Благодаря такому проводнику потери были сравнительно невелики. Олимус шел в хвосте отряда. Его охраняли лучшие офицеры стаи.
На первом ярусе ловушек барон потерял всего около десятка человек. Когда-то варвары потратили на то, чтобы проложить этот путь, сотню лет и пожертвовали несколькими поколениями своих лучших разведчиков. Олимус пожертвовал лишь одним днем и худшими из своих солдат.
На втором ярусе ловушки оказались более изощренными, а городской лабиринт – еще более запутанным. Оборотни пробирались мимо зданий и сооружений, назначение которых трудно было себе представить. Во всяком случае, они были мало похожи на жилища. Скорее, на гигантские лаборатории, в которых забытые чудеса алхимии происходили без участия человека. Высокие колонны из металла, трубы, торчавшие, словно башни, дома, целиком закованные в отражающие доспехи, в которых могло поместиться население большой белфурской деревни…
Здесь Неприкасаемый принес очередную дань Кзарну. Непрошеных гостей пожирал ползучий туман, падающие стальные сети рубили их в кровавое крошево, оступившихся на узких тропах поджидали удары прожигающих лучей и струи веселящего газа. Направленное излучение превращало людей в безумцев, добровольно устремлявшихся навстречу смерти.
Но впереди было нечто худшее – ловушки немеханические и неживые. Области искаженного пространства и времени. То, что происходило там, было для оборотней страшнее безумия и совершенно непостижимо.
Достигнув третьего яруса, передовой отряд потерял половину своих людей. Позади остались почти опустевшие склады оружия и пищи, наглухо запечатанной в металлических банках. Даже варвары редко заходили дальше без крайней необходимости.
Однако барону Гха-Гулу хотелось большего. Он уже представлял себе, сколько примерно нужно оружия для осуществления его далеко идущих планов. То, что это были планы Магистра Йэлти, пока оставалось в сознании Олимуса незначительной частностью.
В этой части Кзарна когда-то было сконцентрировано огромное количество оружия. В состоянии глубокого транса Неприкасаемый иногда видел взлетавшие отсюда огненные стрелы, самодвижущиеся механизмы, извергающие снаряды, во много раз более разрушительные, чем те, которые посылали ручные метатели, бесконечные ряды серых цилиндров, хранивших внутри себя миллионы невидимых существ, убивающих так же верно, как топор, только гораздо мучительнее. Оружейная мастерская и хранилище одновременно… А еще – место испытания, где живое приносилось в жертву мертвому. Несмотря на бездну лет, присутствие ауры смерти все еще было ощутимо, как и присутствие в искаженных пространствах города призраков погибших…
Дальше оборотни продвигались очень медленно. Разведка продолжалась, хотя наступила ночь. Зеленое сияние, разливавшееся из неведомого источника, было столь же сильным, как лунный свет.
Неприкасаемый шел, бросая перед собой камни. Даже если с ними ничего не случалось, это еще не означало, что ничего не случится и с людьми. Приходилось высылать вперед по нескольку связанных веревками солдат. В случае удачи за ними след в след тянулся весь отряд, в случае неудачи отряд отступал, унося с собой измочаленные обрывки веревок…
Пригодились и волки. Четвероногие могли пробраться там, где пройти человеку было гораздо труднее. Все вместе прокладывали более или менее безопасный путь к сокровищу, отмечая его знаками на стенах или старым испытанным звериным способом…
Из некоторых переулков разведчики возвращались глубокими стариками, а однажды, потянув за веревку, оборотни вытащили из туннеля вместо троих мужчин дико вопящих младенцев. Еще более жутким стало возвращение бесформенного куска плоти с торчавшими в разные стороны кисти рук и ступнями ног, четырьмя беспорядочно разбросанными глазами и ртом, распахивающимся на том месте, которое можно было с большой натяжкой назвать животом…
Таким образом, к утру, барон Гха-Гул потерял в безумных ловушках Кзарна еще около восьмидесяти воинов. Сам он был словно заколдован. Неприкасаемого же спасли его крайняя осторожность и ясновидение. В сопровождении кучки уцелевших оборотней и волков Олимус все-таки добрался до цели.
Пройдя через широкий туннель с тремя рядами стальных путей, они попали в лабиринт хранилища, состоявший из надземной и подземной частей. Достаточно было вскрыть два длинных арочных сарая из нержавеющего металла, чтобы понять: ручного оружия здесь хватит на огромную армию. Кроме того, тут в изобилии имелись огненные стрелы и сосуды с ядовитым газом, каждый из которых мог уничтожить целую стаю.
Здесь, после исследования прилегающей территории Олимус, наконец, дал приказ отдыхать. Серый рассвет подмешал новые краски к зеленому сиянию, источник которого все еще находился далеко на юге. Кзарн был огромен, и всей жизни не хватило бы на то, чтобы изучить хотя бы малую его часть, не говоря уже о том, чтобы добраться до главной тайны.
Впрочем, Неприкасаемого интересовало другое: влияние источника на варваров, умирающих тем быстрее, чем больше они удалялись от него. Воистину, для местных жителей это была тайна жизни и смерти! Но с таким спутником, как барон Гха-Гул, приходилось чаще думать о том, чтобы уцелеть…
В полдень Олимус отправил десять человек обратно в селение за основной группой, которая должна была заняться вывозом оружия. Однако барон не обольщался, прекрасно понимая, как это трудно и чего будет стоить. Повозки наверняка не пройдут там, где прошли люди, поэтому работа затянется в лучшем случае на несколько суток. Что ж, он ждал долго и готов был подождать ещё немного…
Вместе с Неприкасаемым он вплотную занялся осторожным изучением самых загадочных предметов. Используя способности гермафродита, они сделали, казалось бы, невозможное: научились запускать огненные стрелы и направлять их в нужную сторону. Правда, при этом погибли пятеро помогавших им солдат… Взрывы в отдаленных частях Кзарна могли привести к необратимым последствиям, но Гха-Гулом уже овладела жажда разрушения. Он рисковал собой с такой же легкостью, с какой рисковал другими.
По пути, проложенному разведчиками, прошла вся стая, и теперь потери были гораздо меньше. Цепочка оборотней, как муравьиная колонна, протянулась от селения к хранилищу. Сотни воинов выносили из города оружие, запасы пищи и грузили все это на повозки. Когда повозок из обоза стало не хватать, они занялись их сооружением из обломков механизмов, найденных в Кзарне.
Тяжелая работа не вызывала протеста. Оборотни понимали, что означала находка Гха-Гула. Величие Земмура, новые победы, богатство, земли, власть. Каждый знал, что получит это, если останется жив. Чужак из Белфура, который даже не был оборотнем, даст им все это… К Олимусу, стали относиться с почти суеверным почтением.
А барон не терял времени зря. На третий день были найдены самодвижущиеся машины, колеса которых обегали суставчатые металлические ленты. Внутри их башен люди могли чувствовать себя в полной безопасности от стрел и снарядов. Вскоре стало ясно и назначение длинных полых стволов, торчавших из башен. Когда Неприкасаемый сделал первый выстрел, вдребезги разнеся какое-то строение, Гха-Гул засмеялся от восторга. На седьмой день пребывания в городе несколько его воинов уже могли сносно управлять стальными черепахами.
Оставалось только удивляться тому, что оружие так хорошо сохранилось в течение столетий. Воздух Кзарна всегда был сух и неподвижен; несмотря на постоянную серую пелену, закрывавшую небо, здесь никогда не было дождей, а вода скапливалась только в глубоких колодцах. Странная магия хранила этот мир, не подверженный разрушающему влиянию времени и старению, но не оставила на земле тех, кто его создал.
Через две недели после вторжения оборотней на территорию клана Пыли караван с оружием был готов выступить на север. Небольшая часть добытого в Кзарне предназначалась для Неприкасаемого и его маленькой армии. Как ни странно, Олимус, охваченный эйфорией, сдержал свое обещание: около сотни хорошо вооруженных оборотней под предводительством гермафродита отправились на запад, чтобы завоевать для Мастера Пыли новые селения.
Барон и Неприкасаемый расставались улыбаясь. Они понимали и «использовали» друг друга. Два хищника разошлись, чтобы сеять зло: один – в своем маленьком замкнутом мирке на берегу мертвого моря, другой же претендовал на большее.
На следующее утро Олимус, ехавший впереди каравана, услышал грохот сражения, доносившийся с юго-запада. Неприкасаемый Пыли, уже начал действовать. Барон Гха-Гул с нетерпением ждал момента, когда и ему представится такая возможность.
На первом же ночном привале он удалился в пустыню, развел маленький костер и половину ночи провел вместе с призраком. Ему была чужда благодарность. Он просто ощущал неразрывную связь со Стервятником.
Злобный дух медленно двигался между языками гаснущего пламени… Похоже, сам Люгер был подавлен тем, что обрело плоть благодаря его стараниям.
Но теперь уже было поздно что-либо менять.
Часть четвертая
Глава пятнадцатая
Глава шестнадцатая
На первом ярусе ловушек барон потерял всего около десятка человек. Когда-то варвары потратили на то, чтобы проложить этот путь, сотню лет и пожертвовали несколькими поколениями своих лучших разведчиков. Олимус пожертвовал лишь одним днем и худшими из своих солдат.
На втором ярусе ловушки оказались более изощренными, а городской лабиринт – еще более запутанным. Оборотни пробирались мимо зданий и сооружений, назначение которых трудно было себе представить. Во всяком случае, они были мало похожи на жилища. Скорее, на гигантские лаборатории, в которых забытые чудеса алхимии происходили без участия человека. Высокие колонны из металла, трубы, торчавшие, словно башни, дома, целиком закованные в отражающие доспехи, в которых могло поместиться население большой белфурской деревни…
Здесь Неприкасаемый принес очередную дань Кзарну. Непрошеных гостей пожирал ползучий туман, падающие стальные сети рубили их в кровавое крошево, оступившихся на узких тропах поджидали удары прожигающих лучей и струи веселящего газа. Направленное излучение превращало людей в безумцев, добровольно устремлявшихся навстречу смерти.
Но впереди было нечто худшее – ловушки немеханические и неживые. Области искаженного пространства и времени. То, что происходило там, было для оборотней страшнее безумия и совершенно непостижимо.
Достигнув третьего яруса, передовой отряд потерял половину своих людей. Позади остались почти опустевшие склады оружия и пищи, наглухо запечатанной в металлических банках. Даже варвары редко заходили дальше без крайней необходимости.
Однако барону Гха-Гулу хотелось большего. Он уже представлял себе, сколько примерно нужно оружия для осуществления его далеко идущих планов. То, что это были планы Магистра Йэлти, пока оставалось в сознании Олимуса незначительной частностью.
* * *
Они добрались до того места, где ясновидение Неприкасаемого оказалось как нельзя более кстати. Дальше вождь клана Пыли заходил только в мыслях. Даже в лучших и спокойных условиях его видения были не вполне отчетливы. Но о наличии сокровища он знал точно.В этой части Кзарна когда-то было сконцентрировано огромное количество оружия. В состоянии глубокого транса Неприкасаемый иногда видел взлетавшие отсюда огненные стрелы, самодвижущиеся механизмы, извергающие снаряды, во много раз более разрушительные, чем те, которые посылали ручные метатели, бесконечные ряды серых цилиндров, хранивших внутри себя миллионы невидимых существ, убивающих так же верно, как топор, только гораздо мучительнее. Оружейная мастерская и хранилище одновременно… А еще – место испытания, где живое приносилось в жертву мертвому. Несмотря на бездну лет, присутствие ауры смерти все еще было ощутимо, как и присутствие в искаженных пространствах города призраков погибших…
Дальше оборотни продвигались очень медленно. Разведка продолжалась, хотя наступила ночь. Зеленое сияние, разливавшееся из неведомого источника, было столь же сильным, как лунный свет.
Неприкасаемый шел, бросая перед собой камни. Даже если с ними ничего не случалось, это еще не означало, что ничего не случится и с людьми. Приходилось высылать вперед по нескольку связанных веревками солдат. В случае удачи за ними след в след тянулся весь отряд, в случае неудачи отряд отступал, унося с собой измочаленные обрывки веревок…
Пригодились и волки. Четвероногие могли пробраться там, где пройти человеку было гораздо труднее. Все вместе прокладывали более или менее безопасный путь к сокровищу, отмечая его знаками на стенах или старым испытанным звериным способом…
Из некоторых переулков разведчики возвращались глубокими стариками, а однажды, потянув за веревку, оборотни вытащили из туннеля вместо троих мужчин дико вопящих младенцев. Еще более жутким стало возвращение бесформенного куска плоти с торчавшими в разные стороны кисти рук и ступнями ног, четырьмя беспорядочно разбросанными глазами и ртом, распахивающимся на том месте, которое можно было с большой натяжкой назвать животом…
Таким образом, к утру, барон Гха-Гул потерял в безумных ловушках Кзарна еще около восьмидесяти воинов. Сам он был словно заколдован. Неприкасаемого же спасли его крайняя осторожность и ясновидение. В сопровождении кучки уцелевших оборотней и волков Олимус все-таки добрался до цели.
Пройдя через широкий туннель с тремя рядами стальных путей, они попали в лабиринт хранилища, состоявший из надземной и подземной частей. Достаточно было вскрыть два длинных арочных сарая из нержавеющего металла, чтобы понять: ручного оружия здесь хватит на огромную армию. Кроме того, тут в изобилии имелись огненные стрелы и сосуды с ядовитым газом, каждый из которых мог уничтожить целую стаю.
Здесь, после исследования прилегающей территории Олимус, наконец, дал приказ отдыхать. Серый рассвет подмешал новые краски к зеленому сиянию, источник которого все еще находился далеко на юге. Кзарн был огромен, и всей жизни не хватило бы на то, чтобы изучить хотя бы малую его часть, не говоря уже о том, чтобы добраться до главной тайны.
Впрочем, Неприкасаемого интересовало другое: влияние источника на варваров, умирающих тем быстрее, чем больше они удалялись от него. Воистину, для местных жителей это была тайна жизни и смерти! Но с таким спутником, как барон Гха-Гул, приходилось чаще думать о том, чтобы уцелеть…
В полдень Олимус отправил десять человек обратно в селение за основной группой, которая должна была заняться вывозом оружия. Однако барон не обольщался, прекрасно понимая, как это трудно и чего будет стоить. Повозки наверняка не пройдут там, где прошли люди, поэтому работа затянется в лучшем случае на несколько суток. Что ж, он ждал долго и готов был подождать ещё немного…
Вместе с Неприкасаемым он вплотную занялся осторожным изучением самых загадочных предметов. Используя способности гермафродита, они сделали, казалось бы, невозможное: научились запускать огненные стрелы и направлять их в нужную сторону. Правда, при этом погибли пятеро помогавших им солдат… Взрывы в отдаленных частях Кзарна могли привести к необратимым последствиям, но Гха-Гулом уже овладела жажда разрушения. Он рисковал собой с такой же легкостью, с какой рисковал другими.
По пути, проложенному разведчиками, прошла вся стая, и теперь потери были гораздо меньше. Цепочка оборотней, как муравьиная колонна, протянулась от селения к хранилищу. Сотни воинов выносили из города оружие, запасы пищи и грузили все это на повозки. Когда повозок из обоза стало не хватать, они занялись их сооружением из обломков механизмов, найденных в Кзарне.
Тяжелая работа не вызывала протеста. Оборотни понимали, что означала находка Гха-Гула. Величие Земмура, новые победы, богатство, земли, власть. Каждый знал, что получит это, если останется жив. Чужак из Белфура, который даже не был оборотнем, даст им все это… К Олимусу, стали относиться с почти суеверным почтением.
А барон не терял времени зря. На третий день были найдены самодвижущиеся машины, колеса которых обегали суставчатые металлические ленты. Внутри их башен люди могли чувствовать себя в полной безопасности от стрел и снарядов. Вскоре стало ясно и назначение длинных полых стволов, торчавших из башен. Когда Неприкасаемый сделал первый выстрел, вдребезги разнеся какое-то строение, Гха-Гул засмеялся от восторга. На седьмой день пребывания в городе несколько его воинов уже могли сносно управлять стальными черепахами.
Оставалось только удивляться тому, что оружие так хорошо сохранилось в течение столетий. Воздух Кзарна всегда был сух и неподвижен; несмотря на постоянную серую пелену, закрывавшую небо, здесь никогда не было дождей, а вода скапливалась только в глубоких колодцах. Странная магия хранила этот мир, не подверженный разрушающему влиянию времени и старению, но не оставила на земле тех, кто его создал.
Через две недели после вторжения оборотней на территорию клана Пыли караван с оружием был готов выступить на север. Небольшая часть добытого в Кзарне предназначалась для Неприкасаемого и его маленькой армии. Как ни странно, Олимус, охваченный эйфорией, сдержал свое обещание: около сотни хорошо вооруженных оборотней под предводительством гермафродита отправились на запад, чтобы завоевать для Мастера Пыли новые селения.
Барон и Неприкасаемый расставались улыбаясь. Они понимали и «использовали» друг друга. Два хищника разошлись, чтобы сеять зло: один – в своем маленьком замкнутом мирке на берегу мертвого моря, другой же претендовал на большее.
На следующее утро Олимус, ехавший впереди каравана, услышал грохот сражения, доносившийся с юго-запада. Неприкасаемый Пыли, уже начал действовать. Барон Гха-Гул с нетерпением ждал момента, когда и ему представится такая возможность.
На первом же ночном привале он удалился в пустыню, развел маленький костер и половину ночи провел вместе с призраком. Ему была чужда благодарность. Он просто ощущал неразрывную связь со Стервятником.
Злобный дух медленно двигался между языками гаснущего пламени… Похоже, сам Люгер был подавлен тем, что обрело плоть благодаря его стараниям.
Но теперь уже было поздно что-либо менять.
Часть четвертая
Шут
Глава пятнадцатая
Возвращение Левиура
Дилгус вернулся в Скел-Могд и потерял немало драгоценного времени, пытаясь добиться аудиенции у короля. Он был принят только на следующий день и рассказал о похищении герцога и его дочери, но отряд, высланный в погоню, уже не смог найти бандитов. Момент был упущен, и королю оставалось только ждать, когда похитители выдвинут свои требования.
Долго скрывать исчезновение герцога было невозможно. В конце концов, забеспокоилась даже герцогиня, не говоря уже о представителях оппозиции. Шпионы в замке Левиур доносили, что там нет ни герцога, ни Регины, хотя шут некоторое время распускал в столице слухи о том, что его хозяин якобы удалился от дел и занят охотой в прибрежных лесах.
Влияние, которое герцог имел на монарха, нравилось далеко не всем, и кое-кто решил воспользоваться удобным случаем. Дилгус был прекрасно осведомлен о нерешительности и глупости короля, которому можно было внушить что угодно. Левиур, при всех своих недостатках, все же защищал интересы королевства, чего нельзя было сказать ни о баронах Кинтасах, господствовавших в западных провинциях, ни о графе Шавире, старом и заслуженном придворном интригане, любителе роскоши, давно подкупленном двором Круах-Ан-Сиура, ни о добром десятке других высокопоставленных, для которых исчезновение герцога открывало путь к сомнительной деятельности на собственное благо.
Последующие два месяца Дилгус пребывал в полной неопределенности. О герцоге и Регине не было никаких известий. Король, ожидавший шантажа, заподозрил шута в какой-то нечистой игре. Тот же не сомневался, что подобная мысль родилась в чужой голове, и, скорее всего, это была голова графа Шавира. Так что Дилгусу пришлось беспокоиться не только о жизни хозяина, но и о том, чтобы не оказаться в пыточной камере под королевским дворцом.
Поскольку свидания с королем стали не только бесполезными, но и опасными, Дилгус счел благоразумным спрятаться в замке. Тут он с детства знал каждый камень и каждого человека, а его комната на самом верху восточной башни была идеально приспособлена для занятий магией. Здесь всегда был слышен неумолкающий шум океана, сквозь деревянную крышу беспрепятственно проникали духи, толстые стены создавали иллюзию безопасности и изоляции, через открывающиеся люки можно было наблюдать за движением звезд и планет, запасы потребных для колдовства материалов позволяли создавать практически любые магические инструменты, препятствием же этому служило только одно – недостаток силы.
Силы шута стремительно убывали с возрастом. Перед отъездом Регины в замок их хватило только на то, чтобы почувствовать неопределенную угрозу. Но теперь Дилгусу предстояло сделать нечто гораздо более сложное…
Он начал лепить фигурку из воска, смешанного с одному ему известным веществом. В его распоряжении имелась единственная вещь, когда-то принадлежавшая врагу и даже бывшая частью его тела, – длинный черный волос с головы Олимуса, найденный Дилгусом в лесном лагере бандитов.
Зелья, которые принимал шут, чтобы разбудить в себе магическую силу, сыграли с ним злую шутку. По ночам он не знал покоя. Сны, посещавшие его, были столь кратковременными и жуткими, что он просыпался еще более разбитым, чем засыпал. Ему снился Болотный Кот, но не в человеческом воплощении, а в виде безликого черного болота, в котором увязали Левиур, Регина и сам Дилгус.
Ничем не помогло шуту и изготовленное им Зеркало Ясновидения; оно отражало только интерьер его комнаты. Дилгус знал, что одного волоса слишком мало для того, чтобы влияние стало ощутимым; лучше всего это получилось бы с кровью, но о крови Олимуса он мог только мечтать.
Работая над восковой фигуркой, он придал ей некоторые характерные черты. Хуже всего было то, что он никогда не видел вожака бандитов. Отсутствие сходства означало, что в конус влияния попадут многие люди, но эффект излучения будет минимальным. Закончив работу, шут выбрал один из безоблачных дней наступившей осени, чтобы призвать Слуг Света.
Когда сияющие пятна, видимые только боковым зрением, заплясали в углах его комнаты, словно пойманные в плен солнечные зайчики, он ощутил беспричинную радость и безмятежность. Мрачноватая комната озарилась мистическим светом.
Дилгус вооружился двояковыпуклой линзой – большой редкостью, привезенной из Фирдана, – и с ее помощью стал выжигать в восковой фигурке тайные знаки из Списка Перемен, которым его научила одна старая колдунья с побережья… Он заканчивал выводить знак, изгоняющий злого духа, когда какая-то тень вдруг закрыла солнце. Удивленный, шут поднял голову, чтобы посмотреть на невесть откуда взявшееся облако. Но вместо облака он увидел крестообразную тень со слишком четкими очертаниями, окруженную слепящим ореолом солнечных лучей. Тень стремительно увеличивалась в размерах, и Дилгус отпрянул от окна, узнав в ней падающую птицу.
Птица ударилась о камни башни со звуком расплескавшейся воды. В окне показалась голова на длинной лебединой шее. Красный клюв устремился к Дилгусу с тихим шелестом летящей стрелы. Он едва успел закрыть лицо руками, как его хлестнуло что-то холодное и тугое, точно змея.
Шут рухнул на пол, больно ударившись горбом, и вслепую пополз подальше от окна. Оказавшись возле стены, он поднялся на ноги и, еще не полностью придя в себя, выставил перед собой кинжал.
Сквозь упавшие на лоб спутанные волосы он увидел раскачивающуюся в трех шагах от него лебединую голову. Внутри распахнутого клюва жадно вибрировал черный язык; в желтых пылающих глазах на месте зрачков виднелись силуэты которые Дилгус вначале принял за свои отражения. Потом он понял, что это узкое злобное лицо не похоже на его собственное, а седые волосы гораздо длиннее его волос. Незнакомец глумливо ухмылялся, пока голова лебедя раскачивалась перед окаменевшим Дилгусом.
Шут вдруг догадался, за чем явилась эта тварь, но никак не мог помешать ей. Она нападала гораздо стремительнее, чем он орудовал кинжалом. Лебедь мог убить его трижды, если бы действительно собирался сделать это. В конце концов, наигравшись с жертвой, посланец Стервятника втянул шею, схватил алым клювом восковую фигурку Олимуса, оплетенную черным волосом, и унес ее с собой.
Когда Дилгус подбежал к окну, в голубом просторе уже не было и тени черного лебедя. Таким же безоблачным, как раньше, осталось небо; и так же ярко светило солнце, но чувства шута были отравлены посещением твари.
…Следующую восковую фигурку он решил делать в наглухо запертом подвале, но не успел осуществить свое намерение.
После четырех месяцев отсутствия в Скел-Могде неожиданно объявился герцог Левиур.
Возможно, его появление спасло Дилгусу жизнь.
Герцога сопровождали два земмурских дипломата и большой отряд охраны, целиком состоявший из младших офицеров Серой Стаи. Его внезапное появление вызвало переполох в столице, а двор испытал нечто вроде шока. Король отложил подписание нескольких важных документов, указов и соглашений; срывались масштабные сделки Шавира с ювелирными цехами Вормарга; кое-кто из высокопоставленных чиновников почувствовал себя весьма неуютно.
За первым шоком вскоре последовал второй. Левиур повел себя совершенно непредсказуемым образом. Ранее выступавший против любого сближения с оборотнями, он способствовал открытию земмурской дипломатической миссии и объявил о подготовке договора с восточным королевством. Вся его прежняя охрана была распущена, и ее заменили профессиональные телохранители Стаи. Левиур даже не стал препятствовать заключению разорительных соглашений с Алькобой и Круах-Ан-Сиуром.
Первые две недели представители оппозиции не знали, что и думать. Граф Шавир усмотрел в действиях герцога изощренную ловушку и приостановил все свои коммерческие операции. Бароны Кинтасы, начавшие скупать земли на востоке королевства, также предпочли выждать некоторое время. Старый соперник Левиура граф Тохара срочно отбыл в Эругубал в качестве посла Белфура.
Король был удивлен, но не более того. Коварство герцога всегда казалось ему непостижимым. Он был рад возвращению своего фаворита и не особенно интересовался подробностями похищения. Больше всех был поражен Дилгус, приехавший поприветствовать хозяина на второй день после его возвращения.
Левиур принял своего старого шута довольно прохладно и ни словом не обмолвился о том, что произошло после нападения в лесу. Дилгусу пришлось долго ждать случая, чтобы остаться с ним наедине. И почти сразу же он пожалел об этом. С герцогом произошла разительная и необъяснимая перемена.
– О чем ты болтаешь, дурак? – заревел он, когда шут попытался завести разговор о Регине. – Девчонка сидит в замке под охраной моих людей.
Под «моими людьми» подразумевались офицеры Стаи. Некоторое время шут взвешивал: кто же из них двоих сошел с ума? Потом все-таки решил, что у него с головой все в порядке.
– Слушай, мой милый, – сказал Дилгус, пытаясь вернуть Левиура к действительности. – Я понимаю, что у тебя на радостях отшибло мозги, но постарайся вникнуть: я сам ехал с Региной в карете, и на нас напала банда Болотного Кота. Твоя дочь не добралась до замка. Ты хоть помнишь, как ездил за ней в лес?!
– Хватит, дурак. Твои розыгрыши меня утомляют. Убирайся в замок и не показывайся мне на глаза.
Дилгус понял, что безумие Левиура имеет затяжной характер.
– Дядя, сделай одолжение, спроси у герцогини: видел ли кто-нибудь Регину за последние три месяца?..
– Ну, горбатый недоумок, ты еще тупее, чем я думал. Я сам спрятал ее в замке. Теперь ясно? Пошел вон!..
– Ладно, – мягко и терпеливо сказал шут, корча гримасы, которые когда-то так смешили герцога. – А где ты сам пропадал все это время? Приди в себя, дядя! Лето прошло, а ты ничего не помнишь… Где тебя нашли эти уроды из Земмура?
– Нехорошо, дурак. – Левиур пригрозил шуту пальцем. – Нехорошо болтать такое о союзниках… Я был в Дарм-Пассарге.
Дилгус едва не подскочил на месте. Он долго всматривался в безмятежное лицо герцога, пытаясь обнаружить хоть малейший признак того, что тот шутит. Ему все больше становилось не по себе.
– Дьявол тебя забери! Ты был в Дарм-Пассарге?! Но как ты туда попал? Умоляю, расскажи мне об этом, дядя, и, может быть, я еще сумею тебе помочь!
Левиур расхохотался.
– Чем дурак самоувереннее, тем он смешнее. Это что, допрос? Пошел прочь! На этот раз я не шучу…
Дилгусу ничего не оставалось, как удалиться. Самое худшее заключалось в том, что герцог не замечал несуразностей в собственной версии происходившего за последнее время.
Для очистки совести шут не поленился съездить в замок, чтобы проверить, не появилась ли там Регина. К его величайшему удивлению, входы в северную башню охраняли оборотни, и туда его не пустили, сославшись на строжайший приказ Левиура. Впервые на памяти шута он не сумел войти в одно из помещений замка. Безусловно, герцог прятал в башне что-то или кого-то, но вряд ли это была его дочь.
Дилгус расспросил слуг и выяснил, что оборотням носят еду и воду, но таинственного пленника, если такой вообще существует, охранники кормят сами. Пищу давали пробовать псам или слугам, опасаясь отравления. Мысль о том, чтобы подкупить человека из Стаи, он отверг сразу же. Если затевалась крупная игра, это оказалось бы роковой ошибкой.
Полный дурных предчувствий, он вернулся в Скел-Могд, чтобы быть в курсе событий. А дела шли все хуже. Через неделю поступило известие, что армия оборотней вторглась с юга на территорию Круах-Ан-Сиура, захватила Вормарг и движется в сторону Белфура.
Дилгус огорчился бы еще больше, знай он, кто командует этой армией.
Долго скрывать исчезновение герцога было невозможно. В конце концов, забеспокоилась даже герцогиня, не говоря уже о представителях оппозиции. Шпионы в замке Левиур доносили, что там нет ни герцога, ни Регины, хотя шут некоторое время распускал в столице слухи о том, что его хозяин якобы удалился от дел и занят охотой в прибрежных лесах.
Влияние, которое герцог имел на монарха, нравилось далеко не всем, и кое-кто решил воспользоваться удобным случаем. Дилгус был прекрасно осведомлен о нерешительности и глупости короля, которому можно было внушить что угодно. Левиур, при всех своих недостатках, все же защищал интересы королевства, чего нельзя было сказать ни о баронах Кинтасах, господствовавших в западных провинциях, ни о графе Шавире, старом и заслуженном придворном интригане, любителе роскоши, давно подкупленном двором Круах-Ан-Сиура, ни о добром десятке других высокопоставленных, для которых исчезновение герцога открывало путь к сомнительной деятельности на собственное благо.
Последующие два месяца Дилгус пребывал в полной неопределенности. О герцоге и Регине не было никаких известий. Король, ожидавший шантажа, заподозрил шута в какой-то нечистой игре. Тот же не сомневался, что подобная мысль родилась в чужой голове, и, скорее всего, это была голова графа Шавира. Так что Дилгусу пришлось беспокоиться не только о жизни хозяина, но и о том, чтобы не оказаться в пыточной камере под королевским дворцом.
Поскольку свидания с королем стали не только бесполезными, но и опасными, Дилгус счел благоразумным спрятаться в замке. Тут он с детства знал каждый камень и каждого человека, а его комната на самом верху восточной башни была идеально приспособлена для занятий магией. Здесь всегда был слышен неумолкающий шум океана, сквозь деревянную крышу беспрепятственно проникали духи, толстые стены создавали иллюзию безопасности и изоляции, через открывающиеся люки можно было наблюдать за движением звезд и планет, запасы потребных для колдовства материалов позволяли создавать практически любые магические инструменты, препятствием же этому служило только одно – недостаток силы.
Силы шута стремительно убывали с возрастом. Перед отъездом Регины в замок их хватило только на то, чтобы почувствовать неопределенную угрозу. Но теперь Дилгусу предстояло сделать нечто гораздо более сложное…
Он начал лепить фигурку из воска, смешанного с одному ему известным веществом. В его распоряжении имелась единственная вещь, когда-то принадлежавшая врагу и даже бывшая частью его тела, – длинный черный волос с головы Олимуса, найденный Дилгусом в лесном лагере бандитов.
Зелья, которые принимал шут, чтобы разбудить в себе магическую силу, сыграли с ним злую шутку. По ночам он не знал покоя. Сны, посещавшие его, были столь кратковременными и жуткими, что он просыпался еще более разбитым, чем засыпал. Ему снился Болотный Кот, но не в человеческом воплощении, а в виде безликого черного болота, в котором увязали Левиур, Регина и сам Дилгус.
Ничем не помогло шуту и изготовленное им Зеркало Ясновидения; оно отражало только интерьер его комнаты. Дилгус знал, что одного волоса слишком мало для того, чтобы влияние стало ощутимым; лучше всего это получилось бы с кровью, но о крови Олимуса он мог только мечтать.
Работая над восковой фигуркой, он придал ей некоторые характерные черты. Хуже всего было то, что он никогда не видел вожака бандитов. Отсутствие сходства означало, что в конус влияния попадут многие люди, но эффект излучения будет минимальным. Закончив работу, шут выбрал один из безоблачных дней наступившей осени, чтобы призвать Слуг Света.
Когда сияющие пятна, видимые только боковым зрением, заплясали в углах его комнаты, словно пойманные в плен солнечные зайчики, он ощутил беспричинную радость и безмятежность. Мрачноватая комната озарилась мистическим светом.
Дилгус вооружился двояковыпуклой линзой – большой редкостью, привезенной из Фирдана, – и с ее помощью стал выжигать в восковой фигурке тайные знаки из Списка Перемен, которым его научила одна старая колдунья с побережья… Он заканчивал выводить знак, изгоняющий злого духа, когда какая-то тень вдруг закрыла солнце. Удивленный, шут поднял голову, чтобы посмотреть на невесть откуда взявшееся облако. Но вместо облака он увидел крестообразную тень со слишком четкими очертаниями, окруженную слепящим ореолом солнечных лучей. Тень стремительно увеличивалась в размерах, и Дилгус отпрянул от окна, узнав в ней падающую птицу.
Птица ударилась о камни башни со звуком расплескавшейся воды. В окне показалась голова на длинной лебединой шее. Красный клюв устремился к Дилгусу с тихим шелестом летящей стрелы. Он едва успел закрыть лицо руками, как его хлестнуло что-то холодное и тугое, точно змея.
Шут рухнул на пол, больно ударившись горбом, и вслепую пополз подальше от окна. Оказавшись возле стены, он поднялся на ноги и, еще не полностью придя в себя, выставил перед собой кинжал.
Сквозь упавшие на лоб спутанные волосы он увидел раскачивающуюся в трех шагах от него лебединую голову. Внутри распахнутого клюва жадно вибрировал черный язык; в желтых пылающих глазах на месте зрачков виднелись силуэты которые Дилгус вначале принял за свои отражения. Потом он понял, что это узкое злобное лицо не похоже на его собственное, а седые волосы гораздо длиннее его волос. Незнакомец глумливо ухмылялся, пока голова лебедя раскачивалась перед окаменевшим Дилгусом.
Шут вдруг догадался, за чем явилась эта тварь, но никак не мог помешать ей. Она нападала гораздо стремительнее, чем он орудовал кинжалом. Лебедь мог убить его трижды, если бы действительно собирался сделать это. В конце концов, наигравшись с жертвой, посланец Стервятника втянул шею, схватил алым клювом восковую фигурку Олимуса, оплетенную черным волосом, и унес ее с собой.
Когда Дилгус подбежал к окну, в голубом просторе уже не было и тени черного лебедя. Таким же безоблачным, как раньше, осталось небо; и так же ярко светило солнце, но чувства шута были отравлены посещением твари.
…Следующую восковую фигурку он решил делать в наглухо запертом подвале, но не успел осуществить свое намерение.
После четырех месяцев отсутствия в Скел-Могде неожиданно объявился герцог Левиур.
Возможно, его появление спасло Дилгусу жизнь.
Герцога сопровождали два земмурских дипломата и большой отряд охраны, целиком состоявший из младших офицеров Серой Стаи. Его внезапное появление вызвало переполох в столице, а двор испытал нечто вроде шока. Король отложил подписание нескольких важных документов, указов и соглашений; срывались масштабные сделки Шавира с ювелирными цехами Вормарга; кое-кто из высокопоставленных чиновников почувствовал себя весьма неуютно.
За первым шоком вскоре последовал второй. Левиур повел себя совершенно непредсказуемым образом. Ранее выступавший против любого сближения с оборотнями, он способствовал открытию земмурской дипломатической миссии и объявил о подготовке договора с восточным королевством. Вся его прежняя охрана была распущена, и ее заменили профессиональные телохранители Стаи. Левиур даже не стал препятствовать заключению разорительных соглашений с Алькобой и Круах-Ан-Сиуром.
Первые две недели представители оппозиции не знали, что и думать. Граф Шавир усмотрел в действиях герцога изощренную ловушку и приостановил все свои коммерческие операции. Бароны Кинтасы, начавшие скупать земли на востоке королевства, также предпочли выждать некоторое время. Старый соперник Левиура граф Тохара срочно отбыл в Эругубал в качестве посла Белфура.
Король был удивлен, но не более того. Коварство герцога всегда казалось ему непостижимым. Он был рад возвращению своего фаворита и не особенно интересовался подробностями похищения. Больше всех был поражен Дилгус, приехавший поприветствовать хозяина на второй день после его возвращения.
Левиур принял своего старого шута довольно прохладно и ни словом не обмолвился о том, что произошло после нападения в лесу. Дилгусу пришлось долго ждать случая, чтобы остаться с ним наедине. И почти сразу же он пожалел об этом. С герцогом произошла разительная и необъяснимая перемена.
– О чем ты болтаешь, дурак? – заревел он, когда шут попытался завести разговор о Регине. – Девчонка сидит в замке под охраной моих людей.
Под «моими людьми» подразумевались офицеры Стаи. Некоторое время шут взвешивал: кто же из них двоих сошел с ума? Потом все-таки решил, что у него с головой все в порядке.
– Слушай, мой милый, – сказал Дилгус, пытаясь вернуть Левиура к действительности. – Я понимаю, что у тебя на радостях отшибло мозги, но постарайся вникнуть: я сам ехал с Региной в карете, и на нас напала банда Болотного Кота. Твоя дочь не добралась до замка. Ты хоть помнишь, как ездил за ней в лес?!
– Хватит, дурак. Твои розыгрыши меня утомляют. Убирайся в замок и не показывайся мне на глаза.
Дилгус понял, что безумие Левиура имеет затяжной характер.
– Дядя, сделай одолжение, спроси у герцогини: видел ли кто-нибудь Регину за последние три месяца?..
– Ну, горбатый недоумок, ты еще тупее, чем я думал. Я сам спрятал ее в замке. Теперь ясно? Пошел вон!..
– Ладно, – мягко и терпеливо сказал шут, корча гримасы, которые когда-то так смешили герцога. – А где ты сам пропадал все это время? Приди в себя, дядя! Лето прошло, а ты ничего не помнишь… Где тебя нашли эти уроды из Земмура?
– Нехорошо, дурак. – Левиур пригрозил шуту пальцем. – Нехорошо болтать такое о союзниках… Я был в Дарм-Пассарге.
Дилгус едва не подскочил на месте. Он долго всматривался в безмятежное лицо герцога, пытаясь обнаружить хоть малейший признак того, что тот шутит. Ему все больше становилось не по себе.
– Дьявол тебя забери! Ты был в Дарм-Пассарге?! Но как ты туда попал? Умоляю, расскажи мне об этом, дядя, и, может быть, я еще сумею тебе помочь!
Левиур расхохотался.
– Чем дурак самоувереннее, тем он смешнее. Это что, допрос? Пошел прочь! На этот раз я не шучу…
Дилгусу ничего не оставалось, как удалиться. Самое худшее заключалось в том, что герцог не замечал несуразностей в собственной версии происходившего за последнее время.
Для очистки совести шут не поленился съездить в замок, чтобы проверить, не появилась ли там Регина. К его величайшему удивлению, входы в северную башню охраняли оборотни, и туда его не пустили, сославшись на строжайший приказ Левиура. Впервые на памяти шута он не сумел войти в одно из помещений замка. Безусловно, герцог прятал в башне что-то или кого-то, но вряд ли это была его дочь.
Дилгус расспросил слуг и выяснил, что оборотням носят еду и воду, но таинственного пленника, если такой вообще существует, охранники кормят сами. Пищу давали пробовать псам или слугам, опасаясь отравления. Мысль о том, чтобы подкупить человека из Стаи, он отверг сразу же. Если затевалась крупная игра, это оказалось бы роковой ошибкой.
Полный дурных предчувствий, он вернулся в Скел-Могд, чтобы быть в курсе событий. А дела шли все хуже. Через неделю поступило известие, что армия оборотней вторглась с юга на территорию Круах-Ан-Сиура, захватила Вормарг и движется в сторону Белфура.
Дилгус огорчился бы еще больше, знай он, кто командует этой армией.
Глава шестнадцатая
Шут и монах
С некоторых пор Дилгус вел замкнутый образ жизни. Однако не настолько замкнутый, чтобы полностью избежать неприятностей. Они начались, когда он поздним вечером возвращался домой из таверны «Честная вдова», изрядно нагрузившись крепким вином. Шут старался держаться подальше от королевского дворца, полагая, что именно оттуда может последовать кара за излишнее рвение. Но люди, остановившие его на тихой темной улице, явно не состояли на службе у короля.
Дилгус, размякший после возлияния, не обратил особого внимания на двух догонявших его незнакомцев. Потом он почувствовал, что в его спину упирается острие кинжала или стилета. Его собственный кинжал уже нашла и схватила чужая рука… Раздался короткий свист, и из ближайшего переулка выехала ничем не примечательная карета, какие сотнями встречались на улицах Скел-Могда.
Дилгуса подтолкнули к открывшейся дверце. Какой-то человек смерил его взглядом из темноты.
– Этот? – спросил хриплый голос.
Человек, сидевший в карете, кивнул, и шуту связали руки за спиной. До Дилгуса уже дошло, что протестовать и сопротивляться бессмысленно. Его втолкнули в экипаж, и он оказался зажатым между двумя головорезами.
Некоторое время человек, знавший шута, рассматривал пленника изучающе, словно экзотическое животное. Он был еще не стар, но на его лице уже присутствовали следы печального жизненного опыта. У него были лихорадочно слезившиеся глаза. Одетый, как богатый торговец, он производил странное впечатление. Что-то выдавало в нем особу совсем другого рода занятий.
– Я видел тебя в банде Болотного Кота, – сказал он, сразу переходя к делу. Гнилые зубы делали его не слишком приятным собеседником. Вдруг шут понял, что этот человек серьезно болен и, возможно, медленно умирает.
Дилгус не стал возражать. Оставалось выяснить, не объявились ли, наконец, настоящие похитители герцога и Регины. Но следующий вопрос незнакомца заставил его задуматься, несмотря на винные пары.
– Что случилось с твоим хозяином?
Выдержав паузу, шут осторожно спросил:
– Почему я должен говорить об этом?
Человек безрадостно улыбнулся.
– Потому что ты в наших руках.
С этим доводом трудно было спорить. Дилгус решил рискнуть.
– Я заметил некоторые странности… – неуверенно проговорил он.
Его собеседник щелкнул пальцами.
– Хорошо… Хорошо, что ты так ответил. В противном случае нам пришлось бы убить тебя сразу. Кроме того, это означало бы, что с тобой сделали то же самое, что с Левиуром.
Дилгус стал слушать очень внимательно. Его опьянение прошло внезапно и почти бесследно. Но незнакомец не стал первым открывать свои карты.
– Что показалось тебе подозрительным?
– Герцог сильно изменил свои политические взгляды.
– Правильно. Это самое важное. Но есть еще кое-что… Ты слышал об Оракуле Востока?
– Нет. Мне было бы легче отвечать на ваши вопросы, если бы я знал, кто вы и к чему клоните…
– А он не так глуп, этот дурак, – заметил незнакомец. Двое головорезов снисходительно рассмеялись. – Если мы договоримся, ты все узнаешь, – добавил он, снова обращаясь к шуту.
– По-моему, я понял. Вы – люди Шавира.
– Ни в коем случае. Шавир не видит дальше собственного носа. Он уже почти покойник. Ты знаешь, что творится на юге?
– Слышал кое-что…
– Надо побывать там, чтобы по-настоящему испугаться. Скоро армия Земмура захватит Скел-Могд. Тем более что герцог препятствует заключению оборонительного союза между западными королевствами. Так может вести себя только тот, кто продался Стае…
– Осторожнее!..
– Ты сам это знаешь, Дилгус. Так же как и то, что всех нас скоро вздернут на придорожных дубах, если армии запада не выступят совместно. Подумай еще вот о чем: до сих пор оборотни никогда не нападали открыто. Их тактика заключалась в постепенном усилении влияния при дворе. Например, так было в Валидии, где они фактически правили королевством до тех пор, пока не исчезла Ясельда. Я все время спрашиваю самого себя: что должно было произойти, чтобы они объявили войну всему западу?.. Во-первых, появилось новое оружие, и я уже видел его на юге. Откуда оно взялось? Один человек, которого я хорошо знаю, привез его из южной пустыни. Его отряд соединился с большой армией из Земмура… Во-вторых, странное исчезновение и не менее странное появление герцога. Его необъяснимое поведение. Король – надутое ничтожество, и это очень плохо. Есть сведения, что Левиур побывал в Земмуре и со времени возвращения прячет кое-что в своем замке… Мы хотим, чтобы ты выкрал для нас это. Я дам тебе людей, которые помогут избавиться от охраны. Что ты на это скажешь?
Дилгус, размякший после возлияния, не обратил особого внимания на двух догонявших его незнакомцев. Потом он почувствовал, что в его спину упирается острие кинжала или стилета. Его собственный кинжал уже нашла и схватила чужая рука… Раздался короткий свист, и из ближайшего переулка выехала ничем не примечательная карета, какие сотнями встречались на улицах Скел-Могда.
Дилгуса подтолкнули к открывшейся дверце. Какой-то человек смерил его взглядом из темноты.
– Этот? – спросил хриплый голос.
Человек, сидевший в карете, кивнул, и шуту связали руки за спиной. До Дилгуса уже дошло, что протестовать и сопротивляться бессмысленно. Его втолкнули в экипаж, и он оказался зажатым между двумя головорезами.
Некоторое время человек, знавший шута, рассматривал пленника изучающе, словно экзотическое животное. Он был еще не стар, но на его лице уже присутствовали следы печального жизненного опыта. У него были лихорадочно слезившиеся глаза. Одетый, как богатый торговец, он производил странное впечатление. Что-то выдавало в нем особу совсем другого рода занятий.
– Я видел тебя в банде Болотного Кота, – сказал он, сразу переходя к делу. Гнилые зубы делали его не слишком приятным собеседником. Вдруг шут понял, что этот человек серьезно болен и, возможно, медленно умирает.
Дилгус не стал возражать. Оставалось выяснить, не объявились ли, наконец, настоящие похитители герцога и Регины. Но следующий вопрос незнакомца заставил его задуматься, несмотря на винные пары.
– Что случилось с твоим хозяином?
Выдержав паузу, шут осторожно спросил:
– Почему я должен говорить об этом?
Человек безрадостно улыбнулся.
– Потому что ты в наших руках.
С этим доводом трудно было спорить. Дилгус решил рискнуть.
– Я заметил некоторые странности… – неуверенно проговорил он.
Его собеседник щелкнул пальцами.
– Хорошо… Хорошо, что ты так ответил. В противном случае нам пришлось бы убить тебя сразу. Кроме того, это означало бы, что с тобой сделали то же самое, что с Левиуром.
Дилгус стал слушать очень внимательно. Его опьянение прошло внезапно и почти бесследно. Но незнакомец не стал первым открывать свои карты.
– Что показалось тебе подозрительным?
– Герцог сильно изменил свои политические взгляды.
– Правильно. Это самое важное. Но есть еще кое-что… Ты слышал об Оракуле Востока?
– Нет. Мне было бы легче отвечать на ваши вопросы, если бы я знал, кто вы и к чему клоните…
– А он не так глуп, этот дурак, – заметил незнакомец. Двое головорезов снисходительно рассмеялись. – Если мы договоримся, ты все узнаешь, – добавил он, снова обращаясь к шуту.
– По-моему, я понял. Вы – люди Шавира.
– Ни в коем случае. Шавир не видит дальше собственного носа. Он уже почти покойник. Ты знаешь, что творится на юге?
– Слышал кое-что…
– Надо побывать там, чтобы по-настоящему испугаться. Скоро армия Земмура захватит Скел-Могд. Тем более что герцог препятствует заключению оборонительного союза между западными королевствами. Так может вести себя только тот, кто продался Стае…
– Осторожнее!..
– Ты сам это знаешь, Дилгус. Так же как и то, что всех нас скоро вздернут на придорожных дубах, если армии запада не выступят совместно. Подумай еще вот о чем: до сих пор оборотни никогда не нападали открыто. Их тактика заключалась в постепенном усилении влияния при дворе. Например, так было в Валидии, где они фактически правили королевством до тех пор, пока не исчезла Ясельда. Я все время спрашиваю самого себя: что должно было произойти, чтобы они объявили войну всему западу?.. Во-первых, появилось новое оружие, и я уже видел его на юге. Откуда оно взялось? Один человек, которого я хорошо знаю, привез его из южной пустыни. Его отряд соединился с большой армией из Земмура… Во-вторых, странное исчезновение и не менее странное появление герцога. Его необъяснимое поведение. Король – надутое ничтожество, и это очень плохо. Есть сведения, что Левиур побывал в Земмуре и со времени возвращения прячет кое-что в своем замке… Мы хотим, чтобы ты выкрал для нас это. Я дам тебе людей, которые помогут избавиться от охраны. Что ты на это скажешь?