– Капитан, – тихо позвал О'Брайен. Максуэлл наконец повернул голову.
– Стомпи… – начал было О'Брайен и замолчал.
Он посмотрел в ту сторону, куда был направлен взгляд капитана. Там, посреди комнаты, на полу лежала мертвой шестилетняя девочка, а поверх нее тоже мертвая черноволосая женщина. Рядом с ними с разорванной грудью лежал подросток. Майлс понял, что это жена и дети капитана Максуэлла. Он вспомнил выстрелы фазеров, прогремевшие в этом крыле здания, и теперь без труда представил себе, как разыгралась здесь трагедия. Когда в помещение ворвались убийцы-кардасиане, мать попыталась закрыть собой ребенка. А мальчик бросился на выручку матери и сестры. О происходившей здесь неравной борьбе говорил перевернутый стол и осколки разбитой скульптуры на полу. Еще поразила Майлса картина на стене: земной шар, как его увидел художник из космоса, может быть, с Луны. Он рассечен по диаметру осколком.
Отвернувшись, О'Брайен закрыл глаза. Ему очень хотелось успокоить Максуэлла, но все пережитое сковало ему горло спазмом.
– Это произошло так быстро, – вдруг тихо произнес Максуэлл. – И всего за пару секунд до того, как я вбежал сюда. Они меня даже не увидели, они даже не знали, что я пришел спасти их. Я был так близко, так близко… но не смог спасти их…
В голосе капитана Майлс не уловил ни ярости, ни гнева. Максуэлл повернулся к О'Брайену, и Майлс испугался маски полного безразличия, в которую превратилось лицо капитана.
Сразу после возвращения с Сетлика капитан Максуэлл удалился в свою каюту и в течение суток ни разу не вышел. А потом он заступил на дежурство. О'Брайен внимательно посмотрел на его лицо и… никогда бы не подумал, что этот человек только что пережил страшное горе. И в последующие годы О'Брайен ни разу не видел признаков страдания Максуэлла, капитан вслух не произнес о своей семье ни одного слова. О Стомпи тоже.
Будто они никогда не существовали. Будто Сетлика вообще не было в их жизни.
Да, не было никаких признаков переживания до того дня, когда капитан корабля «Феникс» Максуэлл вдруг без всякой провокации со стороны кардасиан и без приказа своего начальства взял и сбил военный звездолет, на борту которого находились шестьсот пятьдесят кардасиан…
Лежа теперь в постели рядом с Кейко, О'Брайен смотрел на звезды, свет которых мягко лился через иллюминаторы в каюту. Он никому раньше не рассказывал о Сетлике, даже жене. Но когда Майлс увидел, к чему привело молчание Максуэлла, то решил рассказать Кейко все: и о Стомпи, и об убитом кардасианине.
Рядом с Майлсом, свернувшись калачиком, тихо посапывала жена. О'Брайен смотрел в полумраке каюты на ее хрупкую фигуру и боялся отвести от нее взгляд. Он боялся, что она исчезнет и, как Стомпи, будет жить только в его памяти.
Что могло бы произойти с ним, если бы он вдруг потерял Кейко и Молли? Стал бы он молча переносить свое горе, чтобы в один страшный момент сойти с ума и уничтожить все, что есть на его пути?
Как перенес свою трагедию Бен Сиско?
Повернувшись, Майлс обнял жену, и стук ее сердца убаюкал его.
Приказ «Энтерпрайзу»: выйти в систему Лаполис. Время 0.50 000. До прибытия медицинского и научного офицерского состава полчаса, я с нетерпением жду встречи со старым другом.
Об офицере-медике Сиско почти ничего не знал. Командор получил официальную информацию, что его зовут Юлиан Башир, он молод, только что окончил академию и прекрасный специалист в области размножения особей любого вида. Все эти качества и определили его назначение на станцию.
А вот с научным офицером Дэксом Бен Сиско знаком давно, можно считать, что они старые друзья. Более того, Дэкс долгое время был советчиком и наставником Сиско. Казалось бы, радоваться Бенджамену встрече со старым другом, но… Бен находился в состоянии непередаваемого душевного дискомфорта. Друзья не виделись с тех пор, как Дэкс улетел с Утопии. Тогда он был белокурым мужчиной. Сиско пытался представить, как Дэкс выглядит сейчас?
Дэкс и Башир заметили командора первыми и направились к нему. Доктор Башир выглядел таким же широкоплечим парнем с каштановыми кудрями и карими глазами, как значилось в его личном файле.
А Дэкс…
Бенджамену Сиско потребовалось приложить неимоверные усилия, чтобы не ахнуть. Тем не менее его челюсть все-таки отвисла…
Дэкс была женщина. Безусловно, красивая и такая же юная, как Башир. Длинноногая, высокая, она отличалась той благородной красотой, которой выделялся древний тип женщин Викторианской эры. Да, она поразила Бена. Ее золотисто-песочные волосы были собраны в высокий «конский хвост», при этом белоснежная, будто мраморная, шея оказалась совершенно обнаженной. От висков вниз, вдоль кромки волос спускался ряд мелких, почти невидимых крестообразных шрамов. Приближаясь к Сиско, она широко улыбалась.
Бенджамен механически улыбнулся в ответ. Ему все никак не удавалось прийти в себя от столь разительной перемены. Ему стало даже немного грустно: старый друг, прежний Дэкс исчез. И вместе с ним что-то навсегда ушло в прошлое, чтобы уже никогда не вернуться. Призрак, подумал Сиско. Куда ни повернись, всюду призраки…
Вместе с майором Сиско пошел навстречу прибывшим. Бен протянул было руку Дэксу, но она неожиданно крепко обняла его и смачно чмокнула в щеку. Командор оказался не готов к такому повороту событий и заметно смутился.
Кира наблюдала за происходящим с плохо скрываемым любопытством. Башир – с легкой завистью.
После поцелуя Дэкса Сиско почувствовал, как кровь прилила к его лицу, и он поблагодарил Бога за ниспосланный черный цвет кожи, который теперь позволял Бену скрыть свое смущение. Но попробуй тут упрекни Дэкса. Имея за плечами столько десятилетий жизни, она может делать все, что только захочет. К черту все своды этикета! Дэкс и раньше никогда не придерживался этих правил.
После лирической части встречи последовала, можно сказать, официальная: Дэкс пожала Сиско руку. Но при этом смотрела на него обожающим взглядом молоденькой женщины, взглядом, в котором светилась вековая мудрость.
– Здравствуй, Бенджамен!
Наконец-то Сиско более-менее удалась нормальная улыбка. Хотя все-таки очень странно смотреть на Дэкса и видеть женщину.
– Это, знаешь ли… – попытался Сиско выразить свое отношение. – Словом, к этому надо привыкнуть.
– Не смеши меня, Бен, я все тот же Дэкс, – возразила эта дама с проклятой прямотой, позволительной весьма пожилым людям.
Но в ее голосе, позе, в глазах столько энергии, которой явно не хватало Дэксу… Дама повернулась к майору и улыбнулась.
– Майор Кира Нерис, – официально представилась бахорианка и протянула руку.
– Ядзия Дэкси, а это – доктор Юлиан Башир, – кивнула она в сторону юноши, будто они уже успели стать хорошими друзьями.
Башир как-то неуклюже и сильнее, чем нужно, пожал руку командору. Он заметно нервничал, и это не укрылось от Сиско. Впрочем, Бенджамен понимал его: первое назначение юноши, а Сиско – его первый командир.
Дэкси заметила напряжение Башира и взяла его под руку.
Сиско едва сдержал иронический смешок. Он подумал, что Башир, видимо, принимал опеку со стороны Дэкси за что-то другое. Ладно, когда Бен останется с Дэкси наедине, надо будет объяснить ей, что у нее уже не тело старика, поэтому ее манера обращения с людьми должна некоторым образом измениться.
– Юлиан замечательный попутчик, – восторженно рассказывала Дэкси. – Вы знаете, что он выпускник медицинской академии Звездного Флота? Кстати, закончил успешно…
– Я мог бы получить золотую медаль, но на экзамене по стомату перепутал нервные волокна, – нескромно перебил юный ученый.
Глаза бахорианки неодобрительно сощурились. Сиско подумал, что сейчас она поставит молодого человека на место. Но Кира поступила иначе.
– Командор, если вы не против, то я покажу им станцию, – предложила она.
– Вы и доктор идите вперед, – согласился Сиско. – Боюсь, что лейтенанту Дэкси придется сразу же приступить к работе.
Кира кивнула и направилась вместе с Баширом к Променаду.
Молодой доктор замялся и неуклюже повернулся к Дэкси.
– Может быть, увидимся позже, Ядзия, пообедаем или выпьем чего-нибудь? – предложил Башир, заметно стараясь, чтобы фраза прозвучала непринужденно.
– С удовольствием, – улыбнулась Дэкси.
Кира плотно сжала губы.
Сиско изумленно поднял брови: он не ожидал, что Дэкси так просто согласится. Неужели она не понимала, в какой дружбе заинтересован юный доктор?
Бенджамен дождался, когда Кира с Юлианом удалились достаточно далеко, и завел разговор на волновавшую его тему.
– По-моему, он несколько молод для тебя, не находишь ли? – прямо поставил вопрос командор.
Дэкси не улыбнулась, но, судя по всему, ситуация показалась ей забавной. Наверное, она знала, какое воздействие производит на окружающих мужчин ее новое тело.
– Ему двадцать семь, мне двадцать восемь, – просто сказала Дэкси.
– Скорее, триста двадцать восемь, – бесцеремонно поправил Сиско. – Ты не говорила ему о своем маленьком секрете?..
Сиско не смог заставить себя назвать вещи своими именами.
Дэкси посмотрела на Бенджамена любящими глазами.
– Да, Бенджамен, он все знает и находит это очень забавным. Он никогда раньше не встречал существо – плод симбиоза.
В ее голосе заметно прозвучали нотки профессионала.
– Это мы. Ты постоянно разговариваешь с нами обоими. Мы обладаем чувствами, понимаешь?
Здесь Дэкси усмехнулась.
– Интересно, испытал бы Башир очарование тобой в такой же мере, как сейчас, если бы ты предстала перед ним в своем прежнем старческом обличьи? – не остался в долгу Сиско.
– Наверное, нет, – рассмеялась она.
– Я не совсем разобрался в этом новом привидении, – сказал Сиско. – Мне не хватает курзонца…
Бенджамен не хотел высказывать все, что думал, и остановился на половине фразы.
– Я знаю, – понимающе произнесла Дэкси мягким тоном, положив ладонь на руку командора. – Мне его тоже не хватает, Бенджамен. Если тебе от этого станет легче, то знай, что часть курзонца, в том числе все его воспоминания и чувства, всегда будут во мне.
Они ступили на площадку лифта и некоторое время спускались молча.
Кира знала, что шкатулку будут изучать ученые, и это ее интриговало. Правда, она боялась, что научное исследование подорвет веру бахориан. Иногда Кира чувствовала, что ее вера – большая глупость, но временами не сомневалась, что это величайшая мудрость.
Сначала Кира привела Башира в полуразрушенный лазарет. В приемной она ощутила неловкость оттого, что на станции такая миниатюрная больница. В приемной стояли стол, несколько панелей управления системами жизнеобеспечения организма и очень скудное медоборудование.
– Как видите, у нас с медицинским обслуживанием есть проблемы, – осторожно заметила Кира. – Похоже, что здесь здорово поработали грабители-кардасиане.
Башир обвел приемную взглядом, потом повернулся к майору. Кира ожидала увидеть в глазах избалованного достижениями цивилизации доктора разочарование, но ошиблась.
– Это же здорово! – воскликнул он. – Нет, правда. Здесь же пограничная медицина.
– Пограничная медицина? – раздраженно переспросила Кира.
Нет, с нее достаточно наивности этого юноши. Но Башир не обратил на ее тон никакого внимания.
– Майор, у меня был выбор, – горячо произнес он. – Мне разрешили выбирать любую точку, где расположены объекты Флота.
– В самом деле? – сухо спросила она, скрестив руки на груди.
– Но я не хотел чистенькой работы, не хотел копаться в бумажках, – продолжал он с энтузиазмом. – Я хотел вот этого: оказаться в дальнем уголке Галактики, в самом отдаленном месте, какое только известно Флоту. Вот где происходят всевозможные приключения, вот где рождаются герои! Прямо здесь. В глуши.
Кира с трудом подавила улыбку. Ей не нравился этот человек, но его наивность и романтизм рассмешили ее. Она вместе с Одо от души повеселится над этим простаком. Но сейчас Кира постаралась придать своему лицу как можно более серьезное выражение.
– То, что вы назвали глушью, – мой дом, – жестко произнесла она.
Поняв, что обидел бахорианку, Башир несколько смутился.
– Знаете, я не хотел… не имел в виду… – извиняющимся тоном произнес он.
– После «общения» с кардасианами на Бахоре много раненых, доктор, – резко оборвала его Кира. – Вы можете оказать огромную помощь, если привезете сюда лекарства. Вы вскоре убедитесь, что бахориане – дружелюбный и очень благодарный народ.
После этих слов Кира резко повернулась к нему спиной и вышла, оставив его стоять с полуоткрытым ртом.
Подойдя к дверям, Юлиан Башир молча смотрел вслед удаляющейся бахорианке. Ее резкие слова поубавили его романтизм. Он вообще не понимал, почему часто вызывает к себе негативную реакцию людей?
Башир всегда знал, чего хотел. Когда же ему приходилось общаться с людьми, у которых не хватало ума построить простейшие планы на будущее, он терял терпение.
Всю свою жизнь он превосходил сверстников талантом. В результате он оказывался в группах самым молодым, что создавало между ним и коллегами естественный барьер. Его отвергали, и это обрекало его на одиночество. Юлиан не научился подносить свой талант таким образом, чтобы окружающие ценили его. Он верил в честность и нередко внешне выглядел самонадеянным. Во время учебы в академии он говорил, что одиночество не имеет значения. Во всяком случае, Башира оно не пугало. Главное – это нужность, полезность людям. Он утверждал, что после окончания академии найдет такое место, где его талант оценят по достоинству.
Башир думал, что таким местом станет «Дип Спэйс-9», где, несомненно, нуждались в его знаниях и таланте. Но резкая реакция бахорианки заметно огорчила молодого ученого. Разве он виноват в том, что люди не могут воспринимать его гений? Он так хотел, чтобы его любили… Но теперь стало совершенно ясно, что майору-бахорианке он не понравился.
Башир поднял глаза и увидел приближавшегося Одо. Юлиан улыбнулся ему, как старому знакомому, поскольку их уже успели на ходу представить друг другу. Одо ответил на доброжелательное приветствие бурчанием, и Баширу стало любопытно, что за прошлое у этого странного существа. Кира об охраннике ничего не рассказала. Не вызывало сомнения, что Одо не бахорианец. Он относился к неизвестному для Башира виду. Прекрасная возможность для ученого, занимающегося размножением видов, расширить свой профессиональный кругозор.
Бурчание и сухое приветствие Одо в ответ на улыбку Башира Юлиан также оценил профессионально: представители данного вида, вероятно, не умеют улыбаться. Крайне любопытно.
Нельзя позволить этому существу ускользнуть. И Башир, по-прежнему улыбаясь, загородил Одо дорогу.
– Они все похожи на этого майора? – спросил Башир.
– Кто это они? – переспросил Одо, рассеянно моргая.
– Бахорианские женщины, – ответил Башир, скрестив руки на груди и прислонившись к стене.
Одо с минуту молча рассматривал Юлиана.
– Не знаю, доктор, – ответил он затем. – Мне не пришлось узнать всех бахорианских женщин. Если же вы имеете в виду, все ли бахорианки так женственны, как майор Кира, то я отвечу положительно.
В словах охранника заметно чувствовался сарказм.
– Я не хотел… – смущенно начал объяснять Башир. – Я не хотел обобщать. Я просто… Она показалась враждебно настроенной по отношению ко мне.
Юлиан досадовал на себя за то, что в такой короткий срок успел обидеть двоих.
– Майор Кира враждебно настроена лишь тогда, когда ей дают повод, – поучительно произнес Одо.
– Но я не давал ей повод, – вспыхнул Юлиан. – Я не сказал ничего такого, что могло бы вызвать раздражение.
– У майора есть веские причины враждебно относиться к офицерам Звездного Флота, – более мягким тоном продолжил Одо. – Она выросла в военных лагерях. Сомневаюсь, что кто-нибудь в вашей холеной академии был способен понять, что это такое.
Башир хотел было возразить, Одо жестом остановил его.
– Кира видела гибель своей семьи, – произнес охранник. – Кардасиане убили ее родных прямо у нее на глазах. Кардасиане погубили ее родную планету. Кира не любит людей и не доверяет им.
– Но я не давал ей повод для злости, – возразил Башир. – Все, что я сказал, – это назвал Бахор пограничным районом, а она обиделась.
Юлиан вспомнил, что в академии училась одна бахорианка. Однако она отличалась спокойствием и дружелюбностью. Теперь же, после знакомства с майором и охранником, Юлиан стал, думать, что сарказм – норма культуры этой нации.
Тем временем Одо повернул к Юлиану свое треугольное лицо.
– Думаю, ей не понравилось такое сравнение, – хмыкнув, сказал он. – Мне тоже. Нам обоим достаточно подобного отношения в прежние времена со стороны кардасиан.
– Послушайте, я прошу прощения, – извинился Башир, чувствуя, как зарделось его лицо. – Я не хотел обидеть вас. У меня просто дурная привычка говорить необдуманно… Я хотел сказать, что рад назначению на Бахор, что я хотел бы внести свой маленький вклад в дело восстановления этой планеты. Вот и все.
– Когда я встречусь с майором, то обязательно объясню все это, – сухо пообещал охранник без особой уверенности в голосе.
Одо сделал шаг, собираясь уходить, но Юлиан задержал его.
– Констебль, надеюсь, это не покажется вам… если я задам вам несколько вопросов относительно вас, – витиевато начал Бапшр. – Это чисто с профессиональной точки зрения…
Охранник молча смотрел на доктора, и тот понял, что его просьба, по крайней мере, не отвергается.
– Вы сказали, что выросли на Бахоре, – начал Юлиан. – Но… вы не бахорианец…
– Как проницательно с вашей стороны, доктор, – заметил Одо, внутренне напрягаясь, но внешне оставаясь совершенно спокойным.
Башир отличался талантом не понимать иронии, поэтому фразу охранника он понял как согласие ответить на вопросы. Это вдохновило молодого ученого.
– Вы не станете возражать, если я спрошу о?.. – ученый попытался на ходу сформулировать вопрос.
– Я формоменяющийся, доктор, – с громким вздохом перебил его охранник. – Как видите, мне не очень удается форма бахорианца. Мне довольно трудно ее сохранять, но я вынужден это делать, потому что большинство гуманоидов не воспринимает мою истинную форму.
– Какую именно? – загораясь профессиональным интересом, спросил ученый.
– Форму аморфной желеобразной массы, – неохотно пояснил Одо. – В свою изначальную форму я вынужден возвращаться каждые двадцать четыре часа.
– Удивительно! – искренне изумился Юлиан. – Я специализируюсь на скрещивании всевозможных видов, но с подобным случаем ни разу не встречался.
– Я тоже, – произнес Одо. Башир не понял смысл сказанного.
– Скажите, констебль, откуда вы?
– Не имею ни малейшего представления.
– Нет, констебль, я серьезно…
– И я вполне серьезно, доктор. Меня нашли младенцем на борту брошенного корабля. Поэтому о своем происхождении не имею ни малейшего понятия.
– Удивительно! Я хотел бы написать о вас работу. Но прежде я хотел бы получить о вас всю возможную информацию. Мне это важно еще и потому, чтобы при необходимости я мог оказать вам медицинскую помощь.
– Я не обладаю такой информацией, и мне не нужен доктор. До сих пор я вполне обходился без него. Если бы даже меня ранили, думаю, что врач-человек не смог бы мне ничем помочь.
Одо произносил каждую очередную фразу все более сухим, жестким тоном. Однако Юлиан не замечал этого, его самоуверенность оставалась непоколебимой.
– Может быть, бахорианские врачи и не знают, как с вами обращаться, но я учился на основании самых последних научных технологий. Вы удивитесь, узнав, насколько далеко продвинулась медицина в этой области…
– Послушайте, доктор! Вы мне не нужны! Ни вы, ни ваша наука.
Охранник перебил ученого таким резким тоном, что тот невольно умолк и сделал шаг в сторону. Одо энергичной походкой двинулся вперед, а Юлиан еще долго ошалело смотрел ему вслед.
Глава 6
– Стомпи… – начал было О'Брайен и замолчал.
Он посмотрел в ту сторону, куда был направлен взгляд капитана. Там, посреди комнаты, на полу лежала мертвой шестилетняя девочка, а поверх нее тоже мертвая черноволосая женщина. Рядом с ними с разорванной грудью лежал подросток. Майлс понял, что это жена и дети капитана Максуэлла. Он вспомнил выстрелы фазеров, прогремевшие в этом крыле здания, и теперь без труда представил себе, как разыгралась здесь трагедия. Когда в помещение ворвались убийцы-кардасиане, мать попыталась закрыть собой ребенка. А мальчик бросился на выручку матери и сестры. О происходившей здесь неравной борьбе говорил перевернутый стол и осколки разбитой скульптуры на полу. Еще поразила Майлса картина на стене: земной шар, как его увидел художник из космоса, может быть, с Луны. Он рассечен по диаметру осколком.
Отвернувшись, О'Брайен закрыл глаза. Ему очень хотелось успокоить Максуэлла, но все пережитое сковало ему горло спазмом.
– Это произошло так быстро, – вдруг тихо произнес Максуэлл. – И всего за пару секунд до того, как я вбежал сюда. Они меня даже не увидели, они даже не знали, что я пришел спасти их. Я был так близко, так близко… но не смог спасти их…
В голосе капитана Майлс не уловил ни ярости, ни гнева. Максуэлл повернулся к О'Брайену, и Майлс испугался маски полного безразличия, в которую превратилось лицо капитана.
Сразу после возвращения с Сетлика капитан Максуэлл удалился в свою каюту и в течение суток ни разу не вышел. А потом он заступил на дежурство. О'Брайен внимательно посмотрел на его лицо и… никогда бы не подумал, что этот человек только что пережил страшное горе. И в последующие годы О'Брайен ни разу не видел признаков страдания Максуэлла, капитан вслух не произнес о своей семье ни одного слова. О Стомпи тоже.
Будто они никогда не существовали. Будто Сетлика вообще не было в их жизни.
Да, не было никаких признаков переживания до того дня, когда капитан корабля «Феникс» Максуэлл вдруг без всякой провокации со стороны кардасиан и без приказа своего начальства взял и сбил военный звездолет, на борту которого находились шестьсот пятьдесят кардасиан…
Лежа теперь в постели рядом с Кейко, О'Брайен смотрел на звезды, свет которых мягко лился через иллюминаторы в каюту. Он никому раньше не рассказывал о Сетлике, даже жене. Но когда Майлс увидел, к чему привело молчание Максуэлла, то решил рассказать Кейко все: и о Стомпи, и об убитом кардасианине.
Рядом с Майлсом, свернувшись калачиком, тихо посапывала жена. О'Брайен смотрел в полумраке каюты на ее хрупкую фигуру и боялся отвести от нее взгляд. Он боялся, что она исчезнет и, как Стомпи, будет жить только в его памяти.
Что могло бы произойти с ним, если бы он вдруг потерял Кейко и Молли? Стал бы он молча переносить свое горе, чтобы в один страшный момент сойти с ума и уничтожить все, что есть на его пути?
Как перенес свою трагедию Бен Сиско?
Повернувшись, Майлс обнял жену, и стук ее сердца убаюкал его.
* * *
Журнал станции. Космическое время 46 452.2.Приказ «Энтерпрайзу»: выйти в систему Лаполис. Время 0.50 000. До прибытия медицинского и научного офицерского состава полчаса, я с нетерпением жду встречи со старым другом.
* * *
Бенджамен Сиско стоял рядом с майором Кирой и пытался рассмотреть среди множества офицеров в форме Звездного Флота офицера-медика и старшего научного офицера. По направлению Флота большая группа работников прибыла на станцию и теперь спускалась по трапу.Об офицере-медике Сиско почти ничего не знал. Командор получил официальную информацию, что его зовут Юлиан Башир, он молод, только что окончил академию и прекрасный специалист в области размножения особей любого вида. Все эти качества и определили его назначение на станцию.
А вот с научным офицером Дэксом Бен Сиско знаком давно, можно считать, что они старые друзья. Более того, Дэкс долгое время был советчиком и наставником Сиско. Казалось бы, радоваться Бенджамену встрече со старым другом, но… Бен находился в состоянии непередаваемого душевного дискомфорта. Друзья не виделись с тех пор, как Дэкс улетел с Утопии. Тогда он был белокурым мужчиной. Сиско пытался представить, как Дэкс выглядит сейчас?
Дэкс и Башир заметили командора первыми и направились к нему. Доктор Башир выглядел таким же широкоплечим парнем с каштановыми кудрями и карими глазами, как значилось в его личном файле.
А Дэкс…
Бенджамену Сиско потребовалось приложить неимоверные усилия, чтобы не ахнуть. Тем не менее его челюсть все-таки отвисла…
Дэкс была женщина. Безусловно, красивая и такая же юная, как Башир. Длинноногая, высокая, она отличалась той благородной красотой, которой выделялся древний тип женщин Викторианской эры. Да, она поразила Бена. Ее золотисто-песочные волосы были собраны в высокий «конский хвост», при этом белоснежная, будто мраморная, шея оказалась совершенно обнаженной. От висков вниз, вдоль кромки волос спускался ряд мелких, почти невидимых крестообразных шрамов. Приближаясь к Сиско, она широко улыбалась.
Бенджамен механически улыбнулся в ответ. Ему все никак не удавалось прийти в себя от столь разительной перемены. Ему стало даже немного грустно: старый друг, прежний Дэкс исчез. И вместе с ним что-то навсегда ушло в прошлое, чтобы уже никогда не вернуться. Призрак, подумал Сиско. Куда ни повернись, всюду призраки…
Вместе с майором Сиско пошел навстречу прибывшим. Бен протянул было руку Дэксу, но она неожиданно крепко обняла его и смачно чмокнула в щеку. Командор оказался не готов к такому повороту событий и заметно смутился.
Кира наблюдала за происходящим с плохо скрываемым любопытством. Башир – с легкой завистью.
После поцелуя Дэкса Сиско почувствовал, как кровь прилила к его лицу, и он поблагодарил Бога за ниспосланный черный цвет кожи, который теперь позволял Бену скрыть свое смущение. Но попробуй тут упрекни Дэкса. Имея за плечами столько десятилетий жизни, она может делать все, что только захочет. К черту все своды этикета! Дэкс и раньше никогда не придерживался этих правил.
После лирической части встречи последовала, можно сказать, официальная: Дэкс пожала Сиско руку. Но при этом смотрела на него обожающим взглядом молоденькой женщины, взглядом, в котором светилась вековая мудрость.
– Здравствуй, Бенджамен!
Наконец-то Сиско более-менее удалась нормальная улыбка. Хотя все-таки очень странно смотреть на Дэкса и видеть женщину.
– Это, знаешь ли… – попытался Сиско выразить свое отношение. – Словом, к этому надо привыкнуть.
– Не смеши меня, Бен, я все тот же Дэкс, – возразила эта дама с проклятой прямотой, позволительной весьма пожилым людям.
Но в ее голосе, позе, в глазах столько энергии, которой явно не хватало Дэксу… Дама повернулась к майору и улыбнулась.
– Майор Кира Нерис, – официально представилась бахорианка и протянула руку.
– Ядзия Дэкси, а это – доктор Юлиан Башир, – кивнула она в сторону юноши, будто они уже успели стать хорошими друзьями.
Башир как-то неуклюже и сильнее, чем нужно, пожал руку командору. Он заметно нервничал, и это не укрылось от Сиско. Впрочем, Бенджамен понимал его: первое назначение юноши, а Сиско – его первый командир.
Дэкси заметила напряжение Башира и взяла его под руку.
Сиско едва сдержал иронический смешок. Он подумал, что Башир, видимо, принимал опеку со стороны Дэкси за что-то другое. Ладно, когда Бен останется с Дэкси наедине, надо будет объяснить ей, что у нее уже не тело старика, поэтому ее манера обращения с людьми должна некоторым образом измениться.
– Юлиан замечательный попутчик, – восторженно рассказывала Дэкси. – Вы знаете, что он выпускник медицинской академии Звездного Флота? Кстати, закончил успешно…
– Я мог бы получить золотую медаль, но на экзамене по стомату перепутал нервные волокна, – нескромно перебил юный ученый.
Глаза бахорианки неодобрительно сощурились. Сиско подумал, что сейчас она поставит молодого человека на место. Но Кира поступила иначе.
– Командор, если вы не против, то я покажу им станцию, – предложила она.
– Вы и доктор идите вперед, – согласился Сиско. – Боюсь, что лейтенанту Дэкси придется сразу же приступить к работе.
Кира кивнула и направилась вместе с Баширом к Променаду.
Молодой доктор замялся и неуклюже повернулся к Дэкси.
– Может быть, увидимся позже, Ядзия, пообедаем или выпьем чего-нибудь? – предложил Башир, заметно стараясь, чтобы фраза прозвучала непринужденно.
– С удовольствием, – улыбнулась Дэкси.
Кира плотно сжала губы.
Сиско изумленно поднял брови: он не ожидал, что Дэкси так просто согласится. Неужели она не понимала, в какой дружбе заинтересован юный доктор?
Бенджамен дождался, когда Кира с Юлианом удалились достаточно далеко, и завел разговор на волновавшую его тему.
– По-моему, он несколько молод для тебя, не находишь ли? – прямо поставил вопрос командор.
Дэкси не улыбнулась, но, судя по всему, ситуация показалась ей забавной. Наверное, она знала, какое воздействие производит на окружающих мужчин ее новое тело.
– Ему двадцать семь, мне двадцать восемь, – просто сказала Дэкси.
– Скорее, триста двадцать восемь, – бесцеремонно поправил Сиско. – Ты не говорила ему о своем маленьком секрете?..
Сиско не смог заставить себя назвать вещи своими именами.
Дэкси посмотрела на Бенджамена любящими глазами.
– Да, Бенджамен, он все знает и находит это очень забавным. Он никогда раньше не встречал существо – плод симбиоза.
В ее голосе заметно прозвучали нотки профессионала.
– Это мы. Ты постоянно разговариваешь с нами обоими. Мы обладаем чувствами, понимаешь?
Здесь Дэкси усмехнулась.
– Интересно, испытал бы Башир очарование тобой в такой же мере, как сейчас, если бы ты предстала перед ним в своем прежнем старческом обличьи? – не остался в долгу Сиско.
– Наверное, нет, – рассмеялась она.
– Я не совсем разобрался в этом новом привидении, – сказал Сиско. – Мне не хватает курзонца…
Бенджамен не хотел высказывать все, что думал, и остановился на половине фразы.
– Я знаю, – понимающе произнесла Дэкси мягким тоном, положив ладонь на руку командора. – Мне его тоже не хватает, Бенджамен. Если тебе от этого станет легче, то знай, что часть курзонца, в том числе все его воспоминания и чувства, всегда будут во мне.
Они ступили на площадку лифта и некоторое время спускались молча.
* * *
Бахорианке Башир не понравился, но ради командора она решила вести себя с ним вежливо. Сиско завоевал ее уважение настолько, насколько может надеяться на это офицер Звездного Флота. Особенно заметно она изменила свое отношение к командору после того, как он вернулся от Кай Опаки с таинственной шкатулкой. Кира сгорала от любопытства: что же произошло в храме? Но Сиско выглядел подавленным и предпочитал молчать. Она только понимала, что с ним стряслось нечто такое, что являлось очень личным, очень духовным. Она воспринимала это через его сердце. По крайней мере, когда вылезала из скорлупы цинизма.Кира знала, что шкатулку будут изучать ученые, и это ее интриговало. Правда, она боялась, что научное исследование подорвет веру бахориан. Иногда Кира чувствовала, что ее вера – большая глупость, но временами не сомневалась, что это величайшая мудрость.
Сначала Кира привела Башира в полуразрушенный лазарет. В приемной она ощутила неловкость оттого, что на станции такая миниатюрная больница. В приемной стояли стол, несколько панелей управления системами жизнеобеспечения организма и очень скудное медоборудование.
– Как видите, у нас с медицинским обслуживанием есть проблемы, – осторожно заметила Кира. – Похоже, что здесь здорово поработали грабители-кардасиане.
Башир обвел приемную взглядом, потом повернулся к майору. Кира ожидала увидеть в глазах избалованного достижениями цивилизации доктора разочарование, но ошиблась.
– Это же здорово! – воскликнул он. – Нет, правда. Здесь же пограничная медицина.
– Пограничная медицина? – раздраженно переспросила Кира.
Нет, с нее достаточно наивности этого юноши. Но Башир не обратил на ее тон никакого внимания.
– Майор, у меня был выбор, – горячо произнес он. – Мне разрешили выбирать любую точку, где расположены объекты Флота.
– В самом деле? – сухо спросила она, скрестив руки на груди.
– Но я не хотел чистенькой работы, не хотел копаться в бумажках, – продолжал он с энтузиазмом. – Я хотел вот этого: оказаться в дальнем уголке Галактики, в самом отдаленном месте, какое только известно Флоту. Вот где происходят всевозможные приключения, вот где рождаются герои! Прямо здесь. В глуши.
Кира с трудом подавила улыбку. Ей не нравился этот человек, но его наивность и романтизм рассмешили ее. Она вместе с Одо от души повеселится над этим простаком. Но сейчас Кира постаралась придать своему лицу как можно более серьезное выражение.
– То, что вы назвали глушью, – мой дом, – жестко произнесла она.
Поняв, что обидел бахорианку, Башир несколько смутился.
– Знаете, я не хотел… не имел в виду… – извиняющимся тоном произнес он.
– После «общения» с кардасианами на Бахоре много раненых, доктор, – резко оборвала его Кира. – Вы можете оказать огромную помощь, если привезете сюда лекарства. Вы вскоре убедитесь, что бахориане – дружелюбный и очень благодарный народ.
После этих слов Кира резко повернулась к нему спиной и вышла, оставив его стоять с полуоткрытым ртом.
Подойдя к дверям, Юлиан Башир молча смотрел вслед удаляющейся бахорианке. Ее резкие слова поубавили его романтизм. Он вообще не понимал, почему часто вызывает к себе негативную реакцию людей?
Башир всегда знал, чего хотел. Когда же ему приходилось общаться с людьми, у которых не хватало ума построить простейшие планы на будущее, он терял терпение.
Всю свою жизнь он превосходил сверстников талантом. В результате он оказывался в группах самым молодым, что создавало между ним и коллегами естественный барьер. Его отвергали, и это обрекало его на одиночество. Юлиан не научился подносить свой талант таким образом, чтобы окружающие ценили его. Он верил в честность и нередко внешне выглядел самонадеянным. Во время учебы в академии он говорил, что одиночество не имеет значения. Во всяком случае, Башира оно не пугало. Главное – это нужность, полезность людям. Он утверждал, что после окончания академии найдет такое место, где его талант оценят по достоинству.
Башир думал, что таким местом станет «Дип Спэйс-9», где, несомненно, нуждались в его знаниях и таланте. Но резкая реакция бахорианки заметно огорчила молодого ученого. Разве он виноват в том, что люди не могут воспринимать его гений? Он так хотел, чтобы его любили… Но теперь стало совершенно ясно, что майору-бахорианке он не понравился.
Башир поднял глаза и увидел приближавшегося Одо. Юлиан улыбнулся ему, как старому знакомому, поскольку их уже успели на ходу представить друг другу. Одо ответил на доброжелательное приветствие бурчанием, и Баширу стало любопытно, что за прошлое у этого странного существа. Кира об охраннике ничего не рассказала. Не вызывало сомнения, что Одо не бахорианец. Он относился к неизвестному для Башира виду. Прекрасная возможность для ученого, занимающегося размножением видов, расширить свой профессиональный кругозор.
Бурчание и сухое приветствие Одо в ответ на улыбку Башира Юлиан также оценил профессионально: представители данного вида, вероятно, не умеют улыбаться. Крайне любопытно.
Нельзя позволить этому существу ускользнуть. И Башир, по-прежнему улыбаясь, загородил Одо дорогу.
– Они все похожи на этого майора? – спросил Башир.
– Кто это они? – переспросил Одо, рассеянно моргая.
– Бахорианские женщины, – ответил Башир, скрестив руки на груди и прислонившись к стене.
Одо с минуту молча рассматривал Юлиана.
– Не знаю, доктор, – ответил он затем. – Мне не пришлось узнать всех бахорианских женщин. Если же вы имеете в виду, все ли бахорианки так женственны, как майор Кира, то я отвечу положительно.
В словах охранника заметно чувствовался сарказм.
– Я не хотел… – смущенно начал объяснять Башир. – Я не хотел обобщать. Я просто… Она показалась враждебно настроенной по отношению ко мне.
Юлиан досадовал на себя за то, что в такой короткий срок успел обидеть двоих.
– Майор Кира враждебно настроена лишь тогда, когда ей дают повод, – поучительно произнес Одо.
– Но я не давал ей повод, – вспыхнул Юлиан. – Я не сказал ничего такого, что могло бы вызвать раздражение.
– У майора есть веские причины враждебно относиться к офицерам Звездного Флота, – более мягким тоном продолжил Одо. – Она выросла в военных лагерях. Сомневаюсь, что кто-нибудь в вашей холеной академии был способен понять, что это такое.
Башир хотел было возразить, Одо жестом остановил его.
– Кира видела гибель своей семьи, – произнес охранник. – Кардасиане убили ее родных прямо у нее на глазах. Кардасиане погубили ее родную планету. Кира не любит людей и не доверяет им.
– Но я не давал ей повод для злости, – возразил Башир. – Все, что я сказал, – это назвал Бахор пограничным районом, а она обиделась.
Юлиан вспомнил, что в академии училась одна бахорианка. Однако она отличалась спокойствием и дружелюбностью. Теперь же, после знакомства с майором и охранником, Юлиан стал, думать, что сарказм – норма культуры этой нации.
Тем временем Одо повернул к Юлиану свое треугольное лицо.
– Думаю, ей не понравилось такое сравнение, – хмыкнув, сказал он. – Мне тоже. Нам обоим достаточно подобного отношения в прежние времена со стороны кардасиан.
– Послушайте, я прошу прощения, – извинился Башир, чувствуя, как зарделось его лицо. – Я не хотел обидеть вас. У меня просто дурная привычка говорить необдуманно… Я хотел сказать, что рад назначению на Бахор, что я хотел бы внести свой маленький вклад в дело восстановления этой планеты. Вот и все.
– Когда я встречусь с майором, то обязательно объясню все это, – сухо пообещал охранник без особой уверенности в голосе.
Одо сделал шаг, собираясь уходить, но Юлиан задержал его.
– Констебль, надеюсь, это не покажется вам… если я задам вам несколько вопросов относительно вас, – витиевато начал Бапшр. – Это чисто с профессиональной точки зрения…
Охранник молча смотрел на доктора, и тот понял, что его просьба, по крайней мере, не отвергается.
– Вы сказали, что выросли на Бахоре, – начал Юлиан. – Но… вы не бахорианец…
– Как проницательно с вашей стороны, доктор, – заметил Одо, внутренне напрягаясь, но внешне оставаясь совершенно спокойным.
Башир отличался талантом не понимать иронии, поэтому фразу охранника он понял как согласие ответить на вопросы. Это вдохновило молодого ученого.
– Вы не станете возражать, если я спрошу о?.. – ученый попытался на ходу сформулировать вопрос.
– Я формоменяющийся, доктор, – с громким вздохом перебил его охранник. – Как видите, мне не очень удается форма бахорианца. Мне довольно трудно ее сохранять, но я вынужден это делать, потому что большинство гуманоидов не воспринимает мою истинную форму.
– Какую именно? – загораясь профессиональным интересом, спросил ученый.
– Форму аморфной желеобразной массы, – неохотно пояснил Одо. – В свою изначальную форму я вынужден возвращаться каждые двадцать четыре часа.
– Удивительно! – искренне изумился Юлиан. – Я специализируюсь на скрещивании всевозможных видов, но с подобным случаем ни разу не встречался.
– Я тоже, – произнес Одо. Башир не понял смысл сказанного.
– Скажите, констебль, откуда вы?
– Не имею ни малейшего представления.
– Нет, констебль, я серьезно…
– И я вполне серьезно, доктор. Меня нашли младенцем на борту брошенного корабля. Поэтому о своем происхождении не имею ни малейшего понятия.
– Удивительно! Я хотел бы написать о вас работу. Но прежде я хотел бы получить о вас всю возможную информацию. Мне это важно еще и потому, чтобы при необходимости я мог оказать вам медицинскую помощь.
– Я не обладаю такой информацией, и мне не нужен доктор. До сих пор я вполне обходился без него. Если бы даже меня ранили, думаю, что врач-человек не смог бы мне ничем помочь.
Одо произносил каждую очередную фразу все более сухим, жестким тоном. Однако Юлиан не замечал этого, его самоуверенность оставалась непоколебимой.
– Может быть, бахорианские врачи и не знают, как с вами обращаться, но я учился на основании самых последних научных технологий. Вы удивитесь, узнав, насколько далеко продвинулась медицина в этой области…
– Послушайте, доктор! Вы мне не нужны! Ни вы, ни ваша наука.
Охранник перебил ученого таким резким тоном, что тот невольно умолк и сделал шаг в сторону. Одо энергичной походкой двинулся вперед, а Юлиан еще долго ошалело смотрел ему вслед.
Глава 6
В лаборатории Сиско показал Дэкси странную шкатулку со светящейся фигурой в форме «бесконечности».
Дэкси сначала долго рассматривала шкатулку, потом завороженно посмотрела на командора, затем вновь перевела взгляд на шкатулку. Озаряемое исходящими из открытой шкатулки зеленоватыми лучами, лицо Дэкси светилось искренним детским любопытством.
– Бенджамен, какая красотшца! – восторженно произнесла она.
– Да, – согласился Сиско. – А ее действие еще более поразительно.
Дэкси снова повернулась к нему, но теперь на Сиско смотрели глаза умудренного познаниями ученого, который знает собеседника давным-давно.
– – У тебя была возможность проверить ее действие на себе?
Сиско неохотно кивнул в ответ. Он не мог заставить себя рассказать о встрече с Дженифер на Гилго-Бич этому постороннему человеку.
– Это твоя область, а не моя, – перевел Сиско на шутку. – Кстати, бахорианские монахи изучали подобные штуковины на протяжении тысячи лет. Советую запросить компьютер об исторической информации по этим загадкам.
Дэкси согласно кивнула и снова загляделась на светящуюся шкатулку.
– Да, такая информация нам кое-что даст, – произнесла она после непродолжительного любования.
– Желательно запросить ее как можно быстрее, – добавил Сиско. – Кардасиане увезли с Бахора, по словам Опаки, еще восемь таких же шкатулок. Они, несомненно, находятся сейчас в кардасианских лабораториях, и ученые ломают головы над секретом бахорианского чуда.
– Эти кардасиане, – вздохнула Дэкси. – Не могу понять их менталитет. Откуда такое непреодолимое желание и упорство разрушать культуру другого этноса?
Сиско встал и направился к выходу. Он испытывал чувство удовлетворенности оттого, что прервался этот разговор. Это с одной стороны. С другой, он осознавал свою вину за желание как можно быстрее уйти отсюда.
Сиско не сомневался только в одном: присутствие Дэкси вызывало у него прилив воспоминаний о старике-курзонце, с которым он проработал на Утопии несколько лет. В речи Дэкси то и дело проскальзывали интонации его старого друга. Порой она поворачивалась или же улыбалась точно так же, как это делал он.
– Бенджамен! – окликнула Дэкси. Он остановился в дверях и, повернувшись, вопросительно посмотрел на нее.
– Я была рада тому, что ты принял это назначение, – сказала она. – Я так волновалась за тебя.
Ее слова задели Сиско за живое. А может быть, не сами слова, а тот взгляд, который сопровождал их. Старик-курзонец всегда проявлял свою заботу о карьере Бена, всегда смотрел точно так же… Сиско печально улыбнулся. Он хотел было сказать, что его старый приятель тоже постоянно напоминал ему о том, чтобы он как можно быстрее улетал с Утопии, но промолчал.
– Часть его самого, его воспоминаний всегда будут во мне, – тихо сказала Дэкси.
– Во мне тоже, – добавил Сиско, но так тихо, что его собеседница могла этого не расслышать.
Сиско еще несколько мгновений смотрел в глаза женщине.
– Это так здорово – снова видеть тебя, старик, – произнес он, усмехнувшись, и вышел.
Он уже не видел, как чувство глубокой душевной боли наполнило глаза оставленной им красивой женщины.
Дэкси прекрасно понимала глубину внутренней трагедии Бенджамена. Потеря близкого – это ужасно. Потеря без надежды сохранить хоть что-то способна вызвать душевную катастрофу. Преемственность – принцип Вселенной. Космос создает свои программы таким образом, чтобы в новом всегда что-то сохранить от уходящего. Страшно, когда уходящее не оставляет ничего, это противоестественно.
Пережив величайший опыт потерь, этнос Дэкси выработал принцип согласования жизни и смерти. Каждая сторона при этом должна получить свое. Этот принцип космической философии нашел свое отражение в конкретных технических решениях. Дэкси – живой результат такого решения.
Дэкси сначала долго рассматривала шкатулку, потом завороженно посмотрела на командора, затем вновь перевела взгляд на шкатулку. Озаряемое исходящими из открытой шкатулки зеленоватыми лучами, лицо Дэкси светилось искренним детским любопытством.
– Бенджамен, какая красотшца! – восторженно произнесла она.
– Да, – согласился Сиско. – А ее действие еще более поразительно.
Дэкси снова повернулась к нему, но теперь на Сиско смотрели глаза умудренного познаниями ученого, который знает собеседника давным-давно.
– – У тебя была возможность проверить ее действие на себе?
Сиско неохотно кивнул в ответ. Он не мог заставить себя рассказать о встрече с Дженифер на Гилго-Бич этому постороннему человеку.
– Это твоя область, а не моя, – перевел Сиско на шутку. – Кстати, бахорианские монахи изучали подобные штуковины на протяжении тысячи лет. Советую запросить компьютер об исторической информации по этим загадкам.
Дэкси согласно кивнула и снова загляделась на светящуюся шкатулку.
– Да, такая информация нам кое-что даст, – произнесла она после непродолжительного любования.
– Желательно запросить ее как можно быстрее, – добавил Сиско. – Кардасиане увезли с Бахора, по словам Опаки, еще восемь таких же шкатулок. Они, несомненно, находятся сейчас в кардасианских лабораториях, и ученые ломают головы над секретом бахорианского чуда.
– Эти кардасиане, – вздохнула Дэкси. – Не могу понять их менталитет. Откуда такое непреодолимое желание и упорство разрушать культуру другого этноса?
Сиско встал и направился к выходу. Он испытывал чувство удовлетворенности оттого, что прервался этот разговор. Это с одной стороны. С другой, он осознавал свою вину за желание как можно быстрее уйти отсюда.
Сиско не сомневался только в одном: присутствие Дэкси вызывало у него прилив воспоминаний о старике-курзонце, с которым он проработал на Утопии несколько лет. В речи Дэкси то и дело проскальзывали интонации его старого друга. Порой она поворачивалась или же улыбалась точно так же, как это делал он.
– Бенджамен! – окликнула Дэкси. Он остановился в дверях и, повернувшись, вопросительно посмотрел на нее.
– Я была рада тому, что ты принял это назначение, – сказала она. – Я так волновалась за тебя.
Ее слова задели Сиско за живое. А может быть, не сами слова, а тот взгляд, который сопровождал их. Старик-курзонец всегда проявлял свою заботу о карьере Бена, всегда смотрел точно так же… Сиско печально улыбнулся. Он хотел было сказать, что его старый приятель тоже постоянно напоминал ему о том, чтобы он как можно быстрее улетал с Утопии, но промолчал.
– Часть его самого, его воспоминаний всегда будут во мне, – тихо сказала Дэкси.
– Во мне тоже, – добавил Сиско, но так тихо, что его собеседница могла этого не расслышать.
Сиско еще несколько мгновений смотрел в глаза женщине.
– Это так здорово – снова видеть тебя, старик, – произнес он, усмехнувшись, и вышел.
Он уже не видел, как чувство глубокой душевной боли наполнило глаза оставленной им красивой женщины.
* * *
Дэкси неподвижно сидела несколько минут. Она могла бы очень многое сказать Сиско. Например, то, что волновалась за его продвижение по службе. У нее не вызывало эйфории его назначение командором на станцию «Дип Спэйс-9». Ясно, что этот шаг для Сиско вынужденный. Незримая печать вынужденности ощущалась в каждом его поступке, в каждом решении, во всем его поведении в целом. А где же его энтузиазм, амбициозность, его юмор? Неужели все это унесла с собой смерть жены?Дэкси прекрасно понимала глубину внутренней трагедии Бенджамена. Потеря близкого – это ужасно. Потеря без надежды сохранить хоть что-то способна вызвать душевную катастрофу. Преемственность – принцип Вселенной. Космос создает свои программы таким образом, чтобы в новом всегда что-то сохранить от уходящего. Страшно, когда уходящее не оставляет ничего, это противоестественно.
Пережив величайший опыт потерь, этнос Дэкси выработал принцип согласования жизни и смерти. Каждая сторона при этом должна получить свое. Этот принцип космической философии нашел свое отражение в конкретных технических решениях. Дэкси – живой результат такого решения.