Деверо Джуд. Побег (Фонтан желаний)

   За стойкой буфетной один из мужчин нарисовал на стене розовый куст, а рядом с ним были написаны цифры: 5 утра — 1 роза. 5.30 утра — 2 розы ., и так до половины двенадцатого ночи — 38 роз, в полночь — одна, но хрустальная; под этим он указал общее число роз. Риган не стала выяснять, кто этот живописец и кто разрешил ему рисовать на стене. Она только успевала отбиваться от вопросов.
   — Риган, правда, что он — отец Дженнифер, но ты — не жена ему?
   — Когда Дженнифер родилась, мы были женаты, — попыталась объяснять Риган. — Но тогда я еще не достигла совершеннолетия и…
   Ее прервал новый вопрос.
   — По слухам, этому Тревису принадлежит половина Виргинии.
   — Не совсем так — только третья часть.
   Но ее саркастическое замечание не охладило интерес посетителей.
   — Риган, я не хочу, чтобы этот человек оставлял записки в моем личном сейфе. В нем хранятся частные документы, а слово адвоката, данное клиентам, священно.
   И так это тянулось час за часом, пока улыбка не приклеилась к лицу Риган. Только голосок снизу отвлек ее внимание.
   — Мамочка! — опустив глаза, она увидела личико дочери, явно чем-то обеспокоенной.
   — Идем, — ответила она, подхватила Дженнифер на руки и понесла ее на кухню. — Попросим Бренди приготовить нам ужин и уйдем на пикник.
   Спустя час Риган с дочерью сидели вдвоем у ручейка к северу от Скарлет Спринте. Они съели полную корзину жареных цыплят и пирожных с вишнями.
   — Почему папа не возвращается домой? — спросила Дженнифер. — И почему он не пишет мне письма, как другие?
   Впервые до Риган дошло, что дочь не участвовала во всей этой суматохе, связанной с посланиями и розами. Перебрав события прошедшего дня, она вспомнила и то, что в комнате Дженнифер не было ни единой записки Тревиса с предложением Риган выйти за него замуж.
   Она посадила дочь себе на колени.
   — Думаю, это оттого, что папа хочет, чтобы я стала его женой; а ему известно, что ты повсюду ездишь со мной.
   — А разве папа не хочет, чтобы я тоже стала его женой?
   — Он хочет, чтобы ты жила с ним; вообще-то, как мне кажется, половина всех роз предназначена для тебя, чтобы и тебе захотелось уехать жить к нему.
   — Пусть он пошлет розы и мне. Тимми Уотс говорит, что папе нужна только ты, а когда ты уедешь, я останусь здесь с Бренди.
   — Что за ужасные вещи он говорит! Это не правда! Папа очень крепко любит тебя. Помнишь, он говорил тебе про пони, которого купил для тебя, и про оранжерею, которую построил? А это произошло еще до того, как он тебя увидел. Только представь себе, что он сделает сейчас, зная, какая ты.
   — Ты думаешь, он попросит меня стать его женой?
   Риган задумалась над тем, как ответить.
   — Когда он сделал мне предложение, это означало, что и ты ему нужна.
   Со вздохом Дженнифер прижалась к матери.
   — Пускай папа вернется домой. И пусть он никогда не уезжает, а посылает мне розы и пишет письма.
   Покачивая Дженнифер, Риган гладила ее по голове и чувствовала, что дочери грустно. Как Тревису будет неприятно узнать, что он обидел дочь своим невниманием. Может быть, завтра она исправит ошибку Тревиса, отыщет где-нибудь розы, если в целом штате осталось хотя бы несколько цветков после того, как Тревис собрал их. Тогда она подарит их дочери от имени отца.
   «Завтра», — подумала она, и едва не вздрогнула. Что же он намечает на завтра?

Глава 19

   На следующее утро Дженнифер разбудила мать; в руке она сжимала букетик роз.
   — Их прислал папа?
   — Надеюсь, — ответила Риган, не разуверяя дочь, а внушая ей надежду. Рано утром она сама положила этот букет на подушку.
   — Их прислал не папа, — с отчаянием сказала Дженнифер. — Это ты их положила. — Она бросила цветы на кровать и убежала в свою комнату.
   Риган не сразу удалось утешить дочь. Она сама едва не заплакала, пока успокаивала Дженнифер. Как же сообщить Тревису, что Дженнифер глубоко удручена?
   Безрадостно они оделись, взялись за руки и подготовились к тому, что предназначили им этот день — и Тревис.
   В приемной было полно горожан, но поскольку новых волнующих событий не произошло, от многих семей пришло всего по одному человеку. "Риган с неприступным видом отвечала на расспросы и прижимала Дженнифер к себе. Пройдясь по комнатам, она попыталась заняться повседневными делами. Ее утомляло и раздражало всеобщее любопытство.
   К полудню ничего нового не произошло, поэтому горожане начали расходиться по домам. В обеденном зале было полно народу, но свободные места еще оставались. Риган заметила, что Марго и Фаррел обедают вместе: беседуя, они склонились друг к другу, почти касаясь головами. Нахмурившись, она спросила себя, что же они могут обсуждать?
   Но у Риган не осталось времени на размышления, потому что доносившийся из зала шум становился все громче и пронзительнее.
   Подняв глаза к небу, она едва не закричала от отчаяния.
   — Что же он сделал на этот раз? — прошептала она. Дженнифер вцепилась в руку матери.
   — Папа вернулся домой?
   — Думаю, он что-то сотворил, — ответила Риган и направилась к входу в гостиницу.
   Выйдя из обеденного зала, они услышали звуки музыки, наполнившие передние комнаты. Все громче звучало ржание лошадей, скрипели колеса фургонов, раздавались другие звуки, которые раньше ей не приходилось слышать.
   — Что это? — спросила Дженнифер. С каждой секундой глаза ее раскрывались все шире.
   — Понятия не имею, — ответила Риган. Все помещение у выхода из гостиницы было забито: люди облепили все шесть окон, выходивших на фасад, и стояли даже в открытой двери.
   — Дженнифер! — Раздался чей-то голос, и толпа внезапно ожила.
   — Это же цирк!
   — И бродячий зверинец! Я такой видел в Филадельфии.
   Несколько раз повторили имя Дженнифер, и Риган с дочерью наконец удалось найти место в первом ряду.
   Как раз в это время из-за угла школы появились трое — с раскрашенными лицами, в атласных костюмах, расшитых яркими разноцветными кружками и полосками; они скакали, падали, перепрыгивали друг через друга.
   У них на костюмах были вышиты буквы. Из-за акробатических скачков Риган не сразу разобрала, какое слове складывается из них.
   — Дженнифер! — воскликнула она. — Там написано: «Дженнифер».
   Со смехом она подхватила дочь на руки и радостно показала в их сторону.
   — Это к тебе! Это клоуны, и на их костюмах вышито твое имя — «Дженнифер».
   — Они пришли ко мне?
   — Да, да, да! Папа прислал тебе целый цирк. Ну, а раз это устроил Тревис, думаю, цирк не маленький. Посмотри! Ты видишь, наездники выделывают всякие трюки.
   Онемев от изумления, Дженнифер увидела, как к ней скачут три великолепные лошади золотистой масти и с длинными гривами. Один из наездников стоял на седле, другой — то взлетал в седло, то спрыгивал с лошади, едва при этом касаясь ногами земли; а под третьим лошадь, казалось, танцевала. Наездники остановились в клубах пыли и жестами приветствовали Дженнифер. Улыбаясь во весь рот, она подняла глаза на мать.
   — Цирк приехал ко мне, — гордо заявила она и посмотрела на окружавших ее людей. — Папа прислал мне цирк.
   За клоунами и наездниками шел клоун на ходулях, а вслед за ним появился человек, ведший на цепи черного медвежонка. На костюмах всех людей и животных было написано имя «Дженнифер.» По мере приближения оркестра музыка звучала все громче.
   Внезапно все жители смолкли — из-за угла появилось невиданное ранее громадное и странное существо. Медленно топая своими ножищами так, что дрожала земля, оно вместе с дрессировщиком остановилось перед гостиницей. Дрессировщик развернул по боку животного свиток, гласивший:
   «Капитан Джон Кроуиншилд представляет первого в Соединенных Штатах Америки слона. По специальной просьбе мистера Тревиса Стэнфорда животное исполнит представление для…»
   Риган прочитала эти слова дочери, тесно прижавшийся к ней.
   «Для Дженнифер!» — было написано на втором свитке.
   — Что ты об этом думаешь? — спросила Риган.
   — Папа прислал слона, который даст представление только для тебя.
   После долгого молчания Дженнифер прошептала матери на ухо:
   — Я ведь не должна держать его дома? Риган едва не рассмеялась, но чем больше она думала о вопросе дочери и чувстве юмора у Тревиса…
   — Я искренне надеюсь, что нет, — ответила она. Но ее размышления о слоне прервались сразу же, как только тот начал удаляться. За ним стоял красивый беленький пони с покрывалом из белых роз, на котором красными розами было выложено имя «Дженнифер».
   — Что там написано, мама? — спросила Дженнифер с надеждой в голосе. — Этот пони для меня?
   — Конечно, — ответила красивая блондинка в откровенном, даже скорее вызывающем костюме из обтягивающей ее тело ткани. — Папа выбрал для тебя самую красивую и ласковую лошадку во всем штате; если хочешь, можешь прокатиться на ней вместе с нашими артистами.
   — Можно? Ну пожалуйста!
   — Я присмотрю за ней, — объявила женщина.
   — Тревис тоже здесь.
   Риган неохотно отпустила дочь, женщина подняла девочку на седло. Взяв прикрепленный к седлу жилет, весь украшенный розовыми розами, женщина надела его на Дженнифер.
   — Это розы для меня! — крикнула Дженнифер.
   — Папа прислал розы и мне.
   Риган бессознательно всматривалась в толпу и вдруг поняла, что ищет кого-то глазами. Заметив, что за юбками матери скрывается Тимми Уотс и чувствуя себя неловко от того, что беспокоит людей, Риган вывела мальчика из толпы, чтобы Дженнифер могла увидеть его; тогда девочка быстро высунула язык и бросила в него розу. Чтобы избавиться от ощущения вины, Риган спросила Тимми, не хочет ли он пройти парадом вместе с циркачами рядом с лошадкой Дженнифер, и он с удовольствием согласился.
   Счастливая, Дженнифер с царственным видом поехала по улице к южной окраине Скарлет Спринте. За ней следовали циркачи: мужчины и женщины, кто пешком, кто верхом на лошади, и все они были одеты причудливо и пестро, а за — ними шел оркестр из семи музыкантов. В хвосте шествия появились еще клоуны, держа щиты, на которых сообщалось, что с согласия мисс Дженнифер Стэнфорд через два часа цирк даст бесплатное представление.
   Когда за углом церкви скрылся последний из циркачей, в толпе зрителей воцарилась тишина.
   — Пожалуй, мне пора приниматься за работу, — объявил один из наблюдавших за этой сценой.
   — А что принято надевать в цирк? — спросила какая-то женщина.
   — Риган, боюсь, когда ты уедешь, город погрузится в спячку.
   Раздался смешок, который тут же оборвался — Риган повернулась к Бренди, и та спросила:
   — Что, по-твоему, Тревис намерен сделать сейчас?
   — Пронять меня с помощью Дженнифер, — ответила Риган. — Во всяком случае, полагаю, что таковы его планы. Пойдем, нам пора браться за дело. Закроем гостиницу, повесим табличку «Ушли в цирк», и все пойдут туда.
   — Здорово придумано. Я соберу еду для нас и для половины населения; хоть Тревис отпустил нам так мало времени, мы все равно успеем как следует подготовиться.
   И в самом деле, два часа промчались как одна минута, и Риган отправилась в фургоне, нагруженном приготовленной снедью, туда, где расположился цирк. Вокруг деревьев и врытых в землю шестов был натянут брезент, отгородивший просторное поле. Внутри были расставлены длинные деревянные скамейки, чем дальше от начала, тем выше, и почти все они уже были заняты горожанами. В центре розовые и оранжевые ленты, развеваясь на ветру, огораживали небольшую площадку.
   — Где же нам сесть? — смеясь, спросила Бренди, заметив смущение Риган. — Идем. Не беспокойся, все будет хорошо.
   Девушка в обтягивающем розовом трико привела Риган и Бренди к огороженной площадке и ушла. Спустя несколько минут из-за загородки галопом вырвались две лошади: наездник мчался, стоя одновременно на спинах обеих лошадей. Проскакав до конца поля, он прыгнул на спину одной, повернул лошадей и на всем скаку перескочил на спину второй лошади.
   — Вот это да! — выдохнула Бренди.
   После этого у них не было времени о чем-либо думать, потому что поле заполняли все новые и новые лошади. Они показывали разные трюки, а наездники выделывали трюки у них на спинах. Два циркача скакали по кругу на спинах двух лошадей, а на их плечах стоял третий. Когда наездники умчались, по кругу проехала Дженнифер на пони, которого вела под уздцы девушка в розовом костюме. И на Дженнифер было розовое платье, расшитое золотыми блестками. У Риган от страха перехватило дыхание, а циркачка тем временем взяла Дженнифер за руку, поставила на седло, и пони медленно прошелся по кругу.
   — Сядь! — приказала Бренди, когда Риган хотела броситься к дочери. — Падать ей невысоко, да и ее держат.
   Именно в этот момент циркачка отпустила руку девочки, и Дженнифер позвала:
   — Мама, посмотри на меня!
   Риган едва не потеряла сознание, когда Дженнифер подпрыгнула, а девушка поймала ее.
   Видимо, Дженнифер объяснили, что нужно делать — она несколько раз поклонилась, а все население Скарлет Спрингс наградило ее аплодисментами. Девочка подбежала к Риган, которая горячо обняла ее.
   — Я тебе понравилась? Я все правильно сделала?
   — Просто замечательно. Ты меня напугала до смерти.
   Дженнифер обрадовалась. — Вот подожди, ты еще папу увидишь. Риган успокоилась не сразу, но когда собралась с мыслями, расспрашивать было некогда, потому что перед ними снова появился слон. Потом публику веселили клоуны, зрители смеялись, а медвежонок танцевал. Риган тем временем высматривала Тревиса.
   Музыканты играли, не умолкая. Вдруг раздался барабанный бой, и зрители сразу же затихли.
   — А теперь, леди и джентльмены, — прокричал красивый циркач в красном плаще и блестящих черных сапогах, — вы увидите смертельный номер. Сейчас вы увидите канатоходца, который выступает без сетки. Если он упадет… Словом, надеюсь, у вас воображения хватит.
   — Вряд ли мне это понравится, — сказала Риган, глядя на канат, натянутый высоко над землей между двумя шестами. — Пожалуй, мы с Дженнифер уйдем.
   Выражение лица Бренди изменилось.
   — Думаю, тебе лучше остаться, Риган, — сказала она каким-то неестественным тоном. Проследив за ее взглядом, Риган не поверила собственным глазам.
   На круг вышел Тревис, подняв одну руку, как заправский циркач. Его тело плотно облегал костюм из черной трикотажной ткани, подчеркивая могучие мускулы бедер, маленькие подтянутые ягодицы и широкую грудь. С плеч его свисал черный плащ на ярко-красной атласной подкладке. С радостной улыбкой он бросил его красивой циркачке, тело которой было едва прикрыто кусочком зеленого атласа.
   — Ничего удивительного, что Тревис сводит тебя с ума, — заявила Бренди.
   — Ради бога, что он делает? — с трудом спросила Риган. — Даже Тревис не способен совершить такую глупость, как…
   Ее речь оборвалась на полуслове, когда пропели трубы и Тревис начал спокойно подниматься по качающейся веревочной лестнице к крохотной площадке высоко над головой.
   — Это мой папа! Это мой папа! — крикнула Дженнифер, подпрыгивая на жесткой деревянной скамье.
   У Риган не было сил шевельнуться. Не моргая, затаив дыхание, с бьющимся сердцем она следила за тем, как Тревис взбирался по лестнице. Остановившись высоко над головами зрителей, он опять приветственно поднял руку, обращаясь к ним, и в ответ вся толпа громко зааплодировала. В полной тишине Тревис начал медленно и осторожно продвигаться по туго натянутому канату, держа в руке длинный шест, и путь его к противоположной площадке тянулся целую вечность.
   От рукоплесканий задрожали скамейки, а Риган закрыла лицо руками; на глазах ее выступили слезы облегчения.
   — Бренди, скажи мне, когда он спустится, — попросила она.
   Против обыкновения Бренди хранила молчание.
   — Бренди! — позвала Риган и украдкой взглянула сквозь пальцы. Увидев лицо подруги, она опять посмотрела на Тревиса. Он стоял на площадке и спокойно разглядывал ее, как бы ожидая чего-то. Заметив, что Риган смотрит на него, он что-то прицепил к шесту, на котором держалась площадка, и к своему широкому черному кожаному поясу.
   — Он собирается идти опять, — прошептала Бренди. — Но теперь он хотя бы пристегнул страховку.
   Тревис сделал уже несколько шагов по канату, когда зрители поняли, что представляет собой этот страховочный трос. Медленно разворачивалось полотно. «Риган…» — было первое слово, которое увидели зрители, и поскольку за последние два дня им сотни раз довелось прочитывать эти слова, они заранее знали, что за ним последует.
   «Риган!» — хором читали зрители. «Выходи» — было следующее слово, потом «за». Каждое следующее слово произносилось все громче и громче. Когда, наконец, Тревис добрался до второй площадки, горожане хором повторили все слова. Даже если бы они разучивали это несколько недель, вряд ли хор получился бы лучше. "Риган, выходи за меня замуж ".
   Краска бросилась в лицо Риган. У нее было такое чувство, что вспыхнуло все тело — от пяток до кончиков волос.
   — Что там написано, мама? — спросила Дженнифер, когда все вокруг стали хохотать.
   Риган молчала, боясь, что скажет что-либо невпопад. Она не взглянула на Тревиса, который спускался по лестнице сопровождаемый шумными приветствиями, рукоплесканиями и всеобщим весельем.
   — Я ухожу домой, — наконец прошептала Риган. — Прошу тебя, присмотри за Дженнифер, — попросила она. С высоко поднятой головой она вышла с огороженной лентами площадки, прошествовала перед собравшимися и вышла с поля. Ей что-то кричали, но она не обратила внимания на призывы, а пешком проделала весь долгий путь до гостиницы.
   Открыв дверь ключом, она прошла в свои комнаты. Риган подумала, что если когда-либо и выйдет отсюда, так только ночью, чтобы ускользнуть украдкой и никогда больше не встретиться с жителями Скарлет Спринте.
   Ее нисколько не удивило, когда она увидела на своей подушке лист плотной дорогой бумаги цвета слоновой кости. На нем изящными буквами было выведено приглашение в девять часов вечера присоединиться к Тревису Стэнфорду за ужином. Внизу от руки было приписано, что без пятнадцати девять он будет ждать Риган у двери ее комнаты.
   Чувствуя свое полное поражение, Риган поняла, что выход у нее только один — встретиться с ним. Если она откажется, видимо, слон вышибет ее дверь, а то и сам Тревис прибудет верхом на слоне. Она была готова к любому сюрпризу, зная изобретательность Тревиса.
   Весь вечер никто ее не беспокоил, и она была благодарна тому, кто смог оградить ее. За сегодняшний день внимания посторонних ей хватило с избытком.
   Ровно без пятнадцати девять в дверь постучали.
   В коридоре стоял Тревис, одетый в модный фрак темно-зеленого цвета и светло-зеленые брюки. Он с улыбкой оглядел ее красивое шелковое платье цвета абрикоса.
   — Ты еще красивее, чем всегда, — заявил он и предложил ей руку.
   Коснувшись руки Тревиса, она простила ему все. Она готова была ударить себя за это, но весь гнев и огорчение, желание убить его мгновенно исчезли.
   Качнувшись, она на долю секунды оперлась на него, и Тревис тут же взял ее рукой за подбородок и посмотрел в глаза. Вглядываясь в ее лицо, он поймал ее взгляд, наклонился и нежно и ласково поцеловал.
   — Мне тебя не хватало, — прошептал он, а потом улыбнулся и повел к великолепной двухместной коляске.
   — Господи, Тревис! — только и смогла прошептать она, когда он сел рядом с ней, засмеялся и, щелкнув языком, послал лошадь вперед.
   Стояла ясная теплая ночь, ярко светила луна, в неподвижном воздухе струился чудесный аромат. Можно было подумать, что это Тревис заказал такую ночь. За последние несколько дней Риган уже не представляла, что еще может придумать Тревис, но то, что она увидела, превзошло все ее ожидания.
   На траве, на берегу ручья, было расстелено одеяло, сшитое из лоскутов бархата с золотыми блестками, а на нем разложены темно-синие с золотом подушки. Там же были расставлены хрустальные бокалы, фарфоровая посуда. От блюд исходил чудесный аромат, горели свечи, их резкий свет смягчали плафоны из розового матового стекла. Все выглядело нереальным, сказочным.
   — Тревис… — только и сказала она, когда он снял ее с сидения. — Как прекрасно!
   Он подвел ее к разложенным подушкам и помог сесть, потом открыл бутылку холодного шампанского. Когда Риган подняла свой бокал, Тревис осторожно опустился на подушки напротив нее.
   — Тебе не больно, Тревис? — спросила она. В ответ он чуть не застонал.
   — У меня все тело дьявольски болит. В жизни не приходилось так поработать, как за последние несколько дней. Надеюсь, ты уже сыта ухаживаниями?
   Она приготовилась было ответить ему сердито, но потом предпочла сделать большой глоток шампанского и едва не захлебнулась.
   — Нет, пожалуй, ухаживаний мне достаточно, — вполне серьезно ответила Риган, потом добавила:
   — Думаю, никому в городе уже никогда не придет в голову мысль об ухаживании.
   — Хватит об этом, — ответил ее Тревис и сел поудобнее. На лице его появилась гримаса боли.
   — Лучше дай мне чего-нибудь поесть. «Опять распоряжение», — отметила про себя Риган, но улыбнулась и стала накладывать на его тарелку горячих цыплят, холодный ростбиф, соус и рис, смешанный с морковью.
   — Трудно было научиться ходить по канату?
   — Трудно было первые три дня. Потом я практиковался еще дня два и мог ходить уже без шеста.
   — Ты мог бы поучиться еще один день, — вкрадчиво заявила Риган.
   — И оставить тебя с этим английским снобом Бэтсфордом? Кстати, чем он занимался последнее время?
   — Боюсь, я была слишком занята и не заметила.
   При этих словах Тревис величественно улыбнулся и, облокотившись на подушки, принялся за еду.
   — Буду рад, когда ты вернешься домой вместе со мной, и я смогу нормально питаться. Последнее время мне приходилось есть одной рукой, пока другой писал.
   — Писал? Ах да, а я-то пыталась понять, сам ли ты писал эти записки.
   — А кто же еще, черт побери, просил бы тебя стать его женой? Ну ладно, — улыбнулся он, заметив обиду на ее лице. — Я не то хотел сказать, ты же знаешь. Как ты думаешь, Дженнифер понравился цирк?
   — Она была в восторге. Этим пони и розами ты сделал ее самой счастливой девочкой. На лице Тревиса отразилось блаженство.
   — Признаться, я не был уверен, что смогу вовремя залучить сюда проклятого слона. Ну и зверь! Готов поспорить, что он оставил навоза на шесть акров кукурузы. Я уж подумал, не захватить ли домой фургон этого добра, чтобы посмотреть, на что оно годится. Разумеется, куриный помет лучше, но его много не получишь. Не исключено, что слон…
   Его прервал взрыв хохота Риган. Его глаза сразу же сузились, и он отвел их в сторону.
   — Тревис, был ли когда-нибудь на земле второй такой человек, как ты? Он улыбнулся и подмигнул ей.
   — А я ведь недурно прошел по канату, правда? Дай-ка мне кусок пирога. Как ты думаешь, Бренди захочет уехать с нами и готовить для нас?
   Риган, которая в этот момент отрезала кусок пирога, на секунду замерла. За эти несколько дней он просил ее выйти замуж несколько тысяч раз, но ни разу не делал предложения наедине и даже не стал дожидаться ответа. И ни разу не сказал Риган о своей любви.
   Положив ему на тарелку кусок пирога, она ответила:
   — Кажется, Бренди хочет заняться другими делами, но я могу найти повариху лучше, чем твоя Мальвина.
   Рассмеявшись, Тревис откусил кусок пирога.
   — Она с тобой грубо обходилась, правда? Старая повариха нашей семьи умерла шесть лет назад, и Марго подыскала нам Мальвину. У меня с ней не было сложностей, но она несколько раз крупно ссорилась с Уэсом. Однако ты сможешь от нее избавиться.
   — Я так и сделаю, — ответила Риган, и глаза ее заблестели. — Очень этого хочу.
   Наступившее молчание было таким долгим, что Риган подняла глаза на Тревиса. Казалось, его ласковые глаза как бы увлажнились — наверняка виной тому был лунный свет. Вряд ли это могли быть слезы — ведь в сущности Риган ответила, что возвращается с ним домой.
   — Рад это слышать, — негромко ответил он, а потом улыбнулся собственным мыслям и продолжил поглощать пирог. — Уэс поможет тебе в любых делах, пока я занят в поле.
   — Пожалуй, я и сама могу обойтись. А чем занят Уэс? Он что, большую часть времени проводит дома?
   — Он хороший парень. Правда, бывает упрям, иногда мне приходится одергивать его, но вообще-то он мне помогает.
   Риган сдержала улыбку.
   — По-видимому, он отваживается высказывать свое мнение и если с тобой не соглашается, ты…
   , ты его поучаешь кулаками?
   — Видишь? — Тревис стал защищаться и показал на крохотный шрам на своем подбородке. — Это сделал мой братец, так что не думай, будто он — пострадавшая сторона.
   — А на меня ты поднимешь кулак, когда я осмелюсь возразить тебе? — поддразнила она его.
   — Да что бы я ни говорил, ты всегда не соглашалась, а я до сих пор пальцем тебя не тронул. Ты будешь и дальше рожать таких детей, как Дженнифер, и всегда меня радовать. А теперь пора возвращаться. Мне нужно выспаться.
   — Тебя интересуют только дети, которых я буду тебе рожать? — спросила она серьезным тоном.
   В ответ Тревис застонал — то ли от подобного вопроса, то ли от боли в мышцах.
   — Оставь все здесь, — попросил он, когда Риган хотела убрать еду. — Придет человек и все уберет.
   И он подтолкнул ее к коляске.
   — Скольких ты нанял за последние несколько дней и как ты забрался в мой сейф?
   Он бесцеремонно поднял ее и посадил на сиденье повозки.