Козломов: Не знаю такого.
Нелюбин (резко): Не отвлекайся! Отвечай строго на поставленные вопросы! Итак, где находится лагерь подготовки одноразовых исполнителей из числа бывших уголовников?
Козломов: Они не бывшие. Их вербуют в местах лишения свободы задолго до окончания сроков отсидки. Обещают УДО за выполнение спецзадания. Тем, кому «досрочка» в принципе не светит, – новые документы и большую сумму денег. Официально, завербованных переводят в другую тюрьму или колонию.
Нелюбин: По каким критериям их отбирают? Какие у них сроки? Отвечай по пунктам!
Козломов: Основные критерии отбора – отсутствие православного мировоззрения, жестокость, цинизм, любовь к земным удовольствиям, статьи за насильственные преступления, отсутствие раскаяния за содеянное. Сроки разные: от десяти лет до пожизненного.
Нелюбин: Где именно их готовят?
Козломов: Точно не знаю. То ли в Калужской, то ли в Рязанской, то ли в Тульской области. Я был в лагере всего один раз: летал туда ночью на вертолете с шефом.
Нелюбин: Подо что замаскирован лагерь?
Козломов: Ни подо что.
Нелюбин: Объясни!
Козломов: Он расположен в лесу. С воздуха его не видно. Подступы надежно охраняются сменными караулами из числа курсантов.
Нелюбин: Окрестные жители знают о его существовании?
Козломов: Нет.
Нелюбин: Почему?
Козломов: Три близлежащие деревни поголовно зачищены. По словам полковника Кудряшева, еще до строительства лагеря. Случайные грибники, охотники и рыболовы – уничтожаются. Трупы надежно прячутся. В области распущены слухи о «Гиблом лесу, где водятся черти». Теперь туда мало кто рискует соваться. А отчаянные головы бесследно исчезают. Это хорошо подкрепляет слухи.
Нелюбин: Ваш вертолет садился на опушку?
Козломов: Нет, у кромки леса. Дальше на машине по просеке, примерно пять километров.
Нелюбин: Сколько курсантов в лагере?
Козломов: Около четырехсот.
Нелюбин: Чем лично ты занимался последние годы, кроме исполнения обязанностей шофера и телохранителя. Почему Кудряшев так с тобой откровенничал?
Козломов: Ввиду моих особых заслуг интимного характера.
Нелюбин (с брезгливой гримасой): Конкретизируй!
Козломов: Я похищал для него малолетних девочек-блондинок. Кормил их, присматривал за ними, наказывал плетью за провинности. Мыл под душем и переодевал перед отправкой в спальню шефа. По выходе оттуда оказывал им медицинскую помощь. Прятал трупы умерших.
Нелюбин: Сколько всего девочек было похищено?
Козломов: Тридцать восемь.
Нелюбин: Нашими людьми освобождены десять. Где остальные?
Козломов: Сдохли. Шеф зачастую увлекался.
Нелюбин: А сам ты… «пользовался» девчонками?!
Козломов: Только умирающими. Шеф очень ревниво относился к своему гарему.
Нелюбин (сквозь зубы): Укажи места всех захоронений!
Козломов обстоятельно, подробно перечисляет. Закончив, умолкает и тупо таращится в потолок.
(На этом видеозапись обрывается. – Авт.)
– Нелюдь! Исчадие ада! – обычно непроницаемое лицо Логачева стало воистину страшным. – Умирающих девочек… «пользовал»… скот!.. Борис Иванович, заклинаю вас! Отдайте мне это существо!
– С какой целью? – поинтересовался генерал.
– Откачаю антидодом и сожгу заживо!
Нелюбин задумался. Очевидно, вспомнил собственные слова о «постепенном возрождении добрых средневековых традиций». [52]
– Кремационная печь? – спустя полминуты уточнил он.
– Именно!!!
– Гм… пожалуй, – по губам генерала скользнула хищная улыбка.
– Ну а смысл? – неожиданно вмешался я.
– Что-о-о-о?!! – Нелюбин с Логачевым одновременно посмотрели на меня. Первый с недоумением, второй – с оттенком презрения. Зато Рябов и Акинфиев сохранили олимпийское спокойствие. Очевидно, поняли мои мотивы.
– Изволь объясниться, Дмитрий!!! – хрипло потребовал седой богатырь. – Неужто ты стал… – он замолчал, стиснув зубы.
– Мягкотелым… – досказал за него я. – Нет, дружище, не стал! Просто любая жестокость должна быть оправданной с точки зрения целесообразности. А тут… Гм!.. Наша операция сверхсекретна, в первую очередь от коллег. Значит, о заживо кремированном капитане Козломове никто не узнает… кроме присутствующих. И обычная цель такого рода казни не будет достигнута.
– Прислужников дьявола мы сжигали живьем и в иных ситуациях, – глухо наполнил Нелюбин. (См. «Операция Аутодофе» и «Пленных не брать».)
– Правильно, – кивнул я. – Но… есть «но»! В тех случаях в определенные круги запускались соответствующие слухи, которые оказывали нужное нам воздействие. А сейчас… мы не можем допустить ни малейшей утечки! Поэтому повторяю: в чем смысл?! В наказании ублюдка Козломова?! Но в аду его ждут ужасающие, вечные муки, а нас… на Земле… дополнительная гадость во снах! Ведь все вы (даже железный Васильич) спите отнюдь не как младенцы. Уверен!!!
В потемневших глазах боевых товарищей я прочел полное подтверждение своим последним словам.
– Предлагаешь подарить подонку легкую смерть? – кисло осведомился Логачев.
– Нет! Хочу поджарить его на костре, но… с пользой для дела. (Поможет при захвате лагеря одноразовых!)
– Ничего не понимаю, – потерянно прошептал седой богатырь.
– Вспомни о «говорящих головах», – посоветовал я.
– ?!!
– Вы слышали о «Проэкторе»! – догадался Нелюбин.
– Совершенно верно! – подтвердил я.
«Проэктор» представлял собой новейшую, засекреченную разработку нелюбинских умельцев. Технических подробностей не знаю, но он каким-то образом показывал кино вживую. То есть не на экране, а прямо на местности. Представьте: в поле, в лесу, на крыше, на улице – вдруг возникало трехмерное изображение человека и начинало двигаться, говорить, жестикулировать и т. д. Эффект – потрясающий! Кроме того, изображение можно было увеличить раз в пять. А сам «Проэктор» свободно умещался в кармане. О серийном производстве речи не шло. Всего изготовили четыре или пять экземпляров…
– От кого, если не секрет? – на лбу генерала наметилась суровая морщинка.
– От меня! – рубанул Рябов. – Кстати, идея Дмитрия, без преувеличения, гениальна! Представьте – в лагере вдруг возникает огромный, горящий на костре Козломов и в промежутках между воплями начинает вещать: о преступлениях «А.О.», о судьбе, ожидающей курсантов, и так далее, и тому подобное… Всеобщая паника гарантирована!
– Речь смонтируем на компьютере, не проблема. Словесного материала для текста хватает. Но первичные съемки придется производить с натуры. Причем на медленном огне [53], – заметил Борис Иванович.
– Произведем, – криво усмехнулся я, – вместе с Петром. Он, помнится, хотел именно этого! Да и я… не белоручка…
Глава 12
Нелюбин (резко): Не отвлекайся! Отвечай строго на поставленные вопросы! Итак, где находится лагерь подготовки одноразовых исполнителей из числа бывших уголовников?
Козломов: Они не бывшие. Их вербуют в местах лишения свободы задолго до окончания сроков отсидки. Обещают УДО за выполнение спецзадания. Тем, кому «досрочка» в принципе не светит, – новые документы и большую сумму денег. Официально, завербованных переводят в другую тюрьму или колонию.
Нелюбин: По каким критериям их отбирают? Какие у них сроки? Отвечай по пунктам!
Козломов: Основные критерии отбора – отсутствие православного мировоззрения, жестокость, цинизм, любовь к земным удовольствиям, статьи за насильственные преступления, отсутствие раскаяния за содеянное. Сроки разные: от десяти лет до пожизненного.
Нелюбин: Где именно их готовят?
Козломов: Точно не знаю. То ли в Калужской, то ли в Рязанской, то ли в Тульской области. Я был в лагере всего один раз: летал туда ночью на вертолете с шефом.
Нелюбин: Подо что замаскирован лагерь?
Козломов: Ни подо что.
Нелюбин: Объясни!
Козломов: Он расположен в лесу. С воздуха его не видно. Подступы надежно охраняются сменными караулами из числа курсантов.
Нелюбин: Окрестные жители знают о его существовании?
Козломов: Нет.
Нелюбин: Почему?
Козломов: Три близлежащие деревни поголовно зачищены. По словам полковника Кудряшева, еще до строительства лагеря. Случайные грибники, охотники и рыболовы – уничтожаются. Трупы надежно прячутся. В области распущены слухи о «Гиблом лесу, где водятся черти». Теперь туда мало кто рискует соваться. А отчаянные головы бесследно исчезают. Это хорошо подкрепляет слухи.
Нелюбин: Ваш вертолет садился на опушку?
Козломов: Нет, у кромки леса. Дальше на машине по просеке, примерно пять километров.
Нелюбин: Сколько курсантов в лагере?
Козломов: Около четырехсот.
Нелюбин: Чем лично ты занимался последние годы, кроме исполнения обязанностей шофера и телохранителя. Почему Кудряшев так с тобой откровенничал?
Козломов: Ввиду моих особых заслуг интимного характера.
Нелюбин (с брезгливой гримасой): Конкретизируй!
Козломов: Я похищал для него малолетних девочек-блондинок. Кормил их, присматривал за ними, наказывал плетью за провинности. Мыл под душем и переодевал перед отправкой в спальню шефа. По выходе оттуда оказывал им медицинскую помощь. Прятал трупы умерших.
Нелюбин: Сколько всего девочек было похищено?
Козломов: Тридцать восемь.
Нелюбин: Нашими людьми освобождены десять. Где остальные?
Козломов: Сдохли. Шеф зачастую увлекался.
Нелюбин: А сам ты… «пользовался» девчонками?!
Козломов: Только умирающими. Шеф очень ревниво относился к своему гарему.
Нелюбин (сквозь зубы): Укажи места всех захоронений!
Козломов обстоятельно, подробно перечисляет. Закончив, умолкает и тупо таращится в потолок.
(На этом видеозапись обрывается. – Авт.)
– Нелюдь! Исчадие ада! – обычно непроницаемое лицо Логачева стало воистину страшным. – Умирающих девочек… «пользовал»… скот!.. Борис Иванович, заклинаю вас! Отдайте мне это существо!
– С какой целью? – поинтересовался генерал.
– Откачаю антидодом и сожгу заживо!
Нелюбин задумался. Очевидно, вспомнил собственные слова о «постепенном возрождении добрых средневековых традиций». [52]
– Кремационная печь? – спустя полминуты уточнил он.
– Именно!!!
– Гм… пожалуй, – по губам генерала скользнула хищная улыбка.
– Ну а смысл? – неожиданно вмешался я.
– Что-о-о-о?!! – Нелюбин с Логачевым одновременно посмотрели на меня. Первый с недоумением, второй – с оттенком презрения. Зато Рябов и Акинфиев сохранили олимпийское спокойствие. Очевидно, поняли мои мотивы.
– Изволь объясниться, Дмитрий!!! – хрипло потребовал седой богатырь. – Неужто ты стал… – он замолчал, стиснув зубы.
– Мягкотелым… – досказал за него я. – Нет, дружище, не стал! Просто любая жестокость должна быть оправданной с точки зрения целесообразности. А тут… Гм!.. Наша операция сверхсекретна, в первую очередь от коллег. Значит, о заживо кремированном капитане Козломове никто не узнает… кроме присутствующих. И обычная цель такого рода казни не будет достигнута.
– Прислужников дьявола мы сжигали живьем и в иных ситуациях, – глухо наполнил Нелюбин. (См. «Операция Аутодофе» и «Пленных не брать».)
– Правильно, – кивнул я. – Но… есть «но»! В тех случаях в определенные круги запускались соответствующие слухи, которые оказывали нужное нам воздействие. А сейчас… мы не можем допустить ни малейшей утечки! Поэтому повторяю: в чем смысл?! В наказании ублюдка Козломова?! Но в аду его ждут ужасающие, вечные муки, а нас… на Земле… дополнительная гадость во снах! Ведь все вы (даже железный Васильич) спите отнюдь не как младенцы. Уверен!!!
В потемневших глазах боевых товарищей я прочел полное подтверждение своим последним словам.
– Предлагаешь подарить подонку легкую смерть? – кисло осведомился Логачев.
– Нет! Хочу поджарить его на костре, но… с пользой для дела. (Поможет при захвате лагеря одноразовых!)
– Ничего не понимаю, – потерянно прошептал седой богатырь.
– Вспомни о «говорящих головах», – посоветовал я.
– ?!!
– Вы слышали о «Проэкторе»! – догадался Нелюбин.
– Совершенно верно! – подтвердил я.
«Проэктор» представлял собой новейшую, засекреченную разработку нелюбинских умельцев. Технических подробностей не знаю, но он каким-то образом показывал кино вживую. То есть не на экране, а прямо на местности. Представьте: в поле, в лесу, на крыше, на улице – вдруг возникало трехмерное изображение человека и начинало двигаться, говорить, жестикулировать и т. д. Эффект – потрясающий! Кроме того, изображение можно было увеличить раз в пять. А сам «Проэктор» свободно умещался в кармане. О серийном производстве речи не шло. Всего изготовили четыре или пять экземпляров…
– От кого, если не секрет? – на лбу генерала наметилась суровая морщинка.
– От меня! – рубанул Рябов. – Кстати, идея Дмитрия, без преувеличения, гениальна! Представьте – в лагере вдруг возникает огромный, горящий на костре Козломов и в промежутках между воплями начинает вещать: о преступлениях «А.О.», о судьбе, ожидающей курсантов, и так далее, и тому подобное… Всеобщая паника гарантирована!
– Речь смонтируем на компьютере, не проблема. Словесного материала для текста хватает. Но первичные съемки придется производить с натуры. Причем на медленном огне [53], – заметил Борис Иванович.
– Произведем, – криво усмехнулся я, – вместе с Петром. Он, помнится, хотел именно этого! Да и я… не белоручка…
Глава 12
Тульская область.
Несколько дней спустя
В небе нависли тяжелые, сумрачные тучи, полностью скрывающие собой солнце. Злой западный ветер то налетал, то успокаивался, то опять набрасывался с новой силой. Из «Гиблого леса» не доносилось ни звука. Как будто он действительно был проклят. А впрочем… не мудрено. По самым скромным подсчетам, наши «друзья» из «А.О.» загубили там не менее трех десятков невинных душ. Нечисть издавна любит подобные местечки! Плюс – «зачищенные» деревни. Одна из них зловеще чернела осиротевшими домами метрах в трехстах от леса. Оставшиеся две находились вне поля зрения…
Мысленно поежившись в неуютной, сырой скрадке [54], я сквозь узкую щель вновь посмотрел на пост номер один, расположенный в ста метрах от меня с противоположной стороны просеки. Эти «чайники» маскировались не слишком умело, а о моем смертоносном присутствии даже не подозревали.
Местонахождение лагеря одноразовых вычислили благодаря оперативной работе Филимонова и Горошко, а также опираясь на сведения, полученные от недоброй памяти господина Козломова. Василий с Андреем опросили родственников Канюковского и выяснили – последний год от него приходили письма из Тульской области. Герман сообщал, что переведен в новую колонию облегченного режима и вскоре получит УДО. (Он был приговорен с двадцати пяти годам «строгача» за серию жестоких убийств с целью ограбления.) У Курдяева, осужденного на двадцать лет за тройное убийство при оттягчающих обстоятельствах, родни не оказалось. Однако нашлась «гражданская жена» – содержательница низкопробного борделя, некая Татьяна Федорова. Сия мадам поведала оперативникам аналогичную историю.
Ну а дальше – «Гиблый лес», курсирующие по области слухи, три таинственно опустевшие деревни… В общем, найти лагерь не составило большого труда. По обнаружении оного туда отправили разведгруппу, которая обследовала территорию, пристроила «Проэктор» в кустах возле плаца (прибор приводился в действие дистанционно) и по возвращении начертила подробный план лагеря…
В целях конспирации мы по-прежнему действовали собственными силами, втайне от коллег. Всего в операции приняли участие тринадцать человек: ваш покорный слуга, Логачев, Горошко, Филимонов, Андрей Акинфиев, Протас, Химик, Корень, Лысый, Негр, Барин, Лопата и Кот…
Мы высадились ночью с «вертушки» в семи километрах от «Гиблого леса». Осторожно обследовали окрестности, засекли все пять постов охраны и заслали в лагерь Лопату. Тот вернулся через три часа и приволок с собой престарелого типа в очках, с татуировкой «А.О.» на руке. «Языка» допросили при помощи «сыворотки» в одном из домов «зачищенной» деревеньки. (Но не вышеописанной, а самой удаленной отсюда.) Пленник оказался ни больше ни меньше как комендантом лагеря полковником Подлипайло. И в течение шести минут (пока не сдох от разрыва сердца) выдавал интереснейшую информацию. А именно:
1. Всего к настоящему моменту в «А.О.» осталось семнадцать ветеранов, включая Фараона.
2. В лагере постоянно проживают триста шестьдесят курсантов-уголовников, семь «аовцев»-преподавателей и сам комендант.
3. Грядущим днем ровно в полдень Фараон проведет в лагере селекторное совещание членов «А.О.» для пересмотра нынешней стратегии и выработки новой. Он серьезно обеспокоен первыми неудачами и большими потерями среди ветеранов. (Одноразовые не в счет.) С одиннадцатого марта «А.О.» утратил свыше половины личного состава. А также ряд завербованных в «Структуру-2» сотрудников ФСБ. (Как, например, трех гавриков из в/ч 11303.) Настоящей фамилии Фараона Подлипайло не знал. Зато указал на особую примету – букву «Ф» на раззявленной пасти… (Татуировки, а не самого главаря! – Д.К.)
4. В совещании будут участвовать все члены «А.О.» Трое из них уже прибыли в лагерь. Остальные подъедут в начале двенадцатого. На черном микроавтобусе с эфэсбэшными номерами.
Пленник прилежно описал, какими именно, и… скопытился.
Прикопав труп, мы уточнили план действий и разделились. Пятеро, включая меня, оборудовали скрадки прямо под носом у лохов-караульных. Их надлежало уничтожить сразу после радиопереклички, перед появлением машины с «высочайшими особами». Кот остался караулить съезд с шоссе на единственный проселок, ведущий к «Гиблому лесу». Акинфиев в ближайшей из мертвых деревень готовился к приему раненых. Остальные, с ног до головы увешанные оружием (пулеметы, гранатометы, ПЗРК, огнеметы плюс «валы» и «ПСС»), заняли позиции вблизи лагеря. После уничтожения постов и машины с «аовцами» наша пятерка (плюс Кот) должны были мчаться им на подмогу. Согласно устному приказу Нелюбина и Рябова, лагерь надлежало вычистить полностью, «чтобы ни одна сволочь не ускользнула…»…
– Посты проводят перекличку с машиной и с дежурным по лагерю, – прозвучал в наушнике тихий голос Кота (помимо наблюдения, он осуществлял прослушку вражеских частот. – Д.К.). – Микроавтобус только что съехал с шоссе на дорогу к просеке. Мангуст [55], Протас, приготовьтесь!
– Готов, – шепнул я в закрепленный в углу рта передатчик и впился взглядом в обреченных «чайников».
То же самое проделал Протас. Его скрадка находилась неподалеку от моей, и он держал на прицеле пост номер два, расположенный в тылу у вашего покорного слуги. После их уничтожения мы оба переключались на машину с «аовцами».
– Перекличка завершена, – спустя секунды доложил Кот. – Время подъезда авто к лесу – полторы минуты.
– Фу-ух! – с облегченным выдохом я «вырос» из-под земли и тремя короткими очередями от бедра ликвидировал пост номер один.
Произошедшее явилось для курсантов полной неожиданностью. Они даже среагировать на меня не успели. (Это вам не грибников мочить, урки гребаные! – Д.К.)
Т-р-р… т-р-р… т-р-р… – синхронно сработал Протас.
…Пятнадцать секунд…
«На исходные!» – жестом показал я Логачеву, метнулся к трупам горе-стражей, затащил их за деревья и со всех ног понесся в глубь леса под косым углом к просеке. Согласно оговоренной схеме, я занимал позицию в полукилометре от въезда в «Гиблый лес» справа по ходу движения автомобиля. Протас – в четырехстах пятидесяти метрах слева. Таким образом вражий микроавтобус попадал под перекрестный огонь.
…Минута двадцать секунд…
«Ага! Вот ты, родимая!» – Я запрыгнул с разбега в присмотренную заранее сухую канавку и выхватил из кармана прибор связи:
– Мангуст на месте!
– Протас тоже! – отозвался мой напарник.
Послышался приближающийся шум мотора. Из-за поворота показался черный микроавтобус иностранного производства, чем-то похожий то ли на акулу, то ли на злого дельфина… (Судя по некоторым признакам, не бронированный. – Д.К.)…Зафиксировав взглядом заученные наизусть номера, я плавно нажал спуск. Дальнейшие события заняли всего несколько секунд, однако растянулись в моей памяти как кадры замедленной съемки… Кровь из головы водителя брызжет на ветровое стекло… Шипят пробитые шины… На гладком корпусе «акулы» появляются ряды пулевых отверстий… Из боковых дверей выпрыгивают на ходу два вооруженных «аовца» м медленно оседают на землю, сраженные нашими выстрелами… Потерявшая управление машина виляет, как пьяная… врезается в дерево…
Замедленная съемка кончилась. Вместе с Протасом мы подбежали к автомобилю, заглянули внутрь. Фактически обезглавленный водитель, два «двухсотых» и один умирающий – булькающий кровью из горла, скребущий ногтями обивку кресла.
П-ф-ф! – проконтролировал я его из «ПСС» и бросил Протасу:
– Проверь татуировки, забери документы. Я – к «прыгунам».
Оба выскочивших на ходу были мертвы. Одному снесло свинцом полчерепа, второму разворотило грудь.
Забрав у них документы, я проверил татуировки на руках (раззявленная пасть, аббревиатура «А.О.») и бегом вернулся обратно.
Протас уже завершил свою часть работы.
– Все «аовцы»! – отчеканил он. – Но Фараона среди них нет.
– Ты хорошо проверил?
– Так точно!
– Блин! – вырвалось у меня. – Стало быть, он в лагере. Пл?охи дела! Там будет такая бойня… Ты в курсе! А Фараона велено взять живым!
– Чему быть, того не миновать, – философски заметил чистильщик.
Достав прибор, я связался с Логачевым и коротко изложил ситуацию.
– Подтягивайтесь, – проворчал седой богатырь. – Через минуту начинаем. Вскоре они поймут, что машина с гостями попала в засаду и эффект внезапности – псу под хвост!
– А справитесь? – засомневался я.
– Обижаешь! – фыркнул Васильич и дал отбой.
На просеке показался ровно дышащий Кот с «валом» наизготовку.
– Прибыл для дальнейшего… – по-уставному начал он.
– Обожди! – махнул рукой я, спешно связываясь с Филимоновым, Горошко и Негром.
Первые двое ответили на вызовы сразу и доложили об успешном уничтожении третьего и пятого постов. Негр немного задержался.
– Где тебя нелегкая носит? – рассерженно спросил я, когда парень вышел на связь.
– Извините, Мангуст, – смутился он, – но тут, неподалеку от поста номер четыре, я случайно обнаружил странный гараж с железной плитой в полу. Поднять не смог. Похоже, она отодвигается автоматически… изнутри!
– Что в гараже? – напрягся я.
– Два джипа «Чероки» с полными баками горючего и со спецномерами… Да, кстати, на посту были не только курсанты. У одного убитого я заметил фирменный знак «А.О.» на руке.
– Так-так-так, – задумчиво протянул я, – тэк-тэк-тэк…
В памяти всплыли события февраля две тысячи пятого года…Обаятельный подлец Сем Либерман… американский проект «Голубой революции» в России… лагерь подготовки боевиков в лесном массиве Н-ской области… система самоликвидации… подземный ход с дрезиной… гараж с машинами в конце его… Тогда я, помнится, ухитрился взорвать лагерь, использовав упомянутую систему. И за несколько минут до взрыва смылся оттуда на дрезине, прихватив в качестве трофеев самого Либермана и его подручного – доктора Мориса. А в Контору мы приехали на одной из машин, стоявших в гараже…
– Простите, но мне показалось… – виновато начал Негр.
– Ты молодец! – оборвал я чистильщика. – Под обнаруженным тобой гаражом – подземный тоннель из лагеря. Вскоре оттуда полезет различная нечисть. Слушай приказ: 1. Машины привести в негодность. 2. Занять удобную позицию и взять под прицел выход из гаража. 3. Когда беглецы выйдут наружу, ликвидировать всех без исключения. Понятно? ВСЕХ! Пленных не брать!
– Слушаюсь! – рявкнул логачевец.
– Ты в километре от Негра, – обратился я к майору Горошко, «сидевшему» на той же частоте. – Бегом туда. Повторяю приказ – поголовное уничтожение! Без каких-либо вариантов.
– А как же Фараон? – удивился Андрей. – Его же велено взять живым!
– Вдвоем не справитесь, – угрюмо пояснил я. – Те, кто уйдут через ход – элита отряда «А.О.». Я, Протас и Кот немедленно выдвинемся к гаражу. Фил [56]тоже. Но мы находимся с противоположной стороны леса, в десяти километрах от вас. Фил – примерно в четырех с половиной. Боюсь, опоздаем.
– Приказ понял! – не слишком охотно отозвался Горошко.
«Расшаталась дисциплинка в отделе! Надо подтянуть!» – с досадой подумал я и с третьей попытки связался с Логачевым.
Мощная мембрана донесла до меня рокот крупнокалиберных пулеметов и хищное «щуханье» ПЗРК. Уничтожение учебного центра одноразовых уже шло полным ходом.
– Васильич, в лагерь не заходи!
– Что-о-о?!
– Не заходи в лагерь! А лучше убирайся куда подальше!!!
– Почему?!
– Взлетишь на воздух. Там система самоликвидации, как у Либермана!
– Сведения точные?
– Головой отвечаю!!!
– Понял, спасибо! – в мембране запищали короткие гудки.
Я вновь вызвал по прибору Филимонова, приказал ему бежать к выходу из подземного хода и вместе со своими бойцами помчался туда же. Спустя пятнадцать минут земля под ногами содрогнулась от чудовищного взрыва…
Выдержка из рапорта половника ФСБ Логачева П.В.
генерал-лейтенанту ФСБ Нелюбину Б.И.
Второй экземпляр: генерал-майору ФСБ Рябову В.А.
(Цитируется дословно. – Авт.)
«…Заняв исходные позиции, с которых хорошо просматривалась территория лагеря (очевидно, на деревьях. – Авт.) и единственные ворота, ведущие в него, мы дождались сообщения полковника Корсакова об уничтожении автомобиля с шестью членами отряда «А.О.» и первым делом активировали «привидение» Козломова. На плацу возникла огромная, объятая пламенем фигура этого выродка: корчащаяся, орущая и выкрикивающая известный вам текст о преступлениях «А.О.», об «одноразовости» курсантов, о близкой смерти, об ожидающих их всех адских муках и так далее. В лагере поднялась дикая паника. Внешне он стал напоминать громадный, разворошенный муравейник. Очумевшие от страха курсанты бестолково носились взад-вперед, нечленораздельно вопя. Воспользовавшись сумятицей в стане противника, мы открыли по лагерю прицельный огонь, используя имеющиеся в нашем распоряжении средства… (Перечисляет, какие именно. – Авт.) В результате в первые же минуты мы уничтожили около двухсот человек… Получив новое сообщение полковника Корсакова о системе самоликвидации лагеря, мы создали трехметровую стену пламени у ворот при помощи огнеметов и заранее заложенных в земле капсул с горючим веществом «…». А затем по моей команде начали отходить с исходных позиций… Взрыв прогремел, когда мы удалились более чем на восемьсот метров от лагеря. Поэтому никто из нас не погиб. Все, включая меня, отделались контузиями различной степени тяжести и неопасными для жизни осколочными ранениями, а именно… (Перечисляет, у кого что. – Авт.) Хотелось бы подчеркнуть, что мы смогли выжить только благодаря своевременному предупреждению полковника Корсакова Д.О. о грозящей нам опасности. В противном случае от нас бы мокрого места не осталось…»
Из сообщений СМИ
«…» марта 2008 года в лесном массиве на западе Тульской области произошла авария на ветке магистрального газопровода, повлекшая за собой сильный взрыв газа. Человеческих жертв нет. Благодаря оперативной работе служб МЧС поврежденный участок был быстро восстановлен… Подача газа в населенные пункты и на предприятия возобновлена в кратчайшие сроки, в тот же день… Угрозы экологической безопасности области не существует… В причинах аварии разбирается специальная ведомственная комиссия…»
Выдержка из рапорта полковника ФСБ Корсакова Д.О.
генерал-майору ФСБ Рябову В.А.
Второй экземпляр генерал-лейтенанту ФСБ Нелюбину Б.И.
(Стилистика полностью сохранена. – Авт.)
«…Из-за моей халатности и недальновидности погибли двое сотрудников ФСБ: старший оперуполномоченный вверенного мне отдела майор Горошко Андрей Всеволодович, 1977 года рождения, и боец спецкоманды полковника Логачева П.В. лейтенант Тихомиров Степан Андреевич, 1984 года рождения (боевой псевдоним Негр). А также получил серьезные ранения мой заместитель майор Филимонов Василий Витальевич, 1978 года рождения…
…Отдав приказ вести огонь на поражение по всем выходящим из гаража «аовцам», я не предупредил вверенных мне людей о возможных каверзах со стороны противника. Между тем именно благодаря такой каверзе погибли Горошко с Тихомировым… Когда я с двумя бойцами из команды Логачева (боевые псевдонимы Протас и Кот) прибыл в означенному гаражу, то обнаружил там мертвых Тихомирова, Горошко и израненного Филимонова. Неподалеку валялись восемь трупов «аовцев» с характерными татуировками на руках, но Фараона среди них не оказалось… Тихомиров и Горошко были убиты холодным оружием, а Филимонов получил одну пулю в правое плечо, три в бронежилет и две в ноги из захваченного девятым «аовцем» (судя по всему, Фараоном) пистолета Степана Тихомирова (акт баллистической экспертизы прилагается)… Со слов Филимонова, (успевшего переговорить с умирающим майором Горошко), «аовцы» вышли из гаража, волоча за собой «заложника» в лохмотьях, с мешком на голове, с заломленными за спину руками… Выполняя мой приказ, Горошко и Тихомиров открыли по ним огонь на поражение. Уничтожив «аовцев», ребята бросились на помощь «несчастному пленнику», а тот, не снимая мешка, в котором имелись прорези для глаз, мгновенно убил их чем-то вроде длинной спицы, непонятным образом появившейся у него в руке. Тихомиров получил удар в яремную вену, а Горошко – снизу вверх под бронежилет. Убийца подхватил пистолеты обоих и бросился наутек… Подоспевший Филимонов открыл огонь из «вала» по убегающему по полю вооруженному человеку. (Тот находился уже на расстоянии трехсот с лишним метров и качал на бегу «маятник».) Однако промахнулся, получил пять пуль в ответ и вышел из строя…
…Все вышеописанное произошло за несколько минут до нашего появления. (Точное время установить не удалось.) Приказав Коту заняться раненым майором, я вместе с Протасом попробовал отыскать беглого мерзавца в лесопосадках на противоположной стороне поля, но безрезультатно… Свою вину в случившемся признаю полностью и готов понести любое наказание…
Число. Подпись».
Из разговора генералов Нелюбина и Рябова.
– А знаете, он вовсе не кокетничает, – Нелюбин отложил в сторону рапорт. – Корсаков действительно убежден в том, что виноват дальше некуда. Дескать, «не просчитал все возможные ходы и хитрости противника, не предупредил людей…»
– Дмитрий не ясновидящий! – заметил Рябов. – Хоть и обладает потрясающей интуицией! Кстати, согласно докладным запискам Протаса и Кота, он радировал погибшим дословно следующее: «Ликвидировать всех без исключения. Понятно? ВСЕХ! Пленных не брать!.. Повторяю приказ – поголовное уничтожение!» Значит, что-то почувствовал. А потом, увидав погибших ребят, страшно расстроился. Он всегда очень болезненно переживает гибель подчиненных и винит в ней в первую очередь самого себя.
– Все бы командиры так, – проворчал Борис Иванович и спросил: – Что показало медицинское обследование Корсакова?
– В целом здоров, психика в порядке, адекватен, но… сильнейший нервный стресс! Надо дать ему длительный отпуск.
– Согласен! Пусть проветрится, отдохнет… Лишь бы не уперся, как в прошлый раз!.. (См. «Инквизитор».)
– Не упрется, – улыбнулся Рябов. – Я уже беседовал с ним.
– Ну и?
– Готов ехать куда прикажут и, по его выражению, «проедать отпускные столько времени, сколько начальство захочет»… Только он просит еще несколько дней для завершения ряда неотложных дел.
– Каких, если не секрет?
– Дмитрий ездит по монастырям: по городским и ближайших к Н-ску областей. Для чего – я не спрашивал. Неудобно, знаете ли…
Пару минут генералы молчали.
Несколько дней спустя
В небе нависли тяжелые, сумрачные тучи, полностью скрывающие собой солнце. Злой западный ветер то налетал, то успокаивался, то опять набрасывался с новой силой. Из «Гиблого леса» не доносилось ни звука. Как будто он действительно был проклят. А впрочем… не мудрено. По самым скромным подсчетам, наши «друзья» из «А.О.» загубили там не менее трех десятков невинных душ. Нечисть издавна любит подобные местечки! Плюс – «зачищенные» деревни. Одна из них зловеще чернела осиротевшими домами метрах в трехстах от леса. Оставшиеся две находились вне поля зрения…
Мысленно поежившись в неуютной, сырой скрадке [54], я сквозь узкую щель вновь посмотрел на пост номер один, расположенный в ста метрах от меня с противоположной стороны просеки. Эти «чайники» маскировались не слишком умело, а о моем смертоносном присутствии даже не подозревали.
Местонахождение лагеря одноразовых вычислили благодаря оперативной работе Филимонова и Горошко, а также опираясь на сведения, полученные от недоброй памяти господина Козломова. Василий с Андреем опросили родственников Канюковского и выяснили – последний год от него приходили письма из Тульской области. Герман сообщал, что переведен в новую колонию облегченного режима и вскоре получит УДО. (Он был приговорен с двадцати пяти годам «строгача» за серию жестоких убийств с целью ограбления.) У Курдяева, осужденного на двадцать лет за тройное убийство при оттягчающих обстоятельствах, родни не оказалось. Однако нашлась «гражданская жена» – содержательница низкопробного борделя, некая Татьяна Федорова. Сия мадам поведала оперативникам аналогичную историю.
Ну а дальше – «Гиблый лес», курсирующие по области слухи, три таинственно опустевшие деревни… В общем, найти лагерь не составило большого труда. По обнаружении оного туда отправили разведгруппу, которая обследовала территорию, пристроила «Проэктор» в кустах возле плаца (прибор приводился в действие дистанционно) и по возвращении начертила подробный план лагеря…
В целях конспирации мы по-прежнему действовали собственными силами, втайне от коллег. Всего в операции приняли участие тринадцать человек: ваш покорный слуга, Логачев, Горошко, Филимонов, Андрей Акинфиев, Протас, Химик, Корень, Лысый, Негр, Барин, Лопата и Кот…
Мы высадились ночью с «вертушки» в семи километрах от «Гиблого леса». Осторожно обследовали окрестности, засекли все пять постов охраны и заслали в лагерь Лопату. Тот вернулся через три часа и приволок с собой престарелого типа в очках, с татуировкой «А.О.» на руке. «Языка» допросили при помощи «сыворотки» в одном из домов «зачищенной» деревеньки. (Но не вышеописанной, а самой удаленной отсюда.) Пленник оказался ни больше ни меньше как комендантом лагеря полковником Подлипайло. И в течение шести минут (пока не сдох от разрыва сердца) выдавал интереснейшую информацию. А именно:
1. Всего к настоящему моменту в «А.О.» осталось семнадцать ветеранов, включая Фараона.
2. В лагере постоянно проживают триста шестьдесят курсантов-уголовников, семь «аовцев»-преподавателей и сам комендант.
3. Грядущим днем ровно в полдень Фараон проведет в лагере селекторное совещание членов «А.О.» для пересмотра нынешней стратегии и выработки новой. Он серьезно обеспокоен первыми неудачами и большими потерями среди ветеранов. (Одноразовые не в счет.) С одиннадцатого марта «А.О.» утратил свыше половины личного состава. А также ряд завербованных в «Структуру-2» сотрудников ФСБ. (Как, например, трех гавриков из в/ч 11303.) Настоящей фамилии Фараона Подлипайло не знал. Зато указал на особую примету – букву «Ф» на раззявленной пасти… (Татуировки, а не самого главаря! – Д.К.)
4. В совещании будут участвовать все члены «А.О.» Трое из них уже прибыли в лагерь. Остальные подъедут в начале двенадцатого. На черном микроавтобусе с эфэсбэшными номерами.
Пленник прилежно описал, какими именно, и… скопытился.
Прикопав труп, мы уточнили план действий и разделились. Пятеро, включая меня, оборудовали скрадки прямо под носом у лохов-караульных. Их надлежало уничтожить сразу после радиопереклички, перед появлением машины с «высочайшими особами». Кот остался караулить съезд с шоссе на единственный проселок, ведущий к «Гиблому лесу». Акинфиев в ближайшей из мертвых деревень готовился к приему раненых. Остальные, с ног до головы увешанные оружием (пулеметы, гранатометы, ПЗРК, огнеметы плюс «валы» и «ПСС»), заняли позиции вблизи лагеря. После уничтожения постов и машины с «аовцами» наша пятерка (плюс Кот) должны были мчаться им на подмогу. Согласно устному приказу Нелюбина и Рябова, лагерь надлежало вычистить полностью, «чтобы ни одна сволочь не ускользнула…»…
– Посты проводят перекличку с машиной и с дежурным по лагерю, – прозвучал в наушнике тихий голос Кота (помимо наблюдения, он осуществлял прослушку вражеских частот. – Д.К.). – Микроавтобус только что съехал с шоссе на дорогу к просеке. Мангуст [55], Протас, приготовьтесь!
– Готов, – шепнул я в закрепленный в углу рта передатчик и впился взглядом в обреченных «чайников».
То же самое проделал Протас. Его скрадка находилась неподалеку от моей, и он держал на прицеле пост номер два, расположенный в тылу у вашего покорного слуги. После их уничтожения мы оба переключались на машину с «аовцами».
– Перекличка завершена, – спустя секунды доложил Кот. – Время подъезда авто к лесу – полторы минуты.
– Фу-ух! – с облегченным выдохом я «вырос» из-под земли и тремя короткими очередями от бедра ликвидировал пост номер один.
Произошедшее явилось для курсантов полной неожиданностью. Они даже среагировать на меня не успели. (Это вам не грибников мочить, урки гребаные! – Д.К.)
Т-р-р… т-р-р… т-р-р… – синхронно сработал Протас.
…Пятнадцать секунд…
«На исходные!» – жестом показал я Логачеву, метнулся к трупам горе-стражей, затащил их за деревья и со всех ног понесся в глубь леса под косым углом к просеке. Согласно оговоренной схеме, я занимал позицию в полукилометре от въезда в «Гиблый лес» справа по ходу движения автомобиля. Протас – в четырехстах пятидесяти метрах слева. Таким образом вражий микроавтобус попадал под перекрестный огонь.
…Минута двадцать секунд…
«Ага! Вот ты, родимая!» – Я запрыгнул с разбега в присмотренную заранее сухую канавку и выхватил из кармана прибор связи:
– Мангуст на месте!
– Протас тоже! – отозвался мой напарник.
Послышался приближающийся шум мотора. Из-за поворота показался черный микроавтобус иностранного производства, чем-то похожий то ли на акулу, то ли на злого дельфина… (Судя по некоторым признакам, не бронированный. – Д.К.)…Зафиксировав взглядом заученные наизусть номера, я плавно нажал спуск. Дальнейшие события заняли всего несколько секунд, однако растянулись в моей памяти как кадры замедленной съемки… Кровь из головы водителя брызжет на ветровое стекло… Шипят пробитые шины… На гладком корпусе «акулы» появляются ряды пулевых отверстий… Из боковых дверей выпрыгивают на ходу два вооруженных «аовца» м медленно оседают на землю, сраженные нашими выстрелами… Потерявшая управление машина виляет, как пьяная… врезается в дерево…
Замедленная съемка кончилась. Вместе с Протасом мы подбежали к автомобилю, заглянули внутрь. Фактически обезглавленный водитель, два «двухсотых» и один умирающий – булькающий кровью из горла, скребущий ногтями обивку кресла.
П-ф-ф! – проконтролировал я его из «ПСС» и бросил Протасу:
– Проверь татуировки, забери документы. Я – к «прыгунам».
Оба выскочивших на ходу были мертвы. Одному снесло свинцом полчерепа, второму разворотило грудь.
Забрав у них документы, я проверил татуировки на руках (раззявленная пасть, аббревиатура «А.О.») и бегом вернулся обратно.
Протас уже завершил свою часть работы.
– Все «аовцы»! – отчеканил он. – Но Фараона среди них нет.
– Ты хорошо проверил?
– Так точно!
– Блин! – вырвалось у меня. – Стало быть, он в лагере. Пл?охи дела! Там будет такая бойня… Ты в курсе! А Фараона велено взять живым!
– Чему быть, того не миновать, – философски заметил чистильщик.
Достав прибор, я связался с Логачевым и коротко изложил ситуацию.
– Подтягивайтесь, – проворчал седой богатырь. – Через минуту начинаем. Вскоре они поймут, что машина с гостями попала в засаду и эффект внезапности – псу под хвост!
– А справитесь? – засомневался я.
– Обижаешь! – фыркнул Васильич и дал отбой.
На просеке показался ровно дышащий Кот с «валом» наизготовку.
– Прибыл для дальнейшего… – по-уставному начал он.
– Обожди! – махнул рукой я, спешно связываясь с Филимоновым, Горошко и Негром.
Первые двое ответили на вызовы сразу и доложили об успешном уничтожении третьего и пятого постов. Негр немного задержался.
– Где тебя нелегкая носит? – рассерженно спросил я, когда парень вышел на связь.
– Извините, Мангуст, – смутился он, – но тут, неподалеку от поста номер четыре, я случайно обнаружил странный гараж с железной плитой в полу. Поднять не смог. Похоже, она отодвигается автоматически… изнутри!
– Что в гараже? – напрягся я.
– Два джипа «Чероки» с полными баками горючего и со спецномерами… Да, кстати, на посту были не только курсанты. У одного убитого я заметил фирменный знак «А.О.» на руке.
– Так-так-так, – задумчиво протянул я, – тэк-тэк-тэк…
В памяти всплыли события февраля две тысячи пятого года…Обаятельный подлец Сем Либерман… американский проект «Голубой революции» в России… лагерь подготовки боевиков в лесном массиве Н-ской области… система самоликвидации… подземный ход с дрезиной… гараж с машинами в конце его… Тогда я, помнится, ухитрился взорвать лагерь, использовав упомянутую систему. И за несколько минут до взрыва смылся оттуда на дрезине, прихватив в качестве трофеев самого Либермана и его подручного – доктора Мориса. А в Контору мы приехали на одной из машин, стоявших в гараже…
– Простите, но мне показалось… – виновато начал Негр.
– Ты молодец! – оборвал я чистильщика. – Под обнаруженным тобой гаражом – подземный тоннель из лагеря. Вскоре оттуда полезет различная нечисть. Слушай приказ: 1. Машины привести в негодность. 2. Занять удобную позицию и взять под прицел выход из гаража. 3. Когда беглецы выйдут наружу, ликвидировать всех без исключения. Понятно? ВСЕХ! Пленных не брать!
– Слушаюсь! – рявкнул логачевец.
– Ты в километре от Негра, – обратился я к майору Горошко, «сидевшему» на той же частоте. – Бегом туда. Повторяю приказ – поголовное уничтожение! Без каких-либо вариантов.
– А как же Фараон? – удивился Андрей. – Его же велено взять живым!
– Вдвоем не справитесь, – угрюмо пояснил я. – Те, кто уйдут через ход – элита отряда «А.О.». Я, Протас и Кот немедленно выдвинемся к гаражу. Фил [56]тоже. Но мы находимся с противоположной стороны леса, в десяти километрах от вас. Фил – примерно в четырех с половиной. Боюсь, опоздаем.
– Приказ понял! – не слишком охотно отозвался Горошко.
«Расшаталась дисциплинка в отделе! Надо подтянуть!» – с досадой подумал я и с третьей попытки связался с Логачевым.
Мощная мембрана донесла до меня рокот крупнокалиберных пулеметов и хищное «щуханье» ПЗРК. Уничтожение учебного центра одноразовых уже шло полным ходом.
– Васильич, в лагерь не заходи!
– Что-о-о?!
– Не заходи в лагерь! А лучше убирайся куда подальше!!!
– Почему?!
– Взлетишь на воздух. Там система самоликвидации, как у Либермана!
– Сведения точные?
– Головой отвечаю!!!
– Понял, спасибо! – в мембране запищали короткие гудки.
Я вновь вызвал по прибору Филимонова, приказал ему бежать к выходу из подземного хода и вместе со своими бойцами помчался туда же. Спустя пятнадцать минут земля под ногами содрогнулась от чудовищного взрыва…
Выдержка из рапорта половника ФСБ Логачева П.В.
генерал-лейтенанту ФСБ Нелюбину Б.И.
Второй экземпляр: генерал-майору ФСБ Рябову В.А.
(Цитируется дословно. – Авт.)
«…Заняв исходные позиции, с которых хорошо просматривалась территория лагеря (очевидно, на деревьях. – Авт.) и единственные ворота, ведущие в него, мы дождались сообщения полковника Корсакова об уничтожении автомобиля с шестью членами отряда «А.О.» и первым делом активировали «привидение» Козломова. На плацу возникла огромная, объятая пламенем фигура этого выродка: корчащаяся, орущая и выкрикивающая известный вам текст о преступлениях «А.О.», об «одноразовости» курсантов, о близкой смерти, об ожидающих их всех адских муках и так далее. В лагере поднялась дикая паника. Внешне он стал напоминать громадный, разворошенный муравейник. Очумевшие от страха курсанты бестолково носились взад-вперед, нечленораздельно вопя. Воспользовавшись сумятицей в стане противника, мы открыли по лагерю прицельный огонь, используя имеющиеся в нашем распоряжении средства… (Перечисляет, какие именно. – Авт.) В результате в первые же минуты мы уничтожили около двухсот человек… Получив новое сообщение полковника Корсакова о системе самоликвидации лагеря, мы создали трехметровую стену пламени у ворот при помощи огнеметов и заранее заложенных в земле капсул с горючим веществом «…». А затем по моей команде начали отходить с исходных позиций… Взрыв прогремел, когда мы удалились более чем на восемьсот метров от лагеря. Поэтому никто из нас не погиб. Все, включая меня, отделались контузиями различной степени тяжести и неопасными для жизни осколочными ранениями, а именно… (Перечисляет, у кого что. – Авт.) Хотелось бы подчеркнуть, что мы смогли выжить только благодаря своевременному предупреждению полковника Корсакова Д.О. о грозящей нам опасности. В противном случае от нас бы мокрого места не осталось…»
Из сообщений СМИ
«…» марта 2008 года в лесном массиве на западе Тульской области произошла авария на ветке магистрального газопровода, повлекшая за собой сильный взрыв газа. Человеческих жертв нет. Благодаря оперативной работе служб МЧС поврежденный участок был быстро восстановлен… Подача газа в населенные пункты и на предприятия возобновлена в кратчайшие сроки, в тот же день… Угрозы экологической безопасности области не существует… В причинах аварии разбирается специальная ведомственная комиссия…»
Выдержка из рапорта полковника ФСБ Корсакова Д.О.
генерал-майору ФСБ Рябову В.А.
Второй экземпляр генерал-лейтенанту ФСБ Нелюбину Б.И.
(Стилистика полностью сохранена. – Авт.)
«…Из-за моей халатности и недальновидности погибли двое сотрудников ФСБ: старший оперуполномоченный вверенного мне отдела майор Горошко Андрей Всеволодович, 1977 года рождения, и боец спецкоманды полковника Логачева П.В. лейтенант Тихомиров Степан Андреевич, 1984 года рождения (боевой псевдоним Негр). А также получил серьезные ранения мой заместитель майор Филимонов Василий Витальевич, 1978 года рождения…
…Отдав приказ вести огонь на поражение по всем выходящим из гаража «аовцам», я не предупредил вверенных мне людей о возможных каверзах со стороны противника. Между тем именно благодаря такой каверзе погибли Горошко с Тихомировым… Когда я с двумя бойцами из команды Логачева (боевые псевдонимы Протас и Кот) прибыл в означенному гаражу, то обнаружил там мертвых Тихомирова, Горошко и израненного Филимонова. Неподалеку валялись восемь трупов «аовцев» с характерными татуировками на руках, но Фараона среди них не оказалось… Тихомиров и Горошко были убиты холодным оружием, а Филимонов получил одну пулю в правое плечо, три в бронежилет и две в ноги из захваченного девятым «аовцем» (судя по всему, Фараоном) пистолета Степана Тихомирова (акт баллистической экспертизы прилагается)… Со слов Филимонова, (успевшего переговорить с умирающим майором Горошко), «аовцы» вышли из гаража, волоча за собой «заложника» в лохмотьях, с мешком на голове, с заломленными за спину руками… Выполняя мой приказ, Горошко и Тихомиров открыли по ним огонь на поражение. Уничтожив «аовцев», ребята бросились на помощь «несчастному пленнику», а тот, не снимая мешка, в котором имелись прорези для глаз, мгновенно убил их чем-то вроде длинной спицы, непонятным образом появившейся у него в руке. Тихомиров получил удар в яремную вену, а Горошко – снизу вверх под бронежилет. Убийца подхватил пистолеты обоих и бросился наутек… Подоспевший Филимонов открыл огонь из «вала» по убегающему по полю вооруженному человеку. (Тот находился уже на расстоянии трехсот с лишним метров и качал на бегу «маятник».) Однако промахнулся, получил пять пуль в ответ и вышел из строя…
…Все вышеописанное произошло за несколько минут до нашего появления. (Точное время установить не удалось.) Приказав Коту заняться раненым майором, я вместе с Протасом попробовал отыскать беглого мерзавца в лесопосадках на противоположной стороне поля, но безрезультатно… Свою вину в случившемся признаю полностью и готов понести любое наказание…
Число. Подпись».
Из разговора генералов Нелюбина и Рябова.
– А знаете, он вовсе не кокетничает, – Нелюбин отложил в сторону рапорт. – Корсаков действительно убежден в том, что виноват дальше некуда. Дескать, «не просчитал все возможные ходы и хитрости противника, не предупредил людей…»
– Дмитрий не ясновидящий! – заметил Рябов. – Хоть и обладает потрясающей интуицией! Кстати, согласно докладным запискам Протаса и Кота, он радировал погибшим дословно следующее: «Ликвидировать всех без исключения. Понятно? ВСЕХ! Пленных не брать!.. Повторяю приказ – поголовное уничтожение!» Значит, что-то почувствовал. А потом, увидав погибших ребят, страшно расстроился. Он всегда очень болезненно переживает гибель подчиненных и винит в ней в первую очередь самого себя.
– Все бы командиры так, – проворчал Борис Иванович и спросил: – Что показало медицинское обследование Корсакова?
– В целом здоров, психика в порядке, адекватен, но… сильнейший нервный стресс! Надо дать ему длительный отпуск.
– Согласен! Пусть проветрится, отдохнет… Лишь бы не уперся, как в прошлый раз!.. (См. «Инквизитор».)
– Не упрется, – улыбнулся Рябов. – Я уже беседовал с ним.
– Ну и?
– Готов ехать куда прикажут и, по его выражению, «проедать отпускные столько времени, сколько начальство захочет»… Только он просит еще несколько дней для завершения ряда неотложных дел.
– Каких, если не секрет?
– Дмитрий ездит по монастырям: по городским и ближайших к Н-ску областей. Для чего – я не спрашивал. Неудобно, знаете ли…
Пару минут генералы молчали.