Он вернулся к «бьюику» и начал считать минуты. Без четверти шесть он уже не мог унять охватившую его тревогу. Сильный дождь заливал ветровое стекло машины. Он включил дворники, и как только ветровое стекло освободилось от воды, увидел какую-то фигуру у лифта.
Его охватила бурная радость. Он выскочил из машины и ринулся к Е Юн Джи, закутанной в плащ. Он потянул китаянку в машину, где она буквально рухнула на сиденье.
– Я боялась, что не застану вас здесь! – воскликнула она. – Я бежала, и мне казалось, что за мной следят.
– Вам что-нибудь говорили в банке?
– Приходили полицейские. Они допрашивали многих людей, даже управляющего.
– А вас?
– Меня тоже. Но я сказала, что ничего не знаю.
Ее очки были мокрыми, она их сняла, и Малко заметил, что ее глаза были подкрашены. Он помог ей избавиться от промокшего плаща и обнаружил под ним белую блузку и темную юбку, а также черные чулки...
– Все в порядке? – спросил Малко.
Е Юн Джи сунула руку в сумочку и вынула конверт.
– Вот они.
Он нервно открыл конверт и мгновенно убедился благодаря зажженному плафону, что это были нужные фотокопии.
– Чудесно.
Он спонтанно обнял Е Юн Джи. Его глаза излучали радость. Их лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга, китаянка впилась в его губы в страстном поцелуе, страстном и неожиданном. Она прильнула к нему всем телом, находясь во власти необоримого чувства. Отбросив всякую стыдливость, она терлась о него, продолжая безумно целовать. Она взяла его руку, лежащую на ее бедре, и повела ее вбок, к ничем не защищенному животу. Она еще ближе придвинулась к нему, как бы желая, чтобы он погрузил в нее свои пальцы.
Снаружи лил настоящий ливень, как бы изолируя их особый мирок. Здесь их никто не потревожит. Исчезли даже огни Кампонг-Эйера!
Малко больше не задавал себе вопросов. Китаянка принесла ему чеки и хотела, чтобы он с ней расплатился натурой. В машине теперь было слышно только их тяжелое прерывистое дыхание.
Вдруг сквозь пелену дождя он заметил какие-то тени. Он инстинктивно нажал на механизм, закрывающий на замки все четыре дверцы. Через несколько мгновений кто-то пытался открыть его дверцу!
Е Юн Джи издала приглушенный крик и выпрямилась с обезумевшими глазами.
– Кто там?
Царапанье о дверцу становилось зловещим.
– Не беспокойтесь! – произнес Малко.
Даже не приведя себя в порядок, он включил зажигание, зажег фары и пустил в ход дворники. Фары осветили два мужских силуэта. У одного из них был бритый череп, это был тот, кто бросил в реку связанный труп Лим Суна. Другого Малко не знал. Они располагались между машиной и выездом с платформы. Малко не колебался ни секунды. Он нажал на акселератор и направил машину на убийцу с бритым черепом. Задетый левым крылом, тот упал на капот, натолкнулся на ветровое стекло и рухнул с платформы на землю!
В тот момент, когда «бьюик» покидал платформу, раздалась короткая очередь из автомата, и заднее зеркало разлетелось вдребезги. Е Юн Джи взвизгнула. Но Малко некогда было заниматься ею. Он стремительно спустился с пятого этажа. Е Юн Джи, забыв все свои эротические затеи, сидела не шевелясь рядом. Шлагбаум нижнего этажа был опущен, но Малко проломил его с ходу.
Он выехал на Джалан Катор, затем оказался на Джалан Султан и Джалан Тутонг, мчась как сумасшедший.
– Куда мы едем? – спросила наконец китаянка.
– К послу США, – ответил он. – И вы остаетесь со мной.
Она попыталась привести в порядок свой растрепанный шиньон, стереть расплывшийся макияж...
– Но я не могу, – запротестовала она. – Мой отец...
– Эти люди готовы на все, – сказал Малко. – Благодаря вам, я смогу их обезвредить. Но я не хочу, чтобы до этого они убили вас. Завтра все будет улажено. Все будет хорошо.
Он вел машину настолько быстро, насколько позволял дождь. Е Юн Джи вдруг спросила:
– Правда, что у вас было приключение с принцессой Азизах? Она так красива...
– Вы тоже, – ответил Малко.
Были моменты, когда надо было уметь лгать. И это был, безусловно, самый прекрасный момент в жизни Е Юн: поделить мужчину с этой недоступной опереточной принцессой. Ради этого она рисковала своей жизнью...
Малко следил за зеркалом. Но ничего не было видно. Он въехал прямо в сад посла. Уолтер Бенсон открыл ему дверь. Прежде чем он мог удивиться присутствию китаянки, Малко бросил ему:
– Чеки у меня. Завтра мы сможем свести счеты.
Следующий день обещал быть самым продолжительным. Его светлость Аль Мутади Хадж Али мог дорого продать свою шкуру и отомстить Мэнди Браун.
Глава XVIII
Глава XIX
Его охватила бурная радость. Он выскочил из машины и ринулся к Е Юн Джи, закутанной в плащ. Он потянул китаянку в машину, где она буквально рухнула на сиденье.
– Я боялась, что не застану вас здесь! – воскликнула она. – Я бежала, и мне казалось, что за мной следят.
– Вам что-нибудь говорили в банке?
– Приходили полицейские. Они допрашивали многих людей, даже управляющего.
– А вас?
– Меня тоже. Но я сказала, что ничего не знаю.
Ее очки были мокрыми, она их сняла, и Малко заметил, что ее глаза были подкрашены. Он помог ей избавиться от промокшего плаща и обнаружил под ним белую блузку и темную юбку, а также черные чулки...
– Все в порядке? – спросил Малко.
Е Юн Джи сунула руку в сумочку и вынула конверт.
– Вот они.
Он нервно открыл конверт и мгновенно убедился благодаря зажженному плафону, что это были нужные фотокопии.
– Чудесно.
Он спонтанно обнял Е Юн Джи. Его глаза излучали радость. Их лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга, китаянка впилась в его губы в страстном поцелуе, страстном и неожиданном. Она прильнула к нему всем телом, находясь во власти необоримого чувства. Отбросив всякую стыдливость, она терлась о него, продолжая безумно целовать. Она взяла его руку, лежащую на ее бедре, и повела ее вбок, к ничем не защищенному животу. Она еще ближе придвинулась к нему, как бы желая, чтобы он погрузил в нее свои пальцы.
Снаружи лил настоящий ливень, как бы изолируя их особый мирок. Здесь их никто не потревожит. Исчезли даже огни Кампонг-Эйера!
Малко больше не задавал себе вопросов. Китаянка принесла ему чеки и хотела, чтобы он с ней расплатился натурой. В машине теперь было слышно только их тяжелое прерывистое дыхание.
Вдруг сквозь пелену дождя он заметил какие-то тени. Он инстинктивно нажал на механизм, закрывающий на замки все четыре дверцы. Через несколько мгновений кто-то пытался открыть его дверцу!
Е Юн Джи издала приглушенный крик и выпрямилась с обезумевшими глазами.
– Кто там?
Царапанье о дверцу становилось зловещим.
– Не беспокойтесь! – произнес Малко.
Даже не приведя себя в порядок, он включил зажигание, зажег фары и пустил в ход дворники. Фары осветили два мужских силуэта. У одного из них был бритый череп, это был тот, кто бросил в реку связанный труп Лим Суна. Другого Малко не знал. Они располагались между машиной и выездом с платформы. Малко не колебался ни секунды. Он нажал на акселератор и направил машину на убийцу с бритым черепом. Задетый левым крылом, тот упал на капот, натолкнулся на ветровое стекло и рухнул с платформы на землю!
В тот момент, когда «бьюик» покидал платформу, раздалась короткая очередь из автомата, и заднее зеркало разлетелось вдребезги. Е Юн Джи взвизгнула. Но Малко некогда было заниматься ею. Он стремительно спустился с пятого этажа. Е Юн Джи, забыв все свои эротические затеи, сидела не шевелясь рядом. Шлагбаум нижнего этажа был опущен, но Малко проломил его с ходу.
Он выехал на Джалан Катор, затем оказался на Джалан Султан и Джалан Тутонг, мчась как сумасшедший.
– Куда мы едем? – спросила наконец китаянка.
– К послу США, – ответил он. – И вы остаетесь со мной.
Она попыталась привести в порядок свой растрепанный шиньон, стереть расплывшийся макияж...
– Но я не могу, – запротестовала она. – Мой отец...
– Эти люди готовы на все, – сказал Малко. – Благодаря вам, я смогу их обезвредить. Но я не хочу, чтобы до этого они убили вас. Завтра все будет улажено. Все будет хорошо.
Он вел машину настолько быстро, насколько позволял дождь. Е Юн Джи вдруг спросила:
– Правда, что у вас было приключение с принцессой Азизах? Она так красива...
– Вы тоже, – ответил Малко.
Были моменты, когда надо было уметь лгать. И это был, безусловно, самый прекрасный момент в жизни Е Юн: поделить мужчину с этой недоступной опереточной принцессой. Ради этого она рисковала своей жизнью...
Малко следил за зеркалом. Но ничего не было видно. Он въехал прямо в сад посла. Уолтер Бенсон открыл ему дверь. Прежде чем он мог удивиться присутствию китаянки, Малко бросил ему:
– Чеки у меня. Завтра мы сможем свести счеты.
Следующий день обещал быть самым продолжительным. Его светлость Аль Мутади Хадж Али мог дорого продать свою шкуру и отомстить Мэнди Браун.
Глава XVIII
Аль Мутади Хадж Али ждал у телефона, машинально рассматривая позолоченную деревянную обивку своего кабинета. Темнота наступила уже давно. Еще утром он ринулся на поиски служащего, выдавшего тайны Международного банка Брунея. Благодаря работе, проведенной Специальным отделом, он располагал исчерпывающей информацией. Это была китаянка, о существовании которой он до сих пор и не подозревал. Но ее предательство могло перевернуть всю его жизнь... Вместо того, чтобы немедленно арестовать ее, он приказал выследить ее, чтобы она привела его к агенту ЦРУ. А потом настанет очередь Мэнди Браун. Как только она надоест «Секс-Машине», люди Майкла Ходжиса примутся за нее. Надо было только сделать это половчее, чтобы не вызвать протестов со стороны посла США. И после этого все вернется в нормальное русло.
Зазвонил зеленый телефон, предназначенный для связи со службой безопасности. С учащенно бьющимся сердцем первый адъютант снял трубку. Он любил слушать спокойный, неторопливый голос Майкла Ходжиса. Преданного, как собака из породы ньюфаундлендов.
– Все нормально? – спросил он, почти уверенный в ответе. По молчанию Майкла он сразу понял, что хороших новостей ждать не приходится. Не такой человек этот английский наемник, чтобы молчать без причины.
– Нет, пенгиран!
Вновь молчание. Первый адъютант почувствовал, что рубашка от пота прилипла у него к телу. С утра все шло из рук вон плохо. Он не обнаружил агента ЦРУ в гостинице «Шератон», на что очень рассчитывал. Единственный человек, который мог его предупредить, была Ангелина, перед которой он так расхвастался накануне вечером... Охваченный яростью, он прокричал в трубку:
– Что случилось?
– Он удрал от двух моих людей, – объяснил наемник. – У одного из них сломано бедро. Он сбил его машиной, прежде чем смыться.
– Где он сейчас?
– Укрылся у посла вместе с китаянкой из банка.
Аль Мутади почувствовал, что у него в жилах застыла кровь.
– Документы у нее?
– Мы не знаем, – ответил наемник. – Но это возможно. Иначе она не пошла бы к нему на свидание.
Все это произошло потому, что эта стерва Ангелина его предупредила! Хадж Али закурил сигарету, уставившись на находившийся перед ним красный телефон. Где сейчас султан? По-видимому, в своей комнате, играет с макетами самолетов. Или в пути ко дворцу своей второй супруга... Аль Мутади раздавил в пепельнице едва зажженную сигарету.
– Мистер Ходжис! – приказал он. – Пойдите к послу США и ликвидируйте агента американцев и эту китаянку и заберите документы.
На линии опять воцарилось длительное молчание, а затем изменившийся голос наемника сказал:
– Это невозможно, Ваша светлость!
– Почему невозможно? – в ярости вскричал брунеец. – Этот человек – преступник. Я обеспечу вам прикрытие со стороны его величества... Посол США – его сообщник.
– Этого нельзя сделать, – повторил упрямый наемник. – Он пользуется дипломатической неприкосновенностью. Мы должны подождать, пока агент покинет резиденцию посла.
– Тогда будет слишком поздно. Нужно их ликвидировать сейчас.
– Я не могу, Ваша светлость.
Все было ясно. Брунеец чувствовал, что он не сможет угрозами принудить Майкла Ходжиса действовать. Он предпринял другой ход.
– Мистер Ходжис! Если это дело всплывет на свет божий, вы знаете, чем вы рискуете?
– Я подчинялся приказам, – возразил наемник. – И не боюсь, так как не извлек из этого никакой выгоды. И всегда найду выход из положения... Мне очень жаль, Ваша светлость.
Первый адъютант бросил трубку, не дав ему договорить. Он понял, что готовит сейчас себе веревку, чтобы повеситься.
Он лихорадочно набрал номер Гая Гамильтона. Телефон долго не отвечал. Наконец англичанин заплетающимся языком проговорил в трубку: «Алло».
– Это я, Хадж Али, – сказал первый адъютант. – Мне нужно немедленно с вами поговорить. Вы можете приехать во дворец?
– Я чувствую себя неважно, – пролепетал бывший патрон МИ-6. А что случилось? Опять этот ублюдок из ЦРУ?.. Нужно его ликвидировать.
– Майкл Ходжис отказывается это сделать. Прикажите ему сами. Если сможете его найти.
– Я займусь этим. Потом я вам позвоню.
Аль Мутади повесил трубку и закурил новую сигарету. Дождь стучал по бронированным стеклам, а во дворце стояла тишина. Аль Мутади вспомнил, что он опаздывает на коктейль в «Кантри Клаб», где его ждала Ангелина. Он успел выкурить полпачки сигарет, прежде чем дождался телефонного звонка.
– Мы столкнулись с серьезной проблемой, – объявил Гай Гамильтон. – Я разговаривал с Майклом и думаю, что он прав. Он не может сделать того, что вы требуете. Это привело бы к крупному дипломатическому инциденту со Штатами. Без гарантии успеха. Лучше действовать завтра.
– Будет слишком поздно.
Итак, Аль Мутади остался один, совершенно один. Посол США через посредство министерства иностранных дел запросит аудиенцию у султана. Аль Мутади мог выиграть немного времени, но он не мог помешать встрече султана с дипломатом. Если тот явится с чеками, с карьерой, а может быть, и с жизнью Аль Мутади будет покончено. У него была возможность немедленно бежать в Сингапур. С тем, что он украл, он мог спокойно прожить до конца своих дней. Только он боялся влияния султана Брунея. Если тот рассвирепеет, никто не сможет ему помешать расправиться с Аль Мутади...
Обескураженный, он взглянул на свои часы. Ангелина уже должна была его ждать.
Ярость снова охватила его. Если бы она не предупредила агента американцев, все было бы в порядке...
Он покинул свой кабинет, даже не потушив света. Прошел по коридорам, усеянным гуркхами в форме цвета хаки, прыгнул в свой серый «феррари» и отправился в Джерудонг.
Ослепительная улыбка, с которой она его встретила, сразу подняла у него настроение. На ней были черные чулки и ее обычные туфли.
– Али, ты опаздываешь!
Она взяла его за руку, глядя ему прямо в глаза. Брунеец заметил, что на ней не было лифчика. Кончики ее грудей вырисовывались под тканью, и это еще больше разжигало его страсть. Склонившемуся перед ним в почтительном поклоне официанту он приказал:
– Специальный апельсиновый сок!
Это означало десять процентов сока и девяносто процентов виски... Когда в Джерудонге были иностранцы, то подавали спиртные напитки, но пенгираны их официально не пили.
Официант принес ему напиток, и он одним махом опорожнил свой стакан; в желудке сразу стало тепло. Посол Германии незаметно удалился. Ангелина сразу стала кокетничать, задевая его бедром, обтянутым кожей.
– Я уже думала, что ты не придешь... Ты больше не хочешь меня?
Он был готов взять ее прямо здесь, чтобы доказать противоположное. Контраст белой юбки и черных чулок приводил его в неистовство. Сегодня вечером она была особенно эротична.
– Пошли отсюда, – прошептала она. – Здесь смертельно скучно. Султан, кажется, не появится. Ты можешь исчезнуть.
И в самом деле, большинство приглашенных расходилось. Они поднялись на второй этаж, где филиппинский оркестр играл что-то тягучее перед полупустым партером.
Он заказал себе вторую порцию «специального апельсинового сока» и тут же выпил ее. У него начала кружиться голова. Ему хотелось то удушить Ангелину, то изнасиловать ее. Но он не мог остановить в своей голове работу какой-то адской машины. Видимо, это его последние часы на свободе.
– Ну так идем? – настаивала Ангелина.
– Поехали к тебе, – предложил Али.
Она не возражала. Они сели по своим машинам. Спустя двадцать минут они остановились перед домом Фрейзеров. Когда они были уже в гостиной, Хадж Али буквально набросился на Ангелину. Она умела пробуждать желание у мужчины одним только своим взглядом. Хадж Али положил ей руку между коленями и потянул ее вверх вдоль чулок. Юбка была столь узкой, что движения его были затруднены, и Ангелина хохотнула. Она помогла ему проникнуть выше, и он убедился, что на ней не было нижнего белья.
Она высвободила его плоть и начала массировать ее почти с обычным своим прилежанием.
– Ты даже не представляешь, как это меня возбуждает! – прошептала она.
У нее был хриплый голос шлюхи, а ее живот словно источал мед. Несмотря ни на что, Хадж Али все время помнил о султане, и это мешало ему думать о предстоящем наслаждении... Однако это разверстое чрево его возбуждало. Но Ангелина отказалась снять юбку. Он хотел сдернуть ее, но она уклонилась, смеясь и тихо говоря:
– Покори меня.
Она нагнулась, схватила черную плеть, лежавшую за диваном, и протянула ее своему любовнику. Это была одна из ее любимых фантазий, когда она была очень возбуждена. Она легла на живот, подставив под удары плетью свой зад, обтянутый узкой юбкой, и расставив ноги, насколько позволяла эта юбка. При этом она не сводила глаз с Хаджа Али. Тот колебался только секунду. Так тоже можно было размяться. «Краак!» Плеть хлестнула по кожаной юбке, и Ангелина буквально подпрыгнула. Никогда еще он не бил ее с такой силой. Обычно это было своего рода лаской.
– Потише! – попросила она.
Не слушая ее, Хадж Али усилил удары. Черная кожа била безостановочно по белой коже, и Ангелина каталась по кровати, подставляя иногда под плеть свой живот и даже ляжки. Атмосфера вдруг изменилась. Хадж Али видел перед собой только этот зад, дрожащий под ударами плети, и мутный взгляд Ангелины. У молодой женщины выступили на глазах слезы, но одновременно она чувствовала необыкновенное ощущение в области живота. Иногда, сидя верхом на лошади, она подстегивала ее плетью, и тогда приятное чувство охватывало ее чрево, словно источавшее мед. Теперь она ощущала себя этим конем...
Вдруг перевернувшись на спину, с раздвинутыми и согнутыми в коленях ногами, она стала умолять брунейца:
– Возьми теперь меня, возьми меня!
У Хаджа Али налились кровью глаза. От выпитого виски в голове у него все перепуталось. Задыхаясь, он упал рядом с ней на кровать. Ангелина взяла в руки его плоть и снова начала массировать. Она повторяла, полузакрыв глаза:
– Возьми меня, возьми меня своим длинным хвостом!
– Шлюха! – выдавил из себя первый адъютант.
Она улыбнулась, восхищенная. Для нее это был наилучший комплимент. Им ее награждали все ее любовники.
Странное дело: вместо того, чтобы возбудиться, он испытывал своего рода отвращение. Эта жгучая самка, умолявшая его взять ее и предававшая его, выводила его из себя. Он склонился над ней:
– Ты сообщила своему другу из ЦРУ то, что я тебе сказал? – спросил Аль Мутади.
Ангелина приоткрыла глаза, удивленная, что он задает ей вопросы в такой момент.
– Какое это имеет значение? Ну иди же ко мне!
Хаджа Али вдруг охватило чувство ненависти. Ангелина думала только о своих удовольствиях. И она, быть может, погубила его.
Перевернув плеть рукояткой вперед, он грубо сунул ее между ляжками в черном нейлоне, проталкивая ее вверх. Когда металл коснулся ее живота, Ангелина подпрыгнула, но не сжала ног. Иногда ее любовник и прежде забавлялся подобным же образом. Она слегка вскрикнула, когда толстая шишка чеканного серебра проникла в нее. Это было холоднее и тверже мужской плоти, но идея заняться любовью с плетью восхитила ее... Хадж Али смотрел, как черный стержень целиком исчез под белой юбкой. Молодая женщина стала вопить:
– Остановись! Ты меня разрываешь на части!
Он немного освободил рукоять плети и начал ее вращать, словно пытаясь расширить отверстие. Ангелина хрипела от наслаждения. Ее тело изогнулось, она стонала от удовольствия. Это грубое и нечеловеческое насилие доставляло ей небывалое наслаждение, тем временем Хадж Али снова засунул рукоять плети до конца, словно это была его собственная плоть. Рукоять встретила препятствие, но первый адъютант продолжал на нее нажимать. Ангелина буквально вопила, пытаясь руками освободиться от глубоко проникшей в нее рукояти плети.
Словно сойдя с ума, Хадж Али начал еще сильнее нажимать на рукоять. В конечном счете он углубился на тридцать сантиметров.
Ангелина забилась в агонии, а затем постепенно стихла. Хадж Али отупело смотрел на труп своей любовницы. Рукоять плети торчала между раздвинутыми ногами, как неприличный черный змей.
Аль Мутади привел себя в порядок и побежал к своему «феррари».
Он нуждался в быстрой езде. Сев за руль своего серого «феррари», он устремился в Тутонг... В этот поздний час на дороге было пустынно, и он довел скорость до 200 километров в час... Он достиг перекрестка, от которого отходила дорога к побережью, и у него появилось искушение не снижать скорость, но он не был самоубийцей. Он затормозил довольно резко. Машина чуть не встала поперек дороги. Он свернул к морю, доехал до берега и остановился, выйдя из «феррари». С Южно-Китайского моря дул почти свежий бриз, и ветер рассеял туман, обволакивающий его мозг...
Опершись на крыло машины, он стал размышлять. Смерть Ангелины вызовет скандал, но он как-нибудь выйдет из положения.
Оставалась угроза в лице агента ЦРУ. Если ее не устранить, он погиб.
Допрошенная, она рассказала, что ее хозяйка вернулась домой вместе с мужчиной, который часто бывал у нее, с его светлостью Аль Мутади Хаджем Али. Дополнительное подтверждение, ибо Малко знал, что она ужинала с ним.
Но почему он ее убил?
Особенно таким ужасным способом. Это походило на сексуальную месть. Малко вышел с виллы потрясенным. От резиденции посла за ними следовали люди Майкла Ходжиса, но они ничего не пытались предпринять. Быть может, из-за эскорта из четырех морских пехотинцев, сопровождавших посла. И теперь Малко был уверен, что устранить его не удастся: посол располагал доказательствами, компрометирующими Аль Мутади.
Посол, все еще сидевший у телефона, сделал Малко упреждающий знак.
– Вас соединят с его светлостью Аль Мутади Хаджем Али, – сообщил в трубку вежливый голос.
Все аудиенции устраивались, разумеется, через посредство первого адъютанта дворца... Несколько каких-то звуков, и в трубке раздался молодой и ясный голос Хаджа Али. Он был очень любезен.
– Чем могу быть вам полезен, господин посол?
– Ваша светлость, я запросил срочную аудиенцию у Его Величества султана, – объяснил Уолтер Бенсон. – Министр иностранных дел дал свое согласие. Мне остается договориться с вами о дате и часе.
– Превосходно, Ваше Превосходительство, – сказал брунеец. – Его Величество султан отправляется в Европу. Согласны ли вы, чтобы мы назначили аудиенцию после его возвращения? Скажем...
Посол его перебил.
– Это невозможно, ваша светлость. Я должен видеть его величество до отъезда. Речь идет об очень важном и срочном деле.
– Могу я узнать, о чем конкретно идет речь, чтобы поставить в известность его величество?
Тон разговора начал приобретать напряженный характер.
– Конечно, – заявил Уолтер Бенсон. – У меня новые факты, касающиеся дела о двадцати миллионах долларов. Я думаю, эта проблема решена.
В трубке наступило молчание, а затем первый адъютант заметил довольно едким тоном:
– Я не знаю, пожелает ли его величество обсуждать эту проблему, пока принцип возмещения не принят вами. У него много дел.
– Я говорю вам, что у меня есть новые факты, – сухо сказал посол США. – Я располагаю чеками, подписанными его величеством и доказывающими, кто именно имел выгоду от этой операции. Если я не смогу увидеться с его величеством, я вынужден буду передать документы министру иностранных дел...
Иначе говоря, брату султана. Это означало для него оказаться между Сциллой и Харибдой... Хадж Али понял, что обмен любезностями кончился.
Его голос снова принял самый светский тон, и он заявил:
– В таком случае я доложу его величеству о вашей просьбе об аудиенции на завтра. В течение дня я с вами свяжусь.
Он повесил трубку. Мозг у него был буквально в состоянии месива. Тиски сжимались. У него оставалась лишь одна карта: попытаться пойти на шантаж. Но ему нельзя было терять ни минуты. Он вызвал своего секретаря.
– Если меня будет спрашивать его величество, сообщите ему, что я должен был срочно выехать в Джерудонг, примерно на час.
В этот момент султан еще спал в своей кровати размером пять на пять метров. Страдающий бессонницей, он ложился спать всегда поздно за исключением дней официальных приемов.
Аль Мутади набрал внутренний номер Специального отдела и попросил к телефону Майкла Ходжиса. Тот был на месте.
– Пока никаких новостей. Мои люди следят за американским посольством, – сообщил тот.
– Прекрасно, – сказал рассеянно Хадж Али. – Присоединяйтесь ко мне в гараже. Мы поедем в Джерудонг. Нам предстоит уладить одну проблему.
Зазвонил зеленый телефон, предназначенный для связи со службой безопасности. С учащенно бьющимся сердцем первый адъютант снял трубку. Он любил слушать спокойный, неторопливый голос Майкла Ходжиса. Преданного, как собака из породы ньюфаундлендов.
– Все нормально? – спросил он, почти уверенный в ответе. По молчанию Майкла он сразу понял, что хороших новостей ждать не приходится. Не такой человек этот английский наемник, чтобы молчать без причины.
– Нет, пенгиран!
Вновь молчание. Первый адъютант почувствовал, что рубашка от пота прилипла у него к телу. С утра все шло из рук вон плохо. Он не обнаружил агента ЦРУ в гостинице «Шератон», на что очень рассчитывал. Единственный человек, который мог его предупредить, была Ангелина, перед которой он так расхвастался накануне вечером... Охваченный яростью, он прокричал в трубку:
– Что случилось?
– Он удрал от двух моих людей, – объяснил наемник. – У одного из них сломано бедро. Он сбил его машиной, прежде чем смыться.
– Где он сейчас?
– Укрылся у посла вместе с китаянкой из банка.
Аль Мутади почувствовал, что у него в жилах застыла кровь.
– Документы у нее?
– Мы не знаем, – ответил наемник. – Но это возможно. Иначе она не пошла бы к нему на свидание.
Все это произошло потому, что эта стерва Ангелина его предупредила! Хадж Али закурил сигарету, уставившись на находившийся перед ним красный телефон. Где сейчас султан? По-видимому, в своей комнате, играет с макетами самолетов. Или в пути ко дворцу своей второй супруга... Аль Мутади раздавил в пепельнице едва зажженную сигарету.
– Мистер Ходжис! – приказал он. – Пойдите к послу США и ликвидируйте агента американцев и эту китаянку и заберите документы.
На линии опять воцарилось длительное молчание, а затем изменившийся голос наемника сказал:
– Это невозможно, Ваша светлость!
– Почему невозможно? – в ярости вскричал брунеец. – Этот человек – преступник. Я обеспечу вам прикрытие со стороны его величества... Посол США – его сообщник.
– Этого нельзя сделать, – повторил упрямый наемник. – Он пользуется дипломатической неприкосновенностью. Мы должны подождать, пока агент покинет резиденцию посла.
– Тогда будет слишком поздно. Нужно их ликвидировать сейчас.
– Я не могу, Ваша светлость.
Все было ясно. Брунеец чувствовал, что он не сможет угрозами принудить Майкла Ходжиса действовать. Он предпринял другой ход.
– Мистер Ходжис! Если это дело всплывет на свет божий, вы знаете, чем вы рискуете?
– Я подчинялся приказам, – возразил наемник. – И не боюсь, так как не извлек из этого никакой выгоды. И всегда найду выход из положения... Мне очень жаль, Ваша светлость.
Первый адъютант бросил трубку, не дав ему договорить. Он понял, что готовит сейчас себе веревку, чтобы повеситься.
Он лихорадочно набрал номер Гая Гамильтона. Телефон долго не отвечал. Наконец англичанин заплетающимся языком проговорил в трубку: «Алло».
– Это я, Хадж Али, – сказал первый адъютант. – Мне нужно немедленно с вами поговорить. Вы можете приехать во дворец?
– Я чувствую себя неважно, – пролепетал бывший патрон МИ-6. А что случилось? Опять этот ублюдок из ЦРУ?.. Нужно его ликвидировать.
– Майкл Ходжис отказывается это сделать. Прикажите ему сами. Если сможете его найти.
– Я займусь этим. Потом я вам позвоню.
Аль Мутади повесил трубку и закурил новую сигарету. Дождь стучал по бронированным стеклам, а во дворце стояла тишина. Аль Мутади вспомнил, что он опаздывает на коктейль в «Кантри Клаб», где его ждала Ангелина. Он успел выкурить полпачки сигарет, прежде чем дождался телефонного звонка.
– Мы столкнулись с серьезной проблемой, – объявил Гай Гамильтон. – Я разговаривал с Майклом и думаю, что он прав. Он не может сделать того, что вы требуете. Это привело бы к крупному дипломатическому инциденту со Штатами. Без гарантии успеха. Лучше действовать завтра.
– Будет слишком поздно.
Итак, Аль Мутади остался один, совершенно один. Посол США через посредство министерства иностранных дел запросит аудиенцию у султана. Аль Мутади мог выиграть немного времени, но он не мог помешать встрече султана с дипломатом. Если тот явится с чеками, с карьерой, а может быть, и с жизнью Аль Мутади будет покончено. У него была возможность немедленно бежать в Сингапур. С тем, что он украл, он мог спокойно прожить до конца своих дней. Только он боялся влияния султана Брунея. Если тот рассвирепеет, никто не сможет ему помешать расправиться с Аль Мутади...
Обескураженный, он взглянул на свои часы. Ангелина уже должна была его ждать.
Ярость снова охватила его. Если бы она не предупредила агента американцев, все было бы в порядке...
Он покинул свой кабинет, даже не потушив света. Прошел по коридорам, усеянным гуркхами в форме цвета хаки, прыгнул в свой серый «феррари» и отправился в Джерудонг.
* * *
Ангелина Фрейзер выглядела как настоящая «супер-секси» в белой кожаной юбке, хорошо подогнанной на ее бедрах, и в пуловере такого же цвета, обтягивающем ее дразнящую грудь. Волосы у нее были собраны в шиньон, ее плотоядный рот и глаза имели вызывающий вид. Со стаканом «Дом Периньона» в руках она болтала около буфета с молодым немецким послом. Аль Мутади при виде ее почувствовал жжение в животе. Она всегда была такой желанной, несмотря на все то, что она с ним вытворяла...Ослепительная улыбка, с которой она его встретила, сразу подняла у него настроение. На ней были черные чулки и ее обычные туфли.
– Али, ты опаздываешь!
Она взяла его за руку, глядя ему прямо в глаза. Брунеец заметил, что на ней не было лифчика. Кончики ее грудей вырисовывались под тканью, и это еще больше разжигало его страсть. Склонившемуся перед ним в почтительном поклоне официанту он приказал:
– Специальный апельсиновый сок!
Это означало десять процентов сока и девяносто процентов виски... Когда в Джерудонге были иностранцы, то подавали спиртные напитки, но пенгираны их официально не пили.
Официант принес ему напиток, и он одним махом опорожнил свой стакан; в желудке сразу стало тепло. Посол Германии незаметно удалился. Ангелина сразу стала кокетничать, задевая его бедром, обтянутым кожей.
– Я уже думала, что ты не придешь... Ты больше не хочешь меня?
Он был готов взять ее прямо здесь, чтобы доказать противоположное. Контраст белой юбки и черных чулок приводил его в неистовство. Сегодня вечером она была особенно эротична.
– Пошли отсюда, – прошептала она. – Здесь смертельно скучно. Султан, кажется, не появится. Ты можешь исчезнуть.
И в самом деле, большинство приглашенных расходилось. Они поднялись на второй этаж, где филиппинский оркестр играл что-то тягучее перед полупустым партером.
Он заказал себе вторую порцию «специального апельсинового сока» и тут же выпил ее. У него начала кружиться голова. Ему хотелось то удушить Ангелину, то изнасиловать ее. Но он не мог остановить в своей голове работу какой-то адской машины. Видимо, это его последние часы на свободе.
– Ну так идем? – настаивала Ангелина.
– Поехали к тебе, – предложил Али.
Она не возражала. Они сели по своим машинам. Спустя двадцать минут они остановились перед домом Фрейзеров. Когда они были уже в гостиной, Хадж Али буквально набросился на Ангелину. Она умела пробуждать желание у мужчины одним только своим взглядом. Хадж Али положил ей руку между коленями и потянул ее вверх вдоль чулок. Юбка была столь узкой, что движения его были затруднены, и Ангелина хохотнула. Она помогла ему проникнуть выше, и он убедился, что на ней не было нижнего белья.
Она высвободила его плоть и начала массировать ее почти с обычным своим прилежанием.
– Ты даже не представляешь, как это меня возбуждает! – прошептала она.
У нее был хриплый голос шлюхи, а ее живот словно источал мед. Несмотря ни на что, Хадж Али все время помнил о султане, и это мешало ему думать о предстоящем наслаждении... Однако это разверстое чрево его возбуждало. Но Ангелина отказалась снять юбку. Он хотел сдернуть ее, но она уклонилась, смеясь и тихо говоря:
– Покори меня.
Она нагнулась, схватила черную плеть, лежавшую за диваном, и протянула ее своему любовнику. Это была одна из ее любимых фантазий, когда она была очень возбуждена. Она легла на живот, подставив под удары плетью свой зад, обтянутый узкой юбкой, и расставив ноги, насколько позволяла эта юбка. При этом она не сводила глаз с Хаджа Али. Тот колебался только секунду. Так тоже можно было размяться. «Краак!» Плеть хлестнула по кожаной юбке, и Ангелина буквально подпрыгнула. Никогда еще он не бил ее с такой силой. Обычно это было своего рода лаской.
– Потише! – попросила она.
Не слушая ее, Хадж Али усилил удары. Черная кожа била безостановочно по белой коже, и Ангелина каталась по кровати, подставляя иногда под плеть свой живот и даже ляжки. Атмосфера вдруг изменилась. Хадж Али видел перед собой только этот зад, дрожащий под ударами плети, и мутный взгляд Ангелины. У молодой женщины выступили на глазах слезы, но одновременно она чувствовала необыкновенное ощущение в области живота. Иногда, сидя верхом на лошади, она подстегивала ее плетью, и тогда приятное чувство охватывало ее чрево, словно источавшее мед. Теперь она ощущала себя этим конем...
Вдруг перевернувшись на спину, с раздвинутыми и согнутыми в коленях ногами, она стала умолять брунейца:
– Возьми теперь меня, возьми меня!
У Хаджа Али налились кровью глаза. От выпитого виски в голове у него все перепуталось. Задыхаясь, он упал рядом с ней на кровать. Ангелина взяла в руки его плоть и снова начала массировать. Она повторяла, полузакрыв глаза:
– Возьми меня, возьми меня своим длинным хвостом!
– Шлюха! – выдавил из себя первый адъютант.
Она улыбнулась, восхищенная. Для нее это был наилучший комплимент. Им ее награждали все ее любовники.
Странное дело: вместо того, чтобы возбудиться, он испытывал своего рода отвращение. Эта жгучая самка, умолявшая его взять ее и предававшая его, выводила его из себя. Он склонился над ней:
– Ты сообщила своему другу из ЦРУ то, что я тебе сказал? – спросил Аль Мутади.
Ангелина приоткрыла глаза, удивленная, что он задает ей вопросы в такой момент.
– Какое это имеет значение? Ну иди же ко мне!
Хаджа Али вдруг охватило чувство ненависти. Ангелина думала только о своих удовольствиях. И она, быть может, погубила его.
Перевернув плеть рукояткой вперед, он грубо сунул ее между ляжками в черном нейлоне, проталкивая ее вверх. Когда металл коснулся ее живота, Ангелина подпрыгнула, но не сжала ног. Иногда ее любовник и прежде забавлялся подобным же образом. Она слегка вскрикнула, когда толстая шишка чеканного серебра проникла в нее. Это было холоднее и тверже мужской плоти, но идея заняться любовью с плетью восхитила ее... Хадж Али смотрел, как черный стержень целиком исчез под белой юбкой. Молодая женщина стала вопить:
– Остановись! Ты меня разрываешь на части!
Он немного освободил рукоять плети и начал ее вращать, словно пытаясь расширить отверстие. Ангелина хрипела от наслаждения. Ее тело изогнулось, она стонала от удовольствия. Это грубое и нечеловеческое насилие доставляло ей небывалое наслаждение, тем временем Хадж Али снова засунул рукоять плети до конца, словно это была его собственная плоть. Рукоять встретила препятствие, но первый адъютант продолжал на нее нажимать. Ангелина буквально вопила, пытаясь руками освободиться от глубоко проникшей в нее рукояти плети.
Словно сойдя с ума, Хадж Али начал еще сильнее нажимать на рукоять. В конечном счете он углубился на тридцать сантиметров.
Ангелина забилась в агонии, а затем постепенно стихла. Хадж Али отупело смотрел на труп своей любовницы. Рукоять плети торчала между раздвинутыми ногами, как неприличный черный змей.
Аль Мутади привел себя в порядок и побежал к своему «феррари».
Он нуждался в быстрой езде. Сев за руль своего серого «феррари», он устремился в Тутонг... В этот поздний час на дороге было пустынно, и он довел скорость до 200 километров в час... Он достиг перекрестка, от которого отходила дорога к побережью, и у него появилось искушение не снижать скорость, но он не был самоубийцей. Он затормозил довольно резко. Машина чуть не встала поперек дороги. Он свернул к морю, доехал до берега и остановился, выйдя из «феррари». С Южно-Китайского моря дул почти свежий бриз, и ветер рассеял туман, обволакивающий его мозг...
Опершись на крыло машины, он стал размышлять. Смерть Ангелины вызовет скандал, но он как-нибудь выйдет из положения.
Оставалась угроза в лице агента ЦРУ. Если ее не устранить, он погиб.
* * *
Посол США терпеливо ждал у телефона. С самого утра он пытался добиться встречи с султаном. Он уже связался с министерством иностранных дел, там в принципе согласились на аудиенцию, но просили обговорить технические детали с дворцом... Малко сидел напротив него и пил кофе, недостаточно подслащенный и теплый. Он старался забыть ужасное зрелище, которое он наблюдал некоторое время тому назад. По дороге в посольство он останавливался у дома Фрейзеров, чтобы сказать Ангелине, что он наконец раздобыл фотокопии чеков. Дверь в дом молодой женщины была не заперта. Прислуга только что обнаружила тело.Допрошенная, она рассказала, что ее хозяйка вернулась домой вместе с мужчиной, который часто бывал у нее, с его светлостью Аль Мутади Хаджем Али. Дополнительное подтверждение, ибо Малко знал, что она ужинала с ним.
Но почему он ее убил?
Особенно таким ужасным способом. Это походило на сексуальную месть. Малко вышел с виллы потрясенным. От резиденции посла за ними следовали люди Майкла Ходжиса, но они ничего не пытались предпринять. Быть может, из-за эскорта из четырех морских пехотинцев, сопровождавших посла. И теперь Малко был уверен, что устранить его не удастся: посол располагал доказательствами, компрометирующими Аль Мутади.
Посол, все еще сидевший у телефона, сделал Малко упреждающий знак.
– Вас соединят с его светлостью Аль Мутади Хаджем Али, – сообщил в трубку вежливый голос.
Все аудиенции устраивались, разумеется, через посредство первого адъютанта дворца... Несколько каких-то звуков, и в трубке раздался молодой и ясный голос Хаджа Али. Он был очень любезен.
– Чем могу быть вам полезен, господин посол?
– Ваша светлость, я запросил срочную аудиенцию у Его Величества султана, – объяснил Уолтер Бенсон. – Министр иностранных дел дал свое согласие. Мне остается договориться с вами о дате и часе.
– Превосходно, Ваше Превосходительство, – сказал брунеец. – Его Величество султан отправляется в Европу. Согласны ли вы, чтобы мы назначили аудиенцию после его возвращения? Скажем...
Посол его перебил.
– Это невозможно, ваша светлость. Я должен видеть его величество до отъезда. Речь идет об очень важном и срочном деле.
– Могу я узнать, о чем конкретно идет речь, чтобы поставить в известность его величество?
Тон разговора начал приобретать напряженный характер.
– Конечно, – заявил Уолтер Бенсон. – У меня новые факты, касающиеся дела о двадцати миллионах долларов. Я думаю, эта проблема решена.
В трубке наступило молчание, а затем первый адъютант заметил довольно едким тоном:
– Я не знаю, пожелает ли его величество обсуждать эту проблему, пока принцип возмещения не принят вами. У него много дел.
– Я говорю вам, что у меня есть новые факты, – сухо сказал посол США. – Я располагаю чеками, подписанными его величеством и доказывающими, кто именно имел выгоду от этой операции. Если я не смогу увидеться с его величеством, я вынужден буду передать документы министру иностранных дел...
Иначе говоря, брату султана. Это означало для него оказаться между Сциллой и Харибдой... Хадж Али понял, что обмен любезностями кончился.
Его голос снова принял самый светский тон, и он заявил:
– В таком случае я доложу его величеству о вашей просьбе об аудиенции на завтра. В течение дня я с вами свяжусь.
Он повесил трубку. Мозг у него был буквально в состоянии месива. Тиски сжимались. У него оставалась лишь одна карта: попытаться пойти на шантаж. Но ему нельзя было терять ни минуты. Он вызвал своего секретаря.
– Если меня будет спрашивать его величество, сообщите ему, что я должен был срочно выехать в Джерудонг, примерно на час.
В этот момент султан еще спал в своей кровати размером пять на пять метров. Страдающий бессонницей, он ложился спать всегда поздно за исключением дней официальных приемов.
Аль Мутади набрал внутренний номер Специального отдела и попросил к телефону Майкла Ходжиса. Тот был на месте.
– Пока никаких новостей. Мои люди следят за американским посольством, – сообщил тот.
– Прекрасно, – сказал рассеянно Хадж Али. – Присоединяйтесь ко мне в гараже. Мы поедем в Джерудонг. Нам предстоит уладить одну проблему.
Глава XIX
Гуркх из охраны у въезда на территорию бунгало встал на шоссе перед остановившимся серым «феррари». Стоя по стойке «смирно», он приветствовал первого адъютанта, вышедшего из машины. Тот приказал:
– Подними шлагбаум!
Гуркх тотчас же повиновался.
– Его высочества принца Махмуда здесь нет...
– Я приехал за мисс Браун, гостьей его высочества, чтобы отвезти ее во дворец, – сухо заметил первый адъютант.
Гуркх побежал в сторожевую будку и снял внутренний телефон. В результате длительных переговоров Мэнди к тому времени добилась двух вещей: дверь ее комнаты больше не запирали на ключ, и у нее установили телефон.
– Датин, – сказал гуркх почтительно. – Вам надо собираться. За вами приехали и отвезут вас во дворец.
Мэнди, одетая лишь в короткие штанишки, замерла с зубной щеткой в руке. Никогда еще Махмуд не приезжал к ней утром. Она сразу же заподозрила что-то неладное.
– Кто это?
– Его светлость Аль Мутади Хадж Али, первый адъютант Его Величества султана Болкияха... С мистером Майклом Ходжисом.
Он готов был перечислить все титулы султана.
Мэнди Браун почувствовала себя дурно. Присутствие Майкла Ходжиса не сулило ничего хорошего. И она не могла связаться с Махмудом, засевшим в своем дворце. Она была предоставлена самой себе. Внезапно этот изолированный бунгало представился ей гаванью спасения.
Держа в руке аппарат, она сделала над собой усилие, лихорадочно обдумывая создавшуюся ситуацию, и сказала самым естественным тоном:
– Прекрасно. Пришлите мне горничную. Мне надо одеться.
Она повесила трубку, вырвала телефонный провод и встала за дверью, в рекордное время облачившись в панталоны и блузку. Спустя минуту в дверь постучали, и в комнату вошла филиппинка из прислуги. Она и опомниться не успела, как Мэнди Браун схватила ее за длинные волосы и швырнула на середину комнаты. Филиппинка пискнула, как мышь. А Мэнди уже выскочила в коридор, заперев за собой дверь: филиппинка теперь не могла выбраться из комнаты.
Мэнди забежала в прежнюю комнату Пэгги Мей-Линг и сняла трубку телефона. О чудо! Телефон действовал! А рядом был даже телефонный справочник.
Она лихорадочно набрала номер «Шератона».
Но Малко она уже не застала. Он выехал из гостиницы. Мэнди Браун словно окатило холодным душем. Этот мерзавец ее бросил. У нее остался только один выход.
На этот раз она набрала номер американского посольства.
Соединившись с секретаршей, она прокричала в трубку:
– Пожалуйста, дайте мне посла, и побыстрее! Говорит Мэнди Браун.
Снова ожидание, затем раздался голос, хорошо ей знакомый:
– Мэнди! Где ты?
– Малко!
Она чуть не расплакалась от радости.
– Послушай! Я не знаю, что происходит. У бунгало этот тип, Хадж Али, и он приехал якобы для того, чтобы отвезти меня во дворец. Что...
– Ни в коем случае не соглашайся! – воскликнул Малко.
В мгновение ока он понял отчаянный план первого адъютанта. Похитить Мэнди Браун, чтобы обменять ее на уличающие доказательства, которыми располагал Малко. И переговоры будут, конечно, нелегкими.
– Подними шлагбаум!
Гуркх тотчас же повиновался.
– Его высочества принца Махмуда здесь нет...
– Я приехал за мисс Браун, гостьей его высочества, чтобы отвезти ее во дворец, – сухо заметил первый адъютант.
Гуркх побежал в сторожевую будку и снял внутренний телефон. В результате длительных переговоров Мэнди к тому времени добилась двух вещей: дверь ее комнаты больше не запирали на ключ, и у нее установили телефон.
– Датин, – сказал гуркх почтительно. – Вам надо собираться. За вами приехали и отвезут вас во дворец.
Мэнди, одетая лишь в короткие штанишки, замерла с зубной щеткой в руке. Никогда еще Махмуд не приезжал к ней утром. Она сразу же заподозрила что-то неладное.
– Кто это?
– Его светлость Аль Мутади Хадж Али, первый адъютант Его Величества султана Болкияха... С мистером Майклом Ходжисом.
Он готов был перечислить все титулы султана.
Мэнди Браун почувствовала себя дурно. Присутствие Майкла Ходжиса не сулило ничего хорошего. И она не могла связаться с Махмудом, засевшим в своем дворце. Она была предоставлена самой себе. Внезапно этот изолированный бунгало представился ей гаванью спасения.
Держа в руке аппарат, она сделала над собой усилие, лихорадочно обдумывая создавшуюся ситуацию, и сказала самым естественным тоном:
– Прекрасно. Пришлите мне горничную. Мне надо одеться.
Она повесила трубку, вырвала телефонный провод и встала за дверью, в рекордное время облачившись в панталоны и блузку. Спустя минуту в дверь постучали, и в комнату вошла филиппинка из прислуги. Она и опомниться не успела, как Мэнди Браун схватила ее за длинные волосы и швырнула на середину комнаты. Филиппинка пискнула, как мышь. А Мэнди уже выскочила в коридор, заперев за собой дверь: филиппинка теперь не могла выбраться из комнаты.
Мэнди забежала в прежнюю комнату Пэгги Мей-Линг и сняла трубку телефона. О чудо! Телефон действовал! А рядом был даже телефонный справочник.
Она лихорадочно набрала номер «Шератона».
Но Малко она уже не застала. Он выехал из гостиницы. Мэнди Браун словно окатило холодным душем. Этот мерзавец ее бросил. У нее остался только один выход.
На этот раз она набрала номер американского посольства.
Соединившись с секретаршей, она прокричала в трубку:
– Пожалуйста, дайте мне посла, и побыстрее! Говорит Мэнди Браун.
Снова ожидание, затем раздался голос, хорошо ей знакомый:
– Мэнди! Где ты?
– Малко!
Она чуть не расплакалась от радости.
– Послушай! Я не знаю, что происходит. У бунгало этот тип, Хадж Али, и он приехал якобы для того, чтобы отвезти меня во дворец. Что...
– Ни в коем случае не соглашайся! – воскликнул Малко.
В мгновение ока он понял отчаянный план первого адъютанта. Похитить Мэнди Браун, чтобы обменять ее на уличающие доказательства, которыми располагал Малко. И переговоры будут, конечно, нелегкими.