Страница:
– А теперь несколько слов о себе, – тихим музыкальным тенором попросил незнакомец. – Предупреждаю, если кто-то из вас сделает хоть шаг вперед, то каждому достанется по стреле. Я впервые встречаю отряд, состоящий из столь разношерстной публики. И если вам есть что сказать мне, я готов вас выслушать.
12
– Я сэр Брайен Невилл-Смит! – гордо заявил рыцарь. – Так что обдумай вторично свое чертовски любезное предложение продырявить нас стрелами. Думаю, любой из нас справится с тобой прежде, чем ты поднимешь руку. Что касается лично меня…
– Ты ошибаешься, сэр рыцарь, – оборвал его человек с луком. – Что касается лично тебя, даже не надейся на свои доспехи. С такого расстояния я продырявлю твой металлический кокон так же легко, как и камзол девушки. В огромного дракона не промахнется и слепой, даже ты с наброшенной на голову скатертью, а волк…
Он резко замолк и с минуту беззвучно смеялся.
– …а волк умнее всех вас! – весело произнес он. – И, вдобавок, хитрее. Я даже не заметил, как он смылся.
– Мистер лучник, – раздался откуда-то из темноты голос Арагха. – Ты не сможешь просидеть здесь всю жизнь. Однажды ты покинешь этот дом и поскачешь через лес. И вот тогда, в самый неожиданный момент, ты вряд ли успеешь дотянуться до тетивы, потому что будешь валяться на земле с разорванным горлом. Я клянусь честью английского волка, что все именно так и произойдет, если ты осмелишься причинить хотя бы малейший вред Горбашу или Даниель Волдской.
– Даниель Волдская? – лучник буквально впился глазами в девушку. – Стало быть, Даниель – леди, лицо которой в отблесках заката мне никак не разглядеть? Ты случайно не состоишь в родстве с Жилем Волдским?
– Он мой отец! – гордо заявила Даниель.
– Действительно?! Он настоящий мужчина и, если слухи не преувеличены, отменный лучник. Мне просто не терпится встретится с ним! – Незнакомец громко крикнул: – Расслабься, сэр волк. Я не позволю даже волоску упасть с головы этой леди – ни сейчас, ни в будущем.
– Зачем ты ищешь встречи с моим отцом? – настойчиво спросила Даниель.
– Хочу побеседовать об искусстве владения луком. Я Дэффид ап Хайвел – мастер длинного лука, который изобрели и используют жители Уэльса, его по сей день ошибочно называют английским оружием. Я путешествую с единственной целью – доказать английским лучникам, что никто не может сравниться с валлийцами как в стрельбе по мишеням, так и по движущимся и летящим целям. Я хочу доказать, что всосал искусство владения луком вместе с молоком матери. Вот почему я – валлиец – прирожденный лучник, а они – англичане – нет!
– Жиль Волдский даже спросонья разобьет тебя наголову! – с жаром воскликнула Даниель.
– У меня есть причины сильно сомневаться, – Дэффид покачал головой, но глаза его буквально впились в девушку. – Я безумно желаю увидеть твое лицо, леди. Хозяин! – призвал он хозяина Дика. – Огня, живо! К нам пожаловали новые гости!
В глубине дома ожили голоса, вслед за ними послышался топот. Дверной проем за спиной Дэффида осветился факелом, который держал перед собой грузный человек среднего роста, лет сорока на вид. Под мышкой он нес пучок незажженных факелов.
– Сэр рыцарь… леди… дракон… – на выдохе поздоровался он, расставил факелы по стенным канделябрам и тут же начал зажигать их.
Когда факелы разгорелись, Джим повернулся к Брайену и увидел, что лицо рыцаря окаменело.
– Как это понимать, мистер Дик? – поинтересовался он. – Разве старых друзей встречают, прячась в ожидании, что постоялец надумает послать за тобой?
– Сэр Брайен, я… Прости меня… – Очевидно, трактирщик Дик не привык оправдываться, каждое слово ему приходилось буквально выдавливать из себя. – Крыша над головой цела, и семья жива только благодаря этому постояльцу. Мессир, ты, наверное, не знаешь, что сэр Хьюго де Буа де Маленконтри захватил Малвернский замок…
– Знаю, – перебил его Брайен. – Но тебя почему-то пощадили.
– Да, нас не тронули, – согласился трактирщик. Он зажег последний факел и обернулся. Красноватые отблески пламени упали на лица присутствующих. – Мне остается только Бога благодарить за то, что лучник позавчера остановился у меня на ночлег. А вчера утром, заслышав конский топот, мы подбежали к двери и увидели, как из леса выезжает человек двадцать, вооруженных до зубов. «Не нравится мне это», – сказал я лучнику. «Тебе это и правду не по душе?» – переспросил он, вышел из постоялого двора и приказал всадникам остановиться.
– Только не говори, что это невесть что, – попросил Дэффид. Он так и не снял ноги со стола, но лук и стрелы отодвинул. – Всадники не проехали и четверти расстояния от леса, и среди них не было ни лучника, ни арбалетчика.
– И все же… – Брайен с интересом взглянул на Дэффида. – Дик говорил об отряде человек из двадцати. Сомневаюсь, чтобы твои слова остановили их.
– Конечно, не остановили, – подтвердил трактирщик, – но когда он убил пятерых так быстро, что я и глазом не успел моргнуть, остальные обратились в бегство еще быстрее. Когда я отправился убирать трупы, то увидел, что все стрелы вонзались в одну и ту же щель на доспехах каждого.
Брайен присвистнул.
– Миледи Даниель, – сказал он, – твоему отцу придется изрядно попотеть, чтобы переплюнуть этого мастера валлийского лука. Дик, полагаю, воины сэра Хьюго больше не наведывались?
– Да пусть приходят, если возникнет желание, – тихо произнес Дэффид.
– В словесных перепалках я не силен, но вряд ли они вернутся. В этом я уверен.
– Вероятно, – согласился Брайен. – Сэр Хьюго не настолько глуп, чтобы терять всадников впустую, пусть даже для того, чтобы захватить столь богатый постоялый двор.
Совершенно не к месту при упоминании «богатства» в Джиме непроизвольно вспыхнула искорка алчности. Повторилась та же ситуация, что и в пещерах драконов, когда было произнесено слово «золото». Увы, алчность являлась врожденным пороком драконов. Джим по капле выдавливал из сознания это чувство.
Когда Джим немного очнулся, хозяин постоялого двора как раз спрашивал:
– Какую еду и вино подать, сэр Брайен? Свежее мясо или солонина, хлеб и свежие фрукты… эль, пиво и даже французские вина…
Джим мгновенно отреагировал новой вспышкой интереса.
– А что предложить дракону? – Хозяин Дик обернулся к Джиму. – Я не держу скота, свиней или коз. Но если благородный зверь…
– Дик, – строго научал Брайен. – Этот дракон – джентльмен, сэр Джеймс Эккерт, барон Ривероукский, живущий за морем. Злые чары превратили сэра Джеймса в дракона.
– О! Простите, сэр Джеймс! – Хозяин Дик принялся театрально заламывать руки. Джим с любопытством следил за необычным спектаклем. – Но как исправить оплошность, виной которой было мое незнание? Двадцать три года я содержу постоялый двор, но никогда прежде не ошибался, когда джентльмен переступал порог этого дома. Я…
– Все в порядке, – немного растерялся Джим. – Ты не мог не ошибиться.
– Нет, нет, сэр Джеймс! – воскликнул Дик, мотая головой. – Вы сама любезность, а для хозяина постоялого двора любая ошибка непростительна, иначе грош ему цена. Позвольте узнать, что вы предпочитаете, сэр Джеймс? Вы разделите трапезу со своими спутниками? Я в неведении, что за яства предпочитают в землях заморских, но погреба мои полны…
– Если можно взглянуть, я выберу сам, – предложил Джим. – Ты упоминал… о вине?
– Да. Бордоское, овернское…
– Я бы выпил немного…
Он пытался сдержаться, ведь когда хозяин произнес слово «вино», в груди Джима разлился жар, сравнимый разве что с приливом горячечной алчности при упоминании золота. Кроме слабости к сокровищам, драконов мучили по ночам грезы о винных погребах.
– Что, и вино в подвале? – спросил «ягненок» Джим. – Тогда не беспокойся обо мне, я сам разберусь.
– Прошу следовать за мной, сэр Джеймс, – предложил Дик. – Полагаю, вы сможете протиснуться сквозь эту дверь. А вход в подвал достаточно широк, правда, идти придется мимо бочек, но лестница достаточно прочна, чтобы выдержать вас…
Не умолкая ни на минуту, он провел Джима через дверь и узкий коридор в большую комнату, очевидно кухню. За открытой настежь дверью в правой стене виднелись ступени, ведущие вниз. Джим спустился в погреб с хозяином… И убедился, что хозяину было чем гордиться. Погреб простирался под всем зданием и являл собой склад всякой всячины: от хлама средневековых чердаков до хранилищ средневековых замков. Одежда, мебель, мешки с зерном, бутылки – полные и пустые, бочки с…
– Ага, – произнес Джим.
Вдоль дальней стены, с вбитых в массивные деревянные балки крючьев свисали всевозможные копчености, множество огромных сочных окороков.
– Да, – выдохнул Джим, останавливаясь у ветчинного ряда. – Сие утолит мой голод. А где обещанное вино?
– Здесь, у противоположной стены, сэр Джеймс, – сообщил Дик, как-то вдруг засуетившись. В бутылках… но, возможно, вы захотите отведать вино из бочек? У меня большой выбор…
Дик на ощупь пошуршал на полке – подвал освещал лишь факел в руке хозяина. Дик протянул Джиму большой бурдюк из темной кожи. Деревянная ручка была прикреплена металлическими скобами. На вид бурдюк вмещал три четверти галлона.
– Отведайте вин – они в этом ряду. Пиво и эль – в следующем. А я пока отнесу сэру Брайену и остальным гостям еду и вино. Потом я вернусь и отнесу наверх то, что выберете вы.
– Не утруждайте себя, – слукавил Джим. – Мебель наверху не подходит для дракона. Да и неловко мне чавкать рядом с людьми. Я выпью и закушу прямо в подвале.
– Как пожелаете, сэр Джеймс.
Дик ушел, предусмотрительно оставив у бочек с вином факел.
Джим, потирая передние лапы, огляделся…
– Ты ошибаешься, сэр рыцарь, – оборвал его человек с луком. – Что касается лично тебя, даже не надейся на свои доспехи. С такого расстояния я продырявлю твой металлический кокон так же легко, как и камзол девушки. В огромного дракона не промахнется и слепой, даже ты с наброшенной на голову скатертью, а волк…
Он резко замолк и с минуту беззвучно смеялся.
– …а волк умнее всех вас! – весело произнес он. – И, вдобавок, хитрее. Я даже не заметил, как он смылся.
– Мистер лучник, – раздался откуда-то из темноты голос Арагха. – Ты не сможешь просидеть здесь всю жизнь. Однажды ты покинешь этот дом и поскачешь через лес. И вот тогда, в самый неожиданный момент, ты вряд ли успеешь дотянуться до тетивы, потому что будешь валяться на земле с разорванным горлом. Я клянусь честью английского волка, что все именно так и произойдет, если ты осмелишься причинить хотя бы малейший вред Горбашу или Даниель Волдской.
– Даниель Волдская? – лучник буквально впился глазами в девушку. – Стало быть, Даниель – леди, лицо которой в отблесках заката мне никак не разглядеть? Ты случайно не состоишь в родстве с Жилем Волдским?
– Он мой отец! – гордо заявила Даниель.
– Действительно?! Он настоящий мужчина и, если слухи не преувеличены, отменный лучник. Мне просто не терпится встретится с ним! – Незнакомец громко крикнул: – Расслабься, сэр волк. Я не позволю даже волоску упасть с головы этой леди – ни сейчас, ни в будущем.
– Зачем ты ищешь встречи с моим отцом? – настойчиво спросила Даниель.
– Хочу побеседовать об искусстве владения луком. Я Дэффид ап Хайвел – мастер длинного лука, который изобрели и используют жители Уэльса, его по сей день ошибочно называют английским оружием. Я путешествую с единственной целью – доказать английским лучникам, что никто не может сравниться с валлийцами как в стрельбе по мишеням, так и по движущимся и летящим целям. Я хочу доказать, что всосал искусство владения луком вместе с молоком матери. Вот почему я – валлиец – прирожденный лучник, а они – англичане – нет!
– Жиль Волдский даже спросонья разобьет тебя наголову! – с жаром воскликнула Даниель.
– У меня есть причины сильно сомневаться, – Дэффид покачал головой, но глаза его буквально впились в девушку. – Я безумно желаю увидеть твое лицо, леди. Хозяин! – призвал он хозяина Дика. – Огня, живо! К нам пожаловали новые гости!
В глубине дома ожили голоса, вслед за ними послышался топот. Дверной проем за спиной Дэффида осветился факелом, который держал перед собой грузный человек среднего роста, лет сорока на вид. Под мышкой он нес пучок незажженных факелов.
– Сэр рыцарь… леди… дракон… – на выдохе поздоровался он, расставил факелы по стенным канделябрам и тут же начал зажигать их.
Когда факелы разгорелись, Джим повернулся к Брайену и увидел, что лицо рыцаря окаменело.
– Как это понимать, мистер Дик? – поинтересовался он. – Разве старых друзей встречают, прячась в ожидании, что постоялец надумает послать за тобой?
– Сэр Брайен, я… Прости меня… – Очевидно, трактирщик Дик не привык оправдываться, каждое слово ему приходилось буквально выдавливать из себя. – Крыша над головой цела, и семья жива только благодаря этому постояльцу. Мессир, ты, наверное, не знаешь, что сэр Хьюго де Буа де Маленконтри захватил Малвернский замок…
– Знаю, – перебил его Брайен. – Но тебя почему-то пощадили.
– Да, нас не тронули, – согласился трактирщик. Он зажег последний факел и обернулся. Красноватые отблески пламени упали на лица присутствующих. – Мне остается только Бога благодарить за то, что лучник позавчера остановился у меня на ночлег. А вчера утром, заслышав конский топот, мы подбежали к двери и увидели, как из леса выезжает человек двадцать, вооруженных до зубов. «Не нравится мне это», – сказал я лучнику. «Тебе это и правду не по душе?» – переспросил он, вышел из постоялого двора и приказал всадникам остановиться.
– Только не говори, что это невесть что, – попросил Дэффид. Он так и не снял ноги со стола, но лук и стрелы отодвинул. – Всадники не проехали и четверти расстояния от леса, и среди них не было ни лучника, ни арбалетчика.
– И все же… – Брайен с интересом взглянул на Дэффида. – Дик говорил об отряде человек из двадцати. Сомневаюсь, чтобы твои слова остановили их.
– Конечно, не остановили, – подтвердил трактирщик, – но когда он убил пятерых так быстро, что я и глазом не успел моргнуть, остальные обратились в бегство еще быстрее. Когда я отправился убирать трупы, то увидел, что все стрелы вонзались в одну и ту же щель на доспехах каждого.
Брайен присвистнул.
– Миледи Даниель, – сказал он, – твоему отцу придется изрядно попотеть, чтобы переплюнуть этого мастера валлийского лука. Дик, полагаю, воины сэра Хьюго больше не наведывались?
– Да пусть приходят, если возникнет желание, – тихо произнес Дэффид.
– В словесных перепалках я не силен, но вряд ли они вернутся. В этом я уверен.
– Вероятно, – согласился Брайен. – Сэр Хьюго не настолько глуп, чтобы терять всадников впустую, пусть даже для того, чтобы захватить столь богатый постоялый двор.
Совершенно не к месту при упоминании «богатства» в Джиме непроизвольно вспыхнула искорка алчности. Повторилась та же ситуация, что и в пещерах драконов, когда было произнесено слово «золото». Увы, алчность являлась врожденным пороком драконов. Джим по капле выдавливал из сознания это чувство.
Когда Джим немного очнулся, хозяин постоялого двора как раз спрашивал:
– Какую еду и вино подать, сэр Брайен? Свежее мясо или солонина, хлеб и свежие фрукты… эль, пиво и даже французские вина…
Джим мгновенно отреагировал новой вспышкой интереса.
– А что предложить дракону? – Хозяин Дик обернулся к Джиму. – Я не держу скота, свиней или коз. Но если благородный зверь…
– Дик, – строго научал Брайен. – Этот дракон – джентльмен, сэр Джеймс Эккерт, барон Ривероукский, живущий за морем. Злые чары превратили сэра Джеймса в дракона.
– О! Простите, сэр Джеймс! – Хозяин Дик принялся театрально заламывать руки. Джим с любопытством следил за необычным спектаклем. – Но как исправить оплошность, виной которой было мое незнание? Двадцать три года я содержу постоялый двор, но никогда прежде не ошибался, когда джентльмен переступал порог этого дома. Я…
– Все в порядке, – немного растерялся Джим. – Ты не мог не ошибиться.
– Нет, нет, сэр Джеймс! – воскликнул Дик, мотая головой. – Вы сама любезность, а для хозяина постоялого двора любая ошибка непростительна, иначе грош ему цена. Позвольте узнать, что вы предпочитаете, сэр Джеймс? Вы разделите трапезу со своими спутниками? Я в неведении, что за яства предпочитают в землях заморских, но погреба мои полны…
– Если можно взглянуть, я выберу сам, – предложил Джим. – Ты упоминал… о вине?
– Да. Бордоское, овернское…
– Я бы выпил немного…
Он пытался сдержаться, ведь когда хозяин произнес слово «вино», в груди Джима разлился жар, сравнимый разве что с приливом горячечной алчности при упоминании золота. Кроме слабости к сокровищам, драконов мучили по ночам грезы о винных погребах.
– Что, и вино в подвале? – спросил «ягненок» Джим. – Тогда не беспокойся обо мне, я сам разберусь.
– Прошу следовать за мной, сэр Джеймс, – предложил Дик. – Полагаю, вы сможете протиснуться сквозь эту дверь. А вход в подвал достаточно широк, правда, идти придется мимо бочек, но лестница достаточно прочна, чтобы выдержать вас…
Не умолкая ни на минуту, он провел Джима через дверь и узкий коридор в большую комнату, очевидно кухню. За открытой настежь дверью в правой стене виднелись ступени, ведущие вниз. Джим спустился в погреб с хозяином… И убедился, что хозяину было чем гордиться. Погреб простирался под всем зданием и являл собой склад всякой всячины: от хлама средневековых чердаков до хранилищ средневековых замков. Одежда, мебель, мешки с зерном, бутылки – полные и пустые, бочки с…
– Ага, – произнес Джим.
Вдоль дальней стены, с вбитых в массивные деревянные балки крючьев свисали всевозможные копчености, множество огромных сочных окороков.
– Да, – выдохнул Джим, останавливаясь у ветчинного ряда. – Сие утолит мой голод. А где обещанное вино?
– Здесь, у противоположной стены, сэр Джеймс, – сообщил Дик, как-то вдруг засуетившись. В бутылках… но, возможно, вы захотите отведать вино из бочек? У меня большой выбор…
Дик на ощупь пошуршал на полке – подвал освещал лишь факел в руке хозяина. Дик протянул Джиму большой бурдюк из темной кожи. Деревянная ручка была прикреплена металлическими скобами. На вид бурдюк вмещал три четверти галлона.
– Отведайте вин – они в этом ряду. Пиво и эль – в следующем. А я пока отнесу сэру Брайену и остальным гостям еду и вино. Потом я вернусь и отнесу наверх то, что выберете вы.
– Не утруждайте себя, – слукавил Джим. – Мебель наверху не подходит для дракона. Да и неловко мне чавкать рядом с людьми. Я выпью и закушу прямо в подвале.
– Как пожелаете, сэр Джеймс.
Дик ушел, предусмотрительно оставив у бочек с вином факел.
Джим, потирая передние лапы, огляделся…
13
Джим проснулся оттого, что где-то рядом слышался разговор: двое мужчин приглушенно, но горячо о чем-то спорили. Время от времени эмоции перехлестывали через край и то один, то другой голос звучал чуть громче, чем того желал его обладатель.
Сон исчезал; не пытаясь подняться и не открывая глаз, Джим понял, что один из спорщиков – Брайен, а второй – хозяин постоялого двора.
Джим слушал лениво, почти не вникая в смысл разговора. Ему было настолько комфортно, что все остальное не имело смысла. Впервые с тех пор, как он оказался в теле дракона, желудок оказался так плотно и приятно набит. У Джима-Горбаша не было ни малейшего желания добавить к съеденному даже крошку, вне зависимости от того, насколько вкусен или близок к пасти был бы кусочек. А вино превзошло все его ожидания и не напоминало о себе головной болью утреннего похмелья. Вероятно, драконы тем и отличаются от людей, что могут пить много и…
Последние обрывки сна плавно рассеялись. В глаза ударил свет факела – Джим вспомнил, как зашипел и «сдох» факел, который оставил Дик. Но и во мраке Джим-Горбаш продолжал есть и пить; уверенно чувствовал он себя в темноте подвала и уверенно ориентировался в запахах.
Он лучше различал голоса и непроизвольно ухватил ниточку разговора, хотя собеседники явно старались не потревожить его сна…
– …Но, сэр Брайен, – печально шептал хозяин, – гостеприимство – одно, но…
– Лучник спас твою шкуру от шайки негодяев, – укорил его Брайен. – После изгнания сэра Хьюго ты со своей семьей снова заживешь в мире и спокойствии. Мы с сэром Джеймсом дадим тебе желанный мир. Как оправдаешься ты перед дамой моего сердца, когда она вновь вступит во владения замком и прослышит, что ты поскупился на жалкие крохи еды для одного из ее спасителей?
– Жалкие крохи! – Джим представил себе в отчаянье заламывающего руки хозяина Дика. – Сорок шесть лучших окороков! Четверть бочки бордо и две дюжины бутылок других вин! Если сэр Джеймс изволит откушать еще пару раз – я вылечу в трубу!
– Говори тише! – отрезал Брайен. – Собираешься разбудить благородного рыцаря своими жадными стонами и причитаниями? Стыдись, хозяин! За те два дня, что я провел в компании сэра Джеймса, он не съел ни крошки. И до взятия замка он, возможно, вновь не проголодается. Но, как я тебе и обещал, все расходы будут мной оплачены.
– Знаю, сэр Брайен. Но хозяин постоялого двора накормит голодных гостей клятвами, уверяя, что погреба пусты. Пополнение провианта, хранившегося в подвалах, – дело долгое. И теперь до самой Пасхи мне придется подавать на стол ветчину как деликатес.
– Замолчи! Поди прочь! – сурово зашипел рыцарь.
Факел исчез вместе со звуком шагов.
Джим открыл глаза в темноте. Драконьи угрызения совести начали покусывать его. Странный мир магии и Темных Сил, да еще населенный говорившими существами, усыпил какую-то часть Джима. Но сейчас она проснулась, ведь, несмотря на все чудеса, присущие сказкам, это был обычный мир, где люди рождались, любили, страдали, умирали. Здесь людей спасали и убивали, как ту девочку-подростка…
Джим вспомнил, как часто мечтал поменять привычный ему мир на средневековье, где проблемы были вескими и реальными. Но, оказавшись среди этих веских и реальных проблем, в мире с иными правилами игры, Джим позабыл о мечтах и вел себя как во сне, где можно делать что вздумается и не отвечать за собственные поступки.
Хозяин был прав. Более чем прав. Дику было на что пожаловаться: Джим, помня лишь о своем разыгравшемся аппетите, без всяких церемоний заморил червячка. Нанесенный ущерб был сопоставим по масштабу с кражей из супермаркета ста двадцати шести окороков и двадцати ящиков вина.
То, что Брайен добровольно вызвался оплатить счет гаргантюанского пиршества Джима, настроения не улучшало. Прежде всего Джим не считал рыцаря своим близким другом, по крайней мере, не настолько близким, чтобы позволить ему записывать на свой счет чужие долги. Джим виновато признал, что, случись все наоборот и окажись они вдруг в его родном двадцатом веке, он бы не стал платить за Брайена, с которым познакомился всего несколько дней назад; если бы рыцарь оказался на месте Джима, то сам бы и отдувался за содеянное, вернее, за съеденное.
Вдохновение всколыхнулось в сознании Джима светом внезапного факела в кромешной тьме. Тайные воспоминания Горбаша прятались в теле, ныне занимаемом Джимом. Где-то в глубине должны сохраниться сведения о месте, где Горбаш хранит свои сокровища. Надо выудить воспоминания, найти сокровища, расплатиться с хозяином и избавить рыцаря от обязательств, которые он взял на себя.
Настроение поднялось. Джим встал на задние лапы, легко пересек темный подвал, пользуясь природным чутьем дракона, и поднялся на кухню. Там он столкнулся с полной женщиной примерно тех же лет, что и трактирщик, при появлении Джима сделавшей реверанс.
– Ух… здрасьте, – только и сказал Джим.
– Доброе утро, сэр Джеймс, – легко кивнула женщина.
Джим протопал по коридору и вышел в трактир. Он чувствовал себя неуютно, когда думал о встрече с хозяином или сэром Брайеном, но комната оказалась пустой. Входная дверь была открыта. «Для проветривания», – догадался Джим, ведь даже без ставень окна назвать окнами было трудно – просто узкие щелочки, выдолбленные для обороны, а не для вентиляции или освещения. Он вышел из дома и услышал голоса Брайена и хозяина, которые на конюшне осматривали белого коня Брайена, раненного после стычки в деревне.
Разговор о ранах коня напомнил Джиму о дырках в собственной шкуре. Сегодня он ощущал их как дюжину бритвенных порезов после неудачного бритья.
Инстинкт Горбаша подсказал зализать их, и Джим обнаружил, что гибкая шея и длинный язык превосходно дотягиваются до ран.
Зализав раны, Джим сел, огляделся и в десяти футах от себя увидел Арагха, сидящего на задних лапах.
– Доброе утро, – сказал Джим.
– Ты прав, утро неплохое, – подтвердил Арагх. – Провел ночь внутри?
– Да, – ответил Джим, – совсем внутри.
– Каждому свое, – хмуро заметил Арагх. – Меня-то никто не заставит не то чтобы переночевать в сарае, но даже просто зайти туда.
– Ты не участвовал в застолье вместе с остальными?
– Конечно, нет, – проворчал волк. – Это развлечение для людей. Мягки они, люди. Да, Горбаш, это касается и рыцаря, и лучника. Не телом мягки – духом. Десять лет жизни они кладут на то, чтобы научиться о себе заботиться, чем и занимаются потом на протяжении всей оставшейся жизни. Дальше этого им не шагнуть, ведь они помнят, как их ласкали, кормили, заботились о них; позже, когда жизнь предоставляет им шанс, они все равно пытаются наладить свой быт так, чтобы за ними снова ухаживали и ласкали их. А когда они становятся старыми и дряхлыми, они окончательно сходят с ума и мечтают только об одном – еще больше ласк и ухода. Такая жизнь не для меня, Горбаш! Первым предупреждением, что я одряхлел, станет горло, которое мне перегрызут!
Джима слегка передернуло. Оценка человеческой натуры, в придачу к вчерашнему обжорству, затронула струну куда более чувствительную, чем он предполагал. Но затем ему на память пришла вчерашняя сцена…
– Вчера Даниель чесала тебе за ушами, – вспомнил Джим. – И тебе это нравилось.
– Я ее не просил. Она сама делала это, – недовольно ответил Арагх. – Ха! Вот подожди, она и до тебя доберется!
– До меня?
Челюсти Арагха раздвинулись в беззвучной волчьей усмешке.
– Я-то ее знаю. Ты и твоя чушь барсучья о «даме сердца», Горбаш! Теперь их у тебя две!
– Две? – удивился Джим. – Ты придумываешь байки похлеще моих!
– Я?! Иди и убедись сам. Они с лучником сейчас вон за теми деревьями.
Арагх мотнул головой в сторону леса.
– Возможно, я так и сделаю.
Джим демонстративно повернулся.
– Удачи! – Арагх зевнул и улегся погреться на солнышке, положил морду на лапы и закрыл глаза.
Джим побрел в лес в указанном Арагхом направлении. Он вошел в тень первых больших деревьев, но никого не увидел. Вскоре уши уловили шелест голосов, недоступный на таком расстоянии для человеческого слуха. Он тихо приблизился, чувствуя себя так, будто подслушивает в замочную скважину, и остановился, когда увидел собеседников.
Они стояли на небольшой лесной поляне. Зеленая трава, высокие вязы вокруг, солнце, осветившее их, – картина, которую нелегко нарисовать и в которую невозможно поверить: Даниель, в камзоле и чулках, и Дэффид, под стать ей – идеальная иллюстрация для книги сказок.
Лук и колчан со стрелами висели за плечом лучника. Джим понял, что с ним тот не расстается даже во сне. Даниель, однако, где-то оставила и лук, и стрелы. Она была не вооружена; только нож был заткнут за пояс. Шестидюймовые ножны скрывали от постороннего взгляда шестидюймовый же клинок, на который в рукопашной схватке трудно не обратить внимания.
– …И вообще, – говорила она, – ты самый обычный лучник.
– Сравнение «самый обычный» не годится, леди, – мягко отвечал Дэффид.
– Даже ты должна это признать.
Он стоял в шаге от Даниель. Она была высока ростом, но Дэффид оказался гораздо выше девушки. Джим недооценил физических данных валлийца, которого видел только сидящим. Хансен мог бы сравниться с ним ростом, но на этом сходство заканчивалось. Дэффид был строен и гибок, как его лук, хотя плечи шириной могли бы сравниться с дверным косяком постоялого двора. Метафора «высечено из камня» как нельзя лучше характеризовала его лицо: прямой нос, квадратная челюсть, прямая линия глаз. Голос звучал мягко и музыкально; он был абсолютно прав, считая себя неординарной личностью.
Джим наблюдал, удивляясь пренебрежительной манере поведения Даниель. Как она могла отдавать предпочтение ему, – если, разумеется, Арагх говорил правду, – а не средневековому супермену. На мгновение Джим полностью позабыл, что находится в теле дракона, а не в своей обыденной человеческой плоти.
– Ты знаешь, о чем я говорю! – настойчиво произнесла Даниель. – Таких лучников, как ты, мне хватит на всю жизнь и еще останется. Почему я должна избрать именно тебя, лучник?
– Потому что я нахожу тебя прекрасной, леди, – ответил Дэффид. – Всю жизнь красота притягивала меня. И я всегда отчаянно боролся за найденную мной красоту. И я борюсь до последнего, пока не овладеваю ею.
– Неужели? Но я не побрякушка, болтающаяся на перевязи меча, сэр лучник! Я сама выберу избранника. Помни, что я добиваюсь своего куда упорнее, чем ты!
– Несомненно! Но я признался тебе и, пока жив, не потерплю конкурентов.
– Хм-м! Я выйду замуж за принца! – гордо заявила Даниель. – Что ты сделаешь с принцем?
– С принцем, королем, императором, Богом или Дьяволом я поступлю так же, как с любым человеком или зверем, который встанет между мной и той, кого я выбрал, леди. Один из нас непременно будет убит. Но этим убитым буду не я.
– Безусловно, – съязвила Даниель.
Она повернулась и зашагала прочь от Дэффида. Джим внезапно понял, что она движется прямо на него и через мгновение его присутствие будет раскрыто. Лучше притвориться, что подошел к поляне сию минуту. Он шагнул из-за деревьев.
– Ага, вот и сэр Джеймс! – обрадованно воскликнула Даниель. – Хорошо отдохнули? Как твои раны?
– Раны? – удивленно переспросил Джим. Вчера, омывая порезы, Даниель не возносила их до «ран». – Прекрасно! Спал без задних ног!
– Дорогой сэр Джеймс, – торжественно произнесла она. – Я дождаться не могла твоего пробуждения. Мне не терпится порасспросить тебя. Ты не против, если мы прогуляемся вдвоем?
– Да… разумеется, – согласился Джим. Он направлялся в лес с твердым намерением дать отпор глупым притязаниям Даниель. Но, оказавшись наедине с девушкой, утратил свою решительность. – Доброе утро, Дэффид.
– Доброе утро, сэр Джеймс, – любезно поздоровался лучник.
Даниель вцепилась в переднюю лапу Джима и потащила его в глубь леса.
– Побеседуем позже, Дэффид, – бросил через плечо Джим.
– Несомненно, сэр Джеймс.
Они быстро пересекли поляну. Даниель, пройдя сотню ярдов по глухомани леса, значительно сбавила шаг.
– Ты что-нибудь вспомнил? – спросила она с легкой дрожью в голосе.
– Что именно? – удивился Джим.
– Кто ты, помимо того, что носишь титул барона Ривероукского?
– А… кем я могу быть? – заинтересовался Джим. – Кроме как бароном?
– Сэр Джеймс, – укоризненно протянула Даниель. – Не стоит скромничать. У джентльмена много разных титулов. Лорд герцог носит титул графа Пирского. Повелителя Восточных Марок и… не стану перечислять остальные. А разве король Англии не является одновременно еще и королем Аквитании, герцогом Бретанским, герцогом Карабальским, принцем Туринским, князем Церкви, принцем Большой и Малой Сицилии, графом таким, графом сяким, полчаса можно перечислять все его титулы. Барон Ривероукский, надо полагать, самый незначительный твой титул?
– Что заставляет тебя так думать? – неуверенно спросил Джим.
– Ты заколдован! – отрезала Даниель. – Кому взбредет в голову заколдовать обычного барона!
Ее движения смягчились. Она нежно похлопала Джима по морде. К удивлению Джима, ее прикосновение понравилось дракону. Он жаждал повторения ласки и ощутил просыпающуюся ревность к Арагху.
– Несущественно, – произнесла она. – Колдовские чары лишили тебя памяти. Но боли ты не почувствовал? Ну, тогда?
– Ни капли, – ответил Джим.
Она явно не поверила его словам.
– Зимой, еще в отряде отца, мы много рассуждали о магии. С декабря по март, пока выпадет снег, разговоры – единственное развлечение. Никто из нас не попадал под воздействие магии, но все единодушно считают, что смена тела сопровождается внезапной и кошмарной вспышкой боли. Как, скажем, у человека, которому отрубают голову. Она катится по земле, а тело сотрясается в судорогах.
– Такого со мной не было, – Джим покачал головой, удивляясь подобранному Даниель сравнению.
– Вероятно, ты позабыл обо всем… как позабыл о титуле принца.
– Я не принц.
– Возможно, возможно, – задумчиво проговорила Даниель. – Вполне вероятно, что ты король или император, хотя титул принца больше тебе соответствует. Кстати, ты помнишь, как выглядел внешне?
– Ну… – Джим закашлялся. – Ростом я с Брайена, приблизительно одинакового с ним веса. Черные волосы, зеленые глаза. Двадцать шесть лет, когда…
– Да, – решительно перебила Даниель. – Это подходящий возраст для принца. Я была права.
– Даниель… – в отчаянии взмолился Джим. – Да не был я принцем! Это-то я помню отчетливо. Почему помню, не знаю. Но поверь на слово, я не принц.
– Не кипятись, – ласково произнесла Даниель. – Это часть колдовского заклятия.
– Что?
– Убежденность в том, что ты не принц. Маг, наложивший заклятия, хотел, чтобы ты позабыл о своем происхождении. Но сменим тему, дабы тебя не раздражать. Знаешь ли ты, как снимается заклятие?
– Да, – пылко воскликнул Джим. – Вызволив миледи Анджелу из заточения, я, не медля ни секунды, покину тело дракона…
– Задача – проще некуда. Собрав соратников, вы отправитесь в Презренную Башню, спасаете эту самую Анджелу и препровождаете ее на родину.
– Но кто…
– Сэр Брайен, – кратко объяснила Даниель. – А сколько соратников потребуется для спасения?
– Не знаю, – ответил Джим. – Но как только Анджела будет свободна, я уеду с ней.
– Зачем?
– Я люблю ее.
– Нет, нет, нет, – запротестовала Даниель. – Это тоже часть заклятия. Как только чары спадут и ты увидишь, кто она на самом деле, ты мгновенно разлюбишь ее.
Сон исчезал; не пытаясь подняться и не открывая глаз, Джим понял, что один из спорщиков – Брайен, а второй – хозяин постоялого двора.
Джим слушал лениво, почти не вникая в смысл разговора. Ему было настолько комфортно, что все остальное не имело смысла. Впервые с тех пор, как он оказался в теле дракона, желудок оказался так плотно и приятно набит. У Джима-Горбаша не было ни малейшего желания добавить к съеденному даже крошку, вне зависимости от того, насколько вкусен или близок к пасти был бы кусочек. А вино превзошло все его ожидания и не напоминало о себе головной болью утреннего похмелья. Вероятно, драконы тем и отличаются от людей, что могут пить много и…
Последние обрывки сна плавно рассеялись. В глаза ударил свет факела – Джим вспомнил, как зашипел и «сдох» факел, который оставил Дик. Но и во мраке Джим-Горбаш продолжал есть и пить; уверенно чувствовал он себя в темноте подвала и уверенно ориентировался в запахах.
Он лучше различал голоса и непроизвольно ухватил ниточку разговора, хотя собеседники явно старались не потревожить его сна…
– …Но, сэр Брайен, – печально шептал хозяин, – гостеприимство – одно, но…
– Лучник спас твою шкуру от шайки негодяев, – укорил его Брайен. – После изгнания сэра Хьюго ты со своей семьей снова заживешь в мире и спокойствии. Мы с сэром Джеймсом дадим тебе желанный мир. Как оправдаешься ты перед дамой моего сердца, когда она вновь вступит во владения замком и прослышит, что ты поскупился на жалкие крохи еды для одного из ее спасителей?
– Жалкие крохи! – Джим представил себе в отчаянье заламывающего руки хозяина Дика. – Сорок шесть лучших окороков! Четверть бочки бордо и две дюжины бутылок других вин! Если сэр Джеймс изволит откушать еще пару раз – я вылечу в трубу!
– Говори тише! – отрезал Брайен. – Собираешься разбудить благородного рыцаря своими жадными стонами и причитаниями? Стыдись, хозяин! За те два дня, что я провел в компании сэра Джеймса, он не съел ни крошки. И до взятия замка он, возможно, вновь не проголодается. Но, как я тебе и обещал, все расходы будут мной оплачены.
– Знаю, сэр Брайен. Но хозяин постоялого двора накормит голодных гостей клятвами, уверяя, что погреба пусты. Пополнение провианта, хранившегося в подвалах, – дело долгое. И теперь до самой Пасхи мне придется подавать на стол ветчину как деликатес.
– Замолчи! Поди прочь! – сурово зашипел рыцарь.
Факел исчез вместе со звуком шагов.
Джим открыл глаза в темноте. Драконьи угрызения совести начали покусывать его. Странный мир магии и Темных Сил, да еще населенный говорившими существами, усыпил какую-то часть Джима. Но сейчас она проснулась, ведь, несмотря на все чудеса, присущие сказкам, это был обычный мир, где люди рождались, любили, страдали, умирали. Здесь людей спасали и убивали, как ту девочку-подростка…
Джим вспомнил, как часто мечтал поменять привычный ему мир на средневековье, где проблемы были вескими и реальными. Но, оказавшись среди этих веских и реальных проблем, в мире с иными правилами игры, Джим позабыл о мечтах и вел себя как во сне, где можно делать что вздумается и не отвечать за собственные поступки.
Хозяин был прав. Более чем прав. Дику было на что пожаловаться: Джим, помня лишь о своем разыгравшемся аппетите, без всяких церемоний заморил червячка. Нанесенный ущерб был сопоставим по масштабу с кражей из супермаркета ста двадцати шести окороков и двадцати ящиков вина.
То, что Брайен добровольно вызвался оплатить счет гаргантюанского пиршества Джима, настроения не улучшало. Прежде всего Джим не считал рыцаря своим близким другом, по крайней мере, не настолько близким, чтобы позволить ему записывать на свой счет чужие долги. Джим виновато признал, что, случись все наоборот и окажись они вдруг в его родном двадцатом веке, он бы не стал платить за Брайена, с которым познакомился всего несколько дней назад; если бы рыцарь оказался на месте Джима, то сам бы и отдувался за содеянное, вернее, за съеденное.
Вдохновение всколыхнулось в сознании Джима светом внезапного факела в кромешной тьме. Тайные воспоминания Горбаша прятались в теле, ныне занимаемом Джимом. Где-то в глубине должны сохраниться сведения о месте, где Горбаш хранит свои сокровища. Надо выудить воспоминания, найти сокровища, расплатиться с хозяином и избавить рыцаря от обязательств, которые он взял на себя.
Настроение поднялось. Джим встал на задние лапы, легко пересек темный подвал, пользуясь природным чутьем дракона, и поднялся на кухню. Там он столкнулся с полной женщиной примерно тех же лет, что и трактирщик, при появлении Джима сделавшей реверанс.
– Ух… здрасьте, – только и сказал Джим.
– Доброе утро, сэр Джеймс, – легко кивнула женщина.
Джим протопал по коридору и вышел в трактир. Он чувствовал себя неуютно, когда думал о встрече с хозяином или сэром Брайеном, но комната оказалась пустой. Входная дверь была открыта. «Для проветривания», – догадался Джим, ведь даже без ставень окна назвать окнами было трудно – просто узкие щелочки, выдолбленные для обороны, а не для вентиляции или освещения. Он вышел из дома и услышал голоса Брайена и хозяина, которые на конюшне осматривали белого коня Брайена, раненного после стычки в деревне.
Разговор о ранах коня напомнил Джиму о дырках в собственной шкуре. Сегодня он ощущал их как дюжину бритвенных порезов после неудачного бритья.
Инстинкт Горбаша подсказал зализать их, и Джим обнаружил, что гибкая шея и длинный язык превосходно дотягиваются до ран.
Зализав раны, Джим сел, огляделся и в десяти футах от себя увидел Арагха, сидящего на задних лапах.
– Доброе утро, – сказал Джим.
– Ты прав, утро неплохое, – подтвердил Арагх. – Провел ночь внутри?
– Да, – ответил Джим, – совсем внутри.
– Каждому свое, – хмуро заметил Арагх. – Меня-то никто не заставит не то чтобы переночевать в сарае, но даже просто зайти туда.
– Ты не участвовал в застолье вместе с остальными?
– Конечно, нет, – проворчал волк. – Это развлечение для людей. Мягки они, люди. Да, Горбаш, это касается и рыцаря, и лучника. Не телом мягки – духом. Десять лет жизни они кладут на то, чтобы научиться о себе заботиться, чем и занимаются потом на протяжении всей оставшейся жизни. Дальше этого им не шагнуть, ведь они помнят, как их ласкали, кормили, заботились о них; позже, когда жизнь предоставляет им шанс, они все равно пытаются наладить свой быт так, чтобы за ними снова ухаживали и ласкали их. А когда они становятся старыми и дряхлыми, они окончательно сходят с ума и мечтают только об одном – еще больше ласк и ухода. Такая жизнь не для меня, Горбаш! Первым предупреждением, что я одряхлел, станет горло, которое мне перегрызут!
Джима слегка передернуло. Оценка человеческой натуры, в придачу к вчерашнему обжорству, затронула струну куда более чувствительную, чем он предполагал. Но затем ему на память пришла вчерашняя сцена…
– Вчера Даниель чесала тебе за ушами, – вспомнил Джим. – И тебе это нравилось.
– Я ее не просил. Она сама делала это, – недовольно ответил Арагх. – Ха! Вот подожди, она и до тебя доберется!
– До меня?
Челюсти Арагха раздвинулись в беззвучной волчьей усмешке.
– Я-то ее знаю. Ты и твоя чушь барсучья о «даме сердца», Горбаш! Теперь их у тебя две!
– Две? – удивился Джим. – Ты придумываешь байки похлеще моих!
– Я?! Иди и убедись сам. Они с лучником сейчас вон за теми деревьями.
Арагх мотнул головой в сторону леса.
– Возможно, я так и сделаю.
Джим демонстративно повернулся.
– Удачи! – Арагх зевнул и улегся погреться на солнышке, положил морду на лапы и закрыл глаза.
Джим побрел в лес в указанном Арагхом направлении. Он вошел в тень первых больших деревьев, но никого не увидел. Вскоре уши уловили шелест голосов, недоступный на таком расстоянии для человеческого слуха. Он тихо приблизился, чувствуя себя так, будто подслушивает в замочную скважину, и остановился, когда увидел собеседников.
Они стояли на небольшой лесной поляне. Зеленая трава, высокие вязы вокруг, солнце, осветившее их, – картина, которую нелегко нарисовать и в которую невозможно поверить: Даниель, в камзоле и чулках, и Дэффид, под стать ей – идеальная иллюстрация для книги сказок.
Лук и колчан со стрелами висели за плечом лучника. Джим понял, что с ним тот не расстается даже во сне. Даниель, однако, где-то оставила и лук, и стрелы. Она была не вооружена; только нож был заткнут за пояс. Шестидюймовые ножны скрывали от постороннего взгляда шестидюймовый же клинок, на который в рукопашной схватке трудно не обратить внимания.
– …И вообще, – говорила она, – ты самый обычный лучник.
– Сравнение «самый обычный» не годится, леди, – мягко отвечал Дэффид.
– Даже ты должна это признать.
Он стоял в шаге от Даниель. Она была высока ростом, но Дэффид оказался гораздо выше девушки. Джим недооценил физических данных валлийца, которого видел только сидящим. Хансен мог бы сравниться с ним ростом, но на этом сходство заканчивалось. Дэффид был строен и гибок, как его лук, хотя плечи шириной могли бы сравниться с дверным косяком постоялого двора. Метафора «высечено из камня» как нельзя лучше характеризовала его лицо: прямой нос, квадратная челюсть, прямая линия глаз. Голос звучал мягко и музыкально; он был абсолютно прав, считая себя неординарной личностью.
Джим наблюдал, удивляясь пренебрежительной манере поведения Даниель. Как она могла отдавать предпочтение ему, – если, разумеется, Арагх говорил правду, – а не средневековому супермену. На мгновение Джим полностью позабыл, что находится в теле дракона, а не в своей обыденной человеческой плоти.
– Ты знаешь, о чем я говорю! – настойчиво произнесла Даниель. – Таких лучников, как ты, мне хватит на всю жизнь и еще останется. Почему я должна избрать именно тебя, лучник?
– Потому что я нахожу тебя прекрасной, леди, – ответил Дэффид. – Всю жизнь красота притягивала меня. И я всегда отчаянно боролся за найденную мной красоту. И я борюсь до последнего, пока не овладеваю ею.
– Неужели? Но я не побрякушка, болтающаяся на перевязи меча, сэр лучник! Я сама выберу избранника. Помни, что я добиваюсь своего куда упорнее, чем ты!
– Несомненно! Но я признался тебе и, пока жив, не потерплю конкурентов.
– Хм-м! Я выйду замуж за принца! – гордо заявила Даниель. – Что ты сделаешь с принцем?
– С принцем, королем, императором, Богом или Дьяволом я поступлю так же, как с любым человеком или зверем, который встанет между мной и той, кого я выбрал, леди. Один из нас непременно будет убит. Но этим убитым буду не я.
– Безусловно, – съязвила Даниель.
Она повернулась и зашагала прочь от Дэффида. Джим внезапно понял, что она движется прямо на него и через мгновение его присутствие будет раскрыто. Лучше притвориться, что подошел к поляне сию минуту. Он шагнул из-за деревьев.
– Ага, вот и сэр Джеймс! – обрадованно воскликнула Даниель. – Хорошо отдохнули? Как твои раны?
– Раны? – удивленно переспросил Джим. Вчера, омывая порезы, Даниель не возносила их до «ран». – Прекрасно! Спал без задних ног!
– Дорогой сэр Джеймс, – торжественно произнесла она. – Я дождаться не могла твоего пробуждения. Мне не терпится порасспросить тебя. Ты не против, если мы прогуляемся вдвоем?
– Да… разумеется, – согласился Джим. Он направлялся в лес с твердым намерением дать отпор глупым притязаниям Даниель. Но, оказавшись наедине с девушкой, утратил свою решительность. – Доброе утро, Дэффид.
– Доброе утро, сэр Джеймс, – любезно поздоровался лучник.
Даниель вцепилась в переднюю лапу Джима и потащила его в глубь леса.
– Побеседуем позже, Дэффид, – бросил через плечо Джим.
– Несомненно, сэр Джеймс.
Они быстро пересекли поляну. Даниель, пройдя сотню ярдов по глухомани леса, значительно сбавила шаг.
– Ты что-нибудь вспомнил? – спросила она с легкой дрожью в голосе.
– Что именно? – удивился Джим.
– Кто ты, помимо того, что носишь титул барона Ривероукского?
– А… кем я могу быть? – заинтересовался Джим. – Кроме как бароном?
– Сэр Джеймс, – укоризненно протянула Даниель. – Не стоит скромничать. У джентльмена много разных титулов. Лорд герцог носит титул графа Пирского. Повелителя Восточных Марок и… не стану перечислять остальные. А разве король Англии не является одновременно еще и королем Аквитании, герцогом Бретанским, герцогом Карабальским, принцем Туринским, князем Церкви, принцем Большой и Малой Сицилии, графом таким, графом сяким, полчаса можно перечислять все его титулы. Барон Ривероукский, надо полагать, самый незначительный твой титул?
– Что заставляет тебя так думать? – неуверенно спросил Джим.
– Ты заколдован! – отрезала Даниель. – Кому взбредет в голову заколдовать обычного барона!
Ее движения смягчились. Она нежно похлопала Джима по морде. К удивлению Джима, ее прикосновение понравилось дракону. Он жаждал повторения ласки и ощутил просыпающуюся ревность к Арагху.
– Несущественно, – произнесла она. – Колдовские чары лишили тебя памяти. Но боли ты не почувствовал? Ну, тогда?
– Ни капли, – ответил Джим.
Она явно не поверила его словам.
– Зимой, еще в отряде отца, мы много рассуждали о магии. С декабря по март, пока выпадет снег, разговоры – единственное развлечение. Никто из нас не попадал под воздействие магии, но все единодушно считают, что смена тела сопровождается внезапной и кошмарной вспышкой боли. Как, скажем, у человека, которому отрубают голову. Она катится по земле, а тело сотрясается в судорогах.
– Такого со мной не было, – Джим покачал головой, удивляясь подобранному Даниель сравнению.
– Вероятно, ты позабыл обо всем… как позабыл о титуле принца.
– Я не принц.
– Возможно, возможно, – задумчиво проговорила Даниель. – Вполне вероятно, что ты король или император, хотя титул принца больше тебе соответствует. Кстати, ты помнишь, как выглядел внешне?
– Ну… – Джим закашлялся. – Ростом я с Брайена, приблизительно одинакового с ним веса. Черные волосы, зеленые глаза. Двадцать шесть лет, когда…
– Да, – решительно перебила Даниель. – Это подходящий возраст для принца. Я была права.
– Даниель… – в отчаянии взмолился Джим. – Да не был я принцем! Это-то я помню отчетливо. Почему помню, не знаю. Но поверь на слово, я не принц.
– Не кипятись, – ласково произнесла Даниель. – Это часть колдовского заклятия.
– Что?
– Убежденность в том, что ты не принц. Маг, наложивший заклятия, хотел, чтобы ты позабыл о своем происхождении. Но сменим тему, дабы тебя не раздражать. Знаешь ли ты, как снимается заклятие?
– Да, – пылко воскликнул Джим. – Вызволив миледи Анджелу из заточения, я, не медля ни секунды, покину тело дракона…
– Задача – проще некуда. Собрав соратников, вы отправитесь в Презренную Башню, спасаете эту самую Анджелу и препровождаете ее на родину.
– Но кто…
– Сэр Брайен, – кратко объяснила Даниель. – А сколько соратников потребуется для спасения?
– Не знаю, – ответил Джим. – Но как только Анджела будет свободна, я уеду с ней.
– Зачем?
– Я люблю ее.
– Нет, нет, нет, – запротестовала Даниель. – Это тоже часть заклятия. Как только чары спадут и ты увидишь, кто она на самом деле, ты мгновенно разлюбишь ее.