Страница:
– Ты думал о том, что будешь делать с деньгами? – спросил Олег, не оборачиваясь.
– Ещё нет, – сказал я. – Найду, конечно, применение. Кредит за квартиру отдам, чтобы не висел над душой. Машину приличную прикуплю.
– А остальное?
Я усмехнулся:
– Ты прямо как в том анекдоте. «Что вы сделаете, если выиграете миллион? – Долги отдам. – А остальное? – А остальное потом».
Олег повернулся ко мне:
– Нет, я серьёзно. Сколько ты там вчера навскрывал? В долларах, тысяч тридцать-сорок? Допустим, что твои способности ещё при тебе, мы прошерстим все ближайшие лотерейные пункты – это будет приличная сумма. Что ты с ними будешь делать?
– У тебя есть предложения? – Я улыбнулся. – Олег, я же тебя хорошо знаю. Выкладывай, что там у тебя на уме.
– Ну смотри, – он не выказал ни тени смущения. – Опять-таки, рассуждаю логически. У тебя есть доступ к быстрым, лёгким и, что немаловажно, вполне легальным деньгам. Сколько времени будет продолжаться такое везение, мы с тобой не знаем. Даже если это надолго, то как ты думаешь, как скоро заинтересуются твоими постоянными выигрышами компетентные органы? Или устроители этих самых лотерей? «Крышующие» их люди, наконец?
Я хмыкнул. Такие вопросы мне в голову пока не приходили.
– Надо строить свой бизнес, Платон. На «дядю» мы с тобой уже поработали. Пришла пора самореализовываться, воплощать свои идеи, а не чужие. – Раскрасневшиеся от недосыпа глаза его блестели. – Ты же помнишь, сколько раз обсуждали с тобой, что если бы не наши господа акционеры… Сколько идей твоих не пустили, помнишь?
– Помню, конечно.
– Ну вот. А сейчас – есть деньги. Есть с чего начать. Нам бы раскрутиться, а дальше и без сверхъестественных способностей начнём и зарабатывать, и реализовываться. Идейная часть и принятие удачных, – он подчеркнул интонацией это слово, – решений – на тебе, организационные вопросы – на мне. Дай глотнуть!
Олег взял у меня банку с газировкой, основательно приложился. Пустая ёмкость отправилась в ведро вслед за предыдущей.
– Ну как тебе? – спросил он.
– Дай подумать, – серьёзно ответил я.
Самолёт на Петербург задерживали уже на час. За стойкой аэропортового бара скучала напудренная женщина с профессионально-брезгливым выражением лица. Солодовников потягивал пиво, я лениво ковырялся в мороженом. В Самаре, оказывается, делают достойное мороженое, но третья порция даже для меня, любителя, была уже чересчур.
– Две недели нас всё равно заставят отработать, – задумчиво протянул Олег. – Ты знаешь Тимофеева, он просто так не отпустит.
– Не хотелось бы с ним ругаться, – я вздохнул. – А придётся, наверное.
– Ничего, прорвёмся! – Солодовников отсалютовал мне банкой пива. – Скоро сами себе хозяевами будем. Главное – у нас есть начальные деньги.
Я задумчиво выковыривал из мороженого кусочки орехов.
– Шустрый ты, Олег. Чересчур шустрый.
Он улыбнулся:
– Помнишь, мы с тобой как-то рассуждали, что нужно для открытия собственного бизнеса?
– Помню, – ответил я. – Люди, деньги и идея.
– Вот именно. Люди у нас с тобой есть. Ты да я. Отличная команда, по-моему, – он подмигнул. – Ты как считаешь?
– Неплохая. Только вдвоём мы всё равно со всем сразу не управимся. Нужно будет ещё людей искать.
– Найдём! – Он излучал уверенность. – Деньги у нас тоже есть.
– Не говори «гоп», – осадил его я. – Денег пока недостаточно.
Свой выигрыш по билетам, вскрытым в супермаркете, я не без труда, но всё-таки получил в Самаре. Однако оказалось, что с этих денег нужно платить изрядные налоги, о чём я раньше не подозревал. В результате на руках у меня была гораздо меньшая сумма, чем мы с Олегом изначально предполагали.
Тогда же, под подозрительными взглядами женщины, выдававшей мне деньги, я решил, что получать множество средних выигрышей более странно, чем один, но крупный. Солодовников, с которым я поделился своими мыслями, меня поддержал и немедленно отыскал подходящую лотерею с джекпотом в десяток миллионов рублей. По её условиям, необходимо было угадать все шесть номеров, которые выпадут во время розыгрыша. Я, не мудрствуя, зачеркнул в купленном билете цифры от одного до шести и кинул половинку в специальный ящик. Розыгрыш должен состояться через неделю после нашего возвращения в Петербург. По результатам и узнаем, будет ли у нас достаточно денег для того, чтобы начинать собственный бизнес.
– Платон, – проникновенно сказал Олег, – не дрейфь, я в тебя верю!
– Но самое главное, – я оставил его реплику без ответа, – самое главное – у нас пока нет достойной идеи. Какой бизнес будем мы с тобой строить? Чем заниматься? В какой вообще сфере?
Объявили регистрацию на наш рейс. Олег подхватил сумки, и мы зашагали вниз, к стойкам. Недоеденное мороженое осталось на столе.
– Это же просто, – говорил Солодовников, делая очередные полшага к девушкам, выдающим посадочные талоны. – Это просто, Платон! Давай опять рассуждать логически. В чём наши с тобой ключевые компетенции?
– В чём? – эхом повторил я.
– Мы с тобой отлично умеем делать рекламу. Так давай и организуем рекламное агентство!
При входе в сектор посадки всех заставляли раздеваться, разуваться и проходить через металлодетекторы.
– Наружка! – вещал Солодовников, снимая туфли и надевая бахилы весёленького голубого цвета. – Наружная реклама сейчас на подъёме. У меня есть знакомая контора, которая клепает конструкции для рекламных щитов в цехах Кировского завода. Ну, знаешь, где тракторы раньше делали?
Огромные туши воздушных лайнеров неуклюже перекатывались по полю аэродрома. Я стоял и смотрел на них сквозь большие грязные стёкла зала ожидания. Рядом продолжал расписывать свою идею Олег:
– Так вот, можно поговорить с одним менеджером оттуда, он нам за определённые проценты отдаст кого-нибудь из своих клиентов. И будут эти ребята работать не напрямую с конторой, а через нас, а мы с этого навар будем иметь. Верняк. Как тебе идейка?
– Нет, – сказал я, продолжая разглядывать самолёты.
– Почему? – Олег был слегка обескуражен.
– Неинтересно.
Мы стояли у трапа, ожидая своей очереди показать посадочные талоны бортпроводнице. По лицу Солодовникова стекали капли дождя. В них отражались красные маячки самолёта.
– Ну хорошо, – говорил Олег, – идейка верная, но, допустим, не очень интересная. Тогда есть ещё такой вариант. Организуем консалтинговое агентство. Ну, знаешь, разные услуги предприятиям – исследование провести маркетинговое, медиа посчитать, разработать план вывода нового продукта.
Мы сидели в салоне. Стюардесса рассказывала о том, как следует себя вести в аварийной ситуации. Я слегка отстранённо думал, насколько всё это может помочь при катастрофе в воздухе. Другая часть сознания слушала Солодовникова.
– Наполнение мы с тобой организуем. Многое сами умеем, под крупные проекты найдём экспертов, исполнителей. Как раскрутить – я тоже придумал. Договоримся с Ксюхой из «Делового Петербурга», ей постоянно какая-нибудь аналитика требуется. Вот и пропиарим своё агентство под этим соусом.
Самолёт напрягся, задрожал, разбегаясь по неровному бетону. Я прилип к иллюминатору – люблю тот миг, когда ты из твари, прикованной к земле, становишься свободной птицей.
Кубик самарского аэропорта остался внизу и позади. Мой коллега, наказанный организмом нелюбовью к полётам, вытер испарину со лба.
– Ну, как тебе такая идейка, Платон?
Я повернул лицо к нему.
– Не обижайся, Олег. Но всё это не то. – Я сглотнул, прогоняя вату из ушей. – Ты же говорил про самореализацию. Хорошо так говорил, меня проняло.
Солодовников внимательно на меня смотрел, будто просверливая две маленькие дырочки.
– То, что ты предлагаешь, – продолжал я, – это, по сути, повторение того, что у нас уже есть. Только будем мы вести рекламу и маркетинг не крупной компании, как сейчас, а маленькой, своей. Труба пониже, дым, соответственно…
– Ну хорошо, – Олег перестал надувать губки, как маленький мальчик, снова взял себя в руки и явил выражение лица «ученик внимательно слушает глубокоуважаемого сэнсея». – Тогда давай свои предложения. В конце концов, это ты у нас генератор идей.
Я отвернулся к окну. С идеями пока туговато. Собственная голова напоминала мне старенький компьютер, в который загрузили вдруг дюжину современных программ. Он пытается выполнять их все одновременно, что получается очень медленно, натужно, с размышлениями над каждым простым действием вроде открытия окошка или перемещения курсора по экрану.
Самолёт набирал высоту, и капельки влаги с той стороны иллюминатора застыли ледяными узорами. Я отвлечённо их разглядывал и думал о том, что это забавно – видеть следы мороза в августе. О том, что тополиный пух тоже похож на снежную метель посреди лета. О снеге, который приходит всегда неожиданно и разом меняет питерскую промозглость на предновогоднюю сказку…
– Ну так что, – спросил Солодовников, – у тебя есть идеи?
– Снег, – сказал я, повернув голову.
– Что снег? – Он недоумённо нахмурил лоб, отчего брови образовали линию крыши пагоды.
– Мы будем продавать снег.
Я смотрел на выражение его лица и медленно расплывался в улыбке. Казалось, что я нажал внутри себя кнопочку «Reset», и мой компьютер прервал выполнение всех программ. На душе установилась ясная погода, созвучная с иссиня-голубым небом по ту сторону толстого стекла иллюминатора.
Олег смотрел на меня, словно ожидая развития мысли. Я молчал и улыбался.
– Ты знаешь, – сказал он, – я понимаю, что ты пока всё это не принимаешь всерьёз, потому и ёрничаешь. Но давай без шуток.
– Ты знаешь, а я и не шучу, – в тон ему ответил я. – Олег, я, наверное, устал от нашей работы. Хочется чего-то нового.
– Продавать снег? Ты это что, всерьёз? – Олег, казалось, был ошарашен. – В нашей стране снега и так навалом! Бесплатно, понимаешь? Ну, кому? Зачем? Нужен? Снег?
– Не знаю, – ответил я. – Выясним. Придумаем. Разве тебе не интересно?
Солодовников недоумевающе пожал плечами.
– Олег, – я наклонился к нему ближе, – мы же решили начинать свой бизнес, только если подтвердится моё необычайное везение. Так вот, если это на самом деле так, то у меня всё получится, даже если я буду продавать снег. Давай в самом деле попробуем, а?
Я люблю фаст-фуд. Знаю, многие презрительно морщат носики при упоминании заведений быстрого питания, но я – люблю. Мне нравится чётко знать, из чего состоит то, что я ем. Мне нравится, что всегда можно прикинуть, какие порции нужно взять, чтобы наесться. Нравится, что не нужно мучительно ждать, урча голодным желудком, когда же тебе принесут еду. А ещё, видимо, нравится, что в таких заведениях – открытых, демократичных, без утомляющего пафоса – чувствуешь себя моложе.
Солодовников, впрочем, моей любви не разделял. Двери «Макдональдса» на Петроградской, в котором мы договорились встретиться, он открыл с какой-то осторожной брезгливостью. Увернулся от стайки подростков, отшатнулся от девочки-уборщицы, протиравшей стёкла, и встал столбом посреди зала, высматривая меня.
Я помахал рукой, и Олег с видимым облегчением направился к моему столику. Плюхнулся на небольшой диванчик, поставил рядом сумку с ноутбуком.
– Чего-нибудь хочешь поесть? – Я кивнул на плакат с изображениями блюд. – Здесь неплохие завтраки готовят.
Олег неодобрительно глянул на стойку, за которой юные работники соревновались друг с другом в том, кто громче выкрикнет фразу: «Свободная касса!»
– Ты знаешь, как-то я не любитель еды в подобных заведениях. Да и позавтракал дома перед выездом.
– Ну хорошо, – другого ответа я и не ожидал. – Тогда давай посмотрим, что ты накопал.
Он заметно оживился, потёр руки, показывая, что накопал немало, вытащил ноутбук и расположил его на столике.
– Если кратко, – Олег посмотрел на меня с прищуром, – то бизнес есть. Как бы это странно ни звучало, продажа снега может приносить доход. И неплохой.
Он вывел на экран таблички с описаниями.
– Вот, смотри. Это оборудование для производства снега – снегогенераторы, снежные пушки и снежные ружья. Производительность – от трёх до девяноста кубометров снега в час. Область применения, как оказалось, широчайшая. В первую очередь, конечно, это оснежение склонов на горнолыжных курортах. Ну, ты в курсе – погода у нас нынче неустойчивая, а кататься люди хотят с октября по апрель. А владельцы баз, естественно, не дураки терять клиентов, вот и приобретают эти штуковины.
Я внимательно слушал Олега, а сам в душе улыбался. Мне всегда нравилась эта его черта – способность увлекаться новым делом. Иногда он напоминал мне охотничью собаку, которой показываешь дичь – и она азартно ввязывается в игру с преследованием.
– Ты меня слушаешь? – Олег прервался было, но я сделал соответствующую мину, мол, конечно, слушаю. – Так вот, помимо горнолыжных баз, искусственный снег применяют и в строительстве для охлаждения бетона, и в медицине, и на химических заводах, и в фармацевтике, и в пищёвке – короче, спрос на наш с тобой снег даже в России весьма приличный.
– Где оборудование будем брать? Поставщиков нашёл?
– Спрашиваешь! – Солодовников изобразил оскорблённую добродетель и открыл файл с табличкой. – Вот список. Я детально их пока не прорабатывал, но разберёмся. У некоторых есть представительства в России, но они-то нам как раз интересны менее всего.
Я удовлетворённо кивнул.
– Теперь самое главное, – Олег вывел на экран новый файл. – Я сделал первые прикидки по бизнес-плану, первоначальные затраты, период окупаемости, возврат на инвестиции. Вот эта цифра, – он ткнул мышкой в одну из ячеек таблицы, – это то, сколько нам надо вложить денег.
Я присвистнул. Сумма была внушительная. Если я не возьму джекпот в лотерее, то нам её никак не потянуть.
Солодовников словно бы прочёл мои мысли:
– Ну как, Платон, какие у тебя ощущения? Сможешь?
Я пожал плечами:
– Завтра всё увидим. Во сколько там трансляция розыгрыша?
– В девять утра, – Олег улыбнулся. – Я ещё сделаю из тебя «жаворонка».
Я шутливо воскликнул:
– В выходные дни, в священные, можно сказать, дни ты не даёшь мне поспать хотя бы до десяти!
– Ничего, вояка, привыкай. Собственный бизнес – дело такое, спать некогда.
Трель мобильного телефона, который по совместительству служил будильником, подняла меня без пяти девять. Я несколько раз душераздирающе зевнул, подумал о том, что умываться и бриться мне лень, и, не вставая с кровати, потянулся к пульту телевизора.
На нужном канале уже показывали заставку лотереи, билет которой хранился у меня в бумажнике. На экране появился вёрткий немолодой мужчина с длинными усами, неприятно похожий на таракана. Он носился по сверкающей огнями студии и что-то беспрерывно тараторил в микрофон, сначала объясняя правила игры, а потом представляя зевающих украдкой людей, составляющих тиражную комиссию. Я от души посочувствовал этим беднягам, которым пришлось спозаранку тащиться на телевидение для того, чтобы несколько минут посидеть перед камерами бессловесными истуканами.
Ведущий рассказал несвежий анекдот и сам начал громко над ним смеяться. Несмотря на его ужимки и попытки сделать из происходящего в студии шоу, зрелище нагоняло на меня тоску и сочувствие явно невысокому рейтингу передачи. Наконец, ведущий перешёл к основной части программы и принялся вытаскивать из большого блестящего барабана шары с числами.
Первый шар, который очутился у него в руках, был помечен большой цифрой «5», похожей по начертанию на пятёрку на советской пятикопеечной монете. Я удовлетворённо кивнул – цифра входила в мой ряд от одного до шести, отмеченный в лотерейном билете.
Мужичок-таракан, улыбаясь, полез за вторым шаром и, к моему удивлению, достал номер «37». Я обескураженно смотрел на экран и пытался вспомнить, какой выигрыш полагается за пять правильно угаданных номеров из шести. Однако через минуту я отбросил эти бесплодные попытки, так как на экране появился шар с числом «19», и начал выстраиваться ряд выигрышных номеров, никак не совпадающий с загаданным мною.
Пронзительно заверещал телефон. Я вздрогнул и поднял трубку.
– Платон, – голос Олега звучал гулко и испуганно, – Платон, неужели везение закончилось?
На экране усатый ведущий, натужно улыбаясь, раскланивался с тиражной комиссией и что-то вещал зрителям.
– Мы же с тобой уже заявления написали на увольнение, – Олег ронял мне в ухо слова, как плохо закрученный кран в ванной роняет капли. – Я, как идиот, роюсь в этом снежном оборудовании… Сегодня полночи просидел, доделывая финансовый план…
Я, не отрываясь, смотрел в телевизор. Завертелась заставка передачи. Вновь появился ведущий.
– Вы смотрели повтор предыдущего, двадцать седьмого тиража нашей лотереи, который состоялся в прошлое воскресенье, – задорно сообщил он, шевеля усами. – А сейчас в прямом эфире состоится двадцать восьмой…
– Стоп! – закричал я в трубку, прерывая глухие причитания Солодовникова. – Ты ещё не выключил телевизор? Смотри!
Вновь утомительное представление комиссии, перемежаемое пресными шутками, раскрутка барабана.
– Цифра пять! – сообщил ведущий, улыбаясь во весь рот. – Как вы помните, именно с этой цифры начинался и прошлый наш тираж. Для кого же на этот раз пятёрка станет счастливой? Мы узнаем об этом после рекламы!
Я запустил в телевизор подушкой. Она упала на середину комнаты, не долетев до экрана, на котором идиллические малыши, одинаково улыбаясь, мочились в подгузники, а накрашенные домохозяйки кидали во все блюда бульонные кубики.
Наконец усатый господин вновь расцвёл в эфире. Вторым номером он вытащил «3», за ней последовали «6», «1» и «2». Перед последним шаром ведущий долго представлял спонсора передачи, но я уже был уверен в победе.
Появление на экране цифры «4» совпало с очередным звонком Солодовникова.
– Платон! – кричал он мне в трубку. – Платон! Ты это сделал! Платон! Ты уникум! Ты гений! Теперь у нас всё получится! Теперь-то мы развернёмся!
Я стоял, полуголый, посреди комнаты, сжимая в одной руке поднятую с пола подушку, а в другой телефонную трубку. И улыбался.
4
– Ещё нет, – сказал я. – Найду, конечно, применение. Кредит за квартиру отдам, чтобы не висел над душой. Машину приличную прикуплю.
– А остальное?
Я усмехнулся:
– Ты прямо как в том анекдоте. «Что вы сделаете, если выиграете миллион? – Долги отдам. – А остальное? – А остальное потом».
Олег повернулся ко мне:
– Нет, я серьёзно. Сколько ты там вчера навскрывал? В долларах, тысяч тридцать-сорок? Допустим, что твои способности ещё при тебе, мы прошерстим все ближайшие лотерейные пункты – это будет приличная сумма. Что ты с ними будешь делать?
– У тебя есть предложения? – Я улыбнулся. – Олег, я же тебя хорошо знаю. Выкладывай, что там у тебя на уме.
– Ну смотри, – он не выказал ни тени смущения. – Опять-таки, рассуждаю логически. У тебя есть доступ к быстрым, лёгким и, что немаловажно, вполне легальным деньгам. Сколько времени будет продолжаться такое везение, мы с тобой не знаем. Даже если это надолго, то как ты думаешь, как скоро заинтересуются твоими постоянными выигрышами компетентные органы? Или устроители этих самых лотерей? «Крышующие» их люди, наконец?
Я хмыкнул. Такие вопросы мне в голову пока не приходили.
– Надо строить свой бизнес, Платон. На «дядю» мы с тобой уже поработали. Пришла пора самореализовываться, воплощать свои идеи, а не чужие. – Раскрасневшиеся от недосыпа глаза его блестели. – Ты же помнишь, сколько раз обсуждали с тобой, что если бы не наши господа акционеры… Сколько идей твоих не пустили, помнишь?
– Помню, конечно.
– Ну вот. А сейчас – есть деньги. Есть с чего начать. Нам бы раскрутиться, а дальше и без сверхъестественных способностей начнём и зарабатывать, и реализовываться. Идейная часть и принятие удачных, – он подчеркнул интонацией это слово, – решений – на тебе, организационные вопросы – на мне. Дай глотнуть!
Олег взял у меня банку с газировкой, основательно приложился. Пустая ёмкость отправилась в ведро вслед за предыдущей.
– Ну как тебе? – спросил он.
– Дай подумать, – серьёзно ответил я.
Самолёт на Петербург задерживали уже на час. За стойкой аэропортового бара скучала напудренная женщина с профессионально-брезгливым выражением лица. Солодовников потягивал пиво, я лениво ковырялся в мороженом. В Самаре, оказывается, делают достойное мороженое, но третья порция даже для меня, любителя, была уже чересчур.
– Две недели нас всё равно заставят отработать, – задумчиво протянул Олег. – Ты знаешь Тимофеева, он просто так не отпустит.
– Не хотелось бы с ним ругаться, – я вздохнул. – А придётся, наверное.
– Ничего, прорвёмся! – Солодовников отсалютовал мне банкой пива. – Скоро сами себе хозяевами будем. Главное – у нас есть начальные деньги.
Я задумчиво выковыривал из мороженого кусочки орехов.
– Шустрый ты, Олег. Чересчур шустрый.
Он улыбнулся:
– Помнишь, мы с тобой как-то рассуждали, что нужно для открытия собственного бизнеса?
– Помню, – ответил я. – Люди, деньги и идея.
– Вот именно. Люди у нас с тобой есть. Ты да я. Отличная команда, по-моему, – он подмигнул. – Ты как считаешь?
– Неплохая. Только вдвоём мы всё равно со всем сразу не управимся. Нужно будет ещё людей искать.
– Найдём! – Он излучал уверенность. – Деньги у нас тоже есть.
– Не говори «гоп», – осадил его я. – Денег пока недостаточно.
Свой выигрыш по билетам, вскрытым в супермаркете, я не без труда, но всё-таки получил в Самаре. Однако оказалось, что с этих денег нужно платить изрядные налоги, о чём я раньше не подозревал. В результате на руках у меня была гораздо меньшая сумма, чем мы с Олегом изначально предполагали.
Тогда же, под подозрительными взглядами женщины, выдававшей мне деньги, я решил, что получать множество средних выигрышей более странно, чем один, но крупный. Солодовников, с которым я поделился своими мыслями, меня поддержал и немедленно отыскал подходящую лотерею с джекпотом в десяток миллионов рублей. По её условиям, необходимо было угадать все шесть номеров, которые выпадут во время розыгрыша. Я, не мудрствуя, зачеркнул в купленном билете цифры от одного до шести и кинул половинку в специальный ящик. Розыгрыш должен состояться через неделю после нашего возвращения в Петербург. По результатам и узнаем, будет ли у нас достаточно денег для того, чтобы начинать собственный бизнес.
– Платон, – проникновенно сказал Олег, – не дрейфь, я в тебя верю!
– Но самое главное, – я оставил его реплику без ответа, – самое главное – у нас пока нет достойной идеи. Какой бизнес будем мы с тобой строить? Чем заниматься? В какой вообще сфере?
Объявили регистрацию на наш рейс. Олег подхватил сумки, и мы зашагали вниз, к стойкам. Недоеденное мороженое осталось на столе.
– Это же просто, – говорил Солодовников, делая очередные полшага к девушкам, выдающим посадочные талоны. – Это просто, Платон! Давай опять рассуждать логически. В чём наши с тобой ключевые компетенции?
– В чём? – эхом повторил я.
– Мы с тобой отлично умеем делать рекламу. Так давай и организуем рекламное агентство!
При входе в сектор посадки всех заставляли раздеваться, разуваться и проходить через металлодетекторы.
– Наружка! – вещал Солодовников, снимая туфли и надевая бахилы весёленького голубого цвета. – Наружная реклама сейчас на подъёме. У меня есть знакомая контора, которая клепает конструкции для рекламных щитов в цехах Кировского завода. Ну, знаешь, где тракторы раньше делали?
Огромные туши воздушных лайнеров неуклюже перекатывались по полю аэродрома. Я стоял и смотрел на них сквозь большие грязные стёкла зала ожидания. Рядом продолжал расписывать свою идею Олег:
– Так вот, можно поговорить с одним менеджером оттуда, он нам за определённые проценты отдаст кого-нибудь из своих клиентов. И будут эти ребята работать не напрямую с конторой, а через нас, а мы с этого навар будем иметь. Верняк. Как тебе идейка?
– Нет, – сказал я, продолжая разглядывать самолёты.
– Почему? – Олег был слегка обескуражен.
– Неинтересно.
Мы стояли у трапа, ожидая своей очереди показать посадочные талоны бортпроводнице. По лицу Солодовникова стекали капли дождя. В них отражались красные маячки самолёта.
– Ну хорошо, – говорил Олег, – идейка верная, но, допустим, не очень интересная. Тогда есть ещё такой вариант. Организуем консалтинговое агентство. Ну, знаешь, разные услуги предприятиям – исследование провести маркетинговое, медиа посчитать, разработать план вывода нового продукта.
Мы сидели в салоне. Стюардесса рассказывала о том, как следует себя вести в аварийной ситуации. Я слегка отстранённо думал, насколько всё это может помочь при катастрофе в воздухе. Другая часть сознания слушала Солодовникова.
– Наполнение мы с тобой организуем. Многое сами умеем, под крупные проекты найдём экспертов, исполнителей. Как раскрутить – я тоже придумал. Договоримся с Ксюхой из «Делового Петербурга», ей постоянно какая-нибудь аналитика требуется. Вот и пропиарим своё агентство под этим соусом.
Самолёт напрягся, задрожал, разбегаясь по неровному бетону. Я прилип к иллюминатору – люблю тот миг, когда ты из твари, прикованной к земле, становишься свободной птицей.
Кубик самарского аэропорта остался внизу и позади. Мой коллега, наказанный организмом нелюбовью к полётам, вытер испарину со лба.
– Ну, как тебе такая идейка, Платон?
Я повернул лицо к нему.
– Не обижайся, Олег. Но всё это не то. – Я сглотнул, прогоняя вату из ушей. – Ты же говорил про самореализацию. Хорошо так говорил, меня проняло.
Солодовников внимательно на меня смотрел, будто просверливая две маленькие дырочки.
– То, что ты предлагаешь, – продолжал я, – это, по сути, повторение того, что у нас уже есть. Только будем мы вести рекламу и маркетинг не крупной компании, как сейчас, а маленькой, своей. Труба пониже, дым, соответственно…
– Ну хорошо, – Олег перестал надувать губки, как маленький мальчик, снова взял себя в руки и явил выражение лица «ученик внимательно слушает глубокоуважаемого сэнсея». – Тогда давай свои предложения. В конце концов, это ты у нас генератор идей.
Я отвернулся к окну. С идеями пока туговато. Собственная голова напоминала мне старенький компьютер, в который загрузили вдруг дюжину современных программ. Он пытается выполнять их все одновременно, что получается очень медленно, натужно, с размышлениями над каждым простым действием вроде открытия окошка или перемещения курсора по экрану.
Самолёт набирал высоту, и капельки влаги с той стороны иллюминатора застыли ледяными узорами. Я отвлечённо их разглядывал и думал о том, что это забавно – видеть следы мороза в августе. О том, что тополиный пух тоже похож на снежную метель посреди лета. О снеге, который приходит всегда неожиданно и разом меняет питерскую промозглость на предновогоднюю сказку…
– Ну так что, – спросил Солодовников, – у тебя есть идеи?
– Снег, – сказал я, повернув голову.
– Что снег? – Он недоумённо нахмурил лоб, отчего брови образовали линию крыши пагоды.
– Мы будем продавать снег.
Я смотрел на выражение его лица и медленно расплывался в улыбке. Казалось, что я нажал внутри себя кнопочку «Reset», и мой компьютер прервал выполнение всех программ. На душе установилась ясная погода, созвучная с иссиня-голубым небом по ту сторону толстого стекла иллюминатора.
Олег смотрел на меня, словно ожидая развития мысли. Я молчал и улыбался.
– Ты знаешь, – сказал он, – я понимаю, что ты пока всё это не принимаешь всерьёз, потому и ёрничаешь. Но давай без шуток.
– Ты знаешь, а я и не шучу, – в тон ему ответил я. – Олег, я, наверное, устал от нашей работы. Хочется чего-то нового.
– Продавать снег? Ты это что, всерьёз? – Олег, казалось, был ошарашен. – В нашей стране снега и так навалом! Бесплатно, понимаешь? Ну, кому? Зачем? Нужен? Снег?
– Не знаю, – ответил я. – Выясним. Придумаем. Разве тебе не интересно?
Солодовников недоумевающе пожал плечами.
– Олег, – я наклонился к нему ближе, – мы же решили начинать свой бизнес, только если подтвердится моё необычайное везение. Так вот, если это на самом деле так, то у меня всё получится, даже если я буду продавать снег. Давай в самом деле попробуем, а?
Я люблю фаст-фуд. Знаю, многие презрительно морщат носики при упоминании заведений быстрого питания, но я – люблю. Мне нравится чётко знать, из чего состоит то, что я ем. Мне нравится, что всегда можно прикинуть, какие порции нужно взять, чтобы наесться. Нравится, что не нужно мучительно ждать, урча голодным желудком, когда же тебе принесут еду. А ещё, видимо, нравится, что в таких заведениях – открытых, демократичных, без утомляющего пафоса – чувствуешь себя моложе.
Солодовников, впрочем, моей любви не разделял. Двери «Макдональдса» на Петроградской, в котором мы договорились встретиться, он открыл с какой-то осторожной брезгливостью. Увернулся от стайки подростков, отшатнулся от девочки-уборщицы, протиравшей стёкла, и встал столбом посреди зала, высматривая меня.
Я помахал рукой, и Олег с видимым облегчением направился к моему столику. Плюхнулся на небольшой диванчик, поставил рядом сумку с ноутбуком.
– Чего-нибудь хочешь поесть? – Я кивнул на плакат с изображениями блюд. – Здесь неплохие завтраки готовят.
Олег неодобрительно глянул на стойку, за которой юные работники соревновались друг с другом в том, кто громче выкрикнет фразу: «Свободная касса!»
– Ты знаешь, как-то я не любитель еды в подобных заведениях. Да и позавтракал дома перед выездом.
– Ну хорошо, – другого ответа я и не ожидал. – Тогда давай посмотрим, что ты накопал.
Он заметно оживился, потёр руки, показывая, что накопал немало, вытащил ноутбук и расположил его на столике.
– Если кратко, – Олег посмотрел на меня с прищуром, – то бизнес есть. Как бы это странно ни звучало, продажа снега может приносить доход. И неплохой.
Он вывел на экран таблички с описаниями.
– Вот, смотри. Это оборудование для производства снега – снегогенераторы, снежные пушки и снежные ружья. Производительность – от трёх до девяноста кубометров снега в час. Область применения, как оказалось, широчайшая. В первую очередь, конечно, это оснежение склонов на горнолыжных курортах. Ну, ты в курсе – погода у нас нынче неустойчивая, а кататься люди хотят с октября по апрель. А владельцы баз, естественно, не дураки терять клиентов, вот и приобретают эти штуковины.
Я внимательно слушал Олега, а сам в душе улыбался. Мне всегда нравилась эта его черта – способность увлекаться новым делом. Иногда он напоминал мне охотничью собаку, которой показываешь дичь – и она азартно ввязывается в игру с преследованием.
– Ты меня слушаешь? – Олег прервался было, но я сделал соответствующую мину, мол, конечно, слушаю. – Так вот, помимо горнолыжных баз, искусственный снег применяют и в строительстве для охлаждения бетона, и в медицине, и на химических заводах, и в фармацевтике, и в пищёвке – короче, спрос на наш с тобой снег даже в России весьма приличный.
– Где оборудование будем брать? Поставщиков нашёл?
– Спрашиваешь! – Солодовников изобразил оскорблённую добродетель и открыл файл с табличкой. – Вот список. Я детально их пока не прорабатывал, но разберёмся. У некоторых есть представительства в России, но они-то нам как раз интересны менее всего.
Я удовлетворённо кивнул.
– Теперь самое главное, – Олег вывел на экран новый файл. – Я сделал первые прикидки по бизнес-плану, первоначальные затраты, период окупаемости, возврат на инвестиции. Вот эта цифра, – он ткнул мышкой в одну из ячеек таблицы, – это то, сколько нам надо вложить денег.
Я присвистнул. Сумма была внушительная. Если я не возьму джекпот в лотерее, то нам её никак не потянуть.
Солодовников словно бы прочёл мои мысли:
– Ну как, Платон, какие у тебя ощущения? Сможешь?
Я пожал плечами:
– Завтра всё увидим. Во сколько там трансляция розыгрыша?
– В девять утра, – Олег улыбнулся. – Я ещё сделаю из тебя «жаворонка».
Я шутливо воскликнул:
– В выходные дни, в священные, можно сказать, дни ты не даёшь мне поспать хотя бы до десяти!
– Ничего, вояка, привыкай. Собственный бизнес – дело такое, спать некогда.
Трель мобильного телефона, который по совместительству служил будильником, подняла меня без пяти девять. Я несколько раз душераздирающе зевнул, подумал о том, что умываться и бриться мне лень, и, не вставая с кровати, потянулся к пульту телевизора.
На нужном канале уже показывали заставку лотереи, билет которой хранился у меня в бумажнике. На экране появился вёрткий немолодой мужчина с длинными усами, неприятно похожий на таракана. Он носился по сверкающей огнями студии и что-то беспрерывно тараторил в микрофон, сначала объясняя правила игры, а потом представляя зевающих украдкой людей, составляющих тиражную комиссию. Я от души посочувствовал этим беднягам, которым пришлось спозаранку тащиться на телевидение для того, чтобы несколько минут посидеть перед камерами бессловесными истуканами.
Ведущий рассказал несвежий анекдот и сам начал громко над ним смеяться. Несмотря на его ужимки и попытки сделать из происходящего в студии шоу, зрелище нагоняло на меня тоску и сочувствие явно невысокому рейтингу передачи. Наконец, ведущий перешёл к основной части программы и принялся вытаскивать из большого блестящего барабана шары с числами.
Первый шар, который очутился у него в руках, был помечен большой цифрой «5», похожей по начертанию на пятёрку на советской пятикопеечной монете. Я удовлетворённо кивнул – цифра входила в мой ряд от одного до шести, отмеченный в лотерейном билете.
Мужичок-таракан, улыбаясь, полез за вторым шаром и, к моему удивлению, достал номер «37». Я обескураженно смотрел на экран и пытался вспомнить, какой выигрыш полагается за пять правильно угаданных номеров из шести. Однако через минуту я отбросил эти бесплодные попытки, так как на экране появился шар с числом «19», и начал выстраиваться ряд выигрышных номеров, никак не совпадающий с загаданным мною.
Пронзительно заверещал телефон. Я вздрогнул и поднял трубку.
– Платон, – голос Олега звучал гулко и испуганно, – Платон, неужели везение закончилось?
На экране усатый ведущий, натужно улыбаясь, раскланивался с тиражной комиссией и что-то вещал зрителям.
– Мы же с тобой уже заявления написали на увольнение, – Олег ронял мне в ухо слова, как плохо закрученный кран в ванной роняет капли. – Я, как идиот, роюсь в этом снежном оборудовании… Сегодня полночи просидел, доделывая финансовый план…
Я, не отрываясь, смотрел в телевизор. Завертелась заставка передачи. Вновь появился ведущий.
– Вы смотрели повтор предыдущего, двадцать седьмого тиража нашей лотереи, который состоялся в прошлое воскресенье, – задорно сообщил он, шевеля усами. – А сейчас в прямом эфире состоится двадцать восьмой…
– Стоп! – закричал я в трубку, прерывая глухие причитания Солодовникова. – Ты ещё не выключил телевизор? Смотри!
Вновь утомительное представление комиссии, перемежаемое пресными шутками, раскрутка барабана.
– Цифра пять! – сообщил ведущий, улыбаясь во весь рот. – Как вы помните, именно с этой цифры начинался и прошлый наш тираж. Для кого же на этот раз пятёрка станет счастливой? Мы узнаем об этом после рекламы!
Я запустил в телевизор подушкой. Она упала на середину комнаты, не долетев до экрана, на котором идиллические малыши, одинаково улыбаясь, мочились в подгузники, а накрашенные домохозяйки кидали во все блюда бульонные кубики.
Наконец усатый господин вновь расцвёл в эфире. Вторым номером он вытащил «3», за ней последовали «6», «1» и «2». Перед последним шаром ведущий долго представлял спонсора передачи, но я уже был уверен в победе.
Появление на экране цифры «4» совпало с очередным звонком Солодовникова.
– Платон! – кричал он мне в трубку. – Платон! Ты это сделал! Платон! Ты уникум! Ты гений! Теперь у нас всё получится! Теперь-то мы развернёмся!
Я стоял, полуголый, посреди комнаты, сжимая в одной руке поднятую с пола подушку, а в другой телефонную трубку. И улыбался.
4
«А сейчас – информация о пробках на середину этого часа в Петербурге…»
Солодовников протянул руку к магнитоле и увеличил громкость.
«…На севере города – пробка на Энгельса от Светлановской площади в сторону центра, пробка на Политехнической от Курчатова к площади Мужества, стоит Коломяжский проспект от Пионерской и набережная Чёрной речки на всём протяжении…»
– Куда ты, блин, лезешь! – Олег возмущённо просигналил красной «девятке», пытавшейся перестроиться в наш ряд.
«…В центре – плотное движение на Каменноостровском проспекте в обе стороны, забит Тучков мост на Васильевский остров, пробка на Троицком мосту, не проехать по Биржевому мосту, Стрелке и Дворцовому мосту в сторону центра, пробка на Невском проспекте от Фонтанки до Маяковской, на Садовой от Сенной в сторону Невского, стоит Гороховая к Адмиралтейству, площадь Восстания забита во все стороны…»
Как раз на площади Восстания мы и стояли, затёртые в месиве машин, пытающихся протиснуться в разных направлениях. Солодовников нервничал и поминутно глядел на часы – мы ехали смотреть помещение под офис нашей будущей фирмы и опаздывали.
– Платон, не успеваем… – безнадёжно сказал он и вновь начал судорожно сигналить очередному водителю, загородившему дорогу.
– Спокойнее, спокойнее, – на Олега было жалко смотреть, его нелюбовь к опозданиям была притчей во языцех. – Ты помни, что нервные клетки не восстанавливаются. Сейчас проедем площадь – и дальше помчимся с ветерком.
– Ох, не верю, – Олег скосил глаза на меня. – Лиговский в это время всегда забит. Думал же я, что надо было в объезд…
Бампер машины, стоявшей перед нами, вдруг начал отдаляться – сначала медленно, а потом всё быстрее. Солодовников хмыкнул и нажал на педаль акселератора. Мы проскочили площадь и оказались на неожиданно свободном Лиговском проспекте.
«…Это вся информация о ситуации на дорогах в нашем городе на текущий момент. Если обозначенные нами пробки вдруг перед вами рассосались – то сегодня ваш день».
Мой заметно повеселевший товарищ подмигнул мне, кивая на магнитолу. Я усмехнулся и пожал плечами.
– Ну чё, мужики, брать-то будете?
Мы осматривали помещение. Олег – с выражением глубокой задумчивости на лице, я – не в силах скрыть брезгливость.
Возможно, что обширная полуподвальная комната, претендующая на гордое звание нашего будущего офиса, ранее служила местом проведения симпозиумов районных бомжей. Их одеяния гармонично смотрелись бы в данном интерьере.
Может быть, в ней располагался штаб отряда по борьбе с грызунами и насекомыми. По крайней мере, этим можно было бы оправдать нескольких тощих тараканов, живописно шевеливших усами на стенах, и трупик крысы, расположившийся в балетной позе прямо у входа.
Не исключено также, что помещение было посвящено безусловно нужному делу санитарного благополучия дома и периодически служило местом хранения мусорных баков и заодно бесплатным общественным туалетом. На это намекал покрывавший пол неровный слой отходов различной консистенции, в природу которых мне вникать не хотелось.
В любом случае, даже при условии глубокого ремонта, представить здесь офис своей будущей компании я не сумел.
– Ну чё молчите, мужики? Нормальное помещение за смешные бабки. – Хозяин полуподвала, топтавшийся на улице у входа, вновь просунул пышное лоснящееся лицо в дверной проём.
– Да что-то дороговато за такое, – выдавил из себя Солодовников. – Вы мне по телефону его… гм… несколько иначе описывали.
– Не, ну дело ваше, конечно. Не нравится – не берите. У меня за такие деньги его с руками оторвут.
– Мы обязательно подумаем над вашим предложением! – вклинился в разговор я, решительно ухватив Олега под локоть и подталкивая к машине.
– Да, мы перезвоним вам… – пробормотал Солодовников.
Хозяин с недовольным видом махнул рукой и принялся закрывать железную дверь на висячий замок.
Первые пять минут мы ехали в полном молчании. Затем я попытался что-то сказать Олегу, но тот меня перебил, морщась, как от зубной боли:
– Платон, давай без комментариев. И так всё понятно.
Следующим пунктом нашей программы был офис в одном из дышавших на ладан НИИ недалеко от бывшего Политехнического института. До нужного здания мы добрались достаточно быстро, однако далее приключилась заминка.
Проходную, снабжённую устрашающего вида пропускным устройством типа «вертушка» охраняла хмурая бабуля. Едва мы приблизились, как вахтёрша просканировала нас ледяным взглядом и немедленно заблокировала вход.
– Пропуск есть? – грозно спросила она, исподлобья глядя на Олега.
– У нас там встреча назначена, – попытался объяснить мой товарищ, однако бабка, казалось, его не слышала.
– Пропуск есть? – повысила она голос. И добавила свистящим шёпотом, обращаясь к товарке, сидящей в соседней будочке: – Шляются тут…
Олег, обескураженный таким поворотом событий, отошёл в сторону от зловредной бабки и набрал номер человека, с которым он договаривался. Через несколько минут тот материализовался по ту сторону «вертушки» и усталым голосом вступил в перепалку с блюстительницей территории. Аргументы вахтёрши сводились к двум пунктам: «пропуска нет» и «ходют тут всякие», а несчастный арендодатель упрашивал её посмотреть в бумагах и напирал на то, что заявку на пропуск он подавал ещё утром. Наконец бабуля соблаговолила начать поиски пресловутой заявки, грозно зыркая и на нас, и на нашего провожатого. Однако я уже уверился, что ежедневного общения с доблестной охраной НИИ мне не выдержать. Многословно извинившись и сославшись на беспримерную занятость, мы ретировались в машину.
Едва мы отъехали от злополучного НИИ, я повернулся к коллеге:
– Олег, ты на какую сумму искал объекты?
Солодовников, одним глазом следя за дорогой, достал блокнотик и принялся перечислять отобранные помещения и расценки. Я рассеянно слушал. Мы проехали мост и повернули на набережную.
– Вот! – воскликнул я, показывая на огромный бизнес-центр, отливавший серебром стёкол. – Вот то, что нам надо!
Олег притормозил, оглядел здание и в удивлении воззрился на меня.
– А ты уверен, что это нам по карману? – Он пошарил глазами по фасаду в поисках объявлений о сдаче помещений. – Да и потом, здесь наверняка все офисы уже заняты.
– Ничего, я думаю, нам повезёт, и местечко найдётся, – подмигнул я.
Как я и предполагал, место действительно нашлось. И свободная площадь оказалась именно того размера, что мы искали. Администратор бизнес-центра скороговоркой перечислял условия договора аренды и всё удивлялся, как вовремя мы объявились – буквально утром один из арендаторов, снимавший у них помещение, сообщил о внезапном переезде.
Солодовников моментально схватил быка за рога и выцыганил у администратора скидку под соусом того, что им не пришлось искать нового арендатора, тратиться на рекламу и нести убытки от пустующих площадей. Подписание договора назначили на конец месяца – уезжающей компании было необходимо время на переезд, а нам требовалось завершить все формальности с регистрацией фирмы.
Солодовников протянул руку к магнитоле и увеличил громкость.
«…На севере города – пробка на Энгельса от Светлановской площади в сторону центра, пробка на Политехнической от Курчатова к площади Мужества, стоит Коломяжский проспект от Пионерской и набережная Чёрной речки на всём протяжении…»
– Куда ты, блин, лезешь! – Олег возмущённо просигналил красной «девятке», пытавшейся перестроиться в наш ряд.
«…В центре – плотное движение на Каменноостровском проспекте в обе стороны, забит Тучков мост на Васильевский остров, пробка на Троицком мосту, не проехать по Биржевому мосту, Стрелке и Дворцовому мосту в сторону центра, пробка на Невском проспекте от Фонтанки до Маяковской, на Садовой от Сенной в сторону Невского, стоит Гороховая к Адмиралтейству, площадь Восстания забита во все стороны…»
Как раз на площади Восстания мы и стояли, затёртые в месиве машин, пытающихся протиснуться в разных направлениях. Солодовников нервничал и поминутно глядел на часы – мы ехали смотреть помещение под офис нашей будущей фирмы и опаздывали.
– Платон, не успеваем… – безнадёжно сказал он и вновь начал судорожно сигналить очередному водителю, загородившему дорогу.
– Спокойнее, спокойнее, – на Олега было жалко смотреть, его нелюбовь к опозданиям была притчей во языцех. – Ты помни, что нервные клетки не восстанавливаются. Сейчас проедем площадь – и дальше помчимся с ветерком.
– Ох, не верю, – Олег скосил глаза на меня. – Лиговский в это время всегда забит. Думал же я, что надо было в объезд…
Бампер машины, стоявшей перед нами, вдруг начал отдаляться – сначала медленно, а потом всё быстрее. Солодовников хмыкнул и нажал на педаль акселератора. Мы проскочили площадь и оказались на неожиданно свободном Лиговском проспекте.
«…Это вся информация о ситуации на дорогах в нашем городе на текущий момент. Если обозначенные нами пробки вдруг перед вами рассосались – то сегодня ваш день».
Мой заметно повеселевший товарищ подмигнул мне, кивая на магнитолу. Я усмехнулся и пожал плечами.
– Ну чё, мужики, брать-то будете?
Мы осматривали помещение. Олег – с выражением глубокой задумчивости на лице, я – не в силах скрыть брезгливость.
Возможно, что обширная полуподвальная комната, претендующая на гордое звание нашего будущего офиса, ранее служила местом проведения симпозиумов районных бомжей. Их одеяния гармонично смотрелись бы в данном интерьере.
Может быть, в ней располагался штаб отряда по борьбе с грызунами и насекомыми. По крайней мере, этим можно было бы оправдать нескольких тощих тараканов, живописно шевеливших усами на стенах, и трупик крысы, расположившийся в балетной позе прямо у входа.
Не исключено также, что помещение было посвящено безусловно нужному делу санитарного благополучия дома и периодически служило местом хранения мусорных баков и заодно бесплатным общественным туалетом. На это намекал покрывавший пол неровный слой отходов различной консистенции, в природу которых мне вникать не хотелось.
В любом случае, даже при условии глубокого ремонта, представить здесь офис своей будущей компании я не сумел.
– Ну чё молчите, мужики? Нормальное помещение за смешные бабки. – Хозяин полуподвала, топтавшийся на улице у входа, вновь просунул пышное лоснящееся лицо в дверной проём.
– Да что-то дороговато за такое, – выдавил из себя Солодовников. – Вы мне по телефону его… гм… несколько иначе описывали.
– Не, ну дело ваше, конечно. Не нравится – не берите. У меня за такие деньги его с руками оторвут.
– Мы обязательно подумаем над вашим предложением! – вклинился в разговор я, решительно ухватив Олега под локоть и подталкивая к машине.
– Да, мы перезвоним вам… – пробормотал Солодовников.
Хозяин с недовольным видом махнул рукой и принялся закрывать железную дверь на висячий замок.
Первые пять минут мы ехали в полном молчании. Затем я попытался что-то сказать Олегу, но тот меня перебил, морщась, как от зубной боли:
– Платон, давай без комментариев. И так всё понятно.
Следующим пунктом нашей программы был офис в одном из дышавших на ладан НИИ недалеко от бывшего Политехнического института. До нужного здания мы добрались достаточно быстро, однако далее приключилась заминка.
Проходную, снабжённую устрашающего вида пропускным устройством типа «вертушка» охраняла хмурая бабуля. Едва мы приблизились, как вахтёрша просканировала нас ледяным взглядом и немедленно заблокировала вход.
– Пропуск есть? – грозно спросила она, исподлобья глядя на Олега.
– У нас там встреча назначена, – попытался объяснить мой товарищ, однако бабка, казалось, его не слышала.
– Пропуск есть? – повысила она голос. И добавила свистящим шёпотом, обращаясь к товарке, сидящей в соседней будочке: – Шляются тут…
Олег, обескураженный таким поворотом событий, отошёл в сторону от зловредной бабки и набрал номер человека, с которым он договаривался. Через несколько минут тот материализовался по ту сторону «вертушки» и усталым голосом вступил в перепалку с блюстительницей территории. Аргументы вахтёрши сводились к двум пунктам: «пропуска нет» и «ходют тут всякие», а несчастный арендодатель упрашивал её посмотреть в бумагах и напирал на то, что заявку на пропуск он подавал ещё утром. Наконец бабуля соблаговолила начать поиски пресловутой заявки, грозно зыркая и на нас, и на нашего провожатого. Однако я уже уверился, что ежедневного общения с доблестной охраной НИИ мне не выдержать. Многословно извинившись и сославшись на беспримерную занятость, мы ретировались в машину.
Едва мы отъехали от злополучного НИИ, я повернулся к коллеге:
– Олег, ты на какую сумму искал объекты?
Солодовников, одним глазом следя за дорогой, достал блокнотик и принялся перечислять отобранные помещения и расценки. Я рассеянно слушал. Мы проехали мост и повернули на набережную.
– Вот! – воскликнул я, показывая на огромный бизнес-центр, отливавший серебром стёкол. – Вот то, что нам надо!
Олег притормозил, оглядел здание и в удивлении воззрился на меня.
– А ты уверен, что это нам по карману? – Он пошарил глазами по фасаду в поисках объявлений о сдаче помещений. – Да и потом, здесь наверняка все офисы уже заняты.
– Ничего, я думаю, нам повезёт, и местечко найдётся, – подмигнул я.
Как я и предполагал, место действительно нашлось. И свободная площадь оказалась именно того размера, что мы искали. Администратор бизнес-центра скороговоркой перечислял условия договора аренды и всё удивлялся, как вовремя мы объявились – буквально утром один из арендаторов, снимавший у них помещение, сообщил о внезапном переезде.
Солодовников моментально схватил быка за рога и выцыганил у администратора скидку под соусом того, что им не пришлось искать нового арендатора, тратиться на рекламу и нести убытки от пустующих площадей. Подписание договора назначили на конец месяца – уезжающей компании было необходимо время на переезд, а нам требовалось завершить все формальности с регистрацией фирмы.