- Всего доброго, принц.
Глава 5
ЗМЕИНЫЙ ТРОН
Пиршественный зал во дворце огуджийской королевы в размерах уступал своему собрату в замке Мнесет, зато был куда роскошнее убран; фрески на деревянных стенных панелях изображали мифологические сцены. Особенно Вакару бросилась в глаза сцена, где быкоглавый мужчина с невероятно развитой мускулатурой обольщал восьмигрудую женщину.
Вакар познакомился с толстым министром Гаралем и его женой, дамой средних лет с приятной, но невыразительной внешностью. Тьегосом оказался высокий, чисто выбритый молодой человек, щеголявший дорогими жемчужными серьгами. Не отрывая взгляда от кончика своего длинного носа, он произнес:
- Так ты, значит, из Лорска? Не понимаю, как вы терпите эти ужасные ветры и туманы. Что до меня, так я бы до конца своих дней не сумел к ним привыкнуть.
Вакар был не в восторге от этих сентенций, но несколькими минутами позже в зал вошел Квазиган, и Вакара позабавило, когда Тьегос сказал ему:
- Так ты с юга? Не понимаю, как вы терпите жару и мух. Вот уж с чем, с чем, а с ними я бы никогда не ужился.
Вошел еще один молодой человек, которого Тьегос назвал своим другом Абеггу из Токалета. Абеггу прибыл в Седерадо из далекой Гамфазантии, чтобы изучать философию у Ретилио. Вновь прибывший был высок, строен, очень смугл и немногословен. Он говорил с едва уловимым акцентом. Вакар спросил его для поддержания разговора:
- Ну, и как тебе нравятся северные земли?
- Очень любопытные края, сударь, и весьма непохожие на мою родину. У нас нет таких высоких каменных зданий и металл применяется не так широко.
- Завидую тебе. - Вакар грустно вздохнул. - Я тоже познакомился с Ретилио, и теперь жалею, что у меня нет времени поучиться у философов Огуджии. И что ты успел узнать?
- Он рассуждал о происхождении мирового яйца от совокупления вечного времени и бесконечного пространства...
Вакар был бы рад услышать об этом побольше - его всегда влекла философия, хоть она и не прижилась в палестрах Посейдониса. Но королева Порфия уже расположилась на троне и знаком велела подать сухое вино - для пробуждения аппетита. Однако, прежде чем сделать первый глоток, она плеснула на пол вина, вознесла молитву богам, а затем опустошила золотой кубок.
Вакар последовал ее примеру, и тут вдруг испуганный возглас жены Гараля привлек его внимание. На месте золотого блюда Квазигана стояла черепаха величиной с тарелку и глядела по сторонам глазками-бусинками. Квазиган засмеялся.
- Это совершенно безобидно, - объяснил гость. - Моя подопечная всего лишь иллюзия. Она никого не укусит и ничего здесь не испортит. Правда, черепаха?
Черепаха кивнула, и зрители захлопали в ладоши. Вакар надолго прильнул к кубку. Когда он вновь поднял глаза, то увидел вместо черепахи лишь курносого волшебника, делающего пассы над блюдом. Однако возбужденная болтовня зрителей не оставляла сомнений, что остальные по-прежнему видят рептилию. Вакара подмывало похвастать своей невосприимчивостью к магическим иллюзиям благодаря хмельным напиткам (об этом он давно подозревал), но он передумал. Он все еще не доверял Квазигану, а посему решил, что поступит неблагоразумно, открыв ему свой маленький секрет.
Он посмотрел на Порфию, восседавшую на своем кресле. Это был очень необычный трон в форме огромной змеи из камня оливкового цвета. Голова и шея змеи образовывали один подлокотник, а туловище - другой. Хвост обвивался вокруг спинки, сиденья и ножек до самого пола.
- Это удивительное кресло, - произнесла Порфия, чья бледная кожа просвечивала сквозь платье цвета морской волны. - Оно с берегов озера Тритон, где такие змеи считаются священными. Говорят, в царствование моей бабушки кресло перевезли через пустыню Гведулию, подвесив к седлам двух необыкновенных животных, которые в тех краях служат для верховой езды. Они выше коней и вдобавок наделены огромными горбами. Если верить легенде, это настоящая змея, парализованная заклинанием и...
- Мы, культурные люди, - вмешался Тьегос, - конечно, не верим в глупые сказки. - Он царапнул по подлокотнику ногтем большого пальца. - Убедись сам, господин Вакар, это мифическое чудовище - не что иное, как камень.
Вакар дотронулся до подлокотника трона, на ощупь тот действительно напоминал твердый кремнистый известняк.
- И все же, дорогая моя, - обратился Тьегос к королеве, - тебе бы следовало утопить его в бухте Седерадо и обзавестись другим. Но не из-за предрассудков, а чисто по эстетическим соображениям. Ну, что у нас сегодня на обед?
По огуджианскому обычаю гости сели по кругу, напротив каждого стоял столик. Слуги подносили яства на золотых блюдах. Вакар счел фаршированную куропатку великолепной, но вкус хлеба показался ему непривычным.
- Что это за злак? - поинтересовался он.
- Конечно, вам, пусадцам, такой хлеб в диковинку, - ответил Тьегос. Он испечен из недавно окультуренного злака под названием "пшеница". Во времена правления отца королевы его завезли с материка. - Он повернулся к Порфии. - Дорогая, продай твоего повара в рабство, иначе мы все превратимся в свиней, поедая эти помои.
Вино было крепким, лучше, чем в Зиске. Вакар сделал большой глоток и лишь потом высказал свое мнение:
- Сударь, я не согласен с тобою. Я нахожу кухню Огуджии восхитительной, вино крепчайшим, а овощи великолепными...
- Твои дифирамбы никого не проведут. - Тьегос тот же успел основательно захмелеть. - Не тешь себя понапрасну мечтой о благосклонности Порфии. Пока речь идет о торговом металле, кораблях или рабах, мое дело сторона, но если ты добиваешься от королевы услуг более интимных, то тебе придется иметь дело со мной, ведь я...
- Тьегос! - вскричала Порфия. - Ты ведешь себя как животное, следи за манерами!
- По крайней мере, - ответил Тьегос, - я ем и пью культурно, а не раздираю мясо, подобно изголодавшемуся льву, и не лакаю вино с жадностью горбатого зверя из Гведулийской пустыни. - Он смерил Вакара уничижительным взглядом.
Вакар покраснел, поняв, что, по огуджийским меркам, его провинциальные манеры поведения за столом оставляют желать лучшего.
- Я всего лишь предупредил этого усатого варвара...
- Замолчи! - воскликнула Порфия, приподнимаясь над змеиным троном. Ее зеленые глаза сверкали, а овальное лицо покраснело от гнева.
За мнимым спокойствием Вакара таилась смертельная угроза.
- Он всего-навсего хочет стать придворным шутом. Правда, Сьегос? принц по-лорски исказил имя фаворита, чтобы еще больше унизить.
- Ах ты, кабанье отродье! - вскричал Тьегос. - Я вырежу твое...
- А ну, вы оба! Успокойтесь! - неожиданно громко воскликнул Гараль. Или позову стражу, и вас выгонят на улицу бичом со свинцовыми шипами... Рабы, уберите объедки!
Слуги убрали блюдо и принесли еще вина. С лица Абеггу из Токалета не сходило изумление - видать, он не привык к простоте нравов огуджийского двора. Вакар понял, что слишком приналег на вино. Он совладал с норовом и, показав на сцену совокупления на стене, спросил:
- Кто-нибудь возьмется это объяснить?
- Это иллюстрация к третьей книге "Золотого Века". Лесной бог Астерио седлает богиню земли Геру, чтобы сотворить первую человеческую пару, объяснил Гараль. В оригинале это звучит так:
Похотью лик обагрен;
Мед расточая устами,
Неумолимый сатир
Геру поверг на траву...
- Нельзя оценить эти стихи по достоинству, если их не спеть, - перебил Тьегос и грянул отменным тенором:
Платье богини зари
Струи шелков розоватых
Нетерпеливо и яро
Он совлекает с нее...
- Проклятье! Даже мне эта задачка не по плечу без хорошей музыки. А не позвать ли нам свирелыцицу?
- Не надо, - подал голос Квазиган. - Я не расстаюсь с музыкальным инструментом, он мне помогает коротать досуг.
Он достал из-за пазухи свирель и взял на ней несколько аккордов.
- Ну, а теперь, сударь, напой мотив. Да, я справлюсь, начинай.
Под сладостные трели флейты Тьегос встал и допел "историю творения" до конца. Когда он умолк, Вакар произнес:
- Сударь, может, ты и шут, и не скажу, кто еще, дабы не оскорблять слух наших гостей, но за всю жизнь я не слышал лучшего голоса, чем твой. Чего бы только я ни отдал, чтобы петь, как ты!
- Это пустяки. - Тьегос, пошатываясь, отступил к своему стулу. - У этой песенки довольно грубый варварский привкус, но в моем исполнении он не так заметен. По крайней мере я не воспринимаю всерьез всю эту глупую мифологию... Ик!
Приступ икоты завершил его речь. Порфия обратилась к Вакару:
- Ну а теперь, сударь, покажи-ка и ты, на что способен.
- Я могу лишь сказать, на что я не способен. - Вакар начал перечислять, загибая пальцы: - Я считал, что умею петь, но, услышав Тьегоса, понял, что всего лишь каркаю, как ворона, питающаяся падалью. Будучи трезв, я могу плясать, - надеюсь, королева помнит, - но сейчас я как назло нетрезв. Я знаю несколько историй, но благородному человеку недопустимо рассказывать их в таком обществе...
- Старина, забудь, что ты благородный, - захихикал Гараль. - Из уст самой королевы я слышал такие соленые истории, что тебе и не снилось.
- Отлично. А вы знаете анекдот о горбуне и жене рыбака? Нет? Ну так вот...
Когда он умолк, все захохотали. Жена Гораля разразилась истерическим смехом - пришлось ее хлопать по спине. Вакар еще рассказал анекдотец-другой, а потом королева Порфия заявила:
- Ты сказал, что умеешь петь - так пусть "ворона" продемонстрирует свой голос.
- Да нет, что ты, твое величество...
- Я настаиваю. Господин Квазиган тебе подыграет.
- Но не говори потом, что я не предупреждал. Квазиган, мотив такой: да-де-де да-де-де...
Свирельщик подхватил мелодию, и Вакар запел "Песнь Врира":
Вот к реке поскакал
Врир, великий герой.
Заискрилось в лучах
Серебро его лат...
Когда он закончил, Порфия захлопала в ладоши и воскликнула:
- Превосходно! Хоть я и не понимаю лорского языка, готова поклясться: ты поешь лучше Тьегоса.
- Я не слышал никакого пения, - прорычал Тьегос, совладав с икотой. Но кажется, где-то поблизости квакала жаба.
- А ты как думаешь? - спросила Порфия Гараля. - Кто лучше поет, Вакар или Тьегос?
- Оба поют великолепно, - уклончиво ответил тертый придворный калач и повернулся к Квазигану. - Ну-ка, давай еще! Сыграй нам какую-нибудь мелодию твоей родины.
Квазиган затянул заунывный мотив.
- Клянусь задницей Астерио, - сказал Тьегос, - это похоже на наш танец в честь богини Луны.
- Откуда ты знаешь, как он выглядит? - удивилась Порфия. - Ведь во время этого танца мужчинам строго-настрого запрещено приближаться к девам.
- Подумаешь, запрещено... Порфия, ты лучшая плясунья в Огуджии, вот и покажи его нам, а Квазиган сыграет.
- Это неприлично, - возразила королева, но ее голос потонул в криках остальных.
Наконец Порфия встала и плавно задвигалась в такт мелодии Квазигана. Она нетвердо держалась на ногах и то и дело наступала на шлейф своего просвечивающего платья, пока не вспылила:
- Проклятая тряпка! Мешает... Она развязала поясок, выскользнула из платья и швырнула его на змеиный трон.
- А ну-ка, раздвиньте эти проклятые столы! - распорядилась совершенно нагая, если не считать расшитых драгоценными камнями сандалий, царственная танцовщица.
Перед глазами Вакара, словно в колдовском тумане, поплыла комната. Казалось, огни лампад на стенах закачались в ритме неземной музыки, а фрески ожили: еще чуть-чуть, и быкоглавый бог добьется своего.
Вакару хотелось вскочить и, подражая Астерио, схватить в объятия гибкое белое тело Порфии. Королева ростом была невеличка, но ее формы будили звериные инстинкты в любом мужчине, который оказывался рядом.
В этот миг Порфия споткнулась и упала на колени Гараля. Министр поднял руку, чтобы отвесить шлепок королевскому задку, но вовремя опомнился. Это зрелище вызвало у Вакара такой приступ смеха, что он чуть не упал со стула.
- Ладно, хватит. - Шатаясь, Порфия вернулась к трону, попыталась натянуть на себя платье и восхитительно в нем запуталась. Тьегос кинулся к ней на выручку. - Кто еще что-нибудь умеет?
- У нас в Тегразене есть игра, - вызвался Квазиган, - под названием "ступай в Керне". По кругу расставляются стулья, на один меньше числа игроков. Пока звучит музыка, все ходят вокруг стульев, а когда она вдруг умолкает, - садятся, и тот, кому это не удается, выходит из игры. Тут убирают еще один стул, и снова все ходят по кругу... До тех пор, пока не останутся два игрока и один стул. Выигрывает тот, кто занимает последний стул. Пожалуй, я сыграю, пока вы будете ходить - староват я для такой атлетики.
- Детская игра. - Тьегос поморщился. - Боюсь, нам скоро надоест.
- Все бы тебе брюзжать! - воскликнула Порфия. - Вакар, Гараль, поставьте этот стул к стене! Господин Квазиган, сиди тут в центре и играй на дудочке. Великие боги! Вы только посмотрите на него! - Она показала на Абеггу из Токалета, который потихоньку свернулся в углу калачиком и уснул. - Ну-ка, разбудите.
- Да как может мужчина, у которого в жилах - кровь, а не вода, уснуть во время такого зрелища! - поразился Вакар.
- Ему это неинтересно, - сказал Тьегос. - Он мне признался, что у них в Гамфазантии общепринято ходить нагишом. Эй, соня, вставай. - Он толкнул спящего ногой.
Разбуженному Абеггу объяснили правила, а потом игроки неуверенно двинулись по кругу. Музыка смолкла, и стулья достались всем, кроме толстой и неповоротливой жены Гараля. Она беззлобно рассмеялась и отошла к стене. Вакар убрал из круга один стул.
- Начали, - скомандовал Квазиган. Мелодия усложнялась, пальцы музыканта все быстрее порхали над свирелью. Вакару казалось, что комната кружится под музыку. Он не понимал, в чем тут дело, так как после ссоры с Тьегосом старался пить меньше.
Свирель умолкла, и на этот раз на ногах остался Тьегос.
- Вот и прекрасно, - сказал любовник королевы. - Меня совершенно не забавляет эта древняя игра. - И он присоединился к жене Гараля. Из круга выбыл еще один стул.
Затем из игры вышел Абеггу из Токалета.
В этот раз мелодия пронизывала принца Вакара до мозга костей, от нее ныли зубы, жгло глаза. Свет лампад померк, а может, Вакару только почудилось. Как бы то ни было, у него все плыло перед глазами. Музыка сотрясала его, как собака - пойманную крысу...
Когда музыка стихла, Вакар быстро огляделся и побежал к темному силуэту, в котором он не без труда опознал змеиный трон королевы Порфии последнее свободное сиденье.
Он в полуобороте упал в его каменные объятья за миг до самой Порфии, которая плюхнулась на его колени с игривым визгом, тотчас перешедшим в истошный вопль.
Вакар вторил ей звериным ревом, он вдруг с ужасом понял, что сидит среди колец гигантской живой рептилии. Голова на длинной шее с шипением взмыла и сразу же опустились. Глаза змеи уставились на пленников, а из пасти выскользнул раздвоенный язык. В то же самое мгновение хвост толщиною с торс Вакара захлестнул их обоих, сковав движения.
Словно издалека до Вакара доносились крики и топот ног. Чудовищная петля сжалась, у Вакара затрещали ребра, - казалось, ожившее дерево душит его в смертельных объятиях. Меча при нем не было; его левую руку зажало между Порфией и змеей, но правая оставалась свободной.
Вакар изо всех сил рванул ворот рубашки и вытащил из-за пазухи отравленный кинжал, от которого погиб Сол, и вонзил его в покрытую чешуей плоть, и еще раз, и еще...
Змея громко зашипела, но сразу же ослабила захват. С невероятным трудом Вакар высвободил вторую руку. Вокруг него корчилась в конвульсиях гигантская тварь. Принц уперся ногами в ее туловище и с силой надавил. Петля поддалась, и Вакар с Порфией высвободились из хватки чудовища. Принц, часто оглядываясь на змею, потащил королеву через зал, подальше от опасности.
В зале они были одни.
Спрятав клинок, Вакар прижимал к себе королеву до тех пор, пока она не перестала дрожать. Наконец, она подняла к нему лицо для поцелуя, но оттолкнула его, как только принц вознамерился совершить полный любовный ритуал.
- Не сейчас, - сказала она. - Чудовище сдохло? Вакар подошел взглянуть и отпрыгнул назад, когда чешуйчатое тело дернулось.
- Еще шевелится! Что все это значит? У нас в Посейдонисе таких тварей нет.
- Они умирают очень медленно, как червь, которого глотает лягушка, дюйм за дюймом. Но скорее всего опасность уже миновала. Видимо, легенда, над которой смеялся Тьегос, - не пустая выдумка. Кстати, о Тьегосе: что за жалких трусов я держу при дворе? Никто не пришел мне на выручку, кроме тебя.
- Не обольщайся, госпожа. Просто я оказался вместе с тобой в чешуйчатых объятиях и не сбежал вовсе не потому, что я такой храбрец. Напротив, никогда в жизни мне не было так страшно. Но почему наш холоднокровный приятель ожил как раз в тот момент, когда мы на него сели? Как ты думаешь, может быть, мы вдвоем показались слишком тяжелы для змея и он выразил свое неудовольствие тем, что очнулся от векового сна?
- Нет. Я ведь частенько сиживала на этом троне с малодушным Тьегосом. Здесь не обошлось без магии. Вакар, мы должны решить эту головоломку, пока ветер времени не заметет следы. Но где же все? Эльбиен! Двэрос!
Ответа не последовало. Она повела Вакара по дворцу, который оказался совершенно пуст, если не считать горстки дрожащих стражников во дворе, ощетинившейся копьями, когда приблизились Порфия с Вакаром.
- Это еще что такое?! - возмутилась Порфия. - Вы что, собственную королеву не узнаете?
Воин в броне из позолоченных пластинок шагнул вперед и спросил:
- Твое величество, а ты не призрак?
- Ты спятил, Гуанто? Конечно, я не призрак.
- А можно, я до тебя дотронусь, чтобы убедиться?
- Что за возмутительная чушь?! Ну ладно, дотронься. - Она величаво протянула ему руку.
Гуанто пощупал ее ладонь, затем поцеловал и сказал гвардейцам:
- Ребята, она настоящая! Прощения просим, величество, но по дворцу пролетели такие слухи... Мои люди очень испугались. Если бы не я, они бы удрали вслед за остальными.
- Им бы тогда не поздоровилось. Если я вдруг снова окажусь в беде, попытайтесь мне помочь, прежде чем спасать собственную шкуру. А ну, живо на свои посты!
Когда стражники разошлись, Порфия сказала Вакару:
- Это Гуанто, помощник командира городского гарнизона. Неужели храбрецы остались только в эпосах и легендах? Трусы, наверное, весь дворец переполошили, когда убегали... И что ты обо всем этом думаешь?
- Я подозреваю нашего приятеля Квазигана, - задумчиво проговорил Вакар. - С другой стороны, он здесь чужак, как и Абеггу из Токалета. Зато Тараль и Тьегос - твои приближенные. Именно они могли питать тайные надежды на трон.
- Ну, в этом я сомневаюсь. Они оба не королевской крови, а потому не могут претендовать на корону.
Вакар улыбнулся.
- Едва ли это препятствие можно назвать неодолимым. Как ты думаешь, откуда берет начало большинство династий?
- Но я ведь с ними не ссорилась, не считая того, что отвергла совет Гараля выйти замуж за Шво из Зиска.
- Так это он тебе присоветовал? Повесь гиену! Я отлично знаю Шво - я ведь его племянник. Он хваткий, как кернеец, и вероломный, как аремориец.
- Я и не намеревалась следовать этому совету. Но все-таки, мы ведь не уверены, что змея ожила по воле человека. А вдруг заклинание, которое ее сковывало, просто само по себе перестало действовать... Сходи за мечом и доспехами, а я тем временем тоже переоденусь для прогулки.
- Куда мы пойдем?
- Все так запутано, что мне необходимо посоветоваться с одной местной вещуньей. Поторопись, я тебя подожду.
Вакар ушел, а когда вернулся в плаще с капюшоном, наброшенным на шлем, то обнаружил совсем другую Порфию. Красивые сапожки из бычьей кожи выглядывали из-под короткого походного плаща. Капюшон был надет на голову, как и у него, а шарф скрывал лицо до самых глаз.
Порфия проводила Вакара до ворот, где он вынул факел из железной петли на стене. Королева повела принца на запад от дворцовой площади по лабиринту вонючих переулков, куда не проникал даже свет звезд.
Наконец она остановилась у одной из дверей и постучала условным стуком. Они подождали. Вскоре дверь на старых несмазанных петлях отворилась.
Маленькая согбенная старушка предложила им войти. В темноте был виден только ее огромный клювовидный нос, торчащий из под капюшона. Единственная сальная свеча едва освещала захламленную и пропахшую плесенью комнатушку. На трехногом столике - одна ножка была сломана и кое-как починена - лежал папирус с иероглифами.
Вещунья что-то пробубнила под нос и свернула папирус.
- Господин Вакар, это моя старая подруга Чарсела, - произнесла Порфия. - Ей не надо представлять тебя, она сама узнает всю твою подноготную с помощью оккультного мастерства.
Вещунья подняла голову, и Вакар увидел огромные блестящие темные глаза и крючковатый нос.
- Ты знаешь, - дрожащим голосом произнесла старая карга, - а ведь я не могу тебе ничего сказать об этом молодом человеке. Словно какая-то стена с самого рождения охраняет его от магии. Я лишь вижу, что он пусадец, возможно очень знатный, и что он по натуре спокоен и склонен к наукам. Однако среда, в которой он вырос, превратила его в грубого хищника и искателя приключений. Впрочем, не надо быть магом, чтобы это понять, достаточно приглядеться к нему хорошенько. Ну подойди, дитя, признайся, что понадобилось тебе на этот раз. Опять приворотное зелье, чтобы удержать твоего ветреного зубоскала?
- Нет, нет, - поспешила отмахнуться Порфия и рассказала о необыкновенном происшествии со змеиным троном.
- Ха! - Чарсела вытащила из кучи скарба медный ковшик, наполнила водой и поставила на стол, после чего зажгла вторую свечу и воткнула в маленький металлический подсвечник. Порывшись среди хлама, колдунья нашла небольшой кувшин с чем-то жидким и капнула в ковшик. Словно искры, брызнули во все стороны отблески пламени. Чарсела убрала кувшин и села у противоположного края стола, напротив свечи, чтобы видеть отражение огня в воде.
Долго просидела так вещунья. Вакар, стоя спиной к двери, слегка изменил позу и при этом ненароком лязгнул мечом. Порфия укоризненно посмотрела на него. Где-то среди хлама зашуршала мышь, во всяком случае Вакар надеялся, что это мышь. Взгляд его с неподвижной знахарки переместился на огромного паука, плетущего на потолке тенета. Наконец раздался писклявый голос вещуньи:
- Очень странно. Я вижу лишь смутные силуэты, все как в тумане, ничего не разобрать. Поверьте моему опыту, здесь замешана могучая магия. Попытаюсь еще раз...
Она снова капнула из кувшина и снова умолкла. В сиянии свечи Вакар видел отрешенность на ее лице. И тут за его спиной с треском распахнулась дверь.
Вакар увидел, как ведьма и Порфия вскинули головы и испуганно воззрились на того, кто стоял за его спиной. Когда же он оглянулся сам, на его шлем обрушился удар чудовищной силы. Вакар упал на стол, тот с грохотом опрокинулся. Ковш и свеча полетели на пол, Чарсела и Порфия завизжали.
Вакар оказался на четвереньках. Голова кружилась,, в глазах было темно. Он вскочил на ноги и схватился за рукоять меча. Клинок выскользнул из ножен как раз вовремя, чтобы парировать очередной удар сплеча, нацеленный в голову принца. В свете второй свечи он увидел троих мужчин, ворвавшихся в комнату. Все они были в масках.
Глава 6
ЧЕРНАЯ ГАЛЕРА
Вакар атаковал ближайшего - того, чей удар он только что парировал. Человек в маске отскочил, но при этом поскользнулся в луже воды из опрокинутого ковшика. Прежде чем он успел восстановить равновесие, меч Вакара опередил неудачную попытку противника защититься и погрузился глубоко в складки его одежды. Принц почувствовал, как острие вонзилось в плоть.
- Чарсела, уведи ее отсюда! - закричал Вакар, не поворачивая головы.
Раненый схватился за бок свободной рукой и упал. Сквозь его хрип Вакар смутно различил увещевания колдуньи и протесты Порфии, услышал, как отворилась дверь черного хода, а затем хлопнула. Тем временем остальные убийцы вовлекли Вакара в схватку. Спотыкаясь о всякий хлам и лязгая мечами, они нападали с двух сторон на принца и стали теснить его в угол.
Вакар отчаянно защищался. Будь у него щит, он бы справился бы с ними, отбиваясь левой рукой, но он не решался нагнуться за стулом ведьмы, чтобы воспользоваться им вместо щита.
Вместо этого он сунул руку за пазуху и вытащил отравленный кинжал, который уже спас ему жизнь этой ночью. "Может быть, яд и потерял свою силу, - подумал он, - но хоть отвлечет ненадолго". Он метнул кинжал в того, кто был пониже ростом.
Человек в маске увернулся, но нож все-таки задел его рукоятью и, не причинив никакого вреда, полетел на пол. Тем не менее внимание убийцы было отвлечено, и даже его напарник на миг перевел взгляд на летящий клинок.
Не теряя времени даром Вакар бросился вперед, и его яростный натиск увенчался успехом - острие меча вонзилось в горло высокого убийцы. И тут Вакар почувствовал сильный толчок, а затем жгучую боль - на его правой руке появился порез. Коротышка, который присел, увертываясь от кинжала, вновь воспрял духом и замахнулся на лорска мечом.
Вакар, выдергивая клинок из горла долговязого, заметил краем глаза, что последний враг обратился в бегство, не дожидаясь, пока принц нанесет ему удар. Долговязый выронил меч и схватился за шею; в горле у него заклокотало, и он повалился на пол. Человек, которого Вакар ранил первым, ковылял к выходу. Убийца, оставшийся невредимым, ударом ноги отшвырнул его в сторону и метнулся за дверь.
Вакар перепрыгнул через труп и кинулся к раненому, намереваясь покончить с ним одним точным ударом.
Глава 5
ЗМЕИНЫЙ ТРОН
Пиршественный зал во дворце огуджийской королевы в размерах уступал своему собрату в замке Мнесет, зато был куда роскошнее убран; фрески на деревянных стенных панелях изображали мифологические сцены. Особенно Вакару бросилась в глаза сцена, где быкоглавый мужчина с невероятно развитой мускулатурой обольщал восьмигрудую женщину.
Вакар познакомился с толстым министром Гаралем и его женой, дамой средних лет с приятной, но невыразительной внешностью. Тьегосом оказался высокий, чисто выбритый молодой человек, щеголявший дорогими жемчужными серьгами. Не отрывая взгляда от кончика своего длинного носа, он произнес:
- Так ты, значит, из Лорска? Не понимаю, как вы терпите эти ужасные ветры и туманы. Что до меня, так я бы до конца своих дней не сумел к ним привыкнуть.
Вакар был не в восторге от этих сентенций, но несколькими минутами позже в зал вошел Квазиган, и Вакара позабавило, когда Тьегос сказал ему:
- Так ты с юга? Не понимаю, как вы терпите жару и мух. Вот уж с чем, с чем, а с ними я бы никогда не ужился.
Вошел еще один молодой человек, которого Тьегос назвал своим другом Абеггу из Токалета. Абеггу прибыл в Седерадо из далекой Гамфазантии, чтобы изучать философию у Ретилио. Вновь прибывший был высок, строен, очень смугл и немногословен. Он говорил с едва уловимым акцентом. Вакар спросил его для поддержания разговора:
- Ну, и как тебе нравятся северные земли?
- Очень любопытные края, сударь, и весьма непохожие на мою родину. У нас нет таких высоких каменных зданий и металл применяется не так широко.
- Завидую тебе. - Вакар грустно вздохнул. - Я тоже познакомился с Ретилио, и теперь жалею, что у меня нет времени поучиться у философов Огуджии. И что ты успел узнать?
- Он рассуждал о происхождении мирового яйца от совокупления вечного времени и бесконечного пространства...
Вакар был бы рад услышать об этом побольше - его всегда влекла философия, хоть она и не прижилась в палестрах Посейдониса. Но королева Порфия уже расположилась на троне и знаком велела подать сухое вино - для пробуждения аппетита. Однако, прежде чем сделать первый глоток, она плеснула на пол вина, вознесла молитву богам, а затем опустошила золотой кубок.
Вакар последовал ее примеру, и тут вдруг испуганный возглас жены Гараля привлек его внимание. На месте золотого блюда Квазигана стояла черепаха величиной с тарелку и глядела по сторонам глазками-бусинками. Квазиган засмеялся.
- Это совершенно безобидно, - объяснил гость. - Моя подопечная всего лишь иллюзия. Она никого не укусит и ничего здесь не испортит. Правда, черепаха?
Черепаха кивнула, и зрители захлопали в ладоши. Вакар надолго прильнул к кубку. Когда он вновь поднял глаза, то увидел вместо черепахи лишь курносого волшебника, делающего пассы над блюдом. Однако возбужденная болтовня зрителей не оставляла сомнений, что остальные по-прежнему видят рептилию. Вакара подмывало похвастать своей невосприимчивостью к магическим иллюзиям благодаря хмельным напиткам (об этом он давно подозревал), но он передумал. Он все еще не доверял Квазигану, а посему решил, что поступит неблагоразумно, открыв ему свой маленький секрет.
Он посмотрел на Порфию, восседавшую на своем кресле. Это был очень необычный трон в форме огромной змеи из камня оливкового цвета. Голова и шея змеи образовывали один подлокотник, а туловище - другой. Хвост обвивался вокруг спинки, сиденья и ножек до самого пола.
- Это удивительное кресло, - произнесла Порфия, чья бледная кожа просвечивала сквозь платье цвета морской волны. - Оно с берегов озера Тритон, где такие змеи считаются священными. Говорят, в царствование моей бабушки кресло перевезли через пустыню Гведулию, подвесив к седлам двух необыкновенных животных, которые в тех краях служат для верховой езды. Они выше коней и вдобавок наделены огромными горбами. Если верить легенде, это настоящая змея, парализованная заклинанием и...
- Мы, культурные люди, - вмешался Тьегос, - конечно, не верим в глупые сказки. - Он царапнул по подлокотнику ногтем большого пальца. - Убедись сам, господин Вакар, это мифическое чудовище - не что иное, как камень.
Вакар дотронулся до подлокотника трона, на ощупь тот действительно напоминал твердый кремнистый известняк.
- И все же, дорогая моя, - обратился Тьегос к королеве, - тебе бы следовало утопить его в бухте Седерадо и обзавестись другим. Но не из-за предрассудков, а чисто по эстетическим соображениям. Ну, что у нас сегодня на обед?
По огуджианскому обычаю гости сели по кругу, напротив каждого стоял столик. Слуги подносили яства на золотых блюдах. Вакар счел фаршированную куропатку великолепной, но вкус хлеба показался ему непривычным.
- Что это за злак? - поинтересовался он.
- Конечно, вам, пусадцам, такой хлеб в диковинку, - ответил Тьегос. Он испечен из недавно окультуренного злака под названием "пшеница". Во времена правления отца королевы его завезли с материка. - Он повернулся к Порфии. - Дорогая, продай твоего повара в рабство, иначе мы все превратимся в свиней, поедая эти помои.
Вино было крепким, лучше, чем в Зиске. Вакар сделал большой глоток и лишь потом высказал свое мнение:
- Сударь, я не согласен с тобою. Я нахожу кухню Огуджии восхитительной, вино крепчайшим, а овощи великолепными...
- Твои дифирамбы никого не проведут. - Тьегос тот же успел основательно захмелеть. - Не тешь себя понапрасну мечтой о благосклонности Порфии. Пока речь идет о торговом металле, кораблях или рабах, мое дело сторона, но если ты добиваешься от королевы услуг более интимных, то тебе придется иметь дело со мной, ведь я...
- Тьегос! - вскричала Порфия. - Ты ведешь себя как животное, следи за манерами!
- По крайней мере, - ответил Тьегос, - я ем и пью культурно, а не раздираю мясо, подобно изголодавшемуся льву, и не лакаю вино с жадностью горбатого зверя из Гведулийской пустыни. - Он смерил Вакара уничижительным взглядом.
Вакар покраснел, поняв, что, по огуджийским меркам, его провинциальные манеры поведения за столом оставляют желать лучшего.
- Я всего лишь предупредил этого усатого варвара...
- Замолчи! - воскликнула Порфия, приподнимаясь над змеиным троном. Ее зеленые глаза сверкали, а овальное лицо покраснело от гнева.
За мнимым спокойствием Вакара таилась смертельная угроза.
- Он всего-навсего хочет стать придворным шутом. Правда, Сьегос? принц по-лорски исказил имя фаворита, чтобы еще больше унизить.
- Ах ты, кабанье отродье! - вскричал Тьегос. - Я вырежу твое...
- А ну, вы оба! Успокойтесь! - неожиданно громко воскликнул Гараль. Или позову стражу, и вас выгонят на улицу бичом со свинцовыми шипами... Рабы, уберите объедки!
Слуги убрали блюдо и принесли еще вина. С лица Абеггу из Токалета не сходило изумление - видать, он не привык к простоте нравов огуджийского двора. Вакар понял, что слишком приналег на вино. Он совладал с норовом и, показав на сцену совокупления на стене, спросил:
- Кто-нибудь возьмется это объяснить?
- Это иллюстрация к третьей книге "Золотого Века". Лесной бог Астерио седлает богиню земли Геру, чтобы сотворить первую человеческую пару, объяснил Гараль. В оригинале это звучит так:
Похотью лик обагрен;
Мед расточая устами,
Неумолимый сатир
Геру поверг на траву...
- Нельзя оценить эти стихи по достоинству, если их не спеть, - перебил Тьегос и грянул отменным тенором:
Платье богини зари
Струи шелков розоватых
Нетерпеливо и яро
Он совлекает с нее...
- Проклятье! Даже мне эта задачка не по плечу без хорошей музыки. А не позвать ли нам свирелыцицу?
- Не надо, - подал голос Квазиган. - Я не расстаюсь с музыкальным инструментом, он мне помогает коротать досуг.
Он достал из-за пазухи свирель и взял на ней несколько аккордов.
- Ну, а теперь, сударь, напой мотив. Да, я справлюсь, начинай.
Под сладостные трели флейты Тьегос встал и допел "историю творения" до конца. Когда он умолк, Вакар произнес:
- Сударь, может, ты и шут, и не скажу, кто еще, дабы не оскорблять слух наших гостей, но за всю жизнь я не слышал лучшего голоса, чем твой. Чего бы только я ни отдал, чтобы петь, как ты!
- Это пустяки. - Тьегос, пошатываясь, отступил к своему стулу. - У этой песенки довольно грубый варварский привкус, но в моем исполнении он не так заметен. По крайней мере я не воспринимаю всерьез всю эту глупую мифологию... Ик!
Приступ икоты завершил его речь. Порфия обратилась к Вакару:
- Ну а теперь, сударь, покажи-ка и ты, на что способен.
- Я могу лишь сказать, на что я не способен. - Вакар начал перечислять, загибая пальцы: - Я считал, что умею петь, но, услышав Тьегоса, понял, что всего лишь каркаю, как ворона, питающаяся падалью. Будучи трезв, я могу плясать, - надеюсь, королева помнит, - но сейчас я как назло нетрезв. Я знаю несколько историй, но благородному человеку недопустимо рассказывать их в таком обществе...
- Старина, забудь, что ты благородный, - захихикал Гараль. - Из уст самой королевы я слышал такие соленые истории, что тебе и не снилось.
- Отлично. А вы знаете анекдот о горбуне и жене рыбака? Нет? Ну так вот...
Когда он умолк, все захохотали. Жена Гораля разразилась истерическим смехом - пришлось ее хлопать по спине. Вакар еще рассказал анекдотец-другой, а потом королева Порфия заявила:
- Ты сказал, что умеешь петь - так пусть "ворона" продемонстрирует свой голос.
- Да нет, что ты, твое величество...
- Я настаиваю. Господин Квазиган тебе подыграет.
- Но не говори потом, что я не предупреждал. Квазиган, мотив такой: да-де-де да-де-де...
Свирельщик подхватил мелодию, и Вакар запел "Песнь Врира":
Вот к реке поскакал
Врир, великий герой.
Заискрилось в лучах
Серебро его лат...
Когда он закончил, Порфия захлопала в ладоши и воскликнула:
- Превосходно! Хоть я и не понимаю лорского языка, готова поклясться: ты поешь лучше Тьегоса.
- Я не слышал никакого пения, - прорычал Тьегос, совладав с икотой. Но кажется, где-то поблизости квакала жаба.
- А ты как думаешь? - спросила Порфия Гараля. - Кто лучше поет, Вакар или Тьегос?
- Оба поют великолепно, - уклончиво ответил тертый придворный калач и повернулся к Квазигану. - Ну-ка, давай еще! Сыграй нам какую-нибудь мелодию твоей родины.
Квазиган затянул заунывный мотив.
- Клянусь задницей Астерио, - сказал Тьегос, - это похоже на наш танец в честь богини Луны.
- Откуда ты знаешь, как он выглядит? - удивилась Порфия. - Ведь во время этого танца мужчинам строго-настрого запрещено приближаться к девам.
- Подумаешь, запрещено... Порфия, ты лучшая плясунья в Огуджии, вот и покажи его нам, а Квазиган сыграет.
- Это неприлично, - возразила королева, но ее голос потонул в криках остальных.
Наконец Порфия встала и плавно задвигалась в такт мелодии Квазигана. Она нетвердо держалась на ногах и то и дело наступала на шлейф своего просвечивающего платья, пока не вспылила:
- Проклятая тряпка! Мешает... Она развязала поясок, выскользнула из платья и швырнула его на змеиный трон.
- А ну-ка, раздвиньте эти проклятые столы! - распорядилась совершенно нагая, если не считать расшитых драгоценными камнями сандалий, царственная танцовщица.
Перед глазами Вакара, словно в колдовском тумане, поплыла комната. Казалось, огни лампад на стенах закачались в ритме неземной музыки, а фрески ожили: еще чуть-чуть, и быкоглавый бог добьется своего.
Вакару хотелось вскочить и, подражая Астерио, схватить в объятия гибкое белое тело Порфии. Королева ростом была невеличка, но ее формы будили звериные инстинкты в любом мужчине, который оказывался рядом.
В этот миг Порфия споткнулась и упала на колени Гараля. Министр поднял руку, чтобы отвесить шлепок королевскому задку, но вовремя опомнился. Это зрелище вызвало у Вакара такой приступ смеха, что он чуть не упал со стула.
- Ладно, хватит. - Шатаясь, Порфия вернулась к трону, попыталась натянуть на себя платье и восхитительно в нем запуталась. Тьегос кинулся к ней на выручку. - Кто еще что-нибудь умеет?
- У нас в Тегразене есть игра, - вызвался Квазиган, - под названием "ступай в Керне". По кругу расставляются стулья, на один меньше числа игроков. Пока звучит музыка, все ходят вокруг стульев, а когда она вдруг умолкает, - садятся, и тот, кому это не удается, выходит из игры. Тут убирают еще один стул, и снова все ходят по кругу... До тех пор, пока не останутся два игрока и один стул. Выигрывает тот, кто занимает последний стул. Пожалуй, я сыграю, пока вы будете ходить - староват я для такой атлетики.
- Детская игра. - Тьегос поморщился. - Боюсь, нам скоро надоест.
- Все бы тебе брюзжать! - воскликнула Порфия. - Вакар, Гараль, поставьте этот стул к стене! Господин Квазиган, сиди тут в центре и играй на дудочке. Великие боги! Вы только посмотрите на него! - Она показала на Абеггу из Токалета, который потихоньку свернулся в углу калачиком и уснул. - Ну-ка, разбудите.
- Да как может мужчина, у которого в жилах - кровь, а не вода, уснуть во время такого зрелища! - поразился Вакар.
- Ему это неинтересно, - сказал Тьегос. - Он мне признался, что у них в Гамфазантии общепринято ходить нагишом. Эй, соня, вставай. - Он толкнул спящего ногой.
Разбуженному Абеггу объяснили правила, а потом игроки неуверенно двинулись по кругу. Музыка смолкла, и стулья достались всем, кроме толстой и неповоротливой жены Гараля. Она беззлобно рассмеялась и отошла к стене. Вакар убрал из круга один стул.
- Начали, - скомандовал Квазиган. Мелодия усложнялась, пальцы музыканта все быстрее порхали над свирелью. Вакару казалось, что комната кружится под музыку. Он не понимал, в чем тут дело, так как после ссоры с Тьегосом старался пить меньше.
Свирель умолкла, и на этот раз на ногах остался Тьегос.
- Вот и прекрасно, - сказал любовник королевы. - Меня совершенно не забавляет эта древняя игра. - И он присоединился к жене Гараля. Из круга выбыл еще один стул.
Затем из игры вышел Абеггу из Токалета.
В этот раз мелодия пронизывала принца Вакара до мозга костей, от нее ныли зубы, жгло глаза. Свет лампад померк, а может, Вакару только почудилось. Как бы то ни было, у него все плыло перед глазами. Музыка сотрясала его, как собака - пойманную крысу...
Когда музыка стихла, Вакар быстро огляделся и побежал к темному силуэту, в котором он не без труда опознал змеиный трон королевы Порфии последнее свободное сиденье.
Он в полуобороте упал в его каменные объятья за миг до самой Порфии, которая плюхнулась на его колени с игривым визгом, тотчас перешедшим в истошный вопль.
Вакар вторил ей звериным ревом, он вдруг с ужасом понял, что сидит среди колец гигантской живой рептилии. Голова на длинной шее с шипением взмыла и сразу же опустились. Глаза змеи уставились на пленников, а из пасти выскользнул раздвоенный язык. В то же самое мгновение хвост толщиною с торс Вакара захлестнул их обоих, сковав движения.
Словно издалека до Вакара доносились крики и топот ног. Чудовищная петля сжалась, у Вакара затрещали ребра, - казалось, ожившее дерево душит его в смертельных объятиях. Меча при нем не было; его левую руку зажало между Порфией и змеей, но правая оставалась свободной.
Вакар изо всех сил рванул ворот рубашки и вытащил из-за пазухи отравленный кинжал, от которого погиб Сол, и вонзил его в покрытую чешуей плоть, и еще раз, и еще...
Змея громко зашипела, но сразу же ослабила захват. С невероятным трудом Вакар высвободил вторую руку. Вокруг него корчилась в конвульсиях гигантская тварь. Принц уперся ногами в ее туловище и с силой надавил. Петля поддалась, и Вакар с Порфией высвободились из хватки чудовища. Принц, часто оглядываясь на змею, потащил королеву через зал, подальше от опасности.
В зале они были одни.
Спрятав клинок, Вакар прижимал к себе королеву до тех пор, пока она не перестала дрожать. Наконец, она подняла к нему лицо для поцелуя, но оттолкнула его, как только принц вознамерился совершить полный любовный ритуал.
- Не сейчас, - сказала она. - Чудовище сдохло? Вакар подошел взглянуть и отпрыгнул назад, когда чешуйчатое тело дернулось.
- Еще шевелится! Что все это значит? У нас в Посейдонисе таких тварей нет.
- Они умирают очень медленно, как червь, которого глотает лягушка, дюйм за дюймом. Но скорее всего опасность уже миновала. Видимо, легенда, над которой смеялся Тьегос, - не пустая выдумка. Кстати, о Тьегосе: что за жалких трусов я держу при дворе? Никто не пришел мне на выручку, кроме тебя.
- Не обольщайся, госпожа. Просто я оказался вместе с тобой в чешуйчатых объятиях и не сбежал вовсе не потому, что я такой храбрец. Напротив, никогда в жизни мне не было так страшно. Но почему наш холоднокровный приятель ожил как раз в тот момент, когда мы на него сели? Как ты думаешь, может быть, мы вдвоем показались слишком тяжелы для змея и он выразил свое неудовольствие тем, что очнулся от векового сна?
- Нет. Я ведь частенько сиживала на этом троне с малодушным Тьегосом. Здесь не обошлось без магии. Вакар, мы должны решить эту головоломку, пока ветер времени не заметет следы. Но где же все? Эльбиен! Двэрос!
Ответа не последовало. Она повела Вакара по дворцу, который оказался совершенно пуст, если не считать горстки дрожащих стражников во дворе, ощетинившейся копьями, когда приблизились Порфия с Вакаром.
- Это еще что такое?! - возмутилась Порфия. - Вы что, собственную королеву не узнаете?
Воин в броне из позолоченных пластинок шагнул вперед и спросил:
- Твое величество, а ты не призрак?
- Ты спятил, Гуанто? Конечно, я не призрак.
- А можно, я до тебя дотронусь, чтобы убедиться?
- Что за возмутительная чушь?! Ну ладно, дотронься. - Она величаво протянула ему руку.
Гуанто пощупал ее ладонь, затем поцеловал и сказал гвардейцам:
- Ребята, она настоящая! Прощения просим, величество, но по дворцу пролетели такие слухи... Мои люди очень испугались. Если бы не я, они бы удрали вслед за остальными.
- Им бы тогда не поздоровилось. Если я вдруг снова окажусь в беде, попытайтесь мне помочь, прежде чем спасать собственную шкуру. А ну, живо на свои посты!
Когда стражники разошлись, Порфия сказала Вакару:
- Это Гуанто, помощник командира городского гарнизона. Неужели храбрецы остались только в эпосах и легендах? Трусы, наверное, весь дворец переполошили, когда убегали... И что ты обо всем этом думаешь?
- Я подозреваю нашего приятеля Квазигана, - задумчиво проговорил Вакар. - С другой стороны, он здесь чужак, как и Абеггу из Токалета. Зато Тараль и Тьегос - твои приближенные. Именно они могли питать тайные надежды на трон.
- Ну, в этом я сомневаюсь. Они оба не королевской крови, а потому не могут претендовать на корону.
Вакар улыбнулся.
- Едва ли это препятствие можно назвать неодолимым. Как ты думаешь, откуда берет начало большинство династий?
- Но я ведь с ними не ссорилась, не считая того, что отвергла совет Гараля выйти замуж за Шво из Зиска.
- Так это он тебе присоветовал? Повесь гиену! Я отлично знаю Шво - я ведь его племянник. Он хваткий, как кернеец, и вероломный, как аремориец.
- Я и не намеревалась следовать этому совету. Но все-таки, мы ведь не уверены, что змея ожила по воле человека. А вдруг заклинание, которое ее сковывало, просто само по себе перестало действовать... Сходи за мечом и доспехами, а я тем временем тоже переоденусь для прогулки.
- Куда мы пойдем?
- Все так запутано, что мне необходимо посоветоваться с одной местной вещуньей. Поторопись, я тебя подожду.
Вакар ушел, а когда вернулся в плаще с капюшоном, наброшенным на шлем, то обнаружил совсем другую Порфию. Красивые сапожки из бычьей кожи выглядывали из-под короткого походного плаща. Капюшон был надет на голову, как и у него, а шарф скрывал лицо до самых глаз.
Порфия проводила Вакара до ворот, где он вынул факел из железной петли на стене. Королева повела принца на запад от дворцовой площади по лабиринту вонючих переулков, куда не проникал даже свет звезд.
Наконец она остановилась у одной из дверей и постучала условным стуком. Они подождали. Вскоре дверь на старых несмазанных петлях отворилась.
Маленькая согбенная старушка предложила им войти. В темноте был виден только ее огромный клювовидный нос, торчащий из под капюшона. Единственная сальная свеча едва освещала захламленную и пропахшую плесенью комнатушку. На трехногом столике - одна ножка была сломана и кое-как починена - лежал папирус с иероглифами.
Вещунья что-то пробубнила под нос и свернула папирус.
- Господин Вакар, это моя старая подруга Чарсела, - произнесла Порфия. - Ей не надо представлять тебя, она сама узнает всю твою подноготную с помощью оккультного мастерства.
Вещунья подняла голову, и Вакар увидел огромные блестящие темные глаза и крючковатый нос.
- Ты знаешь, - дрожащим голосом произнесла старая карга, - а ведь я не могу тебе ничего сказать об этом молодом человеке. Словно какая-то стена с самого рождения охраняет его от магии. Я лишь вижу, что он пусадец, возможно очень знатный, и что он по натуре спокоен и склонен к наукам. Однако среда, в которой он вырос, превратила его в грубого хищника и искателя приключений. Впрочем, не надо быть магом, чтобы это понять, достаточно приглядеться к нему хорошенько. Ну подойди, дитя, признайся, что понадобилось тебе на этот раз. Опять приворотное зелье, чтобы удержать твоего ветреного зубоскала?
- Нет, нет, - поспешила отмахнуться Порфия и рассказала о необыкновенном происшествии со змеиным троном.
- Ха! - Чарсела вытащила из кучи скарба медный ковшик, наполнила водой и поставила на стол, после чего зажгла вторую свечу и воткнула в маленький металлический подсвечник. Порывшись среди хлама, колдунья нашла небольшой кувшин с чем-то жидким и капнула в ковшик. Словно искры, брызнули во все стороны отблески пламени. Чарсела убрала кувшин и села у противоположного края стола, напротив свечи, чтобы видеть отражение огня в воде.
Долго просидела так вещунья. Вакар, стоя спиной к двери, слегка изменил позу и при этом ненароком лязгнул мечом. Порфия укоризненно посмотрела на него. Где-то среди хлама зашуршала мышь, во всяком случае Вакар надеялся, что это мышь. Взгляд его с неподвижной знахарки переместился на огромного паука, плетущего на потолке тенета. Наконец раздался писклявый голос вещуньи:
- Очень странно. Я вижу лишь смутные силуэты, все как в тумане, ничего не разобрать. Поверьте моему опыту, здесь замешана могучая магия. Попытаюсь еще раз...
Она снова капнула из кувшина и снова умолкла. В сиянии свечи Вакар видел отрешенность на ее лице. И тут за его спиной с треском распахнулась дверь.
Вакар увидел, как ведьма и Порфия вскинули головы и испуганно воззрились на того, кто стоял за его спиной. Когда же он оглянулся сам, на его шлем обрушился удар чудовищной силы. Вакар упал на стол, тот с грохотом опрокинулся. Ковш и свеча полетели на пол, Чарсела и Порфия завизжали.
Вакар оказался на четвереньках. Голова кружилась,, в глазах было темно. Он вскочил на ноги и схватился за рукоять меча. Клинок выскользнул из ножен как раз вовремя, чтобы парировать очередной удар сплеча, нацеленный в голову принца. В свете второй свечи он увидел троих мужчин, ворвавшихся в комнату. Все они были в масках.
Глава 6
ЧЕРНАЯ ГАЛЕРА
Вакар атаковал ближайшего - того, чей удар он только что парировал. Человек в маске отскочил, но при этом поскользнулся в луже воды из опрокинутого ковшика. Прежде чем он успел восстановить равновесие, меч Вакара опередил неудачную попытку противника защититься и погрузился глубоко в складки его одежды. Принц почувствовал, как острие вонзилось в плоть.
- Чарсела, уведи ее отсюда! - закричал Вакар, не поворачивая головы.
Раненый схватился за бок свободной рукой и упал. Сквозь его хрип Вакар смутно различил увещевания колдуньи и протесты Порфии, услышал, как отворилась дверь черного хода, а затем хлопнула. Тем временем остальные убийцы вовлекли Вакара в схватку. Спотыкаясь о всякий хлам и лязгая мечами, они нападали с двух сторон на принца и стали теснить его в угол.
Вакар отчаянно защищался. Будь у него щит, он бы справился бы с ними, отбиваясь левой рукой, но он не решался нагнуться за стулом ведьмы, чтобы воспользоваться им вместо щита.
Вместо этого он сунул руку за пазуху и вытащил отравленный кинжал, который уже спас ему жизнь этой ночью. "Может быть, яд и потерял свою силу, - подумал он, - но хоть отвлечет ненадолго". Он метнул кинжал в того, кто был пониже ростом.
Человек в маске увернулся, но нож все-таки задел его рукоятью и, не причинив никакого вреда, полетел на пол. Тем не менее внимание убийцы было отвлечено, и даже его напарник на миг перевел взгляд на летящий клинок.
Не теряя времени даром Вакар бросился вперед, и его яростный натиск увенчался успехом - острие меча вонзилось в горло высокого убийцы. И тут Вакар почувствовал сильный толчок, а затем жгучую боль - на его правой руке появился порез. Коротышка, который присел, увертываясь от кинжала, вновь воспрял духом и замахнулся на лорска мечом.
Вакар, выдергивая клинок из горла долговязого, заметил краем глаза, что последний враг обратился в бегство, не дожидаясь, пока принц нанесет ему удар. Долговязый выронил меч и схватился за шею; в горле у него заклокотало, и он повалился на пол. Человек, которого Вакар ранил первым, ковылял к выходу. Убийца, оставшийся невредимым, ударом ноги отшвырнул его в сторону и метнулся за дверь.
Вакар перепрыгнул через труп и кинулся к раненому, намереваясь покончить с ним одним точным ударом.