Чейз Джеймс Хэдли. Джокер в колоде

   Уинборн прибыл в отель “Алмазный берег” в четверть двенадцатого. Хельга, смотревшая сквозь жалюзи, желая остаться незамеченной, видела, как он выходит из машины и останавливается поговорить с репортерами, которые находились здесь уже четырнадцать часов. Несмотря на свою ненависть к нему, Хельга вынуждена была признать, что Стэнли Уинборн был видный и красивый мужчина, чем-то напоминавший видного государственного деятеля. Он был высок, худ, с густыми темными волосами, побелевшими на висках, с холодным лицом, всегда безукоризненно одетый. Уинборн обладал отточенными умом юриста. Ко всем, включая и Хельгу, он относился с холодной отчужденностью и вежливостью.
   Она не помнила, чтобы хоть раз Уинборн улыбнулся, тем более засмеялся.
   Проведя несколько минут с репортерами и дав им сфотографировать себя, он скрылся в дверях отеля. Прошел почти час, прежде чем он появился к ней в номер. Хельга не сомневалась, что он подробно расспросил доктора Леви и запасся нужной информацией, чтобы затем перейти к действиям.
   Дожидаясь его, Хельга просмотрела заголовки. В большинстве из них аршинные заголовки сообщали о болезни Германа Рольфа. Хельга подумала о лавине соболезнований, телеграмм и каблограмм, которые вызовет это известие. Она надеялась, что их будут отправлять в нью-йоркский филиал, а не сюда.
   — Печальное событие, — сказал Уинборн, после первых слов сочувствия, вызвавших у Хельга только раздражение. — По-видимому, положение серьезное.
   — Да.
   — Могу ли я чем-нибудь быть полезен, миссис Рольф? — серо-стальные глаза Уинборна скользнули по ней. — Я, разумеется, в вашем распоряжении.
   — Спасибо, пока ничем. Выдержав паузу, Уинборн сказал:
   — Мистер Рольф только что заключил важный контракт с японским правительством. Он собрался отослать мне проект контракта, когда произошла несчастье. Дело не терпит отлагательств. Вам известно, где он лежит, Не подумав, Хельга ответила:
   — Хинкль должен знать.
   Едва произнеся эти слова, она осознала всю их опасность. Если Уинборн заговорит с Хинклем о бумагах Германа, не исключена возможность, что Хинкль вспомнит и об этом убийственном письме.
   Однако Уинборн приподнял бровь.
   — Я предпочел бы не обсуждать дела мистера Рольфа со слугой. — сказал он.
   “Проклятый сноб! — подумала она. — Но слава богу, что ты сноб!” — Миссис Рольф, могу я попросить вас пройти со мной — продолжал Уинборн, — чтобы мы потом смогли просмотреть его бумаги. Этот проект требует моего незамедлительного внимания.
   Она избежала еще одной опасности. Не позаботься она заранее изъять красную папку, та сейчас попала бы ему в руки.
   — Да, конечно.
   Они отправились в номер Рольфа.
   Охранники по-прежнему стояли на верхней площадке и перед лифтом. Они отдали честь, и Уинборн, любивший почет, в ответ наклонил голову.
   Дверь открыла медсестра с добродушным лицом:
   — Пожалуйста, постарайтесь не шуметь, миссис Рольф, — сказала она, и, впустив их, вернулась в спальню и закрыла за собой дверь.
   Уинборн стоял рядом, пока Хельга перебирала содержимое ящиков. Папка с японским контрактом нашлась быстро. Под ней лежала другая с надписью: “швейцарское” — Это напоминает мне кое о чем, — сказал Уинборн, понизив голос, — Леман говорит, что швейцарский счет показывает потерю в два миллиона. Мистер Рольф сказал, что потеря возникла в результате неосторожных спекуляций на бирже. Хельга овладела разыгравшимися нервами. По, крайней мере Рольф, не открыл им правды. Ни Леман, ни Уинборн не знают о растрате Арчер”. Она посмотрела не него в упор:
   — Швейцарскими делами ведаю я, мистер Уинборн. Мне об этом уже известно. Я обсудила этот вопрос с мужем. Это моя забота.., а не ваша.
   Уинборн лишь едва заметно сжал губы и наклонил голову:
   — Тогда я вас покину, миссис Рольф.
   — У вас еще есть ко мне что-нибудь?
   — Ничего срочного. Доктор Леви считает, что при первых же признаках улучшения мистера Рольфа нужно будет перевезти в Парадиз-сити. Там он сможет получить значительно лучший уход, чем здесь. Возможно, через пару дней уже можно будет решить. Сегодня вечером я должен лететь обратно в Майами. Я, конечно, могу рассчитывать, что вы меня будете держать в курсе дела? — Он испытующе посмотрел ей в глаза. — Тогда с вашего позволения…мне нужно позвонить в несколько мест. Если понадоблюсь, я в четырнадцатом номере. — Уже шагнув к двери, он остановился. — Мне кажется, как душеприказчик и юрисконсульт мистера Рольфа, я обязан знать, продолжаете ли вы следовать советам мистера Арчера. Два миллиона долларов — серьезный промах.
   Теперь уже Хельга посмотрела ему прямо в глаза:
   — Вам пока еще нет нужды выступать в качестве душеприказчика, мистер Уинборн, и я надеюсь, что прежде, чем возникнет такая возможность, пройдет еще много времени, — сказала она спокойно.
   Его губы снова сжались:
   — Я тоже надеюсь, миссис Рольф. Прошу извинить меня. — И он вышел из комнаты.
   Хельга расслаблено откинулась в кресле, глубоко и облегченно вздохнула. Она держала себя правильно. Если бы письмо нашлось, этот опасный человек мог показать свои когти.
   Вернувшись к себе в номер, она увидела Хинкля, который поджидал ее. Он выглядел усталым и не таким благодушным, как обычно.
   — Как вы себя чувствуете, мадам? — спросил он, выступая вперед.
   — Хорошо. А вы, Хинкль?
   — Ночь была тревожной, но теперь мистеру Рольфу как будто лучше. Мы не должны терять надежды.
   — Доктор Леви сказал вам про.., паралич…
   — Да, мадам. Весьма печально, но не надо об этом думать. Могу я вам предложить ленч на террасе. Газетчики уже уехали. Они вам не помешают, а солнце полезно.
   — Хорошо. Как ни странно, Хинкль, но я проголодалась.
   — Это все нервы, мадам. Вполне понятно. “Милый, добрый Хинкль,” — подумала она. Она очень надеялась, что Хинкль останется с ней, когда Герман умрет.
   — Я предложил бы вам немного паштета из перепелов, мадам, затем жаркое и пикантный соус. Я присмотрю за поваром. — Лицо Хинкля омрачилось. — У него мало таланта. Затем шербет из шампанского.
   — Чудесно, Хинкль.
   Он повернулся к столу, на котором стоял шейкер с мартини и стакан и налил горячительное в стакан.
   Хельга следила за его движениями и испытывающе всматривалась в бело-розовое лицо. “Нет, — подумала она, — он не шантажист. На это раз можно ничего не опасаться.” — Вы всегда все предусматриваете, Хинкль, — сказала он, принимая у него стакан.
   — Я хотел бы думать, что это так, мадам.
   Пауза, потом он продолжал. — В настоящий момент я ничем не могу помочь мистеру Рольфу. К сожалению, им занимаются другие. Я был бы рад, если бы вы воспользовались моими услугами, мадам. Это доставило бы мне большее удовольствие.
   — Спасибо, Хинкль, я так и сделаю. — Ее быстрый активный ум увидел представившуюся возможность. Нужно завербовать его на свою сторону. — Мистер Уинборн спрашивал о каких-то бумагах, относящихся к недавней сделке с японцами. Я сказала ему, что вы хорошо знакомы со всеми делами мистера Рольфа, но мистер Уинборн… Она умолкла, видя легкую краску, выступившую на лице Хинкля. Отведя глаза, она закончила: — Мистер Уинборн — сноб.
   — Очевидно, так, мадам, — сказал он и, слегка поклонившись, направился к двери. — Значит, ленч через полчаса.
   Когда он ушел, Хельга вышла на террасу и окинула взглядом пляж, толпы людей и потоки машин.
   — Кажется, Хинкль мой, — сказала она себе.

* * *

   После ленча ее навестил доктор Леви. Он сказал, что кровоизлияние в мозгу локализировалось, и это ободряет. Он снял очки и взялся за переносицу кончиками пальцев. — Но паралич тяжелый. Впрочем, со временем можно надеяться на некоторое улучшение. Через два-три месяца может наступить заметная перемена. Я попросил приехать профессора Бернштейна. Он лучший специалист в Европе. Однако состояние мистера Рольфа неудовлетворительное, поэтому я не хочу вселять преждевременных надежд. Тем не менее при том интенсивном лечении, которое получает мистер Рольф, его можно будет транспортировать через три дня, я уверен. К сожалению, я не могу оставаться здесь, и мне хочется поскорее перевезти его в вашу клинику. Но можете полностью на меня положиться.