Страница:
Он сделал знак, и на выдвинутом из черной трубки белом экране появилось Садовое кольцо в час пик. В обе стороны двигался плотный транспортный поток. Кадр остановился, и экран пересекла тонкая красная линия: направление импульса. Она протянулась от точки съемки к центральной части посольства США, при этом пересекла багажник «Мерседеса» с тонированными стеклами, салоны черной «Волги» и «Москвича-фургона». Затронутыми оказались также двигавшиеся в противоположном направлении белая «Газель», серебристая «Ауди» и красный «Фольксваген».
– Передатчик мог находиться в одной из этих шести машин, с большей или меньшей степенью вероятности, – продолжил Смартов. – Запись продолжалась, и через восемь минут один из вероятных объектов проследовал в обратном направлении.
Кадр перескочил, теперь черная «Волга» ехала в обратную сторону.
– Вы уверены, что это тот же самый объект? – спросил генерал.
– Конечно. Проведена компьютерная идентификация: по антенне, зеркалам, колесам. Здесь желтые противотуманные фары, таких не ставят уже много лет. Это тот же самый автомобиль. Значит…
Если в час пик кто-то выезжает на заполненную транспортом улицу для того, чтобы через восемь минут возвращаться по ней обратно, то значит, за это время и именно в этом месте он сделал какое-то важное и необходимое дело.
– Номер зафиксирован?
– Нет. Но, судя по временному промежутку, объект мог развернуться в ближайшей подходящей для этого точке, вот здесь, на светофоре. Причем поехал обратно не сразу, а через две-три минуты, то есть после остановки. Значит, кого-то высадил, возможно, того, кто передавал сигнал. Наши люди прочесали возможные места остановки и в районе зоопарка нашли двух свидетелей, которые видели черную «Волгу» и вышедшего из нее человека…
– Кто они? – перебил Мезенцев. Этого в отчетах указано не было.
– Старушка, торгующая семечками, и продавец журналов с уличного лотка.
– Продолжайте.
– Они дали приметы этого человека. Оба свидетеля утверждают, что он плохо выглядел и принимал лекарства, как будто у него сердечный приступ.
Начальник Управления задумчиво барабанил пальцами по столу. Очень может быть. Выход на связь – серьезный стресс для шпиона. Потом ему необходимо расслабиться, обычно это достигается алкоголем. А бывает, требуются и лекарства…
– Словесный портрет составлен?
– Так точно. Я отдал приказ искать черную «Волгу» с желтыми противотуманными фарами, на всякий случай и остальные пять объектов. Соответствующие распоряжения отданы сотрудникам ГИБДД. Они будут проверять все машины подобных марок, в беседе с водителями задавать вопрос о нахождении в эту дату и время в интересующем нас районе.
– Хорошо, дальше!
Смартов владел обстановкой и явно набирал баллы: генерал любил толковых и компетентных сотрудников. И очень любил, чтобы все шло по плану, без сбоев, накладок и тем более провалов.
– Поскольку большая часть информации не дошла до адресата, мы предположили, что в ближайшее время она будет дублироваться путем контейнерной операции или моментальной передачи. Поэтому было усилено наблюдение за сотрудниками посольской резидентуры, привлечены дополнительные силы, введено круглосуточное дежурство. И в воскресенье, то есть вчера, установленный разведчик Генри Ли Бицжеральд, работающий под прикрытием военного атташе посольства, около десяти утра выехал в город и принялся всеми способами уходить от машин наружного наблюдения.
– Надеюсь, не ушел? – спросил генерал. Смартов чуть замешкался.
– Не ушел. Но в один момент оторвался и оставался вне зоны контроля десять минут.
Мезенцев с досадой пристукнул кулаком по столу. Он хотел что-то сказать, но докладчик его опередил.
– Благодаря имеющемуся резерву мы подтянули все силы к квадрату отрыва, это район Белорусского вокзала, всего было задействовано около семидесяти человек. Работали по плану «Сеть» – сплошная фиксация всех возможных контактеров в данном квадрате. Бицжеральд был обнаружен через десять минут: он вышел из проходного подъезда рядом с продовольственным магазином. Поскольку он обладает дипломатическим иммунитетом и не был уличен в противоправных действиях, мы не воспрепятствовали ему сесть в машину посольства. Но район возможного контакта продолжали прочесывать еще час. Капитаны Малков и Ломов, обследуя двор, куда выходит проходной подъезд, обнаружили там следы пребывания подозрительного человека…
Когда полковник Смартов произнес их фамилии, Малков и Ломов встали. Это были высокие и широкоплечие блондины, настоящие богатыри, похожие, как братья-близнецы.
– Какие следы вы обнаружили? – генерал переключился на них, он всегда предпочитал работать с первоисточниками.
– Ну… гм… Видите ли, товарищ генерал, – замялся Малков. – Мы услышали крики женщин, и когда подошли, то узнали, что какой-то мужчина, извините, мочился во дворе… А следы были в наличии – мокрая стенка гаража и большая лужа мочи… Извините.
– Образцы мочи взяли?
– Никак нет…
– Почему?
На помощь напарнику пришел Ломов.
– Я визуально обнаружил этого мужчину, он спустился по крутому откосу на железнодорожные пути и скрылся под мостом. Я показал его Владу, и тот сделал снимок длиннофокусной оптикой…
– Так точно! – подтвердил Малков. – Из-за гаража, незаметно.
– Где этот снимок?
– Можно, я продолжу, товарищ генерал? – Смартов вновь взял инициативу в свои руки. – А снимок я сейчас покажу, но так, чтобы было наглядно…
– Продолжайте, – разрешил генерал и махнул рукой стоящим навытяжку «близнецам». – А вы садитесь, нечего потолок подпирать!
Богатыри присели. Вид у них был обескураженный.
– Участники плана «Сеть» сделали полторы тысячи снимков, которые были пропущены через сканер-опознаватель, сверяющий их с нашей базой данных. Автоматизированной системой опознаны три секретоносителя: ответработник МИДа Иванов, садящийся в такси возле своего дома, завлаб института имени Курчатова Родионов, идущий по улице в районе своего места жительства, и начальник отдела Генштаба Министерства обороны Фальков, входящий в магазин «Продукты» неподалеку от проходного подъезда и не имеющий связей с этим районом.
Генерал Мезенцев насторожился. Начиналось самое главное.
– Фальков опознан продавцом журналов как человек, вышедший из черной «Волги» и пивший лекарство. Старушка-семечница его не опознала. Человек на снимке Малкова тоже оказался Фальковым.
Смартов снова сделал знак рукой, сидящий у проектора сотрудник щелкнул тумблером, и на экране высветился снимок из личного дела генерал-майора Вениамина Сергеевича Фалькова: властное, с жестким выражением лицо, прямой тяжелый взгляд, упрямо выставленный вперед подбородок, тяжелые генеральские звезды на погонах. Щелчок – и рядом оказался еще один снимок: вроде тот же человек, но растерянный, всклокоченный, какой-то отрешенный от окружающего мира, с трудом открывающий дверь магазина. Третий щелчок и третий портрет, зернистый от сильного увеличения: это беглец, пытающийся отвернуться и закрыть лицо. То самое лицо, что и на первой фотографии, только без властности, уверенности, жесткости, как будто все эти свойства высосали из него неведомые вампиры или жизнь стерла их жесткой губкой.
– Товарищ генерал, полковник Смартов доклад закончил, – обозначив стойку «смирно», доложил начальник отдела контрразведки.
В кабинете наступила тишина. Здесь сидели девять человек, все в штатской одежде, но с военной выправкой и специфическими знаниями о предательстве. Все они не верили в случайности, совпадения, объяснимые двусмысленности. Просматривая любимые всеми чекистами «Семнадцать мгновений весны», они снисходительно улыбались, когда Штирлиц объяснял Мюллеру, как попали его отпечатки пальцев на чемодан русской радистки. Потому что объяснять тут нечего, все и так ясно. И конечно, Мюллер даже не стал бы слушать хитроумные выдумки – просто приказал бы содрать с него кожу и очень скоро узнал бы всю правду. Так что с генералом Фальковым все было предельно понятно.
– Попался, гадюка! – мрачно процедил генерал Мезенцев. – Давно у нас не было таких высокопоставленных выползышей… Молодцы, ребята, хорошо сработали. Только надо теперь все задокументировать, как положено. За то, что он вышел из «Волги», зашел в магазин и нассал во дворе, ему измену Родине не предъявишь. Надо аккуратно все подработать…
– Я прошу санкции на установку за ним круглосуточного наблюдения, прослушивание телефона и перлюстрацию корреспонденции, – сказал Смартов.
– Готовьте бумаги, я подпишу, – резко взмахнул рукой генерал. – Что же он им передал, гад?!
Это были мысли вслух или даже вопрос самому себе. Ответом послужило вежливое молчание. Никто из находящихся в кабинете офицеров этого не знал. До поры до времени. Точнее, до того момента, когда предатель окажется в застенках Лефортово. Все оперативники были преисполнены желания максимально приблизить этот момент.
Александр тяжело вздохнул. Он каждый раз встречался с Оксаной как в самый первый. И каждый раз это было для него праздником.
Вот и сегодня он пришел на свидание на полчаса раньше условленного времени, а она опоздала на двадцать минут, и почти час он мучался ревностью и смутными подозрениями. Но когда увидел стройную фигурку в нарядной розовой блузке и коротенькой облегающей юбочке, то мгновенно успокоился, сердце его размякло. Оксана шла короткими шагами, горделиво вскинув маленькую головку и делая вид, что не обращает внимания на взгляды почти всех встречных мужчин.
Неужели это его невеста? Он всегда представлял ее так – и в ее компаниях, и в своих. Она не возражала, но сама рекомендовала Александра просто как знакомого. И в разговорах обходила этот момент, а если он вскользь говорил о будущей супружеской жизни, то она только загадочно улыбалась. Если смотреть правде в глаза, то четкого и прямого согласия выйти за него замуж Оксана не давала. Впрочем, нечеткого и завуалированного не давала тоже.
– Привет! – проворковала Оксана, и ее влажные от нежной розовой помады губки без труда отыскали обветренные в сибирском лесу губы Кудасова. – Давно ждешь?
– Давно, – улыбнулся курсант. – Всю жизнь.
Девушка звонко рассмеялась.
– Ты неисправимый романтик, Саша. Как практика?
Она привычно подхватила кавалера под руку, и молодые люди неспешно двинулись вдоль пешеходного бульвара. Над Тиходонском голубел высокий хрустальный купол небес, ни единого облачка, ни ветерка, ласковые солнечные лучи игриво ласкали верхушки высоких, засыпающих город надоедливым пухом тополей. При запуске в такую погоду поправочный коэффициент – ноль, если, конечно, в верхних слоях атмосферы тоже штиль.
Кудасов встряхнул головой. Что за глупые мысли лезут в голову!
– Практика прошла нормально. Было очень интересно. Там только недавно закончились морозы. Знаешь, какие там морозы? Доходит до минус тридцати.
– Какой ужас! А куда мы идем?
– Пойдем ко мне.
– А…
– Родители собираются в кино.
– Тогда пусть вначале уйдут. Я же должна производить на них хорошее впечатление. А иначе получается как-то некрасиво: будто я специально пришла остаться с тобой наедине.
– Да ну, ерунда…
– Совсем нет. Пойдем лучше пока посидим в каком-нибудь кафе. Ведь у тебя нет денег на ресторан?
– Да нет, почему… Я четыре месяца не тратил зарплату…
Последняя фраза прозвучала неуверенно. Семья Кудасовых была небогатой. Поэтому он и оказался в ракетно-артиллерийском училище.
– На нормальный институт у нас денег нет, – прямо сказал отец, который этого факта ничуть не стеснялся.
– Там надо сотни тысяч платить: на бюджетном – взяткой, на коммерческом – оплатой. Что в лоб, что по лбу. А у военных вечный недобор, там пока еще порядка больше, можно бесплатно профессию получить.
И, помолчав, добавил:
– К тому же там бесплатное питание, обмундирование, жилье… И потом льготы будут.
Сейчас, через четыре года, все льготы закончились. Негустое денежное содержание Саша тратил на гражданскую одежду, обувь и редкие подарки для Оксаны. А генеральский сын Коротков водил девчонок в самый крутой ресторан Тиходонска – «Эйфелеву башню», где оставлял за вечер по десять – пятнадцать тысяч. И считал это в порядке вещей.
– Хотя в ресторан – это надолго, лучше, действительно, зайдем перекусим в кафешку, – Саша дал задний ход.
– Я сыта. Хочу кофе с пирожным и бокал мартини! В «Белом медведе» прекрасный кофе!
Саша вздохнул. О «Белом медведе» рассказывали легенды. Кофе с пирожным стоили там столько же, сколько хороший обед с пивом в «Сицилийской пицце».
– Ты знаешь, я бы съел пиццу… – осторожно произнес он, но Оксана сразу же согласилась.
– Пойдем. А я просто так посижу.
В небольшом, отделанном камнем, зале пиццерии они заняли крохотный столик у окна. Саша заказал салат, пиццу «Корлеоне» и кружку «Эфеса». Оксана долго изучала меню, не обращая внимания на ожидающую официантку, наконец выбрала овощной салат, отварной язык с майонезом и спросила, подают ли в бокалах французское вино.
– Нет, дорогие вина отпускаются только бутылками, – сказала молоденькая девушка в не очень белом фартучке, постукивая карандашом по блокноту.
– Ну почему же, – с достоинством возразила Оксана. – Совсем рядом с вами, в «Маленьком Париже» любое вино подают в розлив.
– Не знаю, – официантка пожала плечами. – У нас один порядок, у них другой.
Она была ровесницей Оксаны и, наверное, ей не нравилось обслуживать чрезмерно требовательную девчонку, пришедшую с видным молодым человеком.
– Ладно, тогда мне тоже принесите пиво, – Оксана положила меню на краешек стола.
– Откуда ты все это знаешь? – спросил Саша, когда официантка отошла.
– Что знаю? – не поняла Оксана.
– Французские вина, порядки в разных ресторанах… И вообще, ты так уверенно держишься… Такое впечатление, что пока меня не было, ты только и ходила по злачным местам…
Она рассмеялась.
– Ну, не только… Еще я училась, готовила курсовую работу, помогала маме по хозяйству. Но пару раз выходила в свет, как раз в «Белый медведь» и «Маленький Париж». Один раз с Леночкой Карташовой, другой с одногруппниками. На восьмое марта мальчишки разорились на ресторан…
Странно. Курсант выпускного курса военного училища получает денежное содержание, которое в несколько раз больше стипендии студента гражданского вуза. Но не может даже зайти в вестибюль «Белого медведя».
– Чего ты нахохлился? Ты что, не рад меня видеть?
– Да нет, почему не рад… Наоборот, очень рад. Просто меня не было здесь четыре месяца, а ты за это время как-то изменилась…
Оксана сморщила смешную гримаску, вытаращила глаза:
– Ау, Сашенька, это я, и я точно такая же, какая была! Хочешь – потрогай!
– Ладно, верю, – он улыбнулся. – Но научилась понты колотить, – это точно!
– Фи, товарищ курсант, – Оксана вздернула подбородок. – Что за слова вы употребляете в разговоре с приличной девушкой?
– Виноват, исправлюсь!
Вскоре принесли заказ. Саша жадно ел горячую пиццу, чтобы не обжечься, запивал холодным пивом. Его спутница так же энергично расправлялась с салатом.
– Давай выпьем за нас! – с воодушевлением он поднял высокий, расширяющийся кверху стакан. – За наше будущее!
Оксана не возражала. Стекло глухо звякнуло о стекло.
– Когда мы поженимся? – в очередной раз, отхлебнув пива, спросил Саша.
Девушка со скучающим видом перевела взгляд на сицилийский пейзаж, нарисованный над барной стойкой.
– А зачем тебе на мне жениться? – спросила она. – Разве тебе так плохо? Ведь ты получаешь все, что положено мужу. А забот у тебя гораздо меньше. Тебе не приходится одевать меня, обувать, кормить, обеспечивать…
Саша со стуком поставил стакан на пустую тарелку.
– Ты как-то странно рассуждаешь… Зачем люди женятся? Чтобы жить вместе, заботиться друг о друге, родить и вырастить детей…
– Ну, разве что детей, – засмеялась Оксана и многозначительно облизнула губы.
Саша накрыл своей рукой узкую девичью ладонь.
– Знаешь что… Давай не будем пить кофе. Поедем сразу ко мне.
На этот раз Оксана возражать не стала.
– Ой, Саша, ты такой фантазер! Ну как может железная ракета читать мысли и разговаривать? – засмеялась Оксана. – Это просто сказки. Или галлюцинации. Но разве могут быть галлюцинации у офицера-ракетчика?
– Я еще не офицер. Приказ подпишут после защиты диплома, перед распределением.
– И куда молодого лейтенанта распределят? – игриво спросила Оксана и быстро пробежала острыми ноготками по груди юноши, поводила кругами, будто хотела намотать на кончики пальцев редкие волосы. Родители Саши могли вернуться в любую минуту, поэтому они не раздевались, избрав походный вариант. Розовая блузка была расстегнута, бюстгалтер сдвинулся вверх, обнажая маленькие нежные груди с розовыми сосками. Юбка тоже была бесстыдно задрана, открывая все, что можно было открыть.
– От этого ведь зависит ответ на твой вопрос, помнишь, в кафе? Зависит наше будущее, за которое мы недавно выпили. Я люблю цивилизацию, развлечения, общение. Я бы поехала с тобой в Москву. Или осталась в Тиходонске. Но скажу тебе сразу: ни в какую тайгу и другую глухомань я не поеду. Не обижайся. Так куда тебя распределят?
– Не знаю. Спорил по глупости с философом: что первично, что вторично… А надо было тарабанить по учебнику, и все было бы в порядке. Когда обозначаешь свою позицию, преподов это почему-то раздражает. Кивнул, согласился, прогнулся – тогда, может, и на красный диплом бы вышел. Больше баллов – на хорошее место больше шансов…
– Да брось, глупенький! Думаешь, в баллах дело? Дело совсем в другом: в умении «решать вопросы». Сейчас так и говорят: «Цена вопроса». Можно добиться всего, чего угодно, надо только заплатить нужную цену. Не обязательно деньгами, можно услугами, вниманием, чем угодно. Если ты расплатился, а другой нет, то у тебя все шансы, а ему «не хватит баллов».
– Ничего себе, – поморщился Александр. – Где ты научилась такой мудрости?
Девушка снова засмеялась и легким движением поправила прическу.
– Я же изучаю психологию, а там есть раздел о правилах ведения бизнеса.
– Я бизнесом не занимаюсь. А эта твоя психология – для «новых русских», а не для российских офицеров!
– А вот и нет! – торжествующе закричала Оксана и высунула язык. – Еще в шестидесятых годах Дейл Карнеги написал книгу «Как заводить друзей и оказывать влияние на людей».
– И как?
– Очень просто. Надо заинтересовать нужного тебе человека, сказать приятные слова, сделать подарок, оказать внимание. Так вот, сейчас все в нашей стране пользуются его советами. И ты должен вести себя как все. Иначе ничего не добьешься.
Они лежали на нешироком, застеленном видавшим виды ковром диване. Александр гладил голый живот девушки, то и дело опуская ладонь на бритый лобок. Как шулер, специально стачивающий наждаком кожу, чтобы ощущать незаметные точки крапа, он воображением обострял чувствительность пальцев, чтобы почувствовать начинающие отрастать волоски. Время от времени он незаметно поглядывал на часы. Нервы были на взводе. Родители ушли уже давно и могли вернуться с минуты на минуту. Надо было собираться, но он оттягивал момент, когда все закончится. Если бы они поженились, то он мог бы все свободное время наслаждаться этим гладким роскошным телом… И совершенно легально.
Но сегодня дольше продлевать блаженство было нельзя. Он думал, как деликатнее сказать, что надо приводить себя в порядок. Но Оксана его опередила. Аккуратно убрала обостренно-чувствительную руку партнера, одернула юбку и села, принимая вполне приличный вид девушки, приглашенной молодым человеком в родительский дом. Вставила изящные ступни в красивые босоножки со стразами и на высокой «шпильке», из-за кторой она и ходила мелкими шагами, не полностью распрямляя колени.
– У тебя обновка? – спросил Саша.
– Да, отец подарил. Нравятся?
Она вытянула гладкие блестящие ноги с перламутровым лаком на ногтях.
– Правда, они подчеркивают, что у меня красивые лодыжки?
– Лодыжки? Гм… Да, очень красиво…
Александр не мог определить: то ли босоножки украшают Оксанины ступни, то ли наоборот.
– Наверное, дорогие?
Оксана пожала плечами.
– Не мой вопрос, милый!
Кудасов почесал затылок. Раньше в ее лексиконе такого оборота не было.
– Давай поужинаем вместе с родителями, – предложил он. – Есть хороший лещ, молодой картошки отварим, зелень… Я за пивом сбегаю.
Девушка достала из сумочки щетку, расчесала густые волосы.
– Не сегодня. У меня в шесть консультация.
– Какая консультация?
– Обыкновенная. По психологии. Не забывай, я ведь тоже сдаю госэкзамены.
– Так поздно? Почему?
– Опять вопрос не ко мне. Не я ведь составляю расписание.
– А пропустить ее нельзя?
– Кого?
– Консультацию.
Девушка отрицательно помотала головой.
– Ты поссорился с преподавателями, потому что не следовал советам Карнеги. Наоборот, я приду, сяду в первом ряду, буду есть нашего профессора глазами, задам какой-нибудь вопрос, который поможет ему продемонстрировать свою мудрость. И тогда еще одна цель будет достигнута. Причем без всяких затрат.
Оксана встала и направилась к двери, но остановилась на полпути и рассмеялась.
– Ой, совсем забыла! Отдай мои трусики!
– Ах да, – Кудасов вынул из кармана крохотный матерчатый треугольничек с двумя витыми золотистыми шнурками.
Зрелище одевающейся Оксаны стало последним замечательным аккордом сегодняшнего дня. Как только дверь захлопнулась и он остался один в полутемной квартире, сразу навалилась тоска.
Включив везде свет, Саша тремя шагами пересек тесное пространство старенькой квартирки хрущевского типа и зашел в свою комнатушку. Вдавил кнопку воспроизведения магнитофона, притулившегося на подоконнике, и атмосферу грусти приятно разбавил мелодичный голос Джо Дассена. Саша плюхнулся на диван, блаженно вытянул ноги, а руки заложил под голову. В такой расслабленной позе он часто думал о жизни и своем месте в ней.
Без Оксаны он чувствовал себя опустошенным. То, что произошло несколько минут назад, размягчало его душу и поддерживало уверенность в себе, но этого было недостаточно. Он хотел видеть ее каждую минуту, наблюдать украдкой, как она приводит себя в порядок перед зеркалом, как листает конспекты, как готовит что-то на кухне… Интересно, а она умеет готовить? Впрочем, какая разница, не в пище дело!
Однако, вопреки этой мысли, он ощутил голод. Пицца уже переварилась – молодой организм требует много энергии, особенно при физических упражнениях.
Он прошел на кухню, помыл картошку и прямо в кожуре поставил варить. Достал из холодильника завернутого в газету леща, порезал крупными кусками, распорол каждый снизу, чтоб легче чистить.
За этим занятием его и застали родители, которые деликатно задержались на добрые полтора часа.
– Прекрасно погуляли, – Татьяна Федоровна с улыбкой поцеловала сына в щеку. – Отличная погода. И фильм хороший. Просто замечательно.
Мама отличалась оптимизмом и всегда пребывала в хорошем настроении.
– О, ты хозяйничаешь? – приятно удивилась она и, заглянув в кастрюлю, укоризненно покачала головой:
– Надо было почистить!
– Ничего, сойдет и так, – поддержал его отец. – На нашу долю положил?
– Конечно. Может, за пивом сбегать?
– Я не хочу. Да и тебе зачем? Сейчас всю страну спаивают пивом, в первую очередь молодежь, сам подумай, к чему это приведет?
Олег Иванович относился к редкой и стремительно вымирающей категории правильных людей. Если бы ему предложили совершенно безнаказанно украсть миллион, он бы никогда этого не сделал. Не только потому, что не верил в безнаказанность и многочисленные ее примеры считал нетипичными отступлениями от нормы, сколько потому, что любая кража ему была глубоко противна.
– А к чему приведет? – Саша чуть заметно улыбнулся.
– Привычка к выпивке, снижение самоконтроля, пивной алкоголизм, – вот к чему! Если целенаправленно приучать молодых людей к алкоголю, при этом не считая его алкоголем…
– Кстати, пиво – безалкогольный продукт…
– Да? – отец задиристо выставил перед собой указательный палец. – Что же выходит: выпил бутылку безалкогольного напитка и опьянел? За руль уже сесть нельзя! А после пяти бутылок и в вытрезвитель могут забрать! Как же это получилось с безалкогольного продукта? А? От кваса такое произойти может? А от пепси-колы? А от кефира? Нет! То-то и оно! И вообще, посмотри, во что город превратился! На каждом шагу пивнушки, везде музыка и веселье! Рестораны, казино, игровые автоматы, дискотеки… А работать когда? На что нацеливают подрастающее поколение: на работу или на отдых? На отдых! Но нужны деньги. А где их взять? Включай телевизор и тебя научат: надо кого-нибудь убить, ограбить, похитить или открыть притон с проститутками!
– Передатчик мог находиться в одной из этих шести машин, с большей или меньшей степенью вероятности, – продолжил Смартов. – Запись продолжалась, и через восемь минут один из вероятных объектов проследовал в обратном направлении.
Кадр перескочил, теперь черная «Волга» ехала в обратную сторону.
– Вы уверены, что это тот же самый объект? – спросил генерал.
– Конечно. Проведена компьютерная идентификация: по антенне, зеркалам, колесам. Здесь желтые противотуманные фары, таких не ставят уже много лет. Это тот же самый автомобиль. Значит…
Если в час пик кто-то выезжает на заполненную транспортом улицу для того, чтобы через восемь минут возвращаться по ней обратно, то значит, за это время и именно в этом месте он сделал какое-то важное и необходимое дело.
– Номер зафиксирован?
– Нет. Но, судя по временному промежутку, объект мог развернуться в ближайшей подходящей для этого точке, вот здесь, на светофоре. Причем поехал обратно не сразу, а через две-три минуты, то есть после остановки. Значит, кого-то высадил, возможно, того, кто передавал сигнал. Наши люди прочесали возможные места остановки и в районе зоопарка нашли двух свидетелей, которые видели черную «Волгу» и вышедшего из нее человека…
– Кто они? – перебил Мезенцев. Этого в отчетах указано не было.
– Старушка, торгующая семечками, и продавец журналов с уличного лотка.
– Продолжайте.
– Они дали приметы этого человека. Оба свидетеля утверждают, что он плохо выглядел и принимал лекарства, как будто у него сердечный приступ.
Начальник Управления задумчиво барабанил пальцами по столу. Очень может быть. Выход на связь – серьезный стресс для шпиона. Потом ему необходимо расслабиться, обычно это достигается алкоголем. А бывает, требуются и лекарства…
– Словесный портрет составлен?
– Так точно. Я отдал приказ искать черную «Волгу» с желтыми противотуманными фарами, на всякий случай и остальные пять объектов. Соответствующие распоряжения отданы сотрудникам ГИБДД. Они будут проверять все машины подобных марок, в беседе с водителями задавать вопрос о нахождении в эту дату и время в интересующем нас районе.
– Хорошо, дальше!
Смартов владел обстановкой и явно набирал баллы: генерал любил толковых и компетентных сотрудников. И очень любил, чтобы все шло по плану, без сбоев, накладок и тем более провалов.
– Поскольку большая часть информации не дошла до адресата, мы предположили, что в ближайшее время она будет дублироваться путем контейнерной операции или моментальной передачи. Поэтому было усилено наблюдение за сотрудниками посольской резидентуры, привлечены дополнительные силы, введено круглосуточное дежурство. И в воскресенье, то есть вчера, установленный разведчик Генри Ли Бицжеральд, работающий под прикрытием военного атташе посольства, около десяти утра выехал в город и принялся всеми способами уходить от машин наружного наблюдения.
– Надеюсь, не ушел? – спросил генерал. Смартов чуть замешкался.
– Не ушел. Но в один момент оторвался и оставался вне зоны контроля десять минут.
Мезенцев с досадой пристукнул кулаком по столу. Он хотел что-то сказать, но докладчик его опередил.
– Благодаря имеющемуся резерву мы подтянули все силы к квадрату отрыва, это район Белорусского вокзала, всего было задействовано около семидесяти человек. Работали по плану «Сеть» – сплошная фиксация всех возможных контактеров в данном квадрате. Бицжеральд был обнаружен через десять минут: он вышел из проходного подъезда рядом с продовольственным магазином. Поскольку он обладает дипломатическим иммунитетом и не был уличен в противоправных действиях, мы не воспрепятствовали ему сесть в машину посольства. Но район возможного контакта продолжали прочесывать еще час. Капитаны Малков и Ломов, обследуя двор, куда выходит проходной подъезд, обнаружили там следы пребывания подозрительного человека…
Когда полковник Смартов произнес их фамилии, Малков и Ломов встали. Это были высокие и широкоплечие блондины, настоящие богатыри, похожие, как братья-близнецы.
– Какие следы вы обнаружили? – генерал переключился на них, он всегда предпочитал работать с первоисточниками.
– Ну… гм… Видите ли, товарищ генерал, – замялся Малков. – Мы услышали крики женщин, и когда подошли, то узнали, что какой-то мужчина, извините, мочился во дворе… А следы были в наличии – мокрая стенка гаража и большая лужа мочи… Извините.
– Образцы мочи взяли?
– Никак нет…
– Почему?
На помощь напарнику пришел Ломов.
– Я визуально обнаружил этого мужчину, он спустился по крутому откосу на железнодорожные пути и скрылся под мостом. Я показал его Владу, и тот сделал снимок длиннофокусной оптикой…
– Так точно! – подтвердил Малков. – Из-за гаража, незаметно.
– Где этот снимок?
– Можно, я продолжу, товарищ генерал? – Смартов вновь взял инициативу в свои руки. – А снимок я сейчас покажу, но так, чтобы было наглядно…
– Продолжайте, – разрешил генерал и махнул рукой стоящим навытяжку «близнецам». – А вы садитесь, нечего потолок подпирать!
Богатыри присели. Вид у них был обескураженный.
– Участники плана «Сеть» сделали полторы тысячи снимков, которые были пропущены через сканер-опознаватель, сверяющий их с нашей базой данных. Автоматизированной системой опознаны три секретоносителя: ответработник МИДа Иванов, садящийся в такси возле своего дома, завлаб института имени Курчатова Родионов, идущий по улице в районе своего места жительства, и начальник отдела Генштаба Министерства обороны Фальков, входящий в магазин «Продукты» неподалеку от проходного подъезда и не имеющий связей с этим районом.
Генерал Мезенцев насторожился. Начиналось самое главное.
– Фальков опознан продавцом журналов как человек, вышедший из черной «Волги» и пивший лекарство. Старушка-семечница его не опознала. Человек на снимке Малкова тоже оказался Фальковым.
Смартов снова сделал знак рукой, сидящий у проектора сотрудник щелкнул тумблером, и на экране высветился снимок из личного дела генерал-майора Вениамина Сергеевича Фалькова: властное, с жестким выражением лицо, прямой тяжелый взгляд, упрямо выставленный вперед подбородок, тяжелые генеральские звезды на погонах. Щелчок – и рядом оказался еще один снимок: вроде тот же человек, но растерянный, всклокоченный, какой-то отрешенный от окружающего мира, с трудом открывающий дверь магазина. Третий щелчок и третий портрет, зернистый от сильного увеличения: это беглец, пытающийся отвернуться и закрыть лицо. То самое лицо, что и на первой фотографии, только без властности, уверенности, жесткости, как будто все эти свойства высосали из него неведомые вампиры или жизнь стерла их жесткой губкой.
– Товарищ генерал, полковник Смартов доклад закончил, – обозначив стойку «смирно», доложил начальник отдела контрразведки.
В кабинете наступила тишина. Здесь сидели девять человек, все в штатской одежде, но с военной выправкой и специфическими знаниями о предательстве. Все они не верили в случайности, совпадения, объяснимые двусмысленности. Просматривая любимые всеми чекистами «Семнадцать мгновений весны», они снисходительно улыбались, когда Штирлиц объяснял Мюллеру, как попали его отпечатки пальцев на чемодан русской радистки. Потому что объяснять тут нечего, все и так ясно. И конечно, Мюллер даже не стал бы слушать хитроумные выдумки – просто приказал бы содрать с него кожу и очень скоро узнал бы всю правду. Так что с генералом Фальковым все было предельно понятно.
– Попался, гадюка! – мрачно процедил генерал Мезенцев. – Давно у нас не было таких высокопоставленных выползышей… Молодцы, ребята, хорошо сработали. Только надо теперь все задокументировать, как положено. За то, что он вышел из «Волги», зашел в магазин и нассал во дворе, ему измену Родине не предъявишь. Надо аккуратно все подработать…
– Я прошу санкции на установку за ним круглосуточного наблюдения, прослушивание телефона и перлюстрацию корреспонденции, – сказал Смартов.
– Готовьте бумаги, я подпишу, – резко взмахнул рукой генерал. – Что же он им передал, гад?!
Это были мысли вслух или даже вопрос самому себе. Ответом послужило вежливое молчание. Никто из находящихся в кабинете офицеров этого не знал. До поры до времени. Точнее, до того момента, когда предатель окажется в застенках Лефортово. Все оперативники были преисполнены желания максимально приблизить этот момент.
* * *
Курсант Кудасов в гражданской одежде чувствовал себя непривычно. Кремовая шведка, серые брюки и босоножки казались невесомыми, иногда появлялось ощущение, что он бродит голым вокруг огромного шара из резного чугуна, воздвигнутого посередине цветочной клумбы. То и дело он смотрел на часы. Оксана задерживалась. У нее тоже горячие дни: она заканчивала педагогический и сдавала выпускные экзамены.Александр тяжело вздохнул. Он каждый раз встречался с Оксаной как в самый первый. И каждый раз это было для него праздником.
Вот и сегодня он пришел на свидание на полчаса раньше условленного времени, а она опоздала на двадцать минут, и почти час он мучался ревностью и смутными подозрениями. Но когда увидел стройную фигурку в нарядной розовой блузке и коротенькой облегающей юбочке, то мгновенно успокоился, сердце его размякло. Оксана шла короткими шагами, горделиво вскинув маленькую головку и делая вид, что не обращает внимания на взгляды почти всех встречных мужчин.
Неужели это его невеста? Он всегда представлял ее так – и в ее компаниях, и в своих. Она не возражала, но сама рекомендовала Александра просто как знакомого. И в разговорах обходила этот момент, а если он вскользь говорил о будущей супружеской жизни, то она только загадочно улыбалась. Если смотреть правде в глаза, то четкого и прямого согласия выйти за него замуж Оксана не давала. Впрочем, нечеткого и завуалированного не давала тоже.
– Привет! – проворковала Оксана, и ее влажные от нежной розовой помады губки без труда отыскали обветренные в сибирском лесу губы Кудасова. – Давно ждешь?
– Давно, – улыбнулся курсант. – Всю жизнь.
Девушка звонко рассмеялась.
– Ты неисправимый романтик, Саша. Как практика?
Она привычно подхватила кавалера под руку, и молодые люди неспешно двинулись вдоль пешеходного бульвара. Над Тиходонском голубел высокий хрустальный купол небес, ни единого облачка, ни ветерка, ласковые солнечные лучи игриво ласкали верхушки высоких, засыпающих город надоедливым пухом тополей. При запуске в такую погоду поправочный коэффициент – ноль, если, конечно, в верхних слоях атмосферы тоже штиль.
Кудасов встряхнул головой. Что за глупые мысли лезут в голову!
– Практика прошла нормально. Было очень интересно. Там только недавно закончились морозы. Знаешь, какие там морозы? Доходит до минус тридцати.
– Какой ужас! А куда мы идем?
– Пойдем ко мне.
– А…
– Родители собираются в кино.
– Тогда пусть вначале уйдут. Я же должна производить на них хорошее впечатление. А иначе получается как-то некрасиво: будто я специально пришла остаться с тобой наедине.
– Да ну, ерунда…
– Совсем нет. Пойдем лучше пока посидим в каком-нибудь кафе. Ведь у тебя нет денег на ресторан?
– Да нет, почему… Я четыре месяца не тратил зарплату…
Последняя фраза прозвучала неуверенно. Семья Кудасовых была небогатой. Поэтому он и оказался в ракетно-артиллерийском училище.
– На нормальный институт у нас денег нет, – прямо сказал отец, который этого факта ничуть не стеснялся.
– Там надо сотни тысяч платить: на бюджетном – взяткой, на коммерческом – оплатой. Что в лоб, что по лбу. А у военных вечный недобор, там пока еще порядка больше, можно бесплатно профессию получить.
И, помолчав, добавил:
– К тому же там бесплатное питание, обмундирование, жилье… И потом льготы будут.
Сейчас, через четыре года, все льготы закончились. Негустое денежное содержание Саша тратил на гражданскую одежду, обувь и редкие подарки для Оксаны. А генеральский сын Коротков водил девчонок в самый крутой ресторан Тиходонска – «Эйфелеву башню», где оставлял за вечер по десять – пятнадцать тысяч. И считал это в порядке вещей.
– Хотя в ресторан – это надолго, лучше, действительно, зайдем перекусим в кафешку, – Саша дал задний ход.
– Я сыта. Хочу кофе с пирожным и бокал мартини! В «Белом медведе» прекрасный кофе!
Саша вздохнул. О «Белом медведе» рассказывали легенды. Кофе с пирожным стоили там столько же, сколько хороший обед с пивом в «Сицилийской пицце».
– Ты знаешь, я бы съел пиццу… – осторожно произнес он, но Оксана сразу же согласилась.
– Пойдем. А я просто так посижу.
В небольшом, отделанном камнем, зале пиццерии они заняли крохотный столик у окна. Саша заказал салат, пиццу «Корлеоне» и кружку «Эфеса». Оксана долго изучала меню, не обращая внимания на ожидающую официантку, наконец выбрала овощной салат, отварной язык с майонезом и спросила, подают ли в бокалах французское вино.
– Нет, дорогие вина отпускаются только бутылками, – сказала молоденькая девушка в не очень белом фартучке, постукивая карандашом по блокноту.
– Ну почему же, – с достоинством возразила Оксана. – Совсем рядом с вами, в «Маленьком Париже» любое вино подают в розлив.
– Не знаю, – официантка пожала плечами. – У нас один порядок, у них другой.
Она была ровесницей Оксаны и, наверное, ей не нравилось обслуживать чрезмерно требовательную девчонку, пришедшую с видным молодым человеком.
– Ладно, тогда мне тоже принесите пиво, – Оксана положила меню на краешек стола.
– Откуда ты все это знаешь? – спросил Саша, когда официантка отошла.
– Что знаю? – не поняла Оксана.
– Французские вина, порядки в разных ресторанах… И вообще, ты так уверенно держишься… Такое впечатление, что пока меня не было, ты только и ходила по злачным местам…
Она рассмеялась.
– Ну, не только… Еще я училась, готовила курсовую работу, помогала маме по хозяйству. Но пару раз выходила в свет, как раз в «Белый медведь» и «Маленький Париж». Один раз с Леночкой Карташовой, другой с одногруппниками. На восьмое марта мальчишки разорились на ресторан…
Странно. Курсант выпускного курса военного училища получает денежное содержание, которое в несколько раз больше стипендии студента гражданского вуза. Но не может даже зайти в вестибюль «Белого медведя».
– Чего ты нахохлился? Ты что, не рад меня видеть?
– Да нет, почему не рад… Наоборот, очень рад. Просто меня не было здесь четыре месяца, а ты за это время как-то изменилась…
Оксана сморщила смешную гримаску, вытаращила глаза:
– Ау, Сашенька, это я, и я точно такая же, какая была! Хочешь – потрогай!
– Ладно, верю, – он улыбнулся. – Но научилась понты колотить, – это точно!
– Фи, товарищ курсант, – Оксана вздернула подбородок. – Что за слова вы употребляете в разговоре с приличной девушкой?
– Виноват, исправлюсь!
Вскоре принесли заказ. Саша жадно ел горячую пиццу, чтобы не обжечься, запивал холодным пивом. Его спутница так же энергично расправлялась с салатом.
– Давай выпьем за нас! – с воодушевлением он поднял высокий, расширяющийся кверху стакан. – За наше будущее!
Оксана не возражала. Стекло глухо звякнуло о стекло.
– Когда мы поженимся? – в очередной раз, отхлебнув пива, спросил Саша.
Девушка со скучающим видом перевела взгляд на сицилийский пейзаж, нарисованный над барной стойкой.
– А зачем тебе на мне жениться? – спросила она. – Разве тебе так плохо? Ведь ты получаешь все, что положено мужу. А забот у тебя гораздо меньше. Тебе не приходится одевать меня, обувать, кормить, обеспечивать…
Саша со стуком поставил стакан на пустую тарелку.
– Ты как-то странно рассуждаешь… Зачем люди женятся? Чтобы жить вместе, заботиться друг о друге, родить и вырастить детей…
– Ну, разве что детей, – засмеялась Оксана и многозначительно облизнула губы.
Саша накрыл своей рукой узкую девичью ладонь.
– Знаешь что… Давай не будем пить кофе. Поедем сразу ко мне.
На этот раз Оксана возражать не стала.
* * *
– Это трудно передать словами… Она просто гипнотизирует, создается впечатление, что она читает твои мысли и все про тебя знает, – размягченный Александр Кудасов рассказывал то, чего не доверил бы никому из товарищей. – Рассказывают, что она даже с некоторыми разговаривает. Мысленно, конечно.– Ой, Саша, ты такой фантазер! Ну как может железная ракета читать мысли и разговаривать? – засмеялась Оксана. – Это просто сказки. Или галлюцинации. Но разве могут быть галлюцинации у офицера-ракетчика?
– Я еще не офицер. Приказ подпишут после защиты диплома, перед распределением.
– И куда молодого лейтенанта распределят? – игриво спросила Оксана и быстро пробежала острыми ноготками по груди юноши, поводила кругами, будто хотела намотать на кончики пальцев редкие волосы. Родители Саши могли вернуться в любую минуту, поэтому они не раздевались, избрав походный вариант. Розовая блузка была расстегнута, бюстгалтер сдвинулся вверх, обнажая маленькие нежные груди с розовыми сосками. Юбка тоже была бесстыдно задрана, открывая все, что можно было открыть.
– От этого ведь зависит ответ на твой вопрос, помнишь, в кафе? Зависит наше будущее, за которое мы недавно выпили. Я люблю цивилизацию, развлечения, общение. Я бы поехала с тобой в Москву. Или осталась в Тиходонске. Но скажу тебе сразу: ни в какую тайгу и другую глухомань я не поеду. Не обижайся. Так куда тебя распределят?
– Не знаю. Спорил по глупости с философом: что первично, что вторично… А надо было тарабанить по учебнику, и все было бы в порядке. Когда обозначаешь свою позицию, преподов это почему-то раздражает. Кивнул, согласился, прогнулся – тогда, может, и на красный диплом бы вышел. Больше баллов – на хорошее место больше шансов…
– Да брось, глупенький! Думаешь, в баллах дело? Дело совсем в другом: в умении «решать вопросы». Сейчас так и говорят: «Цена вопроса». Можно добиться всего, чего угодно, надо только заплатить нужную цену. Не обязательно деньгами, можно услугами, вниманием, чем угодно. Если ты расплатился, а другой нет, то у тебя все шансы, а ему «не хватит баллов».
– Ничего себе, – поморщился Александр. – Где ты научилась такой мудрости?
Девушка снова засмеялась и легким движением поправила прическу.
– Я же изучаю психологию, а там есть раздел о правилах ведения бизнеса.
– Я бизнесом не занимаюсь. А эта твоя психология – для «новых русских», а не для российских офицеров!
– А вот и нет! – торжествующе закричала Оксана и высунула язык. – Еще в шестидесятых годах Дейл Карнеги написал книгу «Как заводить друзей и оказывать влияние на людей».
– И как?
– Очень просто. Надо заинтересовать нужного тебе человека, сказать приятные слова, сделать подарок, оказать внимание. Так вот, сейчас все в нашей стране пользуются его советами. И ты должен вести себя как все. Иначе ничего не добьешься.
Они лежали на нешироком, застеленном видавшим виды ковром диване. Александр гладил голый живот девушки, то и дело опуская ладонь на бритый лобок. Как шулер, специально стачивающий наждаком кожу, чтобы ощущать незаметные точки крапа, он воображением обострял чувствительность пальцев, чтобы почувствовать начинающие отрастать волоски. Время от времени он незаметно поглядывал на часы. Нервы были на взводе. Родители ушли уже давно и могли вернуться с минуты на минуту. Надо было собираться, но он оттягивал момент, когда все закончится. Если бы они поженились, то он мог бы все свободное время наслаждаться этим гладким роскошным телом… И совершенно легально.
Но сегодня дольше продлевать блаженство было нельзя. Он думал, как деликатнее сказать, что надо приводить себя в порядок. Но Оксана его опередила. Аккуратно убрала обостренно-чувствительную руку партнера, одернула юбку и села, принимая вполне приличный вид девушки, приглашенной молодым человеком в родительский дом. Вставила изящные ступни в красивые босоножки со стразами и на высокой «шпильке», из-за кторой она и ходила мелкими шагами, не полностью распрямляя колени.
– У тебя обновка? – спросил Саша.
– Да, отец подарил. Нравятся?
Она вытянула гладкие блестящие ноги с перламутровым лаком на ногтях.
– Правда, они подчеркивают, что у меня красивые лодыжки?
– Лодыжки? Гм… Да, очень красиво…
Александр не мог определить: то ли босоножки украшают Оксанины ступни, то ли наоборот.
– Наверное, дорогие?
Оксана пожала плечами.
– Не мой вопрос, милый!
Кудасов почесал затылок. Раньше в ее лексиконе такого оборота не было.
– Давай поужинаем вместе с родителями, – предложил он. – Есть хороший лещ, молодой картошки отварим, зелень… Я за пивом сбегаю.
Девушка достала из сумочки щетку, расчесала густые волосы.
– Не сегодня. У меня в шесть консультация.
– Какая консультация?
– Обыкновенная. По психологии. Не забывай, я ведь тоже сдаю госэкзамены.
– Так поздно? Почему?
– Опять вопрос не ко мне. Не я ведь составляю расписание.
– А пропустить ее нельзя?
– Кого?
– Консультацию.
Девушка отрицательно помотала головой.
– Ты поссорился с преподавателями, потому что не следовал советам Карнеги. Наоборот, я приду, сяду в первом ряду, буду есть нашего профессора глазами, задам какой-нибудь вопрос, который поможет ему продемонстрировать свою мудрость. И тогда еще одна цель будет достигнута. Причем без всяких затрат.
Оксана встала и направилась к двери, но остановилась на полпути и рассмеялась.
– Ой, совсем забыла! Отдай мои трусики!
– Ах да, – Кудасов вынул из кармана крохотный матерчатый треугольничек с двумя витыми золотистыми шнурками.
Зрелище одевающейся Оксаны стало последним замечательным аккордом сегодняшнего дня. Как только дверь захлопнулась и он остался один в полутемной квартире, сразу навалилась тоска.
Включив везде свет, Саша тремя шагами пересек тесное пространство старенькой квартирки хрущевского типа и зашел в свою комнатушку. Вдавил кнопку воспроизведения магнитофона, притулившегося на подоконнике, и атмосферу грусти приятно разбавил мелодичный голос Джо Дассена. Саша плюхнулся на диван, блаженно вытянул ноги, а руки заложил под голову. В такой расслабленной позе он часто думал о жизни и своем месте в ней.
Без Оксаны он чувствовал себя опустошенным. То, что произошло несколько минут назад, размягчало его душу и поддерживало уверенность в себе, но этого было недостаточно. Он хотел видеть ее каждую минуту, наблюдать украдкой, как она приводит себя в порядок перед зеркалом, как листает конспекты, как готовит что-то на кухне… Интересно, а она умеет готовить? Впрочем, какая разница, не в пище дело!
Однако, вопреки этой мысли, он ощутил голод. Пицца уже переварилась – молодой организм требует много энергии, особенно при физических упражнениях.
Он прошел на кухню, помыл картошку и прямо в кожуре поставил варить. Достал из холодильника завернутого в газету леща, порезал крупными кусками, распорол каждый снизу, чтоб легче чистить.
За этим занятием его и застали родители, которые деликатно задержались на добрые полтора часа.
– Прекрасно погуляли, – Татьяна Федоровна с улыбкой поцеловала сына в щеку. – Отличная погода. И фильм хороший. Просто замечательно.
Мама отличалась оптимизмом и всегда пребывала в хорошем настроении.
– О, ты хозяйничаешь? – приятно удивилась она и, заглянув в кастрюлю, укоризненно покачала головой:
– Надо было почистить!
– Ничего, сойдет и так, – поддержал его отец. – На нашу долю положил?
– Конечно. Может, за пивом сбегать?
– Я не хочу. Да и тебе зачем? Сейчас всю страну спаивают пивом, в первую очередь молодежь, сам подумай, к чему это приведет?
Олег Иванович относился к редкой и стремительно вымирающей категории правильных людей. Если бы ему предложили совершенно безнаказанно украсть миллион, он бы никогда этого не сделал. Не только потому, что не верил в безнаказанность и многочисленные ее примеры считал нетипичными отступлениями от нормы, сколько потому, что любая кража ему была глубоко противна.
– А к чему приведет? – Саша чуть заметно улыбнулся.
– Привычка к выпивке, снижение самоконтроля, пивной алкоголизм, – вот к чему! Если целенаправленно приучать молодых людей к алкоголю, при этом не считая его алкоголем…
– Кстати, пиво – безалкогольный продукт…
– Да? – отец задиристо выставил перед собой указательный палец. – Что же выходит: выпил бутылку безалкогольного напитка и опьянел? За руль уже сесть нельзя! А после пяти бутылок и в вытрезвитель могут забрать! Как же это получилось с безалкогольного продукта? А? От кваса такое произойти может? А от пепси-колы? А от кефира? Нет! То-то и оно! И вообще, посмотри, во что город превратился! На каждом шагу пивнушки, везде музыка и веселье! Рестораны, казино, игровые автоматы, дискотеки… А работать когда? На что нацеливают подрастающее поколение: на работу или на отдых? На отдых! Но нужны деньги. А где их взять? Включай телевизор и тебя научат: надо кого-нибудь убить, ограбить, похитить или открыть притон с проститутками!