Один полицейский рухнул, старший инспектор, получив пулю в лоб, кувыркнулся через голову. Конор Грин вскрикнул и завертелся волчком. Полицейские и солдаты разбежались в стороны, ища укрытия. Син пустил еще одну очередь и побежал в глубину склада. Малко хотел было встать, но, уловив движение, Син застрочил в его сторону. Пули с визгом отскакивали от цемента. Во дворе завыла сирена.
Один солдат бросился наземь и застрочил из своего «нато» по чану. Пули продырявили деревянную стенку, но ничего не потекло. Следовательно, чан не был полон...
Солдаты и полицейские с трех сторон одновременно растекались по хранилищу. Недалеко от Малко присевший на корточки за бочкой полицейский-ирландец просил по рации подкрепления. Приподнявшись, Малко взял автомат раненого полицейского Конор Грин разглядывал свой изорванный рукав: пуля вырвала из его руки клок мяса повыше локтя...
– Сдавайтесь! – крикнул кто-то из ирландских полицейских.
Ответа не последовало. Трое полицейских перебежали открытое пространство хранилища. Сину удалось скрыться.
В поисках других террористов полицейские и солдаты начали взбираться по лестницам, устроенным на чанах сбоку.
Его нашли на исходе трех часов планомерных поисков. В чане № 4 полицейские обнаружили настоящий склад оружия: более двухсот автоматов Калашникова и, главное, пятьдесят ракет «САМ-7», способных поразить самолет или взорвать танк.
И Конор Грин, и ирландские должностные лица пришли в ужас.
– Если бы все это перебросили в Белфаст, страшно даже подумать, чем бы все кончилось, – со вздохом проговорил американец.
Между сверхсовременным оружием, громоздившимся перед ними, и разнокалиберным боевым оснащением ИРА была весьма существенная разница.
Багор полицейского зацепил труп Билла Линча, когда он шарил по дну других чанов в поисках оружия. Труп плавал в «Тулламорской росе», подобно игрушечному человечку под воздушным шариком.
Наскоро перевязанный, Конор Грин кивнул головой:
– Ну вот и разгадка тайны! Бедняга Билл!
Опустившийся на колени у трупа полицейский поднял голову:
– Его пытали, сэр. «Починка колена»...
Он показал пулевое отверстие под коленом и раздробленную коленную чашечку.
Заместитель консула тоже присел у останков Билла Линча.
– Его точно убили католики, – объявил он. – Протестанты «чинят колено» по-другому. Они простреливают его сбоку.
Малко посмотрел на труп, положенный на прорезиненный брезент. Билл Линч обнаружил новый источник вооружения ИРА и поплатился за это жизнью. КГБ наложил свою тяжелую руку на Ирландию и желал сохранить ото в тайне. Он подумал о Тулле и спросил Конора Грина:
– Не могли бы вы попросить сфотографировать рану Билла Линча? Чтобы не оставалось сомнении в том, кто это сделал...
– Разумеется! – уверил его американец.
– Я дам знать Тулле, – сказал Малко.
Целых пять минут он мучил телефонистку, добиваясь связи с Белфастом, и теперь с замиранием сердца слушал бесконечно повторяющиеся гудки на вилле Конора Грина.
– Ваш номер не отвечает, – послышался голос телефонной барышни.
Малко повесил трубку. Что случилось с Туллой? Ведь он говорил ей не выходить, не подвергаться ненужному риску. Когда он вернулся, фотограф из полиции завершал работу. Взмокший, потрясенный, бледный, как полотно, начальник склада объяснял, что Син работает на него уже двадцать лет и всегда был на прекрасном счету.
– Как только снимки напечатают, я возвращаюсь в Белфаст, – объявил Малко.
Конор Грин искоса посмотрел на него.
– Конечно, Тулла – это прекрасно! – промолвил он вполголоса. – Но я хочу знать, что произошло на топ стороне, а это уже ваша работа.
Оказавшись одна среди людей, знакомых Малко, Маурин могла сообщить им нужные сведения. Но нужно было прежде разыскать ее и добиться, чтобы она согласилась говорить. Один вопрос не давал покоя Малко: кто выдал его Маурин? Не в силах выносить больше запах спиртного, он вышел во двор и вдохнул свежего воздуха. Первая часть его задания была выполнена, но на многие вопросы еще предстояло ответить.
А за ответами нужно было ехать в Белфаст.
Он пулей пролетел сквозь город. Вилла выглядела такой же, какой он оставил ее. Он вошел, поднялся на второй этаж, обошел все комнаты: Туллы нигде не было.
Он вздрогнул от телефонного звонка и побежал к аппарату.
Незнакомый мужской голос объявил без предисловий:
– Тулла у нас. Если вы хотите, чтобы она осталась жива, делайте то, что я вам скажу. Выйдите из виллы и поезжайте на угол Куинс Сквер и Виктория-стрит, и только туда. Как только вы выйдете, за вами будут следовать. Если вы не приедете, Туллу казнят через полчаса. Никуда не звоните, ваша линия – под наблюдением.
Незнакомец повесил трубку. Рука Малко сама написала адрес на листке бумаги. Пусть хотя бы Конор Грин знает, куда он едет.
Он поднял трубку: послышались частые гудки.
Телефонные переговоры совершенно исключались.
В какую ловушку попала Тулла? Разумеется, желательно было не поддаваться на шантаж, но Малко начинал понимать людей ИРА и не желал играть жизнью ирландской девушки.
Он сел за руль, убедился, что пистолет на месте, и тронул машину. До назначенного места он доехал без всяких происшествий. Он остановился на углу. Там стоял «мор-рис», и в нем сидели двое. Один из них, совсем еще юнец, вышел и подошел к нему.
– Где Тулла? – спросил Малко.
– У матери.
– Надо что-нибудь сделать с этой сукой! – пробурчал он.
Том отличался жестокостью. В Особом отделе на него было собрано дело толщиной с телефонный справочник: убийства, вымогательства, нападения. Четыре раза сидел в Лонг Кеше. Этот бывший подручный мясника, кряжистый, с топорным лицом мужчина параноического склада с упоением творил насилие. Именно он во главе небольшого отряда угрожал матери Туллы. И теперь, когда девушка оказалась у него в руках, ему не терпелось что-нибудь учинить над ней. Но убить ее он не имел права: после побега из тюрьмы имя Туллы окружал ореол героизма. Внезапно его осенило:
– Валите ее на кровать, да держите! – приказал он двум своим соратникам.
Перепуганная девушка не сопротивлялась. Том положил свой «томпсон» и достал из кармана опасную бритву, которую всегда носил с собой. Он разогнул ее и подошел к кровати. Рывком задрал на Тулле свитер, обнажив полные твердые груди. Он безжалостно начал тискать их своей лапищей, вдавливая толстые пальцы в упругую плоть.
– Что, нравится, а?
Оцепенев от ужаса, Тулла молчала. Том не любил женщин: всегда боялся их. Том влез на кровать и сел Тулле на живот верхом.
– Следующий, кто затащит тебя в постель, будет знать, что ты – сука!
Он приставил лезвие бритвы к правой груди и, задев сосок, сделал длинный надрез книзу. Тулла кричала не своим голосом. Из надреза хлынула кровь. Перепуганные юнцы смотрели, не смея заступиться: о Томе ходила слава убийцы.
Тулла безостановочно кричала и молила все время, пока Том вырезал на ее груди четыре буквы «ТОИТ» – доносчица, – проводя лезвием несколько раз по одному месту, чтобы оставить более глубокую рану. Вся грудь Туллы была залита кровью. Наконец Том отпустил ее и убрал бритву.
– Ну, а теперь будем ждать «поросенка». Малость позабавимся!
Малко с содроганием смотрел на четыре буквы, вырезанные на груди Туллы. ТОИТ. Доносчица. Края разрезов вспухли валиками под наспех наложенной повязкой. Обернутая простыней, Тулла лежала на материнской кровати.
Подле стояла испуганная всхлипывающая госпожа Линч. От слез ее голубые глаза стали почти прозрачны.
Малко поднял глаза на мужчину в кожаной курточке с напуском, нацелившего дуло автомата на голову Туллы. Двое сопровождавших Малко ждали у дверей.
– Поторапливайтесь! – сказал им мужчина с автоматом. – Через пять минут мы должны выйти.
Тулла раскрыла покрасневшие, опухшие глаза и прошептала:
– Зачем вы приехали? Зачем?
В душе Малко бушевал гнев. Чтобы ободрить Туллу, Малко улыбнулся ей одними глазами, золотистыми с зелеными искрами.
– Что произошло? – спросил он. – Ведь я говорил, чтобы вы не...
Голос Туллы прошелестел:
– Я все-таки позвонила маме, чтобы она не тревожилась, а они были у нее. Они сказали мне, что сожгут маму живьем, если я не приеду немедленно... Я не могла звонить в полицию...
– Кто вас покалечил?
– Он, – едва слышно шепнула она, указывая глазами на человека с автоматом.
Тот и бровью не повел.
Малко был потрясен. Он думал о том, что всю жизнь будет корить себя за то, что не отвез тогда Туллу в Дублин.
– Вам нужно в больницу, – сказал он.
Тулла покачала головой.
– Вы же знаете, что мне нельзя... Меня арестуют... А папа? Вы что-нибудь узнали?
– Да.
Он достал из кармана фотографии и показал их Тулле. Она быстро посмотрела их, выронила из рук и закрыла глаза.
– Значит, это правда? – шепнула она. – Они убили его!
Госпожа Линч всхлипнула. Малко так и не услышал от нее ни единого слова.
– Ну, пошли! – сказал убийца с автоматом. – Положи руки на голову и делай, что скажу.
Итак, час пробил. Убийца подошел, злобно уставясь на Малко, обшарил его, вытащил пистолет и уткнул дуло автомата ему в спину.
– Выходи и садись в желтый грузовичок перед домом. Попытаешься удрать – всажу в тебя всю обойму!
Малко обернулся и встретился взглядом с Туллой. Слезы текли из ее глаз, но она пыталась улыбаться. Боевик пихнул ее в спину, пробурчав:
– Пойдешь в расход, шкура!
Глава 17
Один солдат бросился наземь и застрочил из своего «нато» по чану. Пули продырявили деревянную стенку, но ничего не потекло. Следовательно, чан не был полон...
Солдаты и полицейские с трех сторон одновременно растекались по хранилищу. Недалеко от Малко присевший на корточки за бочкой полицейский-ирландец просил по рации подкрепления. Приподнявшись, Малко взял автомат раненого полицейского Конор Грин разглядывал свой изорванный рукав: пуля вырвала из его руки клок мяса повыше локтя...
– Сдавайтесь! – крикнул кто-то из ирландских полицейских.
Ответа не последовало. Трое полицейских перебежали открытое пространство хранилища. Сину удалось скрыться.
В поисках других террористов полицейские и солдаты начали взбираться по лестницам, устроенным на чанах сбоку.
* * *
Лоснящееся бесцветное лицо напоминало видом квашеное яблоко. Когда полицейский перевернул тело багром, у Малко подступила к горлу тошнота. Вымокшее в спиртовой жидкости лицо вздулось и стало чудовищно безобразным.Его нашли на исходе трех часов планомерных поисков. В чане № 4 полицейские обнаружили настоящий склад оружия: более двухсот автоматов Калашникова и, главное, пятьдесят ракет «САМ-7», способных поразить самолет или взорвать танк.
И Конор Грин, и ирландские должностные лица пришли в ужас.
– Если бы все это перебросили в Белфаст, страшно даже подумать, чем бы все кончилось, – со вздохом проговорил американец.
Между сверхсовременным оружием, громоздившимся перед ними, и разнокалиберным боевым оснащением ИРА была весьма существенная разница.
Багор полицейского зацепил труп Билла Линча, когда он шарил по дну других чанов в поисках оружия. Труп плавал в «Тулламорской росе», подобно игрушечному человечку под воздушным шариком.
Наскоро перевязанный, Конор Грин кивнул головой:
– Ну вот и разгадка тайны! Бедняга Билл!
Опустившийся на колени у трупа полицейский поднял голову:
– Его пытали, сэр. «Починка колена»...
Он показал пулевое отверстие под коленом и раздробленную коленную чашечку.
Заместитель консула тоже присел у останков Билла Линча.
– Его точно убили католики, – объявил он. – Протестанты «чинят колено» по-другому. Они простреливают его сбоку.
Малко посмотрел на труп, положенный на прорезиненный брезент. Билл Линч обнаружил новый источник вооружения ИРА и поплатился за это жизнью. КГБ наложил свою тяжелую руку на Ирландию и желал сохранить ото в тайне. Он подумал о Тулле и спросил Конора Грина:
– Не могли бы вы попросить сфотографировать рану Билла Линча? Чтобы не оставалось сомнении в том, кто это сделал...
– Разумеется! – уверил его американец.
– Я дам знать Тулле, – сказал Малко.
Целых пять минут он мучил телефонистку, добиваясь связи с Белфастом, и теперь с замиранием сердца слушал бесконечно повторяющиеся гудки на вилле Конора Грина.
– Ваш номер не отвечает, – послышался голос телефонной барышни.
Малко повесил трубку. Что случилось с Туллой? Ведь он говорил ей не выходить, не подвергаться ненужному риску. Когда он вернулся, фотограф из полиции завершал работу. Взмокший, потрясенный, бледный, как полотно, начальник склада объяснял, что Син работает на него уже двадцать лет и всегда был на прекрасном счету.
– Как только снимки напечатают, я возвращаюсь в Белфаст, – объявил Малко.
Конор Грин искоса посмотрел на него.
– Конечно, Тулла – это прекрасно! – промолвил он вполголоса. – Но я хочу знать, что произошло на топ стороне, а это уже ваша работа.
Оказавшись одна среди людей, знакомых Малко, Маурин могла сообщить им нужные сведения. Но нужно было прежде разыскать ее и добиться, чтобы она согласилась говорить. Один вопрос не давал покоя Малко: кто выдал его Маурин? Не в силах выносить больше запах спиртного, он вышел во двор и вдохнул свежего воздуха. Первая часть его задания была выполнена, но на многие вопросы еще предстояло ответить.
А за ответами нужно было ехать в Белфаст.
* * *
Чем ближе подъезжал Малко к Белфасту, тем тревожнее становилось у него на душе. В Дублине он нанял машину и оставил там Конора Грина. Прежде чем продолжить расследование деятельности ИРА, он хотел убедиться в том, что Тулла в безопасности.Он пулей пролетел сквозь город. Вилла выглядела такой же, какой он оставил ее. Он вошел, поднялся на второй этаж, обошел все комнаты: Туллы нигде не было.
Он вздрогнул от телефонного звонка и побежал к аппарату.
Незнакомый мужской голос объявил без предисловий:
– Тулла у нас. Если вы хотите, чтобы она осталась жива, делайте то, что я вам скажу. Выйдите из виллы и поезжайте на угол Куинс Сквер и Виктория-стрит, и только туда. Как только вы выйдете, за вами будут следовать. Если вы не приедете, Туллу казнят через полчаса. Никуда не звоните, ваша линия – под наблюдением.
Незнакомец повесил трубку. Рука Малко сама написала адрес на листке бумаги. Пусть хотя бы Конор Грин знает, куда он едет.
Он поднял трубку: послышались частые гудки.
Телефонные переговоры совершенно исключались.
В какую ловушку попала Тулла? Разумеется, желательно было не поддаваться на шантаж, но Малко начинал понимать людей ИРА и не желал играть жизнью ирландской девушки.
Он сел за руль, убедился, что пистолет на месте, и тронул машину. До назначенного места он доехал без всяких происшествий. Он остановился на углу. Там стоял «мор-рис», и в нем сидели двое. Один из них, совсем еще юнец, вышел и подошел к нему.
– Где Тулла? – спросил Малко.
– У матери.
* * *
Нервным движением Том Барликорн порвал ластик, упорно глядя на Туллу сквозь дымчатые очки.– Надо что-нибудь сделать с этой сукой! – пробурчал он.
Том отличался жестокостью. В Особом отделе на него было собрано дело толщиной с телефонный справочник: убийства, вымогательства, нападения. Четыре раза сидел в Лонг Кеше. Этот бывший подручный мясника, кряжистый, с топорным лицом мужчина параноического склада с упоением творил насилие. Именно он во главе небольшого отряда угрожал матери Туллы. И теперь, когда девушка оказалась у него в руках, ему не терпелось что-нибудь учинить над ней. Но убить ее он не имел права: после побега из тюрьмы имя Туллы окружал ореол героизма. Внезапно его осенило:
– Валите ее на кровать, да держите! – приказал он двум своим соратникам.
Перепуганная девушка не сопротивлялась. Том положил свой «томпсон» и достал из кармана опасную бритву, которую всегда носил с собой. Он разогнул ее и подошел к кровати. Рывком задрал на Тулле свитер, обнажив полные твердые груди. Он безжалостно начал тискать их своей лапищей, вдавливая толстые пальцы в упругую плоть.
– Что, нравится, а?
Оцепенев от ужаса, Тулла молчала. Том не любил женщин: всегда боялся их. Том влез на кровать и сел Тулле на живот верхом.
– Следующий, кто затащит тебя в постель, будет знать, что ты – сука!
Он приставил лезвие бритвы к правой груди и, задев сосок, сделал длинный надрез книзу. Тулла кричала не своим голосом. Из надреза хлынула кровь. Перепуганные юнцы смотрели, не смея заступиться: о Томе ходила слава убийцы.
Тулла безостановочно кричала и молила все время, пока Том вырезал на ее груди четыре буквы «ТОИТ» – доносчица, – проводя лезвием несколько раз по одному месту, чтобы оставить более глубокую рану. Вся грудь Туллы была залита кровью. Наконец Том отпустил ее и убрал бритву.
– Ну, а теперь будем ждать «поросенка». Малость позабавимся!
* * *
– Поглядите, что они с ней сделали!Малко с содроганием смотрел на четыре буквы, вырезанные на груди Туллы. ТОИТ. Доносчица. Края разрезов вспухли валиками под наспех наложенной повязкой. Обернутая простыней, Тулла лежала на материнской кровати.
Подле стояла испуганная всхлипывающая госпожа Линч. От слез ее голубые глаза стали почти прозрачны.
Малко поднял глаза на мужчину в кожаной курточке с напуском, нацелившего дуло автомата на голову Туллы. Двое сопровождавших Малко ждали у дверей.
– Поторапливайтесь! – сказал им мужчина с автоматом. – Через пять минут мы должны выйти.
Тулла раскрыла покрасневшие, опухшие глаза и прошептала:
– Зачем вы приехали? Зачем?
В душе Малко бушевал гнев. Чтобы ободрить Туллу, Малко улыбнулся ей одними глазами, золотистыми с зелеными искрами.
– Что произошло? – спросил он. – Ведь я говорил, чтобы вы не...
Голос Туллы прошелестел:
– Я все-таки позвонила маме, чтобы она не тревожилась, а они были у нее. Они сказали мне, что сожгут маму живьем, если я не приеду немедленно... Я не могла звонить в полицию...
– Кто вас покалечил?
– Он, – едва слышно шепнула она, указывая глазами на человека с автоматом.
Тот и бровью не повел.
Малко был потрясен. Он думал о том, что всю жизнь будет корить себя за то, что не отвез тогда Туллу в Дублин.
– Вам нужно в больницу, – сказал он.
Тулла покачала головой.
– Вы же знаете, что мне нельзя... Меня арестуют... А папа? Вы что-нибудь узнали?
– Да.
Он достал из кармана фотографии и показал их Тулле. Она быстро посмотрела их, выронила из рук и закрыла глаза.
– Значит, это правда? – шепнула она. – Они убили его!
Госпожа Линч всхлипнула. Малко так и не услышал от нее ни единого слова.
– Ну, пошли! – сказал убийца с автоматом. – Положи руки на голову и делай, что скажу.
Итак, час пробил. Убийца подошел, злобно уставясь на Малко, обшарил его, вытащил пистолет и уткнул дуло автомата ему в спину.
– Выходи и садись в желтый грузовичок перед домом. Попытаешься удрать – всажу в тебя всю обойму!
Малко обернулся и встретился взглядом с Туллой. Слезы текли из ее глаз, но она пыталась улыбаться. Боевик пихнул ее в спину, пробурчав:
– Пойдешь в расход, шкура!
Глава 17
Оглушительный треск «томпсона» гулко раскатывался под стеклянным сводом спортивного зала.
– Ну же, пляши, шпик поганый! – надрывался детина в дымчатых очках.
Малко дал себе слово не двигаться с места, но когда пули брызнули у него между ног, чиркая по штанинам, он непроизвольно отпрыгнул. В совершенном восторге его мучитель задрал дуло автомата и покатился со смеху.
Когда-то это было самое значительное сооружение для занятий физической культурой католического района Ардойн. Но теперь, когда вокруг остались одни развалины, им завладели «времяки» и устраивали там свои тренировки. Все щели тщательно законопатили, как на киностудии, чтобы снаружи ничего не было слышно, а на всех подступах к сооружению были выставлены дозорные. Но англичане чрезвычайно редко наведывались в этот оплот отъявленных католиков.
Приставив «томпсон» к бедру, «горилла» уставился на Малко, пытавшегося принять хоть сколько-нибудь достойный вид. Неожиданно он выпустил новую очередь слева от Малко. Нули с визгом отлетали от цементного пола, и вновь Малко пришлось нелепо отскочить в сторону. Ненависть душила его... Стоя поодаль, человек шесть членов ИРА наблюдали издевательство, сопровождая его одобрительными восклицаниями и перешучиваясь. Не каждый день случалось потешиться над настоящим шпионом.
Ободренный ими, мужчина в кожаной курточке подошел к Малко и, сверля его злобным взглядом, ткнул ему дуло автомата в живот, держа палец на спуске, и, уставившись прямо ему в глаза, оттянул затвор.
– Ну, ты, дерьмо! Проси своего папского Бога, чтобы встретил тебя поласковее!
На сей раз, однако, Малко не шелохнулся: он знал, что убийца занимал в ИРА недостаточно высокое положение, чтобы отважиться вот так просто застрелить его. Впрочем, тот почти тотчас опустил дуло, хохоча во все горло. В металлическую дверь несколько раз стукнули с расстановкой. Один из наблюдателей отворил, впуская пятерых мужчин в штатском, но в полумасках и черных перчатках. Не говоря ни слова, они расселись на деревянных стульях за длинным столом под черным сукном. Все находившиеся в зале члены ИРА стали навытяжку. Мужчина, усевшийся в середине стола, потребовал:
– Чаю!
К нему тотчас устремился с подносом в руках бритолобый, в джинсах до половины икр, юнец. На ребяческом лице застыла судорога преданности. Он был так взволнован, что выплеснул немного чая в блюдце. Господин в черном пренебрежительно отстранил чашку, причем Малко заметил, что отделение для большого пальца его левой перчатки отогнулось под прямым углом. Оно было пусто.
Боясь дышать от благоговения, весь дрожа, мальчишка отнес поднос и через минуту вернулся с чистым блюдечком. На сей раз обошлось без происшествий. Находившийся по-прежнему под надзором «гориллы» Малко наблюдал эти несколько ребячливые проявления послушания. Очевидно было, что его хотят настроить на подобающий лад. Он все время думал, когда же Конор Грин что-нибудь предпримет. Он ясно сознавал свое положение. ИРА слишком много позволила ему узнать о себе, чтобы ему сохранили жизнь. «Председатель суда» отодвинул чашку с чаем.
– Том, веди пленника признаваться! – приказал он.
Том подтолкнул Малко дулом автомата.
– Иди, папист!
Малко приблизился к столу. Том остался стоять за его спиной. Один из мужчин в черном бросил ему в лицо:
– Вы – американский шпион, засланный в Ирландию, чтобы погубить наше дело.
Среди присутствующих послышалось злобное ворчание. Малко решил выиграть время.
– Я никого не выдал, – отвечал он. – Более того, я помог Тулле Линч бежать из Армага.
– Это все для отвода глаз, – возразил допрашивающий. – Мы хотим знать, кто ваши пособники.
– У меня их нет, – отвечал Малко. – И я не работаю на ЦРУ.
Таково было непреложное правило Компании: никогда не сознаваться, ни при каких обстоятельствах. Точно так же и Компания никогда не признавала за своего «засвеченного» агента...
– Тулла Линч все рассказала, – продолжал господин. – С кем вы держите связь в Белфасте?
Малко хранил молчание. В эту самую минуту Конор Грин, вероятно, разбивался в лепешку, чтобы разыскать его. В Особом отделе работали не дураки. Нужно было держаться и, если возможно, сохранить достоинство. Что толку, если найдут его труп?
Не услышав ответа, допрашивающий разгневался.
– Том, займись им! – крикнул он.
Том подошел вперевалку, положил автомат на стол, поднял с пола бутылку с какой-то желтой маслянистой жидкостью и стакан. Плеснув немного в стакан, он протянул его Малко:
– Пей, папист!
Малко посмотрел на стакан.
– Это к чему?
– Пей, или я отправлю тебя на тот свет!
Том произнес это спокойно и зло, и глаза его были глазами убийцы. Малко омочил губы в жидкости, но сразу сплюнул и бросил стакан наземь.
Том бешено заорал:
– Подними, дерьмо, и пей!
Это была моющая жидкость, которая сожгла бы гортань и желудок Малко. Он покачал головой:
– Не буду!
– Держите его и лейте ему в глотку! – распорядился так называемый председатель так называемого суда.
Три члена ИРА кинулись на подмогу Тому, повалили Малко на пол и уселись ему на грудь. Том изо всех сил зажал ему нос, чтобы тот открыл рот.
– Твое здоровье, «поросенок»!
Край стакана ударился о зубы Малко, решившего задерживать дыхание до последнего.
Конор Грин покачал головой:
– Не всех же вы отыскиваете...
Пролетел тихий ангел в одежде Билла Линча. Вот уже в течение часа консул Соединенных Штатов не оставлял в покое английскую армию и Особый отдел. Но лишь по получении телекса от Европейского командования ЦРУ англичане по-настоящему взялись за дело. Всем английским патрулям были розданы приметы Малко, известили всех осведомителей. Диктор Белфастского радио объявил о том, что всякий оказавший помощь в розыске Малко получит награду в 10.000 фунтов от Объединенного фонда помощи Северной Ирландии. В дополнение агенты Особого отдела обшаривали все логовища активистов ИРА.
Однако новая организация ИРА препятствовала распространению нежелательных слухов. Целая подпольная сеть оказалась недоступной осведомителям. Находили подрывников, но не убийц и не политиков. Могло случиться и такое, что Малко отыщут слишком поздно.
Вдруг в голове Конора Грина блеснула мысль.
– А нельзя ли связаться с вашим осведомителем? С тем самым, который передал вам столько сведений?
Майор Джаспер покачал головой:
– Я не знаю, куда звонить.
Грин был, впрочем, уверен в том, что англичанин не откроет ему свой источник информации ради агента ЦРУ.
Джаспер попыхивал трубкой.
– Ваш агент вел себя крайне неосторожно, – проронил он. – Эта девица, вероятно, его и выдала.
Конор Грин промолчал. Его беспокоило исчезновение Туллы. Он был убежден, что ей приходилось так же не сладко, как и Малко. Но ее мать клялась, что не имеет понятия о том, где она может быть. Расстроенный, он встал и пожал руку майору.
– Еду на службу. В случае чего звоните мне туда.
Она покинула материнский дом сразу после его отъезда. Там стало слишком опасно оставаться из-за английской полиции. Ее поселили в крохотной комнатенке на втором этаже домика на Фоллс-роуд под опекой однорукого Брайана. Ничего более ИРА не собиралась предпринимать против нее: она стала народной героиней.
Угрожая ей смертью, ее всего лишь пугали. Если бы она могла поговорить с Маурин! Чувствовавший себя неловко Брайан натянул пуловер на грудь Туллы.
Набравшись духу, Тулла робко спросила наконец:
– Что они сделают с ним?
Молодой человек враждебно посмотрел на нее.
– А то, что делают с доносчиками!
Тулла возмутилась:
– Но ты прекрасно знаешь, что он сражался рядом с вами, что он подвергал свою жизнь опасности, когда вызволял меня из Армага!
– А что еще ему оставалось делать? – проворчал Брайан. – Как ни крути, он – американский агент...
Тулла схватила его руку и сжала ее:
– Но я-то, Брайан, не американский агент! Члены ИРА убили моего отца и мучили меня!
Брайан отвернулся.
– Том не должен был этого делать. Но ведь ты помогала ему бежать, а он – наш враг!
– Я в этом не уверена, – тихо промолвила она.
Видимо, смущенный, Брайан ничего не сказал. Он всегда боготворил Туллу, да и светловолосый агент ЦРУ не вызывал в нем неприязни, хотя он и понимал, что с точки зрения общественного положения их разделяли миллионы световых лет.
– Что с ним сделали? – повторила вопрос Тулла.
– Его судят, – неохотно признался он. – В бывшем спортивном зале.
Тулла похолодела: ведь там совершались все казни по приговору ИРА. Она понимала, что к Малко снисхождения не будет. Она мгновенно приняла решение и встала.
Брайан встрепенулся:
– Ты куда?
– Я не хочу допустить, чтобы его убили.
Брайан оттолкнул ее.
– Ты с ума сошла! Не выдашь же ты наших товарищей англичанам, чтобы спасти агента ЦРУ!
– Выдам! – отвечала Тулла.
Брайан понял, что ее нужно припугнуть. Он достал свои кольт 45-го калибра и навел его на Туллу. Она тихонько отвела дуло и посмотрела Брайану в глаза.
– Я хочу, чтобы ты осталась здесь!
– Тогда убей меня, – просто сказала она.
Она отстранила его со своей дороги. Он упирался, но Тулла была сильнее. Она подошла к дверям и отворила их. Брайан поднял кольт:
– Тулла, вернись!
Она покачала головой и, ни разу не оглянувшись, поспешила вниз по узкой лестнице.
Весь дрожа, молодой ирландец прицелился в спину спешившей прочь девушки. Горло ему перехватило. Не думал он, что дойдет до этого!
Но в ту самую секунду, когда моющая жидкость уже обжигала губы Малко, колесики его удивительной памяти завертелись, и перед ним вспыхнуло вдруг нечто невероятное, немыслимое!
– Отпустите меня, я буду говорить!
– Ага, струхнул, «поросенок»! – злорадно протрубил Том.
Малко встал, стряхнул пыль со своего вигоневого костюма и повернулся к маскам.
– Ну, так что? – нетерпеливо проговорил старший судья. – Что вы хотите сказать?
Малко всмотрелся в прорези полумаски, пытаясь найти глаза, и медленно проговорил:
– Вот уже в течение нескольких месяцев по доносам арестовываются члены ИРА. Все эти доносы исходят от одного и того же человека, занимающего, очевидно, высокое положение в вашей организации, судя по качеству информации. Но, несмотря на все усилия, вам так и не удалось обнаружить предателя. Хотите, я назову его?
Среди людей в черном послышался ропот удивления.
– Нам не терпится услышать ваши откровения! – насмешливо молвил «председатель суда».
Малко указал пальцем на него.
– Предатель – это вы! Я узнал ваш голос. Я слышал его в служебном кабинете майора Джаспера из британских войск, записавшего на пленку все ваши доносы. Вы предали ваших соратников и приговорены к смерти.
Человек в черном крикнул:
– Замолчите! Не пытайтесь выгородить себя вздорной ложью!
Разъяренный Том ударил Малко прикладом в висок. Малко ухватился за край стола, чтобы не упасть, и воскликнул:
– Предатель – он! И я скажу вам, почему он предает вас англичанам!
– Том, заставь его замолчать! – заорал человек в черном.
Малко не мог уклониться от удара прикладом по затылку. Пол пошел ему навстречу, и он подумал, что слишком поздно открыл истину.
Он заткнул кольт за пояс, встал и тоже сошел по лесенке, сожалея о той счастливой поре, когда война велась без хитростей, и нужно было просто убивать протестантов.
Самой ей никак нельзя было заявиться в спортивный зал, да и в Особый отдел тоже, но она знала, где находится американское консульство. Друг Малко непременно выручит его.
Она то и дело оборачивалась, страшась увидеть Однорукого, но никто не следовал за ней. Увидев микроавтобус-такси, она подняла руку и втиснулась рядом с пятью уже сидевшими там пассажирами. Так она выигрывала десяток минут. Такси имело конечную остановку на Девис-стрит, служившей границей католической части города. Оттуда нужно было пройти еще полмили. Когда все вышли, она пошарила в карманах брюк и, краснея, призналась водителю:
– Я забыла деньги!
Шофер что-то пробурчал, да что тут было делать. Не звать же полицию из-за трех пенсов!.. Тулла поспешила дальше, замедлила шаги, завидев английский патруль, и вновь заторопилась с сильно бьющимся сердцем, пугливо напрягая слух всякий раз, как автомашины замедляли ход за ее спиной: это мог быть пущенный но ее следу убийца из ИРА.
Она добралась без приключений до Виллингтон Плейс. По левую руку начиналась Куинс-стрит, одна из наиболее пострадавших от взрывов улиц. С обоих концов ее перекрывала колючая изгородь с решетчатыми воротами посредине, охраняемыми английскими солдатами, которые обыскивали всех подряд. Все дома на этой улице по меньшей мере один раз уже пострадали от подложенных мин. На углу высился обгорелый остов некогда самого модного в Белфасте магазина.
Непринужденной походкой Тулла направилась туда. Сумочки у нее не было, а под узкими джинсами и облегающим пуловером было невозможно что-либо спрятать. Повязку на груди скрадывал бюстгальтер, и она просто казалась теперь более объемистой.
Два солдата с наколками на руках и в пуленепробиваемых жилетах окинули ее вожделеющим взглядом, когда она, натянуто улыбаясь, проходила сквозь заграждение. Они научились остерегаться всех и в особенности девиц, из которых многие состояли в ИРА. Кроме того, им доставляло особое удовольствие придираться к смазливым девушкам, которые со смаком плевали им в лицо, когда они не несли службу...
Тот, что был ниже ростом, с полоской рыжих усов на губе, подумал, что у нее божественная грудь, и решил немного задержать ее, чтобы поглазеть на нее поближе, да заодно и время службы убить.
– Ваши документы, мисс? – заученно спросил он.
– Ну же, пляши, шпик поганый! – надрывался детина в дымчатых очках.
Малко дал себе слово не двигаться с места, но когда пули брызнули у него между ног, чиркая по штанинам, он непроизвольно отпрыгнул. В совершенном восторге его мучитель задрал дуло автомата и покатился со смеху.
Когда-то это было самое значительное сооружение для занятий физической культурой католического района Ардойн. Но теперь, когда вокруг остались одни развалины, им завладели «времяки» и устраивали там свои тренировки. Все щели тщательно законопатили, как на киностудии, чтобы снаружи ничего не было слышно, а на всех подступах к сооружению были выставлены дозорные. Но англичане чрезвычайно редко наведывались в этот оплот отъявленных католиков.
Приставив «томпсон» к бедру, «горилла» уставился на Малко, пытавшегося принять хоть сколько-нибудь достойный вид. Неожиданно он выпустил новую очередь слева от Малко. Нули с визгом отлетали от цементного пола, и вновь Малко пришлось нелепо отскочить в сторону. Ненависть душила его... Стоя поодаль, человек шесть членов ИРА наблюдали издевательство, сопровождая его одобрительными восклицаниями и перешучиваясь. Не каждый день случалось потешиться над настоящим шпионом.
Ободренный ими, мужчина в кожаной курточке подошел к Малко и, сверля его злобным взглядом, ткнул ему дуло автомата в живот, держа палец на спуске, и, уставившись прямо ему в глаза, оттянул затвор.
– Ну, ты, дерьмо! Проси своего папского Бога, чтобы встретил тебя поласковее!
На сей раз, однако, Малко не шелохнулся: он знал, что убийца занимал в ИРА недостаточно высокое положение, чтобы отважиться вот так просто застрелить его. Впрочем, тот почти тотчас опустил дуло, хохоча во все горло. В металлическую дверь несколько раз стукнули с расстановкой. Один из наблюдателей отворил, впуская пятерых мужчин в штатском, но в полумасках и черных перчатках. Не говоря ни слова, они расселись на деревянных стульях за длинным столом под черным сукном. Все находившиеся в зале члены ИРА стали навытяжку. Мужчина, усевшийся в середине стола, потребовал:
– Чаю!
К нему тотчас устремился с подносом в руках бритолобый, в джинсах до половины икр, юнец. На ребяческом лице застыла судорога преданности. Он был так взволнован, что выплеснул немного чая в блюдце. Господин в черном пренебрежительно отстранил чашку, причем Малко заметил, что отделение для большого пальца его левой перчатки отогнулось под прямым углом. Оно было пусто.
Боясь дышать от благоговения, весь дрожа, мальчишка отнес поднос и через минуту вернулся с чистым блюдечком. На сей раз обошлось без происшествий. Находившийся по-прежнему под надзором «гориллы» Малко наблюдал эти несколько ребячливые проявления послушания. Очевидно было, что его хотят настроить на подобающий лад. Он все время думал, когда же Конор Грин что-нибудь предпримет. Он ясно сознавал свое положение. ИРА слишком много позволила ему узнать о себе, чтобы ему сохранили жизнь. «Председатель суда» отодвинул чашку с чаем.
– Том, веди пленника признаваться! – приказал он.
Том подтолкнул Малко дулом автомата.
– Иди, папист!
Малко приблизился к столу. Том остался стоять за его спиной. Один из мужчин в черном бросил ему в лицо:
– Вы – американский шпион, засланный в Ирландию, чтобы погубить наше дело.
Среди присутствующих послышалось злобное ворчание. Малко решил выиграть время.
– Я никого не выдал, – отвечал он. – Более того, я помог Тулле Линч бежать из Армага.
– Это все для отвода глаз, – возразил допрашивающий. – Мы хотим знать, кто ваши пособники.
– У меня их нет, – отвечал Малко. – И я не работаю на ЦРУ.
Таково было непреложное правило Компании: никогда не сознаваться, ни при каких обстоятельствах. Точно так же и Компания никогда не признавала за своего «засвеченного» агента...
– Тулла Линч все рассказала, – продолжал господин. – С кем вы держите связь в Белфасте?
Малко хранил молчание. В эту самую минуту Конор Грин, вероятно, разбивался в лепешку, чтобы разыскать его. В Особом отделе работали не дураки. Нужно было держаться и, если возможно, сохранить достоинство. Что толку, если найдут его труп?
Не услышав ответа, допрашивающий разгневался.
– Том, займись им! – крикнул он.
Том подошел вперевалку, положил автомат на стол, поднял с пола бутылку с какой-то желтой маслянистой жидкостью и стакан. Плеснув немного в стакан, он протянул его Малко:
– Пей, папист!
Малко посмотрел на стакан.
– Это к чему?
– Пей, или я отправлю тебя на тот свет!
Том произнес это спокойно и зло, и глаза его были глазами убийцы. Малко омочил губы в жидкости, но сразу сплюнул и бросил стакан наземь.
Том бешено заорал:
– Подними, дерьмо, и пей!
Это была моющая жидкость, которая сожгла бы гортань и желудок Малко. Он покачал головой:
– Не буду!
– Держите его и лейте ему в глотку! – распорядился так называемый председатель так называемого суда.
Три члена ИРА кинулись на подмогу Тому, повалили Малко на пол и уселись ему на грудь. Том изо всех сил зажал ему нос, чтобы тот открыл рот.
– Твое здоровье, «поросенок»!
Край стакана ударился о зубы Малко, решившего задерживать дыхание до последнего.
* * *
– Мы сделали все от нас зависящее, – повторил майор Джаспер. – Мы непременно найдем его.Конор Грин покачал головой:
– Не всех же вы отыскиваете...
Пролетел тихий ангел в одежде Билла Линча. Вот уже в течение часа консул Соединенных Штатов не оставлял в покое английскую армию и Особый отдел. Но лишь по получении телекса от Европейского командования ЦРУ англичане по-настоящему взялись за дело. Всем английским патрулям были розданы приметы Малко, известили всех осведомителей. Диктор Белфастского радио объявил о том, что всякий оказавший помощь в розыске Малко получит награду в 10.000 фунтов от Объединенного фонда помощи Северной Ирландии. В дополнение агенты Особого отдела обшаривали все логовища активистов ИРА.
Однако новая организация ИРА препятствовала распространению нежелательных слухов. Целая подпольная сеть оказалась недоступной осведомителям. Находили подрывников, но не убийц и не политиков. Могло случиться и такое, что Малко отыщут слишком поздно.
Вдруг в голове Конора Грина блеснула мысль.
– А нельзя ли связаться с вашим осведомителем? С тем самым, который передал вам столько сведений?
Майор Джаспер покачал головой:
– Я не знаю, куда звонить.
Грин был, впрочем, уверен в том, что англичанин не откроет ему свой источник информации ради агента ЦРУ.
Джаспер попыхивал трубкой.
– Ваш агент вел себя крайне неосторожно, – проронил он. – Эта девица, вероятно, его и выдала.
Конор Грин промолчал. Его беспокоило исчезновение Туллы. Он был убежден, что ей приходилось так же не сладко, как и Малко. Но ее мать клялась, что не имеет понятия о том, где она может быть. Расстроенный, он встал и пожал руку майору.
– Еду на службу. В случае чего звоните мне туда.
* * *
Тулла Линч кусала губы, чтобы не закричать, когда Однорукий осторожно намазал мазью ужасные раны на ее груди. Она и думать забыла о стыдливости. С тех пор как Малко открыл ей глаза, она жила в каком-то болезненном полузабытьи, отупев от горя. Она верила Малко. ИРА убила ее отца, который был сотрудником Центрального разведывательного управления, о чем она даже не догадывалась. Она сама не могла бы сказать, какое из этих двух открытий было ужаснее... Но был еще Малко. Она не могла заставить себя не думать о нем. Она не находила себе места от тревоги.Она покинула материнский дом сразу после его отъезда. Там стало слишком опасно оставаться из-за английской полиции. Ее поселили в крохотной комнатенке на втором этаже домика на Фоллс-роуд под опекой однорукого Брайана. Ничего более ИРА не собиралась предпринимать против нее: она стала народной героиней.
Угрожая ей смертью, ее всего лишь пугали. Если бы она могла поговорить с Маурин! Чувствовавший себя неловко Брайан натянул пуловер на грудь Туллы.
Набравшись духу, Тулла робко спросила наконец:
– Что они сделают с ним?
Молодой человек враждебно посмотрел на нее.
– А то, что делают с доносчиками!
Тулла возмутилась:
– Но ты прекрасно знаешь, что он сражался рядом с вами, что он подвергал свою жизнь опасности, когда вызволял меня из Армага!
– А что еще ему оставалось делать? – проворчал Брайан. – Как ни крути, он – американский агент...
Тулла схватила его руку и сжала ее:
– Но я-то, Брайан, не американский агент! Члены ИРА убили моего отца и мучили меня!
Брайан отвернулся.
– Том не должен был этого делать. Но ведь ты помогала ему бежать, а он – наш враг!
– Я в этом не уверена, – тихо промолвила она.
Видимо, смущенный, Брайан ничего не сказал. Он всегда боготворил Туллу, да и светловолосый агент ЦРУ не вызывал в нем неприязни, хотя он и понимал, что с точки зрения общественного положения их разделяли миллионы световых лет.
– Что с ним сделали? – повторила вопрос Тулла.
– Его судят, – неохотно признался он. – В бывшем спортивном зале.
Тулла похолодела: ведь там совершались все казни по приговору ИРА. Она понимала, что к Малко снисхождения не будет. Она мгновенно приняла решение и встала.
Брайан встрепенулся:
– Ты куда?
– Я не хочу допустить, чтобы его убили.
Брайан оттолкнул ее.
– Ты с ума сошла! Не выдашь же ты наших товарищей англичанам, чтобы спасти агента ЦРУ!
– Выдам! – отвечала Тулла.
Брайан понял, что ее нужно припугнуть. Он достал свои кольт 45-го калибра и навел его на Туллу. Она тихонько отвела дуло и посмотрела Брайану в глаза.
– Я хочу, чтобы ты осталась здесь!
– Тогда убей меня, – просто сказала она.
Она отстранила его со своей дороги. Он упирался, но Тулла была сильнее. Она подошла к дверям и отворила их. Брайан поднял кольт:
– Тулла, вернись!
Она покачала головой и, ни разу не оглянувшись, поспешила вниз по узкой лестнице.
Весь дрожа, молодой ирландец прицелился в спину спешившей прочь девушки. Горло ему перехватило. Не думал он, что дойдет до этого!
* * *
– Влейте ему это в рот! – повторил председатель так называемого суда.Но в ту самую секунду, когда моющая жидкость уже обжигала губы Малко, колесики его удивительной памяти завертелись, и перед ним вспыхнуло вдруг нечто невероятное, немыслимое!
– Отпустите меня, я буду говорить!
– Ага, струхнул, «поросенок»! – злорадно протрубил Том.
Малко встал, стряхнул пыль со своего вигоневого костюма и повернулся к маскам.
– Ну, так что? – нетерпеливо проговорил старший судья. – Что вы хотите сказать?
Малко всмотрелся в прорези полумаски, пытаясь найти глаза, и медленно проговорил:
– Вот уже в течение нескольких месяцев по доносам арестовываются члены ИРА. Все эти доносы исходят от одного и того же человека, занимающего, очевидно, высокое положение в вашей организации, судя по качеству информации. Но, несмотря на все усилия, вам так и не удалось обнаружить предателя. Хотите, я назову его?
Среди людей в черном послышался ропот удивления.
– Нам не терпится услышать ваши откровения! – насмешливо молвил «председатель суда».
Малко указал пальцем на него.
– Предатель – это вы! Я узнал ваш голос. Я слышал его в служебном кабинете майора Джаспера из британских войск, записавшего на пленку все ваши доносы. Вы предали ваших соратников и приговорены к смерти.
Человек в черном крикнул:
– Замолчите! Не пытайтесь выгородить себя вздорной ложью!
Разъяренный Том ударил Малко прикладом в висок. Малко ухватился за край стола, чтобы не упасть, и воскликнул:
– Предатель – он! И я скажу вам, почему он предает вас англичанам!
– Том, заставь его замолчать! – заорал человек в черном.
Малко не мог уклониться от удара прикладом по затылку. Пол пошел ему навстречу, и он подумал, что слишком поздно открыл истину.
* * *
Брайан опустил кольт. Слезы застилали ему глаза. Нет, он не мог стрелять Тулле в спину, особенно после того, что она сделала. Она сошла с последней ступени узкой лестницы и скрылась из виду. Брайан сел на кровать и обхватил голову руками. Ему никогда не простят, что он позволил ей уйти. А если она исполнит свою угрозу, ему останется лишь покинуть Ирландию, иначе он сам будет валяться где-нибудь на пустыре с простреленной головой...Он заткнул кольт за пояс, встал и тоже сошел по лесенке, сожалея о той счастливой поре, когда война велась без хитростей, и нужно было просто убивать протестантов.
* * *
Тулла торопливо шла по Фоллс-роуд, не замечая, что толкает прохожих. У нее не было с собой ни пенса, не на что было даже позвонить, да и в любом случае слишком опасно было бы задерживаться в какой-нибудь лавке, памятуя о том, что ей предстояло сделать...Самой ей никак нельзя было заявиться в спортивный зал, да и в Особый отдел тоже, но она знала, где находится американское консульство. Друг Малко непременно выручит его.
Она то и дело оборачивалась, страшась увидеть Однорукого, но никто не следовал за ней. Увидев микроавтобус-такси, она подняла руку и втиснулась рядом с пятью уже сидевшими там пассажирами. Так она выигрывала десяток минут. Такси имело конечную остановку на Девис-стрит, служившей границей католической части города. Оттуда нужно было пройти еще полмили. Когда все вышли, она пошарила в карманах брюк и, краснея, призналась водителю:
– Я забыла деньги!
Шофер что-то пробурчал, да что тут было делать. Не звать же полицию из-за трех пенсов!.. Тулла поспешила дальше, замедлила шаги, завидев английский патруль, и вновь заторопилась с сильно бьющимся сердцем, пугливо напрягая слух всякий раз, как автомашины замедляли ход за ее спиной: это мог быть пущенный но ее следу убийца из ИРА.
Она добралась без приключений до Виллингтон Плейс. По левую руку начиналась Куинс-стрит, одна из наиболее пострадавших от взрывов улиц. С обоих концов ее перекрывала колючая изгородь с решетчатыми воротами посредине, охраняемыми английскими солдатами, которые обыскивали всех подряд. Все дома на этой улице по меньшей мере один раз уже пострадали от подложенных мин. На углу высился обгорелый остов некогда самого модного в Белфасте магазина.
Непринужденной походкой Тулла направилась туда. Сумочки у нее не было, а под узкими джинсами и облегающим пуловером было невозможно что-либо спрятать. Повязку на груди скрадывал бюстгальтер, и она просто казалась теперь более объемистой.
Два солдата с наколками на руках и в пуленепробиваемых жилетах окинули ее вожделеющим взглядом, когда она, натянуто улыбаясь, проходила сквозь заграждение. Они научились остерегаться всех и в особенности девиц, из которых многие состояли в ИРА. Кроме того, им доставляло особое удовольствие придираться к смазливым девушкам, которые со смаком плевали им в лицо, когда они не несли службу...
Тот, что был ниже ростом, с полоской рыжих усов на губе, подумал, что у нее божественная грудь, и решил немного задержать ее, чтобы поглазеть на нее поближе, да заодно и время службы убить.
– Ваши документы, мисс? – заученно спросил он.