Чейз Джеймс Хэдли. Выгодное дельце

   – Понятно, сэр, – отчеканил Прескотт и подумал: «Эти богатые вонючие скоты! Вечно носятся со своими побрякушками!»
   – Супруги должны выйти из отеля в половине девятого, – продолжал Дюлон. – Нельзя заставлять их ждать ни минуты. Сейчас половина восьмого.
   Прескотт вспомнил, что должен был побеседовать с Анитой Цертис. Теперь, из-за того, что придется торчать в холле, поговорить с Анитой не удастся.
   – Сэр, – произнес Прескотт. – Вы должны знать, что у нас работает уборщица, которая обслуживает апартаменты Уорентонов. Она кубинка. Ее муж арестован за убийство.
   Дюлон вздрогнул.
   – В это невозможно поверить. Как ее зовут?
   – Анита Цертис, сэр.
   – Хорошо, Прескотт, предоставьте это мне.
   Как только Джос Прескотт покинул его кабинет, Дюлон вызвал управляющего по кадрам и потребовал немедленно уволить Аниту Цертис.
   Управляющий застонал.
   – Только не сегодня вечером, сэр, – взмолился он. – У меня некем заменить ее. Эта женщина работает добросовестно. Можно отложить ее увольнение до утра? Тогда я смог бы найти ей замену.
   – Ладно, – согласился Дюлон. – Но мы обязаны отделаться от нее.
   Пока шел этот разговор, а Прескотт проверял в своем кабинете револьвер, в отель пришла Анита Цертис. Она явилась немного раньше, чем обычно. Никто не обратил на нее внимания, когда она, открыв дверь своим ключом, вошла через служебный вход. Анита подумала, что полиция, наверное, еще не приходила в отель.
   Бесшумно проскочив в дамский туалет, Анита заперлась в одной из кабинок и приготовилась ждать. Анита не хотела подниматься в апартаменты Уорентонов, так как опасалась, что там ее может поджидать полиция. В туалете она собиралась просидеть до половины первого, а потом открыть служебный вход Мануэлю и Фуентесу.
   Поразмыслив, Анита пришла к выводу, что полиция будет ждать ее в кабинете Прескотта. В отеле «Спаниш-бей» не допустят, чтобы по коридорам шныряли копы. Богатым постояльцам это не понравилось бы.
   Мысли Аниты переключились на любимого Педро. Как было хорошо, если бы они вместе уже плыли в Гавану! Анита желала обнять и утешить мужа. Она была уверена, что сумеет поставить его на ноги. Она бы работала на ферме сахарного тростника, зарабатывала деньги, а Педро лежал бы в доме отца. Выздоровев, он помогал бы ей.
   Анита встала на колени и принялась молиться, чтобы поскорее оказаться вместе с Педро. Пока она молилась, Педро Цертис скончался.

 

 
   Брейди, Мэгги и Беннон сидели в коттедже и обсуждали детали предстоящей операции. Брейди сказал, что имел разговор с шефом.
   – У нас заберут драгоценности, после чего вы оба, – он кивнул на Мэгги и на Майка, – получите свои доллары. Возможно, придется подождать два дня.
   Беннон с облегчением вздохнул.
   – Это приятное сообщение, – сказал он.
   Мэгги погладила его руку.
   – Я рада за тебя, Майк. Надеюсь, твоей дочери будет хорошо.
   Беннон принял три обезболивающие таблетки. Боль не донимала его, но чувствовал он себя все равно неважно. Движения стали какими-то вялыми, скованными, лишенными гибкости. У Майка появилось ощущение, что он умрет гораздо раньше, чем рассчитывал.
   – Майк, я загримирую вас так, что родная мама не узнает. Помните, что когда мы спустимся на террасу, в апартаментах могут оказаться Уорентоны. Вы должны будете усыпить их. Если там еще кто-нибудь будет, необходимо и его усыпить. Итак, около двух часов ночи мы войдем в отель. На нас никто не обратит внимания. Да, Майк, не забудьте, что когда будете стрелять, попасть надо в шею, руку или лицо. Вся операция должна занять не больше сорока минут. Потом мы передадим драгоценности человеку, которого пришлет шеф, и еще два дня проживем в коттедже. Вы получите свои деньги, после чего мы расстанемся.
   Беннон кивнул.
   – Можете на меня положиться.
   – Я знаю это. Понимаю, что означает для вас это дело.
   Брейди обратился к Мэгги.
   – Ты, дорогая, знаешь, что должна делать. У тебя будет свободен весь вечер после того, как ты сходишь в ресторан и предупредишь метрдотеля, что я плохо себя чувствую и не буду ужинать.
   – О, ты себя плохо чувствуешь? – забеспокоилась Мэгги.
   – Это ты так скажешь! – рассвирепел Брейди. – Я чувствую себя прекрасно! Когда полиция начнет расследование, я должен иметь алиби! Метрдотель должен знать, что я весь вечер провел в постели! Понятно?
   Мэгги улыбнулась.
   – Ты здорово все придумал. Я поначалу испугалась…
   – Ладно, ладно, – перебил ее Брейди. – Когда будешь в ресторане, посмотри, ужинают ли там Уорентоны. Постарайся разузнать, не собираются ли они куда-нибудь после ужина.
   – Я все поняла, дорогой. – Мэгги замялась. – А… мне можно поужинать в ресторане?
   – Пожалуйста! Можешь там хоть лопнуть от обжорства!
   Мэгги радостно взвизгнула.
   Беннон в это время думал о своей дочери. С того момента, как он приехал в Парадиз-Сити, он дважды звонил в детский приют. Старшая медсестра сообщила ему, что Крисси чувствует себя хорошо, не скучает, но часто спрашивает, когда вновь увидит его. Майк сказал, что скоро приедет, и медсестра обещала передать это Крисси.
   Через полчаса Мэгги, одев свое лучшее платье, отправилась в отель. В стороне от толпы она заметила Джоса Прескотта; с мрачным видом он сидел в кресле. Одарив его лучезарной улыбкой, Мэгги вошла в ресторан.
   Метрдотель сразу направился к ней. Стареющие мужчины, перестав жевать, провожали Мэгги взглядами, в которых читалось лишь одно желание: стать лет на двадцать моложе.
   – Добрый вечер, мисс, – приветствовал ее метрдотель. – Мистер Ванце не с вами?
   – Бедный старик себя неважно чувствует, – озабоченно произнесла Мэгги. – Порой у него бывают обострения хронической болезни… Он настоял на том, чтобы я поужинала одна. Мистер Ванце так добр ко мне.
   – Позвольте, я пришлю ему ужин в коттедж? – спросил метрдотель, провожая Мэгги к столику.
   Увидев в холле Марию и Уилбура Уорентонов, Мэгги остановилась. Джос Прескотт мгновенно направился к молодой чете. На шее Марии Мэгги заметила бриллианты. Потом Уорентоны и Прескотт исчезли из поля зрения.
   – Позвольте, я пошлю ужин мистеру Ванце? – снова спросил метрдотель.
   – Нет, благодарю вас. Мистер Ванце уснул. Я дала ему успокоительное.
   Мэгги села за стол.
   – Это были миссис и мистер Уорентоны?
   – Да. Они проводят сегодняшний вечер в казино, – ответил метрдотель, предлагая ей меню. – Могу я порекомендовать вам что-нибудь на ужин?
   Метрдотель считал эту медсестру самой очаровательной женщиной, которая когда-либо появлялась в отеле.
   Мэгги, подняв на него огромные глаза, прошептала:
   – Да, прошу вас. Я страшно голодна.

 

 
   Мария Уорентон, войдя с мужем в ресторан-казино, произвела там сенсацию. В сопровождении метрдотеля они направились по красной дорожке к лучшему столику.
   Богатые посетители уже ужинали. Обычно все спешили побыстрей покончить с ужином и приступить к игре. Но сегодня рулетку затмил блеск камушков. Многие впервые так близко увидели бриллианты Уорентонов. Мужчины сначала внимательно рассмотрели Марию, затем уже – бриллианты. Глаза женщин были прикованы к драгоценностям и больше ничего не видели.
   Заказывая ужин, Мария всегда была очень придирчива и даже капризна. Уилбур, довольствовавшийся бифштексом, еле сдерживался, слушая, как его жена требует от метрдотеля разъяснений по каждой мелочи. Увидев, что все женщины в ресторане наблюдают за ней, Мария изощрялась как могла.
   «В конце концов, у нас медовый месяц, – думал Уилбур. – Пусть забавляется. Только бы она не вела себя подобным образом, когда вернемся домой».
   Джос Прескотт, переговорив с детективом казино и убедившись, что тот присмотрит за Уорентонами, а затем проводит их в отель, решил, что его миссия окончена. Покинув казино, он взял такси и мысленно был уже с Мэгги. Они должны были встретиться через пять часов. Пять долгих часов!
   Джос был настолько занят мыслями о Мэгги, что совсем позабыл об Аните. Он не вспомнил о ней даже тогда, когда делал обход отеля. То и дело глядя на часы, Прескотт думал о том, как будет лежать с Мэгги на мягкой траве, скрытый густыми кустами…

 

 
   Достав из пакета два револьвера 38-го калибра, Мануэль положил их на стол.
   – Пора. Будь осторожен с оружием. – Он протянул один револьвер Фуентесу. – Помни, никакой стрельбы! Полиция не должна вмешиваться.
   Он выдержал паузу и спросил:
   – Ты меня понял? Стреляем только в том случае, если не остается ни единого шанса на успех.
   – Я понял, – Фуентес взял револьвер и облизнул пересохшие губы.
   – Первые несколько дней старый Уорентон будет собирать деньги, – сказал Мануэль. – Мне придется нажимать на Дюлона. Думаю, хозяин отеля согласится кормить нас. Будем дежурить по очереди. Уорентонов свяжем. Аниту тоже свяжем и заклеим ей рот. Нелегко, приятель, но пять миллионов долларов того стоят.
   – Один миллион мне, четыре тебе, – уточнил Фуентес.
   – Да, ты прав, – улыбнулся Мануэль, но Фуентес заметил, что его черные глазки-маслины смотрят недружелюбно.
   – Если мы будем несколько дней сидеть в отеле, заложникам тоже потребуется еда. И туалет.
   – Отель предоставит им еду, – сказал Мануэль. – А туалет есть в апартаментах.
   – Когда Анита придет в себя, она станет опасной. Может, не будем ее развязывать?
   – Не забивай себе голову этими мелочами. Предоставь мне это решить.
   Фуентес пожал плечами.
   – Анита опасна.
   Мануэль снова улыбнулся.
   – А я еще опаснее, друг мой.
   Они посмотрели друг на друга, и Фуентес почувствовал, как по его взмокшей спине побежали мурашки.
   Раздался телефонный звонок, заставивший обоих вздрогнуть.
   Мануэль подошел, снял трубку.
   – Торес слушает, – сказал он.
   Фуентес поглаживал револьвер, думая, что скоро навсегда расстанется с Мануэлем. Холод металла придавал Фуентесу уверенность.
   Наконец, Мануэль сказал:
   – Спасибо, друг. Я не забуду о тебе. – Он повесил трубку и улыбнулся Фуентесу. – Многие проблемы решаются сами по себе. С Анитой у нас не будет хлопот. Мой друг из больницы сказал мне, что Педро умер.
   – Умер? – Лицо Фуентеса просветлело. – Это хорошая новость!
   Мануэль наблюдал за ним.
   – Если Анита узнает, она может не впустить нас, – сказал Фуентес.
   – Она не узнает, – ответил Мануэль. – Она сейчас сидит в отеле и ждет нас. Когда она проведет нас в апартаменты, я скажу ей, что у Педро был приступ и он умер. Анита ничего не сможет сделать. Полиция ее разыскивает. Она будет с нами. Я пообещаю ей немного денег.
   – Она может подумать, что ты обманываешь ее, – забеспокоился Фуентес. – Если она не поверит, что Педро умер, то станет очень опасной.
   Мануэль подошел к шкафчику, достал оттуда маленький транзисторный приемник и сунул его себе в карман.
   – Я даже не буду ей говорить об этом. Сообщение будет передано в новостях. Мы с тобой сделаем вид, будто услышали об этом впервые.
   В другой карман Мануэль высыпал горсть патронов.
   – Если у нее начнется истерика, я оглушу ее. Нам должно повезти, друг мой. А теперь пора ехать в отель.
   Мануэль и Фуентес спустились по трапу и, миновав территорию порта, подошли к машине.
   – Все идет замечательно, – сказал Мануэль, управляя автомобилем. – Скоро мы с тобой станем миллионерами.
   По пути в отель Фуентес то и дело ощупывал рукоять своего револьвера.

 

 
   Около десяти часов Том Лепски и Макс Якоби подъехали к боковому входу отеля «Спаниш-бей». У Лепски было отвратительное настроение. Кэролл сказала, что сегодня вечером они должны отметить знаменательную дату. Лепски, который вообще не помнил ни одной знаменательной даты, напрочь забыл, что как раз сегодня исполняется год со дня их первого путешествия в Европу. Кэролл заявила, что хочет непременно пойти в какой-нибудь ресторан. Там, по ее словам, они могли бы вспомнить те немногие приятные эпизоды путешествия, которые были. Лепски, редко слушая, что ему говорит Кэролл, согласно буркнул и тут же обо всем забыл. Сегодня он приехал домой поужинать и был удивлен тем, что Кэролл, вместо того, чтобы быть на кухне, принимает ванну.
   – Что у нас сегодня на ужин? – рявкнул Лепски.
   – Сегодня мы идем в ресторан, – холодно ответила жена. – Мы же договорились.
   Вспомнив, что такой уговор был, Лепски часто заморгал.
   – Понимаешь, дорогая, – начал он вкрадчивым голосом. – На мне висит это дело об убийстве. Мне надо еще парочку часиков поработать. Необходимо допросить жену убийцы. Так что у нас на ужин?
   Жена запустила в Лепски намыленной мочалкой.

 

 
   Вместе с Якоби Лепски перекусил в баре-автомате. Макс пожаловался, что у него сорвалось свидание. По пути в отель оба молчали.
   Припарковав машину, детективы вошли в кабинет Джоса Прескотта. Они уселись, закурили и стали ждать. Лепски думал, чем бы ему задобрить Кэролл, когда он вернется домой.
   Лепски знал, что Кэролл, когда у нее плохое настроение, просто невыносима. Он подумал, а не купить ли ей букет цветов? Цветы, конечно, утихомирили бы Кэролл, но, представив, во что это ему обойдется, Лепски чуть было громко не выругался. В конце концов, он решил, что вполне хватит одной-единственной розы в подарочной упаковке.
   А Якоби с тоской вспоминал блондинку, которой назначил свидание. Скорее всего, у нее было полно поклонников.
   Погрузившись в свои мысли, оба забыли о времени. Когда у Лепски закончились сигареты, он взглянул на часы.
   – Что такое? – вскрикнул Том. – Джос обещал, что эта женщина будет здесь ровно в десять! Уже половина одиннадцатого.
   – Может, он просто где-нибудь задержался? – предположил Якоби. – Если у тебя закончились сигареты, возьми мои.
   – Я поищу его, – сказал Лепски. – А ты оставайся здесь.
   Лепски направился к стойке ночного портье. В холле было много разодетых мужчин и женщин, и Лепски, смущаясь, торопливо обходил их.
   – Вы не видели Прескотта? – спросил Лепски, предъявив портье свой жетон.
   Ночной портье, пожилой худой человек, уставился на Лепски, словно увидел паука.
   – Мистер Прескотт делает обход, – холодно пояснил он.
   – Знаю. Но где именно? Мне надо срочно увидеть его. Полицейское дело.
   – Он делает контрольный обход. Я не знаю, где именно.
   Лепски ослабил галстук.
   – Если вы увидите его, скажите ему, что детектив Лепски ждет его в кабинете.
   – Если увижу, – повторил портье, не любивший ни копов, ни детективов отеля.
   Вне себя от ярости, Лепски вернулся в кабинет.
   – Эта сволочь где-то на обходе, – процедил он. – Макс, я возьму у тебя сигарету?
   В четверть двенадцатого Прескотт, занятый мыслями о Мэгги, решил заглянуть к себе в кабинет. Там можно было глотнуть немного виски и взять новую пачку сигарет.
   Увидев Лепски и Якоби, Прескотт замер. Только теперь он вспомнил об Аните Цертис.
   Придя в себя, Прескотт широко улыбнулся.
   – Привет, ребята. Сожалею, но я был занят. Планы изменились. Я получил от шефа спецзадание. Сопровождал Уорентонов в казино.
   – Где кубинка? – процедил Лепски.
   – Наверное, дома.
   Лепски поднялся и рявкнул во всю силу своих легких:
   – Дома?! Ты же обещал, что она будет здесь! Мы сидим тут уже несколько часов!
   – Я же говорю, что получил спецзадание. Я обязан был его выполнить. За это время кубинка пришла, сделала свою работу и ушла.
   – Откуда это известно? – рыкнул Лепски.
   – Она всегда приходит сюда в восемь и уходит в десять. Сейчас половина одиннадцатого. Прошу не забывать, что я на службе. Я охраняю покои постояльцев отеля. Здесь я распоряжаюсь. Если вам надо допросить ее, отправляйтесь к ней домой.
   – Откуда я знаю, дома она или нет?
   – Так съездите и узнайте, – огрызнулся Прескотт.
   – А если она прячется в апартаментах?
   – Только в том случае, если она размерами с Микки Мауса! Говорю же, она дома!
   Якоби поднялся со стула.
   – Ладно, Том, поехали проверим.
   Лепски набычился.
   – Если ее нет дома, Джос, я вернусь сюда и доставлю тебе столько неприятностей, что ты мигом поседеешь!
   – Если вы оба устроите здесь заваруху, – вспылил Прескотт, – я доложу мистеру Дюлону! Он, мэр, да и ваш шеф переведут вас в уличные регулировщики! Убирайтесь отсюда!

 

 
   Анита Цертис в это время пряталась в туалете.
   «Господи! – думала она, поглядывая на часы. – И когда уже наступит назначенное время?» Ожидая, она почти не переставала молиться. Анита слышала, как постепенно стихает шум на кухне, как уходит из отеля персонал. Наконец, срок настал. Анита покинула туалет, прислушалась и бесшумно подбежала к служебному входу. Ровно в половине первого она открыла дверь. Мануэль и Фуентес были на месте. Анита провела их к лифту. Когда кабина начала подниматься, Анита спросила:
   – Что с Педро?
   – Ничего нового. Я пытался дозвониться моему другу в больницу, но его смена уже закончилась. Не волнуйся, все будет хорошо, – врал Мануэль.
   – Я молилась, – сказала Анита, глядя на него доверчивыми глазами. – Чувствую, что все будет хорошо.
   – Обещаю, – кивнул Мануэль, проклиная самого себя. – Твои молитвы будут услышаны.
   На верхнем этаже Анита проверила, нет ли кого-нибудь в коридоре, и провела мужчин к апартаментам. Затем открыла дубликатом ключа дверь. Они вошли в гостиную, и Анита заперла за собой дверь.

 

 
   Когда Лепски и Якоби направлялись в сторону Секомба, они услышали по радио сообщение о смерти Педро Цертиса.
   – Итак, это дерьмо отправилось на тот свет, – сказал Якоби. – Том, к чему теперь допрашивать его жену?
   – Ты думаешь о своем свидании? – язвительно поинтересовался Лепски.
   – Да, я смог бы еще успеть, – ответил Якоби. – Завтра выходной, сам понимаешь. А что даст допрос этой кубинки?
   – Она могла бы навести нас на след Фуентеса.
   – Так уж и наведет! Он давно в Гаване. Нам его не достать. Давай по домам, а? Скоро уже полночь. Убийца умер, дело скоро закроют. Какое нам дело до этой кубинки? У нас и так полно работы.
   Лепски направил машину к обочине.
   – Наверное, ты прав, Макс. Согласен, давай по домам. Я подвезу тебя. Надеюсь, еще успеешь к своей блондинке.
   – Я тоже надеюсь.
   Высадив Якоби у его дома, Лепски приехал к себе и только тут вспомнил, что забыл купить Кэролл розу. Словно приговоренный к казни, он вошел в дом, снял туфли и на цыпочках прошел в спальню. Он надеялся, что Кэролл уже спит.
   Жена не спала. Она сидела на кровати и ждала его.

 

 
   – Не зажигай свет, – прошептала Анита.
   – Хорошо, – ответил Мануэль, озираясь. – Света хватает. Разберемся.
   Он подумал, что скоро сможет жить так же, как живут здесь эти богачи. Пяти миллионов хватит.
   Мануэль сел в одно из кресел. Фуентес же продолжал расхаживать по террасе. Он был поражен всем: столиком, баром, креслами.
   – Сколько времени? – спросил Мануэль, глянув на часы. – Ага. Скоро будут новости. Послушаем. Я поставил деньги на одну лошадку. Чувствую, что мне сегодня повезет. – Он вытащил из кармана приемник. – Анита, ты не играешь на скачках?
   – У меня нет на это денег, – сказала она. – Зачем ты достал приемник? Вдруг кто-нибудь услышит?
   – Никто не услышит. Хочу узнать, выиграл я или нет.
   Мануэль включил приемник.
   Фуентес прислонился к двери. Терраса была залита лунным светом.
   «А вдруг эта дура начнет орать, узнав, что ее муженек сдох?» – подумал он и нащупал рукоятку револьвера.
   Диктор читал местные новости. Мануэль пытался рассмотреть лицо Аниты, но освещение было слишком слабым.
   Потом передали сообщение, которого Мануэль так ждал. Он весь напрягся, готовясь броситься на Аниту. Фуентес тоже приготовился.
   «Педро Цертис, убийца администратора дома в районе Секомб, раненный выстрелом полицейского детектива Тома Лепски, скончался. Перед смертью Педро Цертис ненадолго пришел в сознание».
   Потом диктор заговорил о скачках, но Мануэль выключил приемник. Он уронил его на пол, пристально глядя на Аниту.
   Ничего не произошло.
   Анита сидела, словно каменная статуя. В воздухе повисла напряженная тишина.
   Мануэль шепотом воскликнул:
   – Боже мой! Какой ужас!
   Анита не шевелилась.
   Он поднялся, направился к ней.
   – Анита! Это ужасно!
   – Не подходи ко мне, – предупредила она зловещим шепотом.
   Мануэль остановился. Голос Аниты был настолько страшным, что Фуентес непроизвольно отодвинулся.
   Анита неуловимым движением включила настольную лампу.
   У Мануэля, увидевшего лицо Аниты, перехватило дыхание. Перед ним сидела старуха с морщинистой кожей и запавшими глазами.
   Истерики не было. Просто в кресле сидела женщина-мертвец.
   – Анита! – прошептал Мануэль. – Для меня это так же неожиданно, как и для тебя. Это страшная весть!
   Мертвые глаза взглянули на него.
   – Ты обманул меня, мерзавец! – прошептала Анита. – Ты знал, что Педро при смерти. Ты обманул меня, чтобы попасть в апартаменты. Ты лгал мне! Господь покарает тебя!
   – Анита! Анита! – жарко шептал Мануэль. – Выслушай меня! Я тебя не обманывал! Клянусь! Я ведь держу свое слово! Я выполняю все свои обещания! Нет, Анита, я не обманывал тебя! Это мой знакомый из больницы врал. Зачем он это делал? Зачем? – Мануэль ударил себя в грудь. – Я выясню это! Обязательно выясню! Обещаю тебе!
   По лицу Аниты текли слезы.
   – Педро, – простонала она. – Любимый! Я потеряла тебя…
   Мануэль глянул на Фуентеса и подмигнул ему. Фуентес кивнул. Он по достоинству оценил актерский талант Мануэля.
   – Когда прибудем в Гавану, – тихо произнес Мануэль, – мы закажем мессу по Педро. Тебе сейчас тяжело, Анита. Я понимаю. Ты поплачь. Тебе станет легче.
   Снова наступила тишина. Наконец, Анита вытерла слезы и сказала:
   – Я ухожу.
   Этого Мануэль не ожидал. Он испуганно уставился на нее.
   – Анита! Куда ты пойдешь?
   – В церковь. Я поставлю свечки. Я буду молиться.
   – Не сейчас, – мягко произнес Мануэль. – Я понимаю, тебя потрясла это ужасная новость. В Гаване мы поставим много свечек. Закажем мессу. Но только не сейчас. Прошу тебя.
   – Я ухожу, – повторила Анита, направляясь к двери.
   Мануэль быстро подошел к ней и схватил за плечо. Она вздрогнула.
   – Анита! Ты подумай! Тебя ищет полиция. Полицейские установят, что это ты открыла нам дверь. Подумай! Что ты собираешься делать? Сколько свечей ты поставишь Педро, находясь в тюрьме?
   Мануэль внимательно наблюдал за выражением лица Аниты. Оно стало совершенно безучастным.
   – Пойдем на террасу, – тихо предложил Мануэль. – Там мы помолимся за упокой души Педро.
   Он украдкой взглянул на часы. Было пять минут второго. Уорентоны должны были вот-вот вернуться. До их прихода Аниту необходимо было успокоить.
   Словно во сне, Анита вышла на террасу. Мануэль отвел ее в темный угол. Она опустилась на колени.
   Фуентес, наблюдая за ними, был поражен лицемерием Мануэля Тореса.
   Брейди, тщательно загримировавшись под темнокожего человека с бородкой, работал теперь над лицом Беннона. Оба были одеты в смокинги.
   – Ваша мать не узнала бы вас, – сказал Брейди. – Если Уорентоны и увидят вас, вам нечего беспокоиться. Еще секундочку потерпите, я подправлю вам усы.
   Беннон не шевелился. Все это время он думал о Крисси. Он чувствовал себя уставшим и опустошенным. Обезболивающие таблетки притупили страдания физические, но в душе стоял мрак; Майк был конченый человек.
   – Все! – сказал Брейди, отступив на шаг. – Взгляните-ка на себя!
   Беннон поднялся, посмотрел в зеркало. Он был потрясен. О, если бы он действительно мог стать таким здоровым и уверенным в себе парнем! Если бы мог начать новую жизнь!..
   – Нравится? – улыбаясь, спросил Брейди.
   – Да, – тихо ответил Беннон.
   – Майк, с вами все в порядке? – с беспокойством спросил Брейди.
   – Можете на меня положиться. Я выполню свою работу…
   Он обернулся и пристально посмотрел Брейди в глаза.
   – Когда все закончится… Если мне не удастся… Я хочу сказать, если я слягу, вы позаботитесь о моей дочери?
   – Мы уже обсуждали это, Майк, – произнес Брейди. – Вы получите свою долю через два дня.
   Беннон вытащил из кармана визитку.
   – Здесь фамилия и адрес врача, который наблюдает за моей дочерью. Я говорил с ним по телефону и сказал, что деньги скоро поступят. Если со мной что-нибудь случится… – Он вздохнул. – Лу, позаботьтесь, пожалуйста, о девочке. Вам надо будет только отправить от моего имени деньги. Вы сделаете это?
   – Но, Майк… – Брейди почувствовал озноб.
   – Больше не будем об этом, – оборвал его Беннон. – Вы сделаете это для меня?
   – Конечно, Майк.
   – Вашу руку, Лу, – Майк протянул ладонь.
   Это было настоящее рукопожатие.
   – Майк, вы полагаете, что уже через два дня вам станет так плохо?
   – Не знаю. Я хочу подстраховаться. Как только мы закончим, я уеду. Мне хотелось бы повидать дочь. Я не стану дожидаться денег. Вы не против?
   – Конечно, Майк.
   – Спасибо.
   Брейди поклялся самому себе, что, если операция вдруг провалится, он все равно найдет деньги, чтобы обеспечить пребывание в лечебнице дочери Беннона. Любым способом он достанет эти деньги!
   Пришла Мэгги.
   – Какая была еда! – простонала она. – Просто великолепно! Теперь я полна сил.
   Она оглядела Брейди и Беннона.
   – Лу, ты чародей! Ни за что не узнала бы ни тебя, ни Майка!
   Брейди посмотрел на часы.