Страница:
Больше всего Калхуну не нравились три вещи. Он совершенно не представлял, куда идет. Он не знал, что с остальными его товарищами. Он не понимал, что происходит. Последнее его просто бесило. Калхун был из тех людей, которые становились просто безумными, когда чего-то не понимали. Не хотелось чувствовать себя идиотом. Но это чувство все же неотрывно следовало за Барни. Шло время, уже многие коридоры и склады остались позади, а происходящее все так же было покрыто мраком. Потихоньку вскипая от злости, Калхун шел и шел, лишь изредка отбиваясь от атак "крабов" и "собачек" внезапно появляющихся из этих, как их… да, порталов. Коридоры и склады выглядели, словно ничего и не произошло. Никакого намека на аварию, о которой рассказал Бэйли, не было, если не считать редких стычек с невероятными тварями, вид которых никак не укладывался в голове у охранника. Казалось, "собачки" не были приспособлены к бегу по земле, и вообще к ходьбе. Когда они неслись на него, огибая коробки и ящики, их заносило на поворотах, они едва не падали – трех ног им, пожалуй, было маловато. "Крабы" тоже казались мягко говоря не совсем обычными существами. Когда природное любопытство Калхуна взяло верх над отвращением, он присел и рассмотрел только что застреленного "краба". Только овальное жестковатое тело и четыре мощных конечности. Ничего похожего на глаза, уши и нос не нашлось. В тельце существа вообще не было никаких отверстий, кроме ротового. Зато это было огромным, около двадцати пяти сантиметров в диаметре, занимало всю брюшную часть. За длинными и острыми зубами виднелся хаос их каких-то кишок, сухожилий и хрящей. Калхун сморщился и ногой отбросил мертвого "краба" в угол.
– Ну ты и урод! – не удержавшись, воскликнул Барни вслух.
Он пошел дальше, но мысли его все еще цеплялись за непонятные и неясные вещи. Казалось, например, очень странным то, что эти самые "крабы" нападали, стараясь уцепиться именно за голову, а не за тело или ногу, например…
Внезапно раздавшийся крик, полный ужаса и отчаяния, заставил Калхуна схватиться за пистолет. Он инстинктивно пригнулся и прислушался. Еще не успело стихнуть эхо, гуляющее по длинным канализационным коридорам, как раздался второй крик. Теперь Калхун понял – это где-то впереди. Барни сорвался с места и побежал, словно пытаясь обогнать эхо. Пробежав около ста метров, и так ничего не обнаружив, Калхун остановился и, стараясь не дышать громко, снова прислушался. Ничего. Последний крик оборвался быстро, словно кричащему заткнули рот. Калхун, который уже теперь не знал, чего ожидать, отчаянно огляделся и снова пошел вперед. Кто знает, может, ему это только послышалось. После крушения лифта голова все еще болела, и вполне возможно, что это – всего лишь шутки его поврежденного при крушении мозга.
Но не успел он пройти и десяти шагов, как за углом темного коридора послышался тихий булькающий звук. Калхун, сжав пистолет медленно подкрался к повороту и выглянул за угол. Там, в полумраке, что-то шевелилось. Что-то белое. Калхун пригляделся и вдруг побежал туда. Это был человек.
Барни, еще не дойдя до него двух метров, понял, что опоздал. Пожилой мужчина в халате научного сотрудника лежал на боку, сжимая в руках помповое ружье. Горло его было грубо разворочено, и из кровавой дыры с торчащими артериями, булькая, толчками на пол выплескивались кровавые сгустки. Тело еще подрагивало, но остекленевшие, полные ужаса глаза уже слепо смотрели в стену. Калхун, оцепенев, зажмурился. Этого не может быть. Калхун не знал его, но все же что-то перевернулось в нем. Это была уже третья смерть. Надежды на то, что все в порядке, разрушились в один миг. Три смерти – это значило, что все далеко не в порядке. Калхун, стараясь не смотреть мертвому в лицо, взял из его рук ружье.
"Его кто-то убил. Он успел лишь крикнуть. Кто-то подкрался к нему и разорвал горло. Даже не перерезал, а разорвал. Но чем? Не руками же?.."
Пот катился по его лицу. Руки, сжимающие дробовик, лихорадочно тряслись. Тишина. Лишь где-то далеко журчит вода. Калхун утер пот и взял себя в руки. Он не знал, что тут произошло, но тот кто убил ученого, был рядом. Калхун понял, что он тоже станет жертвой, если не обретет вновь способность к решительным действиям. И он шагнул вперед.
И тут же встал, как вкопанный. За пеленой пара, шедшего от труб отопления, смутно виднелась сгорбленная фигура. Она возникла из темноты так тихо и неожиданно, что Барни на секунду нешуточно испугался, но затем подступила легкая растерянность. Мысль о хладнокровном убийце, чуть не оторвавшем голову невинному старику, снова вонзилась в голову охранника. Он сжал дробовик и выкрикнул в темноту:
– Выходи, я вижу тебя! На счет три я стреляю…
Последние слова получились почти растерянными. Калхун даже еще не начал отсчет, как из завесы пара раздался тихий звук, показавшийся тихим смехом. О пол шаркнули жилистые ноги, и на свет тусклой лампочки медленно вышел… вышло…
Резкий страх хлестнул Калхуна. На лбу мгновенно выступила холодная испарина. Ствол дробовика беспомощно опустился.
note 14Существо, отдаленно напоминающее человека, да и то лишь по положению конечностей, сделало еще один шаг вперед. Тонкие мускулистые ноги шкрябнули о пол массивными когтями, похожими на копыта. Тонкие, но, видимо, очень мощные руки феерично взмахнули трехпалыми кистями, точно разминая их. На запястьях слабо сверкнули зеленые браслеты. Третья, маленькая рука, растущая из груди, мягко взбивает воздух. Голова, увенчивающая короткую горбатую шею, мелко затряслась, и огромный красный глаз глянул в лицо застывшего человека.
И даже не огромный зеленый ошейник, а гигантский красный глаз притягивал взгляд Калхуна словно магнитом. Этот взор, полный демонической притягательности, словно заглянул в самые потаенные уголки души, словно нащупал самые сокровенные страхи, и этот взор не оставлял выбора, манил, звал… Не владея собой, Барни сделал неуверенный шаг к этой загадочной красной глубине. Существо снова издало странный звук и как-то напряглось, даже закрыв на мгновение глаз. Этой секунды было достаточно, чтобы отделаться от наваждения, и Барни, ощутив предательский холодок по спине, начал медленно отступать.
Он видел, как по зеленым браслетам скользнули молнии, которые тут же ударили в стены и пол вокруг сжавшегося существа. События следующей секунды произошли одновременно. Существо сделало резкий выпад вперед, выбрасывая перед собой руки, с кистей которых сорвались несколько зеленых молний. Одновременно с этим Калхун инстинктивно отшатнулся влево и выстрелил. Вспышка! Молния, почти пошедшая мимо, изгибается в его сторону, и одна из ее веточек вонзается в плечо охранника. И голова существа разрывается на куски под дождем дроби. И оба стрелка падают на пол.
Калхун пробыл в шоке около минуты. Все тело ныло от волны электричества, прошедшего через мышцы. Голова гудела. Плечо жгло, словно огнем. Калхун метнул взгляд на поверженного врага, и лишь затем – на раненое плечо. На месте удара молнии прожженная насквозь форма дымилась, показывая обугленную рану. "Ну, хотя бы, рана уже стерильна" – горько усмехнулся про себя Калхун и тяжело поднялся.
Еще никогда Барни не был так напуган, как сейчас. Игрушки во "внезапный инцидент" кончились. Только сейчас охранник понял, что все серьезнее, чем можно себе представить. И это уже не просто авария и пострадавшие от ее последствий. В глазах Барни, идущего на звук шумящей воды, все еще стояла горбатая фигура. Калхун не знал, кто это был и откуда он пришел. Но он уже понял – они словно на охоте. Люди – достойная дичь. Пришедшие из ниоткуда существа превратили "Черную Мессу" в смесь заповедника с полигоном.
– На, держи.
– Не знаю. Думаешь, мне это нравится? Но я знаю одно – приказы не обсуждаются. Особенно – приказы сверху. Все, заканчиваем. Давай еще этого последнего, и сваливаем отсюда.
– Ну ты и урод! – не удержавшись, воскликнул Барни вслух.
Он пошел дальше, но мысли его все еще цеплялись за непонятные и неясные вещи. Казалось, например, очень странным то, что эти самые "крабы" нападали, стараясь уцепиться именно за голову, а не за тело или ногу, например…
Внезапно раздавшийся крик, полный ужаса и отчаяния, заставил Калхуна схватиться за пистолет. Он инстинктивно пригнулся и прислушался. Еще не успело стихнуть эхо, гуляющее по длинным канализационным коридорам, как раздался второй крик. Теперь Калхун понял – это где-то впереди. Барни сорвался с места и побежал, словно пытаясь обогнать эхо. Пробежав около ста метров, и так ничего не обнаружив, Калхун остановился и, стараясь не дышать громко, снова прислушался. Ничего. Последний крик оборвался быстро, словно кричащему заткнули рот. Калхун, который уже теперь не знал, чего ожидать, отчаянно огляделся и снова пошел вперед. Кто знает, может, ему это только послышалось. После крушения лифта голова все еще болела, и вполне возможно, что это – всего лишь шутки его поврежденного при крушении мозга.
Но не успел он пройти и десяти шагов, как за углом темного коридора послышался тихий булькающий звук. Калхун, сжав пистолет медленно подкрался к повороту и выглянул за угол. Там, в полумраке, что-то шевелилось. Что-то белое. Калхун пригляделся и вдруг побежал туда. Это был человек.
Барни, еще не дойдя до него двух метров, понял, что опоздал. Пожилой мужчина в халате научного сотрудника лежал на боку, сжимая в руках помповое ружье. Горло его было грубо разворочено, и из кровавой дыры с торчащими артериями, булькая, толчками на пол выплескивались кровавые сгустки. Тело еще подрагивало, но остекленевшие, полные ужаса глаза уже слепо смотрели в стену. Калхун, оцепенев, зажмурился. Этого не может быть. Калхун не знал его, но все же что-то перевернулось в нем. Это была уже третья смерть. Надежды на то, что все в порядке, разрушились в один миг. Три смерти – это значило, что все далеко не в порядке. Калхун, стараясь не смотреть мертвому в лицо, взял из его рук ружье.
"Его кто-то убил. Он успел лишь крикнуть. Кто-то подкрался к нему и разорвал горло. Даже не перерезал, а разорвал. Но чем? Не руками же?.."
– Выходи, сволочь! – крикнул охранник в темноту, – Я знаю, ты здесь! Я достану тебя!
Калхун вдруг выхватил пистолет и судорожно обвел им все темные углы.
Пот катился по его лицу. Руки, сжимающие дробовик, лихорадочно тряслись. Тишина. Лишь где-то далеко журчит вода. Калхун утер пот и взял себя в руки. Он не знал, что тут произошло, но тот кто убил ученого, был рядом. Калхун понял, что он тоже станет жертвой, если не обретет вновь способность к решительным действиям. И он шагнул вперед.
И тут же встал, как вкопанный. За пеленой пара, шедшего от труб отопления, смутно виднелась сгорбленная фигура. Она возникла из темноты так тихо и неожиданно, что Барни на секунду нешуточно испугался, но затем подступила легкая растерянность. Мысль о хладнокровном убийце, чуть не оторвавшем голову невинному старику, снова вонзилась в голову охранника. Он сжал дробовик и выкрикнул в темноту:
– Выходи, я вижу тебя! На счет три я стреляю…
Последние слова получились почти растерянными. Калхун даже еще не начал отсчет, как из завесы пара раздался тихий звук, показавшийся тихим смехом. О пол шаркнули жилистые ноги, и на свет тусклой лампочки медленно вышел… вышло…
Резкий страх хлестнул Калхуна. На лбу мгновенно выступила холодная испарина. Ствол дробовика беспомощно опустился.
note 14Существо, отдаленно напоминающее человека, да и то лишь по положению конечностей, сделало еще один шаг вперед. Тонкие мускулистые ноги шкрябнули о пол массивными когтями, похожими на копыта. Тонкие, но, видимо, очень мощные руки феерично взмахнули трехпалыми кистями, точно разминая их. На запястьях слабо сверкнули зеленые браслеты. Третья, маленькая рука, растущая из груди, мягко взбивает воздух. Голова, увенчивающая короткую горбатую шею, мелко затряслась, и огромный красный глаз глянул в лицо застывшего человека.
И даже не огромный зеленый ошейник, а гигантский красный глаз притягивал взгляд Калхуна словно магнитом. Этот взор, полный демонической притягательности, словно заглянул в самые потаенные уголки души, словно нащупал самые сокровенные страхи, и этот взор не оставлял выбора, манил, звал… Не владея собой, Барни сделал неуверенный шаг к этой загадочной красной глубине. Существо снова издало странный звук и как-то напряглось, даже закрыв на мгновение глаз. Этой секунды было достаточно, чтобы отделаться от наваждения, и Барни, ощутив предательский холодок по спине, начал медленно отступать.
Он видел, как по зеленым браслетам скользнули молнии, которые тут же ударили в стены и пол вокруг сжавшегося существа. События следующей секунды произошли одновременно. Существо сделало резкий выпад вперед, выбрасывая перед собой руки, с кистей которых сорвались несколько зеленых молний. Одновременно с этим Калхун инстинктивно отшатнулся влево и выстрелил. Вспышка! Молния, почти пошедшая мимо, изгибается в его сторону, и одна из ее веточек вонзается в плечо охранника. И голова существа разрывается на куски под дождем дроби. И оба стрелка падают на пол.
Калхун пробыл в шоке около минуты. Все тело ныло от волны электричества, прошедшего через мышцы. Голова гудела. Плечо жгло, словно огнем. Калхун метнул взгляд на поверженного врага, и лишь затем – на раненое плечо. На месте удара молнии прожженная насквозь форма дымилась, показывая обугленную рану. "Ну, хотя бы, рана уже стерильна" – горько усмехнулся про себя Калхун и тяжело поднялся.
Еще никогда Барни не был так напуган, как сейчас. Игрушки во "внезапный инцидент" кончились. Только сейчас охранник понял, что все серьезнее, чем можно себе представить. И это уже не просто авария и пострадавшие от ее последствий. В глазах Барни, идущего на звук шумящей воды, все еще стояла горбатая фигура. Калхун не знал, кто это был и откуда он пришел. Но он уже понял – они словно на охоте. Люди – достойная дичь. Пришедшие из ниоткуда существа превратили "Черную Мессу" в смесь заповедника с полигоном.
– Дай и мне закурить, Стив, – голос, резонируемый в трубе, звучал, как раскаты грома.
Калхун уже не тешил себя надеждой, что все скоро закончится. Эти твари были везде, их присутствие буквально пропитало пространство. Барни отчаянно тряхнул головой и недобро засмеялся. Нет, не такой он человека, чтобы стать дичью в силках неведомых охотников. Страх – плохой советчик. Барни улыбнулся. Он все-таки охранник, человек ответственный за безопасность в комплексе. Его, как и его товарищей, держали в "Черной Мессе" как раз ради такого случая. Когда безопасности комплекса будет что-то угрожать. "Что ж, – снова усмехнулся Барни, – Пришло время отрабатывать зарплату". В него вселилось доселе незнакомое чувство веселой ярости. Он выйдет отсюда. Он разберется в том, что же произошло на самом деле. Он защитит персонал базы. И если эти твари решили закусить им, то они подавятся! Он еще никому не был по зубам.
note 15И Калхун, сжимая ружье, ускорил шаг. Через минут пять блужданий по канализации он вышел к большому каналу, по которому медленно катились мутные зеленые воды. "Похоже, я добрался, – Барни прошел по мостику над мутной водой, – Вот только теперь – куда?" Мостик расходился влево и вправо. Калхун выбрал левое направление, машинально вспомнив все эти истории, когда персонаж оказывается на перепутье. За поворотом он уперся в стену. Ржавая лестница на ней уходила куда-то под потолок. Барни с тоской посмотрел на раненую руку. Может, лучше пойти в другую сторону? Рука уж очень болит. Но странный шум сверху развеял его сомнения. Барни, пересиливая боль, полез. Наверху кто-то был. Однако на середине лестницы Барни приостановился и замер – не послышалось ли ему? Сверху вдруг донесся сдавленный стон, и Барни полез в два раза быстрее. Встав наконец на твердый пол, он побежал по коридору вперед, на звук. За поворотом обнаружилась широкая шахта с подвесным мостом через нее. Вбежав на мост, Барни прислушался. Звуки раздавались совсем рядом. Словно в двух шагах. Барни повертел головой. И замер. Справа, на параллельном мостике стояли три человека. Барни пригляделся – его от них отделяло лишь шагов десять, но из-за канализационного сумрака было очень плохо видно. Сначала ему показалось, что двое ведут под руки третьего, который был без чувств. Но, приглядевшись, он содрогнулся.
note 16Двое держали за руки третьего. Двое держат его за руки и тянут каждый к себе, словно дети, спорящие из-за плюшевого мишки. Третий, похоже, какой-то охранник, безжизненно повис в их лапах. Именно в лапах… Да, это были люди, но… Это были не люди. Из-под окровавленных разорванных штанин виднелись жилистые ноги, покрытые язвами. Из-под халатов, какие здесь носят лишь научные сотрудники, торчали не по-человечески мускулистые руки, покрытые гигантскими гнойниками. В некоторых местах кожа лопнула, обнажив кровавую кашу. Кисти непропорционально удлинились, пальцы выросли раз в пять длиннее, и их увенчивали длинные прямые когти. Под окровавленными халатами этих людей рубашка разошлась, показывая развороченный торс, который словно разорвало изнутри – во все стороны торчали разломанные ребра, на пол брызгала красно-желтая жижа, вываливались кусочки внутренностей. А голова…
Калхуну стало совсем не по себе. Он понял, почему те "крабы" все время пытались атаковать его именно в голову. Этого он не смог бы предположить никогда….
Внезапно охранник в лапах живых мертвецов очнулся и застонал. Зомби начали рвать его каждый к себе все яростнее, и из-под "краба" одного из них начали доноситься душераздирающие стоны и истерический плач… Барни хотел крикнуть, но крик застрял в его горле. Он хотел убежать, но ноги не слушались его. Он хотел отвернуться, но тело отказывалось повиноваться. Он хотел выстрелить, но оружие намертво застыло в его руках.
Охранник застонал и, приложив немалые усилия, рванулся. Один из мертвецов, тянущий его к себе, выпустил из когтей его руку и по инерции упал на спину. Другом все же удалось устоять на ногах. Охранник безумным взглядом посмотрел на стоящего рядом зомби. И его ноги подкосились. Зомби потянулся к нему, но не успел. Охранник, закатив глаза, перевалился через перила мостика и полетел в черную бездну.
note 17И только тогда Барни закричал. И в этом крике вылилась вся боль, весь страх, вся жалость. Зомби как-то медленно повернулся на крик, но тут мощный удар когтистой лапы второго мертвеца обрушился на его "голову". Барни, проверяя патронник, побежал вперед и не видел, как длинные когти сорвали "краба" с головы мертвого ученого, обнажая изуродованное окровавленное лицо. Мертвый захрипел, колени подогнулись, и он, словно кукла, рухнул на пол. В эту же секунду раздалось три быстрых выстрела – и оставшийся зомби, разбрызгивая слизь, полетел через перила вниз. Калхун, содрогнувшись, подошел к недвижному мертвецу с развороченной головой. И отвернулся.
"Нет… это все – лишь дурной сон… проснись! Проснись…"
Калхун вздохнул и быстро зашагал вперед. Ему казалось, что он заново родился…
…Через несколько минут небольшой лифт остановился, и Калхун шагнул на маленькую платформу. И справа и слева она обрывалась – стен не было. Осторожно заглянув через край, Барни увидел уходящий вниз туннель. Еще одна шахта. У другого края журчала вода – похоже, продолжение канала. В его конце массивно гудели железные лопасти, взбивающие воду. Видимо, фильтрующая система. Барни задумался. Ведь именно об этом месте ему говорил доктор Бэйли. Идти через канал… Через. Плыть, что ли? Похоже на то. Барни уже почти приготовился промочить ноги, но вдруг сплюнул в мутный поток и отступил от края.
"Я еще не сошел с ума! Эти лопасти меня на части разорвут! Вот черт…"
Сзади раздался нарастающий механический гул – Калхун вздрогнул и вскинул ружье. Нет, это всего лишь лифт едет по шахте. Лифт? Сам он запуститься не мог. Калхун ухмыльнулся и приготовился ждать гостей. Он-то знал, что это может быть кто угодно. Даже не-люди.
И лишь только показалась часть элеватора, и Калхун увидел жилистые ноги, он приготовился и выждал, пока лифт опустится так, чтобы показалось тело – по ногам стрелять бессмысленно. Секунда – и четыре выстрела пронзают туннели канализации. Лифт остановился. Среди ящиков и контейнеров лежат двое убитых трехруких существа. Барни улыбнулся. Он всегда был неплохим стрелком, но никогда его огневые подвиги не радовали его так, как сейчас. Нет-нет, есть еще порох… Забывшись, Барни засвистел какую-то песенку и медленно зал в лифт. Все-таки Калхун был оптимистом – даже сейчас. Поразительная ясность стояла в его голове. Удивительно, но он уже перестал гадать, что это за твари и откуда они взялись. Он не даст себя в обиду. И людей здесь – тоже.
Кнопки поднятия лифта нигде не нашлось. Внезапный оптимизм Барни начал таять, когда вдруг его взгляд уперся в контейнер с кричащей пометкой "Крайне Взрывоопасно!". Он усмехнулся. Вот и решение. "Если эти самые трехрукие зверюшки доставили этот ящик сюда именно для меня – примите мои благодарности!" – подмигнул он мертвым монстрам и начал толкать контейнер к каналу. Он помнил эти ящики. Он когда-то лично следил за безопасностью их погрузки в грузовые поезда – те отправляли эти контейнеры в сектор J – к шахтам испытания ракетных двигателей. Внутри такого контейнера был еще один – медный, с покатыми стенками, что образовывало в совокупности нечто вроде гигантского термоса, и к тому же предохраняло от статического самовозгорания. Это был самый совершенный на сегодняшний день способ транспортировки топлива для баллистических ракет.
Прикинув все в уме еще раз, Барни столкнул ящик в воду и тут же взял его на прицел. Контейнер, покачиваясь, быстро поплыл к фильтрующим лопастям. Прошло несколько секунд и, когда ящик вплотную приблизился к ним, Барни нажал на спуск. Взрыв! Пол слегка тряхнуло, Калхун инстинктивно пригнулся и прикрыл лицо. Когда эхо стихло, Барни посмотрел сквозь пелену дыма туда, где были лопасти. Были. Искореженный, словно облысевший вал, застыл, и мелкие обломки контейнера уносились по течению за поворот, туда, откуда дул свежий прохладный ветерок.
Барни подошел к краю зловонного потока. Шумно чихнул и выругался – дым ел глаза. Начал шарить по карманам – вдруг что-нибудь ценное? Нет. Как и всегда, на работу он взял с собой лишь документы, немного наличных, ключи, которые он забрал из видеокабинета, да расческу. Мобильник здесь всегда был бесполезной игрушкой – глубина около двух тысяч футов под землей. А может, и больше. Насколько он понимал, за оружие можно не беспокоиться: его "Берета" стреляет даже под водой. Документы тоже в порядке – ничего с магнитной пластиковой картой под водой не сделается. Расческа – смешно даже. Деньги… кто знает, нужны ли они теперь вообще? Немного подумав, Барни все же спрятал свои семьсот двадцать долларов под подкладку шлема. Раздеваться почему-то даже и не пришло в голову. Зачем?
Там, за изгибом канала могло быть все, что угодно. От спасательной бригады до новой системы фильтров, рубящей все твердое на куски. Калхун изобразил для самого себя беспечность, махнул рукой. У него было давнее правило – если что-то долго делал, а потом начинаешь в этом сомневаться, то плюнь на все и делай дальше. Не очень-то мудро, но спасает от лишней головной боли.
И он прыгнул.
Вода оказалась неожиданно теплой, разве что пахла отвратительно. Барни, перебирая ногами, чтобы держаться на плаву, поморщился – неприятное ощущение, когда вода постепенно мочит тебя до нитки. Плыть было легко, течение само несло вперед…
…Плавание длилось уже минут двадцать. Барни раньше даже и не подозревал, что под "Черной Мессой" есть такая система "рек". Вода все несла и несла вперед, из одной камеры в другую. Никаких фильтров не было, что уже радовало. Конец заплыву был положен еще через минуту. "Река" вдруг уперлась в глухую стену. Здесь было очень светло, воздух заметно посвежел. Барни понял, что поток теперь уходит вертикально вниз – туда можно было соваться, только если имеешь акваланг или что-то в этом духе. Калхун огляделся. Невысокие бортики – уже хорошо. Можно вылезти, обсохнуть. А это что? Лестница, укрепленная на стене, вела куда-то вверх. Только теперь Барни заметил, что здесь не потолка – круглые стены тянулись и тянулись вверх, напоминая туннель. В конце этого туннеля сквозь редкую решетку был виден кусок ясного голубого неба. Это было подарком свыше.
Барни удовлетворительно крякнул и начал выбираться на бортик – нужно было хотя бы выжать одежду от этих помоев. Вдруг сверху послышался шум. Стало темнее. Калхун задрал голову: на решетке стояли две фигуры в сером камуфляже.
"Спасатели!"
note 18Военные завозились, протискивая что-то между прутьев. Барни отпрянул к стенке – в воду грузно упало тело мертвого охранника. Брызги еще не успели осесть на стены, как туда же плюхнулся труп в окровавленном белом халате.
"Что за чёрт?.."
– На, держи.
– Черт, Стив, почему именно мы должны делать эту грязную работу? Только потому что не уцелела команда Шеппарда?
Последовало недолгое молчание. Затем военный заговорил снова:
– Не знаю. Думаешь, мне это нравится? Но я знаю одно – приказы не обсуждаются. Особенно – приказы сверху. Все, заканчиваем. Давай еще этого последнего, и сваливаем отсюда.
Вниз полетел еще один труп. Стало светлее – военные ушли.
Шоком Состояние Барни было трудно назвать. Скорее это была обида. "Почему? Почему военные не спасают нас, а просто убивают? Халатность? Вряд ли. У них же какой-то там приказ. Но за что? Что сделал тот старик? Ведь так не бывает. Мы здесь все в беде – почему же они так? А ведь Бэйли был прав. Черт, как же он был прав… Но с другой стороны, все понятно. Док говорил, что после аварии твари начали появляться по всему комплексу. Значит, не после аварии, а из-за аварии. Ведь "Черную Мессу" финансирует правительство, Пентагон. Если все произошедшее привело к тому, что нас здесь жрут эти существа, то, если делу дать официальный ход, пожизненное светит не только кое-кому из персонала, на и верхам. Приказ сверху… Теперь понятно. Кто-то наверху не хочет, чтобы его халатность всплыла. Кто-то хочет спасти свою задницу, спасти, убив всех свидетелей произошедшего, стерев с лица земли всё о катастрофе. Скорее всего, они оставят несколько свидетелей, по одному-двум представителям здешних должностей. Подкупить, запугать человек двадцать – пустяковое дело. Подкупить, чтобы молчали. Запугать, чтобы взяли всю вину на себя. Чтобы дело официально закрыли, а руководство вышло чистеньким…"
Но нет, он не собирается стать жертвой ради спасения чьей-то чиновничьей задницы. Исправить ошибки – это всегда похвально. Замести следы – это тоже можно понять. Но не убийства. Не смерть седых стариков. Не гибель невинных, сотен – ради спасения десятка преступников. Барни ухмыльнулся. Кто-то там наверху не учел, что некоторым не понравится умирать. Некоторым хочется жить. Всем хочется жить. Если сюда прислали убийц в камуфляже – он не будет сдаваться. Он прорвется. И всякий, кто захочет отправить его к праотцам, пусть сам отправится туда же. Ничего личного. Просто в порядке самообороны. В порядке кары для убийц стариков. Опасность в "Черную Мессу" пришла от своих же. Как сотруднику службы безопасности, Калхуну это не нравилось. Он медленно закипал. Он выйдет из базы живым. Не такой он человек, чтобы пойти на корм правительству.
О том, чтобы выжать одежду, Барни уже не думал. Он лез так быстро, как только мог, наверх. Ведь где-то там сейчас убивали его друзей. Он не думал о себе, куда он идет, и что будет дальше. Барни, как истинный фаталист, полагался здесь целиком на судьбу. А ведь он так и не доучился в колледже Мартинсон. Ведь он и не собирался два года назад наниматься сюда, и именно дерзкий случай, судьба направили его. И он знал, что, если надеешься на судьбу, нужно просто приспосабливаться и не упускать свой шанс. Но мысли его то и дело возвращались к близким ему людям. Никого во внешнем мире у него не было. Старики-родители давно умерли, а единственная его сестра укатила в Париж со своим звездно-блестящим молодым мужем. Все его друзья работали здесь же, в "Черной Мессе". Вечно переисполненный заботой о дочке Брайан. Стэнли, ученый среднего возраста, который был очень рад иметь у себя другом такого оптимистичного человека, как Калхун. Да и Барни очень нравился Стэн, как начитанный и веселый приятель. Толстяк Отис, который дружил не только с Барни, но и вообще со всеми, кто подворачивался ему по руку. Барни невольно улыбнулся, когда вспомнил жизнерадостного толстяка (хотя Отис всегда на замечания о его полноте радостно замечал, что он "не толстый, а просто ширококостный"). Бьющие из него фонтаном шутки и нечеловеческий оптимизм импонировали всем охранникам на "Мессе", ученые же избегали его, отзываясь о нем, как о пустобрехе и болване. Невольная улыбка Калхуна при воспоминании тут же сменилась тихой грустью. Барни всем сердцем надеялся, что Отис все-таки уцелеет во всем этом хаосе. Как и Брайан, Стэн. Как и Гордон Фриман.
"Ну вот Гордон, насколько я его знаю, уж точно не даст себя сожрать этим тварям! – тоскливо подумал Калхун, и сам не смог бы точно сказать, кого он имел ввиду под словом " твари", – Да… дай-то бог…".
Перевозка Пленных
note 19Решетка поддалась сразу. Барни, зная, что военные близко, старался двигаться как можно тише. Откинув решетку в сторону, Барни выглянул из люка. Чистое голубое небо. Солнечный свет льется на раскаленные красные скалы и небольшое асфальтовое шоссе, которое начиналось где-то за скалой и кончалось, упираясь в кладку из мешков с песком. За сделанной наскоро кладкой высился кузов легкого армейского грузовика. И ни души.
Калхун нахмурился. Может, его заметили, и теперь – засада? Может быть. Вылезти открыто могло означать смерть. Нужно было сделать хоть что-нибудь. Барни заметил, что все еще держит в руках пустой дробовик. Решение пришло мигом. Через секунду дробовик полетел на дорогу. Трюк вобщем-то дешевый, но сейчас военные явно уверены в собственной всесильности, и любой посторонний шум мог заставить их раскрыться. Но результат превзошел все ожидания. Послышалось жужжание, вроде того, которое издает электродрель. И длинная очередь ударила в летящий дробовик. Барни, нешуточно испугавшись, пригнулся. Прямо в воздухе пули превратили дробовик в исковерканную железяку и отбросили его куда-то на скалы. Огонь прекратился, но механическое жужжание не смолкало. Изредка слышалось короткое пиканье.
"Ничего себе! – подумал Калхун, засунувшись снова под землю, – Что же это за снайперы там сидят – ружьё-то даже упасть на землю не успело…". Но кое-какие подозрения все же начали закрадываться. Эти шум и пиканье – не случайны. Барни уже догадывался, но нужно было проверить. Очень осторожно.
Барни, ступая очень мягко, вылез из люка, стараясь как можно ближе прижиматься к земле. И он по-пластунски пополз к мешкам с песком. Стреляли оттуда. Путь в пять метров казался вечностью. Но пока все было в порядке. Лишь мерное жужжание и короткие сигналы. Догадка Барни начала терять правдоподобность, и пиканье не учащалось. Хотя, наверное, он двигался слишком для этой штуковины близко к земле. Калхун, поглядев в голубую высь, вздохнул и выглянул за груду из мешков с песком. Он успел лишь понять, что оказался прав. Сигнал запищал часто-часто. Мгновенная раскрутка стволов – и последнее, что увидел Калхун перед тем как снова нырнуть вниз, был сноп пламени. Сердце охранника сжалось и заколотилось даже быстрее этих выстрелов. Что-то сильно ударило его по голове – в глазах потемнело. Барни зажмурился и мысленно распрощался с жизнью. Когда он наконец снова открыл глаза, был лишь звон в ушах да мерное жужжание барабана. Ощупав голову, Барни не нашел на ней никаких следов крови, но и шлема тоже. Зато на его макушке покоились три кусочка стодолларовой купюры. Барни оглянулся – шлем валялся сзади него, пробитый парой путь. Калхун сглотнул, представив, что было бы с его головой, не будь на ней каски. И задумался.