Хочется закричать: «Да это сущее безумие!» или «Все это нарочно сфабриковано!» Вот только у данного безумия есть своя логика: расстояние из Дельф в Aphea равно расстоянию из Apnea в Спарту. Расстояние из Дельф в Спарту равно расстоянию из Спарты в Фивы, а также половине дистанции Додона — Спарта и Додона — Акрополь. Одинаковые дистанции получаются и для Дельфы — Микены и Микены — Афины или Дельфы — Гортис (мегалитические руины на Крите!) и Дельфы — Милет в Малой Азии. Все в целом означает: Дельфы находятся в определенных геометрических соотношениях с Олимпией, Додоной, Элизиумом, Эпидавром, Aphea, Акрополем, Спартой, Микенами, Фивами, Халкисом, Немеей, Кинирой, Гортисом и Милетом. Я чрезвычайно благодарен д-ру Маниасу и «Союзу оперативных исследований» за эти феноменальные сведения. Но это еще не все.
Равнобедренный треугольник каждый может себе представить, и связан такой треугольник с культовыми местами не случайно. Кто-то должен был все это режиссировать. В Древней Греции существовало множество таких треугольников, и в каждом случае с двумя определенными пропорциями. Например:
Треугольник Додона — Дельфы — Спарта: дистанция между святилищами одинаковая, стороны пропорциональны. Додона — Спарта пропорциональна Додона — Дельфы, Додона — Спарта пропорциональна Спарта — Дельфы и Додона — Дельфы пропорциональна Дельфы — Спарта.
Треугольник Кнос — Делос — Халкис: одинаковые пропорции сторон. А именно: Кнос — Халкис к Кнос — Делос,
Гигантская геометрическая сеть, начинающаяся в Дельфах, связывает воедино все древнегреческие культовые места
Кнос — Халкис к Халкис — Делос и Кнос — Делос к Делос — Халкис.
Треугольник Никосия (Кипр) — Кнос (Крит) — Додона: одинаковое соотношение сторон. А именно: Никосия — Додона к Никосия — Кнос, Никосия — Додона к Додона — Кнос и Никосия — Кнос к Кнос — Додона.
Все эти треугольники подобны. И можно было бы привести еще больше поразительных примеров, только я не хочу утомлять читателя геометрией.
Используя географические карты масштбом 1:10 000, «Союз оперативных исследований» при содействии военно-географического ведомства обнаружил свыше 200 пропорций у многих равнобедренных треугольников, а также 148 пропорций золотого сечения. Тому, кто все еще говорит о случайностях, уже ничем не поможешь. Разумеется, можно провести на карте прямую линию через два города и заявить, что «случайно» линия прошла еще через один город. Однако в Греции речь идет не о каких-либо пунктах на географической карте, а исключительно о культовых местах античного мира или, вернее, доисторических времен. План, заложенный в основу данного феномена, необъятен. Но его не удалось сполна осуществить по одной важной причине. Однако придется еще немного потерпеть, прежде чем вы об этом узнаете.
«Собственно говоря, это так просто — взять и провести прямоугольные треугольники по всему ландшафту», — сказал себе профессор д-р Фриц Роговский из Технического университета Брауншвейга и отправился на поиски. В гористой местности Греции он обнаружил маленький каменный круг, а спустя некоторое время — второй. Профессор Роговский провел на карте линию через эти две точки, и она в конце концов «уперлась» в культовое святилище. Но являлось ли это решением задачки?
Нет. Слишком много из проведенных таким образом линий проходит через море. Сторона треугольника Дельфы — Олимпия — Акрополь проходит по морю около 20 километров. То же самое касается отрезка Додона — Спарта. Еще абсурдней ситуация окажется с таким треугольником, как Кнос — Делос — Аргос. Между Кносом на Крите и Аргосом пролегло 300 километров морского пространства [97]. Такая же картина с расстоянием по морю от Греции в Смирну. Я серьезно сомневаюсь, сработает ли подобный процесс замеров на суше. Если бы мы имели дело с ровным ландшафтом, то такие измерения не были бы проблемой, но они невозможны в горной и разделенной на части множеством бухточек Греции. Вот только для чего тогда нужны маленькие каменные круги, обнаруженные профессором Роговским? Мне кажется, что они играли роль «дорожных указателей» для путешественников. В конце концов, в каменном веке дорог не существовало, а протоптанные тропинки быстро исчезали в результате бурь и наводнений.
Для современных ученых принцип «простых решений» словно медом намазан. Этот принцип наложил вето на любой другой способ мышления. Ученые не в силах вырваться из умственного тупика, потому что благодаря «простым решениям» проблема срывается с крючка. Что там дальше-то изучать? Методы, пускай даже получившие в науке статус священных, дают половинчатые ответы на любую глубоко засевшую, словно заноза, проблему. Такими ответами не удовлетворишься. Нулевое решение, каковым убаюкивает себя самодовольная наука, плавно вытекает из наших сведений о греческих математиках античных времен. Евклид, к примеру, жил в III–IV веке до Р.Х. и учился в Египте и Греции. Он написал множество книг по всему спектру математических наук, общей геометрии, включая пропорции и такие запутанные вещи, как квадратная иррациональность или стереометрия. Евклид был современником философа Платона, который время от времени еще и политикой интересовался. Так вот, Платон должен был садиться у ног Евклида и внимательно прислушиваться к его рассказам о геометрических изысканиях. Не проще ли было бы объяснить это тем, что Платон восхищался идеями гения математики Евклида и с пользой для дела применял его познания в геометрии, когда в роли политика говорил о своих построениях: Итак, что же знал сам Платон?
В диалоге «Государство» Платон сообщает своему собеседнику об учении, именуемом геометрией. В другом диалоге («Менон, или О добродетели») он берет на роль собеседника раба и демонстрирует абсолютное невежество бедняги в геометрии. Но наиболее полно этот вопрос освещается в диалоге «Тимей», персонажи которого рассуждают о проблеме пропорций, кубических и квадратных числах, а также о том, что мы называем золотым сечением. Следующая цитата может показаться людям вроде меня, никогда не смаковавшим прелесть высшей математики, совершенно непонятной. Но слова Платона лишний раз подтверждают, на каком высоком уровне об этом спорили 2500 лет тому назад [51]:
В диалоге «Горгий» участвовали: Платон, Калликл, Херифон, Горгий и Сократ — воистину кружок интеллектуалов. Сначала Сократ заявил, что все, о чем он говорит, является его убеждениями, за истинность которых он ручается. Потом он сказал, что геометрическая премудрость играет важную роль не только в обществе людей, но и у богов. Но как же передается подобная мудрость от богов к людям? В третьей книге платоновых «Законов» это становится совершенно понятным. Собеседники в очередной раз беседуют о прошлых цивилизациях. Афинянин спрашивает Платона, сколько времени прошло с тех пор, как существуют государства и народы.
Потом возникает вопрос, скрывается ли в древних сказаниях хоть крупица истины. Имеются в виду сказания «о бесчисленных крушениях человеческого мира в результате наводнений и прочих бедствий, после которых только малая часть рода человеческого спастись смогла» [51]. Говорится о том, что выжили только жители гор, у которых через несколько поколений останутся в памяти лишь жалкие крохи воспоминаний о прежних цивилизациях. Люди принимали то, «что говорилось… о богах, за правду и жили в соответствии с этим». Для своего совместного существования «люди после потопа» (Платон) вынуждены были разрабатывать новые правила, потому что не было больше законодателей правремен. Цитата из платоновского диалога «Законы» (курсив мой):
Профессор Нойгебауэр сравнивает платоновскую геометрию с евклидовой, а также с геометрией Ассирии и Египта и не находит у Платона того, чего не знали бы уже другие [99]. А профессор Жан Ришер выявляет в расположении храмов Древней Греции геометрию, давно уже существовавшую в доевкли-довы времена [100]. И только вопрос «Почему существовали подобные геометрические фигуры?» остается без ответа. Профессиональные объяснения делают все остальные вопросы излишними. «Наиболее вероятный ответ» катапультирует другие умозаключения в дымку бесполезной траты времени.
Короче говоря, греческие математики не имели никакого отношения к геометрической расстановке святилищ, потому что святилища существовали уже за тысячелетия до рождения тех прославленных математиков. Тут ни Евклид, ни Сократ нам не помогут. Математические знания гениев античного мира были поразительны, но никаких указаний, на каком месте нужно строить храм, они не давали, поскольку географическое положение культовых мест было выбрано давным-давно. Как же тогда возникла геометрическая сеть, раскинутая над Грецией? Именно это является главным вопросом.
Все сказки начинаются со слова однажды… Я бы хотел сформулировать начало по-другому: предположим…
…что когда-то нашу планету посетили представители внеземной цивилизации. От них родились прабоги, и они зачали детей — титанов и великанов, которых впоследствии уничтожили и создали новых богов. Так появились такие мифологические персонажи, как Аполлон, Персей, Посейдон, Афина и т. д. Они разделили землю на «сферы влияния» и, в свою очередь, зачали детей.
Даже энное поколение этих божественных семейств производило огромное впечатление на глупых людей своими техническими возможностями. Они обладали фантастическим оружием и — что самое главное — они могли летать! И хотя конструкции их летательных аппаратов были подобны громыхающим дымящим крылатым монстрам, но передвигались-то они в небесах! Этого вполне достаточно для того, чтобы произвести впечатление на людей. Тот, кто смог подняться в воздух, должен быть богоподобен. Однако этим «летающим сундукам» было необходимо горючее, определенное количество масла, древесного угля или воды для паровой машины. Пилоты подобных доисторических «ковров-самолетов» отлично знали, какие расстояния они могут преодолеть до того момента, как закончится топливо. Существовали различные летающие барки: для длинных и для коротких перелетов (об этом говорится в мифах Древней Индии).
Люди начали воздвигать богам святилища, приносили жертвы, — короче говоря, смертные благоговейно делали все, что служило славе «бессмертных». Таким образом, земной мир казался богам сказочной страной с молочными реками и кисельными берегами. И абсолютно логично, что священные места всегда строились на одинаковом расстоянии друг от друга: через определенное количество километров заканчивалось горючее. А после того, как появились грандиозные жертвенники (вернее, «магазины самообслуживания» для отпрысков богов), стали появляться и «дома отдыха».
Божественные семейства сообщали своим родственникам адреса «магазинов самообслуживания»: «Если ты летишь из Дельф в некий пункт X, то на 66-м километре обязательно попадешь в пункт Y. Из пункта Y летишь 66 километров на запад и попадаешь в пункт Z…» Ничего проще этого сыскать уже невозможно. Геометрическая сеть появляется из «заправочных станций», «продовольственных складов» и «магазинов самообслуживания». И абсолютно логично, что расстояния между ними будутодинаковы, потому что через столько-то километров придется дозаправляться. В конечном итоге ни один из богов не должен был заблудиться или пострадать из-за того, что расстояние неожиданно оказалось большим, а топливо закончилось.
Я начал данный фрагмент со слова предположим — именно предположим, но не более того. Однако лично мне неизвестны никакие другие гипотезы, которые смогли бы проще и элегантней объяснить загадку геометрических схем Греции. Вот только «отпрысков богов» придется воспринимать как некогда реально существовавшие фигуры. А доказывают это все древнейшие сказания человечества. Нужно только знать их.
Даже когда кланы богов окончательно дегенерировали, отдельным нахлебникам все еще удавалось злоупотреблять «темнотой» людей. В своей первой книге Геродот подробно, во всех деталях описывает город Вавилон. В центре города располагался храм Зевса (Баала) «с железными воротами, сохранившимися до моего времени. Там же были возведены друг над другом восемь башен, одна на другой. Эти башни снаружи обвивала спиральная лестница.
На самом верху башни находились большие покои, там стояло широкое ложе с великолепными покрывалами, а подле него — золотой стол». Никто не имел права переступать порог этих покоев, пишет Геродот, кроме прекрасных женщин, избранных. Как рассказали Геродоту жрецы, бог лично являлся в храм и возлежал в покоях, «подобно тому, как в Фивах египетских, по сказаниям египтян. Там тоже в покоях храма Зевса Фиванского спит женщина. Это значит, что женщина сия никогда не знала смертного мужчину. Когда появляется бог, женщину на ночь с ним в храме закрывают. То же самое происходит и в Патаре, в Ливии, со жрицами бога, когда он у них появляется».
К этому необходимо добавить: подобное происходило и в верхних покоях индийских храмовых башен. И по тем же самым причинам народы Центральной Америки воздвигали свои ступенчатые пирамиды с помещениями на самом верху. Теперь ясно, почему это были башни и пирамиды: парни прилетали по воздуху!
Во времена Геродота семейства богов перевелись, в противном случае он бы написал про их крылатые корабли. Но в более ранние эпохи все было так, как уверяли его жрецы в Вавилоне. Боги обслуживались в зависимости от их желаний то дамами, то юношами. Когда же боги начали вырождаться и, в конце концов, вообще перестали «являться в гости», хитроумные жрецы сами стали управлять сказочной страной с молочными реками и кисельными берегами. Теперь именно им приносили жертвы, им доставляли девственниц и юношей, им посылали золото и алмазы. Последующие поколения жреческой касты даже не знали, что, собственно говоря, правда, а что — вымысел, но с чего бы вдруг отказываться от столь «доходного бизнеса»?
Однако, несмотря на такое везение, сердце верховного жреца всегда точил червячок сомнения, неуверенности, внушая ежедневный страх. Из древних сказаний он знал о силе богов — и неважно, понимал ли он природу той силы. Он и понятия не имел, вернется ли бог и когда. Так почему бы не использовать веру людей в разумных пределах, чтобы сохранить собственную власть, а заодно и подкопить сокровища к моменту возвращения богов? Таким образом, можно было бы задобрить этих небесных непостижимых существ. Или?
Мы находимся на пороге третьего тысячелетия. Могущественных богов уже давным-давно нет. Боюсь только, что данный факт ускользнул от понимания человеческого общества.
Глава 4. Суматоха в Трое
В конце восьмого столетия до Р.Х. жил в Греции поэт, известный всему миру, хотя никто не знает его подлинную биографию. Звали его Гомер (греческое: Гомерос), ему принадлежат эпические поэмы «Илиада» и «Одиссея». Историки утверждают, что жил Гомер в ионической Малой Азии и, вероятно, подвизался на поприще певца. Еще говорят, что бедняга был слепым. Вот только откуда слепой странствующий певец брал идеи, «духовную информацию» для своих грандиозных произведений, навеки останется тайной. Общий объем «Илиады» и «Одиссеи» составляет 28 000 стихов — совсем не плохо для слепого поэта! Гомер был родоначальником греческой поэзии, он «стоит у истоков греческой литературы, с него начинается духовная история Европы» [101]. Но даже гений поэзии Гомер не придумывал истории из ничего. Специалисты считают, что он традиционен и «за кулисами» его поэзии скрывается «древнее сказочное начало» [101]. О чем же тогда говорится в этой «древнейшей сказке»?
В «Илиаде» описываются битвы, прелюбопытное оружие и героические деяния, в которых принимали участие люди и боги.
Читаешь (в восьмой песне) о «крылатых жеребцах, что послушно меж землей и звездами усеянным небом» курсируют [102]. В тумане эти крылатые создания тоже становятся невидимыми. Потом появляется Посейдон, властитель морей, летящий над водами на крылатой упряжке, и даже ось его колесницы не касается волн. Конечно, весь сюжет «вращается» вокруг любви, попранной чести и только отчасти вокруг троянской войны.
В «Одиссее» все по-другому. Здесь в художественной форме описываются странствия Одиссея, его приключения, от которых волосы встают дыбом. Со своими боевыми товарищами герой покоряет Трою и через 20 лет возвращается на родину, остров Итаку. Все действие сосредоточено на Одиссее — он сам, от первого лица, рассказывает об ударах судьбы, приуготовленной для него богами, а также о своих подвигах и ухищрениях, на которые приходилось ему пускаться во время долгих странствий. Филологи видят в Одиссее «легендарный образ» [101], а всю его историю, конечно, считают, «вымышленной» [102]. Никакой реальной подоплеки — так считали довольно продолжительное время — за нею не скрывается. Это мнение подкорректировал Генрих Шлиман (1822–1890), открывший, с томиком Гомера в руках, город Трою. Однако об этом мы еще поговорим.
В отличие от «Аргонавтики» я не буду разбирать «Одиссею» по косточкам. Данному вопросу и так посвящено огромное количество литературы. Однако несколько слов для понимания этой истории, обошедшей весь мир, сказать все-таки придется.
Одиссей (по-латыни: Улисс или Уликс) был царем Итаки. Вместе со своими товарищами он отправляется завоевывать Трою. Причиной войны стало похищение прекрасной Елены Спартанской. Возвращаясь с войны, маленькая флотилия Одиссея из 12 суденышек попадает из одного приключения в другое. Сначала героев заносит на мыс Малеа, потом они останавливаются на острове одноглазых циклопов. Один из них, по имени Полифем, запирает Одиссея с товарищами в пещере и ежедневно съедает парочку путешественников. Герою, в конце концов, удается ослепить циклопа горящим колом и сбежать вместе с поредевшей командой. (Маленькое замечание: циклоп спросил имя Одиссея, и тот ответил, что его имя «Никто». После того как монстр был ослеплен, он звал на помощь других циклопов и кричал, что «Никто» лишил его зрения. В XX столетии этот трюк был использован в фильме-вестерне «Му name is nobody» с Т. Хиллом, однако я не думаю, что кинозрители догадались, откуда была позаимствована сама идея).
Одиссей и его команда повстречали обольстительных сирен, а потом волшебницу Кирку, превратившую было всю команду в свиней. Затем Одиссей посещает царство Гадеса — мир мертвых, — где может общаться не только со своей умершей матерью, но и со многими знаменитыми в прошлом личностями. Наконец, кораблю предстоит проплыть между двумя чудовищами женского пола — Сциллой и Харибдой. Когда-то молнией Зевса Харибда была сброшена в море и с тех пор трижды в день проглатывала и затем изрыгала из себя огромное количество воды. Ее сестра Сцилла — дама не лучших качеств. Это собакоподобное чудовище, которое хватает моряков и неторопливо, со вкусом пожирает. Из команды Одиссея она прихватила сразу шестерых.
Уцелевшая команда высаживается на острове Тинакрия. Там изголодавшиеся люди забивают нескольких коров, однако, к несчастью, животные оказываются собственностью солнечного титана Гипериона. Разъяренный Гиперион жалуется Зевсу, и тот одной-единственной молнией разбивает корабль и уничтожает команду. Выживает только Одиссей. Он цепляется за обломки корабля и через несколько дней его выбрасывает на остров Огигия, принадлежащий Калипсо. Она, несмотря на свою красоту, живет в пещере в полном одиночестве. Калипсо окружает Одиссея заботой и ласками, умоляет его остаться, обещая даровать ему бессмертие.
Семь лет наслаждается Одиссей сладкой жизнью, а потом наступает пресыщение постоянными удовольствиями. Уныло сидит он на берегу, мечтая о возвращении на родину. Тут прилетает Гермес и приказывает Калипсо отпустить Одиссея. Тот получает необходимый для постройки плота инструмент и вскоре покидает любовное гнездышко. Однако бог морей Посейдон (сына которого, циклопа Полифема, Одиссей ослепил) проносится на своей крылатой колеснице над водами и сталкивает Одиссея с плота. И тот непременно утонул бы, но ему удалось сбросить с себя под водой тяжелую одежду.
Спустя два дня Одиссей, совершенно измученный, выбирается на берег острова Дрепане. С помощью богов ему наконец удается добраться до острова феаков, а оттуда — после двадцатилетнего отсутствия — он возвращается домой, на Итаку.
Вот вкратце содержание героического эпоса. И поскольку в «Одиссее» и «Илиаде» — как и в «Аргонавтике» — приведено очень много географических данных, ученый мир не перестает задаваться вопросом: где побывал Одиссей? В каком море происходили с ним удивительные приключения? Где искать ужасных чудовищ Сциллу и Харибду? Было опубликовано свыше 100 различных работ, нарисовано около 70 карт, и каждый исследователь «Одиссеи» был убежден в том, что идет по следам своего героя. В зависимости от подхода ученых, Одиссей заворачивал в Малую Азию, огибал Британские острова, или же его заносило в Южную Америку… «Одиссею» с «Аргонавтикой» сваливали в одну кучу-малу либо заявляли, что странствия Одиссея происходили вообще не на нашей планете.
Самое разумное из того, что публиковалось об «Одиссее», принадлежит перу немецких ученых, братьев Ханса-Хельмута и Армина Вольф. Им действительно удалось реконструировать затянувшийся вояж, где все соответствует времени путешествия, расстоянию, а также упомянутым в эпосе местам. Причем, авторы не считают, что «Одиссея является просто сказанием» [103], они доказывают, что морское путешествие, описанное Гомером, можно соотнести с пространствами Средиземноморья. И хотя результат многолетней исследовательской работы братьев Вольф претендует на чрезвычайную точность и убедительность, я все спрашиваю себя, а откуда, собственно говоря, слепой Гомер узнал такие подробности о странствиях Одиссея?
В «Одиссее» упоминается остров Крит, однако ничего не говорится о роботе Талосе. Неужели Гомер не знал о Талосе из «Аргонавтики»? Или робот показался ему слишком фантастичным, явно выдуманным? В связи с его собственными фантазиями, которыми переполнена «Одиссея», верится в такое предположение с превеликим трудом. Гомер описывает богов, владеющих всевозможными видами волшебства, упоминает о летающей колеснице Посейдона, но у него нет даже намека на золотое руно. Несмотря на все чудеса, приписываемые богам, в «Одиссее» нет никаких «science-fiction» в духе «Аргонавтики».
Равнобедренный треугольник каждый может себе представить, и связан такой треугольник с культовыми местами не случайно. Кто-то должен был все это режиссировать. В Древней Греции существовало множество таких треугольников, и в каждом случае с двумя определенными пропорциями. Например:
Треугольник Додона — Дельфы — Спарта: дистанция между святилищами одинаковая, стороны пропорциональны. Додона — Спарта пропорциональна Додона — Дельфы, Додона — Спарта пропорциональна Спарта — Дельфы и Додона — Дельфы пропорциональна Дельфы — Спарта.
Треугольник Кнос — Делос — Халкис: одинаковые пропорции сторон. А именно: Кнос — Халкис к Кнос — Делос,
Гигантская геометрическая сеть, начинающаяся в Дельфах, связывает воедино все древнегреческие культовые места
Кнос — Халкис к Халкис — Делос и Кнос — Делос к Делос — Халкис.
Треугольник Никосия (Кипр) — Кнос (Крит) — Додона: одинаковое соотношение сторон. А именно: Никосия — Додона к Никосия — Кнос, Никосия — Додона к Додона — Кнос и Никосия — Кнос к Кнос — Додона.
Все эти треугольники подобны. И можно было бы привести еще больше поразительных примеров, только я не хочу утомлять читателя геометрией.
Используя географические карты масштбом 1:10 000, «Союз оперативных исследований» при содействии военно-географического ведомства обнаружил свыше 200 пропорций у многих равнобедренных треугольников, а также 148 пропорций золотого сечения. Тому, кто все еще говорит о случайностях, уже ничем не поможешь. Разумеется, можно провести на карте прямую линию через два города и заявить, что «случайно» линия прошла еще через один город. Однако в Греции речь идет не о каких-либо пунктах на географической карте, а исключительно о культовых местах античного мира или, вернее, доисторических времен. План, заложенный в основу данного феномена, необъятен. Но его не удалось сполна осуществить по одной важной причине. Однако придется еще немного потерпеть, прежде чем вы об этом узнаете.
«Собственно говоря, это так просто — взять и провести прямоугольные треугольники по всему ландшафту», — сказал себе профессор д-р Фриц Роговский из Технического университета Брауншвейга и отправился на поиски. В гористой местности Греции он обнаружил маленький каменный круг, а спустя некоторое время — второй. Профессор Роговский провел на карте линию через эти две точки, и она в конце концов «уперлась» в культовое святилище. Но являлось ли это решением задачки?
Нет. Слишком много из проведенных таким образом линий проходит через море. Сторона треугольника Дельфы — Олимпия — Акрополь проходит по морю около 20 километров. То же самое касается отрезка Додона — Спарта. Еще абсурдней ситуация окажется с таким треугольником, как Кнос — Делос — Аргос. Между Кносом на Крите и Аргосом пролегло 300 километров морского пространства [97]. Такая же картина с расстоянием по морю от Греции в Смирну. Я серьезно сомневаюсь, сработает ли подобный процесс замеров на суше. Если бы мы имели дело с ровным ландшафтом, то такие измерения не были бы проблемой, но они невозможны в горной и разделенной на части множеством бухточек Греции. Вот только для чего тогда нужны маленькие каменные круги, обнаруженные профессором Роговским? Мне кажется, что они играли роль «дорожных указателей» для путешественников. В конце концов, в каменном веке дорог не существовало, а протоптанные тропинки быстро исчезали в результате бурь и наводнений.
Для современных ученых принцип «простых решений» словно медом намазан. Этот принцип наложил вето на любой другой способ мышления. Ученые не в силах вырваться из умственного тупика, потому что благодаря «простым решениям» проблема срывается с крючка. Что там дальше-то изучать? Методы, пускай даже получившие в науке статус священных, дают половинчатые ответы на любую глубоко засевшую, словно заноза, проблему. Такими ответами не удовлетворишься. Нулевое решение, каковым убаюкивает себя самодовольная наука, плавно вытекает из наших сведений о греческих математиках античных времен. Евклид, к примеру, жил в III–IV веке до Р.Х. и учился в Египте и Греции. Он написал множество книг по всему спектру математических наук, общей геометрии, включая пропорции и такие запутанные вещи, как квадратная иррациональность или стереометрия. Евклид был современником философа Платона, который время от времени еще и политикой интересовался. Так вот, Платон должен был садиться у ног Евклида и внимательно прислушиваться к его рассказам о геометрических изысканиях. Не проще ли было бы объяснить это тем, что Платон восхищался идеями гения математики Евклида и с пользой для дела применял его познания в геометрии, когда в роли политика говорил о своих построениях: Итак, что же знал сам Платон?
В диалоге «Государство» Платон сообщает своему собеседнику об учении, именуемом геометрией. В другом диалоге («Менон, или О добродетели») он берет на роль собеседника раба и демонстрирует абсолютное невежество бедняги в геометрии. Но наиболее полно этот вопрос освещается в диалоге «Тимей», персонажи которого рассуждают о проблеме пропорций, кубических и квадратных числах, а также о том, что мы называем золотым сечением. Следующая цитата может показаться людям вроде меня, никогда не смаковавшим прелесть высшей математики, совершенно непонятной. Но слова Платона лишний раз подтверждают, на каком высоком уровне об этом спорили 2500 лет тому назад [51]:
«…ибо, когда из трех чисел — как кубических, так и квадратных — при любом среднем числе первое так относится к среднему, как среднее к последнему, и, соответственно, последнее к среднему, как среднее к первому, тогда при перемещении средних чисел на первое и последнее место, а последнего и первого, напротив, на средние места выяснится, что отношение необходимо остается прежним, а коль скоро это так, значит, все эти числа образуют между собой единство.И так далее, пока «головушка» не расколется. После чтения следующего предложения я отказался следовать за математическими рассуждениями Платона:
При этом, если бы телу Вселенной надлежало стать простой плоскостью без глубины, было бы достаточно одного среднего члена для сопряжения его самого с крайними…»
«…Благодаря этим скрепам возникли новые промежутки, по 3/2, 4/3 и 9/8, внутри прежних промежутков. Тогда он заполнил все промежутки по 4/3 промежутками по 9/8, оставляя от каждого промежутка частицу такой протяженности, чтобы числа, разделенные этими оставшимися промежутками, всякий раз относились друг к другу как 256 к 243».О чем, собственно говоря, идет речь в этом сложнейшем для понимания диалоге Платона? Ответ гласит: о сотворении Земли. После того как я на несколько недель с головой «ушел» в Платона, я перестал понимать, почему Галилео Галилей со своим «Посланием планет» стал причиной такой суматохи и почему его в XVII веке хотела сжить со света святая инквизиция. Все, чему учил Галилей, можно было прочитать у Платона: о том, что Земля имеет форму шара и вращается вокруг Солнца. То же самое, — включая закон силы притяжения, — содержится и в древнеиндийских текстах. Древние знали гораздо больше, чем позволено знать нашим гимназистам сейчас. Гай Плиний Второй (61-ИЗ гг. после Р.Х.), наверняка изучавший Платона и Евклида, убедительно доказывал [98]:
«Между учеными и низким людом идет великий спор, населена ли Земля людьми, кои кверху ногами к другим людям двигаются… Последние выдвигают вопрос, отчего же не упадет тогда идущий на противоположной стороне Земли? Как будто идущие на противоположной стороне не могли бы тому же дивиться, что мы не падаем… Удивительным кажется, однако, то, что Земля при огромной поверхности морей еще и шар образует… Поэтому никогда не бывает, что на всей Земле разом день и ночь, потому что на солнцем покинутой половине шара земного ночь воцаряется…»Нет ничего нового под солнцем! Следовательно, геометрическую сеть, раскинутую над греческими храмами, вычертил Платон или его современник Евклид? И могли ли святилища возводиться только (и исключительно) в геометрически установленных точках? Если да, то откуда подобные точки вообще взялись? Золотое сечение?
В диалоге «Горгий» участвовали: Платон, Калликл, Херифон, Горгий и Сократ — воистину кружок интеллектуалов. Сначала Сократ заявил, что все, о чем он говорит, является его убеждениями, за истинность которых он ручается. Потом он сказал, что геометрическая премудрость играет важную роль не только в обществе людей, но и у богов. Но как же передается подобная мудрость от богов к людям? В третьей книге платоновых «Законов» это становится совершенно понятным. Собеседники в очередной раз беседуют о прошлых цивилизациях. Афинянин спрашивает Платона, сколько времени прошло с тех пор, как существуют государства и народы.
Потом возникает вопрос, скрывается ли в древних сказаниях хоть крупица истины. Имеются в виду сказания «о бесчисленных крушениях человеческого мира в результате наводнений и прочих бедствий, после которых только малая часть рода человеческого спастись смогла» [51]. Говорится о том, что выжили только жители гор, у которых через несколько поколений останутся в памяти лишь жалкие крохи воспоминаний о прежних цивилизациях. Люди принимали то, «что говорилось… о богах, за правду и жили в соответствии с этим». Для своего совместного существования «люди после потопа» (Платон) вынуждены были разрабатывать новые правила, потому что не было больше законодателей правремен. Цитата из платоновского диалога «Законы» (курсив мой):
«Но раз мы не даем законов для сыновей богов и героев, как законодатели глубокой древности делали, сами от богов происходя…одновременно к богам принадлежали и давали законы, так, чтобы не причинять нам зла…»Боги, вызывающие восхищение греков, в свою очередь, происходили от других божеств и тоже издавали законы. Разумеется, это теория с бородой. Стало быть, сыновья богов устанавливали правила игры для геометрического размещения храмов? Чепуха! И для чего? Но Платон, Сократ и Евклид также не имеют к этому никакого отношения.
Профессор Нойгебауэр сравнивает платоновскую геометрию с евклидовой, а также с геометрией Ассирии и Египта и не находит у Платона того, чего не знали бы уже другие [99]. А профессор Жан Ришер выявляет в расположении храмов Древней Греции геометрию, давно уже существовавшую в доевкли-довы времена [100]. И только вопрос «Почему существовали подобные геометрические фигуры?» остается без ответа. Профессиональные объяснения делают все остальные вопросы излишними. «Наиболее вероятный ответ» катапультирует другие умозаключения в дымку бесполезной траты времени.
Короче говоря, греческие математики не имели никакого отношения к геометрической расстановке святилищ, потому что святилища существовали уже за тысячелетия до рождения тех прославленных математиков. Тут ни Евклид, ни Сократ нам не помогут. Математические знания гениев античного мира были поразительны, но никаких указаний, на каком месте нужно строить храм, они не давали, поскольку географическое положение культовых мест было выбрано давным-давно. Как же тогда возникла геометрическая сеть, раскинутая над Грецией? Именно это является главным вопросом.
Все сказки начинаются со слова однажды… Я бы хотел сформулировать начало по-другому: предположим…
…что когда-то нашу планету посетили представители внеземной цивилизации. От них родились прабоги, и они зачали детей — титанов и великанов, которых впоследствии уничтожили и создали новых богов. Так появились такие мифологические персонажи, как Аполлон, Персей, Посейдон, Афина и т. д. Они разделили землю на «сферы влияния» и, в свою очередь, зачали детей.
Даже энное поколение этих божественных семейств производило огромное впечатление на глупых людей своими техническими возможностями. Они обладали фантастическим оружием и — что самое главное — они могли летать! И хотя конструкции их летательных аппаратов были подобны громыхающим дымящим крылатым монстрам, но передвигались-то они в небесах! Этого вполне достаточно для того, чтобы произвести впечатление на людей. Тот, кто смог подняться в воздух, должен быть богоподобен. Однако этим «летающим сундукам» было необходимо горючее, определенное количество масла, древесного угля или воды для паровой машины. Пилоты подобных доисторических «ковров-самолетов» отлично знали, какие расстояния они могут преодолеть до того момента, как закончится топливо. Существовали различные летающие барки: для длинных и для коротких перелетов (об этом говорится в мифах Древней Индии).
Люди начали воздвигать богам святилища, приносили жертвы, — короче говоря, смертные благоговейно делали все, что служило славе «бессмертных». Таким образом, земной мир казался богам сказочной страной с молочными реками и кисельными берегами. И абсолютно логично, что священные места всегда строились на одинаковом расстоянии друг от друга: через определенное количество километров заканчивалось горючее. А после того, как появились грандиозные жертвенники (вернее, «магазины самообслуживания» для отпрысков богов), стали появляться и «дома отдыха».
Божественные семейства сообщали своим родственникам адреса «магазинов самообслуживания»: «Если ты летишь из Дельф в некий пункт X, то на 66-м километре обязательно попадешь в пункт Y. Из пункта Y летишь 66 километров на запад и попадаешь в пункт Z…» Ничего проще этого сыскать уже невозможно. Геометрическая сеть появляется из «заправочных станций», «продовольственных складов» и «магазинов самообслуживания». И абсолютно логично, что расстояния между ними будутодинаковы, потому что через столько-то километров придется дозаправляться. В конечном итоге ни один из богов не должен был заблудиться или пострадать из-за того, что расстояние неожиданно оказалось большим, а топливо закончилось.
Я начал данный фрагмент со слова предположим — именно предположим, но не более того. Однако лично мне неизвестны никакие другие гипотезы, которые смогли бы проще и элегантней объяснить загадку геометрических схем Греции. Вот только «отпрысков богов» придется воспринимать как некогда реально существовавшие фигуры. А доказывают это все древнейшие сказания человечества. Нужно только знать их.
Даже когда кланы богов окончательно дегенерировали, отдельным нахлебникам все еще удавалось злоупотреблять «темнотой» людей. В своей первой книге Геродот подробно, во всех деталях описывает город Вавилон. В центре города располагался храм Зевса (Баала) «с железными воротами, сохранившимися до моего времени. Там же были возведены друг над другом восемь башен, одна на другой. Эти башни снаружи обвивала спиральная лестница.
На самом верху башни находились большие покои, там стояло широкое ложе с великолепными покрывалами, а подле него — золотой стол». Никто не имел права переступать порог этих покоев, пишет Геродот, кроме прекрасных женщин, избранных. Как рассказали Геродоту жрецы, бог лично являлся в храм и возлежал в покоях, «подобно тому, как в Фивах египетских, по сказаниям египтян. Там тоже в покоях храма Зевса Фиванского спит женщина. Это значит, что женщина сия никогда не знала смертного мужчину. Когда появляется бог, женщину на ночь с ним в храме закрывают. То же самое происходит и в Патаре, в Ливии, со жрицами бога, когда он у них появляется».
К этому необходимо добавить: подобное происходило и в верхних покоях индийских храмовых башен. И по тем же самым причинам народы Центральной Америки воздвигали свои ступенчатые пирамиды с помещениями на самом верху. Теперь ясно, почему это были башни и пирамиды: парни прилетали по воздуху!
Во времена Геродота семейства богов перевелись, в противном случае он бы написал про их крылатые корабли. Но в более ранние эпохи все было так, как уверяли его жрецы в Вавилоне. Боги обслуживались в зависимости от их желаний то дамами, то юношами. Когда же боги начали вырождаться и, в конце концов, вообще перестали «являться в гости», хитроумные жрецы сами стали управлять сказочной страной с молочными реками и кисельными берегами. Теперь именно им приносили жертвы, им доставляли девственниц и юношей, им посылали золото и алмазы. Последующие поколения жреческой касты даже не знали, что, собственно говоря, правда, а что — вымысел, но с чего бы вдруг отказываться от столь «доходного бизнеса»?
Однако, несмотря на такое везение, сердце верховного жреца всегда точил червячок сомнения, неуверенности, внушая ежедневный страх. Из древних сказаний он знал о силе богов — и неважно, понимал ли он природу той силы. Он и понятия не имел, вернется ли бог и когда. Так почему бы не использовать веру людей в разумных пределах, чтобы сохранить собственную власть, а заодно и подкопить сокровища к моменту возвращения богов? Таким образом, можно было бы задобрить этих небесных непостижимых существ. Или?
Мы находимся на пороге третьего тысячелетия. Могущественных богов уже давным-давно нет. Боюсь только, что данный факт ускользнул от понимания человеческого общества.
Глава 4. Суматоха в Трое
«Если солнце взошло на западе, проверь свой компас».
Народная примета
В конце восьмого столетия до Р.Х. жил в Греции поэт, известный всему миру, хотя никто не знает его подлинную биографию. Звали его Гомер (греческое: Гомерос), ему принадлежат эпические поэмы «Илиада» и «Одиссея». Историки утверждают, что жил Гомер в ионической Малой Азии и, вероятно, подвизался на поприще певца. Еще говорят, что бедняга был слепым. Вот только откуда слепой странствующий певец брал идеи, «духовную информацию» для своих грандиозных произведений, навеки останется тайной. Общий объем «Илиады» и «Одиссеи» составляет 28 000 стихов — совсем не плохо для слепого поэта! Гомер был родоначальником греческой поэзии, он «стоит у истоков греческой литературы, с него начинается духовная история Европы» [101]. Но даже гений поэзии Гомер не придумывал истории из ничего. Специалисты считают, что он традиционен и «за кулисами» его поэзии скрывается «древнее сказочное начало» [101]. О чем же тогда говорится в этой «древнейшей сказке»?
В «Илиаде» описываются битвы, прелюбопытное оружие и героические деяния, в которых принимали участие люди и боги.
Читаешь (в восьмой песне) о «крылатых жеребцах, что послушно меж землей и звездами усеянным небом» курсируют [102]. В тумане эти крылатые создания тоже становятся невидимыми. Потом появляется Посейдон, властитель морей, летящий над водами на крылатой упряжке, и даже ось его колесницы не касается волн. Конечно, весь сюжет «вращается» вокруг любви, попранной чести и только отчасти вокруг троянской войны.
В «Одиссее» все по-другому. Здесь в художественной форме описываются странствия Одиссея, его приключения, от которых волосы встают дыбом. Со своими боевыми товарищами герой покоряет Трою и через 20 лет возвращается на родину, остров Итаку. Все действие сосредоточено на Одиссее — он сам, от первого лица, рассказывает об ударах судьбы, приуготовленной для него богами, а также о своих подвигах и ухищрениях, на которые приходилось ему пускаться во время долгих странствий. Филологи видят в Одиссее «легендарный образ» [101], а всю его историю, конечно, считают, «вымышленной» [102]. Никакой реальной подоплеки — так считали довольно продолжительное время — за нею не скрывается. Это мнение подкорректировал Генрих Шлиман (1822–1890), открывший, с томиком Гомера в руках, город Трою. Однако об этом мы еще поговорим.
В отличие от «Аргонавтики» я не буду разбирать «Одиссею» по косточкам. Данному вопросу и так посвящено огромное количество литературы. Однако несколько слов для понимания этой истории, обошедшей весь мир, сказать все-таки придется.
Одиссей (по-латыни: Улисс или Уликс) был царем Итаки. Вместе со своими товарищами он отправляется завоевывать Трою. Причиной войны стало похищение прекрасной Елены Спартанской. Возвращаясь с войны, маленькая флотилия Одиссея из 12 суденышек попадает из одного приключения в другое. Сначала героев заносит на мыс Малеа, потом они останавливаются на острове одноглазых циклопов. Один из них, по имени Полифем, запирает Одиссея с товарищами в пещере и ежедневно съедает парочку путешественников. Герою, в конце концов, удается ослепить циклопа горящим колом и сбежать вместе с поредевшей командой. (Маленькое замечание: циклоп спросил имя Одиссея, и тот ответил, что его имя «Никто». После того как монстр был ослеплен, он звал на помощь других циклопов и кричал, что «Никто» лишил его зрения. В XX столетии этот трюк был использован в фильме-вестерне «Му name is nobody» с Т. Хиллом, однако я не думаю, что кинозрители догадались, откуда была позаимствована сама идея).
Одиссей и его команда повстречали обольстительных сирен, а потом волшебницу Кирку, превратившую было всю команду в свиней. Затем Одиссей посещает царство Гадеса — мир мертвых, — где может общаться не только со своей умершей матерью, но и со многими знаменитыми в прошлом личностями. Наконец, кораблю предстоит проплыть между двумя чудовищами женского пола — Сциллой и Харибдой. Когда-то молнией Зевса Харибда была сброшена в море и с тех пор трижды в день проглатывала и затем изрыгала из себя огромное количество воды. Ее сестра Сцилла — дама не лучших качеств. Это собакоподобное чудовище, которое хватает моряков и неторопливо, со вкусом пожирает. Из команды Одиссея она прихватила сразу шестерых.
Уцелевшая команда высаживается на острове Тинакрия. Там изголодавшиеся люди забивают нескольких коров, однако, к несчастью, животные оказываются собственностью солнечного титана Гипериона. Разъяренный Гиперион жалуется Зевсу, и тот одной-единственной молнией разбивает корабль и уничтожает команду. Выживает только Одиссей. Он цепляется за обломки корабля и через несколько дней его выбрасывает на остров Огигия, принадлежащий Калипсо. Она, несмотря на свою красоту, живет в пещере в полном одиночестве. Калипсо окружает Одиссея заботой и ласками, умоляет его остаться, обещая даровать ему бессмертие.
Семь лет наслаждается Одиссей сладкой жизнью, а потом наступает пресыщение постоянными удовольствиями. Уныло сидит он на берегу, мечтая о возвращении на родину. Тут прилетает Гермес и приказывает Калипсо отпустить Одиссея. Тот получает необходимый для постройки плота инструмент и вскоре покидает любовное гнездышко. Однако бог морей Посейдон (сына которого, циклопа Полифема, Одиссей ослепил) проносится на своей крылатой колеснице над водами и сталкивает Одиссея с плота. И тот непременно утонул бы, но ему удалось сбросить с себя под водой тяжелую одежду.
Спустя два дня Одиссей, совершенно измученный, выбирается на берег острова Дрепане. С помощью богов ему наконец удается добраться до острова феаков, а оттуда — после двадцатилетнего отсутствия — он возвращается домой, на Итаку.
Вот вкратце содержание героического эпоса. И поскольку в «Одиссее» и «Илиаде» — как и в «Аргонавтике» — приведено очень много географических данных, ученый мир не перестает задаваться вопросом: где побывал Одиссей? В каком море происходили с ним удивительные приключения? Где искать ужасных чудовищ Сциллу и Харибду? Было опубликовано свыше 100 различных работ, нарисовано около 70 карт, и каждый исследователь «Одиссеи» был убежден в том, что идет по следам своего героя. В зависимости от подхода ученых, Одиссей заворачивал в Малую Азию, огибал Британские острова, или же его заносило в Южную Америку… «Одиссею» с «Аргонавтикой» сваливали в одну кучу-малу либо заявляли, что странствия Одиссея происходили вообще не на нашей планете.
Самое разумное из того, что публиковалось об «Одиссее», принадлежит перу немецких ученых, братьев Ханса-Хельмута и Армина Вольф. Им действительно удалось реконструировать затянувшийся вояж, где все соответствует времени путешествия, расстоянию, а также упомянутым в эпосе местам. Причем, авторы не считают, что «Одиссея является просто сказанием» [103], они доказывают, что морское путешествие, описанное Гомером, можно соотнести с пространствами Средиземноморья. И хотя результат многолетней исследовательской работы братьев Вольф претендует на чрезвычайную точность и убедительность, я все спрашиваю себя, а откуда, собственно говоря, слепой Гомер узнал такие подробности о странствиях Одиссея?
В «Одиссее» упоминается остров Крит, однако ничего не говорится о роботе Талосе. Неужели Гомер не знал о Талосе из «Аргонавтики»? Или робот показался ему слишком фантастичным, явно выдуманным? В связи с его собственными фантазиями, которыми переполнена «Одиссея», верится в такое предположение с превеликим трудом. Гомер описывает богов, владеющих всевозможными видами волшебства, упоминает о летающей колеснице Посейдона, но у него нет даже намека на золотое руно. Несмотря на все чудеса, приписываемые богам, в «Одиссее» нет никаких «science-fiction» в духе «Аргонавтики».