В результате выработался компромисс, довольно неудобный для обеих сторон, как это обычно и бывает. Каждой делегации специальным предписанием было позволено иметь два транспортных средства. Но поскольку в ООН входили сто шестьдесят стран, легко представить, сколь катастрофической была бы ситуация, если бы каждая делегация действительно завела себе по две машины.
Около "Мулен Руж" были припаркованы три открытых шестиместных автомобиля, четвертый удирал на максимально возможной скорости. Из ресторана выскочили двое европейцев и тоже приказали своему шоферу немедленно уезжать.
Ван Зелл физически ощущал на себе взгляды толпы, заставлявшие его поеживаться, словно он стоял под холодным душем. Благодаря своему росту и мрачному виду он легко пробился сквозь скопление зевак, несмотря на то, что его некогда могучая мускулатура теперь атрофировалась и более подходила для жизни в невесомости.
У него было врожденное чувство ориентировки, обостренное годами опасной работы в вакууме, где умение запоминать расположение предметов часто оказывалось решающим для выживания. Этой дорогой ван Зелл шел лишь однажды и то лишь в противоположном направлении, тем не менее он уверенно выбрал южную ленту позади ресторана. По пути он припомнил то место, где движущаяся лента закончится и ему придется сделать пересадку.
Ван Зелл выполнял свою задачу, и чувство растерянности пропало бесследно. Он с отвращением оглядывался по сторонам.
Движущиеся ленты были переполнены, много было женщин, одетых по разной моде, звучала разноязычная речь. Когда-то давным-давно, двадцать лет назад, ван Зелл был женат, но все кончилось, когда колонна грузовиков с женщинами и детьми, направлявшаяся в Дурбан, где было спасение, попала в засаду.
И женщины, и дети постарше сражались, как в дни Великого Переселения... а когда нападавшие ушли и увели пленников, выжившие завидовали павшим, чьи тела догорали в сожженных грузовиках.
Ван Зелл был в то время со своим подразделением на границе с Анголой. Когда они вернулись, чтобы отомстить, с севера - из Анголы, Зимбабве, Мозамбика вторглись мятежники на русских танках. Партизаны не могут выиграть войну, но в Южной Африке, как до того в Южном Вьетнаме и оккупированной Франции, иррегулярные части отвлекали на себя силы армии, посланные на подавление мятежа.
Пит ван Зелл не умер тогда, но с тех пор женщины вызывали в нем тяжелые чувства, в которых он никогда не пытался разобраться.
В центральной части колонии стены представляли собой ничем не покрытую горную породу, камень был лишь отполирован, а в нужных местах - пробиты арки для дверей. Низкая сейсмоактивность Луны гарантировала безопасность подземных сооружений, которые по земным меркам и так были спроектированы с излишним запасом прочности.
Гостиничный комплекс построили совсем недавно. За недолгую историю колонии он уже дважды переносился на новое место, каждый раз все более удаляясь от центра, где свободное пространство стоило очень дорого частично из-за того, что путешествие с окраины на окраину по коридорам было довольно долгим.
По мере приближения к двухсотметровому зданию гостиницы однообразная обстановка постепенно менялась. Коридоры расширялись - это было сделано для удобства обслуживающего персонала и увеличения числа лент, когда это понадобится.
Стены здесь были укреплены поясами из титана (его добывали из лунного иленита в огромных печах, работавших на солнечной энергии) и отделаны пористым кварцем пастельных тонов с преобладанием бежевого. Вся конструкция внешне напоминала внутренности орбитальной станции, но здесь титановые пояса служили не для противодействия центробежной силе, а для укрепления подверженных гравитационной нагрузке стен.
Внешняя граница этого огромного сооружения была сделана с использованием новой технологии. Вместо того чтобы пробивать туннели, породу частью взорвали, частью расплавили с помощью фокусированных параболическими зеркалами солнечных лучей. Расплавленную массу отсосали по специальным подогреваемым трубам и выбросили поблизости в месте, где в недалеком будущем могли начать новое строительство.
Здание возвели в вакууме, рабочие в жестких скафандрах устанавливали блоки вручную. Ван Зелл работал несколько лет назад на подобной стройке. Там было гораздо тяжелее, чем в космосе, гравитация сводила на нет все преимущества строительства на твердом основании. Стены были покрыты титановой крышей, рассчитанной на большую нагрузку. Запас прочности по стандартам земного строительства был огромен - на Луне даже погнутая балка могла лишить воздуха целую жилую секцию.
Когда здание было закончено, загерметизировано и проверено, рабочие засыпали его щебенкой, взятой с мест взрывов. Несколько метров щебня служили защитой от космических лучей, то есть выполняли ту же функцию, что многокилометровый слой атмосферы на Земле.
Еще до окончания стройки все пространство внутри здания было распределено. Люди понимали, что нельзя упустить свой шанс: незанятые места моментально незаконно заселялись, а убрать легальным способом непрошеных гостей было нелегко из-за сложной и путаной системы законов колонии.
Пит ван Зелл безучастно оглядывался по сторонам, роллеры несли его вдоль коридоров, отделанных спрессовавшимся от собственного веса камнем.
Зачем только люди сюда приезжают? Их жизнь зависит от работы воздухоустановки, их карьера зависит от милости начальства и тех важных шишек, которые решили, что штаб-квартира ООН должна располагаться на Луне, но в любой момент могут передумать и вернуть ее обратно на Землю. Многие в колонии прекрасно знали, что те, кто обладает реальной властью в секретариате и в аккредитованных миссиях, сумели остаться на Земле. Почему человек упрямо отвергает Землю с ее голубым небом, которую Господь создал для него?
Движущаяся лента не доходила до гостиничного комплекса. Вернее сказать, не довозила до него, ибо ее предпоследняя секция длиной в двести метров не работала. Несколько рабочих в яркой униформе спокойно играли в карты, пока инженеры, архитекторы и администраторы (все в деловых костюмах по последней земной моде) спорили о том, кто виноват и кто будет нести ответственность.
Люди, вынужденные идти пешком по выключенной секции, бросали на спорящих сердитые взгляды.
Ван Зеллу было трудно стоять даже на движущихся роллерах. Теперь, чтобы пройти самостоятельно двести метров, ему требовалось приложить огромные усилия: последние девять месяцев он провел на орбите Марса, где работал на строительстве планетоидов для "Мицубиси". Каждый раз, когда высокому африканеру приходилось заново привыкать к гравитации, он вспоминал свой нет, их общий - Великий План Возвращения на Землю.
Проблем с незаконными вселениями здесь почти не стало. Среди постояльцев гостиницы было несколько бизнесменов, инженеров по оборудованию, приехавших чинить наиболее сложные приборы, которые не могли быть исправлены местными специалистами.
Все эти "белые воротнички" с трудом переносили присутствие строителей, которые и составляли большинство проживающих. Почти всем нечего было терять на Земле, они привыкли к тяжелым условиям, нелегкой работе и внезапным, жестоким смертям. Плохо приходилось тому, кто незаконно занимал комнаты, предназначенные для них. Эти суровые ребята сами разбирались с виновными. После таких разборок бесчувственное тело избитого нарушителя выносилось из занимаемого им номера и укладывалось на движущуюся ленту.
Коридор за гостиницей заканчивался тупиком. Свободного места, однако, было много. Там всегда собиралась публика определенного сорта, из тех, кто сбивает с пути истинного мужчин, когда их жен нет рядом.
Проституток и торговцев наркотиками всегда можно было легко отыскать в барах или игорных притонах. К их присутствию здесь относились так же спокойно, как на земных военных базах. В ООН считали, что если проблему нельзя устранить, ее надо держать под разумным контролем. И не отказываться от взятки, которую сует под столом антрепренер.
Никто, разумеется, не осмеливался легализовать подобный бизнес, потому что всегда мог найтись умник, полагающий, что рабочие, покидая Землю, превращаются в святых, и готовый поднять скандал, обнаружив, что это не так.
Решение нашли очень хитрое - права на владение территорией вокруг отеля ООН передали застройщикам. Местность вокруг гостиницы отныне именовалась "площадью, предназначенной для строительства" (на местном жаргоне ее называли "Полосой"). Недовольный тем, что там происходит, мог обратиться с жалобой к застройщикам - международным корпорациям и частным лицам, подчиняющимся законам США, например. Нахала бы быстро поставили на место.
Ван Зелл медленно шел, почти не оглядываясь по сторонам, не обращая внимания на развлекающуюся толпу. Двое мужчин злобно ругались друг с другом по-русски. Каждый тянул к себе за руку смуглого мальчика, выражение лица которого ван Зеллу показалось сначала возвышенным, а потом безразличным.
Африканер равнодушно отвернулся. К ссорящимся направились двое сикхов-полицейских в тюрбанах. Они были вооружены станнерами и носили на плече эмблему своих нанимателей - Тихоокеанской Инженерной Компании. Богатые фирмы имели собственных охранников, без которых место скопления нескольких тысяч людей было бы поражено эпидемией насилия.
Кроме полицейских существовали еще инспекторы. Они проверяли женщин и детей на наличие венерических заболеваний, лечили тех, кого было возможно вылечить, и депортировали тяжелобольных. Они занимались также проверкой наркотиков, не на чистоту, конечно, - это было проблемой покупателей, - а на наличие опасных примесей, вроде стрихнина и каменной пыли, которые увеличивали доход наркомафии ровно настолько, насколько строительные компании его теряли, когда их рабочие, с огромными затратами доставленные на Луну, неожиданно выходили из строя. Алкогольные напитки тоже проверяли, следя, чтобы наряду с традиционным этанолом и ароматическими примесями в них не содержалось разрушающих организм промышленных спиртов.
Игра во всех заведениях шла честно. Ничто так не "способствовало этому, как разгром притона разъяренными обманутыми рабочими...
Ван Зелл редко пользовался услугами проституток. Обычно он покупал черную женщину и много джина, чтобы ненадолго забыться... Когда он просыпался, чувствуя биение крови в голове, перед ним снова всплывали кадры телерепортажа с места резни, где погибла его семья.
Теперь все будет по-другому. Он должен позвонить.
У каждого телефона внелунных переговоров стояла длинная очередь - не меньше, чем к наиболее популярным проституткам. Он пристроился в одну из них.
За время своей бессрочной ссылки африканер научился терпению. Ему часто и подолгу приходилось ждать: когда товарищи поднимут балку, чтобы он мог приварить ее, когда освободится шлюз, рассчитанный только на одного, когда его подберет своими щупальцами космическое такси... А для развлечения ему было достаточно звезд и собственных мыслей.
Он все еще думал о чем-то, когда стоявший в очереди перед ним мужчина закончил разговор и вышел из будки, не закрыв за собой дверь.
Из соседней очереди выскочил турок, решивший пролезть впереди ван Зелла. Африканер преградил ему дорогу, ухватившись за стенку будки длинной тощей рукой, и отпихнул наглеца локтем. Все это было проделано чисто машинально и беззлобно. Турку пришлось уступить. Вставляя свою карточку в щель телефона, ван Зелл слышал, как он шумно пытается занять прежнее место в очереди.
Карточка ван Зелла была стандартной, как у всех рабочих в Солнечной системе. Она была прикреплена к его левому запястью мономерным бериллиевым шнурком, который мог растягиваться почти на полметра. Конечно, мономер можно было перерезать, а карточку снять с запястья владельца, но в этих случаях на компьютер поступал сигнал тревоги.
Карточка давала владельцу доступ к его личному файлу, в котором хранилась вся медицинская, финансовая и другая информация. Обычно строительные компании, нанимая на работу, переписывали все данные о кандидате из Центрального архива в Женеве и хранили их в собственных архивах, поэтому у некоторых рабочих было по нескольку файлов.
Финансовые данные в файле ван Зелла показывали, что денег на его счету лежало больше, чем он мог бы заработать за десять лет непрерывной работы космическим строителем. Их было достаточно для того, чтобы покрыть его расходы на межпланетные звонки и подкуп любого человека, включая и главу солидной дипломатической миссии.
Африканер начал набирать труднозапоминающийся двадцатизначный номер под непрерывный шорох телефона, продолжающего считывать информацию с карточки. Он с такой силой нажимал на кнопки, словно хотел выдавить их.
Когда сигнал дошел до абонента, в трубке раздались длинные гудки.
Межпланетных телефонов на Луне было немало, но большая часть их стояла в солидных офисах. Здесь, в колонии ООН единственным местом, где имелись общественные аппараты, был гостиничный комплекс.
Цифровой сигнал по оптическим кабелям был передан на микроволновые антенны, расположенные на поверхности Луны. Они, в свою очередь, передали его на один из трех спутников связи, которые постоянно находились на орбите. Оттуда радиоволны могли быть посланы куда угодно - на Землю, на орбитальную станцию, на другую лунную колонию, к поясу астероидов.
Пит ван Зелл не знал, с кем он будет говорить, и не имел представления, где находится его неизвестный собеседник.
- Да? - произнес низкий голос по-английски.
- Это Пит, - ответил ван Зелл на языке африканеров. Потом наступила пауза - радиоволны преодолевали огромное расстояние.
- Продолжайте, - нетерпеливо приказал голос, тоже переходя на африкаанс.
Восемь - десять секунд задержки. Земля или орбитальная станция.
- Здесь все в порядке, - сообщил ван Зелл. - Наши друзья могут продолжать.
Снова пауза, на этот раз более долгая. Когда пришел ответ, в тоне говорящего чувствовался страх.
- То, что сделано, - хорошо. То, что не сделано, - тоже хорошо. Вы поняли меня?
Никакая система кодирования не совершенна. Сообщение невозможно зашифровать так, чтобы мощные компьютеры, перебирая миллионы вариантов, не нашли бы ключ.
Проблему решили другим путем. Африканеры передавали очень короткие сообщения по открытым каналам, но не говорили в них ничего, что подсказало бы постороннему, о чем идет речь. Они не использовали никаких ключевых слов, которые могли бы привлечь внимание подслушивающих устройств, одновременно контролировавших тысячи телефонных разговоров.
- Да, я понял, - слегка раздраженно проговорил ван Зелл. Он не обладал развитым воображением и не мог себе представить, до какой степени его собеседник страшился своими глазами увидеть результаты испытания. - Что теперь я должен делать?
- Ждать.
Ван Зелл надеялся, что ему дадут дополнительные указания, но прошло восемь секунд, и раздались короткие гудки. Он вынул свою карточку из аппарата и вышел из будки, которую тут же заняли.
Придется ждать. Хорошо. Можно поесть в каком-нибудь ресторане неподалеку. Теперь, когда он выполнил задание, он почувствовал страшный голод.
Он устал - физически и морально, но чувствовал огромное удовлетворение, которое было даже больше, чем после секса.
Тем временем вокруг него происходило что-то странное. Один из тех русских, что спорили из-за мальчика, выскочил из специальной палатки. Он был обнажен, белизна его тела резко контрастировала со смуглой оливковой кожей голого мальчика, которого он нес на руках. Все, кроме полицейских, разбежались. Русский что-то кричал. Охранники-сикхи бежали к нему с разных сторон, выхватывая на ходу станнеры.
Кровь капала на землю изо рта мальчика. Его руки и ноги безвольно свешивались вниз, словно тряпичные. Безучастные арабские глаза подернулись дымкой смерти.
Станнеры затрещали, вонзая в тело русского, которого полицейские приняли за убийцу, заряженные электричеством иглы. Пит ван Зелл решил, что, может быть, стоит позвонить еще раз, но потом передумал. Этот случай не выходил за ожидаемые рамки действия препарата.
И кроме того, он был голоден.
4. ЭЛЛА БРЭДЛИ
"Господи, не дай мне умереть, не дай, Господи..." - звучала у нее в мозгу нескончаемая молитва. Она не могла не думать об этом, не могла не вспоминать проклятый ресторан, куда зашла отметить свой день рождения.
Не самый лучший способ веселиться - смотреть, как кто-то выплевывает куски легких.
Она зажмурилась, но перед глазами все равно стоял официант, прижимающий салфетку ко рту. Высокий мужчина бросается, чтобы подхватить его...
Элла Брэдли находилась в ванной у себя дома. Из крана хлестала безумно дорогая горячая вода, а счетчик все щелкал и щелкал, накручивая доллары.
Она прекрасно понимала, что горячая ванна с солями из Мертвого моря не защитит ее от болезни, несмотря на то, что в этих солях, которые ей с трудом достал приятель, содержалось много целебных добавок. Но вода поможет ей избавиться от мучительного ощущения смертельной заразы на теле - по крайней мере, она надеялась, что поможет.
Она еще ни разу не принимала настоящую ванну с тех пор, как приехала сюда, только короткие сеансы мытья под "экономическим душем". Это стоило гораздо дешевле, потому что не пропадала ни одна капля воды. Сегодня она в душ не пойдет. Эти коконы больше всего напоминают пластиковые мешки, в которых возят трупы.
Она кинула ложку морской соли в ванну и опустила руку в воду. Кожа на запястье быстро покраснела.
Она не вытащила руку, несмотря на обжигающую воду, а, сжав губы, сунула ее еще глубже. Жжение скоро прошло, кожу начало покалывать, словно кто-то поглаживал ее шершавой перчаткой.
Элла встала в ванну и скорчила болезненную гримасу. Горячо, но надо терпеть, в конце концов, она платит за это!
Немного привыкнув, она потихоньку стала садиться. От перепада температуры ее бросило в дрожь. Элла осторожно завернула кран.
Она лежала в зеленоватой воде с закрытыми глазами, прикрыв рукою грудь, чувствуя, как приятные иголочки покалывают покрасневшую кожу. На стенках ванны осели голубые кристаллы соли. Она снова видела умирающего официанта и светловолосого офицера Безопасности.
Сэм Йетс, поддерживающий окровавленного араба. Сэм Йетс, вбегающий на кухню, откуда мерзко несет горелой человеческой плотью.
Голубоглазая девушка в углу, три трупа в луже крови, опрокинутые тарелки с салатом, кровь на полу и на стене. Смешной коротышка, вошедший на кухню вместе с Сэмом...
Или он зашел туда первым? А может, после Йетса? Теперь не вспомнишь.
Элла Брэдли была антропологом, ученым. Она попыталась трезво пересмотреть все события сегодняшнего дня. Что важное упущено? Надо перестать все время думать о высоком блондине, говорящем по телефону кому-то: "Только не откладывайте это до следующей смены!", пока коротышка проскакивает мимо нее через дверь.
Как глупо она себя вела там, на кухне, задавая Сэму Йетсу идиотские вопросы! Действительно ли он из Службы Безопасности? Почему он здесь? Как будто ей было до этого дело!
Когда-то она видела смерть. Это было давно, в Африке. Она занималась исследованиями южноафриканских племен. Каждый раз, приходя в новую деревню, она не знала, убивают ли там белых или нет... Она была там единственной белой, как и рослый офицер Безопасности, стоявший посреди трупов цветных.
Она открыла глаза и резко села. Потоки воды обрушились на пол. Все, кто умер в ресторане, были цветными. У всех на коже содержалось повышенное количество меланина.
- Минуточку, - сказала она вслух. Она пообещала себе, что не будет звонить в Службу Безопасности и выступать в качестве свидетеля...
Голубые глаза выжившей девушки. Каким образом она не погибла? А этот Йетс, он, наверное, американец. Он скорее, чем русская лейтенантша Есилькова, согласится помочь.
- Помочь чем? - резко спросила она себя. Все снова смешалось... И ведь индийцы в ресторане не умерли.
Но неизвестно, сколько еще зафиксировано смертей. Еще полбеды, если все это связано с пищевым отравлением или с местью - земляне и на Луне не забывали своих старых врагов.
Но она знала, что это не так. "Инспектор, я антрополог и ничем не могу помочь вам, разве что поговорить с той женщиной на кухне..." Всю эту белиберду она сказала русской и получила в ответ презрительную улыбку.
И патрульный с диагностическим прибором сказал что-то Йетсу, а тот в ответ развел своими большими, липкими от крови руками.
Если инфекция так вирулентна, Йетс должен заболеть. Но если он не заболел... Элла Брэдди кусала губы, не замечая, что замерзает после горячей ванны. Надо повидать Йетса. Все умершие были одной расовой группы!
Все. Голубоглазая кабильская девушка не была поражена вирусом. По крайней мере, пока.
Вирус. Аппарат показал это. Элла Брэдли потерла рукой лоб. У нее достаточно связей, чтобы разыскать голубоглазую девушку. Может быть, придется позвонить в Нью-Йорк, попросить помощи. Она прилетела на Луну, чтобы исследовать адаптационные изменения, происходящие в организмах представителей различных рас во внеземных условиях. Она специализировалась не только на Южной, но и на Северной Африке, так что можно на вполне законных основаниях, не вызывая подозрений, расспросить кабильскую девушку.
Если только она решится. Элла вылезла из ванны и потянулась за полотенцем. Если причина смерти - вирус, она уже заражена. Если это какой-то древний яд, симулирующий действие вируса, никому из этих тупоголовых полицейских такое даже не придет в голову.
Завернувшись в полотенце, она вышла из ванной. Надо проверить по компьютеру, не было ли еще похожих смертей. Потом встретиться с кабильской девушкой.
А тогда уже можно будет разыскать сотрудника Службы Безопасности Сэмюэла Йетса, если, конечно, ни он, ни она не подхватят к тому времени заразу.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
5. ПОИСК ДАННЫХ
Сэм Йетс сидел в своем маленьком кабинете, бессмысленно таращась на стену. Он задумчиво поджимал губы и барабанил пальцами по столу. Наконец, тряхнув головой, решительно надавил кнопку интеркома.
- Йошимура, - немедленно прохрипел динамик.
- Барни, это Сэм. - Он старательно скрывал неприязнь в голосе. - У нас что, какие-то сложности со списками подозреваемых Интерпола? Я должен был получить их более часа назад.
- Успокойся, Сэм, - весело ответили ему. - Я думал, ты его уже получил. Мы его давно отправили. Наверное, у вас неполадки с компьютером.
- Типун тебе на язык, - горячо пожелал Сэм, разъединяя линию.
- Инспектор Йетс, к вам посетитель. - Раздался незнакомый женский голос из интеркома.
- Что?
- Можно ее впустить? - голос принадлежал Эчеверии, его новой секретарше. Она заменила весьма привлекательную пакистанку, которую Йетс сразу же запланировал сводить в ресторан, как только ему ее представили.
На прошлой неделе это казалось еще возможным... Но, во-первых, у нее оказался муж, сотрудник пакистанского посольства, а во-вторых, их обоих нашли мертвыми в их собственной квартире, где весь пол был забрызган кровью и кусочками легочной ткани - две смерти из пятисот, произошедших за несколько часов.
- Сэр?
- Да, впустите ее... - Господи! Только не Сесиль!
Секретарша отключилась, и на интеркоме зажегся оранжевый огонек. Йетс успел подумать, как ему будут потом говорить: "Сэм, это не твоя жена тут приходила?"
Тонкая женская рука с опаловым перстнем откинула занавеску из пластика, которая по идее должна была лучше заглушать наружные звуки, чем деревянная дверь. Йетс привстал со стула, который немедленно врезался в голографический приемник, занимавший большую часть кабинета. Когда же он, черт побери, привыкнет к низкой гравитации?
- Инспектор Йетс? - произнесла вошедшая, оглядываясь по сторонам. Слава Богу, он ее никогда не видел раньше!
- А мы с вами уже встречались. Несколько дней назад, - сказала она, протягивая ему руку. Она была одета в платье из переливающейся серой ткани, которая стоила недешево, даже если не считать наценку и доставку с Земли. - Элинор Брэдли. В ресторане, четыре дня назад, помните?
- Ах да! Конечно! - воскликнул Сэм, смущенно пожимая ей руку.
Долго же он вспоминал! Проклятье! Такая красивая девушка, а он запомнил только, что она носила призматические контактные линзы, которых, кстати, сегодня у нее не было. Правда, в тот день у него было много других забот.
- Я уверена, что нам есть о чем поговорить. - Она ослепительно улыбнулась, и лицо ее преобразилось, как тогда в ресторане. - Очень рада, что у вас все хорошо.
- Я тоже, - усмехнулся Сэм, вспоминая, как пахли кровью его руки. Но, судя по результатам анализов, это был мертвый вирус, а его, Сэмов, организм не обнаружил никаких отклонений от нормы.
- Никогда еще мне не было так страшно, - угрюмо проворчал он. - Целых тридцать секунд или около того... О, простите, садитесь.
Йетс откинул два складных стула, приделанных к передней панели шкафа с магнитными пленками. Подушки сидений быстро наполнялись воздухом. При такой гравитации никакие подушки, естественно, не требовались, это было лишь данью традиции. Он не сел за стол, потому что в этом случае огромный голографический приемник закрыл бы его от посетительницы.
- Я хотела поговорить с вами об этом, инспектор Йетс, - заявила Брэдли, усаживаясь. Он тоже сел и попытался повернуться к ней лицом, но при этом неловко задел ее коленом по ноге. На ее лице ничего не отразилось, она спокойно отодвинулась.
Около "Мулен Руж" были припаркованы три открытых шестиместных автомобиля, четвертый удирал на максимально возможной скорости. Из ресторана выскочили двое европейцев и тоже приказали своему шоферу немедленно уезжать.
Ван Зелл физически ощущал на себе взгляды толпы, заставлявшие его поеживаться, словно он стоял под холодным душем. Благодаря своему росту и мрачному виду он легко пробился сквозь скопление зевак, несмотря на то, что его некогда могучая мускулатура теперь атрофировалась и более подходила для жизни в невесомости.
У него было врожденное чувство ориентировки, обостренное годами опасной работы в вакууме, где умение запоминать расположение предметов часто оказывалось решающим для выживания. Этой дорогой ван Зелл шел лишь однажды и то лишь в противоположном направлении, тем не менее он уверенно выбрал южную ленту позади ресторана. По пути он припомнил то место, где движущаяся лента закончится и ему придется сделать пересадку.
Ван Зелл выполнял свою задачу, и чувство растерянности пропало бесследно. Он с отвращением оглядывался по сторонам.
Движущиеся ленты были переполнены, много было женщин, одетых по разной моде, звучала разноязычная речь. Когда-то давным-давно, двадцать лет назад, ван Зелл был женат, но все кончилось, когда колонна грузовиков с женщинами и детьми, направлявшаяся в Дурбан, где было спасение, попала в засаду.
И женщины, и дети постарше сражались, как в дни Великого Переселения... а когда нападавшие ушли и увели пленников, выжившие завидовали павшим, чьи тела догорали в сожженных грузовиках.
Ван Зелл был в то время со своим подразделением на границе с Анголой. Когда они вернулись, чтобы отомстить, с севера - из Анголы, Зимбабве, Мозамбика вторглись мятежники на русских танках. Партизаны не могут выиграть войну, но в Южной Африке, как до того в Южном Вьетнаме и оккупированной Франции, иррегулярные части отвлекали на себя силы армии, посланные на подавление мятежа.
Пит ван Зелл не умер тогда, но с тех пор женщины вызывали в нем тяжелые чувства, в которых он никогда не пытался разобраться.
В центральной части колонии стены представляли собой ничем не покрытую горную породу, камень был лишь отполирован, а в нужных местах - пробиты арки для дверей. Низкая сейсмоактивность Луны гарантировала безопасность подземных сооружений, которые по земным меркам и так были спроектированы с излишним запасом прочности.
Гостиничный комплекс построили совсем недавно. За недолгую историю колонии он уже дважды переносился на новое место, каждый раз все более удаляясь от центра, где свободное пространство стоило очень дорого частично из-за того, что путешествие с окраины на окраину по коридорам было довольно долгим.
По мере приближения к двухсотметровому зданию гостиницы однообразная обстановка постепенно менялась. Коридоры расширялись - это было сделано для удобства обслуживающего персонала и увеличения числа лент, когда это понадобится.
Стены здесь были укреплены поясами из титана (его добывали из лунного иленита в огромных печах, работавших на солнечной энергии) и отделаны пористым кварцем пастельных тонов с преобладанием бежевого. Вся конструкция внешне напоминала внутренности орбитальной станции, но здесь титановые пояса служили не для противодействия центробежной силе, а для укрепления подверженных гравитационной нагрузке стен.
Внешняя граница этого огромного сооружения была сделана с использованием новой технологии. Вместо того чтобы пробивать туннели, породу частью взорвали, частью расплавили с помощью фокусированных параболическими зеркалами солнечных лучей. Расплавленную массу отсосали по специальным подогреваемым трубам и выбросили поблизости в месте, где в недалеком будущем могли начать новое строительство.
Здание возвели в вакууме, рабочие в жестких скафандрах устанавливали блоки вручную. Ван Зелл работал несколько лет назад на подобной стройке. Там было гораздо тяжелее, чем в космосе, гравитация сводила на нет все преимущества строительства на твердом основании. Стены были покрыты титановой крышей, рассчитанной на большую нагрузку. Запас прочности по стандартам земного строительства был огромен - на Луне даже погнутая балка могла лишить воздуха целую жилую секцию.
Когда здание было закончено, загерметизировано и проверено, рабочие засыпали его щебенкой, взятой с мест взрывов. Несколько метров щебня служили защитой от космических лучей, то есть выполняли ту же функцию, что многокилометровый слой атмосферы на Земле.
Еще до окончания стройки все пространство внутри здания было распределено. Люди понимали, что нельзя упустить свой шанс: незанятые места моментально незаконно заселялись, а убрать легальным способом непрошеных гостей было нелегко из-за сложной и путаной системы законов колонии.
Пит ван Зелл безучастно оглядывался по сторонам, роллеры несли его вдоль коридоров, отделанных спрессовавшимся от собственного веса камнем.
Зачем только люди сюда приезжают? Их жизнь зависит от работы воздухоустановки, их карьера зависит от милости начальства и тех важных шишек, которые решили, что штаб-квартира ООН должна располагаться на Луне, но в любой момент могут передумать и вернуть ее обратно на Землю. Многие в колонии прекрасно знали, что те, кто обладает реальной властью в секретариате и в аккредитованных миссиях, сумели остаться на Земле. Почему человек упрямо отвергает Землю с ее голубым небом, которую Господь создал для него?
Движущаяся лента не доходила до гостиничного комплекса. Вернее сказать, не довозила до него, ибо ее предпоследняя секция длиной в двести метров не работала. Несколько рабочих в яркой униформе спокойно играли в карты, пока инженеры, архитекторы и администраторы (все в деловых костюмах по последней земной моде) спорили о том, кто виноват и кто будет нести ответственность.
Люди, вынужденные идти пешком по выключенной секции, бросали на спорящих сердитые взгляды.
Ван Зеллу было трудно стоять даже на движущихся роллерах. Теперь, чтобы пройти самостоятельно двести метров, ему требовалось приложить огромные усилия: последние девять месяцев он провел на орбите Марса, где работал на строительстве планетоидов для "Мицубиси". Каждый раз, когда высокому африканеру приходилось заново привыкать к гравитации, он вспоминал свой нет, их общий - Великий План Возвращения на Землю.
Проблем с незаконными вселениями здесь почти не стало. Среди постояльцев гостиницы было несколько бизнесменов, инженеров по оборудованию, приехавших чинить наиболее сложные приборы, которые не могли быть исправлены местными специалистами.
Все эти "белые воротнички" с трудом переносили присутствие строителей, которые и составляли большинство проживающих. Почти всем нечего было терять на Земле, они привыкли к тяжелым условиям, нелегкой работе и внезапным, жестоким смертям. Плохо приходилось тому, кто незаконно занимал комнаты, предназначенные для них. Эти суровые ребята сами разбирались с виновными. После таких разборок бесчувственное тело избитого нарушителя выносилось из занимаемого им номера и укладывалось на движущуюся ленту.
Коридор за гостиницей заканчивался тупиком. Свободного места, однако, было много. Там всегда собиралась публика определенного сорта, из тех, кто сбивает с пути истинного мужчин, когда их жен нет рядом.
Проституток и торговцев наркотиками всегда можно было легко отыскать в барах или игорных притонах. К их присутствию здесь относились так же спокойно, как на земных военных базах. В ООН считали, что если проблему нельзя устранить, ее надо держать под разумным контролем. И не отказываться от взятки, которую сует под столом антрепренер.
Никто, разумеется, не осмеливался легализовать подобный бизнес, потому что всегда мог найтись умник, полагающий, что рабочие, покидая Землю, превращаются в святых, и готовый поднять скандал, обнаружив, что это не так.
Решение нашли очень хитрое - права на владение территорией вокруг отеля ООН передали застройщикам. Местность вокруг гостиницы отныне именовалась "площадью, предназначенной для строительства" (на местном жаргоне ее называли "Полосой"). Недовольный тем, что там происходит, мог обратиться с жалобой к застройщикам - международным корпорациям и частным лицам, подчиняющимся законам США, например. Нахала бы быстро поставили на место.
Ван Зелл медленно шел, почти не оглядываясь по сторонам, не обращая внимания на развлекающуюся толпу. Двое мужчин злобно ругались друг с другом по-русски. Каждый тянул к себе за руку смуглого мальчика, выражение лица которого ван Зеллу показалось сначала возвышенным, а потом безразличным.
Африканер равнодушно отвернулся. К ссорящимся направились двое сикхов-полицейских в тюрбанах. Они были вооружены станнерами и носили на плече эмблему своих нанимателей - Тихоокеанской Инженерной Компании. Богатые фирмы имели собственных охранников, без которых место скопления нескольких тысяч людей было бы поражено эпидемией насилия.
Кроме полицейских существовали еще инспекторы. Они проверяли женщин и детей на наличие венерических заболеваний, лечили тех, кого было возможно вылечить, и депортировали тяжелобольных. Они занимались также проверкой наркотиков, не на чистоту, конечно, - это было проблемой покупателей, - а на наличие опасных примесей, вроде стрихнина и каменной пыли, которые увеличивали доход наркомафии ровно настолько, насколько строительные компании его теряли, когда их рабочие, с огромными затратами доставленные на Луну, неожиданно выходили из строя. Алкогольные напитки тоже проверяли, следя, чтобы наряду с традиционным этанолом и ароматическими примесями в них не содержалось разрушающих организм промышленных спиртов.
Игра во всех заведениях шла честно. Ничто так не "способствовало этому, как разгром притона разъяренными обманутыми рабочими...
Ван Зелл редко пользовался услугами проституток. Обычно он покупал черную женщину и много джина, чтобы ненадолго забыться... Когда он просыпался, чувствуя биение крови в голове, перед ним снова всплывали кадры телерепортажа с места резни, где погибла его семья.
Теперь все будет по-другому. Он должен позвонить.
У каждого телефона внелунных переговоров стояла длинная очередь - не меньше, чем к наиболее популярным проституткам. Он пристроился в одну из них.
За время своей бессрочной ссылки африканер научился терпению. Ему часто и подолгу приходилось ждать: когда товарищи поднимут балку, чтобы он мог приварить ее, когда освободится шлюз, рассчитанный только на одного, когда его подберет своими щупальцами космическое такси... А для развлечения ему было достаточно звезд и собственных мыслей.
Он все еще думал о чем-то, когда стоявший в очереди перед ним мужчина закончил разговор и вышел из будки, не закрыв за собой дверь.
Из соседней очереди выскочил турок, решивший пролезть впереди ван Зелла. Африканер преградил ему дорогу, ухватившись за стенку будки длинной тощей рукой, и отпихнул наглеца локтем. Все это было проделано чисто машинально и беззлобно. Турку пришлось уступить. Вставляя свою карточку в щель телефона, ван Зелл слышал, как он шумно пытается занять прежнее место в очереди.
Карточка ван Зелла была стандартной, как у всех рабочих в Солнечной системе. Она была прикреплена к его левому запястью мономерным бериллиевым шнурком, который мог растягиваться почти на полметра. Конечно, мономер можно было перерезать, а карточку снять с запястья владельца, но в этих случаях на компьютер поступал сигнал тревоги.
Карточка давала владельцу доступ к его личному файлу, в котором хранилась вся медицинская, финансовая и другая информация. Обычно строительные компании, нанимая на работу, переписывали все данные о кандидате из Центрального архива в Женеве и хранили их в собственных архивах, поэтому у некоторых рабочих было по нескольку файлов.
Финансовые данные в файле ван Зелла показывали, что денег на его счету лежало больше, чем он мог бы заработать за десять лет непрерывной работы космическим строителем. Их было достаточно для того, чтобы покрыть его расходы на межпланетные звонки и подкуп любого человека, включая и главу солидной дипломатической миссии.
Африканер начал набирать труднозапоминающийся двадцатизначный номер под непрерывный шорох телефона, продолжающего считывать информацию с карточки. Он с такой силой нажимал на кнопки, словно хотел выдавить их.
Когда сигнал дошел до абонента, в трубке раздались длинные гудки.
Межпланетных телефонов на Луне было немало, но большая часть их стояла в солидных офисах. Здесь, в колонии ООН единственным местом, где имелись общественные аппараты, был гостиничный комплекс.
Цифровой сигнал по оптическим кабелям был передан на микроволновые антенны, расположенные на поверхности Луны. Они, в свою очередь, передали его на один из трех спутников связи, которые постоянно находились на орбите. Оттуда радиоволны могли быть посланы куда угодно - на Землю, на орбитальную станцию, на другую лунную колонию, к поясу астероидов.
Пит ван Зелл не знал, с кем он будет говорить, и не имел представления, где находится его неизвестный собеседник.
- Да? - произнес низкий голос по-английски.
- Это Пит, - ответил ван Зелл на языке африканеров. Потом наступила пауза - радиоволны преодолевали огромное расстояние.
- Продолжайте, - нетерпеливо приказал голос, тоже переходя на африкаанс.
Восемь - десять секунд задержки. Земля или орбитальная станция.
- Здесь все в порядке, - сообщил ван Зелл. - Наши друзья могут продолжать.
Снова пауза, на этот раз более долгая. Когда пришел ответ, в тоне говорящего чувствовался страх.
- То, что сделано, - хорошо. То, что не сделано, - тоже хорошо. Вы поняли меня?
Никакая система кодирования не совершенна. Сообщение невозможно зашифровать так, чтобы мощные компьютеры, перебирая миллионы вариантов, не нашли бы ключ.
Проблему решили другим путем. Африканеры передавали очень короткие сообщения по открытым каналам, но не говорили в них ничего, что подсказало бы постороннему, о чем идет речь. Они не использовали никаких ключевых слов, которые могли бы привлечь внимание подслушивающих устройств, одновременно контролировавших тысячи телефонных разговоров.
- Да, я понял, - слегка раздраженно проговорил ван Зелл. Он не обладал развитым воображением и не мог себе представить, до какой степени его собеседник страшился своими глазами увидеть результаты испытания. - Что теперь я должен делать?
- Ждать.
Ван Зелл надеялся, что ему дадут дополнительные указания, но прошло восемь секунд, и раздались короткие гудки. Он вынул свою карточку из аппарата и вышел из будки, которую тут же заняли.
Придется ждать. Хорошо. Можно поесть в каком-нибудь ресторане неподалеку. Теперь, когда он выполнил задание, он почувствовал страшный голод.
Он устал - физически и морально, но чувствовал огромное удовлетворение, которое было даже больше, чем после секса.
Тем временем вокруг него происходило что-то странное. Один из тех русских, что спорили из-за мальчика, выскочил из специальной палатки. Он был обнажен, белизна его тела резко контрастировала со смуглой оливковой кожей голого мальчика, которого он нес на руках. Все, кроме полицейских, разбежались. Русский что-то кричал. Охранники-сикхи бежали к нему с разных сторон, выхватывая на ходу станнеры.
Кровь капала на землю изо рта мальчика. Его руки и ноги безвольно свешивались вниз, словно тряпичные. Безучастные арабские глаза подернулись дымкой смерти.
Станнеры затрещали, вонзая в тело русского, которого полицейские приняли за убийцу, заряженные электричеством иглы. Пит ван Зелл решил, что, может быть, стоит позвонить еще раз, но потом передумал. Этот случай не выходил за ожидаемые рамки действия препарата.
И кроме того, он был голоден.
4. ЭЛЛА БРЭДЛИ
"Господи, не дай мне умереть, не дай, Господи..." - звучала у нее в мозгу нескончаемая молитва. Она не могла не думать об этом, не могла не вспоминать проклятый ресторан, куда зашла отметить свой день рождения.
Не самый лучший способ веселиться - смотреть, как кто-то выплевывает куски легких.
Она зажмурилась, но перед глазами все равно стоял официант, прижимающий салфетку ко рту. Высокий мужчина бросается, чтобы подхватить его...
Элла Брэдли находилась в ванной у себя дома. Из крана хлестала безумно дорогая горячая вода, а счетчик все щелкал и щелкал, накручивая доллары.
Она прекрасно понимала, что горячая ванна с солями из Мертвого моря не защитит ее от болезни, несмотря на то, что в этих солях, которые ей с трудом достал приятель, содержалось много целебных добавок. Но вода поможет ей избавиться от мучительного ощущения смертельной заразы на теле - по крайней мере, она надеялась, что поможет.
Она еще ни разу не принимала настоящую ванну с тех пор, как приехала сюда, только короткие сеансы мытья под "экономическим душем". Это стоило гораздо дешевле, потому что не пропадала ни одна капля воды. Сегодня она в душ не пойдет. Эти коконы больше всего напоминают пластиковые мешки, в которых возят трупы.
Она кинула ложку морской соли в ванну и опустила руку в воду. Кожа на запястье быстро покраснела.
Она не вытащила руку, несмотря на обжигающую воду, а, сжав губы, сунула ее еще глубже. Жжение скоро прошло, кожу начало покалывать, словно кто-то поглаживал ее шершавой перчаткой.
Элла встала в ванну и скорчила болезненную гримасу. Горячо, но надо терпеть, в конце концов, она платит за это!
Немного привыкнув, она потихоньку стала садиться. От перепада температуры ее бросило в дрожь. Элла осторожно завернула кран.
Она лежала в зеленоватой воде с закрытыми глазами, прикрыв рукою грудь, чувствуя, как приятные иголочки покалывают покрасневшую кожу. На стенках ванны осели голубые кристаллы соли. Она снова видела умирающего официанта и светловолосого офицера Безопасности.
Сэм Йетс, поддерживающий окровавленного араба. Сэм Йетс, вбегающий на кухню, откуда мерзко несет горелой человеческой плотью.
Голубоглазая девушка в углу, три трупа в луже крови, опрокинутые тарелки с салатом, кровь на полу и на стене. Смешной коротышка, вошедший на кухню вместе с Сэмом...
Или он зашел туда первым? А может, после Йетса? Теперь не вспомнишь.
Элла Брэдли была антропологом, ученым. Она попыталась трезво пересмотреть все события сегодняшнего дня. Что важное упущено? Надо перестать все время думать о высоком блондине, говорящем по телефону кому-то: "Только не откладывайте это до следующей смены!", пока коротышка проскакивает мимо нее через дверь.
Как глупо она себя вела там, на кухне, задавая Сэму Йетсу идиотские вопросы! Действительно ли он из Службы Безопасности? Почему он здесь? Как будто ей было до этого дело!
Когда-то она видела смерть. Это было давно, в Африке. Она занималась исследованиями южноафриканских племен. Каждый раз, приходя в новую деревню, она не знала, убивают ли там белых или нет... Она была там единственной белой, как и рослый офицер Безопасности, стоявший посреди трупов цветных.
Она открыла глаза и резко села. Потоки воды обрушились на пол. Все, кто умер в ресторане, были цветными. У всех на коже содержалось повышенное количество меланина.
- Минуточку, - сказала она вслух. Она пообещала себе, что не будет звонить в Службу Безопасности и выступать в качестве свидетеля...
Голубые глаза выжившей девушки. Каким образом она не погибла? А этот Йетс, он, наверное, американец. Он скорее, чем русская лейтенантша Есилькова, согласится помочь.
- Помочь чем? - резко спросила она себя. Все снова смешалось... И ведь индийцы в ресторане не умерли.
Но неизвестно, сколько еще зафиксировано смертей. Еще полбеды, если все это связано с пищевым отравлением или с местью - земляне и на Луне не забывали своих старых врагов.
Но она знала, что это не так. "Инспектор, я антрополог и ничем не могу помочь вам, разве что поговорить с той женщиной на кухне..." Всю эту белиберду она сказала русской и получила в ответ презрительную улыбку.
И патрульный с диагностическим прибором сказал что-то Йетсу, а тот в ответ развел своими большими, липкими от крови руками.
Если инфекция так вирулентна, Йетс должен заболеть. Но если он не заболел... Элла Брэдди кусала губы, не замечая, что замерзает после горячей ванны. Надо повидать Йетса. Все умершие были одной расовой группы!
Все. Голубоглазая кабильская девушка не была поражена вирусом. По крайней мере, пока.
Вирус. Аппарат показал это. Элла Брэдли потерла рукой лоб. У нее достаточно связей, чтобы разыскать голубоглазую девушку. Может быть, придется позвонить в Нью-Йорк, попросить помощи. Она прилетела на Луну, чтобы исследовать адаптационные изменения, происходящие в организмах представителей различных рас во внеземных условиях. Она специализировалась не только на Южной, но и на Северной Африке, так что можно на вполне законных основаниях, не вызывая подозрений, расспросить кабильскую девушку.
Если только она решится. Элла вылезла из ванны и потянулась за полотенцем. Если причина смерти - вирус, она уже заражена. Если это какой-то древний яд, симулирующий действие вируса, никому из этих тупоголовых полицейских такое даже не придет в голову.
Завернувшись в полотенце, она вышла из ванной. Надо проверить по компьютеру, не было ли еще похожих смертей. Потом встретиться с кабильской девушкой.
А тогда уже можно будет разыскать сотрудника Службы Безопасности Сэмюэла Йетса, если, конечно, ни он, ни она не подхватят к тому времени заразу.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
5. ПОИСК ДАННЫХ
Сэм Йетс сидел в своем маленьком кабинете, бессмысленно таращась на стену. Он задумчиво поджимал губы и барабанил пальцами по столу. Наконец, тряхнув головой, решительно надавил кнопку интеркома.
- Йошимура, - немедленно прохрипел динамик.
- Барни, это Сэм. - Он старательно скрывал неприязнь в голосе. - У нас что, какие-то сложности со списками подозреваемых Интерпола? Я должен был получить их более часа назад.
- Успокойся, Сэм, - весело ответили ему. - Я думал, ты его уже получил. Мы его давно отправили. Наверное, у вас неполадки с компьютером.
- Типун тебе на язык, - горячо пожелал Сэм, разъединяя линию.
- Инспектор Йетс, к вам посетитель. - Раздался незнакомый женский голос из интеркома.
- Что?
- Можно ее впустить? - голос принадлежал Эчеверии, его новой секретарше. Она заменила весьма привлекательную пакистанку, которую Йетс сразу же запланировал сводить в ресторан, как только ему ее представили.
На прошлой неделе это казалось еще возможным... Но, во-первых, у нее оказался муж, сотрудник пакистанского посольства, а во-вторых, их обоих нашли мертвыми в их собственной квартире, где весь пол был забрызган кровью и кусочками легочной ткани - две смерти из пятисот, произошедших за несколько часов.
- Сэр?
- Да, впустите ее... - Господи! Только не Сесиль!
Секретарша отключилась, и на интеркоме зажегся оранжевый огонек. Йетс успел подумать, как ему будут потом говорить: "Сэм, это не твоя жена тут приходила?"
Тонкая женская рука с опаловым перстнем откинула занавеску из пластика, которая по идее должна была лучше заглушать наружные звуки, чем деревянная дверь. Йетс привстал со стула, который немедленно врезался в голографический приемник, занимавший большую часть кабинета. Когда же он, черт побери, привыкнет к низкой гравитации?
- Инспектор Йетс? - произнесла вошедшая, оглядываясь по сторонам. Слава Богу, он ее никогда не видел раньше!
- А мы с вами уже встречались. Несколько дней назад, - сказала она, протягивая ему руку. Она была одета в платье из переливающейся серой ткани, которая стоила недешево, даже если не считать наценку и доставку с Земли. - Элинор Брэдли. В ресторане, четыре дня назад, помните?
- Ах да! Конечно! - воскликнул Сэм, смущенно пожимая ей руку.
Долго же он вспоминал! Проклятье! Такая красивая девушка, а он запомнил только, что она носила призматические контактные линзы, которых, кстати, сегодня у нее не было. Правда, в тот день у него было много других забот.
- Я уверена, что нам есть о чем поговорить. - Она ослепительно улыбнулась, и лицо ее преобразилось, как тогда в ресторане. - Очень рада, что у вас все хорошо.
- Я тоже, - усмехнулся Сэм, вспоминая, как пахли кровью его руки. Но, судя по результатам анализов, это был мертвый вирус, а его, Сэмов, организм не обнаружил никаких отклонений от нормы.
- Никогда еще мне не было так страшно, - угрюмо проворчал он. - Целых тридцать секунд или около того... О, простите, садитесь.
Йетс откинул два складных стула, приделанных к передней панели шкафа с магнитными пленками. Подушки сидений быстро наполнялись воздухом. При такой гравитации никакие подушки, естественно, не требовались, это было лишь данью традиции. Он не сел за стол, потому что в этом случае огромный голографический приемник закрыл бы его от посетительницы.
- Я хотела поговорить с вами об этом, инспектор Йетс, - заявила Брэдли, усаживаясь. Он тоже сел и попытался повернуться к ней лицом, но при этом неловко задел ее коленом по ноге. На ее лице ничего не отразилось, она спокойно отодвинулась.