Доценко Виктор. Террор Бешеного

   Получив приказ Великого Магистра захватить и доставить Бешеного пред светлые очи Его Святейшества, Тим Рот, лихо «взяв под „озырек“, как ни странно, впал в долгие размышления после получения материалов, заказанных им из святая святых Тайного Ордена — оперативно-аналитического отдела Великого Магистрата. Этот отдел напрямую подчинялся Великому Магистру и даже финансово был подотчетен только ему. Никто, кроме начальника этого отдела и Великого Магистра, даже близко не мог назвать количество агентов, разбросанных по всему миру и работавших на Тайный Орден. А сколько было таких, которые ни сном ни духом не ведали, что работают на какую-то тайную организацию? Короче говоря, на получение информации денег в Тайном Ордене не жалели, справедливо полагая, что тот, кто владеет информацией, — владеет ситуацией.
   Кстати, главный штаб информационно-аналитического отдела Тайного Ордена располагался во внушительном одиннадцатиэтажном здании в Нью-Йорке. Все мировое сообщество было поделено на десять территориальных округов: Центральный, Западный, Юго-Западный, Восточный, Южный, Северный и тому подобные. Округа делились на районы, районы — на страны. Структура отдела соответствовала структуре самого Ордена. Отдел был разбит на десять подотделов, отвечающих за территориальные округа. Подотдел занимал целый этаж. В свою очередь, подотдел имел несколько десятков секторов, отвечающих за районы. Все эти структуры оснащались по последнему слову техники не только компьютерной, подслушивающей, подсматривающей, но даже и спутниковой аппаратурой.
   Каждый сектор, получая в свой компьютерный «мозговой» Центр информацию из своего района, тщательно анализировал ее, вычленял по степени важности, отсеивал ненужный мусор, отправлял в память второстепенную информацию, а самое важное переправлял в «мозговой» Центр своего подотдела, который, в свою очередь, проделывал такую же работу, но уже на своем уровне и самое важное пересылал в основной компьютерный мозг отдела, шифр которого был известен лишь самому разработчику и начальнику отдела. Этот шифр менялся не реже двух-трех раз в неделю.
   Административное руководство отдела располагалось на последнем, одиннадцатом, этаже: имело не только специальный лифт, в секунды доставлявший с первого этажа, но и собственную вертолетную площадку, обслуживаемую круглосуточно двумя дежурными вертолетами.
   Внимательно изучив достаточно внушительное досье на Бешеного, по крупицам собранное агентами информационно-аналитического отдела Великого Ордена, Тим Рот пришел к выводу, что с этим Бешеным не все так просто, как ему казалось, и он явно погорячился, пообещав быстренько доставить Бешеного Великому Магистру Ордена живым и невредимым.
   Из пухлого досье Тим Рот узнал, что на Бешеного было столько покушений, что и пальцев на обеих руках не хватит, чтобы все их перечислить. Но каждый раз ему каким-то чудом удавалось не только избегать смертельной опасности, но и наказывать своих обидчиков: если и не на месте, то по ходу времени наверняка. А «почитателей» Бешеного, желавших его смерти, было столько, что казалось, на него ополчился весь мир.
   Кого только среди них не было: российский криминальный мир и европейская мафия, японская Якудза « китайская Триада, итало-американская коза ностра и новоявленные финансовые воротилы России. К немалому удивлению, Тим Рот обнаружил, что даже Великий Орден масонов уже не впервые занимается Бешеным. В какой-то миг по телу Тима Рота пробежал холодок: не хотелось бы нажить в Бешеном личного врага! Во всяком случае, ошибиться с таким человеком, как Бешеный, равносильно подписанию себе смертного приговора.
   Тим Рот был весьма озадачен, натолкнувшись на досье двух разных людей: Савелия Говоркова и Сергея Мануйлова. Показалось, что первое досье прихвачено случайно, однако он не стал его возвращать исключительно по собственной лености. Более того, «для разогрева» сначала быстренько пролистал именно досье на Савелия Говоркова, благо оно было намного тоньше. А когда он приступил к изучению досье Сергея Мануйлова, особенно при чтении выводов агентов, у него появилось странное ощущение, будто речь идет о том же человеке, что и в досье Савелия Говоркова. Тим Рот вернулся к первому досье и на этот раз отнесся к нему повнимательнее.
   Чем дальше он читал, тем больше ему казалось, что это один и тот же человек. Интересно, почему никто из аналитиков Ордена не пришел к этому выводу? Это же так очевидно: характер, привычки, отличное владение восточными единоборствами и просто лихое абсолютное владение любым видом оружия, великолепное знание английского языка. И уж совсем очевидна «любовь» и того и другого к Рассказову. Кстати, а где он? Почему так долго не выходит на связь? В данной ситуации его помощь была бы как нельзя кстати.
   Не совпадало одно, но самое существенное обстоятельство: их портретное изображение. Конечно, он сам намекнул Великому Магистру о возможностях пластической хирургии, однако… Тим Рот глубоко вздохнул и поморщился словно от зубной боли. Он подпер руками подбородок и ушел в глубокую задумчивость с явным намерением не вставать с места до тех пор, пока в голову не придет что-нибудь путное.
   Неожиданно к нему постучали. Сначала Тим Рот не хотел отзываться: очень не любил отрываться, когда уходил в свои размышления, но, когда стук настойчиво повторился, он встал и открыл дверь кабинета.
   — Ну, что еще? — недовольно спросил он, увидев начальника шифровального отдела.
   —г Вот, на ваше имя из Москвы, от ССС. — Сотрудник протянул листок с текстом.
   Быстро пробежав его, Тим Рот сразу превратился в собаку-ищейку, напавшую на след зверя: ноздри раздулись, глаза заблестели.
   — Пошли к тебе: нужно срочно послать распоряжение моим людям в Москве.
   В шифровке сообщалось о том самом человеке, о котором он и размышлял уже несколько дней. Информация была наиважнейшей: во-первых, было установлено место его проживания, во-вторых, было известно, что он уже получил американскую визу и приобрел билет Москва — Нью-Йорк с открытой датой, Нужно срочно послать группу захвата: нельзя терять ни минуты! А также решить с Колокольниковым. После того как он дважды подряд влез в базу данных ФСБ, его вычислят в ближайшие же дни. А потому Колокольникова нужно срочно переправлять на Запад: он еще может принести пользу Ордену, и не только Ордену, но и ему, Тиму Роту, видно.
   Оставим его наедине с его проблемами и вернемся в Москву…
   Понакупив подарков Розочке, ее тетке — Зинаиде Александровне Панфиловой, ее мужу и Майклу, Савелий возвращался к себе домой на Фрунзенскую, не подозревая, что там его уже ждут боевики Тима Рота. Вполне возможно, что мысли о близкой встрече с любимой Розочкой настолько отвлекли его, что притупили чувство бдительности и постоянной готовности к отпору любому бросившему ему вызов.
   К тому же последний разговор с Розочкой был настолько странным, что Савелий все возвращался и возвращался к нему. Он никак не мог понять, что его насторожило: то ли чудная интонация, то ли сам голос Розочки изменился. Но что-то было явно не так.
   Подъехав к своему дому, Савелий остановился, вынул ключ зажигания, открыл дверцу и уже хотел выйти, как его взгляд упал на трубку мобильного телефона. Он до сих пор был подключен к зарядному устройству.
   «Странно: ни одного телефонного звонка за последние пару часов», — подумалось ему.
   Взяв трубку, он увидел, что она просто отключена. Включив ее, Савелий вышел из машины, проверил двери и нажал кнопку сигнализации и тут услышал звонок мобильника.
   — Да, слушаю!
   — Привет! У тебя что, телефон не работал?
   — Нет, случайно отключен был, а что? — Савелий узнал голос Рокотова-старшего: тот был явно взволнован.
   — Ты где?
   — Перед домом, а что, что-то случилось? — насторожился Савелий: волнение Рокотова передалось и ему.
   — Есть очень обоснованное подозрение, что тебе…
   В этот момент Савелий почувствовал, что его в плечо жалит пчела, он уже хотел смахнуть ее, но тут в мозгу промелькнуло: как могла его ужалить пчела, если на нем кожаная куртка?
   Последней мыслью, посетившей его голову, перед тем как он потерял сознание, была мысль о том, что почему-то он не слышит голоса помощника Богомолова.
   Сознание Савелия не зафиксировало, как трубка мобильника выскользнула из его ослабевшей руки, он упал на асфальт и уже ничего более не ощущал.
   Не успело его тело коснуться асфальта, как к нему уже подбежали невесть откуда взявшиеся трое упитанных парней лет тридцати. Они были одеты в белые халаты и очень стремились походить на работников «Скорой помощи», тем более машина с соответствующей надписью следовала за ними. У этих «работников» было явное намерение прихватить безвольное тело Савелия с собой. Что они и сделали без помех… А если бы какой-то прохожий и обратил на это внимание, то кто стал бы возражать против того, чтобы упавшему человеку оказали медицинскую помощь?
   Через несколько секунд «скорая помощь» сорвалась с места, а рядом с машиной Савелия остановился «Ниссан-Патрол», в салоне которого сидело четверо парней плотного телосложения. Один из них вышел, подошел к машине Савелия, сел за руль и принялся обыскивать салон.
   Видно, парни, сидевшие в «Ниссан-Патрол», решили размяться, а может, и помочь приятелю: они вышли и направились к нему. Именно тут и объявилась спецгруппа ФСБ, посланная полковником Ос-ташковым. Еще издалека увидев машину своего подопечного, но не зная его в лицо, они подумали, что за рулем сидит сам Сергей Мануйлов и ему грозит опасность от тех подозрительных типов, что направлялись к нему.
   Последовал короткий приказ старшего группы, и они взяли в кольцо машину своего «объекта» и «Ниссан-Патрол» с подозрительными личностями: из трех черных «Волг» выскочила дюжина крепких парней в камуфляжной форме. У каждого был небольшой автомат в десантном варианте.
   — Руки за голову! Лечь на землю! Не шевелиться! — последовали резкие приказы старших групп.
   Их действия были четкими, продуманными и не раз отработанными. В считанные секунды шедшие к машине Савелия благополучно лежали на земле с руками, застегнутыми за спиной наручниками.
   Все произошло столь неожиданно, что ни один из них даже не попытался оказать хоть какое-то сопротивление, хотя при обыске у каждого было найдено автоматическое оружие.
   Помощник Осташкова капитан Пехлеванов, старший группы захвата, подошел к «Савелию»:
   — Как вы? С вами все в порядке?
   « — Да, спасибо! — не очень уверенно ответил тот.
   В этот момент капитан заметил трубку мобильного телефона, валявшуюся на асфальте рядом с машиной Савелия, он поднял ее и, услышав чей-то голос, поднес к уху. Из трубки доносились взволнованные восклицания Рокотова:
   — Алло! Алло! Отвечай! Что случилось?!
   — Это кто говорит? — после некоторого замешательства поинтересовался помощник Осташкова.
   — А ты кто? — насторожился Рокотов.
   — Я первый спросил! — совсем по-детски возразил тот.
   — Пехлеванов, ты, что ли? — неуверенно спросил Михаил Никифорович, узнав голос капитана.
   — Так точно! А вы кто?
   — Полковник Рокотов! Что с Мануйловым?
   — Все в полном порядке: рядом со мной, в своей машине сидит, — успокаивающе ответил капитан.
   — А что там был за шум? Почему он перестал отвечать? — удивленно спросил Рокотов.
   — Это мы задержали группу нападавших. А почему он перестал отвечать, не знаю, товарищ полковник… — растерялся капитан, впервые взглянув на сидящего за рулем внимательно.
   К его удивлению, он никак не соответствовал описанию их «объекта». Это был грузноватый мужчина, да к тому же не подходил и по возрасту: ему было явно за сорок.
   — Дай-ка трубку Мануйлову, — услышал он голос Рокотова.
   — Минуту, товарищ полковник. — И как можно любезнее спросил своего визави: — Можно попросить ваши документы?
   — Конечно! — весело ответил тот и полез во внутренний карман пиджака.
   Что-то не понравилось капитану в его тоне, суетливых движениях, в бегающих глазах: он выхватил пистолет и приставил к виску мужчины.
   — Руки на руль! — скомандовал он. — И без резких движений!
   — Я что-то не пойму… — попытался возразить тот.
   — Выполнять! — Он сильно ткнул его дулом в голову.
   Тот нехотя положил руки на руль.
   — А теперь медленно выйти из машины и руки за голову!
   Почувствовав неладное, на помощь капитану подскочили двое сотрудников. Обыскав задержанного, они обнаружили у него какой-то странный пистолет, заряженный необычными патронами. Как потом было выявлено специалистами ФСБ, эти патроны несли в себе сильнодействующий препарат, который в доли секунды вырубает человека на довольно длительное время.
   — Товарищ полковник, неувязочка вышла, — виновато проговорил в трубку капитан.
   — В чем дело? Где Мануйлов?
   — Нет его.
   — Как нет? А кто же рядом с тобой сидит в машине? — съехидничал полковник.
   — Судя по всему, один из нападавших, — виновато вздохнул Пехлеванов.
   — Ничего не понимаю! На кого нападавших-то, если Мануйлова нет?
   — Мы подъехали в тот момент, когда к его машине направлялась какая-то подозрительная группа, мы их и задержали: у каждого оружие. Я думал, что за рулем сидит Мануйлов, ан нет.
   — Плохо, совсем плохо, — огорченно проговорил Рокотов. — Видно, его захватили раньше их дружки, а эти остались обыскать машину.
   — Что делать с задержанными? Какие будут приказания?
   — Задержанных доставь к полковнику Осташкову! — распорядился полковник. — Попробуйте вытрясти из них, куда отвезли Мануйлова.
   — Слушаюсь! А с его машиной что делать?
   — Машину Мануйлова — ко мне! — Почему-то Рокотову подумалось, что лучше не оставлять машину Савелия возле его дома.
   Закончив разговор, Рокотов набрал номер и вызвал кого-то в приемную Богомолова, после чего вошел в кабинет шефа и доложил о происшествии.
   — Плохо, совсем плохо, — повторил генерал слова помощника. — Мысли есть?
   — Догадки… в основном догадки, Константин Иванович.
   — Поделись.
   — Думаю, наша группа опоздала совсем на чуть-чуть, — задумчиво проговорил Рокотов, потом хлопнул себя по лбу. — Как же я раньше… Можно, товарищ генерал? — спросил он, кивнув в сторону телефона.
   — Конечно!
   Полковник быстро набрал номер:
   — Пехлеванов? Это полковник Рокотов.
   — Слушаю вас, товарищ полковник.
   — Когда вы подъехали к месту происшествия, вы не заметили других машин, стоящих или отъезжающих?
   — Ни стоящих, ни отъезжавших не было, товарищ полковник! — бодро ответил тот, но тут же добавил: — Хотя, нет… была одна машина.
   — Какая?
   — «Скорая помощь».
   — Что она делала? Стояла или отъезжала?
   — Она ехала, — не очень уверенно ответил тот, потом, чуть подумав, виновато признался: — Да, она ехала нам навстречу. — На этот раз голос звучал твердо.
   — Капитан, вы же опытный оперативник! Как же вы могли допустить такую ошибку?
   — Виноват, товарищ полковник! Мне как-то и в голову не пришло, что «скорая» может быть связана с нашим объектом. — Его голос был таким виноватым, что Рокотову не захотелось сыпать соль на рану.
   — Ладно. Хотя бы номер-то осел в памяти?
   — Частично. — Капитан виновато вздохнул.
   — Хоть что-то. Срочно организуйте поиск.
   — Есть!
   — Ну? — вопросительно буркнул Богомолов, когда тот положил трубку.
   Помощник поведал ему полученные новости.
   — Какие соображения?
   — Вы помните о необычном оружии, найденном у одного из боевиков?
   — Думаешь, что это оружие и «скорая» не случайное совпадение?
   — Почти уверен.
   — Как думаешь, там не яд?
   — Вряд ли, Константин Иванович! Если бы они хотели его убрать, то, скорее всего, действовали бы наверняка, как говорится, с контрольным выстрелом. Зачем с собой труп прихватывать? Скорее всего, выполняли приказ о похищении, а потому — транквилизатор какой, снотворное или наркотик…
   — Допустим, вы правы, сунули его в машину и куда-нибудь сейчас везут.
   — Здесь, мне кажется, только один путь: за границу.
   — Как раз в этом случае путей до ядреной матери, — поморщился Богомолов.
   — Хоть в ближнее зарубежье, хоть в дальнее!
   — Может быть, стоит кинуть клич по всем аэропортам и железнодорожным вокзалам?
   — И подвергнуть его жизнь опасности? Вряд ли они так легко отдадут его живым. А избавиться от него, неподвижного, в доли секунды: ткнул шприцем с ядом и… Нет, здесь что-то более тонкое нужно придумать.

Угон самолета

   Богомолов со своим помощником были не так уж и далеки от истины, перебирая варианты возможных действий похитителей Савелия. У этой группы боевиков, созданной лично Тимом Ротом еще в те годы, когда он беспрепятственно находился в России, для переброски человека за границу было отработано несколько почти беспроигрышных ходов.
   В свое время сам Савелий Говорков использовал один из них, вывозя из Чечни Мушмакаева: человека приводят в бессознательное состояние и выдают за тяжелобольного, которому требуется срочная операция за границей, оформляются соответствующие медицинские документы, сопровождаемые подлинным заграничным паспортом с визой, — и «гуляй, Вася»!
   С Савелием было и того проще: и паспорт, и виза имелись. Оставалось только одно; «уговорить клиента». В полученной ориентировке было открытым текстом сказано, что Сергей Мануйлов очень опасен и ни на какие уговоры не поддастся, а потому его можно переправить за границу, только отключив сознание. В практике этой группы отрабатывались и подобные случаи. Ее руководитель Кирилл Донатович Косаковский, подчиняющийся напрямую лишь Тиму Роту, не сомневался, что выполнит приказ без особых усилий. Косаковский, в прошлом полковник-медик, был уволен из армии «за сексуальные, домогательства к младшему медицинскому персоналу».
   И он еще легко отделался: все могло закончиться тюрьмой, ибо эти «домогательства» давно уже переросли в откровенные насилия, которых было гораздо больше, чем пальцев на руках и ногах. Тогда-то и встал на его пути Тим Рот, который через доверенных людей подкинул «на бедность» не только следственной группе, но и почти всем пострадавшим.
   Когда дело спустилось на тормозах, а Косаковский отделался легким испугом, Тим Рот пристроил его в Министерство здравоохранения, причем в международный отдел. У Тима Рота всегда были очень перспективные планы, и он просто так никогда и ничего не делал: пришел час и для Косаковского. Долг, как известно, платежом красен. Тим Рот доходчиво объяснил ему, что от него требуется, и тот с готовностью согласился. И вскоре доказал свою преданность и полезность Ордену, в результате чего ему было доверено возглавить довольно значительную по численности группу многоцелевого назначения.
   Когда ему сообщили о провале группы «чистильщиков», Косаковский сразу понял, что задача очень осложнилась и перебросить «объект» прямым путем до места назначения никто не даст. Он знал, что «стукач» Ордена находится под угрозой, а это означает, что, скорее всего, российским службам известен и адресат. Потому наверняка будут тщательно проверяться все пассажиры лайнеров американского направления. К счастью, у них имеются и другие пути переброски людей, например через Балканы. Правда, воспользоваться документами «объекта» в сложившейся ситуации не удастся, но достать новые — проблем никаких.
   Теперь, при осложнившейся ситуации, нельзя терять ни минуты. Российские спецслужбы наверняка возьмут под контроль все аэропорты и вокзалы в ближайшие часы, и тогда нужно будет прятать «объект» до тех пор, пока все не успокоится. Кроме того, в полученной ориентировке особенно подчеркивается, что их «объект» слишком опасен, чтобы дожидаться, пока, не дай бог, закончится действие «хитрой смеси», как назвал ее сам изобретатель. Увы, эта смесь относительно безопасна для жизни человека, только единожды выключая его сознание на шестьдесят часов в зависимости от сопротивляемости организма: во второй раз, если не сделать недельный перерыв, моментально наступает смерть.
   Взвесив все «за» и «против», Косаковский приказал ехать в Шереметьево и посадить «больного» на рейс Москва — Будапешт: все необходимые документы их человек передаст прямо в аэропорту: благо имелись заготовленные бланки паспортов с нужными визами и неподдельными печатями, а сделать фотографию и наклеить ее не составляло никакого труда…
   Косаковский сидел как на иголках до того момента, пока ему не сообщили, что самолет с «больным» взял курс на Венгрию… Вздохнув с облегчением, он послал телеграмму по условленному адресу: через некоторое время телеграмму прочитает Тим Рот, и его швейцарский счет увеличится на весьма кругленькую сумму.
   Летя в самолете, Савелий оставался в бессознательном состоянии и ничего не ощущал. Его мозг был как бы отключен: не было ни сновидений, ни образов, ни мыслей. Казалось, весь полет пройдет мимо его сознания. Эта «хитрая смесь» воздействовала на головной и спинной мозг человека, отключая от памяти первый, одновременно выключая двигательную функцию конечностей. Однако перепад давления сделал свое дело: как только самолет начал набирать высоту и давление резко изменилось, мозг Савелия стал «оживать». Реакция его напоминала воздействие горячего воздуха на нечто замороженное.
   Перед его глазами все плыло в какой-то дымке, а сами глаза слезились от рези, словно под веками был насыпан песок. Сначала он даже не понял, где находится и почему в горизонтальном положении. Слышался мерный звук двигателей. Рядом сидел какой-то парень.
   Косаковский был уверен, что «объект» не «проснется» до самого прилета, а там его уже встретит команда «врачей», потому-то и послал сопровождать лишь одного «доктора».
   Осторожно посмотрев вокруг и различив кресла и пассажиров, Савелий сообразил, что находится в самолете. Господи, как же он забыл? Он же летит в Нью-Йорк! Летит к своей любимой Розочке! Но почему же он лежит? Еще более скосив глаза, он, к своему удивлению, обнаружил, что лежит на медицинской каталке. Попытался встать, не смог. Попробовал пошевелить ногами и руками, но все оказалось тщетным. Сначала он подумал, что у него переломы, и он, не в силах даже приподнять голову, постарался разглядеть бинты и гипс на ногах и руках, но он весь был укутан в белую простыню.
   У Савелия было такое ощущение, словно у него нет тела — только голова, которой он тоже не может пошевелить, поскольку отсутствует шея.
   Господи, что с ним? Он ничего не может вспомнить, кроме того, что летит к Розочке. Ничего! В этот момент над ним наклонился тот самый молодой мужчина, что сидел рядом. Почему-то Савелий тут же прикрыл глаза.
   — Ну, как ты, приятель? — проговорил он. Несмотря на добрые слова, в его тоне Савелий почувствовал скрытую ядовитую иронию. От него исходила опасность.
   — Приказали, чтобы я поил тебя каждые два часа. Но как? Ты же ничего не чувствуешь. Ладно, попытаюсь. — Он достал из-под каталки фарфоровый сосуд с носиком сбоку и сунул носик Савелию в рот.
   Чтобы не показать, что пришел в себя, Савелий решил не сопротивляться, но и пить, несмотря на то что все внутри у него пересохло, он опасался: мало ли что намешано в этой жидкости. Но жидкость оказалась яблочным соком, и никаких привкусов не ощущалось. Когда рот был полон, Савелий сделал глоток, затем другой.
   — Надо же, пьет, — удивился незнакомец. — Уже легче: я должен сдать тебя живым, если не хочу сам превратиться в труп. — Последнюю фразу он пролептал, а может, она лишь промелькнула в его мозгу.
   Напоив своего подопечного, парень сел на место, взял в руки какой-то журнал и углубился в его изучение, а Савелий вновь попытался проверить, может ли он ощутить свои ноги, руки. Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем он почувствовал, что одна рука откликнулась на его усилия. Однако порадоваться Савелий не успел: неожиданно раздался громкий, похожий на женский голос:
   — Внимание! Самолет захвачен! Все пассажиры объявляются заложниками!
   В этот момент прозвучал выстрел, и кто-то взвыл г о ли от боли, то ли от ужаса.
   — Если среди вас больше не будет героев, то все останутся в живых и никто не пострадает. Так что прошу соблюдать спокойствие и выполнять все наши требования беспрекословно. Вы можете задать один вопрос.
   — Можно мне? — как школьник поднял руку сопровождающий Савелия.
   — Спрашивай!
   — Вы меняете курс? Если да, то куда мы летим?
   — Кто спрашивает?
   — Я, — отозвался парень.
   Савелий услышал звук шагов и вскоре, скосив глаза, увидел того, кто оповестил о захвате. Он понял, почему голос показался женским: это была стюардесса, вооруженная израильским «узи».
   — Самолет летит в Копенгаген! — самодовольно усмехнулась «стюардесса». — Тебе что, не все равно, мальчик?
   Савелию показалось, что в этой стюардессе все какое-то ненатуральное: мужеподобная фигура, да и голос, вернее, манера говорить… Именно так обычно говорят «голубые».
   — Я везу больного на операцию, — пояснил тот.
   — А мне плевать, кого и куда ты везешь!
   — Но он же может умереть… — попытался возразить парень.
   «Стюардесса» подошла ближе, и Савелию показалось, что под ее форменным костюмом действительно скрывается неженское тело.