Чухрай Григорий Наумович. Мое кино - Баллада о солдате (сценарий)

   У санитарного эшелона греются на солнышке несколько раненых. Оттуда слышится громкий смех.
   От эшелона с ведрами бежит к колонке краснощекая полная санитарка.
   Алексей снимает с крана полный котелок.
   - Эй, женишок,- улыбается она, обнажая большие неровные зубы,- дай-ка водички попить!
   Пить ей не хочется. Это так, для знакомства.
   - Некогда, доктор! - весело отвечает Алексей и, стараясь не расплескать воду, бежит к своему эшелону.
   В вагоне стоит вконец напуганная Шурка. Над ней грозно навис толстый солдат.
   - А вот сдам тебя в военный трибунал, тогда узнаешь, как в секретные эшелоны проникать!.. Следуй за мной!..
   Шурка не двигается.
   В дверях появляется Алексей с котелком воды.
   - Следуй за мной!..- повторяет толстый солдат.
   - Не пойду! - упирается Шурка.
   - Следуй, тебе говорят! - солдат хватает Шурку за плечо.
   Алексей одним прыжком метнулся в вагон.
   - А ну, брось!
   - А-а!.. Явился голубчик! - злорадно протянул толстый солдат.- Как же это получается? Мы с тобой по-честному договаривались, а ты здесь гражданских лиц провозишь?
   - Какая разница - один человек или два?
   - Значит, разница!... А ну, гражданочка...- Часовой взял Шурку за плечо.
   Алексей подошел и, отбросив руку часового, встал между ним и Шуркой.
   - Никуда она не пойдет! Ясно? Катись отсюда!
   - Что-о?!..- удивился солдат.- Это кто же здесь старший?.. Ишь, устроился здесь со всеми удобствами - сено, девочка...
   - Замолчи!..- шагнул к нему Алексей.
   - Думаешь, я не видел. Все видел!..
   - Что ты видел?
   - Как вы с ней в сене кувыркались!..
   Короткий и точный удар сбил солдата с ног. Задетый ногою, опрокинулся котелок с водой. Вскрикнула Шурка.
   Солдат, сидя на полу, отупело хлопал глазами. Постепенно он пришел в себя и вдруг сказал спокойно и даже с каким-то злорадством:
   - Оч-чень хорошо! Нападение на часового во время несения караульной службы!.. Знаешь, что за это бывает? - Он поднимается, поправляет обмундирование.
   - Ну, и дерьмо же ты! - с презрением говорит Алексей.
   - Это с какой точки смотреть,- обиженно говорит толстый солдат, продолжая заправляться.- С твоей, может, и дерьмо, а с моей - мне цены нету! - И вдруг, рассердившись, кричит: - А ну, вылезайте к чертовой матери из вагона! Оба!.. Не подчинитесь - стрелять буду! Панику подниму... Имею полное право!
   - Стреляй! Как страшно!
   - Ты еще лейтенанта не видал, оттого такой храбрый. Сейчас я тебе устрою! - И солдат, решительно щелкнув затвором, поднял вверх винтовку.
   - Ну ладно,- примирительно сказал Алексей.- Погорячились и хватит. Давай поговорим по-хорошему...- Он взял солдата за руки и мягко, но настойчиво заставил опустить винтовку.
   - Мне с тобой говорить не о чем. Убирайся с вагона со своей!..
   - Ну! - вскипел Алексей и сжал кулаки.
   Солдат поспешно отодвинулся.
   - Даю два выстрела вверх... А потом!...- Он спотыкается о вещевой мешок Алексея. Глухо звякнули консервные банки.- Разложились здесь...Тушенку жрете!..
   Алексей улыбнулся.
   - Хочешь, я тебе еще банку дам?
   Солдат молча отвернулся.
   - Ну, две...
   - Оскорбление личности хочешь тушенкой замазать?
   - Да ты не сердись!.. Я по-свойски. Хочешь, извинюсь?
   Солдат помялся.
   - Ладно... Давай тушенку.
   Алексей достал две банки и протянул их часовому. Тот с обиженный видом принял их и стал запихивать в карман. Инцидент, казалось, был исчерпан.
   В это время в дверях показался лейтенант.
   - Это еще что такое?! - сказал он высоким голосом, щурясь сквозь толстые очки.
   - Вот, товарищ лейтенант, самовольно проникли в вагон. Принимаю решительные меры!..- сразу докладывает толстый солдат.
   - Кто такие?... Куда едете?..- спросил лейтенант.
   - До Георгиевска, товарищ лейтенант. Вот мои документы.- Алексей протягивает документы.
   Лейтенант прочитал бумагу.
   - Ого!..- воскликнул он и с интересом оглядел Алексея.- А девушка с вами?
   Алексей и Шурка ответили одновременно, только она сказала "нет", а он сказал "да". Лейтенант улыбнулся.
   - Понимаете, товарищ лейтенант!..- горячо начал Алексей.- У нее все вещи и деньги пропали, так что приходится...
   - Ладно, ладно!... Не ври,- перебил его лейтенант.- Только вы с огнем поосторожнее!
   - Я не курю.
   Лейтенант повернулся к Гаврилкину и заметил банку тушенки, которую тот пытался засунуть в карман.
   - Это еще что? - спросил он строго.
   - А это, товарищ лейтенант...- Тот повертел банку, как будто впервые видел ее.- Вроде как тушенка...
   - Где вы взяли? У них?.. Сейчас же верните!
   - А они, товарищ лейтенант... того... добровольно...
   - Прекратить разговоры!!! - закричал вдруг лейтенант высоким голосом.- Стойте как полагается! Опять вымогательством занимаетесь! Двое суток ареста! - Очки лейтенанта мерцали недобрым светом.
   - За что же...- начал было толстый солдат.
   - Не оправдывайтесь!.. Повторите приказание!
   - Есть двое суток...- уныло повторил толстый солдат.
   - Позор! - сказал лейтенант, тронул очки, спрыгнул на землю и исчез.
   Толстый солдат развел руками. В одной из них была банка.
   - Ну вот...- сказал он.- Я ж говорил... Зверь!
   Заливается звонким смехом Шурка. Она поднимает с пола опрокинутый котелок и показывает Алексею пустое дно. Смеется она заразительно и с удовольствием, как смеются только в юности. Алексей широко улыбается ей.
   Он подходит к двери и распахивает ее.
   - Теперь можно!.. Теперь нам никакой "зверь" не страшен.
   - "Зверь"...- улыбнулась Шурка.- А все-таки как приятно, Алеша... когда думаешь о человеке плохо, а он оказывается хороший!..
   Алексей посмотрел на нее. Она улыбнулась ему. Оба задумались... Потом Шурка вдруг спросила:
   - Алеша, а вы верите в дружбу?
   - А как же. Солдату без дружбы нельзя.
   - Нет, это я знаю. А вот между парнем и девушкой?..
   - А почему же? Есть девушки даже лучше ребят.
   - Я тоже так думаю, а некоторые считают, что возможна только любовь.
   - Ерунда!.. Я, например, с одной девчонкой дружил... Дружили и ни о какой любви не думали.
   - А может быть, этого не замечаешь, а сам любишь...
   - Ее-то? - удивился он.- Ну нет!..
   - А может, она?..
   - Да она девчонка совсем... Соседка наша, Зойка... Нет, любовь - это другое...- сказал Алексей и нахмурился.
   Шурка улыбалась своим мыслям.
   - Алеша, а вам хотелось бы встретить друга?.. Настоящего, чтоб на всю жизнь? - спросила она после паузы.
   Алексей кивнул утвердительно.
   - И мне! - обрадовалась девушка.- Вот вы думаете, почему я еду?.. Вы думаете, что...
   - Ты правильно делаешь, что к нему едешь... Молодец!
   - Ой, все это не так!..
   - Молодец, молодец. Не то что какая-нибудь вертихвостка.
   - Нет, Алеша, вы ничего не знаете...
   Оба замолчали, задумались. Потом девушка посмотрела на Алексея и решившись сказала.
   - Знаете, Алеша?..
   - Что? - Он повернулся к ней.
   Она смутилась. Отвела взгляд...
   - Очень что-то пить хочется. Правда?
   - Да.
   ...Ночь. Поезд мчится мимо разрушенных сел, мимо обгоревших станций, мимо сброшенных с путей, разбитых вагонов.
   Шурка не заметила, как уснула на плече у Алексея. Он не может уснуть. Сидит, думает. Прислушивается к ее дыханию. Шурка во сне доверчиво трется о его плечо. Он осторожно поднимается и отходит от нее к двери. Смотрит на проплывающие мимо темные деревья молодой рощи.
   Шурка разметалась во сне. Он глядит на девушку, потом тихо подходит к ней... Наклоняется и укрывает своей шинелью.
   ...Поезд подходит к какой-то станции. Останавливается между двумя составами. Алексей берет котелок и поднимается. Шурка открывает глаза.
   - Куда ты, Алеша?
   - Воды принесу, ты спи.
   Он спрыгивает вниз. Мимо проходит железнодорожник с фонарем в руке.
   - Постоим, папаша? - спрашивает Алексей.
   - Должно, постоим.
   - А колонка где?
   - Вон там.
   Алексей подлезает под стоящий рядом состав, бежит через пути к колонке. У колонки - длинная очередь. Подходит Алексей. Из репродуктора слышны слова сводки. Вся очередь, замерев, слушает их...
   "В результате тяжелых боев, в которых уничтожено много живой силы и техники противника, наши войска оставили город Курск..."
   Алексей обращается к очереди:
   - Разрешите, товарищи, котелок набрать, я с эшелона,- просит он.
   И словно найдя выход горькому чувству, женщины набросились на солдата:
   - Все здесь с эшелона!..
   - В очередь вставай!
   Алексей помялся и, махнув рукой, пошел назад к эшелону.
   В это время завыла сирена. Из репродуктора от станции послышались слова диктора:
   - Граждане, воздушная тревога!..
   Оглянувшись назад, Алексей увидел, как от колонки разбегается очередь. Тогда он вернулся. Спокойно набрал воды и, поглядывая на небо, по которому рыскал прожекторный луч, быстро пошел к эшелону. Какие-то люди пробежали мимо него. Кто-то ругался у соседнего состава. Алексей полез под вагон и замер - его эшелона не было. Он выскочил из-под вагона и оторопело смотрел на пустые пути. Вдруг он заметил того же железнодорожника с фонарем.
   - А эшелон где? - спросил он его.
   - Ушел эшелон... а ты что, остался?
   - Ты же говорил, что он постоит! Нарочно людей подводишь? - чуть не со слезами набросился на старика Алексей.
   - Воздушная тревога! Приказано разгружать станцию.
   - Что же делать?.. А? Отец? Скажи, что делать? Я должен его нагнать. Посоветуй!
   - На Узловой он простоит часа три, а то и больше. А только как до Узловой добраться?
   - Надо добраться! Не может быть, чтоб не было способа. Подумай, отец. Может, машина какая?
   - Машина?.. А ты к лесному складу беги. Склад-то этот за станцией. Близко.
   Склад лесоматериалов. Разбитые машинами подъезды. Штабеля бревен, досок, теса... все это в тревожном синем отсвете электрических лампочек военной поры. У склада стоят два старых грузовика. В одну из машин две женщины-грузчицы накладывают доски. Им помогает маленькая, средних лет женщина в телогрейке. К машинам подбегает Алексей. Он обращается к сидящему в переднем грузовике шоферу. Тот в полушубке и зимней шапке, дремлет, склонившись к баранке.
   - Послушай, друг, мне сказали, тут есть машина на Узловую...
   Шофер поднимает голову... и оказывается пожилой женщиной с усталым и сонным лицом.
   - Извиняюсь,- пробормотал растерявшийся Алексей.
   Шоферша, зевнув, проговорила:
   - Вон, иди с ней договаривайся...- И, указав на женщину в телогрейке, снова склонилась к рукам, лежащим на руле.
   Алексей направляется к женщине в телогрейке. Та стоит, разговаривая о чем-то с кладовщиком. Грузчики перестали грузить и присушиваются к их разговору.
   - Я сказал "все" - значит все! Конец! - грубо орет кладовщик.
   Алексей подходит ближе и слышит, как женщина тихо, с горечью говорит:
   - Совести у тебя нет!.. Десять досок не додал. У нас же скот под открытым небом стоит!
   - У всех под открытым небом!..- орет кладовщик.- Все понимают война!.. А ты все канючишь!.. Уходи - не мешай другим грузиться!..
   - Постыдись, отдай доски - все равно пропьешь, а колхозу они вот как нужны!..
   - А ты со мной пила?! - еще громче заорал кладовщик.- Пила?! Да?.. Ты кого оскорбляешь?! - Он грудью напирает на маленькую женщину.- А ну, проваливай!..- Он толкает ее.
   У Алексея нет больше сил сдерживаться. Он бросается к кладовщику и, задыхаясь от ярости, почти шепотом говорит:
   - Ты что же, гад, делаешь?.. Перед тобой женщина!
   - А ты что суешься?.. Ты кто такой?! - напирая на "голос" орет кладовщик.
   Сжав кулаки, Алексей молча, медленно идет на кладовщика. Он очень страшен сейчас. Кладовщик попятился.
   - Ты что?.. Псих? Контуженый?.. Ты смотри! Эй!! - в страхе все громче и громче повторяет он, продолжая пятиться. Он спотыкается о какой-то предмет и падает на штабель из бревен.
   Алексей склоняется к нему, рывком хватает за ватник, замахивается.
   - Бабы! - орет кладовщик.- Бабы! Отдайте ему доски!.. Бабы!! - Он в страхе ежится и закрывает глаза.
   Алексей, огромным усилием сдержав себя, отшвыривает кладовщика, поворачивается и быстро выходит из склада.
   ...Кончилась погрузка. Алексей сидит в кабине. Шоферша, включая мотор, косится на него.
   - Ну и злой ты, парень!.. До сих пор лица на тебе нет.
   - Я не злой...- глухо отвечает Алексей.- А только... я таких ненавижу... Они хуже фашистов!.. Те враги - и все ясно. А эти!
   - Это правильно...- вздыхает женщина.- Подлец один, а скольким людям жизнь портит.
   Алексей приоткрыл дверцу, высунулся и увидел трусливо выглядывающего из ворот кладовщика.
   - Счастье твое, что времени мало! - крикнул ему Алексей.- Вернусь с фронта - я с тобой не так поговорю! - Он хлопнул дверцей.
   А когда машина тронулась, осмелевший кладовщик закричал ей вслед:
   - Ты еще вернись!.. Ты сначала вернись с фронта!
   Ночь... По размокшей от дождя дороге идет машина.
   Алексей взволнованно прислушивается к неровной работе мотора. Шоферша сонно косится на него. Мотор ревет, захлебывается. Машина медленно продвигается вперед, съезжая в скользкие колдобины.
   - Черт меня дернул сойти с эшелона!..- нервничая, говорит Алексей.
   - Ничего, авось догонишь... На Узловой поезда иной раз по полсуток стоят... Тебе далеко?
   - На Георгиевск.
   - Свободно может простоять!.. На фронт - другое дело. Туда без остановки...- Женщина глубоко и горько вздохнула.- Эх, война, война!.. Конца-края не видно...
   - Дорога дрянная...
   - Да... Сын у меня на фронте... полевая почта сто тридцать девять... Не слыхал?
   - Нет.
   - Танкист... Водитель танка...- начала было шоферша, но перебои в моторе усилились, женщина замолчала, поспешно схватилась за ручку подсоса. Напрасно. Мотор работал все глуше и, наконец, замолк.
   Алексей огорченно взглянул на женщину.
   - Что поделаешь...- сказала женщина и невесело пошутила: - Машина-то мне ровесница!..
   ...Алексей ожесточенно крутит ручку. Женщина бросается от капота к кабине и снова от кабины к капоту, дергает за какие-то рычаги. Мотор нехотя начинает работать.
   Снова едет машина. Гудит, захлебывается мотор.
   - Так и живем с этой техникой... А все-таки колхоз людей кормит... Одни бабы - а кормит!.. На все бабы - и работать, и детей смотреть, и слезы лить... Только бы живой вернулся... Молодой он, горячий... сам в драку лезет!..
   Мчится по дороге машина. Мотор работает ровно. Мимо проносятся мокрые от дождя стволы деревьев.
   - Тащит старушка! - одобрительно говорит шоферша.- Она, проклятая, у меня с норовом: то с места не сдвинешь, а то летит как бешеная...
   - Так, может, и эшелон догоним?
   - А что? Возможное дело... Минут через сорок будем там.
   ... Увязшая в грязи машина. По колеям видно, как она проскочила поворот и съехала в болото, земля вокруг глубоко истоптана сапогами. Грязные доски торчат из-под колес. Около машины стоят Алексей и его спутница.
   - Теперь до конца войны отсюда не вылезем!..- махнув безнадежно рукой, говорит шоферша.- Прости меня, дуру старую. Третьи сутки не сплю.
   Алексей огорченно молчит.
   Издалека, нарастая, слышится тяжелый гул моторов и скрежет металла.
   - Что это? - спрашивает женщина.
   - Кажется, танки.
   Гул и скрежет все ближе... и вот, им навстречу, из дождливой ночной мглы появляется силуэт тяжелой машины. Разворачиваясь, танк освещает их лучами своих фар, и так, подержав несколько секунд на свету, грозно ревя, проходит мимо...
   За ним другой, третий, четвертый... И каждый светом своих фар выхватывает из темноты старенькую машину и стоящих около нее женщину и солдата.
   - К фронту,- говорит солдат.
   ...Последний танк, разворачиваясь, освещает их и вдруг, подъехав вплотную, останавливается. Откидывается крышка люка и из танка выныривает молодой черноусый красавец - командир машины.
   - Привет аргонавтам!..- кричит он с веселым задором.- Что? Идет ко дну ваш кораблик?!..- И, не дождавшись ответа, обращается к кому-то, сидящему внутри машины.- Вася, волоки тросик - выручим челюскинцев!..
   Из машины появляется еще один танкист - маленький, ловкий, с тросом в руках. Он быстро цепляет один конец к танку, с другим подбегает к увязшей машине. Алексей бросается помогать ему... Они вдвоем зацепляют крюк. Танкист между тем спрашивает солдата:
   - Ты, служба, как здесь очутился?
   - Да вот, ехал на станцию и застрял.
   - Понятно!.. Царице полей всегда без нас гибель!
   Он выпрямляется.
   - Порядок, товарищ лейтенант!
   Командир, наклонившись, говорит что-то в люк, и через секунду танк, взревев, одним длинным рывком, как игрушку, выкидывает грузовичок на дорогу. Лейтенант громко смеется. Вася, смотав трос, быстро взбирается на танк, кричит на прощанье:
   - Сообщите, как добрались!
   - Куда сообщить-то? - спрашивает шоферша.
   - Адрес известен: Берлин, до востребования, сержанту Василию Черту!..
   Крышка люка захлопнулась, и танк, рванувшись, умчался догонять колонну.
   - Вот уж истинно - Черт так черт!..- проговорила шоферша, глядя вслед, и с горечью добавила: - Сколько силы уходит... Проклятая война!.. Если бы всю эту силу на добрую пользу - какая бы жизнь была на земле!
   Машина останавливается на переезде. Алексей выпрыгивает из нее и, взмахнув на прощание рукой, бежит к станции.
   ...В предрассветных сумерках на путях темнеет эшелон. Паровоза нет. Радостно размахивая котелком, Алексей бежит к эшелону. Он пробегает мимо колонки. Из крана сочится вода. Алексей возвращается, улыбаясь набирает в котелок воду и, стараясь не расплескать ее, спешит к эшелону.
   От эшелона отделяется часовой и вскидывает винтовку.
   - Назад, товарищ боец!
   Алексей останавливается. Он видит худого длинного часового.
   - Я с этого эшелона,- говорит он.- Мне лейтенант разрешил.
   - Какой лейтенант?
   - Начальник эшелона. И Гаврилкин знает.
   - Какой еще Гаврилкин?
   - Что до тебя был. Толстый такой... Часовой.
   - А! Этот... вроде бабы?
   - Ага! - обрадовался Алексей.
   - Этот эшелон час как ушел! А мы в другую сторону..
   Только теперь Алексей разглядел, что это другой эшелон.
   Алексей постоял немного, с досады выплеснул из котелка воду и медленно пошел к вокзалу. Он шел, устало понурив голову, плечи его обвисли. Усталость и приключения этой ночи одолели его...
   Вдруг он остановился, пораженный... Прямо перед собой он увидел Шурку с его вещевым мешком и шинелью в руках.
   - Шурка! - удивился он.- Ты здесь?!
   - Да.- Она поспешно протянула ему вещи.- Вот... вы забыли...
   - Шурка! Какая ты умница!
   - Это из-за меня ты отстал...
   - Глупая, я думал, что не увижу тебя!
   - А я ждала.
   Глаза Алексея радостно блестели. Шурка отвела взгляд и увидела котелок. Она быстро присела и заглянула в него. Он был пуст.
   - Так пить хочется...- сказала она, подняв взгляд на Алексея.
   - Ты еще не пила?
   - Боялась тебя пропустить...
   - Шурка ты моя!.. Идем!
   Он схватил ее за руку и потянул к колонке. Здесь по-прежнему никого не было. Он подставил под кран котелок, но она не хотела ждать. Отстранила его и жадно пила холодную воду прямо из-под крана. Он стоял рядом и блаженно улыбался.
   Потом под краном она мыла ноги, радуясь ласковой свежести воды. А он смотрел на нее, на ее молодые стройные ноги, на ее радостно улыбающееся лицо и тоже улыбался. Потом они тут же уселись завтракать. Она сама аккуратно разрезала хлеб и, приготовив бутерброд, подавала его Алексею... Она знала, что он смотрит на нее, и от этого ее движения были легки и гармоничны. Потом она потащила его за руку к станции.
   - Я все узнала,- говорила она на ходу.- Через два часа будет пассажирский до самого Георгиевска.
   - Два часа?.. - Алексей посмотрел на часы.- Знаешь, что? Пойдем погуляем по городу. Я его хорошо знаю...
   - Пойдем!..- согласилась Шурка.
   - Или знаешь что? Пошли в кино!
   - Ой, правда! - обрадовалась Шурка.- Я сколько уже в кино не бывала.
   Они быстро идут в сторону города. Прямо от станции начинается большой парк. Они проходят по парку. В парке тихо, безлюдно. С высоких деревьев слетают пожелтевшие листья.
   - Красиво, правда? - спрашивает Алексей.
   - Да. Только немного грустно...- говорит Шурка.- Осень!..
   - А мне не грустно...
   - И мне...
   - Давай посидим.
   - Давай. Посидим и пойдем дальше.
   Они усаживаются на одну из скамей. Тишина. Одни деревья окружают их, и только вдалеке, в самой глубине парка, видна медленно бредущая пара старых супругов, одетых во все черное.
   - Шурка, как хорошо, что ты не уехала,- говорит Алексей.
   - Да...- Она усмехнулась. Потом задумалась. Лицо ее стало грустным.Скоро ты будешь дома...- сказала она.- И мне уже немного осталось...
   - Да... Ты уже почти на месте...
   - А тебе от Купинска близко?
   - Рядом... А мать ничего не знает.
   - Вот обрадуется!
   - Куда там!.. Жалко, я много времени потерял... Ну ничего! Почти сутки еще дома побуду. Починю крышу - и обратно...
   - На фронт?
   - Да.
   - Знаешь что, Алеша?
   - Что?
   - Давай не пойдем в кино. Лучше посидим здесь, хорошо?
   - Хорошо. В кино жарко. Правда?
   Помолчали.
   - А хорошо мы с тобой ехали, Шурка...
   - Хорошо... Только знаешь что, Алеша?..
   - Что?
   Алексей еще ближе склонился к девушке. Она не отстранилась. Только пальцы ее быстро-быстро перебирали лямки лежащего на скамье вещмешка Алексея, завязывали и развязывали его...
   - Алеша, а платок этот... кому? - вдруг спросила она.
   - Какой платок?
   - Что в мешке...
   Алексей улыбнулся.
   - Матери. Подарок.
   - Правда? - обрадовалась девушка.- И мыло тоже?
   - Какое мыло?
   - Мыло... Два куска!
   Алексей вздрогнул, поднялся.
   - Черт! Совсем забыл! - хлопнул он себя по лбу.- Понимаешь, Шурка, это посылка. Парень один передал. Фронтовик.- Алексей волновался все больше и больше.- Хорошо, что мы не уехали. Ее нужно отнести!
   - Куда?
   - Шура, здесь совсем близко. Улица Чехова... Пойдем отнесем!
   Шурка вздохнула.
   - Тут рядом. За десять минут управимся!.. А потом мы опять сюда придем... Да, Шура?
   - Да,- тихо ответила она.
   Алексей и Шурка быстро идут по улице. Шурка спрашивает на ходу:
   - А этот Павлов - твой товарищ?
   - Нет. Я его и не знаю совсем. Случайно встретились. Он с командой на фронт шел.
   Они сворачивают за угол.
   На табличке, привешенной к стене, надпись "Улица Чехова".
   - Как близко! - говорит Шурка.
   Алексей смотрит на номер дома - 21...
   - Седьмой - там. Пошли!
   ...Они бегут по улице Чехова. Минуют один дом... второй... третий... и радость сползает с их лиц. Дальше вместо домов лежат развалины.
   Алексей и Шурка останавливаются и растерянно смотрят друг на друга.
   По груде кирпича, щебня, обвалившихся стен и скрученного железа ходит сгорбленная сухонькая старушка и выбирает на растопку щепу.
   - Бабушка! - окликает ее Алексей.
   Старушка поднимает голову.
   - Скажите, где седьмой номер?
   - А вот он...- старушка просто показывает щепкой на развалины, на которых стоит.
   Видя замешательство парня и девушки, она торопится к ним. Подходя, вглядывается в их лица подслеповатыми глазами.
   - А вы к кому?
   - Нам Павловых,- отвечает Алексей.
   - Живы...- улыбается старуха.- И Лизавета, и старик жив!.. Лизавета Петровна на Семеновской живет - Семеновская, тридцать восемь, а старик, должно, на заводе...
   - Семеновская, вроде, недалеко,- сказал Алексей, взглянув на часы.Успеем!.. Пойдем!..
   - Пойдем! - согласилась Шурка.
   - Квартира пять! - напутствует их старуха.
   Табличка над парадным: "Семеновская, 38".
   Алексей и Шурка быстро входят в дверь. Поднимаются по лестнице.
   Неожиданно сверху слетают несколько нарядных мыльных пузырей. Шурка обрадовалась этой неожиданности, как ребенок. Они посмотрели вверх и увидели на лестничной площадке, у барьера, мальчишку лет восьми, с консервной банкой и соломинкой в руках.
   - Мальчик! - спросила Шурка.- Павлова здесь живет?
   - Павлова? - переспросил мальчик.
   - Елизавета Петровна,- сказал Алексей.
   - Елизавета Петровна! - Мальчик указал рукой на площадку выше.- Там они живут.
   Алексей и Шурка поднялись к указанной двери, позвонили.
   - Стучать надо,- сказал снизу мальчик.
   Алексей постучал.
   За дверью послышались шаги. Им открыла дверь женщина в халате. Ей было лет тридцать.
   - Нам Елизавету Петровну...- сказал Алексей.
   - Пожалуйста. Это я...- ответила она, вежливо улыбаясь.- А вы, вероятно...- Она вопросительно посмотрела на Алексея.
   - Я с фронта. Вам посылку привез...
   - А!..- в улыбке женщины видна растерянность.- Это, вероятно... от Павлова?
   - Да.
   - Заходите, пожалуйста... Одну минуточку...
   Вслед за женщиной они входят в комнату.
   - Извините... Я сейчас...- говорит женщина и, выходя в соседнюю комнату, как бы невзначай снимает со спинки стула и уносит с собой защитного цвета полукитель.
   Алексей и Шурка осматривается. Комната обжита, в ней не стильная, но богатая мебель. На столе хлеб, сахар, колбаса. Видно, что живут здесь, по военному времени, богато.
   Из соседней комнаты доносится тихий, взволнованный разговор.
   - В чем дело?!..- возмущается мужской баритон.- По крайней мере, он будет знать правду!..
   - Я умоляю тебя...- просит шепотом женщина.
   Шурка и Алексей молча переглянулись.
   ...Улыбаясь привычной улыбкой, женщина выходит к ним.
   - Вы извините меня, пожалуйста... это так неожиданно... Так вы с фронта?
   - С фронта!..- отвечает Алексей громко.- Я от вашего мужа. Он просил передать вам вот это...- Он вынимает из вещевого мешка два куска мыла и кладет их на стол.
   На лице женщины удивленная улыбка.
   - Что это?
   - Мыло.
   - Ах, мыло... Спасибо, большое спасибо... Может быть, чайку хотите?
   - Нет. Мы пойдем.
   - Почему же?
   - Времени нет,- говорит Алексей.
   Она опускает глаза.
   Алексей и Шурка выходят из комнаты. Женщина провожает их. В передней, открывая дверь, она тихо спрашивает Алексея: