Чейз Джеймс Хэдли. В мертвом безмолвии

   Однако в гостиной ее не было. Он проверил кухню и спальню, а затем, застегнув пуговицы пижамы, вышел в коридор и вызвал лифт. Когда лифт, наконец, прибыл, лицо Макса выражало полное недоумение.
   – Что-то случилось?
   – Макс, миссис Калверт не спускалась сейчас вниз?
   – А разве… Странный вопрос. Не хотите ли вы мне сказать, что она меня надула?
   – Макс, о чем ты?
   – Она спустилась и сказала, что вы велели ей отдать тот конверт, который дали мне накануне. Я так и сделал.
   Ни слова не говоря, Калверт бросился по коридору в свою комнату. Макс недоуменно пожал плечами и с силой захлопнул за собой дверку лифта.

Глава 9

   Было далеко за полночь, когда Калверт приехал на такси к Леонетти. Его квартира располагалась прямо над выставочным залом, в витрине которого были выставлены картины, подсвеченные невидимыми светильниками. Из-за окон второго этажа, задернутых голубыми шторами, пробивался свет.
   Калверт вошел в задрапированный красной тканью вестибюль и позвонил. Дождавшись зуммера, нажал на ручку двери и вошел в слабо освещенный холл. Поднимаясь по лестнице, он услышал, как наверху открывалась дверь и Леонетти раздраженно произнес:
   – Когда, Джоэл, ты перестанешь забывать дома свой ключ?
   Калверт продолжал подниматься и почти столкнулся с одетым по-домашнему Леонетти.
   – Какая неожиданность, мистер Калверт! – воскликнул он. – Но неожиданность приятная. Входите.
   Леонетти пропустил Калверта в холл, стены которого были сплошь увешаны офортами, эстампами и гравюрами. Из квартиры не доносилось ни звука, а на лице ее хозяина трудно было что-либо прочесть. Здесь ли Грейс? Была? Ушла? Он никогда об этом не узнает.
   – Вы пришли по делу? – осведомился Леонетти.
   – Да, – сдержанно ответил Калверт.
   – Выпьете что-нибудь?
   – Нет, спасибо.
   – Как угодно.
   Леонетти присел. Чувствовалось, что он весь горит от нетерпения.
   – Я боялся, что вы уже спите, – сказал Калверт.
   – Не скажу, что я не допускал возможности такого визита. Но в данный момент я ожидал сына.
   – Джоэла?
   – Да. Не хочу возлагать на вас бремя своих забот, но все же скажу, что мой сын – профессиональный борец.
   – Что вы говорите? – Калверт пытливым взглядом оглядел комнату, но не отыскал в ней никаких следов пребывания Грейс.
   – Мы родом из Флоренции. Наша семья занимается предметами искусства больше двух веков. А Джоэл, пренебрегая этими традициями, увлекся борьбой.
   – Весьма странно, – вежливо согласился Калверт.
   Чувствовалось, что Леонетти взгромоздился на своего любимого конька и не скоро с него слезет. Но Калверту это было только на руку, поскольку давало возможность оглядеться и подумать. Направляясь к Леонетти, он был почти уверен, что Грейс с распиской направилась именно сюда. Но теперь он начал в этом сомневаться. Леонетти тем временем продолжал:
   – Джоэл бросил колледж на втором курсе и с головой ушел в борьбу. Он борется среди профессионалов. Слава богу, что он догадался взять псевдоним.
   – Вы посещали его выступления?
   – Да, – отрывисто сказал Леонетти. – Однажды я пошел в какой-то захудалый клуб, желая увидеть, как его изобьют и унизят. А когда я увидел сына… напряженного, полуголого, мне захотелось его защитить. Вот такие противоречивые чувства боролись во мне. Испугавшись неизвестно чего, я ушел. Вернее, убежал в панике… А он победил. Он редко проигрывает.
   – Я, пожалуй, выпил бы чего-нибудь, – сказал Калверт.
   – Мои причитания утомили вас?
   Леонетти исчез на пару минут и вернулся с двумя бокалами мартини.
   – Как же он дошел до такой жизни?
   – Трудно сказать, – Леонетти пожал плечами. – Но, возможно, я сам способствовал этому.
   Они отсалютовали друг другу бокалами и выпили.
   – А теперь, – на лице Леонетти появилась улыбка, – мы подошли к цели вашего визита.
   – Вы по-прежнему готовы заплатить мне за расписку сорок пять тысяч?
   – Готов был несколько часов назад.
   – А что изменилось? – Калверт едва не раздавил свой стакан в руке.
   – Я хотел купить, но вы не согласились продать.
   Росс со скорбным видом улыбнулся. Калверту вдруг захотелось вскочить и заехать ему по лицу. Усилием воли удержав себя на месте, он хрипло произнес:
   – Договаривайте, мистер Леонетти…
   – Вы, кажется, нервничаете, – тот сделал удивленное лицо. – С чего бы это?
   – Договаривайте, – повторил Калверт.
   – Раньше вы не хотели продавать расписку за сорок пять тысяч. А теперь вы пришли сами и, кажется, согласны. Да только мне уже сдается, что сумма чрезмерно высока. Вам понятен ход моих мыслей?
   Калверт допил мартини и поставил стакан на стол.
   – Продолжайте, – сказал он. – Развивайте свою мысль.
   – Я закончу ее. Теперь моя цена – тридцать тысяч.
   – Ничего себе скачок! – заметил Калверт.
   – Ладно, – развел руками Леонетти, – тридцать пять и… только ради вас.
   – Не надо. Я передумал, – Калверт встал.
   Встал и Леонетти. Голос его звучал негромко, но весьма проникновенно:
   – Я не стану вас задерживать, Калверт, но… Тридцать тысяч – и по рукам.
   – Спокойной ночи, – Калверт вышел в холл.
   Он слышал, как Леонетти, тяжело пыхтя, идет следом за ним. У двери он схватил Калверта за рукав.
   – Послушайте, – неуверенно сказал он, – если вы хотите сорок пять тысяч…
   – Я вообще передумал продавать расписку, – прервал его Калверт.
   – Вы ненормальный! – взвизгнул Леонетти.
   – Спокойной ночи, – Калверт с силой вырвался.
   – Вы что, псих? Чокнутый? Пятьдесят тысяч! Вы слышите, пятьдесят тысяч!
   – Спокойной ночи!
   Калверт уже спускался по лестнице, а Леонетти не отставал от него. Казалось, он был готов продолжить торг. Но в вестибюле отстал. Широко открытыми глазами он проводил странного гостя. Его нижняя губа отвисла. Росс ничего не мог понять.
   Когда Калверт подходил к наружной двери, за ней мелькнула какая-то тень. Но на улице он никого не заметил. Калверт подумал, что, возможно, это был силуэт Плайера, продолжавшего слежку за ним. Взмахом руки он остановил проезжавшее мимо такси. Уже сидя в салоне, обернулся. В дом Леонетти кто-то вошел.

 

 
   Когда Калверт рассчитывался с водителем, из дома выглянул Макс.
   – Сэр, вас ожидают.
   – Что случилось?
   Макс стоял, положив ладонь на ручку входной двери, но не открывал ее.
   – В вестибюле ждет блондинка, которая вместе с приятелем провожала вас в ту ночь.
   – Когда она пришла? – задумчиво спросил Калверт.
   – Сразу после полуночи. Они снова пришли вместе. Но потом поссорились, и тот… ушел. Она осталась ожидать вас. Если вы не хотите с ней встречаться, я открою черный ход.
   – Не нужно.
   – Кстати, насчет того конверта, который я отдал вашей жене…
   – Твоей вины здесь нет. Забудь об этом. Во всем виноват я сам.
   Макс открыл дверь и пропустил Калверта в вестибюль. Люси Бостон, свернувшись калачиком, спала в большом кресле. Опущенные ресницы оттеняли бледность ее щек, светлые волосы выбились из прически. Под взглядом Калверта Люси проснулась и недоуменно оглянулась по сторонам.
   – Доброе утро, – сказал Калверт. – Негоже девушке вот так ожидать мужчину.
   Опершись на протянутую руку, она встала и откинула волосы со лба.
   – Мне нужно кое-что сказать вам.
   – Давайте поднимемся ко мне.
   Первое, что увидел Калверт, войдя в холл своей квартиры, – чемоданы Грейс. Ему захотелось выбросить их, чтобы избавиться от неприятных воспоминаний.
   Отказавшись снять пальто, Люси уселась на диван. В глазах ее было столько наивности, прямоты и искренности!..
   – Я решилась на этот визит совершенно неожиданно для себя. Ни отец, ни Нед не принуждали меня к этому.
   – Но ведь сюда вы шли с Недом?
   – Мы были в театре. Именно там я решила, что зайду к вам. Нед не захотел ждать, и мы поссорились. А я, как видите, осталась.
   – Я уже слышал эту историю.
   – От лифтера? – Люси быстро взглянула на Калверта.
   – Да. Он предан мне. В основном из-за чаевых, которые я ему щедро плачу.
   – Чувствую, мне будет трудно с вами разговаривать, – она опустила глаза.
   – Я уже догадываюсь, – весело перебил ее Калверт. – Сегодня вы не будете предлагать мне деньги. Сегодня вы будете взывать к моим добрым чувствам.
   – Нед сказал, что этим вас не проймешь. Из-за этого мы и поссорились.
   – Вы меня почти убедили. Наивность и простота – ваша вторая натура.
   – Мне жаль, что я спорила с Недом, – ее брови сошлись на переносице. – Он оказался прав.
   – Забудем пока о Неде. И прекратим обсуждать мой характер.
   – Но мой визит как-то связан с определенными чертами вашего характера, – медленно сказала она.
   – И на каких же струнах моего характера вы собираетесь играть, дабы выманить расписку?
   – Как раз ничего такого делать я не собираюсь. Я просто хочу, чтобы вы отдали не принадлежащую вам вещь. Если она, конечно, еще у вас, – Люси подчеркнула интонацией последние слова.
   – Что вы имели в виду, когда говорили последнюю фразу?
   – Возможно, вы продали расписку тому, кто заплатил больше.
   – Нет, я не продал ее.
   – Рада это слышать, – она с облегчением вздохнула. – Если я как-то оскорбила вас, то не нарочно.
   – Я уже все забыл, – ответил Калверт.
   – И все же я не верю, что вы вор, – голос ее дрогнул, а лицо порозовело.
   – Кто вам сказал, что я вор? – поинтересовался Калверт.
   – Но вы же украли эту расписку. Разве не так?
   – Кто вам сказал?
   – Отец…
   – Отец? А не Род?
   – Почему вы так плохо относитесь к Роду?
   – Отчасти потому, что он едва не убил меня, отчасти потому, что он любит вас.
   – Мы отвлеклись, – Люси отвернулась. – Прошлой ночью… вы сказали мне, что отдали бы расписку за поцелуй…
   – Это была минутная слабость. Романтическая глупость, если хотите.
   – Но когда вы говорили это… ваш вид… сейчас я уже не усомнилась бы в искренности ваших чувств…
   – Повторяю, это было глупостью. Забудем об этом.
   – Я не собираюсь ловить вас на слове. Я напомнила об этом лишь потому, что подумала – те слова могли стать путеводной нитью между нашими сердцами.
   Люси замолчала, видимо, ожидая ответа. Калверт ничего не сказал, и она продолжала, возбуждаясь и накручивая себя:
   – Сегодня на выставке вы говорили о том, что хотели бы получить дополнительные сведения.
   – Я уже узнал то, что меня интересовало. Эти сведения я получил в госпитале от Винсента Гастингса.
   – В госпитале?
   – Да. Его сбил автомобиль, которым управлял хорошо известный вам Плайер.
   – Не может быть! – глаза ее расширились от ужаса.
   – Может. Он пытался расправиться с ним тем же способом, которым незадолго до этого убил Ван дер Богля.
   Наступила долгая тишина. Люси сжалась в комок, голова ее горестно вздрагивала. Калверту захотелось обнять девушку и успокоить. Но он не сдвинулся с места.
   Наконец Люси Бостон медленно подняла голову, как будто на это потребовалась концентрация всех ее физических и душевных сил. Глаза были сухи, взгляд пуст.
   – Я не хочу верить этому.
   – Да, в такое нелегко поверить.
   – Это неправда! – дикая вспышка протеста прозвучала в ее словах. – Отец и Нед не могут иметь к этому отношения. Плайер действовал самостоятельно.
   – Возможно, вы и правы. Тогда дело надо передать в полицию.
   – Нет! – вскрикнула она. – Нет! Этого нельзя делать.
   – Значит, вы не верите до конца, что Нед и ваш отец не причастны к смерти Ван дер Богля.
   – Да, – тускло, почти безжизненно прошептала она.
   И снова в нем вспыхнуло непреодолимое желание заключить ее хрупкое тело в объятия. И снова он сдержал себя.
   – Послушайте, Люси, – голос Калверта дрогнул. – Каковы ваши отношения с Родом?
   – Он партнер моего отца. Мы давно знакомы и часто вместе посещаем разные заведения.
   – Я не об этом. Для меня ваш ответ очень важен… Извините, еще раз спрашиваю: какие у вас отношения с Родом?
   – Самые лучшие. Но совсем не те, которые вы имеете в виду.
   – Правда?
   – Да, – в голосе ее была смесь недоумения и любопытства.
   – Я хотел знать это, поскольку собираюсь сообщить о случившемся полиции. Не знаю, замешан ли в этом деле ваш отец, но Род замешан безусловно.
   – Но если вы обратитесь в полицию, то расстанетесь и с распиской. Какой в этом смысл? Вы ведь ничего не получите.
   – Я никогда и не собирался извлечь из этого дела выгоду. Торгуясь с вами, я просто блефовал.
   – Тогда как же расписка оказалась у вас? – подозрение вновь отразилось на ее лице.
   – Мы поговорим об этом в другой раз, – Калверт махнул рукой. – А сейчас… Вы готовы мне помочь, если я обращусь в полицию?
   – Нет! – с этим воплем она, казалось, извергла из себя частичку души. – Нет! Никогда!
   – Но ведь произошло убийство, – возразил Калверт. – Погиб человек. Второй чудом избежал смерти. Вы посмотрели бы на его раны.
   – Нет, – простонала Люси.
   – Кто же следующая жертва? По-видимому, я. На этот раз Плайер будет действовать со всей решительностью.
   – Не верю! – она вскочила, словно подброшенная пружиной. – Вы хотите попугать меня! Зачем вы наговорили столько ужасов?
   Она бросила на него разящий взгляд, потом отвернулась и заплакала. Плакала по-детски – навзрыд, прижимая к груди кулачки. Калверт не выдержал, встал и ласково обнял ее за плечи. Инстинктивно Люси прижалась к нему, словно прося защиты. Рыдания стали глухие, руки переплелись, Калверта снова обдало ароматом, так живо напомнившим ему мелодию вальса, услышанного недавно. Ее податливое мягкое тело все сильнее прижималось к нему, и Калверт понял, что пропал. Желание обладать этим телом было безмерно велико, оно наваливалось и давило, как штормовая волна, и лишь где-то в глубине сознания еле слышно звучало: «Не смей. Не смей пользоваться ее секундной слабостью. Это будет подло. Если чему-то и суждено быть, пусть это будет совсем иначе, без всякой связи с распиской, Родом, Плайером и ее отцом».
   Объятия его ослабли, хотя он все еще продолжал поддерживать девушку. Она перестала плакать, вытерла ладонью глаза, но не предприняла попытки освободиться из его рук.
   – Что мы делаем, Люси? – сказал Калверт, сажая ее на диван. – Что происходит? Как нам вести себя дальше?
   – Не знаю, – устало ответила она. – Но мне бы хотелось, чтобы восторжествовала справедливость.
   – Мне бы тоже этого хотелось. Но все слишком подло и грязно. Эта зараза уже осквернила нас.
   Взгляд Люси был полон смирения. Она доверилась ему, молила о защите, а он даже не знал, что предпринять. Только теперь Калверт понял, что Люси для него дороже всего: дороже его жизни и чести, дороже проблем добра и зла.
   – Люси, так уж получилось, что мы должны пройти через все это. Но если вам страшно, разрешите, и я сделаю все сам.
   Ее голос прозвучал тихо, как шелест:
   – Я не смогу пойти против отца. Вы совсем его не знаете. Да, у него есть слабости, как и у любого человека. Но он не преступник. Он не может иметь ничего общего с тем, о чем вы говорили. Возможно, он поступил неправильно, купив картины Гроота. Но все остальное…
   – Так вы все знаете! – с удивлением воскликнул Калверт.
   – Он сам мне рассказал. Его мучит совесть.
   Вдруг Люси вскочила и бросилась к двери. Калверт догнал ее, когда она была уже в коридоре. Он втащил ее обратно и повернул к себе лицом.
   – Люси, я ничего не буду предпринимать, пока не поговорю с вашим отцом.
   Она позволила себя обнять, и лицо Калверта вновь зарылось в ее волосы, свежий аромат которых пьянил лучше любого вина. Так они простояли несколько минут, а потом она с мольбой сказала:
   – Отпустите. Я ухожу. Мне нужно домой.
   Калверт еще пытался ее удержать, но Люси глянула на него с таким укором, что он сам распахнул дверь.
   – Я вас провожу.
   – Прошу вас, не надо.
   Он под руку довел ее до лифта и там сказал:
   – Завтра я приду к вашему отцу.
   Лифт лязгнул, останавливаясь, а затем в его дверях показался Макс.
   – Опусти, пожалуйста, мисс Бостон вниз, – сказал Калверт.
   Она шагнула в кабину лифта. В бледном свете синей лампочки ее лицо было прекрасным и трагическим. Калверт понял, что вся копившаяся в нем любовь отныне и навечно принадлежит только ей.
   Дверь лифта закрылась, и он медленно пополз вниз.

Глава 10

   Дверной звонок в квартиру Калверта ожил. Когда дверь открылась, через порог шагнул детектив Ходж собственной персоной.
   – Узнаете? – жизнерадостно произнес он.
   – Как будто только вчера виделись, – ответил Калверт.
   – Проходил мимо и решил зайти. Как-никак суббота, и вы должны быть дома. Ничего новенького в нашем дельце не появилось?
   – Я как раз завтракаю, – сказал Калверт. – Не составите компанию?
   – С удовольствием.
   – Положите пальто и шляпу куда-нибудь.
   Сняв пальто, инспектор аккуратно сложил его пополам и только тогда повесил на спинку стула. За пальто последовала шляпа, все еще сохранившая первозданную свежесть. Затем Ходж разгладил усы, причесал редкие волосы, движением плеч поправил воротник и, подойдя к зеркалу, подтянул узел галстука. Наблюдавший за этими манипуляциями Калверт ухмыльнулся.
   – Прошу на кухню.
   Когда Ходж уселся за стол, Калверт налил ему кофе.
   – Тосты будете?
   – Нет, спасибо, только кофе. Есть какие-нибудь новости?
   – Их сколько угодно. Вернулась и вновь ушла моя жена, я успел влюбиться, а шеф зол на меня, как черт.
   – Меня интересует совсем не это. Как насчет того парня, что вломился в вашу квартиру? Выяснили, что он искал?
   Калверт задумался. Новостей у него было хоть отбавляй. Может, сказать Ходжу о Грейс? Он бы помог ее выследить. Если она сразу не помчалась с распиской к Леонетти, значит, не торопится. Зная Грейс, он мог предугадать ее действия. Первое – она не клюнет сразу на предложение Леонетти. Второе – она попытается встретиться с Ролом и Бостоном, чтобы набить цену. Третье – если ее привычки не изменились, она, скорее всего, будет спать до обеда… Если все рассказать, то детективу придется доверить очень многое. А главное – он может подставить под удар Люси. Нет, торопиться не стоит.
   – Ничего нового не могу сказать, – почти искренне сокрушился Калверт. – Вам долить сливок?
   – Так я и думал. Я не стал бы вас беспокоить, если бы не одно мое соображение.
   – Какое именно?
   – Почему между его приходом в этот дом и моментом проникновения в вашу квартиру прошло десять часов? Я не могу этого понять. А что вы думаете?
   – Я не сыщик. Это ваша работа. Зачем отбирать чужой хлеб…
   – Я сентиментальный человек. Это можно заметить даже по моему внешнему виду. – Ходж со скромной гордостью взглянул на булавку, украшавшую его галстук. – Правда, не похож на полицейского?
   – Есть немного.
   – Меня тронула эта история. Вернувшись домой, я погрузился в раздумья. Я даже не пошел вечером в кино, хоть и собирался. Я бился над этим вопросом почти два часа.
   – Простите за то, что заставил вас потерять столько времени.
   – Издеваетесь? – обиделся Ходж. – Но, думаю, мой вывод будет для вас небезынтересен.
   – Еще бы!
   – Тот парень живет в этом доме, – довольный собой объявил Ходж.
   Авторитет детектива в глазах Калверта сразу вырос. Неужели эта гениальная догадка и в самом деле его? Или Ходж узнал о Гастингсе? Нужно быть начеку.
   – Неплохая версия, – заметил он.
   – И я так думаю. Этот человек мог преспокойно сидеть в своей квартире, попивая чай, и готовить преступление. Трудно представить идиота, который десять часов кряду мерзнет на пожарной лестнице! Жильцу этого дома и слепок с вашего ключа было проще сделать. Теперь понятно, почему лифтер не видел, как он спускался вниз. Он никуда не уходил, а просто вернулся в свою квартиру.
   – Это только версия, – Калверт покачал головой. – Она приемлема, но не практична. В этом доме столько жильцов, что искать среди них преступника не легче, чем иголку в стоге сена.
   – Согласен, это всего лишь мои умозаключения, – Ходж энергично кивнул головой. – Ну, мне пора. Дела, знаете ли. И на сей раз чисто практические.
   – Я провожу вас, – Калверт встал.
   – Не беспокойтесь, заканчивайте завтрак. Кстати, а как себя чувствует Гастингс?
   Калверт окаменел. По интонации, с какой Ходж сказал это, было ясно – здесь кроется какая-то ловушка. Калверт поднял кофейную чашку, прикрываясь ею, как щитом, от пристальных взглядов инспектора, и пробормотал:
   – Неважно. Беднягу сильно помяли.
   Улыбка триумфатора исчезла с лица Ходжа, и уже совершенно другим тоном, сухим и деловитым, он спросил:
   – Вы дружите с Гастингсом?
   – Знаком немного. Он работает в банке, где я состою вкладчиком. Иногда помогает мне советами.
   – Мой коллега из отдела дорожных происшествий заходил к нему в госпиталь и узнал от врача, что вы посещали Гастингса, – доверительно сообщил Ходж.
   – Полиция нашла автомобиль, который сбил его?
   – Нашла. Почти сразу. Накануне его угнали из центра города. Примерно два месяца назад почти на том же самом месте машиной был смертельно травмирован один человек. Машина тоже оказалась краденой. Совпадение? А то, что Гастингс живет в одном доме с вами, тоже совпадение?
   – А что это, по-вашему? – Калверт почувствовал, как в воздухе повисла угроза.
   – Вы не хотите объяснить мне что-нибудь? – Ходж проигнорировал его последние слова. – Или хоть намекните. Наведите на мысль.
   – Не понимаю, что вы имеете в виду. Вы помешались на своих теориях, инспектор.
   – На вашем месте, я бы помогал следствию, а не ставил ему палки в колеса.
   – Я постараюсь следовать вашему совету.
   – Это не совет, а предупреждение, – Ходж криво ухмыльнулся. – Я еще зайду к вам. Побеседуем по душам; может быть, вы станете откровеннее.
   – Сомневаюсь.
   Калверт дождался, когда за Ходжем захлопнулась дверь, и допил остатки кофе прямо из кофейника. Его тревожные раздумья прервал телефонный звонок.
   – Алло! – услышал он голос Люси.
   – Привет, – ответил Калверт. – А я как раз собирался позвонить вам.
   – Мой отец не у вас?
   – У меня? Разве он выбирался зайти ко мне?
   – Да… Сначала он хотел проведать в госпитале Гастингса, а в десять тридцать должен быть у вас.
   – Может, он где-нибудь задержался…
   – Я очень беспокоюсь, – тихо сказала Люси. – Перед уходом отец поссорился с Недом. Они кричали друг на друга в холле, но сразу умолкли, когда я зашла.
   – Я сейчас возьму такси и приеду.
   – А если отец придет и не застанет вас дома?
   – Оставлю записку у лифтера. Вы не видели Плайера?
   – Нет.
   – Буду у вас через четверть часа.
   Повесив трубку, Калверт сел в кресло и задумался. Ему не нравилось, что Плайер пребывает где-то вне поля его зрения. Дело могло повернуться каким угодно боком, и Бостон мог из врага превратиться в союзника. Все зависело от того, насколько он осведомлен о деятельности двоюродных братцев. Хотя Люси и не допускает участия отца в преступлениях, верить можно только фактам. Значит, решение, которое он, Калверт, примет, не должно зависеть от субъективного мнения одной из сторон. Факты, только факты.

 

 
   При дневном освещении лишенная эффектной подсветки картина в витрине галереи уже не казалась такой привлекательной. Чахоточный младенец, примостившийся на мосластых коленях своей уродливой бабушки, вот-вот собирался отдать богу душу.
   Едва Калверт позвонил, как из-за портьеры служебного хода появился Род. Черный костюм в сочетании со смоляными волосами делал его лицо еще более бледным. На Калверта он смотрел с нескрываемой враждебностью. Калверт же, наоборот, решил вести себя, как пай-мальчик.
   – Привет, Род! Надеюсь, вашу шляпу и пальто передали вам в лучшем виде?
   – Что вам угодно? – угрюмо спросил Род.
   – Наверное, это чертовски сложное дело – руководить выставочным залом. Ведь сейчас людям очень трудно угодить.
   Род некоторое время смотрел на него, как на какое-то диковинное, то ли мерзкое, то ли очаровательное, насекомое, и резко повернулся, собираясь уйти, но Калверт остановил его.
   – А где мисс Бостон?
   – Поищите ее там, – Род кивнул в сторону главного выставочного зала. – Но у меня такое чувство, Калверт, что вам лучше не показываться ей на глаза.
   – В самом деле? – холодно отпарировал Калверт. – Почему вы так решили?
   Перемена в поведении Рода не на шутку обеспокоила Калверта. Неужели он уже общался с Грейс и знает от нее, где на самом деле находится расписка? А возможно, Грейс уже здесь и торгуется с Бостоном?
   – Надеюсь, вы понимаете всю уязвимость своего положения? – процедил Род сквозь зубы.
   – Не пытайтесь меня запугать.
   – Неужели я вас запугиваю?
   – Конечно, – ответил Калверт, желая вызвать Рода на откровенность. – Не забывайте о расписке. Не будет меня, не будет и ее.
   – Вы так уверены в этом? – загадочная улыбка появилась на лице Рода.
   – Совершенно уверен. Пока расписка у меня, мне не о чем беспокоиться. Скажу больше – я вообще не собираюсь с ней расставаться.
   – Это ваши проблемы, – губы Рода снова скривились. – А если я скажу, что эта расписка… – он многозначительно замолчал.
   – Продолжайте.
   Однако Род молчал, по-прежнему таинственно улыбаясь, и Калверт решил пойти ва-банк.
   – Кстати, Гастингс посвятил меня во все подробности.
   – Что? – Род непроизвольно дернулся.
   – Теперь я знаю все. Я знаю и о Ван дер Богле, и о картинах, и о том, почему вам так дорога расписка. Если бы я уже продал ее…