Диксон Гордон. Дракон и Джордж

   Дождь стих. Джим поднялся в небо и полетел в направлении дома Каролинуса.
   Появилась луна, и пейзаж стал серебряно-черным. Пять минут спустя небо расчистилось полностью, и Джим пошел на затяжное снижение к лесу. Звенящая Вода находилась в двух милях от него. Он ошибся в выборе направления всего на пять румбов.

19

   Джим шумно приземлился на гравийную дорожку, ведущую к дому Каролинуса. Где-то в глубине леса, в чернильной мгле, раздробленной нитями и пятнами лунного света, сварливо закричала разбуженная птица. Она смолкла. Лес, поляна и кусты вновь погрузились в сладкую и вязкую дремоту.
   Из-под ставней не пробивалось ни лучика света. Джим заколебался. Нетерпение сменилось сомнением. Будить волшебника ему не хотелось.
   Он стоял в нерешительности, мало-помалу соображая, что дом не заперт на ночь, а покинут хозяином. Над поляной витал дух заброшенности и пустоты.
   – А, вот ты где! – прохрипел голос.
   Джим резко обернулся.
   – Арагх! – воскликнул он.
   Из теней, отбрасываемых деревьями, навстречу Джиму вышел волк. Радости Джима не было предела. Он хотел было броситься и обнять Арагха, но разглядел за волком знакомый силуэт дракона.
   – Смргол! – воскликнул Джим.
   До сего мгновения Джим толком не задумывался, что он чувствует по отношению к волку, Смрголу, Брайену да и остальным. Контрасты в этом мире были куда резче, а полутона вовсе стирались. Жизнь и смерть жили бок о бок: точно так же, как любовь и ненависть. Если за короткий промежуток ты не возненавидел, значит, ты научился любить.
   – Что вы здесь делаете? – спросил он.
   – Да вот тебя ждем, – проворчал Арагх.
   – Меня?! Почему именно здесь? Как вы догадались?
   – Маг сказал, – ответил Смргол, – вчера в логово прилетела ласточка и передала приглашение от Мага. Я бросил все и что было сил понесся к Звенящей Воде.
   – Дракон, – сказал он, – Джеймсу Эккерту, известному тебе под именем Горбаша, и мне предстоит поодиночке проделать длинный путь. Если я одолею его успешно, мы встретимся позже. Если Джеймсу Эккерту посопутствует удача в его путешествии, он придет сюда, чтобы разыскать меня. Дождитесь его и перескажите все, что говорил я. Решающий час близится, а размах битвы значительней, чем я предполагал. В катаклизм вовлечена не одна плоскость мироздания Запомни и повтори последнюю фразу, дракон.
   Я повторил и задал вопрос:
   – Что это означает. Маг?
   – Долго объяснять. Передай Джиму, он поймет. В борьбу включены несколько плоскостей мироздания, и если мы сплотимся, то у нас будет больше шансов победить захлестывающую мир болезнь. Сражаться придется всем, но победа наших противников возможна только благодаря нашей разобщенности. Поражение означает крах. Погибнет все сущее… Запомнил ли ты, дракон?
   – Я могу пересказать все легенды из Первой Книги Драконов, – начал было говорить я, но он оборвал меня на полуслове.
   – Забудь пока о легендах, Смргол, – сказал он. – Передашь волку…
   – Арагху? – спросил я. – Он придет сюда?
   – Безусловно. Ему интересно, кто вселился в Горбата. И перестань перебивать! – воскликнул он. – Пусть волк разыщет рыцаря, лучника, разбойника и его дочь и скажет им, что они нужны для последнего сражения. Штурмовать замок Маленконтри бессмысленно. Сэр Хьюго и его воины повиновались зову Темных Сил и, став их слугами, ушли из замка в Презренную Башню. Сэру Брайену ни к чему захватывать замок. В случае победы Темных Сил сэр Хьюго вернет его одним ударом меча, одной стрелой, выпущенной из арбалета. Передай, что они встретят меня перед Презренной Башней, если я вернусь из своего путешествия. Джеймса они увидят, только если его путь закончится удачей и он останется цел и невредим. Итак, прощай!

 
   – Итак, прощай! – повторил Джим. – Это было частью послания?
   – Не знаю. Но это были его последние слова, – сказал Смргол. – Затем он исчез… как обычно исчезают волшебники.
   – Как прошло твое путешествие. Горбаш? – поинтересовался Арагх.
   Джим открыл было рот, но молча закрыл Было нелегко, да и незачем рассказывать о своих внутренних странствиях, углубляясь в самоанализ, и пересказывать все те открытия, которые Каролинус и так предугадал, благодаря своему дару волшебника.
   – Как-нибудь я попытаюсь рассказать обо всем, – пообещал Джим.
   – А, одно из таких путешествий, – протянул Арагх, оставив Джима теряться в сомнениях, действительно ли волк понимал и догадывался о происшедшем. – Хорошо, что сюда ты добрался. Так двинемся же в Презренную Башню и расставим все точки над «i»! – Его зубы зловеще лязгнули, действительно поставив – по крайней мере, одну – точку.
   – Пойдут Горбаш и я, – вмешался Смргол. – Не забывай, волк, тебе надо передать послание рыцарю и его отряду. Тебе следовало отправиться незамедлительно, после того как я передал слова Мага.
   – Я не подчиняюсь приказам, – ответил Арагх. – Я дожидался, когда Горбаш вернется из своего путешествия.
   – Отправляйся в путь, – настаивал Смргол.
   – Хм! – рявкнул Арагх. – Ладно. Но, Горбаш, оставь для меня парочку Темных Сил, а я догоню вас позже.
   Тени сомкнулись над волком, и он исчез.
   – Да он… неплох, для волка разумеется, – заключил Смргол, смотря в темноту. – Капризен и непредсказуем. Но волки все такие. Горбаш, на рассвете мы идем к Презренной Башне. А пока последуй советам Мага и отдохни после долгого путешествия.
   – Отдых?! – воскликнул Джим. – Я не нуждаюсь в отдыхе.
   Как только эти слова слетели с языка, Джим понял, что не кривил душой. Он чувствовал себя прекрасно.
   – Вероятно, ты еще слишком юн и неопытен, мой мальчик, – назидательно произнес Смргол. – Любой взрослый дракон знает, что приобрести боевую форму, и дух можно только после хорошего сна и плотного обеда.
   – «Плотного обеда»? – встревоженно переспросил Джим. – Ты захватил с собой еду?
   – Увы, нет, – ответил Смргол. – Но пять-шесть часов здорового сна не повредят.
   – Не заснуть.
   – Не заснуть? Где же это видено, чтобы дракон не мог заснуть? Довольно выдумок. Горбаш. Любой дракон – а особенно по линии нашей семьи – может всегда есть, пить и спать.
   – Не станем медлить. Полетим сейчас, – предложил Джим.
   – Ночью?
   – Но при свете яркой луны, – возразил Джим. – Ты видел, как я прилетел к дому?
   – Чистейшей воды безумие. Такие юнцы, как ты, вечно рискуют. Девятьсот девяносто девять раз из тысячи им сходит с лап. Но затем наступает день, когда судьба отворачивается, и им остается лишь раскаяться в своей глупости, но уже поздно, время вышло. Вот скажи, что ты будешь делать, когда облака затянут луну и ты не сумеешь разглядеть землю с воздуха?
   Джим открыл пасть, чтобы рассказать старику-дракону об экспериментальном полете в кромешной тьме и под дождем, о поразительных открытиях, но почему-то предпочел промолчать.
   – Угомонись, мой мальчик, – добродушно проворчал Смргол. – И перестань молоть всякую ерунду. Нам нужно отоспаться.
   Настойчивость Смргола затронула недавно открытые подуровни эмоционального восприятия. Он внимательно, но не навязчиво, изучающе всмотрелся в старого дракона. Какие-то незаметные изменения произошли в Смрголе с тех пор, как он последний раз видел… дядю.
   Левое веко почти закрыло длинный узкий глаз. Левое крыло Смргола опустилось вроде бы чуть-чуть, но тем не менее достаточно заметно. Он стоял на четырех лапах, не смещая центр тяжести на правую сторону тела. Подобные проявления физического недомогания Джим видел и ранее, но не у драконов. После первого инфаркта, три года назад, у деда Джима были похожие симптомы.
   Но у драконов ведь не бывает… Джим прервал рассуждения. Очевидно, и в этом мире вместе со старостью приходят неизменные спутники: недуги, беспомощность и дряхлость. И Смргол – вне зависимости от того, понимал он или нет, что с ним происходит, – лететь никуда не мог.
   – Ладно, – согласился Джим. – Обождем до рассвета.
   Вряд ли Смргол оправится до утра, но за несколько часов Джим попробует найти выход из сложившейся ситуации. Он засунул голову под крыло и притворился спящим. До его ушей донесся вздох, возможно, облегчения, а когда несколько минут спустя он украдкой взглянул на Смргола, тот, спрятав голову под крыло, тихо похрапывал.
   Джим заснул, ломай голову над тем, как ему поступить, но, когда проснулся, ответ пришел сам собой.
   – Смргол, – сказал он, – я тут поразмыслил…
   – Это делает тебе честь!
   – Э… да, – промямлил Джим. – Словом, вот что я надумал. Вероятно, мне стоит как можно быстрее лететь к Презренной Башне. Если Каролинус не ошибся и сэр Хьюго с воинами направляются туда, то это означает, что Темные Силы собирают всех своих слуг. Кто скажет, сколько их там будет? Тысячи сандмирков или им подобной нечисти! Возвращайся в пещеры пешком – так спокойнее. Пусть ни одна тварь не пронюхает, что мы собираем отряд драконов.
   Смргол неловко закашлялся.
   – Мой мальчик, – начал он, – давно вот хотел сказать, да как-то повода не случалось… В общем… так получилось, что остальные не пойдут.
   – Не пойдут?
   – Проголосовали против. Я сделал все, что в моих силах, но…
   Смргол замолчал, так и не закончив фразы.
   О подробностях Джим не расспрашивал. Он и так знал, почему остальные драконы проголосовали против Они увидели состояние Смргола, когда тот попытался, убеждать их на сходке: престарелый, немощный лидер не мог вселить в соплеменников пыл и страсть к сражению. Джим уже достаточно узнал о драконах. Тело и мозг Горбаша, наконец, сам Смргол… Источников хватало. Он понял, что по своей природе драконы были крайне консервативными созданиями. СИДИМ И НЕ ВЫСОВЫВАЕМСЯ, ПОКА ВСЕ НЕ УТИХНЕТ – вот главный постулат их философии.
   – Это к лучшему! – быстро произнес Джим. – Значит, ты спокойно можешь отправиться к болотам по суше, пока я добираюсь туда по воздуху: ты будешь связным между теми группами наших сподвижников, которые встретятся тебе по пути.
   – Связным? – подозрительно сказал Смргол. – Это словечко ты подцепил от Каролинуса или от джорджа… рыцаря?
   – Нет… Хотя все может быть. Оно означает…
   – Я знаю, что это означает, – грустно произнес Смргол. – Ты оджорджился до предела, мой мальчик. Так ты действительно хочешь, чтобы я пешком шел на болота?
   – Тактически это грамотней, – ответил Джим. – Я лечу прямо к башне, а ты занимаешься… организационными вопросами.
   – Да, – Смргол бросил быстрый взгляд на свой левый бок, – может, ты и прав.
   – Прекрасно! – воскликнул Джим. – Все решено! Я немедленно улетаю.
   – Удачи, Горбаш!
   – Удачи, дядюшка!
   Услышав последнее слово, глаза Смргола заискрились счастьем.
   – Ладно, племянник… нечего слоняться и тянуть время. Кажется, ты собрался улетать. Проваливай!
   – Согласен! – выпалил Джим и взмыл в воздух.

 
   Новый день распеленывал предрассветную мглу неясных теней, оправляясь после вчерашней непогоды, отряхиваясь от ночного, беспокойного сна, вбирая в мускулы свежие силы. Поднявшись на шестьсот футов в безоблачное небо, Джим поймал сильный попутный ветер, дувший в сторону болот, расправил крылья и, подобно орлу, начал скольжение по воздуху. Минут через пять направление ветра по странной прихоти изменилось на сто восемьдесят градусов. Джим поднимался и опускался, нащупывая границу встречного потока, но безуспешно. Некоторое время он сражался с ветром, заметно замедлившим его продвижение вперед. Он начал подумывать, что если ветер не стихнет, то ему придется спуститься на землю и найти Смргола. Дойти до болот пешком будет гораздо быстрее и легче.
   Ветер резко оборвался, и наступило затишье. Пойманный врасплох, Джим потерял пятьсот футов высоты, прежде чем приспособился к новым условиям и отыскал восходящий термал.
   «Что дальше?» – спрашивал он себя.
   Ответа не было. В затянувшемся безветрии он настойчиво переходил из одного термала в другой, медленно и скачкообразно набирал высоту. Конечно, плохо лететь лучше, чем хорошо идти, но все же хочется как-то побыстрее…
   Часам к десяти утра он добрался до болот, нашел Великий Тракт и полетел над ним на высоте нескольких сот футов.
   Насыпное полотно Великого Тракта густо поросло деревьями и кустарником и напоминало лес, оставшийся далеко позади болот. Трава, листья, ветки застыли в свежем осеннем воздухе. Джим поднимался и спускался, но так и не сумел уловить ни малейших признаков движения на земле. Он не заметил ни людей, ни зверья, ни единой птицы или роя насекомых. Пустынный пейзаж и настораживал, и успокаивал. Размеренное однообразие убаюкивало, и Джим почти позабыл о том, куда и зачем он летит. В памяти всплыл отрывок из написанного в школе стихотворения, сочинением которых он баловался, пока не избрал благоразумно профессию преподавателя:
   Незрячее Время часы отмеряет Безликих детей на безглазой стене.
   Бессмысленность жизни года растворяет, И серый пейзаж неизменен в окне.
   – Джим Эккерт! Джим Эккерт!
   Слабый тонюсенький голос, донесшийся издалека, вывел его из раздумий. Он огляделся, но никого не увидел.
   – Джим Эккерт! Джим Эккерт!
   Дрожь пробежала по спине. Голос зазвучал громче, и неприятная судорога передернула тело. Только сейчас он понял, что звали его с тракта, но откуда-то издалека.
   – Джим Эккерт! Джим Эккерт!
   Голос звучал в полную силу. Это был голос дракона, но Смргол и Брайен кричали куда громче…
   Зоркие глаза Джима скользнули по дороге… В зарослях высокой травы, окруженной деревьями и кустарником, шевелилось пятно… Джим сделал вираж и пошел на снижение.
   Еще до того, как лапы дракона коснулись земли, он уже знал, кто звал его Секох. Он лежал ничком на траве, крылья распластались в разные стороны, будто у пойманной и жестоко выставленной на всеобщее обозрение птицы. Время от времени водяной дракон подымал голову и беспомощно кричал.
   Джим завис почти над Секохом. Но водяной дракон не видел его, в чем не было ничего странного: его голова была развернута в противоположном направлении. Джим лихорадочно размышлял. Ему было не по себе оттого, что Секох выкрикивал его настоящее имя, а положение тела водяного дракона было явно неестественным. Даже в самой мысли ответить дракону было что-то жутковатое.
   Джим помедлил. Через миг движение вынесло Джима чуть дальше, и водяной дракон заметил его.
   – Джим Эккерт! Джим Эккерт! – закричал Секох. – Не улетай! Вернись и послушай меня! У меня есть что сказать тебе! Прошу, вернись! Помоги! Помоги мне. Ваше Святейшество! Я ничтожный водяной дракон…
   Джим продолжал полет, махнув рукой на крики, но душу его раздирали сомнения. Откуда Секох узнал его настоящее имя? Или водяной дракон что-то обнаружил, или Темные Силы использовали его как посредника. Неужели Они готовы обсудить условия освобождения Энджи?
   Он крепко ухватился за слабую ниточку надежды, поданную ему последней мыслью. Может, оно, конечно, и так… но, с другой стороны, если Секох что-то разнюхал, то глупо улетать, не поговорив с ним. Джим старался быть беспристрастным и руководствоваться законами логики, но его тронули нотки отчаяния в голосе Секоха и мольба о помощи.
   Джим мрачно развернулся, взмахнул крыльями, набирая высоту, и начал снижаться.
   Секох лежал на том же месте, в той же позе. Увидев Джима, он зашелся каскадом радостных возгласов.
   – О, благодарю Вас, Ваше Высочество! Благодарю, благодарю… – подобострастно залепетал Секох, завидев, как приземляется Джим.
   – Перестань причитать! – отрезал Джим. – Что ты хотел мне ска…
   Он замолчал, увидев, почему Секох лежит в такой странной позе. В высокой траве были хитро спрятаны колья, к которым длинными кожаными ремнями кто-то привязал лапы и концы крыльев дракона.
   – Стой смирно, дракон! – скомандовал голос.
   Джим обернулся. Из леса вышел человек в блестящих доспехах; в последний раз он видел его сидящим на коне, с копьем в руке. Плотное кольцо воинов окружило Джима; взведенные арбалеты были зловеще нацелены в грудь Джима.
   Секох закричал.
   – Прости меня. Ваше Сиятельство! – кричал он. – Прости никудышного! Меня вынудили! Я никчемный водяной дракон, а они поймали меня. Темные Силы подсказали им, что, если я буду выкрикивать твое имя, ты придешь, а они смогут поймать тебя. Они обещали мне свободу, если ты прилетишь. Я никчемный водяной дракон. Но как мне спасти свою поганую шкуру? Ведь никто не придет мне на помощь! У меня не было другого выхода!

20

   Рыцарь в доспехах неспешно шагал навстречу. Он остановился в трех футах от пасти Джима и поднял забрало, Джим увидел свирепое лицо с мясистым крупным носом и бледными, холодными, серыми глазами.
   – Я сэр Хьюго де Буа Маленконтри, дракон.
   – Я знаю, – ответил Джим.
   – Черт меня подери, но я не понимаю, чем ты так отличаешься от остальных драконов, – сказал сэр Хьюго. – Ладно, чего там спорить. Пусть они успокоятся. Связать его, ребята. Лошадям его не свезти, но мы сделаем волокушу и на ней дотащим дракона до башни.
   – Сэр рыцарь! Ваше лордство! Не развяжете ли вы меня? – взмолился Секох. – Дракона вы поймали. Обрежьте поскорей эти тугие ремни и освободите меня.
   Сэр Хьюго посмотрел на Секоха, засмеялся, затем отвернулся и пристально взглянул на Джима.
   – Сэр рыцарь! Сэр рыцарь! – Тело Секоха задрожало. – Вы обещали! Вы обещали отпустить меня на свободу, как только я заманю дракона. Неужели Ваше Высочество нарушит честное и благородное рыцарское слово?
   Сэр Хьюго оглядел водяного дракона и разразился громким, раскатистым хохотом.
   – Эй! Вы только послушайте этого дракона! Он вякает о рыцарской чести и рыцарском слове! Слыхано ли, чтобы рыцарь давал слово дракону?
   Его смех резко оборвался.
   – Дракон, – жестко сказал он, – твоя голова украсит стену моего парадного зала! Только безмозглый идиот отпустит такую добычу.
   Он отвернулся, и в тот же момент с ясного неба обрушился дождь, шквал свистящих, смертоносных стрел. С полдюжины арбалетчиков рухнуло на землю, остальные врассыпную бросились искать спасение в зарослях деревьев. Четыре стрелы вонзились в землю рядом с сэром Хьюго, а одна, с длинным зевком, со звоном вошла в наплечник, но застряла, не пробив нагрудника.
   Сэр Хьюго выругался, резко опустил забрало и тяжело побежал к деревьям. Второй залп полукругом лег вблизи деревьев, но Джим уже не видел, сколько врагов полегло на этот раз. Он услышал топот бегущих ног, звон доспехов: рыцарь, верно, взгромоздился в седло, и, наконец, поспешный галоп коня. Тишина. Он и Секох были невредимы, но земля вокруг них была усеяна мертвыми и агонизирующими телами арбалетчиков сэра Хьюго.
   Водяной дракон опять принялся пищать и причитать. Джим запустил лапу в траву, подцепил когтями колышки и легко вырвал их. Секох уселся на задние лапы и принялся перегрызать кожаные ремни, прикрепленные к его лапам.
   – Почему ты не выдернул колья сам? – спросил Джим у Секоха. – Конечно, если лежать как цыпленок на сковородке, этого не сделаешь, но любой дракон…
   – Они были вооружены луками, мечами, копьями, – сказал Секох. – Я не так храбр, как Ваша Щедрость. Как не испугаться бодрому дракону! Я вот и подумал: соглашусь на их требования, авось пронесет и они отпустят несчастного водяного дракона.
   Он перестал грызть ремни и подобострастно закланялся.
   – Как понятны чувства Вашего Благосклонного Великодушия. Я проклинаю слабость, что заставила меня выкрикивать имя дракона, столь щедрого и милосердного…
   – Забудь, – отмахнулся Джим.
   Секох, приняв слова Джима буквально, вернулся к перекусыванию ремней.
   Джим осмотрел лежащих на земле. Помощь уже не требовалась. Те, кто избежал мгновенной смерти, теперь мало-помалу отходили, но вряд ли они смогли отвлечься от этого нелегкого дела настолько, чтобы что-то увидеть или хотя бы понять, кто стоит перед ним. Джим обернулся и заметил, что Секох как раз собирается взлететь.
   – Сидеть! – рявкнул он.
   – Сидеть? О, да, конечно… ждать! Слушаюсь, Ваше Высокоблагородие! – тявкнул Секох. – Ты думал, что я собирался улетать. Ничуть. Я расправлял затекшие крылья.
   – Ты никуда не улетишь, – сказал Джим. – Усаживайся и отвечай на вопросы. Кто велел, чтобы ты называл меня Джимом Эккертом?
   – Я уже сказал! – запротестовал Секох. – Джордж… рыцарь… сказал мне, а Темные Силы сказали ему.
   – Хм-м. А как тебя заловили?
   На Секоха было страшно смотреть.
   – Они… они приманили куском мяса, – заплакал он. – Половиной громадного кабана… жирный, с кровью…
   Крупная слеза медленно покатилась по морде Секоха.
   – Жирный, с кровью, – повторил он. – Но мерзавцы не дали ни куска. Ни одного куска! Они направили на меня арбалеты и связали, как младенца.
   – Они объяснили, почему? – спросил Джим. – Может, они хотя бы намекнули, что я полечу через болота, а ты сумеешь заманить меня в западню?
   – О да, Ваше Благородие. Говорили они, не переставая. Рыцарь сказал, что ты окажешься над дорогой именно в этот час; после твоей поимки шестеро воинов должны были доставить без промедления Ваше Святейшество в башню, а рыцарь догнал бы их попозже.
   – Почему? – хмуро спросил Джим.
   – Ну, Ваша Честь… – укоризненно протянул Секох, и впервые в глазах водяного дракона Джим заметил искорки интеллекта. – Рыцарь намеревался заманить в ловушку другого дракона… вашего приятеля. Это была его личная инициатива. Темные Силы послали рыцаря поймать тебя. Но гнев сэра Хьюго так велик, не говоря уже о злобе, что он решил свести счеты с твоим другом, который так любит охотиться на несчастных водяных драконов. Так что рыцарь вернулся в башню, не исполнив приказа Темных Сил.
   Секох перестал дрожать.
   – Беда с этими джорджами. Они непредсказуемы… – дракон запнулся, подыскивая сравнение, – …непредсказуемы, как джорджи. Они вечно себе на уме, и Темные Силы им не указ. А взгромоздиться на коня, надев панцирь и прихватив копье, и поехать поохотиться на водяных драконов – вот это всегда пожалуйста, этим только и забиты мозги, если таковые имеются, у джорджей. Нет, посуди сам, есть ли мозги у джорджа, когда Темные Силы отдают приказ, а ты отправляешься по своим делам? Нет! Век болота не видать! Глупо ведь, да?
   – Любопытно, а куда они скрылись? – поинтересовался Джим.
   – Рыцарь с арбалетчиками? – Секох мотнул головой в сторону полоски леса. – Слева непролазные топи. Нет крыльев – лучше не суйся. Ваша Значимость, там верная погибель: засосет, глазом не успеешь моргнуть. Но Темные Силы указали тайный проход. Рыцарь с воинами, спорю на рубин, описав дугу, вышли на тракт и заходят с тыла на твоих друзей, которые были так храбры, что спасли нас. Худо бы пришлось нам, если бы не их стрелы. Я слышал, как рыцарь бахвалился перед арбалетчиками, что он сделает с твоими друзьями после того, как тебя отволокут в башню.
   – Значит, от большой земли нас отрезали, – начал Джим и заслышал вдали приглушенный звук конских копыт, а через несколько секунд на поляну выехал Брайен.
   – Джеймс! – радостно воскликнул рыцарь. – Вот ты где! Я сложил на себя все проклятия за то, что подговорил тебя на штурм Маленконтри. Когда ты исчез, я все ломал себе голову, прикидывал и так, и сяк, и вдруг меня как молнией ударило. Да ведь мы же побуждали тебя поступиться долгом и рыцарской честью! Но ты, не поддавшись на уговоры, полетел спасать даму своего сердца. Я так и сказал без обиняков Жилю, Дэффиду и Даниель. И пусть я ослепну, если они и сами не допетрили до того же. Волк исчезает, затем ты. Дурное предзнаменование для отряда соратников. Согласен? Мы заночевали в лесу и на рассвете вышли на тракт, и там нас нагнал Арагх… Эй, кого я вижу! Водяной дракон. Из местных?
   – Секох, Ваше Рыцарство! – поспешно всхлипнул водяной дракон. – Называйте меня запросто: Секох. А я вот хорошо знаю Ваше Торжество. Сколько раз я с восхищением наблюдал за Вами, разумеется, с расстояния. Я был потрясен Вашей скоростью, напором.
   – Неужели?
   – А что говорить о Вашей доброте, о Вашем сострадании…
   – Ты заговоришь зубы даже сандмирку!
   – Я убедился, что такой великодушный рыцарь не причинит зла ничтожному водяному дракону.
   – Встретился бы ты на моем пути пораньше, – гаркнул Брайен, – все твои убеждения слетели бы в трясину вместе с отрубленной головой. Разговор с драконами у меня короткий. Замах, удар, и трофей на стене. Но времена, увы, меняются, люди не те: мельчают, вырождаются. А о драконах я молчу. Где это видано, чтобы человек сражался рядом с драконом. Ну, а тебя как прикажешь понимать? Я думаю так: раз ты здесь, значит, ты с нами.
   – С вами?.. Да, да, да, сэр! Конечно, с вами!
   – Я это сразу понял. Настоящего бойца за версту видать. Поджарый, мускулистый, рвется в бой. Не то что остальные твои сородичи. Водяные жабы. Тьфу! Смотреть на них противно.
   – Да, да, да, сэр рыцарь.
   Секох, который расправил было крылья, застыл и, оставив мысли о бегстве, ошалело уставился на рыцаря. Брайен, однако, уже отвернулся к Джиму.
   – Остальные будут здесь с минуты на минуту… – начал он.
   – Ошибаешься, – недовольно прохрипел голос. – Они тащатся, как сонные мухи. Нет ничего тоскливее плестись нога за ногу, так что, увидев вдобавок, что они умудрились влезть в болото, я решил вернуться и узнать, как дела у Горбаша. Как ты, старина?
   – Отлично, Арагх, – сказал Джим.