Страница:
– Быстрее закругляемся, – с трудом выдавил Мирон, и они поспешно, стараясь не смотреть в мертвые глаза, запихали тело в багажник.
У ворот кладбища терпеливо дожидался могильщик Федя, уже получивший положенный гонорар от Савицкого и принявший по этому случаю полторы бутылки. По причине опьянения предстоящее соучастие в убийстве не казалось ему чем-то пугающим, напротив, Федя ощущал себя крутым чуваком. «Мы с Савой друзья», – горделиво заявлял он приятелям-собутыльникам, однако на чем зиждется эта дружба, благоразумно помалкивал.
Титул «Савиного друга» сильно укрепил его позиции среди кладбищенской братии. Федю начали уважать, побаиваться. Охотно верили в долг, если он проигрывал в карты. Услышав о предстоящем очередном сокрытии трупа, могильщик сперва испугался, но выпитая водка придала храбрости, отмела начисто все сомнения. «Подумаешь, большое дело жмура спрятать», – мысленно хорохорился он. Риска никакого. Даже если менты что-либо пронюхают, не станут же они вскрывать подряд все могилы, тем более такую, как в этот раз. Сегодняшнему покойнику выпала высокая честь гнить в одной яме вместе с генерал-майором МВД Алексеем Петровичем Фетисовым, скончавшимся в результате кровоизлияния в мозг. Представив, как менты вытряхивают из могилы гроб своего бывшего начальника, дабы проверить, нет ли там еще кого, Федя залился тихим смехом.
Наконец послышался шум мотора и прямо напротив ворот затормозила знакомая машина.
– Садись рядом, – выглянув из переднего окошка, хмуро пригласил Мирон, – показывай дорогу! В центральном районе? Ведь здесь никого не хоронят!
Но, выслушав игривый рассказ подвыпившего Феди, почему-то не засмеялся. Остальные двое парней тоже хранили угрюмое молчание. Наконец прибыли на место. Центр города мертвецов, как и подобает центру, производил внушительное впечатление. Полированные глыбы гранита и мрамора с золотыми надписями, выбитыми в камне портретами хозяев могил. Кое-где встречались статуэтки, иногда вполроста, иногда в полный. Особенно поражал своими габаритами навеки запечатленный в бронзе двухметровый Альберт Вахтангович Мамаладзе – в прошлой земной жизни начальник овощебазы. Дорожки были аккуратно присыпаны гравием, все вокруг ухожено и благопристойно. Преуспевающий бизнесмен Вадим Кобылкин даже после страшной насильственной смерти ухитрился втиснуться на кладбище в привилегированное местечко. Правда, контрабандой и инкогнито, но все-таки!
– Давайте быстрее, – тихо сказал Мирон, вылезая из машины. Дико оскаленное лицо удавленника заставило побледнеть даже веселого пьяного Федю. Торопливо сделав свое дело, бандиты уехали. Ушел и могильщик. Лишь вырытая могила одиноко зияла в кладбищенской ночи.
На следующий день возле нее снова появились люди. Играл оркестр, произносились торжественные речи, давались клятвы продолжить беспощадную борьбу с преступностью, которую, не жалея сил, вел безвременно почивший Алексей Петрович. Наконец церемония закончилась. Гроб с телом генерал-майора МВД и огромная груда живых цветов поверх могильного холмика навеки скрыли от правоохранительных органов труп бизнесмена Вадима Кобылкина, задушенного ночью на свалке по приказу главаря преступной группировки.
Глава тринадцатая
Глава четырнадцатая
У ворот кладбища терпеливо дожидался могильщик Федя, уже получивший положенный гонорар от Савицкого и принявший по этому случаю полторы бутылки. По причине опьянения предстоящее соучастие в убийстве не казалось ему чем-то пугающим, напротив, Федя ощущал себя крутым чуваком. «Мы с Савой друзья», – горделиво заявлял он приятелям-собутыльникам, однако на чем зиждется эта дружба, благоразумно помалкивал.
Титул «Савиного друга» сильно укрепил его позиции среди кладбищенской братии. Федю начали уважать, побаиваться. Охотно верили в долг, если он проигрывал в карты. Услышав о предстоящем очередном сокрытии трупа, могильщик сперва испугался, но выпитая водка придала храбрости, отмела начисто все сомнения. «Подумаешь, большое дело жмура спрятать», – мысленно хорохорился он. Риска никакого. Даже если менты что-либо пронюхают, не станут же они вскрывать подряд все могилы, тем более такую, как в этот раз. Сегодняшнему покойнику выпала высокая честь гнить в одной яме вместе с генерал-майором МВД Алексеем Петровичем Фетисовым, скончавшимся в результате кровоизлияния в мозг. Представив, как менты вытряхивают из могилы гроб своего бывшего начальника, дабы проверить, нет ли там еще кого, Федя залился тихим смехом.
Наконец послышался шум мотора и прямо напротив ворот затормозила знакомая машина.
– Садись рядом, – выглянув из переднего окошка, хмуро пригласил Мирон, – показывай дорогу! В центральном районе? Ведь здесь никого не хоронят!
Но, выслушав игривый рассказ подвыпившего Феди, почему-то не засмеялся. Остальные двое парней тоже хранили угрюмое молчание. Наконец прибыли на место. Центр города мертвецов, как и подобает центру, производил внушительное впечатление. Полированные глыбы гранита и мрамора с золотыми надписями, выбитыми в камне портретами хозяев могил. Кое-где встречались статуэтки, иногда вполроста, иногда в полный. Особенно поражал своими габаритами навеки запечатленный в бронзе двухметровый Альберт Вахтангович Мамаладзе – в прошлой земной жизни начальник овощебазы. Дорожки были аккуратно присыпаны гравием, все вокруг ухожено и благопристойно. Преуспевающий бизнесмен Вадим Кобылкин даже после страшной насильственной смерти ухитрился втиснуться на кладбище в привилегированное местечко. Правда, контрабандой и инкогнито, но все-таки!
– Давайте быстрее, – тихо сказал Мирон, вылезая из машины. Дико оскаленное лицо удавленника заставило побледнеть даже веселого пьяного Федю. Торопливо сделав свое дело, бандиты уехали. Ушел и могильщик. Лишь вырытая могила одиноко зияла в кладбищенской ночи.
На следующий день возле нее снова появились люди. Играл оркестр, произносились торжественные речи, давались клятвы продолжить беспощадную борьбу с преступностью, которую, не жалея сил, вел безвременно почивший Алексей Петрович. Наконец церемония закончилась. Гроб с телом генерал-майора МВД и огромная груда живых цветов поверх могильного холмика навеки скрыли от правоохранительных органов труп бизнесмена Вадима Кобылкина, задушенного ночью на свалке по приказу главаря преступной группировки.
Глава тринадцатая
Зима подкралась неожиданно, в самом конце ноября. Еще вчера моросил противный мелкий дождик, улицы Н-ска утопали в грязи, а прохожие, чертыхаясь, проваливались в лужи. Сегодня же все выглядело иначе. Ударивший ночью мороз высушил слякоть. Густой снег спрятал под пушистыми, искрящимися хлопьями безобразную наготу поздней осени. Во дворах резвились дети, со смехом перебрасываясь снежками. Солнце также не обидело город, щедро залив его своими лучами. Они проникали и в просторную светлую комнату, обставленную элегантной импортной мебелью, где в мягких креслах, обитых натуральной кожей с серебряным тиснением, расположились двое мужчин. Между ними стоял небольшой полированный столик с двумя рюмками, фруктами в фарфоровом блюде и почти нетронутой бутылкой армянского коньяка. Мужчины беседовали. Один из них производил впечатление доброго старого дедушки: седой пушок, обрамлявший блестящую лысину, румяное улыбчивое лицо, мягкое брюшко, оттягивающее фланелевую рубашку. Старичок неторопливо поглаживал сибирского котенка, мурлычащего у него на коленях. Казалось, сейчас прибегут из школы румяные от мороза внуки, дедушка одарит их мудрой, ласковой улыбкой и начнет рассказывать хорошие веселые сказки. Усомниться в этом можно было, лишь заглянув в его холодные жесткие глаза, пронизывающие смертным холодом любого, кто попадет в их прицел. Не было у дедушки внуков, а сказки он знал только страшные, да и не сказки это вовсе были. Безобидного старичка, по паспорту Андрея Федоровича Филиппова, в преступном мире города Н-ска знали как «вора в законе» по кличке Филин. Его слушались, боялись, уважали, но, пожалуй, больше всего все-таки боялись. Филин не знал жалости, и становиться у него на дороге было крайне опасно. Те, кто не нравился «доброму дедушке», бесследно исчезали. Иногда, спустя долгое время, их разложившиеся трупы находили где-нибудь в глухом лесу или в канализации, чаще не находили вовсе.
Вторым собеседником являлся известный нам Алексей Кадиев. В настоящий момент он был смертельно бледен, непрерывно потел и нервно мял в руке незажженную сигарету. Последнее время дела Кадия складывались на редкость плохо, если не сказать отвратительно. Почти все ядро банды было выбито, большинство молодых боевиков разбежалось. Почуявшие его слабость подопечные коммерсанты наглели, открыто отказывались платить. Кадиев каждую неделю менял квартиры, старался реже появляться на улице, но, несмотря на все предпринимаемые меры предосторожности, чувствовал, как упорно приближается смерть. В любую минуту его могли настигнуть ребята Савицкого, перерезать горло, вогнать пулю в лоб. Безжалостный, безразличный к чужой жизни, Кадий свою собственную шкуру очень ценил. Мысль о неизбежной скорой гибели приводила Алексея в содрогание.
Именно поэтому он явился сегодня к Филину, надеясь, что тот поможет выпутаться из создавшейся ситуации. Откровенно говоря, надежда была весьма зыбкой, поскольку Филина с Кадием ничего особенного не связывало, просто Алексей исполнил как-то в лагере пару его поручений: передал на волю письмо да опетушил оборзевшего фраера. Даже адрес Филина он узнал случайно, через десятые руки договорился о встрече. Однако другого выхода у Кадиева не было.
– Да, Лешка, плохо вы себя ведете, – ласково говорил Алексей Федорович, щурясь от солнца. – Такую бучу в городе учинили, столько крови пролили, милицию вконец обозлили! В наше время так не делалось. Люди тихо жили, культурно работали, не высовывались. Нынешняя молодежь совсем распустилась. Чуть что, хватают автоматы и давай палить во все стороны. Нет, чтобы аккуратненько, ножичком да в бочку с цементом.
– Все начал Савицкий, – попробовал оправдаться Кадиев.
– Глохни, падло, – процедил сквозь зубы Филин. В глазах его полыхнуло холодное пламя, но губы продолжали по-прежнему улыбаться. – Резню начал ты, думаешь, мне неизвестны детали?! Конечно, Сава неправильно поступил, допустил беспредел, нужно было вызвать его на разбор, но какое право имел ты начинать войну без разрешения воровской сходки?
«Старый дурак, – мысленно выругался Кадиев. – Живет вчерашним днем: «по понятиям». Конечно, они еще действуют на зоне, но на воле теперь совсем другое. Чихать хотел Савицкий на ваш «разбор» да на вашу «сходку». Воровские «толковища» уходят в прошлое. Сейчас решающим аргументом является автоматная очередь. «Вор, вор» – подумаешь какая птица! Заряд картечи в брюхо, и нет «вора». Именно так поступил я с теми, из моего родного города!»
Однако он не стал высказывать вслух эти крамольные мысли, напротив – изобразил на лице почтительно-виноватое выражение.
Филин смягчился.
– Ладно, что сделано, того не воротишь, – продолжил он более миролюбиво. – Но резню пора прекращать! Глянь, что творится вокруг?! Менты вконец озверели. И все из-за таких мудаков, как вы. Есть мнение – наказать вас обоих, чтоб другим неповадно было, и в первую очередь тебя! Вася, Петя, зайдите сюда, – умильным голосом позвал старичок.
В комнату ввалились два здоровенных уголовника, о присутствии которых в квартире Алексей до сих пор не подозревал. Тело его начала колотить мелкая дрожь, в глазах потемнело, комната закачалась, как во время шторма.
– Вот думаю я, – говорил тем временем Филин, по-прежнему улыбаясь и поглаживая котенка. – Что лучше сделать с тобой, Леша? Опетушить или завалить?!
Кадий подавленно молчал. Оправдываться, просить пощады не имело смысла.
Холодные глаза старика внимательно наблюдали за ним. Андрей Федорович не был таким дураком, как считал Кадиев. Он прекрасно понимал теперешнюю обстановку, видел, что рушатся на глазах воровские традиции, звереет молодежь, остановить которую нет никакой реальной возможности, падает авторитет воров в законе. Хуже того – сами «воры», расплодившиеся последнее время в несметном количестве, мельчают, наглым образом игнорируют «понятия». Чего же в таком случае ждать от остальных? Можно, конечно, замочить этого приблатненного щенка, но толку?! К тому же, если мочить – то и Славу тоже. Проблема сложная, поди доберись до него! Быть может, Филин, будь помоложе, и мог бы справиться с подобной задачей, но он стар, болен, выдохся! А те два быка, которые стоят у дверей и сально усмехаются, искренне веря, что действительно будут петушить Кадиева?! Куда им! У Савицкого до зубов вооруженная мощная закаленная банда; у этих – блатной понт да шкуры в наколках. Однако резню прекратить необходимо! Они мешают всем, власти словно обезумели. Того гляди, сделают как при Сталине: похватают разом всех «воров» и к стенке. Мол, без них спокойнее будет! Филин принял решение. Придется помирить обоих идиотов, небось Савицкий тоже устал от войны. Это укрепит престиж «воров» и его, Филина, собственный авторитет.
– Боишься, Леша? – усмешливо спросил он, когда перепуганный Кадиев окончательно «дозрел». – Правильно, старших нужно уважать. Ладно, успокойся, я дам тебе шанс. Ты встретишься с Савой, предложишь мир. Поскольку кашу заварил ты – выплатишь денежную компенсацию...
– Он не станет меня слушать, – проскулил Кадиев. – Пристрелит как собаку!
– Не пристрелит. Мы его предупредим, переговоры пойдут через меня, я стану гарантом вашей взаимной безопасности. Усвоил?
– Хорошо, сделаю, как ты сказал, – послушно ответил Кадий. – Только пусть встреча состоит на моей территории, в автосервисе на Павловском шоссе.
– Как хочешь, – равнодушно пожал плечами Филин, – место роли не играет, теперь выпей на посошок да иди. Устал я сегодня, отдохнуть хочу.
Выйдя из подъезда, Кадиев поскользнулся на обледенелом крыльце и яростно выругался. Сейчас его раздражало все вокруг: отвратительное солнце, отвратительные заснеженные деревья, отвратительно визжащие молокососы! С огромным удовольствием Алексей кого-нибудь бы убил. Мириться с Савицким, который ткнул его мордой в грязь, признать свое поражение! Кадиев заскрипел зубами. Заметив его озверелое лицо, три телохранителя в машине насторожились, схватились за оружие. Что произошло между Кадием и Филиным, какие новые опасности ожидают?!
– Все в порядке, – успокоил их Алексей, устраиваясь на переднем сиденье, – поехали домой! – От него не ускользнул, однако, настороженный вид мордоворотов. Сломались, паскуды! Вздрагивают при любом шорохе, боятся всех и вся. Как с такими дальше работать? Что подумают они, узнав о денежной компенсации, которую его заставляют выплачивать Савицкому?! Нет, не бывать этому! Но что делать? Что?!
Пропетляв по заснеженным улицам добрых полчаса, они наконец прибыли к дому, где располагалось очередное убежище Кадиева. Отпустив охрану, он настороженно поднялся пешком на третий этаж, прислушиваясь к каждому шороху и сжимая в кармане рукоятку пистолета. Все было тихо. Очутившись в квартире, он тщательно обследовал ее и только тогда успокоился. Проверил по определителю номера звонивших: все свои, вот только это кто?!
«Кто! Кто! Кто! – панически колотилось в голове. – Неужели проклятый Слава вышел на след?! Конец! Пропал!»
Кадиев заметался по комнате. Ему мерещились тянущиеся к горлу руки с ножами, черные дула автоматов.
Внезапно зазвонил телефон. На определителе показался тот самый, неопознанный номер. Осторожно, словно прикасаясь к ядовитой змее, Алексей снял трубку.
– Да, – произнес он задушевным голосом.
– Привет, Кадий, – отозвался веселый тенор. – Это я, Макар, не узнаешь?
– Макар?! – поразился Алексей. – Вот те на, разве тебя...
– Нет, а ты бы небось рад был? – захихикал собеседник.
– Что ты, что ты!
Макар являлся профессиональным убийцей-гастролером и давним знакомым Кадиева. Именно он ликвидировал кое-кого из «воров» в далеком северном городе, после чего исчез. Пошли слухи, что его самого шлепнули. И вот теперь он появляется неизвестно откуда, живой-здоровый.
– Откуда ты узнал этот номер? – прохрипел Кадиев.
– Секрет фирмы, – залился смехом Макар, затем голос его посерьезнел. – Я слышал, у тебя неприятности?
– Ну и?
– Могу помочь, коли желаешь, нам не впервой!
Неожиданно Кадиева озарило: вот он выход! Макар – большой специалист по мокрым делам. Плевать на Филина. Реальный шанс убрать Славу!
«Стоп, – охладил себя Кадий. – Дальше что?! Останется Славина бригада, Макар не сможет замочить всех. Оставшиеся в живых будут без устали охотиться за ним, и уж когда поймают, легкой смерти не жди. Со своей стороны тем же самым займется разъяренный Филин, не простит, что проигнорировали его слово. Как быть? Отказаться от услуг Макара, выплатить Савицкому компенсацию? Никогда! Лучше отомстить и уйти на дно. Денег достаточно, хватит надолго. Потом, когда все утихнет, можно снова выползти на поверхность».
– Что молчишь? – резко спросил Макар. – Язык проглотил? Говори прямо: да или нет?
– Да! – решительно ответил Кадиев. – Да! Нужно встретиться, обсудить детали!
Макар прибыл один. Это был худощавый, средних лет мужчина с простодушным лицом работяги, одетый в потертые джинсы, клетчатую рубашку и недорогой пуховик.
Играя роль радушного хозяина, Кадиев заботливо усадил Макара в кресло, пододвинул столик, уставленный дорогой выпивкой и тарелками с закуской. Гость налил себе крохотную рюмочку коньяка, которую цедил в течение всего разговора. Он долго, внимательно слушал Кадиева, и лишь когда тот окончательно выдохся, сказал:
– Твой план никуда не годится! К Савицкому сейчас подобраться очень сложно, я проверил. Мне не хочется подставлять ни себя, ни своих ребят!
– Какого хрена тогда приехал?! – разозлился Кадиев. – Не можешь ничего сделать, а воду мутишь!
– Кто сказал не могу? – спокойно возразил убийца. – Просто не годится твой план. У меня есть другой.
В нескольких словах Макар объяснил, как считает нужным поступить.
Кадиев задумался.
– Что ж, хорошая идея, – наконец выдал он. – Какие будут условия?
– Цена обычная, как за «вора». Оплата вперед, помимо этого твои люди не должны ничего знать. Надеюсь, дверь толстая, телохранители в соседней комнате наш разговор не слышали?
– Откуда ты про них узнал? – поразился Кадий.
Макар усмехнулся:
– Недооцениваешь! По-прежнему не дооцениваешь, а напрасно! Ладно, давай бабки! Нет, пересчитывать не буду, верю на слово. Теперь слушай, как все будет...
Спустя час Макар вышел на улицу, не торопясь направился к стоящей поодаль неприметной машине и, отворив дверцу, уселся на заднее сиденье.
– Трогай, Арнольд, – тихо сказал он. – Договорились.
– Когда? – обернулся сидевший за рулем мужчина. Он выглядел еще безобиднее своего компаньона. Поношенная куртка, законопослушная физиономия, украшенная дешевыми очками в металлической оправе.
– Очевидно, на этой недели. Потом – на Кавказ, предлагают хорошую работу. Такие, как мы, сейчас нарасхват.
Машина плавно тронулась. Гаишники ее не останавливали. Двое безобидных мужичков на замызганной «пятерке» не будили в них алчных инстинктов. Не внушали они никаких подозрений и омоновцам, роуповцам, «муниципалам», переворачивающим вверх дном «БМВ» и «мерседесы» в поисках оружия, наркотиков, а также других недозволенных вещей, подпадающих под статьи Уголовного кодекса.
Вторым собеседником являлся известный нам Алексей Кадиев. В настоящий момент он был смертельно бледен, непрерывно потел и нервно мял в руке незажженную сигарету. Последнее время дела Кадия складывались на редкость плохо, если не сказать отвратительно. Почти все ядро банды было выбито, большинство молодых боевиков разбежалось. Почуявшие его слабость подопечные коммерсанты наглели, открыто отказывались платить. Кадиев каждую неделю менял квартиры, старался реже появляться на улице, но, несмотря на все предпринимаемые меры предосторожности, чувствовал, как упорно приближается смерть. В любую минуту его могли настигнуть ребята Савицкого, перерезать горло, вогнать пулю в лоб. Безжалостный, безразличный к чужой жизни, Кадий свою собственную шкуру очень ценил. Мысль о неизбежной скорой гибели приводила Алексея в содрогание.
Именно поэтому он явился сегодня к Филину, надеясь, что тот поможет выпутаться из создавшейся ситуации. Откровенно говоря, надежда была весьма зыбкой, поскольку Филина с Кадием ничего особенного не связывало, просто Алексей исполнил как-то в лагере пару его поручений: передал на волю письмо да опетушил оборзевшего фраера. Даже адрес Филина он узнал случайно, через десятые руки договорился о встрече. Однако другого выхода у Кадиева не было.
– Да, Лешка, плохо вы себя ведете, – ласково говорил Алексей Федорович, щурясь от солнца. – Такую бучу в городе учинили, столько крови пролили, милицию вконец обозлили! В наше время так не делалось. Люди тихо жили, культурно работали, не высовывались. Нынешняя молодежь совсем распустилась. Чуть что, хватают автоматы и давай палить во все стороны. Нет, чтобы аккуратненько, ножичком да в бочку с цементом.
– Все начал Савицкий, – попробовал оправдаться Кадиев.
– Глохни, падло, – процедил сквозь зубы Филин. В глазах его полыхнуло холодное пламя, но губы продолжали по-прежнему улыбаться. – Резню начал ты, думаешь, мне неизвестны детали?! Конечно, Сава неправильно поступил, допустил беспредел, нужно было вызвать его на разбор, но какое право имел ты начинать войну без разрешения воровской сходки?
«Старый дурак, – мысленно выругался Кадиев. – Живет вчерашним днем: «по понятиям». Конечно, они еще действуют на зоне, но на воле теперь совсем другое. Чихать хотел Савицкий на ваш «разбор» да на вашу «сходку». Воровские «толковища» уходят в прошлое. Сейчас решающим аргументом является автоматная очередь. «Вор, вор» – подумаешь какая птица! Заряд картечи в брюхо, и нет «вора». Именно так поступил я с теми, из моего родного города!»
Однако он не стал высказывать вслух эти крамольные мысли, напротив – изобразил на лице почтительно-виноватое выражение.
Филин смягчился.
– Ладно, что сделано, того не воротишь, – продолжил он более миролюбиво. – Но резню пора прекращать! Глянь, что творится вокруг?! Менты вконец озверели. И все из-за таких мудаков, как вы. Есть мнение – наказать вас обоих, чтоб другим неповадно было, и в первую очередь тебя! Вася, Петя, зайдите сюда, – умильным голосом позвал старичок.
В комнату ввалились два здоровенных уголовника, о присутствии которых в квартире Алексей до сих пор не подозревал. Тело его начала колотить мелкая дрожь, в глазах потемнело, комната закачалась, как во время шторма.
– Вот думаю я, – говорил тем временем Филин, по-прежнему улыбаясь и поглаживая котенка. – Что лучше сделать с тобой, Леша? Опетушить или завалить?!
Кадий подавленно молчал. Оправдываться, просить пощады не имело смысла.
Холодные глаза старика внимательно наблюдали за ним. Андрей Федорович не был таким дураком, как считал Кадиев. Он прекрасно понимал теперешнюю обстановку, видел, что рушатся на глазах воровские традиции, звереет молодежь, остановить которую нет никакой реальной возможности, падает авторитет воров в законе. Хуже того – сами «воры», расплодившиеся последнее время в несметном количестве, мельчают, наглым образом игнорируют «понятия». Чего же в таком случае ждать от остальных? Можно, конечно, замочить этого приблатненного щенка, но толку?! К тому же, если мочить – то и Славу тоже. Проблема сложная, поди доберись до него! Быть может, Филин, будь помоложе, и мог бы справиться с подобной задачей, но он стар, болен, выдохся! А те два быка, которые стоят у дверей и сально усмехаются, искренне веря, что действительно будут петушить Кадиева?! Куда им! У Савицкого до зубов вооруженная мощная закаленная банда; у этих – блатной понт да шкуры в наколках. Однако резню прекратить необходимо! Они мешают всем, власти словно обезумели. Того гляди, сделают как при Сталине: похватают разом всех «воров» и к стенке. Мол, без них спокойнее будет! Филин принял решение. Придется помирить обоих идиотов, небось Савицкий тоже устал от войны. Это укрепит престиж «воров» и его, Филина, собственный авторитет.
– Боишься, Леша? – усмешливо спросил он, когда перепуганный Кадиев окончательно «дозрел». – Правильно, старших нужно уважать. Ладно, успокойся, я дам тебе шанс. Ты встретишься с Савой, предложишь мир. Поскольку кашу заварил ты – выплатишь денежную компенсацию...
– Он не станет меня слушать, – проскулил Кадиев. – Пристрелит как собаку!
– Не пристрелит. Мы его предупредим, переговоры пойдут через меня, я стану гарантом вашей взаимной безопасности. Усвоил?
– Хорошо, сделаю, как ты сказал, – послушно ответил Кадий. – Только пусть встреча состоит на моей территории, в автосервисе на Павловском шоссе.
– Как хочешь, – равнодушно пожал плечами Филин, – место роли не играет, теперь выпей на посошок да иди. Устал я сегодня, отдохнуть хочу.
Выйдя из подъезда, Кадиев поскользнулся на обледенелом крыльце и яростно выругался. Сейчас его раздражало все вокруг: отвратительное солнце, отвратительные заснеженные деревья, отвратительно визжащие молокососы! С огромным удовольствием Алексей кого-нибудь бы убил. Мириться с Савицким, который ткнул его мордой в грязь, признать свое поражение! Кадиев заскрипел зубами. Заметив его озверелое лицо, три телохранителя в машине насторожились, схватились за оружие. Что произошло между Кадием и Филиным, какие новые опасности ожидают?!
– Все в порядке, – успокоил их Алексей, устраиваясь на переднем сиденье, – поехали домой! – От него не ускользнул, однако, настороженный вид мордоворотов. Сломались, паскуды! Вздрагивают при любом шорохе, боятся всех и вся. Как с такими дальше работать? Что подумают они, узнав о денежной компенсации, которую его заставляют выплачивать Савицкому?! Нет, не бывать этому! Но что делать? Что?!
Пропетляв по заснеженным улицам добрых полчаса, они наконец прибыли к дому, где располагалось очередное убежище Кадиева. Отпустив охрану, он настороженно поднялся пешком на третий этаж, прислушиваясь к каждому шороху и сжимая в кармане рукоятку пистолета. Все было тихо. Очутившись в квартире, он тщательно обследовал ее и только тогда успокоился. Проверил по определителю номера звонивших: все свои, вот только это кто?!
«Кто! Кто! Кто! – панически колотилось в голове. – Неужели проклятый Слава вышел на след?! Конец! Пропал!»
Кадиев заметался по комнате. Ему мерещились тянущиеся к горлу руки с ножами, черные дула автоматов.
Внезапно зазвонил телефон. На определителе показался тот самый, неопознанный номер. Осторожно, словно прикасаясь к ядовитой змее, Алексей снял трубку.
– Да, – произнес он задушевным голосом.
– Привет, Кадий, – отозвался веселый тенор. – Это я, Макар, не узнаешь?
– Макар?! – поразился Алексей. – Вот те на, разве тебя...
– Нет, а ты бы небось рад был? – захихикал собеседник.
– Что ты, что ты!
Макар являлся профессиональным убийцей-гастролером и давним знакомым Кадиева. Именно он ликвидировал кое-кого из «воров» в далеком северном городе, после чего исчез. Пошли слухи, что его самого шлепнули. И вот теперь он появляется неизвестно откуда, живой-здоровый.
– Откуда ты узнал этот номер? – прохрипел Кадиев.
– Секрет фирмы, – залился смехом Макар, затем голос его посерьезнел. – Я слышал, у тебя неприятности?
– Ну и?
– Могу помочь, коли желаешь, нам не впервой!
Неожиданно Кадиева озарило: вот он выход! Макар – большой специалист по мокрым делам. Плевать на Филина. Реальный шанс убрать Славу!
«Стоп, – охладил себя Кадий. – Дальше что?! Останется Славина бригада, Макар не сможет замочить всех. Оставшиеся в живых будут без устали охотиться за ним, и уж когда поймают, легкой смерти не жди. Со своей стороны тем же самым займется разъяренный Филин, не простит, что проигнорировали его слово. Как быть? Отказаться от услуг Макара, выплатить Савицкому компенсацию? Никогда! Лучше отомстить и уйти на дно. Денег достаточно, хватит надолго. Потом, когда все утихнет, можно снова выползти на поверхность».
– Что молчишь? – резко спросил Макар. – Язык проглотил? Говори прямо: да или нет?
– Да! – решительно ответил Кадиев. – Да! Нужно встретиться, обсудить детали!
* * *
Встреча происходила на дружеской ноге, но с соблюдением всех мер предосторожности. Справедливо рассудив, что раз Макар знает номер телефона, то и адрес выяснить для него тоже не проблема, Кадий пригласил его к себе. Предварительно он вызвал трех своих, наиболее надежных людей и усадил в соседней комнате, дабы в случае чего могли прийти на помощь.Макар прибыл один. Это был худощавый, средних лет мужчина с простодушным лицом работяги, одетый в потертые джинсы, клетчатую рубашку и недорогой пуховик.
Играя роль радушного хозяина, Кадиев заботливо усадил Макара в кресло, пододвинул столик, уставленный дорогой выпивкой и тарелками с закуской. Гость налил себе крохотную рюмочку коньяка, которую цедил в течение всего разговора. Он долго, внимательно слушал Кадиева, и лишь когда тот окончательно выдохся, сказал:
– Твой план никуда не годится! К Савицкому сейчас подобраться очень сложно, я проверил. Мне не хочется подставлять ни себя, ни своих ребят!
– Какого хрена тогда приехал?! – разозлился Кадиев. – Не можешь ничего сделать, а воду мутишь!
– Кто сказал не могу? – спокойно возразил убийца. – Просто не годится твой план. У меня есть другой.
В нескольких словах Макар объяснил, как считает нужным поступить.
Кадиев задумался.
– Что ж, хорошая идея, – наконец выдал он. – Какие будут условия?
– Цена обычная, как за «вора». Оплата вперед, помимо этого твои люди не должны ничего знать. Надеюсь, дверь толстая, телохранители в соседней комнате наш разговор не слышали?
– Откуда ты про них узнал? – поразился Кадий.
Макар усмехнулся:
– Недооцениваешь! По-прежнему не дооцениваешь, а напрасно! Ладно, давай бабки! Нет, пересчитывать не буду, верю на слово. Теперь слушай, как все будет...
Спустя час Макар вышел на улицу, не торопясь направился к стоящей поодаль неприметной машине и, отворив дверцу, уселся на заднее сиденье.
– Трогай, Арнольд, – тихо сказал он. – Договорились.
– Когда? – обернулся сидевший за рулем мужчина. Он выглядел еще безобиднее своего компаньона. Поношенная куртка, законопослушная физиономия, украшенная дешевыми очками в металлической оправе.
– Очевидно, на этой недели. Потом – на Кавказ, предлагают хорошую работу. Такие, как мы, сейчас нарасхват.
Машина плавно тронулась. Гаишники ее не останавливали. Двое безобидных мужичков на замызганной «пятерке» не будили в них алчных инстинктов. Не внушали они никаких подозрений и омоновцам, роуповцам, «муниципалам», переворачивающим вверх дном «БМВ» и «мерседесы» в поисках оружия, наркотиков, а также других недозволенных вещей, подпадающих под статьи Уголовного кодекса.
Глава четырнадцатая
Славику опять снился зеленый луг, по которому он гулял вместе с Таней. Ярко светило солнце, щебетали птицы. Легкий ветерок освежал лицо. Девушка что-то весело болтала, прижимаясь к его боку. Он не понимал, что именно она говорила, но, видимо, нечто приятное. Глубокий покой царил в душе, тело окутывала приятная истома. Поблескивающая вдали зеркальная гладь озера ласково манила к себе, обещая свежесть и прохладу.
«Таня, Танечка! – нежно повторял Славик. – Любимая! Мне снился страшный сон. Будто я главарь банды, убиваю людей, прячу их в могилах с двойным дном. За мной тоже охотятся, стреляют в спину. Кругом кровь, ненависть. Мне было очень плохо, тяжело, но, слава богу, оказалось, что это только сон! Почему ты глядишь в сторону, Таня?!»
Девушка медленно обернулась, и Савицкий в ужасе закричал. Вместо хорошенького, юного личика на него смотрел ухмыляющийся череп с лохмотьями кожи, истлевшими волосами. В пустых глазницах копошились белесые черви. Костяная рука больно вцепилась в плечо.
«Ха-ха-ха, – проскрипел скелет, – это был не сон, ну ничего, не расстраивайся, мальчик, сейчас я тебя поцелую и все пройдет!» Оскалив зубы, страшилище потянулось к его лицу. Отчаянным усилием Славик вырвался и бросился бежать куда глаза глядят. Пейзаж вокруг разительным образом изменился. Зеленая трава превратилась в грязно-коричневую поросль. Она шевелилась, словно живая, норовя запутать ноги, остановить. Солнце сделалось агатово-черным, лучи его безжалостно жгли кожу. В воздухе носились, хлопая перепончатыми крыльями, омерзительные существа, похожие на летучих мышей, только гораздо противнее. По пятам, гремя костями, гнался скелет. Задыхаясь и хрипя, Савицкий из последних сил достиг озера, но воды там больше не было, вместо нее булькала, пенилась кровь. Славик обернулся. Страшилище почти настигло его и тянуло к нему костлявые лапы, по-прежнему намереваясь поцеловать. «Прыгай в озеро, плыви, оно не догонит», – прогремел в голове чей-то страшный голос. Он уже собрался последовать этому совету, как вдруг остановился. Маслянистая красная жидкость вызывала отвращение, к горлу подкатывала тошнота.
Скелет широко раскрыл объятия. Славик увернулся и побежал вдоль берега, но неожиданно споткнулся о корягу. Чудовище навалилось сверху, железными тисками сдавило горло...
Савицкий открыл глаза. Он лежал у себя дома на диване. Воздух с хрипом выходил из легких, будто его действительно душили. Сильно болело сердце, казалось, проклятая пуля мечется внутри мешочка, собираясь пробиться наружу. Славик попытался подняться, но тут же со стоном упал обратно. Грудь изнутри обожгло нестерпимым жестоким огнем. В комнате было тихо. Тишина, покой да уютное тиканье будильника на столе наконец сделали свое дело. Боль отступила. Стало легче дышать. Он осторожно встал, подошел к бару и налил в бокал граммов двести коньяка. Руки предательски дрожали и зубы лязгали о стекло. С трудом проглотив огненную жидкость, Савицкий почувствовал себя гораздо лучше. Он знал – облегчение только временное, пить ему вообще нельзя. Э, да плевать! Славик уже понял, кто за ним гнался и что значит этот сон... Завтра, вернее, уже сегодня предстояла встреча с Кадием, мирная, без оружия. На этом настаивал Филин. Конечно, можно послать старика куда подальше со всеми его «понятиями» и авторитетом в придачу. Что он сделает? На «толковище» вызовет?! Не смешите! Пуля не разбирает – «вор» ты, не «вор». Она, голубушка, всех одинаково любит. Хотя Филин по-своему прав. Эх, хочет установить мир в Н-ске, наивный человек! Будто только они с Кадиевым друг другу глотки грызут. Сейчас это в порядке вещей. И никто, ни «воры в законе», которые вот-вот уйдут в прошлое, ни милицейские бестолковые репрессии не смогут прекратить кровавый беспредел. Нужно в корне изменить психологию людей, их мировоззрение, ход мыслей, но этого не добиться ни силовыми методами, ни решениями «воровских сходок»...
Кадиев на последнем издыхании, от банды остались жалкие ошметки, которые того и гляди совсем разбегутся. Еще несколько хороших ударов – и все! Но тогда придется снова плыть в проклятом вонючем озере, где вместо воды кровь. Ладно бы одному. Но вот рядом плывут твои ребята, и то один, то другой с предсмертным стоном исчезает в глубине. Утонули Малюта, Грач, много молодых пацанов. Кто следующий?! Боже, как надоело все! Савицкий заскрежетал зубами, затем горько усмехнулся. Почему Таня, зеленый луг, счастье остались только в снах, а наяву – кровавый бардак да озверелые лица убийц? Впрочем, чем он лучше их?! Сам такой же. Кто дал согласие на ликвидацию Кобылкина? Отвратительное дело! Даже хладнокровный Мирон приехал после него белее мела. Нет, резню нужно прекратить любой ценой, даже ценой собственной жизни, которая, честно говоря, не так уж дорого стоит. Пуля, болтающаяся внутри сердца, не даст зажиться на белом свете.
Кадиев наверняка приготовил какую-нибудь пакость, да пес с ним! От судьбы не уйдешь! Он будет честен, поедет на встречу, как обещал Филину – один, без оружия. Если повезет – уладит дело миром...
Савицкий уже давно чувствовал страшную усталость, полную моральную опустошенность. Он опротивел сам себе, тащился по жизни на последнем издыхании, но при этом все же оставляя за собой трупы. Иначе не получалось.
«Все! – твердо решил про себя Славка. – Если сегодня обойдется – уйду от дел, уеду в какую-нибудь глушь. Может, там будет зеленый луг, пусть даже совсем маленький...»
Вчера они долго беседовали с Савицким о предстоящей встрече с Кадиевым.
– Поверь, Слава, это ловушка! – горячо убеждал друга Мирон. – Тебя завалят, как барана. Кадий гнилой насквозь. Слово его гроша ломаного не стоит!
– Филин поручился! – отрешенно отвечал Савицкий.
– Филин – старье, прошлогодний снег! Конечно, он уверен, что все пройдет гладко, надеется на мощь своего авторитета, но Кадиев плевать хотел на все «авторитеты». Бепредельная сволочь!
– Нужно остановить резню, хватит гробить ребят!
– Конечно, нужно, но не таким образом. Повторяю – там ловушка!
– Я дал слово.
– Ну ладно, дал так дал, поедем вместе, я возьму автомат...
– Слушай, Мирон, – в голосе Савицкого неожидано появились стальные нотки, – пока здесь командую я, а не ты. Поэтому повторяю – поеду один!
Закончив смазку, Мирон аккуратно собрал винтовку и, завернув в ветошь, спрятал под кровать. Встреча Савицкого с Кадиевым должна была состояться в девять утра. Он взглянул на часы: половина четвертого. Через два часа нужно выезжать. Термос с горячим кофе, теплый, подбитый ватой костюм, – все приготовлено. Можно часок вздремнуть, но спать не хотелось. Безошибочным инстинктом, выработанным еще в Афганистане, Мирон чувствовал – над Славкой нависла смерть. Чутье не подводило его никогда. Впервые оно появилось в 1983 году, когда он, раненый, по непонятной причине наотрез отказался отправиться в госпиталь, заявив, что будет лечиться прямо здесь, в санчасти. Все называли Мирона дураком, но потом выяснилось: вертолет, в который он не захотел сесть, был сбит душманами. Все пассажиры погибли.
Нет, не даст он убить Славку, отличного парня, хотя и впавшего в маразм.
В двадцать минут шестого Мирон поднялся, оделся и, уложив в машину винтовку с термосом, поехал к автосервису на Павловском шоссе. Автосервис располагался в небольшом одноэтажном здании, где раньше был винный магазин, обслуживающий соседнюю деревушку. Потом помещение выкупили коммерсанты. Впрочем, местные любители горячительных напитков не обижались. Их запросы по части спиртного полностью удовлетворяли две коммерческие палатки, открытые, кстати, той же фирмой. К дому примыкал небольшой двор, обнесенный бетонным забором.
Напротив, метрах в ста, зияло пустыми окнами недостроенное здание. Строительство началось и закончилось так давно, что никто уже не знал, для какой цели предназначалось сооружение. Судя по всему, проект был грандиозен. Строители добрались аж до четвертого этажа, но потом мистическим образом исчезли. Сверху отлично просматривались ближайшие окрестности. В частности, двор автосервиса был виден как на ладони. Потому-то Мирон и облюбовал для своих целей это здание. Оставив машину на обочине, он, утопая в снегу, окольными путями подошел к заброшенной стройке и с риском свернуть себе шею взобрался по сгнившим деревянным лестницам. Там имелась площадка, удобная для стрельбы, но крыша, к сожалению, отсутствовала. Холодный ветер ударил в лицо крошками снега. Не обращая на него внимания, Мирон выбрал подходящее место, развернул винтовку. Ветошь свернул в комок. Получилось нечто вроде подушки – хороший упор для ствола. Пристроив винтовку, он заглянул в прицел. Двор автосервиса, где должны встретиться Кадий со Славкой, просматривался прекрасно. Облегченно вздохнув, Мирон отхлебнул из термоса горячего чая, закурил сигарету и принялся терпеливо ждать. Наконец открылся автосервис. Дела у коммерсантов сегодня шли не ахти. Лишь в половине девятого во двор вкатили замызганную «пятерку». Из нее выбрались два пассажира, выглядевших едва ли не хуже, чем их машина, о чем-то переговорили с хозяином заведения и принялись возиться около своей развалюхи. Мирон было насторожился, но потом махнул рукой. Ни один из них не тянул на мафиози. На всякий случай он изучил в бинокль лица. Абсолютно незнакомые. К бригаде Кадиева не имеют никакого отношения. Да и лохастые донельзя. Засады Кадий не выставил. Единственным подходящим местом для нее было то, которое занял сам Мирон. Но почему тогда до предела усилилось предчувствие надвигающейся беды?
«Таня, Танечка! – нежно повторял Славик. – Любимая! Мне снился страшный сон. Будто я главарь банды, убиваю людей, прячу их в могилах с двойным дном. За мной тоже охотятся, стреляют в спину. Кругом кровь, ненависть. Мне было очень плохо, тяжело, но, слава богу, оказалось, что это только сон! Почему ты глядишь в сторону, Таня?!»
Девушка медленно обернулась, и Савицкий в ужасе закричал. Вместо хорошенького, юного личика на него смотрел ухмыляющийся череп с лохмотьями кожи, истлевшими волосами. В пустых глазницах копошились белесые черви. Костяная рука больно вцепилась в плечо.
«Ха-ха-ха, – проскрипел скелет, – это был не сон, ну ничего, не расстраивайся, мальчик, сейчас я тебя поцелую и все пройдет!» Оскалив зубы, страшилище потянулось к его лицу. Отчаянным усилием Славик вырвался и бросился бежать куда глаза глядят. Пейзаж вокруг разительным образом изменился. Зеленая трава превратилась в грязно-коричневую поросль. Она шевелилась, словно живая, норовя запутать ноги, остановить. Солнце сделалось агатово-черным, лучи его безжалостно жгли кожу. В воздухе носились, хлопая перепончатыми крыльями, омерзительные существа, похожие на летучих мышей, только гораздо противнее. По пятам, гремя костями, гнался скелет. Задыхаясь и хрипя, Савицкий из последних сил достиг озера, но воды там больше не было, вместо нее булькала, пенилась кровь. Славик обернулся. Страшилище почти настигло его и тянуло к нему костлявые лапы, по-прежнему намереваясь поцеловать. «Прыгай в озеро, плыви, оно не догонит», – прогремел в голове чей-то страшный голос. Он уже собрался последовать этому совету, как вдруг остановился. Маслянистая красная жидкость вызывала отвращение, к горлу подкатывала тошнота.
Скелет широко раскрыл объятия. Славик увернулся и побежал вдоль берега, но неожиданно споткнулся о корягу. Чудовище навалилось сверху, железными тисками сдавило горло...
Савицкий открыл глаза. Он лежал у себя дома на диване. Воздух с хрипом выходил из легких, будто его действительно душили. Сильно болело сердце, казалось, проклятая пуля мечется внутри мешочка, собираясь пробиться наружу. Славик попытался подняться, но тут же со стоном упал обратно. Грудь изнутри обожгло нестерпимым жестоким огнем. В комнате было тихо. Тишина, покой да уютное тиканье будильника на столе наконец сделали свое дело. Боль отступила. Стало легче дышать. Он осторожно встал, подошел к бару и налил в бокал граммов двести коньяка. Руки предательски дрожали и зубы лязгали о стекло. С трудом проглотив огненную жидкость, Савицкий почувствовал себя гораздо лучше. Он знал – облегчение только временное, пить ему вообще нельзя. Э, да плевать! Славик уже понял, кто за ним гнался и что значит этот сон... Завтра, вернее, уже сегодня предстояла встреча с Кадием, мирная, без оружия. На этом настаивал Филин. Конечно, можно послать старика куда подальше со всеми его «понятиями» и авторитетом в придачу. Что он сделает? На «толковище» вызовет?! Не смешите! Пуля не разбирает – «вор» ты, не «вор». Она, голубушка, всех одинаково любит. Хотя Филин по-своему прав. Эх, хочет установить мир в Н-ске, наивный человек! Будто только они с Кадиевым друг другу глотки грызут. Сейчас это в порядке вещей. И никто, ни «воры в законе», которые вот-вот уйдут в прошлое, ни милицейские бестолковые репрессии не смогут прекратить кровавый беспредел. Нужно в корне изменить психологию людей, их мировоззрение, ход мыслей, но этого не добиться ни силовыми методами, ни решениями «воровских сходок»...
Кадиев на последнем издыхании, от банды остались жалкие ошметки, которые того и гляди совсем разбегутся. Еще несколько хороших ударов – и все! Но тогда придется снова плыть в проклятом вонючем озере, где вместо воды кровь. Ладно бы одному. Но вот рядом плывут твои ребята, и то один, то другой с предсмертным стоном исчезает в глубине. Утонули Малюта, Грач, много молодых пацанов. Кто следующий?! Боже, как надоело все! Савицкий заскрежетал зубами, затем горько усмехнулся. Почему Таня, зеленый луг, счастье остались только в снах, а наяву – кровавый бардак да озверелые лица убийц? Впрочем, чем он лучше их?! Сам такой же. Кто дал согласие на ликвидацию Кобылкина? Отвратительное дело! Даже хладнокровный Мирон приехал после него белее мела. Нет, резню нужно прекратить любой ценой, даже ценой собственной жизни, которая, честно говоря, не так уж дорого стоит. Пуля, болтающаяся внутри сердца, не даст зажиться на белом свете.
Кадиев наверняка приготовил какую-нибудь пакость, да пес с ним! От судьбы не уйдешь! Он будет честен, поедет на встречу, как обещал Филину – один, без оружия. Если повезет – уладит дело миром...
Савицкий уже давно чувствовал страшную усталость, полную моральную опустошенность. Он опротивел сам себе, тащился по жизни на последнем издыхании, но при этом все же оставляя за собой трупы. Иначе не получалось.
«Все! – твердо решил про себя Славка. – Если сегодня обойдется – уйду от дел, уеду в какую-нибудь глушь. Может, там будет зеленый луг, пусть даже совсем маленький...»
* * *
В это самое время Мирон тоже не спал. Сердито ругая «дурака Славку», он тщательно смазывал ружейным маслом детали винтовки с оптическим прицелом. «Идиот, придурок, – бормотал Мирон, – совсем расклеился в последнее время, кому поверил, кретин?!»Вчера они долго беседовали с Савицким о предстоящей встрече с Кадиевым.
– Поверь, Слава, это ловушка! – горячо убеждал друга Мирон. – Тебя завалят, как барана. Кадий гнилой насквозь. Слово его гроша ломаного не стоит!
– Филин поручился! – отрешенно отвечал Савицкий.
– Филин – старье, прошлогодний снег! Конечно, он уверен, что все пройдет гладко, надеется на мощь своего авторитета, но Кадиев плевать хотел на все «авторитеты». Бепредельная сволочь!
– Нужно остановить резню, хватит гробить ребят!
– Конечно, нужно, но не таким образом. Повторяю – там ловушка!
– Я дал слово.
– Ну ладно, дал так дал, поедем вместе, я возьму автомат...
– Слушай, Мирон, – в голосе Савицкого неожидано появились стальные нотки, – пока здесь командую я, а не ты. Поэтому повторяю – поеду один!
Закончив смазку, Мирон аккуратно собрал винтовку и, завернув в ветошь, спрятал под кровать. Встреча Савицкого с Кадиевым должна была состояться в девять утра. Он взглянул на часы: половина четвертого. Через два часа нужно выезжать. Термос с горячим кофе, теплый, подбитый ватой костюм, – все приготовлено. Можно часок вздремнуть, но спать не хотелось. Безошибочным инстинктом, выработанным еще в Афганистане, Мирон чувствовал – над Славкой нависла смерть. Чутье не подводило его никогда. Впервые оно появилось в 1983 году, когда он, раненый, по непонятной причине наотрез отказался отправиться в госпиталь, заявив, что будет лечиться прямо здесь, в санчасти. Все называли Мирона дураком, но потом выяснилось: вертолет, в который он не захотел сесть, был сбит душманами. Все пассажиры погибли.
Нет, не даст он убить Славку, отличного парня, хотя и впавшего в маразм.
В двадцать минут шестого Мирон поднялся, оделся и, уложив в машину винтовку с термосом, поехал к автосервису на Павловском шоссе. Автосервис располагался в небольшом одноэтажном здании, где раньше был винный магазин, обслуживающий соседнюю деревушку. Потом помещение выкупили коммерсанты. Впрочем, местные любители горячительных напитков не обижались. Их запросы по части спиртного полностью удовлетворяли две коммерческие палатки, открытые, кстати, той же фирмой. К дому примыкал небольшой двор, обнесенный бетонным забором.
Напротив, метрах в ста, зияло пустыми окнами недостроенное здание. Строительство началось и закончилось так давно, что никто уже не знал, для какой цели предназначалось сооружение. Судя по всему, проект был грандиозен. Строители добрались аж до четвертого этажа, но потом мистическим образом исчезли. Сверху отлично просматривались ближайшие окрестности. В частности, двор автосервиса был виден как на ладони. Потому-то Мирон и облюбовал для своих целей это здание. Оставив машину на обочине, он, утопая в снегу, окольными путями подошел к заброшенной стройке и с риском свернуть себе шею взобрался по сгнившим деревянным лестницам. Там имелась площадка, удобная для стрельбы, но крыша, к сожалению, отсутствовала. Холодный ветер ударил в лицо крошками снега. Не обращая на него внимания, Мирон выбрал подходящее место, развернул винтовку. Ветошь свернул в комок. Получилось нечто вроде подушки – хороший упор для ствола. Пристроив винтовку, он заглянул в прицел. Двор автосервиса, где должны встретиться Кадий со Славкой, просматривался прекрасно. Облегченно вздохнув, Мирон отхлебнул из термоса горячего чая, закурил сигарету и принялся терпеливо ждать. Наконец открылся автосервис. Дела у коммерсантов сегодня шли не ахти. Лишь в половине девятого во двор вкатили замызганную «пятерку». Из нее выбрались два пассажира, выглядевших едва ли не хуже, чем их машина, о чем-то переговорили с хозяином заведения и принялись возиться около своей развалюхи. Мирон было насторожился, но потом махнул рукой. Ни один из них не тянул на мафиози. На всякий случай он изучил в бинокль лица. Абсолютно незнакомые. К бригаде Кадиева не имеют никакого отношения. Да и лохастые донельзя. Засады Кадий не выставил. Единственным подходящим местом для нее было то, которое занял сам Мирон. Но почему тогда до предела усилилось предчувствие надвигающейся беды?