Даррел Джеральд. Похитители ослов (Ослокрады)

 

ИШАКИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!

 
   – Коммунисты,– выдохнул мэр Ишакис, побледнев как полотно,– кто же еще?! – Он сорвал плакат и дрожащим голосом прочитал его односельчанам.
   – Нужно немедленно собрать совет,– сказал он.
   Совет старейшин под председательством мэра собрался на главной площади деревни. Явились все жители Каланеро – каждый хотел послушать, что скажут авторитетнейшие жители деревни, и, возможно, тоже дать совет.
   – Я уверен, не обошлось без колдовства,– сказал папаша Никос.– Слышал, что нечто похожее произошло много лет назад в Кефалонии.
   – Не говори глупостей,– возразил мэр и сунул ему плакат под самый нос.– Явно дело рук коммунистов. Кто еще призывал бы ишаков соединиться? Тем более что, скорее всего, вурдалак не обучен грамоте.
   – Именно, именно так,– сказал отец Никодим, который понял, что если не удастся разуверить сельчан в существовании злого колдовства, то жизнь его ожидает ой как нелегкая.
   – Что ж,– согласился папаша Йорго,– если вурдалаки не смыслят в грамоте, значит, остаются коммунисты.
   – Но зачем им это понадобилось? – жалобно возопил мэр.– Зачем им наши ослы?!
   Некоторое время все сидели в тишине, раздумывая над этой проблемой.
   – Заговор,– внезапно произнес папаша Никос.– Явный заговор с целью подрыва сельского хозяйства нашей деревни.
   – Почему вы так думаете?! – парировал папаша Йорго.– Без ослов нам не собрать урожай – и мы разорены. Типичный коммунистический заговор!
   – По-моему, он прав,– согласился отец Никодим.
   – Возможно,– с сомнением сказал мэр.– Очень даже возможно.
   – А вдруг не только в нашей деревне? – сказал папаша Йорго.– Вдруг они это проделали во всех деревнях Мелиссы, чтобы подорвать экономику острова? Это же факт – коммунисты любят наносить удары из-за угла.
   Мысль о том, что коммунисты могли увести ослов со всей Мелиссы, потрясла даже мэра.
   – Так что же нам делать? – спросил папаша Никос.
   – Что же нам делать? Что же нам делать! – загалдели все сельчане.
   Мэр беспомощно огляделся вокруг. Никогда за время его службы он не сталкивался с такой проблемой.
   – Вы кто, мэр или недоучка?! – напирал на него папаша Никос.– Ну придумайте же что-нибудь!
   Мэр знал, что никогда не пользовался у односельчан особой популярностью и что на эту должность он был избран только благодаря тому, что все члены совета ходили у него в должниках. При виде охваченных паникой жителей он вспотел так, как не потел никогда за всю свою жизнь.
   – Где,– осенило его наконец,– Менелус Простафили?
   – Спит,– ответил папаша Никос, удивленный самим вопросом.
   – Ну что ж, отправляйтесь за ним,– сказал мэр.– Тут явно попахивает уголовным делом.
   Вскоре грозный страж закона, застегивавший на себе пуговицы мундира и с трудом отгонявший сон, был приведен на площадь. С помощью четырех членов совета и двухсот присутствовавших сельчан мэру удалось изложить ему суть происшедшего.
   – Что вы намерены предпринять, господин мэр? – спросил он.
   – Слушай ты, лунатик,– побагровел мэр,– кто ты такой, в конце концов, страж закона или тряпка?! Как ты думаешь, зачем тебя подняли с постели? Чтобы ты что-то предпринял!
   Бедняга полисмен почесал голову. Ему ни разу в жизни не доводилось никого арестовывать, и оттого он не получил ни одного продвижения по службе. И то сказать, Каланеро никогда не отличалась высоким уровнем преступности. Теперь, перед фактом злодейского преступления, Менелус Простафили чувствовал себя столь же беспомощным, как и мэр.
   – По-моему,– сказал он наконец,– нам следует дать телеграмму в Афины.
   – Осел! – прорычал папаша Никос.– Чем, по-твоему, Афины смогут помочь?
   – Будет вернее,– сказал мэр,– если мы рапортуем о случившемся начальнику полиции Мелиссы. У кого еще встретишь столь проницательный ум, как у Прометеуса Стервозиса.
   – Правильно,– подтвердил папаша Никос,– полностью согласен. Полагаю, что довести ситуацию до его сведения следует Менелосу Простафили, как представителю закона в нашей деревне, и вам, как нашему мэру.
   – Вот именно,– сказал мэр с чопорной самодовольной улыбкой.
   – А на чем же мы туда поедем? – воскликнул Простафили.– Ослов-то нет!
   Улыбка мгновенно испарилась с лица мэра.
   – В таком случае,– поспешно сказал он,– я предлагаю, чтобы Менелус Простафили отправился туда пешком и затем доложил нам о результатах.
   – Э нет,– хмуро сказал папаша Никос,– по-моему, вам обоим следует отправиться туда пешком и потом доложить о результатах.
   – Точно, точно,– загалдели сельчане,– вот самое мудрое решение!
   Бедняге мэру, загнанному в угол, ничего не оставалось, как надеть свой лучший выходной костюм, а Менелусу Простафили – до блеска начистить краги, и вот наши доблестные герои выступили в поход на поселок Мелиссу.
   Путь предстоял в добрые десять миль по петляющей дороге, то взбирающейся на холмы, то сбегающей вниз. Солнце палило, как доменная печь, и с каждым шагом наши отважные путешественники становились все более мокрыми, и все больший слой белой, как пудра, дорожной пыли оседал у них на лицах. Вот когда у них появился повод всерьез задуматься о пользе ишаков. Наконец показались окраины поселка Мелиссы, и наши герои, полумертвые от изнурительного марша, ринулись в ближайшую таверну подкрепиться изрядными дозами вина. Только после этого они направились в центральный полицейский участок, где находился кабинет инспектора Прометеуса Стервозиса.
   Инспектор Стервозис ревностно относился к службе. Он был крайне честолюбив, и ему досаждало, что преступность на Мелиссе находилась на таком низком уровне. Он спал и видел себя сыщиком, раскрывшим такое запутанное дело, что о нем заговорили в Афинах и, конечно, быстро продвинули по службе. К сожалению, в Афинах вообще едва ли слышали о его существовании.
   Одним из его самых драгоценных сокровищ была книга в алом сафьяновом переплете, о похождениях Шерлока Холмса, подаренная в прошлом году генерал-майором Зябликом. Инспектор скрупулезно изучал ее, пока не решил, что знает методы корифея наизусть.
   Он был долговязым, с длинным подбородком, синим, как начищенный ствол ружья, и длинным носом, являвшимся, по его мнению, символом его профессии. Когда ему доложили, что прибыли мэр Ишакис и Менелус Простафили, просят у него аудиенции и находятся в крайне жалком состоянии, он изумился: кому, как не ему, было знать, что Каланеро – одна из самых законопослушных деревень на острове. Интересно, что от него могло понадобиться! Двое посетителей, мокрые и взволнованные, ворвались в кабинет главного инспектора, где Прометеус Стервозис в безупречно чистом мундире сидел за дубовым столом, стараясь как можно больше походить на своего кумира Шерлока Холмса. Стервозис встал и поклонился вошедшим.
   – Приветствую вас, мэр Ишакис и Менелус Простафили,– сказал он.– Пожалуйста, садитесь.
   Вздыхая, мэр Ишакис и Менелус Простафили сели в кресла.
   – Похоже,– продолжал инспектор, осмотрев гостей пытливым взглядом,– вы шли сюда пешком?
   – Именно так,– подтвердил мэр, вытирая пот со лба.– Никогда не думал, что до вас так далеко.
   Инспектор на мгновение задумался.
   – Что ж вы не сели на ослов? – подивился он.
   – Вот это и есть причина нашего к вам визита,– ответил мэр.– У нас нет больше ослов.
   Главный инспектор нахмурил брови.
   – То есть... как это нет? – сурово спросил он.– Последний раз, когда я посетил Каланеро, там было полно ослов, и, если мне память не изменяет, вы сами владеете пятью.
   – О том и речь,– промямлил мэр,– ослов не осталось ни у кого. Их всех забрали коммунисты. Инспектор был потрясен.
   – Что з-за чушь?! – недоверчиво проговорил он.– Какие еще коммунисты?!
   – Прошлой ночью,– объяснил мэр,– несколько коммунистов самым подлым образом проникли в нашу деревню и похитили всех ослов, а заодно и моего маленького пони.
   – Господин Ишакис,– потерял терпение инспектор,– вы что, не в себе?
   – Нет-нет,– вмешался Менелус Простафили,– он говорит чистейшую правду, господин инспектор. Все ослы и его маленький пони исчезли.
   Инспектор достал длинную изогнутую трубку и задумчиво вставил ее между зубов.
   – Ну и зачем же, по-вашему,– с иронией спросил он,– коммунистам могли понадобиться ослы?
   – Это за-го-вор! – на одном дыхании выпалил мэр.– Заговор с целью подрыва сельского хозяйства Каланеро. По-моему, это только начало колоссальной диверсии, имеющей целью подрыв сельского хозяйства на всем острове Мелисса.
   Сказанное явно произвело впечатление на инспектора.
   – Может быть, вы и правы,– сказал он.– Но почему вы уверены, что это именно коммунисты?
   – Прочтите,– драматически сказал мэр и развернул перед инспектором плакат:
 

ИШАКИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!

 
   – Вот это да! – обрадовался инспектор.– Вот это улика!
   Он достал огромную лупу и изучил плакат вдоль и поперек.
   – Вы правы,– заключил он.– Это, без сомнения, работа коммунистов.
   – Так что же вы предлагаете? – суетился мэр.– Если мы не найдем ослов, вся деревня разорена!
   – Не нервничайте, многоуважаемый мэр,– важно сказал инспектор,– я займусь этим делом сам.
   Он позвал клерка и передал приказ поднять трех полицейских и подать единственную на всей Мелиссе полицейскую машину – видавший виды латаный-перелатаный "форд", на котором инспектор объезжал принадлежащие ему виноградники. Затем Стервозис придвинул к себе телефон, снял трубку и набрал номер. Глаза его сузились, как у детектива, скрупулезно исследующего каждый дюйм местности, где произошло преступление.
   – Алло, Грегориус? – сказал он в трубку.– Прометеус на проводе. Слушай, Грегориус, помнишь, ты предлагал мне двух превосходных охотничьих собак? Как они берут след? Хорошо, а след ишака они могут взять? Да-да, ишака. Нет, я серьезно. Я пытаюсь раскрыть преступление. Так ты думаешь, смогут? Тогда ты мне одолжишь их, а? Спасибо огромное! Я сейчас же за ними подъеду.
   Вскоре мэр, Простафили, инспектор, трое полицейских и две пестрые собаки, набившись в полицейскую машину, тряслись по дороге в Каланеро, где, как предполагал инспектор, его ждал звездный час.

Глава седьмая
СИЛЫ ЗАКОНА

   Дети, конечно, понимали, что исчезновение ишаков вызовет в деревне беспрецедентный скандал, и смеялись в кулак, глядя на реакцию сельчан. Но им и в голову не могло прийти, какие силы могли быть вызваны для расследования. Когда они увидели, что мэр Ишакис и Менелус Простафили отправились в невиданный пеший поход в Мелиссу к начальнику полиции, они поняли, что дело может принять опасный для них оборот.
   – Как ты думаешь, что теперь будет? – переживал Дэвид.– Если они приведут сюда всех полицейских, которые есть на Мелиссе, они найдут ишаков рано или поздно.
   – Да что ты, инспектор не видит дальше собственного носа,– успокаивала брата Аманда. Но и она явно была обеспокоена новостями, хотя никогда не призналась бы в этом.
   – Может, сплаваем на Остров Гесперид и покормим ослов? – предложил Яни.
   – Не надо,– сказала Аманда.– Нам нельзя там показываться, потому что если они обнаружат ослов, то поймут, кто их туда загнал.
   – Точно,– сказал Яни.– Я об этом не подумал.
   – Мы запасли им целую кучу еды,– продолжила Аманда.– Вечером поплывем туда и покормим их.
   – Как ты думаешь, что инспектор скажет мэру? – размышлял Дэвид.
   – Думаю, он сам сюда заявится,– беззаботно сказала Аманда.
   – Что? – потрясенно сказал Яни.– Сам?!
   – Меня это не удивит,– сказала Аманда.– Он из кожи лезет вон, корча из себя великого детектива, и наверняка не упустит возможность проявить себя.
   – Значит, так,– сказал Дэвид,– будем тщательно следить за развитием событий и, если нас заподозрят, прикроем друг друга надежным алиби.
   – Да уж, наверное, инспектор сам сюда заявится,– переживал Яни.– А где он возьмет более тяжкое преступление, чтобы выслужиться?
   Тут Простаки неожиданно разревелся. Аманда обняла его за плечи.,
   – Да что ты, милый,– заговорила она.– Инспектор не причинит тебе вреда. Если даже он и откроет, что это сделали мы, мы не выдадим, что и ты с нами был.
   Но, подавив слезы. Простаки объяснил, что он разрыдался не из страха перед арестом, а оттого, что раздавил у себя в кармане яичко, которое так тщательно оберегал.
   – Пойдемте в холмы. Оттуда лучше просматривается дорога, и мы увидим, как они вернутся назад,– предложил Дэвид.– Они скорее всего возьмут такси.
   Поднявшись на холм, Яни забрался на ту самую оливу, на которой он ожидал появления семейства Зябликов, а остальные залегли в ее тени. Время тянулось мучительно долго, но наконец Яни закричал:
   – Едут! Едут! Я вижу облачко пыли.
   Он спустился с оливы, и дети со всех ног помчались на центральную площадь деревни.
   – Мэр едет! Мэр едет! – кричала Аманда, и центральная площадь наполнялась обитателями Каланеро.
   Взвизгнув тормозами, машина остановилась. Набившаяся в ней пестрая компания высыпала на центральную площадь.
   – Итак,– сказал инспектор,– мне необходимо удобное место для допроса свидетелей.
   В таверне тотчас же сдвинули два стола и накрыли белоснежной скатертью. Инспектор занял место и вытянул из дипломата хитроумные средства для раскрытия преступлений, которые явно произвели впечатление на сельчан. Здесь были большая лупа, чернильный прибор для снятия отпечатков пальцев, фотоаппарат для съемки улик и, что самое главное, с полдюжины наручников. В это время трое полицейских привязывали собак. Сделав это, они устроились в тени и приготовились слушать инспектора, пока жители деревни угощали их напитками.
   – Итак,– сказал инспектор,– приступим к допросу свидетелей.
   – Но свидетелей-то нет,– указал мэр,– никто не видел, как это произошло.
   – Ну, а вот этот господин Страхис,– сказал инспектор, – разве он не говорил вам, что кого-то видел?
   – Он говорил, что видел вурдалака,– запротестовал папаша Йорго,– а это совсем другое дело.
   Инспектор наклонился и уставил на папашу Йорго пронзающий взгляд.
   – А не могло ли быть так,– спросил он,– что на самом деле это был КОММУНИСТ, ПЕРЕОДЕТЫЙ ВУРДАЛАКОМ?!
   По толпе пронесся гул восторга. Вот это догадка! Вот что значит талант детектива! Как они сами не подумали об этом раньше? В ответ инспектор улыбнулся едва заметной улыбкой, словно желая показать, что от него-то ничего не скроется.
   – Так вам самим это не приходило в голову! – с удовлетворением продолжал инспектор.– Жаль, жаль. А ну-ка позвать сюда Страхиса!
   Страхиса вытолкали из толпы к столу инспектора, и он встал, бледный, дрожа перед могуществом силы закона.
   – Итак,– сказал инспектор,– рассказывайте без утайки, как все произошло.
   – Ночью он услышал шум...– начал папаша Йорго.
   – Будьте любезны не перебивать,– сказал инспектор, подняв руку,– я желаю, чтобы свидетель рассказал все сам.
   – Поздно ночью я услышал шум,– начал бедняга дрожащим голосом,– и, как истинный храбрец, взял двустволку и лампу и поспешил взглянуть, что происходит.
   – Что это была за двустволка?
   – Двенадцатого калибра.
   Инспектор с удовлетворенным видом тщательно занес данные о двустволке в свой блокнот.
   – В нашем деле,– сказал он,– представляется важным не упустить ни одного факта. Особенно при раскрытии такого преступления, как это. Опыт показывает, что ружье может оказаться важной уликой. Продолжайте.
   – Я закричал: "Кто здесь? Ни с места, иначе я изрешечу тебя".
   – Вот это было бы в высшей степени неразумно с вашей стороны,– строго сказал инспектор,– ибо я имел бы основание арестовать вас по обвинению в убийстве. Продолжайте.
   – Из-за дерева,– продолжал несчастный Страхис,– выскочило нечто с огромными рогами, чудовищным хвостом и копытами, как у козла.
   – Так вы говорите, с копытами? – допрашивал инспектор.
   – Да,– подтвердил Страхис,– с мощными копытами.
   Инспектор записал и это.
   – Дальше что? – продолжил он.
   – Дальше оно произнесло: "Страхис, я пришел, чтобы выпить твою кровь и забрать твою душу",– сказал Страхис, истово крестясь.
   – И как же вы ответили на это? – спросил инспектор.
   – Святой Поликарп уберег меня от вурдалака,– сказал Страхис.
   –Прекрасно,– сказал инспектор. Он откинулся назад, достал свою кривую трубку и взял в зубы.
   – Да, это был блестящий маскарад,– заключил он,– в противном случае вы СРАЗУ РАСПОЗНАЛИ БЫ, ЧТО ЭТО КОММУНИСТ. Не так ли?
   – Конечно,– сказал Страхис,– в моей семье коммуниста за милю чуют.
   – Значит, так,– сказал инспектор,– первым делом нам необходимо осмотреть место, где все произошло.
   Он взял свою знаменитую лупу и зашагал к дому Страхиса. За ним последовали потрясенные жители Каланеро.
   Дети были зачарованы тем, как он вел дело. Впрочем, Аманда с трудом сдерживала смех. Когда инспектор пришел к дому Страхиса, он снова взял в зубы трубку и на глазах у всей деревни обследовал местность, исполненный величия в каждом своем движении.
   – Где точно,– спросил он Страхиса,– вы его видели?..
   – Именно здесь! – показал Страхис на участок между оливами, на котором собралось человек полтораста сельчан.
   – Ослы!!! – проревел инспектор.– Быстро назад! Вы же стоите прямо на уликах!
   Объятые страхом сельчане отступили, и инспектор, ползая на коленях, осмотрел в лупу участок между оливами, периодически что-то бормоча. Потрясенные сельчане шепотом восторгались, как блестяще знает инспектор свое дело, как прекрасно он начал расследование. Были совершенно уверены, что если кто может вернуть ослов, так только он. Вдруг инспектор встал с колен и стряхнул пыль со своих брюк.
   – Следов нет,– с удовлетворением сказал он и сделал запись в своем блокноте.
   – Откуда там быть следам? – прошептал Дэвид Аманда.– Земля твердая, как кость.
   – Эх, знали бы,– захихикала Аманда,– мы бы ему там так наследили!
   Инспектор вернулся на центральную площадь и снова занял свое место за столом.
   – Итак,– сказал он,– дело во многих аспектах выглядит любопытным. Весьма любопытным. Впрочем, я уверяю вас, что камня на камне не оставлю, но поймаю этих коммунистов и верну вам ослов. Я, Прометеус Стервозис, клянусь вам честью.
   По толпе сельчан прокатился гул одобрения.
   – Как видите, я привел с собою,– продолжил инспектор, гордо показывая на двух облезлых дворняг под столом,– двух великолепных ищеек. Тем не менее я просил бы вызваться шестерых добровольцев в помощь мне и моим людям, на случай, если разбойники окажут сопротивление или если их, не дай Бог, окажется больше, чем нас.
   На призыв сразу выступили шестеро молодых парней. Вообще-то в добровольцах не было недостатка, а точнее, каждый хотел стать добровольцем. Но инспектор взял этих шестерых. Они были горды и счастливы, потому что каждый знал: теперь всякий раз, когда он пройдет по деревне, все будут восхищенно говорить: "Знаешь его? Он поймал коммуниста, который увел у нас осла".
   – Итак,– сказал инспектор,– первое, что нам требуется,– это чтобы собаки взяли след. Господин мэр, не будете ли вы столь любезны дать нашим собакам понюхать штаны, в которых вы обычно садитесь на осла?
   Мэр Ишакис тут же послал домой своего младшего сына, и вскоре тот вернулся, неся в руках холщовые штаны. Инспектор помахал ими перед носом у псов, от чего те вдруг радостно завиляли хвостами и часто-часто задышали от восторга.
   – Взяли след! – с удовлетворением произнес инспектор.– Вот видите, они взяли след!
   Он прицепил собак к одному поводку и повел их по деревне. За ним двинулись Менелус Простафили, трое полицейских из Мелиссы и шесть деревенских добровольцев. Прочие же сельчане, дав шествию отойти на сотню ярдов, последовали за ними всей гурьбой.
   Было ясно, что мероприятие в целом собакам нравится. Видно, им пришлось по душе катание в машине, хотя одного из псов укачало и вытошнило на полисмена. Но долгое лежание под столом таверны порядком наскучило им, и они рады были, что идут на прогулку. Уткнувшись носами в землю, они ловили знакомые запахи и таскали инспектора из стороны в сторону, чтобы поднять ножку у чьего-нибудь порога. Принюхиваясь то к одному, то к другому месту, они бегали кругами.
   – По-моему, они взяли след,– с волнением повторял инспектор.
   К тому времени они уже вышли за пределы деревни и углубились в оливковую рощу. Собаки бегали по кругу, повизгивая и живо виляя хвостами, но вдруг рванули в одном направлении.
   – Вперед, гвардия! – крикнул инспектор.– Они взяли след!
   Собаки буквально рвались с поводка, и инспектор едва поспевал бежать за ними. Следом неслась вся орава. Собаки сделали большой круг по оливковой роще и вернулись в деревню. Они вновь потащили задыхавшегося инспектора к центральной площади, потом опять от одного дома к другому, заставив пересечь улицу несколько раз, и вдруг, ко всеобщему удивлению, остановились у дома самого мэра, царапая дверь, повизгивая и виляя хвостами. Мэр побледнел. Он был наслышан об ошибках правосудия, и, если бы поведение собак сочли уликой, его вполне могли обвинить в коммунистическом заговоре. Видя, как настойчиво собаки скребутся в дверь, инспектор нахмурился.
   – Господин мэр,– вопросил он,– объясните мне, что бы это значило?
   – Не имею ни малейшего представления,– сказал мэр, бледнея,– ей-богу, не имею ни малейшего представления.
   – Они просто чуют нашу собаку,– вмешалась миссис Ишакис.– Ты что, не знаешь, что она как раз ищет пару?
   На это заявление жители Каланеро ответили взрывом смеха, зато инспектор побагровел.
   – Вы обязаны были доложить об этом прежде! – круто заявил он.– Иначе это может быть квалифицировано как "умышленное создание препятствий представителю закона при исполнении служебных обязанностей ".
   – Сожалею, что так произошло, инспектор,– залепетал мэр Ишакис, бросая недоброжелательный взгляд на жену,– но ей-богу, я не знал об этом.
   – На первый раз прощается,– сказал инспектор.– Попробуем снова. Уведем их подальше от деревни и всех ее соблазнов.
   Они удалились в оливковую рощу где-то за четверть мили от деревни, и там собакам дали понюхать – на этот раз ослиную попону, от которой уж точно не пахло собаками. Псы решили, что на сей раз их просто приглашают на охоту, куда они не раз отправлялись со своим хозяином, бесплодно гоняя по полям, пока не спугнут спящего зайчишку или вальдшнепа. Они не понимали, почему сегодня все должно быть иначе, и бедняге инспектору пришлось гоняться за ними по холмам и по долам, по зарослям тростника и болотцам. Собаки с удовольствием обнюхивали все на своем пути и радостно виляли хвостами, вселяя надежду во всех членов кампании. Вскоре они завели участников поиска на холмистый и каменистый участок, где инспектор, оступясь, угодил в глубокую яму, до крови расцарапав подбородок и разбив свою драгоценную лупу. Только теперь он понял, что лучше бы спустить собак с привязи.
   Вот это оказалось в высшей степени неразумным. Вскоре инспектор и его команда совершенно упустили собак из виду и, бросившись на поиски кто куда, потеряли всякую связь друг с другом. Собаки еще немного весело поскакали по холмам, но поняли, что совершенно свободны, и поспешили назад в деревню прямо к мэрскому дому на свидание к своей подружке.
   Между тем уже смеркалось, и жителями Каланеро стало овладевать беспокойство. Сначала прибежали назад собаки, затем приплелся Менелус Простафили. Он объяснил, что потерял контакт с основным составом команды и, поскольку не был готов голыми руками арестовать целую толпу коммунистов, счел единственно правильным вернуться в деревню. Вскоре шестеро деревенских удальцов вернулись и принялись рассказывать ту же историю – как они отбились от команды и решили, что самим продолжать поход бессмысленно. Однако инспектора и трех его полицейских простыл и след.
   – Как ты думаешь, что с ними могло приключиться? – спросил Дэвид.– Вряд ли что-нибудь серьезное?
   – Я тоже так думаю,– согласилась Аманда,– в этих холмах ничего особенного приключиться не может.
   – Да, но можно свалиться в какой-нибудь овраг и сломать ногу,– продолжал беспокоиться Дэвид.
   – Зачем же так мрачно? – нетерпеливо сказала Аманда.– Скорее всего, с ними все в порядке.
   – Дэвид прав,– серьезным тоном сказал Яни.– Пока не взошла луна, в этих холмах трудно ориентироваться, а места есть прямо-таки опасные.
   – Так что же делать? – растерялась Аманда.– Не идти же нам искать их.
   – Посоветуем папаше Йорго,– предложил Дэвид,– чтобы выслал несколько человек с фонарями.
   – Отлично! – обрадовался Яни.– Они увидят свет фонарей и поймут, куда идти.
   Дети отправились к папаше Иорго со своей идеей. Сельчане немедленно оценили остроумие детей, и тут же в холмы отправилась толпа людей с фонарями. И уже через час инспектор со своей командой – все четверо хмурые, оборванные, злые – с позором прибрели обратно в деревню. Инспектор вошел в таверну и бессильно опустился в кресло, а сочувствующие сельчане щедро угощали его вином и смазывали полученные в походе синяки и ссадины разными снадобьями. Жаль, что у них не было средства успокоить его истерзанную душу.