Страница:
Однажды, усмехнулся он про себя, я назову.
Спустя несколько минут, когда Маурус еще не вернулся, мысли короля перенеслись к человеку, который преследовал его в пустыне. Тихиан в первый раз узнал о преследователе, когда его шпион-эльф, Бегун Пустыни, нанятый, чтобы наблюдать за возможным “хвостом”, сообщил, что аристократ из Тира, похожий по описанию на Агиса, спрашивал о нем в оазисе. Несмотря на хорошую сумму, которую эльф запросил за убийство аристократа, сердце короля екнуло. Из всех людей, которые могли идти по его следам, только Агиса он не смог бы убить.
Это была брешь в его характере, которую Тихиан не понимал. Он мог найти сколько угодно оправданий для своей слабости, говоря себе, например, что было бы глупо зарезать такого ценного государственного деятеля. Когда это не помогало, король напоминал себе, что Агис обладает замечательными знаниями в сельском хозяйстве, знаниями, которые сделали фермы Тира более продуктивными, чем фермы любого другого города Атхаса. В другой раз он думал о волнениях, которые произошли бы в случае смерти аристократа, или о еще дюжине других разумных причин, почему надо оставить Агиса живым.
Тем не менее, король знал, что лгал самому себе. Агис подстрекал Собрание Советников выступать против короля по сотне важных и неважных вопросов, от разрешения нищим бесплатно пить внутри города до преобразования королевских поместий в благотворительные фермы. Такая наглость стоила бы любому другому жизни, но Тихиан всегда останавливался, не доходя до убийства своего старого друга.
И даже сейчас, когда вмешательство Агиса подвергало опасности самое важное предприятие, которое Тихиан когда-либо затевал, король не мог заставить себя убить аристократа. Вместо того, чтобы сказать Фило, которого Тихиан нашел, когда тот искал работу проводника караванов, убить Агиса, король только попросил этого болвана задержать аристократа.
Тихиан надеялся, что он не будет сожалеть о своем решении. Агис много раз показывал, что может быть очень изобретательным, если он на что-то решился, и даже гигант не мог задержать его надолго.
Учитывая такую возможность, король подумал, что было бы не так плохо, если бы Фило игнорировал его инструкции и убил бы Агиса. Тогда, по меньшей мере, кровь его друга была бы не на руках Тихиана.
Он изгнал эту надежду из своего ума так же быстро, как она и пришла. Такая “случайность” едва ли подходила дла конца единственного королевского друга. Агис не всегда был его политическим противником, были времена, когда аристократ стоял за Тихиана, как никто другой. Если пришло время его другу умереть, решил Тихиан, он убъет его сам, своей собственной рукой.
Агис этого заслужил.
Эхо от торжественных шагов камергера заметалось по залу и все мысли о своем друге вылетели из его головы. Отвернувшись от окна Тихиан обнаружил самодовольную усмешку, играющую на узких губах Мауруса.
— Король Андропинис обычно обращается к Палате Патрициев в это время, — сказал камергер, его глаза вспыхнули ехидным светом. — Он просит, чтобы ты увиделся с ним там.
Маурус и стражи повели Тихиана вниз по коридору, вдоль которого стояли замечательно сделанные статуи древних политиков, потом пересекли широкий внутренний двор и вошли в облицованниый мрамором зал собраний Белого Дворца. Здание было абсолютно квадратным, с колонадой из красивых колонн, поддерживающих богато украшенный антаблемент <система горизонтально расположенных верхних частей здания>. Не ожидая приглашения Тихиан начал подниматься по ступенькам, но прежде он смог войти в здание, камергер протиснулся вперед и загородил ему дорогу.
— Разреши мне подержать это для тебя, — сказал Маурус. Осторожно, стараясь не коснуться своего гостя, он потянул дорожную сумку с плеча Тихиана.
Тихиан открыл свою сумку и показал ее содержимое. — Как ты видишь, она пуста, — ответил он. — Нет повода для волнений.
Маурус не шевельнулся. — Тем не менее, я вынужден настаивать, — ответил он. —Вещи не всегда такие, какими они кажутся, не правда ли?
— Очень редко они такие, — согласился Тихиан.
Очень неохотно он снял сумку с плеча. Подозрения Мауруса были хорошо-обоснованы, это действительно была магическая сумка, в которую могло поместиться бесконечное число вещей, и при этом она казалась пустой. Покидая Тир, король положил туда множество еды, воды, денег и еще много чего, что могло понадобиться во время путешествия. Конечно, там было и много оружия, но вовсе не поэтому Тихиан хотел сохранить сумку у себя. Внутри сумки было кое-что, что могло помочь убедить правителя Балика дать ему то, что он хотел, и он хотел бы сохранить сумку, чтобы извлечь то, что ему надо, с максимальным эффектом.
Тихиан передал сумку камергеру, молчаливо заклиная его быть осторожным и аккуратным. — Теперь я могу войти?
Маурус повесил сумку на свое плечо, потом провел своего гостя через дверь. Тихиан оказался в небольшпй прихожей, где стражник-великаныш стоял перед створками массивной двери. Четко отдав честь камергеру, стражник толкнул дверь, заставив ее открыться, и отошел в сторону.
Тихиан вошел в следующий зал. Горячий и влажный воздух коснулся его кожи, и неприятно пахнуло надушенными телами. За исключением скрипа его собственных сандалей по полу, в зале царила абсолютная тишина, так что Тихиан спросил себя, не вошел ли он в пустую комнату.
Когда его глаза приспособились к душному полумраку, увидел, что это не тот случай. Галереи мраморных скамей бежали по обе стороны огромного зала, частично скрытые двумя линиями мраморных колонн, поддерживающих потолок. Несколько сотен мужчин и женщин терпеливо ждали, сидя на скамьях, все одетые в белые тоги, отделанные серебром и золотом. Здесь были представители многих рас: люди, мулы, дварфы, полуэльфы и даже тарики. Все они оставались абсолютно молчаливы, сидя настолько неподвижно, чтобы даже шелест их шелковых одежд не нарушал сверхестественную тишину.
На дальнем конце зала стоял пустой трон, сделанный из полупрозрачного алебастра и вознесенный на пьедестал из розового жадеита. Мозаика из голубоватого лунного камня украшала спинку замечательного сидения, ручки были вырезаны из больших кусков халцедона, а ножки из прозрачных кристаллов цитрина <фальшивый топаз>. Весь свет, исходящий из из узких окон зала, казалось собирался прямо на троне, после чего отражался обратно в зал как неяркое белое свечение.
Тихиан прошел дальше в зал, остановившись около седоватой патрицианки, примерно его возраста. У нее были заостренные уши и остроконечные брови полуэльфа, но тело было слишком жырним и крупным для женщины ее расы. Рядом с ней шесть золотых монет покоились в маленькой корзинке, сплетенной из листов мыльного дерева. Женщина не обратила внимания на Тихиана.
— Разве в Балике не принято приветствовать иностранцев? — спросил Тихиан. Его голос так громко пронесся через молчащий зал, как если бы он ударил в гонг.
— Леди Канас не может слышать тебя, — сказал Маурус, подходя к нему. — Не может она и видеть тебя.
Тихиан нагнулся к лицу женщины. Уродливые красные подпалины покрывали ее опущенные веки, оставив Тихиану впечатление, что у нее вообще нет зрачков.
Маурус остановился рядом с Тихианом, потом положил палец на нижнюю губу женщины. Она вздрогнула от испуга, затем дала своему рту раскрыться. Вместо языка у ней был только искалеченный обрубок.
— Король Андропинис ценит совет своих патрициев, — спокойно сказал темплар. — Но он также хочет быть уверен, что ничто, случившееся здесь, не будет обсуждаться вне Белого Дворца.
— Мудрая предосторожность, — заметил Тихиан, отходя от женщины. — Как жаль, что не так осторожен со своим камергером.
Маурус закрыл рот Леди Канас и повернулся чтобы ответить, но язвительная реплика со стороны трона прервала его. — Не зли моего камергера, — сказал голос. — Это то же самое, что злить меня.
Тихиан взглянул в сторону трона и увидел огромного человека перед его пьедесталом. Он был выше любого эльфа и мускулистый как мул. На его голове сидела зубастая серебрянная корона, из-под которой свисали пряди серо-белых волос. У него было узкое лицо с таким длинным носом, что его можно было назвать рылом, и черные ноздри, похожие на яйца. Его треснувшие губы вдавались назад, открывая рот, полный острых зубов, как у гладиатора. В отличии от патрициев он не носил тогу. Вместо нее он был одет в тунику без рукавов из белого шелка, набедренную повязку из серебрянной материи и мягкие кожаные сапоги.
— Король Андропинис, — сказал Тихиан. Он не поклонился, в его голосе не было даже намека на благоговение или почтение.
Андропинис не ответил, вместо этого повернувшись, чтобы сесть на трон. Пока правитель Балика карабкался по ступенькам, стало ясно, что он не совсем человек. По всей длине его позвоночнока из-под туники торчал ряд острых плавников, а небольшие, заостренные чешуйки покрывали его руки сзади.
Андропинис уселся на трон, затем оглядел зал. Мы в палате, мои советники, сказал он, используя Путь, чтобы передать свои мысли прямо в умы всех присутствующих.
Патриции встали со своих мест, каждый из них держал в руках корзинку из листьев мыльного дерева. Тихиан подождал, пока в зале вновь не стало тихо и кивнул камергеру. — Обьяви обо мне.
Маурус подошел поближе к нему. — Я полагаю, что ты сам уже обьявил о себе, — ответил он. — Ауедиенция же твое дело, не мое.
Тихиан пошел вперед, пока не достиг трона. Белые глаза Андропиниса уставились на него, холодные и жгучие как льдинки града, и правитель Балика не сказал ничего. По сранению с жалкой фигурой Калака, этот король-волшебник был настоящим великаном. Он выглядел так, как будто мог разорвать человека напополам, или голыми руками отрутить голову великанышу. Тем не менее Тихиан хорошо знал, что внешность может быть обманчива. Он видел как Калак, слабый и дряхлый как столетняя старуха, убивал рабов одним взглядом и ломал шеи мулам одним небрежным движением запястья.
Человек, который стоит перед нами, Тихиан Первый, Король Тира.
Андропинис сошел с трона и оказался рядом с Тихианом прежде, чем король осознал, что он вообще двигался.
— Твоя личность не забота моих патрициев, — спокойно сказал повелитель Балика, стискивая плечи короля. Его пальцы зарылись в плоть Тихиана как когти, а его дыхание пахло так, как если бы он ел жженую корку. — Будет достаточно вежливо говорить с тобой языком.
— Как пожелаешь, — ответил Тихиан. Тщательно рассчитав силу, он вытянулся и мягко убрал руку Андропиниса со своего плеча. — И помни, пожалуйста, что ты обращаешься к величию Тира.
— Может ты и убил Калака, но ты не король, — ответил Андропинис. Он медленно обошел Тихиана, осматривая его со всех сторон. — Ты ничего не знаешь о том как быть королем.
— Я знаю достаточно, чтобы победить в войне с Хаману из Урика, — ответил Тихиан. Строго говоря, войну выиграл Рикус, но Тихиан так давно присвоил себе славу этой победы, что забыл об этой маленькой подробности. — И я добился уважения Борса из Эбе — Дракона Атхаса.
Андропинис остановился у бока Тихиана. — Не стоит насмехаться над старым именем Дракона, — угрожающе прошипел он в ухо своего гостя.
— Я приехал не для насмешек, как ты увидишь, если мы обсудим причины моего визита, — ответил Тихиан.
Андропинис кивнул, потом подошел к галерее, где стояли его аристократы. —Мы обсудим это, пока я принимаю дары от патрициев.
Тихиан вошел в колоннаду, туда, где стоял Андропинис. Маурус достал из-за трона большую деревянную корзину, потом подошел и встал на шаг сзади обоих королей. Трио остановилось около первого патриция, ссохшегося старика, чья корзинка содержала несколько сверкающих рубинов.
Андропинис выбрал самый большой и поднял, любуясь игрой света в его гранях. — Что тебе надо в Балике, узурпатор? — спросил он, обращаясь к гостю, но не глядя на него.
Тихиан ответил абсолютно честно. — Мне нужно две тысячи солдат и флот, который перевезет их через Иловое Море.
Андропинис поднял бровь, потом взял все рубины из корзинки стрика и положил их в большую корзину, которую держал в руках камергер. — Что заставляет тебя верить, что я дам их тебе?
Тихиан показал рукой на сумку на плече Мауруса. — Могу я?
Андропинис на момент задумался над просьбой, потом кивнул. — Но если ты вынешь оружие…
— Я не настолько глуп, — сказал Тихиан. Он снял сумку с плеча Мауруса, потом сунул руку внутрь. Затем он закрыл глаза, представив себе один из мешочков с золотом, которые он положил в сумку, уезжая из собственного дворца в Тире. Когда он сформировал отчетливый образ в уме, он открыл руку. Мгновением позже он почувствовал на ладони комок из грубой материи. Постанывая от напряжения, он вынул тяжелый мешок, набитый монетами, и почти такой же большой, как сама сумка. Затем он положил его в корзину Мауруса, откинув верхушку мешка, чтобы обнажить желтое сияние золота.
Андропинис холодно уставился на монеты. — Ты думаешь купить мое уважение за это?
— Не уважение, — ответил Тихиан. — Твоих людей и твои корабли. — Так как лицо владыки Балика осталось каменным, он добавил. — Я заплачу вторую половину, когда вернусь, вместе с компенсацией за любые потери, которые мы понесем.
— А что о потерях, которые я уже понес? — спросил Андропинис.
— Что за потери?
— Пять лет назад Тир не уплатил налог Дракону, и он заставил меня дать ему дополнительную тысячу рабов, — сказал он. — В результате я не смог закончить великую стену, которую я строил, чтобы обезопасить свои поля. Возможно ты слышал, что случилось потом?
— Гнев Плуострова? — спросил Тихиан, вспомнив быструю войну, в которой маленькая армия гигантов завоевала большую часть Полуострова Балик.
— Этот гнев стоил мне половину моей армии и уничтожил четверть моих полей, — сказал Андропинис, отвернувшись от Тихиана. — Он подошел к следующей по порядку женщине и проверил ее корзинку, потом кивнул Маурусу взять содержимое. —Я сомневаюсь, что в твоей магической сумке достаточно золота, чтобы заплатить мне за это, — добавил он, зло взглянув на гостя.
— Ты сможешь построить другую стену, — парировал Тихиан. — Но мне нужен твой флот. Я требую это именем Дракона.
— Не думай обмануть меня, призывая его имя. Я должен убить тебя за это, — прошипел Андропинис. Он обвил своей рукой шею Тихиана. — Возможно, я это сделаю.
— Я не лгу, — сказал Тихиан. — Ты поймешь это, когда я покажу тебе моих пленников.
Тихиан опять опустил руку в сумку и представил себе цепь из черного железа. Когда он почувствовал ее в своих пальцах,он вынул руку из мешка, вытащив цепь, к концам которой были привязаны железные клетки, содержащие головы без тела. Когда их вынули из мешка, два пленника быстро взглянули на Тихиана, а потом перенесли внимание на Андропиниса.
— Убей его, Могучий Король! — зашипела первая голова. У нее было сморщенное лицо и пепельная кожа, впалые черты лица и высохшие, грязно-желтые губы. — Перережь горло Тихиану и поднеси его поближе ко мне!
— Нет, дай горло мне! — заворчала другая. Она была неестественно раздутая, с пухлыми щеками и заплывшими глазами, превратившимися в черные щели, ртом, полным серых, сломанных зубов. Как и первая голова ее грубые волосы были связаны в пучок, а низ шеи был зашит тонкими нитками. Она лизнула решетку своей клетки острым языком, потом продолжала. — И оставь этого труса в живых. Я хочу видеть страх в его глазах, когда я буду пить его жизнь!
Андропинис взял клетки из рук Тихиан, одновременно убрав свою руку с шеи короля Тира. — Виян, Сач! — сказал он. — Борс сказал мне, что он избавился от вас обоих.
— Магии Раджаата не так то просто противостоять, — насмешливо заметила раздутая голова, Сач. — Теперь, вскрой вены этому мошеннику, Албеорн. Он не кормил нас много недель.
— Албеорн? — переспросил Тихиан.
— Албеорн из Дунсвича, Убийца Эльфов, восьмой Доблестный Воин Раджаата, — проворчал Виян. — Предатель своего хозяина и настоящая причина Башни Пристан.
Тихиан знал, что Виян говорил о войне, которую древний волшебник по имени Раджаат развязал несколько тысяч лет назад. Война закончилась больше тысячи лет назад, когда все тщательно выбранные Доблестные Воины Раджаата — за иключением Сача и Вияна — восстали против него. Победив своего хозяина, мятежники использовали могучий магический артефакт чтобы преобразовать одного из них, Борса из Эбе, в Дракона. Остальные Доблестные Воины стали править различными городами Атхаса как бессмертные короли-волшебники.
Все еще вглядываясь в плененные головы, Андропинис спросил, — Эти двое и есть твое доказательство, что Дракон благоволит к тебе?
Тихиан кивнул. — Когда он сказал, что избавился от них, он имел в виду, что доверил их мне, — сказал король Тира. — Они — мои невольные наставники, так что я могу научиться служить нашему хозяину как король-волшебник.
Это, кажется, позабавило правителя Балика. — Это так? — спросил он, поднимая бровь.
— Конечно нет, — проворчал Виян. — Он лжет.
— Убей его, — прошипел Сач.
Андропинис с размаху шлепнул обе клетки о каменные плитки галереи. Страшный металлический лязг отразился о стены зала, в ушах Тихиана зазвенело. Головы с размаху вмазались в решетки своей тюрьмы и отлетели на другую сторону, затем попадали, оглушенные, не в силах пошевелиться, на дно клеток. Когда король Балика протянул цепь обратно Тихиану, углы клеток даже согнулись от силы удара.
— С этого времени я принимаю эту мерзость как доказательство того, что Дракон не хочет, чтобы я убил тебя, — сказал Андропинис. — Убери их с моих глаз — и скажи мне, что тебе надо от моего флота.
Когда Тихиан сунул своих оглушенных наставников обратно в сумку, он ответил. — Это касается только меня и Борса.
— Тогда ты можешь оставить свое золото и идти. Ауедиенция окончена, — сказал Андропинис, возобновляя проверку корзинок, предложенных патрициями. — Стражи камергера покажут тебе городские ворота.
Маурус злорадно усмехнулся и поманил Тихиана рукой к выходу.
Тихиан, не обращая на него внимания, спросил, — Что с моими кораблями?
— Ты их не получишь.
— Я требую их именем Дракона! — выкрикнул Тихиан.
— И это единственная причина, по которой я сохраняю тебе жизнь, узурпатор, — ответил Андропинис. Он взял моток овечьей шерсти с подноса, который держал патриций-дварф, потом, используя Путь, спросил, Что это значит, лорд Рольт?
Дом Рольт клянется предоставить сто овец для прокормления легионов Его Величества.
Андропинис нахмурился, потом схватил толстое запястье дварфа и небрежным движением сломал его. Стон боли вырвался из искалеченного горла Лорда Рольта и его колени подогнулись Если бы король не держал его за сломанную руку, он упал бы на пол.
Несмотря на страшную боль, дварф сумел ответить, Дом Рольт клянется предоставить тысячу овец, Могучий Король.
Улыбнувшись, Андропинис освободил патриция и тот повалился на пол. Он довольно посмотрел вниз, не оставив Тихиану и тени сомнения, что это представление устроено в его честь, и двинулся дальше.
Игнорируя столь ясную угрозу, Тихиан продолжал давить на короля, — Если ты откажешь мне, ты также откажешь Борсу.
— Возможно, но я не могу послать свой флот — ни для тебя, и определенно не сейчас.
— Когда? — спросил Тихиан.
Андропинис пожал плечами. — Возможно через месяц, а возможно не смогу еще много лет, — сказал он. — Когда закончится война между племенами гигантов.
— Какие племена воюют? — спросил Тихиан.
— Твои вопросы выдают твою некомпетентность в управлении моими судами, — хмыкнул король-волшебник.
— Я уверен, что мы сможем проскользнуть между их рядами и сохранить твои корабли, — ответил Тихиан.
— Я не беспокоюсь о своих кораблях, — фыркнул Андропинис. — Мой город — вот что я должен защитить. Первый же гигант, заметивший флот в устье реки, немедленно решит, что я взял сторону его врагов. Они обрушатся на Балик, и я буду втянут в войну, которая меня никак не касается.
— Не думал я, что кучка оборванных гигантов может напугать короля-волшебника, — возразил Тихиан.
— Только дурак не опасается гигантов, — ответил Андропинис. Он остановился около Леди Канас, расплывшейся полуэльфийке, с которой Тихиан пытался заговорить раньше. При виде содержимого ее корзинки Бликанин прищелкнул языком,потом шлепнул ее по лицу тыльной стороной ладони. Она упала на пол,выронив все шесть золотых монет, которые держала в качестве подношения.
Андропинис продолжал свой путь по галерее, оставив Мауруса собирать монеты. — Даже если бы Борс был здесь и потребовал это сам, я не могу доверить мои корабли такому болвану.
— Я не болван, — голос Тихиана остался спокоен.
— Нет, ты и есть, если веришь, что Дракон может сделать из тебя короля-волшебника, — сказал Андропинис. Он поднял длинное бриллиантовое ожерелье из корзинки, которую держала жирная рука патрисианки-дварфа.
— Я думаю, что он более чем способен даровать мне необходимую силу — как только я привезу ему Черную Линзу, — ответил Тихиан.
Черная Линза была древним магическим артефактом, который восставшие Доблестные Воины Раджаата использовали, чтобы взять в плен своего хозяина, а затем преобразовать Борса из Эбе в Дракона. Вскоре после этого пара дварфов украла линзу из Башни Пристан и с тех пор ее никто не видел.
Андропинис опустил ожерелье, которое держал в руках, обратно в корзинку, потом, прищурившись, взглянул на Тихиана. — Итак, если я правильно понимаю, ты обнаружил местоположение линзы, и Дракон послал тебя, чтобы найти ее для него? — спросил он.
— Да, — ответил Тихиан. Он надеялся, что ему не придется открыть так много Андропинису, но стало ясно, что король-волшебник не собирается рисковать войной с гигантами не зная ничего, а только по очень важной причине. — Борс сказал, что ты будешь сотрудничать со мной, дашь мне людей и флот.
Баликанин какое-то время изучал своего гостя, потом сказал, — Если ты действительно пытаешься вернуть Линзу Дракону, тогда скажи мне, где она — и мы будем знать, где тебя искать, если у тебя не получится.
Тихиан мрачно усмехнулся. — Ты действительно хочешь, чтобы я сказал это?
Дракон предостерег его, чтобы он никому не открывал местоположение Черной Линзы, так как древние похитители артефакта наложили на него могущественное заклинание, которое мешало Борсу и королям-волшебникам открыть, где она спрятана.
Андропинис вернул усмешку своему гостю, обнажив длинный ряд острых зубов. — Возможно, Дракон действительно послал тебя, — сказал он. — Ему понадобилось много столетий, чтобы понять магическую защиту линзы. Без его помощи ты не смог бы узнать природу магической защиты за вся жизнь.
— Борс рассказал мне о заклинании, — подтвердил Тихиан. — Из того, что я понял, оно сопровождает знание о нем, как желудочные черви сопровождают раба. Ты не можешь обладать одним не обладая другим.
Андропинис кивнул. — Прежде, чем мы поняли, насколько оно могущественно, мне пришлось увидеть, как мозги сотен агентов вытекают из ушей, когда они пытались сказать мне то, что они узнали.
Тихиан сглотнул, радуясь, что буквально исполнил инструкции. Борс предупредил его, что описание местоположения линзы будет фатально, но скрыл мрачные детали. Мысленно сотрясаясь, он вернул свои мысли к цели встречи.
— Так что, ты дашь мне флот?
— Я дам тебе людей и корабли, которые ты ищешь, — сказал Андропинис. — Но не возвращайся в Балик, или ты пожалеешь, что я не убил тебя сегодня. Мой город не будет тем, который пострадает, когда Борс уничтожит Линзу.
— Согласен.
Андропинис взглянул на камергера и кивнул.
Маурус подошел к Тихиану. — Страж проводит тебя в дом для гостей. Я пошлю за тобой, когда необходимые приготовления будут сделаны. — Когда Тихиан даже не шевельнулся, чтобы выйти из зала, камергер указал рукой на выход. — Сюда, — сказал он.
Тихиан игнорировал его и продолжал смотреть на Андропиниса.
— Да? — спросил Баликанин. — Что-нибудь еще?
Тихиан насмешливо ухмыльнулся камергеру, потом сказал, — Было бы лучше всего, если то, что произошло между нами, не могло быть повторено, Король Андропинис. Моя задача достаточно трудна и без вмешательства Союза Масок.
— Маурус заслуживает полного доверия, — ответил король-волшебник.
— Твоего, возможно, — сказал Тихиан. — Но он не показал мне почтения, а я должен плыть внутрь терретории гигантов — где нет ничего легче устрить мне засаду. Именем Борса я настаиваю, чтобы язык твоего камергера слегка укоротили.
Андропинис потряс головой в ответ на наглость Тихиана, потом сказал, — Возможно, что в конце-концов ты станешь королем-волшебником, Тихиан. — Он жестом показал камергеру встать перед ним
Маурус уронил деревянную корзину с сокровищами, которую держал в руках и повернулся, собираясь бежать. — Пожалуйста, мой король!
Андропинис проскользнул мимо Тихиана и своей гигантской рукой схватил плечо темплара. Длинные когти внезапно выросли из кончиков пальцев короля-волшебника, затем, используя Путь, он обратился ко всей Палате Патрициев.
Спустя несколько минут, когда Маурус еще не вернулся, мысли короля перенеслись к человеку, который преследовал его в пустыне. Тихиан в первый раз узнал о преследователе, когда его шпион-эльф, Бегун Пустыни, нанятый, чтобы наблюдать за возможным “хвостом”, сообщил, что аристократ из Тира, похожий по описанию на Агиса, спрашивал о нем в оазисе. Несмотря на хорошую сумму, которую эльф запросил за убийство аристократа, сердце короля екнуло. Из всех людей, которые могли идти по его следам, только Агиса он не смог бы убить.
Это была брешь в его характере, которую Тихиан не понимал. Он мог найти сколько угодно оправданий для своей слабости, говоря себе, например, что было бы глупо зарезать такого ценного государственного деятеля. Когда это не помогало, король напоминал себе, что Агис обладает замечательными знаниями в сельском хозяйстве, знаниями, которые сделали фермы Тира более продуктивными, чем фермы любого другого города Атхаса. В другой раз он думал о волнениях, которые произошли бы в случае смерти аристократа, или о еще дюжине других разумных причин, почему надо оставить Агиса живым.
Тем не менее, король знал, что лгал самому себе. Агис подстрекал Собрание Советников выступать против короля по сотне важных и неважных вопросов, от разрешения нищим бесплатно пить внутри города до преобразования королевских поместий в благотворительные фермы. Такая наглость стоила бы любому другому жизни, но Тихиан всегда останавливался, не доходя до убийства своего старого друга.
И даже сейчас, когда вмешательство Агиса подвергало опасности самое важное предприятие, которое Тихиан когда-либо затевал, король не мог заставить себя убить аристократа. Вместо того, чтобы сказать Фило, которого Тихиан нашел, когда тот искал работу проводника караванов, убить Агиса, король только попросил этого болвана задержать аристократа.
Тихиан надеялся, что он не будет сожалеть о своем решении. Агис много раз показывал, что может быть очень изобретательным, если он на что-то решился, и даже гигант не мог задержать его надолго.
Учитывая такую возможность, король подумал, что было бы не так плохо, если бы Фило игнорировал его инструкции и убил бы Агиса. Тогда, по меньшей мере, кровь его друга была бы не на руках Тихиана.
Он изгнал эту надежду из своего ума так же быстро, как она и пришла. Такая “случайность” едва ли подходила дла конца единственного королевского друга. Агис не всегда был его политическим противником, были времена, когда аристократ стоял за Тихиана, как никто другой. Если пришло время его другу умереть, решил Тихиан, он убъет его сам, своей собственной рукой.
Агис этого заслужил.
Эхо от торжественных шагов камергера заметалось по залу и все мысли о своем друге вылетели из его головы. Отвернувшись от окна Тихиан обнаружил самодовольную усмешку, играющую на узких губах Мауруса.
— Король Андропинис обычно обращается к Палате Патрициев в это время, — сказал камергер, его глаза вспыхнули ехидным светом. — Он просит, чтобы ты увиделся с ним там.
Маурус и стражи повели Тихиана вниз по коридору, вдоль которого стояли замечательно сделанные статуи древних политиков, потом пересекли широкий внутренний двор и вошли в облицованниый мрамором зал собраний Белого Дворца. Здание было абсолютно квадратным, с колонадой из красивых колонн, поддерживающих богато украшенный антаблемент <система горизонтально расположенных верхних частей здания>. Не ожидая приглашения Тихиан начал подниматься по ступенькам, но прежде он смог войти в здание, камергер протиснулся вперед и загородил ему дорогу.
— Разреши мне подержать это для тебя, — сказал Маурус. Осторожно, стараясь не коснуться своего гостя, он потянул дорожную сумку с плеча Тихиана.
Тихиан открыл свою сумку и показал ее содержимое. — Как ты видишь, она пуста, — ответил он. — Нет повода для волнений.
Маурус не шевельнулся. — Тем не менее, я вынужден настаивать, — ответил он. —Вещи не всегда такие, какими они кажутся, не правда ли?
— Очень редко они такие, — согласился Тихиан.
Очень неохотно он снял сумку с плеча. Подозрения Мауруса были хорошо-обоснованы, это действительно была магическая сумка, в которую могло поместиться бесконечное число вещей, и при этом она казалась пустой. Покидая Тир, король положил туда множество еды, воды, денег и еще много чего, что могло понадобиться во время путешествия. Конечно, там было и много оружия, но вовсе не поэтому Тихиан хотел сохранить сумку у себя. Внутри сумки было кое-что, что могло помочь убедить правителя Балика дать ему то, что он хотел, и он хотел бы сохранить сумку, чтобы извлечь то, что ему надо, с максимальным эффектом.
Тихиан передал сумку камергеру, молчаливо заклиная его быть осторожным и аккуратным. — Теперь я могу войти?
Маурус повесил сумку на свое плечо, потом провел своего гостя через дверь. Тихиан оказался в небольшпй прихожей, где стражник-великаныш стоял перед створками массивной двери. Четко отдав честь камергеру, стражник толкнул дверь, заставив ее открыться, и отошел в сторону.
Тихиан вошел в следующий зал. Горячий и влажный воздух коснулся его кожи, и неприятно пахнуло надушенными телами. За исключением скрипа его собственных сандалей по полу, в зале царила абсолютная тишина, так что Тихиан спросил себя, не вошел ли он в пустую комнату.
Когда его глаза приспособились к душному полумраку, увидел, что это не тот случай. Галереи мраморных скамей бежали по обе стороны огромного зала, частично скрытые двумя линиями мраморных колонн, поддерживающих потолок. Несколько сотен мужчин и женщин терпеливо ждали, сидя на скамьях, все одетые в белые тоги, отделанные серебром и золотом. Здесь были представители многих рас: люди, мулы, дварфы, полуэльфы и даже тарики. Все они оставались абсолютно молчаливы, сидя настолько неподвижно, чтобы даже шелест их шелковых одежд не нарушал сверхестественную тишину.
На дальнем конце зала стоял пустой трон, сделанный из полупрозрачного алебастра и вознесенный на пьедестал из розового жадеита. Мозаика из голубоватого лунного камня украшала спинку замечательного сидения, ручки были вырезаны из больших кусков халцедона, а ножки из прозрачных кристаллов цитрина <фальшивый топаз>. Весь свет, исходящий из из узких окон зала, казалось собирался прямо на троне, после чего отражался обратно в зал как неяркое белое свечение.
Тихиан прошел дальше в зал, остановившись около седоватой патрицианки, примерно его возраста. У нее были заостренные уши и остроконечные брови полуэльфа, но тело было слишком жырним и крупным для женщины ее расы. Рядом с ней шесть золотых монет покоились в маленькой корзинке, сплетенной из листов мыльного дерева. Женщина не обратила внимания на Тихиана.
— Разве в Балике не принято приветствовать иностранцев? — спросил Тихиан. Его голос так громко пронесся через молчащий зал, как если бы он ударил в гонг.
— Леди Канас не может слышать тебя, — сказал Маурус, подходя к нему. — Не может она и видеть тебя.
Тихиан нагнулся к лицу женщины. Уродливые красные подпалины покрывали ее опущенные веки, оставив Тихиану впечатление, что у нее вообще нет зрачков.
Маурус остановился рядом с Тихианом, потом положил палец на нижнюю губу женщины. Она вздрогнула от испуга, затем дала своему рту раскрыться. Вместо языка у ней был только искалеченный обрубок.
— Король Андропинис ценит совет своих патрициев, — спокойно сказал темплар. — Но он также хочет быть уверен, что ничто, случившееся здесь, не будет обсуждаться вне Белого Дворца.
— Мудрая предосторожность, — заметил Тихиан, отходя от женщины. — Как жаль, что не так осторожен со своим камергером.
Маурус закрыл рот Леди Канас и повернулся чтобы ответить, но язвительная реплика со стороны трона прервала его. — Не зли моего камергера, — сказал голос. — Это то же самое, что злить меня.
Тихиан взглянул в сторону трона и увидел огромного человека перед его пьедесталом. Он был выше любого эльфа и мускулистый как мул. На его голове сидела зубастая серебрянная корона, из-под которой свисали пряди серо-белых волос. У него было узкое лицо с таким длинным носом, что его можно было назвать рылом, и черные ноздри, похожие на яйца. Его треснувшие губы вдавались назад, открывая рот, полный острых зубов, как у гладиатора. В отличии от патрициев он не носил тогу. Вместо нее он был одет в тунику без рукавов из белого шелка, набедренную повязку из серебрянной материи и мягкие кожаные сапоги.
— Король Андропинис, — сказал Тихиан. Он не поклонился, в его голосе не было даже намека на благоговение или почтение.
Андропинис не ответил, вместо этого повернувшись, чтобы сесть на трон. Пока правитель Балика карабкался по ступенькам, стало ясно, что он не совсем человек. По всей длине его позвоночнока из-под туники торчал ряд острых плавников, а небольшие, заостренные чешуйки покрывали его руки сзади.
Андропинис уселся на трон, затем оглядел зал. Мы в палате, мои советники, сказал он, используя Путь, чтобы передать свои мысли прямо в умы всех присутствующих.
Патриции встали со своих мест, каждый из них держал в руках корзинку из листьев мыльного дерева. Тихиан подождал, пока в зале вновь не стало тихо и кивнул камергеру. — Обьяви обо мне.
Маурус подошел поближе к нему. — Я полагаю, что ты сам уже обьявил о себе, — ответил он. — Ауедиенция же твое дело, не мое.
Тихиан пошел вперед, пока не достиг трона. Белые глаза Андропиниса уставились на него, холодные и жгучие как льдинки града, и правитель Балика не сказал ничего. По сранению с жалкой фигурой Калака, этот король-волшебник был настоящим великаном. Он выглядел так, как будто мог разорвать человека напополам, или голыми руками отрутить голову великанышу. Тем не менее Тихиан хорошо знал, что внешность может быть обманчива. Он видел как Калак, слабый и дряхлый как столетняя старуха, убивал рабов одним взглядом и ломал шеи мулам одним небрежным движением запястья.
Человек, который стоит перед нами, Тихиан Первый, Король Тира.
Андропинис сошел с трона и оказался рядом с Тихианом прежде, чем король осознал, что он вообще двигался.
— Твоя личность не забота моих патрициев, — спокойно сказал повелитель Балика, стискивая плечи короля. Его пальцы зарылись в плоть Тихиана как когти, а его дыхание пахло так, как если бы он ел жженую корку. — Будет достаточно вежливо говорить с тобой языком.
— Как пожелаешь, — ответил Тихиан. Тщательно рассчитав силу, он вытянулся и мягко убрал руку Андропиниса со своего плеча. — И помни, пожалуйста, что ты обращаешься к величию Тира.
— Может ты и убил Калака, но ты не король, — ответил Андропинис. Он медленно обошел Тихиана, осматривая его со всех сторон. — Ты ничего не знаешь о том как быть королем.
— Я знаю достаточно, чтобы победить в войне с Хаману из Урика, — ответил Тихиан. Строго говоря, войну выиграл Рикус, но Тихиан так давно присвоил себе славу этой победы, что забыл об этой маленькой подробности. — И я добился уважения Борса из Эбе — Дракона Атхаса.
Андропинис остановился у бока Тихиана. — Не стоит насмехаться над старым именем Дракона, — угрожающе прошипел он в ухо своего гостя.
— Я приехал не для насмешек, как ты увидишь, если мы обсудим причины моего визита, — ответил Тихиан.
Андропинис кивнул, потом подошел к галерее, где стояли его аристократы. —Мы обсудим это, пока я принимаю дары от патрициев.
Тихиан вошел в колоннаду, туда, где стоял Андропинис. Маурус достал из-за трона большую деревянную корзину, потом подошел и встал на шаг сзади обоих королей. Трио остановилось около первого патриция, ссохшегося старика, чья корзинка содержала несколько сверкающих рубинов.
Андропинис выбрал самый большой и поднял, любуясь игрой света в его гранях. — Что тебе надо в Балике, узурпатор? — спросил он, обращаясь к гостю, но не глядя на него.
Тихиан ответил абсолютно честно. — Мне нужно две тысячи солдат и флот, который перевезет их через Иловое Море.
Андропинис поднял бровь, потом взял все рубины из корзинки стрика и положил их в большую корзину, которую держал в руках камергер. — Что заставляет тебя верить, что я дам их тебе?
Тихиан показал рукой на сумку на плече Мауруса. — Могу я?
Андропинис на момент задумался над просьбой, потом кивнул. — Но если ты вынешь оружие…
— Я не настолько глуп, — сказал Тихиан. Он снял сумку с плеча Мауруса, потом сунул руку внутрь. Затем он закрыл глаза, представив себе один из мешочков с золотом, которые он положил в сумку, уезжая из собственного дворца в Тире. Когда он сформировал отчетливый образ в уме, он открыл руку. Мгновением позже он почувствовал на ладони комок из грубой материи. Постанывая от напряжения, он вынул тяжелый мешок, набитый монетами, и почти такой же большой, как сама сумка. Затем он положил его в корзину Мауруса, откинув верхушку мешка, чтобы обнажить желтое сияние золота.
Андропинис холодно уставился на монеты. — Ты думаешь купить мое уважение за это?
— Не уважение, — ответил Тихиан. — Твоих людей и твои корабли. — Так как лицо владыки Балика осталось каменным, он добавил. — Я заплачу вторую половину, когда вернусь, вместе с компенсацией за любые потери, которые мы понесем.
— А что о потерях, которые я уже понес? — спросил Андропинис.
— Что за потери?
— Пять лет назад Тир не уплатил налог Дракону, и он заставил меня дать ему дополнительную тысячу рабов, — сказал он. — В результате я не смог закончить великую стену, которую я строил, чтобы обезопасить свои поля. Возможно ты слышал, что случилось потом?
— Гнев Плуострова? — спросил Тихиан, вспомнив быструю войну, в которой маленькая армия гигантов завоевала большую часть Полуострова Балик.
— Этот гнев стоил мне половину моей армии и уничтожил четверть моих полей, — сказал Андропинис, отвернувшись от Тихиана. — Он подошел к следующей по порядку женщине и проверил ее корзинку, потом кивнул Маурусу взять содержимое. —Я сомневаюсь, что в твоей магической сумке достаточно золота, чтобы заплатить мне за это, — добавил он, зло взглянув на гостя.
— Ты сможешь построить другую стену, — парировал Тихиан. — Но мне нужен твой флот. Я требую это именем Дракона.
— Не думай обмануть меня, призывая его имя. Я должен убить тебя за это, — прошипел Андропинис. Он обвил своей рукой шею Тихиана. — Возможно, я это сделаю.
— Я не лгу, — сказал Тихиан. — Ты поймешь это, когда я покажу тебе моих пленников.
Тихиан опять опустил руку в сумку и представил себе цепь из черного железа. Когда он почувствовал ее в своих пальцах,он вынул руку из мешка, вытащив цепь, к концам которой были привязаны железные клетки, содержащие головы без тела. Когда их вынули из мешка, два пленника быстро взглянули на Тихиана, а потом перенесли внимание на Андропиниса.
— Убей его, Могучий Король! — зашипела первая голова. У нее было сморщенное лицо и пепельная кожа, впалые черты лица и высохшие, грязно-желтые губы. — Перережь горло Тихиану и поднеси его поближе ко мне!
— Нет, дай горло мне! — заворчала другая. Она была неестественно раздутая, с пухлыми щеками и заплывшими глазами, превратившимися в черные щели, ртом, полным серых, сломанных зубов. Как и первая голова ее грубые волосы были связаны в пучок, а низ шеи был зашит тонкими нитками. Она лизнула решетку своей клетки острым языком, потом продолжала. — И оставь этого труса в живых. Я хочу видеть страх в его глазах, когда я буду пить его жизнь!
Андропинис взял клетки из рук Тихиан, одновременно убрав свою руку с шеи короля Тира. — Виян, Сач! — сказал он. — Борс сказал мне, что он избавился от вас обоих.
— Магии Раджаата не так то просто противостоять, — насмешливо заметила раздутая голова, Сач. — Теперь, вскрой вены этому мошеннику, Албеорн. Он не кормил нас много недель.
— Албеорн? — переспросил Тихиан.
— Албеорн из Дунсвича, Убийца Эльфов, восьмой Доблестный Воин Раджаата, — проворчал Виян. — Предатель своего хозяина и настоящая причина Башни Пристан.
Тихиан знал, что Виян говорил о войне, которую древний волшебник по имени Раджаат развязал несколько тысяч лет назад. Война закончилась больше тысячи лет назад, когда все тщательно выбранные Доблестные Воины Раджаата — за иключением Сача и Вияна — восстали против него. Победив своего хозяина, мятежники использовали могучий магический артефакт чтобы преобразовать одного из них, Борса из Эбе, в Дракона. Остальные Доблестные Воины стали править различными городами Атхаса как бессмертные короли-волшебники.
Все еще вглядываясь в плененные головы, Андропинис спросил, — Эти двое и есть твое доказательство, что Дракон благоволит к тебе?
Тихиан кивнул. — Когда он сказал, что избавился от них, он имел в виду, что доверил их мне, — сказал король Тира. — Они — мои невольные наставники, так что я могу научиться служить нашему хозяину как король-волшебник.
Это, кажется, позабавило правителя Балика. — Это так? — спросил он, поднимая бровь.
— Конечно нет, — проворчал Виян. — Он лжет.
— Убей его, — прошипел Сач.
Андропинис с размаху шлепнул обе клетки о каменные плитки галереи. Страшный металлический лязг отразился о стены зала, в ушах Тихиана зазвенело. Головы с размаху вмазались в решетки своей тюрьмы и отлетели на другую сторону, затем попадали, оглушенные, не в силах пошевелиться, на дно клеток. Когда король Балика протянул цепь обратно Тихиану, углы клеток даже согнулись от силы удара.
— С этого времени я принимаю эту мерзость как доказательство того, что Дракон не хочет, чтобы я убил тебя, — сказал Андропинис. — Убери их с моих глаз — и скажи мне, что тебе надо от моего флота.
Когда Тихиан сунул своих оглушенных наставников обратно в сумку, он ответил. — Это касается только меня и Борса.
— Тогда ты можешь оставить свое золото и идти. Ауедиенция окончена, — сказал Андропинис, возобновляя проверку корзинок, предложенных патрициями. — Стражи камергера покажут тебе городские ворота.
Маурус злорадно усмехнулся и поманил Тихиана рукой к выходу.
Тихиан, не обращая на него внимания, спросил, — Что с моими кораблями?
— Ты их не получишь.
— Я требую их именем Дракона! — выкрикнул Тихиан.
— И это единственная причина, по которой я сохраняю тебе жизнь, узурпатор, — ответил Андропинис. Он взял моток овечьей шерсти с подноса, который держал патриций-дварф, потом, используя Путь, спросил, Что это значит, лорд Рольт?
Дом Рольт клянется предоставить сто овец для прокормления легионов Его Величества.
Андропинис нахмурился, потом схватил толстое запястье дварфа и небрежным движением сломал его. Стон боли вырвался из искалеченного горла Лорда Рольта и его колени подогнулись Если бы король не держал его за сломанную руку, он упал бы на пол.
Несмотря на страшную боль, дварф сумел ответить, Дом Рольт клянется предоставить тысячу овец, Могучий Король.
Улыбнувшись, Андропинис освободил патриция и тот повалился на пол. Он довольно посмотрел вниз, не оставив Тихиану и тени сомнения, что это представление устроено в его честь, и двинулся дальше.
Игнорируя столь ясную угрозу, Тихиан продолжал давить на короля, — Если ты откажешь мне, ты также откажешь Борсу.
— Возможно, но я не могу послать свой флот — ни для тебя, и определенно не сейчас.
— Когда? — спросил Тихиан.
Андропинис пожал плечами. — Возможно через месяц, а возможно не смогу еще много лет, — сказал он. — Когда закончится война между племенами гигантов.
— Какие племена воюют? — спросил Тихиан.
— Твои вопросы выдают твою некомпетентность в управлении моими судами, — хмыкнул король-волшебник.
— Я уверен, что мы сможем проскользнуть между их рядами и сохранить твои корабли, — ответил Тихиан.
— Я не беспокоюсь о своих кораблях, — фыркнул Андропинис. — Мой город — вот что я должен защитить. Первый же гигант, заметивший флот в устье реки, немедленно решит, что я взял сторону его врагов. Они обрушатся на Балик, и я буду втянут в войну, которая меня никак не касается.
— Не думал я, что кучка оборванных гигантов может напугать короля-волшебника, — возразил Тихиан.
— Только дурак не опасается гигантов, — ответил Андропинис. Он остановился около Леди Канас, расплывшейся полуэльфийке, с которой Тихиан пытался заговорить раньше. При виде содержимого ее корзинки Бликанин прищелкнул языком,потом шлепнул ее по лицу тыльной стороной ладони. Она упала на пол,выронив все шесть золотых монет, которые держала в качестве подношения.
Андропинис продолжал свой путь по галерее, оставив Мауруса собирать монеты. — Даже если бы Борс был здесь и потребовал это сам, я не могу доверить мои корабли такому болвану.
— Я не болван, — голос Тихиана остался спокоен.
— Нет, ты и есть, если веришь, что Дракон может сделать из тебя короля-волшебника, — сказал Андропинис. Он поднял длинное бриллиантовое ожерелье из корзинки, которую держала жирная рука патрисианки-дварфа.
— Я думаю, что он более чем способен даровать мне необходимую силу — как только я привезу ему Черную Линзу, — ответил Тихиан.
Черная Линза была древним магическим артефактом, который восставшие Доблестные Воины Раджаата использовали, чтобы взять в плен своего хозяина, а затем преобразовать Борса из Эбе в Дракона. Вскоре после этого пара дварфов украла линзу из Башни Пристан и с тех пор ее никто не видел.
Андропинис опустил ожерелье, которое держал в руках, обратно в корзинку, потом, прищурившись, взглянул на Тихиана. — Итак, если я правильно понимаю, ты обнаружил местоположение линзы, и Дракон послал тебя, чтобы найти ее для него? — спросил он.
— Да, — ответил Тихиан. Он надеялся, что ему не придется открыть так много Андропинису, но стало ясно, что король-волшебник не собирается рисковать войной с гигантами не зная ничего, а только по очень важной причине. — Борс сказал, что ты будешь сотрудничать со мной, дашь мне людей и флот.
Баликанин какое-то время изучал своего гостя, потом сказал, — Если ты действительно пытаешься вернуть Линзу Дракону, тогда скажи мне, где она — и мы будем знать, где тебя искать, если у тебя не получится.
Тихиан мрачно усмехнулся. — Ты действительно хочешь, чтобы я сказал это?
Дракон предостерег его, чтобы он никому не открывал местоположение Черной Линзы, так как древние похитители артефакта наложили на него могущественное заклинание, которое мешало Борсу и королям-волшебникам открыть, где она спрятана.
Андропинис вернул усмешку своему гостю, обнажив длинный ряд острых зубов. — Возможно, Дракон действительно послал тебя, — сказал он. — Ему понадобилось много столетий, чтобы понять магическую защиту линзы. Без его помощи ты не смог бы узнать природу магической защиты за вся жизнь.
— Борс рассказал мне о заклинании, — подтвердил Тихиан. — Из того, что я понял, оно сопровождает знание о нем, как желудочные черви сопровождают раба. Ты не можешь обладать одним не обладая другим.
Андропинис кивнул. — Прежде, чем мы поняли, насколько оно могущественно, мне пришлось увидеть, как мозги сотен агентов вытекают из ушей, когда они пытались сказать мне то, что они узнали.
Тихиан сглотнул, радуясь, что буквально исполнил инструкции. Борс предупредил его, что описание местоположения линзы будет фатально, но скрыл мрачные детали. Мысленно сотрясаясь, он вернул свои мысли к цели встречи.
— Так что, ты дашь мне флот?
— Я дам тебе людей и корабли, которые ты ищешь, — сказал Андропинис. — Но не возвращайся в Балик, или ты пожалеешь, что я не убил тебя сегодня. Мой город не будет тем, который пострадает, когда Борс уничтожит Линзу.
— Согласен.
Андропинис взглянул на камергера и кивнул.
Маурус подошел к Тихиану. — Страж проводит тебя в дом для гостей. Я пошлю за тобой, когда необходимые приготовления будут сделаны. — Когда Тихиан даже не шевельнулся, чтобы выйти из зала, камергер указал рукой на выход. — Сюда, — сказал он.
Тихиан игнорировал его и продолжал смотреть на Андропиниса.
— Да? — спросил Баликанин. — Что-нибудь еще?
Тихиан насмешливо ухмыльнулся камергеру, потом сказал, — Было бы лучше всего, если то, что произошло между нами, не могло быть повторено, Король Андропинис. Моя задача достаточно трудна и без вмешательства Союза Масок.
— Маурус заслуживает полного доверия, — ответил король-волшебник.
— Твоего, возможно, — сказал Тихиан. — Но он не показал мне почтения, а я должен плыть внутрь терретории гигантов — где нет ничего легче устрить мне засаду. Именем Борса я настаиваю, чтобы язык твоего камергера слегка укоротили.
Андропинис потряс головой в ответ на наглость Тихиана, потом сказал, — Возможно, что в конце-концов ты станешь королем-волшебником, Тихиан. — Он жестом показал камергеру встать перед ним
Маурус уронил деревянную корзину с сокровищами, которую держал в руках и повернулся, собираясь бежать. — Пожалуйста, мой король!
Андропинис проскользнул мимо Тихиана и своей гигантской рукой схватил плечо темплара. Длинные когти внезапно выросли из кончиков пальцев короля-волшебника, затем, используя Путь, он обратился ко всей Палате Патрициев.