Дарси Эмма. Натали

   Натали старалась изо всех сил наладить свою жизнь, чтобы и Дамиан был доволен ею. За прошедшие два месяца ее усилия увенчались успехом, и она гордилась этим. Ей так хотелось, чтобы и он ею гордился.
   Разочарование терзало ее сердце. Неужели она совершила еще одну ошибку, приблизив к себе человека, подобного Бретту. Слава Богу, Дамиан больше не задает вопросов. Спасибо и на том, что он молча идет рядом. Так они вышли из гостиницы к месту стоянки такси. Ей больше нечего ему сказать, только проститься, и все.
   – Желаете такси? – спросил швейцар.
   – Пожалуйста, – ответила Натали.
   – Нам нужно серьезно поговорить, – пробормотал Дамиан, в то время как швейцар направился к стоявшему впереди автомобилю.
   – Не о чем, – отпарировала она.
   – Вы глубоко заблуждаетесь...
   – Я уже сделала свои выводы, пора и вам поступить так же.
   – Взгляните на меня! – воскликнул он с отчаянием.
   – Не хочу.
   Натали не сводила глаз с такси, которое медленно подъезжало к подъезду. Она не могла вынести горящего желанием взгляда Дамиана. Это не привело бы ни к чему хорошему, а лишь могло низвести ее до уровня еще одной жертвы победителя.
   – Я должен вам многое объяснить! – вырвалось у Дамиана.
   – Я уже наслушалась.
   – Нельзя же за пять минут перечеркнуть пять лет, Натали.
   – Пять лет, что вы меня караулили?
   – Дайте мне возможность объясниться. Вы обязаны меня выслушать.
   – Я вас ни о чем не просила, Дамиан. Вы делали все добровольно.
   – Но вы принимали то, что я вам предлагал.
   – Потому что не понимала отведенной мне роли, – горько заметила она. – Мне было невдомек, что вы ведете дело к постели. Разумеется, я – дуреха!
   – Вы – женщина всей моей жизни.
   – На данный момент.
   – Дайте мне шанс.
   – Чтобы вы развлекались, а я воспитывала ваших детей? – И она заглянула ему в глаза, в то время как такси остановилось перед ними. – Нет, спасибо, Дамиан, это мы уже проходили. Возможно, ваша следующая женщина будет более сговорчивой. Прощайте и будьте счастливы.
   Швейцар распахнул перед ней дверцу такси, и она села на заднее сиденье.
   – Натали...
   И хотя она не обратила внимания на его призыв, он уселся рядом с ней.
   – Я еду с вами, – произнес он, придвигаясь ближе.
   Забившись в дальний угол сиденья, Натали запротестовала:
   – Нет, никуда вы со мной не поедете!
   – Иначе мы никогда больше не увидимся.
   – Вот и хорошо.
   Он захлопнул дверцу. Исходившая от него сила заставляла учащенно биться сердце. Натали охватила тревога.
   – Все кончено! – воскликнула она, отчаянно пытаясь убедить в этом и себя и его.
   – Ничего еще не начиналось, – ответил он, и голос его прозвучал слишком страстно.
   – Никакого начала не будет.
   Дамиан повернулся к ней.
   – Я не хочу, чтобы вы судили обо мне на основе опытах Бреттом.
   Натали понимала, что недооценивает Дамиана – его нельзя сравнивать с Бреттом. Дамиан никогда не был таким открытым, как Бретт. Его нерастраченная энергия притаилась в глубине души, а посему была еще более опасной.
   Многие годы Натали недоумевала: что там творится в его душе? Какие силы его сдерживают?.. И, если тайные желания вырвутся на поверхность, что почувствует женщина, оказавшаяся предметом его страсти? Эти мысли занимали ее, и вот теперь она получила ответ на свои тайные вопросы, – ответ, который волновал и пугал ее. Дамиан всего лишь охотник, преследующий добычу.
   Натали вздрогнула.
   – Я не желаю быть с вами, Дамиан. Не желаю! – Она услышала в своем голосе нотки паники, но ей было все равно; главное, чтобы до него дошел смысл ее слов.
   – А что случится, если я обниму вас? – Его взгляд скользнул вниз и остановился на ее вздымавшейся от волнения груди. – Если я вас поцелую...
   – Прекратите! Я не хочу вас слушать! Уходите!
   Но его слова вызвали в ее воображении такие соблазнительные образы... Пусть Дамиан – охотник, но она добыча нелегкая, сумеет замести следы... запутать... Все в ее руках. Впрочем, бывали в прошлом минуты, когда она представляла себе... Дамиана страстным любовником – он обожает ее и гордится ею. Каким утешением мог бы он стать, когда Бретт развлекался с другими женщинами.
   Но Натали всегда подавляла подобные мысли. Даже то, что она позволяла себе мечтать о друге их дома, закадычном друге Бретта, казалось ей недопустимым. Замужняя женщина не имела права и помышлять о таком. Не становиться же на одну доску с Бреттом! И было стыдно, что эти мысли возникали в ее голове.
   А теперь Дамиан хотел осуществить то, о чем она запрещала себе даже мечтать. Кроме того, Натали прекрасно знала, что совсем нетрудно подобрать ключ к ее сердцу, и тот, кто отомкнет замок... Бретт в свое время обладал этим ключом, но он его потерял.
   Предположим, Дамиан тоже сумеет найти путь к ее душе... ненадолго. Слишком дорого придется платить за несколько прекрасных мгновений. Надо вовремя остановиться и не поддаться соблазну; связь с ним приведет лишь к горю и разочарованию. Мужчины, видимо, не понимают, что испытывает женщина: ведь она отдает не только свое тело.
   Натали взялась за ручку дверцы такси. Если Дамиан не выйдет...
   – Вы всегда избегали меня, – произнес он с подтекстом.
   – А вы – меня, – моментально ответила она.
   – Мы избегали друг друга из страха за последствия, – пошутил он.
   – Я и теперь боюсь последствий.
   – А я не боюсь.
   Все это была чистая правда, и Натали хотела спрятаться от нее. Она распахнула дверцу такси и, прежде чем Дамиан смог задержать ее, вырвалась наружу.
   Не услышав скрипа тормозов приближавшегося автомобиля, она не почувствовала ни удара, ни боли... В глазах мелькнули фиолетовые, пурпурные и красные цвета и... Все исчезло.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

   К Натали медленно возвращалось сознание, сопровождаемое ощущением бестелесности. Она лежала в постели, но не у себя дома. Почему ей так казалось, она не знала, но была в этом уверена.
   Попытки объяснить себе, где она находится, ни к чему не привели. В памяти остались какие-то обрывки, которые нужно было собрать и расставить по местам, но не было сил. Надо открыть глаза и оглядеться.
   Опасливо приподняв веки, она поняла, что лежит на больничной койке, а к рукам ее приставлены резиновые трубки. Натали вновь закрыла глаза – ясно, где она: в реанимации.
   Рядом слышались голоса.
   – ... сильное сотрясение мозга. В настоящий момент сознание затемнено. Но переломов нет, она поправится.
   Голос говорившего звучал уверенно и обнадеживающе, но как он смел говорить о ее мозгах, словно о яичной скорлупе!
   – Какие прогнозы?
   Другой голос был более низким, глубоким, согретым чувством.
   – Возможно, на некоторый период пациентка потеряет память, но со временем все восстановится.
   – Примерно на какой период?
   – Бывает – на несколько дней, а то и на два-три месяца.
   – Но в конечном счете она все вспомнит?
   – Разумеется, абсолютно все.
   Натали заставила себя приоткрыть один глаз. Кто же эти люди, которые в открытую обсуждают ее состояние?
   Освещение было неярким, и она открыла второй глаз: возле ее койки стояли двое врачей.
   – А вот она и очнулась.
   Говорил доктор, обладавший любезно-авторитетным голосом. Он был невысокого роста, худощавый, со светло-русыми волосами и в очках.
   – Как вас зовут? – спросил он.
   – Меня зовут Натали.
   – Натали, а как дальше?
   – Натали, и все.
   – Не могли бы вы назвать вашу фамилию?
   Ей стало досадно от настойчивости любопытного доктора. Она прекрасно знала ответ, но слова почему-то не сходили с языка.
   – Просто Натали, – повторила она с раздражением. Пусть только попробует возразить.
   – Вот и прекрасно, очень хорошо, – промурлыкал доктор.
   Натали перевела взгляд на второго врача. Рослый, широкоплечий и такой красавец, что, наверное, в него влюблены все медсестры. Он обошел койку и сел возле нее на стул. Густые черные ресницы осеняли его серые глаза.
   – У вас был сильный ушиб головы: наложили семь швов, но все заживет, – заверил он.
   – Я не сомневаюсь, доктор, – ответила она, так как слышала обещания первого доктора по этому поводу.
   – Я не доктор.
   – А кто же вы в таком случае?
   – Меня зовут Дамиан.
   Он глядел на нее с волнением, и, чтобы его успокоить, она улыбнулась.
   – Привет, Дамиан.
   Он взял ее за руку.
   – Привет, Натали.
   Какой у него красивый голос. Он нежно погладил тыльную сторону ее ладони, и ей показалось, что его пальцы не только успокаивали и ласкали, но и вливали в нее часть собственной силы и энергии; словно волны тепла прокатились вверх от ладоней к плечам. Может быть, его руки обладают способностью исцелять?
   – Мне приятно, когда вы прикасаетесь ко мне.
   Он улыбнулся, и ей казалось, будто взгляд его проникал в самое сердце. Этот человек какой-то особенный.
   – Скажите, вы психотерапевт? – спросила она.
   Он растерянно взглянул на нее, а потом, должно быть, принял решение.
   – Я – ваш возлюбленный, – произнес он, явно желая внушить ей то, о чем заявил.
   Натали внимательно разглядывала его. Неужели она могла забыть столь важное обстоятельство? Интересно, чем она занималась со своим возлюбленным? Тут она вспомнила, что находится в реанимации. А сюда допускают только членов семьи. Значит, он солгал, чтобы проникнуть в это отделение. Кто же его послал и зачем?
   Она взглянула на другого доктора, который все еще стоял возле койки. Как мог он пропустить сюда этого человека, объявившего себя ее возлюбленным? Стоявший рядом врач с интересом за ними наблюдал, и Натали решила прояснить положение вещей.
   – А где моя мать? – спросила она.
   Доктор жестом переадресовал ее вопрос к мужчине по имени Дамиан. Натали снова перевела внимательный взгляд на этого человека.
   – Ваша мать в Нусе, Натали.
   – Значит, машина «Скорой помощи» привезла меня в Брисбен?
   – Нет, вы в Сиднее.
   – Зачем?
   – Вы помните, что с вами случилось?
   – Я упала во время занятий в гимнастическом зале: пыталась сделать двойное сальто-мортале под куполом... – Она нахмурилась, не вполне уверенная в своих словах. – А может, это было тройное сальто-мортале.
   – Вы, Натали, два дня были без сознания.
   Иными словами, она потеряла два дня жизни. Поэтому они и поставили ей капельницы! Но почему она оказалась в Сиднее?
   – Можно мне теперь вернуться домой? – спросила она.
   – Если вы сразу встанете, то упадете. Попробуйте сначала посидеть.
   Натали попыталась сесть, но тут же отказалась от своей попытки. Лежать гораздо спокойнее.
   – С вами произошел несчастный случай. Но память к вам вернется, и силы тоже. – Дамиан погладил ее по руке, стараясь подбодрить. – Надо немного потерпеть.
   Ей стало не по себе.
   – А что такое стряслось с моей памятью?
   – То, что случилось в гимнастическом зале, происходило несколько лет тому назад. А теперь вы находитесь здесь потому, что вас сбила машина.
   – Несколько лет назад?
   Мысли ее смешались: этого не может быть. Натали глядела на Дамиана, стараясь уловить обман в его взгляде. Но обмана не было: серые глаза выражали тревогу за нее. И нечто большее. Казалось, эти глаза говорили: я здесь ради тебя. Я тебя не оставлю. Ты можешь опереться на меня.
   – А сколько мне лет? – спросила она, надеясь, что он знает. Впрочем, она сама тоже должна знать.
   – Двадцать восемь, – ответил Дамиан, не задумываясь.
   Он крепко сжал ее руку, или это она сжала его руку? Потеряно двенадцать лет! Ей было шестнадцать, когда она упала из-под купола в гимнастическом зале. Что же она делала все это время? Натали помнила, что хотела стать художницей и знаменитой гимнасткой. Видимо, ей не удалось ни то, ни другое.
   – А чем я занимаюсь? – спросила Натали, чувствуя острую необходимость восполнить зияющие пробелы в памяти.
   – У вас творческая работа: вы делаете графические проекты на компьютере. Недавно вы подписали контракт на иллюстрацию детской книги.
   – Значит, у меня это хорошо получается, – заметила она с удивлением.
   – Вы сделали потрясающий проект.
   Восхищение, прозвучавшее в его словах, доставило ей огромное удовольствие.
   – Рассказывайте ей о том, что поможет вернуть память, – посоветовал доктор, продолжавший стоять рядом. – Полагаю, что наедине дело у вас пойдет быстрее. – Улыбнувшись Натали и доверительно кивнув Дамиану, он быстро вышел из палаты.
   Слова доктора успокоили Натали, и она попыталась расслабиться. Мысленно повторяя имя «Дамиан», она надеялась вспомнить связанные с ним образы.
   Но в памяти ничего не возникало.
   Однако его руки и выражение глаз говорили о чем-то уже знакомом. Ей, оказывается, уже двадцать восемь лет, ему на вид лет тридцать пять. Где могли они встречаться?
   – И давно вы стали моим возлюбленным?
   Он посмотрел на нее.
   – Много лет тому назад. Но все это время между нами не было физической близости.
   – Почему?
   – Вы были замужем.
   Вот это да!
   – За кем?
   – Вашего мужа звали Бретт. Бретт Хэйс.
   Дамиан не сводил с нее глаз.
   Натали отвернулась, огорченная тем, что не может вспомнить. Как такое могло случиться, что она забыла своего мужа? И еще какой-то возлюбленный! Она взглянула на левую руку: никаких колец. Кольца, вероятно, снял медперсонал. А на безымянном пальце не было ободка незагорелой кожи. Значит, обручального кольца она не носила.
   – Я разведена?
   – Нет, вы – вдова.
   Вспышка воспоминаний... что-то важное... И тут ее сердце затопила материнская любовь и гордость. Она обернулась к Дамиану с выражением восторга на лице.
   – У меня есть сынок, прелестный мальчик.
   Дамиан печально кивнул головой.
   – Его звали Райн.
   – А где же он? – воскликнула Натали. – Почему он ко мне не пришел?
   Теперь уже Дамиан почувствовал себя неловко. Он поднес ее руку к губам и стал целовать пальцы, словно стараясь их согреть. Потом взглянул на нее с горьким сочувствием.
   – Прости меня, Натали, год назад произошел другой несчастный случай: Райн... погиб.
   Она сразу поверила его словам. Счастье улетучилось, оставив в сердце щемящую пустоту. Она лишилась своего прелестного мальчика, он ушел из ее жизни вместе с утраченными годами.
   Заметив ее отчаяние, Дамиан добавил:
   – Вот почему ты хочешь другого ребенка, – настойчивость его интонации удивила ее.
   – Неужели я хочу ребенка? – равнодушно спросила она.
   – Да, больше всего на свете, – ответил Дамиан. – А я очень хочу стать отцом этого ребенка.
   Страсть, с которой он произнес эти слова, заполнила зияющую пустоту в ее душе и вызвала к жизни мысли о будущем. Правда, она никак не могла понять, почему, если он ее возлюбленный, у них не было физической близости. Вид у него сильный и мужественный, должно быть, причина в ней.
   Пальцы его рук, казалось, ожидали ответа, задев струну доверия в ее сердце.
   Мысль о том, что этот человек ее возлюбленный, показалась ей... знакомой. Это справедливо, так оно и должно быть: она хочет еще одного ребенка. А кто, кроме Дамиана, мог бы стать его отцом? Сколько женщин выстроилось бы в очередь, чтобы иметь такого друга!
   – Но ведь мы не женаты, – заметила она полувопросительно.
   – Тебе не хочется снова выходить замуж.
   – А почему?
   – Твое первое замужество... – Он заколебался и покачал головой. Ему было явно неприятно затрагивать эту тему. – Твой брак был не таким, о каком ты мечтала, Натали.
   Ах, вот оно в чем дело: она опасалась связывать свою судьбу с кем бы то ни было. Но ведь это несправедливо по отношению к Дамиану – возлагать на него вину другого человека. Если он любит ее уже много лет и ждет только ее согласия, ей следует взвесить все «за» и «против»...
   – Чандлер... – произнесла она. – Твое имя – Дамиан Чандлер.
   – Правильно.
   – А меня зовут Натали Арнотт.
   – Это твоя девичья фамилия.
   Что бы там ни произошло, все уже позади, подумала Натали. Теперь для нее самое главное – Дамиан. Она даже вспомнила его фамилию.
   – Спасибо тебе, что ты такой добрый и терпеливый, – тепло сказала она. – Спасибо... что ты позаботился обо мне.
   Он улыбнулся, будто озарив ее солнечным лучом.
   – Я готов делать для тебя все на свете.
   Натали вздохнула, глубоко тронутая его преданностью. Но разговор утомил ее. Глаза закрылись сами собой; она чувствовала легкое прикосновение его сильных надежных рук.
   – Мне приятно чувствовать твои руки, – заметила она.
   Сомнений больше не было: выбор она сделала правильный – выбор друга.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

   Дамиан навещал ее каждый день. Но больше к ней не приходил никто.
   Он приносил цветы, шоколад, фрукты, журналы, дорогие безделушки – одним словом, все, что может скрасить пребывание в больнице. Ее перевели из реанимационного отделения после того, как опасность мозгового кровоизлияния миновала. Теперь посещения Дамиана, окружившего ее нежной заботой, возбуждали любопытство и всякого рода домыслы у окружающих.
   Натали поправлялась и мечтала, чтобы память ее полностью восстановилась. Как только ей перестали давать одурманивающие препараты, она остро ощутила двенадцатилетний пробел во времени. Но никакие усилия не могли помочь ей восстановить утраченное.
   Почему, кроме Дамиана, в ее жизни никого больше нет? Это тревожило ее все больше и больше. Натали спросила его об этом на пятый день пребывания в больнице.
   – Никто, кроме тебя, не приходит ко мне. Наверное, они не знают, что я здесь? А я не могу вспомнить, кому можно позвонить, но ведь у меня должны быть друзья в Сиднее. – Теперь она уже не сомневалась, что живет в Сиднее, Нью-Сауз-Уэлс, а вовсе не в Нусе, Квинсленд.
   – Ты никого не хотела видеть после гибели Райна, – объяснил Дамиан. – В прошлом году... твои друзья пытались общаться с тобой, но ты не принимала никаких приглашений. А потом все оставили тебя в покое.
   Натали понимала этих людей, хотя и сожалела о потере их дружбы.
   – Значит, я сама изолировала себя от общества.
   – Да, так оно и было.
   – Но не от тебя.
   Он сдержанно улыбнулся.
   – Я очень настаивал на общении с тобой.
   Интересно почему? Она взглянула в зеркало: шов у виска не украшал ее. Глаза живые и фигура красивая, но она явно не из тех женщин, которые неизменно привлекают внимание, где бы они ни появлялись. Зато Дамиану стоило только войти в отделение, как все разговоры прекращались и все взгляды устремлялись на него.
   И все же, глядя ему в глаза, она чувствовала, что он ее любит, очень любит.
   Она тоже, по-видимому, любит его.
   Всякий раз, когда она его видела, сердце ее ощущало прилив тепла. Дело даже не в том, что он очень красивый и элегантный, да к тому же обладает притягательной силой. Дело в том, что между ними возникла, и уже давно, связь взаимного чувства.
   – Должно быть, я была для тебя настоящим испытанием, – заметила она напрямик.
   Он пожал плечами.
   – Ты была в трауре. Горевала о сыне.
   А о муже?
   Дамиан не говорил о нем, наверное, потому, что сам имел на нее виды. Зачем было упоминать мужа? И все-таки Натали чувствовала себя в ловушке, во мраке, ей хотелось выбраться на свет Божий.
   – У тебя какой-то отсутствующий взгляд, – сказал Дамиан. – О чем ты думаешь?
   – О будущем.
   – А я там просматриваюсь?
   В ее глазах блеснул коварный огонек. Женский инстинкт подсказывал ей, что не следует давать ему повод для уверенности, но она тут же одернула себя и решила ответить на добро добром.
   – Как же без тебя, – произнесла она игриво, – ты непременно будешь фигурировать в том или ином амплуа.
   Она ждала от него улыбки и была удивлена его ответом на эту шутку:
   – Неужели ты сможешь запросто выбросить меня из жизни? Ты ведь так поступала... с другими.
   Натали поморщилась.
   – Разве я такая жестокая?
   Дамиан взял ее за руку и, закрыв глаза, коснулся пальцами тыльной стороны ее ладони.
   – У всех у нас есть чувства, способные обернуться помехой счастью. В данный момент ты от таких чувств свободна, но, когда память к тебе вернется, ты изменишь свое отношение к окружающим.
   – И к тебе тоже?
   – Конечно, и ко мне тоже. – Дамиан поднял на нее взгляд, который обжег ей сердце. – Я не хотел бы этого, Натали, но так оно и будет.
   – Ты думаешь, что я... буду плохо к тебе относиться? Ты так думаешь?
   Он помолчал, а затем ответил утвердительно:
   – Да, я так думаю.
   – Но почему? Что это значит?
   Натали не могла себе представить, что она может изменить свое отношение к этому человеку. Ей не приходило в голову мало-мальски разумное объяснение такому повороту вещей. Но тут Дамиан дал ей совершенно неожиданный ответ на ее вопросы.
   – Это значит, – медленно произнес он, словно испытывая боль, – что у меня осталось мало времени... может быть, несколько дней, а может, месяца два, пока к тебе не вернется память. За это время я должен успеть восполнить свою жизнь.
   В его глубоко посаженных глазах появилось выражение решимости, что подтверждало смысл сказанных им слов. Натали сочла нужным разуверить его в сомнениях и показать, как ценит она его доброту и внимание. Что бы там ни было прежде, теперь она видит в нем человека, который нужен ей на всю жизнь.
   – Я не понимаю, Дамиан, о чем ты говоришь. Но обещаю, что никогда не забуду того, что ты сделал для меня.
   Натали надеялась, что он успокоится и поверит ей.
   Однако он глядел на нее с сомнением.
   – Чем ты мог меня так обидеть, – прошептала она, – что ждешь от меня вражды?
   – Ничем, – ответил он шутливо. – Возможно, мне следовало быть более активным. Должен признаться, что я не делал тебе ни добра, ни зла.
   Его слова охладили Натали.
   – Что же я за чудовище в таком случае?
   – Ты самый прекрасный человек, какого я встречал на своем пути. Но ты была оскорблена до глубины души.
   – И мне предстоит это вспомнить?
   Он кивнул.
   – Врачи утверждают, что твоя память полностью восстановится.
   – Я не уверена, что хочу этого.
   – Но это неизбежно, и нужно принять все как есть.
   – А что будет с нами, когда я все вспомню?
   На ее лице отразилась тревога. Дамиан, сидевший на краю койки, заключил ее в объятия и прижал к груди, словно она была бесценным сокровищем.
   Обвив руками его шею, Натали положила голову ему на плечо. Его могучие плечи, казалось, были созданы для того, чтобы на них опереться в трудную минуту жизни. Прижавшись к нему, Натали ощутила тепло и обещание радостей, которых была лишена.
   Руки Дамиана гладили ее шею, а губы прикасались к волосам, и она была довольна, что успела до его прихода вымыть голову. Ей хотелось, чтобы ему было приятно общаться с ней, хотелось поцеловать его, но она понимала, что здесь это неуместно. Натали догадывалась, что он думает об их будущем.
   – Натали, ты будешь меня ненавидеть, – нежно сказал он.
   Дамиан говорил с ней открыто и честно. Она была потрясена.
   – Сильнее, чем я ненавидела мужа? – Почему она была уверена, что ненавидела мужа? Точно она не знала, но подозревала, что было именно так.
   – Думаю, еще сильнее, – пробормотал он.
   – За что?
   – Ты подозреваешь меня в том, в чем я невиновен.
   – В чем же?
   – Я не хочу, чтобы ты об этом вспомнила.
   – Но ты мне скажешь?
   – Нет.
   Подняв голову, Натали почувствовала горечь от появления еще одной преграды между ними. Если б смести все преграды, подумала она, но, взглянув на грустное лицо Дамиана, поняла, что сделать это непросто.
   Вспомнив о последнем в ее жизни происшествии, она спросила:
   – Да, а тот несчастный случай? Почему меня сбила машина?
   Дамиан нисколько не смутился.
   – Потому что ты убегала от меня.
   Неужели он говорит правду? – недоумевала Натали. Его слова явно не соответствовали тем чувствам, какие он в ней пробудил. Как объяснить случившееся? Убегают из страха или от обиды.
   Смущенная своими мыслями, Натали отодвинулась от Дамиана. Не пытаясь ее удержать, он осторожно уложил ее на подушки и погладил по щеке.
   – Я хочу тебя подготовить, – сказал он с горечью, понимая, что не следует, подобно страусу, зарывать голову в песок, опасаясь столкнуться с правдой лицом к лицу.
   И хотя поступал он правильно, честность его становилась разрушительной. Натали почувствовала себя жалкой, отрешенной: без Дамиана ее жизнь будет лишена смысла и человеческого тепла.
   Куда идти?
   Что делать?

ГЛАВА ПЯТАЯ

   После ухода Дамиана Натали долго еще думала о своем положении, ведь она многого не знала о самой себе. Необходимо восстановить свою личность: нельзя зависеть только от одного человека. Необходимо расширить круг общения.
   Тут она вспомнила о матери и позвонила ей. Разговор получился очень странный, совсем не такой, как она предполагала.
   Мать с увлечением рассказывала о своем магазине в Нусе. Новости были такими же, как когда-то в юности. Казалось, ничего с тех пор не изменилось, словно в трубке звучало эхо прежних лет.
   Даже когда Натали поведала о несчастном случае и о потере памяти, ей стало ясно, что никакой помощи в обретении самой себя здесь она не получит. Мать ее любит, сочувствует, готова оказать ей поддержку, но она слишком далека от нее, и дело не только в расстоянии.
   Закончив разговор, Натали поняла, что годы, проведенные в Сиднее, оказались настоящей загадкой для матери. Делиться с родными можно лишь успехом и счастьем, а невзгоды и беды лучше скрывать. Была ли она неудачницей? Наверное, была, если говорить о материнстве. Вероятно, именно материнское горе как стеной отделило ее от окружающих.