Глава 21

   Спустя три дня перед самым рассветом Тревис остановился у дома Марго. За долгую дорогу ему пришлось сменить несколько лошадей, которых он гнал беспощадно. Спрыгнув с коня, он ворвался в дом, зная, где искать Марго. Она сидела в библиотеке под портретом отца.
   — Тебе потребовалось немного больше времени, чем я рассчитывала, — весело поздоровалась она с Тревисом. Ее рыжие волосы в беспорядке свисали до плеч, а на платье красовалось темное пятно.
   — Где она?
   — Она вне опасности, — в ответ рассмеялась Марго, поднимая пустую рюмку. — Пойди и сам убедись в этом. Я редко обижаю детей. А потом возвращайся сюда, и мы выпьем вместе.
   Тревис пошел по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Некогда он был частым гостем Дженкинсов и хорошо знал дом. Теперь, ища дочь, он не обращал внимания на голые простенки, где раньше висели портреты, и на пустой стол, с которого исчезли все украшения.
   Он обнаружил спящую Дженнифер в той кровати, на которой спал еще мальчиком. Он взял ее на руки, глаза девочки открылись. С улыбкой она сказала «Папа» и снова заснула. По запыленному личику и одежде было видно, что Марго с девочкой ехали всю ночь.
   Он осторожно уложил ее в постель, поцеловал и пошел вниз. Настало время объясниться с Марго.
   Марго даже не подняла глаза, когда Тревис пересек комнату и налил себе стакан портвейна.
   — Ну почему? — прошептала она. — Почему ты на мне не женился? Мы столько лет провели вместе. Мы вместе катались на лошадях, купались голыми, спали вместе. И я всегда думала, и папа тоже…
   Взорвавшись от ярости, Тревис оборвал ее:
   — Именно поэтому! — закричал он. — Этот твой чертов папаша! Ты в жизни любила только двоих: себя и Эзру Дженкинса!
   Он на секунду замолчал и рукой, державшей стакан, повел в сторону висевшего над камином портрета.
   — Ты никогда не понимала, каким был твой отец — гнусным и дешевым лгуном, способным украсть даже последний грош у ребенка. Я никогда не интересовался его делишками, зато видел, как с каждым днем ты все больше походила на него. Вспомни, как ты стала штрафовать ткачей за сломанные веретена.
   В поднятых глазах Марго застыло отчаяние.
   — Он не был таким. Он был хорошим и добрым…
   Тревис с презрением прервал ее:
   — Он был добрым только с тобой, и ни с кем больше.
   — А я была бы добра с тобой, — с мольбой произнесла Марго.
   — Нет! — резко ответил Тревис. — Ты бы меня ненавидела, потому что я никого не обманываю и не обкрадываю. Ты бы сочла это моей слабостью.
   Марго не отрывала глаз от бокала.
   — Но почему она? Почему эта тщедушная бесцветная крыса с английской свалки? Она не умела приготовить даже чашку чая.
   — Ты и сама знаешь, что она не крыса со свалки, ты так не думала, когда потребовала у нее выкуп пятьдесят тысяч долларов. — Тревис вспомнил их встречу в Англии, и глаза его засверкали. — Тебе стоило бы увидеть ее, когда мы только встретились: грязную, испуганную, в разорванной ночной рубашке. Но говорила она как английская леди высшего круга. Она четко произносила каждое слово, каждый слог. Она оставалась леди, даже плача.
   — Ты женился на ней из-за ее напыщенного говора? — в бешенстве выкрикнула Марго. Тревис улыбнулся своим мыслям.
   — Я женился на ней из-за того, как она смотрела на меня. От ее взгляда мне кажется, что во мне десять… нет, двадцать футов роста. Когда она рядом, я способен на многое. И я с радостью видел, как она взрослеет. Она сама превратила себя из запуганной девочки в женщину. — Он улыбнулся еще шире. — И она всецело принадлежит мне.
   Пустой бокал Марго пролетел через комнату и разбился о стену за головой Тревиса:
   — Ты что думаешь — я буду молча выслушивать твою болтовню о другой женщине?
   На лице Тревиса появилось жесткое выражение.
   — Тебе вообще нечего меня слушать. Сейчас я пойду за дочерью и увезу ее домой.
   Стоя у основания лестницы, он повернулся к ней:
   — Я хорошо знаю тебя. Я знаю тебя потому, что отец обучил тебя подлыми способами добиваться своего. Ну, раз Дженнифер не пострадала, на этот раз я не подам в суд. Но если еще хоть раз…
   Речь Тревиса замедлилась, потом он замолчал и провел рукой по глазам. Внезапно его охватила сонливость, и когда он шел вверх по лестнице, то вид у него был как у пьяного.

   Вскоре после того, как Тревис уехал из гостиницы, растерянная Риган вернулась в свою комнату, где ее ждал Фаррел.
   — Риган, прошу, скажите, что происходит. Вашу дочь кто-то обидел?
   — Нет, — прошептала она. — Не знаю. Ничего не могу сказать.
   — Сядьте и расскажите мне все, — предложил он, обняв ее за плечи.
   Рассказ Риган длился всего несколько минут.
   — И Тревис оставил вас страдать в одиночестве? — изумленно спросил Фаррел. — Вы не знаете, что происходит с вашей собственной дочерью, и понадеялись на то, что он отнимет ее у своей бывшей любовницы?
   — Да, — растерянно ответила она. — Тревис сказал…
   — А с каких пор вы позволяете посторонним руководить собой? Разве вам не хотелось бы поехать к дочери, а не оставаться здесь в неведении?
   — Да! — решительно ответила она и выпрямилась. — Конечно.
   — Тогда нам нужно ехать. Мы сразу же уезжаем.
   — Мы?
   — Да, — ответил Фаррел и взял ее за руку. — Мы — друзья, а друзья помогают друг другу в беде.
   Только позже, когда они на повозке мчались на юг, в сторону плантации Тревиса, Риган сообразила, что никому не сказала, куда направилась. Но мысль эта сразу же улетучилась, потому что она очень беспокоилась о благополучии дочери.
   Дорога длилась много часов, и, по мнению Риган, ехали они слишком медленно; в конце концов она задремала, и вдруг ударилась головой о борт повозки. Она проснулась, почувствовав, что Фаррел взял ее за руку. Повозка стояла на месте, а Фаррел уже спрыгнул на землю.
   — Почему вы остановились? — спросила Риган.
   Он снял ее с сиденья и опустил на землю рядом с собой:
   — Вам нужно отдохнуть, и мы должны поговорить.
   — Поговорить? — вскрикнула Риган. — Мы можем поговорить позже, а в отдыхе я не нуждаюсь.
   Она попыталась отстраниться, но он крепко держал ее.
   — Риган, разве вы не знаете, как сильно я люблю вас? Вы ведь понимаете, что много лет назад, в Англии я любил вас? Ваш дядя предложил мне деньги, и я взял их. Но я бы женился на вас и без такого соблазна. Вы были такой ласковой и невинной, такой прекрасной.
   Охваченная беспокойством за дочь, Риган не подумала, что оказалась наедине с этим человеком в далеком лесу.
   Она изумленно отпрянула от него.
   — Фаррел, ради бога! Ну с чего вы взяли, что я идиотка? Вы никогда не любили меня, не любите сейчас и любить не будете. Вам нужны только мои деньги, но вы их не получите. Поэтому будьте мужчиной: отправляйтесь в Англию, в ваш красивый несчастливый дом и оставьте меня в покое.
   Фаррел отшвырнул ее. Риган ударилась спиной о повозку и опустилась на колени.
   — Да как вы смеете так разговаривать со мной, — прошипел он. — Моя семья происходит от королей, а ваша — от простых купцов. Я готов унизиться и жениться на женщине, подобной вам, которая больше знает о деньгах, чем о кружевах, потому что…
   Пока он разглагольствовал, Риган стала собираться с мыслями. Ее беспокоила судьба дочери и не было дела до Фаррела. Она ринулась вперед и головой, как тараном, ударила его между ног.
   От боли Фаррел согнулся, и Риган бросилась бежать.
   Одного взгляда на повозку хватило, чтобы понять: Фаррел распряг лошадей, поэтому ей потребуется слишком много времени, чтобы вновь запрячь их. Подобрав юбки, она бросилась назад, к дороге, и увидела, как за поворотом скрылся старый потрепанный фургон. Собрав все силы, она догнала его.
   Фургоном правил старик с седыми бакенбардами.
   — Меня преследуют! — крикнула Риган, держась рядом с фургоном.
   — А может, нужно, чтобы вас поймали? — спросил старик, которого это сообщение развеселило.
   — Он хочет вынудить меня стать его женой из-за моих денег. Но я собираюсь выйти замуж за американца.
   Патриотизм в душе старика победил. Даже не придержав лошадей, он подхватил Риган за руку и подтянул ее наверх так, будто она была невесомой. Еще одним быстрым движением он толкнул ее назад и прикрыл мешками с зерном.
   Спустя несколько секунд их догнал Фаррел на лошади. Когда он закричал, стараясь привлечь внимание кучера, Риган затаила дыхание. Некоторое время старик прикидывался глухим, а потом не позволил Фаррелу обыскать фургон; когда англичанин начал настаивать, возница вытащил пистолет. В конце концов он неохотно сообщил, что мимо него проскакали трое всадников, один из которых держал перед собой в седле красивую женщину. Лошадь Фаррела застучала копытами и скрылась в облаке пыли.
   — Теперь вылезайте, — позвал старик, взял Риган за руку и перетащил на сиденье.
   Потирая руку, она не стала упрекать его за то, что он швыряет ее подобно мешку с зерном. Heсколько раз сильно чихнув, она спросила, известна ли ему плантация Стэнфордов в Виргинии.
   — Это далеко отсюда. Туда несколько дней пути.
   — Можно быстрее, если мы сменим лошадей и будем ехать всю ночь. Я заплачу за лошадей и за любую другую помощь.
   Он разглядывал ее несколько минут.
   — Думаю, мы могли бы с вами договориться. Я доставлю вас туда как можно быстрее, только объясните, почему англичанин гнался за вами и что вам нужно от Тревиса. Или вам нужен Уэсли?
   — Я все вам расскажу потом, а Тревис — мой муж.
   — Леди, ну и везет же вам, — ответил он, посмеиваясь, и погнал лошадей вскачь. Риган вцепилась обеими руками в поручни, зубы ее от тряски лязгали. Она была просто не в состоянии говорить, поэтому не смогла ничего рассказать ему.
   После часа езды старик остановил фургон, спрыгнул на землю и снял Риган.
   — Что вы делаете? — спросила она.
   — Мы поплывем на лодке, — ответил он. — Я доставлю вас к парадной двери Тревиса по воде.
   Пройдя около мили, они оказались возле к небольшой хижины и причала, сильно выступавшего в неширокий поток. На секунду старик зашел в хижину и вынес брезентовый мешок.
   — Ну, в дорогу, — скомандовал он и втащил ее в такую же старую, как и фургон, лодку.
   — А теперь рассказывайте, — предложил он, когда они отплыли.
   Спустя несколько дней он высадил Риган у пристани на плантации Тревиса, попрощался с ней и пожелал удачи. Было раннее утро, и в полной тишине она побежала от реки к дому.
   Дверь оказалась открытой. Поднимаясь бегом вверх по лестнице, она молилась о том, чтобы Тревис и Дженнифер оказались в одной из комнат. На бегу она распахивала двери одну за другой, проклиная этот громадный дом, где теряет столько времени. В четвертой спальне она его нашла — из-под простыни виднелись только его волосы.
   — Тревис! — крикнула она, бросаясь к кровати. — Где Дженнифер? Она здорова? Как же ты мог бросить меня в неведении, а сам спокойно спать? — спросила она, сильно дернув его за ухо.
   Из-под одеяла показался другой человек. Он был очень похож на Тревиса, но меньших размеров.
   — Так что еще натворил мой братец? — устало спросил он, потирая ухо. Посмотрев ей в лицо, он улыбнулся. — А вы, конечно, Риган. Позвольте мне представиться…
   — Где Тревис с моей дочерью? Уэсли сразу насторожился:
   — Расскажите, что произошло?
   — Марго Дженкинс похитила нашу дочь, и Тревис погнался за ней.
   Не успела она договорить, как Уэсли сбросил одеяло, забыв о том, что спал нагим, и начал одеваться.
   — Я же всегда говорил Тревису, что Марго — дрянной человек. Только он считал, что обязан ей, поэтому прощал. А Марго думает, что все на земле принадлежит ей, что у нее на это все права. Идем, — заявил он и, взяв Риган за руку, повлек ее за собой.
   — Вы очень похожи на Тревиса, — сказала она, морщась от боли в руке и пытаясь поспевать за его широкими шагами.
   — Сейчас не время для оскорблений, — заявил он и попросил подождать около двери, ведущей в библиотеку, пока заряжал два пистолета, которые сунул за пояс.
   — Вы умеете ездить верхом? Хотя нет, Тревис говорил, что не умеете. Ладно, я посажу вас на седло впереди себя. Даже вдвоем мы легче, чем Тревис.
   Если бы у Риган было время и желание, она обязательно проявила бы свое возмущение отвратительным поведением младшего брата Тревиса. Ну как могут сосуществовать двое таких, как Тревис? К тому же через год или два Уэс станет таким же могучим, как Тревис.
   — Меня зовут Уэсли, — представился он, потом подсадил ее на лошадь и сам устроился позади нее.
   — Я догадалась, — съязвила она, и лошадь рванулась вперед бешеным галопом.
   Уэс ссадил ее с лошади у входа в дом Марго.
   — Мы пойдем раздельно. Помните, я поблизости.
   Он скрылся, а Риган вошла в дом. Довольно быстро она нашла Марго в библиотеке.
   — Как раз вовремя. — Марго любезно улыбнулась, но глаза ее, налились кровью. — За это утро вы — третий гость.
   — Где моя дочь и где Тревис? — требовательно спросила Риган.
   — Милая богатая крошка Дженнифер спит, и ее отец тоже. Дженнифер конечно, проснется. Но у Тревиса это не получится.
   — Что? — закричала Риган. — Что вы сотворили с моей семьей?
   — То же, что и вы с моей жизнью. Тревис проглотил столько опиума, что хватило бы убить двоих. Он в комнате наверху спит в ожидании смерти.
   Риган бросилась к двери, но остановилась, услышав выстрел на улице. Ошеломленная, она посмотрела в сторону входной двери. Марго пронеслась мимо нее и распахнула дверь. Вошел Фаррел, волоча на себе окровавленного Уэсли.
   — Я застал его, когда он болтался возле дома, — сообщил Фаррел, держа в руке пистолет. Он толкнул Уэсли на стул.
   — Что вы делаете? — воскликнула Риган и направилась к Уэсли.
   — Оставьте его! — приказал Фаррел и схватил ее за плечо. — Вы думали, что после многих лет поисков я от вас так легко откажусь? Нет, мы с Марго задумали это давным-давно, пока все вы развлекались с вашим дурацким цирком. Уэсли умрет от ран, полученных на охоте в результате несчастного случая. Тело Тревиса не найдут никогда, а его дорогая дочь унаследует все. Я, разумеется, женюсь на матери крохотной наследницы, а она, страдая от горя из-за смерти мужа, покончит с собой. Затем я вернусь в Англию и стану единственным попечителем вашего имения, Марго великодушно согласится стать опекуном Дженнифер и управлять плантацией Стэнфордов, пока девочка не вырастет — если она до этого доживет. Теперь вам понятно, почему я здесь?
   — Вы оба сошли с ума, — ответила Риган, отступая. — Никто не поверит, что так много людей умерли случайно.
   Она повернулась и бросилась к лестнице в глубине зала, но Фаррел перехватил ее.
   — Теперь вы моя, — объявил он и шагнул к ней; он был весь в крови Уэсли. Резким движением Риган опрокинула канделябр, стоявший на низком столике. Занавески на ближайшей двери мгновенно вспыхнули. Марго с визгом схватила коврик и стала гасить огонь.
   — Отпусти ее, — прозвучал голос из глубины зала.
   — Тревис! — вскрикнула Риган, вырываясь из рук Фаррела. У Тревиса был вид тяжелобольного.
   — Я думал, вы от него избавились! — закричал Фаррел, обращаясь к Марго, которая боролась с огнем.
   — Я не сразу сумел освободиться от опиума в желудке, — сказал Тревис, держась за перила.
   — Хватит разговоров! — взвизгнула Марго. — Помогите мне погасить огонь — он же расползается.
   Фаррел сильнее сжал руку Риган и поднес пистолет к ее голове.
   Все забыли об Уэсли, который тяжело поднялся со стула позади Фаррела. Собрав последние силы, он вытащил из-за отворота сапога нож и, рывком поднявшись, вонзил его Фаррелу между лопаток. Ствол пистолета дернулся вверх, пуля попала в потолок, и Фаррел упал лицом вперед.
   Риган сразу сообразила, что делать: она подбежала к Тревису, потом бросилась вверх по лестнице.
   — Помоги Уэсли, — приказала она. — А я принесу Дженнифер.
   Риган быстро нашла спящую дочь, выхватила ее из кровати, быстро спустилась по лестнице и столкнулась с Тревисом, пытавшимся вытащить брата из дома. Сил у обоих оставалось совсем немного, поэтому прошло немало времени, прежде чем они выбрались на свежий воздух, где светило утреннее солнце.
   Тревис осторожно положил Уэсли на траву:
   — Я раздобуду лошадей и фургон.
   — Тревис! — Риган коснулась его руки и глазами показала в сторону дома. Из окна первого этажа вырвалось пламя. — Мы не можем оставить Марго — она погибнет. Ее нужно вывести на улицу.
   Тревис быстро погладил ее по щеке и побежал к дому. Спустя несколько минут он появился, неся Марго на плече, а она отбивалась, царапалась и осыпала его самыми страшными ругательствами.
   Он опустил ее на землю.
   — Этот проклятый дом не стоит человеческой жизни, даже твоей, — сказал он в ответ на ее яростный взгляд.
   Риган склонилась над Уэсом, чтобы перевязать рану в боку.
   Только Тревис отвел глаза от Марго, как она вскочила и бросилась к дому, визжа:
   — Там мой папа!
   На глазах Тревиса языки пламени коснулись ее юбки. Он понял, что ее не спасти. Тревис подхватил на руки дочь, которая смотрела на происходившее широко раскрытыми глазами, и спрятал ее личико на своем плече.
   В считанные секунды пропитанное виски платье Марго заполыхало, и Риган отвернулась, а когда Уэс обнял ее и прижал к груди, она зарыдала.
   Не сразу они пришли в себя. Тревис ласково провел рукой по лбу брата и улыбнулся, видя, как тот обнимает его жену.
   — Присмотри за моими женщинами, а я пойду за фургоном.
   Когда он вернулся, их уже окружили рабочие с плантации, беспомощно наблюдавшие за тем, как горит особняк. Огонь разгорелся так сильно, что дом нельзя было спасти. Из ближайших конюшен выводили лошадей, а двое рабочих помогали Тревису укладывать Уэса в фургон. Дженнифер сидела возле своего дяди. От усталости и растерянности она не могла произнести ни слова.
   Когда Тревис и Риган поднялись на сиденье, он повернулся к ней:
   — Мы едем домой?
   — Домой, — прошептала она. — Дом — это там, где ты, Тревис, и где мне хочется быть. Он поцеловал ее.
   — Я люблю тебя, и…
   — Я могу умереть, истекая кровью, а вы милуетесь, — прорычал Уэсли из фургона.
   — Милуемся! — ответил Тревис и погнал лошадей. — Братец, ты даже не знаешь, как милуются. Когда ты наберешься сил, я расскажу тебе про самое лучшее ухаживание в мире. Может быть, когда-нибудь тебе и удастся стать хоть вполовину таким изобретательным, как…
   Он остановился и, сузив глаза, повернулся к расхохотавшейся Риган. Увидев его обиженное лицо, она засмеялась еще громче.
   — Тревис, пожалуй, теперь мне лучше послушать, что о ваших затеях расскажет Риган, — ответил Уэсли, улыбаясь с закрытыми глазами.
   — Домой, — произнесла Риган, вытирая глаза. — Так хорошо вернуться домой.
   Тревис тоже заулыбался, направляя лошадей в сторону плантации Стэнфорд.