Страница:
Увидев взор мой огневой, С ума вдруг девушка сойдет, Поняв, что перед ней герой, И вскоре на спину падет.
И как, скажите, ей не пасть В противоборстве половом? Герой всегда имеет власть Над слабым женским естеством.
Андрей Добрынин
А те, что мучились без баб В грязи, на линии огня, Мне не засунут в глотку кляп Они как раз поймут меня.
И скажет павший ветеран, В раю услышав мой рассказ: "Для дела можно врать, пацан, Уж ты там отдуплись за нас".
Да, так сложилось в наши дни У каждого своя стезя: Урус-Балду берут одни, Другим же рисковать нельзя.
Они об ужасах войны Должны поведать за столом И женщин всей большой страны Согреть своим мужским теплом.
2002
Андрей Добрынин
Как ты смеешь свой жребий хулить, человек? Пусть в обиде ты даже на мир и людей, Но ведь есть еще мир благородных идей, И уж он-то тебя не отвергнет вовек.
А когда ты устанешь от умственных нег, То к метро выходи и в ладони своей Сосчитай с бормотаньем остатки рублей И в ларьке попроси разогреть чебурек.
А когда чебуреку в резиновый бок Ты вопьешься зубами отъев полукруг, То холодного пива запросит душа, И на пиво деньжонки отыщутся вдруг, И во рту закипит горьковатый поток, И, хрустя по ледку, подойдут кореша. Вместе с радостным смехом, с пожатием рук С моря теплого вдруг долетит ветерок: Тут-то ты и постигнешь, что жизнь - хороша.
2002
Я, поверьте, ничуть не в обиде на то, Что вы сердце мое попытались разбить И что речью, отточенной, как долото, Постарались мне также и мозг продолбить.
Для поэта все женские зверства - ничто, Из-за них он себя не намерен губить Он лишь выпьет с товарищем десять по сто, Чтобы после, как слон, о любви вострубить.
И когда его к дому товарищ ведет, Не давая хмельному поэту упасть, Сам поэт семенит, как лунатик, по льду, Но он видит вокруг не сугробы, не лед Он с любимой находится в дивном саду, Раздевает ее, извлекает елду... Такова вдохновенья великая власть.
2002
Андрей Добрынин
Как манекенщица от Гуччи, С народом я надменен был, И потому на всякий случай Мне каждый встречный морду бил.
Но я воспринимал увечья Подобно Божией росе: Казалось мне - я знаю нечто Такое, что не знают все.
Народ сворачивал мне челюсть, Давал пинки и плющил нос, Но, как таинственную ересь, Я это нечто всюду нес.
Народом, яростно сопящим, Приравнивался я к врагу, Но при раскладе подходящем Не оставался я в долгу.
Вот так, нажив вставную челюсть И сплюснутый остяцкий нос, Свою таинственную ересь До лет преклонных я пронес.
А ныне знание благое, За кое всяк меня лупил, Как в результате перепоя, Я взял и полностью забыл.
Оборвалася нить сознанья И не припомнить, что и как. Кругом снега, трамваи, зданья, В мозгу же - беспросветный мрак.
Изречь бы слово громовое Но лишь мычу я, как немой. К чему же были все побои И травмы все, о Боже мой?!
2002
Андрей Добрынин
Тот, кто храпом своим оскверняет потемки, Никому не желает, конечно же, зла, Но здоровье мое превратилось в обломки От бессонных ночей, коим нету числа.
Был недавно и я человеком добрейшим, Пока жизнь не свела нас под крышей одной, А теперь осознал, почему мы их режем Даже близких людей, не считаясь с виной.
Вот, смотрите: лежит человек одаренный, Образованный, знающий много всего, Но одно занимает мой мозг изнуренный: Как бы мне половчее зарезать его.
Да, не сам выбирал он себе носоглотку, Как нельзя, например, выбирать нам судьбу, И лежит, и во сне улыбается кротко... Но по мне ему лучше лежать бы в гробу.
Храп сродни обезьяньим паскудным гримасам, Он смолкает, чтоб снова злорадно взреветь, То журчит тенорком, то зарыкает басом, То в нем слышатся флейты, то трубная медь.
Издевательством кажутся эти рулады. Понял я: коль оставить в живых храпуна, В отношенья людские проникнут досада, Неприязнь, раздраженье, и вспыхнет война.
На войне же выказывать надо геройство; Не случайно Басаев так всем надоел: Он кончал Академию землеустройства, Ну а там в общежитии кто-то храпел.
Вижу, ты меня понял, ты малый неглупый: Коль храпун среди ночи захрюкает вдруг, Ты тихонечко нож под подушкой нащупай И на цыпочках двигайся тихо на звук.
И поверь, что трудна только первая проба Дальше легче пойдет: ведь тобою во мгле Управляет не мелккая личная злоба, А желание мира на этой земле.
2002
Андрей Добрынин
Печальный вид: народ страны огромной, Подобно крысам, там и сям шныряет, Подсчитывает что-то, отмеряет, Прикидывает - в жажде неуемной
У ближнего отбить достаток скромный, И образ человеческий теряет, И, чтоб добыть какой-то хлам никчемный, В ловушки очевидные ныряет.
О жалкий мир! Меня ты не уловишь, Тем более избрав орудьем лова Смешные блага нынешнего века. Какую кару ты в ответ готовишь Не ведаю, но сердце к ней готово, И ты бессилен против человека.
2002
Гремя, как лягушонка в коробчонке, В своем авто несется по ухабам Лихой богач к своим продажным бабам, И брызжет грязь на шубку старушонке.
Пусть старая ругается в сторонке, Но наш герой давно не внемлет слабым У тех, кто стал грядущего прорабом, Слабеют слуховые перепонки.
Пусть к новым он летит приобретеньям, С пути сметая ближних беспощадно, И метит смрадом все земные вещи, Но в некий час, подобно смутным теням, Исчезнет все, что обретал он жадно, И вечность расхохочется зловеще.
2оо2
Андрей Добрынин
Так бывает со всеми: несвежую страсть утоля, Ковыляешь к окну, чтобы снять созерцанием стресс, Но лежит под окном разложившийся труп февраля И бельмом затянулось слезливое око небес.
Так бывает наутро со всеми, не только со мной: День, как бледный вампир, сквозь глазницы всосался в мой мозг И постылая женщина что-то бубнит за спиной, На вчерашние дрожжи в постели накушавшись в лоск.
Оттого образуется в печени черное зло; Помолчи хоть минутку и слов понапрасну не трать! Как тебя, в этот день окружающий мир развезло И распалась душа, и ее я пытаюсь собрать.
В этом хаосе надо заветную точку найти И душа из распада воздвигнется мощной, как встарь; Но по-прежнему ты чепуху продолжаешь нести "Бу-бу-бу, гу-гу-гу",- как хлебнувший с утра пономарь.
И внезапно пойму я: да просто ты с ним заодно Со всеобщим распадом, причем с незапамятных пор, И шепну я проклятье, слегка затуманив окно, И мне память шепнет, где на кухне хранится топор.
И к тебе не спеша повернусь я лицом от окна Был с утра у меня глуповатый пришибленный вид, Но вот это лицо из кошмарного выплыло сна, Сатанинская ненависть корчит его и кривит.
Ты умолкнешь на миг, содрогнешься, замочишь постель И в чем мать родила из квартиры ты ринешься вон. Что ж, уматывай, ладно,- ведь с трупом одна канитель... Для удобства обзора я выйду затем на балкон.
По разливам дворов, голося, ты бежишь босиком, Жидкой грязью заляпана вся, от макушки до пят, И тебе поделом - впредь не будешь молоть языком И соваться туда, где с гармонией бьется распад.
2002
Андрей Добрынин
Весьма идейным человеком был Тот, кто от кошелька меня избавил: Он воровских придерживался правил И отморозков наглых не любил.
Он проявлял необычайный пыл На всех правилках и себя прославил. Лишь вынужденно руки он кровавил И никого без дела не убил.
Зато в него пальнул какой-то мент, Воспользовавшись табельным стволом, И мебель перепачкал в головизне. Братвою возведенный монумент Дополню я осиновым колом В знак уваженья к этой славной жизни.
2002
Воспеть тебя - зачем? Ты не поймешь, В твоей душе ничто не отзовется Моей струне, что рвется и не рвется, Клянет и любит собственную дрожь.
Я не скажу, что радостно живется Мне без тебя - ведь это будет ложь, Но разуму с годами удается Входить туда, куда он был не вхож.
Я знал, что для меня бы жизнь с тобой Явилась вечным праздником и пиром, Хоть все вокруг с тоски едва не мрут; Но я спросил себя: кто я такой, Чтобы возвыситься над целым миром? И впереди увидел только труд.
2002
Андрей Добрынин
Мостки над чистой водой, В которой мелькают мальки, Нагретые солнцем доски.
Синеет водный простор Под ветерком прохладным В этот час предвечерья.
Но тишь в затоне моем: Вдали вскипели барашки, А здесь лишь тростник качнулся.
Лодка плывет вдали, Но громыханье уключин Слышится будто бы рядом.
На лодке к каждому мысу Хотелось бы мне причалить, Во всех постоять затонах,
Где в золотистой толще, В сплетеньях водных растений Красный плавник мелькает,
Где с шелестящим треском, Возникнув прямо из неба, Пропархивают стрекозы.
Но я никуда не плыву, Ведь выбор встает порой Двигаться или видеть.
Я удочку отложил, Ведь выбор встает порой Ловить или созерцать.
Мостки над водой озерной, Нагретые солнцем доски... Образ чистого счастья.
2002
Андрей Добрынин
В напоминание случайно Составятся кусочки дня, И память по протоке тайной В былую жизнь помчит меня.
Ведут таинственные знаки Туда, где юности земля, Где нищи старые бараки, Зато роскошны тополя.
Их в небо, словно кубки света, Подъемлет вечер на весу. Как странно, что предместье это Досель я в памяти несу.
Везде на лавочках старухи, А стариков почти что нет. Терзают дети, словно мухи, Единственный велосипед.
И в небе с детской перекличкой Сплели стрижи трамвайный звон, И я привычной перемычкой От мира здесь не отделен.
Я в нем способен раствориться, Играя, в беспредельность впасть Не посторонняя частица, А кровная, родная часть.
2002
Андрей Добрынин
Молча снуют летучие мыши Под расцветающим небом ночи. Море у берега тяжко дышит, Словно удобней улечься хочет.
Под фонарем мошкара мерцает, Ниже, как в цирке, жабы расселись. Слышу всех тварей сейчас сердца я, Это не просто сверчки распелись.
Как днем, предметы можно потрогать, Но беспредельность всего коснулась И в море светящаяся дорога К призраку судна вдаль протянулась.
Любой предмет походит на призрак, Поскольку жизнью живет нездешней, Поскольку тьма, как всеобщий признак, Его связует с бездною внешней.
Я слышу сердца бесчисленных тварей, Звонко и слаженно их биенье, И море дышит, словно в угаре, В немом экстазе объединенья.
2002
Андрей Добрынин
Если ты вздумал на мероприятье Посостязаться с поэтом в питье, Брось неразумное это занятье, Иль уподобишься быстро свинье.
Крайне опасно тягаться с поэтом Нам, представителям расы людской: Он не откажется, но ведь при этом Бог наделил его медной башкой.
Ведь у поэта железная печень, Брюхо бездонное Гаргантюа, А вместо нашей обыденной речи Пенье бюльбюля и рыканье льва.
Пеньем он всех обольщает в застолье, Рыкает грозно на неких врагов, Но смертоносный прием алкоголя Вроде щекотки для медных мозгов.
Жертва поэта излишнюю водку, Стоя под фикусом, мечет в бадью, Сам же поэт развлекает красотку, Ей указуя на жертву свою.
Или две жертвы вдруг примутся драться, Самозабвенно друг друга тузя. Сколько погублено так репутаций, Скольких друзей потеряли друзья!
Но для писаки все нежности эти Не представляют цены никакой. Сядет он пасквиль строчить на рассвете, Хоть и с гудящею медной башкой.
Прошлый скандал вспоминает он в лицах: Как, за беседою с ним окосев, Кто-то вдруг стал на посуду валиться, Кто-то уснул, в туалете засев.
Вот для его вдохновения почва, Вот он каков, поэтический нрав Мог бы писака тактично помочь вам, Но лишь смеется, изрядно приврав.
Так что, друзья, избегайте писаки, Но из различных укромных засад Вы ему делайте дерзкие знаки И, вереща наподобье макаки, Брюки спустив, демонстрируйте зад.
2002
Андрей Добрынин
Я знаю лучшую из стран, Там правит мудрый президент, Зовут страну Узбекистан, И главный город там Ташкент.
Растет там дерево хурма И не бывает там зима, Растет там дерево инжир, В его тени покой и мир.
Но есть немало злых людей, В Узбекистан они ползут, От глупых собственных идей Они испытывают зуд.
Они хотят срубить хурма, Чтоб в теплый край пришла зима, Они хотят срубить инжир И растоптать покой и мир.
Но поздно ночью президент Покинет скромный свой дворец, Он ходит ночью по Ташкент, Как наш заботливый отец.
Людей недобрых как чума Он видит прямо через тьма (Вариант - увидит он в тени хурма) Людей недобрых как вампир Увидит он в тени инжир.
И он ударит в барабан И все увидят злых людей, И потому в Узбекистан Нет ни убийца, ни злодей.
Цветет там дерево хурма, Злодей сидит себе тюрьма, Цветет там дерево инжир, А в нашем плове много жир.
Цветет там дерево хурма И не бывает там зима, Цветет там дерево инжир В его тени покой и мир.
2002
Себя понапрасну не мучай, Андрей Добрынин Уляжется горе - и вновь Ты скажешь спасибо за случай, Твою погубивший любовь.
Себя не терзай понапрасну, Ты просто не видишь пока, Куда тебя двигает властно Сквозь жизнь провиденья рука.
Пусть дни твои тянутся тускло Сдержи неразумный упрек: Свое непреложное русло Пророет подземный поток.
Пусть беды приходят стадами, Но ты над собою не плачь Лишь много позднее с годами Проявится смысл неудач.
В унылом житейском пространстве Не жди озаренья извне, Но бережно музыку странствий В душевной храни глубине.
Не стоит в окрестном пейзаже Выискивать к отдыху знак Лишь музыка верно подскажет, Где можно устроить бивак.
И выше житейского счастья Ты счастье почувствуешь там Где жизни бессвязные части Расставятся вмиг по местам.
2002
Снова брезжит над Киевом мягкий рассвет, Как вставал он когда-то и в прежней стране, Ну а я позабыл уже, сколько мне лет, Значит, годы истории числить не мне.
И не мне причитать про распад и развал И про то, что нельзя по живому кромсать. Я распад в виде водки в себя заливал В тот момент, когда мог бы хоть что-то сказать.
Не видать мне над Киевом вставшего дня, А из зеркала шепот:"Не все ли равно?" Что ж, по сердцу и печени режьте меня, Ведь живого во мне не осталось давно.
2002
Андрей Добрынин
Теперь в нас соки жизненные скисли, Одрябла плоть и мудрость возросла, И все мы пишем "Максимы и мысли" Фантазиям подобным нет числа.
Но как, дружок, бумагу ни корябай, Я не забуду, собутыльник твой, Как некогда, отвергнут пошлой бабой, Об липкий стол ты бился головой.
Я помню, твой несносный современник: Чтоб подарить той стерве бриллиант, Ты сочинял куплетцы ради денег И беспощадно грабил свой талант.
Ты не внимал разумной укоризне И только чудом вылез из дерьма... Кто бестолочь такую учит жизни, Тот сам, похоже, выжил из ума.
Неодолима глупость молодежи, И в пользу книг мне верится с трудом, Так пусть дерьма хлебнет она того же, Чтоб те же книги сочинить потом.
2002
Андрей Добрынин
Коль каждый вечер пьешь ты пиво, То не узнаешь грешных мыслей, А если пьешь его помногу, То мыслей вообще не будет.
Вдруг на тебя собака рыкнет, Но ты скажи ей хладнокровно:"Как ни рычи и как ни гавкай, Тебе пинка я не отвешу.
Взгляни, нелепое созданье, На дольку лунную в тумане, Почувствуй, что весна настала, Лелеющая все живое".
Собаку обойди сторонкой, Стерпи сегодня униженье,В глазах великого пророка Ты тем приобретешь заслугу.
И дальше двигайся по парку, И дева из кустов возникнет Она там робко оправлялась, На каждый шорох озираясь.
Она, узрев твою фигуру, Напоминающую краба, Шарахнется,- но ты, однако, Иди, как шел, своей дорогой.
Коль ты не повалил девицу В кусты хрустящие обратно И шарфик ей не сунул в глотку Ты этим приобрел заслугу.
Коль ты не снял часы "Победа" С руки какого-то пьянчуги, Распластанного на газоне,Ты этим приобрел заслугу.
Избегнув всех дурных поступков, Ты сам становишься пророком И тем приобретаешь право На все, чего не сделал прежде.
И скоро, скоро день настанет, Когда ты вновь напьешься пива И в парк войдешь - но выступая Походкой богочеловека.
Все то, чего не сделал прежде И что намерен сделать нынче, Теперь полно святого смысла, Не внятного обычным людям.
Андрей Добрынин
Скажи случайному зеваке, Пихая девушку в кустарник: "Уйди, нелепое созданье, И не мешай святому делу.
И убери свою собаку, Не то я вышибу ей зубы, И знай, что мне девица эта Потом сама спасибо скажет".
2002
Андрей Добрынин
Чего от нас хотят буржуи? А то ты до сих пор не понял! Чтоб силу ты имел большую, Но был покладистым, как пони.
Чтоб начал ты без перекуров, В противность собственной природе, С утра до вечера, как курва, На них мантулить на заводе.
И нет ни логова, ни лаза, Где удалось бы отсидеться. Буржуй везде - от этой расы Нам никуда уже не деться.
Тебе по-дружески скажу я: Напрасно ты о воле бредишь. Все учтено, и ты буржуя Никак по жизни не объедешь.
Сгибай же перед ними спину, Пусть это будет вроде ширмы, Но между тем купи стрихнина И жди до юбилея фирмы.
Буржуи любят юбилеи, Где пьют с народом по глоточку. Прижмись к хозяину смелее И брось в стаканчик порошочку.
Буржуй вдруг ухмыльнется криво И изо рта повалит пена, И взоры членов коллектива На нем сойдутся постепенно.
Упав на стол, он будет биться Средь одноразовой посуды, И будут люди с любопытством Таращиться на это чудо.
И, доедая бутерброды, Пока не началась облава, Признает коллектив завода, Что праздник выдался на славу.
2002
Андрей Добрынин Как приходит ко мне вдохновение, То приподнятость чувствую я, Также чувствую легкое жжение, Где конкретно - не важно, друзья.
Я иду извиваясь мучительно, И подскок совершаю порой, и не стоит смотреть подозрительно, Ибо тут ни при чем геморрой.
И глистов не случалося медикам У меня обнаружить в говне, И томленье, присущее педикам, Незнакомо, по счастию, мне.
Это попросту гнет свою линию Аполлон, стрелоносный божок, И чтоб я не пытался отлынивать, Вновь меня он где надо зажег.
И своими гримасами жуткими, И словечками "на хуй" и "блядь", И окопными сальными шутками Я не должен бы вас удивлять.
Ведь скотина, и та беспокоится, Если сунут ей перцу под хвост, И поэма в душе моей строится, В титанический тянется рост.
И покуда свое сочинение До развязки я не доведу, Отдохнуть не позволит мне жжение, Мусикийское жженье в заду.
Ну а после душистыми мазями Я себя умащаю в шагу И, как прежде, случайными связями И винцом услаждаться могу.
Я веду себя в обществе душкою, Забывая былой моветон, И зовут меня барышни Пушкиным, Ибо я безупречен, как он.
И швыряю со смехом капусту я, Не боясь разориться дотла, Ибо знаю, что скоро почувствую Жар божественный возле дупла.
2002
Когда несешь без размышления Андрей Добрынин Тяжелый груз мирских забот, То повышается давление И по лицу струится пот.
А поразмыслить не мешало бы, Чтоб сбросить с челюсти узду. Со всех сторон ты слышишь жалобы На беспросветную нужду.
На сострадание нахлебники Давили испокон веков Мол, денег нету на учебники Для их оболтусов-сынков.
Да пусть растут не зная грамоты И вырастают дурачьем, Пусть даже вымрут, словно мамонты, Однако ты-то здесь при чем?
Ты тронут их плаксивой бедностью И помогаешь им, а зря Ведь над твоею бесхребетностью Они смеются втихаря.
Они скоты неблагодарные, И это видно по глазам. Наплюй на беды их кошмарные, Пусть каждый выживает сам.
Пускай сидят в пыли за печками И в подпол прогрызут дыру, Коль не оставлено местечка им На пышном жизненном пиру.
Пускай внизу среди накопленных Запасов разных пошустрят И пусть о ненасытных гоблинах Со страхом все заговорят.
Ты оберни все это шуткою, Чтоб длился радостный настрой, Пусть чавканье и вопли жуткие В подполье слышатся порой.
Чревоугодники и пьяницы Пируют, не боясь греха, И пусть со временем останется В хранилищах одна труха.
Успеешь ты тарелку вылизать, И все допить, и все доесть, И те, что из подполья вылезут, Тебя уж не застанут здесь.
2002
Андрей Добрынин Есть пес мистического склада, Теперь ему уже лет сто Он нападает из засады И отгрызает кое-что.
Подсел он вопреки природе На вкус людских дрожащих тел И ничего в людской породе Благословить он не хотел.
Но строго мы судить не будем Ушедшего в подполье пса: Он мстит за безразличье людям, Хватая их за телеса.
Они могли б в собачью школу Щенком его определить, Чтоб там его под радиолу Красиво выучили выть;
Он научился там считать бы По меньшей мере до шести И подмосковные усадьбы В мороз от жуликов блюсти;
Он умирал бы по команде И через палочку скакал И ни к какой собачьей банде Из принципа не примыкал;
Привык бы на прогулке рядом С ногой хозяина бежать И лишь тоскливым долгим взглядом Веселых сучек провожать;
Сносил бы стойко все побои И не показывал оскал, И прибирал бы за собою, Как кошка, зарывая кал...
Но этих мирных идеалов Мы не смогли ему внушить, И волосатых причиндалов Теперь он хочет нас лишить.
Он все беспривязные своры На нас пытается поднять, И тщетно будут живодеры Его по Коптеву гонять.
И тщетно будут по подвалам Менты отстреливать его, Ведь злым мистическим началом Его прониклось существо.
Андрей Добрынин
Он стал собачьим Моби Диком, И я давно уже готов К тому, что он однажды с рыком Ко мне рванется из кустов.
Заблудшего меньшого брата Его ни в чем я не виню, Хотя и знаю, что когда-то И мне он вцепится в мотню.
2002
Андрей Добрынин
Кто на людей взирает нежно Их просто очень плохо знает. Людская подлость неизбежно Его с годами доконает.
Они не брата в ближнем видят, А только дойную корову. Поверь, себе дороже выйдет Искать в них добрую основу.
Науку самооправданья Они постигли с малолетства: Возьмут взаймы - и до свиданья, И никакого самоедства.
Наврут с три короба - и ладно, И улыбаются:"А хуй ли..." Смотреть, похоже, им отрадно На тех, кого они обули.
Но эту гнусную отраду Мы доставлять им впредь не будем. Людей возвышенного склада Уже давно не тянет к людям.
Таких людей я не обижу И не унижу их престижа, А прочих люто ненавижу, А прочих люто ненавижу.
С людьми не следует стесняться, Пугать полезно матюками Всех деловитых тунеядцев С их петушиными мозгами.
Довольно мягкости и фальши, Не то погрязнешь в ихнем блуде. Должны мы разойтись подальше Я, человек, и просто люди.
2002
Есть такая артистка по прозвищу Ангел, Андрей Добрынин В порнофильмах она вдохновенно играет, Где мелькают мужские огромные шланги И достоинство женское все попирают.
Этот Ангел, как принято в радостном порно, Сам всегда предлагает мужчинам развлечься. Аппетитная барышня, это бесспорно, Но не мог бы я ею серьезно увлечься.
Я тут Ангела вызвал и начал ругаться: "Нет, любезная барышня, это не дело Достояньем своим как попало бросаться, А твое достояние - тучное тело.
Ты не знаешь цены своему достоянью И поэтому на спину падаешь сразу, А по правилам только ценою страданья Проникает плешивец к мохнатому лазу.
Ты, мой Ангел, в своей порностудии душной Совершенно забыла о жизни реальной, А ведь женщине быть полагается ушлой И не тратить зазря свой багаж сексуальный.
Опозданья, внезапные недомоганья, И намеки на множество горьких лишений, И - порой - истерические содроганья Есть неписаный кодекс людских отношений.
Кавалера положено чуть помурыжить, Года три, при удачном раскладде - четыре, Из него состоянье приличное выжать И затем у него водвориться в квартире.
А затем обнаружить, какой он мерзавец И насколько он все же тебя раздражает; Пусть возникнет тогда молчаливый красавец И порой потихоньку тебя утешает.
Вот в Москве все девчонки считают монету, Потому они смолоду при капитале, А в тебе ни малейшей серьезности нету, Амуницию скинула - и поскакали.
Стала случка у вас заурядным занятьем, Раздеваешься ты по-военному быстро, А в Москве все девчонки живут по понятьям И глядят сверху вниз на любого министра.
Я в любви не приемлю простейших решений И стою за незыблемость принятых правил. Непростых, многосложных хочу отношений, А не так: подошел, подмигнул и заправил.
2002
Андрей Добрынин
Когда задушил я восьмую старушку, Меня над покойницей прямо скрутили. Пришлось мне ментам отстегнуть на чекушку Меня отругали, но после простили.
Они меня поняли - ведь не со зла я, А просто должна же быть в жизни потеха. К тому же старушка и так пожилая, Она и сама собиралась отъехать.
Ментам же попался прохожий без денег, А тот, кто без денег - ленивый и глупый, И чтоб не гулял на свободе бездельник, Ему и вменили все старые трупы.
Старушечьей жизни понизился градус, Жила бы она все тусклей и бездарней, А так напоследок какую-то радость Она принесла симпатичному парню.
Старушка лишь попусту небо коптила Да зятя пилила, а тут отличилась Старушкино имя молва подхватила И в каждую голову с ним просочилась.
А тот лоботряс без копейки в кармане Пускай отдыхает в уютной Бутырке, Пусть думает, как зарабатывать money, Чтоб вовремя всем выставлять по бутылке.
Пускай он в Бутырке ума наберется Возможно ли быть гражданином без бабок, Но чтобы прозрел он, повесить придется На шею ему всех задушенных бабок.
По паркам туманным, мерцающим мутно, Я снова брожу в умиленье глубоком, Чтоб встречным старушкам поведать, как мудро Все в мире и в обществе сделано Богом.
2002
Андрей Добрынин Собаководов крупных много В моей недюжинной стране Пускай мне выведут собаку, Чтоб лучшим другом мне была. Чтоб с полуслова понимала Все то, что буду говорить, И чтобы брошенную палку Обратно доставляла мне. И чтоб читать она умела, Читая то же, что и я, И чтобы мог я эти книги С ней вечерами обсуждать. Чтоб мог ее до полусмерти Я временами колотить И чтоб она за это дело Потом не дулась на меня. Чтоб понимала, как непросто Бывает прокормить ее И, значит, я имею право Порой сорваться и вспылить. И чтоб красива та собака На удивление была И грациозною походкой Передвигалась взад-вперед. Мы будем жить в одной квартире, А значит, долго ль до греха? Но я не выгоню собаку, Упрек не брошу ей в лицо. Всю ночь ворочаться я буду, Переживать, вставать курить, А утром на рассвете встану И в загс собаку поведу. И ахнут все:"Какая пара!"Когда мы подойдем к дверям, И я от счастья покраснею И внутрь собаку протолкну. Я знаю: многие мужчины Давно с собаками живут Я покажу, как поступает С подругой честный человек. И так в наряде подвенечном Собака будет хороша, Что зависть ощутят мужчины, Чья жизнь проходит во грехе. И каждый со своей собакой Потом распишется из них, И заживут они спокойно, Глаза не пряча от людей. Им скоро принесут подруги Прелестных зверомалышей С когтями, с толстыми хвостами И в шерсти с головы до ног. Зато им свитера и шубки Да, будут нелегко ребятам Не нужно будет покупать. Даваться в школе языки, 2002
И как, скажите, ей не пасть В противоборстве половом? Герой всегда имеет власть Над слабым женским естеством.
Андрей Добрынин
А те, что мучились без баб В грязи, на линии огня, Мне не засунут в глотку кляп Они как раз поймут меня.
И скажет павший ветеран, В раю услышав мой рассказ: "Для дела можно врать, пацан, Уж ты там отдуплись за нас".
Да, так сложилось в наши дни У каждого своя стезя: Урус-Балду берут одни, Другим же рисковать нельзя.
Они об ужасах войны Должны поведать за столом И женщин всей большой страны Согреть своим мужским теплом.
2002
Андрей Добрынин
Как ты смеешь свой жребий хулить, человек? Пусть в обиде ты даже на мир и людей, Но ведь есть еще мир благородных идей, И уж он-то тебя не отвергнет вовек.
А когда ты устанешь от умственных нег, То к метро выходи и в ладони своей Сосчитай с бормотаньем остатки рублей И в ларьке попроси разогреть чебурек.
А когда чебуреку в резиновый бок Ты вопьешься зубами отъев полукруг, То холодного пива запросит душа, И на пиво деньжонки отыщутся вдруг, И во рту закипит горьковатый поток, И, хрустя по ледку, подойдут кореша. Вместе с радостным смехом, с пожатием рук С моря теплого вдруг долетит ветерок: Тут-то ты и постигнешь, что жизнь - хороша.
2002
Я, поверьте, ничуть не в обиде на то, Что вы сердце мое попытались разбить И что речью, отточенной, как долото, Постарались мне также и мозг продолбить.
Для поэта все женские зверства - ничто, Из-за них он себя не намерен губить Он лишь выпьет с товарищем десять по сто, Чтобы после, как слон, о любви вострубить.
И когда его к дому товарищ ведет, Не давая хмельному поэту упасть, Сам поэт семенит, как лунатик, по льду, Но он видит вокруг не сугробы, не лед Он с любимой находится в дивном саду, Раздевает ее, извлекает елду... Такова вдохновенья великая власть.
2002
Андрей Добрынин
Как манекенщица от Гуччи, С народом я надменен был, И потому на всякий случай Мне каждый встречный морду бил.
Но я воспринимал увечья Подобно Божией росе: Казалось мне - я знаю нечто Такое, что не знают все.
Народ сворачивал мне челюсть, Давал пинки и плющил нос, Но, как таинственную ересь, Я это нечто всюду нес.
Народом, яростно сопящим, Приравнивался я к врагу, Но при раскладе подходящем Не оставался я в долгу.
Вот так, нажив вставную челюсть И сплюснутый остяцкий нос, Свою таинственную ересь До лет преклонных я пронес.
А ныне знание благое, За кое всяк меня лупил, Как в результате перепоя, Я взял и полностью забыл.
Оборвалася нить сознанья И не припомнить, что и как. Кругом снега, трамваи, зданья, В мозгу же - беспросветный мрак.
Изречь бы слово громовое Но лишь мычу я, как немой. К чему же были все побои И травмы все, о Боже мой?!
2002
Андрей Добрынин
Тот, кто храпом своим оскверняет потемки, Никому не желает, конечно же, зла, Но здоровье мое превратилось в обломки От бессонных ночей, коим нету числа.
Был недавно и я человеком добрейшим, Пока жизнь не свела нас под крышей одной, А теперь осознал, почему мы их режем Даже близких людей, не считаясь с виной.
Вот, смотрите: лежит человек одаренный, Образованный, знающий много всего, Но одно занимает мой мозг изнуренный: Как бы мне половчее зарезать его.
Да, не сам выбирал он себе носоглотку, Как нельзя, например, выбирать нам судьбу, И лежит, и во сне улыбается кротко... Но по мне ему лучше лежать бы в гробу.
Храп сродни обезьяньим паскудным гримасам, Он смолкает, чтоб снова злорадно взреветь, То журчит тенорком, то зарыкает басом, То в нем слышатся флейты, то трубная медь.
Издевательством кажутся эти рулады. Понял я: коль оставить в живых храпуна, В отношенья людские проникнут досада, Неприязнь, раздраженье, и вспыхнет война.
На войне же выказывать надо геройство; Не случайно Басаев так всем надоел: Он кончал Академию землеустройства, Ну а там в общежитии кто-то храпел.
Вижу, ты меня понял, ты малый неглупый: Коль храпун среди ночи захрюкает вдруг, Ты тихонечко нож под подушкой нащупай И на цыпочках двигайся тихо на звук.
И поверь, что трудна только первая проба Дальше легче пойдет: ведь тобою во мгле Управляет не мелккая личная злоба, А желание мира на этой земле.
2002
Андрей Добрынин
Печальный вид: народ страны огромной, Подобно крысам, там и сям шныряет, Подсчитывает что-то, отмеряет, Прикидывает - в жажде неуемной
У ближнего отбить достаток скромный, И образ человеческий теряет, И, чтоб добыть какой-то хлам никчемный, В ловушки очевидные ныряет.
О жалкий мир! Меня ты не уловишь, Тем более избрав орудьем лова Смешные блага нынешнего века. Какую кару ты в ответ готовишь Не ведаю, но сердце к ней готово, И ты бессилен против человека.
2002
Гремя, как лягушонка в коробчонке, В своем авто несется по ухабам Лихой богач к своим продажным бабам, И брызжет грязь на шубку старушонке.
Пусть старая ругается в сторонке, Но наш герой давно не внемлет слабым У тех, кто стал грядущего прорабом, Слабеют слуховые перепонки.
Пусть к новым он летит приобретеньям, С пути сметая ближних беспощадно, И метит смрадом все земные вещи, Но в некий час, подобно смутным теням, Исчезнет все, что обретал он жадно, И вечность расхохочется зловеще.
2оо2
Андрей Добрынин
Так бывает со всеми: несвежую страсть утоля, Ковыляешь к окну, чтобы снять созерцанием стресс, Но лежит под окном разложившийся труп февраля И бельмом затянулось слезливое око небес.
Так бывает наутро со всеми, не только со мной: День, как бледный вампир, сквозь глазницы всосался в мой мозг И постылая женщина что-то бубнит за спиной, На вчерашние дрожжи в постели накушавшись в лоск.
Оттого образуется в печени черное зло; Помолчи хоть минутку и слов понапрасну не трать! Как тебя, в этот день окружающий мир развезло И распалась душа, и ее я пытаюсь собрать.
В этом хаосе надо заветную точку найти И душа из распада воздвигнется мощной, как встарь; Но по-прежнему ты чепуху продолжаешь нести "Бу-бу-бу, гу-гу-гу",- как хлебнувший с утра пономарь.
И внезапно пойму я: да просто ты с ним заодно Со всеобщим распадом, причем с незапамятных пор, И шепну я проклятье, слегка затуманив окно, И мне память шепнет, где на кухне хранится топор.
И к тебе не спеша повернусь я лицом от окна Был с утра у меня глуповатый пришибленный вид, Но вот это лицо из кошмарного выплыло сна, Сатанинская ненависть корчит его и кривит.
Ты умолкнешь на миг, содрогнешься, замочишь постель И в чем мать родила из квартиры ты ринешься вон. Что ж, уматывай, ладно,- ведь с трупом одна канитель... Для удобства обзора я выйду затем на балкон.
По разливам дворов, голося, ты бежишь босиком, Жидкой грязью заляпана вся, от макушки до пят, И тебе поделом - впредь не будешь молоть языком И соваться туда, где с гармонией бьется распад.
2002
Андрей Добрынин
Весьма идейным человеком был Тот, кто от кошелька меня избавил: Он воровских придерживался правил И отморозков наглых не любил.
Он проявлял необычайный пыл На всех правилках и себя прославил. Лишь вынужденно руки он кровавил И никого без дела не убил.
Зато в него пальнул какой-то мент, Воспользовавшись табельным стволом, И мебель перепачкал в головизне. Братвою возведенный монумент Дополню я осиновым колом В знак уваженья к этой славной жизни.
2002
Воспеть тебя - зачем? Ты не поймешь, В твоей душе ничто не отзовется Моей струне, что рвется и не рвется, Клянет и любит собственную дрожь.
Я не скажу, что радостно живется Мне без тебя - ведь это будет ложь, Но разуму с годами удается Входить туда, куда он был не вхож.
Я знал, что для меня бы жизнь с тобой Явилась вечным праздником и пиром, Хоть все вокруг с тоски едва не мрут; Но я спросил себя: кто я такой, Чтобы возвыситься над целым миром? И впереди увидел только труд.
2002
Андрей Добрынин
Мостки над чистой водой, В которой мелькают мальки, Нагретые солнцем доски.
Синеет водный простор Под ветерком прохладным В этот час предвечерья.
Но тишь в затоне моем: Вдали вскипели барашки, А здесь лишь тростник качнулся.
Лодка плывет вдали, Но громыханье уключин Слышится будто бы рядом.
На лодке к каждому мысу Хотелось бы мне причалить, Во всех постоять затонах,
Где в золотистой толще, В сплетеньях водных растений Красный плавник мелькает,
Где с шелестящим треском, Возникнув прямо из неба, Пропархивают стрекозы.
Но я никуда не плыву, Ведь выбор встает порой Двигаться или видеть.
Я удочку отложил, Ведь выбор встает порой Ловить или созерцать.
Мостки над водой озерной, Нагретые солнцем доски... Образ чистого счастья.
2002
Андрей Добрынин
В напоминание случайно Составятся кусочки дня, И память по протоке тайной В былую жизнь помчит меня.
Ведут таинственные знаки Туда, где юности земля, Где нищи старые бараки, Зато роскошны тополя.
Их в небо, словно кубки света, Подъемлет вечер на весу. Как странно, что предместье это Досель я в памяти несу.
Везде на лавочках старухи, А стариков почти что нет. Терзают дети, словно мухи, Единственный велосипед.
И в небе с детской перекличкой Сплели стрижи трамвайный звон, И я привычной перемычкой От мира здесь не отделен.
Я в нем способен раствориться, Играя, в беспредельность впасть Не посторонняя частица, А кровная, родная часть.
2002
Андрей Добрынин
Молча снуют летучие мыши Под расцветающим небом ночи. Море у берега тяжко дышит, Словно удобней улечься хочет.
Под фонарем мошкара мерцает, Ниже, как в цирке, жабы расселись. Слышу всех тварей сейчас сердца я, Это не просто сверчки распелись.
Как днем, предметы можно потрогать, Но беспредельность всего коснулась И в море светящаяся дорога К призраку судна вдаль протянулась.
Любой предмет походит на призрак, Поскольку жизнью живет нездешней, Поскольку тьма, как всеобщий признак, Его связует с бездною внешней.
Я слышу сердца бесчисленных тварей, Звонко и слаженно их биенье, И море дышит, словно в угаре, В немом экстазе объединенья.
2002
Андрей Добрынин
Если ты вздумал на мероприятье Посостязаться с поэтом в питье, Брось неразумное это занятье, Иль уподобишься быстро свинье.
Крайне опасно тягаться с поэтом Нам, представителям расы людской: Он не откажется, но ведь при этом Бог наделил его медной башкой.
Ведь у поэта железная печень, Брюхо бездонное Гаргантюа, А вместо нашей обыденной речи Пенье бюльбюля и рыканье льва.
Пеньем он всех обольщает в застолье, Рыкает грозно на неких врагов, Но смертоносный прием алкоголя Вроде щекотки для медных мозгов.
Жертва поэта излишнюю водку, Стоя под фикусом, мечет в бадью, Сам же поэт развлекает красотку, Ей указуя на жертву свою.
Или две жертвы вдруг примутся драться, Самозабвенно друг друга тузя. Сколько погублено так репутаций, Скольких друзей потеряли друзья!
Но для писаки все нежности эти Не представляют цены никакой. Сядет он пасквиль строчить на рассвете, Хоть и с гудящею медной башкой.
Прошлый скандал вспоминает он в лицах: Как, за беседою с ним окосев, Кто-то вдруг стал на посуду валиться, Кто-то уснул, в туалете засев.
Вот для его вдохновения почва, Вот он каков, поэтический нрав Мог бы писака тактично помочь вам, Но лишь смеется, изрядно приврав.
Так что, друзья, избегайте писаки, Но из различных укромных засад Вы ему делайте дерзкие знаки И, вереща наподобье макаки, Брюки спустив, демонстрируйте зад.
2002
Андрей Добрынин
Я знаю лучшую из стран, Там правит мудрый президент, Зовут страну Узбекистан, И главный город там Ташкент.
Растет там дерево хурма И не бывает там зима, Растет там дерево инжир, В его тени покой и мир.
Но есть немало злых людей, В Узбекистан они ползут, От глупых собственных идей Они испытывают зуд.
Они хотят срубить хурма, Чтоб в теплый край пришла зима, Они хотят срубить инжир И растоптать покой и мир.
Но поздно ночью президент Покинет скромный свой дворец, Он ходит ночью по Ташкент, Как наш заботливый отец.
Людей недобрых как чума Он видит прямо через тьма (Вариант - увидит он в тени хурма) Людей недобрых как вампир Увидит он в тени инжир.
И он ударит в барабан И все увидят злых людей, И потому в Узбекистан Нет ни убийца, ни злодей.
Цветет там дерево хурма, Злодей сидит себе тюрьма, Цветет там дерево инжир, А в нашем плове много жир.
Цветет там дерево хурма И не бывает там зима, Цветет там дерево инжир В его тени покой и мир.
2002
Себя понапрасну не мучай, Андрей Добрынин Уляжется горе - и вновь Ты скажешь спасибо за случай, Твою погубивший любовь.
Себя не терзай понапрасну, Ты просто не видишь пока, Куда тебя двигает властно Сквозь жизнь провиденья рука.
Пусть дни твои тянутся тускло Сдержи неразумный упрек: Свое непреложное русло Пророет подземный поток.
Пусть беды приходят стадами, Но ты над собою не плачь Лишь много позднее с годами Проявится смысл неудач.
В унылом житейском пространстве Не жди озаренья извне, Но бережно музыку странствий В душевной храни глубине.
Не стоит в окрестном пейзаже Выискивать к отдыху знак Лишь музыка верно подскажет, Где можно устроить бивак.
И выше житейского счастья Ты счастье почувствуешь там Где жизни бессвязные части Расставятся вмиг по местам.
2002
Снова брезжит над Киевом мягкий рассвет, Как вставал он когда-то и в прежней стране, Ну а я позабыл уже, сколько мне лет, Значит, годы истории числить не мне.
И не мне причитать про распад и развал И про то, что нельзя по живому кромсать. Я распад в виде водки в себя заливал В тот момент, когда мог бы хоть что-то сказать.
Не видать мне над Киевом вставшего дня, А из зеркала шепот:"Не все ли равно?" Что ж, по сердцу и печени режьте меня, Ведь живого во мне не осталось давно.
2002
Андрей Добрынин
Теперь в нас соки жизненные скисли, Одрябла плоть и мудрость возросла, И все мы пишем "Максимы и мысли" Фантазиям подобным нет числа.
Но как, дружок, бумагу ни корябай, Я не забуду, собутыльник твой, Как некогда, отвергнут пошлой бабой, Об липкий стол ты бился головой.
Я помню, твой несносный современник: Чтоб подарить той стерве бриллиант, Ты сочинял куплетцы ради денег И беспощадно грабил свой талант.
Ты не внимал разумной укоризне И только чудом вылез из дерьма... Кто бестолочь такую учит жизни, Тот сам, похоже, выжил из ума.
Неодолима глупость молодежи, И в пользу книг мне верится с трудом, Так пусть дерьма хлебнет она того же, Чтоб те же книги сочинить потом.
2002
Андрей Добрынин
Коль каждый вечер пьешь ты пиво, То не узнаешь грешных мыслей, А если пьешь его помногу, То мыслей вообще не будет.
Вдруг на тебя собака рыкнет, Но ты скажи ей хладнокровно:"Как ни рычи и как ни гавкай, Тебе пинка я не отвешу.
Взгляни, нелепое созданье, На дольку лунную в тумане, Почувствуй, что весна настала, Лелеющая все живое".
Собаку обойди сторонкой, Стерпи сегодня униженье,В глазах великого пророка Ты тем приобретешь заслугу.
И дальше двигайся по парку, И дева из кустов возникнет Она там робко оправлялась, На каждый шорох озираясь.
Она, узрев твою фигуру, Напоминающую краба, Шарахнется,- но ты, однако, Иди, как шел, своей дорогой.
Коль ты не повалил девицу В кусты хрустящие обратно И шарфик ей не сунул в глотку Ты этим приобрел заслугу.
Коль ты не снял часы "Победа" С руки какого-то пьянчуги, Распластанного на газоне,Ты этим приобрел заслугу.
Избегнув всех дурных поступков, Ты сам становишься пророком И тем приобретаешь право На все, чего не сделал прежде.
И скоро, скоро день настанет, Когда ты вновь напьешься пива И в парк войдешь - но выступая Походкой богочеловека.
Все то, чего не сделал прежде И что намерен сделать нынче, Теперь полно святого смысла, Не внятного обычным людям.
Андрей Добрынин
Скажи случайному зеваке, Пихая девушку в кустарник: "Уйди, нелепое созданье, И не мешай святому делу.
И убери свою собаку, Не то я вышибу ей зубы, И знай, что мне девица эта Потом сама спасибо скажет".
2002
Андрей Добрынин
Чего от нас хотят буржуи? А то ты до сих пор не понял! Чтоб силу ты имел большую, Но был покладистым, как пони.
Чтоб начал ты без перекуров, В противность собственной природе, С утра до вечера, как курва, На них мантулить на заводе.
И нет ни логова, ни лаза, Где удалось бы отсидеться. Буржуй везде - от этой расы Нам никуда уже не деться.
Тебе по-дружески скажу я: Напрасно ты о воле бредишь. Все учтено, и ты буржуя Никак по жизни не объедешь.
Сгибай же перед ними спину, Пусть это будет вроде ширмы, Но между тем купи стрихнина И жди до юбилея фирмы.
Буржуи любят юбилеи, Где пьют с народом по глоточку. Прижмись к хозяину смелее И брось в стаканчик порошочку.
Буржуй вдруг ухмыльнется криво И изо рта повалит пена, И взоры членов коллектива На нем сойдутся постепенно.
Упав на стол, он будет биться Средь одноразовой посуды, И будут люди с любопытством Таращиться на это чудо.
И, доедая бутерброды, Пока не началась облава, Признает коллектив завода, Что праздник выдался на славу.
2002
Андрей Добрынин Как приходит ко мне вдохновение, То приподнятость чувствую я, Также чувствую легкое жжение, Где конкретно - не важно, друзья.
Я иду извиваясь мучительно, И подскок совершаю порой, и не стоит смотреть подозрительно, Ибо тут ни при чем геморрой.
И глистов не случалося медикам У меня обнаружить в говне, И томленье, присущее педикам, Незнакомо, по счастию, мне.
Это попросту гнет свою линию Аполлон, стрелоносный божок, И чтоб я не пытался отлынивать, Вновь меня он где надо зажег.
И своими гримасами жуткими, И словечками "на хуй" и "блядь", И окопными сальными шутками Я не должен бы вас удивлять.
Ведь скотина, и та беспокоится, Если сунут ей перцу под хвост, И поэма в душе моей строится, В титанический тянется рост.
И покуда свое сочинение До развязки я не доведу, Отдохнуть не позволит мне жжение, Мусикийское жженье в заду.
Ну а после душистыми мазями Я себя умащаю в шагу И, как прежде, случайными связями И винцом услаждаться могу.
Я веду себя в обществе душкою, Забывая былой моветон, И зовут меня барышни Пушкиным, Ибо я безупречен, как он.
И швыряю со смехом капусту я, Не боясь разориться дотла, Ибо знаю, что скоро почувствую Жар божественный возле дупла.
2002
Когда несешь без размышления Андрей Добрынин Тяжелый груз мирских забот, То повышается давление И по лицу струится пот.
А поразмыслить не мешало бы, Чтоб сбросить с челюсти узду. Со всех сторон ты слышишь жалобы На беспросветную нужду.
На сострадание нахлебники Давили испокон веков Мол, денег нету на учебники Для их оболтусов-сынков.
Да пусть растут не зная грамоты И вырастают дурачьем, Пусть даже вымрут, словно мамонты, Однако ты-то здесь при чем?
Ты тронут их плаксивой бедностью И помогаешь им, а зря Ведь над твоею бесхребетностью Они смеются втихаря.
Они скоты неблагодарные, И это видно по глазам. Наплюй на беды их кошмарные, Пусть каждый выживает сам.
Пускай сидят в пыли за печками И в подпол прогрызут дыру, Коль не оставлено местечка им На пышном жизненном пиру.
Пускай внизу среди накопленных Запасов разных пошустрят И пусть о ненасытных гоблинах Со страхом все заговорят.
Ты оберни все это шуткою, Чтоб длился радостный настрой, Пусть чавканье и вопли жуткие В подполье слышатся порой.
Чревоугодники и пьяницы Пируют, не боясь греха, И пусть со временем останется В хранилищах одна труха.
Успеешь ты тарелку вылизать, И все допить, и все доесть, И те, что из подполья вылезут, Тебя уж не застанут здесь.
2002
Андрей Добрынин Есть пес мистического склада, Теперь ему уже лет сто Он нападает из засады И отгрызает кое-что.
Подсел он вопреки природе На вкус людских дрожащих тел И ничего в людской породе Благословить он не хотел.
Но строго мы судить не будем Ушедшего в подполье пса: Он мстит за безразличье людям, Хватая их за телеса.
Они могли б в собачью школу Щенком его определить, Чтоб там его под радиолу Красиво выучили выть;
Он научился там считать бы По меньшей мере до шести И подмосковные усадьбы В мороз от жуликов блюсти;
Он умирал бы по команде И через палочку скакал И ни к какой собачьей банде Из принципа не примыкал;
Привык бы на прогулке рядом С ногой хозяина бежать И лишь тоскливым долгим взглядом Веселых сучек провожать;
Сносил бы стойко все побои И не показывал оскал, И прибирал бы за собою, Как кошка, зарывая кал...
Но этих мирных идеалов Мы не смогли ему внушить, И волосатых причиндалов Теперь он хочет нас лишить.
Он все беспривязные своры На нас пытается поднять, И тщетно будут живодеры Его по Коптеву гонять.
И тщетно будут по подвалам Менты отстреливать его, Ведь злым мистическим началом Его прониклось существо.
Андрей Добрынин
Он стал собачьим Моби Диком, И я давно уже готов К тому, что он однажды с рыком Ко мне рванется из кустов.
Заблудшего меньшого брата Его ни в чем я не виню, Хотя и знаю, что когда-то И мне он вцепится в мотню.
2002
Андрей Добрынин
Кто на людей взирает нежно Их просто очень плохо знает. Людская подлость неизбежно Его с годами доконает.
Они не брата в ближнем видят, А только дойную корову. Поверь, себе дороже выйдет Искать в них добрую основу.
Науку самооправданья Они постигли с малолетства: Возьмут взаймы - и до свиданья, И никакого самоедства.
Наврут с три короба - и ладно, И улыбаются:"А хуй ли..." Смотреть, похоже, им отрадно На тех, кого они обули.
Но эту гнусную отраду Мы доставлять им впредь не будем. Людей возвышенного склада Уже давно не тянет к людям.
Таких людей я не обижу И не унижу их престижа, А прочих люто ненавижу, А прочих люто ненавижу.
С людьми не следует стесняться, Пугать полезно матюками Всех деловитых тунеядцев С их петушиными мозгами.
Довольно мягкости и фальши, Не то погрязнешь в ихнем блуде. Должны мы разойтись подальше Я, человек, и просто люди.
2002
Есть такая артистка по прозвищу Ангел, Андрей Добрынин В порнофильмах она вдохновенно играет, Где мелькают мужские огромные шланги И достоинство женское все попирают.
Этот Ангел, как принято в радостном порно, Сам всегда предлагает мужчинам развлечься. Аппетитная барышня, это бесспорно, Но не мог бы я ею серьезно увлечься.
Я тут Ангела вызвал и начал ругаться: "Нет, любезная барышня, это не дело Достояньем своим как попало бросаться, А твое достояние - тучное тело.
Ты не знаешь цены своему достоянью И поэтому на спину падаешь сразу, А по правилам только ценою страданья Проникает плешивец к мохнатому лазу.
Ты, мой Ангел, в своей порностудии душной Совершенно забыла о жизни реальной, А ведь женщине быть полагается ушлой И не тратить зазря свой багаж сексуальный.
Опозданья, внезапные недомоганья, И намеки на множество горьких лишений, И - порой - истерические содроганья Есть неписаный кодекс людских отношений.
Кавалера положено чуть помурыжить, Года три, при удачном раскладде - четыре, Из него состоянье приличное выжать И затем у него водвориться в квартире.
А затем обнаружить, какой он мерзавец И насколько он все же тебя раздражает; Пусть возникнет тогда молчаливый красавец И порой потихоньку тебя утешает.
Вот в Москве все девчонки считают монету, Потому они смолоду при капитале, А в тебе ни малейшей серьезности нету, Амуницию скинула - и поскакали.
Стала случка у вас заурядным занятьем, Раздеваешься ты по-военному быстро, А в Москве все девчонки живут по понятьям И глядят сверху вниз на любого министра.
Я в любви не приемлю простейших решений И стою за незыблемость принятых правил. Непростых, многосложных хочу отношений, А не так: подошел, подмигнул и заправил.
2002
Андрей Добрынин
Когда задушил я восьмую старушку, Меня над покойницей прямо скрутили. Пришлось мне ментам отстегнуть на чекушку Меня отругали, но после простили.
Они меня поняли - ведь не со зла я, А просто должна же быть в жизни потеха. К тому же старушка и так пожилая, Она и сама собиралась отъехать.
Ментам же попался прохожий без денег, А тот, кто без денег - ленивый и глупый, И чтоб не гулял на свободе бездельник, Ему и вменили все старые трупы.
Старушечьей жизни понизился градус, Жила бы она все тусклей и бездарней, А так напоследок какую-то радость Она принесла симпатичному парню.
Старушка лишь попусту небо коптила Да зятя пилила, а тут отличилась Старушкино имя молва подхватила И в каждую голову с ним просочилась.
А тот лоботряс без копейки в кармане Пускай отдыхает в уютной Бутырке, Пусть думает, как зарабатывать money, Чтоб вовремя всем выставлять по бутылке.
Пускай он в Бутырке ума наберется Возможно ли быть гражданином без бабок, Но чтобы прозрел он, повесить придется На шею ему всех задушенных бабок.
По паркам туманным, мерцающим мутно, Я снова брожу в умиленье глубоком, Чтоб встречным старушкам поведать, как мудро Все в мире и в обществе сделано Богом.
2002
Андрей Добрынин Собаководов крупных много В моей недюжинной стране Пускай мне выведут собаку, Чтоб лучшим другом мне была. Чтоб с полуслова понимала Все то, что буду говорить, И чтобы брошенную палку Обратно доставляла мне. И чтоб читать она умела, Читая то же, что и я, И чтобы мог я эти книги С ней вечерами обсуждать. Чтоб мог ее до полусмерти Я временами колотить И чтоб она за это дело Потом не дулась на меня. Чтоб понимала, как непросто Бывает прокормить ее И, значит, я имею право Порой сорваться и вспылить. И чтоб красива та собака На удивление была И грациозною походкой Передвигалась взад-вперед. Мы будем жить в одной квартире, А значит, долго ль до греха? Но я не выгоню собаку, Упрек не брошу ей в лицо. Всю ночь ворочаться я буду, Переживать, вставать курить, А утром на рассвете встану И в загс собаку поведу. И ахнут все:"Какая пара!"Когда мы подойдем к дверям, И я от счастья покраснею И внутрь собаку протолкну. Я знаю: многие мужчины Давно с собаками живут Я покажу, как поступает С подругой честный человек. И так в наряде подвенечном Собака будет хороша, Что зависть ощутят мужчины, Чья жизнь проходит во грехе. И каждый со своей собакой Потом распишется из них, И заживут они спокойно, Глаза не пряча от людей. Им скоро принесут подруги Прелестных зверомалышей С когтями, с толстыми хвостами И в шерсти с головы до ног. Зато им свитера и шубки Да, будут нелегко ребятам Не нужно будет покупать. Даваться в школе языки, 2002