Дарси Эмма. Любовь опасная, как порох

   Пета обняла его за шею, вопросительно глядя васильковыми глазами. Ее щеки пылали как в огне.
   — Я умираю от нетерпения, — тихо сказал он.
   — Я тоже, Мет. Гардеробная в нашем распоряжении. Можем пойти туда прямо сейчас.
   Гардеробная? О ней он и не подумал.
   — Пета… — Надо объяснить ей, что лучше дождаться более подходящего времени.
   — Хочу тебя сейчас, — сказала Пета. Ее глаза, внимательные, горячие и безрассудные, обещали исполнение всех его желаний. — Пойдем со мной.
   Пойти с ней! Даже табун диких лошадей его не остановит.
   Пета взяла его за руку и повела из зала.
   — Я переоденусь, мама, — сказала она, проходя мимо родителей, которые теперь танцевали вместе.
   — Тебе помочь, дорогая?
   — Муж мне поможет.
   Муж! Какое прекрасное слово. Просто замечательное!
   Потому что оно означает, что Пета теперь никуда не исчезнет.
   На ней обручальное кольцо — символ доверия, он нужен Пете так же, как она нужна ему.
   И все остальное неважно!
   Мет был уверен, что их будущее будет безоблачным, как ясное небо.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

   — Запри дверь, Мет.
   Одного взгляда и загадочного мелодичного голоса Петы было достаточно, чтобы Мет со всех ног бросился выполнять ее просьбу. Но в двери не оказалось ключа. И даже замочной скважины. Несколько секунд он стоял в замешательстве. Потом заметил кнопку на круглой дверной ручке. Нажал на нее.
   Пета уже сняла фату, бросила ее на шезлонг и подошла к высокому зеркалу.
   — Поможешь раздеться?
   Пета через плечо вопросительно взглянула на него. Прекрасная, как на старинной картине, она стояла к нему спиной, одной рукой показывая на высокий воротник, а другой небрежно поправляя длинный шлейф. Мет тут же приступил к делу, он быстро, с наслаждением, справился с пуговицами на воротничке, нашел застежку молнии, расстегнул ее на длину корсажа, обнажив полоску кремовой кожи и очень пикантный корсет из атласных лент и кружев.
   Пета высвободила руки из длинных рукавов, а Мет продолжал рассматривать экзотический корсет, восхищаясь тонкой работой. Платье упало к ногам Петы. Мет увидел упругие ягодицы прекрасной формы. Их прикрывали только кружевные ленты подтяжек, на которых держались шелковые чулки.
   — Ты не носишь трусиков! — удивленно воскликнул он.
   — Разочарован?
   — Конечно, нет!
   Мет поднял голову и увидел в зеркале ее дерзкие, дразнящие глаза. И тут он понял, что, еще надевая свадебное платье, его Пета предвидела все это. Как и Мет, она ждала все эти часы…
   Он не мог пошевелиться. Его взгляд был прикован к зеркалу, где Пета отражалась во весь рост. Прекрасную грудь обтягивали полупрозрачные кружева.
   Ребра корсета сходились на тонкой талии, потом расширялись, подчеркивая роскошную линию бедер. Кружево открывало то, что так ждало его прикосновения. Мету стоило больших усилий, не накинуться на нее тотчас же, как дикий зверь.
   Их взгляды встретились.
   — Не думал, что женщина может быть такой желанной. — Мет не узнавал свой голос, низкий и хриплый.
   Инстинкты вырвались на свободу, он дрожал, как в лихорадке, но все еще хотел продлить эти минуты откровения. Как прекрасно любоваться невероятной красотой, которая принадлежит ему. В памяти всплыли слова: «Как начнешь, так все и пойдет». Если Пета начинает так, его брак точно заключен на небесах!
   — Я пыталась представить тебя, Мет. Всего. Ты можешь раздеться?
   Просьба повергла его в дикий восторг. Он мечтал о Пете несколько последних недель, днем и ночью, но реальность превзошла все его ожидания. Значит, и Пета делала то же самое? Мет сбросил пиджак. Чуть не задушил себя, пытаясь снять галстук-бабочку. Теперь кнопки на рубашке. Ботинки, носки…
   Пета отвернулась от зеркала и смотрела на него. Она скинула туфли на высоких каблуках, чуть расставила прекрасные длинные ноги в шелковых чулках. Кажется, Пета пожирала взглядом его мускулистые плечи и руки. Когда Мет выпрямился, чтобы расстегнуть брюки, она рассматривала волоски на груди — они тянулись темной полоской до пупка. Наконец Мет снял с себя все и стоял, глядя на нее; сердце его гулко билось.
   Пета смотрела молча, ее дыхание стало частым и неглубоким. Она прикоснулась к его груди, провела рукой ниже. Мет, не в силах больше ждать, бросился к ней. Пета встретила его и, обняв, увлекла за собой на пол. Они набросились друг на друга, не заботясь о том, что лежат на собственной одежде. Она хотела его, требовала, ласкала, извивалась в его руках.
   И невозможно было не принять ее. Нельзя было не слиться с ней. Мета охватил жар. Шелковистое тело Петы было совсем близко, ногами она обхватила его ягодицы, прижимая еще ближе. Когда из горла Петы вырвался счастливый стон, в нем проснулись все дикие силы. Он уже не сознавал, что делает.
   Груди соблазнительно выглядывали из кружевных чашечек. Мет не удержался и коснулся их. Она что-то шептала. Невозможно было не поцеловать эти чувственные губы. Ему хотелось растворить ее в себе.
   Мир, который подарила ему Пета, пробудил в нем дикую, первобытную силу. Он бессознательно подчинился ей, каждой клеточкой своего тела, как раб, беспомощный перед стихией. Мет наслаждался ее первозданной дикостью, ликовал, когда почувствовал ответную дрожь Петы. Она все сильнее прижимала его к себе.
   Он изменил позицию так, чтобы она чувствовала его всем телом, ее трепет вызывал у него невероятный восторг. Пета приподнялась, и он на пике восторга вошел глубоко в нее.
   Теплое дыхание Петы коснулось лица, когда он без сил упал. Он был слишком потрясен, чтобы думать. И просто прижал Пету к себе, вдыхая запах ее кожи, согреваясь в ее тепле, счастливый оттого, что они только что окончательно скрепили свой союз.
 
   Пета, вернувшись с небес на землю, улыбалась сама себе. Хорошо, что их первая связь была такой стремительной и яркой, как вспышка. Благодаря этому она сумела забыть о том, что сделала сегодня. Можно не беспокоиться. Она сможет… быть женой, о которой мечтает Мет. Можно не мучить себя мыслью о том, что она его не любит. Хороший секс скрывает многое, и он, конечно же, у них будет.
   Ее муж оказался на высоте. Даже Джорджио, который гордился своими мужскими способностями… Пета, вздрогнув, выкинула эту мысль из головы. Нельзя вспоминать о нем. Она выбрала Мета. У них есть будущее. И не надо больше плакать о потерянной любви. Ей не нужны дурные предчувствия. Волнения и страдания.
   Сейчас мог быть зачат их ребенок. Как это было бы здорово! Пусть мальчик… он вырастет очень красивым, если сложением пойдет в отца. Хотя едва ли можно повторить совершенную фигуру Мета.
   Его сила и напор… внутри все снова вздрогнуло от наслаждения. Он мог свести с ума одним прикосновением. Их будущее будет счастливым. Она создаст свой маленький мир, в котором есть ее муж, ее дети…
   Пета вдруг ощутила свое могущество. Она выбрала этого мужчину за то, что он держит свое слово, и не ошиблась. Мет подходил ей. Конечно, она не испытывала к Мету сильных чувств, но он принадлежал ей, весь. В ее силах сделать, чтобы так было всегда, и поделиться с ним хотя бы частичкой душевного тепла. Мет поступил с ней честно. Играл по правилам. Она должна отплатить ему тем же.
   — Мет… — Пета провела кончиком пальца по его шее. Мет поднял голову, глаза его сияли от удовольствия. — Я не разочарована. — Она улыбнулась и погладила его щеку.
   Он широко, озорно улыбнулся.
   — Ты, моя дорогая жена, просто тигр. Предлагаю себя на закуску в любое время, как только захочешь.
   — Благодарю. — Глаза Петы лукаво блеснули.
   — Кажется, нам надо поторопиться. — Мет рассмеялся, поднимаясь. — Сегодня ночью, Пета Дейвис, я тебя съем.
   — О… сгораешь от страсти? — Пета призывно улыбнулась. — Буду ждать.
   Мет схватил ее в охапку, поднял, прижимая к себе. Его рука скользнула на бедра, чуть сжала мягкую кожу.
   — Спасибо, — хрипло сказал он.
   — Взаимно, — ответила Пета, обнимая его шею.
   Она поцеловала его. Он ее. Поцелуй оказался похожим на глоток шампанского после клубники со сливками. Пета словно купалась в этом сладком вкусе. Пока поцелуй не закончился.
   Пришло время возвращаться в реальный мир. К счастью, в гардеробной была отдельная ванная комната, где можно принять душ и привести себя в порядок. Нужно показаться гостям, которые, наверное, уже отметили их долгое отсутствие.
   Теперь она сможет смело смотреть всем в глаза. Она найдет, что сказать в ответ на добрые пожелания родителей, на шуточки братьев. И рассеет сомнения Меган. Чтобы та больше не доводила ее ехидными вопросами. Выбор сделан правильно. Пета сполна насладится каждой минутой медового месяца.
   Они быстро навели порядок в комнате и, запыхавшиеся, но счастливые, посмотрели друг на друга.
   — Ты готова? — спросил Мет, пожирая глазами ее трикотажный костюм в обтяжку.
   Пета в свою очередь взглянула на него. Она гордилась своим мужем. Даже в менее праздничном темно-сером костюме Мет был так неотразим, что мог вскружить голову любой.
   — Когда ты собираешься начать? — спросила она.
   — Начать что? — Его взгляд скользнул к ее груди.
   — Есть меня.
   Мет рассмеялся, щурясь от удовольствия.
   — Зачем тебе знать?
   — Чтобы успеть приготовиться.
   — Сгораю от нетерпения, — ответил он, — когда думаю о том, что у нас впереди.
   — Пойдем. Гости уже заждались, — объявила Пета. С мыслями о предстоящей ночи прощание с родственниками и знакомыми пролетит незаметно.
   Мет взял ее за руку, и они вместе вернулись в гостиную, чтобы закончить свадебный прием, проводить гостей, как того требовали приличия.
   Свадьба состоялась.
   Следующая задача — дети.
   И они скоро появятся.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

   Сегодня последний вечер их медового месяца. Эти дни, лучшие в его жизни, остались позади. Да, лучшие. В Северном Квинсленде, в прекрасном курортном местечке вблизи Порт-Дугласа, можно было забыть о холодной сиднейской зиме. Они отправились сюда, потому что Пета не захотела выезжать из Австралии. Гольф, теннис, купания, подводное плавание по Большому Барьерному рифу, прогулки по тропическим джунглям… каждый прекрасный, солнечный день был заполнен до предела.
   А ночи… ах, эти ночи…
   Мет с бокалом вина откинулся на спинку кресла и наблюдал, как Пета доедает форель. Этим вечером, гуляя по городу, они набрели на «Портофино», уютный итальянский ресторанчик. Здесь, в отличие от гостиничного ресторана, почти домашняя, атмосфера. Они выбрали столик в углу двора, под густыми ветвями мангового дерева. Тихий вечерний воздух был наполнен ароматами цветов и моря, а Пета в платье цвета заката так и сияла при свете свечей.
   Мет до сих пор, не мог до конца поверить своему счастью: он встретил ее, женился на ней. Она обладала всем тем, что Мет хотел видеть в женщине. Прекрасная собеседница, спортивная, Пета смело и с восторгом, принимала все их совместные прогулки и развлечения. Прекрасный партнер… особенно в постели. Ни с одной женщиной он не испытывал такого. Мету достаточно было взглянуть на Пету или просто о ней подумать, и он мгновенно возбуждался.
   Чуть загоревшая кожа Петы, блестела, как атлас. Ему очень хотелось сейчас погладить ее. Платье плотно облегало ее фигуру, вырез, довольно низкий, открывал ложбинку груди. Он улыбнулся, вспомнив, как погружался в эту мягкую долину, а Пета, сжав груди, смеялась, говоря, что он попался в капкан.
   Мет не спеша пил холодное белое вино и пытался расслабиться. Начинало смеркаться. После форели Пета захотела попробовать десерт. Непременно что-нибудь сладкое и очень калорийное. Не стоило торопить ее. Пусть делает все, что хочет, тем более в их последний вечер здесь.
   — Вкусно? — спросил Мет, когда она оторвалась от еды и довольно вздохнула.
   — Восхитительно. Прекрасно приготовлено. Тебе тоже понравилось?
   — Превосходно.
   Он уже собирался наполнить ее бокал вином, когда заметил женщину с корзиной цветов. Она предлагала красные розы, пытаясь заинтересовать сидящих за столиками мужчин. Мету захотелось в эту последнюю ночь их медового месяца сделать маленький романтический сюрприз на память. Вылив в бокал Петы последние капли вина, он убрал бутылку и жестом подозвал цветочницу, держа бумажник наготове.
   — Сколько? — спросил Мет, хотя цена его не волновала.
   — Пять долларов, сэр, — улыбаясь, ответила женщина.
   — Мет, не надо… — Не успел он и глазом моргнуть, как Пета нагнулась и схватила его за руку. Ее глаза вдруг стали сухими и злыми. — Пожалуйста, не делай этого!
   — Почему? — Мет не понимал, в чем дело.
   Пета помолчала несколько секунд.
   — Зачем тратить деньги? Завтра утром мы уезжаем.
   — Я куплю одну розу, — возразил Мет. — Для тебя.
   — Нет, это глупо, — настаивала Пета.
   — Не уверен. — Он протянул женщине пять долларов и взял розу. Улыбаясь, наклонился и провел мягкими лепестками по обнаженной руке Петы. — Кажется, я найду ей применение.
   Пета вздрогнула, будто на руку попал паук. Ее глаза пылали ненавистью.
   Мет растерянно нахмурился.
   Она откинулась на спинку стула, сжалась, сложив руки на груди. Отвернулась, пряча глаза.
   Очень медленно Мет положил отвергнутую розу на стол и выпрямился. Что он сделал не так? Просто пошутил. Они с Петой часто поддразнивали друг друга, и ей это очень нравилось.
   — Пета? — осторожно позвал он.
   Пета поежилась, потирая руки как будто от холода. Ночи здесь теплые. Значит, холод шел изнутри… ее мыслей, души, тела? Мет окончательно растерялся, а Пета молчала, пряча глаза.
   — Прости, — тихо сказал Мет, — не хотел тебя расстраивать.
   — Я же просила ее не покупать, — тонким, срывающимся голоском объяснила она.
   К ним за пустыми тарелками подошла официантка. Чтобы разрядить атмосферу, Мет быстро взял цветок и протянул его девушке.
   — Возьмите и это, — предложил он.
   — Вы дарите розу мне? — удивленно воскликнула та.
   — Да.
   Девушка улыбнулась.
   — Спасибо.
   Вполне естественный вежливый ответ заставил Пету напрячься еще больше. Официантка вопросительно посмотрела на нее, но Пета отвернулась, и девушка быстро ушла, чтобы не нарываться на неприятности.
   — Розу унесли, — равнодушно сообщил Мет. Он хотел вытащить Пету из созданного ею же панциря.
   Пета судорожно, глубоко вздохнула. Мет видел, с каким усилием она подняла глаза, в которых застыла боль.
   — Мет, больше никогда не дари мне эти цветы.
   — Можно узнать, почему?
   Она моргнула и снова потупилась.
   — Их мне дарили… не правильно. С ними связаны плохие воспоминания. А я не хочу плохих воспоминаний. Рядом с тобой.
   Латинский любовник! Мет вспомнил… сюрпризы, романтические встречи, подарки. Наверное, итальянец осыпал ее цветами, да еще объяснялся при этом в любви. И так на протяжении двух лет, которые не привели ни к чему, кроме горького разочарования! А она продолжает страдать!
   Значит, все время со дня их свадьбы Пета думала о своем римском друге, притворялась? Он, Мет, для нее ничего не значит? Тогда зачем он ей?
   Вне себя от ярости, Мет уже не замечал ее испуга. Разве он не предлагал Пете начать жизнь заново? А теперь, из-за того что какой-то обманщик и мерзавец дарил ей розы, ему нельзя этого делать? Даже из любви к ней? Пета путает его со своим дружком? Господи, когда наконец она поймет, что Мет ее муж!
   От обиды лицо окаменело, мышцы заныли.
   — Могу и не дарить тебе розы, Пета. Мне все равно, — отрезал он, с трудом удержавшись от ревнивой тирады.
   Пета удивилась. Несколько секунд она напряженно смотрела на него. Потом сказала:
   — Считается, что красные розы означают любовь, Мет. Их дарят тем, кого любят. — Поняв, что продолжает сжимать руки на груди, она опустила их на стол и устало добавила:
   — Разве мы любим друг друга?
   Он молча смотрел на Пету, с отчаянием понимая, что она действительно считает их отношения самыми обычными, житейской необходимостью.
   — Так что же нас связывает, Пета? — тихо спросил Мет, чувствующий себя на краю глубокой черной бездны.
   Пета иронично улыбнулась.
   — Ты сам говорил… брак по расчету… ради семьи, детей.
   Слова, которые он сказал когда-то, чтобы убедить ее выйти замуж… возвращаются теперь из ее уст. Неважно, что прошло восемь недель. Для Петы ничего не изменилось. Абсолютно ничего. Для него же… Раньше он готов был расписаться под каждым словом. Но… мир перевернулся.
   Мет отошел от края бездны. Бездны собственных чувств. И содрогнулся от собственного недавнего практицизма. Да, он придумал сам для себя надежную основу семейного счастья. Дурак, размечтался, что потом, постепенно она его полюбит.
   Да, Пета стала его женой. Этого он добился. Но она честно призналась, что не любит. В чем ее винить? Боже, какая боль! Сумеет ли он скрыть ее? Придется. Просто он ожидал от Петы большего, чем она может дать. Несправедливо злиться на нее за это. Злиться нужно на себя за то, что в мечтах он придумал себе ее любовь.
   Когда пройдет время…
   Наверное, нужно время.
   Ей нужно время. Чтобы забыть латинского любовника.
   Ревность только усилит пропасть между ними. Не просто избавиться от груза прошлого, даже если он и пытается, как может, облегчить его тяжесть. Нужно проявить терпение — пройдут годы, и в ее головке появятся другие, хорошие воспоминания, связанные с ним.
   Пета положила руки на стол перед собой. Дотронулась до обручального кольца. Тихо, печально. Его сердце сжалось.
   — Прости, Мет. — Она с сожалением посмотрела на него. — Я испортила вечер?
   Мет проклинал свое воображение. Может, лучше сбросить шоры с глаз, пока он не придумал очередную глупость?
   Прими то, что есть, и сделай лучшее, что сможешь, приказал он себе.
   Он пожал плечами, и улыбнулся.
   — Это моя ошибка. — И все-таки не смог удержаться и беспомощно добавил:
   — Просто все, чем мы занимались последние две недели… не очень похоже на брак по расчету.
   Мет говорил равнодушно, без тени злости. Потом замолчал, ожидая, что скажет она.
   Пета устроилась поудобнее, собираясь с силами. Она хотела примирения.
   — Наше влечение друг к другу долго не иссякнет. Ты доводишь меня до безумия.
   — Нам очень хорошо вместе. — Мету удалось благодарно улыбнуться.
   — Мет, у нас был прекрасный медовый месяц, — с неожиданной теплотой подхватила Пета. — Сплошные удовольствия.
   — Я наслаждался каждой минутой, — довольно добавил он.
   — Я тоже. И нашими прогулками. Особенно подводным плаванием. Хотя один раз я так испугалась, что душа ушла в пятки.
   Мет посмотрел иронично.
   — Хочешь сказать, что я затащил тебя слишком глубоко?
   Пета рассмеялась, покачала головой.
   Они подшучивали друг над другом, вспоминали разные забавные моменты, делали все возможное, чтобы поднять друг другу настроение и забыть о плохом.
   Но, как ни старался Мет, на душе не становилось легче. Он чувствовал, что с Петой происходит то же самое. Темная пелена сомнения лежала на их сердцах, под слоем веселых шуток и приятных воспоминаний.
 
   Пета через силу доедала булочку, которую заказала напоследок. Она и Мет изо всех сил делали вид, что ничего не случилось и все хорошо.
   На самом деле все было плохо.
   Она обидела Мета.
   Из-за проклятого Джорджио, из-за его роз, в которые она верила… Мет ни разу ей не солгал. Он дал ей семью, посвятил ей всего себя, а она в ответ устроила сцену.
   Как подло… как плохо! Как бы там ни было, истина в том, что Мет использовал розу как знак их близости и любви, а Пете это не понравилось. Она не могла забыть, что Джорджио делал то же самое, и не хотела, чтобы он стоял между ней и Метом. Вообще не хотела вспоминать его сейчас, когда она замужем.
   Она выплеснула свое отвращение на ни в чем не повинную розу. И к тому же сказала глупость.
   Цветок появился так неожиданно, что Пета была застигнута врасплох и не успела подумать о последствиях своих действий. Мет не забудет ее слов никогда. Она видела его глаза, его отчаяние за веселой маской улыбки.
   Она обидела его.
   А ей так хорошо с ним! Гораздо лучше, чем… этот десерт!
   Пета вспомнила. Все два года Джорджио баловал ее сладостями.
   Сладкая булочка застряла в горле.
   Ей больше не хотелось сладостей. Ей хотелось лишь того, что дал ей Мет — дружбы, заботы, понимания. И еще хотелось ответить ему тем же.
   — Не нравится булочка? — спросил Мет. Она смело взглянула ему в глаза.
   — Предпочитаю тебя. — Выдержка ему изменила, и он уже смотрел на нее с вожделением. У Петы будто крылья выросли. — Мет, давай уйдем отсюда, вернемся в отель!
   — Ничего не имею против, — радостно ответил он. Ему не меньше, чем ей, хотелось избавиться от тени Джорджио.
   Пета поклялась забыть обо всем…
   На свете только она и Мет.
   Это последняя ночь медового месяца. Их ночь.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

   — Мет, звонит твоя жена, — сообщила секретарша. Она знала, что Мет уже целый час ждет этого звонка и никак не может сосредоточиться на работе, расхаживая по кабинету из угла в угол. Он схватил трубку.
   — Пета? — К своему стыду, Мет сгорал от нетерпения. А вдруг неудача…
   — Я беременна!
   — Анализ положительный?
   — Да. Никаких сомнений.
   Он чуть не подпрыгнул от радости.
   — Это здорово, Пета! Здорово!
   — Мет, у нас будет ребенок… — Ее голос звенел от счастья.
   — Прекрасная новость! Лучшая из всех, что я когда-либо слышал! — Мет торжествовал. Они сделали это! Их первая победа! Со дня свадьбы прошло пять недель, а Пета уже беременна. — Как ты себя чувствуешь? — широко улыбаясь, спросил он.
   — Прекрасно! Не терпится с кем-нибудь поделиться.
   — Где ты сейчас?
   — Еще в приемной у врача.
   Утром Мет хотел поехать в больницу с Петой, но она отправила его на работу, убедив, что глупо тратить на это время. Возможно, у нее просто задержка. Наверное, Пета боялась его расстраивать. Всю последнюю неделю они жили надеждой.
   — Поеду домой, расскажу хорошие новости, — радостно сообщила она. — Мет, можно я обрадую твою маму?
   Он засмеялся. Без сомнения, разговор двух женщин продлится не один час.
   — Я приеду домой пораньше. А вечером сходим куда-нибудь. Посидим в ресторане.
   — Нет. Давай останемся дома. По дороге накуплю деликатесов, и мы поужинаем втроем. Ты, я и наш первенец.
   Пета мечтательно вздохнула. У Мета защипало в носу.
   — Будет семейный ужин, — хрипло сказал он. — С самым лучшим в мире шампанским.
   — Прекрасно, — согласилась она. — До встречи.
   Прежде чем он успел ответить, Пета повесила трубку. Радость слегка поблекла, но Мет решил, что вечером все будет хорошо. Впереди праздник. Самый счастливый. Ребенок придаст смысл их дальнейшей жизни.
   Но тем не менее что-то его беспокоило. Вряд ли мужчина не задумается, все ли в порядке, если его с подругой связывает только постель. После той ссоры из-за розы секса у них было предостаточно. Изредка он спрашивал себя, а не охладеет ли Пета к нему, когда родит ребенка?
   Мет решительно отбросил эту мысль. Хватит думать об этом. Глупо портить счастливый день. Кроме того, им с Петой хорошо вместе, даже когда они не занимаются любовью. Мет и мечтать не мог о лучшем друге. Дружба неподвластна времени. А с ребенком у них появится еще больше общего.
   Улыбаясь, Мет набрал номер телефона мамы. Та подняла трубку после второго гудка.
   — Синтия Дейвис, — немного запыхавшись, представилась она.
   — Это Мет.
   — Привет, дорогой! Я собираюсь в бридж-клуб. Давай поболтаем вечером?
   Бридж-клуб, зрительский клуб, курсы восточной кухни: тайской, китайской, вьетнамской, еженедельные уроки Тай Чи (Буддистское учение)… За прошедшие несколько месяцев у мамы появилось множество новых интересов. Она выполнила свое обещание, начала новую жизнь. Что ж, когда-то именно он приложил этому немало усилий.
   — Вечером я занят, — ответил он. — Думаю, тебе интересно узнать, что Пета беременна и у тебя скоро родится внук.
   — Как? Уже! — ахнула она.
   — И это вместо «поздравляю»? — пошутил Мет.
   — Да, конечно. Поздравляю, дорогой. Вас обоих, — спохватилась мама. — Но, Мет, так скоро. Я надеялась… ладно, ты уже взрослый и лучше знаешь, что делать.
   Мет поморщился. Мама по-прежнему сомневается в прочности их брака.
   — Мы так хотели, — заверил он.
   — Сынок, это прекрасное известие. Наконец у меня будет внук. А может быть, внучка? Буду одевать ее, как куколку. Какой восторг!
   Мет рассмеялся.
   — Внучку не гарантирую.
   — Ладно, — засмеялась мама. — На самом деле мне все равно. Главное, чтобы ребенок был здоровым. Подумать только, мой первый внук! — Ее голос звенел от радости. — Вы уже придумали имя? — с надеждой спросила она.
   — Нет. Надеюсь, сделаем это вечером.
   — Хорошо. Передай Пете, что завтра я ей позвоню, сегодня вам не до меня. Я очень люблю вас, мои дорогие.
   — Спасибо, мамочка. Удачной игры.
   — Теперь не смогу сосредоточиться, — вздохнула она. — Но все равно я счастлива.
   Мет был рад закончить разговор на такой оптимистичной ноте. Он открыл дверь в приемную и, стоя на пороге, благодарно улыбнулся женщине, которая совсем недавно посоветовала отвести маму в оздоровительный центр.
   Рите Сатклифф было немногим больше пятидесяти. Вдова, она несколько лет сидела без работы, пока Мет не взял ее секретарем. Взял в основном потому, что она стенографировала без ошибок. И отчасти, потому, что она вырастила пятерых детей, что, без сомнения, говорило о хороших организаторских способностях. Еще Мет успел оценить трезвый ум и рассудительность своей секретарши.