Затем она смыла с волос мыло и, крепко зажмурив глаза от стекающей с
волос воды, вышла на берег.
Когда она, все еще полуслепая, наклонилась за полотенцем, одна рука
Вэлли Хендри обхватила ее талию, вторая зажала рот.
- Только пикни, я тебе шею сломаю, - хрипло проговорил он в ее ухо,
отвратительно выдыхая запах гнилых зубов. - Представь, что я Брюс и нам
обоим будет приятно, - он сдавленно хохотнул. Его рука с талии поползла
вниз. Его прикосновение вывело ее из шока, и она начала бешено
сопротивляться. Легко удерживая ее, Хендри продолжал хохотать. Она быстро
разжала челюсти, и один из пальцев Хендри попал между ее зубами. Она изо
всех сил впилась в него зубами, почувствовала, как рвется кожа, и соленый
вкус крови во рту.
- Ах ты, сука! - Хендри отдернул руку. Она попыталась закричать, но
рука вернулась вместе со страшным ударом в скулу. Голова Шерман дернулась.
Он ударил ее еще раз и она опустилась на землю, так и не издав ни
звука.
Нокаутированная, она не могла поверить, что это с ней происходит, пока
не почувствовала на себе его тяжесть и грубо вдавленное между ее ног колено.
Она вновь начала сопротивляться, пытаясь уйти от его губ, от зловония
его дыхания.
- Нет, нет, нет, - она мотала головой, крепко закрыв глаза, чтобы не
видеть его лица над собой. Он был слишком силен. Его сила не оставляла ей
надежды.
- Нет, - еще раз повторила она и закричала от безумной жгучей боли
внутри. На протяжении всего этого, сопровождаемого охриплыми вздохами,
кошмара ее мучил запах насильника, капли пота, падавшие с его тела на ее
лицо. Это продолжалось вечность, но вдруг она почувствовала, что ее тело
свободно, и открыла глаза. Он стоял рядом и пытался привести в порядок свою
одежду, на его лице застыло выражение тупости. Затем он вытер губы тыльной
стороной ладони, и она заметила, как дрожат его пальцы.
- Бывало и лучше, - равнодушно произнес он. Шерман быстро перекатилась
и попыталась достать лежащий на стопке одежды пистолет.
Хендри шагнул вперед и прижал ее руку ногой к земле. Жестокая тяжесть
прогнула тонкие кости в запястье и Шерман застонала.
- Свинья, грязная свинья, - превозмогая боль прошептала она. Он снова
ударил ее по лицу, потом он вытащил из пистолета обойму, высыпал на песок
патроны, а пистолет, отстегнув ремешок, закинул далеко в тростник.
- Передай Карри, что он может воспользоваться и моей долей тебя, сказал
Хендри и скрылся в тростнике. Белый песок покрывал ее влажное тело, как
глазурь. Она медленно села, держась за руку. Ее лицо, там, где он ударил,
болело и начало распухать. Она беззвучно зарыдала, крупные слезы потекли
из-под век и повисли на длинных ресницах.
Раффи с сожалением рассматривал коричневую бутылку в руке.
- Кажется, всего один глоток, а уже пустая, - он выбросил бутылку в
окно. Она ударилась в дерево и со звоном разлетелась.
- Всегда сможем найти обратную дорогу по пустым бутылкам, - Брюс
улыбнулся, в очередной раз поразившись вместимости Раффи. А, впрочем, там
должно быть много места. Брюс посмотрел, как расползся по коленям живот
сержанта, когда тот наклонился над ящиком с пивом.
- Сколько проехали, босс? Брюс взглянул на спидометр.
- Восемьдесят семь миль. Раффи кивнул.
- Неплохо. Скоро должны приехать. Они замолчали. Сквозь разбитое
лобовое стекло их обдувал ветер, днище машины с шелестящим звуком скользило
по выросшей между колеями траве.
- Босс, - нарушил молчание Раффи.
- Да?
- Лейтенант Хендри... эти алмазы. Вы думаете мы не совершили ошибку,
оставив его там?
- Что он сможет сделать один, посреди буша? Даже если он их найдет, ему
некуда идти.
- Надеюсь, вы правы, - Раффи поднес бутылку к губам, глотнул пива и
продолжил. - Уверяю вас, он непредсказуем, - Раффи постучал толстым, похожим
на сардельку пальцем по лбу. - У него что-то не в порядке. Он самый чокнутый
араб, какого мне доводилось встречать в жизни. Брюс мрачно хмыкнул.
- Будьте осторожны, босс. В любой момент он может что-нибудь выкинуть.
Я это чувствую. Он ждет подходящего момента. Чокнутый араб.
- Я буду начеку, - пообещал Брюс. Они замолчали, тишину прерывал только
свист ветра и рокот двигателя.
- Железная дорога, - Раффи указал на едва видимую сквозь деревья насыпь
из серо-голубого гравия.
- Почти приехали. Они выехали на открытое место и увидели торчащую над
деревьями водонапорную башню узла Мсапа.
- Прибыли, - сказал Раффи и допил пиво.
- Моли бога, чтобы связь была в порядке, и телеграфист оказался на
месте в Элизабетвилле. Брюс медленно поехал вдоль коттеджей. Все оставалось
таким же, как они и оставили. Дома пусты и заброшены. Капитан крепко сжал
зубы, когда они миновали два маленьких холмика могил под коричными
деревьями. Раффи тоже на них посмотрел и никто не произнес ни слова. Брюс
остановил машину у здания станции, они вышли и на негнущихся от долгого
сидения ногах прошли на террасу. Их ботинки глухо стучали по деревянному
полу. Брюс распахнул дверь конторы и заглянул внутрь. Стены были выкрашены в
унылый зеленый цвет, по полу разбросаны бумаги, ящики единственного стола
выдвинуты, все покрыто тонким слоем пыли.
- Вот он, - Раффи указал на замысловатую конструкцию из бронзы и
лакированного дерева на столе у дальней стены.
- На первый взгляд все в порядке, - сказал Брюс. - Главное, чтобы
провода не были перерезаны. Как будто специально для того, чтобы развеять
его сомнения, аппарат застучал, как пишущая машинка.
- Слава богу, - облегченно вздохнул Брюс. Они подошли к столу.
- Вы знаете как на нем работать, босс?
- В общих чертах, - Брюс прислонил винтовку к стене. Особенно его
обрадовала прикрепленная к стене липкой лентой азбука Морзе. Прошло слишком
много времени с тех пор, как он заучивал ее наизусть, будучи бойскаутом.
Брюс положил руку на телеграфный ключ и изучил таблицу.
Позывными Элизабетвилля были "ЭЭ". Он отстучал их неловко. Почти сразу
же аппарат застрекотал что-то в ответ, слишком быстро для того, чтобы он
смог понять, а бумажная лента кончилась. Брюс снял каску и старательно
отстучал "Передавайте медленнее". Прошло очень много времени, прежде чем
Брюс, после многочисленных повторений, сумел сообщить телеграфисту, что у
него есть срочное сообщение полковнику Фрэнклину из штаба армии президента
Чомбе.
- Ожидайте, - поступил лаконичный ответ. Они ожидали час, затем второй.
- Этот чокнутый ублюдок забыл о нас, - проворчал Раффи и вышел к машине
за пивом. Брюс нервно ерзал на стуле перед телеграфным аппаратом.
Он скрупулезно перебрал в голове все аргументы в пользу того, что он
оставил Хендри старшим в лагере, и убедил себя в том, что принял правильное
решение. Он не сможет нанести никакого вреда. "Если только...
Если только не Шерман! Нет, невозможно. Ее окружают сорок лояльно
настроенных жандармов".
Он стал думать о Шерман и о будущем. В Швейцарском кредитном банке в
Цюрихе у него накопилось годовое капитанское жалование. Он перевел франки в
фунты - примерно две с половиной тысячи. Можно немного отдохнуть, прежде чем
начать работу, снять шале в горах. В это время года там должен быть хороший
снег. Брюс улыбнулся. Снег, хрустящий под ногами как сахар. На кровати
пуховое одеяло, толщиной дюймов двенадцать. Жизнь снова приобрела смысл.
- Над чем вы смеетесь, босс?
- Я думал о кровати.
- Да? Над этим стоит подумать. Ты в ней начинаешь свою жизнь, в ней
рождаешься, в ней проводишь большую часть жизни, в ней веселишься и, если
повезет, в ней умираешь. Как насчет пива? Аппарат застучал. Брюс быстро
повернулся к нему.
"Карри - Фрэнклин". Брюс представил себе жилистого, краснолицего
человека небольшого роста на другом конце провода. Экс-майор третьей бригады
Иностранного легиона. За попытку убить де Голля он был до сих пор в розыске.
За его голову была назначена внушительная награда.
"Фрэнклин - Карри" - отстучал Брюс. - "Поезд выведен из строя.
Автомобили без горючего. Дорога на Порт-Реприв. Координаты по карте..".
Он передал записанные на клочке бумаги цифры. Долгая пауза.
- "Имущество компании в ваших руках?"
- "Подтверждаю".
- "Ожидайте доставку снаряжения авиатранспортом по вашим координатам в
ближайшее время. Конец связи".
- "Вас понял. Конец связи". - Брюс выпрямился и облегченно вздохнул.
- Вот и все, Раффи. Они сбросят нам бензин с "дакоты". Думаю завтра
утром. - Он взглянул на часы. - Без двадцати час. Поехали. Брюс тихо
напевал, уверенными движениями ведя "форд" по заросшей дороге. Он был
удовлетворен. Все завершилось. Завтра под желтым парашютом спустится
топливо. (Сегодня нужно подготовить сигнальные костры). И десять часов
спустя они будут в Элизабетвилле. Пара слов с Карлом Энгельбрехтом и они с
Шерман уже сидят в самолете. Затем Швейцария, шале со свисающими из-под крыш
сосульками. Отдых. Потом надо определиться с работой. Он уже все изрядно
подзабыл. Может быть снова придется сдавать экзамены на адвоката.
Но это его не пугало, а, наоборот, радовало. Все было чудесно.
- Никогда не видел вас таким счастливым.
- Никогда не было для этого причин.
- Она отличная девушка. Еще молодая - успеете всему научить. Брюс,
было, ощетинился, но затем передумал и рассмеялся.
- Будете жить с ней, босс?
- Может быть.
Раффи кивнул с мудрым видом. - У мужчины должно быть много жен. У меня
всего три. Нужно еще парочку.
- С одной бы справиться.
- С одной очень трудно. С двумя - легче. С тремя можно расслабиться.
А кода их четыре, они настолько заняты друг другом, что не доставляют
тебе никаких хлопот.
- Надо попробовать.
- Попробуйте обязательно. Сквозь деревья они увидели кольцо грузовиков.
- Вот мы и дома, - вздохнул Раффи, но затем встревоженно выпрямился.
- Что-то происходит. Что-то чувствовалось в людях, какое-то напряжение
или страх. Двое из них бежали им навстречу. Брюс видел, как раскрывались их
рты, но слов не слышал. Он почувствовал, как все внутри похолодело от ужаса.
- Лейтенант Хендри... река... мадам... ушел, - французские слова
тонули, как щепки, в бурном потоке местного наречия.
- Ваша девушка, - перевел Раффи. - Хендри сделал ее.
- Мертва? - сорвалось с губ Брюса.
- Нет. Он ее... вы понимаете?
- Где она?
- В кузове того грузовика. Брюс тяжело вылез из машины. Все замолчали
и, не глядя на него, замерли в ожидании. Брюс медленно подошел к грузовику.
Он почувствовал холод в кончиках пальцев. Ноги двигались автоматически. Он
откинул брезент и залез в кузов. Любое движение давалось с трудом. Маленькое
хрупкое тело, завернутое в одеяло.
- Шерман, - ее имя застряло у него в горле.
- Шерман, - повторил он и опустился перед ней на колени. Одна сторона
ее лица опухла. Она не повернула к нему головы, смотрела невидящим взглядом
вверх, на брезентовую крышу кузова. Он прикоснулся к ее лицу.
Кожа была холодной, холодной, как ужас в его душе. Он в страхе отдернул
руку.
- Шерман, - всхлипнул он. Ее глаза, огромные и полные боли повернулись
в его сторону. Он понял, что она жива.
- О, господи, - зарыдал он и прижал ее слабое хрупкое тело к своей
груди. Под рукой он ощутил медленный мерный стук ее сердца. Он откинул
одеяло, крови не было.
- Любимая, тебе больно? Скажи мне, - она молча лежала в его объятиях,
не видя его.
- Шок, - прошептал Брюс. - Это просто шок. Он снял с нее одежду,
осмотрел гладкое бледное тело. Кожа была холодной и липкой, но
неповрежденной. Он вновь завернул ее в одеяло и бережно положил на пол.
Душу его охватило новое чувство, такое же холодное, но теперь
обжигающее, как сухой лед. Раффи и Жак ожидали его у заднего борта.
- Где он? - тихо спросил Брюс.
- Ушел.
- Куда?
Жак указал на юго-восток. - Я немного прошел по следу. Брюс подошел к
"форду" и поднял с пола свою винтовку. Затем взял из ящика два запасных
магазина.
Рядом возник Раффи. - Он забрал алмазы, босс.
- Да, - ответил Брюс и проверил заряжена ли винтовка. Алмазы его
интересовали меньше всего.
- Будете его преследовать, босс? Брюс не ответил, посмотрел на небо.
Солнце уже склонялось к горизонту и все было затянуто темными облаками.
- Раффи, останься с ней, - тихо сказал он. - Позаботься о ней. Раффи
кивнул.
- Кто из наших людей лучший следопыт?
- Жак. До войны его нанимала одна из компаний по проведению сафари.
Брюс повернулся к Жаку. Щупальца жгучей ненависти протянулись во все
уголки его души и тела.
- Когда это случилось?
- Примерно через час после того, как вы уехали. "Он опередил нас на
восемь часов. За это время можно уйти далеко".
- Ищи след, - тихо приказал Брюс.
После ночного дождя земля была мягкой, след, особенно от каблуков
Хендри отлично просматривался и они шли по нему с высокой скоростью.
Увидев, как работает Жак, Брюс немного успокоился. Хотя такой ясный
след не позволял до конца проверить его профессиональные качества, но по его
манере двигаться, пригнувшись и ни на что другое не отвлекаясь, по тому, как
он иногда наклонялся к земле и проверял ладонью ее структуру, чувствовалось,
что парень знает свое дело.
Хендри вел их на юго-восток, прямо к родезийской границе. После двух
часов движения Брюс понял, что не выиграл у него ни минуты. Лейтенант
по-прежнему опережал их на восемь часов, а при таком темпе ходьбы это
означало расстояние миль в тридцать.
Брюс обернулся через плечо и посмотрел на зажатое между туч солнце.
Там на небе рождались две опасности, которые могли привести его к
поражению.
Время. До наступления темноты оставалось приблизительно два часа. С
наступлением ночи преследователи вынуждены будут остановиться.
Дождь. Темно-синие облака были насыщены водой. Когда Брюс опять
посмотрел на них, там сверкнула молния и через десять секунд донеслись
раскаты грома. Если до наступления утра пойдет дождь, от следа ничего не
останется.
- Нужно быстрее двигаться, - сказал Брюс. Капрал Жак выпрямился и
посмотрел на Брюса, как на незнакомца. Он забыл о его существовании.
- Почва твердеет, - Жак указал на след. Брюс заметил, что за последние
полчаса земля изменилась, стала более зернистой и плотной.
Каблуки Хендри больше не пробивали верхнюю корочку. - Глупо бежать по
такому неясному следу. Брюс снова взглянул на угрожающие тучи.
- Придется рискнуть.
- Как вам угодно, - пробормотал Жак и, перекинув винтовку на другое
плечо, подтянул ремень и глубже надвинул каску на глаза.
- Вперед! След вел по лесу на юго-восток. Через милю тело Брюса
автоматически вошло в ритм бега.
Он думал о Вэлли Хендри, видел его маленькие опухшие глазки, окруженные
морщинами, рот с тонкими безжалостными губами, рыжую щетину на щеках. Он
почти чувствовал его запах. От этого воспоминания у него раздулись ноздри.
"Грязный, - подумал он. - Грязное тело, грязный дух".
Его ненависть к Хендри приняла осязаемые формы. Он чувствовал ее,
застрявшую комком в горле, ощущал в покалывании в кончиках пальцев, она
вселяла силы в его ноги. Но появилось еще какое-то чувство. Брюс оскалил
по-волчьи зубы. Покалывание в пальцах было вызвано не только ненавистью, но
и возбуждением охотника. "Какое сложное создание человек. Он не может
отдаться до конца одному чувству, всегда вмешиваются другие. Сейчас я
охочусь за существом, которое ненавижу и презираю больше всего на свете, и я
испытываю от этого удовольствие. Я испытываю трепет от охоты на самое
опасное и коварное животное, на человека. Мне всегда нравилась погоня. Это
было в меня заложено. Потому что в моих жилах течет кровь людей, которые
охотились и дрались за Африку. Охота на этого человека доставляет мне
радость. Он, как никто другой заслуживает смерти. Я истец, судья и палач в
одном лице". Сержант Жак остановился так резко, что Брюс налетел на него и
едва не сбил с ног.
- В чем дело? - тяжело дыша, Брюс вернулся к реальности.
- Смотрите! Впереди вся земля была как будто вспахана.
- Зебра, - простонал Брюс. Он узнал круглые следы от копыт. - Черт бы
их побрал! Что за проклятое невезение.
- Большое стадо. Они здесь паслись. Впереди, насколько хватало зрения,
следы Хендри были уничтожены.
- Придется сделать бросок вперед, - Брюс умирал от нетерпения. Он
повернулся к ближайшему дереву и сделал на нем штыком зарубку, таким образом
пометив окончание следа.
- Всего час до захода солнца, - шептал он. - Если бы мы нашли его след
до темноты. Капрал уже двинулся вперед, придерживаясь предполагаемой линии
следа Хендри и пытаясь разглядеть хотя бы отдельный отпечаток ноги среди
следов тысяч копыт. Брюс поспешил за ним. Они пошли зигзагами, то почти
встречаясь, то расходясь на сотню ярдов.
- Вот он! - Брюс, чтобы удостовериться, опустился на колени. След носка
ботинка, почти перекрытый круглым следом копыта старого жеребца.
Брюс свистнул сквозь пересохшие губы, подбежал Жак, бросил один беглый
взгляд.
- Да, это он. Чуть уходит вправо, - подтвердил африканец и они
двинулись дальше.
- Вон стадо, - Брюс указал на едва видимую сквозь деревья серую массу.
- Они почувствовали наш запах. Зебры зафыркали, затем раздался
приглушенный топот тысяч копыт, когда стадо бросилось бежать. На таком
расстоянии полос заметно не было, зебры казались жирными серыми пони. Уши
торчком, головы с черными гривами покачивались в такт движению. Потом они
исчезли, звук копыт стих.
- Слава богу, хоть по следу не побежали, - пробормотал Брюс и желчно
добавил. - Будь они прокляты, глупые маленькие ослы! Они отняли у нас целый
час, целый бесценный час. В жуткой спешке, двигаясь зигзагами, они отчаянно
пытались найти след. Солнце уже скрылось за деревьями. Воздух начал
сгущаться в короткие тропические сумерки. Еще пятнадцать минут и будет
темно. Внезапно лес кончился и они выбежали на край низины. Плоская, как
пшеничное поле, поросшая ярко-зеленой травой, окаймленная лесом, она
раскинулась перед ними примерно на две мили. Кое-где росли группки пальм,
грациозные стволы которых венчали бесформенные пучки листьев. На опушке леса
рылись в земле и кричали полчища цесарок. На другой стороне долины виднелась
темная масса пасущихся буйволов, на их фоне выделялось несколько белых
цапель. Из леса на другой стороне долины, поднимаясь над ним футов на
триста, возвышался гранитный утес. Огромные выросты скал с отвесными
плоскостями и квадратными вершинами походили на развалины замка. В мягком
свете заходящего солнца они были красными. Но у Брюса не было времени
наслаждаться красотами местности, его глаза напряженно вглядывались в землю
в поисках следов Хендри. Откуда-то слева свистнул Жак, и Брюс почувствовал,
как возбужденно забилось его сердце. Он подбежал к склонившемуся над землей
жандарму.
- Вот он, - Жак указал на уходящий в долину след. В косых лучах солнца
каждый след был отчетливо виден на серой песчанистой почве.
- Слишком поздно, - простонал Брюс. - Эти проклятые зебры. Смеркалось
очень быстро, прямо на глазах.
- Иди по нему, - взмолился Брюс. - Иди, сколько сможешь. Они прошли еще
примерно четверть мили, Жак распрямился, в темноте были видны только его
белые зубы.
- Если пойдем дальше - потеряем наверняка.
- Хорошо, - Брюс покорно остановился и снял с плеча винтовку. Капитан
решил, что Вэлли Хендри по крайней мере в сорока милях впереди, и даже
больше, если продолжит движение в темноте. Абсолютно холодный след. Будь это
обычная охота, он прекратил бы погоню уже давно. Он посмотрел на небо.
На севере ярко светили звезды, южная сторона заволоклась тучами.
- Господи, молю тебя, не допусти, чтобы пошел дождь, - прошептал Брюс.
- Только не дождь. Ночь тянулась бесконечно. Брюс поспал два часа, потом
проснулся. Он лежал на спине и смотрел на небо. Теперь оно было затянуто
тучами, только иногда они расступались, в короткие промежутки посверкивали
звезды.
- Дождь не должен пойти, дождь не должен пойти, - повторял он, как
заклинание, пытаясь силой воли изменить природу. В лесу охотились львы. Он
слышал рев самца, ему отвечали две львицы. Похоже, они настигли свою добычу
к рассвету. Брюс лежал на жесткой земле и слушал звуки их ликования. Потом
наступила тишина. "Позволь мне победить. Я не часто прошу твоей милости,
господи. Но помоги мне в этот раз. Я прошу об этом не только для себя, но и
для Шерман и многих других". В его голове вновь возникла картина двух
расстрелянных Хендри детей. Размазанная по щеке мальчика смесь крови с
шоколадом.
"Он заслуживает смерти, - молил Брюс. - Не допусти дождя, умоляю тебя".
На смену долгой ночи пришел стремительный рассвет. Тусклый, серый, с
затянутым тучами небом.
- Уже можно идти? - в двадцатый раз спросил Брюс и на этот раз Жак,
стоявший на коленях рядом со следом, ответил.
- Теперь можно попробовать.
Они медленно двинулись в путь. Жак шел впереди, низко пригнувшись к
земле и близоруко в нее всматриваясь, Брюс - сзади, истерзанный нетерпением
и беспокойством, часто поднимая голову к грязно-серым тучам.
Стало светлее, видимость с шести футов увеличилась до шести ярдов,
потом до сотни, стали видны косматые вершины пальм. Жак ускорил ход. Впереди
уже заканчивалась низина, приближался лес. Ярдах в двухстах массивно
возвышался утес. В утреннем свете он еще больше напоминал руины замка:
отвесные стены, башни, зубцы. В его контурах чувствовалось что-то зловещее.
Брюс отвел от него глаза. Его щеку ужалила холодом первая капля дождя.
- Нет! - закричал он и остановился. Жак оторвался от следа и тоже
посмотрел на небо.
- Все кончено. Через пять минут от следа ничего не останется. Еще одна
капля упала на задранное лицо Брюса. Он пытался сдержать слезы ярости и
бессилия, которые жгли ему веки.
- Быстрее! - закричал он. - Пройдем еще сколько сможем. Жак открыл для
ответа рот, но прежде, чем слова слетели с его губ, он был отброшен назад,
как от удара невидимого кулака, каска слетела с головы, винтовка с лязгом
упала на землю. Одновременно Брюс почувствовал, как мимо него, разрывая
воздух, пролетела пуля, ветром от нее прижало к груди рубашку, звук от нее
злобно ударил его по ушам, а он все стоял и ошеломленно смотрел на тело
Жака. Тот лежал, широко раскинув руки. Его нижняя челюсть была снесена
пулей. В огромной ране виднелась белая кость и пузырящаяся красная кровь.
Тело еще конвульсивно вздрагивало, руки трепетали, как пойманные птицы.
Потом, сквозь шум дождя Брюс услышал треск винтовочного выстрела.
"Утес, - закричала в мозгу догадка. - Он лежит на утесе". И,
пригнувшись, он побежал зигзагами к ближайшим деревьям.
Вэлли Хендри лежал на животе на плоской вершине башни. Его тело
закоченело от ночной прохлады, острые края камня впивались в него, но эти
неудобства не отмечались его сознанием.
Из кусков гранита он построил невысокий бруствер и замаскировал его
пушистыми ветками ракитника. Его винтовка опиралась на бруствер, у локтя
лежали запасные обоймы.
Он лежал в засаде уже очень долго - со вчерашнего дня. Сейчас
рассветало, темнота редела; через несколько минут он сможет рассмотреть
долину внизу на всем ее протяжении.
"Я мог бы уже переправиться через реку, - думал он. - Мог бы быть в
пятидесяти милях отсюда". Он и не пытался проанализировать импульс, который
заставил его лежать здесь почти двадцать часов.
"Я знал, что старина Карри придет. Я знал, что он возьмет с собой
только одного черномазого следопыта. У этих образованных свои правила один
на один", - он хохотнул, вспомнив две крошечные фигурки, показавшиеся из
леса вчера вечером. "Этот ублюдок провел ночь в низине. Я видел, как он
зажигал спички и курил. Надеюсь он получил от нее удовольствие. От своей
последней в жизни сигареты". Вэлли напряженно всматривался вниз в набирающий
силу рассвет. "Они должны сейчас появиться, должны сейчас пересекать
открытое место. Я должен покончить с ними, прежде чем они войдут в лес".
Долина казалась бледной, как лепрозная чешуйка на темном теле леса.
"Скотина! - внезапно Хендри охватила ненависть. - В этот раз до
красивых речей дело не дойдет. В этот раз я не позволю ему показать свое
высокомерие". Стало еще светлее. Он уже различал группы пальм на фоне
бледно-зеленой травы низины.
- Ха! - воскликнул Хендри. "Вот они, как два муравья, ползут через
поляну". Хендри высунул кончик языка, облизал губы и прижался щекой к
прикладу винтовки. "Господи, как я ждал этого момента. Шесть месяцев только
об этом и думал. А потом я спущусь вниз и отрежу ему уши". Он передвинул
предохранитель и услышал приятный металлический щелчок.
"Черномазый впереди, Карри за ним. Нужно подождать пока они поменяются
местами. Не хочу, чтобы черномазый получил это первый. Сначала Карри, потом
черномазый". Он взял их на прицел и тяжело задышал. Нервное возбуждение
оказалось настолько велико, что в горле неизвестно откуда возник сухой
комок, он вынужден был судорожно сглотнуть и закашляться. На его шею упала
дождевая капля. Хендри вздрогнул, взглянул на небо.
- Будь оно проклято! - он снова посмотрел вниз. Карри и черномазый
стояли рядом. Единое темное пятно в тусклом свете. Разделить их не было
никакой возможности. Дождь усилился, Хендри внезапно захлестнуло знакомое
чувство неполноценности, сознание того, что все против него, даже стихия,
сознание того, что он никогда не сможет победить, даже в этот раз.
Они - Бог и весь остальной мир. И те, кто дал ему в отцы пьяницу. И те,
кто вместо нормального дома поселил его в убогой лачуге. И те, из-за кого
волос воды, вышла на берег.
Когда она, все еще полуслепая, наклонилась за полотенцем, одна рука
Вэлли Хендри обхватила ее талию, вторая зажала рот.
- Только пикни, я тебе шею сломаю, - хрипло проговорил он в ее ухо,
отвратительно выдыхая запах гнилых зубов. - Представь, что я Брюс и нам
обоим будет приятно, - он сдавленно хохотнул. Его рука с талии поползла
вниз. Его прикосновение вывело ее из шока, и она начала бешено
сопротивляться. Легко удерживая ее, Хендри продолжал хохотать. Она быстро
разжала челюсти, и один из пальцев Хендри попал между ее зубами. Она изо
всех сил впилась в него зубами, почувствовала, как рвется кожа, и соленый
вкус крови во рту.
- Ах ты, сука! - Хендри отдернул руку. Она попыталась закричать, но
рука вернулась вместе со страшным ударом в скулу. Голова Шерман дернулась.
Он ударил ее еще раз и она опустилась на землю, так и не издав ни
звука.
Нокаутированная, она не могла поверить, что это с ней происходит, пока
не почувствовала на себе его тяжесть и грубо вдавленное между ее ног колено.
Она вновь начала сопротивляться, пытаясь уйти от его губ, от зловония
его дыхания.
- Нет, нет, нет, - она мотала головой, крепко закрыв глаза, чтобы не
видеть его лица над собой. Он был слишком силен. Его сила не оставляла ей
надежды.
- Нет, - еще раз повторила она и закричала от безумной жгучей боли
внутри. На протяжении всего этого, сопровождаемого охриплыми вздохами,
кошмара ее мучил запах насильника, капли пота, падавшие с его тела на ее
лицо. Это продолжалось вечность, но вдруг она почувствовала, что ее тело
свободно, и открыла глаза. Он стоял рядом и пытался привести в порядок свою
одежду, на его лице застыло выражение тупости. Затем он вытер губы тыльной
стороной ладони, и она заметила, как дрожат его пальцы.
- Бывало и лучше, - равнодушно произнес он. Шерман быстро перекатилась
и попыталась достать лежащий на стопке одежды пистолет.
Хендри шагнул вперед и прижал ее руку ногой к земле. Жестокая тяжесть
прогнула тонкие кости в запястье и Шерман застонала.
- Свинья, грязная свинья, - превозмогая боль прошептала она. Он снова
ударил ее по лицу, потом он вытащил из пистолета обойму, высыпал на песок
патроны, а пистолет, отстегнув ремешок, закинул далеко в тростник.
- Передай Карри, что он может воспользоваться и моей долей тебя, сказал
Хендри и скрылся в тростнике. Белый песок покрывал ее влажное тело, как
глазурь. Она медленно села, держась за руку. Ее лицо, там, где он ударил,
болело и начало распухать. Она беззвучно зарыдала, крупные слезы потекли
из-под век и повисли на длинных ресницах.
Раффи с сожалением рассматривал коричневую бутылку в руке.
- Кажется, всего один глоток, а уже пустая, - он выбросил бутылку в
окно. Она ударилась в дерево и со звоном разлетелась.
- Всегда сможем найти обратную дорогу по пустым бутылкам, - Брюс
улыбнулся, в очередной раз поразившись вместимости Раффи. А, впрочем, там
должно быть много места. Брюс посмотрел, как расползся по коленям живот
сержанта, когда тот наклонился над ящиком с пивом.
- Сколько проехали, босс? Брюс взглянул на спидометр.
- Восемьдесят семь миль. Раффи кивнул.
- Неплохо. Скоро должны приехать. Они замолчали. Сквозь разбитое
лобовое стекло их обдувал ветер, днище машины с шелестящим звуком скользило
по выросшей между колеями траве.
- Босс, - нарушил молчание Раффи.
- Да?
- Лейтенант Хендри... эти алмазы. Вы думаете мы не совершили ошибку,
оставив его там?
- Что он сможет сделать один, посреди буша? Даже если он их найдет, ему
некуда идти.
- Надеюсь, вы правы, - Раффи поднес бутылку к губам, глотнул пива и
продолжил. - Уверяю вас, он непредсказуем, - Раффи постучал толстым, похожим
на сардельку пальцем по лбу. - У него что-то не в порядке. Он самый чокнутый
араб, какого мне доводилось встречать в жизни. Брюс мрачно хмыкнул.
- Будьте осторожны, босс. В любой момент он может что-нибудь выкинуть.
Я это чувствую. Он ждет подходящего момента. Чокнутый араб.
- Я буду начеку, - пообещал Брюс. Они замолчали, тишину прерывал только
свист ветра и рокот двигателя.
- Железная дорога, - Раффи указал на едва видимую сквозь деревья насыпь
из серо-голубого гравия.
- Почти приехали. Они выехали на открытое место и увидели торчащую над
деревьями водонапорную башню узла Мсапа.
- Прибыли, - сказал Раффи и допил пиво.
- Моли бога, чтобы связь была в порядке, и телеграфист оказался на
месте в Элизабетвилле. Брюс медленно поехал вдоль коттеджей. Все оставалось
таким же, как они и оставили. Дома пусты и заброшены. Капитан крепко сжал
зубы, когда они миновали два маленьких холмика могил под коричными
деревьями. Раффи тоже на них посмотрел и никто не произнес ни слова. Брюс
остановил машину у здания станции, они вышли и на негнущихся от долгого
сидения ногах прошли на террасу. Их ботинки глухо стучали по деревянному
полу. Брюс распахнул дверь конторы и заглянул внутрь. Стены были выкрашены в
унылый зеленый цвет, по полу разбросаны бумаги, ящики единственного стола
выдвинуты, все покрыто тонким слоем пыли.
- Вот он, - Раффи указал на замысловатую конструкцию из бронзы и
лакированного дерева на столе у дальней стены.
- На первый взгляд все в порядке, - сказал Брюс. - Главное, чтобы
провода не были перерезаны. Как будто специально для того, чтобы развеять
его сомнения, аппарат застучал, как пишущая машинка.
- Слава богу, - облегченно вздохнул Брюс. Они подошли к столу.
- Вы знаете как на нем работать, босс?
- В общих чертах, - Брюс прислонил винтовку к стене. Особенно его
обрадовала прикрепленная к стене липкой лентой азбука Морзе. Прошло слишком
много времени с тех пор, как он заучивал ее наизусть, будучи бойскаутом.
Брюс положил руку на телеграфный ключ и изучил таблицу.
Позывными Элизабетвилля были "ЭЭ". Он отстучал их неловко. Почти сразу
же аппарат застрекотал что-то в ответ, слишком быстро для того, чтобы он
смог понять, а бумажная лента кончилась. Брюс снял каску и старательно
отстучал "Передавайте медленнее". Прошло очень много времени, прежде чем
Брюс, после многочисленных повторений, сумел сообщить телеграфисту, что у
него есть срочное сообщение полковнику Фрэнклину из штаба армии президента
Чомбе.
- Ожидайте, - поступил лаконичный ответ. Они ожидали час, затем второй.
- Этот чокнутый ублюдок забыл о нас, - проворчал Раффи и вышел к машине
за пивом. Брюс нервно ерзал на стуле перед телеграфным аппаратом.
Он скрупулезно перебрал в голове все аргументы в пользу того, что он
оставил Хендри старшим в лагере, и убедил себя в том, что принял правильное
решение. Он не сможет нанести никакого вреда. "Если только...
Если только не Шерман! Нет, невозможно. Ее окружают сорок лояльно
настроенных жандармов".
Он стал думать о Шерман и о будущем. В Швейцарском кредитном банке в
Цюрихе у него накопилось годовое капитанское жалование. Он перевел франки в
фунты - примерно две с половиной тысячи. Можно немного отдохнуть, прежде чем
начать работу, снять шале в горах. В это время года там должен быть хороший
снег. Брюс улыбнулся. Снег, хрустящий под ногами как сахар. На кровати
пуховое одеяло, толщиной дюймов двенадцать. Жизнь снова приобрела смысл.
- Над чем вы смеетесь, босс?
- Я думал о кровати.
- Да? Над этим стоит подумать. Ты в ней начинаешь свою жизнь, в ней
рождаешься, в ней проводишь большую часть жизни, в ней веселишься и, если
повезет, в ней умираешь. Как насчет пива? Аппарат застучал. Брюс быстро
повернулся к нему.
"Карри - Фрэнклин". Брюс представил себе жилистого, краснолицего
человека небольшого роста на другом конце провода. Экс-майор третьей бригады
Иностранного легиона. За попытку убить де Голля он был до сих пор в розыске.
За его голову была назначена внушительная награда.
"Фрэнклин - Карри" - отстучал Брюс. - "Поезд выведен из строя.
Автомобили без горючего. Дорога на Порт-Реприв. Координаты по карте..".
Он передал записанные на клочке бумаги цифры. Долгая пауза.
- "Имущество компании в ваших руках?"
- "Подтверждаю".
- "Ожидайте доставку снаряжения авиатранспортом по вашим координатам в
ближайшее время. Конец связи".
- "Вас понял. Конец связи". - Брюс выпрямился и облегченно вздохнул.
- Вот и все, Раффи. Они сбросят нам бензин с "дакоты". Думаю завтра
утром. - Он взглянул на часы. - Без двадцати час. Поехали. Брюс тихо
напевал, уверенными движениями ведя "форд" по заросшей дороге. Он был
удовлетворен. Все завершилось. Завтра под желтым парашютом спустится
топливо. (Сегодня нужно подготовить сигнальные костры). И десять часов
спустя они будут в Элизабетвилле. Пара слов с Карлом Энгельбрехтом и они с
Шерман уже сидят в самолете. Затем Швейцария, шале со свисающими из-под крыш
сосульками. Отдых. Потом надо определиться с работой. Он уже все изрядно
подзабыл. Может быть снова придется сдавать экзамены на адвоката.
Но это его не пугало, а, наоборот, радовало. Все было чудесно.
- Никогда не видел вас таким счастливым.
- Никогда не было для этого причин.
- Она отличная девушка. Еще молодая - успеете всему научить. Брюс,
было, ощетинился, но затем передумал и рассмеялся.
- Будете жить с ней, босс?
- Может быть.
Раффи кивнул с мудрым видом. - У мужчины должно быть много жен. У меня
всего три. Нужно еще парочку.
- С одной бы справиться.
- С одной очень трудно. С двумя - легче. С тремя можно расслабиться.
А кода их четыре, они настолько заняты друг другом, что не доставляют
тебе никаких хлопот.
- Надо попробовать.
- Попробуйте обязательно. Сквозь деревья они увидели кольцо грузовиков.
- Вот мы и дома, - вздохнул Раффи, но затем встревоженно выпрямился.
- Что-то происходит. Что-то чувствовалось в людях, какое-то напряжение
или страх. Двое из них бежали им навстречу. Брюс видел, как раскрывались их
рты, но слов не слышал. Он почувствовал, как все внутри похолодело от ужаса.
- Лейтенант Хендри... река... мадам... ушел, - французские слова
тонули, как щепки, в бурном потоке местного наречия.
- Ваша девушка, - перевел Раффи. - Хендри сделал ее.
- Мертва? - сорвалось с губ Брюса.
- Нет. Он ее... вы понимаете?
- Где она?
- В кузове того грузовика. Брюс тяжело вылез из машины. Все замолчали
и, не глядя на него, замерли в ожидании. Брюс медленно подошел к грузовику.
Он почувствовал холод в кончиках пальцев. Ноги двигались автоматически. Он
откинул брезент и залез в кузов. Любое движение давалось с трудом. Маленькое
хрупкое тело, завернутое в одеяло.
- Шерман, - ее имя застряло у него в горле.
- Шерман, - повторил он и опустился перед ней на колени. Одна сторона
ее лица опухла. Она не повернула к нему головы, смотрела невидящим взглядом
вверх, на брезентовую крышу кузова. Он прикоснулся к ее лицу.
Кожа была холодной, холодной, как ужас в его душе. Он в страхе отдернул
руку.
- Шерман, - всхлипнул он. Ее глаза, огромные и полные боли повернулись
в его сторону. Он понял, что она жива.
- О, господи, - зарыдал он и прижал ее слабое хрупкое тело к своей
груди. Под рукой он ощутил медленный мерный стук ее сердца. Он откинул
одеяло, крови не было.
- Любимая, тебе больно? Скажи мне, - она молча лежала в его объятиях,
не видя его.
- Шок, - прошептал Брюс. - Это просто шок. Он снял с нее одежду,
осмотрел гладкое бледное тело. Кожа была холодной и липкой, но
неповрежденной. Он вновь завернул ее в одеяло и бережно положил на пол.
Душу его охватило новое чувство, такое же холодное, но теперь
обжигающее, как сухой лед. Раффи и Жак ожидали его у заднего борта.
- Где он? - тихо спросил Брюс.
- Ушел.
- Куда?
Жак указал на юго-восток. - Я немного прошел по следу. Брюс подошел к
"форду" и поднял с пола свою винтовку. Затем взял из ящика два запасных
магазина.
Рядом возник Раффи. - Он забрал алмазы, босс.
- Да, - ответил Брюс и проверил заряжена ли винтовка. Алмазы его
интересовали меньше всего.
- Будете его преследовать, босс? Брюс не ответил, посмотрел на небо.
Солнце уже склонялось к горизонту и все было затянуто темными облаками.
- Раффи, останься с ней, - тихо сказал он. - Позаботься о ней. Раффи
кивнул.
- Кто из наших людей лучший следопыт?
- Жак. До войны его нанимала одна из компаний по проведению сафари.
Брюс повернулся к Жаку. Щупальца жгучей ненависти протянулись во все
уголки его души и тела.
- Когда это случилось?
- Примерно через час после того, как вы уехали. "Он опередил нас на
восемь часов. За это время можно уйти далеко".
- Ищи след, - тихо приказал Брюс.
После ночного дождя земля была мягкой, след, особенно от каблуков
Хендри отлично просматривался и они шли по нему с высокой скоростью.
Увидев, как работает Жак, Брюс немного успокоился. Хотя такой ясный
след не позволял до конца проверить его профессиональные качества, но по его
манере двигаться, пригнувшись и ни на что другое не отвлекаясь, по тому, как
он иногда наклонялся к земле и проверял ладонью ее структуру, чувствовалось,
что парень знает свое дело.
Хендри вел их на юго-восток, прямо к родезийской границе. После двух
часов движения Брюс понял, что не выиграл у него ни минуты. Лейтенант
по-прежнему опережал их на восемь часов, а при таком темпе ходьбы это
означало расстояние миль в тридцать.
Брюс обернулся через плечо и посмотрел на зажатое между туч солнце.
Там на небе рождались две опасности, которые могли привести его к
поражению.
Время. До наступления темноты оставалось приблизительно два часа. С
наступлением ночи преследователи вынуждены будут остановиться.
Дождь. Темно-синие облака были насыщены водой. Когда Брюс опять
посмотрел на них, там сверкнула молния и через десять секунд донеслись
раскаты грома. Если до наступления утра пойдет дождь, от следа ничего не
останется.
- Нужно быстрее двигаться, - сказал Брюс. Капрал Жак выпрямился и
посмотрел на Брюса, как на незнакомца. Он забыл о его существовании.
- Почва твердеет, - Жак указал на след. Брюс заметил, что за последние
полчаса земля изменилась, стала более зернистой и плотной.
Каблуки Хендри больше не пробивали верхнюю корочку. - Глупо бежать по
такому неясному следу. Брюс снова взглянул на угрожающие тучи.
- Придется рискнуть.
- Как вам угодно, - пробормотал Жак и, перекинув винтовку на другое
плечо, подтянул ремень и глубже надвинул каску на глаза.
- Вперед! След вел по лесу на юго-восток. Через милю тело Брюса
автоматически вошло в ритм бега.
Он думал о Вэлли Хендри, видел его маленькие опухшие глазки, окруженные
морщинами, рот с тонкими безжалостными губами, рыжую щетину на щеках. Он
почти чувствовал его запах. От этого воспоминания у него раздулись ноздри.
"Грязный, - подумал он. - Грязное тело, грязный дух".
Его ненависть к Хендри приняла осязаемые формы. Он чувствовал ее,
застрявшую комком в горле, ощущал в покалывании в кончиках пальцев, она
вселяла силы в его ноги. Но появилось еще какое-то чувство. Брюс оскалил
по-волчьи зубы. Покалывание в пальцах было вызвано не только ненавистью, но
и возбуждением охотника. "Какое сложное создание человек. Он не может
отдаться до конца одному чувству, всегда вмешиваются другие. Сейчас я
охочусь за существом, которое ненавижу и презираю больше всего на свете, и я
испытываю от этого удовольствие. Я испытываю трепет от охоты на самое
опасное и коварное животное, на человека. Мне всегда нравилась погоня. Это
было в меня заложено. Потому что в моих жилах течет кровь людей, которые
охотились и дрались за Африку. Охота на этого человека доставляет мне
радость. Он, как никто другой заслуживает смерти. Я истец, судья и палач в
одном лице". Сержант Жак остановился так резко, что Брюс налетел на него и
едва не сбил с ног.
- В чем дело? - тяжело дыша, Брюс вернулся к реальности.
- Смотрите! Впереди вся земля была как будто вспахана.
- Зебра, - простонал Брюс. Он узнал круглые следы от копыт. - Черт бы
их побрал! Что за проклятое невезение.
- Большое стадо. Они здесь паслись. Впереди, насколько хватало зрения,
следы Хендри были уничтожены.
- Придется сделать бросок вперед, - Брюс умирал от нетерпения. Он
повернулся к ближайшему дереву и сделал на нем штыком зарубку, таким образом
пометив окончание следа.
- Всего час до захода солнца, - шептал он. - Если бы мы нашли его след
до темноты. Капрал уже двинулся вперед, придерживаясь предполагаемой линии
следа Хендри и пытаясь разглядеть хотя бы отдельный отпечаток ноги среди
следов тысяч копыт. Брюс поспешил за ним. Они пошли зигзагами, то почти
встречаясь, то расходясь на сотню ярдов.
- Вот он! - Брюс, чтобы удостовериться, опустился на колени. След носка
ботинка, почти перекрытый круглым следом копыта старого жеребца.
Брюс свистнул сквозь пересохшие губы, подбежал Жак, бросил один беглый
взгляд.
- Да, это он. Чуть уходит вправо, - подтвердил африканец и они
двинулись дальше.
- Вон стадо, - Брюс указал на едва видимую сквозь деревья серую массу.
- Они почувствовали наш запах. Зебры зафыркали, затем раздался
приглушенный топот тысяч копыт, когда стадо бросилось бежать. На таком
расстоянии полос заметно не было, зебры казались жирными серыми пони. Уши
торчком, головы с черными гривами покачивались в такт движению. Потом они
исчезли, звук копыт стих.
- Слава богу, хоть по следу не побежали, - пробормотал Брюс и желчно
добавил. - Будь они прокляты, глупые маленькие ослы! Они отняли у нас целый
час, целый бесценный час. В жуткой спешке, двигаясь зигзагами, они отчаянно
пытались найти след. Солнце уже скрылось за деревьями. Воздух начал
сгущаться в короткие тропические сумерки. Еще пятнадцать минут и будет
темно. Внезапно лес кончился и они выбежали на край низины. Плоская, как
пшеничное поле, поросшая ярко-зеленой травой, окаймленная лесом, она
раскинулась перед ними примерно на две мили. Кое-где росли группки пальм,
грациозные стволы которых венчали бесформенные пучки листьев. На опушке леса
рылись в земле и кричали полчища цесарок. На другой стороне долины виднелась
темная масса пасущихся буйволов, на их фоне выделялось несколько белых
цапель. Из леса на другой стороне долины, поднимаясь над ним футов на
триста, возвышался гранитный утес. Огромные выросты скал с отвесными
плоскостями и квадратными вершинами походили на развалины замка. В мягком
свете заходящего солнца они были красными. Но у Брюса не было времени
наслаждаться красотами местности, его глаза напряженно вглядывались в землю
в поисках следов Хендри. Откуда-то слева свистнул Жак, и Брюс почувствовал,
как возбужденно забилось его сердце. Он подбежал к склонившемуся над землей
жандарму.
- Вот он, - Жак указал на уходящий в долину след. В косых лучах солнца
каждый след был отчетливо виден на серой песчанистой почве.
- Слишком поздно, - простонал Брюс. - Эти проклятые зебры. Смеркалось
очень быстро, прямо на глазах.
- Иди по нему, - взмолился Брюс. - Иди, сколько сможешь. Они прошли еще
примерно четверть мили, Жак распрямился, в темноте были видны только его
белые зубы.
- Если пойдем дальше - потеряем наверняка.
- Хорошо, - Брюс покорно остановился и снял с плеча винтовку. Капитан
решил, что Вэлли Хендри по крайней мере в сорока милях впереди, и даже
больше, если продолжит движение в темноте. Абсолютно холодный след. Будь это
обычная охота, он прекратил бы погоню уже давно. Он посмотрел на небо.
На севере ярко светили звезды, южная сторона заволоклась тучами.
- Господи, молю тебя, не допусти, чтобы пошел дождь, - прошептал Брюс.
- Только не дождь. Ночь тянулась бесконечно. Брюс поспал два часа, потом
проснулся. Он лежал на спине и смотрел на небо. Теперь оно было затянуто
тучами, только иногда они расступались, в короткие промежутки посверкивали
звезды.
- Дождь не должен пойти, дождь не должен пойти, - повторял он, как
заклинание, пытаясь силой воли изменить природу. В лесу охотились львы. Он
слышал рев самца, ему отвечали две львицы. Похоже, они настигли свою добычу
к рассвету. Брюс лежал на жесткой земле и слушал звуки их ликования. Потом
наступила тишина. "Позволь мне победить. Я не часто прошу твоей милости,
господи. Но помоги мне в этот раз. Я прошу об этом не только для себя, но и
для Шерман и многих других". В его голове вновь возникла картина двух
расстрелянных Хендри детей. Размазанная по щеке мальчика смесь крови с
шоколадом.
"Он заслуживает смерти, - молил Брюс. - Не допусти дождя, умоляю тебя".
На смену долгой ночи пришел стремительный рассвет. Тусклый, серый, с
затянутым тучами небом.
- Уже можно идти? - в двадцатый раз спросил Брюс и на этот раз Жак,
стоявший на коленях рядом со следом, ответил.
- Теперь можно попробовать.
Они медленно двинулись в путь. Жак шел впереди, низко пригнувшись к
земле и близоруко в нее всматриваясь, Брюс - сзади, истерзанный нетерпением
и беспокойством, часто поднимая голову к грязно-серым тучам.
Стало светлее, видимость с шести футов увеличилась до шести ярдов,
потом до сотни, стали видны косматые вершины пальм. Жак ускорил ход. Впереди
уже заканчивалась низина, приближался лес. Ярдах в двухстах массивно
возвышался утес. В утреннем свете он еще больше напоминал руины замка:
отвесные стены, башни, зубцы. В его контурах чувствовалось что-то зловещее.
Брюс отвел от него глаза. Его щеку ужалила холодом первая капля дождя.
- Нет! - закричал он и остановился. Жак оторвался от следа и тоже
посмотрел на небо.
- Все кончено. Через пять минут от следа ничего не останется. Еще одна
капля упала на задранное лицо Брюса. Он пытался сдержать слезы ярости и
бессилия, которые жгли ему веки.
- Быстрее! - закричал он. - Пройдем еще сколько сможем. Жак открыл для
ответа рот, но прежде, чем слова слетели с его губ, он был отброшен назад,
как от удара невидимого кулака, каска слетела с головы, винтовка с лязгом
упала на землю. Одновременно Брюс почувствовал, как мимо него, разрывая
воздух, пролетела пуля, ветром от нее прижало к груди рубашку, звук от нее
злобно ударил его по ушам, а он все стоял и ошеломленно смотрел на тело
Жака. Тот лежал, широко раскинув руки. Его нижняя челюсть была снесена
пулей. В огромной ране виднелась белая кость и пузырящаяся красная кровь.
Тело еще конвульсивно вздрагивало, руки трепетали, как пойманные птицы.
Потом, сквозь шум дождя Брюс услышал треск винтовочного выстрела.
"Утес, - закричала в мозгу догадка. - Он лежит на утесе". И,
пригнувшись, он побежал зигзагами к ближайшим деревьям.
Вэлли Хендри лежал на животе на плоской вершине башни. Его тело
закоченело от ночной прохлады, острые края камня впивались в него, но эти
неудобства не отмечались его сознанием.
Из кусков гранита он построил невысокий бруствер и замаскировал его
пушистыми ветками ракитника. Его винтовка опиралась на бруствер, у локтя
лежали запасные обоймы.
Он лежал в засаде уже очень долго - со вчерашнего дня. Сейчас
рассветало, темнота редела; через несколько минут он сможет рассмотреть
долину внизу на всем ее протяжении.
"Я мог бы уже переправиться через реку, - думал он. - Мог бы быть в
пятидесяти милях отсюда". Он и не пытался проанализировать импульс, который
заставил его лежать здесь почти двадцать часов.
"Я знал, что старина Карри придет. Я знал, что он возьмет с собой
только одного черномазого следопыта. У этих образованных свои правила один
на один", - он хохотнул, вспомнив две крошечные фигурки, показавшиеся из
леса вчера вечером. "Этот ублюдок провел ночь в низине. Я видел, как он
зажигал спички и курил. Надеюсь он получил от нее удовольствие. От своей
последней в жизни сигареты". Вэлли напряженно всматривался вниз в набирающий
силу рассвет. "Они должны сейчас появиться, должны сейчас пересекать
открытое место. Я должен покончить с ними, прежде чем они войдут в лес".
Долина казалась бледной, как лепрозная чешуйка на темном теле леса.
"Скотина! - внезапно Хендри охватила ненависть. - В этот раз до
красивых речей дело не дойдет. В этот раз я не позволю ему показать свое
высокомерие". Стало еще светлее. Он уже различал группы пальм на фоне
бледно-зеленой травы низины.
- Ха! - воскликнул Хендри. "Вот они, как два муравья, ползут через
поляну". Хендри высунул кончик языка, облизал губы и прижался щекой к
прикладу винтовки. "Господи, как я ждал этого момента. Шесть месяцев только
об этом и думал. А потом я спущусь вниз и отрежу ему уши". Он передвинул
предохранитель и услышал приятный металлический щелчок.
"Черномазый впереди, Карри за ним. Нужно подождать пока они поменяются
местами. Не хочу, чтобы черномазый получил это первый. Сначала Карри, потом
черномазый". Он взял их на прицел и тяжело задышал. Нервное возбуждение
оказалось настолько велико, что в горле неизвестно откуда возник сухой
комок, он вынужден был судорожно сглотнуть и закашляться. На его шею упала
дождевая капля. Хендри вздрогнул, взглянул на небо.
- Будь оно проклято! - он снова посмотрел вниз. Карри и черномазый
стояли рядом. Единое темное пятно в тусклом свете. Разделить их не было
никакой возможности. Дождь усилился, Хендри внезапно захлестнуло знакомое
чувство неполноценности, сознание того, что все против него, даже стихия,
сознание того, что он никогда не сможет победить, даже в этот раз.
Они - Бог и весь остальной мир. И те, кто дал ему в отцы пьяницу. И те,
кто вместо нормального дома поселил его в убогой лачуге. И те, из-за кого