Цыбизов Владимир. Тайна 'Соленоида'

   Валя тщательно следила за состоянием препаратов. Первые недели дрейфа никак не сказались на них. Они продолжали жить так же, как и на Большой земле, в Авророполе. Затем начались какие-то изменения. Одни опухоли стали расти, другие менять цвет, третьи - форму. Это совпало с усилением деятельности солнечных пятен и полярными сияниями и случилось в июле, в самый разгар полярной ночи.
   Участники экспедиции с интересом следили за опытами Вали. Девушка рассказала о своей работе с препаратами. При встречах они частенько справлялись у нее, как "поживают" опухоли, скоро ли им "придет конец".
   - Ну, как они там? - спрашивал кто-нибудь, заходя в медпункт и кивая на банки у окна. - Живы?
   - Живы, - отвечала Валя.
   - Плохо. Живет же на свете такая гадость...
   Прошли недели. Закончилась полярная ночь. Народ на льдине повеселел, увидав солнце. Однако вскоре началось непонятное заболевание участников экспедиции, у Вали прибавилось работы - пришлось замещать Иванова на центральном наблюдательном пункте, и она дня три не подходила к своим банкам. А потом остров сел на подводную скалу - опять тревога и заботы.
   Но вот Иванов вернулся к своим обязанностям, остров опять понесло течением по океану, и Валя вздохнула свободнее. Она принялась осматривать препараты и ахнула: все опухоли раза в три сократились в размерах и как бы ссохлись, сжались, будто их опалило огнем. Что же случилось?
   А через две недели опухоли погибли все до одной.
   Глава 4
   Лучи "сигма"
   За окном - июньский вечер. Тишина. Окно открыто, через него в лабораторию Антарктического института вливался теплый, насыщенный ароматом цветов воздух. В лаборатории темновато, но Юрий, очевидно, и не думал зажигать свет. Он сидел за столом, уставленным приборами, и наблюдал за световым пятном, скользившим по шкале прибора.
   Дверь открылась, и вошла Валя.
   - Ты все еще здесь? - удивилась она и потянулась рукой, чтобы повернуть выключатель. . Ты что сидишь в темноте?
   - Постой, постой, не зажигай, - встревожился Юрий и даже привстал со стула, чтобы помешать ей включить свет.
   - А что такое?
   - Я, Валя, кажется, сделал какое-то открытие...
   - Открытие? Какое?
   - Как тебе сказать... Помнишь, наш остров наскочил на подводную скалу в районе хребта Лазарева?
   - Ну, помню.
   - Захар назвал тогда эту подводную гору Невидимым пиком. Так вот, тогда я взял с нее пробу грунта. Моя драга зачерпнула немного ила и несколько кусков горной породы. Я назвал эту горную породу "ледовитом". Потом уже здесь, в Авророполе, я стал исследовать "ледовит" и неожиданно обнаружил, что он испускает какие-то лучи. Лучи оказались совершенно новыми, неизвестными до сих пор в науке. Смотри. Только не придвигайся слишком близко к столу, это опасно. Смотри сюда. Вот в этот свинцовый ящичек, что укреплен на штативе, я положил одну крупинку "ледовита". Она и сейчас там. В той стенке ящика проделано швейной иглой отверстие. Через отверстие выходит пучок открытых мной лучей, излучаемых "ледовитом". Я назвал их лучами "сигма". Они невидимы. А это самый обыкновенный проекционный фонарь, только вместо линз я вставил картонный кружок с крошечным отверстием посередине. Вот я зажигаю электрическую лампочку в проекционном фонаре...
   Из отверстия в картонном кружке вырвался тонкий, как нить, луч света и упал на вертикально поставленную обычную полуметровую канцелярскую линейку. Луч уперся в цифру 5. Между линейкой и проекционным фонарем Юрий поставил пустотелую электрическую катушку, то есть соленоид, присоединенный проводниками к реостату. Соленоид был помещен как раз под световым лучом.
   - Ну, а теперь внимательно следи за тем, как будет вести себя зайчик на линейке, - сказал Юрий. - Смотри, я включаю соленоид, пропускаю через него электрический ток все большей и большей силы. Изменилось положение пятна на линейке?
   - Нет...
   - Так, правильно. Теперь я ввожу реостат и выключаю соленоид из электрической цепи. Стоит зайчик на месте?
   - Конечно, а как же иначе.
   - Как будет иначе - сейчас увидишь. Теперь я направляю на световой луч вот эти новые лучи "сигма". Иначе говоря, я сейчас облучаю одни лучи другими. Ясно?
   - Пока понятно. Но зачем все это?
   - Терпение. Смотри внимательно на линейку. Вот я вывожу реостат из цепи, сила тока в соленоиде возрастает, магнитное поле соленоида усиливается и начинает притягивать световой луч. Видишь, видишь?
   Валя с удивлением заметила, как световой луч начал смещаться, зайчик переполз на цифру 6, потом 7, на восьмерку, на девятку... И вдруг световое пятно совсем исчезло!
   Валя растерянно посмотрела на Юрия.
   - Сейчас луч в соленоиде, - спокойно сказал Юрий. - Можно проследить его.
   Юрий взял коробочку с зубным порошком, насыпал немного порошка на ладонь и дунул. Легкое облачко мела поднялось в воздухе и отразило в себе световой луч. Он имел необыкновенную форму: вместо того чтобы идти прямо, он, выходя из отверстия в картонном кружке, изгибался плавной дугой вниз и скрывался в отверстии соленоида.
   - То же самое происходит и с солнечным лучом, . нарушил молчание Юрий. Собственно, с солнечным лучом я и поставил свой первый опыт.
   - Но... как же так? - спросила Валя. - Почему солнечный луч вдруг становится таким?.. Почему он начинает притягиваться магнитом?
   - Все дело в этих лучах "сигма".
   - Ну, положим, не все. Солнце излучает не только лучи волновой природы, но и корпускулярные лучи. А корпускулы, как тебе известно, притягиваются магнитом.
   - Да, действительно. Но я говорю о видимой части лучей.
   - Ну, и что же ты думаешь?
   - Понимаешь, Валя, я уже три месяца бьюсь над этой загадкой, но пока не могу сказать ничего определенного. Для тебя, конечно, не новость, что солнечный луч материален. Доказано уже, что порция излучения превращается при определенных условиях в две частицы вещества - электрон и позитрон...
   - Да, я это знаю. Это доказал Жолио-Кюри.
   - Следовательно, световой луч, как и всякое материальное тело, обладает определенной массой, а значит и способностью притягивать к себе другие тела и притягиваться самому к этим телам, в силу закона взаимного притяжения.
   - Да, в астрономии это давно известно, . заметила Валя. - Если луч, идущий от далекой звезды, проходит вблизи планеты или другой звезды, то он отклоняется в сторону этого тела.
   - Вот именно. Я это как раз и хотел сказать. Но в условиях Земли трудно поставить такой опыт, какой ставит сама природа в мировом пространстве. Вернее, было трудно. Теперь же все изменилось. Лучи "сигма" придают солнечному лучу электромагнитные свойства особой силы, так что свет можно теперь собирать с определенного пространства неба в одну точку. Ты понимаешь, что это значит? С помощью лучей "сигма" и мощных соленоидов можно резко изменить климат нашей Арктики, всего Заполярья, Гренландии и Антарктиды. Ледяные щиты Гренландии, Антарктиды растают - и изменится климат на всем земном шаре.
   - Как же ты думаешь растопить их?
   - Как? Построим на побережье северных морей и на Антарктиде гигантские соленоиды, каждый метров этак в тысячу диаметром, подключим к атомным электростанциям и будем оттягивать с экватора и из мирового пространства солнечные лучи. Ведь на экватор падает солнечных лучей значительно больше, чем требуется для нормальной жизни растений, человека и животных. А потом, представь, сколько солнечных лучей проходит возле поверхности земли по касательной. Земля получает от солнца крохи. Правда, эти "крохи" в миллион раз превосходят всемирное годовое производство энергии на земле за счет сжигания любого вида топлива, но все же это лишь одна двухмиллионная доля всего солнечного излучения. А с помощью мощных соленоидов и лучей "сигма" мы сможем притягивать на землю и те солнечные лучи, которые проходят вблизи земного шара. Ты понимаешь, что это значит? Это же черт знает, что такое. Просто голова кружится, как подумаешь.
   - Она и так закружилась у тебя, - спокойно сказала Валя. - То, что получилось в лаборатории, может не получиться на практике. Например, где ты достанешь сколько "ледовита", чтобы его хватило для всех гигантских соленоидов?
   - Ясно где - на Невидимом пике.
   - А как ты будешь добывать его с этого Невидимого пика, если он под водой, да еще там, где дрейфуют сплошные льды?
   - С подводной лодки, - невозмутимо ответил Юрий.
   Глава 5
   Новый помощник
   Валя вышла из института, постояла на тротуаре, не зная, куда пойти обедать: домой или в кафе? Но вот она вспомнила, что мать собиралась съездить сегодня к сестре за город, значит, обед не приготовлен, и направилась в кафе.
   - Разрешите и мне с вами, - сказал Недоборов, притворяя за собой входную дверь института. Он, как и Валя, частенько обедал в кафе "Глобус", находившемся в двух шагах от института. По другую сторону "Глобуса", поблизости за углом, стояло здание Антарктического института. Поэтому основными посетителями ресторанчика были студенты, преподаватели и профессора этих двух учебных заведений. Если же добавить, что сравнительно молодой медицинский институт арендовал у своего соседа Антарктического института часть помещений для лекционных занятий, а также одну из физических лабораторий для практических работ студентов, то не будет ничего удивительного в том, что многие работники этих учебных заведений были знакомы между собой; о студентах и говорить не приходится.
   Валентина и Недоборов вошли в зал, огляделись, увидали Юрия за одним из столиков, подсели. Поздоровались. Юрий с нетерпением высматривал среди снующих официанток ту, которой сделал заказ, но ее не было видно.
   - Дело у меня неотложное... Вот, говорят, человек самое совершенное создание, так сказать, венец природы. А я бы не сказал. Растение куда лучше приспособлено к жизни, чем человек, - не обедает, не ужинает, в ресторанах не ждет...
   - Вы, я вижу, совсем заработались, - сказал Недоборов.
   - Вот именно! - воскликнула Валя. - Вы знаете, Сергей Сергеевич, он предлагает построить гигантские соленоиды и притягивать ими солнечные лучи, чтобы нагреть Арктику.
   - Как так притягивать?
   - А вот так, электромагнитными катушками с километр диаметром.
   Валя посмотрела на Юрия и засмеялась.
   - И ничего тут нет смешного, - добродушно ответил Юрий.
   - В чем дело? - заинтересовался Недоборов.
   - Сергей Сергеевич, он открыл какие-то удивительные лучи, - ответила Валя, спеша сообщить новость. - Понимаете, эти лучи действительно замечательны. Если их направить на световой луч, то луч начинает притягиваться к магниту, как самая обыкновенная железная проволока. Я сама видела, честное слово.
   - Постойте, постойте. Какие лучи?
   - Лучи, о которых говорит Валя, - сказал Юрий, . испускает горная порода Невидимого пика. Вы ведь знаете, что наш остров застрял на Невидимом пике. Лучи я обнаружил уже здесь, в Авророполе...
   - Минутку, - прервал его Недоборов, - а вы не проверяли, как действуют эти лучи на человеческий организм?
   - Разумеется, проверил. Никак не действуют. Правда, вначале я предполагал, что лучи вредны для человека, но потом понял, что ошибался.
   Валя вдруг с волнением посмотрела на профессора, точно ее поразила какая-то мысль, потом на Юрия и с надеждой спросила его:
   - Может, ты сейчас ошибаешься?
   - Тебе, я вижу, очень хочется, чтобы я ошибся, . пошутил Юрий.
   - И тебе захочется, если узнаешь, в чем дело, - с серьезным лицом сказала Валя. - А дело идет о человеческих жизнях.
   - О каких человеческих жизнях? - удивился Юрий. Он вопросительно посмотрел на Недоборова. Профессор молчал, очевидно, желая выслушать Ежову. Валя поймала его одобрительный взгляд и продолжала:
   - Вот именно! Я же сама видела, как погибали раковые опухоли у нас на острове. Погибали они тогда, когда остров проходил над Невидимым пиком, я это прекрасно помню. Да и люди плохо чувствовали себя в тот момент. Понимаете, в чем дело? Значит, всему виной эти новые лучи, которые испускает гора под водой. Надо немедленно ехать в диспансер и проверить лучи на больных.
   - Постой, не торопись, - в задумчивости произнес Юрий, потирая себе щеку. - Возможно, ты и права. Но возможно, и не права.
   - То есть как это не права? А чем же объяснить гибель опухолей и заболевания людей? . взволнованно спросила Валя. - Нет, ты не прав.
   - Может быть... Ты вспомни, как было дело. Мы болели в течение трех недель, то есть пока остров проносило над хребтом Лазарева. Если бы причинами болезни были мои лучи "сигма", то я чувствовал бы себя плохо и здесь, в лаборатории.
   - Здесь у вас лишь образчик породы, а там . целая гора, - заметил Недоборов тихо. - Понятно, сила воздействия лучей тут и там разная.
   - А я считаю, что даже маленького кусочка этого минерала, который я достал с Невидимого пика, достаточно, чтобы за те месяцы, в течение которых я работаю с ним, на мне сказалось бы воздействие лучей "сигма". Затем факты говорят о том, что лучи "сигма", излучаясь мощным потоком из подводного горного хребта, могут влиять на солнечные лучи, на космические лучи, на кванты излучения и как бы увеличивая их приток на поверхность земли. Я думаю, наше заболевание и гибель опухолей произошли вследствие воздействия сильного потока космических лучей. Мне кажется, дело обстоит так: лучи "сигма" в районе Невидимого пика как бы пробивают в атмосфере земли огромную трубу и космические частицы без задержки несутся по этому каналу до самой поверхности земного шара. Я не уверен, что застрянь мы на этом Невидимом пике на несколько недель, мы остались бы все живы.
   - Возможно, - задумчиво сказал Недоборов. . Надо будет все это хорошо обдумать...
   - Конечно, - согласился Юрий.
   - Надо будет нам с вами сегодня встретиться, . продолжал профессор. - Я уверен, вы поможете нам разобраться в этой истории с погибшими опухолями. Лучи "сигма" здесь, несомненно, играют большую роль. Я думаю, вы смогли бы помочь нам усовершенствовать концентратор солнечных лучей, над которым мы сейчас работаем.
   В тот же день они встретились в лаборатории Недоборова и проговорили втроем до ночи. С этого момента они стали встречаться каждый день и работать над совершенствованием концентратора. Валя принялась экспериментировать с лучами "сигма" и раковыми опухолями.
   Однажды она сказала Недоборову:
   - Сергей Сергеевич, разрешите испытать лучи "сигма" на больном. Я проверила их. Они безвредны, но обладают свойством как бы консервировать опухоль.
   - Хорошо, - ответил Недоборов. - Скоро мы попытаемся делать и другое лечить больных "солнечным эликсиром", если удастся изготовить этого лекарства хоть каплю.
   Глава 6
   Бывает и так
   Есть немало людей, которые, узнав из книги или из лекции по радио о признаках какой-либо болезни, тотчас обнаруживают у себя эти признаки и начинают ходить по врачам, лечиться от несуществующей у них болезни. Например, прочитав о раковых опухолях, они перестают спать по ночам, плохо едят, поминутно разглядывают в зеркало губы, рот или днем и ночью ощупывают свой живот и "явственно" ощущают при этом воображаемую раковую опухоль. А через день-два начисто забывают о своих волнениях или переключаются на другую болезнь.
   Корреспондент "Известий" Илья Петрович Сомов принадлежал к другой категории людей, именно к тем людям, которые обладают удивительной беспечностью, невероятной уверенностью в том, что они не подвержены никаким болезням, что они неуязвимы и застрахованы на всю жизнь от всяких там гриппов, ангин, ревматизмов и раков правильным образом жизни и спортивной закалкой. О болезнях Сомов говорил всегда не иначе, как с легкой иронической улыбкой, мол, знаем мы эти болезни. Поменьше бы говорили о них . спокойнее было бы жить на свете...
   По характеру своей работы ему иногда приходилось сталкиваться с медициной, писать о врачах очерки, статьи, информации. Узнав о работах профессора Недоборова, он стал встречаться с ним, беседовать, в общем, принялся собирать материал для очерка о человеке, который достиг выдающихся успехов в борьбе с такой опасной болезнью, как рак.
   Сомов приобрел несколько книжек о раке и добросовестно проштудировал их от корки до корки. Он получил довольно связное, хотя и поверхностное представление о заболевании раком, течении этой болезни, о ее признаках на различных стадиях заболевания, о способах лечения.
   Можно только удивляться тому спокойствию и равновесию духа, с каким он читал книги о раке. Его даже не возмутил тот факт, что от рака на земном шаре ежегодно гибнет до двух миллионов человек. А нужно сказать, что он давно уже ощущал какие-то непонятные боли в желудке и в сердце, которые он лечил домашними средствами. Боли в сердце он объяснял переутомлением на работе. А боли в желудке лечил содой, так как считал их чем-то сродни изжоге. Впрочем, все эти легкие неприятности не тревожили его, вернее, не очень тревожили, так как он считал их временными.
   Но однажды его, как и других сотрудников редакции, пригласили в поликлинику на медицинский осмотр. Такие осмотры бывали и раньше, но Сомову было каждый раз некогда, и он с легким сердцем не являлся. На этот раз случилось так, что редактор, идя на осмотр сам, потащил с собой всех, кто был в редакции. Сомов был в редакции. Пришлось и ему идти в поликлинику. Когда подошла его очередь зайти в кабинет врача, пожилая женщина-врач приказала ему снять пиджак, рубашку и принялась выслушивать пациента.
   - Да я здоров, - благодушно сказал Сомов, когда врач попросила его лечь на диванчик, покрытый простыней. Все же он лег. Врач принялась ощупывать ему живот. Сомов невольно охнул, поморщился.
   - Попросите, пожалуйста, Гарбузова, - сказала врач медицинской сестре.
   Пришел Гарбузов. Он наклонился над Сомовым, прощупал ему живот и молча посмотрел на врача.
   - Можете встать, - сказала женщина Сомову. . Оденьтесь.
   Пока он одевался, врачи о чем-то вполголоса совещались. Потом женщина сказала Сомову:
   - Мы положим вас в диспансер. Вам нужно провериться.
   Так Сомов попал в онкологический диспансер к профессору Недоборову в качестве пациента. Увидав газетчика в палате, профессор удивился и спросил:
   - Что это вы, батенька, вздумали болеть?
   В тот же день Сомова осмотрела Валя. Встретив Недоборова, она спросила:
   - Вы уже назначили лечение?
   - Нет, - хмуро ответил профессор.
   - Разве... мы не будем применять к нему блокаду?
   - Нет. У него слабое сердце.
   - Будем оперировать?
   - Операция ничего не даст. Возможны рецидивы. Я даже уверен в этом. Будем применять лучевую терапию. Распорядитесь, пожалуйста.
   Валя сделала шаг к двери, но остановилась, повернулась к профессору, как бы желая что-то сказать, но не решаясь.
   - Сергей Сергеевич...
   - Да?
   - Может быть, попробовать лечить его с помощью концентратора?
   - Нет, нет, концентратор еще не готов. Я недоволен им.
   Валя ушла. Профессор задумчиво зашагал по кабинету.
   Прошло две недели. Сомов все еще лежал в диспансере. Но как он изменился! Прежде он представлял собой плотного человека, от которого веяло силой, здоровьем, жизнерадостностью. Сейчас же на койке неподвижно лежал на высоко взбитых подушках живой скелет, плотно обтянутый желтой кожей. Бескровные, сморщившиеся губы неподвижны, глаза ввалились в орбиты и смотрели оттуда как из глубоких колодцев, ссохшийся желтый нос делал его похожим на мертвеца.
   А Недоборов все эти дни почти не выходил из своей лаборатории в институте. Отличительной особенностью ее был стеклянный потолок, одновременно служивший и крышей. Посреди лаборатории стоял громадный прибор, основной частью которого являлась труба двух метров в поперечнике и трех метров высотой. На трубе и на чугунном основании, поддерживающем трубу, были смонтированы различные приспособления, винты, электромагнитные катушки, оптические приборы, зеркала и другие механизмы и детали. Внутри трубы находились трехгранные призмы из прозрачного материала, огромные линзы и рефлекторы. Труба покоилась своими цапфами на двух подставках и с помощью регулировочного винта могла быть нацелена на любую часть неба, открывавшуюся через стеклянный потолок. Впрочем, судя по петлям на огромных рамах потолка, потолок раскрывался. Это был концентратор, изобретенный Недоборовым со своими сотрудниками для лучевой терапии рака.
   Глава 7
   Близнецы
   Река стремительно катила пенистые воды и глухо шумела, точно сердясь на тесные скалистые берега. В этом месте она, выбегая из отрогов Небесных гор, делала поворот и волны с силой ударяли в правый берег, возвышавшийся неприступной гранитной стеной. Вода под ним клокотала и крутилась в бесчисленных водоворотах. И только в одном месте берег понижался почти до уровня реки, образуя там небольшой заливчик. Течение здесь почти не ощущалось, лодка, стоявшая на приколе, не шевелилась.
   Неподалеку от бухточки на берегу стояли Строкер - хозяин фактории, красная крыша которой проглядывала сквозь голые ветки березняка, раскинувшегося по берегу, и Томпсон - агент компании "Моррил и К°". Строкер грузен, приземист; его маленькие, заплывшие жиром глазки прищурены и устремлены вдаль, туда, где река терялась за синевой леса. Апрельское солнце играло на его лысом и гладком, как арбуз, черепе. На нем просторный кожаный жилет на оленьем меху, охотничьи сапоги выше колен. За спиной тридцатипятикалиберный ремингтон. Длинные красные руки заложены в карманы брюк, сшитых жилами из невыделанной шкуры молодого лося. Такие брюки не боятся воды. В зубах - окурок сигареты.
   Томпсон был человеком, на создание которого природа отпустила всего в меру. Он высокого роста, но благодаря пропорциональному сложению, широкой груди и мощным плечам казался ниже. Широкополая фетровая шляпа коричневого цвета чуть сдвинута на затылок. Точно пригнанная по размерам кожаная куртка с "молниями", закрывавшая торс до пояса, плотно сидевшие на ногах сапоги и бриджи обрисовывали фигуру атлета, где каждый мускул натренирован до предела. В руках у Томпсона была тридцать-тридцатка Винчестера. На ничем непримечательном лице нельзя было прочитать ни малейшей мысли. Бесцветные глаза рассеянно бродили по сторонам. Он прибыл на факторию, чтобы скупить пушнину, а заодно вручить этому нахалу несколько ружей компании "Моррил и К°". Сейчас они вышли на охоту - Строкер пожелал испробовать ружья в деле, прежде чем брать их. Не стрелять же в кусок доски, если за рекой имеются озера, богатые пернатой дичью. Все это, конечно, правильно. Но раз повел на охоту, так веди, а не стой чучелом на берегу и не таращи глаза на воду. Что он там увидал?
   Томпсон тоже посмотрел на реку. Насколько хватал глаз, по обеим берегам раскинулись леса. Их темная зубчатая стена то подходила вплотную к самой реке, то синела узкой полосой вдали, как бы давая реке простор для весеннего паводка. Однако высокие берега надежно стерегли ее и не давали разлиться.
   Где-то под облаками протрубили лебеди, закричали гуси. Строкер запрокинул голову. На шее образовались толстые багровые складки.
   - Какого дьявола мы ждем, мистер Строкер? . любезно осведомился Томпсон, которому уже надоело смотреть и в небо, и по сторонам. . Оттого, что мы смотрим им вслед, они не свалятся к нашим ногам.
   - Терпение, мистер Томпсон, терпение, . пробормотал Строкер, держа окурок в углу рта и опять бросая взгляд на реку. - Я жду с низовья сыновей. Кажется, это их лодка там...
   - В такую воду можно сломать шею на порогах.
   - Если бы вы знали моих сыновей, мистер Томпсон, вы не сказали бы этого.
   - Что же они там делали, мистер Строкер?
   Толстяк быстро взглянул на Томпсона, отвернулся, выплюнул окурок и сквозь зубы процедил:
   - Все, что придется. У меня не пансион для бездельников.
   Они переправились на ту сторону реки. А когда вернулись, сыновья Строкера были уже дома. Вилли сидел на крыльце и чистил ружья. Гарри прятал в кладовую бобровые шкурки.
   - Это мистер Томпсон, - сказал Строкер сыну таким тоном, будто они никогда и не расставались. Вилли молча поднялся со ступеньки и пожал Томпсону руку. Мать уже рассказала ему, кто такой этот Томпсон.
   - Где Гарри? - спросил отец.
   - Сейчас позову.
   Вилли хотел пройти в дом, но в этот момент Гарри сам вышел на крыльцо и остановился рядом с братом. Рослые, широкоплечие, в зеленых ковбойках, охотничьих сапогах, они выглядели молодцами.
   - Если бы я не увидал их сейчас вместе, - сказал Томпсон, посмотрев на братьев, - а повстречал порознь, готов биться об заклад, подумал бы, что у вас один сын.
   Покидая факторию, Томпсон сказал ее хозяину:
   - Недельки через две я снова буду в ваших местах. Постарайтесь припасти побольше мехов.
   И еще раз окинул оценивающим взглядом братьев . у него возник замечательный план, который, как он надеялся, Моррил должен был одобрить...
   Глава 8
   Моррил
   Компания "Моррил и К°" занималась различными аферами и темными делами. Чтобы власти не придирались, ей приходилось для отвода глаз скупать и перепродавать пушнину, охотничьи ружья и припасы. Основным же полем деятельности Дэйва Моррила - главы компании - являлся спорт, точнее, не спорт, а спортсмены и спортивные клубы. С помощью долларов он заставлял видных спортсменов страны, тех, которых ему удавалось "купить", проигрывать или выигрывать матчи, и тем самым поднимал цены на спортсменов, которых ему удавалось "перепродавать" с огромными барышами.
   А "купля и продажа" спортсменов в этой стране проходила очень просто. Здесь спортсмены могли выступать на состязаниях лишь от имени какого-либо спортивного общества или клуба. А чтобы вступить в члены клуба, нужно было внести определенный пай, взнос, который колебался в пределах от нескольких до многих сот тысяч долларов, в зависимости от имени спортсмена. Чем прославленнее был спортсмен, тем большую сумму требовали с него при вступлении в члены клуба.