глаза Сферы.
   Его тело лопнуло, взорвалось кровавым фонтаном брызг.
   Сияющий шар ослепительно вспыхнул, и унесся прочь, – в Никуда и Ничто.
   Ренье поднялся.
   Дрожа, поднес к лицу окровавленные руки. Кое-как ощупал лицо.
   Он был жив. В тот, последний момент, – Сфера отпустила его, вернув и душу, и жизнь в гниющее тело.
   Вакуоль схлопнулась. Жак подошел к ней, – там, в глубине подпространства, бился и вздрагивал Осколок Багряной Сферы.
   Безумный смех охватил Ренье.
   – Ты моя, – пробормотал он. – Теперь ты моя.
   Он коснулся вакуоли ладонью, – и та превратилась в колбу для образцов.
   Сквозь матовое стекло, невозможно было увидеть, что прячется внутри.
   – Теперь я богат, – прошептал Ренье. – Весь мир принадлежит мне.
   Очки Игоря Перельмана хрустнули под ботинком Жака.

ЧАСТЬ I

Глава 1

1

   Сингапур
 
   – Вы ведь работаете за деньги?
   – Нет, – я покачал головой. – Не работаю; просто развлекаюсь.
   Я открыл коробку с сигарами.
   – Хотя про деньги вы, несомненно, правы. Лучше всего развлекаешься, когда тебе платят.
   Republic Plaza возносится к облакам над деловым центром Сингапура.
   Один из самых высоких небоскребов в мире, – 66 этажей, 15 скоростных лифтов, почти тысяча футов из бетона и стали.
   Вы никогда не забудете его необычные очертания, – словно хищная тварь тянет узкую, злую морду из зарослей мегаполиса.
   Я люблю этот небоскреб.
   – Значит, тогда, в Ливии, вы просто развлекались?
   Уилльям Дэрринг провел сигарой под носом.
   Я усмехнулся:
   – Вы думаете, деньги могли бы это покрыть?
   Дэрринг неплохо смотрелся в моем кресле для посетителей.
   Он хорошо выглядел везде.
   На обложке журнала «Тайм». В списке самых богатых людей мира.
   Уверен, – в гробу он тоже будет просто неотразим.
   Я присел на краешек стола.
   – Как я понял, речь о вашем сыне?
   Дэррингу было слегка за сорок.
   Сложно стать в этом возрасте миллиардером, – особенно, если привык ничего не делать. Но брак с богатой, не очень молодой женщиной, – порой творит чудеса.