Страница:
– Я не пью вина, – смиренно отвечал тот, – а вы, братья, пейте, пожалуйста!
Тогда вперед выступил Ша-сэн и принял кубок. В этот момент у ног Чжу Ба-цзе появилось облако, и он вознесся ввысь.
Увидев это, государь сказал:
– Оказывается, почтенный отец Чжу Ба-цзе может летать на облаках!
Тем временем Дурень уже исчез из виду. А Ша-сэн, выпив вино, обратился к Сюань-цзану.
– Учитель, – сказал он, – боюсь, что Чжу Ба-цзе не справится один с волшебником. Даже когда мы вдвоем вели с ним бой, и то едва выдерживали его натиск. А Чжу Ба-цзе один и вовсе не устоит.
– Ты совершенно прав, ученик мой, – отвечал на это Сюань-цзан. – Отправляйся ему на помощь.
Тут Ша-сэн оседлал облако и бросился вдогонку за Чжу Ба-цзе. Правитель заволновался:
– Почтенный учитель, – сказал он Сюань-цзану, схватио его за руку, – вы-то хоть не улетайте, а побудьте со мной.
– К моему великому сожалению, – признался Сюань-цзан, – я и полшага не пролечу на облаке.
Однако не будем распространяться о том, как, оставшись вдвоем, они вели беседу. Вернемся лучше к Ша-сэну, который, догнав Чжу Ба-цзе, сказал ему:
– Дорогой брат, а вот и я.
– Ты зачем явился? – спросил Чжу Ба-цзе.
– А меня послал учитель в помощь тебе, – отвечал Ша-сэн.
– Вот это правильно! – обрадовался Чжу Ба-цзе. – Очень хорошо, что ты пришел. Если мы вдвоем как следует возьмемся за этого волшебника, он, несомненно, окажется в наших руках. Большой заслуги тут, конечно, нет, но все же в этой стране мы оставим о себе славную память.
Так на облаке счастья они
Оставляли столицу,
На сияющем в тучах луче
Миновали границу.
– Вот это правильно! – обрадовался Чжу Ба-цзе. –
И у горной пещеры спустились
По царскому слову,
Чтоб искусно добиться плененья
Волшебника злого.
Вскоре Чжу Ба-цзе и Ша-сэн прибыли к пещере и спустились на землю. Чжу Ба-цзе схватил свои вилы и что было сил хватил ими по воротам, пробив дыру величиной с кадушку. Перепуганные стражники поспешили открыть ворота, но, увидев Чжу Ба-цзе и Ша-сэна, опрометью бросились назад.
– Великий князь, – доложили они, – беда! Опять этот длинномордый, с большими ушами, и тот, у которого зловещий вид, явились сюда и разбили наши ворота.
– Это Чжу Ба-цзе и Ша-сэн, – сказал, сильно встревоженный волшебник. – Ведь я помиловал их учителя, как же посмели они снова явиться сюда, да еще ломать мои ворота!
– Может быть, они забыли что-нибудь из своих вещей, – сказали оборотни.
– Что за глупости! – рассердился волшебник. – Если даже они и забыли что-нибудь, зачем ломать ворота?! Нет, тут что-то не так.
Говоря это, он быстро надел боевые доспехи, взял меч и, выйдя из пещеры, крикнул:
– Эй вы, монахи! Ведь я помиловал вашего учителя, почему же вы снова явились сюда и ломаете наши ворота?!
– Ах ты гнусный волшебник! – заорал Чжу Ба-цзе. – Хорошенькими делами ты здесь занимаешься! Нечего сказать!
– О каких это делах ты говоришь?!
– Ты обманом выкрал третью принцессу государства Баосянго. Силой заставил ее стать своей женой и держишь ее здесь уже тринадцать лет. Ты должен немедленно освободить ее. Мы пришли сюда по воле государя этой страны для того, чтобы схватить тебя. Иди в пещеру и скажи, чтобы тебя связали, а то нам неохота возиться с тобой.
Выслушав это, волшебник рассвирепел. Он стоял с грозным видом – один, как гора, скрипел зубами, дико вращал вытаращенными глазами, словом, выглядел как настоящий герой. Взмахнув своим мечом, он нацелился прямо в голову Чжу Ба-цзе, Однако тот успел уклониться от удара и, пустив в ход грабли, ринулся на своего противника. За ним и Ша-сэн, взмахнув своим посохом, вступил в бой. И вот в горах разыгралось сражение, которое нельзя было даже сравнить с предыдущим.
– Ша-сэн, – не выдержал наконец Дурень, – ты подерись с ним, а я немного отдохну.
И, не обращая внимания на то, что Ша-сэн удерживал его, он ринулся прямо в заросли густой травы и терновника. Колючки раздирали ему кожу на голове, царапали лицо, но он не чувствовал боли. Как подкошенный повалился Чжу Ба-цзе в траву и тут же уснул. Однако он немного высунул ухо, чтобы слышать, что делается, и сквозь сон до него доносился шум боя.
Между тем, увидев, что Ша-сэн остался в одиночестве, волшебник ринулся на него. Ша-сэн, не ожидая этого, совершил оплошность, и волшебник утащил его к себе в пещеру. Тут Ша-сэну связали ноги.
Однако о том, что случилось дальше с Ша-сэном, вы узнаете из следующей главы.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ,
Мы остановились на том, что волшебник приказал связать Ша-сэна. Однако он не убил его, не подверг избиению и даже не выругал. Взяв в руки свой стальной меч, он стал размышлять:
«Танский монах относится к высшему разряду людей и с ним следовало обращаться по определенному этикету. В конечном счете я должен был сохранить ему жизнь. А его ученики, которых он прислал, ничего со мной не сделают. Постой-ка! – вдруг вспомнил он. – Вероятно, моя жена отправила к себе на родину письмо, и, таким образом, тайна оказалась раскрытой. Сейчас пойду узнаю у нее, как было дело».
И, приняв грозный вид, волшебник решил убить принцессу. Между тем принцесса, ничего не подозревая, закончила свой туалет и спокойно вышла в парадное помещение. Увидев рассвирепевшего мужа, который зло вращал глазами, теребил брови и скрежетал зубами, принцесса все же с улыбкой приветствовала его.
– Господин мой, – промолвила она, – вы чем-то удручены?
– Ты – низкая женщина, с сердцем собаки, – не выдержав, стал ругаться волшебник. – Ты нарушаешь все нормы людских отношений. Ведь когда я привез тебя сюда, я не сказал тебе ни одного плохого слова. Я одел тебя в шелка, подарил золотые украшения, в общем, доставил тебе все, что ты желала. С каждым днем я все больше люблю тебя. Почему же ты думаешь только о своих родителях и не чувствуешь никакой привязанности к мужу?
Услышав это, перепуганная принцесса упала на колени перед волшебником.
– Господин мой, – сказала она, – почему это ты вдруг вздумал говорить о разводе?
– Не знаю, кто из нас хочет этого: ты или я, – сердито ответил волшебник – Я хотел поступить с тем лысым ослом по своему усмотрению, почему же ты, не сказав мне ни слова, освободила его? Теперь я все понимаю. Ты тайком написала своему отцу письмо и решила отослать его с монахом. Вот поэтому эти монахи снова явились сюда, напали на мою пещеру и требуют, чтобы я тебя отдал им. Разве все это не твоих рук дело?
– Господин мой, – произнесла женщина, – напрасно ты ругаешь меня. Разве осмелилась бы я послать какое-то письмо?
– Так ты еще вздумала отпираться! – заорал волшебник – Да я только что поймал одного из этих монахов, и он сейчас здесь. Разве это не явное доказательство твоей виновности?
– О ком ты говоришь? – спросила принцесса.
– О втором ученике Танского монаха – Ша-сэне, – отвечал волшебник. – Никому не хочется умирать, и каждый, конечно, старается свалить вину на другого.
– Господин мой, – сказала принцесса, – ты не сердись. Давай спросим этого монаха. Если окажется, что такое письмо действительно было, тогда можешь убить меня; я охотно приму смерть. Но если никакого письма не было, зачем меня убивать?
Однако волшебник не пожелал больше разговаривать с ней, протянул свои синие, огромные, как веяльная плетушка, руки и, схватив принцессу за волосы, подтащил к себе, повалил на пол и занес над ней меч. Но прежде чем убить ее, он все же решил спросить Ша-сэна.
– Эй ты, Ша-сэн! – крикнул он. – Как это вы с Чжу Ба-цзе осмелились явиться сюда? Не иначе как эта женщина отправила к себе на родину письмо и ее отец послал вас сюда.
Взглянув на рассвирепевшего волшебника и на меч, занесенный над принцессой, Ша-сэн подумал:
«Я, конечно, знаю, что она отправила письмо, но ведь она спасла нашего учителя от смерти, тем самым совершив великое благодеяние. Если я скажу волшебнику правду, он убьет принцессу. А так, конечно, не платят за добро. За все время, что я нахожусь с Танским монахом, я ничего еще не сделал, чтобы отблагодарить его. И вот сейчас, раз уж я все равно привязан, я пожертвую своей жизнью, чтобы отплатить за великую милость, оказанную моему учителю». Подумав так, Ша-сэн тотчас же обратился к волшебнику.
– Эй ты! – крикнул он. – Не будь таким невежественным! Из-за какого это письма ты вздумал лишить принцессу жизни! Мы явились сюда совсем по другой причине. Это произошло потому, что ты захватил нашего учителя и не хотел отпускать его, а он случайно увидел здесь принцессу Когда же он прибыл в Баосянго, то, явившись ко двору, чтобы получить разрешение на дальнейший проезд, разговорился с государем. Тот спросил учителя, не встречал ли он где-нибудь его дочери-принцессы и описал ее наружность. Учитель в свою очередь рассказал о том, как выглядит принцесса и какие у нее манеры Тут государь понял, что это и есть его дочь. Тогда он преподнес нам по бокалу вина и попросил отправиться сюда, схватить тебя и вернуть принцессу во дворец. Все это – истинная правда. Так что письмо, о котором ты говоришь, тут ни при чем. Если же тебе непременно хочется убить кого-нибудь, убивай меня, зачем же губить жизнь невинного человека и совершать преступление против законов неба?!
Услышав, как смело и решительно говорит Ша-сэн, волшебник выронил из рук меч и, поднимая принцессу, сказал:
– Я был очень груб и оскорбил тебя Прости, пожалуйста, и не сердись.
Он заботливо разгладил на ней платье, осторожно поправил прическу и, всячески стараясь загладить свою вину, нежно подняв принцессу, унес ее в помещение. Здесь он усадил ее и принес ей извинения, совершив поклоны Ну, а принцесса, как всякая женщина, видя, что волшебник всячески старается оказать ей почести, решила воспользоваться этим.
– Господин мой, – сказала она, – если ты действительно любишь меня, вели ослабить веревки у этого монаха.
Волшебник сразу же приказал развязать Ша-сэна и запереть его. Ша-сэн очень обрадовался такому обстоятельству.
«Еще в старину говорили, – подумал он: – «Делая добро другим, – делаешь добро и себе» Если бы я не выручил ее, разве догадалась бы она попросить волшебника освободить меня от веревок?»
Между тем волшебник велел устроить пир, чтобы извиниться перед принцессой за причиненное ей беспокойство. И вот, захмелев, он вдруг надел новое платье, взял в руки меч и, поглаживая принцессу, сказал:
– Ты оставайся дома, женушка, пей и закусывай. Только хорошенько смотри за детьми да монаха не выпускай. Я же, пользуясь тем, что Танский монах сейчас в Баосянго, хочу побывать там и познакомиться со своими родственниками.
– С какими же родственниками ты хочешь знакомиться? – спросила принцесса.
– С твоим отцом-государем, – отвечал волшебник. – Ведь я как-никак прихожусь ему зятем, а он мне тестем. Почему бы нам и не познакомиться?
– Нельзя тебе ходить туда, – сказала принцесса.
– Почему же это? – удивился волшебник.
– Да потому, что страна, которой правит мой отец, не завоевана им в битвах и сражениях, – сказала принцесса. – Царство досталось ему по наследству от предков и еще в младенческом возрасте он вступил на престол. Он никогда надолго не покидал свою страну и никогда не был таким свирепым, как ты. К тому же весь твой облик так безобразен, что он, увидев тебя, может напугаться. Нет, уж лучше тебе туда не ходить.
– Но я могу принять другой, более пристойный вид, и все будет в порядке, – сказал волшебник.
– Ну-ка прими, я посмотрю, – предложила принцесса.
О, чудесный волшебник! Он тут же встряхнулся и превратился в статного красавца.
– Хорош, очень хорош! – воскликнула принцесса – В таком виде ты можешь идти ко двору. Государь, мой отец, конечно, не откажется от такого родственника; он созовет гражданских и военных сановников и устроит в честь твоего прибытия роскошный пир. Только смотри, будь осторожен и хорошенько следи за тем, чтобы случайно не принять свой настоящий вид. Если обман раскроется, получится большая неприятность.
– Об этом можешь не тревожиться, – сказал волшебник. – Я знаю, что делать.
И вы только взгляните: он взобрался на облако и в тот же миг очутился в стране Баосянго. Подойдя к воротам дворца, он обратился к начальнику стражи:
– Доложите, пожалуйста, государю о том, что прибыл его зять.
Один из стражей поспешил к государю.
– Великий государь! Сюда прибыл твой зять, муж третьей принцессы. Он ждет у ворот дворца.
В этот момент государь как раз беседовал с Сюань-цзаном. Услышав, что прибыл третий зять, он, обращаясь к своим приближенным, сказал:
– У меня есть только два зятя, откуда же взялся третий?
– Третий зять, – сказали на это сановники, – не кто иной, как сам волшебник!
– Что получится, – растерянно произнес государь, – если мы пригласим его сюда?
Между тем Сюань-цзан, услышав это известие, пришел в полное замешательство.
– Ваше величество, – промолвил он, – ведь это же колдун! Если бы он не умел превращаться в призрак, он не мог бы быть колдуном. Ему известно и прошлое и настоящее. Он обладает искусством ездить на облаках и тумане. Пригласите вы его или нет, он все равно войдет, Лучше уж пригласить. Будет меньше неприятностей.
– Введите его, – приказал государь.
Волшебника ввели в зал. Подойдя к трону, он, грациозно изогнувшись, отдал полагающиеся почести. Когда сановники увидели перед собой статного, красивого мужчину, никому из них и в голову не пришло, что перед ними волшебник. Он ничем не отличался от простого смертного, да к тому же с виду был прекрасным человеком.
А государь, увидев перед собой такого красавца, готов был принять его за одного из великих мужей, которые отвечают за управление государством.
– Дорогой зять, – сказал он, обращаясь к нему. – Скажите, пожалуйста, где ваш дом, из какой страны вы прибыли, когда успели жениться на принцессе – моей дочери и почему только сейчас пришли познакомиться со мной?
– Дорогой тесть, – отвечал, земно кланяясь, волшебник, – ваш покорный слуга – властелин пещеры Боюэ на горе Ваньцзышань, которая лежит к востоку от вашей страны.
– А далеко эта гора отсюда? – снова спросил государь.
– Совсем недалеко, всего триста ли, – отвечал волшебник.
– Триста ли? – удивился государь. – Как же моя дочь попала туда и как вы поженились?
Тут волшебник стал придумывать весьма сложную историю:
– Дорогой тесть, – сказал он. – С малых лет я увлекался охотой из лука и верховой ездой. Охота – мое главное занятие. Тринадцать лет тому назад в сопровождении нескольких десятков слуг я отправился на охоту с соколами и собаками. вдруг мы увидели полосатого тигра, который нес на спине женщину. Тигр спускался с горы. Тут я натянул свой лук, пустил стрелу и подстрелил тигра. Женщину мы отвезли в мои владения, выкупали ее в теплом источнике, и она пришла в себя. Таким образом нам удалось спасти ей жизнь. Мы стали расспрашивать, откуда она родом, но она ни разу не назвала вашего имени. Если бы она хоть упомянула о том, что является третьей дочерью государя, разве я осмелился бы жениться на ней. Я счел бы своим долгом явиться к вам во дворец и просить какой-нибудь должности, чтобы просла – вить свое имя. Но она говорила, что она дочь простых родителей, потому я и оставил ее у себя. Она оказалась очень умной, способной девушкой, мы понравились друг другу, поженились по обоюдному желанию, и теперь уже много лет состоим в браке. Я хотел убить тигра и пригласить на пир родственников, но моя жена попросила не убивать его. Причину своей просьбы принцесса изложила в нескольких строках, в которых очень хорошо была показана ее нравственная сущность. Строки эти гласили:
И вот слабовольный и не очень далекий государь не только не распознал волшебника, но, наоборот, принял все его россказни за истинную правду.
– Дорогой зять мой! – сказал он. – Как же вам удалось узнать в монахе тигра, который утащил мою дочь?
– Уважаемый тесть, – отвечал волшебник, – я живу в горах, и питаюсь тиграми, и сплю на их шкурах. Я, можно сказать, ложусь и встаю вместе с ними. Как же мне не знать их!
– В таком случае заставьте этого тигра принять свой настоящий вид! – сказал государь.
– Прикажите принести мне полчашки чистой воды, – попросил волшебник, – и я заставлю его принять свой настоящий вид.
Государь приказал принести воды и передал ее зятю. Волшебник подошел к Сюань-цзану и, применив способ «черные глаза устанавливают тело», произнес заклинание и, набрав в рот воды, прыснул ею на Сюань-цзана и крикнул: «Изменись!». В тот же миг тело монаха поднялось вверх, а сановники, будучи простыми смертными, увидели перед собой полосатого тигра.
Между тем государь вызвал главного казначея и приказал ему устроить в честь зятя пир, желая отблагодарить его за то, что он избавил их от смертельной опасности и разоблачил монаха. В тот вечер сановники очень поздно покинули дворец. Волшебник вошел в зал Серебряного спокойствия.
Во дворце были отобраны восемнадцать красавиц, которые играли, пели, танцевали, приглашая волшебника пить вино и веселиться. Волшебник восседал на почетном месте. По обеим сторонам от него расположились обворожительные, изящные девушки. Волшебник изрядно выпил и ко второй страже совсем опьянел. Тут он забыл о всякой предосторожности. Вскочив на ноги, он расхохотался, принял свой настоящий облик и у него возникли злодейские намерения. Он протянул свои огромные лапы к находившейся рядом с ним девушке, игравшей на пиба [14], схватил ее и в один миг откусил ей голову. Остальные семнадцать девушек, обезумев от страха, бросились бежать сломя голову.
Между тем в городе прошел слух, что Танский монах оказался тигром-оборотнем. Разговоры об этом распространялись, пока, наконец, не дошли до гостиницы «Золотой павильон». А там в этот момент никого не было, кроме коня Сюань-цзана, который в это время жевал заданный ему корм. А как вы знаете, читатель, конь этот был не простым конем, а сыном царя драконов Западного моря. За нарушение небесных законов ему отрезали рога и превратили его в животное. Впоследствии он был превращен в белого коня, который должен был везти Сюань-цзана на Запад за священными книгами.
Услышав о том, что Танский монах совсем не монах, а оборотень-тигр, конь подумал: «Наш учитель, несомненно, хороший человек, не иначе как какой-нибудь волшебник превратил его в тигра и хочет погубить его. Что же теперь делать? Как быть? Нашего старшего брата давно уже нет с нами, а от Чжу Ба-цзе и Ша-Сэна тоже никаких вестей». Дождавшись второй стражи, он вскочил на ноги.
– Если я не спасу Танского монаха, – сказал он себе, – то никогда не смогу искупить своей вины.
И, не в силах сдерживать себя, он разорвал повод, которым был привязан, и сбросил с себя седло и сбрую. Затем он потянулся и поспешил принять свой прежний вид, превратившись в дракона. Взлетев в облака, он поднялся прямо на девятое небо и стал осматриваться, Об этом сложены стихи, которые гласят:
– Ну, негодяй, пришла твоя смерть, выдал ты себя с головой, – смеясь сказал дракон. – Смотри, как он ликует! Да, в пожирании людей ты большой знаток. Однако где же может быть учитель? Пока что мне удалось встретить только эту низкую тварь. Сыграю я сейчас с ним штуку Главное расправиться с волшебником, а спасти учителя я еще успею.
Тогда вперед выступил Ша-сэн и принял кубок. В этот момент у ног Чжу Ба-цзе появилось облако, и он вознесся ввысь.
Увидев это, государь сказал:
– Оказывается, почтенный отец Чжу Ба-цзе может летать на облаках!
Тем временем Дурень уже исчез из виду. А Ша-сэн, выпив вино, обратился к Сюань-цзану.
– Учитель, – сказал он, – боюсь, что Чжу Ба-цзе не справится один с волшебником. Даже когда мы вдвоем вели с ним бой, и то едва выдерживали его натиск. А Чжу Ба-цзе один и вовсе не устоит.
– Ты совершенно прав, ученик мой, – отвечал на это Сюань-цзан. – Отправляйся ему на помощь.
Тут Ша-сэн оседлал облако и бросился вдогонку за Чжу Ба-цзе. Правитель заволновался:
– Почтенный учитель, – сказал он Сюань-цзану, схватио его за руку, – вы-то хоть не улетайте, а побудьте со мной.
– К моему великому сожалению, – признался Сюань-цзан, – я и полшага не пролечу на облаке.
Однако не будем распространяться о том, как, оставшись вдвоем, они вели беседу. Вернемся лучше к Ша-сэну, который, догнав Чжу Ба-цзе, сказал ему:
– Дорогой брат, а вот и я.
– Ты зачем явился? – спросил Чжу Ба-цзе.
– А меня послал учитель в помощь тебе, – отвечал Ша-сэн.
– Вот это правильно! – обрадовался Чжу Ба-цзе. – Очень хорошо, что ты пришел. Если мы вдвоем как следует возьмемся за этого волшебника, он, несомненно, окажется в наших руках. Большой заслуги тут, конечно, нет, но все же в этой стране мы оставим о себе славную память.
Так на облаке счастья они
Оставляли столицу,
На сияющем в тучах луче
Миновали границу.
– Вот это правильно! – обрадовался Чжу Ба-цзе. –
И у горной пещеры спустились
По царскому слову,
Чтоб искусно добиться плененья
Волшебника злого.
Вскоре Чжу Ба-цзе и Ша-сэн прибыли к пещере и спустились на землю. Чжу Ба-цзе схватил свои вилы и что было сил хватил ими по воротам, пробив дыру величиной с кадушку. Перепуганные стражники поспешили открыть ворота, но, увидев Чжу Ба-цзе и Ша-сэна, опрометью бросились назад.
– Великий князь, – доложили они, – беда! Опять этот длинномордый, с большими ушами, и тот, у которого зловещий вид, явились сюда и разбили наши ворота.
– Это Чжу Ба-цзе и Ша-сэн, – сказал, сильно встревоженный волшебник. – Ведь я помиловал их учителя, как же посмели они снова явиться сюда, да еще ломать мои ворота!
– Может быть, они забыли что-нибудь из своих вещей, – сказали оборотни.
– Что за глупости! – рассердился волшебник. – Если даже они и забыли что-нибудь, зачем ломать ворота?! Нет, тут что-то не так.
Говоря это, он быстро надел боевые доспехи, взял меч и, выйдя из пещеры, крикнул:
– Эй вы, монахи! Ведь я помиловал вашего учителя, почему же вы снова явились сюда и ломаете наши ворота?!
– Ах ты гнусный волшебник! – заорал Чжу Ба-цзе. – Хорошенькими делами ты здесь занимаешься! Нечего сказать!
– О каких это делах ты говоришь?!
– Ты обманом выкрал третью принцессу государства Баосянго. Силой заставил ее стать своей женой и держишь ее здесь уже тринадцать лет. Ты должен немедленно освободить ее. Мы пришли сюда по воле государя этой страны для того, чтобы схватить тебя. Иди в пещеру и скажи, чтобы тебя связали, а то нам неохота возиться с тобой.
Выслушав это, волшебник рассвирепел. Он стоял с грозным видом – один, как гора, скрипел зубами, дико вращал вытаращенными глазами, словом, выглядел как настоящий герой. Взмахнув своим мечом, он нацелился прямо в голову Чжу Ба-цзе, Однако тот успел уклониться от удара и, пустив в ход грабли, ринулся на своего противника. За ним и Ша-сэн, взмахнув своим посохом, вступил в бой. И вот в горах разыгралось сражение, которое нельзя было даже сравнить с предыдущим.
Уже раз девять схватывались они на склоне горы, и Чжу Ба-цзе почувствовал, что теряет силы. Ему стало трудно орудовать своими граблями. Почему же они вдвоем не могли справиться с волшебником? А объяснялось это очень просто. В первый раз, когда они сражались, им незримо помогали духи, охранявшие учение Будды, они находились здесь потому, что в пещере был Сюань-цзан. Теперь же эти духи находились в столице государства Баосянго, охраняя Танского монаха.
Нередко ложь рождает возмущенье,
И возникает гнев от оскорбленья.
Князь демонов стальным мечом разил,
И граблями монах отважный бил.
Сражался им» Чжу Ба-цзе отменно,
Вздымался посох смелого Ша-сэна.
Противясь этим воинам небесным,
Князь демонов рубил мечом чудесным:
Не ведал он ни совести, ни страха;
Противились ему два праведных монаха.
Враги ходили – взад-вперед – неспешно,
Один сказал «Теперь умрешь ты, грешный,
За то, что нарушаешь ты законы!»
Другой ему ответил оскорбленно:
«Ты не в свое не вмешивайся дело,
И мне защита слабых надоела!»
Один сказал: «Принцессу взяв коварством,
Над всем ты посмеялся государством!»
А тот в ответ: «Тебе-то что за дело!»
Меж ними битва снова закипела
Из-за письма, что передано было,
Сраженье разгорелось с новой силой.
– Ша-сэн, – не выдержал наконец Дурень, – ты подерись с ним, а я немного отдохну.
И, не обращая внимания на то, что Ша-сэн удерживал его, он ринулся прямо в заросли густой травы и терновника. Колючки раздирали ему кожу на голове, царапали лицо, но он не чувствовал боли. Как подкошенный повалился Чжу Ба-цзе в траву и тут же уснул. Однако он немного высунул ухо, чтобы слышать, что делается, и сквозь сон до него доносился шум боя.
Между тем, увидев, что Ша-сэн остался в одиночестве, волшебник ринулся на него. Ша-сэн, не ожидая этого, совершил оплошность, и волшебник утащил его к себе в пещеру. Тут Ша-сэну связали ноги.
Однако о том, что случилось дальше с Ша-сэном, вы узнаете из следующей главы.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ,
повествующая о том, как злой дух посягнул на истинное учение и как конь-дракон вспомнил о мятущейся обезьяне
Мы остановились на том, что волшебник приказал связать Ша-сэна. Однако он не убил его, не подверг избиению и даже не выругал. Взяв в руки свой стальной меч, он стал размышлять:
«Танский монах относится к высшему разряду людей и с ним следовало обращаться по определенному этикету. В конечном счете я должен был сохранить ему жизнь. А его ученики, которых он прислал, ничего со мной не сделают. Постой-ка! – вдруг вспомнил он. – Вероятно, моя жена отправила к себе на родину письмо, и, таким образом, тайна оказалась раскрытой. Сейчас пойду узнаю у нее, как было дело».
И, приняв грозный вид, волшебник решил убить принцессу. Между тем принцесса, ничего не подозревая, закончила свой туалет и спокойно вышла в парадное помещение. Увидев рассвирепевшего мужа, который зло вращал глазами, теребил брови и скрежетал зубами, принцесса все же с улыбкой приветствовала его.
– Господин мой, – промолвила она, – вы чем-то удручены?
– Ты – низкая женщина, с сердцем собаки, – не выдержав, стал ругаться волшебник. – Ты нарушаешь все нормы людских отношений. Ведь когда я привез тебя сюда, я не сказал тебе ни одного плохого слова. Я одел тебя в шелка, подарил золотые украшения, в общем, доставил тебе все, что ты желала. С каждым днем я все больше люблю тебя. Почему же ты думаешь только о своих родителях и не чувствуешь никакой привязанности к мужу?
Услышав это, перепуганная принцесса упала на колени перед волшебником.
– Господин мой, – сказала она, – почему это ты вдруг вздумал говорить о разводе?
– Не знаю, кто из нас хочет этого: ты или я, – сердито ответил волшебник – Я хотел поступить с тем лысым ослом по своему усмотрению, почему же ты, не сказав мне ни слова, освободила его? Теперь я все понимаю. Ты тайком написала своему отцу письмо и решила отослать его с монахом. Вот поэтому эти монахи снова явились сюда, напали на мою пещеру и требуют, чтобы я тебя отдал им. Разве все это не твоих рук дело?
– Господин мой, – произнесла женщина, – напрасно ты ругаешь меня. Разве осмелилась бы я послать какое-то письмо?
– Так ты еще вздумала отпираться! – заорал волшебник – Да я только что поймал одного из этих монахов, и он сейчас здесь. Разве это не явное доказательство твоей виновности?
– О ком ты говоришь? – спросила принцесса.
– О втором ученике Танского монаха – Ша-сэне, – отвечал волшебник. – Никому не хочется умирать, и каждый, конечно, старается свалить вину на другого.
– Господин мой, – сказала принцесса, – ты не сердись. Давай спросим этого монаха. Если окажется, что такое письмо действительно было, тогда можешь убить меня; я охотно приму смерть. Но если никакого письма не было, зачем меня убивать?
Однако волшебник не пожелал больше разговаривать с ней, протянул свои синие, огромные, как веяльная плетушка, руки и, схватив принцессу за волосы, подтащил к себе, повалил на пол и занес над ней меч. Но прежде чем убить ее, он все же решил спросить Ша-сэна.
– Эй ты, Ша-сэн! – крикнул он. – Как это вы с Чжу Ба-цзе осмелились явиться сюда? Не иначе как эта женщина отправила к себе на родину письмо и ее отец послал вас сюда.
Взглянув на рассвирепевшего волшебника и на меч, занесенный над принцессой, Ша-сэн подумал:
«Я, конечно, знаю, что она отправила письмо, но ведь она спасла нашего учителя от смерти, тем самым совершив великое благодеяние. Если я скажу волшебнику правду, он убьет принцессу. А так, конечно, не платят за добро. За все время, что я нахожусь с Танским монахом, я ничего еще не сделал, чтобы отблагодарить его. И вот сейчас, раз уж я все равно привязан, я пожертвую своей жизнью, чтобы отплатить за великую милость, оказанную моему учителю». Подумав так, Ша-сэн тотчас же обратился к волшебнику.
– Эй ты! – крикнул он. – Не будь таким невежественным! Из-за какого это письма ты вздумал лишить принцессу жизни! Мы явились сюда совсем по другой причине. Это произошло потому, что ты захватил нашего учителя и не хотел отпускать его, а он случайно увидел здесь принцессу Когда же он прибыл в Баосянго, то, явившись ко двору, чтобы получить разрешение на дальнейший проезд, разговорился с государем. Тот спросил учителя, не встречал ли он где-нибудь его дочери-принцессы и описал ее наружность. Учитель в свою очередь рассказал о том, как выглядит принцесса и какие у нее манеры Тут государь понял, что это и есть его дочь. Тогда он преподнес нам по бокалу вина и попросил отправиться сюда, схватить тебя и вернуть принцессу во дворец. Все это – истинная правда. Так что письмо, о котором ты говоришь, тут ни при чем. Если же тебе непременно хочется убить кого-нибудь, убивай меня, зачем же губить жизнь невинного человека и совершать преступление против законов неба?!
Услышав, как смело и решительно говорит Ша-сэн, волшебник выронил из рук меч и, поднимая принцессу, сказал:
– Я был очень груб и оскорбил тебя Прости, пожалуйста, и не сердись.
Он заботливо разгладил на ней платье, осторожно поправил прическу и, всячески стараясь загладить свою вину, нежно подняв принцессу, унес ее в помещение. Здесь он усадил ее и принес ей извинения, совершив поклоны Ну, а принцесса, как всякая женщина, видя, что волшебник всячески старается оказать ей почести, решила воспользоваться этим.
– Господин мой, – сказала она, – если ты действительно любишь меня, вели ослабить веревки у этого монаха.
Волшебник сразу же приказал развязать Ша-сэна и запереть его. Ша-сэн очень обрадовался такому обстоятельству.
«Еще в старину говорили, – подумал он: – «Делая добро другим, – делаешь добро и себе» Если бы я не выручил ее, разве догадалась бы она попросить волшебника освободить меня от веревок?»
Между тем волшебник велел устроить пир, чтобы извиниться перед принцессой за причиненное ей беспокойство. И вот, захмелев, он вдруг надел новое платье, взял в руки меч и, поглаживая принцессу, сказал:
– Ты оставайся дома, женушка, пей и закусывай. Только хорошенько смотри за детьми да монаха не выпускай. Я же, пользуясь тем, что Танский монах сейчас в Баосянго, хочу побывать там и познакомиться со своими родственниками.
– С какими же родственниками ты хочешь знакомиться? – спросила принцесса.
– С твоим отцом-государем, – отвечал волшебник. – Ведь я как-никак прихожусь ему зятем, а он мне тестем. Почему бы нам и не познакомиться?
– Нельзя тебе ходить туда, – сказала принцесса.
– Почему же это? – удивился волшебник.
– Да потому, что страна, которой правит мой отец, не завоевана им в битвах и сражениях, – сказала принцесса. – Царство досталось ему по наследству от предков и еще в младенческом возрасте он вступил на престол. Он никогда надолго не покидал свою страну и никогда не был таким свирепым, как ты. К тому же весь твой облик так безобразен, что он, увидев тебя, может напугаться. Нет, уж лучше тебе туда не ходить.
– Но я могу принять другой, более пристойный вид, и все будет в порядке, – сказал волшебник.
– Ну-ка прими, я посмотрю, – предложила принцесса.
О, чудесный волшебник! Он тут же встряхнулся и превратился в статного красавца.
– Ну как, женка, хорош я теперь? – спросил смеясь волшебник.
Он был красив. Не гнулся стройный стан;
Речь – как у тех, что носят важный сан.
Казалось, что ему немало лет.
И духом был он, как Цзы Цзянь [13]– поэт;
Пань Аню был подобен красотой
Тому, которому народ простой,
Когда его на улице встречал,
В восторге лучшие плоды бросал.
Любил сорочью шапку надевать
И выпускать волос густую прядь;
Носил он разноцветные шелка,
И рукавом покачивал слегка,
Блестящий пояс ярко был расшит.
Поистине – великолепный вид!
И даже пестрой вышивкой сапог
Красавец этот похвалиться мог.
Увидев его, принцесса пришла в восторг.
– Хорош, очень хорош! – воскликнула принцесса – В таком виде ты можешь идти ко двору. Государь, мой отец, конечно, не откажется от такого родственника; он созовет гражданских и военных сановников и устроит в честь твоего прибытия роскошный пир. Только смотри, будь осторожен и хорошенько следи за тем, чтобы случайно не принять свой настоящий вид. Если обман раскроется, получится большая неприятность.
– Об этом можешь не тревожиться, – сказал волшебник. – Я знаю, что делать.
И вы только взгляните: он взобрался на облако и в тот же миг очутился в стране Баосянго. Подойдя к воротам дворца, он обратился к начальнику стражи:
– Доложите, пожалуйста, государю о том, что прибыл его зять.
Один из стражей поспешил к государю.
– Великий государь! Сюда прибыл твой зять, муж третьей принцессы. Он ждет у ворот дворца.
В этот момент государь как раз беседовал с Сюань-цзаном. Услышав, что прибыл третий зять, он, обращаясь к своим приближенным, сказал:
– У меня есть только два зятя, откуда же взялся третий?
– Третий зять, – сказали на это сановники, – не кто иной, как сам волшебник!
– Что получится, – растерянно произнес государь, – если мы пригласим его сюда?
Между тем Сюань-цзан, услышав это известие, пришел в полное замешательство.
– Ваше величество, – промолвил он, – ведь это же колдун! Если бы он не умел превращаться в призрак, он не мог бы быть колдуном. Ему известно и прошлое и настоящее. Он обладает искусством ездить на облаках и тумане. Пригласите вы его или нет, он все равно войдет, Лучше уж пригласить. Будет меньше неприятностей.
– Введите его, – приказал государь.
Волшебника ввели в зал. Подойдя к трону, он, грациозно изогнувшись, отдал полагающиеся почести. Когда сановники увидели перед собой статного, красивого мужчину, никому из них и в голову не пришло, что перед ними волшебник. Он ничем не отличался от простого смертного, да к тому же с виду был прекрасным человеком.
А государь, увидев перед собой такого красавца, готов был принять его за одного из великих мужей, которые отвечают за управление государством.
– Дорогой зять, – сказал он, обращаясь к нему. – Скажите, пожалуйста, где ваш дом, из какой страны вы прибыли, когда успели жениться на принцессе – моей дочери и почему только сейчас пришли познакомиться со мной?
– Дорогой тесть, – отвечал, земно кланяясь, волшебник, – ваш покорный слуга – властелин пещеры Боюэ на горе Ваньцзышань, которая лежит к востоку от вашей страны.
– А далеко эта гора отсюда? – снова спросил государь.
– Совсем недалеко, всего триста ли, – отвечал волшебник.
– Триста ли? – удивился государь. – Как же моя дочь попала туда и как вы поженились?
Тут волшебник стал придумывать весьма сложную историю:
– Дорогой тесть, – сказал он. – С малых лет я увлекался охотой из лука и верховой ездой. Охота – мое главное занятие. Тринадцать лет тому назад в сопровождении нескольких десятков слуг я отправился на охоту с соколами и собаками. вдруг мы увидели полосатого тигра, который нес на спине женщину. Тигр спускался с горы. Тут я натянул свой лук, пустил стрелу и подстрелил тигра. Женщину мы отвезли в мои владения, выкупали ее в теплом источнике, и она пришла в себя. Таким образом нам удалось спасти ей жизнь. Мы стали расспрашивать, откуда она родом, но она ни разу не назвала вашего имени. Если бы она хоть упомянула о том, что является третьей дочерью государя, разве я осмелился бы жениться на ней. Я счел бы своим долгом явиться к вам во дворец и просить какой-нибудь должности, чтобы просла – вить свое имя. Но она говорила, что она дочь простых родителей, потому я и оставил ее у себя. Она оказалась очень умной, способной девушкой, мы понравились друг другу, поженились по обоюдному желанию, и теперь уже много лет состоим в браке. Я хотел убить тигра и пригласить на пир родственников, но моя жена попросила не убивать его. Причину своей просьбы принцесса изложила в нескольких строках, в которых очень хорошо была показана ее нравственная сущность. Строки эти гласили:
– Выслушав ее, я приказал отпустить тигра, и он умчался вместе со стрелой, которую я выпустил в него. Я даже не знал, что он остался жив. Живя в горах, он все эти годы совершенствовался, стал волшебником и кормился тем, что вылавливал сбившихся с дороги путников. Мне стало известно, что за это время там проходило несколько паломников за священными книгами, все это были монахи из страны Танов. Несомненно, что этот тигр погубил и последнего Танского монаха, завладел его бумагами и, приняв его облик, явился к вам во дворец, чтобы обмануть вас, дорогой тесть. Да вот этот разукрашенный чурбан, – воскликнул он, указывая на Сюань-цзана, – и есть тот самый тигр, который тринадцать лет тому назад утащил вашу дочь. Не думайте, что это паломник за священными книгами.
Милостью земли и неба
Мужем и женой мы стали,
Без свидетелей и сватов
Нашу свадьбу мы сыграли.
Жениху с невестой ноги
Красный шнур вязал когда-то,
А для нас был тигр свирепый
За свидетеля и свата.
И вот слабовольный и не очень далекий государь не только не распознал волшебника, но, наоборот, принял все его россказни за истинную правду.
– Дорогой зять мой! – сказал он. – Как же вам удалось узнать в монахе тигра, который утащил мою дочь?
– Уважаемый тесть, – отвечал волшебник, – я живу в горах, и питаюсь тиграми, и сплю на их шкурах. Я, можно сказать, ложусь и встаю вместе с ними. Как же мне не знать их!
– В таком случае заставьте этого тигра принять свой настоящий вид! – сказал государь.
– Прикажите принести мне полчашки чистой воды, – попросил волшебник, – и я заставлю его принять свой настоящий вид.
Государь приказал принести воды и передал ее зятю. Волшебник подошел к Сюань-цзану и, применив способ «черные глаза устанавливают тело», произнес заклинание и, набрав в рот воды, прыснул ею на Сюань-цзана и крикнул: «Изменись!». В тот же миг тело монаха поднялось вверх, а сановники, будучи простыми смертными, увидели перед собой полосатого тигра.
При виде тигра у государя душа ушла в пятки, а сановники разбежались кто куда. Однако нашлось несколько отважных полководцев, которые вместе с подчиненными им командирами ринулись вперед и начали напропалую колотить тигра. И если бы Сюань-цзану суждено было умереть, то на этот раз будь на его месте даже двадцать монахов, они все были бы превращены в кровавое месиво. Но, к счастью, в этот момент появились духи – хранители учения Будды, духи Лю-дин и Лю-цзя и духи-стражи, которые, находясь в воздухе, охраняли Сюань-цзана. Поэтому оружие, с которым на него бросились воины, не причинило ему ни малейшего вреда. Воины бушевали до вечера и, наконец, взяли тигра живым, связали его железными прутьями и посадили в железную клетку.
Вздымалась голова,
На лбу пятно белело,
Броски огромных лап
Несли громаду тела.
Как молнии небес,
Сверкал тигриный взор,
А шкуру испещрял
Причудливый узор.
Как крючья, круто
Когти изгибались:
В добычу, как мечи,
Они вонзались.
Вгрызались зубы,
Словно зубья пил…
Тигр – в ярости
На кошку походил.
Остервенясь,
Казался нравом злобным
Он диким, желтым буйволам
Подобным.
Как лук, натянут был
Язык шершавый…
Зверь тяжело дышал
Смертельною отравой;
Вздымал стальную шерсть,
Как острую щетину,
Как будто сотни спиц
Унизывали спину.
Был страшен этот зверь:
Огромный, полосатый,
И рык его потряс
Дворцовые палаты.
Между тем государь вызвал главного казначея и приказал ему устроить в честь зятя пир, желая отблагодарить его за то, что он избавил их от смертельной опасности и разоблачил монаха. В тот вечер сановники очень поздно покинули дворец. Волшебник вошел в зал Серебряного спокойствия.
Во дворце были отобраны восемнадцать красавиц, которые играли, пели, танцевали, приглашая волшебника пить вино и веселиться. Волшебник восседал на почетном месте. По обеим сторонам от него расположились обворожительные, изящные девушки. Волшебник изрядно выпил и ко второй страже совсем опьянел. Тут он забыл о всякой предосторожности. Вскочив на ноги, он расхохотался, принял свой настоящий облик и у него возникли злодейские намерения. Он протянул свои огромные лапы к находившейся рядом с ним девушке, игравшей на пиба [14], схватил ее и в один миг откусил ей голову. Остальные семнадцать девушек, обезумев от страха, бросились бежать сломя голову.
Была глубокая ночь, и девушки не осмеливались даже крикнуть, чтобы не потревожить государя. Мы не будем говорить о том, как они, дрожа от страха, спрятались, притаившись около стены, а вернемся лучше к волшебнику. Оставшись один, он то и дело наливал себе вина. Выпьет чашку, схватит какого-нибудь человека и в два счета проглотит его, упиваясь кровью.
Дамы при дворе
От страха растерялись,
И в испуге
Падают красотки,
Каплями дождя ночного,
Что в саду стекают
По решетке,
Окружающей цветущий лотос.
Разбежались милые подруги;
Как цветы гортензий
Под дыханьем ветерка весенним,
Задрожали,
Помышляя только о спасенье.
Лютни и пиба
Поразбивали,
Лютни и пиба
Они сломали,
Спотыкаясь, падая
В смятенье.
Прижимаясь в ужасе
Друг к другу,
Не поймут,
Куда им скрыться
От беды жестокой
К северу бежать им
Или к югу,
К Западу стремиться,
Иль к востоку
Спотыкаясь, падая,
Бежали,
Красоту теряя
В столкновенье.
Каждая бежала,
Что есть силы,
Помышляя только
О спасенье.
Между тем в городе прошел слух, что Танский монах оказался тигром-оборотнем. Разговоры об этом распространялись, пока, наконец, не дошли до гостиницы «Золотой павильон». А там в этот момент никого не было, кроме коня Сюань-цзана, который в это время жевал заданный ему корм. А как вы знаете, читатель, конь этот был не простым конем, а сыном царя драконов Западного моря. За нарушение небесных законов ему отрезали рога и превратили его в животное. Впоследствии он был превращен в белого коня, который должен был везти Сюань-цзана на Запад за священными книгами.
Услышав о том, что Танский монах совсем не монах, а оборотень-тигр, конь подумал: «Наш учитель, несомненно, хороший человек, не иначе как какой-нибудь волшебник превратил его в тигра и хочет погубить его. Что же теперь делать? Как быть? Нашего старшего брата давно уже нет с нами, а от Чжу Ба-цзе и Ша-Сэна тоже никаких вестей». Дождавшись второй стражи, он вскочил на ноги.
– Если я не спасу Танского монаха, – сказал он себе, – то никогда не смогу искупить своей вины.
И, не в силах сдерживать себя, он разорвал повод, которым был привязан, и сбросил с себя седло и сбрую. Затем он потянулся и поспешил принять свой прежний вид, превратившись в дракона. Взлетев в облака, он поднялся прямо на девятое небо и стал осматриваться, Об этом сложены стихи, которые гласят:
И вот сын царя драконов увидел зал Серебряного спокойствия Он был ярко освещен и, казалось, сиял. Там были зажжены восемь фонарей с восемью свечами. Дракон спустился пониже и, присмотревшись внимательно, увидел, что волшебник, восседая на почетном месте, попирая священные законы, пьет вино и закусывает человеческим мясом.
Трипитака пошел на Запад,
Он Будде желал поклониться;
В руки волшебника злобного
На пути попался нечаянно.
Тот превратил его в тигра, –
Как ему освободиться
Белый конь его вздыбился,
Чтобы сбросить хозяина.
– Ну, негодяй, пришла твоя смерть, выдал ты себя с головой, – смеясь сказал дракон. – Смотри, как он ликует! Да, в пожирании людей ты большой знаток. Однако где же может быть учитель? Пока что мне удалось встретить только эту низкую тварь. Сыграю я сейчас с ним штуку Главное расправиться с волшебником, а спасти учителя я еще успею.