Страница:
Причиной осторожности Гитлера была забота о том, чтобы Германия достигла превосходства в первую очередь на суше; ему нужен был достаточно большой флот, чтобы достичь этого, но он не должен был быть слишком крупным, чтобы не насторожить Великобританию. На этом этапе ему было необходимо, чтобы Британия спокойно наблюдала, как он подминает под себя Европу, после Европы настанет черед России, ну а уж потом…
Международная обстановка развивалась в соответствии с планами Гитлера, точно так же развивалась и германская военно-морская программа. Сначала, в 1935 г., было заключено англо-германское военно-морское соглашение, разрешавшее Германии иметь надводный флот тоннажем равным 35 % британского.
Для того чтобы достичь этого соотношения, Германии понадобилось четыре года; когда же в конце 1939 г., сразу после спуска на воду «Тирпица», этот предел был достигнут, Гитлер разорвал этот договор, как ранее разорвал Версальский договор, и приступил к постройке более крупных кораблей.
«Шарнхорст» и «Гнейзенау» очевидно, представляли собой переходный этап; первыми действительно крупными кораблями, которые решил построить Гитлер, были корабли водоизмещением 80 000 тонн, вооруженные девятью и двенадцатью 20– или 21-дюймовыми орудиями. Такой тип кораблей германское командование ВМС считало идеальным; идея их постройки появилась сразу же после ютландского боя.
Ничего подобного никогда и нигде не строилось, а немецкие судоверфи в последний раз спустили на воду большой корабль в 1917 г. Было ясно, что невозможно сделать скачок от 31 000 тонн «Шарнхорста» до гитлеровской мечты в 80 000 тонн, поэтому следующими кораблями стали «Бисмарк» и «Тирпиц», водоизмещением 42 000 тонн. И вновь немцы сплутовали, заявив, что их водоизмещение составляет всего 35 000 тонн, то есть не превышает допустимый предел, установленный договором для всех крупных морских держав.
От «Бисмарка» и «Тирпица» немцы перешли к строительству кораблей водоизмещением 56 000 тонн с восемью 16-дюймовыми орудиями. Два корабля этого типа были заложены в 1939 г., однако два года спустя их строительство было приостановлено, поскольку все средства были брошены на войну с Россией и строительство подлодок.
От этих кораблей планировалось перейти к кораблям в 80 000 тонн. Но самым крупным линкором должен был стать корабль водоизмещением 144 000 тонн при полной загрузке со скоростью 34 узла и с восемью 19,75-дюймовыми орудиями. Проект этого корабля был создан, но так и остался проектом, – можно рассматривать его лишь как грандиозную мечту военно-морского судостроения.
Как бы то ни было, когда строительство «Бисмарка» и «Тирпица» было завершено, они были самыми большими кораблями в мире.
Впоследствии их превзошли только американские линкоры типа «Миссури», а затем намного превысили их размеры японские линкоры «Ямато» и «Мусаси», имевшие водоизмещение 75 000 тонн при полной нагрузке с восемью 18-дюймовыми орудиями.
Эти два японских корабля прожили короткую и несчастливую жизнь, но количество попаданий, которые они получили, прежде чем пойти ко дну, ясно показывает преимущество огромного водоизмещения, которого так мечтал достичь Гитлер со своими советниками. «Мусаси» был потоплен в сражении в заливе Лейте в октябре 1944 г., но только после того, как в него попали до 20 торпед и 16 бомб, тогда как «Ямато» во время последнего в этой войне боевого похода японского тяжелого корабля (его нефтяные танки были заполнены лишь наполовину, и то за счет остального флота) подвергся атаке 400 самолетов с авианосцев, но затонул только после попадания 10 или 12 торпед и 4 бомб.
Именно корабли водоизмещением 56 000 тонн должны были стать основной ударной силой флота, который строил Редер; а «Тирпиц» и его предшественники должны были помогать ему в бою. В феврале 1939 г. Редер закончил составление своего плана Z по реконструкции германских ВМС. Согласно этому плану немецкий флот должен был иметь:
шесть линкоров по 56 000 тонн;
два линкора по 42 000 тонн («Бисмарк» и «Тирпиц»);
два линкора по 31 000 тонн («Шарнхорст» и «Гнейзенау»);
три линейных крейсера по 31 000 тонн (с шестью 15-дюймовыми орудиями);
три карманных линкора;
два авианосца;
крейсера, эсминцы и 126 подводных лодок.
Все вышеперечисленное должно было быть готово к зиме 1944/45 г. Дополнительная программа строительства авианосцев, крейсеров и подводных лодок должна была завершиться к концу 1948 г., но Редер посчитал, что уже к 1944–1945 гг. будет готов сразиться с британским флотом. До этого времени, по убеждению Гитлера, не стоило ожидать войны с Великобританией.
Но Редер заявил, что к 1944–1945 гг. «перспектива поражения британского флота и ликвидация его снабжения, другими словами, перспектива окончательного решения британского вопроса будет вполне реальной».
Трудно сказать, как бы отреагировала Великобритания, если бы план Z был осуществлен, но в области крупного кораблестроения ситуация складывалась вполне ясная. В 1939 г. у Великобритании было 15 больших кораблей, пять из которых, типа «Ройал Соверин», успели бы устареть к 1945 г. Кроме того, Великобритания завершила бы строительство пяти кораблей типа «Кинг Георг V» водоизмещением 36 000 тонн и четырех кораблей типа «Лайон» водоизмещением 45 000 тонн. Последний из них был бы, возможно, готов к 1944 г., и, вероятно, в строй вошли бы и те корабли, которые были заложены в 1941 г. и должны были быть готовы к 1944–1945 гг., поскольку размах военно-морского строительства в Германии был виден всем. Но что бы ни случилось, нам было что терять, поскольку против 13 новых больших германских кораблей мы бы имели 10 устаревших кораблей и всего лишь 9–13 новых.
Опасность этой ситуации усугубилась бы еще и стратегией, которую собирался применить Редер. Флот должен был быть разделен на три группы: первая – самые маленькие линкоры, «Шарнхорст», «Гнейзенау», «Тирпиц» и «Бисмарк», – остается в родных водах, чтобы удерживать большую часть британского флота; линейные крейсера, карманные линкоры, крейсера и авианосцы будут рассредоточены на торговых путях; это, в свою очередь, заставит англичан выслать на охоту за ними тяжелые корабли и крейсера, а за этими охотниками, в соответствии с планом Редера, будут охотиться шесть линкоров водоизмещением по 56 000 тонн каждый, объединенные в две группы. Эти корабли должны иметь дизельные силовые установки и, следовательно, огромный радиус действия, что исключит необходимость дозаправки в течение нескольких недель. А тем временем тотальная подводная война будет развязана силами двухсот подводных лодок.
Кроме своих кораблей, Редер рассчитывал на помощь японских и итальянских ВМС. Значение, которое он придавал военным действиям в океане, вероятно, явилось результатом его работы над историей боевых действий крейсеров в 1914–1918 гг., и в общем и целом его планы и средства, имевшиеся в его распоряжении, были огромны; но в них был один вопиющий недостаток.
Редер полагал, что Великобритания будет пассивно наблюдать, как Германия уничтожает всех ее европейских союзников, включая Францию, чтобы в конце концов оказаться один на один с державами оси Берлин – Рим – Токио. Этот просчет был огромен сам по себе, но и он терялся среди множества других роковых ошибок в планах завоевания Европы, составленных немецким руководством.
Когда в 1939 г., вопреки заверениям Гитлера, что, во-первых, война с Великобританией не начнется, а во-вторых, что ей не нужно начинаться, эта война все же началась, Редер был еще до обидного далек от своих 13 кораблей и 250 подводных лодок, запланированных на 1948 г.
Из крупных кораблей полностью готовыми к войне были только «Шарнхорст» и «Гнейзенау», три карманных линкора, семь крейсеров, несколько эсминцев и 57 субмарин. В сентябре 1939 г. Редер писал: «Надводные силы… настолько уступают в численности и мощи британскому флоту, что даже в полном составе они могут лишь продемонстрировать героическую гибель».
Дёниц, командовавший тогда подводным флотом, двумя днями раньше, говоря о будущем, высказался не менее пессимистично: «Понадобятся титанические усилия многих департаментов, если в будущих конфликтах с Англией мы хотим иметь действительно эффективный подводный флот».
Он пришел к этому выводу, рассчитал, что Германии понадобятся три сотни подводных лодок, способных действовать в Атлантике, а в наличии было только 26.
Кроме нехватки кораблей для войны с Великобританией, у германских ВМС не было конкретных планов. Те планы, что были разработаны, предназначались для войны с Польшей, почти не имевшей ни флота, ни побережья, и в более отдаленном будущем для войны с Францией. Никаких приготовлений для войны с Великобританией сделано не было. И Германия могла послать в море только имевшиеся в наличии подлодки и два карманных линкора («Дойчланд» и «Адмирал граф Шпее»), чтобы нанести максимальный, по их силам, ущерб противнику, хотя поначалу действия надводных кораблей были ограничены приказом не трогать торговые суда союзников. Гитлер еще надеялся, что если Великобританию и Францию не провоцировать, то с ними удастся заключить мир, как только они поймут, что ничем не могут помочь Польше.
Глава 3
Международная обстановка развивалась в соответствии с планами Гитлера, точно так же развивалась и германская военно-морская программа. Сначала, в 1935 г., было заключено англо-германское военно-морское соглашение, разрешавшее Германии иметь надводный флот тоннажем равным 35 % британского.
Для того чтобы достичь этого соотношения, Германии понадобилось четыре года; когда же в конце 1939 г., сразу после спуска на воду «Тирпица», этот предел был достигнут, Гитлер разорвал этот договор, как ранее разорвал Версальский договор, и приступил к постройке более крупных кораблей.
«Шарнхорст» и «Гнейзенау» очевидно, представляли собой переходный этап; первыми действительно крупными кораблями, которые решил построить Гитлер, были корабли водоизмещением 80 000 тонн, вооруженные девятью и двенадцатью 20– или 21-дюймовыми орудиями. Такой тип кораблей германское командование ВМС считало идеальным; идея их постройки появилась сразу же после ютландского боя.
Ничего подобного никогда и нигде не строилось, а немецкие судоверфи в последний раз спустили на воду большой корабль в 1917 г. Было ясно, что невозможно сделать скачок от 31 000 тонн «Шарнхорста» до гитлеровской мечты в 80 000 тонн, поэтому следующими кораблями стали «Бисмарк» и «Тирпиц», водоизмещением 42 000 тонн. И вновь немцы сплутовали, заявив, что их водоизмещение составляет всего 35 000 тонн, то есть не превышает допустимый предел, установленный договором для всех крупных морских держав.
От «Бисмарка» и «Тирпица» немцы перешли к строительству кораблей водоизмещением 56 000 тонн с восемью 16-дюймовыми орудиями. Два корабля этого типа были заложены в 1939 г., однако два года спустя их строительство было приостановлено, поскольку все средства были брошены на войну с Россией и строительство подлодок.
От этих кораблей планировалось перейти к кораблям в 80 000 тонн. Но самым крупным линкором должен был стать корабль водоизмещением 144 000 тонн при полной загрузке со скоростью 34 узла и с восемью 19,75-дюймовыми орудиями. Проект этого корабля был создан, но так и остался проектом, – можно рассматривать его лишь как грандиозную мечту военно-морского судостроения.
Как бы то ни было, когда строительство «Бисмарка» и «Тирпица» было завершено, они были самыми большими кораблями в мире.
Впоследствии их превзошли только американские линкоры типа «Миссури», а затем намного превысили их размеры японские линкоры «Ямато» и «Мусаси», имевшие водоизмещение 75 000 тонн при полной нагрузке с восемью 18-дюймовыми орудиями.
Эти два японских корабля прожили короткую и несчастливую жизнь, но количество попаданий, которые они получили, прежде чем пойти ко дну, ясно показывает преимущество огромного водоизмещения, которого так мечтал достичь Гитлер со своими советниками. «Мусаси» был потоплен в сражении в заливе Лейте в октябре 1944 г., но только после того, как в него попали до 20 торпед и 16 бомб, тогда как «Ямато» во время последнего в этой войне боевого похода японского тяжелого корабля (его нефтяные танки были заполнены лишь наполовину, и то за счет остального флота) подвергся атаке 400 самолетов с авианосцев, но затонул только после попадания 10 или 12 торпед и 4 бомб.
Именно корабли водоизмещением 56 000 тонн должны были стать основной ударной силой флота, который строил Редер; а «Тирпиц» и его предшественники должны были помогать ему в бою. В феврале 1939 г. Редер закончил составление своего плана Z по реконструкции германских ВМС. Согласно этому плану немецкий флот должен был иметь:
шесть линкоров по 56 000 тонн;
два линкора по 42 000 тонн («Бисмарк» и «Тирпиц»);
два линкора по 31 000 тонн («Шарнхорст» и «Гнейзенау»);
три линейных крейсера по 31 000 тонн (с шестью 15-дюймовыми орудиями);
три карманных линкора;
два авианосца;
крейсера, эсминцы и 126 подводных лодок.
Все вышеперечисленное должно было быть готово к зиме 1944/45 г. Дополнительная программа строительства авианосцев, крейсеров и подводных лодок должна была завершиться к концу 1948 г., но Редер посчитал, что уже к 1944–1945 гг. будет готов сразиться с британским флотом. До этого времени, по убеждению Гитлера, не стоило ожидать войны с Великобританией.
Но Редер заявил, что к 1944–1945 гг. «перспектива поражения британского флота и ликвидация его снабжения, другими словами, перспектива окончательного решения британского вопроса будет вполне реальной».
Трудно сказать, как бы отреагировала Великобритания, если бы план Z был осуществлен, но в области крупного кораблестроения ситуация складывалась вполне ясная. В 1939 г. у Великобритании было 15 больших кораблей, пять из которых, типа «Ройал Соверин», успели бы устареть к 1945 г. Кроме того, Великобритания завершила бы строительство пяти кораблей типа «Кинг Георг V» водоизмещением 36 000 тонн и четырех кораблей типа «Лайон» водоизмещением 45 000 тонн. Последний из них был бы, возможно, готов к 1944 г., и, вероятно, в строй вошли бы и те корабли, которые были заложены в 1941 г. и должны были быть готовы к 1944–1945 гг., поскольку размах военно-морского строительства в Германии был виден всем. Но что бы ни случилось, нам было что терять, поскольку против 13 новых больших германских кораблей мы бы имели 10 устаревших кораблей и всего лишь 9–13 новых.
Опасность этой ситуации усугубилась бы еще и стратегией, которую собирался применить Редер. Флот должен был быть разделен на три группы: первая – самые маленькие линкоры, «Шарнхорст», «Гнейзенау», «Тирпиц» и «Бисмарк», – остается в родных водах, чтобы удерживать большую часть британского флота; линейные крейсера, карманные линкоры, крейсера и авианосцы будут рассредоточены на торговых путях; это, в свою очередь, заставит англичан выслать на охоту за ними тяжелые корабли и крейсера, а за этими охотниками, в соответствии с планом Редера, будут охотиться шесть линкоров водоизмещением по 56 000 тонн каждый, объединенные в две группы. Эти корабли должны иметь дизельные силовые установки и, следовательно, огромный радиус действия, что исключит необходимость дозаправки в течение нескольких недель. А тем временем тотальная подводная война будет развязана силами двухсот подводных лодок.
Кроме своих кораблей, Редер рассчитывал на помощь японских и итальянских ВМС. Значение, которое он придавал военным действиям в океане, вероятно, явилось результатом его работы над историей боевых действий крейсеров в 1914–1918 гг., и в общем и целом его планы и средства, имевшиеся в его распоряжении, были огромны; но в них был один вопиющий недостаток.
Редер полагал, что Великобритания будет пассивно наблюдать, как Германия уничтожает всех ее европейских союзников, включая Францию, чтобы в конце концов оказаться один на один с державами оси Берлин – Рим – Токио. Этот просчет был огромен сам по себе, но и он терялся среди множества других роковых ошибок в планах завоевания Европы, составленных немецким руководством.
Когда в 1939 г., вопреки заверениям Гитлера, что, во-первых, война с Великобританией не начнется, а во-вторых, что ей не нужно начинаться, эта война все же началась, Редер был еще до обидного далек от своих 13 кораблей и 250 подводных лодок, запланированных на 1948 г.
Из крупных кораблей полностью готовыми к войне были только «Шарнхорст» и «Гнейзенау», три карманных линкора, семь крейсеров, несколько эсминцев и 57 субмарин. В сентябре 1939 г. Редер писал: «Надводные силы… настолько уступают в численности и мощи британскому флоту, что даже в полном составе они могут лишь продемонстрировать героическую гибель».
Дёниц, командовавший тогда подводным флотом, двумя днями раньше, говоря о будущем, высказался не менее пессимистично: «Понадобятся титанические усилия многих департаментов, если в будущих конфликтах с Англией мы хотим иметь действительно эффективный подводный флот».
Он пришел к этому выводу, рассчитал, что Германии понадобятся три сотни подводных лодок, способных действовать в Атлантике, а в наличии было только 26.
Кроме нехватки кораблей для войны с Великобританией, у германских ВМС не было конкретных планов. Те планы, что были разработаны, предназначались для войны с Польшей, почти не имевшей ни флота, ни побережья, и в более отдаленном будущем для войны с Францией. Никаких приготовлений для войны с Великобританией сделано не было. И Германия могла послать в море только имевшиеся в наличии подлодки и два карманных линкора («Дойчланд» и «Адмирал граф Шпее»), чтобы нанести максимальный, по их силам, ущерб противнику, хотя поначалу действия надводных кораблей были ограничены приказом не трогать торговые суда союзников. Гитлер еще надеялся, что если Великобританию и Францию не провоцировать, то с ними удастся заключить мир, как только они поймут, что ничем не могут помочь Польше.
Глава 3
ГИТЛЕРОВСКАЯ «ЗОНА СУДЬБЫ»
В ночь на 16 января 1942 г. «Тирпиц» навсегда покинул родной порт Вильгельмсхафен. В течение шести месяцев он проходил испытания и доводку – его приспосабливали к условиям Арктики, где ему предстояло служить. Отныне портом его приписки будет Тронхейм в Норвегии, и путь туда лежал через Кильский канал. Линкор был таким огромным, что проводка его через канал сама по себе была очень рискованным делом, но если бы он не проник через этот черный ход в Каттегат, а затем и в Скагеррак, то ему пришлось бы идти средь бела дня вдоль шведского побережья на глазах у нелегальных британских наблюдательных береговых постов. Именно они, как полагали немцы, и обнаружили «Бисмарк» во время его единственного выхода в открытое море.
Потеря «Бисмарка» стала концом эпохи рейдерства для больших немецких надводных кораблей, которые во время этих рейдов отправляли на дно торговые суда, и у «Тирпица» уже никогда не будет таких возможностей, какими обладали карманные линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау», а также «Хиппер». Большинство моряков этого корабля, шедшего в Норвегию, должно быть, прекрасно понимали это, но подобные безрадостные мысли не смогли пока погасить их радости от сознания того, что «Тирпиц», наконец, стал полноправным боевым кораблем.
Это был линкор с командой из 2500 человек, вооруженный восемью 15-дюймовыми, двенадцатью 5,9-дюймовыми, восемнадцатью 4,1-дюймовыми орудиями, шестнадцатью 37-мм и пятьюдесятью 20-мм пулеметами, то есть его полное вооружение ПВО составляло 84 ствола. Его бортовая броня в самой массивной своей части достигала 15 дюймов, аналогов чему тогда не существовало. Ее прочность так никогда и не подверглась испытанию, но его комбинированная палубная броня толщиной в восемь дюймов способна была выдержать удар бомбы любой мощности и защищать корабль от ударов авиации.
Эта главная бронированная палуба находилась внизу, почти вровень с ватерлинией, и защищала отсеки с боеприпасами и машинное отделение. На верхней палубе броня была тоньше, для того чтобы заставить бомбы сдетонировать прежде, чем они достигнут внутренних помещений корабля.
Достижением немецкой оптической промышленности был высококлассный дальномер, теоретически способный измерять расстояние до 100 километров; однако он к тому времени устарел, поскольку на опыте «Бисмарка» немцы поняли, что радаром такие замеры выполняются гораздо точнее и на значительно большем расстоянии. Но во Вторую мировую войну радары дальнего радиуса действия, установленные на немецких надводных кораблях, значительно уступали британским, отчасти потому, что английское оборудование легко поддавалось модификации и доработке, тогда как немецкая конструкция нуждалась в полной переделке. Отставание в этой области у немцев удивляло, поскольку именно они первыми создали радары для управления огнем.
Решение отправить «Тирпиц» в Норвегию в его первое плавание было принято или, по крайней мере, утверждено Гитлером на совещании с Редером, Кейтелем и Йодлем 13 ноября предыдущего года. Оно основывалось на двух соображениях: во-первых, Гитлера беспокоила возможность высадки союзников в Северной Норвегии, во-вторых, нехватка дизельного топлива не позволяла послать «Тирпиц» в океан, подобно другим немецким кораблям. Эти два обстоятельства означали, что «Тирпицу» суждено будет провести всю свою жизнь у норвежского побережья, сначала в Тронхейме, а затем в Альтен-фьорде.
Те же факторы, что вызвали решение послать «Тирпиц» в норвежские воды, привели к решению отозвать «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Принца Евгения» из района Бреста и тоже послать их в Норвегию.
«Принц Евгений» прибыл в Брест сразу же после того, как ему удалось ускользнуть от охотников за «Бисмарком»; два других корабля присоединились к нему в марте 1941 г. после двухмесячного плавания, во время которого они покрыли расстояние 18 000 миль и потопили четыре корабля общим водоизмещением 116 000 тонн.
Это был зенит славы германских надводных рейдеров. Вдобавок к кораблям, потопленным «Шарнхорстом» и «Гнейзенау», «Хиппер» и «Шеер» за первые три месяца 1941 г. отправили на дно суда общим водоизмещением 71 000 тонн, а вспомогательные надводные рейдеры потопили корабли общим водоизмещением 114 000 тонн. За те же три месяца подводные лодки уничтожили корабли водоизмещением 554 000 тонн.
Результаты этого похода «Шарнхорста» и «Гнейзенау» продемонстрировали сильные и слабые стороны больших кораблей, действовавших в качестве рейдеров. Уроки, извлеченные из этого рейда, а также потеря «Графа Шпее» и «Бисмарка», возможно, и повлияли, наравне с другими факторами, на решение не посылать «Тирпиц» в открытое море.
«Граф Шпее» покинул Германию за несколько дней до начала войны и ожидал приказов, находясь в Южной Атлантике; но приказ Редера о начале боевых действий поступил только в середине сентября, поскольку Гитлер все еще верил, что Великобритания и Франция заключат с ним мир. Когда корабль, наконец, отправился в рейд, он предпочел топить одиночные торговые суда, опасаясь столкновения с эскортными кораблями конвоев. К концу ноября было решено вернуть «Графа Шпее» домой для ремонта, но командир корабля капитан Лангсдорф, достойный и энергичный офицер, решил предпринять по крайней мере еще одну крупную атаку в устье реки Ла-Плата, узловой точке британской торговли. Он решил рискнуть, несмотря на то что конвои союзников хорошо охранялись.
«Граф Шпее» потопил свой последний корабль – «Дорик Стар» – у побережья Африки и направился к Ла-Плате. Несмотря на огонь немцев, радист «Дорик Стар» не оставил свой пост и успел передать сигнал тревоги, который был принят Харвудом, командующим британскими силами в Южной Атлантике. Харвуд понимал, что, зная об этом сигнале, Лангсдорф покинет район боевых действий и, по мнению Харвуда, отправится либо в Рио-де-Жанейро, либо к реке Ла-Плата, либо на Фолкленды, лежавшие на пути к мысу Горн.
Крейсера Харвуда были рассредоточены на дистанции 2000 миль. Он сделал несколько подсчетов на листке, вырванном из сигнального блокнота, который сейчас хранится в Имперском военном музее в Лондоне, и отдал приказ трем своим крейсерам сосредоточиться недалеко от устья Ла-Платы. И вскоре «Аякс», несший вымпел командира, однотипный с ним «Ахиллес» Королевских новозеландских ВМС и «Экзетер» встретились в назначенном месте.
Лангсдорф уничтожил свой последний корабль; и это довело число потопленных им судов до девяти, общим водоизмещением 50 089 тонн. На рассвете 13 декабря он увидел британские военные корабли и ринулся в атаку, полагая, что это британский крейсер и два эсминца, сопровождавшие конвой. На самом деле общее водоизмещение британских крейсеров составляло 23 000 тонн против 14 000 тонн у «Графа Шпее», а суммарное вооружение – шесть 8-дюймовых и шестнадцать 6-дюймовых орудий против шести 11-дюймовых и восьми 5,9-дюймовых орудий у немца; ни у одной из сторон не было мощной брони, но скорость британских кораблей была на пять или шесть узлов больше. Этот бой представляет большой интерес с точки зрения военно-морской теории; он относится к той категории боев, которые разыгрывают на занятиях в военно-морских училищах, где каждый курсант предлагает свое решение.
В реальности случилось вот что: как только Лангсдорф понял, с какими кораблями ему предстоит вести бой, он на полных парах устремился в нейтральные воды, зная, что противник будет преследовать его весь день, если он попытается уйти, и сумеет оторваться от него, если он развернется, чтобы сразиться с ними.
Англичане неотступно преследовали корабль «Граф Шпее»; «Экзетер» шел по левому борту противника, а два других – по правому, поэтому Лангсдорфу пришлось разделить свою огневую мощь на оба борта. Преследование продолжалось уже два часа, «Экзетер», сильно поврежденный, вышел из боя, у «Аякса» вышли из строя пять 6-дюймовых орудий. Кроме того, как на «Аяксе», так и на «Ахиллесе» ощущалась нехватка боеприпасов. Удобнее всего им было разделаться с противником ночью, используя торпеды и оставшиеся орудия, – но до ночи было еще очень далеко. Поэтому британские корабли стали отставать, но держались в пределах видимости.
Весь день продолжалось преследование в нейтральных водах. У Лангсдорфа тоже кончались боеприпасы; хуже того, один из английских снарядов, угодив в борт корабля, проделал спереди, около ватерлинии, пробоину площадью около шести квадратных футов, о возврате в открытое море не могло быть и речи, поскольку на большой скорости и при волнении носовой отсек немецкого корабля очень скоро оказался бы затопленным. Поэтому «Граф Шпее» направился в Монтевидео, куда и прибыл той ночью. После отчаянного радиообмена с Берлином Лангсдорф взорвал свой корабль, чтобы не сдать его врагу, и покончил с собой.
Обломки «Графа Шпее» несколько месяцев спустя были подняты и использованы для ремонта английского торгового судна, превращенного в крейсер, который был поврежден в бою с другим немецким рейдером.
Поход «Бисмарка» был запланирован на апрель 1941 г., и предполагалось, что в Атлантике к нему присоединится «Гнейзенау». Однако после того как Королевские ВВС вывели его из строя, было решено, что «Бисмарка» под флагом адмирала Лютьенса будет сопровождать только один крейсер – «Принц Евгений». Впоследствии «Бисмарк» и «Тирпиц» должны были осуществить полномасштабную совместную наступательную операцию. А пока «Бисмарк» должен был топить военные корабли, сопровождавшие конвои, которые будут попадаться им на пути, а «Принц Евгений» – торговые суда; «Бисмарку», однако, было строго предписано не подвергать себя риску.
Но поход «Бисмарка» и «Принца Евгения» пришлось отложить на месяц из-за неполадок в машине последнего; немцев это очень огорчило, потому что в мае день в высоких широтах удлиняется, и это затруднило бы незаметный выход немецких кораблей в Атлантику.
Наконец оба корабля отправились в плавание; подводные лодки и суда снабжения были уже посланы в море для обеспечения их действий. «Бисмарка» и «Принца Евгения» засекли во время перехода через Балтийское море, и сведения об этом были переданы британскому атташе в Стокгольме.
В Лондоне посчитали, что немецкие корабли, по всей вероятности, движутся в сторону норвежского побережья, и любой из фьордов или каналов может стать для них укрытием.
Их очень быстро обнаружили, несмотря на плохую погоду, и какое-то время вели, как вдруг поступил доклад об их исчезновении. Флот метрополии под командованием сэра Джона Товея немедленно разделился на две группы, чтобы перекрыть оба прохода в Атлантику севернее Исландии. Там расположились четыре крупных корабля, действовавшие парами, – «Худ» и «Принс оф Уэлс» между Исландией и Гренландией и «Кинг Георг V» (флагманский корабль адмирала Товея) и «Рипалс» с авианосцем «Викториес» у Скапа-Флоу, готовые вести боевые действия между Исландией и Фарерскими островами. В это время в Северной Атлантике находились одиннадцать английских конвоев, и был отдан приказ всем боевым кораблям, находящимся здесь, перегруппироваться для их защиты. Были даже вызваны корабли из Гибралтара: линейный крейсер «Реноун», авианосец «Арк Ройал» и крейсер «Шеффилд».
Немецкие корабли были обнаружены двумя крейсерами адмирала Товея, «Норфолком» и «Суффолком», у кромки ледяного поля к северо-западу от Исландии. Далее к югу их путь отслеживали радаром, о чем немцы не подозревали.
«Худ» и «Принс оф Уэлс», направляемые крейсерами, шли с юга, чтобы перехватить противника, и, встретив его 23 мая, вступили в честный бой. Через несколько минут после его начала «Худ» – многие годы бывший крупнейшим военным кораблем в мире, хотя он и был построен еще в 1918 г., – взорвался после прямого попадания; а «Принс оф Уэлс» – совершенно новый и еще не совсем готовый к боевым действиям корабль – был поврежден и вынужден отойти назад к крейсерам, которые продолжили слежку. Адмирал Товей провел свои корабли через два миллиона квадратных миль Северной Атлантики, чтобы предпринять еще одну попытку перехвата.
Вскоре немецкие корабли разделились – «Принц Евгений» незаметно ушел на рандеву с нефтяным танкером, а несколько дней спустя направился в Брест. У «Бисмарка» не было времени для того, чтобы встретиться со своими заправщиками или заманить гнавшиеся за ним корабли на позиции подлодок, как планировалось раньше. Он был поврежден в бою с «Принс оф Уэлс» и потерял несколько узлов скорости хода, а также 2000 тонн нефти, которая вытекала из пробитых цистерн и оставляла след длиной несколько миль, отлично видимый с воздуха. Потеря горючего означала, что ему придется как можно скорее зайти в один из французских портов.
По пути его атаковали самолеты с «Викториес», и один раз он был торпедирован, правда без особого успеха. Когда в 3 часа ночи 25 мая англичане потеряли контакт с противником, казалось, что они потеряли его навсегда. Нужно было обыскать всю Северную Атлантику, а у кораблей флота метрополии кончалось горючее. Адмиралу Товею пришлось столкнуться с фактом, что поиск, возможно, придется прекратить.
Но через сутки после того, как «Бисмарк» пропал, его обнаружили Королевские ВВС с авианосца «Арк Ройал», и к нему были посланы самолеты. Дул сильный ветер, и во время последующей операции размах колебаний полетной палубы авианосца составил пятьдесят шесть футов. А тем временем на корабле «Кинг Георг V» иссякло горючее, и, когда, наконец, с «Арк Ройал» взлетели торпедоносцы «свордфиш», флагману адмирала Товея оставалось топлива всего на 9 ч 10 мин хода, после чего он должен был повернуть назад. «Свордфиши» вылетели к «Бисмарку», обнаружили английский крейсер «Шеффилд» и по ошибке атаковали его; повреждений не было, но торпедоносцам пришлось возвращаться на «Арк Ройал» для пополнения боекомплекта. За четыре и три четверти часа до того, как «Кинг Георг V» должен был покинуть место сражения, «свордфиши» вновь поднялись в воздух, и на этот раз «Бисмарку» досталось всерьез. Заклинило руль, он потерял управление и, гонимый штормовым северо-западным ветром, стал дрейфовать в сторону открытого океана, пока экипаж пытался устранить поломку.
Теперь корабли союзников смогли нагнать «Бисмарк». Первыми подошли эсминцы – четыре британских и один польский, – затем линкоры «Кинг Георг V» и «Родней», сопровождавший конвой, и крейсер «Дорсетшир». С помощью снарядов и торпед они покончили с немецким кораблем, который, после беспрецедентного числа попаданий, перевернулся и затонул со всем экипажем на борту, не спустив флага. Это случилось в 10 ч 37 мин утра 27 мая.
После этого крупным немецким кораблям был дан приказ не нападать на конвои, которые почти всегда находились под защитой кораблей с мощной артиллерией. Один удачный выстрел орудий главного калибра британского корабля мог привести к немедленному возвращению немецкого корабля в порт. Этот приказ означал, что нападать можно было, как правило, только на одиночные торговые суда, и незачем посылать два линейных крейсера, чтобы топить одиноких торгашей, идущих в основном порожняком, в то время, когда с ними могла легко справиться одна-единственная подлодка. На протяжении всего похода адмирал Лютьенс, командовавший «Шарнхорстом» и «Гнейзенау» и погибший вместе с «Бисмарком», проявлял величайшую осторожность.
Ярким примером тому стал случай, когда, вместо того чтобы с ходу атаковать конвой, охраняемый «Рамиллиесом» – самым медленным и слабым британским линкором, – «Шарнхорст» стал маневрировать с целью увлечь британский эскорт прочь от конвоя, полагая, что «Гнейзенау» воспользуется этим и приблизится к торговым судам, чтобы уничтожить их. Вместо этого Лютьенс на «Гнейзенау» приказал обоим кораблям немедленно отойти.
Такая же нервозность была продемонстрирована «Гнейзенау» во время нападения на маленькое вооруженное датское грузовое судно «Чилиан Рифер» водоизмещением около 1800 тонн. Немецкий корабль был так напуган единственным небольшим орудием датчанина, что с большой дистанции выпустил по нему более 70 снарядов и только после этого потопил его. Слишком большой расход боеприпасов на одно маленькое судно!
Потеря «Бисмарка» стала концом эпохи рейдерства для больших немецких надводных кораблей, которые во время этих рейдов отправляли на дно торговые суда, и у «Тирпица» уже никогда не будет таких возможностей, какими обладали карманные линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау», а также «Хиппер». Большинство моряков этого корабля, шедшего в Норвегию, должно быть, прекрасно понимали это, но подобные безрадостные мысли не смогли пока погасить их радости от сознания того, что «Тирпиц», наконец, стал полноправным боевым кораблем.
Это был линкор с командой из 2500 человек, вооруженный восемью 15-дюймовыми, двенадцатью 5,9-дюймовыми, восемнадцатью 4,1-дюймовыми орудиями, шестнадцатью 37-мм и пятьюдесятью 20-мм пулеметами, то есть его полное вооружение ПВО составляло 84 ствола. Его бортовая броня в самой массивной своей части достигала 15 дюймов, аналогов чему тогда не существовало. Ее прочность так никогда и не подверглась испытанию, но его комбинированная палубная броня толщиной в восемь дюймов способна была выдержать удар бомбы любой мощности и защищать корабль от ударов авиации.
Эта главная бронированная палуба находилась внизу, почти вровень с ватерлинией, и защищала отсеки с боеприпасами и машинное отделение. На верхней палубе броня была тоньше, для того чтобы заставить бомбы сдетонировать прежде, чем они достигнут внутренних помещений корабля.
Достижением немецкой оптической промышленности был высококлассный дальномер, теоретически способный измерять расстояние до 100 километров; однако он к тому времени устарел, поскольку на опыте «Бисмарка» немцы поняли, что радаром такие замеры выполняются гораздо точнее и на значительно большем расстоянии. Но во Вторую мировую войну радары дальнего радиуса действия, установленные на немецких надводных кораблях, значительно уступали британским, отчасти потому, что английское оборудование легко поддавалось модификации и доработке, тогда как немецкая конструкция нуждалась в полной переделке. Отставание в этой области у немцев удивляло, поскольку именно они первыми создали радары для управления огнем.
Решение отправить «Тирпиц» в Норвегию в его первое плавание было принято или, по крайней мере, утверждено Гитлером на совещании с Редером, Кейтелем и Йодлем 13 ноября предыдущего года. Оно основывалось на двух соображениях: во-первых, Гитлера беспокоила возможность высадки союзников в Северной Норвегии, во-вторых, нехватка дизельного топлива не позволяла послать «Тирпиц» в океан, подобно другим немецким кораблям. Эти два обстоятельства означали, что «Тирпицу» суждено будет провести всю свою жизнь у норвежского побережья, сначала в Тронхейме, а затем в Альтен-фьорде.
Те же факторы, что вызвали решение послать «Тирпиц» в норвежские воды, привели к решению отозвать «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Принца Евгения» из района Бреста и тоже послать их в Норвегию.
«Принц Евгений» прибыл в Брест сразу же после того, как ему удалось ускользнуть от охотников за «Бисмарком»; два других корабля присоединились к нему в марте 1941 г. после двухмесячного плавания, во время которого они покрыли расстояние 18 000 миль и потопили четыре корабля общим водоизмещением 116 000 тонн.
Это был зенит славы германских надводных рейдеров. Вдобавок к кораблям, потопленным «Шарнхорстом» и «Гнейзенау», «Хиппер» и «Шеер» за первые три месяца 1941 г. отправили на дно суда общим водоизмещением 71 000 тонн, а вспомогательные надводные рейдеры потопили корабли общим водоизмещением 114 000 тонн. За те же три месяца подводные лодки уничтожили корабли водоизмещением 554 000 тонн.
Результаты этого похода «Шарнхорста» и «Гнейзенау» продемонстрировали сильные и слабые стороны больших кораблей, действовавших в качестве рейдеров. Уроки, извлеченные из этого рейда, а также потеря «Графа Шпее» и «Бисмарка», возможно, и повлияли, наравне с другими факторами, на решение не посылать «Тирпиц» в открытое море.
«Граф Шпее» покинул Германию за несколько дней до начала войны и ожидал приказов, находясь в Южной Атлантике; но приказ Редера о начале боевых действий поступил только в середине сентября, поскольку Гитлер все еще верил, что Великобритания и Франция заключат с ним мир. Когда корабль, наконец, отправился в рейд, он предпочел топить одиночные торговые суда, опасаясь столкновения с эскортными кораблями конвоев. К концу ноября было решено вернуть «Графа Шпее» домой для ремонта, но командир корабля капитан Лангсдорф, достойный и энергичный офицер, решил предпринять по крайней мере еще одну крупную атаку в устье реки Ла-Плата, узловой точке британской торговли. Он решил рискнуть, несмотря на то что конвои союзников хорошо охранялись.
«Граф Шпее» потопил свой последний корабль – «Дорик Стар» – у побережья Африки и направился к Ла-Плате. Несмотря на огонь немцев, радист «Дорик Стар» не оставил свой пост и успел передать сигнал тревоги, который был принят Харвудом, командующим британскими силами в Южной Атлантике. Харвуд понимал, что, зная об этом сигнале, Лангсдорф покинет район боевых действий и, по мнению Харвуда, отправится либо в Рио-де-Жанейро, либо к реке Ла-Плата, либо на Фолкленды, лежавшие на пути к мысу Горн.
Крейсера Харвуда были рассредоточены на дистанции 2000 миль. Он сделал несколько подсчетов на листке, вырванном из сигнального блокнота, который сейчас хранится в Имперском военном музее в Лондоне, и отдал приказ трем своим крейсерам сосредоточиться недалеко от устья Ла-Платы. И вскоре «Аякс», несший вымпел командира, однотипный с ним «Ахиллес» Королевских новозеландских ВМС и «Экзетер» встретились в назначенном месте.
Лангсдорф уничтожил свой последний корабль; и это довело число потопленных им судов до девяти, общим водоизмещением 50 089 тонн. На рассвете 13 декабря он увидел британские военные корабли и ринулся в атаку, полагая, что это британский крейсер и два эсминца, сопровождавшие конвой. На самом деле общее водоизмещение британских крейсеров составляло 23 000 тонн против 14 000 тонн у «Графа Шпее», а суммарное вооружение – шесть 8-дюймовых и шестнадцать 6-дюймовых орудий против шести 11-дюймовых и восьми 5,9-дюймовых орудий у немца; ни у одной из сторон не было мощной брони, но скорость британских кораблей была на пять или шесть узлов больше. Этот бой представляет большой интерес с точки зрения военно-морской теории; он относится к той категории боев, которые разыгрывают на занятиях в военно-морских училищах, где каждый курсант предлагает свое решение.
В реальности случилось вот что: как только Лангсдорф понял, с какими кораблями ему предстоит вести бой, он на полных парах устремился в нейтральные воды, зная, что противник будет преследовать его весь день, если он попытается уйти, и сумеет оторваться от него, если он развернется, чтобы сразиться с ними.
Англичане неотступно преследовали корабль «Граф Шпее»; «Экзетер» шел по левому борту противника, а два других – по правому, поэтому Лангсдорфу пришлось разделить свою огневую мощь на оба борта. Преследование продолжалось уже два часа, «Экзетер», сильно поврежденный, вышел из боя, у «Аякса» вышли из строя пять 6-дюймовых орудий. Кроме того, как на «Аяксе», так и на «Ахиллесе» ощущалась нехватка боеприпасов. Удобнее всего им было разделаться с противником ночью, используя торпеды и оставшиеся орудия, – но до ночи было еще очень далеко. Поэтому британские корабли стали отставать, но держались в пределах видимости.
Весь день продолжалось преследование в нейтральных водах. У Лангсдорфа тоже кончались боеприпасы; хуже того, один из английских снарядов, угодив в борт корабля, проделал спереди, около ватерлинии, пробоину площадью около шести квадратных футов, о возврате в открытое море не могло быть и речи, поскольку на большой скорости и при волнении носовой отсек немецкого корабля очень скоро оказался бы затопленным. Поэтому «Граф Шпее» направился в Монтевидео, куда и прибыл той ночью. После отчаянного радиообмена с Берлином Лангсдорф взорвал свой корабль, чтобы не сдать его врагу, и покончил с собой.
Обломки «Графа Шпее» несколько месяцев спустя были подняты и использованы для ремонта английского торгового судна, превращенного в крейсер, который был поврежден в бою с другим немецким рейдером.
Поход «Бисмарка» был запланирован на апрель 1941 г., и предполагалось, что в Атлантике к нему присоединится «Гнейзенау». Однако после того как Королевские ВВС вывели его из строя, было решено, что «Бисмарка» под флагом адмирала Лютьенса будет сопровождать только один крейсер – «Принц Евгений». Впоследствии «Бисмарк» и «Тирпиц» должны были осуществить полномасштабную совместную наступательную операцию. А пока «Бисмарк» должен был топить военные корабли, сопровождавшие конвои, которые будут попадаться им на пути, а «Принц Евгений» – торговые суда; «Бисмарку», однако, было строго предписано не подвергать себя риску.
Но поход «Бисмарка» и «Принца Евгения» пришлось отложить на месяц из-за неполадок в машине последнего; немцев это очень огорчило, потому что в мае день в высоких широтах удлиняется, и это затруднило бы незаметный выход немецких кораблей в Атлантику.
Наконец оба корабля отправились в плавание; подводные лодки и суда снабжения были уже посланы в море для обеспечения их действий. «Бисмарка» и «Принца Евгения» засекли во время перехода через Балтийское море, и сведения об этом были переданы британскому атташе в Стокгольме.
В Лондоне посчитали, что немецкие корабли, по всей вероятности, движутся в сторону норвежского побережья, и любой из фьордов или каналов может стать для них укрытием.
Их очень быстро обнаружили, несмотря на плохую погоду, и какое-то время вели, как вдруг поступил доклад об их исчезновении. Флот метрополии под командованием сэра Джона Товея немедленно разделился на две группы, чтобы перекрыть оба прохода в Атлантику севернее Исландии. Там расположились четыре крупных корабля, действовавшие парами, – «Худ» и «Принс оф Уэлс» между Исландией и Гренландией и «Кинг Георг V» (флагманский корабль адмирала Товея) и «Рипалс» с авианосцем «Викториес» у Скапа-Флоу, готовые вести боевые действия между Исландией и Фарерскими островами. В это время в Северной Атлантике находились одиннадцать английских конвоев, и был отдан приказ всем боевым кораблям, находящимся здесь, перегруппироваться для их защиты. Были даже вызваны корабли из Гибралтара: линейный крейсер «Реноун», авианосец «Арк Ройал» и крейсер «Шеффилд».
Немецкие корабли были обнаружены двумя крейсерами адмирала Товея, «Норфолком» и «Суффолком», у кромки ледяного поля к северо-западу от Исландии. Далее к югу их путь отслеживали радаром, о чем немцы не подозревали.
«Худ» и «Принс оф Уэлс», направляемые крейсерами, шли с юга, чтобы перехватить противника, и, встретив его 23 мая, вступили в честный бой. Через несколько минут после его начала «Худ» – многие годы бывший крупнейшим военным кораблем в мире, хотя он и был построен еще в 1918 г., – взорвался после прямого попадания; а «Принс оф Уэлс» – совершенно новый и еще не совсем готовый к боевым действиям корабль – был поврежден и вынужден отойти назад к крейсерам, которые продолжили слежку. Адмирал Товей провел свои корабли через два миллиона квадратных миль Северной Атлантики, чтобы предпринять еще одну попытку перехвата.
Вскоре немецкие корабли разделились – «Принц Евгений» незаметно ушел на рандеву с нефтяным танкером, а несколько дней спустя направился в Брест. У «Бисмарка» не было времени для того, чтобы встретиться со своими заправщиками или заманить гнавшиеся за ним корабли на позиции подлодок, как планировалось раньше. Он был поврежден в бою с «Принс оф Уэлс» и потерял несколько узлов скорости хода, а также 2000 тонн нефти, которая вытекала из пробитых цистерн и оставляла след длиной несколько миль, отлично видимый с воздуха. Потеря горючего означала, что ему придется как можно скорее зайти в один из французских портов.
По пути его атаковали самолеты с «Викториес», и один раз он был торпедирован, правда без особого успеха. Когда в 3 часа ночи 25 мая англичане потеряли контакт с противником, казалось, что они потеряли его навсегда. Нужно было обыскать всю Северную Атлантику, а у кораблей флота метрополии кончалось горючее. Адмиралу Товею пришлось столкнуться с фактом, что поиск, возможно, придется прекратить.
Но через сутки после того, как «Бисмарк» пропал, его обнаружили Королевские ВВС с авианосца «Арк Ройал», и к нему были посланы самолеты. Дул сильный ветер, и во время последующей операции размах колебаний полетной палубы авианосца составил пятьдесят шесть футов. А тем временем на корабле «Кинг Георг V» иссякло горючее, и, когда, наконец, с «Арк Ройал» взлетели торпедоносцы «свордфиш», флагману адмирала Товея оставалось топлива всего на 9 ч 10 мин хода, после чего он должен был повернуть назад. «Свордфиши» вылетели к «Бисмарку», обнаружили английский крейсер «Шеффилд» и по ошибке атаковали его; повреждений не было, но торпедоносцам пришлось возвращаться на «Арк Ройал» для пополнения боекомплекта. За четыре и три четверти часа до того, как «Кинг Георг V» должен был покинуть место сражения, «свордфиши» вновь поднялись в воздух, и на этот раз «Бисмарку» досталось всерьез. Заклинило руль, он потерял управление и, гонимый штормовым северо-западным ветром, стал дрейфовать в сторону открытого океана, пока экипаж пытался устранить поломку.
Теперь корабли союзников смогли нагнать «Бисмарк». Первыми подошли эсминцы – четыре британских и один польский, – затем линкоры «Кинг Георг V» и «Родней», сопровождавший конвой, и крейсер «Дорсетшир». С помощью снарядов и торпед они покончили с немецким кораблем, который, после беспрецедентного числа попаданий, перевернулся и затонул со всем экипажем на борту, не спустив флага. Это случилось в 10 ч 37 мин утра 27 мая.
После этого крупным немецким кораблям был дан приказ не нападать на конвои, которые почти всегда находились под защитой кораблей с мощной артиллерией. Один удачный выстрел орудий главного калибра британского корабля мог привести к немедленному возвращению немецкого корабля в порт. Этот приказ означал, что нападать можно было, как правило, только на одиночные торговые суда, и незачем посылать два линейных крейсера, чтобы топить одиноких торгашей, идущих в основном порожняком, в то время, когда с ними могла легко справиться одна-единственная подлодка. На протяжении всего похода адмирал Лютьенс, командовавший «Шарнхорстом» и «Гнейзенау» и погибший вместе с «Бисмарком», проявлял величайшую осторожность.
Ярким примером тому стал случай, когда, вместо того чтобы с ходу атаковать конвой, охраняемый «Рамиллиесом» – самым медленным и слабым британским линкором, – «Шарнхорст» стал маневрировать с целью увлечь британский эскорт прочь от конвоя, полагая, что «Гнейзенау» воспользуется этим и приблизится к торговым судам, чтобы уничтожить их. Вместо этого Лютьенс на «Гнейзенау» приказал обоим кораблям немедленно отойти.
Такая же нервозность была продемонстрирована «Гнейзенау» во время нападения на маленькое вооруженное датское грузовое судно «Чилиан Рифер» водоизмещением около 1800 тонн. Немецкий корабль был так напуган единственным небольшим орудием датчанина, что с большой дистанции выпустил по нему более 70 снарядов и только после этого потопил его. Слишком большой расход боеприпасов на одно маленькое судно!