У него никогда еще не было такой превосходной «игрушки».
   Действие кокаина постепенно проходило, и в конце концов он словно взорвался в ней. Мэнди Браун уже изрядное время никак не реагировала на его действия, находясь в полуобморочном состоянии. Последней ее мыслью была мысль о том, что лучше все-таки предаваться всем этим греховным занятиям, чем быть убитой.
* * *
   Махмуд посмотрел на небольшое собрание бриллиантов и золота, служившее ему часами, и удовлетворенно вздохнул. Сеанс длился около двух часов. С некоторыми купюрами получится превосходный фильм. Умиротворенный, он направился к своему «ламборджини». Из темноты появился силуэт человека, почтительно обратившегося к нему:
   – Ваше высочество, можно мне сказать вам несколько слов...
   Майкл Ходжис стоял пред ним по стойке «смирно». Махмуду он не особенно нравился, но он уважал тех, кто стоял на страже безопасности султаната.
   – Относительно китаянки? – спросил принц.
   – Нет-нет, – поспешил уточнить англичанин. – Скорее относительно особы, которая только что была с вами. Это – подруга жены одного дипломата, которая утверждает, что ее приятельницу здесь удерживают вопреки ее воле. Мне нужно было бы свозить ее в город, чтобы успокоить эту женщину.
   Принцу Махмуду не нравилась мысль потерять Мэнди даже на несколько часов. Он погрозил указательным пальцем наемнику.
   – Я запрещаю ей выезжать отсюда. Всю ответственность возлагаю на вас.
   Не дав Майклу возможности опротестовать свое решение, он сел в свой «каунтэш» и отъехал так быстро, что дежурный охранник-гуркх едва успел поднять шлагбаум.
   Майкл Ходжис обеспокоенно смотрел на удаляющиеся красные огоньки. Проблема китаянки была решена. Мэнди Браун в данный момент оказалась неприкасаемой и представляла потенциальную угрозу. Если только попытаться устранить ее «спонсора», уполномоченного ЦРУ... Пожалуй, ему стоит сосредоточиться на этой цели.
* * *
   Посол США Уолтер Бенсон снова не скрывал своего мрачного настроения. Перед встречей с послом Малко едва успел принять душ в «Шератоне» после своей эпопеи, а затем ему тут же пришлось направиться к Бенсону по дороге на Гадонг. Они подводили итоги проделанного, устроившись в большой гостиной, выходившей окнами в джунгли.
   Уолтер Бенсон отпил большой глоток из стакана, куда он налил «Джонни Уокера», и перемешал льдинки в своем теперь пустом стакане. Малко довольствовался весьма сладким кофе.
   – Несмотря на все ваши усилия, – сказал посол, – мы попали в пренеприятнейшую историю. Если б вы смогли привезти эту китаянку, то все повернулось бы иначе. Можете ли вы по крайней мере гарантировать, что она еще жива?
   – Нет, – признался Малко. – Но остается Мэнди Браун, которой она рассказала о случившемся и которая теперь тоже находится в опасности.
   – Надо было бы вытащить ее оттуда, – произнес дипломат. – Признания Пэгги Мей-Линг имеют огромное значение.
   Малко был готов кусать себе локти от ярости и... бессилия. Мэнди Браун подвергалась смертельной опасности. Нужно было дожидаться соизволения «Секс-Машины», чтобы вновь ее увидеть! Посол спокойно потягивал свой виски, наблюдая, как за окном идет дождь.
   Малко поднялся.
   – Думаю, что мне пора спать. На сегодня – достаточно.
   – Будьте осторожны на обратном пути, – заметил дипломат. – Эти люди охотятся за вашей шкурой. Уличное движение здесь ночью не очень интенсивное до самого Бандар-Сери-Бегавана. Может быть, мой шофер поедет с вами?
   – Спасибо, – ответил Малко, – но у меня есть ваша «беретта-92».
   Он простился с послом и выехал на пустынную дорогу, переживая за свою неудачу. Теперь не только Пэгги Мей-Линг была вне досягаемости, если ее еще не убили, но и Мэнди Браун находилась в руках его противников, которые могли сделать ее своей заложницей...
   Его все еще не оставляли эти мрачные мысли, когда он входил в холл «Шератона» и брал свой ключ. Служащий как-то странно посмотрел на него. Малко поднялся, открыл дверь своего номера и застыл на месте.
   В кресле напротив двери сидел Майкл Ходжис и покуривал сигарету.
* * *
   – Входите, – спокойным голосом сказал англичанин. – Я не хочу причинять вам ни малейшего вреда. Я здесь просто для того, чтобы передать вам одно послание.
   – Как вы попали в мой номер? – спросил Малко.
   Майкл Ходжис слегка пожал плечами.
   – Мистер Линге, в этой стране я делаю все, что хочу.
   Малко посмотрел на него, обуреваемый яростью.
   – Это вы недавно пытались убить меня в Джерудонг Парке. Это вы убили сингапурку. Это вы убили Джона Сэнборна, выполняя приказ Аль Мутади Хаджа Али. Что вы сделали с Пэгги?
   Наемник снова пожал плечами, проявляя безразличие, и ответил спокойным, размеренным голосом:
   – Мистер Линге, ваши утверждения голословны. Я знаю, что вы работаете на союзническую организацию, поэтому отношусь к вам с уважением.
   – Не заставляйте меня смеяться, – произнес Малко. – Что вам надо?
   – Некоторые считают, что ваше пребывание в Брунее, – медленно сказал англичанин, – способствует смуте. Поэтому желательно, чтобы вы в кратчайший срок покинули страну. Завтра нет авиарейсов, но послезавтра вы можете во второй половине дня вылететь в Бангкок. С пересадкой на самолет «Эр Франс» до Дели или Парижа, по вашему усмотрению.
   Малко задыхался от ярости.
   – А Пэгги Мей-Линг? Что вы с ней сделаете?
   – Она отправляется в Гонконг, – ответил англичанин нейтральным тоном. – Это – любительница мифов.
   – Разумеется! А Мэнди Браун?
   – Мисс Браун находится в Джерудонге по приглашению его высочества принца Махмуда и по своей доброй воле, – ответил наемник. – Она уедет, когда ей заблагорассудится. Если вы покинете Бруней, то я обязуюсь добиться, чтоб она как можно скорее присоединилась к вам.
   Малко холодно улыбнулся.
   – А что произойдет, если я откажусь уехать?
   Лицо англичанина оставалось бесстрастным.
   – Вполне возможно, что вы подвергнетесь официальной высылке. В этом случае я не смогу позаботиться о мисс Мэнди Браун.
   – Я даже не уверен, что она еще жива...
   – Вы ошибаетесь. Завтра утром она вам позвонит. Скажем, в десять часов.
   Малко чувствовал, как его пояс оттягивает «беретта-92». Было нетрудно выпустить пару пуль в голову англичанина. Но это ничего не решило бы.
   – Уходите, мистер Ходжис, – сказал Малко. – Если с мисс Браун что-то случится, я буду считать вас ответственным за происшедшее. Вы, быть может, всемогущи в Брунее, но есть другие средства призвать вас к порядку.
   Ничего не говоря, англичанин поднялся с кресла и оставил номер Малко. Тот буквально кипел от ярости, закрывая дверь. Круг замкнулся. Не имея доводов, его противники прибегали к шантажу. Жизнь Мэнди Браун они обменивали на его отъезд. Он был теперь уверен, что никогда уже не увидит Пэгги Мей-Линг.
   Малко принял душ и погрузился в раздумья. Чем он мог побеспокоить своих противников, у которых на руках были, казалось, все козыри? Мэнди Браун была в полной от них зависимости, и официально США ничего не предпримут в случае ее исчезновения. Все сведется к обмену дипломатическими нотами, о которых все забудут через несколько месяцев. Случай с «Боингом-747», имевшим 269 пассажиров на борту, не поссорил США и Советский Союз, а здесь всего лишь бывшая «девица по вызову» с явно сомнительной репутацией...
   Он несколько часов лежал на кровати, пытаясь найти решение проблемы квадратуры круга. Нападение на загородный бунгало ничего не даст, ведь он охраняется гуркхами. Посол США предпримет лишь какой-нибудь жалкий демарш. У него, как он выражался, еще не было подобных «случаев», а обращение в полицию Брунея выглядело бы забавной шуткой...
   Лишь около четырех часов утра он разработал план контратаки, содержащий бесчисленное множество «если». Но это был единственный путь к спасению жизни Мэнди Браун. Если он сядет в самолет, как от него требовали, то придется расстаться со всеми иллюзиями. С Мэнди Браун будет покончено: она слишком многое видела, и ей обо всем поведала Пэгги Мей-Линг. Аль Мутади защищал свою собственную жизнь. Совершенное им было настолько серьезно, что султану, хоть и вопреки личному желанию, придется принять репрессивные меры. Следовательно, Аль Мутади пойдет на все, включая «устранение» Мэнди Браун. Если она еще жива.
   У Малко оставался единственный возможный союзник – Ангелина Фрейзер. Но на этот раз он не мог уже откладывать свои обвинения в адрес ее любовника. Ей самой придется выбирать, к какому лагерю примкнуть... Малко набрал ее номер и долго ожидал, пока ее сонный голос раздался в трубке телефона.
   – Это Малко. Ты мне еще нужна, но прежде чем просить тебя об услуге, хочу предупредить: на 99 процентов подозреваю в содеянном Аль Мутади Хаджа Али.
   – Я подозревала его, – произнесла молодая женщина после длительного молчания. – Это ужасно. Ты уверен в его участии?
   – Да, – ответил Малко.
   Он пояснил Ангелине, на чем основывается его убеждение и чего он ждет от нее.
   – Я помогу тебе, – сказала молодая женщина. – Да и знаешь, я уж не так была в него влюблена.
   – Спасибо.
   Только поговорив с Ангелиной Фрейзер, он смог наконец заснуть.
   Сердце у него учащенно забилось, когда ровно в девять раздался телефонный звонок. Сначала линия молчала, а затем Малко услышал голос Мэнди:
   – Малко? Как дела?
   Он знал Мэнди достаточно, чтобы определить: она держала себя под строгим самоконтролем и явно испытывала страх.
   – У меня-то? Да очень хорошо. А как ты?
   – Все о'кей. Я очень хорошо здесь устроилась. Принц крайне мил со мной. Только вот море опасно и в нем нельзя купаться.
   Разговор внезапно прервался: кто-то выключил линию.
   Обманутый в своих ожиданиях, Малко подождал полчаса, но Мэнди больше не звонила. Только выйдя на автостоянку «Шератона», он понял, что она хотела сказать.
   Они, должно быть, утопили Пэгги Мей-Линг.
   Ярость Малко усилилась, когда он затормозил у Ситибанка. Чтобы разыграть свою последнюю карту. Здесь его ждала Ангелина Фрейзер.

Глава XIV

   Улыбка на лице мистера Лим Суна мгновенно исчезла, как только он увидел, что в дверях, позади Ангелины Фрейзер, стоял Малко. Встречи с Лим Суном попросила полчаса тому назад именно молодая женщина. Примиряясь с неизбежностью, он пожал руку Малко, закрыл дверь и вновь уселся за свой стол. Его черные глаза отражали безжалостную твердость. Полным гнева и страха голосом он сразу же перешел в наступление:
   – Мистер Линге, я вас уже просил не искать со мной встречи. Вы представляете для меня опасность, которая может испортить всю мою жизнь. К тому же я ничем не могу вам помочь.
   Малко подождал, пока уляжется буря.
   – Я в отчаянии, мистер Сун, – произнес он. – Я действую сейчас так по двум причинам. Первое – это то, что я располагаю всего лишь несколькими часами и вы можете ускользнуть от меня. Второе – это то, что вы, напротив, можете оказать мне помощь. Все предпринятое мной ничего не дало, и к тому же теперь в руках у моих противников заложник, представляющий для меня большую ценность.
   – Чего вы хотите от меня? – спросил китаец, немного успокоившись.
   Малко коротко рассказал о происшедших в последнее время событиях и заключил:
   – Я допустил ошибку, атакуя с фронта. Аль Мутади ликвидировал всех свидетелей и чувствует себя очень сильным. Есть лишь одна вещь, о которой он, может быть, не подумал. Что стало с теми тремя чеками на общую сумму в двадцать миллионов долларов на счету султана? Обычно делается так: по завершении операции банк, который получил чеки, отсылает их банку, который их выпустил. Это точно?
   – Абсолютно точно, мистер Линге, – ответил Лим Сун. – Но существует возможность того, что Аль Мутади уничтожил их.
   – Скорее всего, не уничтожил, – возразил Малко. – Ведь это могло привлечь нежелательное внимание. Кроме того, мне кажется, что эти чеки сданы в архив банка. Вот тут-то и надо провести расследование. И здесь вы можете мне помочь.
   Прежде чем ответить, Лим Сун размышлял несколько минут.
   – Теоретически вы правы, мистер Линге. Стоит попытаться. Нужно найти служащего, ведущего в Международном банке Брунея счет султана, на который были переведены эти чеки. Я знаю одну китаянку, работающую в Международном банке Брунея, и полагаю, что она сможет оказать вам содействие. Но не знаю, согласится ли она на это пойти. Риск огромен...
   – Надо с ней поговорить. Если я получу весомые доказательства, виновные будут обезврежены.
   – Да услышит вас Бог! – вздохнул китаец. – Звонить вам по телефону по столь деликатному вопросу я не могу. Я увижусь с этой служащей. Давайте встретимся за обедом в ресторане «Фонг-Мун». Я займу отдельный кабинет. Но в дальнейшем не просите меня ни о чем. Итак, я буду в ресторане в час дня.
   – Спасибо, – с облегчением произнес Малко.
   – Не за что, – ответил китаец. – Я участвую в вашем деле потому, что этот человек ненавидит китайцев. Мне известно, что он хочет в конечном счете изгнать всех нас из Брунея. Помогая вам, я защищаю всех своих соотечественников.
* * *
   Малко пересек эспланаду напротив китайского ресторана с учащенно бьющимся сердцем. Если Лим Сун не сумел ничего сделать, все пропало. Большой зал второго этажа был почти пуст. Официантка в красивой униформе подошла к Малко.
   – Где кабинет мистера Лима?
   Девушка провела его коридором к желтой двери, открыла ее и пропустила Малко вперед. Лим Сун сидел спиной к двери. Напротив него располагалась китаянка, у которой лицо было скорее некрасивым: она носила очки, а макияж у нее был даже чрезмерен – губная помада попала даже на зубы. Волосы, собранные в шиньон, придавали ей строгий вид, но глаза у нее ярко блестели.
   – Представляю вам Е Юн Джи. Она работает в интересующем нас банке, – объявил Лим, вставая.
   – Добрый день, – произнес Малко. – Благодарю вас за то, что пришли.
   – Мистер Лим – мой очень близкий друг, – проговорила мягким голосом молодая женщина. – Я обязана ему своей скромной карьерой...
   Она говорила по-английски с сюсюкающим акцентом; глаза у нее были опущены, но иногда она приподнимала их и бросала беглые взгляды на Малко, словно он внушал ей страх. Прототип старой девы. Малко сразу же перешел к существу дела.
   – Мистер Лим объяснил вам, что мне надо. В состоянии ли вы помочь мне?
   Е Юн Джи хихикнула. Это свидетельствовало о том, что она затрудняется ответить прямо. Она съела несколько поджаренных креветок, а потом сказала:
   – Сделать это нелегко! Интересующие вас документы хранятся в архиве. Каждому личному счету соответствует папка, содержащая выпущенные и возвращенные сюда чеки. Мне нужно добраться до этой папки и сделать фотокопии. Разумеется, если чеки там.
   – Когда вы можете попробовать? – спросил Малко. – Дело это срочное. Если я не получу чеки, мне завтра придется покинуть Бруней...
   – Я понимаю, – ответила Е Юн Джи, бросив на него такой игривый взгляд, что он начал сомневаться в правильности своего вывода о том, что она – старая дева. – Но я не знаю, смогу ли я это сделать за такое короткое время.
   – Е Юн надо быть предельно осторожной, – вмешался в разговор Лим Сун. – Если ее поймают, то это плохо отразится на всей китайской общине...
   Он завел весьма длинный разговор со служащей банка на китайском языке. Та, видимо, изредка поддакивала ему и ни в чем не возражала. Когда Лим Сун закончил, Малко решил кое-что уточнить:
   – На талоне должны быть номер счета и наименование компании, получающей деньги. Если оно другое, значит, Аль Мутади допустил жульничество... Ведь он сам заполнял документы.
   – За исключением тех счетов, в которых проставленные номера относятся к Швейцарии и некоторым другим странам, – подчеркнул китаец. – Он при этом всегда может сослаться, что действовал по указаниям Джона Сэнборна. И будет невозможно установить того, кто в действительности получил деньги.
   Е Юн с аппетитом ела лапшу с соей. Она попробовала еще несколько блюд, посмотрела на свои часы и, улыбнувшись, извинилась, что должна идти.
   – Перерыв у нас кончается в два часа. Я постараюсь сделать все как следует. Буду держать в курсе дела мистера Лима.
   Она исчезла незаметно, как мышь. Малко спросил у китайца:
   – На нее можно рассчитывать?
   – Да, – ответил тот. – Она знает всех и сумеет выпутаться из трудного положения. Но мы подвергаем ее большой опасности.
   Малко вновь вспомнил о Мэнди Браун. Она тоже подвергалась огромной опасности. Что произойдет, если он откажется покинуть Бруней?.. Лим Сун, казалось, нервничал. Вдруг Малко подумал еще об одной особе, о которой давно не говорили.
   – А что стало с любовницей Майкла Ходжиса? – спросил он.
   – Ничего, – ответил Лим Сун, – она по-прежнему работает в ресторане. Ходжис, должно быть, полностью уверен в ней.
   Вошла официантка и наклонилась к уху китайца. В его черных глазах отразилась внезапная тревога.
   – У автостоянки ресторана находится в «рейнджровере» Майкл Ходжис с тремя своими людьми. Они за вами следили?
   – Возможно, – произнес Малко. – Как мы будем действовать?
   – Я остаюсь здесь, а вы выходите. От персонала ресторана они не получат никакой информации.
   – Надеюсь, – заметил Малко.
   Он выпил горячего чаю с большим количеством сахара несмотря на удушающую жару, пожал Лиму руку и прошел через почти безлюдный ресторан. Выйдя на площадь, он заметил «реинджровер», владелец которого и не пытался скрыть своего присутствия. За рулем сидел Майкл Ходжис, боковое стекло было опущено. Он невозмутимо встретил взгляд Малко. Когда Малко поехал, он последовал за ним на приличном расстоянии. Малко явно пытались запугать.
   Только тогда, когда тот въехал на автостоянку «Шератона», Ходжис прекратил преследование и двинулся прямо по Джалан Сунгай.
   В ячейке своего номера Малко нашел записку: Гай Гамильтон назначал ему свидание в «Майе» в семь часов.
* * *
   Когда Малко вошел, в холле «Шератона» царило оживление. Малайцы в роскошных местных одеяниях, женщины в вечерних туалетах заполняли помещение, где играл традиционный оркестр, расположившийся в самом центре холла. Был устроен очередной коктейль. Малко заметил, что какая-то женщина приветливо машет ему рукой.
   Это была Азизах, облаченная в великолепное сари темно-голубого цвета!
   Молодая принцесса была в компании двух ужасно некрасивых брунеек, расфуфыренных, как старые клячи. Она оставила их и подошла к Малко. Длинное сари плотно облегало ее прекрасное тело. Руки принцессы были все в драгоценностях, из числа которых только один бриллиант был стоимостью в целый отель.
   – Что здесь происходит? – спросил Малко.
   – Одна из принцесс устроила благотворительный коктейль, – ответила Азизах. – Он вызвал некоторое оживление. Ведь здесь жизнь так скучна. Сколько времени вы еще пробудете в Брунее?
   – Несколько дней. А вы?
   – Я тоже. Хочу вернуться в Европу. Я по горло сыта Сингапуром, этим настоящим супермаркетом, где полно китайцев... Я отправлюсь в Лондон или Париж...
   – Приезжайте в Вену, – с улыбкой сказал Малко. – Это мой город.
   Азизах с иронией взглянула на него.
   – Я не хочу навлечь на себя недовольство той очаровательной молодой девушки, с которой вы были однажды вечером. Она высочайшего мнения о вас.
   Черные глаза принцессы вызывающе рассматривали его. Азизах вдруг сказала:
   – Постарайтесь сообщить мне, когда будет известен день вашего вылета. Начиная с Бангкока или Сингапура, мы могли бы путешествовать вместе. Так будет веселее. Эти длительные перелеты так утомительны.
   В ее зрачках было что-то от нашумевшего скандального фильма «Эммануэль».
   Малко заметил:
   – Но я не знаю, где вас искать.
   Азизах вынула визитную карточку из своей сумочки и незаметно передала ее Малко.
   – Это мой частный секретариат. Они говорят по-английски. Скажите, кто вы, и вас соединят со мной. До скорой встречи, надеюсь!
   Она повернулась на каблуках и влилась в толпу, тогда как он любовался очаровательными контурами ее фигуры, плотно обтянутой темно-голубым сари. Его подцепили на удочку, как это бывает обычно с женщинами. Прекрасная Азизах ничего не страшилась. Он знал, что так не делается, но все же мысль о дерзком флирте в креслах «Эр Франс» между Бангкоком и Парижем утешала его некоторое время. Он еще никогда не занимался любовью с брунейкой...
   Малко отправился в бар и увидел там в темном углу сгорбленный силуэт Гая Гамильтона.
* * *
   Перед англичанином стояла бутылка коньяка «Гастон де Лагранж», а рядом – большой округлой формы бокал, наполненный напитком янтарного цвета. Гамильтон поднял свой бокал при виде Малко и приветствовал его теплой улыбкой.
   – Отлично, отлично, отлично! Надеюсь, что я вас не побеспокоил. Сегодня вечером здесь столько красивых женщин...
   В голосе его, как всегда, сквозила ирония, а глаза выдавали в нем хитреца. Малко уселся рядом с Гамильтоном. Тот осторожно подлил себе в бокал немного коньяку и пристально взглянул на Малко.
   – Ну как идет ваше расследование?
   – Дело движется вперед, – произнес Малко. – Но на меня с разных сторон оказывается давление. И не всегда теми, от кого это можно было ожидать.
   – Ах вот как! И кто же это такой?
   – К примеру, ваш приятель Майкл Ходжис.
   Гай Гамильтон откинулся на спинку кресла, чтобы вволю насмеяться.
   – Майкл! Старый друг! Действительно, меня это страшно удивляет. Да он и муху не обидит...
   На самом же деле, исключая, возможно, мух, этот наемник был готов приносить зло всему, что дышало на земле.
   – Что вы об этом думаете? Не следует ли мне пожаловаться послу, чтобы тот принял меры? – продолжал стоять на своем Малко.
   Гай Гамильтон с упреком взглянул на Малко. Сжимая в руке фужер, он наклонился вперед и сказал доверительным тоном:
   – Но это ничего не даст... И я должен вам сказать, что ваше присутствие раздражает правительство Брунея... Они не любят, чтоб их в чем-то подозревали, а гибель Джона Сэнборна не составляет для них тайны. По-моему, вам следовало бы прекратить расследование, побыстрее написать отчет и отправиться на недельку в Бангкок, чтоб там по-настоящему порезвиться...
   Высказав свое мнение, он откинулся на спинку кресла и медленно отпил глоток коньяка, салютуя бокалом Малко.
   – Отличный коньяк!
   А в алкоголе он был знатоком...
   Слова Гамильтона раздражали Малко. Буквально весь Бруней объединился против него... Гамильтон явно выгораживал Майкла Ходжиса. Малко поднялся из-за стола, так и не притронувшись к своему бокалу.
   – Спасибо за совет. Я подумаю. Во всяком случае, он не так груб, как предложение вашего приятеля.
   – Да? А в чем там дело?
   – Он просто предложил мне обменять человеческую жизнь на мой отъезд.
   Малко повернулся на каблуках и вышел из бара. Его положение во многом напоминало положение Джона Уэйна из фильма «Рио Браво». Он тоже ничего не мог поделать в аналогичной ситуации. И вот Малко в конце концов решил: оставаться в Брунее до тех пор, пока его силой не заставят сесть в самолет.
* * *
   Накануне Малко даже не ужинал – совсем не было аппетита. Он позвонил в тот вечер Джоанне Сэнборн, но ее телефон не отвечал. Малко твердо решил вытащить Мэнди Браун из этого осиного гнезда.
   Провал расследования приводил Малко в бешенство. Ему могла помочь только Е Юн Джи. Он встал. Как всегда утром, небо было безоблачным. Он уже собирался заказать завтрак, как вдруг зазвонил телефон.
   – Вас беспокоит портье, – произнес незнакомый голос. – В котором часу вы оставляете номер? Вам нужно такси, чтобы поехать в аэропорт?
   Малко потребовалось несколько мгновений, чтобы все понять. Приведенный в ярость, он ответил ледяным тоном:
   – А я и не знал, что сообщил вам о своем отъезде; я не собираюсь никуда уезжать...
   Говоривший с ним служащий отеля принужденно рассмеялся:
   – Очень жаль. Мы думали распорядиться вашим номером... И особы, которые должны его занять, уже прибыли. И ведь я проверял: вы забронировали себе место на сегодняшний утренний рейс до Бангкока с пересадкой на самолет «Эр Франс», следующий до Парижа...
   – Я никуда не еду, – повторил Малко. – Это ошибка...
   – Сэр, я страшно огорчен, но вы все же должны выехать из гостиницы до полудня. Как я вам уже говорил, ваш номер сдан.
   По крайней мере, портье хоть говорил вежливо. Малко повесил трубку, взбешенный усиливающимся давлением. Подумав несколько секунд, он позвонил портье.
   – Пожалуй, я уеду. Это проще.
   Портье сразу же вновь стал медоточив и елейно любезен.
   Малко прервал его извинения и приготовил свой багаж. Минут через двадцать он спустился в холл. Майкла Ходжиса что-то не было видно. Малко сел за руль своей «тойоты» и уехал, провожаемый низкими поклонами всего персонала отеля. Прибыв в центр, он припарковал машину напротив здания компании «Авиалинии султаната Бруней» и забрался в телефонную кабину.
   Номер, данный принцессой Азизах, долго не отвечал. И еще больше времени прошло, пока его соединили с принцессой. Когда он наконец услышал ее голос, то не поверил своим ушам.
   – Какой приятный сюрприз! – воскликнула Азизах. – Вам теперь известно, когда вы можете уехать?
   Это было забавное замечание.
   – Хочу вас попросить об одном одолжении, – произнес Малко. – Если вы не сможете выполнить эту мою просьбу, сердиться на вас я не буду.
   – Вы интригуете меня, – сказала Азизах. – В чем же дело?