Единственная причина, по которой Кирк может промолчать обо всем, – это если надеется воспользоваться связями Крэндалла, надавив на него или с его помощью на влиятельных друзей. Кто знает, возможно, капитан рассчитывает с помощью небольшого шантажа заполучить еще один золотой галун или тепленькое местечко в Звездном Командовании. Наблюдатель нисколько не сомневался, что Кирк желал бы такого развития событий, если, конечно, при этом сохранялись бы шансы, что все сойдет ему с рук. Но шантаж в условиях, когда весь – несколько сотен человек – экипаж знает о том, что произошло, просто невозможен. Пусть даже и крепка их дружба, но не настолько же!
Нет, даже если по какому-то чудесному стечению обстоятельств «Энтерпрайз» вдруг окажется скоро в пределах Федерации, будущего у него нет, то есть такого будущего, которое он сам бы счел приемлемым.
Лежа на кровати в своей каюте, откуда он теперь почти не выходил, доктор Джейсон Крэндалл думал о своем положении и о том, что могло бы исправить его.
– Кирк слушает, – задыхаясь, отозвался он. – Что случилось, Скотти?
– Подпространственный контакт, капитан. С обеими сторонами!
– Где они?
– За пределами нашей сенсорной зоны, капитан, и на большом удалении друг от друга. И те, и другие желают говорить с командиром «Энтерпрайза».
– Иду!
Задержавшись лишь для того, чтобы схватить форменную тунику, Кирк пробежал по коридору до лифта, на ходу одеваясь. Не прошло и минуты, как он, все еще тяжело дыша, появился на мостике.
– Что… – начал он, но слова замерли на языке, когда взгляд упал на обзорный экран, разделенный для удобства на две половины. Слева – хошан, невысокий и плотный, в таком же практичном комбинезоне со множеством карманов, которые носили и остальные, разве что чуть светлее ткань, да несколько больше карманов, но не столько для дела, сколько для вида. «А может, – мелькнула мысль, – у хошан они означают ранг». Никаких знаков отличия в униформе тех, кто был на борту «Энтерпрайза», он припомнить не мог.
В правой части экрана – зитор, высокий и исполненный достоинства, в голубовато-зеленой униформе с белыми и желтыми ромбами на груди. У остальных, насколько мог судить Кирк, в этом месте были простые нашивки в форму окружностей. В волосах – точно по середине – серебристая полоса.
У этих двух инопланетян можно было отметить две общие черты. Первая – и зитор, и хошан держали в руках универсальные трансляторы, вторая – позади обоих командиров была установлена невыразительная голая переборка, ничего не говорящая об интерьере корабля.
– Их звездолеты все время находились в пределах видимости, капитан, – сказал Спок, заметив вопросительный взгляд Кирка, – но оба не пользовались этой возможностью. Работала только подпространственная связь.
– Вы – командир Кирк, о котором нам рассказали? – спросил зитор.
Сдержав гримасу, капитан пригладил влажные от пота волосы и сделал шаг вперед.
– Я – капитан Джеймс Кирк, командир «Энтерпрайза», – сказал он и скользнул в свое кресло, с которого только что встал Скотт.
– Я – Эндракон, – продолжал зитор, – и командую всеми кораблями, патрулирующими Погубленные Миры.
– А я – Бельцхроказ, – представился хошан. – Все хошаны в зоне Разрушения подчиняются мне.
– Рад, что вы оба связались с нами, – сказал Кирк. – И мне приятно видеть, что наши подарки позволяют вам разговаривать друг с другом.
– Ваши устройства весьма полезны, – Эндракон приподнял свой транслятор. – Будь они у нас лет сто назад, можно было бы спасти тысячи жизней.
– Еще и сейчас не поздно не допустить новых жертв, – сказал Кирк, – если вы продолжите начатые переговоры.
– Да, – отозвался Эндракон, – мы надеемся. Вот почему и связались с вами, командир Кирк. Нам нужен ваш звездолет.
Капитан чуточку помедлил с ответом, посмотрев сначала на Спока, потом на Скотта. Офицеры промолчали.
– Как мы уже говорили вашим соотечественникам, когда они находились на борту «Энтерпрайза», мы окажем вам посильную помощь. Чего вы хотите?
– Вы, несомненно, понимаете, командир Кирк, – сказал Бельцхроказ, – что столетнюю тотальную войну не закончишь в один день, да и проникнуться за такой срок доверием тоже нельзя. И для одного, и для другого требуется время, а также более прямой контакт между зиторами и хошанами, чем тот, который установлен на подпространственном уровне. Мы должны встретиться лицом к лицу, если хотим, чтобы мир вообще наступил.
– Понятно, – сказал Кирк. – Значит, вы желаете встретиться на нейтральной территории? На борту «Энтерпрайза»?
– Да, на нейтральной территории, – согласился Эндракон. Он так быстро подхватил предложение своего недавнего противника, как будто они уже репетировали подобную сцену. – Ни разу за сто лет у нас не было возможности реализовать эту идею, но теперь мы оба согласны. Но есть и еще кое-что.
– Повторяю, – кивнул Кирк, – мы сделаем все, чтобы помочь вам.
– Остальное выполнить сложнее, командир Кирк, – продолжал зитор, – и опаснее. Нам требуется – нам обоим – чтобы ваш корабль гарантировал безопасность наших во время встречи.
– А не могли бы вы просто согласиться на разоружение ваших звездолетов? – задумчиво спросил Кирк.
– Невозможно! – в один голос воскликнули оба инопланетянина.
– Тогда вы могли развести свои корабли подальше, – предложил капитан, – а на «Энтерпрайзе» собрались бы представители обеих сторон и…
– Нет, – вмешался Бельцхроказ. – Мы должны не просто встретиться на борту «Энтерпрайза», здесь должны быть и наши флоты. Если мы хотим успеха, другого пути нет.
– Он прав, – согласился Эндракон. – Нам необходимо встретиться. Но и наши силы должны видеть друг друга. Нужно научиться доверять после веков войн, но на первых порах без вашей защиты не обойтись.
– Защиты от кого? – нахмурился Кирк. – Как мы можем защитить вас друг от друга?
– Мы полагаем, что одного вашего присутствия окажется достаточно, – сказал Бельцхроказ. – Все видели, на что способно ваше оружие, как легко оно проникает сквозь наши щиты, будто их и нет вовсе. Если один из нас нападет на другого, то вы должны уничтожить нарушителя, независимо от того, кто откроет огонь.
– Я и понятия не имел, – медленно произнес Кирк, – что вы настолько нам доверяете.
– Полностью мы не доверяем и вам, – продолжал хошан, – но друг другу в данный момент – еще намного меньше. И выбор у нас невелик. Если имеется хоть малейшая надежда покончить с войной, то альтернативы этому просто нет.
– В этом, – добавил зитор, – мы согласны. Несколько веков наши миры жили в страхе. Не воспользоваться таким шансом положить конец этому страху – преступно. Ваше Присутствие и ваши дары дали возможность, и мы воспользуемся ею. А если ваш звездолет обеспечит мирный характер первой встречи, то, возможно, мы добьемся успеха.
Кирк перевел взгляд с одного инопланетянина на другого, пытаясь по их бесстрастным лицам догадаться об истинных намерениях, подлинных чувствах и мыслях, но понял, что у него нет ни малейшего шанса разгадать эту загадку.
– Хорошо, – сказал он наконец, – будет так, как вы желаете.
– Благодарю вас, командир Кирк, – сказал Бельцхроказ, а Эндракон даже кивнул. – Если вы продолжите подпространственную передачу, мы подойдем к вам.
Через мгновение экран погас.
– Оба корабля продолжают передачи, капитан, – доложила Ухура, – но транслируются только позывные, без модуляции. Мне делать то же самое?
Кирк кивнул.
– Да, продолжайте. Только позывные.
– Не нравится мне это, капитан. – Главный инженер покачал головой. – Им ничего не стоит подорвать себя, чтобы уничтожить другого, да еще нас в этом обвинят.
– Эта мысль приходила мне в голову, Скотти. Но проследить за подобным фокусом нам не составит труда. И прежде чем допустить гостей на борт, мы скажем им об этом. Пусть знают, что нам нетрудно отличить самоубийство от нападения. – Капитан помолчал, угрюмо глядя на пустой экран. – Я только надеюсь, что ничего более хитрого они не придумали.
Глава 16
Нет, даже если по какому-то чудесному стечению обстоятельств «Энтерпрайз» вдруг окажется скоро в пределах Федерации, будущего у него нет, то есть такого будущего, которое он сам бы счел приемлемым.
Лежа на кровати в своей каюте, откуда он теперь почти не выходил, доктор Джейсон Крэндалл думал о своем положении и о том, что могло бы исправить его.
* * *
– Капитан Кирк, на мостик, – прозвучал голос главного инженера в интеркоме на рекреационной палубе. По настоянию Маккоя, Кирк начал с гимнастики и сейчас, обливаясь потом, отбросил медицинский мяч, которым лейтенант Войда чуть не сбил его с ног, и шлепнул ладонью по кнопке.– Кирк слушает, – задыхаясь, отозвался он. – Что случилось, Скотти?
– Подпространственный контакт, капитан. С обеими сторонами!
– Где они?
– За пределами нашей сенсорной зоны, капитан, и на большом удалении друг от друга. И те, и другие желают говорить с командиром «Энтерпрайза».
– Иду!
Задержавшись лишь для того, чтобы схватить форменную тунику, Кирк пробежал по коридору до лифта, на ходу одеваясь. Не прошло и минуты, как он, все еще тяжело дыша, появился на мостике.
– Что… – начал он, но слова замерли на языке, когда взгляд упал на обзорный экран, разделенный для удобства на две половины. Слева – хошан, невысокий и плотный, в таком же практичном комбинезоне со множеством карманов, которые носили и остальные, разве что чуть светлее ткань, да несколько больше карманов, но не столько для дела, сколько для вида. «А может, – мелькнула мысль, – у хошан они означают ранг». Никаких знаков отличия в униформе тех, кто был на борту «Энтерпрайза», он припомнить не мог.
В правой части экрана – зитор, высокий и исполненный достоинства, в голубовато-зеленой униформе с белыми и желтыми ромбами на груди. У остальных, насколько мог судить Кирк, в этом месте были простые нашивки в форму окружностей. В волосах – точно по середине – серебристая полоса.
У этих двух инопланетян можно было отметить две общие черты. Первая – и зитор, и хошан держали в руках универсальные трансляторы, вторая – позади обоих командиров была установлена невыразительная голая переборка, ничего не говорящая об интерьере корабля.
– Их звездолеты все время находились в пределах видимости, капитан, – сказал Спок, заметив вопросительный взгляд Кирка, – но оба не пользовались этой возможностью. Работала только подпространственная связь.
– Вы – командир Кирк, о котором нам рассказали? – спросил зитор.
Сдержав гримасу, капитан пригладил влажные от пота волосы и сделал шаг вперед.
– Я – капитан Джеймс Кирк, командир «Энтерпрайза», – сказал он и скользнул в свое кресло, с которого только что встал Скотт.
– Я – Эндракон, – продолжал зитор, – и командую всеми кораблями, патрулирующими Погубленные Миры.
– А я – Бельцхроказ, – представился хошан. – Все хошаны в зоне Разрушения подчиняются мне.
– Рад, что вы оба связались с нами, – сказал Кирк. – И мне приятно видеть, что наши подарки позволяют вам разговаривать друг с другом.
– Ваши устройства весьма полезны, – Эндракон приподнял свой транслятор. – Будь они у нас лет сто назад, можно было бы спасти тысячи жизней.
– Еще и сейчас не поздно не допустить новых жертв, – сказал Кирк, – если вы продолжите начатые переговоры.
– Да, – отозвался Эндракон, – мы надеемся. Вот почему и связались с вами, командир Кирк. Нам нужен ваш звездолет.
Капитан чуточку помедлил с ответом, посмотрев сначала на Спока, потом на Скотта. Офицеры промолчали.
– Как мы уже говорили вашим соотечественникам, когда они находились на борту «Энтерпрайза», мы окажем вам посильную помощь. Чего вы хотите?
– Вы, несомненно, понимаете, командир Кирк, – сказал Бельцхроказ, – что столетнюю тотальную войну не закончишь в один день, да и проникнуться за такой срок доверием тоже нельзя. И для одного, и для другого требуется время, а также более прямой контакт между зиторами и хошанами, чем тот, который установлен на подпространственном уровне. Мы должны встретиться лицом к лицу, если хотим, чтобы мир вообще наступил.
– Понятно, – сказал Кирк. – Значит, вы желаете встретиться на нейтральной территории? На борту «Энтерпрайза»?
– Да, на нейтральной территории, – согласился Эндракон. Он так быстро подхватил предложение своего недавнего противника, как будто они уже репетировали подобную сцену. – Ни разу за сто лет у нас не было возможности реализовать эту идею, но теперь мы оба согласны. Но есть и еще кое-что.
– Повторяю, – кивнул Кирк, – мы сделаем все, чтобы помочь вам.
– Остальное выполнить сложнее, командир Кирк, – продолжал зитор, – и опаснее. Нам требуется – нам обоим – чтобы ваш корабль гарантировал безопасность наших во время встречи.
– А не могли бы вы просто согласиться на разоружение ваших звездолетов? – задумчиво спросил Кирк.
– Невозможно! – в один голос воскликнули оба инопланетянина.
– Тогда вы могли развести свои корабли подальше, – предложил капитан, – а на «Энтерпрайзе» собрались бы представители обеих сторон и…
– Нет, – вмешался Бельцхроказ. – Мы должны не просто встретиться на борту «Энтерпрайза», здесь должны быть и наши флоты. Если мы хотим успеха, другого пути нет.
– Он прав, – согласился Эндракон. – Нам необходимо встретиться. Но и наши силы должны видеть друг друга. Нужно научиться доверять после веков войн, но на первых порах без вашей защиты не обойтись.
– Защиты от кого? – нахмурился Кирк. – Как мы можем защитить вас друг от друга?
– Мы полагаем, что одного вашего присутствия окажется достаточно, – сказал Бельцхроказ. – Все видели, на что способно ваше оружие, как легко оно проникает сквозь наши щиты, будто их и нет вовсе. Если один из нас нападет на другого, то вы должны уничтожить нарушителя, независимо от того, кто откроет огонь.
– Я и понятия не имел, – медленно произнес Кирк, – что вы настолько нам доверяете.
– Полностью мы не доверяем и вам, – продолжал хошан, – но друг другу в данный момент – еще намного меньше. И выбор у нас невелик. Если имеется хоть малейшая надежда покончить с войной, то альтернативы этому просто нет.
– В этом, – добавил зитор, – мы согласны. Несколько веков наши миры жили в страхе. Не воспользоваться таким шансом положить конец этому страху – преступно. Ваше Присутствие и ваши дары дали возможность, и мы воспользуемся ею. А если ваш звездолет обеспечит мирный характер первой встречи, то, возможно, мы добьемся успеха.
Кирк перевел взгляд с одного инопланетянина на другого, пытаясь по их бесстрастным лицам догадаться об истинных намерениях, подлинных чувствах и мыслях, но понял, что у него нет ни малейшего шанса разгадать эту загадку.
– Хорошо, – сказал он наконец, – будет так, как вы желаете.
– Благодарю вас, командир Кирк, – сказал Бельцхроказ, а Эндракон даже кивнул. – Если вы продолжите подпространственную передачу, мы подойдем к вам.
Через мгновение экран погас.
– Оба корабля продолжают передачи, капитан, – доложила Ухура, – но транслируются только позывные, без модуляции. Мне делать то же самое?
Кирк кивнул.
– Да, продолжайте. Только позывные.
– Не нравится мне это, капитан. – Главный инженер покачал головой. – Им ничего не стоит подорвать себя, чтобы уничтожить другого, да еще нас в этом обвинят.
– Эта мысль приходила мне в голову, Скотти. Но проследить за подобным фокусом нам не составит труда. И прежде чем допустить гостей на борт, мы скажем им об этом. Пусть знают, что нам нетрудно отличить самоубийство от нападения. – Капитан помолчал, угрюмо глядя на пустой экран. – Я только надеюсь, что ничего более хитрого они не придумали.
Глава 16
Такое случалось с ним в прошлом уже не раз: стоило доктору Крэндаллу совсем упасть духом, признать и принять ситуацию такой, какой она была, и начать строить планы, основываясь уже на новом понимании действительности, как настроение начинало улучшаться. Из отчаяния вырастали семена предвидения. Так случилось после катастрофы на Тахарьи, когда доктор в конце концов смирился с тем фактом, что именно ему придется брать на себя ответственность, хотя его вины в несчастье не было. И как только Крэндалл признал этот основополагающий факт, каким бы несправедливым он ему ни казался, и стал планировать свои действия соответственно, как тут же фортуна снова повела его вверх. Конечно, Тахарьи пришлось покинуть, а карьеру начать с чистого листа на совсем другой планете, но зато со временем он вернул многое из того, что потерял.
Так произошло и здесь, на «Энтерпрайзе», когда Крэндалл пришел к выводу, что при любых обстоятельствах, что бы он ни делал, возвращения в Федерацию не будет. Нужно начинать сначала, а потому набраться оптимизма и выдержки. Правда, так получилось, что предыдущие решения и поступки оказались гибельными для него именно потому, что излишний оптимизм подтолкнул его к неверной оценке ситуации, заставил увидеть возможности там, где их не было.
Полная ошибочность в оценке чувств Маккоя, упрямое игнорирование природы и силы тех связей, что сплачивали эту группу, наконец, глупейшая попытка мятежа – все это вместе взятое привело к тому, что его положение стало еще более безнадежным, чем ранее.
Но в том и была сила доктора Крэндалла, что даже это он смог в конце концов признать. После долгих, мучительных раздумий наблюдатель сказал себе: «Да, у меня нет никакой надежды на более-менее сносную жизнь здесь, на «Энтерпрайзе». А отсюда следовал другой логический вывод: единственный шанс одержать хоть какую-нибудь победу над Кирком и его четырьмя с лишним сотнями лизоблюдов, из которых и состояло это так называемое звездное братство, – это его, Крэндалла, смерть. Но смерть, устроенная особым образом…
Однако еще несколько дней доктор ничего не предпринимал, не составлял никаких планов. Ситуация на этот раз оказалась столь тупиковой, что преображение отчаяния в предвидение началось не сразу, а потому он целыми днями валялся на кровати, предаваясь бесплодным, но возбуждающим дух фантазиям, думая о том, что можно было сделать, если бы на «Энтерпрайзе» имелось устройство для самоуничтожения, как на кораблях инопланетян. Вместо того, чтобы быть в гуще событий, разговаривать с экипажем, расспрашивать и все примечать, не обращая внимания на едва сдерживаемые насмешки, отыскивать ахиллесову пяту, Крэндалл прятался в своей каюте фактически все двадцать четыре часа в сутки, мечтая о несбыточном и строя воздушные замки.
Но затем, когда Кирк объявил о возвращении хошан и зиторов, внезапно все изменилось. В одно мгновение мир грез растворился, а еще через минуту Крэндалл понял, что при определенных условиях «Энтерпрайз» может оказаться в положении, весьма сходном с тем, о котором тщетно мечтал доктор все эти дни.
К стыду, пришлось признать, что этой системой самоуничтожения он уже не сумел воспользоваться. Проглядел. Дважды.
Радость, даже восторг, охватившие Крэндалла, когда он осознал возможность новой ситуации, заставили его буквально вскочить на ноги и тут же поклясться, что уж на этот раз все будет предусмотрено. Он не упустит своего последнего шанса.
В конце концов победа будет за ним.
– Боунз, – сказал Кирк, – бывают случаи, когда ты так же уклоняешься от ответов на медицинские вопросы, как Спок избегает ответов на эмоциональные. Это я пришел сюда, чтобы спросить тебя, следует ли мне доверять ему. Мог ли он обмануть машину?
– Это не медицинский вопрос, Джим. С медицинской точки зрения доктор Крэндалл, похоже, преодолел депрессию, охватившую его после того, как он попытался вручить мне «Энтерпрайз» и обнаружил, что я этого не желаю. С точки зрения медицины он здоров как бык. А что касается того, обманул ли… мог ли обмануть доктор Крэндалл этот компьютеризированный детектор лжи, который ты называешь верифайером[4]… – Маккой замолчал, невинно посмотрел на капитана и насмешливо добавил:
– Только не говорите, капитан, что вы потеряли веру в науку.
Кирк покачал головой.
– Это вряд ли, Боунз. Но после всего, что я видел, слепой веры у меня нет. Тем более здесь, за миллионы парсеков от дома, в совершенно чужой галактике, где все, а особенно Крэндалл, переживают психологический кризис, нельзя говорить о чем-то стопроцентной уверенностью.
Маккой слабо улыбнулся.
– Ты знаешь, как я верю в непогрешимость машин, Джим, даже в самых благоприятных обстоятельствах. Но сейчас мне кажется, что ты уже все для себя решил и просто пытаешься найти подходящее оправдание.
– Может, ты и прав, но все же хотелось бы услышать мнение главного врача звездолета.
– Без полномасштабного психологического тестирования, проведенного в менее стрессовых условиях, чем те, в которых мы находимся, невозможно сказать что-то наверняка. Нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть.
– Ладно, тогда что говорит тебе твой инстинкт «старого сельского доктора»?
– Здесь он не применим, Джим. Как бы тебе понравилось, если бы я спросил, что говорил тебе твой «капитанский инстинкт», когда Крэндалл в первый раз предложил помочь в переговорах между хошанами и зиторами.
– С точки зрения логики я сказал бы, что в его словах есть определенный смысл. Он настоящий политик. Я справился у компьютера – да, дело на Тахарьи Крэндалл завалил, точнее, выпустил из рук нить событий, но до этого доктор участвовал в нескольких переговорах в качестве посредника. Не в столь масштабных, но довольно важных. Да и на Тахарьи ему удалось погасить с полдюжины конфликтов.
– Это логика Спока, а не твой так называемый инстинкт. А вот что он говорит?
Кирк грустно улыбнулся и покачал головой.
– Мой «капитанский инстинкт» советует мне быть настороже, хотя ни одной разумной причины, за исключением его неверного поведения недавно, я найти не могу. Совершенно ясно, что поднимать мятеж он больше не будет, ситуация ему ясна, и ничего хорошего такая попытка не сулит. Да и нельзя же рассчитывать на то, что один человек сможет, размахивая фазером, подчинить весь экипаж и справиться с управлением звездолетом. Никто, даже Спок, в одиночку с «Энтерпрайзом» не управится, и Крэндаллу это хорошо известно. Логика, да и компьютер, убеждают меня, что на этот раз наблюдатель здраво все обдумал и просто пытается стереть неприятное впечатление от своих прошлых просчетов, а поэтому стремится быть полезным.
– Ты снова сбиваешься на логику. Она и твои машины говорят одно, а инстинкт – другое?
– Именно так, а потому мне и нужна прежде всего твоя медицинская оценка, Боунз.
– Ты ее получил. Мое медицинское заключение – он здоров. Вероятно, более здоров, чем ты, поскольку ты не придерживаешься диеты и той программы упражнений, что я для тебя составил. А лично от себя скажу – я не доверяю ему, и на твоем месте не подпустил бы к мостику без надежной группы безопасности, предварительно проинструктированной, чтобы не получилось так, как в прошлый раз.
Кирк усмехнулся.
– Спасибо за прямоту; доктор. Я приму во внимание и ее, и свои собственные предубеждения. Ну ладно, как экипаж? – продолжал он, посерьезнев. – Как держится?
– Принимая во внимание наше положение, весьма достойно, впрочем, как ты и ожидал. Чуть больше случаев психопатических расстройств, но пока ничего особенного. Несколько кошмаров, кое у кого проблемы со сном. С полдесятка беспричинных ссор – явное следствие нервного перенапряжения. Но ничего такого, с чем мы не можем справиться. Или точнее, с чем не сможет справиться сам экипаж. Вот так.
– Но потом, когда… если станет ясно, что у нас нет шансов найти дорогу домой, в Федерацию, никогда? Как они поведут себя?
Маккой угрюмо покачал головой.
– Не знаю, Джим, просто не знаю. Полагаю, вот тогда мы и поймем, действительно ли команда «Энтерпрайза» – это одна большая семья, как ты однажды сказал. И если это так, то достаточно ли этого, чтобы появились настоящие семьи и дома, как те, что остались там.
Кирк долго молчал. Затем глубоко вздохнул, повернулся к двери.
– Может, так и будет, Боунз, – сказал он, когда дверь открылась. – Может быть.
Когда корабли хошан и зиторов вошли в сенсорную зону «Энтерпрайза», Крэндалл под бдительным присмотром лейтенанта Томсон больше часа внимательно слушал переговоры Кирка с инопланетянами. Помимо прочего, Кирк объяснил, почему ни те, ни другие не смогут симулировать нападение противника. Единственным вкладом Крэндалла в переговоры стало замечание, что он лично сомневается в том, что хошаны поверили утверждению землян о том, что «Энтерпрайз» может с помощью сенсоров обнаружить рост напряжения, предшествующий лазерной атаке.
– Вы продемонстрировали, что можете следить за генераторами, – сказал Крэндалл, когда связь на время прекратилась, – но что-то в лице Бельцхроказа, когда он слушал, говорило о его скептическом отношении к вашим словам.
Кирк только кивнул, поскольку и сам заметил это. Замечание же, сделанное Крэндаллом, утвердило капитана в мысли о том, что тот действительно пытается реабилитировать себя и может оказаться полезным, когда две группы чужаков прибудут на борт «Энтерпрайза». Однако его сомнения, высказанные Маккою, ни в коей мере не рассеялись.
– Двадцать семь хошанских кораблей, капитан, – сказал Спок спустя несколько минут после того, как в сенсорной зоне появился первый звездолет. – Все они, похоже, идентичны тем, с которыми мы встречались ранее.
Кирк нахмурился. Повернув кресло к старшему офицеру, он переспросил:
– Значит, двадцать семь?
– Двадцать семь, капитан.
– Бельцхроказ ничего не говорил о том, что собирается привести с собой такую армаду.
– В общем-то, он и не уточнял, капитан. Возможно, подобно людям, хошаны полагают, что внушительная демонстрация силы – наилучшая прелюдия к переговорам о мире.
Кирк недовольно уставился на экран, где уже стали появляться пятнышки хошанских звездолетов.
– А сколько, вы говорили, в состоянии выдержать наши дефлекторы? Одиннадцать?
– В течение некоторого времени – да. Если счет идет на секунды, то больше.
– Насколько больше?
– Это зависит от времени, капитан. Не могли бы вы уточнить?
– Скажем, такой период, который потребуется «Энтерпрайзу», чтобы уйти из зоны действия их лазеров, принимая во внимание, что необходимо еще будет отвлекать энергию на переход к гиперскорости, что ослабит защитный экран.
– Представленная вами ситуация еще более сложна, капитан. Слишком много вариантов, чтобы можно было определить точное число.
– Тогда хотя бы приблизительно. Чтобы я мог яснее представить ситуацию.
– Хорошо, капитан. Как вы, несомненно, знаете, чем больше энергии мы отвлекаем на двигатели, тем слабее становятся дефлекторы, сокращается срок их эффективности. С другой стороны, подав больше энергии к генераторам, мы быстрее сможем уйти от их лазеров, таким образом сокращая время нагрузки на защитный экран. В случае необходимости придется сделать расчет оптимального распределения энергии для чрезвычайных обстоятельств. Если двадцать семь хошанских кораблей одновременно начнут огонь с расстояния, например, в сто километров, то, перебросив всю энергию на дефлекторы, мы продержимся примерно 58 секунд.
Спок помолчал, склонившись над сводками.
– Если мы сразу же перераспределим энергию между защитным экраном и двигателями, то дефлекторы укроют нас на 37 секунд, но зато через 15 секунд «Энтерпрайз» будет вне опасности. Но ведь мы сможем обнаружить подготовку лазеров к стрельбе не менее чем за 10 секунд до начала атаки, а это дает нам дополнительный запас времени.
– Итак, вы говорите, что если мы будем держать ушки на макушке, то нам нечего беспокоиться из-за хошан, так, мистер Спок?
– Я бы не выражал свою мысль именно этими словами, капитан, но то, что вы говорите, в общем верно.
– А если и у зиторов столько же кораблей?
Спок снова углубился в расчеты.
– В этом случае при одновременной атаке обеих сторон с указанного расстояния у нас все же будет достаточно времени, но только при условии, что мы начнем ускорение в первую же секунду после залпа.
– А каково максимальное количество кораблей, от которых мы можем уйти вот таким способом?
– Теоретически, капитан, пока мы не дадим им окружить нас, такого предела нет. Если снять всю энергию с дефлекторов на двигатели в течение двух секунд с начала подготовки к стрельбе, то есть за восемь секунд до самой атаки, то прежде чем они начнут огонь, мы выйдем за пределы действия их лазеров.
– Ну что ж, джентльмены, тогда не дадим себя окружить. Мистер Спок, надеюсь, вы подготовите все необходимые расчеты для немедленного проведения операции?
– Конечно, капитан.
Через час сенсоры засекли приближение флота зиторов. Он состоял из тридцати одного корабля.
А оказаться там было просто жизненно необходимо, если он собирается одержать решающую победу сейчас или в будущем. В данный момент его надежда основывалась на крайней подозрительности хошан и зиторов, продемонстрированной ими ранее. Ни Бельцхроказ, ни Эндракон – Крэндалл был уверен в этом – не поверили своим подчиненным, когда те убеждали их в мощи «Энтерпрайза», особенно в том, что касалось недоступности звездолета землян их оружию. Как подозревал доктор, они потребуют еще одной демонстрации, и вот здесь-то появится та возможность, которую он ждал и на которую надеялся.
Но затем, после интенсивного радиообмена, предшествовавшего появлению инопланетян в сенсорной зоне, его надежды стали увядать. Как ни удивительно, а Кирк, похоже, разделял это чувство: никто из чужаков не упомянул ни о какой демонстрации возможностей «Энтерпрайза», не говоря уж о том, чтобы попросить о новой. В их отношении к людям доминировало признание могущества хозяев корабля землян.
Как уже стало ясно во время предварительных переговоров, они доверяли людям чуть больше, чем друг другу, но, в отличие от подчиненных, ни Бельцхроказ, ни Эндракон, казалось, не были склонны подвергать сомнению или бросать вызов тому, что говорил Кирк. По крайней мере, когда такая мысль пришла в голову Крэндаллу и командующий зиторов усомнился в возможностях приборов людей, Эндракон промолчал, не потребовав доказательств. А ведь доказать способности детекторов было бы гораздо легче, чем демонстрировать мощь оружия и крепость щита «Энтерпрайза». Хватило бы тридцати секунд, но… никто этого не потребовал.
«Все, – подумал Крэндалл, – выглядит так, словно и хошаны, и зиторы стараются не раскачивать лодку, а это уже подозрительно само по себе». Однако наблюдатель поостерегся обратить внимание Кирка на этот факт. Оба лидера инопланетян, как он все больше убеждался, что-то затеяли, и каждый новый их шаг, каждый поворот событий, каждая неопределенность только укрепляли это подозрение и, следовательно, возродившийся оптимизм Крэндалла.
– Понятно, – повторил Кирк, – что для вашей и нашей безопасности мы некоторое время продержим всех членов делегаций в бессознательном состоянии, чтобы удостовериться в отсутствии устройств для самоуничтожения. Вы обещали нам, что такой поворот дел вас устроит.
– Конечно, капитан Кирк, – сказал хошан, а зитор утвердительно кивнул.
– Хорошо. Конференц-зал приготовлен. По вашей просьбе он оборудован так, чтобы обеспечить делегациям практически мгновенный визуальный контакт с их кораблями. Транспортация начнется сразу же, как только вы дадите нам точные координаты ваших делегаций.
Так произошло и здесь, на «Энтерпрайзе», когда Крэндалл пришел к выводу, что при любых обстоятельствах, что бы он ни делал, возвращения в Федерацию не будет. Нужно начинать сначала, а потому набраться оптимизма и выдержки. Правда, так получилось, что предыдущие решения и поступки оказались гибельными для него именно потому, что излишний оптимизм подтолкнул его к неверной оценке ситуации, заставил увидеть возможности там, где их не было.
Полная ошибочность в оценке чувств Маккоя, упрямое игнорирование природы и силы тех связей, что сплачивали эту группу, наконец, глупейшая попытка мятежа – все это вместе взятое привело к тому, что его положение стало еще более безнадежным, чем ранее.
Но в том и была сила доктора Крэндалла, что даже это он смог в конце концов признать. После долгих, мучительных раздумий наблюдатель сказал себе: «Да, у меня нет никакой надежды на более-менее сносную жизнь здесь, на «Энтерпрайзе». А отсюда следовал другой логический вывод: единственный шанс одержать хоть какую-нибудь победу над Кирком и его четырьмя с лишним сотнями лизоблюдов, из которых и состояло это так называемое звездное братство, – это его, Крэндалла, смерть. Но смерть, устроенная особым образом…
Однако еще несколько дней доктор ничего не предпринимал, не составлял никаких планов. Ситуация на этот раз оказалась столь тупиковой, что преображение отчаяния в предвидение началось не сразу, а потому он целыми днями валялся на кровати, предаваясь бесплодным, но возбуждающим дух фантазиям, думая о том, что можно было сделать, если бы на «Энтерпрайзе» имелось устройство для самоуничтожения, как на кораблях инопланетян. Вместо того, чтобы быть в гуще событий, разговаривать с экипажем, расспрашивать и все примечать, не обращая внимания на едва сдерживаемые насмешки, отыскивать ахиллесову пяту, Крэндалл прятался в своей каюте фактически все двадцать четыре часа в сутки, мечтая о несбыточном и строя воздушные замки.
Но затем, когда Кирк объявил о возвращении хошан и зиторов, внезапно все изменилось. В одно мгновение мир грез растворился, а еще через минуту Крэндалл понял, что при определенных условиях «Энтерпрайз» может оказаться в положении, весьма сходном с тем, о котором тщетно мечтал доктор все эти дни.
К стыду, пришлось признать, что этой системой самоуничтожения он уже не сумел воспользоваться. Проглядел. Дважды.
Радость, даже восторг, охватившие Крэндалла, когда он осознал возможность новой ситуации, заставили его буквально вскочить на ноги и тут же поклясться, что уж на этот раз все будет предусмотрено. Он не упустит своего последнего шанса.
В конце концов победа будет за ним.
* * *
– Не слушай, что говорит эта проклятая машина, Джим. Ты ему веришь? – Маккой сидел за своим столом в медицинском отсеке, хмуро глядя на капитана, расхаживающего из угла в угол.– Боунз, – сказал Кирк, – бывают случаи, когда ты так же уклоняешься от ответов на медицинские вопросы, как Спок избегает ответов на эмоциональные. Это я пришел сюда, чтобы спросить тебя, следует ли мне доверять ему. Мог ли он обмануть машину?
– Это не медицинский вопрос, Джим. С медицинской точки зрения доктор Крэндалл, похоже, преодолел депрессию, охватившую его после того, как он попытался вручить мне «Энтерпрайз» и обнаружил, что я этого не желаю. С точки зрения медицины он здоров как бык. А что касается того, обманул ли… мог ли обмануть доктор Крэндалл этот компьютеризированный детектор лжи, который ты называешь верифайером[4]… – Маккой замолчал, невинно посмотрел на капитана и насмешливо добавил:
– Только не говорите, капитан, что вы потеряли веру в науку.
Кирк покачал головой.
– Это вряд ли, Боунз. Но после всего, что я видел, слепой веры у меня нет. Тем более здесь, за миллионы парсеков от дома, в совершенно чужой галактике, где все, а особенно Крэндалл, переживают психологический кризис, нельзя говорить о чем-то стопроцентной уверенностью.
Маккой слабо улыбнулся.
– Ты знаешь, как я верю в непогрешимость машин, Джим, даже в самых благоприятных обстоятельствах. Но сейчас мне кажется, что ты уже все для себя решил и просто пытаешься найти подходящее оправдание.
– Может, ты и прав, но все же хотелось бы услышать мнение главного врача звездолета.
– Без полномасштабного психологического тестирования, проведенного в менее стрессовых условиях, чем те, в которых мы находимся, невозможно сказать что-то наверняка. Нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть.
– Ладно, тогда что говорит тебе твой инстинкт «старого сельского доктора»?
– Здесь он не применим, Джим. Как бы тебе понравилось, если бы я спросил, что говорил тебе твой «капитанский инстинкт», когда Крэндалл в первый раз предложил помочь в переговорах между хошанами и зиторами.
– С точки зрения логики я сказал бы, что в его словах есть определенный смысл. Он настоящий политик. Я справился у компьютера – да, дело на Тахарьи Крэндалл завалил, точнее, выпустил из рук нить событий, но до этого доктор участвовал в нескольких переговорах в качестве посредника. Не в столь масштабных, но довольно важных. Да и на Тахарьи ему удалось погасить с полдюжины конфликтов.
– Это логика Спока, а не твой так называемый инстинкт. А вот что он говорит?
Кирк грустно улыбнулся и покачал головой.
– Мой «капитанский инстинкт» советует мне быть настороже, хотя ни одной разумной причины, за исключением его неверного поведения недавно, я найти не могу. Совершенно ясно, что поднимать мятеж он больше не будет, ситуация ему ясна, и ничего хорошего такая попытка не сулит. Да и нельзя же рассчитывать на то, что один человек сможет, размахивая фазером, подчинить весь экипаж и справиться с управлением звездолетом. Никто, даже Спок, в одиночку с «Энтерпрайзом» не управится, и Крэндаллу это хорошо известно. Логика, да и компьютер, убеждают меня, что на этот раз наблюдатель здраво все обдумал и просто пытается стереть неприятное впечатление от своих прошлых просчетов, а поэтому стремится быть полезным.
– Ты снова сбиваешься на логику. Она и твои машины говорят одно, а инстинкт – другое?
– Именно так, а потому мне и нужна прежде всего твоя медицинская оценка, Боунз.
– Ты ее получил. Мое медицинское заключение – он здоров. Вероятно, более здоров, чем ты, поскольку ты не придерживаешься диеты и той программы упражнений, что я для тебя составил. А лично от себя скажу – я не доверяю ему, и на твоем месте не подпустил бы к мостику без надежной группы безопасности, предварительно проинструктированной, чтобы не получилось так, как в прошлый раз.
Кирк усмехнулся.
– Спасибо за прямоту; доктор. Я приму во внимание и ее, и свои собственные предубеждения. Ну ладно, как экипаж? – продолжал он, посерьезнев. – Как держится?
– Принимая во внимание наше положение, весьма достойно, впрочем, как ты и ожидал. Чуть больше случаев психопатических расстройств, но пока ничего особенного. Несколько кошмаров, кое у кого проблемы со сном. С полдесятка беспричинных ссор – явное следствие нервного перенапряжения. Но ничего такого, с чем мы не можем справиться. Или точнее, с чем не сможет справиться сам экипаж. Вот так.
– Но потом, когда… если станет ясно, что у нас нет шансов найти дорогу домой, в Федерацию, никогда? Как они поведут себя?
Маккой угрюмо покачал головой.
– Не знаю, Джим, просто не знаю. Полагаю, вот тогда мы и поймем, действительно ли команда «Энтерпрайза» – это одна большая семья, как ты однажды сказал. И если это так, то достаточно ли этого, чтобы появились настоящие семьи и дома, как те, что остались там.
Кирк долго молчал. Затем глубоко вздохнул, повернулся к двери.
– Может, так и будет, Боунз, – сказал он, когда дверь открылась. – Может быть.
Когда корабли хошан и зиторов вошли в сенсорную зону «Энтерпрайза», Крэндалл под бдительным присмотром лейтенанта Томсон больше часа внимательно слушал переговоры Кирка с инопланетянами. Помимо прочего, Кирк объяснил, почему ни те, ни другие не смогут симулировать нападение противника. Единственным вкладом Крэндалла в переговоры стало замечание, что он лично сомневается в том, что хошаны поверили утверждению землян о том, что «Энтерпрайз» может с помощью сенсоров обнаружить рост напряжения, предшествующий лазерной атаке.
– Вы продемонстрировали, что можете следить за генераторами, – сказал Крэндалл, когда связь на время прекратилась, – но что-то в лице Бельцхроказа, когда он слушал, говорило о его скептическом отношении к вашим словам.
Кирк только кивнул, поскольку и сам заметил это. Замечание же, сделанное Крэндаллом, утвердило капитана в мысли о том, что тот действительно пытается реабилитировать себя и может оказаться полезным, когда две группы чужаков прибудут на борт «Энтерпрайза». Однако его сомнения, высказанные Маккою, ни в коей мере не рассеялись.
– Двадцать семь хошанских кораблей, капитан, – сказал Спок спустя несколько минут после того, как в сенсорной зоне появился первый звездолет. – Все они, похоже, идентичны тем, с которыми мы встречались ранее.
Кирк нахмурился. Повернув кресло к старшему офицеру, он переспросил:
– Значит, двадцать семь?
– Двадцать семь, капитан.
– Бельцхроказ ничего не говорил о том, что собирается привести с собой такую армаду.
– В общем-то, он и не уточнял, капитан. Возможно, подобно людям, хошаны полагают, что внушительная демонстрация силы – наилучшая прелюдия к переговорам о мире.
Кирк недовольно уставился на экран, где уже стали появляться пятнышки хошанских звездолетов.
– А сколько, вы говорили, в состоянии выдержать наши дефлекторы? Одиннадцать?
– В течение некоторого времени – да. Если счет идет на секунды, то больше.
– Насколько больше?
– Это зависит от времени, капитан. Не могли бы вы уточнить?
– Скажем, такой период, который потребуется «Энтерпрайзу», чтобы уйти из зоны действия их лазеров, принимая во внимание, что необходимо еще будет отвлекать энергию на переход к гиперскорости, что ослабит защитный экран.
– Представленная вами ситуация еще более сложна, капитан. Слишком много вариантов, чтобы можно было определить точное число.
– Тогда хотя бы приблизительно. Чтобы я мог яснее представить ситуацию.
– Хорошо, капитан. Как вы, несомненно, знаете, чем больше энергии мы отвлекаем на двигатели, тем слабее становятся дефлекторы, сокращается срок их эффективности. С другой стороны, подав больше энергии к генераторам, мы быстрее сможем уйти от их лазеров, таким образом сокращая время нагрузки на защитный экран. В случае необходимости придется сделать расчет оптимального распределения энергии для чрезвычайных обстоятельств. Если двадцать семь хошанских кораблей одновременно начнут огонь с расстояния, например, в сто километров, то, перебросив всю энергию на дефлекторы, мы продержимся примерно 58 секунд.
Спок помолчал, склонившись над сводками.
– Если мы сразу же перераспределим энергию между защитным экраном и двигателями, то дефлекторы укроют нас на 37 секунд, но зато через 15 секунд «Энтерпрайз» будет вне опасности. Но ведь мы сможем обнаружить подготовку лазеров к стрельбе не менее чем за 10 секунд до начала атаки, а это дает нам дополнительный запас времени.
– Итак, вы говорите, что если мы будем держать ушки на макушке, то нам нечего беспокоиться из-за хошан, так, мистер Спок?
– Я бы не выражал свою мысль именно этими словами, капитан, но то, что вы говорите, в общем верно.
– А если и у зиторов столько же кораблей?
Спок снова углубился в расчеты.
– В этом случае при одновременной атаке обеих сторон с указанного расстояния у нас все же будет достаточно времени, но только при условии, что мы начнем ускорение в первую же секунду после залпа.
– А каково максимальное количество кораблей, от которых мы можем уйти вот таким способом?
– Теоретически, капитан, пока мы не дадим им окружить нас, такого предела нет. Если снять всю энергию с дефлекторов на двигатели в течение двух секунд с начала подготовки к стрельбе, то есть за восемь секунд до самой атаки, то прежде чем они начнут огонь, мы выйдем за пределы действия их лазеров.
– Ну что ж, джентльмены, тогда не дадим себя окружить. Мистер Спок, надеюсь, вы подготовите все необходимые расчеты для немедленного проведения операции?
– Конечно, капитан.
Через час сенсоры засекли приближение флота зиторов. Он состоял из тридцати одного корабля.
* * *
Когда Кирк, хотя и неохотно, позволил Крэндаллу присутствовать на мостике, тот, немного удивившись, возликовал. В свои лучшие дни он всегда умел одурачить любой детектор лжи, основывающийся на психологических реакциях, независимо от того, был он компьютеризирован или нет. Но даже после успешной проверки на так называемом верифайере Крэндалла чувствовал, что Кирк держится с ним настороженно. Очевидно, подобно другим членам экипажа, кроме, возможно, доктора Маккоя, капитан твердо верил в силу своего корабля. Однако он тянул целый день, прежде чем принял предложение Крэндалла помочь в грядущих переговорах. К этому времени наблюдатель потерял уже всякую надежду попасть когда-либо на мостик.А оказаться там было просто жизненно необходимо, если он собирается одержать решающую победу сейчас или в будущем. В данный момент его надежда основывалась на крайней подозрительности хошан и зиторов, продемонстрированной ими ранее. Ни Бельцхроказ, ни Эндракон – Крэндалл был уверен в этом – не поверили своим подчиненным, когда те убеждали их в мощи «Энтерпрайза», особенно в том, что касалось недоступности звездолета землян их оружию. Как подозревал доктор, они потребуют еще одной демонстрации, и вот здесь-то появится та возможность, которую он ждал и на которую надеялся.
Но затем, после интенсивного радиообмена, предшествовавшего появлению инопланетян в сенсорной зоне, его надежды стали увядать. Как ни удивительно, а Кирк, похоже, разделял это чувство: никто из чужаков не упомянул ни о какой демонстрации возможностей «Энтерпрайза», не говоря уж о том, чтобы попросить о новой. В их отношении к людям доминировало признание могущества хозяев корабля землян.
Как уже стало ясно во время предварительных переговоров, они доверяли людям чуть больше, чем друг другу, но, в отличие от подчиненных, ни Бельцхроказ, ни Эндракон, казалось, не были склонны подвергать сомнению или бросать вызов тому, что говорил Кирк. По крайней мере, когда такая мысль пришла в голову Крэндаллу и командующий зиторов усомнился в возможностях приборов людей, Эндракон промолчал, не потребовав доказательств. А ведь доказать способности детекторов было бы гораздо легче, чем демонстрировать мощь оружия и крепость щита «Энтерпрайза». Хватило бы тридцати секунд, но… никто этого не потребовал.
«Все, – подумал Крэндалл, – выглядит так, словно и хошаны, и зиторы стараются не раскачивать лодку, а это уже подозрительно само по себе». Однако наблюдатель поостерегся обратить внимание Кирка на этот факт. Оба лидера инопланетян, как он все больше убеждался, что-то затеяли, и каждый новый их шаг, каждый поворот событий, каждая неопределенность только укрепляли это подозрение и, следовательно, возродившийся оптимизм Крэндалла.
* * *
И вот наконец оба флота остановились, едва войдя в пределы транспортационной зоны. На экране появились два чужака – один зитор, а другой хошан. Они поддерживали связь друг с другом и с «Энтерпрайзом», в то время как их командующие собрались возглавить представительные делегации, которые собирались транспортировать на «Энтерпрайз» по мере готовности.– Понятно, – повторил Кирк, – что для вашей и нашей безопасности мы некоторое время продержим всех членов делегаций в бессознательном состоянии, чтобы удостовериться в отсутствии устройств для самоуничтожения. Вы обещали нам, что такой поворот дел вас устроит.
– Конечно, капитан Кирк, – сказал хошан, а зитор утвердительно кивнул.
– Хорошо. Конференц-зал приготовлен. По вашей просьбе он оборудован так, чтобы обеспечить делегациям практически мгновенный визуальный контакт с их кораблями. Транспортация начнется сразу же, как только вы дадите нам точные координаты ваших делегаций.