Дивер Джеффри. Пустой стул

   Наконец, врач подняла взгляд.
   — В настоящее время вы можете действовать одним суставом — безымянным пальцем левой руки; у вас сохранился контроль над мышцами одного плеча и шеи. Но не исключено, что вы лишитесь и этого. И даже утратите возможность самостоятельно дышать.
   Сакс сидела не шелохнувшись.
   — Понятно, — наконец выдавила она.
   Доктор Уивер не отрывала взгляда от лица Райма.
   — Вы должны учесть риск и взвесить ваше решение в свете того, на что вы надеетесь. Запомните, ходить вы все равно не сможете. Подобным операциям иногда сопутствует успех в тех случаях, если позвоночник травмирован в области поясницы или груди, гораздо ниже, чем в вашем случае, и повреждение не такое серьезное. При повреждении шейного отдела спинного мозга удается добиться лишь незначительного улучшения состояния, а в таких тяжелых случаях, как у вас, успешных исходов пока не было.
   — Я по натуре своей игрок, — поспешно заявил Райм.
   Сакс метнула на него встревоженный взгляд. Уж ей-то было прекрасно известно, что Линкольна Райма никак нельзя назвать игроком. Человек науки, он жил в соответствии с четкими строгими принципами.
   — Я готов на операцию, — добавил он.
   Доктор Уивер кивнула. Казалось, его решение ее не обрадовало и не огорчило.
   — Вам нужно будет сдать анализы; это займет несколько часов. Операция назначена на послезавтра. Но сначала вы заполните для меня тысячу анкет. А я сейчас займусь необходимыми бумагами.
   Поспешно поднявшись с места. Сакс вышла следом за ней. Райм успел услышать, как она начала:
   — Доктор, у меня к вам...
   Дверь плотно закрылась.
   — Заговор, — бросил Тому Райм. — В наших рядах зреет бунт.
   — Она о вас беспокоится.
   — Беспокоится? Эта женщина гоняет на машине со скоростью сто пятьдесят миль в час и не задумываясь ввязывается в перестрелку в Южном Бронксе. Это мнебудут пересаживать клетки молодой акулы.
   — Вы же меня прекрасно поняли.
   Райм нетерпеливо тряхнул головой. Его взгляд не отрывался от угла кабинета доктора Уивер, где на металлическом стенде стоял человеческий позвоночник, судя по всему, настоящий. Позвоночник казался слишком хрупким, чтобы на нем мог когда-то держаться сложный человеческий организм.
   Дверь отворилась. В кабинет вошла Сакс, а следом за ней еще один человек, но это был не доктор Уивер. Высокий стройный мужчина в рыжевато-коричневой форме шерифа округа.
   — К тебе гость, — без особой радости в голосе произнесла Сакс.
   Увидев Райма, мужчина снял форменную фуражку и кивнул. Его взгляд первым делом метнулся не к беспомощному телу в кресле-каталке, как бывало обычно, когда люди знакомились с Раймом, а к позвоночнику на стенде за письменным столом. Лишь затем мужчина посмотрел на криминалиста.
   — Здравствуйте, мистер Райм. Я Джим Белл. Кузен Роланда Белла. Он сказал мне, что вы здесь, и я приехал из Таннерс-Корнера.
   Роланд, сотрудник полиции Нью-Йорка, провел с Раймом несколько дел. Сейчас его напарником стал Лон Селлито, следователь, которого Райм знал уже много лет. Роланд дал Райму адреса своих родственников в Северной Каролине на тот случай, если ему после операции станет скучно. Райм вспомнил, что одним из них был кузен Роланда — Джим Белл. Глядя через плечо шерифа на дверь, в которой должна была вот-вот появиться доктор Уивер, ангел-избавитель, криминалист рассеянно произнес:
   — Рад с вами познакомиться.
   Белл мрачно усмехнулся.
   — Знаете, сэр, боюсь, вы скоро перестанете так думать.

Глава 3

   Присмотревшись к посетителю внимательнее, Райм нашел определенное сходство.
   Те же длинные руки, вытянутое лицо и редеющие волосы, та же непринужденность, что и у его кузена Роланда. Только стоявший перед ним представитель семейства Беллов был более крепким и здоровым на вид. Вероятно, он много времени уделяет охоте и рыбалке. Ему гораздо больше подошла бы широкополая ковбойская шляпа. Джим Белл сел рядом с Томом.
   — Мистер Райм, у нас проблема.
   — Пожалуйста, зовите меня Линкольном.
   — Продолжайте, — обратилась к Беллу Сакс. — Расскажите ему все, что говорили мне.
   Райм бросил на нее ледяной взгляд. Не прошло и трех минут, как она познакомилась с этим человеком, и они уже с ним сговорились.
   — Я шериф округа Пакенок. Это милях в двадцати к востоку отсюда. У нас возникли определенные трудности, и я вспомнил, что говорил мне о вас кузен. Сэр, он не мог в полной мере выразить свое восхищение вами...
   Райм нетерпеливо кивнул, предлагая ему продолжать. Черт побери, куда же запропастилась доктор Уивер? Сколько анкет она собирается ему предложить заполнить? Неужели онатоже участвует в заговоре?
   — Ну, в общем... я решил прийти сюда и попросить вас уделить нам немного времени.
   Райм рассмеялся, но в его смехе не было ни намека на иронию.
   — Я собираюсь ложиться на операцию.
   — О, я все понимаю. Я ни за что на свете не осмелился бы вам мешать. Но я прошу всего несколько часов... надеюсь, много времени нам не потребуется. Видите ли, кузен Рол рассказывал мне о ваших делах. У нас есть примитивная криминалистическая лаборатория, но основную работу проводят в Элизабет-сити — это ближайшее управление полиции штата, или в Роли. На то, чтобы получить ответы, уйдут недели. А у нас нет не то что недель, у нас нет дней. В лучшем случае, мы располагаем несколькими часами.
   — На что?
   — На то, чтобы найти двух похищенных девушек.
   — Похищениями занимаются федеральные власти, — указал Райм. — Свяжитесь с ФБР.
   — Не могу припомнить, когда к нам в округ последний раз наведывался федеральный агент, если не считать борцов с самогоноварением. Когда ФБР доберется сюда, девчонок уже не будет в живых.
   — Расскажите нам о том, что произошло, — предложила Сакс.
   Райм цинично отметил, что она натянула на лицо маску заинтересованности, и поймал себя на мысли, что это ему неприятно.
   — Вчера у нас убили мальчишку-старшеклассника и похитили студентку колледжа, — продолжал Белл. — Сегодня утром преступник вернулся и похитил еще одну девушку, — у него потемнело лицо. — Он расставил ловушку, и один из моих заместителей в нее попал. Сейчас он в больнице, в коме.
   Райм обратил внимание, что Сакс, прекратив ворошить волосы, убрала руку от головы и внимательно слушает Белла. Что ж, возможно, они вовсе не заговорщики, но Райм понимал, почему Амелия так заинтересована в деле, принять участие в котором они не смогут. И эта причина ему совсем не нравилась.
   — Амелия, — начал было он, выразительно взглянув на настенные часы.
   — А почему бы и нет, Райм? Кому от этого станет хуже?
   Она тряхнула длинными, как струи водопада, локонами.
   Белл снова уставился на позвоночник в углу.
   — Сэр, у нас очень мало сотрудников. Мы делаем все, что можем. Мои люди и добровольные помощники не спали уже целые сутки, но нам никак не удается найти ни этого подонка, ни Мери-Бет. Эд — полицейский, что сейчас в коме, нам кажется, он успел взглянуть на карту, где отмечено место, куда мог скрыться мальчишка. Но врачи затрудняются ответить, когда Эд придет в себя и придет ли вообще, — он снова с мольбой посмотрел Райму в глаза. — Мы будем вам очень признательны, если вы взглянете на улики и выскажете свои предположения относительно того, куда мог направиться мальчишка. Мы бессильны что-либо предпринять. Нам нужна помощь.
   Но Райм никак не мог понять, что от него хотят. Криминалист анализирует улики, помогает следствию определить преступника, а затем дает показания в суде.
   — Вам известно, кто преступник, известно, где он живет. У окружного прокурора не будет никаких проблем с обвинительным заключением.
   Даже если местные стражи порядка беспощадно затоптали место преступления, а сотрудники правоохранительных органов маленьких городов делают это мастерски, то все равно улик должно остаться достаточно много, чтобы вынести обвинительный приговор.
   — Нет-нет, нас беспокоит вовсе не суд, мистер Райм. Главное — найтидевушек до того, как он расправится с ними. По крайней мере, найти хотя бы Лидию. Мы считаем, что Мери-Бет уже нет в живых. Понимаете, когда все это случилось, я пролистал наставление полиции штата. Там говорится, что в случаях насильственного похищения с сексуальными целями обычно есть не более двадцати четырех часов на то, чтобы найти жертву; по прошествии этого срока она теряет всякую ценность в глазах похитителя, и он, не задумываясь, с ней расправляется.
   — Вы назвали преступника мальчишкой, — спросила Амелия. — Сколько ему лет?
   — Шестнадцать.
   — Несовершеннолетний.
   — Формально да, — подтвердил Белл. — Однако грехов за ним уже больше, чем за большинством наших взрослых бедокуров.
   — У родных вы искали? — продолжала Сакс, словно решение об участии ее и Райма в расследовании было уже принято.
   — Его отец и мать умерли. Мальчишка воспитывался у приемных родителей. Мы обыскали его комнату у них дома. Но не нашли никаких тайников, дневников, ровным счетом ничего.
   И не должны были найти, подумал Линкольн Райм, горячо желая только одного: чтобы этот человек поскорее убрался восвояси к себе в округ с названием, о которое язык сломаешь, и прихватил с собой все свои проблемы.
   — Райм, я думаю, мы должны помочь, — сказала Сакс.
   — Сакс, но операция...
   — Две жертвы за два дня, — оборвала его она. — Возможно, он вошел во вкус.
   Иногда бывает, что преступники становятся похожими на наркоманов. Утоляя растущий психологический голод к насилию, они начинают совершать преступления все чаще, жестокость нарастает от раза к разу.
   Белл кивнул.
   — Вы поняли совершенно верно. И еще кое-что. У нас в округе за последние пару лет были еще три странные смерти и одно самоубийство, случившееся всего несколько дней назад. Мы считаем, что мальчишка может быть замешан во всех этих делах. Просто у нас не было достаточно улик для ареста.
   «Это потому, что не я занимался этими делами», — подумал Райм и тотчас же напомнил себе, что тщеславие его погубит.
   Заинтригованный загадкой, он с неудовольствием почувствовал, как начинают крутиться шестеренки его мозга. Именно это и позволило Линкольну Райму сохранить рассудок после аварии, это отвлекло его от поисков человека, который помог бы ему совершить самоубийство.
   — Райм, твоя операция все равно только послезавтра, — настаивала Сакс. — До этого тебе надо лишь сдать анализы.
   Ага, Сакс, вот ты и выдала свои истинные побудительные мотивы. Но она права. Райм уже задумывался о том, что впереди его ждут два дня полного безделья. К тому же, безделья перед операцией, а это означает: никакоговиски восемнадцатилетней выдержки. Действительно, чем занять себя калеке в крохотном городке Северной Каролины? Самым страшным врагом Линкольна Райма были не спазмы, не мучительные боли и не дисрефлексия, терзающие людей, перенесших травму позвоночника. Больше всего он страдал от скуки.
   — Даю вам один день, — наконец произнес Райм. — Если только это никак не скажется на сроках моей операции. Я ждал ее больше года.
   — Договорились, сэр, — просиял Белл.
   Но Том покачал головой.
   — Послушайте, Линкольн, мы приехали сюда не для того, чтобы работать. Вам сделают операцию, и мы сразу же вернемся домой. У меня нет и половины оборудования, чтобы обеспечить вам возможность нормально работать.
   — Том, мы в больнице.Нисколько не удивлюсь, если мы в ней найдем все, что нам потребуется. Надо поговорить с доктором Уивер. Уверен, она с радостью нам поможет.
   Помощник, одетый в наутюженные темные брюки и белоснежную рубашку с галстуком, недовольно проворчал:
   — Прошу учесть мое особое мнение: мне это не по душе.
   Но Линкольн Райм несмотря на беспомощность, приковавшую его к инвалидному креслу, оставался охотником; он принял решение преследовать добычу, и остальное уже не имело никакого значения. Пропустив замечание Тома мимо ушей, криминалист начал расспрашивать Джима Белла.
   — Давно этот парень в бегах?
   — Всего пару часов, — ответил шериф. — Вот что, сейчас я попрошу одного из заместителей принести сюда собранные улики и карту района. Я был уверен...
   Он осекся, увидев, как Райм, нахмурившись, покачал головой. Сакс едва сдержала улыбку; ей было хорошо известно, что сейчас произойдет.
   — Нет, — решительно остановил Белла Райм. — Мы поедем к вам. Вам придется нас где-нибудь разместить. Повторите, как называется центр округа?
   — Ну... Таннерс-Корнер.
   — Устройте нас где-нибудь, где мы сможем работать. Мне будет нужен ассистент-криминалист. У вас в отделении есть лаборатория?
   — Что? — изумленно переспросил шериф. — Вряд ли.
   — Хорошо, мы подготовим список необходимого оборудования. Одолжите у полиции штата. — Райм взглянул на часы. — Мы будем у вас через полчаса. Да, Том?
   — Линкольн...
   — Да?
   —Через полчаса, — обреченно пробормотал помощник.
   Итак, у когоплохое настроение?
   — Возьми у доктора Уивер анкеты и захвати их с собой. Заполнишь, пока мы с Амелией будем работать.
   — Ну хорошо, хорошо.
   Сакс, составив список основного криминалистического оборудования, дала прочесть его Райму. Тот, кивнув, сказал:
   — Добавь определитель градиента плотности. А так все есть.
   Дописав названный Раймом прибор, молодая женщина протянула перечень Беллу. Шериф, изучив его, неуверенно покачал головой.
   — Конечно, я займусь этим. Но я не думал, что причиню вам столько хлопот.
   — Джим, надеюсь, я могу говорить начистоту.
   — Конечно.
   — От того, что я просто взгляну на ваши улики, не будет никакого толку, — тихо произнес криминалист. — Мы с Амелией беремся за это дело. Беремся по-настоящему. Итак, ответьте мне прямо: это создаст какие-то трудности?
   — Я позабочусь о том, чтобы их не было, — решительно ответил Белл.
   — Хорошо. В таком случае, поторопитесь насчет оборудования. Нам нужно пошевеливаться.
   Шериф Белл, застыв на мгновение со шляпой в одной руке и списком в другой, кивнул и направился к двери. Райм был уверен, что кузен Роланд, коренной южанин, как-то упоминал фразу, в точности передававшую выражение на лице шерифа. Конкретно он вспомнить не смог, но там было что-то про медведя, которого ловят за хвост.
   — Да, еще одно! — окликнула Сакс Белла, когда тот уже вышел за дверь. Шериф остановился и обернулся. — Этот парень, как его зовут?
   — Гаррет Хэнлон. Но в Таннерс-Корнер все зовут его Насекомым.

* * *

   Пакенок — небольшой округ в северо-восточной части штата Северная Каролина. Таннерс-Корнер, расположенный приблизительно в центре округа, самый крупный город. Он окружен разрозненными, маленькими населенными пунктами, такими как Блэкуотер-Лендинг, сгрудившихся вдоль берега реки Пакенок, расположенной в нескольких милях к северу от центра города. Местные жители называют ее Пако.
   Большинство населенных пунктов находится к югу от реки. Местность здесь изобилует лесами, полями и прудами, но к северу от Пако почва становится предательской: Огромное Страшное Болото год от года расширяет свои владения, проглатывая автомобильные стоянки, дома, мельницы и заводские корпуса. На смену лугам и тихим заводям приходят кишащие змеями топи, а пройти сквозь вековые чащи лесов можно лишь в том случае, если посчастливится найти старую заросшую тропинку. По ту сторону реки не встретишь ни одной живой души, кроме самогонщиков, наркоманов да нескольких безумцев, предпочитающих жить среди трясины. Даже охотники сторонятся этих гиблых мест, особенно после случая, произошедшего два года назад, когда на Тэла Харпера набросилось стадо диких кабанов, и хотя он перестрелял половину из них, оставшиеся успели растерзать его прежде, чем подоспела помощь.
   Как и большинство жителей округа, Лидия Йохансон редко бывала на северном берегу Пако, а если и попадала туда, то никогда не отходила далеко от обжитых мест. И сейчас она в отчаянии думала, что, переправившись через реку, переступила при этом через какую-то границу, отделяющую то место, откуда ей, возможно, никогда не суждено будет выбраться, границу не только в географическом смысле, но и в духовном.
   Девушка была в ужасе. Жуткое создание тащило ее за собой. Лидия боялась его взглядов, его прикосновений, боялась, что умрет от солнечного или теплового удара, боялась, что ее ужалит змея, но больше всего ее пугало сознание того, что она никогда не увидит мир, который оставила на южном берегу реки. Свою размеренную уютную жизнь, хотя и чересчур монотонную, немногочисленных друзей и подруг в больнице, врачей, с которыми она безуспешно пыталась заигрывать, вечеринки в пиццерии, книги ужасов по ночам, мороженое, малышей ее сестры. Лидия вспоминала с тоской даже неприятные стороны своей жизни: отчаянную борьбу с лишним весом, безуспешные попытки бросить курить, одинокие ночи, долгие ожидания звонков от мужчины, с которым она иногда встречалась (она называла его своим «возлюбленным», хотя знала, что выдает желаемое за действительное)... даже все это теперь казалось ей бесконечно дорогим и близким.
   В теперешнем же ее положении не было ничего утешительного.
   Лидия вспоминала жуткое зрелище, которое мельком увидела возле охотничьей сторожки. Помощник шерифа Эд Шеффер, лежащий без сознания на земле, руки и лицо неестественно распухли от осиных укусов.
   — Должно быть, он сделал им больно, — пробормотал Гаррет. — Осы нападают только тогда, когда их гнездо в опасности. Он самво всем виноват.
   Парень осторожно зашел в сторожку, чтобы забрать свои вещи. Осы не обратили на него никакого внимания. Скрутив Лидии руки скотчем, он потащил ее в лес, и вот уже несколько миль они продирались сквозь мрачную чащу.
   Мальчишка шел как-то странно. Он дергал Лидию то в одну сторону, то в другую, тихо говорил сам с собой, расчесывал красные пятна на лице. Один раз, остановившись, он склонился над бочажком с водой. Дождавшись, пока какой-то жук или паук не пробежал по зеркальной глади, Гаррет окунул лицо в воду, смачивая обожженную кожу. Взглянув на свои ноги, он снял оставшуюся кроссовку и отшвырнул ее в сторону. Они продолжили путь сквозь усиливающийся зной.
   Лидия обратила внимание на торчащую у мальчишки из кармана карту.
   — Куда мы идем?
   — Заткнись, хорошо?
   Через десять минут он заставил молодую женщину разуться, и они перешли вброд неглубокий мутный ручей. Выбравшись на противоположный берег, Гаррет усадил Лидию перед собой и, не отрывая взгляда от ее ног и промежности, медленно вытер ей ступни гигиеническими салфетками, которые достал из кармана. При прикосновении его руки Лидия ощутила такое же отвращение, как и тогда, когда ей впервые пришлось сделать надрез на трупе в больничном морге. Мальчишка надел ей белые тапочки и туго зашнуровал их, задержав руку на икрах дольше необходимого. Затем, сверившись с картой, снова потащил Лидию в лес.
   Щелкая ногтями, расчесывая щеку...
   Постепенно бочаги стали попадаться все чаще и чаще, вода в них становилась все чернее и глубже. Лидия предположила, что они направляются к Огромному Страшному Болоту, хотя не могла представить себе, зачем. Когда ей стало казаться, что чавкающая трясина полностью преградила им путь, Гаррет свернул в густой сосновый лес, где, к облегчению Лидии, было гораздо прохладнее, чем на открытом болоте.
   Мальчишка отыскал еще одну тропу. Они двигались по ней до тех пор, пока не вышли к крутому холму. К вершине тянулась цепочка валунов.
   — Я не смогу лезть, — постаралась с вызовом произнести Лидия. — Со связанными руками я обязательно поскользнусь.
   — Чушь собачья, — раздраженно пробормотал Гаррет, словно она была дурочкой. — У тебя хорошая обувь. Ты не поскользнешься. Смотри, я босой, и лезу спокойно. Только взгляни на мои ноги! — он показал ей пятки, покрытые желтыми мозолями. — Давай, шевели задницей. Только когда заберешься наверх, дальше ни шагу. Слышишь? Эй, ты меня слышишь?
   Снова шипение. На щеку Лидии упала капля слюны, казалось, обжегшая ей кожу, словно серная кислота.
   Господи, как же она его ненавидит!
   Лидия начала взбираться наверх. На полпути она остановилась и оглянулась. Гаррет пристально следил за ней, нервно пощелкивая пальцами. Проводя языком по передним зубам, он жадно смотрел на ее ноги, затянутые в белые чулки. Затем его взгляд переместился выше, под юбку.
   Лидия поползла дальше. За спиной послышалось дыхание с присвистом. Парень двинулся следом за ней.
   На вершине холма была полянка, а от нее в густой сосняк уходила единственная тропинка. Лидия шагнула вперед, в тень.
   — Эй! — окликнул ее Гаррет. — Разве ты не слышала? Я сказал тебе не двигаться!
   — Я вовсе не собираюсь бежать от тебя! — ответила Лидия. — Здесь очень жарко. Я хочу уйти с солнца.
   Он указал на землю футах в двадцати впереди. Там тропинку закрывал толстый слой веток.
   — Ты могла туда упасть, — проскрежетал Гаррет. — И все испортила бы.
   Лидия присмотрелась внимательнее. Ветви закрывали большую яму.
   — Что там?
   — Ловушка.
   — А внутри?
   — Сюрприз для тех, кто вздумает идти за нами.
   Он произнес это с гордостью, самодовольно ухмыляясь, словно радовался своей сообразительности.
   — Но ведь сюда может упасть кто угодно!
   —Черта с два! — процедил парень. — Мы находимся к северу от Пако. Здесь могут появиться только те, кто идет за нами. А эти люди заслужили то, что с ними произойдет. Пошли!
   Гаррет снова перешел на свистящий шепот. Схватив Лидию за связанные запястья, он потащил ее в обход ямы.
   — Необязательно делать мне больно! — запротестовала молодая женщина.
   Оглянувшись, мальчишка ослабил хватку, хотя его более нежное прикосновение оказалось куда более страшным. Он принялся поглаживать запястье Лидии средним пальцем, и она почему-то подумала о жирном клеще, выбирающем, куда бы вонзить свое жало.

Глава 4

   «Крайслер» проехал мимо городского кладбища. Там как раз шли похороны. Райм, Сакс и Том проводили взглядом скорбную процессию.
   — Обратите внимание на гроб, — заметила Амелия.
   Гроб был маленьким, детским. Участников траурной церемонии было немного, и все взрослые. Человек двадцать. Райм удивился, почему народу так мало. Подняв взгляд, он устремил его вдаль, поверх взбиравшихся на холмы надгробий, на просторы затянутых дымкой лесов и топей, теряющихся вдали.
   — Неплохое местечко, — заметил он. — Ничего не имею против, если меня похоронят на таком кладбище.
   Сакс, обеспокоенно смотревшая на кладбище, устремила на Райма холодный взор; судя по всему, накануне операции ей было неприятно слышать разговоры о смерти.
   Но вот Том аккуратно вписал микроавтобус в поворот, и за ним последовал полицейский автомобиль Джима Белла. Выехав на прямое шоссе, машины прибавили скорость, и кладбище скрылось позади.
   Как и обещал шериф Белл, до Таннерс-Корнера от медицинского центра в Авери было ровно двадцать миль. Встречающий приезжих щит с надписью «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ» заверял, что в городе проживает 3018 человек. Возможно, это и соответствовало действительности, но в такой жаркий августовский полдень на главной улице можно было увидеть лишь очень немногих из названного числа. Пыльный городок, казалось, вымер. Сидевшая на скамейке пожилая пара разглядывала пустынную улицу. Райм заметил двух помятых тощих типов, по всей видимости, местных пьянчуг. Один сидел на обочине мостовой, обхватив покрытыми струпьями руками голову, и, судя по всему, боролся с симптомами похмелья. Другой, прислонившись спиной к дереву, проводил сверкающий микроавтобус запавшими желтушными глазами. Костлявая женщина лениво терла окна аптеки. Кроме этих пятерых, не было видно ни души.
   — Умиротворенное местечко, — заметил Том.
   — Можно сказать и так, — нахмурилась Сакс, похоже, разделявшая беспокойство Райма по поводу пустынных улиц.
   Главная улица представляла собой унылую прямую ленту асфальта, обставленную старыми зданиями, пытающимися спрятаться за рядом редких деревьев. Райм насчитал один супермаркет, аптеку, два бакалейных магазина, два бара, одну столовую, магазин женской одежды, страховую компанию и одно заведение, служившее одновременно видеопрокатом, кондитерской лавкой и маникюрным салоном. Между банком и магазином для рыболовов, бойко торговавшим наживкой, втиснулся крошечный автосервис. Всего два рекламных щита: один сообщающий о ресторане «Макдональдс» в семи милях по автостраде номер 17; на другом было выцветшее изображение броненосцев «Монитор» и «Мерримак» времен Гражданской войны. «Посетите музей броненосного флота».
   Для того чтобы поглядеть на сию достопримечательность, требовалось проехать двадцать две мили.
   Отмечая все эти подробности жизни провинциального городка, Райм с мучительной болью сознавал, что он, как криминалист, здесь совершенно чужой. Ему удавалось так хорошо анализировать улики, добытые с места преступления, совершенного в Нью-Йорке, потому что он прожил там много лет. Он знал город как свои пять пальцев, исходил его пешком вдоль и поперек, изучил его историю, разбирался во флоре и фауне. Но здесь, в Таннерс-Корнере и его окрестностях, ему ничего не известно ни о земле, ни о воздухе, ни о воде, он не знает привычек местных жителей, не имеет понятия, какие они предпочитают машины, в каких домах живут, где работают, какие ими движут побуждения.