Дрейк Дэвид. Кризис

   Дорогих им женщин. У Инглиша появилось дурное предчувствие еще задолго до начала операции. Что же касается Сойера и Мэннинг, то за них капитан опасался с тех самых пор, когда Грант из Агентства Стратегической Разведки поймал сержанта с поличным за подделкой финансовых документов и начал шантажировать всю компанию, заставив перейти в отдел специальных операций. Они не особенно противились, потому что не знали, что их ожидает.
   Инглиш обхватил голову руками и только тут обнаружил, что лицо его закрывает деполяризованный визор.
   — Дельта Один, — сказал он спокойным тоном, — найди моих людей, коробка ты безмозглая. Найди, и я тебя отремонтирую. Станешь как новенький. А не то выброшу к чертям собачьим и поставлю новый.
   Дельта проскрипел что-то невразумительное, и пальцы Инглиша забегали по сенсорам и кнопкам управления Модулем с таким сладострастием, как будто это были эрогенные зоны на теле Клиари.
   — Кажется, что-то есть, — без выражения сказал Сойер.
   Теперь Инглиш и сам заметил сильно взрыхленный участок поверхности, примерно на расстоянии одного щелчка от эпицентра подземного взрыва. Осколки электронной аппаратуры поблескивали на искореженной земле.
   — Берем курс в тот квадрат, лейтенант. Пошлем на поиски отряд добровольцев.
   Инглиш подумал об Омеге, Тете и Альфе. Трех командах Траска. Их пока не очень сильно потрепали…
   Поднимаясь, Сойер отключил кабель от шлема и подсоединил к пульту. Потом потянулся за винтовкой и блоком питания.
   — Жаль, что у нас нет наземного снаряжения. Оно на тридцать фунтов легче.
   — Ничего не поделаешь. Я не думаю, что сопротивление будет сильным. Сенсоры не обнаружили никакой электроники, да оно и понятно — тут такое творилось! Мы будем там примерно через пять минут.
   Сойер опустил визор и направился на корму.
   Покореженная рация Инглиша вновь ожила, хотя и работала в монорежиме.
   — Капитан, добровольно вызвались пойти Альфа, Тета и…
   Каждый, кто еще в состоянии был держать в руках оружие, хотел участвовать в поисковой работе.
   Инглиш отобрал в команду самых лучших, а остальных оставил охранять МТНО. Сейчас всего можно ожидать. Не исключено, что Синдикат, зная, что Флот не бросает раненых на произвол судьбы, устроит засаду.
   Спасатели пошли по грязи, растянувшись в длинную цепь. Земля была усеяна маленькими роботами, в некоторых местах настолько густо, что они напоминали семена на свежевспаханном поле.
   Они шли, не останавливаясь, убеждая себя, что это совсем не так уж страшно наткнуться на руку или ногу, лежащую отдельно от туловища. Настраивая себя именно на такие находки.
   Инглиш поддерживал связь с МТНО, который теперь поднялся на сто футов над поверхностью и сообщал им всю доступную информацию: от данных, полученных со спутников, снабженных синтетико-апертурными сканерами, позволяющими обследовать местность в радиусе ста щелчков, до микроимпульсов, исходивших от сгоревшей вражеской электроники.
   И потому он первый увидел страшную картину на дисплее своего шлема.
   Пораженный зрелищем, капитан остановился, и лишь через какое-то время спохватился — ведь другие не видят всего, открывшегося ему на дисплее. Или не видят так отчетливо.
   Установив, из какого квадрата получены сигналы, капитан направился туда, отгоняя от себя страшные мысли. Ему представлялись ослепшие Охотники за Головами, беспомощно ползающие среди гранитных глыб в напрасных попытках вытащить своих товарищей из-под обломков.
   Охотники подорвали планетодробилку, находящуюся под землей за несколько щелчков от них, и сняли множество пластов грунта. Потребовалась бы пара сотен таких бомб — может, и больше, чтобы расколоть планету совсем. А та бомба находилась в вертикальной шахте, вырытой Альянсом.
   Но даже уничтожив половину Халии, она не вызвала бы столько разрушений в сердце Тоби Инглиша.
   Он не был уверен, что выдержит предстоящее зрелище — нагромождение тел, в котором не разберешь, чья рука лежит на чьем плече.
   Предугадав его желание. Дельта преподнес информацию в абстрактном виде: просто разноцветные точки и мигающие полоски на координатной сетке. Их нужно было идентифицировать и обозначить номерами.
   Трудно придумать лучший заслон от человеческих эмоций. Инглиш почти автоматически отреагировал на полученную в такой форме информацию. Он принялся подсчитывать движущиеся точки. И, дойдя до семидесяти четырех, сообщил Сойеру.
   Из коммуникатора доносились обрывки переговоров, которые вели между собой ребята из его подразделения. Используя полупрозрачное наложение, Инглиш мог одновременно наблюдать за спасателями, за ранеными на координатной сетке и за теми, кто остался наверху.
   — Вызовешь их при готовности номер один, Сойер.
   Сойер искал корабль поддержки, доставивший сюда Мэннинг, и у Инглиша не хватило духу поторопить его. Когда занимаешься такими работами, нет смысла зря дергать людей — они и так выкладываются без остатка.
   Слишком много смертей увидели они здесь. Инглиш пытался утешить себя мыслью, что, как бы медленно ни продвигались коммандос, все равно они прибыли сюда раньше кораблей Флота, все еще ведущих бой в космосе.
   Но, возможно, кто-то смог бы попасть сюда еще быстрее или по крайней мере быстрее справиться с проблемой. Быстрее и лучше.
   Он вызвал на связь МТНО и приказал пойти на снижение в том квадрате, где находилась 121 — я, пока не подававшая никаких признаков жизни.
   — Пошли вы к чертовой матери с вашим уставом. Соедините меня с «Хэйгом», лично с командиром Падовой, из руководства СЕРПА.
   Инглиш собирался вызвать сюда специальный корабль для эвакуации раненых — если его не пришлют, рота окопается здесь и начнет сбивать каждый летательный аппарат Флота, попавший в поле зрения 92 — ой, используя МТНО в качестве детонатора. Лучше не ссориться со спецназом из «Электронных Исследований» ни в космосе, ни на земле, если вы оснащены электроникой или фиброоптикой.
   — Дельта Два, доложите обстановку. — Голос капитана Падовы с трудом пробивался, сквозь потрескивание электрических разрядов.
   Джей Падова делал ставку на техническое превосходство, поэтому ему так нравились игрушки, которыми пользовался Тоби Инглиш из СЕРПА. На «Хэйге» было установление немало похожих электронных устройств — коммандос из «Электронных Исследований» СЕРПА нередко совершали там посадку.
   — Докладываю обстановку: у нас не менее семидесяти раненых, нуждающихся в эвакуации. Что у вас там происходит, Джей? Неужто ты так занят, что не можешь позаботиться о своих десантниках?
   — Они не подавали признаков жизни, капитан, — сказал Падова жестко, — по крайней мере я не располагаю такими сведениями. А потом, мы сейчас действительно перегружены.
   — Да, сэр, это я знаю. Но, может быть, все-таки капитан найдет возможность направить ко мне пару шлюпок для двадцать первой? А то все страшно заняты. Иначе я прекращаю боевые действия до тех пор, пока не переправлю всех этих ребят на их корабль.
   — Послушай, капитан, — сказал Падова уже не таким бесстрастным голосом. — Я не мог остановить ваших женщин. Ты сам дал им карт-бланш, и они воспользовались твоей властью. Мы пришлем к вам кого-нибудь при первой возможности. Окажем помощь раненым, заберем вас всех с поверхности и доставим сюда. Обойдемся без формальностей. О двадцать первой роте мы позаботимся так, как будто это наши собственные люди.
   Из-за потрескивания электрических разрядов в эфире Падова не расслышал, как Инглиш произнес отборное ругательство, которое не часто услышишь по командной связи. Когда помехи улеглись, Падова уже заканчивал фразу:
   — …и передай майору Ковачу благодарность и наилучшие пожелания, если он еще жив.
   — Обязательно передам, если жив. Дельта Два заканчивает связь.
   Он хлопнул по выключателю, расположенному на ремне, но его Дельта уже выключил рацию.
   Сойер перевел на дисплей капитана изображение зоны боевых действий. Место выглядело так, как будто Господь в сердцах зачерпнул горсть земли и швырнул ее в 121 — ю роту.
   Альфа уже раскапывал то, что осталось от бункера. Повсюду валялись разбитые орудия. Подошвы ботинок Инглиша скользили по маленьким роботам, их сломанные корпуса хрустели под ногами как битое стекло.
   Сколько же их здесь!
   Он поднял визор, и в нос ударило слитное зловоние крови, земли, испражнений и паленого мяса.
   Легкий ветерок доносил приглушенные рыдания. Вот она, 121 — я, в полном составе. Он увидел, как двое парней с нашивками «Охотников за Головами» вытаскивают третьего из кучи камней и грязи. Все были простоволосые, грязные и оборванные, с обожженными лицами.
   Дальше капитану попался на глаза слепой парень, пожарный; его нес другой Охотник за Головами.
   Инглиш шел вперед, не останавливаясь, догадываясь по голосам, доносившимся из переговорного устройства, насколько тяжело его людям продвигаться дальше. С каким-то упрямством отказываясь опустить визор, он получал все необходимую информацию по аудиоканалу.
   Капитан не хотел отгораживаться от этого кровавого месива компьютерным экраном. Если появится что-то важное, ИИ сообщит ему.
   Время от времени Инглиш окликал Сойера — просто для проверки связи.
   — Продолжаю поиски, сэр, — каждый раз отвечал лейтенант.
   Капитан радовался, что не находится сейчас на месте Сойера — но лишь до тех пор, пока не наткнулся на Пика Ковача и женщину-капрала из его роты.
   Майор Ковач привалился к большому камню. Еще один камень, чуть поменьше, придавил ему левую ногу. Огромная рука Синкевич безжизненно лежала у него на коленях. Вздрагивающее тело женщины было видно лишь по пояс, все остальное закрывала каменная глыба. Кожа на лице, обожженном вспышкой, стала розовато-желтого цвета.
   Инглиш снял свой шлем и, положив его на землю, опустился на колени перед Ковачем. Видит ли его майор?
   В руке Ковача был зажат коммуникатор — как будто эта чертова коробка еще могла работать. Такого оснащения Охотникам не полагалось. Это было маленькое отступление от устава. С одной стороны лицо майора было светло-оранжевым с мертвенными пятнами гноя. С другой стороны — бледно-зеленым.
   По крайней мере у коммандос были фармацевтики. Инглиш радовался своей запасливости, пока не вспомнил, что электронно-фармацевтические препараты подбираются индивидуально, с разной дозировкой, и если и помогут кому-то из этих ребят, то лишь по чистому везению.
   Что бы ты ни пытался сделать своими руками на этой проклятой войне, ты обязательно попадал впросак.
   Ковач повернул голову, совсем чуть-чуть, как будто почувствовал присутствие Инглиша.
   Инглиш вглядывался в его лицо, пытаясь отгадать, сохранились ли глаза под этими распухшими веками и мог ли туда проникать свет. Ресницы у Ковача были сожжены.
   — Привет, Ник, — сказал Инглиш дрогнувшим голосом. — Это я, Тоб. П-прости, что мы так задержались.
   Ковач сделал глубокий, прерывистый вдох.
   — Тоби… Си очень обрадуется, что… ты нас нашел. Она будет рада… что ты появился. Она… верила… — Это все, что смог выговорить Ковач обожженными, пузырящимися губами.
   Инглиш протянул руку, он хотел подбодрить друга прикосновением — и не смог: на теле Ковача не было места, до которого можно было дотронуться, не причинив раненому ужасной боли.
   — Мы вытащим отсюда твоих ребят, — сказал Инглиш. — Потерпи еще немного. — Ему вдруг показалось, что Си шевельнула головой. Жива она или нет?
   Так или иначе, слово «живая»в данном случае можно было употреблять лишь с большой натяжкой.
   У него появилось сильное желание повернуться и броситься прочь. Бежать, пока хватит дыхания — куда-нибудь, где от него будет больше толку. Бежать, бежать — куда глаза глядят…
   Вместо этого Инглиш уселся на землю, поджав под себя ноги, положил винтовку на колени и стал глядеть на Ковача и Синкевич, ожидая, пока они умрут или пока придет кто-нибудь еще и освободит их из-под камней.
   Он снова надел шлем и попытался сообразить, как лучше вытащить раненых. Ждать пришлось долго.
   А потом, когда их стали доставать, Ковач вскрикнул, и вот тут-то Инглиш не выдержал.
   Он бежал, как слепой, и плечи его тряслись в беззвучных рыданиях.
   Резко остановившись по другую сторону скалы, Инглиш оперся о каменную поверхность. Он стоял наклонив голову, жадно глотая воздух. Конечно, следовало подождать корабля для эвакуации раненых, а не пытаться самим освободить Ковача и Си…
   А теперь ему придется вернуться и предстать перед собственными ребятами, видевшими, как он вдруг сорвался с места и убежал.
   Зато ему до скончания века не будут сниться искалеченные ноги Синкевич…
   Завывания ветра сливались со стонами пехотинцев из 121 — й, и этот тихий, заунывный звук скорее напоминал причитание по покойнику, чем жалобы живых.
   Немного придя в себя, Инглиш выпрямился и устало побрел обратно, глядя под ноги и лишь изредка переводя взгляд на визор, если там появлялись новые сообщения.
   Спасательные команды прибыли через десять минут после того, как в них пропала всякая надобность.
   — Эй, Инглиш, давай скорее сюда, — позвал его Сойер.
   Как же можно было забыть, что Сойер ищет сбитый корабль поддержки?! Не стоило уточнять, что значит «сюда»— нужное место тут же возникло на дисплее вместе с оптимальным маршрутом.
   Инглишу показалось, что ноги его стали резиновыми. Капитан так и не набрался мужества спросить у Сойера о его находке.
   Когда капитан добрался до места, Сойер и команда Тета уже заканчивали вскрывать шлюпку.
   А потом последовало ошеломляющее открытие: внутри не было ни Мэннинг, ни Клиари. Кресла, на которых они катапультировались, прорвали покрытие кабины. Корабль был опрокинут навзничь, и пробоина обнаружилась не сразу. Насколько хватало глаз, на унылой равнине не было никаких следов двух дорогих им женщин.
   Сойер поднял глаза на командира, вытирая рукой рот:
   — И что теперь?
   — Теперь мы запишем их как пропавших без вести и двинемся назад — по крайней мере я так сделаю. Ковача и Си я нашел. Если мы поторопимся, кто знает, может, им еще суждено остаться в живых.
   Услышав, как у Инглиша осекся голос, Сойер торопливо спрыгнул с крыла корабля.
   Инглиш не заметил, как подошел к нему лейтенант. Он лишь почувствовал, как тот заключил его в свои медвежьи объятия. А капитан просто стоял, вздрагивая всем телом.
   — Ты можешь остаться до тех пор, пока не поймешь, что сделал все возможное, — сказал Инглиш, — или пока не найдешь что-то, или пока я не вызову тебя. Тогда ты и Тета вернетесь, договорились? Я не хочу, чтобы вы тоже пропали без вести.
   — Договорились, Тоби, — сказал Сойер. И добавил: — На этот раз у нас есть Наблюдатель.
   — Да, — сказал Инглиш, хлопнув по кнопке своего Дельта, вводя его в режим «стереть, перезаписать». — Ты прав. — На этот раз Наблюдателем был Грант. Если кто-то и повинен в этой заварушке, то только Грант. Крупные шишки из Агентства Стратегической Разведки давно замахивались на эту операцию. У Ковача была при себе одна штука, очень напоминающая телекоммуникатор А-потенциала, каких нет на вооружении его роты. Только Грант мог снабдить Ковача устройством, которым пользуются люди из СЕРПА. — Так что, когда закончите поиски, лейтенант Сойер…
   — Ненавижу, когда есть пропавшие без вести.
   — Я тоже, — сказал Инглиш. С исчезновением Клиари и Мэннинг он как будто лишился части души.
   Капитан не знал, отыщут ли они когда-нибудь пропавших без вести. У него возникло ощущение, что сердце — совершенно не нужный орган. Вернее, такое ощущение не покидало его последние несколько часов.
   Услышав стрекотание кораблей-спасателей, он со стуком опустил свой визор.
   — Удачи тебе, дружище, — сказал он Сойеру, отводя взгляд.
   Полоса удачи закончилась — и оба понимали это. Промедлив, они вдобавок окажутся в цейтноте. Никто ведь не приостановит войну только потому, что ты потерял двоих людей.
   …Даже если эти люди так много для тебя значат.
   Он слишком подавлен, чтобы думать сейчас о Коваче, Си и остальных несчастных из 121 — й роты. Даже с опущенным шлемом, в компании собственного ИИ, Инглиш чувствовал себя неуютно. Словно в потоке всеобщего безумия исчез последний островок тепла и надежды.
   И все-таки Инглиш остался на Халии, помогая каждому чем мог, постоянно убеждая себя, что перед ним не страдающие человеческие обрубки, а просто серия разноцветных цифровых обозначений. Он не ушел, пока вся 121 — я не была эвакуирована из опасной зоны.
   Потом капитан направил Модуль на поиски Сойера.
   Взметая столбы пыли, МТНО скользил над поверхностью на высоте трех футов. Сойер и парни из Теты подавленно молчали: их поиски оказались безрезультатными.
   Наконец-то Инглиш сидел в корабле, где не было ни раненых, ни мертвецов. Раненых из обоих подразделений доставит на «Хэйг» спасательная шлюпка.
   Инглиш втайне радовался, что не услышит больше чьего-то стесненного дыхания или душераздирающего стона — ни в переговорном устройстве, ни через шлем. Вот только в памяти эти звуки останутся навсегда…
   «Хэйг» показался Инглишу опустевшим. Даже несмотря на то, что все работали не покладая рук, поддерживая связь с космическими соединениями, сообщая им дополнительные данные, доступные для разведывательных средств эсминца.
   Пустым он казался из-за ПБВ. Пропавшие Без Вести — ни за одной аббревиатурой, придуманной вооруженными силами, не скрывалось столько пустоты. Твои ПБВ преследуют тебя; словно персональные привидения, они всегда стоят между тобой и окружающим реальным миром, и ты не знаешь, принадлежат ли они еще этому миру или покинули его.
   Где же вы, Мэннинг и Клиари? Вся электроника сгорела при взрыве, и найти женщин оказалось невозможно. Имея в собственном распоряжении целый корабль, можно обнаружить на местности признаки жизни вообще. Но прибор не отличит человека от другого биологического вида. А жизнь на Халии многообразна. Подобный поиск обернется лишь потерей времени.
   Инглишу казалось — умирай сейчас Клиари, — он почувствовал бы это. И Сойер почувствовал бы, если бы дело касалось Мэннинг. Будь их женщины мертвы, развитая за годы войны интуиция не обманула бы обоих. Но тревога и надежда не покидали товарищей по несчастью. А потому оба убеждали себя, что Мэннинг и Клиари живы и пытаются сейчас добраться до ближайшей заставы Альянса. Уж очень хотелось в это верить.
   Об этом думать было легче, чем о раненых, отправленных на «Хэйг». После того как МТНО совершил посадку и личный состав прошел под их руководством проверку оборудования, после подачи рапорта о проведенной операции, после переоснащения и тестов на боеготовность им оставались только занятия в спортивном зале.
   Значит, можно было отправиться в мобильный госпиталь, где разместили 121 — ю роту. То, что от нее осталось.
   Охотники за Головами располагались на отдельной, огороженной палубе. Будь он чуть поумнее, Инглиш держался бы подальше от этого места.
   Благодаря офицерским нашивкам капитан без труда миновал дневальных и попал на палубу, отведенную для головорезов.
   Для персонала госпиталя внушительнее фигуры десантников в полном боевом снаряжении, наверное, выглядели устрашающе. Жесткий скафандр Инглиша поблескивал свежими заплатами, новые электронные модули были вмонтированы в закопченные корпуса вместо сгоревших. Шлем тоже заменили. На нем не было имени, Инглиш просто вставил туда персональные файлы и микросхемы приборов электронного слежения.
   Он никак не мог решить, кто больше выиграл: Дельта Один, с удобством разместившийся в новеньком корпусе, или ставший анонимом Дельта Два. Рядом с фармацевтиком к запястью был подвешен пистолет. Единственный предмет снаряжения, который не пришлось чинить после этого жаркого субботнего денька.
   Невесть откуда выскочила женщина-доктор, отгородив Инглиша и Сойера от кислородной палатки, где с лоснящимся от мазей лицом, весь в бинтах, подключенный к сложной жизнеподдерживающей установке лежал Ковач.
   Не поднимая визора, Инглиш принялся тестировать свой новый шлем. Для начала он выдал изображение на наружный экран — так, чтобы было видно доктору. И перед ней загорелась предостерегающая надпись: ПРЕДУПРЕЖДАЮ: Я НАХОЖУСЬ ПРИ ВЫПОЛНЕНИИ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЙ ЗАДАЧИ И НАДЕЛЕН СООТВЕТСТВУЮЩИМИ ПОЛНОМОЧИЯМИ.
   Он видел, как женщина гневно жестикулирует, шевеля губами. Слушать ее не хотелось, поэтому капитан, не включая звука, просто протянул руку в перчатке, схватил ее за плечо и отшвырнул в сторону.
   Какого черта она путается под ногами, когда пропали без вести Мэннинг и Клиари?!
   Когда случается такое, человек способен на все.
   — Сойер, разберись пока с ней, хорошо?
   А доктор все не сдавалась. Она снова выросла на пути капитана, этаким ангелом-хранителем во плоти. Вернее, Инглиш, борясь с искушением ее пристрелить, внушал себе, что перед ним ангел-хранитель Ковача.
   — Сэр… Тоби, делай то, что собирался.
   — Хорошо.
   Дрожащей рукой в перчатке Инглиш откинул край материи. И включил звук на полную мощность. Тут же в наушниках раздался предупредительный сигнал — нарушение лечебного режима. Вот уж чего ему совсем не хотелось, так это уменьшить шансы Ковача на выживание.
   Похоже, майор лежал без сознания. Инглиш отошел чуть в сторону, поднял визор и заговорил:
   — Ник, мне нужен коммуникатор — помнишь, такой черный? Где он? Ник, ты слышишь меня?
   Чудовищно распухшие веки Ковача дрогнули. Инглишу показалось, что под ними беспокойно забегали глаза. Потом чуть шевельнулись пальцы. И тут майор издал звук, который невозможно забыть.
   Нельзя стыдиться животной боли, прорывающейся наружу, несмотря на все ваши усилия. Но Ковач не стонал. Нет, он пытался что-то сказать.
   Инглиш наклонился над раненым так низко, что его обдало запахом гноя, обгорелого мяса, кала и черт знает чего еще. Зрелище было невыносимым, хотелось закрыть глаза, и невозможно было закрыть их.
   — Вспомни, Ник, — уговаривал он, — такая черная коробочка. — В переговорном устройстве раздался голос Сойера: — Тоби, эта штука уже у меня. Не мучай его. Доктор говорит, ты занесешь туда микробы, и организм с ними не справится.
   Ну что же: семь бед — один ответ. Главное, что коммуникатор у них. Инглиш отошел от палатки, стараясь соблюдать указания доктора: «Не дотрагивайся ни до чего, болван!»
   Доктор злобно швырнула черный коммуникатор в его раскрытые ладони, всем видом показывая, что ее совершенно не интересует эта чертова штука.
   Для медперсонала игрушки, которыми забавляются военные, ничего не значат.
   — Он поправится, доктор? — спросил Инглиш.
   — Смотря что под этим подразумевать, — ответила женщина, сердито наморщив лоб. — Будет ли он годен к военной службе? Не уверена. Если только когда-нибудь, очень не скоро. Но совсем здоровым он уже не станет никогда. Надеюсь, никому из вас в ближайшем будущем не понадобится такая операция. На Охотников за Головами мы истратили почти весь запас трансплантируемых органов, поставляемых камикадзе.
   — Это что, угроза? — мягко спросил Инглиш через переговорную трубку, при этом так поляризуя забрало, чтобы оно стало плоским и черным.
   — Нет… капитан. Это — предупреждение. У нас заканчивается плазма, синтетическая кожа и органы для трансплантации. Скоро их не останется совсем, если только кто-то из ваших друзей не погибнет, избежав при этом мощного микроволнового излучения, и органы его сохранят свои функции. Так что не усложняйте нам жизнь. Мы еще пригодимся. Уяснили, капитан?
   — А не пошла бы ты в задницу? — любезно поинтересовался Инглиш, помахав рукой, как бы указывая направление — при других обстоятельствах он просто съездил бы доктору по физиономии.
   — Позвольте заметить вам, сэр, вы сами на это напросились.
   — Если бы только на это, — бросил Инглиш на ходу, покидая палату. Спустя некоторое время капитан и его ординарец уже подходили к палубе, где размещался разведотдел. — Давай попробуем выяснить, кто настраивал коммуникатор на трансляцию сообщений от Ника.
   — Дружище, ты что — мысли мои читаешь?
   — Взгляни-ка на эту штуку.
   Перебрасываясь репликами, они шли по бесконечным переходам и служебным помещениям. Местному персоналу не часто приходилось видеть спецназовцев в скафандрах. Но люди из Электронной Разведки пользовались полной свободой передвижения. Только теперь Тоби Инглиш понял, сколько привилегий дает принадлежность к СЕРПА.
   Благодаря могущественной СЕРПА, стоявшей за ним, он сам не заметил, как попал на командный пункт, на котором размещались ТК. Оставайся здесь Клиари, все было бы в порядке. Коммандос как-нибудь сами добрались бы до головорезов Ника…
   И тут наконец он понял, что, не отправься туда Клиари и Мэннинг с оружием ближней поддержки, никто из подразделения Ковача не остался бы в живых. От этой мысли у него даже в глазах потемнело, и он едва не налетел на пульт.
   Пропавшие без вести… Черт!
   Сойер уже собрался было снять шлем, но Инглиш остановил его. Простому смертному командный пункт показался бы восьмым чудом света. Однако коммандос, сутки за сутками проводящих на станции электронного слежения, этим не удивишь. Но, бесспорно, это самый лучший командный пункт на Флоте.
   Они слонялись по помещению минут пять, пока кто-то удосужился спросить, что им нужно.
   — Вот эту штуку я нашел у моего друга. — Инглиш показал коммуникатор. — Мы хотим знать, как она у него оказалась и кто получал радиосигналы. СЕРПА нужен немедленный ответ от всех технических служб.