– Ты пойдешь со мной, – сказал он ей. – Луна и звезды, девочка! Это для твоего же блага. Гругашу нельзя доверять.
Кейт ударила коленом ему в пах, он охнул и согнулся пополам, разжав руки. Она вовсе не была уверена, что это поможет против такого существа, как Аркан, и обрадовалась, что прием сработал. Она вновь кинулась к двери. В глазах ее преследователя блеснул злобный огонь, заставивший Кейт вздрогнуть. Его взгляд шарил по небольшому заднему крыльцу, в тщетной надежде отыскать ее.
– Я не враг, – прошипел он сквозь стиснутые зубы.
Прежде чем Кейт успела ответить, дверь перед ней распахнулась и она чуть не упала. Ее подхватили чьи-то сильные руки и поставили на ноги. Она поднимала глаза все выше и выше, пока не увидела лицо гругаша, взиравшего на нее с высоты своего роста. Очевидно, на него не действовали вышитые на куртке заклинания. Он окинул ее долгим внимательным взглядом, а затем посмотрел на лесничего Кроди Борта.
– А кто же враг? – тихо спросил он. – Может быть, утративший доверие гругаш?
Аркан переменился в мгновение ока. Кейт видела, как он испугался.
– Нет, нет… ваше могущество.
Некоторое время гругаш просто смотрел на Аркана, а затем сказал:
– Принеси хоба к моим дверям. Только осторожно.
Аркан кивнул и быстро попятился. Спустившись с крыльца, он повернулся и потрусил к парку. Кейт была уверена, что он не вернется, и очень удивилась, когда Аркан, поравнявшись с неподвижным телом Финна, поднял хоба на руки и поспешил обратно.
– У них нет на уме ничего плохого, – сказал ей гругаш, наблюдая, как Аркан возвращается со своей ношей. – Но это трудные времена.
– Я… я полагаю. Просто… я не знаю. Я пока не понимаю, кто на чьей стороне. Джеки рассказала мне все, что знала, но, думается, знала она не много.
– Джеки, – выдохнул гругаш.
К этому времени Аркан уже приблизился к крыльцу и передал хоба Вруику.
– Возвращайся к Кроди Борту и доложи ему обо всем, – велел он лесничему. – Не забудь присовокупить пару сплетен обо мне.
– Помилуйте, ваше могущество, как можно?..
– Думаю, запросто, – ответил на это гругаш и велел Кейт запереть дверь. Кейт с удовлетворением заметила испуганное выражение Аркана, когда дверь захлопнулась у него перед носом. Но потом Кейт вспомнила, зачем она здесь, что это за место и о том, кто хозяин. Джеки говорила, что гругаш ей понравился. Но кто знает, можно ли ему верить?
– Как вы думаете, куда они утащили Джеки? – запинаясь, спросила она.
Положив Финна на подоконник, он приподнял его веки, чтобы осмотреть закатившиеся глаза. Казалось, он какое-то время размышлял над вопросом, но, так ничего и не сказав, вновь склонился над хобом.
Глава 10
Глава 11
Кейт ударила коленом ему в пах, он охнул и согнулся пополам, разжав руки. Она вовсе не была уверена, что это поможет против такого существа, как Аркан, и обрадовалась, что прием сработал. Она вновь кинулась к двери. В глазах ее преследователя блеснул злобный огонь, заставивший Кейт вздрогнуть. Его взгляд шарил по небольшому заднему крыльцу, в тщетной надежде отыскать ее.
– Я не враг, – прошипел он сквозь стиснутые зубы.
Прежде чем Кейт успела ответить, дверь перед ней распахнулась и она чуть не упала. Ее подхватили чьи-то сильные руки и поставили на ноги. Она поднимала глаза все выше и выше, пока не увидела лицо гругаша, взиравшего на нее с высоты своего роста. Очевидно, на него не действовали вышитые на куртке заклинания. Он окинул ее долгим внимательным взглядом, а затем посмотрел на лесничего Кроди Борта.
– А кто же враг? – тихо спросил он. – Может быть, утративший доверие гругаш?
Аркан переменился в мгновение ока. Кейт видела, как он испугался.
– Нет, нет… ваше могущество.
Некоторое время гругаш просто смотрел на Аркана, а затем сказал:
– Принеси хоба к моим дверям. Только осторожно.
Аркан кивнул и быстро попятился. Спустившись с крыльца, он повернулся и потрусил к парку. Кейт была уверена, что он не вернется, и очень удивилась, когда Аркан, поравнявшись с неподвижным телом Финна, поднял хоба на руки и поспешил обратно.
– У них нет на уме ничего плохого, – сказал ей гругаш, наблюдая, как Аркан возвращается со своей ношей. – Но это трудные времена.
– Я… я полагаю. Просто… я не знаю. Я пока не понимаю, кто на чьей стороне. Джеки рассказала мне все, что знала, но, думается, знала она не много.
– Джеки, – выдохнул гругаш.
К этому времени Аркан уже приблизился к крыльцу и передал хоба Вруику.
– Возвращайся к Кроди Борту и доложи ему обо всем, – велел он лесничему. – Не забудь присовокупить пару сплетен обо мне.
– Помилуйте, ваше могущество, как можно?..
– Думаю, запросто, – ответил на это гругаш и велел Кейт запереть дверь. Кейт с удовлетворением заметила испуганное выражение Аркана, когда дверь захлопнулась у него перед носом. Но потом Кейт вспомнила, зачем она здесь, что это за место и о том, кто хозяин. Джеки говорила, что гругаш ей понравился. Но кто знает, можно ли ему верить?
– Как вы думаете, куда они утащили Джеки? – запинаясь, спросила она.
Положив Финна на подоконник, он приподнял его веки, чтобы осмотреть закатившиеся глаза. Казалось, он какое-то время размышлял над вопросом, но, так ничего и не сказав, вновь склонился над хобом.
Глава 10
Кейт убедилась, что Башня гругаша и впрямь была очень странной. Вещи словно ускользали от взгляда. Призрачная мебель то появлялась, то исчезала. Кто-то копошился в темных углах. Кейт подумала о крысах и пауках и придвинулась ближе к подоконнику, на котором подле Финна сидел Вруик. Но когда она взглянула на его мрачное лицо, ей стало еще больше не по себе.
Он вытащил толстый кожаный мешок и принялся доставать оттуда различные склянки с настойками, припарки и одеяла. Кейт подумала, что, судя по размерам мешка, в нем не должна была бы поместиться и половина того, что он оттуда извлек. Засунув мешок обратно, гругаш первым делом приготовил какую-то микстуру и протянул кружку Кейт:
– Выпей это.
– Спасибо, не беспокойтесь, – начала она, отодвигаясь.
– Я не причиню тебе вреда, – сказал он.
Кейт колебалась еще несколько секунд, затем осторожно взяла кружку у него из рук. Содержимое пахло отвратительно.
– Ты же пришла ко мне за помощью, не так ли? – сказал он, пока она держала кружку, не решаясь сделать глоток. Его голос был спокойным, но глаза опасно сверкнули.
– Хорошо, хорошо, – произнесла Кейт.
Она зажмурилась и выпила все до дна. Вкус был столь же омерзительным, как и запах. Но она сразу же ощутила, как по телу разлилось тепло, перестало сводить живот, а голова прояснилась.
– Что это за лекарство? – спросила она. Вместо ответа гругаш дал ей понять, что ему требуется ее помощь. Кейт приподняла голову хоба, а Вруик стал что-то вливать ему в рот. На мертвенно-бледном лице хоба вновь заиграл румянец. Гругаш смазал синяки на теле Финна каким-то притиранием, положил на лоб хоба компресс и повернулся к Кейт.
– Теперь твоя очередь, – сказал он. – Сядь сюда и подними рубашку.
Кейт почувствовала неловкость, поднимая блузку перед гругашем. Но он вел себя как заправский доктор, осмотрел ушибы, дал ей мазь, чтобы втереть в синяки, и объявил, что она еще легко отделалась. Он устроил Финну постель в углу из одеял, которые вытащил из своего бездонного мешка. Затем принес две кружки и термос, который начал дымиться, как только гругаш поставил его на подоконник между собой и Кейт, и открыл крышку.
Кейт посмотрела на термос. Чай пах отменно. Она хотела спросить, где он достал такой потрясающий мешок, но стоило ей поднять взгляд на мрачное лицо Вруика, как вопрос застрял у нее в горле. Вместо этого она стала смотреть в окно на Виндзорский парк, который Финн называл Лирг Грин.
– Кажется, у тебя здесь не много гостей, – сказала она наконец.
– Достаточно. – Он разлил чай, уже смешанный с молоком, и протянул ей кружку.
– Спасибо.
Чай был гораздо приятнее на вкус, чем зелье, которое он заставил ее выпить, но подействовал точно так же, стоило ей сделать первый глоток. Кейт огляделась, ощущение призрачности стало постепенно исчезать.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она.
– Долг не всегда приковывал меня к этой Башне, – ответил он. – Было время, когда я мог свободно ходить где пожелаю, как любой из Благословенного двора. Но теперь наступили тяжелые времена, дочь повелителя пропала, и лэрд не позволяет мне рисковать Сердцем Кинроувана, даже ради спасения принцессы, хотя ее пленение причиняет отцу огромное горе.
– А что такое Сердце?
Гругаш улыбнулся:
– Это я. Я и есть Сердце Кинроувана.
– Не понимаю.
– Тебе уже говорили, что наши чары и волшебство теряют силу?
Кейт кивнула, хотя то, что она увидела за последний день, на ее взгляд, подтверждало как раз обратное.
– И я стараюсь сохранить оставшееся, – продолжил объяснять гругаш. – Эта Башня построена на перекрестке, на пересечении путей. Слышала когда-нибудь о таком?
Кейт кивнула.
– Это линии, соединяющие сакральные места? Такие, как столбы Стоунхенджа?
– Точно, но, конечно, не столь значительные, как то святое место, о котором ты упомянула. В этих линиях концентрируется могущество – сила земли, сила луны, воды, огня и воздуха. Я забираю эту силу и распределяю ее над владениями лэрда. Только это поддерживает наше существование.
– Джеки говорила, что это как-то связано с отсутствием людской веры.
– Это старый спор, который так и не был до конца разрешен, – ответил гругаш. – Многие волшебные существа и некоторые смертные полагают, что мы живем вашей верой. Но наверняка я знаю только то, что в эти времена неверия, которые в любом случае на руку Неблагословенному двору, нас становится все меньше. Еще я слышал, будто это происходит потому, что мы живем на чужой земле.
– А на вашей родине люди еще верят в волшебство? – спросила Кейт.
– Во всяком случае, больше, чем здесь, но и там нас осталось немного. Думаю, все становится еще запутанней от нашей собственной убежденности принять тот факт, что мы зависим от смертных.
– Так, значит, ты Сердце Кинроувана, – сказала она, чтобы переменить тему. – А дочь повелителя – его Душа. Вы были любовниками?
Что-то мелькнуло в глазах гругаша, но Кейт не удалось разобрать, что именно. Может быть, боль. Или гнев? Но эта искра погасла так же быстро, как зажглась.
– Нам приходилось играть эту роль, в определенное время, – ответил гругаш. – Хотя в основном мы друзья. Если бы Лорана вышла замуж, я был бы свободен. Но до этого…
Кейт поразили слова в «определенное время». Это больше походило на период спаривания у животных, но потом она поняла, что речь шла о сакральных днях, таких как Майский день или Самхейн.
Она бросила быстрый взгляд на его лицо, повернутое к парку. Оно вновь стало суровым. Кейт вспомнились слова Джеки, что шрамов почти незаметно, когда гругаш приветлив, но сейчас они придавали его лицу зловещее выражение. Вероятно, ей надо уходить. Но сперва…
– Ты поможешь мне найти Джеки? – спросила она.
Гругаш повернулся к ней, его взгляд словно был устремлен в какие-то неведомые дали, но через мгновение он сфокусировался на Кейт, и Вруик твердо посмотрел ей в глаза.
– Для этого нам нужно подняться наверх, – сказал он.
Кейт взглянула на хоба, спавшего в своем гнезде из одеял.
– А как быть с Финном?
– Пусть придет в себя. В таком состоянии от него все равно толку немного. А теперь идем. Мы и так беседовали слишком долго. День на исходе.
Кейт поставила кружку на подоконник. Начинало темнеть. Кейт поежилась при мысли, что ей придется отправляться на поиски Джеки ночью. Гругаш уже стоял у дверей, на его плече болтался мешок. Кейт отвернулась от окна и поспешила за ним вверх по лестнице.
Они миновали один лестничный пролет, затем другой. В доме царила тишина. Кейт продолжало казаться, что в темноте кто-то прячется, но маленькие создания двигались бесшумно. В пустых залах и коридорах эхом разносился лишь звук их шагов. Гругаш привел ее в спальню на третьем этаже. Если не считать отсутствия мебели, дом не выглядел заброшенным. Нигде не было пыли, отштукатуренные стены казались чистыми, паркет блестел.
– Как случилось, что здесь никто не живет? – спросила она. – Кроме тебя, конечно.
– Место пронизано волшебством. Несколько раз сюда вселялись люди из твоего мира, но находили дом… неуютным и быстро съезжали.
– Почему бы тебе просто не купить его в реальном мире?
Гругаш повернулся к ней:
– А какой из двух миров более реальный: твой или волшебный?
– Я…
– На самом деле я хозяин этого дома, как в твоем мире, так и в своем.
– А почему ты тогда не обставишь его как следует?
– Ты видишь лишь то, что я хочу тебе показать. Иди сюда.
Он указал на окно и открыл его. Когда Кейт встала рядом с ним, у нее закружилась голова, так что ей пришлось ухватиться за подоконник. Она ожидала увидеть улицу и желто-красные кроны деревьев, а вместо этого перед ней в миниатюре простирался весь город. От Британии на западной окраине до Венира, от Парламентских высот на севере до того места, где Бэнк-стрит переходит в Хайвэй 31. Это было невозможно. Гругаш поддержал ее под руки.
– Это… это по-настоящему? – спросила она слабым голосом.
– Город или этот вид? – спросил он с некоторым удивлением.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
Гругаш кивнул:
– И то и другое вполне реально. Мы смотрим на город с Башни гругаша. А он должен быть способен одним взглядом обозреть всю страну своего лэрда, когда в этом есть необходимость, как, например, сегодня.
– Вот мой дом, – сказала Кейт, показывая рукой.
– Постой спокойно минутку, – сказал гругаш. Он высунулся далеко из окна. Минуты шли, Кейт переминалась с ноги на ногу, но Вруик все не шевелился. Только она уже собралась что-то сказать, как он охнул.
– Этот «ох» значит, что все хорошо или что все плохо? – спросила она.
– С какой точки зрения посмотреть, – ответил гругаш, выпрямляясь. – Ты видишь то большое здание в саду Тома Кокла?
– Где, где?
– Тома Кокла лэрд сделал правителем района, который вы называете Глиб, а районом, в котором мы сейчас находимся, правит Кроди Борт.
– Так какое здание? Городской Административный центр на Лансдаун, – сказала она, когда гругаш указал ей еще раз. – Это там они держат Джеки?
Вруик кивнул.
– Я думаю, что ночью они отведут ее в Крепость.
– В Калабоги, туда, где Лорана?
– Мы знаем, что там они прячут Рог, – ответил гругаш. – Но где дочь повелителя, не известно.
– А почему ты не можешь найти Лорану так же, как Джеки?
Гругаш покачал головой:
– Они наложили на нее заклятия, которые не дают мне ее увидеть.
Некоторое время они молчали. Наконец Кейт вздохнула и двинулась к двери.
– Пожалуй, мне пора, – сказала она. – У тебя есть какие-нибудь идеи? – спросила Кейт, пока они спускались вниз по лестнице.
– Сила здесь не поможет, нужно действовать хитростью. Тебе придется проникнуть внутрь, найти ее потихоньку и освободить.
Кейт остановилась на ступеньке:
– Да что ты говоришь? Блестящий план. Удивляюсь, как я сама до этого не додумалась.
Гругаш обернулся и посмотрел на нее:
– Что ты от меня хочешь? Ты полагаешь, я махну рукой и все само образуется?
– Было бы неплохо.
– Мое волшебство не такое.
– А какое же? Гругаш вздохнул:
– Мне приходится действовать тайно. Время могущественных волшебников миновало. У нас лишь жалкие остатки былой силы, например Рог, собирающий Неистовую Охоту, но обычные обитатели Волшебной страны стали слабы.
– Но ведь тебя считают великим чародеем. Все боятся тебя до полусмерти.
– Я не имею права растрачивать свои силы на подобные вещи. Если бы я пренебрег своим долгом, я мог бы попытаться, но я никогда этого не сделаю. Неужели ты думаешь, что я поставлю на карту жизни всех обитателей Волшебной страны, чтобы выручить твою подругу?
– Ты не лучше остальных, – сказала Кейт. – Вы просто ищете таких простофиль, как Джеки, чтобы они делали за вас всю грязную работенку.
– Это не так.
В его глазах зажегся опасный огонь, но Кейт не обратила на это внимания.
– Неужели? – ехидно переспросила она, но не рискнула продолжить.
Обидные слова вертелись у нее на кончике языка, но она промолчала. К чему все это? Сейчас ей надо подумать о Джеки. И еще о принцессе, которая заслуживает лучшей участи. И ради них, особенно ради Джеки, она сделает все, что сможет. Но не ради трусливых обитателей Волшебной страны, и уж конечно, не ради гругаша.
Она протиснулась вперед.
– Что ж, увидимся. А то у меня много дел.
Кейт спустилась вниз и вошла в комнату, где все еще спал Финн. Оттуда она забрала синюю куртку и красную шапку, с которой все началось.
– Кейт, – сказал гругаш, когда она направлялась в кухню, – Джеки сама приняла решение, никто не принуждал ее.
– Это потому, что никто из вас не захотел пойти.
Гругаш покачал головой:
– Потому что никто из нас не мог.
— Хорошо, – сказала Кейт. – Ты не можешь, потому что должен оставаться здесь и держать руку на пульсе, а что же остальные? Почему они ничего не предприняли?
– Из-за Охотников. Несмотря на то что говорится в ваших сказках, у нас есть души. Но те, кого схватят Охотники, теряют их навсегда.
– Значит, нам с Джеки рискнуть своими душами – это пара пустяков?
– Вы не связаны долгом, как я, и страх не парализует вашу волю, этим вы отличаетесь от моего народа.
– Ты не ответил на вопрос.
– Вас никто не заставляет, – сказал гругаш.
– Поздно говорить об этом теперь, когда они схватили Джеки.
– Я не знал, что так получится.
Кейт вспомнила, как Финн отговаривал их приближаться к Башне, и понурилась.
– Когда ты сказал, что Охотники забирают ваши души, ты имел в виду, что вы становитесь такими же, как неупокоенные мертвецы в канун Самхейна?
– Нет, Охотники питаются душами тех, кого они поймали.
Кейт вздрогнула:
– И все же…
– Мы лишились своих героев, Кейт. Хобы и брауни – маленький народец, они не могут противостоять даже боганам, не говоря уже об Охоте или Гире Старшем с его родичами. Им слишком долго приходилось прятаться, они просто разучились быть храбрыми. Нужны новые герои, чтобы подать им пример, а нашими героями всегда были смертные.
– Если ты выбрал на эту роль меня, то должна тебя разочаровать: я не гожусь.
– Нет? И все же ты собираешься спасти свою подругу. Я бы сказал, что это смелый поступок.
– Да, но… – Кейт смущенно улыбнулась. – Я должна идти.
– Будь осторожна, Кейт Щелкунчик.
Кейт окинула его долгим взглядом, затем кивнула, натянула красную шапку и вышла за дверь. Она постояла во дворе, глядя на темнеющее небо. Пройдет целая долгая ночь, прежде чем она сможет вернуться к себе домой и взять машину. Она уже собиралась надеть куртку и двинуться в путь, как от изгороди отделилась знакомая фигура. Аркан Гарти, лесничий Кроди Борта.
– Ты что, опять за старое? – рыкнула на него Кейт, прежде чем он успел сказать хоть слово.
Аркан поднял руки.
– Я хочу пойти с тобой, – сказал он. – Хочу помочь.
– Это велел тебе твой хозяин?
Аркан помотал головой:
– Я ждал здесь все время, пока ты была внутри. Все думал о том, что ты сказала… Мне стало стыдно…
Голос Аркана дрожал, и он выглядел таким растерянным, что Кейт стало его жалко. Она сама толком не знала, почему поступила так, а не иначе, поскольку не очень-то ему верила, но, возможно, на нее повлияли слова гругаша о героях. Не то чтобы она чувствовала себя героиней, но она прекрасно знала, что теперь ей придется действовать самостоятельно. И если Аркан Гарти хотел помочь, то почему бы не дать ему такой шанс.
– Тогда пойдем, – сказала она. – Время не ждет.
И они вместе поспешили через парк к ее дому.
– Как тебя называть? – спросил он, когда они дошли до Бельмонт-авеню.
Кейт оценила его вежливость, вспомнив то, что рассказывала ей Джеки о произносимых и тайных именах фей.
– Кейт, – ответила она. – Кейт Щелкунчик, – добавила она с улыбкой. – Добро пожаловать в мой ночной кошмар.
– Что?
Аркан не мог оценить рок-н-ролльных аллюзий, вспомнила Кейт, но не стала растолковывать. Как можно объяснить песню Эллиса Купера[2] кому-нибудь из Волшебной страны.
– Ничего. Просто мы говорим так с Джеки, когда нас ждут какие-нибудь приключения, а сегодня, поверь, их у нас будет немало.
Лисья голова кивнула. В свете сумерек Кейт казалось, что за ней крадется лиса-оборотень. И впрямь безумная ночь. «Держись там, Джеки, – мысленно обратилась она к подруге. – Кавалерия в пути. Нас уже двое».
Он вытащил толстый кожаный мешок и принялся доставать оттуда различные склянки с настойками, припарки и одеяла. Кейт подумала, что, судя по размерам мешка, в нем не должна была бы поместиться и половина того, что он оттуда извлек. Засунув мешок обратно, гругаш первым делом приготовил какую-то микстуру и протянул кружку Кейт:
– Выпей это.
– Спасибо, не беспокойтесь, – начала она, отодвигаясь.
– Я не причиню тебе вреда, – сказал он.
Кейт колебалась еще несколько секунд, затем осторожно взяла кружку у него из рук. Содержимое пахло отвратительно.
– Ты же пришла ко мне за помощью, не так ли? – сказал он, пока она держала кружку, не решаясь сделать глоток. Его голос был спокойным, но глаза опасно сверкнули.
– Хорошо, хорошо, – произнесла Кейт.
Она зажмурилась и выпила все до дна. Вкус был столь же омерзительным, как и запах. Но она сразу же ощутила, как по телу разлилось тепло, перестало сводить живот, а голова прояснилась.
– Что это за лекарство? – спросила она. Вместо ответа гругаш дал ей понять, что ему требуется ее помощь. Кейт приподняла голову хоба, а Вруик стал что-то вливать ему в рот. На мертвенно-бледном лице хоба вновь заиграл румянец. Гругаш смазал синяки на теле Финна каким-то притиранием, положил на лоб хоба компресс и повернулся к Кейт.
– Теперь твоя очередь, – сказал он. – Сядь сюда и подними рубашку.
Кейт почувствовала неловкость, поднимая блузку перед гругашем. Но он вел себя как заправский доктор, осмотрел ушибы, дал ей мазь, чтобы втереть в синяки, и объявил, что она еще легко отделалась. Он устроил Финну постель в углу из одеял, которые вытащил из своего бездонного мешка. Затем принес две кружки и термос, который начал дымиться, как только гругаш поставил его на подоконник между собой и Кейт, и открыл крышку.
Кейт посмотрела на термос. Чай пах отменно. Она хотела спросить, где он достал такой потрясающий мешок, но стоило ей поднять взгляд на мрачное лицо Вруика, как вопрос застрял у нее в горле. Вместо этого она стала смотреть в окно на Виндзорский парк, который Финн называл Лирг Грин.
– Кажется, у тебя здесь не много гостей, – сказала она наконец.
– Достаточно. – Он разлил чай, уже смешанный с молоком, и протянул ей кружку.
– Спасибо.
Чай был гораздо приятнее на вкус, чем зелье, которое он заставил ее выпить, но подействовал точно так же, стоило ей сделать первый глоток. Кейт огляделась, ощущение призрачности стало постепенно исчезать.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она.
– Долг не всегда приковывал меня к этой Башне, – ответил он. – Было время, когда я мог свободно ходить где пожелаю, как любой из Благословенного двора. Но теперь наступили тяжелые времена, дочь повелителя пропала, и лэрд не позволяет мне рисковать Сердцем Кинроувана, даже ради спасения принцессы, хотя ее пленение причиняет отцу огромное горе.
– А что такое Сердце?
Гругаш улыбнулся:
– Это я. Я и есть Сердце Кинроувана.
– Не понимаю.
– Тебе уже говорили, что наши чары и волшебство теряют силу?
Кейт кивнула, хотя то, что она увидела за последний день, на ее взгляд, подтверждало как раз обратное.
– И я стараюсь сохранить оставшееся, – продолжил объяснять гругаш. – Эта Башня построена на перекрестке, на пересечении путей. Слышала когда-нибудь о таком?
Кейт кивнула.
– Это линии, соединяющие сакральные места? Такие, как столбы Стоунхенджа?
– Точно, но, конечно, не столь значительные, как то святое место, о котором ты упомянула. В этих линиях концентрируется могущество – сила земли, сила луны, воды, огня и воздуха. Я забираю эту силу и распределяю ее над владениями лэрда. Только это поддерживает наше существование.
– Джеки говорила, что это как-то связано с отсутствием людской веры.
– Это старый спор, который так и не был до конца разрешен, – ответил гругаш. – Многие волшебные существа и некоторые смертные полагают, что мы живем вашей верой. Но наверняка я знаю только то, что в эти времена неверия, которые в любом случае на руку Неблагословенному двору, нас становится все меньше. Еще я слышал, будто это происходит потому, что мы живем на чужой земле.
– А на вашей родине люди еще верят в волшебство? – спросила Кейт.
– Во всяком случае, больше, чем здесь, но и там нас осталось немного. Думаю, все становится еще запутанней от нашей собственной убежденности принять тот факт, что мы зависим от смертных.
– Так, значит, ты Сердце Кинроувана, – сказала она, чтобы переменить тему. – А дочь повелителя – его Душа. Вы были любовниками?
Что-то мелькнуло в глазах гругаша, но Кейт не удалось разобрать, что именно. Может быть, боль. Или гнев? Но эта искра погасла так же быстро, как зажглась.
– Нам приходилось играть эту роль, в определенное время, – ответил гругаш. – Хотя в основном мы друзья. Если бы Лорана вышла замуж, я был бы свободен. Но до этого…
Кейт поразили слова в «определенное время». Это больше походило на период спаривания у животных, но потом она поняла, что речь шла о сакральных днях, таких как Майский день или Самхейн.
Она бросила быстрый взгляд на его лицо, повернутое к парку. Оно вновь стало суровым. Кейт вспомнились слова Джеки, что шрамов почти незаметно, когда гругаш приветлив, но сейчас они придавали его лицу зловещее выражение. Вероятно, ей надо уходить. Но сперва…
– Ты поможешь мне найти Джеки? – спросила она.
Гругаш повернулся к ней, его взгляд словно был устремлен в какие-то неведомые дали, но через мгновение он сфокусировался на Кейт, и Вруик твердо посмотрел ей в глаза.
– Для этого нам нужно подняться наверх, – сказал он.
Кейт взглянула на хоба, спавшего в своем гнезде из одеял.
– А как быть с Финном?
– Пусть придет в себя. В таком состоянии от него все равно толку немного. А теперь идем. Мы и так беседовали слишком долго. День на исходе.
Кейт поставила кружку на подоконник. Начинало темнеть. Кейт поежилась при мысли, что ей придется отправляться на поиски Джеки ночью. Гругаш уже стоял у дверей, на его плече болтался мешок. Кейт отвернулась от окна и поспешила за ним вверх по лестнице.
Они миновали один лестничный пролет, затем другой. В доме царила тишина. Кейт продолжало казаться, что в темноте кто-то прячется, но маленькие создания двигались бесшумно. В пустых залах и коридорах эхом разносился лишь звук их шагов. Гругаш привел ее в спальню на третьем этаже. Если не считать отсутствия мебели, дом не выглядел заброшенным. Нигде не было пыли, отштукатуренные стены казались чистыми, паркет блестел.
– Как случилось, что здесь никто не живет? – спросила она. – Кроме тебя, конечно.
– Место пронизано волшебством. Несколько раз сюда вселялись люди из твоего мира, но находили дом… неуютным и быстро съезжали.
– Почему бы тебе просто не купить его в реальном мире?
Гругаш повернулся к ней:
– А какой из двух миров более реальный: твой или волшебный?
– Я…
– На самом деле я хозяин этого дома, как в твоем мире, так и в своем.
– А почему ты тогда не обставишь его как следует?
– Ты видишь лишь то, что я хочу тебе показать. Иди сюда.
Он указал на окно и открыл его. Когда Кейт встала рядом с ним, у нее закружилась голова, так что ей пришлось ухватиться за подоконник. Она ожидала увидеть улицу и желто-красные кроны деревьев, а вместо этого перед ней в миниатюре простирался весь город. От Британии на западной окраине до Венира, от Парламентских высот на севере до того места, где Бэнк-стрит переходит в Хайвэй 31. Это было невозможно. Гругаш поддержал ее под руки.
– Это… это по-настоящему? – спросила она слабым голосом.
– Город или этот вид? – спросил он с некоторым удивлением.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
Гругаш кивнул:
– И то и другое вполне реально. Мы смотрим на город с Башни гругаша. А он должен быть способен одним взглядом обозреть всю страну своего лэрда, когда в этом есть необходимость, как, например, сегодня.
– Вот мой дом, – сказала Кейт, показывая рукой.
– Постой спокойно минутку, – сказал гругаш. Он высунулся далеко из окна. Минуты шли, Кейт переминалась с ноги на ногу, но Вруик все не шевелился. Только она уже собралась что-то сказать, как он охнул.
– Этот «ох» значит, что все хорошо или что все плохо? – спросила она.
– С какой точки зрения посмотреть, – ответил гругаш, выпрямляясь. – Ты видишь то большое здание в саду Тома Кокла?
– Где, где?
– Тома Кокла лэрд сделал правителем района, который вы называете Глиб, а районом, в котором мы сейчас находимся, правит Кроди Борт.
– Так какое здание? Городской Административный центр на Лансдаун, – сказала она, когда гругаш указал ей еще раз. – Это там они держат Джеки?
Вруик кивнул.
– Я думаю, что ночью они отведут ее в Крепость.
– В Калабоги, туда, где Лорана?
– Мы знаем, что там они прячут Рог, – ответил гругаш. – Но где дочь повелителя, не известно.
– А почему ты не можешь найти Лорану так же, как Джеки?
Гругаш покачал головой:
– Они наложили на нее заклятия, которые не дают мне ее увидеть.
Некоторое время они молчали. Наконец Кейт вздохнула и двинулась к двери.
– Пожалуй, мне пора, – сказала она. – У тебя есть какие-нибудь идеи? – спросила Кейт, пока они спускались вниз по лестнице.
– Сила здесь не поможет, нужно действовать хитростью. Тебе придется проникнуть внутрь, найти ее потихоньку и освободить.
Кейт остановилась на ступеньке:
– Да что ты говоришь? Блестящий план. Удивляюсь, как я сама до этого не додумалась.
Гругаш обернулся и посмотрел на нее:
– Что ты от меня хочешь? Ты полагаешь, я махну рукой и все само образуется?
– Было бы неплохо.
– Мое волшебство не такое.
– А какое же? Гругаш вздохнул:
– Мне приходится действовать тайно. Время могущественных волшебников миновало. У нас лишь жалкие остатки былой силы, например Рог, собирающий Неистовую Охоту, но обычные обитатели Волшебной страны стали слабы.
– Но ведь тебя считают великим чародеем. Все боятся тебя до полусмерти.
– Я не имею права растрачивать свои силы на подобные вещи. Если бы я пренебрег своим долгом, я мог бы попытаться, но я никогда этого не сделаю. Неужели ты думаешь, что я поставлю на карту жизни всех обитателей Волшебной страны, чтобы выручить твою подругу?
– Ты не лучше остальных, – сказала Кейт. – Вы просто ищете таких простофиль, как Джеки, чтобы они делали за вас всю грязную работенку.
– Это не так.
В его глазах зажегся опасный огонь, но Кейт не обратила на это внимания.
– Неужели? – ехидно переспросила она, но не рискнула продолжить.
Обидные слова вертелись у нее на кончике языка, но она промолчала. К чему все это? Сейчас ей надо подумать о Джеки. И еще о принцессе, которая заслуживает лучшей участи. И ради них, особенно ради Джеки, она сделает все, что сможет. Но не ради трусливых обитателей Волшебной страны, и уж конечно, не ради гругаша.
Она протиснулась вперед.
– Что ж, увидимся. А то у меня много дел.
Кейт спустилась вниз и вошла в комнату, где все еще спал Финн. Оттуда она забрала синюю куртку и красную шапку, с которой все началось.
– Кейт, – сказал гругаш, когда она направлялась в кухню, – Джеки сама приняла решение, никто не принуждал ее.
– Это потому, что никто из вас не захотел пойти.
Гругаш покачал головой:
– Потому что никто из нас не мог.
— Хорошо, – сказала Кейт. – Ты не можешь, потому что должен оставаться здесь и держать руку на пульсе, а что же остальные? Почему они ничего не предприняли?
– Из-за Охотников. Несмотря на то что говорится в ваших сказках, у нас есть души. Но те, кого схватят Охотники, теряют их навсегда.
– Значит, нам с Джеки рискнуть своими душами – это пара пустяков?
– Вы не связаны долгом, как я, и страх не парализует вашу волю, этим вы отличаетесь от моего народа.
– Ты не ответил на вопрос.
– Вас никто не заставляет, – сказал гругаш.
– Поздно говорить об этом теперь, когда они схватили Джеки.
– Я не знал, что так получится.
Кейт вспомнила, как Финн отговаривал их приближаться к Башне, и понурилась.
– Когда ты сказал, что Охотники забирают ваши души, ты имел в виду, что вы становитесь такими же, как неупокоенные мертвецы в канун Самхейна?
– Нет, Охотники питаются душами тех, кого они поймали.
Кейт вздрогнула:
– И все же…
– Мы лишились своих героев, Кейт. Хобы и брауни – маленький народец, они не могут противостоять даже боганам, не говоря уже об Охоте или Гире Старшем с его родичами. Им слишком долго приходилось прятаться, они просто разучились быть храбрыми. Нужны новые герои, чтобы подать им пример, а нашими героями всегда были смертные.
– Если ты выбрал на эту роль меня, то должна тебя разочаровать: я не гожусь.
– Нет? И все же ты собираешься спасти свою подругу. Я бы сказал, что это смелый поступок.
– Да, но… – Кейт смущенно улыбнулась. – Я должна идти.
– Будь осторожна, Кейт Щелкунчик.
Кейт окинула его долгим взглядом, затем кивнула, натянула красную шапку и вышла за дверь. Она постояла во дворе, глядя на темнеющее небо. Пройдет целая долгая ночь, прежде чем она сможет вернуться к себе домой и взять машину. Она уже собиралась надеть куртку и двинуться в путь, как от изгороди отделилась знакомая фигура. Аркан Гарти, лесничий Кроди Борта.
– Ты что, опять за старое? – рыкнула на него Кейт, прежде чем он успел сказать хоть слово.
Аркан поднял руки.
– Я хочу пойти с тобой, – сказал он. – Хочу помочь.
– Это велел тебе твой хозяин?
Аркан помотал головой:
– Я ждал здесь все время, пока ты была внутри. Все думал о том, что ты сказала… Мне стало стыдно…
Голос Аркана дрожал, и он выглядел таким растерянным, что Кейт стало его жалко. Она сама толком не знала, почему поступила так, а не иначе, поскольку не очень-то ему верила, но, возможно, на нее повлияли слова гругаша о героях. Не то чтобы она чувствовала себя героиней, но она прекрасно знала, что теперь ей придется действовать самостоятельно. И если Аркан Гарти хотел помочь, то почему бы не дать ему такой шанс.
– Тогда пойдем, – сказала она. – Время не ждет.
И они вместе поспешили через парк к ее дому.
– Как тебя называть? – спросил он, когда они дошли до Бельмонт-авеню.
Кейт оценила его вежливость, вспомнив то, что рассказывала ей Джеки о произносимых и тайных именах фей.
– Кейт, – ответила она. – Кейт Щелкунчик, – добавила она с улыбкой. – Добро пожаловать в мой ночной кошмар.
– Что?
Аркан не мог оценить рок-н-ролльных аллюзий, вспомнила Кейт, но не стала растолковывать. Как можно объяснить песню Эллиса Купера[2] кому-нибудь из Волшебной страны.
– Ничего. Просто мы говорим так с Джеки, когда нас ждут какие-нибудь приключения, а сегодня, поверь, их у нас будет немало.
Лисья голова кивнула. В свете сумерек Кейт казалось, что за ней крадется лиса-оборотень. И впрямь безумная ночь. «Держись там, Джеки, – мысленно обратилась она к подруге. – Кавалерия в пути. Нас уже двое».
Глава 11
Когда боганы схватили Джеки, она в буквальном смысле оцепенела от ужаса. Она видела, как упали Финн и Кейт и после этого боганы бросились из парка и что есть духу помчались по улицам южной части Оттавы, неся Джеки с собой.
«Неужели они не видят?» – изумлялась она, когда боганы пробегали мимо парня, выгуливавшего собаку, детей, игравших около школ, рабочих, пьющих кофе в обеденный перерыв. Ведь боганы принадлежат к Волшебному миру и люди могут заглянуть в него только с помощью красной шапки, наконец сообразила Джеки. Красной шапки или… Но ведь она уронила и шапку, и куртку и все же их видела.
Боган держал ее так крепко, прижимая к твердой, словно камень, шкуре; зловоние, исходившее от его тела, было таким сильным, а скорость такой головокружительной, что от всего этого вместе взятого она лишилась чувств, чего раньше с ней никогда не случалось. Когда она пришла в сознание после обморока, то ощутила под собой холодный бетон, перед глазами словно в медленном хороводе кружились лица боганов, которые постепенно выплывали из тумана, пока она не стала различать их с убийственной четкостью.
Джеки чуть снова не лишилась чувств, но она знала, что не может позволить себе такой роскоши. Ей надо было выбираться отсюда, и срочно. Когда у нее снова закружилась голова, она закусила нижнюю губу и заставила себя не закрывать глаза. Живот скрутило, но сознания она не потеряла.
Не все из окружавших ее тварей были боганами, по крайней мере не все они были похожи на тех чудищ, от которых ей с Кейт пришлось отбиваться в квартире. К ней подкралась какая-то обнаженная тощая старуха с серой кожей, обтягивающей скелет. Она сопела над самым лицом Джеки. Ее бесцветные глаза горели голодным огнем. Затем это существо наклонилось совсем близко и лизнуло Джеки в щеку. Она вскрикнула и попыталась отвернуться. Боганы рассмеялись.
– Кажется, ты не слишком ей нравишься, Магерт!
Серое женоподобное существо зашипело:
– Дайте мне ее попробовать.
Боганы схватили голову Джеки и держали ее, пока язык Магерт облизывал ее щеку. Джеки застонала, вызвав новый взрыв хохота. Толстые пальцы ощупывали ее живот, сжимали ягодицы, тискали грудь.
– Пухленькая, ее можно зажарить на вертеле, – сказал один из боганов. – Тушить не придется!
Тощие как жерди создания прыгали и пританцовывали за спинами стоявших кружком боганов. Джеки казалось, что серый язык этой карги, обдерет ее всю кожу на лице. Джеки разглядела в окружавшей ее толпе и похожее на тролля горбатое существо, увешанное гирляндами ракушек, зазвеневших, когда он нагнулся. В плотоядной ухмылке обнажились редкие зубы. Джеки попыталась свернуться клубком, но боганы тычками и толчками заставили ее неподвижно лежать на спине. Слюна текла у них по подбородкам, когда они смеялись. От зловония стало невозможно дышать.
– Свою порцию я съем сырой, – прогремел чей-то голос.
Какой-то боган оттащил Магерт от Джеки.
– Оставь другим, старая грымза, – пробормотал он.
Одно из тощих существ протиснулось поближе и потянулось к руке Джеки.
– Ну хоть один пальчик, – простонало оно, прежде чем его тоже оттолкнули в сторону.
– Оставьте ее! – зарычал боган, оттащивший каргу. – Оставьте ее, или я всех вас отколошмачу, будь я проклят, если этого не сделаю!
Поднялся хор протестующих голосов:
– Обжора!
– Я вам покажу, вонючие твари.
– Мы пустим тебя на жаркое, Скракер!
– Она принадлежит Большому Человеку! – рявкнул Скракер. Он стоял над Джеки, как пантера, сторожащая свою добычу. – Она для Босса, может быть, он поделится с нами, а может, и нет.
– Мы хотим есть! – запротестовал другой боган.
– Отдай ее нам, – прошипела Магерт, снова подбираясь поближе.
Скракер вышел вперед и принялся молотить всех без разбору своими кулачищами, пока толпа не отпрянула. Затем стал ходить взад и вперед по бетонному полу, грозно поглядывая на своих товарищей, которые разбились на маленькие группы по двое и по трое и принялись спорить между собой. Тогда он опустился на пол рядом с Джеки, продолжая охранять ее.
Ее запах заставлял его желудок урчать, но он не собирался идти наперекор желаниям своего господина. Человеческая плоть была редкостью. Если поедать слишком многих, люди быстро начнут охоту. Поэтому те, которые попадали в лапы Неблагословенного двора, считались деликатесом и предназначались Большому Человеку. Но всегда оставались объедки, и их получал тот, кто выполнял приказы.
После того как мерзкие твари перестали ее лапать, Джеки еще долго лежала неподвижно, боясь даже дышать. Страх перед ожидавшей ее участью настолько сковал Джеки, что она едва снова не лишилась чувств. Прикосновения серого языка, щупавшие ее пальцы и все эти разговоры о вертеле и тушеном мясе… Она вздрогнула.
Раньше она полагала, что самое страшное – это попасть в руки Неистовых Охотников. Теперь она так не считала. Все связанное с Неблагословенным двором вселяло ужас. Она чувствовала себя слабой и разбитой и едва могла поднять голову. Но когда ее оставили одну, ужас постепенно начал отступать, а сознание проясняться. Необходимо было немедленно придумать план, что-то спешно предпринять, если она хочет вырваться на свободу. Спасения было ждать неоткуда. Теперь она на собственном опыте поняла, почему маленькие хобы вроде Финна боятся сражаться с Воинством.
«Думай, – сказала она себе. – Вспомни все волшебные сказки, которые читала в детстве. Если эти твари существуют на самом деле, то должны подействовать и те средства, с помощью которых с ними боролись». Но кроме волшебных мечей, говорящих котов и прекрасных принцев, спасавших героинь, ей ничего не приходило в голову. Значит, оставалось рассчитывать только на себя. Растерянную и напуганную. И это против двадцати или больше чудовищ. Ее вновь начала бить дрожь. Джеки со всей силы ущипнула себя. Боль помогла ей собраться с мыслями и начать думать, вместо того чтобы просто свернуться калачиком и ждать смерти.
Она медленно села, но тут же застыла, заметив, что стоявший неподалеку боган повел носом. Джеки подумала, что у нее остановится сердце, когда он уставился на нее голодными глазами. Она обтерла обслюнявленное лицо, и ее чуть не стошнило. Боган ухмыльнулся.
– Давай беги, – сказал он. – И я отгрызу одну из твоих ножек, чтоб было пусто этому великану!
– Я… я… – начала Джеки, но не смогла выдавить из себя ничего, кроме этого односложного слова, прозвучавшего как мышиный писк.
– Пальчики оближешь, – пробормотал боган, отворачиваясь. – Проклятье!
Стали подтягиваться и остальные, обступая Джеки плотным кольцом, но стоило охранявшему ее богану рыкнуть на них, как они тут же опять разбрелись по углам.
«Нужно подождать, – сказала себе Джеки. – Выбрать подходящий момент». Они оставили ее в кроссовках-скороходах. Если она сумеет хотя бы немного опередить их, врагам будет уже не догнать ее. Но ждать было нелегко. Время тянулось страшно медленно. То и дело к ней подбиралось какое-нибудь чудище, разя тошнотворным запахом. Вокруг сновали омерзительные твари, безобразные карги и хаги, зловещие обтянутые кожей скелеты, существа, похожие на троллей с ракушками на спине, и отвратительные боганы. К этому прибавлялось сознание того, что с минуты на минуту сюда явится один из великанов…
«Неужели они не видят?» – изумлялась она, когда боганы пробегали мимо парня, выгуливавшего собаку, детей, игравших около школ, рабочих, пьющих кофе в обеденный перерыв. Ведь боганы принадлежат к Волшебному миру и люди могут заглянуть в него только с помощью красной шапки, наконец сообразила Джеки. Красной шапки или… Но ведь она уронила и шапку, и куртку и все же их видела.
Боган держал ее так крепко, прижимая к твердой, словно камень, шкуре; зловоние, исходившее от его тела, было таким сильным, а скорость такой головокружительной, что от всего этого вместе взятого она лишилась чувств, чего раньше с ней никогда не случалось. Когда она пришла в сознание после обморока, то ощутила под собой холодный бетон, перед глазами словно в медленном хороводе кружились лица боганов, которые постепенно выплывали из тумана, пока она не стала различать их с убийственной четкостью.
Джеки чуть снова не лишилась чувств, но она знала, что не может позволить себе такой роскоши. Ей надо было выбираться отсюда, и срочно. Когда у нее снова закружилась голова, она закусила нижнюю губу и заставила себя не закрывать глаза. Живот скрутило, но сознания она не потеряла.
Не все из окружавших ее тварей были боганами, по крайней мере не все они были похожи на тех чудищ, от которых ей с Кейт пришлось отбиваться в квартире. К ней подкралась какая-то обнаженная тощая старуха с серой кожей, обтягивающей скелет. Она сопела над самым лицом Джеки. Ее бесцветные глаза горели голодным огнем. Затем это существо наклонилось совсем близко и лизнуло Джеки в щеку. Она вскрикнула и попыталась отвернуться. Боганы рассмеялись.
– Кажется, ты не слишком ей нравишься, Магерт!
Серое женоподобное существо зашипело:
– Дайте мне ее попробовать.
Боганы схватили голову Джеки и держали ее, пока язык Магерт облизывал ее щеку. Джеки застонала, вызвав новый взрыв хохота. Толстые пальцы ощупывали ее живот, сжимали ягодицы, тискали грудь.
– Пухленькая, ее можно зажарить на вертеле, – сказал один из боганов. – Тушить не придется!
Тощие как жерди создания прыгали и пританцовывали за спинами стоявших кружком боганов. Джеки казалось, что серый язык этой карги, обдерет ее всю кожу на лице. Джеки разглядела в окружавшей ее толпе и похожее на тролля горбатое существо, увешанное гирляндами ракушек, зазвеневших, когда он нагнулся. В плотоядной ухмылке обнажились редкие зубы. Джеки попыталась свернуться клубком, но боганы тычками и толчками заставили ее неподвижно лежать на спине. Слюна текла у них по подбородкам, когда они смеялись. От зловония стало невозможно дышать.
– Свою порцию я съем сырой, – прогремел чей-то голос.
Какой-то боган оттащил Магерт от Джеки.
– Оставь другим, старая грымза, – пробормотал он.
Одно из тощих существ протиснулось поближе и потянулось к руке Джеки.
– Ну хоть один пальчик, – простонало оно, прежде чем его тоже оттолкнули в сторону.
– Оставьте ее! – зарычал боган, оттащивший каргу. – Оставьте ее, или я всех вас отколошмачу, будь я проклят, если этого не сделаю!
Поднялся хор протестующих голосов:
– Обжора!
– Я вам покажу, вонючие твари.
– Мы пустим тебя на жаркое, Скракер!
– Она принадлежит Большому Человеку! – рявкнул Скракер. Он стоял над Джеки, как пантера, сторожащая свою добычу. – Она для Босса, может быть, он поделится с нами, а может, и нет.
– Мы хотим есть! – запротестовал другой боган.
– Отдай ее нам, – прошипела Магерт, снова подбираясь поближе.
Скракер вышел вперед и принялся молотить всех без разбору своими кулачищами, пока толпа не отпрянула. Затем стал ходить взад и вперед по бетонному полу, грозно поглядывая на своих товарищей, которые разбились на маленькие группы по двое и по трое и принялись спорить между собой. Тогда он опустился на пол рядом с Джеки, продолжая охранять ее.
Ее запах заставлял его желудок урчать, но он не собирался идти наперекор желаниям своего господина. Человеческая плоть была редкостью. Если поедать слишком многих, люди быстро начнут охоту. Поэтому те, которые попадали в лапы Неблагословенного двора, считались деликатесом и предназначались Большому Человеку. Но всегда оставались объедки, и их получал тот, кто выполнял приказы.
После того как мерзкие твари перестали ее лапать, Джеки еще долго лежала неподвижно, боясь даже дышать. Страх перед ожидавшей ее участью настолько сковал Джеки, что она едва снова не лишилась чувств. Прикосновения серого языка, щупавшие ее пальцы и все эти разговоры о вертеле и тушеном мясе… Она вздрогнула.
Раньше она полагала, что самое страшное – это попасть в руки Неистовых Охотников. Теперь она так не считала. Все связанное с Неблагословенным двором вселяло ужас. Она чувствовала себя слабой и разбитой и едва могла поднять голову. Но когда ее оставили одну, ужас постепенно начал отступать, а сознание проясняться. Необходимо было немедленно придумать план, что-то спешно предпринять, если она хочет вырваться на свободу. Спасения было ждать неоткуда. Теперь она на собственном опыте поняла, почему маленькие хобы вроде Финна боятся сражаться с Воинством.
«Думай, – сказала она себе. – Вспомни все волшебные сказки, которые читала в детстве. Если эти твари существуют на самом деле, то должны подействовать и те средства, с помощью которых с ними боролись». Но кроме волшебных мечей, говорящих котов и прекрасных принцев, спасавших героинь, ей ничего не приходило в голову. Значит, оставалось рассчитывать только на себя. Растерянную и напуганную. И это против двадцати или больше чудовищ. Ее вновь начала бить дрожь. Джеки со всей силы ущипнула себя. Боль помогла ей собраться с мыслями и начать думать, вместо того чтобы просто свернуться калачиком и ждать смерти.
Она медленно села, но тут же застыла, заметив, что стоявший неподалеку боган повел носом. Джеки подумала, что у нее остановится сердце, когда он уставился на нее голодными глазами. Она обтерла обслюнявленное лицо, и ее чуть не стошнило. Боган ухмыльнулся.
– Давай беги, – сказал он. – И я отгрызу одну из твоих ножек, чтоб было пусто этому великану!
– Я… я… – начала Джеки, но не смогла выдавить из себя ничего, кроме этого односложного слова, прозвучавшего как мышиный писк.
– Пальчики оближешь, – пробормотал боган, отворачиваясь. – Проклятье!
Стали подтягиваться и остальные, обступая Джеки плотным кольцом, но стоило охранявшему ее богану рыкнуть на них, как они тут же опять разбрелись по углам.
«Нужно подождать, – сказала себе Джеки. – Выбрать подходящий момент». Они оставили ее в кроссовках-скороходах. Если она сумеет хотя бы немного опередить их, врагам будет уже не догнать ее. Но ждать было нелегко. Время тянулось страшно медленно. То и дело к ней подбиралось какое-нибудь чудище, разя тошнотворным запахом. Вокруг сновали омерзительные твари, безобразные карги и хаги, зловещие обтянутые кожей скелеты, существа, похожие на троллей с ракушками на спине, и отвратительные боганы. К этому прибавлялось сознание того, что с минуты на минуту сюда явится один из великанов…