Доценко Виктор. Террор Бешеного

   «Учитель, помоги!» — мысленно взмолился он.
   Трудно сказать, услышал ли его мольбу Учитель, или перепад давления сделал свое дело, но Савелий вдруг почувствовал, что его тело вновь обрело способность двигаться. Он с радостью сконцентрировал все свои силы на ситуации: нужно использовать любой момент, чтобы ее исправить.
   — Я же сказал тебе, ублюдок, что мне наплевать на твоего приятеля, хотя он и симпатичный, — беззлобно процедил тот, что был одет в форму стюардессы, и неожиданно беспощадно ткнул несчастного в висок.
   Удар был столь сильным, что тело мгновенно обмякло и медленно сползло с кресла. Террорист повернулся к Савелию спиной и с усмешкой спросил пассажиров:
   — Ну, у кого еще есть вопросы?
   Савелий понял, что более удобного момента может не быть. Он понимал, что сильно рискует, не зная, сколько бандитов на борту и где они находятся, но сознательно шел на этот риск. Лжестюардесса стояла лицом к пассажирам, и любое действие могло привести к непредсказуемым последствиям: стрельба могла наделать много вреда, во-первых, пассажирам, а во-вторых, разгерметизировать самолет.
   — Пить! — тихо произнес он и громче произнес то же самое по-английски: — Пи-и-ить! Бандит повернулся и склонился над ним.
   — Мальчик хочет пить? — осклабился он.
   Это были его последние слова: Савелий резко ткнул террориста кончиками пальцев в основание шеи, и тот захлебнулся собственной кровью. Он умер мгновенно, не успев понять, что произошло. Умер, не успев упасть. Савелий подхватил мгновенно обмякшее тело и постарался сохранить его в вертикальном положении. Поддерживая левой рукой мертвую «стюардессу» за живот под ее фартуком, второй рукой Савелий овладел ее оружием. Со стороны казалось, что террорист, склонив голову, устремил свой взгляд под ноги, словно пытаясь что-то отыскать на полу.
   Все вышло настолько быстро и бесшумно, что свидетелями происшедшего оказались только двое пожилых супругов. Женщина застывшим взглядом уставилась на Савелия, не в силах не только пошевелить и пальцем, но произнести хотя бы слово: ее сковал страх. Ее муж оказался не только более стойким, но и схватывающим на лету знаки, поданные Савелием. Сначала он оценил его действия, подняв кверху большой палец, потом незаметно поднял три пальца вверх. Видно, террористов или было трое, или осталось трое. Что ж, нужно осмотреться.
   Осторожно, сохраняя вертикальное положение тела «стюардессы», Савелий спустил ноги с каталки. К счастью, под простыней он был одет в больничную пижаму. Савелий выглянул из-за нагнувшей голову «стюардессы» и посмотрел в сторону кабины пилотов. Один из террористов, вооруженный пистолетом и тоже в форме стюардессы, прохаживался вдоль кресел, второй, держа наготове десантный автомат, стоял у входа в первый салон. Вероятно, еще один или, может, двое контролировали пилотов. Чуть подняв руку повыше, Савелий почувствовал под передником того, кого он держал, самую настоящую женскую грудь.
   «Господи, это же трансвеститы!» — осенило Савелия.
   Теперь все сразу встало на свои места: и их женственные походки, и похожие на женские голоса, и некоторая путаница в родах русского языка.
   — Сильвия, ты что там так задержалась? — жеманно спросил тот, что прохаживался вдоль кресел. — Или запала на кого?
   — Иди взгляни, что я нашла, — попытался изобразить Савелий голос того, кого он поддерживал, а для убедительности призывно взмахнул его рукой.
   Видно, шум двигателей не позволил различить имитацию голоса, а может быть, сыграла свою роль обычная самоуверенность вооруженного человека. Как бы там ни было, но второй террорист двинулся к ним. Савелий пригнулся так низко, что совсем скрылся за телом.
   — Ну и че это ты там нашла? — осклабился второй террорист, чуть опуская вниз пистолет. — А кто это с то…
   Договорить он не успел, — изловчившись, Савелий ухватился за то, что еще осталось у него мужского. -
   — Ты что это, Сильвия? — вскрикнул тот от неожиданности и от боли, не сомневаясь, что боль ему причинил приятель.
   — Жить хочешь? — спросил Савелий, показываясь из-за трупа.
   Тот хотел дернуться, но Савелий еще сильнее сжал его гениталии.
   — Ой, больно! — пискнул тот, да вдобавок заметил, что ему в грудь упирается ствол «узи». — Хочу, — со страхом прошептал он.
   Савелий отобрал у него пистолет, быстро ощупал и нашел под передником небольшой кинжал в ножнах.
   — Как тебя зовут?
   — Мари… То есть Михаил.
   — Сколько вас?
   — Всего четверо. Один, старший, командует пилотами. Не убивай меня! Все, что хочешь, сделаю, только не убивай! — взмолился второй террорист.
   — Чем вооружен тот, что в кабине?
   — Обрезом и гранатой.
   — Граната где?
   — В руке…
   — Так… Зови третьего.
   — Как? Он не пойдет. Он — сумасшедший придурок! Да еще и обкуренный! — Михаил всхлипнул.
   — Если хочешь остаться в живых, придумай что-нибудь!
   — Хорошо.
   — И побыстрее! — шепнул Савелий, заметив, что третий начал с беспокойством вглядываться в их сторону.
   — Дергай Сильвию! — шепнул Михаил.
   Сначала Савелий не понял, что тот имел в виду, но, когда террорист, ухватившись за плечи мертвого приятеля, стал делать вид, что пытается поднять его, Савелий «врубился» и принялся ему подыгрывать.
   — Сильвия, перестань: не время еще, — выкрикивал Михаил. — Оставь его в покое.
   — Вы что там удумали? — крикнул третий террорист: он сделал несколько шагов в их сторону, держа наготове автомат и внимательно следя за пассажирами.
   — Помоги, Валерчик! Сильвия совсем сбрендила! Ну, оставь его, Сильвия! — Михаил так вошел в роль, что со стороны действительно могло показаться, что он пытается оторвать своего приятеля от чего-то непотребного.
   Чуть поколебавшись, «Валерчик» решился-таки прийти на помощь: осторожно поглядывая по сторонам, он медленно двинулся в их сторону.
   Савелий видел, что третьего так просто обмануть не получится: свободного места настолько мало, что спрятаться ему некуда, а тут еще и автомат. Конечно, можно убрать его одним выстрелом, но этот выстрел может услышать четвертый террорист, и тогда одному богу известно, как он себя поведет: еще подорвет всех. Вдруг Савелий вспомнил о кинжале, и, как только третий оказался в двух шагах от них, Савелий взмахнул рукой, и острая сталь вонзилась тому прямо в торчащий кадык.
   Выпустив из рук автомат и обхватив горло ладонями, «Валерчик» медленно осел в проходе. Дернувшись пару раз, он затих навсегда.
   Савелий сбросил «Сильвию» на каталку и, удерживая Михаила на мушке, обратился к пассажирам:
   — Прошу всех оставаться на своих местах! Я не террорист и спасу вас. На всякий случай прошу всех пригнуться и обхватить голову руками.
   Все понимающе промолчали, а некоторые из иностранцев, не поняв его речи, поверили его голосу и вскинули вверх сжатые кулаки: международное приветствие освободителей. Увидев, как другие выполнили команду безопасности, они тоже согнулись и обхватили головы руками.
   — Пошли! — Он подтолкнул вперед обмочившеюся от страха Михаила.
   В бизнес-классе, во втором ряду, Савелий увидел мертвое тело мужчины восточного типа лет сорока: пуля попала ему прямо в. глаз. Он вопросительно взглянул на Михаила.
   — Это Валерка его. Тот привстал, видно, спросить что-то хотел. — Он всхлипнул, испугавшись, что за эту смерть ему сейчас придется отвечать.
   Савелий с жалостью поморщился и грубо подтолкнул его к кабине пилотов. Дверь кабины оказалась заперта, и Савелий прошептал дрожащему от страха Михаилу:
   — Постучи в дверь и скажи своему главарю, что «Валерчик» с ума сошел: бьет пассажиров и двух уже убил. И добавь побольше страха в голосе. — Савелий усмехнулся: чего-чего, а страха у горе-террориста и без подсказки хватало, затем он повернулся к пассажирам: — Как только он начнет стучать в дверь, начинайте кричать, визжать, хорошо?
   — Сделаем, господин офицер, — с сильным акцентом отозвалась какая-то пожилая иностранка.
   Встав сбоку от кабины, Савелий кивнул Михаилу. Тот послушно постучал в дверь: никто не отозвался. Несколько пассажиров начали причитать и буквально выть в голос. Было так натурально, словно действительно режут кого-то. По знаку Савелия тот постучал громче.
   — Кто? — раздался недовольный голос.
   — Ой, Левушка, у Валерки совсем крыша поехала! — Михаил громко всхлипнул и запричитал: — Режет всех подряд: уже двоих замочил! Успокой его, пожалуйста!
   — Черт бы его побрал! — взревел тот и распахнул дверь. — Где эта скотина?
   Ответа он не дождался: резкий удар ребра ладони Савелия выбил у него обрез, другая рука впечаталась в живот, заставив согнуться пополам, а удар сверху завершил действо: его тело бесчувственно хлопнулось на пол. Левая рука откинулась, из нее выкатилась граната Ф-1 и медленно, словно при замедленной киносъемке, покатилась по полу салона первого класса.
   Все в ужасе вскрикнули, а многие зажмурили глаза, мысленно обращаясь с последними словами к Всевышнему. В невероятном прыжке Савелий выбросил свое тело вперед, подхватил-таки рукой гранату и сунул под себя.
   Секунда, другая, пятая — взрыва не последовало. Осторожно приподнявшись, Савелий взглянул на страшное оружие и зашелся в нервном хохоте: чека не была выдернута. Он устало встал, приказал пассажирам крепко связать двух оставшихся террористов, после чего зашел в кабину пилотов.
   — Привет, земляки! — бросил он и взглянул на свои руки, все еще подрагивающие от случившегося.
   — Привет! — радостно воскликнул командир.
   — Как вышло, что вас провели эти педики?
   — В самую последнюю минуту нам сообщили, что вся бригада стюардесс, с которыми мы обычно летали, попала под карантин и потому пришлют других, — виновато ответил командир, а штурман добавил:
   — Подвело то, что лицо одного показалось знакомым. Пока вспомнили, что видели его за справочной стойкой, было поздно! Видно, он все и устроил. Я помню, как он с полной бабой с таможни любовь крутил. Совсем обнаглели эти педики!
   — Разберутся, — заверил Савелий, — где летим?
   — Накручиваем круги вокруг Москвы, — задумчиво отрапортовал командир корабля.
   — Отлично! Значит, снижаемся. Летчик тут же оттолкнул руль от себя, и самолет резко пошел вниз.
   — Сообщите в Москву, по этому телефону. — Савелий написал на планшете штурмана телефон Богомолова. — Сообщите о случившемся: пусть высылают группу, и передайте, что на борту «крестник»…
   — Там поймут?
   — Непременно. Пойду отдохну: что-то мне поплохело. — Его голова действительно стала тяжелеть и кружиться. — Не забудьте сказать о трупе во втором салоне, рядом с каталкой, скажете по тому телефону, что он — мой похититель…
   — Если бы не вы… — благодарно начал командир, но Савелий уже не слышал: потеряв сознание, он медленно сполз по стенке на пол. — На каталку его, быстро! — приказал летчик.
   * * * Получив сообщение пилота, Богомолов обрадовался, как ребенок, нашедший свою мать. Он тут же вызвал Рокотова-старшего и приказал ему лично встретить злополучный рейс.
   О том, что с самолетом что-то произошло, он узнал задолго до этой радостной новости: авиадиспетчер, обнаружив, что самолет изменил курс, запросил ; причины, но борт не ответил, но и выходить из зоны слежения Москвы не стал. Заподозрив неладное, диспетчер тут же сообщил по начальству. Начальник московского аэропорта, понимая, что с бортом действительно что-то неладное, тут же доложил начальнику службы безопасности полетов ФСБ, который, в свою очередь, доложил выше.
   Не желая будоражить общественность, решено было сохранить все в тайне, пока не появится какая-либо информация, проливающая свет на ситуацию. До той поры главный авиадиспетчер должен был держать постоянный запасной канал связи и неотступно наблюдать за странным поведением самолета, докладывая о любом изменении в маршруте. Кроме того, начальник аэропорта получил приказ держать наготове все спецмашины, используемые для аварийной посадки, и ввести в аэропорту более строгий режим, ссылаясь при этом на обычные плановые учения.
   Первое настораживающее сообщение пришло о том, что найдены четыре девушки в бессознательном состоянии. Узнать, кто они, долго не могли: девушки были раздеты, и никаких документов при них не оказалось. Их обнаружили в подсобном помещении аэропорта, они находились в таком состоянии, что всех четверых немедленно отправили в реанимационное отделение Института Склифосовского, где было определено острое отравление наркотическим веществом. Если бы не дежурный врач Аэрофлота, который признал в одной свою знакомую стюардессу, то их еще долго бы не опознали. По ней вычислили и остальных.
   Пока они находились в бессознательном состоянии, что-либо выяснить у них не представлялось возможным. Ясно было одно: самолет захвачен преступниками, переодетыми в форму стюардесс. Как им удалось обмануть пограничников и пройти через таможню, еще предстояло выяснить, но, судя по тому, что им это удалось, кто-то им явно помогал. Исходя из того, что самолет кружил в пределах Москвы, можно предположить, что экипаж каким-то образом обманул террористов, а потому оставалось только ждать дальнейшего развития событий.
   После сообщения от командира лайнера генерала беспокоило только одно: что случилось с «крестником»? Почему он упал без сознания? Командир сказал, что он не ранен. Нетерпеливо поглядывая на часы, Богомолов вышагивал по кабинету, ожидая звонка помощника. Наконец звонок прозвучал, и генерал быстро схватил трубку.
   — Все в порядке, Константин Иванович: ваш «крестник» жив, — раздался голос полковника Рокотова.
   — Что с ним?
   — Врач точно не знает, но предполагает, что он вырублен каким-то сильным транквилизатором.
   — Когда выяснится более точно? — недовольно спросил Богомолов.
   — К счастью, я прихватил с собой заряд от странного пистолета, найденного у одного из похитителей.
   — Ив чем здесь счастье? — не понял генерал.
   — Если моя догадка правильна, это ускорит не только определение степени отравления, но и поможет быстрее найти противоядие! Что будем делать с вашим крестником?
   — Что? — Генерал задумался на мгновение. — Заберу-ка я его к себе на дачу!
   — Туда уж, при всей своей наглости, они точно не сунутся.
   — Да и как они узнают, что он у меня на даче?
   — Вот именно, — в тон ему добавил Рокотов.
   — Ас врачами что делать?
   — По обычной процедуре: подписка о неразглашении, договориться, чтобы один — дежурил на даче, другой — занимался исследованиями.
   — Хорошо: отвезу их на дачу и сразу к вам.
   — Да, и побыстрее: будем вместе ломать голову.
   Тим Рот составил план по разработке Бешеного. План был разбит на несколько этапов. Первый этап — захват, судя по сообщению его агента Косаковского, прошел, как говорится, без сучка и задоринки. Второй этап — доставка в один из спецлагерей Тайного Ордена, тоже проходит почти идеально. «Почти» потому, что вместо Америки он летит в Будапешт. Но хоть Венгрия не Америка, но и там с ним легко разберутся. Третий этап — перевербовка. Этот этап подразделялся на несколько подэтапов. Тим Рот отлично понимал, что такого типа, каким, судя по его послужному списку, являлся Бешеный, так просто не сломать. Его не запугаешь, да и шантажировать нечем, а сломать волю тоже вряд ли удастся.
   Хотя все эти методы и числились в перечне желательных воздействий, Тим Рот почти не верил, что они дадут положительный результат. Потому он решил применить к Савелию новые достижения психофизического воздействия непосредственна, на мозг человека с помощью новейших синтетических препаратов и с применением последних разработок электронных приборов точечно-направленного воздействия на определенные участки мозга.
   Тим Рот довольно усмехнулся, вспомнив, что именно себя он может назвать крестным отцом развития этого физико-химического направления в научных изысканиях Великого Ордена.
   Незадолго до развала Советского Союза Тим Рот был направлен в Никарагуа, чтобы любыми способами предотвратить возвращение к власти сандинистов, поддерживаемых Советским Союзом.
   Тим Рот знал, что «волка ноги кормят», а потому побывал во всех важных точках Никарагуа. Но более всего ему хотелось навестить небольшой остров архипелага Маис, который лидер сандинистов Даниэль Ортега отдал в бессрочную аренду Советскому Союзу. Этот остров был окутан такой секретностью, что, естественно, не могло не привлечь внимания разведок многих могущественных западных стран.
   Получилось так, что противники сандинистов пришли к власти, когда Тим Рот находился в Никарагуа. Вполне естественно, что с его подачи присутствие людей из далекого Советского Союза стало нежелательным, и им было предложено покинуть Никарагуа, причем в самый короткий срок.
   Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, что Тим Рот, если и не первым, то в числе первых, оказался на столь желанном острове. Он буквально рыл землю, чтобы понять, для чего Советам нужен был этот остров. И даже нашел некоторые разрозненные следы, по которым можно было догадаться, что на острове группа советских ученых занималась какими-то секретными разработками в области физики. ,.
   К несчастью для Тима Рота, местные жители в лучших революционных традициях просто разгромили обе лаборатории советских ученых, причем самым варварским способом, в буквальном смысле в крошево. А что не крушилось — сожгли.
   Именно на пепелище Тим Рот и наткнулся на несколько чудом уцелевших листочков с результатами исследований советских ученых, которые и позволили не только определить направление разработок, но и послужить своеобразным толчком к их продолжению.
   Его размышления были прерваны очередным посланием из Москвы. Послание было снова от Коло-кольникова. Его агент сообщал, что интересующий их «объект» вылетит во вторник из Москвы рейсом на Нью-Йорк. Тим Рот едва не выпал в осадок: что за черт? Кому верить? Один агент сообщает, что Бешеный уже вылетел в Будапешт, другой — что вылетит во вторник рейсом на Нью-Йорк! Конечно, второй вариант предпочтительнее.
   Если рассуждать логически и не трепыхаться, то можно подождать прибытия рейса в Будапешт, получить контрольное сообщение о его встрече и считать, что сработал не самый лучший, но их вариант. А если нет?.. Он задумался, потер виски ладонями. Вполне возможно, Колокольников получил информацию о приобретении Бешеным билета на Нью-Йорк на вторник, а потому и не в курсе того, что боевики Косаковского уже захватили его и отправили другим рейсом.
   Если кто-то что-то перепутал, придется разбираться! Может быть, он поторопился переводить насчет Косаковского премиальные? Ничего, никуда тот не денется: всегда можно будет возместить потери при выделении следующего гонорара.
   Тим Рот понял, что последнее послание Колокольникова еще больше поставило того под удар и времени, чтобы его выдернуть из Москвы, почти не осталось: оно отсчитывалось уже часами. Тим Рот послал ему приказ немедленно уезжать из Москвы и порекомендовал вылететь в Загреб или Вену. Он сообщил Колокольникову не только контактные телефоны, но и конспиративные адреса, а также пароли для связи.
   Тиму Роту и в голову не могло прийти, что прочитанное им сообщение было послано полковником Осташковым, который и получил приказ, отданный им агенту Колокольникову, а сам Колокольников уже арестован и вовсю дает показания.
   Встретившись с несчастной подругой Милены Лолитой Грицацуевой, Рокотов-младший внимательно выслушал ее рассказ о трагическом происшествии, после чего потерзал ее своими дотошными вопросами. Перед ним лежал листок бумаги, на который он записывал ключевые слова, не только помогавшие восстановить последовательность событий, но и насторожившие его.
   Выслушав ответ на последний вопрос, Константин сделал паузу и ушел в себя. Пауза затянулась надолго, и несчастная мать нет-нет да бросала нетерпеливый взор на свою подругу, которая успокаивающим взглядом подбадривала ее, давая понять, что нужно набраться терпения.
   Наконец Константин задумчиво проговорил:
   — Вы сказали, что вас позвали вернуться за справкой, которую вы забыли, я правильно понял?
   — Да, все именно так и было.
   — А какую справку вы забыли?
   — Сейчас. — Лолита встала, принесла из комнаты сумочку и вынула из нее листок.
   Константин развернул его: это был какой-то рецепт.
   — Кто выписывал вам это лекарство? — спросил он.
   — Врач, наверное, — не очень уверенно ответила Грицацуева.
   — Наверное? Вы что, не помните?
   — Если честно, нет. — Она виновато пожала плечами и спросила: — Разве это важно?
   — Более чем! — серьезно сказал Константин. — Прочтите! — Он вернул листок ей.
   — Ну… радедорм, по две таблетки в день… Я что-то не понимаю…
   — Нет, вы прочитайте, на кого выписан рецепт!
   — Ну… Ой, это же не мой рецепт! — растерянно воскликнула женщина. — Лейкина какая-то…
   — А теперь еще раз, но со всеми подробностями расскажите, начиная с того самого момента, как вы вышли с ребенком из дверей поликлиники, но прошу вас: как можно подробнее, со всеми деталями и нюансами, даже если они вам покажутся неважными или странными.
   — Хорошо, попробую… Вышла на улицу, уложила Васеньку в коляску, и в этот момент меня окликнули. Сказали, что я забыла у врача какой-то документ.
   — Нет, так не пойдет, — прервал Константин. — Кто окликнул? Как обратились? Точные слова, как назвали документ. Пожалуйста, как можно подробнее, — еще раз повторил он.
   — Сейчас. — Лолита наморщила лоб, стараясь вспомнить все, о чем просит этот дотошный парень. — Значит, так. Эта женщина спросила: «Вы — Грицацуева?» Говорю: «Да…»
   — Стоп, я же просил подробнее, — недовольно прервал Константин.
   — Так я и так дословно говорю! — Она едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.
   — Да вы успокойтесь, пожалуйста, и не обижайтесь, что я вас так терзаю!
   — Да нет, я не обижаюсь, просто не поняла, что я упустила в этот раз…
   — Вы сказали — ЭТА ЖЕНЩИНА! Какая женщина? Как выглядит? Сколько ей лет и так далее и тому подобное.
   — А, поняла! Эта женщина там, в поликлинике, работает, санитаркой: я ее не раз там видела. Ей за шестьдесят, не меньше. Вот она и спрашивает: «Вы — Грицацуева?» Отвечаю — я. «Вы, — говорит, — забыли в кабинете какой-то документ…» — Перехватив взгляд Константина, Лолита повторила: — Именно так и сказала: «Какой-то документ…» Я и вернулась.
   — У входа в поликлинику кто-нибудь был?
   — В том-то и дело, что никого, как назло!
   — Хорошо, дальше.
   — Я постучалась в дверь, услышала: «войдите», открыла дверь и сказала: «Извините, я кое-что забыла у вас!»
   — Врачиха и говорит: «Да, знаю, вон там» и кивнула на пеленальный столик, я взяла, сунула в сумку и быстро вернулась на улицу, а Васеньки нет. Коляска на месте стоит, а его нет! И всего-то каких-то три минуты, никак не больше!
   — Она вновь всхлипнула.
   — И снова никого у входа?
   — Никого!
   — И машин никаких?
   — Машин? — растерянно переспросила она. — Вблизи нет, не было… Хотя, — она вновь наморщила лоб, — одна проезжала….
   — Проезжала или отъезжала?
   — Насколько я помню, я видела, как она ехала.
   — Но она могла и ОТЪЕЗЖАТЬ?
   — Наверное, могла, — не очень уверенно ответила женщина.
   — Номер или хотя бы марку, случайно, не запомнили?
   — Номер, конечно же, нет: у меня отвратительная память на цифры, а вот марку — «БМВ» серебристого цвета, похоже, последней модификации… Во всяком случае, она не старше двух-трех лет. — Лолита наморщила лоб, пытаясь что-нибудь вспомнить, и тут же воскликнула:
   — Вспомнила! В стекле задней дверцы я видела паутину…
   — Паутину? В каком смысле?
   — Ну стекло треснутое и трещины в виде паутины, — пояснила женщина.
   — Это уже кое-что. — Константин явно повеселел. — Больше ничего не запомнили? Может, приметы водителя или пассажира? Не важно…
   — Вроде нет. — Лолита так напряглась, что ее лоб покрылся бисеринками пота. — Не знаю, может, показалось, но он был лысый совсем.
   — Кто, водитель?
   — Нет, водитель был с другой стороны, и я его не видела, лысый сидел спереди, рядом с водителем, а еще кажется, что у него был шрам.
   — Шрам? Где? — встрепенулся он.
   — Здесь, кажется. — Она провела рукой по щеке.
   — Ну ты и глазастая! — довольный, заметил Рокотов и пометил что-то в своем листочке.
   — Скажите, вы найдете Васеньку? — дрожащим голосом спросила Грицацуева.
   — Во всяком случае, сделаю все возможно и… даже невозможное! — твердо заверил Константин.
   — И не жалейте затрат: сколько нужно будет, столько просите! Как вы думаете, почему похитители не звонят? Это хорошо или плохо?
   — Вы говорите, что сотрудники милиции проверили все больницы и все морги, но не обнаружили вашего сына?
   — Да, мы с мужем даже награду объявили тому, кто окажет помощь в поисках сына.
   — Награда это хорошо, — задумчиво проговорил он, стараясь скрыть недовольство по этому поводу: тут уж ничего не исправишь. — Похитители не звонят потому, что они выкрали ребенка не для того, чтобы получить выкуп, — это слишком опасно и хлопотно…
   — Тогда для чего? — растерялась бедная женщина.
   — Может быть несколько версий: во-первых, для себя. Какая-нибудь бездетная, отчаявшаяся семья таким образом решила обзавестись ребенком.
   — Как же так можно, господи? — всхлипнула женщина.