Страница:
– Успокойся, Олег, а то опять сердце заболит, – вмешалась Татьяна Федоровна, и отец, махнув рукой, замолчал.
Вскоре на столе дымилась картошка, серебрились куски леща, розовеющие жирным мясом на срезе, аппетитно желтело масло, помидоры, редис и петрушка завершали натюрморт. Не хватало только одного…
– Мам, порежь лук! – попросил Саша.
Теперь картина была законченной. Татьяна Федоровна за стол не села, а мужчины привычно разрывали руками куски рыбы и выедали соленую мякоть прямо со шкуры, заедая типично донское лакомство картошкой и зеленью. Соль вяленого леща требовала уравновесить себя нейтральным вкусом, а рассыпчатая и вроде бы пресная плоть картофеля просила добавки из овощей. Летний тиходонский стол всегда приятно удивлял гостей города.
– А где Оксана? Она что, не заходила? – спросил отец.
Саша обкатал вопрос со всех сторон: слова, тон, интонация… Нет, никакого двойного смысла в нем не было.
– Заходила ненадолго. У нее дела в институте. Она же тоже заканчивает, скоро будет работать в школе.
Татьяна Федоровна, поставив чай, проявила интерес к разговору.
– Так что вы надумали? Уже пора нам со сватами знакомиться…
Саша помолчал.
– Сказала, что в тайгу не поедет.
– Прям так и сказала? – отец не донес до рта редиску.
– Прям так. Только в городе хочет. В Москве или Тиходонске. А меня, скорей всего, в лес и зашлют. Не знаю, что у нас получится…
– То-то я смотрю, ты вроде не в своей тарелке, – Татьяна Федоровна прислонилась к широкой спине сына теплым животом. – Не бери в голову. Если любит – поедет. А если не любит… Тогда и жалеть не о чем! Это мы с отцом за тобой скучать будем, если в лес… Нас же с тобой не пустят!
– Подожди, почему тебя должны в лес засылать? – возмутился отец. – У тебя по всем спецпредметам «пятерки»! Ты один из лучших учеников на курсе! Мне это подполковник Волков не раз говорил!
– Не Волков нас распределяет. К тому же, при этом никого не интересует – кто какой специалист. Главное, у кого есть волосатая рука…
– Нет, подожди, – раскипятился Олег Иванович, который испытывал неловкость от того, что не мог обеспечить сыну волосатую руку. – Вас же не в парикмахерские направляют! Специалист нужен в штабе, а штаб всегда…
– Наши штабы как раз и есть в лесу. По крайней мере, штабы низового звена, – Саша отодвинул тарелку. – У Андрюшки Короткова вопрос без всяких баллов решен. Сто процентов – попадет на теплое место!
– Не нравится он мне, – Татьяна Федоровна поджала губы. – Хоть и генеральский сын, и лощеный, а глаза неискренние…
– Он и с такими глазами станет генералом. А уж до полковника вмиг дослужится.
Отец тоже закончил ужин и вытер губы салфеткой.
– Ты, сынок, на других не смотри. Если будешь хорошим специалистом, если служить станешь добросовестно, то и сам, без всякой волосатой руки генералом станешь. Или по крайней мере полковником, – внес более реалистическую коррективу Олег Иванович.
– Ладно, посмотрим… Мам, налей мне чаю.
Семейный уют расслабил парня, грусть прошла. В конце концов, все как-нибудь устроится.
Весь вечер Саша сохранял на кончике указательного пальца ощущение теплого углубления девичьего пупка. Внезапно он сравнил его с ощущением вогнутой поверхности кнопки запуска межконтинентальной баллистической ракеты. И не смог понять: зачем он рассказал Оксане про ракету и связанные с ней чувства и мысли. Сейчас бы он этого не сделал.
Глава 2
Вскоре на столе дымилась картошка, серебрились куски леща, розовеющие жирным мясом на срезе, аппетитно желтело масло, помидоры, редис и петрушка завершали натюрморт. Не хватало только одного…
– Мам, порежь лук! – попросил Саша.
Теперь картина была законченной. Татьяна Федоровна за стол не села, а мужчины привычно разрывали руками куски рыбы и выедали соленую мякоть прямо со шкуры, заедая типично донское лакомство картошкой и зеленью. Соль вяленого леща требовала уравновесить себя нейтральным вкусом, а рассыпчатая и вроде бы пресная плоть картофеля просила добавки из овощей. Летний тиходонский стол всегда приятно удивлял гостей города.
– А где Оксана? Она что, не заходила? – спросил отец.
Саша обкатал вопрос со всех сторон: слова, тон, интонация… Нет, никакого двойного смысла в нем не было.
– Заходила ненадолго. У нее дела в институте. Она же тоже заканчивает, скоро будет работать в школе.
Татьяна Федоровна, поставив чай, проявила интерес к разговору.
– Так что вы надумали? Уже пора нам со сватами знакомиться…
Саша помолчал.
– Сказала, что в тайгу не поедет.
– Прям так и сказала? – отец не донес до рта редиску.
– Прям так. Только в городе хочет. В Москве или Тиходонске. А меня, скорей всего, в лес и зашлют. Не знаю, что у нас получится…
– То-то я смотрю, ты вроде не в своей тарелке, – Татьяна Федоровна прислонилась к широкой спине сына теплым животом. – Не бери в голову. Если любит – поедет. А если не любит… Тогда и жалеть не о чем! Это мы с отцом за тобой скучать будем, если в лес… Нас же с тобой не пустят!
– Подожди, почему тебя должны в лес засылать? – возмутился отец. – У тебя по всем спецпредметам «пятерки»! Ты один из лучших учеников на курсе! Мне это подполковник Волков не раз говорил!
– Не Волков нас распределяет. К тому же, при этом никого не интересует – кто какой специалист. Главное, у кого есть волосатая рука…
– Нет, подожди, – раскипятился Олег Иванович, который испытывал неловкость от того, что не мог обеспечить сыну волосатую руку. – Вас же не в парикмахерские направляют! Специалист нужен в штабе, а штаб всегда…
– Наши штабы как раз и есть в лесу. По крайней мере, штабы низового звена, – Саша отодвинул тарелку. – У Андрюшки Короткова вопрос без всяких баллов решен. Сто процентов – попадет на теплое место!
– Не нравится он мне, – Татьяна Федоровна поджала губы. – Хоть и генеральский сын, и лощеный, а глаза неискренние…
– Он и с такими глазами станет генералом. А уж до полковника вмиг дослужится.
Отец тоже закончил ужин и вытер губы салфеткой.
– Ты, сынок, на других не смотри. Если будешь хорошим специалистом, если служить станешь добросовестно, то и сам, без всякой волосатой руки генералом станешь. Или по крайней мере полковником, – внес более реалистическую коррективу Олег Иванович.
– Ладно, посмотрим… Мам, налей мне чаю.
Семейный уют расслабил парня, грусть прошла. В конце концов, все как-нибудь устроится.
Весь вечер Саша сохранял на кончике указательного пальца ощущение теплого углубления девичьего пупка. Внезапно он сравнил его с ощущением вогнутой поверхности кнопки запуска межконтинентальной баллистической ракеты. И не смог понять: зачем он рассказал Оксане про ракету и связанные с ней чувства и мысли. Сейчас бы он этого не сделал.
Глава 2
Охота на Прометея
Бар «Ночной прыжок» располагался на Тверской, наискосок от Мариотт Гранд отеля. Это было элитное заведение, известное тем, что в нем собирались самые красивые девушки Москвы. Встреча была назначена на восемнадцать тридцать, Вениамин Сергеевич намеренно опоздал на пять минут – в конце концов, это не «моменталка», к тому же пусть самовлюбленный идиот Слепницкий подождет, почувствует, с кем имеет дело.
Припарковаться вечером на Тверской практически невозможно, но как раз напротив входа имелось свободное место, и черный «Мерседес-500» Министерства обороны вошел в него, как ракетный тягач в родной бокс. И прапорщик-водитель и генерал-майор Фальков полагали, что чины, звания, крутой автомобиль, министерские номера и синий маячок сбоку на крыше позволяют им парковаться где угодно. Возможно, так и было, но «Ночной прыжок» являлся исключением из правил. Место напротив входа занимать не полагалось на случай, если сюда пожалует хозяин заведения, хотя никто доподлинно не знал, кто является хозяином модного ночного бара.
Массивную деревянную дверь отгораживал стальной барьер, протянувшийся вдоль стены метра на четыре. В результате образовался искусственный коридор и подходить ко входу можно было по одному или максимум по двое, чтобы крупным, внушительного вида «секьюрити» было проще осуществлять фейс-контроль. По какому признаку допускались посетители, никто не знал, но то, что здесь не случалось скандалов, драк и других неприятностей, – это, как говорится, медицинский факт.
Фальков не был завсегдатаем подобных заведений и плохо знал нравы и правила поведения ночной Москвы, но не сомневался в своей очевидной респектабельности и благонадежности. Однако широкоплечий парень с ничего не выражающими глазами неожиданно преградил ему дорогу.
– Извините, это частный клуб. Сюда вход только по абонементам и пропускам.
– Как так? – надменно удивился генерал. – Передо мной прошли четыре человека, и ни один не показал пропуск!
– Просто мы знаем членов клуба в лицо, – объяснил охранник. – Извините.
– Подождите, у меня есть пропуск! – Фальков извлек из нагрудного кармана пиджака коричневую кожаную книжицу с вытесненным золотом двуглавым орлом, привычно раскрыл и поднес к лицу охранника.
Бумага была с водяными знаками, голограммами и еще двумя степенями защиты, справа по вертикали штрих-код для компьютерного считывания. Цветная фотография генерала в мундире со свирепым выражением лица. Четкий типографский шрифт: «Главный инспектор Генерального штаба Министерства обороны Российской Федерации генерал-майор Фальков Вениамин Сергеевич». Подписано удостоверение было Министром обороны Российской Федерации лично, а не заместителем или начальником кадрового аппарата, причем подпись настоящая, «мокрая» – черными чернилами, не какой-то факсимильный оттиск. Но на охранника все это впечатления не произвело.
– Извините, это пропуск не к нам, – мельком взглянув в документ, сказал тот.
– Это пропуск везде! – начал закипать Вениамин Сергеевич. – Даже в Кремль!
– Извините. Возможно, это и так, но у нас частный клуб и совсем другие пропуска.
Охранник был абсолютно спокоен, безупречно вежлив и непоколебим.
Чувствуя себя полным идиотом, Вениамин Сергеевич достал мобильник и набрал номер Курта.
– Послушай, я стою у входа в этот балаган и меня не пропускают! – рявкнул он. – Ты что, со мной шутки шутишь?!
– Не волнуйтесь, Вениамин Сергеевич, сейчас я вас проведу, – хладнокровно ответил Слепницкий. Очевидно, Курт тоже хотел, чтобы Фальков подождал его и почувствовал, с кем имеет дело. А скорее всего, он об этом и не думал, просто разыгравшееся воображение генерала усугубляло действительное или мнимое унижение.
В клуб зашли двое мужчин средних лет, потом две красивые девушки. Охранник стоял с нейтральным лицом, ничего у них не спрашивая и не пытаясь остановить. Вот еще одна: высокая брюнетка, похожая на итальянку, гибкая, с длинными блестящими волосами, в белом, открывающем живот топике, короткой, как носовой платок, черной юбке, белых сетчатых чулках и черных остроносых «шпильках». В руках – довольно объемная черно-белая сумочка.
«Ну и ну!» – подумал Фальков, провожая взглядом загорелые ноги, стройность которых подчеркивалась белой сеточкой.
– Здравствуйте, дорогой Вениамин Сергеевич, – Курт наконец появился на улице, широко расставил руки, будто хотел обняться, но ограничился рукопожатием.
– Не сердитесь, вопрос улажен, просто надо соблюдать определенные правила…
Слепницкий взял генерала под локоть и повел с собой. Хотя он ничего не сказал охраннику, тот уже не загораживал дорогу, только сказал:
– Уберите машину.
– Что?
– Машину уберите. Это место занимать нельзя. Никому.
Фальков нажал кнопку прямого соединения с водителем, и «Мерседес» освободил запретную территорию.
– Проходите, пожалуйста, – по-прежнему ровным тоном сказал охранник. И добавил:
– Прошу иметь в виду, что у нас не балаган, а частный ночной клуб. И очень высокого уровня.
– Ничего не понимаю, – пробурчал Вениамин Сергеевич. – Я ему и объяснял, и удостоверение показывал, а он меня не пускал. А когда ты вышел – пустил. А ведь ты ему ничего не сказал!
– Никогда не спорь с «гориллами», – нравоучительно сказал Слепницкий. – Они ничего не решают. Ни-че-го! Там наверху камера, а внутри сидит за монитором менеджер и говорит, кого пускать, а кого нет. У «гориллы» в ухе микрофон, и он делает то, что ему велят. А я зашел к менеджеру и сказал, что мой друг человек солидный, я за него ручаюсь. Вот и все. К мнению постоянных клиентов прислушиваются.
– А менеджеру чем я не понравился?
– Не знаю. Может, хватило того, что поставил машину где не положено.
– Министерскую машину со спецсигналами?! – возмутился Вениамин Сергеевич. – Да-а-а… И куда мы катимся!
Вход оказался платным, в вестибюле Фальков отдал тысячу рублей, с неудовольствием отметив, что Курт и не подумал заплатить за гостя. Хотя он вроде и не гость… Да, осознал вдруг генерал, точно не гость! Работник, вызванный к представителю работодателя, вот кто такой генерал Фальков. Он скрипнул зубами.
Внутри было такое обилие красивых девушек и женщин, будто они попали на кастинг киноактрис. Блондинки, брюнетки, рыжие, стройные, полные, худые… Всех объединяла ухоженность и хорошая одежда.
– Как студентки, – вырвалось у Фалькова. – Никогда не скажешь, что бляди.
– Есть действительно студентки, – спокойно сказал Слепницкий. – А бывших – вообще очень много!
Девушки с бокалами в руках прогуливались по длинному залу, стояли у стен, очень немногие сидели за низкими столиками.
«Им надо быть на виду, – понял Фальков. – Привлекать к себе внимание, демонстрировать фигуру, грудь, ноги…»
Когда Курт и Фальков появились в помещении, хаотическое движение женских тел приобрело определенную направленность и они выжидающе выстроились по обе стороны зала. Мужчины шли сквозь строй красивых фигур, сквозь терпкие ароматы дорогих духов, сквозь внимательные и оценивающие взгляды умело накрашенных глаз.
Курт привел генерала на второй этаж, там тоже было много низеньких столиков возле удобных диванчиков, сидели за ними, в основном, солидные и не очень молодые мужчины, а девушки вились вокруг, бросали со всех сторон призывные взгляды, или сидели на диванчиках, всем своим видом давая понять, что готовы мгновенно отозваться на заинтересованное внимание. Некоторые пили «Перье», некоторые фреш-соки, «отвертку», колу с виски, коньяк, разноцветные коктейли, наверное, из тех, что подешевле.
Когда Фальков заглянул в карту напитков, то обнаружил, что дешевых сортов здесь нет. Он заказал стаканчик виски с колой за пятьсот рублей, Курт взял себе анисовую водку со льдом.
Собеседник генерала был его ровесником, но выглядел лет на десять моложе. Светлый, невероятно дорогой костюм – Фальков знал моду этой публики носить костюмы по две, три, пять тысяч долларов. С жиру бесятся, сволочи!
Голубой, в цвет его глубоко посаженных глаз, галстук, золотой перстень с массивным камнем. Васька Слепницкий по прозвищу Курт откинулся на высокую спинку деревянного стула и скрестил руки на груди. Мертвенно-бледный цвет лица, острый вытянутый подбородок и не в меру широкий лоб не внушали симпатий. Никакой растительности на лице Курт никогда не носил, предпочитая демонстрировать окружающим гладко выбритые щеки и подбородок. Тонкие губы были стянуты в единую плотную линию, что еще больше делало его похожим на мертвеца.
Бездарный журналист, он в свое время прославился как ловкий фарцовщик, скупающий у редких тогда иностранцев шмотки, спиртное и валюту. Тогда же он познакомился с Бицжеральдом, начинающим агентом ЦРУ, и свел с ним Фалькова – соседа по улице и товарища по детским играм. Тогда Вениамин был зеленым курсантом и жадно лакал невиданное в СССР дармовое виски, получал «взаймы» крупные суммы, которые не требовалось отдавать… Словом, коготок увяз – всей птичке пропасть! Но мудрость этой поговорки Вениамин Сергеевич понял только сейчас, хотя и надеялся, что пропадать не придется. Так человек, продавший душу дьяволу, тщетно надеется перехитрить рогатого. А сам Курт пробился в своей специальности, он часто печатался в популярных скандальных газетах, одно время вел рубрику светской хроники на одном из телевизионных каналов, у него очень широкий круг знакомых, практически вся Москва. Правда, наряду с друзьями было немало врагов – богатенькие буратины не любят, когда их выставляют на посмешище. Ходили слухи, что он даже нанял устрашающего вида телохранителя, способного открутить голову кому угодно.
Фальков пил приятный напиток, в котором почти не ощущался вкус спиртного, и мрачно наблюдал за своим визави из-под густых нависших бровей. Руки генерала слегка подрагивали, и это было единственное, что выдавало в нем внутреннее напряжение.
– Хорошие девушки, правда, Вениамин Сергеевич? – нарушил молчание Курт.
– Хорошие.
Щелкнула зажигалка, и генерал прикурил сигарету. Отечное хмурое лицо тут же погрузилось в синеватые клубы дыма. Генерал разогнал их свободной рукой.
– Тут строгий отбор. Всякую рвань сюда не пускают. Девочки воспитанные, никогда сами не пристают, ждут, пока их выберут. Но и гонорары у них соответственные: триста-пятьсот долларов. Сейчас многие стали брать в евро. Что поделаешь – девальвация!
– Вы меня пригласили, чтобы читать лекцию про местных блядей? А вы не подумали, что генералу не следует посещать подобные притоны?
В Слепницком Вениамина Сергеевича раздражало буквально все. И самое главное – его мерзкий бархатистый акцент и барственная снисходительность, которая особенно явно проскальзывала в тоне, когда Курт величал Фалькова по имени-отчеству и на «вы». Мерзкий, скользкий, отвратительный тип. Самоуверенный, кичащийся превосходством над собеседником. Насколько же он, интересно, уверен в своей власти над Вениамином Сергеевичем? Наверное, на все сто процентов. Фальков опять скрипнул зубами.
Курт улыбнулся. Как показалось Прометею – змеиной улыбкой подлеца и иуды.
– Не волнуйтесь, Вениамин Сергеевич! Сейчас не тысяча девятьсот семьдесят четвертый год. Сейчас мы живем в свободной и, как стало модно говорить, толерантной стране. Терпимость распространилась настолько широко, что никто не видит ничего предосудительного в посещениях подобных мест. Здесь бывают депутаты, судьи, прокуроры, ответственные работники министерств, и генералы, уверяю вас, тоже бывают. И ничего плохого в этом нет. Кроме хорошего.
Совсем молодая девчонка с круглым простоватым лицом подошла откуда-то сбоку и вытаращила глупые бесстыжие глаза.
– May I come to you? – с ужасным акцентом произнесла она.
– No! – грубо ответил Курт и отмахнулся. Девчонка исчезла.
– Что она хотела?
– Дура! Приняла нас за иностранцев.
– Вы же говорили, что они здесь к мужчинам не пристают!
Собеседник развел руками.
– Как правило, нет. Но бывают и исключения…
– Посмотрите, справа, через два столика! – перебил его Фальков. – Там сидит какой-то уголовник и все время бросает на нас косые взгляды!
– Не беспокойтесь, – усмехнулся Слепницкий, не поворачивая головы. – Никакой это не уголовник. Это Федя – хороший парень, спортсмен-рукопашник. Он нас прикрывает.
Фальков поежился. Ему еще больше стало не по себе. «Ну и рожа, – мелькнула неприятная мысль. – Такой убьет и глазом не моргнет. Хорошо, что неподалеку в машине дежурит прапорщик Семенов, который всегда вооружен»…
– Давайте к делу, – резко сказал он. – Зачем вы меня пригласили?
За соседний столик присела похожая на итальянку брюнетка в черно-белом наряде. Она заложила ногу за ногу и обхватила двумя руками колено. Маникюр был тоже двухцветный – черный ноготь чередовался с белым. Такого авангарда Вениамин Сергеевич никогда не видел. Но вдруг почувствовал прилив возбуждения. Может, снять ее после разговора и закатиться на служебную дачу? Но пятьсот евро… Нет, это безумие! У него достаточно смазливых подчиненных, которые хоть и не столь экстравагантны, но совершенно бесплатно сделают то же самое, что эта сучка делает за генеральскую зарплату!
– Не пригласил, а вызвал по приказу известного нам обоим человека, – тонкие губы змеились в отвратительной усмешке. Хотелось заехать кулаком ему в физиономию, расплющить губы, окровавить рот… Может быть, когда-нибудь это и удастся сделать, но уж точно не сейчас.
– Его заинтересовало ваше последнее сообщение. Очень заинтересовало. Но оно недостаточно конкретное. Нет полных характеристик объекта, его маршрута, места базирования. Возможно, эти данные были утеряны при неудавшейся передаче? Но их не обнаружилось и в письменном сообщении!
Фальков выругался сквозь зубы.
– Я что знал, то и передал. Больше никакой информации у меня нет. Так ему и скажи!
– Хорошо, скажу, но… – неожиданно легко согласился Курт и осекся.
Несмотря на внешнюю расслабленность, он очень внимательно контролировал окружающую обстановку. И кое-что ему не понравилось. Насторожило немотивированное движение экстравагантной черно-белой девицы. Держа в одной руке узкий высокий фужер с каким-то кремовым коктейлем, другой она нырнула в раскрытую черно-белую сумочку, небрежно болтавшуюся на плече. Но ничего не достала. Просто скользнула тоненькими пальчиками с черно-белыми, длинными ногтями в кожаное чрево сумочки и тут же извлекла их обратно. Быстрый косой взор в их сторону. И все. Больше ничего. Однако Курту все это показалось подозрительным. Или от суетной и довольно опасной жизни у него начинает развиваться паранойя, или эта девчонка вовсе не та, за кого пытается себя выдавать.
– Что замолчал, Вася? – спросил Фальков. Он знал, что тот терпеть не может своего простецкого имени. Потому, наверное, и придумал Курта.
Действительно, Слепницкого передернуло.
– Я предпочитаю на деловых встречах деловой тон и деловой этикет. И не называю старого товарища Венькой. Надеюсь, вы это заметили.
– Хорошо, хорошо… Так что за «НО…»?
– Вы сами можете ему все сказать. Вот по этому телефону. Аккуратно возьмите…
Курт незаметно сунул в руку Фалькова крохотный «Сименс».
– Там введен номер его аппарата. Оба куплены сегодня на подставных лиц. Пять-семь разговоров нейтральными словами. Не больше. Потом телефон надо выбросить.
– Хорошо, – генерал положил аппаратик в карман.
«Надо будет проверить, не вмонтировали ли они внутрь ''клопа''», – подумал он.
– Наш сегодняшний разговор я ему передам. Но он просил, чтобы вы собрали максимально возможную информацию об этом объекте…
Слепницкий незаметно контролировал черно-белую красавицу. Сейчас она разговаривала по телефону и держала его как-то… Короче, это тоже не понравилось Курту. Внешне он ничем не обнаруживал своих подозрений, старательно массируя взглядом отечное лицо Вениамина Сергеевича.
– Наш знакомый сказал, что, возможно, это самая важная часть вашей работы. И после ее завершения вы сможете уйти на заслуженный отдых и переехать туда, где вам будет хорошо…
Последняя фраза подействовала как укол стимулятора. Да, уехать, избавиться от постоянного страха, опасений, перестать ощущать висящий над головой дамоклов меч! Сейчас Фальков хотел этого как никогда.
– Я обычно избегаю предположений, но с учетом ситуации могу сказать, что объект базируется где-то в Тиходонском крае. В расположении отреставрированной воинской части подобного же профиля, которая несколько лет простояла заброшенной. Я приложу все усилия, чтобы получить более полную информацию.
– В ближайшее время, дорогой Вениамин Сергеевич. Желательно, на этой неделе.
Черно-белая девица не давала Курту покоя. Хотя ничего подозрительного он больше за ней не замечал, но необъясненное движение как предупреждение об опасности прочно засело в голове. И телефон… Почему она так поворачивала трубку? Сейчас почти в каждой модели есть фотокамера… Неужели?
– Я постараюсь, – Вениамин Сергеевич встал.
– Спасибо, генерал, – Слепницкий улыбнулся одними губами, хотя его голубые, как глубокие озера, глаза подернулись холодной дымкой. Может, хотите развлечься?
– Нет, – сухо ответил Фальков. – Позвольте откланяться.
Не подав руки и ограничившись кивком головы, он развернулся и направился к лестнице. Внизу число женщин удвоилось, некоторые уже сходили, отработали и вернулись на «вторую смену». Не глядя по сторонам, Фальков прошел сквозь строй красоты и порока и вышел на улицу. Верный Семенов предусмотрительно прогуливался у входа.
Тем временем Курт набрал на своем мобильнике номер. В шуме и гаме зала звонка слышно не было, но коротко стриженый большеголовый парень через два столика поднес к уху трубку.
– Федя, передо мной сидит бикса в черно-белом, срисовал? Проверь ее сумочку. Как бы она была не «конторской»…
Опытный Федя, не поворачивая головы, спрятал телефон. А Курт продолжал несколько минут имитировать разговор. Но в разгар веселья в ночном баре никому нет дела до того, кто кому звонит.
Черно-белая девушка допила свой коктейль и собралась уходить, когда рядом с ней присел коротко стриженый парень с большой бугристой головой, скошенным лбом и узкими недобрыми глазами.
– Как тебя зовут, детка? – спросил он, положив крупную руку на загорелое, в белой сетке колено.
– Марина, – улыбнулась в ответ она. Но в улыбке не было задора и заинтересованности.
– А меня Иван. Поехали ко мне, – продолжал, не тратя попусту времени, новый знакомый.
Поведение его было не вполне стандартным для этого заведения. В «Ночном прыжке» соблюдалась видимость приличия: знакомство, ухаживание, только потом секс. Другое дело, что между первым и третьим элементом могло пройти полчаса, но по крайней мере форма соблюдалась всегда. К тому же следовало оговорить цен у… Если потенциальный клиент этого не делает, то скорее всего он не собирается платить.
– Сегодня не получится, – она покачала головой. – Только что позвонил мой парень, он ждет меня у входа. До свидания.
Послав несостоявшемуся ухажеру одну из лучших своих улыбок, Марина встала с низенького диванчика и неспешно двинулась в сторону дамской уборной. При этом девушка не забывала плавно покачивать утянутыми в короткую юбку бедрами. Большеголовый парень смотрел вслед. Точеные ровные ножки, идеальная талия, высокий бюст, с трудом удерживающийся за шелком топика, между ним и юбкой широкая полоска загорелого тела. Он машинально сглотнул слюну, тоже поднялся и пошел следом.
Туалеты располагались за углом, в коротком коридоре, утыкающемся в глухую стену.
Девушка раскрыла полированную дверь с нарисованной дамской туфелькой, шагнула внутрь, не запираясь, пустила воду. Надо вызвать своих для подстраховки, машина должна быть неподалеку. Она не успела зайти в кабинку, как дверь резко распахнулась. Внутрь ворвался недавний кавалер, он щелкнул золоченым шпингалетом и, прыгнув к Марине, отвесил ей тяжелую оплеуху. Девушка отлетела в сторону, с трудом удержавшись на ногах, из носа брызнула кровь.
– Ты что?! – попыталась возмутиться она. – Если уж так не терпится, сразу бы и сказал!
– Молчать, сука! Сумку сюда!
– У меня нет денег!
Марине приходилось бывать в переделках, но сейчас интуиция подсказала, что в столь опасные ситуации она еще не попадала.
– Сумку давай!
Сильная рука вырвала сумку «домино», распахнула застежку и вывернула все содержимое на пол. Ключи, нетолстый кошелек, платок, крохотный флакон духов, пудреница, несколько пачек презервативов «Дюрекс», специальный компактный диктофон с остронаправленным сверхчувствительным микрофоном, сотовый телефон «Нокия» с вмонтированным фотоаппаратом, в котором был переделан объектив.
– Что это?! – зловещим тоном спросил большеголовый.
– Это? Это мои вещи…
Договорить она не успела. Нападавший сильно ударил девушку в солнечное сплетение, а когда она согнулась, захватил ее голову под мышку, предплечьем перехватив горло, и резко встряхнул. Хрустнули позвонки. Убийца затащил безвольно обмякшее тело в кабинку, поднял диктофон и мобильник, остальные вещи ногой отбросил в угол и выскочил наружу.
Через несколько минут его в «Ночном прыжке» уже не было. А Слепницкий ушел еще раньше, перекинулся парой слов со знакомым менеджером, вежливо попрощался с охранником у входа, заполучив на всякий случай сразу двух свидетелей.
А в дамском туалете струйка воды, вырывавшаяся из горбоносого крана, все еще шумно вылизывала и без того гладкий фаянс.
Припарковаться вечером на Тверской практически невозможно, но как раз напротив входа имелось свободное место, и черный «Мерседес-500» Министерства обороны вошел в него, как ракетный тягач в родной бокс. И прапорщик-водитель и генерал-майор Фальков полагали, что чины, звания, крутой автомобиль, министерские номера и синий маячок сбоку на крыше позволяют им парковаться где угодно. Возможно, так и было, но «Ночной прыжок» являлся исключением из правил. Место напротив входа занимать не полагалось на случай, если сюда пожалует хозяин заведения, хотя никто доподлинно не знал, кто является хозяином модного ночного бара.
Массивную деревянную дверь отгораживал стальной барьер, протянувшийся вдоль стены метра на четыре. В результате образовался искусственный коридор и подходить ко входу можно было по одному или максимум по двое, чтобы крупным, внушительного вида «секьюрити» было проще осуществлять фейс-контроль. По какому признаку допускались посетители, никто не знал, но то, что здесь не случалось скандалов, драк и других неприятностей, – это, как говорится, медицинский факт.
Фальков не был завсегдатаем подобных заведений и плохо знал нравы и правила поведения ночной Москвы, но не сомневался в своей очевидной респектабельности и благонадежности. Однако широкоплечий парень с ничего не выражающими глазами неожиданно преградил ему дорогу.
– Извините, это частный клуб. Сюда вход только по абонементам и пропускам.
– Как так? – надменно удивился генерал. – Передо мной прошли четыре человека, и ни один не показал пропуск!
– Просто мы знаем членов клуба в лицо, – объяснил охранник. – Извините.
– Подождите, у меня есть пропуск! – Фальков извлек из нагрудного кармана пиджака коричневую кожаную книжицу с вытесненным золотом двуглавым орлом, привычно раскрыл и поднес к лицу охранника.
Бумага была с водяными знаками, голограммами и еще двумя степенями защиты, справа по вертикали штрих-код для компьютерного считывания. Цветная фотография генерала в мундире со свирепым выражением лица. Четкий типографский шрифт: «Главный инспектор Генерального штаба Министерства обороны Российской Федерации генерал-майор Фальков Вениамин Сергеевич». Подписано удостоверение было Министром обороны Российской Федерации лично, а не заместителем или начальником кадрового аппарата, причем подпись настоящая, «мокрая» – черными чернилами, не какой-то факсимильный оттиск. Но на охранника все это впечатления не произвело.
– Извините, это пропуск не к нам, – мельком взглянув в документ, сказал тот.
– Это пропуск везде! – начал закипать Вениамин Сергеевич. – Даже в Кремль!
– Извините. Возможно, это и так, но у нас частный клуб и совсем другие пропуска.
Охранник был абсолютно спокоен, безупречно вежлив и непоколебим.
Чувствуя себя полным идиотом, Вениамин Сергеевич достал мобильник и набрал номер Курта.
– Послушай, я стою у входа в этот балаган и меня не пропускают! – рявкнул он. – Ты что, со мной шутки шутишь?!
– Не волнуйтесь, Вениамин Сергеевич, сейчас я вас проведу, – хладнокровно ответил Слепницкий. Очевидно, Курт тоже хотел, чтобы Фальков подождал его и почувствовал, с кем имеет дело. А скорее всего, он об этом и не думал, просто разыгравшееся воображение генерала усугубляло действительное или мнимое унижение.
В клуб зашли двое мужчин средних лет, потом две красивые девушки. Охранник стоял с нейтральным лицом, ничего у них не спрашивая и не пытаясь остановить. Вот еще одна: высокая брюнетка, похожая на итальянку, гибкая, с длинными блестящими волосами, в белом, открывающем живот топике, короткой, как носовой платок, черной юбке, белых сетчатых чулках и черных остроносых «шпильках». В руках – довольно объемная черно-белая сумочка.
«Ну и ну!» – подумал Фальков, провожая взглядом загорелые ноги, стройность которых подчеркивалась белой сеточкой.
– Здравствуйте, дорогой Вениамин Сергеевич, – Курт наконец появился на улице, широко расставил руки, будто хотел обняться, но ограничился рукопожатием.
– Не сердитесь, вопрос улажен, просто надо соблюдать определенные правила…
Слепницкий взял генерала под локоть и повел с собой. Хотя он ничего не сказал охраннику, тот уже не загораживал дорогу, только сказал:
– Уберите машину.
– Что?
– Машину уберите. Это место занимать нельзя. Никому.
Фальков нажал кнопку прямого соединения с водителем, и «Мерседес» освободил запретную территорию.
– Проходите, пожалуйста, – по-прежнему ровным тоном сказал охранник. И добавил:
– Прошу иметь в виду, что у нас не балаган, а частный ночной клуб. И очень высокого уровня.
– Ничего не понимаю, – пробурчал Вениамин Сергеевич. – Я ему и объяснял, и удостоверение показывал, а он меня не пускал. А когда ты вышел – пустил. А ведь ты ему ничего не сказал!
– Никогда не спорь с «гориллами», – нравоучительно сказал Слепницкий. – Они ничего не решают. Ни-че-го! Там наверху камера, а внутри сидит за монитором менеджер и говорит, кого пускать, а кого нет. У «гориллы» в ухе микрофон, и он делает то, что ему велят. А я зашел к менеджеру и сказал, что мой друг человек солидный, я за него ручаюсь. Вот и все. К мнению постоянных клиентов прислушиваются.
– А менеджеру чем я не понравился?
– Не знаю. Может, хватило того, что поставил машину где не положено.
– Министерскую машину со спецсигналами?! – возмутился Вениамин Сергеевич. – Да-а-а… И куда мы катимся!
Вход оказался платным, в вестибюле Фальков отдал тысячу рублей, с неудовольствием отметив, что Курт и не подумал заплатить за гостя. Хотя он вроде и не гость… Да, осознал вдруг генерал, точно не гость! Работник, вызванный к представителю работодателя, вот кто такой генерал Фальков. Он скрипнул зубами.
Внутри было такое обилие красивых девушек и женщин, будто они попали на кастинг киноактрис. Блондинки, брюнетки, рыжие, стройные, полные, худые… Всех объединяла ухоженность и хорошая одежда.
– Как студентки, – вырвалось у Фалькова. – Никогда не скажешь, что бляди.
– Есть действительно студентки, – спокойно сказал Слепницкий. – А бывших – вообще очень много!
Девушки с бокалами в руках прогуливались по длинному залу, стояли у стен, очень немногие сидели за низкими столиками.
«Им надо быть на виду, – понял Фальков. – Привлекать к себе внимание, демонстрировать фигуру, грудь, ноги…»
Когда Курт и Фальков появились в помещении, хаотическое движение женских тел приобрело определенную направленность и они выжидающе выстроились по обе стороны зала. Мужчины шли сквозь строй красивых фигур, сквозь терпкие ароматы дорогих духов, сквозь внимательные и оценивающие взгляды умело накрашенных глаз.
Курт привел генерала на второй этаж, там тоже было много низеньких столиков возле удобных диванчиков, сидели за ними, в основном, солидные и не очень молодые мужчины, а девушки вились вокруг, бросали со всех сторон призывные взгляды, или сидели на диванчиках, всем своим видом давая понять, что готовы мгновенно отозваться на заинтересованное внимание. Некоторые пили «Перье», некоторые фреш-соки, «отвертку», колу с виски, коньяк, разноцветные коктейли, наверное, из тех, что подешевле.
Когда Фальков заглянул в карту напитков, то обнаружил, что дешевых сортов здесь нет. Он заказал стаканчик виски с колой за пятьсот рублей, Курт взял себе анисовую водку со льдом.
Собеседник генерала был его ровесником, но выглядел лет на десять моложе. Светлый, невероятно дорогой костюм – Фальков знал моду этой публики носить костюмы по две, три, пять тысяч долларов. С жиру бесятся, сволочи!
Голубой, в цвет его глубоко посаженных глаз, галстук, золотой перстень с массивным камнем. Васька Слепницкий по прозвищу Курт откинулся на высокую спинку деревянного стула и скрестил руки на груди. Мертвенно-бледный цвет лица, острый вытянутый подбородок и не в меру широкий лоб не внушали симпатий. Никакой растительности на лице Курт никогда не носил, предпочитая демонстрировать окружающим гладко выбритые щеки и подбородок. Тонкие губы были стянуты в единую плотную линию, что еще больше делало его похожим на мертвеца.
Бездарный журналист, он в свое время прославился как ловкий фарцовщик, скупающий у редких тогда иностранцев шмотки, спиртное и валюту. Тогда же он познакомился с Бицжеральдом, начинающим агентом ЦРУ, и свел с ним Фалькова – соседа по улице и товарища по детским играм. Тогда Вениамин был зеленым курсантом и жадно лакал невиданное в СССР дармовое виски, получал «взаймы» крупные суммы, которые не требовалось отдавать… Словом, коготок увяз – всей птичке пропасть! Но мудрость этой поговорки Вениамин Сергеевич понял только сейчас, хотя и надеялся, что пропадать не придется. Так человек, продавший душу дьяволу, тщетно надеется перехитрить рогатого. А сам Курт пробился в своей специальности, он часто печатался в популярных скандальных газетах, одно время вел рубрику светской хроники на одном из телевизионных каналов, у него очень широкий круг знакомых, практически вся Москва. Правда, наряду с друзьями было немало врагов – богатенькие буратины не любят, когда их выставляют на посмешище. Ходили слухи, что он даже нанял устрашающего вида телохранителя, способного открутить голову кому угодно.
Фальков пил приятный напиток, в котором почти не ощущался вкус спиртного, и мрачно наблюдал за своим визави из-под густых нависших бровей. Руки генерала слегка подрагивали, и это было единственное, что выдавало в нем внутреннее напряжение.
– Хорошие девушки, правда, Вениамин Сергеевич? – нарушил молчание Курт.
– Хорошие.
Щелкнула зажигалка, и генерал прикурил сигарету. Отечное хмурое лицо тут же погрузилось в синеватые клубы дыма. Генерал разогнал их свободной рукой.
– Тут строгий отбор. Всякую рвань сюда не пускают. Девочки воспитанные, никогда сами не пристают, ждут, пока их выберут. Но и гонорары у них соответственные: триста-пятьсот долларов. Сейчас многие стали брать в евро. Что поделаешь – девальвация!
– Вы меня пригласили, чтобы читать лекцию про местных блядей? А вы не подумали, что генералу не следует посещать подобные притоны?
В Слепницком Вениамина Сергеевича раздражало буквально все. И самое главное – его мерзкий бархатистый акцент и барственная снисходительность, которая особенно явно проскальзывала в тоне, когда Курт величал Фалькова по имени-отчеству и на «вы». Мерзкий, скользкий, отвратительный тип. Самоуверенный, кичащийся превосходством над собеседником. Насколько же он, интересно, уверен в своей власти над Вениамином Сергеевичем? Наверное, на все сто процентов. Фальков опять скрипнул зубами.
Курт улыбнулся. Как показалось Прометею – змеиной улыбкой подлеца и иуды.
– Не волнуйтесь, Вениамин Сергеевич! Сейчас не тысяча девятьсот семьдесят четвертый год. Сейчас мы живем в свободной и, как стало модно говорить, толерантной стране. Терпимость распространилась настолько широко, что никто не видит ничего предосудительного в посещениях подобных мест. Здесь бывают депутаты, судьи, прокуроры, ответственные работники министерств, и генералы, уверяю вас, тоже бывают. И ничего плохого в этом нет. Кроме хорошего.
Совсем молодая девчонка с круглым простоватым лицом подошла откуда-то сбоку и вытаращила глупые бесстыжие глаза.
– May I come to you? – с ужасным акцентом произнесла она.
– No! – грубо ответил Курт и отмахнулся. Девчонка исчезла.
– Что она хотела?
– Дура! Приняла нас за иностранцев.
– Вы же говорили, что они здесь к мужчинам не пристают!
Собеседник развел руками.
– Как правило, нет. Но бывают и исключения…
– Посмотрите, справа, через два столика! – перебил его Фальков. – Там сидит какой-то уголовник и все время бросает на нас косые взгляды!
– Не беспокойтесь, – усмехнулся Слепницкий, не поворачивая головы. – Никакой это не уголовник. Это Федя – хороший парень, спортсмен-рукопашник. Он нас прикрывает.
Фальков поежился. Ему еще больше стало не по себе. «Ну и рожа, – мелькнула неприятная мысль. – Такой убьет и глазом не моргнет. Хорошо, что неподалеку в машине дежурит прапорщик Семенов, который всегда вооружен»…
– Давайте к делу, – резко сказал он. – Зачем вы меня пригласили?
За соседний столик присела похожая на итальянку брюнетка в черно-белом наряде. Она заложила ногу за ногу и обхватила двумя руками колено. Маникюр был тоже двухцветный – черный ноготь чередовался с белым. Такого авангарда Вениамин Сергеевич никогда не видел. Но вдруг почувствовал прилив возбуждения. Может, снять ее после разговора и закатиться на служебную дачу? Но пятьсот евро… Нет, это безумие! У него достаточно смазливых подчиненных, которые хоть и не столь экстравагантны, но совершенно бесплатно сделают то же самое, что эта сучка делает за генеральскую зарплату!
– Не пригласил, а вызвал по приказу известного нам обоим человека, – тонкие губы змеились в отвратительной усмешке. Хотелось заехать кулаком ему в физиономию, расплющить губы, окровавить рот… Может быть, когда-нибудь это и удастся сделать, но уж точно не сейчас.
– Его заинтересовало ваше последнее сообщение. Очень заинтересовало. Но оно недостаточно конкретное. Нет полных характеристик объекта, его маршрута, места базирования. Возможно, эти данные были утеряны при неудавшейся передаче? Но их не обнаружилось и в письменном сообщении!
Фальков выругался сквозь зубы.
– Я что знал, то и передал. Больше никакой информации у меня нет. Так ему и скажи!
– Хорошо, скажу, но… – неожиданно легко согласился Курт и осекся.
Несмотря на внешнюю расслабленность, он очень внимательно контролировал окружающую обстановку. И кое-что ему не понравилось. Насторожило немотивированное движение экстравагантной черно-белой девицы. Держа в одной руке узкий высокий фужер с каким-то кремовым коктейлем, другой она нырнула в раскрытую черно-белую сумочку, небрежно болтавшуюся на плече. Но ничего не достала. Просто скользнула тоненькими пальчиками с черно-белыми, длинными ногтями в кожаное чрево сумочки и тут же извлекла их обратно. Быстрый косой взор в их сторону. И все. Больше ничего. Однако Курту все это показалось подозрительным. Или от суетной и довольно опасной жизни у него начинает развиваться паранойя, или эта девчонка вовсе не та, за кого пытается себя выдавать.
– Что замолчал, Вася? – спросил Фальков. Он знал, что тот терпеть не может своего простецкого имени. Потому, наверное, и придумал Курта.
Действительно, Слепницкого передернуло.
– Я предпочитаю на деловых встречах деловой тон и деловой этикет. И не называю старого товарища Венькой. Надеюсь, вы это заметили.
– Хорошо, хорошо… Так что за «НО…»?
– Вы сами можете ему все сказать. Вот по этому телефону. Аккуратно возьмите…
Курт незаметно сунул в руку Фалькова крохотный «Сименс».
– Там введен номер его аппарата. Оба куплены сегодня на подставных лиц. Пять-семь разговоров нейтральными словами. Не больше. Потом телефон надо выбросить.
– Хорошо, – генерал положил аппаратик в карман.
«Надо будет проверить, не вмонтировали ли они внутрь ''клопа''», – подумал он.
– Наш сегодняшний разговор я ему передам. Но он просил, чтобы вы собрали максимально возможную информацию об этом объекте…
Слепницкий незаметно контролировал черно-белую красавицу. Сейчас она разговаривала по телефону и держала его как-то… Короче, это тоже не понравилось Курту. Внешне он ничем не обнаруживал своих подозрений, старательно массируя взглядом отечное лицо Вениамина Сергеевича.
– Наш знакомый сказал, что, возможно, это самая важная часть вашей работы. И после ее завершения вы сможете уйти на заслуженный отдых и переехать туда, где вам будет хорошо…
Последняя фраза подействовала как укол стимулятора. Да, уехать, избавиться от постоянного страха, опасений, перестать ощущать висящий над головой дамоклов меч! Сейчас Фальков хотел этого как никогда.
– Я обычно избегаю предположений, но с учетом ситуации могу сказать, что объект базируется где-то в Тиходонском крае. В расположении отреставрированной воинской части подобного же профиля, которая несколько лет простояла заброшенной. Я приложу все усилия, чтобы получить более полную информацию.
– В ближайшее время, дорогой Вениамин Сергеевич. Желательно, на этой неделе.
Черно-белая девица не давала Курту покоя. Хотя ничего подозрительного он больше за ней не замечал, но необъясненное движение как предупреждение об опасности прочно засело в голове. И телефон… Почему она так поворачивала трубку? Сейчас почти в каждой модели есть фотокамера… Неужели?
– Я постараюсь, – Вениамин Сергеевич встал.
– Спасибо, генерал, – Слепницкий улыбнулся одними губами, хотя его голубые, как глубокие озера, глаза подернулись холодной дымкой. Может, хотите развлечься?
– Нет, – сухо ответил Фальков. – Позвольте откланяться.
Не подав руки и ограничившись кивком головы, он развернулся и направился к лестнице. Внизу число женщин удвоилось, некоторые уже сходили, отработали и вернулись на «вторую смену». Не глядя по сторонам, Фальков прошел сквозь строй красоты и порока и вышел на улицу. Верный Семенов предусмотрительно прогуливался у входа.
Тем временем Курт набрал на своем мобильнике номер. В шуме и гаме зала звонка слышно не было, но коротко стриженый большеголовый парень через два столика поднес к уху трубку.
– Федя, передо мной сидит бикса в черно-белом, срисовал? Проверь ее сумочку. Как бы она была не «конторской»…
Опытный Федя, не поворачивая головы, спрятал телефон. А Курт продолжал несколько минут имитировать разговор. Но в разгар веселья в ночном баре никому нет дела до того, кто кому звонит.
Черно-белая девушка допила свой коктейль и собралась уходить, когда рядом с ней присел коротко стриженый парень с большой бугристой головой, скошенным лбом и узкими недобрыми глазами.
– Как тебя зовут, детка? – спросил он, положив крупную руку на загорелое, в белой сетке колено.
– Марина, – улыбнулась в ответ она. Но в улыбке не было задора и заинтересованности.
– А меня Иван. Поехали ко мне, – продолжал, не тратя попусту времени, новый знакомый.
Поведение его было не вполне стандартным для этого заведения. В «Ночном прыжке» соблюдалась видимость приличия: знакомство, ухаживание, только потом секс. Другое дело, что между первым и третьим элементом могло пройти полчаса, но по крайней мере форма соблюдалась всегда. К тому же следовало оговорить цен у… Если потенциальный клиент этого не делает, то скорее всего он не собирается платить.
– Сегодня не получится, – она покачала головой. – Только что позвонил мой парень, он ждет меня у входа. До свидания.
Послав несостоявшемуся ухажеру одну из лучших своих улыбок, Марина встала с низенького диванчика и неспешно двинулась в сторону дамской уборной. При этом девушка не забывала плавно покачивать утянутыми в короткую юбку бедрами. Большеголовый парень смотрел вслед. Точеные ровные ножки, идеальная талия, высокий бюст, с трудом удерживающийся за шелком топика, между ним и юбкой широкая полоска загорелого тела. Он машинально сглотнул слюну, тоже поднялся и пошел следом.
Туалеты располагались за углом, в коротком коридоре, утыкающемся в глухую стену.
Девушка раскрыла полированную дверь с нарисованной дамской туфелькой, шагнула внутрь, не запираясь, пустила воду. Надо вызвать своих для подстраховки, машина должна быть неподалеку. Она не успела зайти в кабинку, как дверь резко распахнулась. Внутрь ворвался недавний кавалер, он щелкнул золоченым шпингалетом и, прыгнув к Марине, отвесил ей тяжелую оплеуху. Девушка отлетела в сторону, с трудом удержавшись на ногах, из носа брызнула кровь.
– Ты что?! – попыталась возмутиться она. – Если уж так не терпится, сразу бы и сказал!
– Молчать, сука! Сумку сюда!
– У меня нет денег!
Марине приходилось бывать в переделках, но сейчас интуиция подсказала, что в столь опасные ситуации она еще не попадала.
– Сумку давай!
Сильная рука вырвала сумку «домино», распахнула застежку и вывернула все содержимое на пол. Ключи, нетолстый кошелек, платок, крохотный флакон духов, пудреница, несколько пачек презервативов «Дюрекс», специальный компактный диктофон с остронаправленным сверхчувствительным микрофоном, сотовый телефон «Нокия» с вмонтированным фотоаппаратом, в котором был переделан объектив.
– Что это?! – зловещим тоном спросил большеголовый.
– Это? Это мои вещи…
Договорить она не успела. Нападавший сильно ударил девушку в солнечное сплетение, а когда она согнулась, захватил ее голову под мышку, предплечьем перехватив горло, и резко встряхнул. Хрустнули позвонки. Убийца затащил безвольно обмякшее тело в кабинку, поднял диктофон и мобильник, остальные вещи ногой отбросил в угол и выскочил наружу.
Через несколько минут его в «Ночном прыжке» уже не было. А Слепницкий ушел еще раньше, перекинулся парой слов со знакомым менеджером, вежливо попрощался с охранником у входа, заполучив на всякий случай сразу двух свидетелей.
А в дамском туалете струйка воды, вырывавшаяся из горбоносого крана, все еще шумно вылизывала и без того гладкий фаянс.