Страница:
– Это уже последний, мастер Криас? – спросил юноша, опираясь на посох и оценивая предстоящие действия. С каменюкой придется повозиться, но ничего такого, с чем Кэшел не справился бы.
– Я же тебе уже говорил! – привычно вскипел демон. – Ты хочешь, чтоб я снова повторил: имеется три уровня. Или у тебя проблема со счетом до трех?
Кэшел улыбнулся. Он слышал где-то в лесу пение Элфина, достаточно близко, чтобы разбирать отдельные слова. Похоже, с каждой ночью юноша отваживался подходить все ближе и ближе к Кэшелу.
– Я умею считать до трех, – миролюбиво ответил парень.
Прислонив посох к откосу, он принялся ощупывать валун. Глазами работу не оценить как следует.
– Я могу сдвинуть его, – с некоторой надеждой предложил Криас.
– Да все нормально, мастер Криас, – прокряхтел Кэшел. Он навалился левым боком на камень и попытался столкнуть его.
Сразу не получилось, но юноша на это и не рассчитывал: камень так глубоко угнездился в земле, что там образовалось углубление. Он еще поднатужился, чувствуя, как побагровело лицо и напряглись связки на шее.
– При таком отношении я, вообще, не понимаю, зачем ты носишь меня на пальце, – завелся демон. Пока он говорил, валун потихоньку стал поддаваться. Стоило разорвать железную хватку земли, и дело пошло на лад: дальше камень покатился, как яйцо с горки. Кэшел отошел в сторону и перевел дух.
Ласково потер кольцо на пальце и ответил наконец на его вопрос:
– Ношу, мастер Криас, ради вашего общества… ну, и ради знаний, которыми вы обладаете. К тому же я никогда не забуду, что вы спасли мне жизнь в истории с народом Элфина.
Он отряхнул ладони и аккуратно очистил от грязи перепачканную тунику. Затем поднял свой посох и, привычно крутанув его пару раз, вступил в пещеру, залитую холодным, фиолетовым светом.
– Сколько раз тебе повторять: они не являются его народом, – беззлобно пробурчал Криас. – Лесные Люди держали его в качестве домашнего питомца. Хотя самому Элфину не хватало ума это понять. Да и, бьюсь об заклад, до сих пор не хватает.
Кэшел тем временем начал осторожно спускаться по склону – уже знакомому, так же как и сама пещера. Правда, на этот раз никаких деревьев не наблюдалось. Вообще, никакой растительности – все, что юноша издалека принимал за растения при ближайшем рассмотрении становились частью скалы. Даже ползучие лианы на поверку оказались прожилками горной породы.
Куда-то исчезло и русло ручья, которое Кэшел запомнил по предыдущим уровням Подземного Мира. Сколько глаз хватал в фиолетовом свете простиралась равнина, пересекаемая лишь разломами в скальном грунте. Голода юноша пока не ощущал, но тем не менее…
– Мастер Криас, а здесь сыщется какое-нибудь питье? – поинтересовался вслух парень. – Я имею в виду: безопасное для моей жизни…
– Тут есть вода, – прозвучал обнадеживающий ответ. – Более того, пастух: живая вода. Она способна излечить все твои болезни и обеспечить бессмертие – если ты будешь ежедневно купаться в ней. Но это в том случае, если ты сможешь добраться до источника. В чем лично я сомневаюсь.
– Меня бы устроила и простая вода, – вздохнул Кэшел, шагая с закинутым на плечо посохом. – Но я за все буду благодарен.
По правде говоря, ему решительно не нравилась идея «живой воды». Раз Криас утверждает, что она не повредит ему, так оно и есть. Но, вспоминая историю с тианскими фруктами, юноша вынужден был признать: хоть они и не повредили его здоровью (как демон и обещал), но подарили такие переживания, без которых он, Кэшел, с радостью бы обошелся.
Безусловным плюсом здешнего пустынного ландшафта являлось то, что не приходилось обходить деревья и продираться сквозь густой подлесок, как на верхних уровнях. Зато здесь значительно прохладнее. Юноша не сомневался: выдохни он сейчас, и увидит пар изо рта. Впрочем, проводить подобный эксперимент он не посчитал нужным.
– А здесь кто-нибудь живет, мастер Криас? – продолжал допытываться Кэшел, решив пренебречь неудобствами климата. Пока никаких животных он не видел, хотя это ничего не доказывало.
– Здесь жила Кольва, пастух, – проворчал Криас. – До того, как ты ее освободил.
– Ага, – понимающе кивнул юноша. Строго говоря, он не освобождал Кольву – просто произошла ошибка. Какой смысл цепляться к словам, если по существу демон прав: он совершил ужасный промах.
И тут он углядел впереди костер, возле которого сидели двое лохматых парней.
Те тоже разглядели гостя и медленно поднялись… До Кэшела донесся гортанный и довольно зловещий смех. Он почувствовал, как земля под ногами затряслась, и понял, что сильно ошибся с расстоянием. Прежде ему показалось, что костерок незнакомцев аккурат за тем пригорком, на который он сейчас взбирался. Ничего подобного: ему вряд ли удалось бы докинуть до парней камень… Если б пришла такая нужда.
Но сейчас Кэшелу было не до того. Он сообразил, что незнакомцы ростом никак не меньше дерева, а дубинки, которыми они поигрывали, как раз таки и являлись настоящими деревьями.
Один из великанов откусил от чего-то, что держал в руке. Это оказалась – спаси нас Дузи! – человеческой ногой. Причем выглядела – по сравнению с едоком – она не крупнее цыплячьей ножки. Жир стекал по всклоченной бороде незнакомца.
– Отлично, братец, – прорычал второй великан. – Не успели мы прикончить свой обед, как ужин сам идет нам в руки.
Кэшел продолжал неторопливо идти вперед. Первым, инстинктивным, движением его было вскинуть верный посох на уровень груди. Но юноша предпочитал не проявлять открытую враждебность, пока не вынудят обстоятельства. У него будет время для такого простого действия – если события пойдут по худшему сценарию. Что казалось весьма вероятно…
К тому же у Кэшела имелись сильные сомнения относительно действенности своего оружия в подобных обстоятельствах.
– Мастер Криас, – спросил он, – что, по вашему мнению, мне следует сейчас предпринять?
Уже задавая вопрос, он подготовился к обычному язвительному ответу демона. И сильно удивился, услышав:
– Поскольку эти великаны не более чем иллюзия, то самым правильным будет попросту не обращать на них внимания. Как думаешь, пастух, тебе по силам такое?
И, будто сожалея о своем честном ответе, Криас тут же добавил:
– Естественно, слово «думаешь» я употребил весьма условно!
Кэшел хохотнул с облегчением.
– Смогу ли не обращать внимания? Конечно! Это намного проще, чем то, что я собирался делать.
– Мы отлично развлечемся, играя в шары его черепом, брат! – пророкотал первый великан. – После того как я высосу мозги.
Второй оторвал кусок мяса от ляжки теленка, которую держал в руке, и отшвырнул прочь кость. С нее все еще свисали сухожилия.
– Эй! – возразил он. – Это нечестно! Ты в прошлый раз сожрал все мозги!
Голоса их могли сравниться по громкости с раскатами грома. Хотя… если, по словам Криаса, великаны были ненастоящие, то, очевидно, и голоса являлись не более реальными. Если б еще знать, что нормальная логика действует в таком месте, как это!
– А далеко еще идти до воды, мастер Криас? – спросил юноша. Он направлялся прямиком меж двух великанов. Вонь от них стояла просто сногсшибательная… Кэшелу припомнился случай, когда старину Тодлера угораздило повеситься в своей хижине, куда никто не заглядывал целую неделю.
– Почитай целую вечность, пастух… при условии, что ты не дрогнешь!
И это при том, что бедняга Тодлер даже при жизни не злоупотреблял ваннами…
– Ого, не так уж плохо! – впечатлялся Кэшел.
Один из великанов грохнул оземь свою дубинку прямо перед юношей. Нормальная такая дубина – целиковый ствол сосны, местами облезлый от частого употребления.
Абсолютно не задумываясь, Кэшел прошел прямо сквозь нее. И ничего не почувствовал… ну, может, на мгновение в глазах потемнело. Затем все осталось позади, великаны растворились, как утренний туман. Они с Криасом снова были одни на каменистой пустоши.
– А что, впереди еще есть такие орлы, мастер Криас? – поинтересовался юноша.
На одно мгновение камень в кольце блеснул ярче обычного. В здешнем освещении сапфир смотрелся гораздо богаче, чем на солнышке.
– Все может быть, – ответил Криас. – Хотя лично я сомневаюсь. Ты прошел проверку, парень.
– Ага, – кивнул Кэшел. – Так это была проверка?
– Здесь тебя постоянно проверяют, пастух! – усмехнулся демон. – Неужели ты думал, до замка Ландура так просто добраться?
– Я, вообще, ничего об этом не думал, – честно признался юноша. Вроде на горизонте что-то появилось… Дерево? Это было бы просто прекрасно на фоне безжизненной равнины. Впрочем, Кэшелу не хотелось тешить себя напрасными надеждами.
– Ты не испугался? – неожиданно спросил Криас.
– Но вы же сказали, они ненастоящие, – пожал плечами юноша. – Думаю, если б я считал их реальными, то напугался… и здорово.
Сам Кэшел не был в этом уверен, но он не хотел выглядеть хвастуном в глазах демона. За свою жизнь он пугался довольно часто, но всякий раз речь шла о том, что может случиться с кем-то другим – чаще всего, с одной из его овец. Что касается его самого… юноше казалось: он в состоянии выпутаться из любой ситуации. Пока, по крайней мере, все складывалось именно так.
– Знаешь, с этими великанами… если б ты дрогнул, вот тогда они оказались бы настоящими, – сказал Криас. – Я не был уверен, стоит ли тебе сообщать об этом заранее. Кто его знает, как бы ты повел себя в таком случае…
– Ну, – рассмеялся юноша, – уж, во всяком случае, ударяться в панику я не собирался. Независимо от того, намеревались они меня съесть или нет.
Подумав чуть-чуть, он добавил серьезным тоном:
– Видите ли, мастер Криас, я не самый сообразительный парень – это правда. Мне ох как далеко до Гаррика или Теноктрис! Но бегать от опасности я не привык… не имею такой привычки.
– Действительно, – произнес демон тоном, который Кэшел раньше у него не замечал. – Я имел время в этом убедиться.
Криас издал металлический звук – будто скрипучая дверь откашлялась. И сообщил:
– Фонтан Жизни прямо перед нами. Там ты сможешь поесть и напиться.
Предмет на горизонте действительно оказался деревом, которое к тому же росло на маленьком острове посреди пруда. Ветви низко склонялись под тяжестью плодов, но, как ни странно, все плоды были разные. В какой-то момент Кэшел даже подумал, что это очередная иллюзия – вроде братьев-людоедов, правда, куда более приятная на вид.
– Как долго нам еще добираться до дворца Ландура? – спросил он у демона. Насколько он мог видеть, за этим маленьким оазисом простирался все тот же безжизненный пейзаж. – Я имею в виду: если никаких неожиданностей не произойдет?
– Если, если… Пока все шло по плану, не правда ли, пастух? – проворчал Криас. – По крайней мере с тех пор, как ты решил, что убийство Ландура Хранителя – не самый твой удачный поступок.
Кэшел привычно промолчал. Настроения у крохотного демона менялись, как у овцы по весне. Не далее как на прошлой неделе одна знатная дама долго воспевала перед ним мирный характер овечек. Слушая ее, парень лишь головой качал: как мало знают иные люди!
– Скорее всего, ты доберешься туда завтра к полудню, – сообщил Криас юноше, как раз когда они подходили к оазису. – Это если ты встанешь с рассветом и будешь идти своим обычным шагом. А если поторопишься, то сможешь дойти и еще раньше.
Берег пруда зарос какой-то растительностью Кэшелу по колено. Листья нежно ласкали его босые ноги. Юноша присел на корточки, чтоб повнимательнее их рассмотреть. К своему удивлению, он не смог обнаружить и пары одинаковых растений. Некоторые из них напоминали деревья или кустарник в миниатюре.
Кэшел стоял, пошевеливая пальцами ног. Хорошо…
– А что, у нас есть особые причины спешить, мастер Криас? – спросил он с сомнением.
– У меня их нет, – проворчал демон. – Но, помнится, ты жаждал поскорее увидеть свою возлюбленную Шарину.
– Так и есть, – согласился юноша, устремляясь вперед. – Просто я быстрее перемещаюсь, когда не тороплюсь. К тому же в спешке ломается чертова пропасть вещей.
Он осторожно опробовал посохом дно. Оно казалось твердым и так же плавно понижалось, как и прибрежная полоса. Похоже, что и посредине оно будет не глубже, чем до пояса.
Кэшел неторопливо вошел в воду, держа посох наготове перед собой. Ничто не предвещало подводных ям или других неприятностей. Вода – ни горячая, ни холодная – слегка пощипывала кожу.
Юноша дошел до самого глубокого места (оказалось, даже мельче, чем он предполагал), затем дно так же плавно начало повышаться. Остров зарос той же странной растительностью, что и берега пруда, – нежной и мягкой, как мох.
Кэшел обратил внимание, что трава под его ногами не сминалась напрочь, а тут же упруго разгибалась. Оглянувшись, он даже не смог обнаружить своих следов.
– Имеется еще одна опасность, которую, может быть, есть смысл с тобой обсудить, – продолжал Криас. В голосе его появилось нечто странное: не гнев, а скорее какая-то пронзительность, что ли… – Она заключается в том, что ты, возможно, не захочешь отсюда уходить.
– Ну, это вряд ли, – рассмеялся юноша.
– Ты уверен, пастух? – проскрипел демон. – Взгляни-ка на свой посох!
Кэшел взглянул и ошарашено заморгал.
– Ничего себе!
В мире было немного вещей, которые он знал бы лучше, чем свой посох. Помнится, он срубил огромную орешину для своего односельчанина, и в уплату за труды получил одну из ее ветвей – прямую, как стрела. Юноша очистил ее от веток, сначала с помощью топора, затем специальной смесью песка и топленого жира – такое средство позволяло добиться исключительной гладкости древесины. На заключительном этапе Кэшел отполировал орешину клочком овечьей шерсти, богатой ланолином. Пришлось потрудиться не один день, зато в результате посох приобрел гладкость обкатанного в ручье камешка.
Сейчас Кэшел с удивлением разглядывал конец, который он погружал в воду. Вокруг железного наконечника появились молоденькие листики. На его глазах вылез еще один нераспустившийся лист – более яркий и сочный, чем на обычном, зрелом дереве.
– И что, это так и останется? – спросил юноша, недоумевая, как же ему обходиться с таким посохом. Хорош он будет, вертя в воздухе зеленой веткой!
– Да нет, завянут… если ты не станешь ежедневно окунать свою палку в Фонтан Жизни, – успокоил его Криас. – А у тебя есть такая возможность. Ты можешь остаться навечно на этом острове: питаясь фруктами и каждый день купаясь в живой воде.
Напоминание о фруктах пробудило чувство голода у Кэшела. Отягощенные плодами, ветви дерева свисали до самой земли, подобно веткам плакучей ивы, хотя остроконечные овалы листьев больше напоминали вишневую листву.
Поколебавшись, Кэшел сорвал нечто смахивающее на яблоко… хотя в этом фиолетовом освещении ничего нельзя было сказать наверняка. Плоды – некоторые довольно крупные, размером с дыню – также поражали разнообразием: двух одинаковых не сыщешь.
– Ничего, если я его съем, мастер Криас? – спросил парень. Он помнил обнадеживающие слова демона… Но тут происходили такие диковинные вещи – взять хотя бы зазеленевший посох! Кэшелу вовсе не хотелось радовать демона внезапно почерневшей кожей или отросшим бюстом.
Впрочем… у него не было оснований не доверять своему попутчику. До сих пор Криас – при всем его демоническом чувстве юмора – ни разу не впутал его во что-то действительно вредное или опасное. Язычок у него, конечно, острый – что есть, то есть. Но то же самое люди говорили и о его сестре Илне… а ведь Илна никого не бросит в беде, даже их дядюшку Катчина.
– Ничего? – возопил Криас. – Хорошее «ничего»! Да это пища богов! Ты никогда в жизни не ел ничего подобного! И не будешь есть, если у тебя хватит глупости покинуть это место.
Кэшел надкусил плод. Ох! Это было похоже… Нет, подобный вкус не с чем сравнить. Больше всего это напоминало раннее утро на залитом солнцем медовом лугу, когда воздух чист и прозрачен, а все вокруг кажется самим совершенством.
– Ясно, – только и сказал юноша. Он не помнил, как проглотил кусок, просто обнаружил, что рот его уже пуст, и кончик языка слегка пощипывает. Тогда он снова откусил. Сердцевина, наподобие яблочной, отсутствовала… равно как и семечки.
Кэшел съел все без остатка, до самого черешка, за который он держал чудо-плод. Каждый кусок казался таким же восхитительным, как и самый первый. В качестве послевкусия осталось воспоминание чего-то божественно прекрасного.
– Ты можешь есть его каждый день, – подал голос демон. – И он подарит тебе вечную жизнь. А некоторые из этих фруктов способны даже воскресить мертвого.
Юноша покачал головой. Похоже, Криас не шутил насчет того, чтобы остаться здесь навсегда. Глупое допущение, с точки зрения Кэшела… Даже если примириться с мерзким фиолетовым светом.
– Что бы я здесь делал, мастер Криас? – спросил он. – Здесь ведь даже нет овец, чтобы пасти. Да и потом – мне необходимо разыскать Шарину. Может, конечно, она находится в отличном месте, но все же…
И юноша умолк. Он и так сказал больше, чем намеревался. Кэшел никогда не слыл болтуном, а если уж ему бы приспичило излить душу, то навряд ли он выбрал бы в качестве наперсника острого на язык демона.
– Ты не понимаешь, пастух: ты можешь жить вечно! – В жужжании Криаса тем не менее отсутствовала привычная резкость.
– Но для чего? – удивился Кэшел. Он сорвал еще один плод – на этот раз больше всего похожий на баклажан. – Возможно, для вас, мастер Криас, вечная жизнь хороша. Но я ведь простой пастух.
– Ага, так ты считаешь, что для меня это хорошо, Кэшел ор-Кенсет? Японимаю твою мысль: ты хочешь сказать, что этот остров не сильно отличается от сапфира, в который я заключен, не так ли? Ну ладно… мы проведем здесь ночь, а затем отправимся оживлять Ландура.
Кэшел откусил от второго фрукта. Вкус оказался совершенно иным – он навевал мысли о раннем летнем вечере, только-только появились бледные звездочки на небе… и овцы блеют в своем загоне – но тоже восхитительным.
– И не забудь прихватить с собой пару плодов, пастух, – напомнил Криас (будто пчела прожужжала над лугом). – Это сэкономит тебе время. А время – важная штука. Так же как и жизнь. В этом ты еще убедишься.
Ноги Илны уже некоторое время ощущали биение воды в канале, по которому они шли. Чуть подальше она услышала и журчание ручья, но все равно оказалась неподготовленной к тому грохоту, который обрушился на них, когда они вышли наконец в огромную пещеру с куполообразным сводом.
Воздух здесь был насыщен влагой, как на лугу после прошедшей грозы, на стенах скапливался конденсат, придавая им зеркальную гладкость. Через всю пещеру проходила глубокая расселина, деля ее на две неравные части. С этой стороны скала образовывала узкий карниз всего в несколько пядей – ощущение такое, будто стоишь над глубоким каньоном. Противоположный берег Илна могла разглядеть с трудом: над бездной клубился подымавшийся снизу холодный туман, поглощавший свет.
Через расселину проходил канат толщиной с человеческое тело – во всяком случае он уходил в клубы тумана и, надо думать, доходил до того берега. На этой стороне канат прикреплялся к скале, но каким именно образом, Илна со своего места не могла разглядеть.
Прямо у скалы неподвижно стоял человек – высокий и очень худой. Его худобу не мог скрыть даже плащ с капюшоном, оставлявший открытым лишь лицо незнакомца.
– Добрый день, мил человек, – произнес Чалкус, выходя вперед с низким поклоном. Левой рукой он изобразил перед собой некий сложный жест – получилось весьма приветливо и виртуозно, несмотря на то что в правой руке он держал за спиной меч.
Моряк сделал несколько шагов вперед, старательно делая вид, что просто не успел или не счел нужным вложить меч в ножны.
– Я путешественник и зовут меня Чалкус. Могу я поинтересоваться вашим именем, господин?
– Харн, – лаконично ответил высокий мужчина – очень высокий, как стало ясно теперь, когда запевала подошел достаточно близко для сравнения. – Я так понимаю: вы желаете воспользоваться моим мостом?
Его голос, необычно высокий для мужчины, тем не менее с легкостью перекрывал рев потока, чего не удавалось даже хорошо тренированному тенору Чалкуса. Он имел неприятный скрипучий тембр: будто два куска грифеля трутся друг о друга.
– Мне он не нравится, – тихо произнесла Мерота.
Илна стояла, одной рукой обнимая девочку за плечи, а в другой – держа наготове моток веревки.
– Мне тоже, дитя мое, – сказала девушка. – Но, с другой стороны, мне не нравятся многие люди. Так что, наверное, мое мнение можно не принимать в расчет.
– Естественно, хотелось бы, мастер Харн, – ответил Чалкус, подходя еще чуть ближе. – Будем очень вам признательны.
– Мне не нужна признательность, – отрезал Харн. – Либо вы платите и проходите, либо остаетесь на том берегу.
Илна тоже шагнула вперед, пытаясь загородить собою девочку. Но та упрямо стояла рядом с нею.
– А куда ведет ваш мост? – требовательно спросила девушка. Она смотрела во все глаза, пытаясь уловить общий рисунок места: будто проход, которым они следовали перед этим, являлся ведущей нитью, а канат был ее продолжением. Увы, даже искусство Илны не обеспечивало ей полного понимания.
– Мой мост приведет вас туда, куда вы хотите, – ответил Харн. Неподвижная поза и руки, сложенные на груди под плащом, делали его более похожим на столб, чем на живого человека. – Здесь нет другого пути. Либо вы идете по моему мосту, либо возвращаетесь туда, откуда пришли. Но вы должны мне заплатить.
Помост, на котором они стояли, являлся частью ниши, достаточно, впрочем, просторной. На расстоянии полета стрелы с одной и с другой стороны вздымались стены пещеры, исключая всякую возможность обойти трещину. Единственная дорога через пропасть пролегала по канату – тут Харн не лгал. Казалось совершенно немыслимым, чтобы две женщины спустились вниз, преодолели грохочущий поток и снова вскарабкались с другой стороны.
– О чем разговор, мастер Харн! – весело разливался Чалкус. Я и мои спутницы честные люди… все, даже те из нас у кого в прошлом были какие-то отягчающие обстоятельства. Назовите свою цену – сколько мы должны заплатить за пользование вашим замечательным мостом?
– Вас трое, – произнес Харн. – Одного вы должны принести мне в жертву – это будет ваша плата за то, что двое других пройдут к своей мечте.
Илна злобно усмехнулась. Ну что ж, всегда хорошо четко знать положение дел. Она почувствовала, как рядом напряглась Мерота, но – надо отдать должное выдержке девочки – не взвизгнула, не закричала.
– Не низкая плата, – по достоинству оценил Чалкус. – Но у меня к вам есть предложение получше, мастер Харн. Я и мои друзья проходим по вашему мосту, а в награду я оставляю голову…
И он взмахнул своим кривым мечом в дюйме от затененного капюшоном лица мужчины.
– … на ваших тощих плечах.
Харн внезапно прыгнул. Не на Чалкуса – это был бы смертельный номер, тем более что в левой руке моряка появился кинжал – а в сторону. Прилипнув к искривленной стене пещеры, он оглянулся на своих несостоявшихся клиентов. В таком ракурсе лицо его выглядело совершенно треугольным и нечеловеческим.
– Вперед! – скорее прорычал, чем крикнул Илне моряк. Он стоял между Харном и женщинами: меч направлен в пол, зато кинжал смотрит вверх.
Канат, похоже, был приклеен или даже припаян к поверхности скалы.
– Держись за конец моего шарфа, Мерота, – посоветовала девушка, ступая на ненадежный мост. – И ни в коем случае не смотри вниз.
Канат, по которому им предстояло идти, казался сделанным из шелка: тысячи прозрачных нитей сплели в прочную косу, способную выдержать вес целого города. Твердая, как скала, она пружинила и тихонько поскрипывала под босыми ногами.
Илна сделала первый шаг совершенно спокойно. У себя в деревне, с детства, она привыкла переходить стремительные ручьи по стволам поваленных деревьев или дорожке из камешков, отполированных до блеска поколениями односельчан.
Обернувшись, она встретилась со спокойным, доверчивым взглядом Мероты. Все будет хорошо!
Девушка с одобрением улыбнулась.
– У нас все в порядке, мастер Чалкус! – крикнула она моряку, стоявшему спиной к пропасти у начала каната.
Харн сбросил свой плащ. Он – нет, оно! – являлось обладателем восьми тонких ножек с множеством суставов. С их помощью существо ловко полезло по голой скале, как паук по каменной стенке.
Илна продолжала идти все тем же размеренным шагом. До нее доносилось стрекотание Харна, перекрывающее шум потока. Он уже достиг верхней точки куполообразного потолка и продолжал ползти, цепляясь своими паучьими ножками.
Чалкус тоже вступил на канат, но держался в начале, чтобы не мешать идущей Мероте. Он смотрел вверх, и в какой-то момент Илне далее показалось, что она слышит обрывок его песни.
Свет струился с самого дна ущелья, и на такой высоте казался просто блеклым молочно-белым пятном – даже когда девушка внимательно всматривалась вниз. Прохладные брызги разлетались во все стороны, пропитывая одежду и приятно холодя кожу. Илна тихонько засмеялась.
Скосив глаза назад, она встретилась со взглядом Мероты и произнесла:
– Вот видишь, судьба переменчива, дитя мое! Мы напьемся вдоволь, когда перейдем пропасть.
Девочка заставила себя улыбнуться, но Илне показалось, что по щекам у нее скатывались не просто водяные капли. Девушку захлестнуло внезапное острое чувство жалости. И нежности к этому бедному, такому стойкому ребенку.
– Я же тебе уже говорил! – привычно вскипел демон. – Ты хочешь, чтоб я снова повторил: имеется три уровня. Или у тебя проблема со счетом до трех?
Кэшел улыбнулся. Он слышал где-то в лесу пение Элфина, достаточно близко, чтобы разбирать отдельные слова. Похоже, с каждой ночью юноша отваживался подходить все ближе и ближе к Кэшелу.
– Я умею считать до трех, – миролюбиво ответил парень.
Прислонив посох к откосу, он принялся ощупывать валун. Глазами работу не оценить как следует.
– Я могу сдвинуть его, – с некоторой надеждой предложил Криас.
– Да все нормально, мастер Криас, – прокряхтел Кэшел. Он навалился левым боком на камень и попытался столкнуть его.
Сразу не получилось, но юноша на это и не рассчитывал: камень так глубоко угнездился в земле, что там образовалось углубление. Он еще поднатужился, чувствуя, как побагровело лицо и напряглись связки на шее.
– При таком отношении я, вообще, не понимаю, зачем ты носишь меня на пальце, – завелся демон. Пока он говорил, валун потихоньку стал поддаваться. Стоило разорвать железную хватку земли, и дело пошло на лад: дальше камень покатился, как яйцо с горки. Кэшел отошел в сторону и перевел дух.
Ласково потер кольцо на пальце и ответил наконец на его вопрос:
– Ношу, мастер Криас, ради вашего общества… ну, и ради знаний, которыми вы обладаете. К тому же я никогда не забуду, что вы спасли мне жизнь в истории с народом Элфина.
Он отряхнул ладони и аккуратно очистил от грязи перепачканную тунику. Затем поднял свой посох и, привычно крутанув его пару раз, вступил в пещеру, залитую холодным, фиолетовым светом.
– Сколько раз тебе повторять: они не являются его народом, – беззлобно пробурчал Криас. – Лесные Люди держали его в качестве домашнего питомца. Хотя самому Элфину не хватало ума это понять. Да и, бьюсь об заклад, до сих пор не хватает.
Кэшел тем временем начал осторожно спускаться по склону – уже знакомому, так же как и сама пещера. Правда, на этот раз никаких деревьев не наблюдалось. Вообще, никакой растительности – все, что юноша издалека принимал за растения при ближайшем рассмотрении становились частью скалы. Даже ползучие лианы на поверку оказались прожилками горной породы.
Куда-то исчезло и русло ручья, которое Кэшел запомнил по предыдущим уровням Подземного Мира. Сколько глаз хватал в фиолетовом свете простиралась равнина, пересекаемая лишь разломами в скальном грунте. Голода юноша пока не ощущал, но тем не менее…
– Мастер Криас, а здесь сыщется какое-нибудь питье? – поинтересовался вслух парень. – Я имею в виду: безопасное для моей жизни…
– Тут есть вода, – прозвучал обнадеживающий ответ. – Более того, пастух: живая вода. Она способна излечить все твои болезни и обеспечить бессмертие – если ты будешь ежедневно купаться в ней. Но это в том случае, если ты сможешь добраться до источника. В чем лично я сомневаюсь.
– Меня бы устроила и простая вода, – вздохнул Кэшел, шагая с закинутым на плечо посохом. – Но я за все буду благодарен.
По правде говоря, ему решительно не нравилась идея «живой воды». Раз Криас утверждает, что она не повредит ему, так оно и есть. Но, вспоминая историю с тианскими фруктами, юноша вынужден был признать: хоть они и не повредили его здоровью (как демон и обещал), но подарили такие переживания, без которых он, Кэшел, с радостью бы обошелся.
Безусловным плюсом здешнего пустынного ландшафта являлось то, что не приходилось обходить деревья и продираться сквозь густой подлесок, как на верхних уровнях. Зато здесь значительно прохладнее. Юноша не сомневался: выдохни он сейчас, и увидит пар изо рта. Впрочем, проводить подобный эксперимент он не посчитал нужным.
– А здесь кто-нибудь живет, мастер Криас? – продолжал допытываться Кэшел, решив пренебречь неудобствами климата. Пока никаких животных он не видел, хотя это ничего не доказывало.
– Здесь жила Кольва, пастух, – проворчал Криас. – До того, как ты ее освободил.
– Ага, – понимающе кивнул юноша. Строго говоря, он не освобождал Кольву – просто произошла ошибка. Какой смысл цепляться к словам, если по существу демон прав: он совершил ужасный промах.
И тут он углядел впереди костер, возле которого сидели двое лохматых парней.
Те тоже разглядели гостя и медленно поднялись… До Кэшела донесся гортанный и довольно зловещий смех. Он почувствовал, как земля под ногами затряслась, и понял, что сильно ошибся с расстоянием. Прежде ему показалось, что костерок незнакомцев аккурат за тем пригорком, на который он сейчас взбирался. Ничего подобного: ему вряд ли удалось бы докинуть до парней камень… Если б пришла такая нужда.
Но сейчас Кэшелу было не до того. Он сообразил, что незнакомцы ростом никак не меньше дерева, а дубинки, которыми они поигрывали, как раз таки и являлись настоящими деревьями.
Один из великанов откусил от чего-то, что держал в руке. Это оказалась – спаси нас Дузи! – человеческой ногой. Причем выглядела – по сравнению с едоком – она не крупнее цыплячьей ножки. Жир стекал по всклоченной бороде незнакомца.
– Отлично, братец, – прорычал второй великан. – Не успели мы прикончить свой обед, как ужин сам идет нам в руки.
Кэшел продолжал неторопливо идти вперед. Первым, инстинктивным, движением его было вскинуть верный посох на уровень груди. Но юноша предпочитал не проявлять открытую враждебность, пока не вынудят обстоятельства. У него будет время для такого простого действия – если события пойдут по худшему сценарию. Что казалось весьма вероятно…
К тому же у Кэшела имелись сильные сомнения относительно действенности своего оружия в подобных обстоятельствах.
– Мастер Криас, – спросил он, – что, по вашему мнению, мне следует сейчас предпринять?
Уже задавая вопрос, он подготовился к обычному язвительному ответу демона. И сильно удивился, услышав:
– Поскольку эти великаны не более чем иллюзия, то самым правильным будет попросту не обращать на них внимания. Как думаешь, пастух, тебе по силам такое?
И, будто сожалея о своем честном ответе, Криас тут же добавил:
– Естественно, слово «думаешь» я употребил весьма условно!
Кэшел хохотнул с облегчением.
– Смогу ли не обращать внимания? Конечно! Это намного проще, чем то, что я собирался делать.
– Мы отлично развлечемся, играя в шары его черепом, брат! – пророкотал первый великан. – После того как я высосу мозги.
Второй оторвал кусок мяса от ляжки теленка, которую держал в руке, и отшвырнул прочь кость. С нее все еще свисали сухожилия.
– Эй! – возразил он. – Это нечестно! Ты в прошлый раз сожрал все мозги!
Голоса их могли сравниться по громкости с раскатами грома. Хотя… если, по словам Криаса, великаны были ненастоящие, то, очевидно, и голоса являлись не более реальными. Если б еще знать, что нормальная логика действует в таком месте, как это!
– А далеко еще идти до воды, мастер Криас? – спросил юноша. Он направлялся прямиком меж двух великанов. Вонь от них стояла просто сногсшибательная… Кэшелу припомнился случай, когда старину Тодлера угораздило повеситься в своей хижине, куда никто не заглядывал целую неделю.
– Почитай целую вечность, пастух… при условии, что ты не дрогнешь!
И это при том, что бедняга Тодлер даже при жизни не злоупотреблял ваннами…
– Ого, не так уж плохо! – впечатлялся Кэшел.
Один из великанов грохнул оземь свою дубинку прямо перед юношей. Нормальная такая дубина – целиковый ствол сосны, местами облезлый от частого употребления.
Абсолютно не задумываясь, Кэшел прошел прямо сквозь нее. И ничего не почувствовал… ну, может, на мгновение в глазах потемнело. Затем все осталось позади, великаны растворились, как утренний туман. Они с Криасом снова были одни на каменистой пустоши.
– А что, впереди еще есть такие орлы, мастер Криас? – поинтересовался юноша.
На одно мгновение камень в кольце блеснул ярче обычного. В здешнем освещении сапфир смотрелся гораздо богаче, чем на солнышке.
– Все может быть, – ответил Криас. – Хотя лично я сомневаюсь. Ты прошел проверку, парень.
– Ага, – кивнул Кэшел. – Так это была проверка?
– Здесь тебя постоянно проверяют, пастух! – усмехнулся демон. – Неужели ты думал, до замка Ландура так просто добраться?
– Я, вообще, ничего об этом не думал, – честно признался юноша. Вроде на горизонте что-то появилось… Дерево? Это было бы просто прекрасно на фоне безжизненной равнины. Впрочем, Кэшелу не хотелось тешить себя напрасными надеждами.
– Ты не испугался? – неожиданно спросил Криас.
– Но вы же сказали, они ненастоящие, – пожал плечами юноша. – Думаю, если б я считал их реальными, то напугался… и здорово.
Сам Кэшел не был в этом уверен, но он не хотел выглядеть хвастуном в глазах демона. За свою жизнь он пугался довольно часто, но всякий раз речь шла о том, что может случиться с кем-то другим – чаще всего, с одной из его овец. Что касается его самого… юноше казалось: он в состоянии выпутаться из любой ситуации. Пока, по крайней мере, все складывалось именно так.
– Знаешь, с этими великанами… если б ты дрогнул, вот тогда они оказались бы настоящими, – сказал Криас. – Я не был уверен, стоит ли тебе сообщать об этом заранее. Кто его знает, как бы ты повел себя в таком случае…
– Ну, – рассмеялся юноша, – уж, во всяком случае, ударяться в панику я не собирался. Независимо от того, намеревались они меня съесть или нет.
Подумав чуть-чуть, он добавил серьезным тоном:
– Видите ли, мастер Криас, я не самый сообразительный парень – это правда. Мне ох как далеко до Гаррика или Теноктрис! Но бегать от опасности я не привык… не имею такой привычки.
– Действительно, – произнес демон тоном, который Кэшел раньше у него не замечал. – Я имел время в этом убедиться.
Криас издал металлический звук – будто скрипучая дверь откашлялась. И сообщил:
– Фонтан Жизни прямо перед нами. Там ты сможешь поесть и напиться.
Предмет на горизонте действительно оказался деревом, которое к тому же росло на маленьком острове посреди пруда. Ветви низко склонялись под тяжестью плодов, но, как ни странно, все плоды были разные. В какой-то момент Кэшел даже подумал, что это очередная иллюзия – вроде братьев-людоедов, правда, куда более приятная на вид.
– Как долго нам еще добираться до дворца Ландура? – спросил он у демона. Насколько он мог видеть, за этим маленьким оазисом простирался все тот же безжизненный пейзаж. – Я имею в виду: если никаких неожиданностей не произойдет?
– Если, если… Пока все шло по плану, не правда ли, пастух? – проворчал Криас. – По крайней мере с тех пор, как ты решил, что убийство Ландура Хранителя – не самый твой удачный поступок.
Кэшел привычно промолчал. Настроения у крохотного демона менялись, как у овцы по весне. Не далее как на прошлой неделе одна знатная дама долго воспевала перед ним мирный характер овечек. Слушая ее, парень лишь головой качал: как мало знают иные люди!
– Скорее всего, ты доберешься туда завтра к полудню, – сообщил Криас юноше, как раз когда они подходили к оазису. – Это если ты встанешь с рассветом и будешь идти своим обычным шагом. А если поторопишься, то сможешь дойти и еще раньше.
Берег пруда зарос какой-то растительностью Кэшелу по колено. Листья нежно ласкали его босые ноги. Юноша присел на корточки, чтоб повнимательнее их рассмотреть. К своему удивлению, он не смог обнаружить и пары одинаковых растений. Некоторые из них напоминали деревья или кустарник в миниатюре.
Кэшел стоял, пошевеливая пальцами ног. Хорошо…
– А что, у нас есть особые причины спешить, мастер Криас? – спросил он с сомнением.
– У меня их нет, – проворчал демон. – Но, помнится, ты жаждал поскорее увидеть свою возлюбленную Шарину.
– Так и есть, – согласился юноша, устремляясь вперед. – Просто я быстрее перемещаюсь, когда не тороплюсь. К тому же в спешке ломается чертова пропасть вещей.
Он осторожно опробовал посохом дно. Оно казалось твердым и так же плавно понижалось, как и прибрежная полоса. Похоже, что и посредине оно будет не глубже, чем до пояса.
Кэшел неторопливо вошел в воду, держа посох наготове перед собой. Ничто не предвещало подводных ям или других неприятностей. Вода – ни горячая, ни холодная – слегка пощипывала кожу.
Юноша дошел до самого глубокого места (оказалось, даже мельче, чем он предполагал), затем дно так же плавно начало повышаться. Остров зарос той же странной растительностью, что и берега пруда, – нежной и мягкой, как мох.
Кэшел обратил внимание, что трава под его ногами не сминалась напрочь, а тут же упруго разгибалась. Оглянувшись, он даже не смог обнаружить своих следов.
– Имеется еще одна опасность, которую, может быть, есть смысл с тобой обсудить, – продолжал Криас. В голосе его появилось нечто странное: не гнев, а скорее какая-то пронзительность, что ли… – Она заключается в том, что ты, возможно, не захочешь отсюда уходить.
– Ну, это вряд ли, – рассмеялся юноша.
– Ты уверен, пастух? – проскрипел демон. – Взгляни-ка на свой посох!
Кэшел взглянул и ошарашено заморгал.
– Ничего себе!
В мире было немного вещей, которые он знал бы лучше, чем свой посох. Помнится, он срубил огромную орешину для своего односельчанина, и в уплату за труды получил одну из ее ветвей – прямую, как стрела. Юноша очистил ее от веток, сначала с помощью топора, затем специальной смесью песка и топленого жира – такое средство позволяло добиться исключительной гладкости древесины. На заключительном этапе Кэшел отполировал орешину клочком овечьей шерсти, богатой ланолином. Пришлось потрудиться не один день, зато в результате посох приобрел гладкость обкатанного в ручье камешка.
Сейчас Кэшел с удивлением разглядывал конец, который он погружал в воду. Вокруг железного наконечника появились молоденькие листики. На его глазах вылез еще один нераспустившийся лист – более яркий и сочный, чем на обычном, зрелом дереве.
– И что, это так и останется? – спросил юноша, недоумевая, как же ему обходиться с таким посохом. Хорош он будет, вертя в воздухе зеленой веткой!
– Да нет, завянут… если ты не станешь ежедневно окунать свою палку в Фонтан Жизни, – успокоил его Криас. – А у тебя есть такая возможность. Ты можешь остаться навечно на этом острове: питаясь фруктами и каждый день купаясь в живой воде.
Напоминание о фруктах пробудило чувство голода у Кэшела. Отягощенные плодами, ветви дерева свисали до самой земли, подобно веткам плакучей ивы, хотя остроконечные овалы листьев больше напоминали вишневую листву.
Поколебавшись, Кэшел сорвал нечто смахивающее на яблоко… хотя в этом фиолетовом освещении ничего нельзя было сказать наверняка. Плоды – некоторые довольно крупные, размером с дыню – также поражали разнообразием: двух одинаковых не сыщешь.
– Ничего, если я его съем, мастер Криас? – спросил парень. Он помнил обнадеживающие слова демона… Но тут происходили такие диковинные вещи – взять хотя бы зазеленевший посох! Кэшелу вовсе не хотелось радовать демона внезапно почерневшей кожей или отросшим бюстом.
Впрочем… у него не было оснований не доверять своему попутчику. До сих пор Криас – при всем его демоническом чувстве юмора – ни разу не впутал его во что-то действительно вредное или опасное. Язычок у него, конечно, острый – что есть, то есть. Но то же самое люди говорили и о его сестре Илне… а ведь Илна никого не бросит в беде, даже их дядюшку Катчина.
– Ничего? – возопил Криас. – Хорошее «ничего»! Да это пища богов! Ты никогда в жизни не ел ничего подобного! И не будешь есть, если у тебя хватит глупости покинуть это место.
Кэшел надкусил плод. Ох! Это было похоже… Нет, подобный вкус не с чем сравнить. Больше всего это напоминало раннее утро на залитом солнцем медовом лугу, когда воздух чист и прозрачен, а все вокруг кажется самим совершенством.
– Ясно, – только и сказал юноша. Он не помнил, как проглотил кусок, просто обнаружил, что рот его уже пуст, и кончик языка слегка пощипывает. Тогда он снова откусил. Сердцевина, наподобие яблочной, отсутствовала… равно как и семечки.
Кэшел съел все без остатка, до самого черешка, за который он держал чудо-плод. Каждый кусок казался таким же восхитительным, как и самый первый. В качестве послевкусия осталось воспоминание чего-то божественно прекрасного.
– Ты можешь есть его каждый день, – подал голос демон. – И он подарит тебе вечную жизнь. А некоторые из этих фруктов способны даже воскресить мертвого.
Юноша покачал головой. Похоже, Криас не шутил насчет того, чтобы остаться здесь навсегда. Глупое допущение, с точки зрения Кэшела… Даже если примириться с мерзким фиолетовым светом.
– Что бы я здесь делал, мастер Криас? – спросил он. – Здесь ведь даже нет овец, чтобы пасти. Да и потом – мне необходимо разыскать Шарину. Может, конечно, она находится в отличном месте, но все же…
И юноша умолк. Он и так сказал больше, чем намеревался. Кэшел никогда не слыл болтуном, а если уж ему бы приспичило излить душу, то навряд ли он выбрал бы в качестве наперсника острого на язык демона.
– Ты не понимаешь, пастух: ты можешь жить вечно! – В жужжании Криаса тем не менее отсутствовала привычная резкость.
– Но для чего? – удивился Кэшел. Он сорвал еще один плод – на этот раз больше всего похожий на баклажан. – Возможно, для вас, мастер Криас, вечная жизнь хороша. Но я ведь простой пастух.
– Ага, так ты считаешь, что для меня это хорошо, Кэшел ор-Кенсет? Японимаю твою мысль: ты хочешь сказать, что этот остров не сильно отличается от сапфира, в который я заключен, не так ли? Ну ладно… мы проведем здесь ночь, а затем отправимся оживлять Ландура.
Кэшел откусил от второго фрукта. Вкус оказался совершенно иным – он навевал мысли о раннем летнем вечере, только-только появились бледные звездочки на небе… и овцы блеют в своем загоне – но тоже восхитительным.
– И не забудь прихватить с собой пару плодов, пастух, – напомнил Криас (будто пчела прожужжала над лугом). – Это сэкономит тебе время. А время – важная штука. Так же как и жизнь. В этом ты еще убедишься.
* * *
Ноги Илны уже некоторое время ощущали биение воды в канале, по которому они шли. Чуть подальше она услышала и журчание ручья, но все равно оказалась неподготовленной к тому грохоту, который обрушился на них, когда они вышли наконец в огромную пещеру с куполообразным сводом.
Воздух здесь был насыщен влагой, как на лугу после прошедшей грозы, на стенах скапливался конденсат, придавая им зеркальную гладкость. Через всю пещеру проходила глубокая расселина, деля ее на две неравные части. С этой стороны скала образовывала узкий карниз всего в несколько пядей – ощущение такое, будто стоишь над глубоким каньоном. Противоположный берег Илна могла разглядеть с трудом: над бездной клубился подымавшийся снизу холодный туман, поглощавший свет.
Через расселину проходил канат толщиной с человеческое тело – во всяком случае он уходил в клубы тумана и, надо думать, доходил до того берега. На этой стороне канат прикреплялся к скале, но каким именно образом, Илна со своего места не могла разглядеть.
Прямо у скалы неподвижно стоял человек – высокий и очень худой. Его худобу не мог скрыть даже плащ с капюшоном, оставлявший открытым лишь лицо незнакомца.
– Добрый день, мил человек, – произнес Чалкус, выходя вперед с низким поклоном. Левой рукой он изобразил перед собой некий сложный жест – получилось весьма приветливо и виртуозно, несмотря на то что в правой руке он держал за спиной меч.
Моряк сделал несколько шагов вперед, старательно делая вид, что просто не успел или не счел нужным вложить меч в ножны.
– Я путешественник и зовут меня Чалкус. Могу я поинтересоваться вашим именем, господин?
– Харн, – лаконично ответил высокий мужчина – очень высокий, как стало ясно теперь, когда запевала подошел достаточно близко для сравнения. – Я так понимаю: вы желаете воспользоваться моим мостом?
Его голос, необычно высокий для мужчины, тем не менее с легкостью перекрывал рев потока, чего не удавалось даже хорошо тренированному тенору Чалкуса. Он имел неприятный скрипучий тембр: будто два куска грифеля трутся друг о друга.
– Мне он не нравится, – тихо произнесла Мерота.
Илна стояла, одной рукой обнимая девочку за плечи, а в другой – держа наготове моток веревки.
– Мне тоже, дитя мое, – сказала девушка. – Но, с другой стороны, мне не нравятся многие люди. Так что, наверное, мое мнение можно не принимать в расчет.
– Естественно, хотелось бы, мастер Харн, – ответил Чалкус, подходя еще чуть ближе. – Будем очень вам признательны.
– Мне не нужна признательность, – отрезал Харн. – Либо вы платите и проходите, либо остаетесь на том берегу.
Илна тоже шагнула вперед, пытаясь загородить собою девочку. Но та упрямо стояла рядом с нею.
– А куда ведет ваш мост? – требовательно спросила девушка. Она смотрела во все глаза, пытаясь уловить общий рисунок места: будто проход, которым они следовали перед этим, являлся ведущей нитью, а канат был ее продолжением. Увы, даже искусство Илны не обеспечивало ей полного понимания.
– Мой мост приведет вас туда, куда вы хотите, – ответил Харн. Неподвижная поза и руки, сложенные на груди под плащом, делали его более похожим на столб, чем на живого человека. – Здесь нет другого пути. Либо вы идете по моему мосту, либо возвращаетесь туда, откуда пришли. Но вы должны мне заплатить.
Помост, на котором они стояли, являлся частью ниши, достаточно, впрочем, просторной. На расстоянии полета стрелы с одной и с другой стороны вздымались стены пещеры, исключая всякую возможность обойти трещину. Единственная дорога через пропасть пролегала по канату – тут Харн не лгал. Казалось совершенно немыслимым, чтобы две женщины спустились вниз, преодолели грохочущий поток и снова вскарабкались с другой стороны.
– О чем разговор, мастер Харн! – весело разливался Чалкус. Я и мои спутницы честные люди… все, даже те из нас у кого в прошлом были какие-то отягчающие обстоятельства. Назовите свою цену – сколько мы должны заплатить за пользование вашим замечательным мостом?
– Вас трое, – произнес Харн. – Одного вы должны принести мне в жертву – это будет ваша плата за то, что двое других пройдут к своей мечте.
Илна злобно усмехнулась. Ну что ж, всегда хорошо четко знать положение дел. Она почувствовала, как рядом напряглась Мерота, но – надо отдать должное выдержке девочки – не взвизгнула, не закричала.
– Не низкая плата, – по достоинству оценил Чалкус. – Но у меня к вам есть предложение получше, мастер Харн. Я и мои друзья проходим по вашему мосту, а в награду я оставляю голову…
И он взмахнул своим кривым мечом в дюйме от затененного капюшоном лица мужчины.
– … на ваших тощих плечах.
Харн внезапно прыгнул. Не на Чалкуса – это был бы смертельный номер, тем более что в левой руке моряка появился кинжал – а в сторону. Прилипнув к искривленной стене пещеры, он оглянулся на своих несостоявшихся клиентов. В таком ракурсе лицо его выглядело совершенно треугольным и нечеловеческим.
– Вперед! – скорее прорычал, чем крикнул Илне моряк. Он стоял между Харном и женщинами: меч направлен в пол, зато кинжал смотрит вверх.
Канат, похоже, был приклеен или даже припаян к поверхности скалы.
– Держись за конец моего шарфа, Мерота, – посоветовала девушка, ступая на ненадежный мост. – И ни в коем случае не смотри вниз.
Канат, по которому им предстояло идти, казался сделанным из шелка: тысячи прозрачных нитей сплели в прочную косу, способную выдержать вес целого города. Твердая, как скала, она пружинила и тихонько поскрипывала под босыми ногами.
Илна сделала первый шаг совершенно спокойно. У себя в деревне, с детства, она привыкла переходить стремительные ручьи по стволам поваленных деревьев или дорожке из камешков, отполированных до блеска поколениями односельчан.
Обернувшись, она встретилась со спокойным, доверчивым взглядом Мероты. Все будет хорошо!
Девушка с одобрением улыбнулась.
– У нас все в порядке, мастер Чалкус! – крикнула она моряку, стоявшему спиной к пропасти у начала каната.
Харн сбросил свой плащ. Он – нет, оно! – являлось обладателем восьми тонких ножек с множеством суставов. С их помощью существо ловко полезло по голой скале, как паук по каменной стенке.
Илна продолжала идти все тем же размеренным шагом. До нее доносилось стрекотание Харна, перекрывающее шум потока. Он уже достиг верхней точки куполообразного потолка и продолжал ползти, цепляясь своими паучьими ножками.
Чалкус тоже вступил на канат, но держался в начале, чтобы не мешать идущей Мероте. Он смотрел вверх, и в какой-то момент Илне далее показалось, что она слышит обрывок его песни.
Свет струился с самого дна ущелья, и на такой высоте казался просто блеклым молочно-белым пятном – даже когда девушка внимательно всматривалась вниз. Прохладные брызги разлетались во все стороны, пропитывая одежду и приятно холодя кожу. Илна тихонько засмеялась.
Скосив глаза назад, она встретилась со взглядом Мероты и произнесла:
– Вот видишь, судьба переменчива, дитя мое! Мы напьемся вдоволь, когда перейдем пропасть.
Девочка заставила себя улыбнуться, но Илне показалось, что по щекам у нее скатывались не просто водяные капли. Девушку захлестнуло внезапное острое чувство жалости. И нежности к этому бедному, такому стойкому ребенку.