Дорсей Кристина. Море огня

   — Капитан, капитан! Ты нашел ее?
   — Кровь Христова! — процедил Джек сквозь зубы и вскочил, потом рывком поставил Миранду на ноги, натянул на нее платье, заставив себя не обращать внимание на то, что коснулся пальцами нежной теплой кожи. Затем он повернул ее кругом, несмотря на ее протест, и стряхнул песок с измятой юбки. Руками поправил черные локоны, при этом сосновые иголки посыпались из волос. И только он успел развернуть ее к себе лицом, показались Фин и Шрам.
   — Вот вы где, капитан. Нашли ее.
   — Да, — Джек хотел поддержать ее за талию, но раздумал и взял за руку. — Она пошла прогуляться, чтобы собрать… как это называется?
   Миранда посмотрела на него своими синими глазами, и Джек почувствовал, что кровь приливает к его лицу. О чем она думает? Черт, хотелось бы знать, что она скажет, пока у нее еще не было возможности вставить слово. Одно ее слово, и Шрам, и Фин… Кровь Христова! А что они будут делать? Впрочем, что бы они ни сделали, это ничто по сравнению с отцовским чувством Генри. Только одно слово.
   Но Миранда ничего не сказала, напротив, она нежно улыбнулась Шраму и Фину:
   — Образцы. Я собирала образцы, чтобы изучать их под микроскопом.
   Взглянув на руки Миранды, Фин спросил:
   — А где же они?
   — М-м… — Миранда взглянула на песчаную дорожку и покраснела. Все листья и цветы валялись там и были скомканы. Не надо долго думать, чтобы догадаться, что она лежала на них, когда они с капитаном…
   — Она их выронила, когда я подошел сюда. Боюсь, я испугал ее, хотя это невысокая цена за побег, — Джек остановился и откашлялся. Господи, он смущен как юнец, которого застукали со служанкой.
   — Ваша милость, мы со Шрамом поможем вам собрать их.
   Фин хотел опуститься на колени, но рука Джека остановила его:
   — Это необязательно. Нам нужно вернуться на «Морской ястреб».
   Миранда хотела возразить, но капитан, видно, почувствовал это и бросил на нее такой взгляд, что она сразу передумала. Удивительно, но она молчала всю дорогу, пока они возвращались, Фин со Шрамом впереди, затем Миранда, за ней капитан. Миранда чувствовала, что Джек все время смотрит ей в спину, но ни разу не обернулась. Она не ответила и на его взгляд, когда он помог ей сесть в лодку, хотя от его прикосновения у Миранды замерло сердце.
   Когда они вернулись на корабль, Миранда укрылась в капитанской каюте и была рада остаться наедине со своими мыслями, которые находились в полном беспорядке.
   Джек глубоко вздохнул и постучал в дверь. Черт подери, он нервничает, входя в собственную каюту. Но когда он услышал мягкое «войдите», то вынужден был сделать усилие, чтобы не сбежать.
   Миранда подняла глаза, когда он вошел, и Джек заметил, что она порозовела от смущения, что очень ей шло. Быстро отогнав эти мысли, он закрыл за собой дверь.
   — Я подумал, что нам нужно поговорить. Но если сейчас не до меня, то я приду позже.
   — Я… нет… пожалуйста, — запиналась Миранда. Она хотела подняться, но, когда он приблизился, упала обратно на стул. Сидя одна в каюте, Миранда пыталась собраться с мыслями и как-то оценить случившееся. Она пришла к выводу, что ее прежние поступки были абсолютно неправильными и нелогичными. Все было ею разложено по полочкам, но, как только она увидела капитана, она сразу забыла свою решимость и почувствовала то же странное сжатие внизу живота, которое всегда испытывала при виде капитана. Она могла бы еще объяснить это, если бы на нем были бы надеты только парусиновые штаны. Но он, напротив, был похож на придворного, в белоснежной рубашке и сюртуке из тонкого синего шелка. Даже серьги в ухе не было. Если бы не блеск его глаз, можно было бы забыть, что он пират.
   — Почему такой напуганный вид? Я не причиню зла.
   Боже, он чуть было не сказал: «опять».
   — Я никого не боюсь.
   Джек, не зная, чем себя занять, подошел к кормовым окнам и стал смотреть на зеленый берег. Скоро будет прилив, и им можно будет сниматься с якоря. Скоро «Морской ястреб» отправится в Чарлз-Таун. Ему было наплевать, что они вернутся в гавань раньше, чем на две недели, которые он обещал Генри. Если Миранда пойдет к сборщику податей, а она это сделает, он не будет ничего предпринимать, чтобы остановить ее. Конечно, он не будет дожидаться, пока за ним придут.
   — Мы уходим с вечерним приливом. Джек бросил на Миранду взгляд украдкой и с неудовольствием заметил, что она наблюдает за ним.
   — В Чарлз-Таун?
   —Да.
   По ее лицу было видно, что она не верит, и Джек с сожалением признался, что она имеет на это право. Он обещал, что не причинит ей зла, но гнев все равно поднимался в нем.
   — Мы выходим сейчас же и придем туда через два-три дня.
   — Почему сюда мы добирались почти неделю, а на обратный путь нам понадобится всего два дня?
   Джек заскрежетал зубами. Он хотел подбодрить ее и, как всегда, получил вопрос за свою любезность.
   — Так получилось, что я не спешил в бухту. — Лучше бы он поторопился. Если бы он знал, что его ждет Нафкиби и что ему скажет, он бы шел на всех парусах и, кстати, успел бы очистить днище.
   — Но теперь надо поскорее вернуться в Чарлз-Таун?
   —Да!
   — Чтобы избавиться от меня? — Миранда сама не поняла, как это сорвалось с ее уст. Ведь нет же никакой разницы, почему он возвращается в Чарлз-Таун, он это делает, и все. Больше ее ничего не должно волновать. И чем скорее, тем лучше.
   — Нет, — ответил Джек, затем, решив быть честным до конца, добавил: — Не только поэтому.
   Он опять подумал о записке, которую передал ему Нафкиби, о записке дяди. Руки его сами собой сжались в кулаки, глаза сузились, когда он вспомнил слова Нафкиби о де Сеговии.
   — А как же выкуп?
   — Выкуп? — переспросил Джек, подняв голову, — она вернула его к действительности своими словами. Сначала он не понял, о чем она, в его ушах снова звучали давние крики родителей, сестры, его собственные. — Ах да, выкуп. Никуда он от меня не денется. Чадвик мне заплатит.
   — Но совсем недавно…
   — Довольно. — Капитан обжег ее своими зелеными глазами, да и тон его был таким суровым, что Миранда на какое-то время замолчала. Кроме того, Джек никак не мог точно вспомнить, что же он говорил ей. Что-то о том, что должен встретить гонца, но тот не появился.
   Ложь была ему, можно сказать, привычна. Он лгал и раньше, и, безусловно, довольно удачно, лгал всем, начиная с горожан и сборщиков податей и кончая знакомыми женщинами, когда шептал им пустые слова о любви. Иногда Джек думал, что вся его жизнь — сплошная ложь, вернее, была ложью с тех пор, как он встретил де Сеговию.
   Но лгать Миранде Чадвик было занятием не из легких. Она ничему не верила на слово. Ничего не упуская, задавала вопросы до тех пор, пока не обнаруживала брешь в заслоне из лжи, и тогда уже не отступала. Это была ее самая неприятная черта. И в то же время это его восхищало.
   Но не только это. Ему очень нравились ее глубокие синие глаза, изящная линия шеи, облако чудесных черных волос и вкус полных губ. Джек с трудом остановился. Кровь Христова! Что у него опять в голове? Именно такие рассуждения уже привели его однажды к тому, что он овладел ею прямо на песчаной тропе.
   Вот настоящая причина, по которой он здесь. Вот почему он мямлит что-то, не в силах подобрать слова, как незрелый юнец. Он опять взглянул на нее и увидел на лице смесь тревоги и вызова. Ему показалось, однако, что это ложная бравада.
   — Я не причиню тебе никакого вреда, — слова вырвались у него неожиданно. Джек прекрасно понимал, что уже говорил это и нарушил свое обещание.
   Миранда тоже, видимо, это понимала. Тогда Джек решил исправить положение и пояснил:
   — Я хочу сказать, что мы на самом деле возвращаемся в Чарлз-Таун.
   Он коротко кивнул в подтверждение своих слов и стал ходить по каюте, заложив руки за спину. Он знал, что повторяется, и знал, что ситуация становится все более неловкой.
   — Нам необходимо поговорить о том, что произошло на берегу, — быстро выпалил он, чтобы отрезать себе путь к отступлению и не сбежать из каюты.
   Он, само собой, пират и негодяй, но кое-какая совесть у него есть. Джек не мог не думать о том, что, быть может, именно это случилось и с его сестрой.
   — Почему? — спросила Миранда.
   — Что почему?
   — Почему мы должны об этом говорить?
   Кровь Христова! Разве все должно иметь объяснение?
   — Потому что мы… потому что я… нарушил твою девственность, и…
   — Я думаю, следует просто забыть о том, что случилось.
   Джек тоже так думал, но считал это невозможным.
   — Но это случилось, — мягко сказал он.
   — Правда, — подтвердила Миранда и хотела было пройтись по каюте к окнам, но передумала, так как именно там находился капитан пиратов, и осталась на месте, около стола. — Это неоспоримый факт, но, я уверена, лучше о нем не вспоминать.
   Миранда прикусила нижнюю губу. Она не стала говорить о том, что никак не может найти к случившемуся научный логический подход. Каждый раз, когда она вспоминает о том, как ей было хорошо с ним и как она парила в небесах, чувства сразу пересиливают разум, и рассудок ничего не может с этим поделать. А она не собирается иметь дело с тем, что неподвластно логике, а значит, ей нечего иметь дело и с пиратом.
   — Не вспоминать? — Джек схватился за голову.
   — Да, — сложила руки Миранда. — Я предлагаю сделать вид, что этого вовсе не было.
   Тут неожиданно ей в голову пришла одна странная мысль. Пират выглядел озабоченным, он, казалось, был обеспокоен тем, что они сделали. Не очень-то это было похоже на то, что она слышала о пиратах. Может, он переживает, что выкуп будет меньше, раз она уже не девушка? А может, он теперь считает, что и возвращать-то ее не имеет смысла.
   — Не думайте, что я расскажу о том, что произошло. Я имею в виду моего отца. Частично это моя вина, — она опустила ресницы.
   — Нет, ты ни в чем не виновата, а встреча с твоим отцом меня не волнует.
   Кровь Христова! Опять ложь. Надо отдать должное Джеку: это действительно не было основной причиной его беспокойства.
   — Я же пират.
   — Именно, — Миранда кивнула, — наверное, что-нибудь в этом роде происходит постоянно, ― кажется, она ожидала подтверждения, и Джек кивнул.
   — Иногда, — на самом деле с ним никогда ничего подобного не происходило, ведь раньше он никого и не думал похищать. И если бы не Генри Чадвик и его дочь, этого бы вообще не случилось.
   — Я так и думала. Но со мной этого не случалось никогда. — Миранда прикусила ноготь большого пальца, и Джек содрогнулся. За то короткое время, что он знал ее, он успел заметить, что после этого жеста следует вопрос.
   — Полагаю, ты это знал?
   — Знал что? — Хотя бы раз он был готов хоть к одному из мириады ее вопросов.
   — Что я никогда прежде не снош… не участвовала в размножении.
   —Да, знал.
   — Я пришла к этому выводу, потому что ты, наверное, понял, когда мы…
   — Я сказал же, что знал! — прервал он ее. Боже всемогущий! Он был готов к рыданиям с ее стороны, обвинениям, мольбам, к такого рода вещам, но только не к такой холодной, без искры чувства, беседе.
   — О! — Миранда слегка отступила назад, хотя и давала себе слово встретить пирата с высоко поднятой головой. Она никак не могла привыкнуть к тому, что он так все время повышает голос. Ее дедушка никогда не кричал, ну разве только, когда ему неожиданно везло и он находил решение какой-нибудь новой научной задачи. Но это был радостный, а не яростный вопль. Почему он злится? По его собственным словам, это с ним случается. А она? У нее все по-другому. Слезы опять подступили к глазам, и Миранда в который уже раз вынуждена была напомнить себе, что продолжение рода — это научно объяснимое явление, совершенно естественное.
   Джек, со своей стороны, пытался, наклонившись к окну и созерцая вид берега, взять себя в руки и говорить спокойно.
   — Я не нахожу…
   — А я уверена в одном, что не собираюсь больше вести эти разговоры.
   В горле у Миранды встал комок, и она почувствовала, что сейчас заплачет. Она заморгала, чтобы избавиться от слез, и сказала нетвердым голосом:
   — Если мы дальше будем спорить, то это ни к чему не приведет, не правда ли?
   — Пожалуй, — ответил Джек, понимая, что наконец он может ответить хотя бы на один из вопросов, впрочем, это его не утешило.
   — Значит, нам надо поступить так, как я и предлагала с самого начала. Надо просто забыть о случившемся.
   Джек молча смотрел на нее. Он заметил, что ее нижняя губа еле заметно дрожит, а глубокие синие глаза стараются, но не могут встретиться с ним взглядом.
   Джек понял, что она не так равнодушна к тому, что произошло, как хочет показать. Но спорить с ней было трудно. Словами, она права, горю не поможешь. Он тихо вздохнул и сказал:
   — Как хочешь.
   — Вот и прекрасно.
   Миранда потихоньку вытерла влажные ладони о юбку, надеясь, что сейчас он просто уйдет. Наверняка, он догадался, о чем она без слов его просит, потому что направился к двери, но остановился на пороге.
   — Только еще одну минуту. Он, что, никогда не уйдет, ведь она с таким трудом сдерживается!
   — Я говорил с командой, с Фином, Шрамом и с остальными.
   Забыв о слезах, Миранда взглянула на него с ужасом и недоверием. Неужели он им все рассказал? Но нет, вздох облегчения вырвался из ее груди, когда она поняла, что капитан Блэкстоун говорит о том, что пираты хотели бы слушать ее рассказы о силе тяжести и скорости света. Миранда кивнула, а капитан продолжал:
   — Но на мачту больше не карабкаться и не доказывать матросам, что в их гроге кто-то там плавает.
   — Да разумеется.
   — Если ты не хочешь говорить с ними, то я тебя не заставляю.
   — Нет, очень хочу.
   Уж лучше говорить о науке с пиратами, чем думать об их капитане.
   Джеку показалось, что она очень рада его сообщению, и ему оставалось только повернуться и выйти. Он сделал все, что мог. Во всяком случае, он старался себя в этом убедить. Когда он поднялся на палубу, вода была уже высоко и его команда готовилась к отходу. Вскоре они доберутся к выходу из бухты и пойдут в Чарлз-Таун, а затем в Сан-Августин.
   Вернуть старый долг Диего де Сеговии.
   — Она кому хочешь даст сто очков вперед. Джек повернулся, посмотрел на своего рулевого и сердито проворчал:
   — Кто?
   На лице Фина было явно написано, что если Джеку вздумается кого-то дурачить, то с ним это не пройдет.
   — Я видел, как ты, капитан, смотришь на нее. Если бы я не знал, что тебе такие не нравятся, я мог бы поклясться, что ты на крючке.
   — Слава Богу, ты в курсе, кто мне нравится.
   Джек не ответил на беззубую улыбку и оперся о поручни. Он, действительно, наблюдал за Мирандой. Она, как всегда, уселась у мачты на канаты и что-то рисовала и, похоже, совсем не возражала, что ее часто отвлекали. Кто бы ни проходил мимо, обязательно задавал ей вопрос, а она, улыбаясь, терпеливо отвечала.
   Каждый проклятый пират на этой чертовой посудине, кроме него, был у нее на крючке. Джек говорил себе, что он просто сердит, но только не мог понять почему.
   Учитывая обстоятельства, все сложилось не так уж плохо, лучше, чем он ожидал. Ее отношение к тому, что они сделали, удивляло его. Но, положа руку на сердце, Джек должен был признать, что все в ней поражало его. Выйдя на палубу, сразу после того как они отчалили, Миранда Чадвик ни разу не упомянула об их встрече в лесу. Кровь Христова, она ни разу ничем не показала, что вообще что-то произошло. Боже упаси, ему не хотелось никаких слез или истерик, но ее поведение просто нелепо!
   С того самого момента, как он ушел из своей… ее каюты, Миранда ведет себя как ни в чем не бывало. Как только она поднялась на палубу, она задает вопросы всем и каждому обо всем, что видит. Не ему, конечно. Нельзя сказать, что она совсем его не замечает, но довольно равнодушна. Ну и к лучшему. Он уже решил, что нужно только выдержать ближайшие два-три дня, сдать ее на руки любящему папаше и смыться. Если бы ему только совсем не надо было с ней разговаривать.
   — Знаешь, капитан…
   Джек обернулся. Он забыл, что Фин стоит рядом.
   — …если ты говоришь, что она тебе не нравится, то не смотри так на нее. У тебя вид как у больного.
   Глаза Джека яростно сверкнули.
   — Ничего подобного я не делаю.
   Фин поскреб подбородок, закатил глаза в небо и пожал плечами.
   — Я тебе сказал, нет! — Сразу несколько голов повернулись в их сторону, и даже та леди, о которой они говорили, снизошла до того, чтобы обратить на них внимание. Джек понизил голос. — Ты не знаешь, о чем ты говоришь. От этой женщины, кроме беспокойства и неприятностей, я ничего не жду.
   — Не знаю, ― протянул Фин, — мне она нравится.
   — Хорошо. Отлично. Прекрасно.
   Каждое слово Джек говорил громче предыдущего. Он уперся руками в бока.
   — Хоть все с ума тут посходите. Мне — наплевать. Сплю и вижу, как бы вернуть ее домой к папочке и разделаться с этим дурацким похищением.
   — Мы поэтому с такой скоростью помчались в Чарлз-Таун, даже днище не дочистили?
   — Нет, — неохотно ответил Джек. Он облокотился на поручни и смотрел на паруса, наполнявшиеся ветром. Вода стояла очень высоко, и они легко продвигались к выходу из бухты. Джек никому не объяснил причину внезапного отправления. Вздохнув, он признался своему рулевому:
   — Де Сеговия вернулся в Сан-Августин. Фин сильно прищурился — одни зрачки были видны в щелочках между веками — и спросил:
   — Откуда ты узнал?
   — Я встретил в лесу Нафкиби. У него есть знакомое племя на дальнем юге, на земле испанцев. Они сказали ему, что де Сеговия вернулся в Сан-Августин. Он возглавляет теперь гарнизон крепости.
   — А откуда Нафкиби узнал, где тебя найти?
   — Роберт сказал ему.
   — Твой дядя?
   — Да, когда уходили из Чарлз-Тауна, я сказал дяде Роберту об этом «похищении», — Джек сделал гримасу, — и о том, что мы направляемся в Снибли-Крик, и, когда Нафкиби не нашел меня в Чарлз-Тауне, он пошел к Роберту, и тот сказал ему, где меня искать. Он прислал еще мне записку, чтобы мы немедленно возвращались.
   Фин, казалось, пережевывает то, что услышал, наконец он покачал головой и сказал:
   — Ах вот почему ты так странно ведешь себя.
   — Какого дьявола ты болтаешь?
   — Да, капитан. Когда мы встретили вас с ее милостью в лесу, ты был все равно как сумасшедший. Джек стиснул челюсти.
   — Я хочу найти де Сеговию и узнать, где моя сестра.
   — Знаю, капитан.
   Выражение лица старого пирата было торжественным, и Джеку захотелось объяснить, что он беспокоится не только о том, чтобы разыскать де Сеговию. Это было бы нечестно по отношению к Миранде, и, кроме того, Джек не знал, что скажет Фин. Их обоих в каждом порту встречало по нескольку женщин, но Фин — это другое. Фин, по его собственным словам, был в восторге от Миранды, но, скорее, по-стариковски, как понимал его слова Джек. Он относился к их пленнице как к дочери и вряд ли бы одобрил, если кто-нибудь, даже его капитан, обидел ее.
   — Боже, спаси меня от отцов, — пробормотал Джек.
   — Что такое, капитан?
   — Ничего. Нам просто необходимо попасть как можно скорее в Чарлз-Таун.
   — А что скажет Чадвик?
   — Что он может сказать? И говори потише. Джек посмотрел в сторону Миранды. Она о чем-то беседовала со Шрамом. Тот факт, что Шрам вообще может о чем-то увлеченно говорить, сам по себе уже был чудом.
   — Она не услышит, капитан.
   — Может и нет. Генри не поблагодарит нас, если его дочь узнает, насколько хорошо мы знакомы с ее отцом.
   — А что же он скажет, когда мы приведем ее раньше чем обещали. Если сборщик подати еще не уехал?
   — Это забота Генри, — сказал Джек, хотя и знал, что это и его головная боль. Он ослабил галстук и продолжил: — Неужели он не сможет попросить собственную дочь не говорить о нас никому несколько дней?
   — Не знаю, — с сомнением протянул Фин, — она, видно, ждет не дождется как бы поскорее вернуться домой. Что они там, в Чарлз-Тауне, подумали о похищении, неизвестно. Вряд ли в ладоши захлопали.
   — Ты прав. Фин.
   Про себя Джек добавил: «Ты еще и половины не знаешь». Быть может, через какое-то время Миранда передумает и не захочет забыть то, что произошло в лесу? Джек посмотрел на нее. Она улыбалась Шраму. А что, если эта бесстрастная маска будет сорвана? Неизвестно, что еще может произойти. Трусливый голосочек в его душе подавал надежду, что он, Джек, уже уйдет в это время в Сан-Августин, а Генри пусть сам о себе позаботится. Правда, ему придется забыть после этого дорогу в Чарлз-Таун. Подумав об этом, Джек закрыл лицо руками.
   — Что с тобой, капитан? Ты болен?
   — Да нет, — выпрямился Джек. — Просто…
   — Парус! — вдруг раздался крик дозорного из «вороньего гнезда».
   Джек с недоумением посмотрел вверх. О чем он, черт побери? Они собирались выходить из бухты, о которой на всем белом свете знали несколько человек. Где он мог увидеть парус? Джек уже открыл рот, чтобы крикнуть, когда пират, находившийся на вантах, удивил его еще больше.
   — Похож на испанца, капитан.

Глава 10

   — Что такое? Что происходит?
   Миранда с трудом протискивалась среди матросов, снующих по палубе. Некоторые опрометью бежали вниз, другие хватали мушкеты из длинного деревянного ящика, третьи занимались парусами. Казалось, все вдруг заспешили как на пожар и все как один перестали ее замечать. Подобрав юбки, Миранда поднялась по трапу на ют. Капитан пиратов стоял, широко расставив ноги, и осматривал горизонт в подзорную трубу. Он ее даже и не замечал, пока она не схватила его за руку. Выражение его лица было суровым, точеные черты бронзового лица сразу как-то обострились. Он ничуть не смягчился, когда увидел, кто перед ним. Наоборот, еще сильнее стиснул зубы.
   — Какого дьявола ты тут делаешь?
   Кровь Христова! Мало ему неприятностей, он еще должен с этой нянчиться. По правде говоря, он так был погружен в свои мысли об испанском корабле, что совершенно забыл о своей прекрасной пленнице.
   Отшатнувшись от его холодных слов и взгляда, Миранда с трудом заставила себя расправить плечи и не показать испуг.
   — Я хочу знать, почему все забегали взад и вперед. Что происходит?
   Джек, также с трудом взяв себя в руки, усмирил свой гнев (так или иначе, не она была его причиной, а то положение, в котором они все очутились) и ответил просто:
   — Они готовятся к бою.
   — К бою?
   — Да, или к отступлению, или к тому, что мы сможем сделать, чтобы удрать от испанцев.
   У Миранды перехватило дыхание, но она прикрыла рукой глаза от солнца и посмотрела туда, куда он показывал. Она почти ничего не увидела сквозь листву перешейка, кроме самих парусов.
   — Как вы узнали, что это испанский корабль? Может, это англичане, которые проходят мимо?
   Джек не стал говорить ей, что для них английское судно, блокирующее им выход из устья, так же опасно, как и испанское. Он протянул ей подзорную трубу.
   — Кстати, вы любите, чтобы предметы были больше самой жизни, госпожа Чадвик.
   Миранде сразу бросился в глаза испанский стяг, и, опустив трубу, она увидела, что капитан выжидающе смотрит на нее.
   — Мы не воюем с Испанией.
   — Вы — нет, а я — да! — Джек отбросил со лба прядь волос. — И они со мной — тоже, я вас уверяю.
   Тут внимание Миранды привлек шум, раздавшийся со стороны полубака. Там готовили орудия к бою. Она разглядела Фина, который кричал что-то полуобнаженным пиратам, которые тащили огромные черные пушки и укладывали ядра горками. Некоторые посыпали деревянную палубу песком. От тревоги у Миранды засосало под ложечкой.
   — Вы будете сражаться с ними?
   Она выглядела такой испуганной, а ее синие глаза округлились и стали как золотые монеты, что Джеку захотелось солгать ей и успокоить, но, зная Миранду, он не стал этого делать. Все равно, рано или поздно, она догадается. Кроме того, несмотря на свой вид, подбородок она держала, как всегда, высоко.
   — Я буду сражаться, только если они меня вынудят к этому, — сказал Джек, затем честно признался: — Пока я не вижу другого выхода.
   — Мы можем вернуться в бухту. Наверняка, они не…
   — Погонятся за нами? ― Джек покачал головой. — Скорее всего, но скоро вода уйдет, и мы окажемся на мели, на днище. Им стоит только послать людей на лодках и взять нас. У меня маленькая команда. То же самое относится и к тому, чтобы остаться на месте или даже подойти ближе к фрегату. До тех пор, пока мы не доберемся до открытого моря вместе с отливом, мы уязвимы.
   — А испанский корабль? Разве он не в таком же положении?
   — Нет. Он стоит в узком проходе, где глубина гораздо больше. И он стережет нас и закрывает путь к морю.
   Судя по тому, как расположено испанское судно, мог бы добавить Джек, испанец прекрасно знает, что делает. Все-таки странно, как им стало известно об этом безопасном убежище. Они столько лет им пользовались, и оно никогда их не подводило. Джек мог бы поклясться, что никто о нем не знает, за исключением команды и близких ему людей: его дяди Роберта и отца Миранды Генри. Джек встряхнул головой. Как он мог об этом подумать? Генри никогда бы этого не сделал.
   — У нас есть надежда?
   — Надежда всегда есть, — ответил Джек, все еще думая о Чадвике. Услышав вздох Миранды, он взглянул на нее и сказал: — Не беспокойся. Клянусь, я выбирался и из худших переделок.
   Это была чистейшая правда, он всегда выходил победителем, но сейчас он предпочел бы не рисковать так.
   — Спускайся вниз, — Джек отцепил пистолет со своей перевязи и вручил его Миранде. — Возьми это с собой.
   — Но…
   — Я полагаю, он тебе не пригодится. Однако в крайнем случае пистолет надежнее ржавого клинка.