Дашков Андрей Георгиевич. Змееныш (фрагмент)

   Вот только самого хозяина дома Люгер так и не нашел. Это было необъяснимо и совсем не похоже на методы Серой Стаи и тайной королевской службы. Представителям этих малопочтенных, но внушающих ужас организаций незачем было совершать столь зверские и бессмысленные убийства. Страх обывателя был их лучшим помощником и надежным оружием, а мертвые, как известно, не испытывают страха...
   Среди убитых не было и Сегейлы. Когда Люгер установил это, он немного расслабился, хотя ее могли увезти, чтобы подвергнуть пытке. Он попытался сосредоточиться и найти какой-нибудь ключ к разгадке случившегося. Ему помешали сделать это два человека, возникших из-за портьер. Еще четверо медленно поднимались по лестнице, отрезая путь вниз.
   Окно на улицу в конце коридора было достаточно большим, но помышлять о прыжке было по меньшей мере глупо - на Стервятника были нацелены три арбалета; кроме того, теперь он не сомневался в том, что дом окружен. Одежда и оружие нападавших ничего не говорили Люгеру, но если это были те, кто устроил кровавую бойню, то он надеялся, что окажется для них не такой уж легкой добычей.
   Однако, пока никто не угрожал его жизни. На лице арбалетчиков он прочел скуку, скуку людей, давно привыкших к мертвецам и грязной работе. С непонятным ему самому облегчением он вдруг понял, кто эти люди.
   Его последние сомнения развеялись, когда на кровавых подмостках появился еще один персонаж. В отличие от своих подручных, он не скрывал своего положения - на нем был надет плащ с королевским гербом, а под плащом - мундир помощника королевского прокурора.
   Люгеру это совсем не понравилось - широкая известность была ему противопоказана. Ощущение, что он попал в крайне неприятную историю, достигло своего апогея. Он пытался прибегнуть к помощи земмурских рыцарей, но, конечно, не сумел воспроизвести свое запретное имя... Меч же в качестве обыкновенного оружия не давал ему никаких преимуществ. Поэтому он не стал сопротивляться и отдал меч и кинжалы.
   Слот даже не подозревал, какой подарок сделал помощнику королевского прокурора. Тот с восторженным трепетом принял меч из рук переодетого офицера тайной службы, хорошо знавшего слабости своего начальника. Люгер, для которого низость власть имущих не была откровением, даже позволил себя обыскать.
   Время играть в вопросы и ответы наступило позже.
   Глава восьмая
   МАЛЬВИУС
   Одиночная камера в подвале Дворца Правосудия оказалась сырой и холодной. Впрочем, на лучшее Люгер и не рассчитывал. Он не был новичком в делах подобного рода и когда-то получил достаточное представление о тюрьмах в Эворе, Белфуре и Гарбии. Особенно, в Гарбии, где он просидел в тюрьме около года за контрабанду. Влиятельные партнеры, заинтересованные в результатах его деятельности, вытащили его оттуда гораздо раньше срока, определенного властями в Эльмарзоре.
   Но сейчас дело обстояло иначе. Им занимался королевский прокурор, и это говорило о многом. У Люгера больше не было влиятельных друзей. По тому, как с ним обращались, Стервятник понял, что является государственным преступником. Когда головорезы из тайной службы доставили его во Дворец, он все же улучил момент и украдкой проглотил подарок Слепого Странника. Собственная доверчивость показалась ему чудовищной.
   Черный сгусток был плотным и податливым одновременно, словно глоток безвкусной жидкости, обдавшей холодом его внутренности и растворившейся в них, но ощущение растекающегося по жилам льда осталось надолго.
   При более тщательном обыске в камере у него отобрали все, кроме рубашки, штанов и сапог, поэтому Люгер провел бессонную ночь, безуспешно пытаясь согреться среди каменных стен, сочившихся влагой. К утру он готов был подтвердить любое обвинение, лишь бы оказаться в местечке потеплее.
   В полдень его повели на допрос.
   * * *
   Помощник королевского прокурора Мальвиус был молод и честолюбив. Его служба оказалась неплохим средством сделать карьеру при дворе, но он еще не достиг сияющих вершин, хотя и стремился к ним. Все преступления он рассматривал только с этой точки зрения, и поэтому о Люгере можно было сказать, что ему крупно не повезло. Вдобавок помощник прокурора в глубине души ненавидел всех мужчин выше себя ростом, а значит - подавляющую часть мужского населения Валидии. Он был тщедушен и не пользовался успехом у женщин, что только усиливало его служебное рвение и весьма отягощало участь тех, кого угораздило попасть к нему в руки.
   Мальвиус великолепно провел вчерашний вечер, уединившись в оружейной комнате своего обширного дома. Созерцание меча схваченного преступника доставило ему немало чудесных минут. Помощник прокурора долго терялся в догадках относительно места и времени изготовления клинка. В конце концов, перебрав все известные ему признаки, он пришел к выводу, что меч мог быть изготовлен на крайнем юге или в Земмуре. В любом случае, ему было несколько веков, но клинок прекрасно сохранился.
   Мальвиус почувствовал, что прикоснулся к настоящей тайне. Меч излучал мистическую силу, отравляя воздух какой-то неясной тревогой. Раньше Мальвиус никогда не поверил бы в то, что кусок металла сам по себе может внушать страх. Но в продолжение всей ночи он не мог избавиться от завораживающего влияния меча.
   Сейчас помощник королевского прокурора рассматривал Люгера своими маленькими светло-голубыми глазками и наслаждался приятным чувством превосходства. Тем более, что человек, пойманный на месте преступления, принадлежал к одному из древних родов, особо ненавидимых Мальвиусом. На тонких губах служителя правосудия блуждала легкая улыбка. Для этого был еще один повод. Перед внутренним взором Мальвиуса все еще проплывали изысканные и хищные линии меча.
   Оружие было слабостью помощника прокурора. Он владел им из рук вон плохо, но и не испытывал в этом особой нужды, а вот собирание постепенно превратилось в почти маниакальную страсть. В общем, участь Люгера была предрешена с той самой минуты, когда Мальвиус углядел эфес весьма древней и необычной работы.
   ...Помощник прокурора смотрел на Стервятника, но мысли его блуждали далеко. Странная и потрясающая находка... Никогда он не видел такого оружия. Разве что... Мальвиус вспомнил, что однажды видел меч, отдаленно похожий на этот, у одного из высших офицеров Серой Стаи. Но схваченный человек, безусловно, не принадлежал к Стае, потому что был валидийцем в самом полном смысле этого слова. А вот меч наверняка был древним земмурским оружием...
   Мальвиус сделал над собой усилие и вернулся к наскучившей реальности. Допрос был еще одним маленьким удовольствием, в котором он не мог себе отказать.
   - Вы, конечно, догадываетесь, за что вас арестовали?
   Стервятник смерил его безмятежным взглядом. Он понимал тщетность этого разговора. Люгеру внушали отвращение внешность помощника королевского прокурора и его дребезжащий голос. Кроме того, Мальвиус отвлек его от размышлений о побеге.
   - Не имею ни малейшего представления, но, полагаю, это недоразумение скоро разъяснится.
   - Вряд ли, мой безвинный друг, - сказал Мальвиус, откидываясь на высокую спинку кресла. - Вас обвиняют в убийстве и заговоре против короля.
   Люгер слегка изменился в лице.
   - Кого же я убил? - спросил он, хотя уже знал ответ.
   - Вы видели вчера этих несчастных, - со скучающим видом сказал Мальвиус, сделав вялый жест рукой и подразумевая близких и слуг Вурга Тротуса.
   - Господин помощник прокурора считает меня идиотом? - осведомился Люгер, осознавая, что это не имеет ни малейшего значения. - Если бя я их убил, зачем мне было возвращаться в дом Тротуса?
   - Это мне неведомо, - равнодушно отвечал Мальвиус. - Как и то, где сейчас находится сам Тротус. Но у меня есть письмо, написанное им собственноручно, в котором он ясно дает понять, кто является убийцей его семьи.
   - Покажите письмо, - хрипло сказал Люгер.
   Помощник прокурора порылся в бумагах и извлек на свет измятый документ, написанный кровью. Он развернул его и несколько секунд держал перед лицом Стервятника. На листе грубой бумаги поместилось всего несколько строк, а внизу Люгер увидел свое имя, выведенное чьим-то дрожащим ногтем. Подпись удостоверяла, что ноготь принадлежал Вургу Тротусу.
   Прежде чем Слот успел вникнуть в смысл написанного, письмо исчезло под грудой бумаг на столе Мальвиуса. У Люгера не осталось иллюзий. Тротуса могли заставить написать что угодно. Стервятник и сам написал бы подобное послание, если бы лезвие ножа упиралось в его горло. Но доказывать это Мальвиусу было, очевидно, бесполезно.
   "Смертная казнь", - подумал Люгер, и на какое-то время его охватила паника. Помощник прокурора следил за арестованным из-под полуопущенных век.
   - Подлинность подписи подтверждают торговые партнеры Тротуса, - заметил Мальвиус, как бы отсекая возможные возражения. Потом, видимо для того, чтобы окончательно добить узника, начал медленно говорить, словно втолковывая что-то слуге-недоумку:
   - Около шести лет назад бесследно исчез советник Гагиус. Вы имели к этому самое непосредственное отношение. Вчера мои люди обыскали не только вас, но и вашу седельную сумку. В ней они нашли вот это.
   Он извлек из ящика стола узкую коробочку, открыл ее и брезгливо подтолкнул к Люгеру. Удар был сильным и хорошо рассчитанным. Стервятник побледнел, как мертвец.
   На дне коробочки лежал хорошо знакомый ему предмет - сморщившийся и потемневший палец Люрта Гагиуса. На него по-прежнему был надет перстень с камнем, который невозможно было подделать. Кристалл из Вормарга слабо сиял неземным голубоватым светом...
   - Это еще не государственная измена, - сказал Люгер, глядя на пламя свечи и чувствуя, как пол уходит из-под его ног.
   Слова Слепого Странника о лишнем пальце снова зазвенели у него в ушах. Без сомнения, кто-то выкрал эту часть тела несчастного Гагиуса из поместья Люгера, а помощник прокурора играл в какую-то малопонятную игру, по-видимому, не собираясь пока выдавать преступника Серой Стае, хотя не мог не знать о событиях, разыгравшихся в таверне "Кровь Вепря".
   - А что же это такое? - Мальвиус изобразил удивление и начал перечислять. - Убийство королевского советника, пособничество Стае, угроза интересам короля... Кстати, вдова Гагиуса уже подтвердила, что перстень принадлежал ее мужу. Да и слуги кое-что вспомнили во время допросов...
   - Кто-нибудь видел труп советника?
   - Труп, может быть, давно гниет на дне моря Уртаб, но это не имеет значения. Советник должен был отправиться в Ульфинское герцогство с тайной миссией. Королевский прокурор склонен рассматривать убийство именно в этой связи...
   - Как я понимаю, у вас нет ни одного доказательства. Только письмо Тротуса, которое наверняка было написано по принуждению. Ни один суд не сочтет мою вину доказанной.
   Улыбка ледяной вежливости сделала Мальвиуса похожим на стеклянного идола.
   - Я забыл сказать вам одну вещь. Никакого суда не будет. После нападения на Тегинское аббатство в соответствии с высочайшим приказом королевский прокурор сам определяет степень виновности и выносит приговор государственным преступникам.
   Люгер вынужден был признать, что его сведения о карательной системе безнадежно устарели. Он жалел лишь об одном - что Сегейла останется неотомщенной.
   Мальвиус стал методично убирать бумаги в стол. Люгер подумал, не придушить ли его прямо сейчас, но потом вспомнил, что охранники находятся рядом, за дверью, и решил уповать на милость Спасителя.
   - Каков будет приговор? - спросил он, с трудом ворочая одеревеневшим языком.
   - Пожизненная каторга, - ответил помощник королевского прокурора после нестерпимо долгой паузы.
   Хотя решение Мальвиуса могло быть неокончательным, Люгер испытал колоссальное облегчение. Каторга означала надежду, какой бы призрачной та не казалась. Но Стервятник еще не ведал о том, что его ожидает.
   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
   ОСЕНЬ 3002
   Глава девятая
   КАТОРЖНИКИ
   Принудительная процедура, неизменно повторявшаяся в начале каждой недели, давно стала привычной для всех обитателей барака. Двое стражников находились поблизости, а третий черпаком вливал в глотки заключенных вино Родеруса, известное среди узников, как "отрава бессмертия". В том случае, если кто-либо сопротивлялся, ему разжимали зубы кинжалом и насильно вливали вино в рот. На памяти Стервятника таких случаев было всего два. Сам он поумнел после первого же раза.
   Дурная слава, которой пользовалось вино Родеруса, объяснялась тем, что эта жидкость, случайно полученная когда-то одним сумасшедшим виноделом и остававшаяся единственной в своем роде, на некоторое время подавляла способность к Превращениям.
   Королевский министр, по имени которого был назван этот сомнительный эликсир, впервые применил его в тюрьмах около двухсот лет назад, после чего количество побегов резко снизилось. С тех пор у стражников поубавилось работы, а вино Родеруса стало использоваться повсеместно.
   * * *
   Свою первую порцию "отравы бессмертия" Люгер получил еще во Дворце Правосудия, перед тем, как был брошен в тюремную карету, увозившую в своем чреве еще восьмерых осужденных. Карета прогрохотала по городским мостовым и выехала из Элизенвара в западном направлении.
   Люгер провел в камере Дворца всего двое суток, но этого хватило, чтобы он навек проникся ненавистью к Мальвиусу, какими бы ни были мотивы помощника прокурора. Весь долгий путь до самого Леса Ведьм - в тесноте экипажа, пропитавшегося запахом пота и испражнений, - оказался сплошным кошмаром.
   Карета останавливалась всего дважды за день, и осужденных выводили по одному на несколько минут. Солдаты, охранявшие их, были настоящими сторожевыми псами. Они мало говорили, но, не задумываясь, пускали в ход плети и цепи... За десять суток пути Люгеру не представилось ни малейшей возможности для побега. Впрочем, такая возможность не появилась и в течение следующих полутора лет.
   Каменоломня находилась на окраине Леса Ведьм, посреди обширных торфяных болот. Воздух здесь был наполнен гнилостными миазмами, источаемыми трясиной. Девственный лес окружал три деревянных барака и странную природную аномалию - почти лысую каменную гору, наполовину срубленную многими поколениями каторжников. Болота служили прекрасным естественным препятствием, но еще страшнее для человека был лес, безраздельно принадлежавший легендарному народу Ведьм.
   Иногда Ведьмы приходили, чтобы собрать дань с каменоломни. Это устраивало власти в Элизенваре - таким образом они избавлялись от наиболее опасных преступников, формально сохранив им жизнь. Потери среди солдат и охранников не принимались во внимание и считались минимальным неизбежным злом. Поэтому каторга в Лесу Ведьм являлась просто-напросто отсрочкой смертного приговора.
   Никто не знал, что происходило с теми, кого Ведьмы уводили за собой, - люди никогда не возвращались из леса. Кое-кому выпала редкая удача видеть лесных жителей издали, но после этого в мозгах "счастливчиков" воцарялся необъяснимый туман...
   Мрачные рассказы, распостраненные среди узников болот, отражали их безысходную судьбу и готовили к худшему. Каждый из них понимал, что стоит одной ногой в могиле. Изнурительный ежедневный труд притуплял чувства, и только тоска смертников оставалась неизменной...
   Руки и ноги каторжников были скованы цепями; кроме того, еще одна длинная цепь соединяла в связку от восьми до двенадцати человек. В первый же день Люгера и других новичков превратили в единый организм, некое подобие гигантской звенящей змеи. Физическая зависимость от остальных членов связки затрудняла даже элементарные действия и делала несвободу абсолютной. Если падал один человек, связка вынуждена была останавливаться, либо тащить тело за собой.
   Эти люди вместе ели, вместе спали, вместе принимали вино Родеруса, вместе справляли нужду. Каждый должен был смириться с тем, что в его жизнь прочно и навсегда вошли соглядатаи. Поначалу это было для Люгера невыносимо. Потом он понял, насколько ему повезло: он оказался в начале связки, и у него был только один сосед.
   Волею случая этот человек, ставший Стервятнику ближе единоутробного брата и ненавистнее оборотня, открыл ему глаза на некоторые вещи.
   * * *
   Стервятник сидел, прислонившись к стене барака, и даже не пытался заснуть. Двенадцатая ночь десятого месяца не предназначалась для сна; ночь была особенной - он ощущал это своим опустошенным нутром.
   Полная луна - светило любви и смерти - висела высоко в небе. Лунный свет пробивался сквозь щели в потолке, и при желании Люгер мог видеть, как занимаются рукоблудием трое из связки, разместившейся у стены напротив. Но он смотрел вверх - туда, откуда сочились ночная осенняя прохлада, запах умирающей природы и сотканное из слез волшебное сияние.
   Его поза доставляла немалое неудобство соседу по связке смуглолицему выходцу из Морморы Меллену Хатару. Длина сковывавшей их цепи не позволяла тому лечь на пол, а сидеть после изнурительного дня было чрезвычайно утомительно. Но Хатару оставалось смириться с этим.
   Его нелепо вывернутая голова покоилась на нижнем бревне стены, что несколько принижало величественный облик Хатара, даже в каменоломне умудрявшегося держать себя с графским достоинством. Нечто неуловимое выдавало в нем человека, когда-то занимавшего высокое положение... В лунном свете опущенные веки Меллена казались мраморными, а сам он лежащей статуей, на которую кто-то, глумясь, напялил лохмотья каторжника.
   ...В эту ночь Люгеру казалось, что двадцати месяцев каторги вполне достаточно для того, чтобы поутихла его ненависть к Морту, ослабло желание отомстить Мальвиусу и даже невозможность обладать женщиной отошла на второй план. Закрывая глаза, он видел себя крылатым существом, скользящим над темным лесом, и почти ощущал кожей лица давление набегающего воздуха.
   Свобода...
   Крылья...
   Ветер...
   Бесконечное парение в ночи...
   До утра, равносильного смерти, оставалось сто тысяч лет.
   Да, это была одна из тех ночей, когда повсюду звучит щемящая нота вечности, замирающее эхо которой слышит последний нищий или прокаженный, но никто - ни влюбленный, ни поэт - не в силах ее удержать... Сердце Стервятника разрывалось от тоски. Одновременно он предчувствовал, что до утра еще должно произойти нечто - например, побег, шабаш ведьм, чудесное возвращение Небесного Дракона, конец света...
   Звезды и планеты двигались по небосводу извечными молчаливыми путями; пересекались и переплетались невидимые нити их влияний, что приводило к мистическим совпадениям, новым рождениям и новым смертям. Эта таинственная и бесконечно сложная работа зачаровывала Люгера; на некоторое время он забыл, что сам заблудился в бесконечном и безвременном механизме...
   * * *
   Меллен Хатар вдруг открыл глаза, и Слот понял, что тот уже давно притворялся спящим. Странная связь возникла между ними. До сих пор они говорили друг с другом крайне редко и никогда - о прошлом и своих преступлениях. У Стервятника был повод для того, чтобы держать язык за зубами, и такой повод имелся здесь почти у каждого...
   Человек, связанный с Люгером пуповиной стальной цепи, зашевелился и сел так, что их головы почти соприкоснулись. Третий в связке выругался сквозь сон и затих. Люди у противоположной стены, излив на землю семя, провалились в сны.
   - У нас осталось мало времени, - тихо заговорил Меллен. - Говорят, что ведьмы обычно приходят в середине осени...
   Люгер, которому Хатар, как человек, вынужденно посвященный в самые интимные подробности его каторжной жизни, был раньше крайне неприятен, вдруг почувствовал к своему соседу что-то вроде симпатии. Он понимал причину этого. Хатар, как и Сегейла, был выходцем из Морморы. Но Люгер не подозревал, что Меллен знал его задолго до того, как они встретились на каторге.
   - Если отсюда нельзя сбежать, то пусть приходят ведьмы... проговорил Стервятник.
   Это была жутковатая правда. Произнесенная вслух, она означала многое. Причина разговора также была ясна - в любом случае обоих каторжников ждала смерть. Этой ночью интуиция Люгера дьявольски обострилась.
   - Ты уже не успеешь отомстить, человек из свиты Атессы, - сказал он Меллену Хатару, глядя, как расширяются его зрачки. - Кто предал тебя?
   Захваченный водоворотом призрачных возможностей и отражениями в глазах Стервятника, Меллен не стал противиться искушению.
   - Проклятье! Бывший министр казненного короля.
   Люгер вздрогнул. Улыбка на его лице стала похожа на оскал. Потом она сменилась гримасой боли.
   - Он называет себя Гедалл?
   - Откуда ты знаешь?! - Меллен почти кричал. Кто-то грязно выругался в темной части барака. Люгеру пришлось подождать, когда все успокоятся.
   - Ты служил этому человеку? - спросил он у соседа.
   - Гедалл - только одно из его имен. Он возглавлял тайное движение за восстановление законной власти в Морморе. Все, кому удалось бежать из страны, так или иначе примкнули к нему. Он умел убеждать, потому что с ним оставались Ястребы Атессы...
   В этом Люгер убедился на собственной шкуре.
   - Кажется, их было всего двое? - спросил он с невинным видом.
   Он почувствовал, как напрягся Хатар, и понял, что тот замышляет недоброе. Единственным оружием каторжников была цепь, сковывавшая руки. При соответствующей силе и сноровке ею можно было задушить человека. Однако ярость Хатара оказалась секундной. Потом он все же сообразил, что смерть Люгера уже ничего не изменит. Стервятник решил поощрить его:
   - Их убили в южной пустыне, когда они охотились за мной.
   Меллен не сразу поверил ему.
   - Кто может убить Ястребов?
   - Это сделали южные варвары.
   - Ты вернулся из тех мест, где живут варвары?!..
   - Как видишь... А ведь я должен был догадаться сразу. Так это ты был с Гедаллом в доме Тротуса?
   Тело Меллена обмякло.
   - Меня схватили на следующий день. Но Гедалл хитер, как сотня дьяволов. Не сомневаюсь, что ему удалось уйти...
   - Значит, он все-таки добился своего и нашел принцессу? - Люгеру было нелегко говорить об этом и казаться равнодушным.
   - Да, - глухо подтвердил Хатар. - Он захватил у Тротуса ее сына.
   Стервятник с трудом подавил дрожь.
   - Там был ее сын?!
   - Ну да. Сопливый щенок с темной полосой на голове... Гедалл был доволен. Он говорил, что на крайний случай обзавелся еще одним наследником.
   - Его зовут Морт, - сказал Люгер в пустоту, пытаясь совладать с нарастающей злобой.
   - Это не морморанское имя, - осторожно заметил Хатар.
   Стервятник мстительно засмеялся, наслаждаясь замешательством своего бывшего врага.
   - Конечно. Этот ребенок - земмурский оборотень, рожденный в Валидии. Поэтому радость Гедалла преждевременна. Радуйся, мерзавец, скоро ты будешь отомщен!..
   Люгер сказал это, хотя понимал, что, скорее всего, Морт вначале убьет Сегейлу. Мысль об этом заставила его содрогнуться. Тем не менее, ему хотелось унизить Хатара, оказавшегося участником его травли.
   - Кстати, в чем заключалось предательство Гедалла? - спросил он после паузы.
   - Я рассчитывал на то, что в крайнем случае меня обменяют на советника, захваченного в Элизенваре. Гедалл мог торговаться с королевским прокурором. Мог, но не сделал этого. Гедалл возил советника с собой повсюду на протяжении нескольких лет и считал одним из двух своих главных козырей...
   - А кто был вторым?
   - Ты, - выдавил из себя Хатар с нескрываемой ненавистью. Было видно, что он уже пожалел о своей откровенности, но он был слабым человеком и не сумел вовремя остановиться. - Гедалл дважды терял принцессу из виду и дважды находил ее. Считалось, что его цель - вернуть в Скел-Моргос наследницу трона, но вряд ли он так бескорыстен. Пять лет мы ждали удобного случая. Но что такое пять лет для тех, у кого отняли все - богатство, власть, семью, дом, положение в обществе?.. Теперь Гедалл уже в Морморе. И как никогда близок к осуществлению своего намерения...
   В глазах Меллена появился знакомый Стервятнику фанатичный блеск. Теперь уже Люгеру приходилось сдерживать себя, чтобы не наброситься на Хатара. Но он постараллся забыть о чувствах и беспристрастно оценить свое положение.
   Он отдал должное совершенству партии, разыгранной бывшим министром. Часть мозаики сложилась в безукоризненно четкую картину. Стараниями королевских ищеек Люгер был изолирован надежно и надолго. Возможно, навсегда. Сегейла была захвачена Гедаллом без особых помех, если не считать семьи Тротуса, и теперь, скорее всего, уже втянута в серьезную игру, ставкой в которой был морморанский трон. Стервятник сам невольно помог Гедаллу, уничтожив Сферга. Только в одном Гедалл просчитался - захватил, кроме принцессы, и ее сына, потому что не знал, кем является Морт на самом деле.
   Это чудовище вдруг заключило в себе все надежды Стервятника.
   Люгер внезапно понял, чем была вызвана необъяснимая откровенность Хатара. Этот обманутый вельможа еще вынашивал какие-то фантастические планы мщения и на всякий случай стремился удвоить шансы. В лучших традициях своего вероломного господина он был бы не прочь уничтожить Гедалла руками Стервятника.
   Однако Меллен не имел сведений о том, был ли подкуплен помощник королевского прокурора Мальвиус, закрывший глаза на очевидную непричастность Люгера к зверскому убийству семьи Тротуса. Про себя же Люгер решил, что Мальвиуса наверняка купили, поскольку запуганным тот не выглядел.