Девушка пожала плечами.
- Безусловно, вовсе не то, - согласилась она. - Я бы хотела писать пейзажи, но ведь этим не заработаешь на жизнь. В то же время нельзя утверждать, что работа в рекламе мне не по нраву. Просто иногда хочется чего-то большего. Ну хотя бы сменить обстановку.
- Именно поэтому тебя и занесло к нам в Штаты? - в вопросе Джона она почувствовала какое-то явно скрытое значение.
Пенни насторожилась, ведь ей было что скрывать. Мотивы ее бегства в Южную Каролину отнюдь не были так просты. Да, ей безусловно было необходимо официально оформить права на наследство. Но это было только половиной правды. Вторая половина была настолько личной и болезненной, что говорить о ней с почти незнакомым человеком было совершенно немыслимо. Особенно с таким, как казалось Пенни, враждебно к ней настроенным собеседником. От волнения она невольно сжала в пальцах изящный хрустальный стакан, вспомнив о своей расторгнутой помолвке с Симоном Монтгомери. В ее ушах до сик пор стояли возмущенные упреки матери, брань и поношения его родственников, оскорбленное молчание жениха - вся эта картина вновь пронеслась перед ее глазами.
Тогда все считали, что такой небогатой невесте, какой была Пенни Оуэн, сказочно повезло, ведь она словно бы выиграла миллион в лотерею, заполучив в женихи директора рекламного агентства Глисона. И удивлению окружающих не было предела, когда она расторгла помолвку за восемь недель до свадьбы. Ее объяснения, что она только сейчас поняла, что не любит Симона, казались всем просто нелепыми. Негодование вновь вспыхнуло в ней с прежней силой, когда она вспомнила плаксивые тирады своей матери о надежных и верных мужьях, о том, что любовь в браке - не самое главное. Еще неприятнее были негодование оскорбленного Симона и истерические выкрики ее несостоявшейся свекрови, которая заявляла, что она предвидела подобный исход их отношений, потому что чего же еще можно было ожидать от этой мерзкой девчонки, от которой даже отрекся ее отец.
Пенни вновь припомнила все эти гнусные намеки, касавшиеся обстоятельств ее появления на свет, ее нравственности, ее умственных способностей, которые, как из ушата помои, выплескивала на нее Соня Монтгомери. Да, возможно Пенни и слишком поздно объявила о своем решении, но зато какое облегчение испытала она, когда с этим кошмаром все было кончено.
Конечно, разрешить проблему одним махом не удалось. Вначале все окружающие полагали, что это просто известная предсвадебная нервозность, затем упрекали ее в глупости и потакании собственным слабостям, потом обвинили Пенни в глупом и жестоком упрямстве.
Но и уговоры матери, и выкрики, и оскорбления миссис Монтгомери оставили Пенни непоколебимой. Да, она очень переживала и вместе с тем ощущала себя мелкой рыбешкой, по воле случая попавшей в сеть, но то, что она делала, было единственным способом вырваться на волю. Только теперь она осознала, чем ей грозил бы этот брак.
Конечно, за свободу ей пришлось дорого заплатить - пришлось вернуть все предсвадебные подарки, объясняться с кем письменно, а с кем устно и так далее. Спасением было то, что ее мать почти сразу же после этого скандала отправилась в длительный круиз. Несостоявшаяся свекровь тратила все свое время, всячески очерняя репутацию Пенни в глазах общих знакомых, а жених, уверив всех, что место девушки в агентстве будет сохранено за ней при любых обстоятельствах, быстро утешился с новой пассией.
Самое печальное во всем этом было то, что Пенни, главная виновница этого скандала, пострадала больше всех. Убедившись в справедливости сыпавшихся на нее упреков, она бесцельно слонялась по дому в ожидании каких-нибудь счастливых перемен. Известие же о наследстве пришло как нельзя кстати. Пенни испытала несказанное облегчение, оказавшись в самолете и оставив за его бортом все грязные пересуды и склоки.
И тем не менее говорить об этом с Джоном было просто немыслимо. Именно потому она в ответ на его вопрос сочла возможным только натянуто улыбнуться.
- Да, я прилетела, в основном, чтобы сменить обстановку. Но ведь нужно что-то делать и с моим наследством. Думаю, придется все продать перед возвращением в Австралию.
Джон же, слушая ее, задумчиво поглаживал подбородок.
- Вчера ты говорила, что выросла в Австралии, но ведь твой отец был родом из этих мест. Так? - спросил он.
- Да, - уныло согласилась Пенни. Ее лицо помрачнело. Так бывало всякий раз, когда она думала о неизвестном ей отце. Джон пристально взглянул на нее.
- Ну хорошо. Продолжай, - настоятельно потребовал он.
- Что ты имеешь в виду? - было видно, что девушка отнюдь не расположена и дальше обсуждать свои семейные проблемы. Но ее собеседник был настойчив.
- Как случилось, что твой отец жил здесь, а ты росла совсем в другом месте?
Пенни сглотнула комок в горле. "И почему я должна делиться с ним самым сокровенным? - мелькнуло у нее в голове. - Особенно, учитывая его острый язык". Но он смотрел на нее внимательным доброжелательным взглядом своих зеленых глаз, ободряюще и дружески. Девушкой овладело предчувствие, что если она не ответит ему сейчас, он начнет выпытывать у нее, как обстоят дела у нее на любовном фронте. Поэтому из двух зол она решила выбрать меньшее.
- Мои родители расстались еще до моего рождения, - неохотно объяснила она, - долгие годы я не имела никаких сведений об отце. Помню, как один из друзей матери упомянул в разговоре, что отец был родом из Южной Каролины. Мать же вовсе отказывалась говорить о нем. Как только я затрагивала эту тему, она или отмалчивалась, или переводила разговор на другое. Она до сих пор расценивает неудачное замужество как величайшую ошибку всей своей жизни.
Джон взглянул ей прямо в глаза.
- И ты уверена, что они были женаты? - его вопрос прозвучал до удивления обыденно.
- Что ты сказал?! - сердито вскрикнула девушка и залилась краской. Она вздернула подбородок и глаза ее засверкали.
- Ты хочешь сказать, что я - незаконнорожденная!?
- Нет, - примирительно ответил ее собеседник. - Если даже и так, то для меня это не имеет никакого значения. Я просто подумал, что только так можно и объяснить молчание твоей матери.
- Это неверное объяснение, - перебила его Пенни. - Я точно знаю - они были женаты.
- Откуда?
- Когда мне было около двенадцати, я рылась в старых книгах в подвале. Листая одну из них, я наткнулась на фотографию. Видимо, кто-то использовал ее как закладку. На ней перед церковью в белом подвенечном наряде рядом с высоким темноволосым мужчиной стояла моя мать. На обороте почерком мамы было написано: "Моя свадьба с Биллом. 5 июля. 1965".
Джон задумался.
- Фотография сохранилась? - спросил он. Пенни покачала головой.
- Я обязательно бы попыталась ее сохранить, но в тот момент, когда я ее разглядывала, появилась мать и, вырвав фотографию из моих рук, в негодовании разорвала и сожгла.
Джон тихонько присвистнул.
- Здорово, - произнес он. - Она всегда у тебя такая?
- Нет, - в свой ответ она постаралась вложить все свои теплые чувства к матери. - Обычно она очень спокойная. Она служит библиотекарем.
- Хорошо. Если твоя мать так воспринимала свой брак, то как она отнеслась к решению лететь сюда? Неужели она не пыталась отговорить тебя? Лицо Пенни приняло натянутое выражение.
- Думаю, она обязательно постаралась бы сделать это, - честно призналась она. - Но ее не было в Австралии, когда я получила известие. Я столько лет мечтала увидеть отца, гадала, каков он из себя. Так ждала встречи с ним. Мне он казался каким-то необыкновенным. Конечно, я была потрясена, узнав, что его не стало, но это только укрепило меня в намерении приехать сюда и разузнать все о моих американских корнях. Кроме этого, я почувствовала, что в жизни должен наступить какой-то перелом и пришла пора по-другому взглянуть на многое. И вот поездка в Америку показалась мне весьма подходящей для этого. А вообще, у меня в жизни до этого не было ни одного стоящего приключения!
- Поэтому ты отважилась шнырять где попало и восторгаться прелестями чужих владений? - глаза Джона при этом озорно блеснули. - Ну что ж, хорошо. А теперь расскажи мне об этом имении в нашем графстве. Говоришь, твой отец умер внезапно и ты разбогатела?
Девушка, прикусив губу, кивнула. Прошло какое-то время, пока она решилась нарушить молчание.
- Да, - сказала она внезапно охрипшим голосом. - И это очень много для меня значит. До этого момента я даже не была уверена, что он знал о моем существовании. Но он позаботился, чтобы оставить мне хоть что-то...
Она отрешенно смотрела вдаль своими мягкими карими глазами. И только когда низкий голос Джона вернул ее к действительности, она снова приготовилась продолжить неприятный разговор.
- Может быть, - цинично заметил он. - Но за все эти годы он не подал о себе ни единой весточки. Пенни бросила на него свирепый взгляд.
- Почему ты такой злой? - резко спросила она. - Может быть, он писал, но письма не доходили. Или просто отец не знал нашего адреса. Тебе мои проблемы не понять - сразу видно, что ты из очень богатой семьи и этот дом испокон веков принадлежал твоим предкам. А я всегда мучилась от того, что у меня за душой ни гроша. И зачем ты стараешься мне все испортить теперь.
Ее горячая тирада поколебала сердце Джона. Он успокаивающе поднял руки.
- Между прочим, мои предки не жили в этом доме веками, - ответил он спокойно. - Я приобрел его лет десять назад, и мне пришлось много попотеть, чтобы сделать его таким, каким ты его видишь. Но я понимаю тебя. Извини, если обидел, затеяв этот глупый разговор. Я никогда не знал твоего отца и не имею права судить о нем плохо.
Пенни почувствовала себя неловко.
- Все нормально, - проворчала она. - И ты, право, был очень добр ко мне. Но пора и честь знать. Я уже начинаю злоупотреблять твоим гостеприимством пора собираться домой. Если ты поможешь мне разобраться, как туда проехать, я отправлюсь сразу же после обеда.
Джон сердито фыркнул.
- О каком злоупотреблении ты ведешь речь, - ответил он. - Это, наверно, из-за того, что я был излишне резок с тобой. Но я вел себя так потому, что ты - сплошное недоразумение. Еще мне надо было сегодня обязательно присмотреть за тем, как сеяли хлопок. Это было безотлагательное дело. Но сейчас все хлопоты позади, и ты можешь гостить здесь, сколько влезет. Ты ведь почти беспомощна со своей ногой - и кроме того... Он остановился на полуслове.
- И кроме того? - вопрос девушки прозвучал настороженно.
- Мне нравится твое общество, - ответ Джона прозвучал предельно откровенно.
Пенни вновь вся вспыхнула и отвела взгляд в сторону. Но тут же, помимо ее воли, она вновь подняла глаза и заглянула в ясные насмешливые зеленые глаза хозяина Уотерфорд-хауза. То мгновение, пока они смотрели прямо в глаза друг другу, показались девушке вечностью. Пенни почувствовала, как все ее существо начинает трепетать от возбуждения. Все ее ощущения обострились до предела. Она вдруг отчетливо расслышала отдаленное тиканье старинных часов, скрип половиц в дальних комнатах, голова ее кружилась от пряного запаха печеных яблок и свежего теста, исходившего от огромного яблочного пирога, покоившегося на роскошном блюде в центре стола. Но острее всего она ощущала присутствие Джона Миллера. Ее волновали его блестящие спутанные влажные волосы, его тело цвета бронзы, опаленное жгучим южным солнцем.
В своих вылинявших джинсах, рубашке с расстегнутым воротом он больше чем когда-либо походил на морского разбойника. Именно такими рисовало Пенни воображение свирепых покорителей морей, отважных флибустьеров. На это впечатление не могли повлиять ни исходивший от него аромат тонкого французского одеколона, ни элегантность окружающей обстановки. Этот человек был так же прост и естественен, как земля, которую он возделывал. Ей было неловко от того, что сейчас его пристальный взгляд со знанием дела медленно раздевал ее.
- С-спасибо, - запинаясь поблагодарила она, - отводя взгляд. - Мне тоже приятно с тобой, но я действительно должна ехать, потому...
Он повелительно протянул руку, заключил ее ладонь в свою и властно произнес:
- Нет!
- Что нет? - волнение Пенни усиливалось.
- Не говори ерунды. Мне надоело плести эти светские словесные кружева. Я хочу добиться от тебя правды.
- Я не знаю, что ты имеешь в виду, - хрипло сказала Пенни. Голос ее опять внезапно осел.
- О нет, ты все знаешь, - Джон все настойчивее сжимал ее пальцы. - Этой ночью.., этой ночью между нами было что-то особое, не так ли?
Пенни поспешно освободилась из капкана его ладони и отодвинулась.
- Нет, - процедила она сквозь стиснутые зубы. Джон приподнял ее подбородок, заставив посмотреть ему в глаза. Он был так близко, что она могла видеть тоненькие лучики морщинок, прорезавшие его обветренное лицо, и слышать его глубокое учащенное дыхание.
- Хочешь сказать, что ты можешь целоваться с каждым первым встречным, жестко произнес он. - Неужели ты готова легко отдаться любому мужчине?
- Нет, конечно нет, - возмущению Пенни не было предела. - Как ты смеешь говорить такие гадости!
Джон невесело усмехнулся и ласково дотронулся до шелковистой пряди ее пшеничных волос. Прикоснулся к ним губами, вдыхая их аромат.
- Ну, раз так, - хрипло прошептал он, - ты должна признать, что между нами действительно было нечто особенное.
Пенни казалось, что ее сердце вот-вот вырвется из груди. Она ощущала себя беззащитной горлинкой, над которой кружится безжалостный коршун. Джон смотрел на нее, и страстное желание овладеть ею явно сквозило в его хищном взгляде. И вместо того, чтобы возмутиться, Пенни заметила, что ее тело наполняет ответный порыв и она невольно стремится приникнуть к Джону всем своим существом. Но на этот раз не переутомление, не воздействие успокоительных лекарств были ни при чем. Она чувствовала, как пульсирующий жар растекается по всему ее телу, проникая во все его уголки. Превозмогая себя, она вырвала прядь своих волос из его ладоней и отстранилась.
- Да, конечно, - холодно сказала она. - Если ты считаешь чем-то особенным свое желание овладеть мною, когда я наполовину потеряла сознание и к тому же еще и была абсолютно беззащитна.
Джон резко отшатнулся от нее. В его глазах вспыхнул недобрый огонек. Казалось, слова Пенни поразили его в самое больное место. Резко встав, он начал сердито мерить шагами комнату, пока не остановился перед огромным зеркалом в прекрасной позолоченной раме.
- Я не пытался силой овладеть тобой! - яростно воскликнул он. - Поверь, когда я чего-то хочу, то всегда добиваюсь своего. Но я еще не пал так низко, чтобы домогаться девушки, которая, благодаря своей незрелости, не ведает что творит. Я предпочитаю опытных женщин, готовых на все.
- Как Брэнда Сью Хартли? - язвительно заметила Пенни.
Джон резко обернулся.
- Откуда ты знаешь о ней? - в его голосе появились металлические нотки.
Пенни вздрогнула, но не отводя глаз ответила:
- Мне это рассказала миссис Кокс в больнице. В этот момент ей показалось, что глаза Джона, словно рентгеновские лучи, просвечивают ее всю насквозь.
- Что она там еще наболтала? - требовательно спросил он.
- Она сказала, что эта леди основательно заарканила тебя и что скоро вы собираетесь сыграть свадьбу, - она постаралась вложить в свои слова всю злость.
Джон мрачно выругался.
- Эти чертовы городские сплетницы! - проворчал он. - В конце концов я сам решу, собираюсь или не собираюсь жениться, и не буду просить Вильму Кокс трубить о моем решении на каждом углу.
- Но разве это не правда? - Пенни постаралась задать свой вопрос как можно равнодушнее.
Непонятно почему, но она с большим волнением ожидала того, что же ей ответит Джон. При этом Пенни расположилась на стуле, подавшись всем телом вперед, и вся напряглась, как преступник, ожидающий смертного приговора. Под ее пристальным взглядом Миллер вынужден был отвести глаза в сторону, он явно был смущен предстоящим объяснением.
- Вообще-то это правда, - признал он. - По крайней мере, к тому все идет.
- Понятно, - натянуто улыбнулась Пенни. Желая дать выход душившему ее гневу, она яростно скомкала попавшую под руки салфетку и швырнула ее на пол. Тогда нам не о чем больше говорить, не так ли?
Джон вновь принялся вышагивать по комнате.
- Неужели? - вызывающе спросил он. Он оказался рядом с ней, встал на колено возле ее стула и обхватил руками его спинку. Пенни стало неуютно от такой близости. Джон осторожно дотронулся до ее плеча, но девушка отпрянула, как ужаленная. Его пронзительный взгляд был устремлен ей прямо в глаза.
- Брэнда Сью все еще не брезгует поразвлечься со своими приятелями, доверительно поведал он Пенни. - И я не прочь ответить ей тем же.
- Я не совсем подходящее средство, которое можно использовать для такой цели, - возмутилась Пенни.
Он рассмеялся и ласково потрепал ее по волосам.
- Нет, конечно, но ты очень интересная и самостоятельная девушка, и я был бы не прочь познакомиться с тобой поближе. Почему бы тебе не погостить здесь какое-то время. А я бы показал тебе здешние места. У нас тут совсем неплохо. И мы бы нашли как развлечься, пока твоя нога не придет в нормальное состояние. Можно было бы, например, покататься верхом или махнуть в Чарлстон в кабриолете, походить на яхте под парусом на Мертл-Бич. Я могу даже усадить тебя в кресло на колесиках и повозить по магазинам, если тебе этого захочется. Ну, что ты на это скажешь?
Пенни равнодушно пожала плечами.
- Зачем все это, Джон? - спросила она ожесточенно. - Я не любительница любовных интрижек. Случайная связь - не для меня. А что как не это ты мне сейчас предлагаешь? Ты остаешься с Брэндой Сью, а я меньше чем через месяц возвращаюсь в Сидней. Было бы просто глупо думать о чем-то серьезном.
- Но мы могли бы остаться и просто друзьями, - в голосе Джона уже не слышалось привычной самоуверенности, хотя его взгляд продолжал какое-то время скользить по нежным округлостям ее груди. Затем он поспешно отвел глаза в сторону.
- Неужели смогли бы? - в голосе Пенни прозвучала ирония.
- Да скорее всего - нет, - мрачно признался Джон.
Поднявшись с колен, он подавленно продолжил разговор.
- Что ж, если так уж необходимо ехать, то лучше будет, если я сам отвезу тебя до дома твоего отца. По крайней мере буду знать, что ты устроилась там нормально, - сказал он со вздохом. - Ты знаешь, где находится это место?
Пенни достала из кармана фрагмент карты графства, где точкой был отмечен родительский дом.
- Это где-то рядом? - задумчиво спросила она. - Но, к сожалению, ни на одной из проселочных дорог я не нашла указателей. Это примерно в миле от Кларксвилля. Местечко называется Мерривиллем.
- Мерривилль? - такой обычно самоуверенный, Джон теперь, казалось, был потрясен. - Ты не ошибаешься?
- Так отмечено на карте, присланной адвокатом. Видишь? А в чем собственно дело?
Джон уставился в клочок бумаги, недоверчиво сжав губы.
- Мерривилль? - еще раз ошеломленно переспросил он. - В Мерривилле отродясь не жили никакие Оуэны. Болван адвокат что-то напутал.
- Не кипятись, Джон. - Пенни сделала попытку успокоить своего собеседника. - Адвокат ничего не напутал. Видишь ли, оставшись одна, моя мать вернула себе девичью фамилию. Поэтому я с рожденья - Оуэн. А у моего отца другая фамилия.
После этих слов в столовой повисла зловещая тишина. Казалось, словно бы порыв холодного осеннего ветра остудил теплоту взаимного доверия, которое понемногу установилось между собеседниками. Наконец Джон нарушил тишину, но теперь его голос звучал так отчужденно, бесстрастно и холодно, как будто он впервые видел Пенни.
- Как звали твоего отца?
- Эллиот, - произнесла Пенни отчетливо. - Уильям Эллиот.
- Что?
Его вопрос больше напоминал крик, похожий на рычание, а звон подскочивших от удара кулаком по столу тарелок окончательно потряс девушку.
- Ч-ч-то такое, - прошептала она.
- Эллиот, - снова прорычал Джон. - Ты - дочь Уильяма Эллиота.
Пенни, вздохнув, кивнула.
- Ты знал его?
- Да, - тихо ответил он, но теперь в его голосе различалось явное раздражение.
Лицо Пенни просияло. Казалось, яркое солнышко осветило умытую дождем траву. Она протянула Миллеру руки.
- Расскажи мне о нем, каким он был, - в голосе девушки слышались несвойственные ей просительные нотки.
В ответ Джон, скрипнув зубами, отодвинулся от нее.
- Ты не любил его? - вздрогнув спросила Пенни, беспомощно опустив руки.
Джон открыл было рот, но, увидев необычно тоскливое и тревожное выражение на лице девушки, которое она и не пыталась скрыть, остановился и поморщился.
- Да, уж, не могу сказать, чтобы он мне безумно нравился. Нов этом нет ничего особенного. Кстати, многие в наших краях считали его прекрасным человеком. Просто меня поразило открытие, что ты - хозяйка Мерривилля. Кажется, ты говорила, что собираешься там остановиться?
Пенни кивнула, и глаза ее радостно заблестели. Затем в них вдруг промелькнул испуг.
- Что-то случилось? Этого нельзя сделать? Хулиганы учинили погром или произошло что-нибудь еще ужаснее?
- Гораздо хуже, - мрачно ответил Джон. - Я не хотел тебя расстраивать, Пенни, но есть нечто, что ты должна узнать, прежде чем ехать туда.
- Что? - почти крикнула она, вскакивая на стуле. - Что я должна знать о Мерривилле?
- Дом сгорел дотла, - прямо сказал Джон. - Разве адвокат не сообщил тебе об этом? Пенни не смогла больше сдерживаться.
- Сгорел? Как? И мой отец... - рыдания не позволили ей договорить.
- Твой отец погиб в огне, - угрюмо сообщил Джон.
- Боже мой! - едва выдохнула Пенни и, теряя сознание, рухнула на стул.
Окружающие предметы утратили для нее свою ясность, и перед глазами встала пелена тумана...
Только через несколько минут она начала приходить в себя. Тут девушка увидела Джона, стоящего рядом с ней. Салфеткой он вытирал ей глаза, держа наготове стакан холодной воды.
- Прости, - прошептала она. - Просто я не ожидала ничего подобного. И подумать не могла, что...
- Послушай, - перебил ее Джон и протянул ей стакан. Затем он вернулся на свое место во главе стола. - Тебе вовсе не следует взваливать это себе на плечи. Ты говорила мне как-то, что была бы не прочь избавиться от этого наследства. Мерривилль граничит с моими землями, и я охотно приобрету его. За хорошую цену. Тебе не надо будет даже ехать и смотреть на все это, потому что...
- Нет! - отказ девушки прозвучал твердо.
- Я должна увидеть это место, Джон. Я хочу знать, где жил мой отец, как бы ужасно ни выглядело это сейчас. И ничто не остановит меня. Стоило мне тащиться в такую даль, чтобы вернуться домой, даже не ступив ногой на землю предков.
Лицо ее собеседника было мрачнее тучи. Минуту он хранил молчание, что-то обдумывая, а затем заговорил ровным голосом:
- Хорошо, бери свои костыли, и мы поедем туда. А потом, когда ты все увидишь, я отвезу тебя в, мотель.
Больше он уже не пытался уговаривать ее остаться в его доме, отметила про себя Пенни. Теперь он вел себя как человек, который как можно скорее старается сбросить с себя груз неприятных обязанностей. Прошагав через комнату, Джон придержал перед ней открытую дверь, но даже не обратил внимания на то, какого труда ей стоило проковылять по коридору к выходу из дома. И все время, пока они неслись по дороге к Мерривиллю, его лицо сохраняло безучастное выражение.
К удивлению Пенни, Джон отправился в путь не по шоссе, а выбрал извилистую грунтовую дорогу, начинавшуюся прямо на задворках Уотерфорд-холла. Эта странная дорога петляла среди полуразвалившихся коптилен и сараев, затем они проскочили ветхий деревянный мост, переброшенный через затянутую тиной и водорослями протоку. Окружавшее их безмолвие нарушали лишь ровный гул мотора да шорох камышей.
- Не правда ли, действительно дикое место, - девушка попыталась нарушить молчание. - И кругом все так заросло.
- Подними стекло, - грубо распорядился Джон. - Кондиционер не работает, когда окно открыто.
Реакция Джона на происходящее озадачивала Пенни, но у нее не было времени хорошенько поразмыслить об этом, так как из-за поворота показалось то, к чему она так долго стремилась. Должно быть, когда-то и местность, и дом выглядели очаровательно. Река здесь делала крутой изгиб, камыши расступились, и перед глазами открылась волнующая картина широкого водного простора. Ярдах в пятидесяти от берега полдюжины величественных дубов охраняли то место, где когда-то высился дом. Минуя красочный, но уже зараставший сорняками цветник туда вела выложенная кирпичом тропинка. На месте дома была груда развалин, над которой высилась лишь каминная труба - единственное напоминание о человеческом жилье. Следы царившего вокруг запустения навевали безрадостные мысли.
- Хочешь выйти и посмотреть поближе? - спросил Джон, притормаживая у груды битого кирпича.
- Конечно, - согласилась Пенни.
Девушка едва различала резкость в тональности сказанного им, ей вполне хватало своих грустных переживаний. Здесь жил ее отец. Только год тому назад он ходил по этим дорожкам, ухаживал за цветником, любовался прекрасным видом на реку. А потом смерть нашла его на этом самом месте. При этой мысли комок подкатил к горлу. Опираясь на костыли, она принялась обходить развалины, стремясь запечатлеть в памяти каждый дюйм этого ставшего ей дорогим места. Наконец она закончила осмотр и приковыляла к машине, переполненная желанием поделиться с Джоном своими чувствами. Она уже немного разбиралась в характере Миллера, и ей казалось, что он должен понять, что она сейчас испытывает.
- Безусловно, вовсе не то, - согласилась она. - Я бы хотела писать пейзажи, но ведь этим не заработаешь на жизнь. В то же время нельзя утверждать, что работа в рекламе мне не по нраву. Просто иногда хочется чего-то большего. Ну хотя бы сменить обстановку.
- Именно поэтому тебя и занесло к нам в Штаты? - в вопросе Джона она почувствовала какое-то явно скрытое значение.
Пенни насторожилась, ведь ей было что скрывать. Мотивы ее бегства в Южную Каролину отнюдь не были так просты. Да, ей безусловно было необходимо официально оформить права на наследство. Но это было только половиной правды. Вторая половина была настолько личной и болезненной, что говорить о ней с почти незнакомым человеком было совершенно немыслимо. Особенно с таким, как казалось Пенни, враждебно к ней настроенным собеседником. От волнения она невольно сжала в пальцах изящный хрустальный стакан, вспомнив о своей расторгнутой помолвке с Симоном Монтгомери. В ее ушах до сик пор стояли возмущенные упреки матери, брань и поношения его родственников, оскорбленное молчание жениха - вся эта картина вновь пронеслась перед ее глазами.
Тогда все считали, что такой небогатой невесте, какой была Пенни Оуэн, сказочно повезло, ведь она словно бы выиграла миллион в лотерею, заполучив в женихи директора рекламного агентства Глисона. И удивлению окружающих не было предела, когда она расторгла помолвку за восемь недель до свадьбы. Ее объяснения, что она только сейчас поняла, что не любит Симона, казались всем просто нелепыми. Негодование вновь вспыхнуло в ней с прежней силой, когда она вспомнила плаксивые тирады своей матери о надежных и верных мужьях, о том, что любовь в браке - не самое главное. Еще неприятнее были негодование оскорбленного Симона и истерические выкрики ее несостоявшейся свекрови, которая заявляла, что она предвидела подобный исход их отношений, потому что чего же еще можно было ожидать от этой мерзкой девчонки, от которой даже отрекся ее отец.
Пенни вновь припомнила все эти гнусные намеки, касавшиеся обстоятельств ее появления на свет, ее нравственности, ее умственных способностей, которые, как из ушата помои, выплескивала на нее Соня Монтгомери. Да, возможно Пенни и слишком поздно объявила о своем решении, но зато какое облегчение испытала она, когда с этим кошмаром все было кончено.
Конечно, разрешить проблему одним махом не удалось. Вначале все окружающие полагали, что это просто известная предсвадебная нервозность, затем упрекали ее в глупости и потакании собственным слабостям, потом обвинили Пенни в глупом и жестоком упрямстве.
Но и уговоры матери, и выкрики, и оскорбления миссис Монтгомери оставили Пенни непоколебимой. Да, она очень переживала и вместе с тем ощущала себя мелкой рыбешкой, по воле случая попавшей в сеть, но то, что она делала, было единственным способом вырваться на волю. Только теперь она осознала, чем ей грозил бы этот брак.
Конечно, за свободу ей пришлось дорого заплатить - пришлось вернуть все предсвадебные подарки, объясняться с кем письменно, а с кем устно и так далее. Спасением было то, что ее мать почти сразу же после этого скандала отправилась в длительный круиз. Несостоявшаяся свекровь тратила все свое время, всячески очерняя репутацию Пенни в глазах общих знакомых, а жених, уверив всех, что место девушки в агентстве будет сохранено за ней при любых обстоятельствах, быстро утешился с новой пассией.
Самое печальное во всем этом было то, что Пенни, главная виновница этого скандала, пострадала больше всех. Убедившись в справедливости сыпавшихся на нее упреков, она бесцельно слонялась по дому в ожидании каких-нибудь счастливых перемен. Известие же о наследстве пришло как нельзя кстати. Пенни испытала несказанное облегчение, оказавшись в самолете и оставив за его бортом все грязные пересуды и склоки.
И тем не менее говорить об этом с Джоном было просто немыслимо. Именно потому она в ответ на его вопрос сочла возможным только натянуто улыбнуться.
- Да, я прилетела, в основном, чтобы сменить обстановку. Но ведь нужно что-то делать и с моим наследством. Думаю, придется все продать перед возвращением в Австралию.
Джон же, слушая ее, задумчиво поглаживал подбородок.
- Вчера ты говорила, что выросла в Австралии, но ведь твой отец был родом из этих мест. Так? - спросил он.
- Да, - уныло согласилась Пенни. Ее лицо помрачнело. Так бывало всякий раз, когда она думала о неизвестном ей отце. Джон пристально взглянул на нее.
- Ну хорошо. Продолжай, - настоятельно потребовал он.
- Что ты имеешь в виду? - было видно, что девушка отнюдь не расположена и дальше обсуждать свои семейные проблемы. Но ее собеседник был настойчив.
- Как случилось, что твой отец жил здесь, а ты росла совсем в другом месте?
Пенни сглотнула комок в горле. "И почему я должна делиться с ним самым сокровенным? - мелькнуло у нее в голове. - Особенно, учитывая его острый язык". Но он смотрел на нее внимательным доброжелательным взглядом своих зеленых глаз, ободряюще и дружески. Девушкой овладело предчувствие, что если она не ответит ему сейчас, он начнет выпытывать у нее, как обстоят дела у нее на любовном фронте. Поэтому из двух зол она решила выбрать меньшее.
- Мои родители расстались еще до моего рождения, - неохотно объяснила она, - долгие годы я не имела никаких сведений об отце. Помню, как один из друзей матери упомянул в разговоре, что отец был родом из Южной Каролины. Мать же вовсе отказывалась говорить о нем. Как только я затрагивала эту тему, она или отмалчивалась, или переводила разговор на другое. Она до сих пор расценивает неудачное замужество как величайшую ошибку всей своей жизни.
Джон взглянул ей прямо в глаза.
- И ты уверена, что они были женаты? - его вопрос прозвучал до удивления обыденно.
- Что ты сказал?! - сердито вскрикнула девушка и залилась краской. Она вздернула подбородок и глаза ее засверкали.
- Ты хочешь сказать, что я - незаконнорожденная!?
- Нет, - примирительно ответил ее собеседник. - Если даже и так, то для меня это не имеет никакого значения. Я просто подумал, что только так можно и объяснить молчание твоей матери.
- Это неверное объяснение, - перебила его Пенни. - Я точно знаю - они были женаты.
- Откуда?
- Когда мне было около двенадцати, я рылась в старых книгах в подвале. Листая одну из них, я наткнулась на фотографию. Видимо, кто-то использовал ее как закладку. На ней перед церковью в белом подвенечном наряде рядом с высоким темноволосым мужчиной стояла моя мать. На обороте почерком мамы было написано: "Моя свадьба с Биллом. 5 июля. 1965".
Джон задумался.
- Фотография сохранилась? - спросил он. Пенни покачала головой.
- Я обязательно бы попыталась ее сохранить, но в тот момент, когда я ее разглядывала, появилась мать и, вырвав фотографию из моих рук, в негодовании разорвала и сожгла.
Джон тихонько присвистнул.
- Здорово, - произнес он. - Она всегда у тебя такая?
- Нет, - в свой ответ она постаралась вложить все свои теплые чувства к матери. - Обычно она очень спокойная. Она служит библиотекарем.
- Хорошо. Если твоя мать так воспринимала свой брак, то как она отнеслась к решению лететь сюда? Неужели она не пыталась отговорить тебя? Лицо Пенни приняло натянутое выражение.
- Думаю, она обязательно постаралась бы сделать это, - честно призналась она. - Но ее не было в Австралии, когда я получила известие. Я столько лет мечтала увидеть отца, гадала, каков он из себя. Так ждала встречи с ним. Мне он казался каким-то необыкновенным. Конечно, я была потрясена, узнав, что его не стало, но это только укрепило меня в намерении приехать сюда и разузнать все о моих американских корнях. Кроме этого, я почувствовала, что в жизни должен наступить какой-то перелом и пришла пора по-другому взглянуть на многое. И вот поездка в Америку показалась мне весьма подходящей для этого. А вообще, у меня в жизни до этого не было ни одного стоящего приключения!
- Поэтому ты отважилась шнырять где попало и восторгаться прелестями чужих владений? - глаза Джона при этом озорно блеснули. - Ну что ж, хорошо. А теперь расскажи мне об этом имении в нашем графстве. Говоришь, твой отец умер внезапно и ты разбогатела?
Девушка, прикусив губу, кивнула. Прошло какое-то время, пока она решилась нарушить молчание.
- Да, - сказала она внезапно охрипшим голосом. - И это очень много для меня значит. До этого момента я даже не была уверена, что он знал о моем существовании. Но он позаботился, чтобы оставить мне хоть что-то...
Она отрешенно смотрела вдаль своими мягкими карими глазами. И только когда низкий голос Джона вернул ее к действительности, она снова приготовилась продолжить неприятный разговор.
- Может быть, - цинично заметил он. - Но за все эти годы он не подал о себе ни единой весточки. Пенни бросила на него свирепый взгляд.
- Почему ты такой злой? - резко спросила она. - Может быть, он писал, но письма не доходили. Или просто отец не знал нашего адреса. Тебе мои проблемы не понять - сразу видно, что ты из очень богатой семьи и этот дом испокон веков принадлежал твоим предкам. А я всегда мучилась от того, что у меня за душой ни гроша. И зачем ты стараешься мне все испортить теперь.
Ее горячая тирада поколебала сердце Джона. Он успокаивающе поднял руки.
- Между прочим, мои предки не жили в этом доме веками, - ответил он спокойно. - Я приобрел его лет десять назад, и мне пришлось много попотеть, чтобы сделать его таким, каким ты его видишь. Но я понимаю тебя. Извини, если обидел, затеяв этот глупый разговор. Я никогда не знал твоего отца и не имею права судить о нем плохо.
Пенни почувствовала себя неловко.
- Все нормально, - проворчала она. - И ты, право, был очень добр ко мне. Но пора и честь знать. Я уже начинаю злоупотреблять твоим гостеприимством пора собираться домой. Если ты поможешь мне разобраться, как туда проехать, я отправлюсь сразу же после обеда.
Джон сердито фыркнул.
- О каком злоупотреблении ты ведешь речь, - ответил он. - Это, наверно, из-за того, что я был излишне резок с тобой. Но я вел себя так потому, что ты - сплошное недоразумение. Еще мне надо было сегодня обязательно присмотреть за тем, как сеяли хлопок. Это было безотлагательное дело. Но сейчас все хлопоты позади, и ты можешь гостить здесь, сколько влезет. Ты ведь почти беспомощна со своей ногой - и кроме того... Он остановился на полуслове.
- И кроме того? - вопрос девушки прозвучал настороженно.
- Мне нравится твое общество, - ответ Джона прозвучал предельно откровенно.
Пенни вновь вся вспыхнула и отвела взгляд в сторону. Но тут же, помимо ее воли, она вновь подняла глаза и заглянула в ясные насмешливые зеленые глаза хозяина Уотерфорд-хауза. То мгновение, пока они смотрели прямо в глаза друг другу, показались девушке вечностью. Пенни почувствовала, как все ее существо начинает трепетать от возбуждения. Все ее ощущения обострились до предела. Она вдруг отчетливо расслышала отдаленное тиканье старинных часов, скрип половиц в дальних комнатах, голова ее кружилась от пряного запаха печеных яблок и свежего теста, исходившего от огромного яблочного пирога, покоившегося на роскошном блюде в центре стола. Но острее всего она ощущала присутствие Джона Миллера. Ее волновали его блестящие спутанные влажные волосы, его тело цвета бронзы, опаленное жгучим южным солнцем.
В своих вылинявших джинсах, рубашке с расстегнутым воротом он больше чем когда-либо походил на морского разбойника. Именно такими рисовало Пенни воображение свирепых покорителей морей, отважных флибустьеров. На это впечатление не могли повлиять ни исходивший от него аромат тонкого французского одеколона, ни элегантность окружающей обстановки. Этот человек был так же прост и естественен, как земля, которую он возделывал. Ей было неловко от того, что сейчас его пристальный взгляд со знанием дела медленно раздевал ее.
- С-спасибо, - запинаясь поблагодарила она, - отводя взгляд. - Мне тоже приятно с тобой, но я действительно должна ехать, потому...
Он повелительно протянул руку, заключил ее ладонь в свою и властно произнес:
- Нет!
- Что нет? - волнение Пенни усиливалось.
- Не говори ерунды. Мне надоело плести эти светские словесные кружева. Я хочу добиться от тебя правды.
- Я не знаю, что ты имеешь в виду, - хрипло сказала Пенни. Голос ее опять внезапно осел.
- О нет, ты все знаешь, - Джон все настойчивее сжимал ее пальцы. - Этой ночью.., этой ночью между нами было что-то особое, не так ли?
Пенни поспешно освободилась из капкана его ладони и отодвинулась.
- Нет, - процедила она сквозь стиснутые зубы. Джон приподнял ее подбородок, заставив посмотреть ему в глаза. Он был так близко, что она могла видеть тоненькие лучики морщинок, прорезавшие его обветренное лицо, и слышать его глубокое учащенное дыхание.
- Хочешь сказать, что ты можешь целоваться с каждым первым встречным, жестко произнес он. - Неужели ты готова легко отдаться любому мужчине?
- Нет, конечно нет, - возмущению Пенни не было предела. - Как ты смеешь говорить такие гадости!
Джон невесело усмехнулся и ласково дотронулся до шелковистой пряди ее пшеничных волос. Прикоснулся к ним губами, вдыхая их аромат.
- Ну, раз так, - хрипло прошептал он, - ты должна признать, что между нами действительно было нечто особенное.
Пенни казалось, что ее сердце вот-вот вырвется из груди. Она ощущала себя беззащитной горлинкой, над которой кружится безжалостный коршун. Джон смотрел на нее, и страстное желание овладеть ею явно сквозило в его хищном взгляде. И вместо того, чтобы возмутиться, Пенни заметила, что ее тело наполняет ответный порыв и она невольно стремится приникнуть к Джону всем своим существом. Но на этот раз не переутомление, не воздействие успокоительных лекарств были ни при чем. Она чувствовала, как пульсирующий жар растекается по всему ее телу, проникая во все его уголки. Превозмогая себя, она вырвала прядь своих волос из его ладоней и отстранилась.
- Да, конечно, - холодно сказала она. - Если ты считаешь чем-то особенным свое желание овладеть мною, когда я наполовину потеряла сознание и к тому же еще и была абсолютно беззащитна.
Джон резко отшатнулся от нее. В его глазах вспыхнул недобрый огонек. Казалось, слова Пенни поразили его в самое больное место. Резко встав, он начал сердито мерить шагами комнату, пока не остановился перед огромным зеркалом в прекрасной позолоченной раме.
- Я не пытался силой овладеть тобой! - яростно воскликнул он. - Поверь, когда я чего-то хочу, то всегда добиваюсь своего. Но я еще не пал так низко, чтобы домогаться девушки, которая, благодаря своей незрелости, не ведает что творит. Я предпочитаю опытных женщин, готовых на все.
- Как Брэнда Сью Хартли? - язвительно заметила Пенни.
Джон резко обернулся.
- Откуда ты знаешь о ней? - в его голосе появились металлические нотки.
Пенни вздрогнула, но не отводя глаз ответила:
- Мне это рассказала миссис Кокс в больнице. В этот момент ей показалось, что глаза Джона, словно рентгеновские лучи, просвечивают ее всю насквозь.
- Что она там еще наболтала? - требовательно спросил он.
- Она сказала, что эта леди основательно заарканила тебя и что скоро вы собираетесь сыграть свадьбу, - она постаралась вложить в свои слова всю злость.
Джон мрачно выругался.
- Эти чертовы городские сплетницы! - проворчал он. - В конце концов я сам решу, собираюсь или не собираюсь жениться, и не буду просить Вильму Кокс трубить о моем решении на каждом углу.
- Но разве это не правда? - Пенни постаралась задать свой вопрос как можно равнодушнее.
Непонятно почему, но она с большим волнением ожидала того, что же ей ответит Джон. При этом Пенни расположилась на стуле, подавшись всем телом вперед, и вся напряглась, как преступник, ожидающий смертного приговора. Под ее пристальным взглядом Миллер вынужден был отвести глаза в сторону, он явно был смущен предстоящим объяснением.
- Вообще-то это правда, - признал он. - По крайней мере, к тому все идет.
- Понятно, - натянуто улыбнулась Пенни. Желая дать выход душившему ее гневу, она яростно скомкала попавшую под руки салфетку и швырнула ее на пол. Тогда нам не о чем больше говорить, не так ли?
Джон вновь принялся вышагивать по комнате.
- Неужели? - вызывающе спросил он. Он оказался рядом с ней, встал на колено возле ее стула и обхватил руками его спинку. Пенни стало неуютно от такой близости. Джон осторожно дотронулся до ее плеча, но девушка отпрянула, как ужаленная. Его пронзительный взгляд был устремлен ей прямо в глаза.
- Брэнда Сью все еще не брезгует поразвлечься со своими приятелями, доверительно поведал он Пенни. - И я не прочь ответить ей тем же.
- Я не совсем подходящее средство, которое можно использовать для такой цели, - возмутилась Пенни.
Он рассмеялся и ласково потрепал ее по волосам.
- Нет, конечно, но ты очень интересная и самостоятельная девушка, и я был бы не прочь познакомиться с тобой поближе. Почему бы тебе не погостить здесь какое-то время. А я бы показал тебе здешние места. У нас тут совсем неплохо. И мы бы нашли как развлечься, пока твоя нога не придет в нормальное состояние. Можно было бы, например, покататься верхом или махнуть в Чарлстон в кабриолете, походить на яхте под парусом на Мертл-Бич. Я могу даже усадить тебя в кресло на колесиках и повозить по магазинам, если тебе этого захочется. Ну, что ты на это скажешь?
Пенни равнодушно пожала плечами.
- Зачем все это, Джон? - спросила она ожесточенно. - Я не любительница любовных интрижек. Случайная связь - не для меня. А что как не это ты мне сейчас предлагаешь? Ты остаешься с Брэндой Сью, а я меньше чем через месяц возвращаюсь в Сидней. Было бы просто глупо думать о чем-то серьезном.
- Но мы могли бы остаться и просто друзьями, - в голосе Джона уже не слышалось привычной самоуверенности, хотя его взгляд продолжал какое-то время скользить по нежным округлостям ее груди. Затем он поспешно отвел глаза в сторону.
- Неужели смогли бы? - в голосе Пенни прозвучала ирония.
- Да скорее всего - нет, - мрачно признался Джон.
Поднявшись с колен, он подавленно продолжил разговор.
- Что ж, если так уж необходимо ехать, то лучше будет, если я сам отвезу тебя до дома твоего отца. По крайней мере буду знать, что ты устроилась там нормально, - сказал он со вздохом. - Ты знаешь, где находится это место?
Пенни достала из кармана фрагмент карты графства, где точкой был отмечен родительский дом.
- Это где-то рядом? - задумчиво спросила она. - Но, к сожалению, ни на одной из проселочных дорог я не нашла указателей. Это примерно в миле от Кларксвилля. Местечко называется Мерривиллем.
- Мерривилль? - такой обычно самоуверенный, Джон теперь, казалось, был потрясен. - Ты не ошибаешься?
- Так отмечено на карте, присланной адвокатом. Видишь? А в чем собственно дело?
Джон уставился в клочок бумаги, недоверчиво сжав губы.
- Мерривилль? - еще раз ошеломленно переспросил он. - В Мерривилле отродясь не жили никакие Оуэны. Болван адвокат что-то напутал.
- Не кипятись, Джон. - Пенни сделала попытку успокоить своего собеседника. - Адвокат ничего не напутал. Видишь ли, оставшись одна, моя мать вернула себе девичью фамилию. Поэтому я с рожденья - Оуэн. А у моего отца другая фамилия.
После этих слов в столовой повисла зловещая тишина. Казалось, словно бы порыв холодного осеннего ветра остудил теплоту взаимного доверия, которое понемногу установилось между собеседниками. Наконец Джон нарушил тишину, но теперь его голос звучал так отчужденно, бесстрастно и холодно, как будто он впервые видел Пенни.
- Как звали твоего отца?
- Эллиот, - произнесла Пенни отчетливо. - Уильям Эллиот.
- Что?
Его вопрос больше напоминал крик, похожий на рычание, а звон подскочивших от удара кулаком по столу тарелок окончательно потряс девушку.
- Ч-ч-то такое, - прошептала она.
- Эллиот, - снова прорычал Джон. - Ты - дочь Уильяма Эллиота.
Пенни, вздохнув, кивнула.
- Ты знал его?
- Да, - тихо ответил он, но теперь в его голосе различалось явное раздражение.
Лицо Пенни просияло. Казалось, яркое солнышко осветило умытую дождем траву. Она протянула Миллеру руки.
- Расскажи мне о нем, каким он был, - в голосе девушки слышались несвойственные ей просительные нотки.
В ответ Джон, скрипнув зубами, отодвинулся от нее.
- Ты не любил его? - вздрогнув спросила Пенни, беспомощно опустив руки.
Джон открыл было рот, но, увидев необычно тоскливое и тревожное выражение на лице девушки, которое она и не пыталась скрыть, остановился и поморщился.
- Да, уж, не могу сказать, чтобы он мне безумно нравился. Нов этом нет ничего особенного. Кстати, многие в наших краях считали его прекрасным человеком. Просто меня поразило открытие, что ты - хозяйка Мерривилля. Кажется, ты говорила, что собираешься там остановиться?
Пенни кивнула, и глаза ее радостно заблестели. Затем в них вдруг промелькнул испуг.
- Что-то случилось? Этого нельзя сделать? Хулиганы учинили погром или произошло что-нибудь еще ужаснее?
- Гораздо хуже, - мрачно ответил Джон. - Я не хотел тебя расстраивать, Пенни, но есть нечто, что ты должна узнать, прежде чем ехать туда.
- Что? - почти крикнула она, вскакивая на стуле. - Что я должна знать о Мерривилле?
- Дом сгорел дотла, - прямо сказал Джон. - Разве адвокат не сообщил тебе об этом? Пенни не смогла больше сдерживаться.
- Сгорел? Как? И мой отец... - рыдания не позволили ей договорить.
- Твой отец погиб в огне, - угрюмо сообщил Джон.
- Боже мой! - едва выдохнула Пенни и, теряя сознание, рухнула на стул.
Окружающие предметы утратили для нее свою ясность, и перед глазами встала пелена тумана...
Только через несколько минут она начала приходить в себя. Тут девушка увидела Джона, стоящего рядом с ней. Салфеткой он вытирал ей глаза, держа наготове стакан холодной воды.
- Прости, - прошептала она. - Просто я не ожидала ничего подобного. И подумать не могла, что...
- Послушай, - перебил ее Джон и протянул ей стакан. Затем он вернулся на свое место во главе стола. - Тебе вовсе не следует взваливать это себе на плечи. Ты говорила мне как-то, что была бы не прочь избавиться от этого наследства. Мерривилль граничит с моими землями, и я охотно приобрету его. За хорошую цену. Тебе не надо будет даже ехать и смотреть на все это, потому что...
- Нет! - отказ девушки прозвучал твердо.
- Я должна увидеть это место, Джон. Я хочу знать, где жил мой отец, как бы ужасно ни выглядело это сейчас. И ничто не остановит меня. Стоило мне тащиться в такую даль, чтобы вернуться домой, даже не ступив ногой на землю предков.
Лицо ее собеседника было мрачнее тучи. Минуту он хранил молчание, что-то обдумывая, а затем заговорил ровным голосом:
- Хорошо, бери свои костыли, и мы поедем туда. А потом, когда ты все увидишь, я отвезу тебя в, мотель.
Больше он уже не пытался уговаривать ее остаться в его доме, отметила про себя Пенни. Теперь он вел себя как человек, который как можно скорее старается сбросить с себя груз неприятных обязанностей. Прошагав через комнату, Джон придержал перед ней открытую дверь, но даже не обратил внимания на то, какого труда ей стоило проковылять по коридору к выходу из дома. И все время, пока они неслись по дороге к Мерривиллю, его лицо сохраняло безучастное выражение.
К удивлению Пенни, Джон отправился в путь не по шоссе, а выбрал извилистую грунтовую дорогу, начинавшуюся прямо на задворках Уотерфорд-холла. Эта странная дорога петляла среди полуразвалившихся коптилен и сараев, затем они проскочили ветхий деревянный мост, переброшенный через затянутую тиной и водорослями протоку. Окружавшее их безмолвие нарушали лишь ровный гул мотора да шорох камышей.
- Не правда ли, действительно дикое место, - девушка попыталась нарушить молчание. - И кругом все так заросло.
- Подними стекло, - грубо распорядился Джон. - Кондиционер не работает, когда окно открыто.
Реакция Джона на происходящее озадачивала Пенни, но у нее не было времени хорошенько поразмыслить об этом, так как из-за поворота показалось то, к чему она так долго стремилась. Должно быть, когда-то и местность, и дом выглядели очаровательно. Река здесь делала крутой изгиб, камыши расступились, и перед глазами открылась волнующая картина широкого водного простора. Ярдах в пятидесяти от берега полдюжины величественных дубов охраняли то место, где когда-то высился дом. Минуя красочный, но уже зараставший сорняками цветник туда вела выложенная кирпичом тропинка. На месте дома была груда развалин, над которой высилась лишь каминная труба - единственное напоминание о человеческом жилье. Следы царившего вокруг запустения навевали безрадостные мысли.
- Хочешь выйти и посмотреть поближе? - спросил Джон, притормаживая у груды битого кирпича.
- Конечно, - согласилась Пенни.
Девушка едва различала резкость в тональности сказанного им, ей вполне хватало своих грустных переживаний. Здесь жил ее отец. Только год тому назад он ходил по этим дорожкам, ухаживал за цветником, любовался прекрасным видом на реку. А потом смерть нашла его на этом самом месте. При этой мысли комок подкатил к горлу. Опираясь на костыли, она принялась обходить развалины, стремясь запечатлеть в памяти каждый дюйм этого ставшего ей дорогим места. Наконец она закончила осмотр и приковыляла к машине, переполненная желанием поделиться с Джоном своими чувствами. Она уже немного разбиралась в характере Миллера, и ей казалось, что он должен понять, что она сейчас испытывает.