В километре справа я увидел то, что нам было нужно. Переход. Можно было подумать, что река обрывается там, но скорее вода просто на время уходила под камень. Русло даже не думало сужаться или уходить в сторону.
   – Пойдемте.
   Вскоре мы вышли к мосту. Справа и слева лежало спящее море, прямо перед нами были триста метров серого камня, неестественного в окружении всего черно-красного.
   – Как странно…
   Небо вспыхнуло и ко всему вернулись прежние цвет и высота. Как и в прошлый раз необычное явление продлилось недолго. Река, берег и мы сами вновь погрузились в сумрак, но только не МОСТ. Переход жил своей, особенной жизнью… или был мертв особенной смертью.
   – Пойдем, – сказал я, делая первый шаг.
   И чуть не поскользнулся. Камень был покрыт пылью, серая поверхность под ней оказалась совершенно гладкой.
   Мы шли, оставляя следы, слушали свое дыхание. Нужно было пройти всего три километра. Мимо нескольких десятков вертикальных скал. Серых кольев в пять, десять, пятнадцать метров высотой. Нам даже не нужно было заходить в их тень – просто пройти мимо… Впрочем, у них и не было теней.
   Позади была четверть пути. Нам преградила путь самая большая из скал. Искореженный больше, чем все остальные, пятнадцатиметровый конус. Простой серый камень. Тяжелый… Нужно было просто обойти его. И зачем я посмотрел вверх?
   Это оказалась не совсем гора.
   На нас смотрело два невероятно огромных черных глаза.
 
   Да…
   Нет…
   Да…
   Нет…
   Не имеет значения.
   Почему?..
   ОНИ не хотят.
   Чего?..
   ОНИ ничего не хотят.
   Почему?..
   ИХ нет больше.
   Невозможно…
   ИХ нет.
   ОНИ бессмертны…
   ИХ нет.
   Нет здесь?..
   Нет здесь.
   Где ОНИ?..
   Мертвы.
   ОНИ бессмертны…
   ОНИ бессмертны. ОНИ мертвы. ОНИ ушли.
   Куда?..
   Обратно.
   Невозможно…
   Невозможно. ОНИ ушли.
   ИХ воля…
   Да.
   Как долго…
   Да.
   Да…
   Мне больно…
   Нет.
   Я голоден…
   Нет.
   Я мертв…
   Нет.
   Я жив…
   Нет.
   Где я?..
   Ты здесь.
   Я здесь…
   Кто я?..
   Слуга.
   Я помню…
   Ты помнишь приказ.
 
   Жизнь!
   Ты должен.
   Я должен…
   Убить их.
   Убить…
   Да.
   Да… Нет! Это ОН!
   Это не ОН.
   Это ОН! ОН!!!
   Нет.
   Нет?..
   Нет.
   Я должен…
   Нет.
   Почему?..
   Он… похож.
 
   Я почувствовал, что Кесса попятилась.
   – Не двигаться…
   Мне было страшно. Впервые в жизни мне было страшно до оцепенения. Впервые я чувствовал страх, совершенно его не осознавая.
   Каменный пик в полсотне метров впереди разделился на две части: мертвый камень – обычную скалу и камень живой – невероятное создание. Шестью исполинскими руками и длинным, дважды обернувшим подножие хвостом существо, какого я прежде и представить себе не мог, обнимало гору.
   Очень хотелось, чтобы существо с телом пятнадцатиметрового скорпиона, без ног, с шестью руками – любой из которых хватило бы, чтобы перекрыть небольшую реку, – шестью громадными ладонями и ГОЛОВОЙ оказалось простой иллюзией, но это была глупая надежда.
   Огромный круглый каменный череп подался вперед, присматриваясь. Кажется, у него на лбу был вырезан какой-то знак – нечто вроде креста, но гораздо больше внимания привлекал взгляд. Два нереальных круглых… не глаза, а круглых отверстия в тверди… остановились на нас.
   Судя по всему, существо проявляло к нам интерес. Хорошо ли это? Отчего-то мне так не казалось…
   За спиной оглушительно грохнуло. Я обернулся чисто инстинктивно: уже просто не могло быть ничего опаснее. Это был «носорог». Возможно, тот же самый, быть может, другой. Выпустив из отверстий у рога струю темного пара, он бросился к нам. Расстояние все еще было велико, но скорость… Оттеснив остальных в стороны, я сделал пару шагов вперед, на этот раз дав себе обещание не жалеть сил. С «носорогом» я справиться мог.
   Я поднял руки к груди: мне нужна была секунда, чтобы вложить больше силы…
   Нас чуть не снесло потоком воздуха. Что-то огромное пронеслось сверху, подняв целое поле пыли. Огромная размытая серая тень у меня над головой – все, что я успел заметить. Показалось, что она исчезла, но всего через мгновение опять стала видна… двумястами метров дальше. Поднявшись во весь свой невероятный рост, существо замерло на мгновение. Хвост и две пары рук, тонувшие в клубах пыли, судя по всему, служили опорой, верхние руки замерли в ожидании.
   В эту секунду в пыль влетел «носорог». Каменный великан, напротив, ожил каждым своим кусочком: пыль поднялась выше, скрыв от глаз все кроме головы. Рот открылся, обнажая два ряда квадратных зубов, и вынырнувшего из серой дымки «носорога» скрутила мощная кисть. В следующее мгновение стальное «носорожье» тулово разорвало надвое. Оба куска взлетели высоко в небо, тут же пропав из видимости.
   Существо исчезло в тот же момент. Мик с Кессой закашлялись. Когда пыль рассеялась, оно занимало свое прежнее место. Хвост, шесть ладоней, голова: исполинское тело опять обнимало гору.
   Я не помню, как мы прошли мимо. В какой-то момент мост просто закончился. Существо на нас не напало.
   Берега оказались похожи друг на друга: и там, и там вода упиралась в пологий горный хребет. Только на этой стороне мост соединялся не с колючей скалой, а с самой настоящей дорогой. Триста метров ширины и высокий каменный вал по обоим краям: путь уходил вверх.
   Стоило нам сойти с моста, как видимость резко ухудшилась. Было хорошо, что мы могли видеть друг друга. Небо… мне почудилось, оно стало еще дальше.
   – Кай…
   – Идем.
   Я пока не был готов это обсуждать.

Глава 7

1115 г. Черная Земля.
16 день 4-го месяца.
Сновидения
 
   Алиса медленно сходила с ума. Не отпускающая ни на секунду тревога ела изнутри, наполняя сознание холодным туманом. Мысли не задерживались. Только истязающее давящее на сердце чувство. Ее усыпляло. Казалось, все силы мира не заставят пошевелить рукой.
   Дверь открылась, как всегда, бесшумно: Алиса ощутила дуновение ветерка. Она чувствовала, что засыпает…
   – Леди Верия.
   Вздрогнув, Алиса села на мягкой кровати. Это был накх. Впервые с тех пор, как она проснулась в полутемной комнате. Кровать, стол, ковры, какие-то картины, два десятка книг – кажется, на термилионе, – стоявшие на полке, камин, гладкие каменные стены без окон.
   Его глаза, черные и неподвижные, не были наполнены мраком. По крайней мере, сейчас. Тянущиеся по лицу темные полосы выглядели по-другому. Алиса поняла: это не тот «черный». Не тот, который похитил ее и убил… убил ее друзей.
   – Кочиски сообщили, что последние два дня вы почти ничего не ели.
   Он говорил низко, голос едва-едва дребезжал.
   – Кочиски? – сумела переспросить Алиса.
   – Они приносили вам пищу, – пояснил накх.
   Алиса вспомнила посещавших комнату существ. Карлики ростом не больше метра, закутанные в темную ткань. Были видны только пальцы – коричневые неострые коготки, гладкая шерстка. Они всегда приходили по несколько. Поддерживали огонь, приносили еду и воду. Чтобы поставить посуду на стол, им приходилось помогать друг другу, поддерживая и подсаживая.
   – Почему вы не едите? – спросил он после паузы.
   – Не хочется.
   – Вам не подходит эта пища? Скажите, какая нужна? Ее принесут.
   – Еда тут ни при чем. Я просто не хочу…
   – Вы должны есть.
   Сказано было не громко, но, кажется, чуть быстрее – резче.
   – Зачем? Вы все равно меня убьете. – Алиса выкрикнула бы это, но сил не было. Она чувствовала себя тяжело больной.
   – Почему вы так решили?
   Вопрос поставил Алису в тупик. Потом она взяла себя в руки и разозлилась:
   – Потому что вы уже убили кое-кого! Потому что вы посылали за мной тех тварей! Это будет похоже на вас!
   Алиса ни на что не надеялась. И этот накх не выглядел грозным – на него можно было кричать.
   – И для согов, и для Сына Ночи, отправившегося за вами, не было целью – убить кого-либо. Мы не желаем зла людям, – произнес он.
   – Но убиваете их.
   Алисе не хотелось спорить. Это было глупо и неестественно. Голос, звучащий без интонации, заставлял ее думать, что она разговаривает с чем-то неживым. Он назвал тех чудовищ «согами». Едва отпустившая апатия вновь стала накрывать ее.
   – Мы не желаем зла людям, – повторил «черный». – Мы не испытываем к вашей расе милосердия. Мы выполняем то, что было предначертано. Это никак не касается людей или других разумных. Наш путь – это только путь Народа Ночи. Больше ничей.
   – Тогда что же делаю здесь я?
   – Вам предначертано стать частью Возвращения.
   – Куда?
   – В наш мир.
   – И зачем было тут появляться, если вы все равно хотите уйти?
   – Так случилось. Так было суждено.
   – Значит… вы все-таки меня убьете.
   Болела голова, глаза слезились. Черная фигура перед нею стала пятном.
   – Почему вы так решили?
   – Ваше Возвращение. Оно ведь убьет меня, так?
   Мысль о собственной смерти больше не пугала. «Вы убьете меня» прозвучало искусственно.
   – Нам не нужна ваша смерть. Только ваша память.
   – Память? – Алиса не поняла. – При чем тут память? Я ничего подобного не помню. Я и не была нигде, кроме нашего поместья…
   – Я говорю не о памяти, а о памяти. Нам нет дела до ваших воспоминаний. Суть в том, что помнят сущность и кровь. Они ничего не забывают, сохраняя в себе истории целых цивилизаций.
   Алиса не поняла, что он имел в виду. В голове отложилось только – «сущность и кровь». Ее все-таки убьют…
   – Почему именно я? Людей ведь много. Взяли бы какого-нибудь пирата…
   – Нам нужны вы. Людей действительно крайне много, но вы единственная, кто, помимо того что человек, еще и метаморф.
   Алиса опять не поняла.
   – Я?.. Метаморф?.. Что это?..
   – Ваша кровь очень изменчива. В ней должно содержаться много памяти. Того, что мы ищем.
   – Но… Почему вы вообще решили, что я… то, что вы сказали? Я даже проверки на предрасположенность к магии не проходила…
   – Мы ощутили это сразу после того, как это проявилось впервые. Для мира подобные вещи не остаются не замеченными. Он первым реагирует на изменение.
   – И вы убьете меня.
   – Нам не нужна ваша смерть.
   Она не поверила.
   – Зачем вы пришли?
   – Вы должны есть.
   Алиса бросила взгляд в сторону стола. Подносы, чем-то заставленные, все еще стояли там.
   – Вы так хотите? Хорошо, я буду. Теперь вы уйдете?
   На самом деле с кем-нибудь поговорить Алисе хотелось, но первым проклюнувшимся сквозь апатию чувством было раздражение. Разумеется, ее будут просить есть, а то и вовсе заставлять. Ведь она им нужна для их несчастного колдовства.
   – Нет, – сказал он и, взяв с вешалки роскошный плащ с меховой подбивкой переливающегося темно-серого света, передал его ей. Размер был ее.
   – Зачем? – спросила Алиса непонимающе.
   Прошло несколько секунд, и вдруг… ее сердце обдало холодом. Уже?..
   – Пойдемте.
   Алиса встала. Интонация голоса вроде бы и не менялась, но каждый раз можно было понять – требование это или просто слова.
   – Куда?.. – прошептала она.
   – Ритуал не сегодня. Пока вы должны кое-что увидеть. Пойдемте.
   Алиса одевалась. Накх молча взирал на нее. Она старалась не смотреть в ответ. Он открыл дверь. Алиса вышла из комнаты.
   – Идите вперед.
   – Я ничего не вижу.
   Дверь за ними закрылась, коридор погрузился во тьму.
   – Идите на огонек.
   Алиса хотела спросить: «Какой огонек?» – но не потребовалось. В метре впереди возник красный язычок. Совсем слабый. Ни стен, ни пола с потолком разглядеть было нельзя. Он повисел секунду и поплыл вперед довольно резво. Ей пришлось пойти быстрым шагом.
   – Что это?! – внезапно вскрикнула она.
   По стенам что-то двигалось. Едва заметное черное мерцание. Стоило ей остановиться – все становилось по-прежнему.
   – Лишь эхо от ваших шагов. Камень тоже умеет помнить. Он отражает все прошедшее.
   Теперь Алиса смотрела только на огонек. Ею все больше овладевало обидное чувство: «Мне здесь не место». Прошло пять минут, а может быть, полчаса. Алиса ощутила ветерок на лице. Это было не в первый раз, но прежде он не задерживался. Они вышли наружу. Ни одного поворота Алиса не заметила, хотя… она не была уверена.
   – Туда.
   Накх не повел рукой и даже не качнул головой, но каким-то образом она поняла, куда он указывает. Как будто двойное дно в голосе – не в самих словах, а в звучании.
   – Скоро рассвет? – спросила она.
   – Скоро. – В этот раз в его голосе точно было что-то необычное. Какое-то обещание.
   Алиса посмотрела на небо… Оно скорого рассвета не обещало. Ни звезд, ни облаков, ни глаза Мааса. Лишь черная глубина. Необычная и почти ощутимая.
   – Туда.
   То, что дорога ведет вверх, Алиса поняла только потому, что стало труднее идти. Огонек исчез, как только она оказалась снаружи. Пришлось крепко сцепить пальцы – иначе, казалось, она потеряется.
   Прошло сколько-то времени, стало как будто светлее – Алиса увидела нечто впереди… вершину холма. В остальном… вокруг только неясные очертания. Она хотела понять, где ее держали, откуда они вышли, – но позади нее темнота была самой густой. Гораздо лучше было двигаться в направлении, где света больше.
   Наконец, восхождение закончилось. Взгляд сразу приковало невероятное чудо далеко впереди – там рождался свет. Холм, длинный пологий склон, опускающийся к морю, ровная, едва колышущаяся темная гладь и шум волн, которой умирал не дойдя до нее, а может быть, его просто не было. Море встречалось со светом так далеко, что последний казался пришельцем из другого мира. В Такаронии светило солнце.
   – Туда, – голоса накх вернул ее к действительности.
   – Что это?
   Сначала Алиса подумала, что широкий холм был пуст – только камень и редкая сухая трава, тихо шуршащая от шагов, но голос накха открыл еще что-то. Слева от тропы, в паре десятков метров от нее, Алиса увидела здание. Широкая стена, уходящая вверх, и высокая арка входа.
   Внезапно по краям арки вспыхнуло пламя. Красный свет обнажил каменные факелы под собой. Алиса сумела разглядеть несколько ступенек.
   – Храм Торкха’накк.
   – Тор… ха… что это значит?
   – Торкха’накк – последний из Великих князей нашего народа. Он привел нас в этот мир. Его сила породила это место. Это его храм.
   – Он привел вас? Так пусть он тогда и возвращает…
   – Это невозможно. Входите.
   Алиса стала подниматься по ступенькам. Одна… две… всего четыре.
   – Почему это невозможно? – спросила она.
   – Торкха’накк был последним из наших Великих князей, только он мог открыть Врата. Это выпило его последние силы.
   – А как же храм?
   – Торкха’накк, изувеченный битвой, вышел из Ворот последним. Он поднялся на этот холм. Взял в руки меч. Затем возник храм. Самого Торкха’накк больше никто не видел.
   – И что внутри? – Алиса стояла у самого порога, но впереди была только темнота. Свет от огня освещал арку, но внутрь проникнуть не мог.
   – Входите.
   Она шагнула.
   – Здесь, в месте, где Торкха’накк оставил свой меч, любой может выбрать себе оружие.
   Тысячи каменных чашек, вдавленных в серый пол, были наполнены маленькими красными костерками. Их питало что-то невидимое либо сам воздух – пламя появлялось в паре сантиметров над камнем.
   Стены и потолок оставались спрятанными во тьме, зато Алиса могла в подробностях рассмотреть экспонаты музея. Над каждым из тысяч и тысяч постаментов – огромных и крошечных, деревянных и каменных, обычных и невероятных – застыло по клинку. Здесь, в недвижимой тишине, бесконечными рядами стояло оружие, должно быть, со всех уголков мира или даже миров.
   – Каждому храм дарует право выбрать оружие, но только однажды. Это кажется, что выбираешь ты, а на самом деле меч выбирает себе хозяина. Посмотрите.
   Снова Алиса без пояснений поняла, на что он указывает. Еще секунду назад справа от нее в воздухе висел – острие касалось постамента лишь самым кончиком, больше лезвие ничто не поддерживало – тонкий, как портняжная иголка, длинный неблестящий клинок без заметной рукояти, – теперь на его месте возвышалось нечто огромное. Алиса назвала бы его мясницким топором, если бы не размер: одна рукоять была в треть ее роста. Расширяющееся от основания кривыми ступеньками лезвие алело в полутьме не только из-за красных отблесков на полу, но из-за багровых потеков на самом металле.
   Алиса повернулась в другую сторону – чудовищные экспонаты изменились и там. Пришло понимание: все это оружие уже кем-то когда-то использовалось. Каждый клинок нес на себе кровавый отпечаток.
   Она сделала несколько шагов вперед. Застывшая тишина. Мерцающее поле красных огоньков не колыхалось, на фоне уходящей вверх темноты и тысяч застывших полосок стали оно производило странное впечатление. Вечности. Шесть… семь шагов – расстояние от одного ряда до другого, и Алиса остановилась, не рискуя отдаляться от выхода.
   – Выбирайте.
   От первого же звука девушка вздрогнула.
   – Я? Но…
   – Вам было одиноко? Меч – это не только оружие. Он может стать хорошим спутником. Выбирайте.
   Алиса оглянулась вокруг… Ее меч стоял ближе остальных ко входу. Это было оружие, очень похожее на то, что она уже однажды держала в руках, невдалеке от Туалона. Когда Кай старался ее чему-то научить…
   Кинжал – узкий и в меру длинный. Кажется, на нем единственном среди всего здесь не было ни капельки крови или грязи.
   Она подошла и тут же взяла. Кинжал – он оказался спрятан в ножны – был у нее в руках, а на его месте уже появилось что-то другое.
   – И я могу его оставить?
   – Разумеется.
   – Но ведь я… в плену…
   – Только до завершения ритуала.
   – И потом вы меня отпустите?
   – Вы сможете направиться, куда захотите.

Глава 8

1115 г. Черная Земля.
16 день 4-го месяца.
Золото и тьма
 
   Дорога была долгой. Нам приходилось идти вверх. Сил почти не осталось, когда подъем наконец завершился.
   – Что это? – выдохнула Кесса.
   – Пока выглядит не так страшно.
   – Обязательно говорить «пока»? – поморщился Мик.
   Подпирая собою резкий короткий спуск, впереди пылало поле. На километры западнее, восточнее, южнее – все было заполнено золотым сиянием. Колосья света росли прямо из земли.
   – Это пшеница?
   – Или ячмень, – уверенно заявил Мик. – Одно из двух.
   Я медленно переводил взгляд. Нужно было время, чтобы глаза привыкли к свету. Далекого темно-серого неба, казалось, больше не существовало.
   – А это что?! – вдруг воскликнул Мик, указывая почти нам под ноги.
   – Пирамида, – ответила Кесса.
   – Что?
   – Пирамида – три угла в основании, один в вершине. В Киме строят такие.
   – Зачем?
   – Императоров хоронить.
   – Зачем? – недоуменно повторил Мик.
   – Чтоб лежалось хорошо, наверное.
   – Так это могила?
   – Здесь? Понятия не имею.
   – Вон еще одна, – указал я вправо. Примерно в километре от нас виднелся еще один абсолютно черный конус.
   – А вон третья…
   – И четвертая…
   Наконец, глаза привыкли полностью. На поле из света – сотни… нет, тысячи черных точек. Далеко впереди золото и мрак, сливаясь, касались горизонта.
   – Идем.
   Мы стали спускаться. По мере сближения пирамида – первая, та, которую заметил Мик – росла. Поначалу она не выглядела большой, но, оказавшись рядом, мы смогли разглядеть. Шесть метров в высоту, столько же в ширину. Поле окружало ее плотно: невозможно подобраться.
   – Это дорога?
   Участок твердой земли около десяти метров в ширину шел между золотыми рядами. «Пшеница» – ростом выше меня. Я бы сказал, что было светло, как днем, но было гораздо светлей. Как в комнате со стенами из световых шаров.
   – Олм, куда нам? – спросил я.
   – Вперед, – поднял квиит длинную руку.
   – Значит, дорога.
 
   Мы шли уже пять или шесть часов. Поле оказалось разделено на участки: каждые полчаса, образуя правильный крест, дорогу пересекала еще одна такая же. Пирамиды были расставлены без видимого порядка. Одни торчали из желтого моря всего в паре метров от кромки поля, другие росли в середине.
   – Я больше не могу. – Мик вдруг остановился. – Глаза болят…
   То же было и с Кессой. Сначала они просто с силой щурились, а последние два часа и вовсе шли, не отрывая ладоней от глаз. Олм, хоть и был подземным жителем, перенес смену обстановки легче, только зрачки потеряли блеск. Хотя… наверное, потому и легче. Ему ведь и раньше приходилось выходить наружу.
   Как и Мик с Кессой, я щурился. Правда, не больше, чем в любой солнечный день.
   – Сделаем повязки. – Я схватил Мика за руки. Кажется, он решил протереть себе веки насквозь.
   – Из чего?
   Мик не успел опомниться – раздался треск.
   – Эй! Почему мой рукав?! – возмутился Мик.
   – Не спорь, так надо.
   Пользуясь тем, что парень блокирован, Кесса быстро откромсала от его рубашки кусок ткани. Разделив лоскут надвое и сложив кусочки в несколько раз, Кесса обмотала свою половину вокруг глаз.
   – Фу-у! Мик, ты не мог бы почаще мыться?
   – Это я специально потел, – довольно заявил Мик. Завязав глаза, он почувствовал себе лучше. – Лучше б чего пожрать сообразила, женщина.
   В ответ, скорей всего от лукавого, Кесса показала ему палец. А вот есть действительно хотелось. Заготовленное в лесу подошло к концу еще до встречи с «носорогом». В пещере мы набрали грибов, но на них же пришлось потратить всю воду. Просто поджарить грибы не удалось. Обугливаясь, они быстро теряли вес и съедобность.
   Я подумал об охоте. Вкусные тушканчики перед глазами не маячили, – потому, сосредоточившись, я постарался почувствовать окружающее плотнее. Вдруг в траве прячутся?
   Всего пара ударов сердца… и с первой же «волной» меня накрывает огненное море. «Тепла» так много, что кажется – все вокруг состоит из него. Ощущения начинают сводить с ума. И если обычно чувства в саабат и в магии остаются на уровне сознания, интеллектуального понимания происходящего, то в этот раз они вдруг принялись смешиваться с обычными человеческими: замелькало в глазах, обожгло руки, лицо, все тело.
   Прошло больше минуты, прежде чем я сумел справиться с навалившимся. Что ж такое-то?!
   Не стараясь уже задействовать саабат на полную мощность, закрыв глаза, я прислушался к своим привычным ощущениям… Я почувствовал рядом Мика, Кессу, Олма… и больше ничего.
   Золотое свечение ослепляло. Пшеница – каждый ее колосок – была доверху наполнена «теплом», а «тепло» источало Силу. Я и раньше замечал, что любой человек, растение или вещество делится ею с миром. Люди отдавали больше, вода или камень – так мало, что этого даже не заметишь, если старательно не присматриваться. «Пшеница» буквально выплескивала Силу в мир. От непривычки голова шла кругом.
   – Может, этих семян попробуем? – предложил я.
   Логика простая. Если тебе что-то мешает – надо это сожрать. Правда, насчет всего поля я не был уверен.
   – А вдруг, живот? – сразу напомнил Мик.
   – Что?
   – Заболит.
   – От грибов ты не отказывался.
   – Семена я есть не буду.
   – Я тоже, – неожиданно поддержала его Кесса.
   – Почему? – не понял я.
   – Неужели ты не чувствуешь?
   – Что?
   – Это излучение. Это не обычный свет. Оно как-то влияет… Когда глаза заболели, меня почти сразу тошнить начало.
   – Меня тоже.
   – Олм? – перевел взгляд на квиита.
   – Я ничего не чувствую.
   Значит, действует только на Мика с Кессой. От этого не легче.
   – Тогда не будем зря ждать.
 
   Прошел очередной час. За ним еще несколько очередных – сложно было сосчитать точно. Мы старались двигаться быстро, но в какой-то момент Мик с Кессой с широкого шага перешли на короткий шаркающий.
   – Что это?! – Заметив, я не смог смолчать.
   Мы только что миновали один из перекрестков. Прошли в двадцати метрах от одной пирамиды и были в двух сотнях от следующей.
   – Вообще-то у меня повязка на голове, – заметила Кесса. Не ехидно, как делала это раньше, а устало. Мик даже не огрызнулся.
   – Я тоже вижу, – сказал Олм.
   – Похоже на дым…
   – Это не дым, – возразил квиит.
   – А что?
   – Что-то живое.
   В четырех сотнях метров впереди над золотым полем висело нечто черное, шевелящееся. И вправду чересчур подвижное для простого дыма. Пульсируя и меняя форму, оно приближалось.
   – Они нападут? – Мик старался рассмотреть сквозь повязку.
   – А на тебя здесь что-нибудь не нападало?
   Расстояние сокращалось: триста метров, двести пятьдесят… Скорость увеличивалась. Наконец я понял. Это были не дым, не тонна черного песка, поднятая в воздух, и не гигантская простыня, разрываемая ветром, как могло показаться на расстоянии.
   Стая комаров – вот что это было.
   – Слышите? – Сначала едва слышный, гул стал нарастать. – Крыльями бьют…
   – Бежим?! – воскликнула Кесса.
   Я бы не против, но куда? По прямой бессмысленно – слишком медленные. А спрятаться, кроме как в поле, негде. Если бы «пшеница» не действовала так на Мика с Кессой…
   – Не получится, – сказал я.
   – Стоять будем?!
   – Мне за спину. Быстро!
   Настало время попробовать, как здесь будет колдоваться. С одной стороны, энергии вокруг столько, что подавиться можно, с другой – я и раньше недостатка не испытывал. Тем более что Сила текла в меня не из того, что могу увидеть или потрогать – хотя и из этого тоже, – а из всего мира. А вот сотворить заклинание источаемая «пшеницей» Сила могла и помешать. Хотя… хрен ее знает.