Страница:
Р о л ь д а н. Вы изволили сказать: "двоюродный"? Это очень хорошо. Мы все сродни, и всё одно другому сродни; сродни прима секунде на гитаре; на гитаре пять струн, а ниществующих монашеских орденов четыре. В четырех есть недостача до пяти. В древности был обязан драться с пятерыми тот, кто вызывал на поединок всех, как это было с дон Дьего Ордоньесом и с сыновьями Арьяса Гонсало, когда король дон Санчо ...
С а р м ь е н т о. Ради бога, перестаньте! Пойдемте ко мне, там договорите остальное.
Р о л ь д а н. Идите вперед! Я берусь, что через два часа ваша жена будет нема, как камень; потому что камень...
С а р м ь е н т о. Я не хочу слова слышать.
Р о л ь д а н. Идите! Я вылечу вашу жену.
Уходят.
Сцена вторая
Комната в доме Сармьенто.
Входят донья Беатрис и Инес.
Б е а т р и с. Инес, эй, Инес! Долго ль мне звать? Инес, Инес!
И н е с. Слышу, сеньора, сеньора, сеньора!
Б е а т р и с. Бездельница, дерзкая! Как смеете вы отвечать таким образом? Разве вы не знаете, что скромность есть первое украшение женщины?
И н е с. Вашей милости разговаривать хочется, а не об чем, вот вы и кличете меня двести раз.
Б е а т р и с. Бесстыдная! Двести раз уж очень много; пожалуй, можно сказать и двести тысяч раз, - только нолей прибавить: ноли ведь сами по себе ничего не значат.
И н е с. Сеньора, уж это я слышала; скажите, что мне делать, а то мы только прозу сочиняем.
Б е а т р и с. А проза эта в том состоит, чтобы накрывать стол, кушать вашему господину. Вы знаете, что он приходит сердитый; а когда муж сердит, то это бывает причиной, что поднимается палка и, начиная с прислуги, доходит она и до хозяйки.
И н е с. Если больше ничего, как только стол накрывать, так я лечу. (Уходит.)
Входят Сармьенто и Рольдан.
С а р м ь е н т о. Эй! Или никого в доме нет? Донья Беатрис!
Б е а т р и с. Я здесь, сеньор. Зачем вы так кричите?
С а р м ь е н т о. Вот я привел гостя, кавалера, - он солдат и мой родственник; я пригласил его обедать. Ласкайте и ублажайте его хорошенько. Он ищет службы в столице.
Б е а т р и с. Если ваша милость идете в столицу, так имейте в виду, что столица существует не для робких людей, потому что робость есть дочь глупости. А глупый почти всегда человек загнанный, да и стоит того, потому что ум есть свет для человеческих дел. Каждое дело зависит...
Р о л ь д а н. Позвольте, позвольте, прошу вас... зависит от расположения, комплекции; а комплекция действует посредством телесных органов и располагает чувствами. Чувств пять: ходить, осязать, бегать, думать и не мешать другим; всякий, кто мешает, есть невежа, а невежество состоит в том, что человек не попадает в раз. Но кто падает и возвышается, пошли тому бог хорошие праздники. Главных праздников четыре: рождество, богоявление, пасха и пятидесятница. Пятидесятница - слово изысканное.
Б е а т р и с. Как изысканное? Плохо ваша милость знает, что такое изысканное. Все изысканное необыкновенно; обыкновенное не удивляет; удивления порождают дела великие; самое высочайшее дело в мире есть спокойствие, потому что никто его не достигает; самое глупое - это злость, потому что в нее все впадают. Падать необходимо, потому что все имеет три степени: начало, возвышение и склонение.
Р о л ь д а н. Вы изволили сказать: "склонение"? Это очень хорошо. Имена существительные склоняются, а глаголы спрягаются, и те, кто женятся, тоже спрягаются, и супруги обязаны любить друг друга, как того требует наша святая мать церковь. Причина этому та, что...
Б е а т р и с. Постойте, погодите! Муж мой, кто это? В уме ли вы? Что это за человек? Кого вы привели в наш дом?
С а р м ь е н т о. О боже! Как легко мне! Я нашел, чем отомстить ей! Скорей накрывайте стол, будем обедать. Сеньор Рольдан прогостит у меня шесть или семь лет.
Б е а т р и с. Семь лет! Ах, черт возьми! Ни одного часу, муж мой, или я лопну с отчаяния.
С а р м ь е н т о. Я слишком хорош для того, чтобы быть вашим мужем. Эй, давайте кушать!
Входит Инес.
И н е с. У нас гости? Стол готов.
Р о л ь д а н. Кто это, сеньор?
С а р м ь е н т о. Наша горничная.
Р о л ь д а н. Горничная в Валенсии называется fadrina , в Италии masara , во Франции gazpirria , в Германии filimogina , при дворе sirvienta , в Бискайи mosсоrrа , у мошенников daixa . Пойдемте веселей за обед. Я хочу вам показать, что я обедаю по обычаям Великобритании.
Б е а т р и с. Мне осталось только с ума сойти, муж мой! Мне хоть лопнуть, да только бы разговаривать.
Р о л ь д а н. Ваша милость изволили сказать: "разговаривать"? Это очень хорошо. В разговоре узнается ум человека; ум образуется из понимания; кто не понимает, тот не чувствует; кто не чувствует, тот не живет, а кто не живет, тот умер. А кто умрет, тот меньше врет...
Б е а т р и с. Муж, муж!
С а р м ь е н т о. Что вам угодно, супруга моя?
Б е а т р и с. Пошлите этого человека ко всем чертям. Мне хоть лопнуть, да говорить.
С а р м ь е н т о. Имейте терпение, супруга моя! Прежде семи лет, как сказано, он не уйдет от нас, потому что я дал слово и обязан сдержать его, или я буду не я.
Б е а т р и с. Семь лет? Нет, прежде вы увидите меня мертвой. Ай, ай, ай!
И н е с. Обморок! Вам хотелось этого видеть, сеньор? Посмотрите, она умерла.
Р о л ь д а н. Боже! Отчего с ней такая беда?
С а р м ь е н т о. Говорить не дали.
А л ь г у а с и л (за сценой) . Отоприте правосудию! Отоприте правосудию!
Р о л ь д а н. Правосудие! Ай, горе мне! Мне бы бежать надо; если меня найдут, так упрячут в тюрьму.
С а р м ь е н т о. Сеньор, вот средство: полезайте в эту циновку , ее сняли и свернули для чистки; там вы можете спрятаться, а другого средства я не знаю.
Рольдан прячется в циновку, свернутую кольцом.
А л ь г у а с и л (за сценой) . Отопрут мне сегодня или нет?
Входят альгуасил, письмоводитель и сыщик.
С а р м ь е н т о. Что же угодно будет приказать вашей милости? Что-то уж очень грозно вы входите.
А л ь г у а с и л. Сеньор гобернадор, не довольствуясь тем, что ваша милость заплатили двести дукатов за нанесенную рану, приказал, чтобы вы подали тому человеку руку, обнялись с ним и стали друзьями.
С а р м ь е н т о. Я сейчас сажусь обедать.
П и с ь м о в о д и т е л ь. Он здесь, и ваша милость можете сейчас же возвратиться и кушать в свое удовольствие.
С а р м ь е н т о. Ну, так пойдемте в добрый час.
Уходят.
И н е с. Сеньора, приди в себя. Ведь обморок у тебя оттого, что разговаривать не давали; теперь ты одна, разговаривай сколько угодно.
Б е а т р и с. Слава богу, наконец-то я могу прервать свое молчание!
Р о л ь д а н (показывая голову из-под циновки) . Ваша милость изволили сказать: "молчание"? Это очень хорошо. Молчание всегда восхвалялось мудрецами; мудрые молчат вовремя и говорят вовремя, потому что есть время говорить и есть время молчать. Кто молчит - тот соглашается, а согласие предполагает условие; условие требует трех свидетелей, а завещание семи, потому что...
Б е а т р и с. Потому что убирайся ты к черту и вместе с тем, кто тебя привел! Видана ли где такая величайшая подлость? Нет, я опять в обморок.
Входят Сармьенто, альгуасил, письмоводитель и сыщик.
С а р м ь е н т о. Теперь, после мировой, я прошу вас выпить и закусить. Эй, подайте похолоднее вина и грушевого киселя.
Б е а т р и с. Зачем вы пришли в эту комнату? Разве вы не видите, что мы выколачиваем эти циновки. Инее, вот палка, бери другую и выколотим их начисто.
Принимаются выбивать.
Р о л ь д а н (из-под циновки) . Тише, тише, сеньоры! Я не за тем здесь; языком болтайте, а рукам волю не давайте.
А л ь г у а с и л. Что такое? Кто это? Никак это мошенник Рольдан, болтун и бездельник?
П и с ь м о в о д и т е л ь. Он самый.
А л ь г у а с и л. Вы арестованы, арестованы.
Р о л ь д а н. Ваша милость изволили сказать: "арестован"? Это очень хорошо. Кто арестован, тот не свободен; а свобода...
А л ь г у а с и л. Нет, нет, теперь уж болтовня не поможет; теперь уж вы отправитесь в тюрьму.
С а р м ь е н т о. Сеньор альгуасил, прошу у вашей милости одолжения: пусть он побудет у меня в доме; на этот раз не берите его. Я даю вам слово, что предоставлю ему возможность найти приличное занятие, если он вылечит жену мою.
А л ь г у а с и л. От чего он ее лечит?
С а р м ь е н т о. От разговоров.
А л ь г у а с и л. Чем?
С а р м ь е н т о. Разговорами. Он так ее заговаривает, что она немеет.
А л ь г у а с и л. Я был бы очень рад видеть такое чудо. Только вот условие: если он ее вылечит, вы сейчас же известите меня; я его возьму к себе домой; моя жена тоже имеет эту слабость, и я был бы очень доволен, если б он мне ее сразу вылечил.
С а р м ь е н т о. Я вас уведомлю об успехе лечения.
Р о л ь д а н. Я знаю, что я ее вылечу.
А л ь г у а с и л. Прочь, болтливый негодяй!
С а р м ь е н т о. А, это стихи? Я люблю стихи.
А л ь г у а с и л. А если любите, слушайте, во мне есть небольшая поэтическая жилка.
Р о л ь д а н. Как? Ваша милость изволили сказать: "поэтическая жилка"? Так погодите, вас нужно приветствовать. (Аплодирует.)
А л ь г у а с и л
(начинает глоссу )
Кто без устали болтает,
Так, наверное, его
Сам нечистый искушает;
Не владеет тот умом,
Кто без умолку болтает.
В барабанщики наймися
Барабанить языком.
Здесь порядочные люди,
Ты ушей им не терзай!
Прочь, болтливый негодяй!
П и с ь м о в о д и т е л ь
Эпитафию твою
Я скажу тебе зараней:
Здесь лежит болтун; по смерти
Столько не молчать ему,
Сколько он болтал при жизни.
И н е с
Я желаю кончить этот куплет.
П и с ь м о в о д и т е л ь.
Говорите, послушаем.
И н е с
Ты своею болтовней
Людям ужас нагоняешь,
Так поди в лесу болтай,
Никому не помешаешь.
Прочь, болтливый негодяй!
С а р м ь е н т о
(жене)
Ты болтаешь, точно двадцать,
Двадцать тысяч человек...
Б е а т р и с
Продолжать я буду дальше.
Р о л ь д а н
Продолжать болтать? Не дам.
Б е а т р и с
Уходи туда, наш сродник,
Где язык твой не звонил
О твоих делах бесчестных,
Здесь доподлинно известных,
По другим местам болтай!
Прочь, болтливый негодяй!
Р о л ь д а н. Слушайте, ваши милости, и мои стихи будут не хуже!
Удержать язык болтливый
Здесь хозяйка не умеет;
Но от моего леченья,
Я надеюсь, онемеет.
Приглашен сюда обедать
Я сеньором и вплотную
Пообедаю. Хозяйка
Мне, что хочешь, возражай;
Но пойдет обедать с вами
И болтливый негодяй!
Весело уходят.
Ревнивый старик
Лица:
К а н ь и с а р е с, старик.
Л о р е н с а, жена его.
О р т и г о с а, соседка.
К р и с т и н а, служанка Лоренсы, ее племянница.
К у м Каньисареса.
А л ь г у а с и л.
М у з ы к а н т ы и п л я с у н.
М о л о д о й ч е л о в е к (без речей).
Сцена первая
Комната.
Входят донья Лоренса, Кристина и Ортигоса.
Л о р е н с а. Это чудо, сеньора Ортигоса, что он не запер дверь; он моя скорбь, мое иго, мое отчаяние! Ведь это в первый раз с тех пор, как я вышла замуж, я говорю с посторонними. О, как бы я желала, чтоб он провалился не только из дому, но и со свету белого, и он, и тот, кто меня выдал замуж!
О р т и г о с а. Ну, сеньора моя, донья Лоренса, не печальтесь уж очень. Вместо старого горшка можно новый купить.
Л о р е н с а. Да, вот такими-то и другими подобными пословицами и прибаутками меня и обманули. Будьте вы прокляты его деньги, исключая крестов, будьте вы прокляты его драгоценности, будьте вы прокляты наряды, и будь проклято все, что он мне дарил и обещал! На что мне все это, коли я среди роскоши и бедна и при всем изобилии голодна?
К р и с т и н а. Вот правда, сеньора тетя, справедливо ты рассуждаешь. Я лучше соглашусь ходить в тряпках, одну повесить сзади, другую спереди, только б иметь молодого мужа, чем погрязнуть с таким гнилым стариком, за какого ты вышла.
Л о р е н с а. Я вышла? Что ты, племянница! Меня выдали, ей-богу, выдали; а я, как скромная девчонка, лучше умела покоряться, чем спорить. Если б тогда я была так опытна в этих вещах, как теперь, я б лучше перекусила себе язык пополам, чем сказала это "да". Скажешь только две буквы, а плачь потом две тысячи лет из-за них. Но уж я так думаю: чему быть, того не миновать; и уж чему надо случиться, так ни предупредить, ни отвратить этого нет никакой человеческой возможности.
К р и с т и н а. Боже мой, какой дрянной старик! Всю-то ночь двигает под кроватью эту посуду. "Вставай, Кристина, погрей мне простыню, я иззяб досмерти; подай мне тростник, меня камень давит". Мазей да лекарств у нас в комнате столько же, как в аптеке. У меня и одеться-то нет времени, а я еще служи ему сиделкой. Тьфу, тьфу, тьфу, поношенный старикашка! Грыжа ревнивая! Да еще какой ревнивый-то, каких в свете нет!
Л о р е н с а. Правда, племянница, правда.
К р и с т и н а. Помилуй бог, чтоб я солгала когда!
О р т и г о с а. Ну так, сеньора донья Лоренса, сделайте то, что я вам говорила, и увидите, как это будет хорошо. Молодой человек свеж, как подорожник; очень любит вас, умеет молчать и быть благодарным за то, что для него делают. А так как ревность и подозрительность старика нам долго разговаривать не позволяют, то будьте решительнее и смелей; и я тем самым порядком, как мы придумали, проведу любезного к вам в комнату и опять уведу, хотя бы у старика было глаз больше, чем у Аргуса, и пусть он, как Сагори , видит на семь сажен в землю.
Л о р е н с а. Для меня это внове, и потому я робка и не хочу из-за удовольствия рисковать своей честью.
К р и с т и н а. Сеньора тетенька, это ведь похоже на песенку про Гомеса Арьяса :
Сеньор Гомес Арьяс,
Сжальтесь надо мной.
Над невинной крошечкой,
Девкой молодой!
Л о р е н с а. Ведь это в тебе нечистый говорит, племянница, коли разобрать твои слова.
К р и с т и н а. Не знаю, кто во мне говорит, только знаю, что, как сеньора Ортигоса рассказывает, я все бы это сделала точь-в-точь.
Л о р е н с а. А честь, племянница?
К р и с т и н а. А удовольствия, тетенька?
Л о р е н с а. А если узнают?
К р и с т и н а. А если не узнают?
Л о р е н с а. А кто мне порукой, что все это не будет известно?
О р т и г о с а. Кто порукой? Наше старание, ум, ловкость, а больше всего смелость и мои выдумки.
К р и с т и н а. Ну, сеньора Ортигоса, приведите к нам любовника, чистенького, развязного, даже немножко и дерзкого, и пуще всего молодого.
О р т и г о с а. Все это есть в нем, про кого я говорю-то, да еще и другие два качества: богат и щедр.
Л о р е н с а. Я не ищу богатства, сеньора Ортигоса; у меня пропасть драгоценных вещей, и уж я совсем запуталась в разных цветных платьях, которых у меня множество; в этом отношении мне и желать больше нечего. Дай бог здоровья Каньисаресу, он меня рядит в платья, как куклу, а в драгоценности, как витрину у богатого бриллиантщика. Вот если б он не забивал окон, не запирал дверей, не осматривал поминутно весь дом, не изгонял котов и собак за то, что носят мужские клички; если б он не делал этого и разных других штук, и в сказках не слыханных, я бы охотно отдала ему назад его подарки и деньги.
О р т и г о с а. Неужели он так ревнив?
Л о р е н с а. Я вам лучше скажу: он недавно продал очень дорогой ковер, потому что на нем были вышиты мужские фигуры, и купил другой, с деревьями, заплатил дороже, хотя он хуже. Прежде чем войти в мою комнату, надо пройти семь дверей, исключая наружной, и все запираются на ключ, а ключи, - я до сих пор не могу догадаться, куда он их прячет на ночь.
К р и с т и н а. Тетенька, я думаю, что он прячет их под рубашку.
Л о р е н с а. Не думай, племянница; я сплю с ним вместе и знаю, что при нем нет ключей.
К р и с т и н а. Да еще всю ночь ходит, как домовой, по всему дому; и если случайно услышит музыку на улице, бросает камнями, чтобы уходили. Он злой, он колдун, он старый! Больше нечего и сказать о нем.
Л о р е н с а. Сеньора Ортигоса, смотрите, брюзга скоро воротится домой, он может вас застать - и все пропало. А что он захочет сделать, так делает скоро; и все это мне так опротивело, что остается только надеть петлю на шею, чтоб избавиться от такой жизни.
О р т и г о с а. А вот, может быть, как начнется для вас новая жизнь, эти дурные мысли и пройдут, и придут другие, более здравые и более приятные для вас.
К р и с т и н а. Так и будет; я за это готова дать себе палец на руке отрубить. Я очень люблю сеньору тетеньку, и мне до смерти жаль видеть ее такой задумчивой я скучной и под властью такого старого и перестарого, и хуже, чем старого; я никак досыта не наговорюсь, что он старый, старый...
Л о р е н с а. Однако он тебя любит, Кристина.
К р и с т и н а. Оттого, что старый. Я часто слыхала, что старики всегда любят молоденьких девочек.
О р т и г о с а. Это правда, Кристина. Ну, прощайте; я хочу вернуться домой к обеду. Держите на уме то, о чем мы уговорились; вы увидите, как мы обделаем это дело.
К р и с т и н а. Сеньора Ортигоса, сделайте милость, приведите мне какого-нибудь школьника-мальчонка , чтобы и мне какая-нибудь забава была.
О р т и г о с а. Я этому ребенку рисованного доставлю.
К р и с т и н а. Не хочу я рисованного, мне живого, живого, беленького, хорошенького, как жемчужинка!
Л о р е н с а. А если его дядя увидит?
К р и с т и н а. Я скажу, что это домовой, дядя испугается, а мне будет весело.
О р т и г о с а. Хорошо, я приведу; и прощайте. (Уходит.)
К р и с т и н а. Вот что, тетенька, если Ортигоса приведет любовника, а мне школьника, и сеньор их увидит, нам уж больше нечего делать, как схватить его всем, задушить и бросить в колодезь или похоронить в конюшне.
Л о р е н с а. А ведь ты, пожалуй, готова и сделать то, что говоришь.
К р и с т и н а. Так не ревнуй он и оставь нас в покое! Мы ему ничего дурного не сделали и живем, как святые.
Уходят.
Сцена вторая
Улица.
Входят Каньисарес-старик и его кум.
К а н ь и с а р е с. Сеньор кум, сеньор кум, если семидесятилетний женится на пятнадцатилетней, так он или разум потерял, или имеет желание как можно скорее отправиться на тот свет. Я думал, что донья Лоренсика будет мне подругой и утешением, будет сидеть у моей постели и закроет мне глаза, когда я умирать буду; но едва я успел жениться на ней, как стала меня одолевать тоска да беспокойство всякое. Было хозяйство, так хозяйку захотел; мало было горя, так прибавил.
К у м. Была, кум, ошибка, но небольшая; потому что, по словам апостола, лучше жениться, чем страстями распаляться.
К а н ь и с а р е с. Где уж мне распаляться! Каждая малая вспышка обратит меня в пепел. Я желал подруги, искал подругу и нашел подругу; но упаси господи от такой подруги, какова она!
К у м. Вы ревнуете жену, сеньор кум?
К а н ь и с а р е с. К солнцу, которое на нее смотрит, к воздуху, который ее касается, к юбкам, которые бьются об нее.
К у м. Подала она повод?
К а н ь и с а р е с. Ни малейшего, да и не может ничем, никак, никогда и нигде; окна не только заперты, но закрыты занавесками и ставнями; двери не отпираются никогда; ни одна соседка не переступает моего порога и никогда не переступит, пока я, благодаря бога, жив. Кум, дурное приходит в голову женщинам не на юбилеях, не на процессиях или других народных увеселениях; где они портятся, где они извращаются и где сбиваются с пути, так это у своих соседок и приятельниц. Дурная подруга прикроет срамных дел больше, чем даже покров ночи. Связи начинаются и устраиваются более у приятельниц, чем в разных собраниях.
К у м. Да, я то же думаю. Но, если сеньора донья Лоренса не выходит из дому и к себе никого не принимает, так об чем же, кум, вам печалиться?
К а н ь и с а р е с. А о том, что недалеко то время, когда Лоренса догадается, чего ей недостает. Это будет очень дурно, так дурно, что я и вздумать боюсь; а от боязни прихожу в отчаяние и с отчаянием-то живу да маюсь.
К у м. Да и есть причина вам бояться, потому что женщины желают пользоваться вполне тем, что им предоставляет супружество.
К а н ь и с а р е с. Моя более других чувствует, что такое супружеская жизнь.
К у м. Это тоже плохо, сеньор кум.
К а н ь и с а р е с. Нет, нет, нисколько! Потому что Лоренса проще голубя и до сих пор ничего не понимает в этих глупостях. Прощайте, сеньор кум, я пойду домой.
К у м. Я тоже хочу пойти с вами, посмотреть на сеньору Лоренсу.
К а н ь и с а р е с. Знайте, кум, что у древних римлян была пословица: amicus usque ad aras . Это значит: друг только до домашнего алтаря, то есть надо делать друг для друга все, что не противно богу. А я говорю, что у меня мой друг usque ad portam , - только до двери, потому что никто не перешагнет моего порога. Прощайте, сеньор кум, и извините меня. (Уходит.)
К у м. В жизнь свою не видал человека более подозрительного, более ревнивого и более грубого. Он из тех людей, которые сами на себя цепи накладывают и которые всегда умирают от той болезни, которой боятся. (Уходит.)
Сцена третья
Комната.
Входят донья Лоренса и Кристина.
К р и с т и н а. Тетенька, дядя что-то долго замешкался, а сеньора Ортигоса еще дольше.
Л о р е н с а. Да уж лучше б он и совсем не приходил, а она и подавно; он мне надоел, а она меня в стыд вводит.
К р и с т и н а. Все-таки всякое дело надо прежде испробовать, сеньора тетенька; ну, а не выйдет толку, можно и бросить.
Л о р е н с а. Ай, что ты, племянница! Уж в этих делах я или не знаю ничего, или знаю и скажу тебе, что вся и беда-то в том, что попробуешь.
К р и с т и н а. Надо правду сказать, сеньора тетенька, у вас мало смелости; будь я на вашем месте, да я бы никаких волков не побоялась.
Л о р е н с а. В другой раз я тебе говорю и тысячу раз еще скажу, что сатана в тебя вселился да и разговаривает. А ведь это сеньор! Как он вошел?
К р и с т и н а. Он, должно быть, отпер своим ключом.
Л о р е н с а. Ну его к черту с его ключами!
Входит Каньисарес.
К а н ь и с а р е с. С кем вы разговаривали, донья Лоренса?
Л о р е н с а. С Кристиной разговаривала.
К а н ь и с а р е с. То-то же, вы смотрите, донья Лоренса!
Л о р е н с а. Я говорю, что разговаривала с Кристиной. С кем же мне еще разговаривать? Разве есть с кем?
К а н ь и с а р е с. Не желал бы я, чтобы вы и сами с собой разговаривали, это всегда ко вреду для меня.
Л о р е н с а. Не понимаю я этих ваших разглагольствований, да и понимать не хочу. Дайте хоть сьесту мирно провести.
К а н ь и с а р е с. Да я даже и во время ночного бдения не желаю воевать с вами. Но кто это так сильно стучит в дверь? Посмотри, Кристина, кто там, и если нищий, так подай милостыню, и пусть идет дальше.
К р и с т и н а. Кто там?
О р т и г о с а (за сценой) . Это соседка Ортигоса, сеньора Кристина.
К а н ь и с а р е с. Ортигоса, да еще и соседка? Сохрани господи! Спроси, Кристина, чего ей нужно, и дай ей, но с условием, чтоб не всходила на крыльцо.
К р и с т и н а. Что вам угодно, сеньора соседка?
К а н ь и с а р е с. Слово "соседка" меня возмущает; называй ее по имени, Кристина.
К р и с т и н а. Скажите, что вам нужно, сеньора Ортигоса?
О р т и г о с а. Я хочу попросить сеньора Каньисареса об одном деле, которое касается моей чести, жизни и души.
К а н ь и с а р е с. Скажи, племянница, этой сеньоре, что у меня есть дело, которое тоже касается всего этого и даже больше, и чтобы она поэтому не приходила сюда.
Л о р е н с а. Боже, вот дикий поступок! Разве вас нет здесь, со мной? Что ж, меня съедят, что ли, глазами-то? Или на воздухе унесут?
К а н ь и с а р е с. Ну, коли вы желаете, так пусть войдет, сто тысяч ей чертей!
К р и с т и н а. Войдите, сеньора соседка!
К а н ь и с а р е с. Ах, роковое это слово для меня: "соседка"!
Входит Ортигоса; у нее в руках ковер, по четырем углам которого изображены Родамонт, Мандрикардо, Руджеро и Градассо ; Родамонт изображен закутанным в плащ.
О р т и г о с а. Сеньор души моей, подвигнутая и возбужденная доброй славой о вашем великом милосердии и многих благодеяниях, я осмелилась прийти просить вашу милость оказать мне такое одолжение, милосердие, помощь и благодеяние - купить у меня этот ковер. Мой сын взят под стражу за то, что ранил цирюльника. Суд приказал произвести хирургу осмотр, а мне нечем заплатить ему, последствия могут быть опасные и очень убыточные, потому что мой сын парень отчаянный. Я хотела бы выкупить его из тюрьмы сегодня или завтра, если возможно. Работа хорошая, ковер новый, и при всем том я отдам его за такую цену, какую ваша милость назначит, хоть и в убыток. Сколько я в свою жизнь вот так-то растеряла добра! Держите, сеньора моя, развернем его, чтобы сеньор мог видеть, что в моих словах нет обмана. Подымите выше, сеньора. Посмотрите, как хороши коймы. А фигуры по углам совсем живые.
Когда поднимают перед Каньисаресом и показывают ему ковер, входит молодой человек и пробирается во внутренние комнаты.
К а н ь и с а р е с. О, это милый Родамонт! Что ему нужно в моем доме, этому закутанному сеньору? Если б он знал, как я люблю эти подходы и прятанья, он бы ужаснулся.
К р и с т и н а. Сеньор дяденька, я ничего не знаю о закутанных; и если кто вошел к нам в дом, так по воле сеньоры Ортигосы, а я, пусть черт меня возьмет, если я словом или делом виновата в том, что он вошел; говорю по совести. Уж это будет черт знает что такое, если вы, сеньор дядя, подумаете, что это я виновата в том, что он пришел.
К а н ь и с а р е с. Да, я вижу, племянница, что виновата сеньора Ортигоса. Я и не удивляюсь этому, потому что она не знает ни моего характера, ни того, как я не люблю таких рисунков.
С а р м ь е н т о. Ради бога, перестаньте! Пойдемте ко мне, там договорите остальное.
Р о л ь д а н. Идите вперед! Я берусь, что через два часа ваша жена будет нема, как камень; потому что камень...
С а р м ь е н т о. Я не хочу слова слышать.
Р о л ь д а н. Идите! Я вылечу вашу жену.
Уходят.
Сцена вторая
Комната в доме Сармьенто.
Входят донья Беатрис и Инес.
Б е а т р и с. Инес, эй, Инес! Долго ль мне звать? Инес, Инес!
И н е с. Слышу, сеньора, сеньора, сеньора!
Б е а т р и с. Бездельница, дерзкая! Как смеете вы отвечать таким образом? Разве вы не знаете, что скромность есть первое украшение женщины?
И н е с. Вашей милости разговаривать хочется, а не об чем, вот вы и кличете меня двести раз.
Б е а т р и с. Бесстыдная! Двести раз уж очень много; пожалуй, можно сказать и двести тысяч раз, - только нолей прибавить: ноли ведь сами по себе ничего не значат.
И н е с. Сеньора, уж это я слышала; скажите, что мне делать, а то мы только прозу сочиняем.
Б е а т р и с. А проза эта в том состоит, чтобы накрывать стол, кушать вашему господину. Вы знаете, что он приходит сердитый; а когда муж сердит, то это бывает причиной, что поднимается палка и, начиная с прислуги, доходит она и до хозяйки.
И н е с. Если больше ничего, как только стол накрывать, так я лечу. (Уходит.)
Входят Сармьенто и Рольдан.
С а р м ь е н т о. Эй! Или никого в доме нет? Донья Беатрис!
Б е а т р и с. Я здесь, сеньор. Зачем вы так кричите?
С а р м ь е н т о. Вот я привел гостя, кавалера, - он солдат и мой родственник; я пригласил его обедать. Ласкайте и ублажайте его хорошенько. Он ищет службы в столице.
Б е а т р и с. Если ваша милость идете в столицу, так имейте в виду, что столица существует не для робких людей, потому что робость есть дочь глупости. А глупый почти всегда человек загнанный, да и стоит того, потому что ум есть свет для человеческих дел. Каждое дело зависит...
Р о л ь д а н. Позвольте, позвольте, прошу вас... зависит от расположения, комплекции; а комплекция действует посредством телесных органов и располагает чувствами. Чувств пять: ходить, осязать, бегать, думать и не мешать другим; всякий, кто мешает, есть невежа, а невежество состоит в том, что человек не попадает в раз. Но кто падает и возвышается, пошли тому бог хорошие праздники. Главных праздников четыре: рождество, богоявление, пасха и пятидесятница. Пятидесятница - слово изысканное.
Б е а т р и с. Как изысканное? Плохо ваша милость знает, что такое изысканное. Все изысканное необыкновенно; обыкновенное не удивляет; удивления порождают дела великие; самое высочайшее дело в мире есть спокойствие, потому что никто его не достигает; самое глупое - это злость, потому что в нее все впадают. Падать необходимо, потому что все имеет три степени: начало, возвышение и склонение.
Р о л ь д а н. Вы изволили сказать: "склонение"? Это очень хорошо. Имена существительные склоняются, а глаголы спрягаются, и те, кто женятся, тоже спрягаются, и супруги обязаны любить друг друга, как того требует наша святая мать церковь. Причина этому та, что...
Б е а т р и с. Постойте, погодите! Муж мой, кто это? В уме ли вы? Что это за человек? Кого вы привели в наш дом?
С а р м ь е н т о. О боже! Как легко мне! Я нашел, чем отомстить ей! Скорей накрывайте стол, будем обедать. Сеньор Рольдан прогостит у меня шесть или семь лет.
Б е а т р и с. Семь лет! Ах, черт возьми! Ни одного часу, муж мой, или я лопну с отчаяния.
С а р м ь е н т о. Я слишком хорош для того, чтобы быть вашим мужем. Эй, давайте кушать!
Входит Инес.
И н е с. У нас гости? Стол готов.
Р о л ь д а н. Кто это, сеньор?
С а р м ь е н т о. Наша горничная.
Р о л ь д а н. Горничная в Валенсии называется fadrina , в Италии masara , во Франции gazpirria , в Германии filimogina , при дворе sirvienta , в Бискайи mosсоrrа , у мошенников daixa . Пойдемте веселей за обед. Я хочу вам показать, что я обедаю по обычаям Великобритании.
Б е а т р и с. Мне осталось только с ума сойти, муж мой! Мне хоть лопнуть, да только бы разговаривать.
Р о л ь д а н. Ваша милость изволили сказать: "разговаривать"? Это очень хорошо. В разговоре узнается ум человека; ум образуется из понимания; кто не понимает, тот не чувствует; кто не чувствует, тот не живет, а кто не живет, тот умер. А кто умрет, тот меньше врет...
Б е а т р и с. Муж, муж!
С а р м ь е н т о. Что вам угодно, супруга моя?
Б е а т р и с. Пошлите этого человека ко всем чертям. Мне хоть лопнуть, да говорить.
С а р м ь е н т о. Имейте терпение, супруга моя! Прежде семи лет, как сказано, он не уйдет от нас, потому что я дал слово и обязан сдержать его, или я буду не я.
Б е а т р и с. Семь лет? Нет, прежде вы увидите меня мертвой. Ай, ай, ай!
И н е с. Обморок! Вам хотелось этого видеть, сеньор? Посмотрите, она умерла.
Р о л ь д а н. Боже! Отчего с ней такая беда?
С а р м ь е н т о. Говорить не дали.
А л ь г у а с и л (за сценой) . Отоприте правосудию! Отоприте правосудию!
Р о л ь д а н. Правосудие! Ай, горе мне! Мне бы бежать надо; если меня найдут, так упрячут в тюрьму.
С а р м ь е н т о. Сеньор, вот средство: полезайте в эту циновку , ее сняли и свернули для чистки; там вы можете спрятаться, а другого средства я не знаю.
Рольдан прячется в циновку, свернутую кольцом.
А л ь г у а с и л (за сценой) . Отопрут мне сегодня или нет?
Входят альгуасил, письмоводитель и сыщик.
С а р м ь е н т о. Что же угодно будет приказать вашей милости? Что-то уж очень грозно вы входите.
А л ь г у а с и л. Сеньор гобернадор, не довольствуясь тем, что ваша милость заплатили двести дукатов за нанесенную рану, приказал, чтобы вы подали тому человеку руку, обнялись с ним и стали друзьями.
С а р м ь е н т о. Я сейчас сажусь обедать.
П и с ь м о в о д и т е л ь. Он здесь, и ваша милость можете сейчас же возвратиться и кушать в свое удовольствие.
С а р м ь е н т о. Ну, так пойдемте в добрый час.
Уходят.
И н е с. Сеньора, приди в себя. Ведь обморок у тебя оттого, что разговаривать не давали; теперь ты одна, разговаривай сколько угодно.
Б е а т р и с. Слава богу, наконец-то я могу прервать свое молчание!
Р о л ь д а н (показывая голову из-под циновки) . Ваша милость изволили сказать: "молчание"? Это очень хорошо. Молчание всегда восхвалялось мудрецами; мудрые молчат вовремя и говорят вовремя, потому что есть время говорить и есть время молчать. Кто молчит - тот соглашается, а согласие предполагает условие; условие требует трех свидетелей, а завещание семи, потому что...
Б е а т р и с. Потому что убирайся ты к черту и вместе с тем, кто тебя привел! Видана ли где такая величайшая подлость? Нет, я опять в обморок.
Входят Сармьенто, альгуасил, письмоводитель и сыщик.
С а р м ь е н т о. Теперь, после мировой, я прошу вас выпить и закусить. Эй, подайте похолоднее вина и грушевого киселя.
Б е а т р и с. Зачем вы пришли в эту комнату? Разве вы не видите, что мы выколачиваем эти циновки. Инее, вот палка, бери другую и выколотим их начисто.
Принимаются выбивать.
Р о л ь д а н (из-под циновки) . Тише, тише, сеньоры! Я не за тем здесь; языком болтайте, а рукам волю не давайте.
А л ь г у а с и л. Что такое? Кто это? Никак это мошенник Рольдан, болтун и бездельник?
П и с ь м о в о д и т е л ь. Он самый.
А л ь г у а с и л. Вы арестованы, арестованы.
Р о л ь д а н. Ваша милость изволили сказать: "арестован"? Это очень хорошо. Кто арестован, тот не свободен; а свобода...
А л ь г у а с и л. Нет, нет, теперь уж болтовня не поможет; теперь уж вы отправитесь в тюрьму.
С а р м ь е н т о. Сеньор альгуасил, прошу у вашей милости одолжения: пусть он побудет у меня в доме; на этот раз не берите его. Я даю вам слово, что предоставлю ему возможность найти приличное занятие, если он вылечит жену мою.
А л ь г у а с и л. От чего он ее лечит?
С а р м ь е н т о. От разговоров.
А л ь г у а с и л. Чем?
С а р м ь е н т о. Разговорами. Он так ее заговаривает, что она немеет.
А л ь г у а с и л. Я был бы очень рад видеть такое чудо. Только вот условие: если он ее вылечит, вы сейчас же известите меня; я его возьму к себе домой; моя жена тоже имеет эту слабость, и я был бы очень доволен, если б он мне ее сразу вылечил.
С а р м ь е н т о. Я вас уведомлю об успехе лечения.
Р о л ь д а н. Я знаю, что я ее вылечу.
А л ь г у а с и л. Прочь, болтливый негодяй!
С а р м ь е н т о. А, это стихи? Я люблю стихи.
А л ь г у а с и л. А если любите, слушайте, во мне есть небольшая поэтическая жилка.
Р о л ь д а н. Как? Ваша милость изволили сказать: "поэтическая жилка"? Так погодите, вас нужно приветствовать. (Аплодирует.)
А л ь г у а с и л
(начинает глоссу )
Кто без устали болтает,
Так, наверное, его
Сам нечистый искушает;
Не владеет тот умом,
Кто без умолку болтает.
В барабанщики наймися
Барабанить языком.
Здесь порядочные люди,
Ты ушей им не терзай!
Прочь, болтливый негодяй!
П и с ь м о в о д и т е л ь
Эпитафию твою
Я скажу тебе зараней:
Здесь лежит болтун; по смерти
Столько не молчать ему,
Сколько он болтал при жизни.
И н е с
Я желаю кончить этот куплет.
П и с ь м о в о д и т е л ь.
Говорите, послушаем.
И н е с
Ты своею болтовней
Людям ужас нагоняешь,
Так поди в лесу болтай,
Никому не помешаешь.
Прочь, болтливый негодяй!
С а р м ь е н т о
(жене)
Ты болтаешь, точно двадцать,
Двадцать тысяч человек...
Б е а т р и с
Продолжать я буду дальше.
Р о л ь д а н
Продолжать болтать? Не дам.
Б е а т р и с
Уходи туда, наш сродник,
Где язык твой не звонил
О твоих делах бесчестных,
Здесь доподлинно известных,
По другим местам болтай!
Прочь, болтливый негодяй!
Р о л ь д а н. Слушайте, ваши милости, и мои стихи будут не хуже!
Удержать язык болтливый
Здесь хозяйка не умеет;
Но от моего леченья,
Я надеюсь, онемеет.
Приглашен сюда обедать
Я сеньором и вплотную
Пообедаю. Хозяйка
Мне, что хочешь, возражай;
Но пойдет обедать с вами
И болтливый негодяй!
Весело уходят.
Ревнивый старик
Лица:
К а н ь и с а р е с, старик.
Л о р е н с а, жена его.
О р т и г о с а, соседка.
К р и с т и н а, служанка Лоренсы, ее племянница.
К у м Каньисареса.
А л ь г у а с и л.
М у з ы к а н т ы и п л я с у н.
М о л о д о й ч е л о в е к (без речей).
Сцена первая
Комната.
Входят донья Лоренса, Кристина и Ортигоса.
Л о р е н с а. Это чудо, сеньора Ортигоса, что он не запер дверь; он моя скорбь, мое иго, мое отчаяние! Ведь это в первый раз с тех пор, как я вышла замуж, я говорю с посторонними. О, как бы я желала, чтоб он провалился не только из дому, но и со свету белого, и он, и тот, кто меня выдал замуж!
О р т и г о с а. Ну, сеньора моя, донья Лоренса, не печальтесь уж очень. Вместо старого горшка можно новый купить.
Л о р е н с а. Да, вот такими-то и другими подобными пословицами и прибаутками меня и обманули. Будьте вы прокляты его деньги, исключая крестов, будьте вы прокляты его драгоценности, будьте вы прокляты наряды, и будь проклято все, что он мне дарил и обещал! На что мне все это, коли я среди роскоши и бедна и при всем изобилии голодна?
К р и с т и н а. Вот правда, сеньора тетя, справедливо ты рассуждаешь. Я лучше соглашусь ходить в тряпках, одну повесить сзади, другую спереди, только б иметь молодого мужа, чем погрязнуть с таким гнилым стариком, за какого ты вышла.
Л о р е н с а. Я вышла? Что ты, племянница! Меня выдали, ей-богу, выдали; а я, как скромная девчонка, лучше умела покоряться, чем спорить. Если б тогда я была так опытна в этих вещах, как теперь, я б лучше перекусила себе язык пополам, чем сказала это "да". Скажешь только две буквы, а плачь потом две тысячи лет из-за них. Но уж я так думаю: чему быть, того не миновать; и уж чему надо случиться, так ни предупредить, ни отвратить этого нет никакой человеческой возможности.
К р и с т и н а. Боже мой, какой дрянной старик! Всю-то ночь двигает под кроватью эту посуду. "Вставай, Кристина, погрей мне простыню, я иззяб досмерти; подай мне тростник, меня камень давит". Мазей да лекарств у нас в комнате столько же, как в аптеке. У меня и одеться-то нет времени, а я еще служи ему сиделкой. Тьфу, тьфу, тьфу, поношенный старикашка! Грыжа ревнивая! Да еще какой ревнивый-то, каких в свете нет!
Л о р е н с а. Правда, племянница, правда.
К р и с т и н а. Помилуй бог, чтоб я солгала когда!
О р т и г о с а. Ну так, сеньора донья Лоренса, сделайте то, что я вам говорила, и увидите, как это будет хорошо. Молодой человек свеж, как подорожник; очень любит вас, умеет молчать и быть благодарным за то, что для него делают. А так как ревность и подозрительность старика нам долго разговаривать не позволяют, то будьте решительнее и смелей; и я тем самым порядком, как мы придумали, проведу любезного к вам в комнату и опять уведу, хотя бы у старика было глаз больше, чем у Аргуса, и пусть он, как Сагори , видит на семь сажен в землю.
Л о р е н с а. Для меня это внове, и потому я робка и не хочу из-за удовольствия рисковать своей честью.
К р и с т и н а. Сеньора тетенька, это ведь похоже на песенку про Гомеса Арьяса :
Сеньор Гомес Арьяс,
Сжальтесь надо мной.
Над невинной крошечкой,
Девкой молодой!
Л о р е н с а. Ведь это в тебе нечистый говорит, племянница, коли разобрать твои слова.
К р и с т и н а. Не знаю, кто во мне говорит, только знаю, что, как сеньора Ортигоса рассказывает, я все бы это сделала точь-в-точь.
Л о р е н с а. А честь, племянница?
К р и с т и н а. А удовольствия, тетенька?
Л о р е н с а. А если узнают?
К р и с т и н а. А если не узнают?
Л о р е н с а. А кто мне порукой, что все это не будет известно?
О р т и г о с а. Кто порукой? Наше старание, ум, ловкость, а больше всего смелость и мои выдумки.
К р и с т и н а. Ну, сеньора Ортигоса, приведите к нам любовника, чистенького, развязного, даже немножко и дерзкого, и пуще всего молодого.
О р т и г о с а. Все это есть в нем, про кого я говорю-то, да еще и другие два качества: богат и щедр.
Л о р е н с а. Я не ищу богатства, сеньора Ортигоса; у меня пропасть драгоценных вещей, и уж я совсем запуталась в разных цветных платьях, которых у меня множество; в этом отношении мне и желать больше нечего. Дай бог здоровья Каньисаресу, он меня рядит в платья, как куклу, а в драгоценности, как витрину у богатого бриллиантщика. Вот если б он не забивал окон, не запирал дверей, не осматривал поминутно весь дом, не изгонял котов и собак за то, что носят мужские клички; если б он не делал этого и разных других штук, и в сказках не слыханных, я бы охотно отдала ему назад его подарки и деньги.
О р т и г о с а. Неужели он так ревнив?
Л о р е н с а. Я вам лучше скажу: он недавно продал очень дорогой ковер, потому что на нем были вышиты мужские фигуры, и купил другой, с деревьями, заплатил дороже, хотя он хуже. Прежде чем войти в мою комнату, надо пройти семь дверей, исключая наружной, и все запираются на ключ, а ключи, - я до сих пор не могу догадаться, куда он их прячет на ночь.
К р и с т и н а. Тетенька, я думаю, что он прячет их под рубашку.
Л о р е н с а. Не думай, племянница; я сплю с ним вместе и знаю, что при нем нет ключей.
К р и с т и н а. Да еще всю ночь ходит, как домовой, по всему дому; и если случайно услышит музыку на улице, бросает камнями, чтобы уходили. Он злой, он колдун, он старый! Больше нечего и сказать о нем.
Л о р е н с а. Сеньора Ортигоса, смотрите, брюзга скоро воротится домой, он может вас застать - и все пропало. А что он захочет сделать, так делает скоро; и все это мне так опротивело, что остается только надеть петлю на шею, чтоб избавиться от такой жизни.
О р т и г о с а. А вот, может быть, как начнется для вас новая жизнь, эти дурные мысли и пройдут, и придут другие, более здравые и более приятные для вас.
К р и с т и н а. Так и будет; я за это готова дать себе палец на руке отрубить. Я очень люблю сеньору тетеньку, и мне до смерти жаль видеть ее такой задумчивой я скучной и под властью такого старого и перестарого, и хуже, чем старого; я никак досыта не наговорюсь, что он старый, старый...
Л о р е н с а. Однако он тебя любит, Кристина.
К р и с т и н а. Оттого, что старый. Я часто слыхала, что старики всегда любят молоденьких девочек.
О р т и г о с а. Это правда, Кристина. Ну, прощайте; я хочу вернуться домой к обеду. Держите на уме то, о чем мы уговорились; вы увидите, как мы обделаем это дело.
К р и с т и н а. Сеньора Ортигоса, сделайте милость, приведите мне какого-нибудь школьника-мальчонка , чтобы и мне какая-нибудь забава была.
О р т и г о с а. Я этому ребенку рисованного доставлю.
К р и с т и н а. Не хочу я рисованного, мне живого, живого, беленького, хорошенького, как жемчужинка!
Л о р е н с а. А если его дядя увидит?
К р и с т и н а. Я скажу, что это домовой, дядя испугается, а мне будет весело.
О р т и г о с а. Хорошо, я приведу; и прощайте. (Уходит.)
К р и с т и н а. Вот что, тетенька, если Ортигоса приведет любовника, а мне школьника, и сеньор их увидит, нам уж больше нечего делать, как схватить его всем, задушить и бросить в колодезь или похоронить в конюшне.
Л о р е н с а. А ведь ты, пожалуй, готова и сделать то, что говоришь.
К р и с т и н а. Так не ревнуй он и оставь нас в покое! Мы ему ничего дурного не сделали и живем, как святые.
Уходят.
Сцена вторая
Улица.
Входят Каньисарес-старик и его кум.
К а н ь и с а р е с. Сеньор кум, сеньор кум, если семидесятилетний женится на пятнадцатилетней, так он или разум потерял, или имеет желание как можно скорее отправиться на тот свет. Я думал, что донья Лоренсика будет мне подругой и утешением, будет сидеть у моей постели и закроет мне глаза, когда я умирать буду; но едва я успел жениться на ней, как стала меня одолевать тоска да беспокойство всякое. Было хозяйство, так хозяйку захотел; мало было горя, так прибавил.
К у м. Была, кум, ошибка, но небольшая; потому что, по словам апостола, лучше жениться, чем страстями распаляться.
К а н ь и с а р е с. Где уж мне распаляться! Каждая малая вспышка обратит меня в пепел. Я желал подруги, искал подругу и нашел подругу; но упаси господи от такой подруги, какова она!
К у м. Вы ревнуете жену, сеньор кум?
К а н ь и с а р е с. К солнцу, которое на нее смотрит, к воздуху, который ее касается, к юбкам, которые бьются об нее.
К у м. Подала она повод?
К а н ь и с а р е с. Ни малейшего, да и не может ничем, никак, никогда и нигде; окна не только заперты, но закрыты занавесками и ставнями; двери не отпираются никогда; ни одна соседка не переступает моего порога и никогда не переступит, пока я, благодаря бога, жив. Кум, дурное приходит в голову женщинам не на юбилеях, не на процессиях или других народных увеселениях; где они портятся, где они извращаются и где сбиваются с пути, так это у своих соседок и приятельниц. Дурная подруга прикроет срамных дел больше, чем даже покров ночи. Связи начинаются и устраиваются более у приятельниц, чем в разных собраниях.
К у м. Да, я то же думаю. Но, если сеньора донья Лоренса не выходит из дому и к себе никого не принимает, так об чем же, кум, вам печалиться?
К а н ь и с а р е с. А о том, что недалеко то время, когда Лоренса догадается, чего ей недостает. Это будет очень дурно, так дурно, что я и вздумать боюсь; а от боязни прихожу в отчаяние и с отчаянием-то живу да маюсь.
К у м. Да и есть причина вам бояться, потому что женщины желают пользоваться вполне тем, что им предоставляет супружество.
К а н ь и с а р е с. Моя более других чувствует, что такое супружеская жизнь.
К у м. Это тоже плохо, сеньор кум.
К а н ь и с а р е с. Нет, нет, нисколько! Потому что Лоренса проще голубя и до сих пор ничего не понимает в этих глупостях. Прощайте, сеньор кум, я пойду домой.
К у м. Я тоже хочу пойти с вами, посмотреть на сеньору Лоренсу.
К а н ь и с а р е с. Знайте, кум, что у древних римлян была пословица: amicus usque ad aras . Это значит: друг только до домашнего алтаря, то есть надо делать друг для друга все, что не противно богу. А я говорю, что у меня мой друг usque ad portam , - только до двери, потому что никто не перешагнет моего порога. Прощайте, сеньор кум, и извините меня. (Уходит.)
К у м. В жизнь свою не видал человека более подозрительного, более ревнивого и более грубого. Он из тех людей, которые сами на себя цепи накладывают и которые всегда умирают от той болезни, которой боятся. (Уходит.)
Сцена третья
Комната.
Входят донья Лоренса и Кристина.
К р и с т и н а. Тетенька, дядя что-то долго замешкался, а сеньора Ортигоса еще дольше.
Л о р е н с а. Да уж лучше б он и совсем не приходил, а она и подавно; он мне надоел, а она меня в стыд вводит.
К р и с т и н а. Все-таки всякое дело надо прежде испробовать, сеньора тетенька; ну, а не выйдет толку, можно и бросить.
Л о р е н с а. Ай, что ты, племянница! Уж в этих делах я или не знаю ничего, или знаю и скажу тебе, что вся и беда-то в том, что попробуешь.
К р и с т и н а. Надо правду сказать, сеньора тетенька, у вас мало смелости; будь я на вашем месте, да я бы никаких волков не побоялась.
Л о р е н с а. В другой раз я тебе говорю и тысячу раз еще скажу, что сатана в тебя вселился да и разговаривает. А ведь это сеньор! Как он вошел?
К р и с т и н а. Он, должно быть, отпер своим ключом.
Л о р е н с а. Ну его к черту с его ключами!
Входит Каньисарес.
К а н ь и с а р е с. С кем вы разговаривали, донья Лоренса?
Л о р е н с а. С Кристиной разговаривала.
К а н ь и с а р е с. То-то же, вы смотрите, донья Лоренса!
Л о р е н с а. Я говорю, что разговаривала с Кристиной. С кем же мне еще разговаривать? Разве есть с кем?
К а н ь и с а р е с. Не желал бы я, чтобы вы и сами с собой разговаривали, это всегда ко вреду для меня.
Л о р е н с а. Не понимаю я этих ваших разглагольствований, да и понимать не хочу. Дайте хоть сьесту мирно провести.
К а н ь и с а р е с. Да я даже и во время ночного бдения не желаю воевать с вами. Но кто это так сильно стучит в дверь? Посмотри, Кристина, кто там, и если нищий, так подай милостыню, и пусть идет дальше.
К р и с т и н а. Кто там?
О р т и г о с а (за сценой) . Это соседка Ортигоса, сеньора Кристина.
К а н ь и с а р е с. Ортигоса, да еще и соседка? Сохрани господи! Спроси, Кристина, чего ей нужно, и дай ей, но с условием, чтоб не всходила на крыльцо.
К р и с т и н а. Что вам угодно, сеньора соседка?
К а н ь и с а р е с. Слово "соседка" меня возмущает; называй ее по имени, Кристина.
К р и с т и н а. Скажите, что вам нужно, сеньора Ортигоса?
О р т и г о с а. Я хочу попросить сеньора Каньисареса об одном деле, которое касается моей чести, жизни и души.
К а н ь и с а р е с. Скажи, племянница, этой сеньоре, что у меня есть дело, которое тоже касается всего этого и даже больше, и чтобы она поэтому не приходила сюда.
Л о р е н с а. Боже, вот дикий поступок! Разве вас нет здесь, со мной? Что ж, меня съедят, что ли, глазами-то? Или на воздухе унесут?
К а н ь и с а р е с. Ну, коли вы желаете, так пусть войдет, сто тысяч ей чертей!
К р и с т и н а. Войдите, сеньора соседка!
К а н ь и с а р е с. Ах, роковое это слово для меня: "соседка"!
Входит Ортигоса; у нее в руках ковер, по четырем углам которого изображены Родамонт, Мандрикардо, Руджеро и Градассо ; Родамонт изображен закутанным в плащ.
О р т и г о с а. Сеньор души моей, подвигнутая и возбужденная доброй славой о вашем великом милосердии и многих благодеяниях, я осмелилась прийти просить вашу милость оказать мне такое одолжение, милосердие, помощь и благодеяние - купить у меня этот ковер. Мой сын взят под стражу за то, что ранил цирюльника. Суд приказал произвести хирургу осмотр, а мне нечем заплатить ему, последствия могут быть опасные и очень убыточные, потому что мой сын парень отчаянный. Я хотела бы выкупить его из тюрьмы сегодня или завтра, если возможно. Работа хорошая, ковер новый, и при всем том я отдам его за такую цену, какую ваша милость назначит, хоть и в убыток. Сколько я в свою жизнь вот так-то растеряла добра! Держите, сеньора моя, развернем его, чтобы сеньор мог видеть, что в моих словах нет обмана. Подымите выше, сеньора. Посмотрите, как хороши коймы. А фигуры по углам совсем живые.
Когда поднимают перед Каньисаресом и показывают ему ковер, входит молодой человек и пробирается во внутренние комнаты.
К а н ь и с а р е с. О, это милый Родамонт! Что ему нужно в моем доме, этому закутанному сеньору? Если б он знал, как я люблю эти подходы и прятанья, он бы ужаснулся.
К р и с т и н а. Сеньор дяденька, я ничего не знаю о закутанных; и если кто вошел к нам в дом, так по воле сеньоры Ортигосы, а я, пусть черт меня возьмет, если я словом или делом виновата в том, что он вошел; говорю по совести. Уж это будет черт знает что такое, если вы, сеньор дядя, подумаете, что это я виновата в том, что он пришел.
К а н ь и с а р е с. Да, я вижу, племянница, что виновата сеньора Ортигоса. Я и не удивляюсь этому, потому что она не знает ни моего характера, ни того, как я не люблю таких рисунков.