– Кто сказал, что «Серебряные Медведи» в жопе?!
А юго-восточные им восторженно вторили:
– «Медведи» – самый лучший клуб в Европе!!!»
Были среди отмороженных хоккейных родителей и представители других специальностей. Но это были совсем уже какие-то маргиналы: руководители уличных ларьков, шофёры мусорных машин, носильщики чемоданов в отелях, многодетные безработные и т. д. В общем, всякий сброд, который за счёт своих бесперспективных чад надеялся существенным образом улучшить своё благосостояние. Дети этих беспросветных лузеров либо играли в каких-нибудь заштатных четвёртых пятёрках, которые во время принципиальных баталий на лёд вообще никогда не выпускались, либо вовсе не включались в состав такого прославленного на всю страну клуба, как «Серебряные Медведи». Этим бездарям милостиво дозволялось иногда потренироваться на льду великого клуба: покататься, никому не мешая, вдоль бортика или покидать в бортик игрушечной пластмассовой шайбой. Словом, здесь безнадёга была полной. Но, несмотря на такое мерзкое к себе отношение, эта категория лузеров тоже о чём-то в тайне мечтала, но, похоже, ни на что уже не надеялась. Ну что тут поделаешь? Лох – это ведь судьба такая ….
Детям всех категорий этих, по-своему честолюбивых, алчущих славы и денег родителей все их мечтания и ночные грёзы были, как мы уже отмечали, гулко «по барабану». Большинство юных дарований фанатело от трансформеров, «томагочей» и голливудских мультипликационных шедевров наподобие «Том и Джерри», «Король Лев» и т. д.. Фанатеть фанатело и при этом плоховато училось. Можно даже сказать, что вообще никак не учились эти юные хоккейные дарования. Только где-то числились они и «где-то» их переводили из класса в класс из-за презрительной жалости к юным спортсменам: «Орешкин? Да что с него взять? Он же хоккеист …». Снисходительностью учителей часто пользовались и тренеры (или, как говорят абсолютно все спортсмены – «тренера», делая ударения на последний слог). Дубовец, например, любил повторять при каждом удобном и не очень случае отмороженным родителям отмороженных детей: «Что вы всё стонете, мол, лёд дают в то время, когда в школах уроки идут? На фига вашим детям эти дурацкие уроки? Они же всё равно все тупые у вас! Вон на прошлой неделе директор спортшколы заставил меня их школьные дневники проверить …. Двойка на двойке! Так, что пусть лучше тренируются …. От улицы отрываются …. Будут делом заниматься – в тюрьму не попадут. Здесь же как? Либо человек играет в хоккей, либо он сидит в тюрьме. Третьего, как говорится, не дано. Да вы не приживайте, вот, поглядите на меня …. Тоже ведь не учился никогда как следует, зато в тюрьму не сел и человеком стал. Да ещё каким – физкультурный институт с красным дипломом закончил! Теперь вот ваших оболтусов тренирую, смену себе ращу». Эту сокровенную мысль Дубовец повторял не раз, и в конце этой тирады и без того пропитая (пока только до красноты) морда лица Дубовца всякий раз обретала некое небесно-малиновое сияние.
Низвержение маньяков
А юго-восточные им восторженно вторили:
– «Медведи» – самый лучший клуб в Европе!!!»
Были среди отмороженных хоккейных родителей и представители других специальностей. Но это были совсем уже какие-то маргиналы: руководители уличных ларьков, шофёры мусорных машин, носильщики чемоданов в отелях, многодетные безработные и т. д. В общем, всякий сброд, который за счёт своих бесперспективных чад надеялся существенным образом улучшить своё благосостояние. Дети этих беспросветных лузеров либо играли в каких-нибудь заштатных четвёртых пятёрках, которые во время принципиальных баталий на лёд вообще никогда не выпускались, либо вовсе не включались в состав такого прославленного на всю страну клуба, как «Серебряные Медведи». Этим бездарям милостиво дозволялось иногда потренироваться на льду великого клуба: покататься, никому не мешая, вдоль бортика или покидать в бортик игрушечной пластмассовой шайбой. Словом, здесь безнадёга была полной. Но, несмотря на такое мерзкое к себе отношение, эта категория лузеров тоже о чём-то в тайне мечтала, но, похоже, ни на что уже не надеялась. Ну что тут поделаешь? Лох – это ведь судьба такая ….
Детям всех категорий этих, по-своему честолюбивых, алчущих славы и денег родителей все их мечтания и ночные грёзы были, как мы уже отмечали, гулко «по барабану». Большинство юных дарований фанатело от трансформеров, «томагочей» и голливудских мультипликационных шедевров наподобие «Том и Джерри», «Король Лев» и т. д.. Фанатеть фанатело и при этом плоховато училось. Можно даже сказать, что вообще никак не учились эти юные хоккейные дарования. Только где-то числились они и «где-то» их переводили из класса в класс из-за презрительной жалости к юным спортсменам: «Орешкин? Да что с него взять? Он же хоккеист …». Снисходительностью учителей часто пользовались и тренеры (или, как говорят абсолютно все спортсмены – «тренера», делая ударения на последний слог). Дубовец, например, любил повторять при каждом удобном и не очень случае отмороженным родителям отмороженных детей: «Что вы всё стонете, мол, лёд дают в то время, когда в школах уроки идут? На фига вашим детям эти дурацкие уроки? Они же всё равно все тупые у вас! Вон на прошлой неделе директор спортшколы заставил меня их школьные дневники проверить …. Двойка на двойке! Так, что пусть лучше тренируются …. От улицы отрываются …. Будут делом заниматься – в тюрьму не попадут. Здесь же как? Либо человек играет в хоккей, либо он сидит в тюрьме. Третьего, как говорится, не дано. Да вы не приживайте, вот, поглядите на меня …. Тоже ведь не учился никогда как следует, зато в тюрьму не сел и человеком стал. Да ещё каким – физкультурный институт с красным дипломом закончил! Теперь вот ваших оболтусов тренирую, смену себе ращу». Эту сокровенную мысль Дубовец повторял не раз, и в конце этой тирады и без того пропитая (пока только до красноты) морда лица Дубовца всякий раз обретала некое небесно-малиновое сияние.
Низвержение маньяков
Шло время. Вова давно уже превратился в юношу с пробивающимися под носом усами. Точно такие же внешние эффекты присутствовали и на лицах всех его сотоварищей. Эффекты свидетельствовали о неукротимом половом созревании наших отмороженных героев. И этот не поддающийся сомнениям факт порой сильно препятствовал росту хоккейного мастерства. В обиходе юных дарований появились такие выражения, как: «закосить», «забить», «отмазаться», «соскочить» и т. д. Несмотря на праведный гнев неистового в своём маразме Дубовца, участились наглейшие пропуски тренировок. И кто ведь их пропускал! Самые даровитые из всего обилия дарований!
Как же это такое могло случиться? У отмороженных родителей ведь всегда всё всегда было под контролем? Вот именно, что это когда-то «было». Родители с течением времени как-то охладели к тренировочному процессу, а необходимость помогать своим чадам таскать здоровенные баулы постепенно отпала. Великий хоккейный клуб, наконец, выделил юным дарованиям помещение для хранения и просушки громоздкой хоккейной амуниции.
Со временем отмороженные родители перешли в иную стадию своего развития. Нет-нет, они продолжали фанатеть хоккеем в исполнении своих отмороженных чад, но фанатизм этот стал проявлялся только на проводившихся по воскресеньям играх. В такие дни эти маньяки, едва доехав до места очередной хоккейной баталии, куда детей доставлял автобус, арендованный великим хоккейным клубом на какой-то автомобильной свалке, тут же принимались вливать во собственную нутрь различные горячительные напитки. Особи женского пола, так называемые «хоккейные мамы», с упоением попивали коньячок, изредка запивая его шампанским. Особи же мужеского пола отдавали предпочтение большому количеству водки. Но и коньячок попивали они. Особенно, когда под рукой не оказывалось закуски. К моменту начала первого периода все отмороженные родители были уже готовы к деятельному «болению» за своих отмороженных детей и располагались на стылых трибунах. В сердцах родителей бушевал неугасимый сорокоградусный огонь. Их мятущиеся души распирали пламенные эмоции. Что только ни слышалось с этих покрытых инеем трибун!
– Коля! Держи этого длинного, придурок. Что ты катаешься, как в штаны насрал! В тело играй! В тело-о-о! – вопила хриплым голосом, заходясь в экстазе, какая-нибудь хоккейная мама, ещё полчаса назад находившаяся в рядах особо утончённой части творческой интеллигенции.
– Спишь, ур-р-од! Ну, погоди, сурок! Ты у меня весь вечер от пола отжиматься будешь, плесень! – орал диким голосом из-за ворот в спину своему сыну-вратарю, только что пропустившему шайбу, какой-нибудь разъяренный отец-«моллюск». И трудно было поверить, что ещё каких-нибудь полчаса назад из этого отстойного «моллюска» слова нельзя было выдавить.
Да-а-а, очень сильно преображались отмороженные родители на трибунах. Алкоголь, помноженный на азарт, знаете ли …. Всё это требовало немедленного выхода и, если горлышко этого выхода было слишком узким отмороженные родители тут же устраивали потасовку на трибунах. Как правило, это были хорошо самоорганизованные потасовки. «Хоккейные мамы» одной команды дрались с «хоккейными мамами» другой. «Хоккейные папы» одной команды дрались с «хоккейными папами» другой. При этом «моллюски» дрались с «моллюсками», а творческие интеллигенты выбирали объектами своих атак исключительно творческих интеллигентов из числа родителей юных дарований из команды соперника. В такие, наполненные драматизмом минуты, отмороженные дети прекращали игру и как завороженные следили за своими прыткими предками. Основное действо мгновенно переносилось с хоккейного поля на трибуны и завершалось только после приезда наряда милиции. Словом, отмороженным детям всегда было кем гордиться, и с кого брать пример.
Но в отличии от своих героических родителей изрядно повзрослевшие и незаметно для себя превратившиеся в юношей, дети, на льду никогда не выпивали, хотя дрались тоже довольно часто. Можно сказать, на «сухую» они всё время дрались. Не разрешал им выпивать во время матча стойкий Дубовец. Впрочем, не разрешал он не из-за своей беспримерной стойкости, а скорее всего, только из зависти. Дубовец, он ведь всегда хотел выпить, даже находясь в глубочайшем сне, но усугубить чего-нибудь на тренировке или же на игре ему не позволяла профессиональная этика, помноженная на строгий взгляд директора СДЮШОР. Этот отстойный директор всё свое свободное время посвящал строгому взгляду на Дубовца. Видимо, грешки за ним всё же водились. Дубовец в душе очень сильно осуждал директора за такое поведение, так как давно уже не выпивал во время работы. И не выпивал исключительно из этических соображений. Видимо, по такому предмету как «Спортивная этика» у него всегда была «пятёрка» в физкультурном институте. Ну, а раз уж ему самому нельзя было «грохнуть» при таком раскладе, то не допускал он этого и среди повзрослевших детей. Впрочем, отмороженные дети к алкоголизму как-то не стремились. На смену трансформерам и томагочам давно уже пришли персональные компьютеры с «Дум» ами– 1,2,3; «F-19» и т. д. Читать, конечно же, никто из юных дарований ничего не читал (в смысле, какой-нибудь литературы), но грамоту разумели они чётко. Иногда даже полемизировали друг с другом на каком-нибудь форуме в Интернете:
Как же это такое могло случиться? У отмороженных родителей ведь всегда всё всегда было под контролем? Вот именно, что это когда-то «было». Родители с течением времени как-то охладели к тренировочному процессу, а необходимость помогать своим чадам таскать здоровенные баулы постепенно отпала. Великий хоккейный клуб, наконец, выделил юным дарованиям помещение для хранения и просушки громоздкой хоккейной амуниции.
Со временем отмороженные родители перешли в иную стадию своего развития. Нет-нет, они продолжали фанатеть хоккеем в исполнении своих отмороженных чад, но фанатизм этот стал проявлялся только на проводившихся по воскресеньям играх. В такие дни эти маньяки, едва доехав до места очередной хоккейной баталии, куда детей доставлял автобус, арендованный великим хоккейным клубом на какой-то автомобильной свалке, тут же принимались вливать во собственную нутрь различные горячительные напитки. Особи женского пола, так называемые «хоккейные мамы», с упоением попивали коньячок, изредка запивая его шампанским. Особи же мужеского пола отдавали предпочтение большому количеству водки. Но и коньячок попивали они. Особенно, когда под рукой не оказывалось закуски. К моменту начала первого периода все отмороженные родители были уже готовы к деятельному «болению» за своих отмороженных детей и располагались на стылых трибунах. В сердцах родителей бушевал неугасимый сорокоградусный огонь. Их мятущиеся души распирали пламенные эмоции. Что только ни слышалось с этих покрытых инеем трибун!
– Коля! Держи этого длинного, придурок. Что ты катаешься, как в штаны насрал! В тело играй! В тело-о-о! – вопила хриплым голосом, заходясь в экстазе, какая-нибудь хоккейная мама, ещё полчаса назад находившаяся в рядах особо утончённой части творческой интеллигенции.
– Спишь, ур-р-од! Ну, погоди, сурок! Ты у меня весь вечер от пола отжиматься будешь, плесень! – орал диким голосом из-за ворот в спину своему сыну-вратарю, только что пропустившему шайбу, какой-нибудь разъяренный отец-«моллюск». И трудно было поверить, что ещё каких-нибудь полчаса назад из этого отстойного «моллюска» слова нельзя было выдавить.
Да-а-а, очень сильно преображались отмороженные родители на трибунах. Алкоголь, помноженный на азарт, знаете ли …. Всё это требовало немедленного выхода и, если горлышко этого выхода было слишком узким отмороженные родители тут же устраивали потасовку на трибунах. Как правило, это были хорошо самоорганизованные потасовки. «Хоккейные мамы» одной команды дрались с «хоккейными мамами» другой. «Хоккейные папы» одной команды дрались с «хоккейными папами» другой. При этом «моллюски» дрались с «моллюсками», а творческие интеллигенты выбирали объектами своих атак исключительно творческих интеллигентов из числа родителей юных дарований из команды соперника. В такие, наполненные драматизмом минуты, отмороженные дети прекращали игру и как завороженные следили за своими прыткими предками. Основное действо мгновенно переносилось с хоккейного поля на трибуны и завершалось только после приезда наряда милиции. Словом, отмороженным детям всегда было кем гордиться, и с кого брать пример.
Но в отличии от своих героических родителей изрядно повзрослевшие и незаметно для себя превратившиеся в юношей, дети, на льду никогда не выпивали, хотя дрались тоже довольно часто. Можно сказать, на «сухую» они всё время дрались. Не разрешал им выпивать во время матча стойкий Дубовец. Впрочем, не разрешал он не из-за своей беспримерной стойкости, а скорее всего, только из зависти. Дубовец, он ведь всегда хотел выпить, даже находясь в глубочайшем сне, но усугубить чего-нибудь на тренировке или же на игре ему не позволяла профессиональная этика, помноженная на строгий взгляд директора СДЮШОР. Этот отстойный директор всё свое свободное время посвящал строгому взгляду на Дубовца. Видимо, грешки за ним всё же водились. Дубовец в душе очень сильно осуждал директора за такое поведение, так как давно уже не выпивал во время работы. И не выпивал исключительно из этических соображений. Видимо, по такому предмету как «Спортивная этика» у него всегда была «пятёрка» в физкультурном институте. Ну, а раз уж ему самому нельзя было «грохнуть» при таком раскладе, то не допускал он этого и среди повзрослевших детей. Впрочем, отмороженные дети к алкоголизму как-то не стремились. На смену трансформерам и томагочам давно уже пришли персональные компьютеры с «Дум» ами– 1,2,3; «F-19» и т. д. Читать, конечно же, никто из юных дарований ничего не читал (в смысле, какой-нибудь литературы), но грамоту разумели они чётко. Иногда даже полемизировали друг с другом на каком-нибудь форуме в Интернете:
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента