– Не может быть. Я уверена, что выстрел был.
И не один.
– Энни, сейчас нужно волноваться только о выстреле, который чуть не убил тебя. Какими же мы были идиотами. Но теперь все. И позволь мне осмотреть рану.
Он помог ей снять плащ, расстегнул блузку и начал стирать носовым платком кровь.
– Господи, рана, кажется, опасная.
– Эрон, пожалуйста, я сама все сделаю.
Тот покачал головой, его красивое лицо помрачнело.
– Я нарву бинтов из твоей нижней юбки, а ты пока сядь, ведь ты не держишься на ногах.
Усадив ее на кучу соломы, он принес ее одежду и начал рвать одну из юбок.
– Встань, Энни, мне нужно тебя перевязать. Может, придется позвать доктора.
– Ни в коем случае! Если кто-нибудь догадается о наших делах, нас обоих тут же повесят.
– Извини, но я не могу позволить тебе умереть. Доктор сейчас необходим, а я скажу, что ранил тебя случайно.
– Нет.
– Почему? Твой муж убьет меня?
– Эрон!
– Я схожу за доктором.
– Пусть мною сначала займется Далей, а потом я что-нибудь придумаю. Допустим, я по неосторожности ранила себя.
– В такое место?
– Эрон, тебе нельзя в этом участвовать.
– Тогда придумай что-нибудь получше.
– Предположим, мы наткнулись на апачей.
– А что мы делали ночью в горах? Энн задумалась.
– Я каталась верхом, а ты… ты ехал по делам, мы случайно встретились… – Она замолчала и покачнулась.
– Нужно принять срочные меры, иначе объяснение уже не потребуется. Ты умрешь от потери крови.
Энн больше не возражала. Опираясь на его плечо и стиснув зубы, она смотрела, как он перевязывает рану.
– Ее необходимо промыть.
– Не беспокойся, я не собираюсь умирать. Позову Коко, она мне поможет.
– Тогда об этом узнает Ангус, а значит, и твой муж.
– Остается Далей. Заканчивай, нужно торопиться.
– Готово.
Повернувшись спиной, Энн с трудом начала одеваться.
– Зарой это в сено.
Эрон отнес мужской костюм в дальний угол конюшни и тщательно спрятал. Вернувшись, он увидел, что кузина лежит, вытянувшись на охапке соломы.
– Энни, ты похожа на смерть.
– Благодарю. Помоги мне встать. Мы не должны задерживаться. Может, нас еще не хватились.
Энн старалась дышать пореже: каждый вздох причинял боль.
Внезапно она замерла. Ей показалось, что они в конюшне не одни, хотя не слышала даже шороха.
В дверях стоял Йен. Несмотря на скудость освещения, она заметила в его глазах холодное бешенство.
– Йен, – выдавила она.
– Да, любовь моя, – ответил тот, глядя на Эрона.
– Макшейн… – начал молодой человек.
– Убери руки от моей жены. Эрон отступил в сторону.
– Макшейн…
Энн вскрикнула, увидев, как муж достает один из своих кольтов.
– Йен, нет!
– Нет? – повторил он. – Я устал от убийств. На войне я убивал врагов. На Западе довольно трудно разобрать, кто твой враг. Во всяком случае, я никогда бы не подумал, что мои враги – тапер в салуне и собственная жена.
– Йен, – прошептала она.
– Но ты права. Я никогда не горел желанием убивать. И сейчас не стану тратить пули на Эрона. Я просто сверну ему шею вот этими руками, а потом разберусь с тобой.
В его голосе было столько ненависти, что Энн оцепенела от ужаса. Посмотрев на револьвер, Макшейн сунул его обратно.
– Какой же я осел, – горько произнес он и взглянул на Эрона. – А ты сукин сын.
– Ты действительно осел. Эрон пришел, чтобы позвать меня в салун. Я на тебя рассердилась, поэтому хотела взять лошадь и прокатиться верхом. Можешь спросить у Гарольда, я…
– И у Далси, конечно, тоже. Но она сейчас занята с Джои Уэзерли.
Энн облегченно вздохнула.
– Эрон не виноват.
– Энн, я сам могу все объяснить.
Йен повернулся в его сторону.
– Убирайся!
Ей показалось, что сейчас он растерзает Эрона. Хотя кузен был отнюдь не трус и при случае мог за себя постоять, но противник вроде Макшейна ему не по зубам.
– Йен, ты не понимаешь, что делаешь!
– Не понимаю? Да, мне следовало понять все гораздо раньше. Вы постоянно вместе, постоянно о чем-то шепчетесь. Так замечательно спелись. Теперь-то все ясно. Вы долго отсутствовали, а сейчас я застаю вас в конюшне наедине, и он тебя одевает. Чего же тут не понять?
Он рванул жену к себе, затем резко оттолкнул. Она вскрикнула от пронзительной боли, но он уже повернулся к Эрону, готовый, как тигр, броситься на свою жертву.
– Нет! Ты ничего не понял! – Она из последних сил ухватила мужа за руку.
Тогда он снова притянул ее к себе и сжал так, что она задохнулась от боли.
– Отпусти меня, тупой, бесчувственный идиот, – еле выговорила она, теряя сознание.
– Что, черт возьми, происходит? – Йен грубо тряхнул ее.
Как во сне, перед Энн мелькнул рукав его рубашки, запачканный у плеча кровью.
– Что с твоей рукой? – прошептала она. – Почему стреляли?
– С моей рукой ничего не случилось, а стрельба уже закончена. Я хочу знать, что было между вами?
– Богом клянусь, ничего! – закричал Эрон. – Отпустите ее, вы сами не знаете, что делаете. Она моя кузина.
– Кузина?
– Эрон, не нужно, – с трудом проговорила Энн.
– И в обязанности кузена входит одевать тебя на конюшне! – закричал Иен.
– Ты должна все рассказать, – твердо произнес Эрон.
– Нет.
– Это уже не имеет значения, Энни.
– Что не имеет значения? – Йен, казалось, уже начал кое-что понимать. – Если один из вас не скажет мне наконец, в чем дело, я вас заставлю.
Энн на миг потеряла сознание.
– Отпусти ее! – не выдержал Эрон и, размахнувшись, нанес Макшейну сильный удар.
Тот легко парировал его. Казалось, он только этого и ждал. Его ярость искала выхода.
И выход нашелся.
В следующий момент Эрон уже валялся на полу, а Йен занес кулак, чтобы ударить его в челюсть.
Энн всей тяжестью повисла на руке мужа. Он на секунду замер, и тогда она последним усилием воли бросилась на него, отталкивая от Эрона. Потеряв равновесие, оба рухнули на землю. И то ли от удара, то ли уже обезумев от страданий, Энн дико закричала.
Эрон, задыхаясь, поднялся на одно колено.
– Макшейн, ей нужна помощь. Она ранена.
– Ранена?
Эрон что-то говорил, но она уже ничего не слышала, только видела, как изменилось у Йена выражение лица, как он с тревогой смотрит на нее. Но вдруг его лицо начало плыть у нее перед глазами, она схватила мужа за руку. Рука была липкой от крови.
– Йен, – начала она.
И тут же погрузилась в черный омут боли.
Глава 19
Глава 20
И не один.
– Энни, сейчас нужно волноваться только о выстреле, который чуть не убил тебя. Какими же мы были идиотами. Но теперь все. И позволь мне осмотреть рану.
Он помог ей снять плащ, расстегнул блузку и начал стирать носовым платком кровь.
– Господи, рана, кажется, опасная.
– Эрон, пожалуйста, я сама все сделаю.
Тот покачал головой, его красивое лицо помрачнело.
– Я нарву бинтов из твоей нижней юбки, а ты пока сядь, ведь ты не держишься на ногах.
Усадив ее на кучу соломы, он принес ее одежду и начал рвать одну из юбок.
– Встань, Энни, мне нужно тебя перевязать. Может, придется позвать доктора.
– Ни в коем случае! Если кто-нибудь догадается о наших делах, нас обоих тут же повесят.
– Извини, но я не могу позволить тебе умереть. Доктор сейчас необходим, а я скажу, что ранил тебя случайно.
– Нет.
– Почему? Твой муж убьет меня?
– Эрон!
– Я схожу за доктором.
– Пусть мною сначала займется Далей, а потом я что-нибудь придумаю. Допустим, я по неосторожности ранила себя.
– В такое место?
– Эрон, тебе нельзя в этом участвовать.
– Тогда придумай что-нибудь получше.
– Предположим, мы наткнулись на апачей.
– А что мы делали ночью в горах? Энн задумалась.
– Я каталась верхом, а ты… ты ехал по делам, мы случайно встретились… – Она замолчала и покачнулась.
– Нужно принять срочные меры, иначе объяснение уже не потребуется. Ты умрешь от потери крови.
Энн больше не возражала. Опираясь на его плечо и стиснув зубы, она смотрела, как он перевязывает рану.
– Ее необходимо промыть.
– Не беспокойся, я не собираюсь умирать. Позову Коко, она мне поможет.
– Тогда об этом узнает Ангус, а значит, и твой муж.
– Остается Далей. Заканчивай, нужно торопиться.
– Готово.
Повернувшись спиной, Энн с трудом начала одеваться.
– Зарой это в сено.
Эрон отнес мужской костюм в дальний угол конюшни и тщательно спрятал. Вернувшись, он увидел, что кузина лежит, вытянувшись на охапке соломы.
– Энни, ты похожа на смерть.
– Благодарю. Помоги мне встать. Мы не должны задерживаться. Может, нас еще не хватились.
Энн старалась дышать пореже: каждый вздох причинял боль.
Внезапно она замерла. Ей показалось, что они в конюшне не одни, хотя не слышала даже шороха.
В дверях стоял Йен. Несмотря на скудость освещения, она заметила в его глазах холодное бешенство.
– Йен, – выдавила она.
– Да, любовь моя, – ответил тот, глядя на Эрона.
– Макшейн… – начал молодой человек.
– Убери руки от моей жены. Эрон отступил в сторону.
– Макшейн…
Энн вскрикнула, увидев, как муж достает один из своих кольтов.
– Йен, нет!
– Нет? – повторил он. – Я устал от убийств. На войне я убивал врагов. На Западе довольно трудно разобрать, кто твой враг. Во всяком случае, я никогда бы не подумал, что мои враги – тапер в салуне и собственная жена.
– Йен, – прошептала она.
– Но ты права. Я никогда не горел желанием убивать. И сейчас не стану тратить пули на Эрона. Я просто сверну ему шею вот этими руками, а потом разберусь с тобой.
В его голосе было столько ненависти, что Энн оцепенела от ужаса. Посмотрев на револьвер, Макшейн сунул его обратно.
– Какой же я осел, – горько произнес он и взглянул на Эрона. – А ты сукин сын.
– Ты действительно осел. Эрон пришел, чтобы позвать меня в салун. Я на тебя рассердилась, поэтому хотела взять лошадь и прокатиться верхом. Можешь спросить у Гарольда, я…
– И у Далси, конечно, тоже. Но она сейчас занята с Джои Уэзерли.
Энн облегченно вздохнула.
– Эрон не виноват.
– Энн, я сам могу все объяснить.
Йен повернулся в его сторону.
– Убирайся!
Ей показалось, что сейчас он растерзает Эрона. Хотя кузен был отнюдь не трус и при случае мог за себя постоять, но противник вроде Макшейна ему не по зубам.
– Йен, ты не понимаешь, что делаешь!
– Не понимаю? Да, мне следовало понять все гораздо раньше. Вы постоянно вместе, постоянно о чем-то шепчетесь. Так замечательно спелись. Теперь-то все ясно. Вы долго отсутствовали, а сейчас я застаю вас в конюшне наедине, и он тебя одевает. Чего же тут не понять?
Он рванул жену к себе, затем резко оттолкнул. Она вскрикнула от пронзительной боли, но он уже повернулся к Эрону, готовый, как тигр, броситься на свою жертву.
– Нет! Ты ничего не понял! – Она из последних сил ухватила мужа за руку.
Тогда он снова притянул ее к себе и сжал так, что она задохнулась от боли.
– Отпусти меня, тупой, бесчувственный идиот, – еле выговорила она, теряя сознание.
– Что, черт возьми, происходит? – Йен грубо тряхнул ее.
Как во сне, перед Энн мелькнул рукав его рубашки, запачканный у плеча кровью.
– Что с твоей рукой? – прошептала она. – Почему стреляли?
– С моей рукой ничего не случилось, а стрельба уже закончена. Я хочу знать, что было между вами?
– Богом клянусь, ничего! – закричал Эрон. – Отпустите ее, вы сами не знаете, что делаете. Она моя кузина.
– Кузина?
– Эрон, не нужно, – с трудом проговорила Энн.
– И в обязанности кузена входит одевать тебя на конюшне! – закричал Иен.
– Ты должна все рассказать, – твердо произнес Эрон.
– Нет.
– Это уже не имеет значения, Энни.
– Что не имеет значения? – Йен, казалось, уже начал кое-что понимать. – Если один из вас не скажет мне наконец, в чем дело, я вас заставлю.
Энн на миг потеряла сознание.
– Отпусти ее! – не выдержал Эрон и, размахнувшись, нанес Макшейну сильный удар.
Тот легко парировал его. Казалось, он только этого и ждал. Его ярость искала выхода.
И выход нашелся.
В следующий момент Эрон уже валялся на полу, а Йен занес кулак, чтобы ударить его в челюсть.
Энн всей тяжестью повисла на руке мужа. Он на секунду замер, и тогда она последним усилием воли бросилась на него, отталкивая от Эрона. Потеряв равновесие, оба рухнули на землю. И то ли от удара, то ли уже обезумев от страданий, Энн дико закричала.
Эрон, задыхаясь, поднялся на одно колено.
– Макшейн, ей нужна помощь. Она ранена.
– Ранена?
Эрон что-то говорил, но она уже ничего не слышала, только видела, как изменилось у Йена выражение лица, как он с тревогой смотрит на нее. Но вдруг его лицо начало плыть у нее перед глазами, она схватила мужа за руку. Рука была липкой от крови.
– Йен, – начала она.
И тут же погрузилась в черный омут боли.
Глава 19
Горит лампа. Она лежит в своей комнате, на собственной кровати. С нею Эрон, Далси… и Иен. Эрон держит свечу, Далси смывает кровь с раненого бока, а Йен вонзается в ее тело.
– Йен, ты уверен… – говорит Далей.
– На войне я повынимал немало пуль. Я уверен, Далси, не давай ей шевелиться. Вот так. Я ее нашел.
Следующие несколько секунд полны чудовищной боли. Она чувствует, как ее тело режут на части. Она начинает кричать, но Эрон гладит ее по лицу.
– Нельзя кричать, Энни.
– Дайте ей виски, – слышит она голос Йена. Эрон приподнимает ей голову, потом ее горло обжигает виски. Она начинает кашлять.
– Ты можешь ее вытащить? – спрашивает Эрон.
– Вот она. Далси, передай мне новую губку, а ты, Эрон, влей еще.
Она чувствует вкус виски. Затем, полная благодарности, она снова умирает.
Она приказывает себе открыть глаза. Все куда-то плывет. Но боль стихла. Эрон кладет ей на лоб холодный компресс.
– Эрон, – шепчет она пересохшими губами.
– Все в порядке.
– Где Йен?
– Внизу.
– Далси?
– Она с Джои.
– Нет, нет. Мы это придумали…
– Она правда с Джои. Он ранен. Йен…
– Йен ранил Джои?
– Энни…
Она пытается слушать, но уже ничего не слышит. Пытается смотреть на него, слушать, понять, но это уже выше ее сил. Неясная чернота смыкается вокруг нее, поглощает.
Эрон стоял на крыльце и чувствовал себя несчастным, потому что Макшейн, скрестив руки на груди, молча уставился на него своими безжалостными черными глазами.
С Энн осталась Далси. Они всю ночь не отходили от нее. Макшейн кое-что понимал в медицине, потому что во время войны ему приходилось ассистировать доктору, когда ранили кого-нибудь из его солдат, и он научился извлекать пули, шрапнель или стрелы.
Всю ночь Макшейн не переставал удивлять и восхищать Эрона. Узнав о ранении жены, он больше ни о чем не спрашивал, поскольку не сомневался, что это произошло, когда Энн занималась своими таинственными делами. Он отнес ее в комнату и вызвал Далси.
– Пуля до сих пор в теле, поэтому Энн так страдает. К счастью, ребра и легкое не задеты… – Его голос был почти бесстрастен.
Он достал ящичек с медицинскими инструментами, который всегда находился при нем. Помедлил секунду, руки у него дрогнули, а затем он ловко извлек пулю и зашил рану.
О своей руке Макшейн как будто забыл, хотя кровь продолжала идти. Он аккуратно перевязал Энн, подложил ей под голову подушку, коснулся ладонью лба.
– Если не начнется лихорадка, тогда обойдемся без доктора.
Макшейн сидел около жены до рассвета, потом его сменил Эрон.
Теперь с нею осталась Далси, а они стояли на крыльце и молчали.
– Можешь начать сначала, – устало произнес Йен. – Ты действительно ее двоюродный брат?
– Наши матери были сестрами.
– Тебя тоже взяли в плен индейцы?
– Нет. Перед войной родители Энн отправились на Запад. Ее мать писала нам с дороги. В детстве мы с Энни часто музицировали вместе. Она пела под мой аккомпанемент, и у нас это получалось так хорошо, что нам прочили музыкальную карьеру.
– Почему Энн не сказала о ваших родственных отношениях?
– Понятия не имею.
– Может, она думала, что тогда я скорее догадаюсь о ее темных делах?
Эрон молчал, находясь в трудном положении. Ведь он сам участвовал в этих делах, однако считал, что рассказать обо всем должна только кузина.
– Йен, вы, безусловно, можете предъявлять мне претензии, можете даже убить меня, я понимаю ваш гнев, но, пожалуйста, спросите об этом у Энн.
– Обязательно, если она выживет.
– Вы же сказали… – забеспокоился Эрон.
– Я сказал, что надеюсь, если не будет осложнений. Рана может воспалиться.
– Наверное, вам есть смысл позаботиться о себе? – спросил молодой человек, взглянув на его рукав.
– Царапина. Я считал, что Марлин был лучшим стрелком.
– Был? Значит, он…
– Мертв, – спокойно ответил Иен. – И теперь шериф Бикфорд собирается меня арестовать.
– Вы его застрелили?
– Вообще-то я не собирался делать это вчера, но так уж вышло. Бешеный Бык избил Далси, Джои узнал и бросился на его поиски.
– Но ведь Джои…
– Он не успел выстрелить. Это сделал за него я. Давай вернемся к твоей истории.
– Она проста. Моя мать получила известие, что на переселенцев, среди которых находилась семья Энн, напали индейцы. Ее родители были убиты, но тела Энн не нашли, и мы надеялись, что она жива. Как-то мы узнали, что в племени пауни живет белая девочка, похожая на Энн. Потом началась война, моя мать умерла от лихорадки в 1861 году, вскоре я потерял и отца. Перед их смертью я обещал им, что обязательно найду Энн. Я воевал, был ранен и получил длительный отпуск, но в армию больше не вернулся, а приехал в Сент-Луис, где познакомился с Эдди Маккестлом, который в то время был траппером и иногда ездил в разные индейские племена. Он тоже слышал, что у пауни живет молодая белокурая девушка. По моей просьбе он поехал туда и нашел Энн. Тогда же в племени умер воин, которого звали Плывущее Облако, друг моей кузины, и он завещал дать ей свободу. Таким образом, Эдди смог ее забрать. Я потерял всех родных, и Энн стала единственным близким мне человеком. У нас образовалась довольно необычная семья, состоявшая из Энн, Эдди, меня и девушек, которым они помогли спастись. Мы перебрались в этот город, где Эдди купил салун, а Энн стала его хозяйкой. Коко и Далси тоже начали работать здесь, а когда появилась Джинджер, имевшая музыкальное образование, мы купили пианино. Анри, наш повар, работал в лучших ресторанах Балтимора, у него вышла стычка с каким-то солдатом, того потом нашли мертвым. Энн верит, что он не мог поступить иначе, однако его, кажется, до их пор разыскивает полиция Балтимора. Нам повезло, повара такого класса не отыщешь в здешних местах.
– Значит, он – убийца, а вы с Энн – пара грабителей. Его разыскивают в Балтиморе, а вас – в этом городе.
– Шериф ничего не знает.
– Тот, кто стрелял в Энн, видел, кто у него на мушке.
– Они нас не узнали. К тому же мы не грабители.
– Нет?
Эрон замолчал. Главное – не сказать лишнего.
– Мы не отвечаем за все похищенное золото.
– Речь не об этом. Вы двое совершили вооруженное ограбление. Вас могут повесить в мгновение ока.
– Они не сумеют доказать нашу вину.
– Они легко догадаются, если кое-кто узнает, что Энн ранена. Это все из-за тебя, – вдруг произнес Иен. – Как ты мог втравить ее в свои грязные дела?
Эрон открыл рот от удивления, потом чуть не расхохотался. Макшейн еще не знает характера Энн, ее невозможно втравить помимо ее воли.
– Теперь все кончено, – сказал Эрон, поднимая голову. – Мы были не правы.
– Значит, Энн втянула тебя в свои дела?
– Макшейн…
– Я знал это с самого начала.
– Вы не можете вот так обвинять ее, вы не знаете… – Эрон замолчал. – Вы не понимаете.
– Проклятье, я понимаю даже слишком хорошо.
Молодой человек вздохнул.
Он вошел в комнату так тихо, что никто не слышал его шагов. Энн испуганно откинулась на подушку. Малейшее движение причиняло ей боль, но теперь она была уже не такой пронизывающей.
– Далси, мне кажется, нам с Энн пора кое-что обсудить.
– Неплохая идея. Можно сказать, лучшая из того, что я слышала в последнее время.
– Далси, подожди…
Энн проводила ее беспомощным взглядом, а Макшейн закрыл за нею дверь и, вернувшись к кровати, холодно посмотрел на жену.
– Что ты сделал с Джои? – сразу перешла в наступление Энн, стараясь придать голосу твердость.
– Стукнул по затылку рукояткой пистолета.
– Зачем? Что он тебе сделал?
– Ничего.
– Тогда почему ты его ранил?
– С ним все в порядке. А вот ты могла умереть. И ради чего? Ради нескольких пригоршней золота? Зачем оно тебе? Чего тебе не хватает? – с горечью спросил Макшейн.
– У меня все есть, – холодно ответила Энн.
– Плохи твои дели, Энни.
– Если ты такой праведник, то почему не сдаешь нас шерифу?
– Потому, что ты сама наказала себя.
– Ну и что?
– Ты получила то, чего добивалась, и, в конце концов нарвалась на пулю, маленькая идиотка. Я знаю, что к ограблению почтового дилижанса имели отношение люди из салуна. Ведь ты была там, и я мог пристрелить тебя.
– Так почему же ты этого не сделал?
– Я боялся, что это можешь быть ты.
Он поднял руку, и Энн увидела кровь на рукаве.
– Йен, у тебя…
– Царапина.
– Рукав весь черный от крови. Это не может быть царапина.
Макшейн снял рубашку, и, приподняв голову, Энн увидела рану, покрытую запекшейся кровью. Она выглядела устрашающе, но была неглубокой.
– Что случилось? – прошептала она.
О, Господи, когда его ранили? Ведь прошлой ночью в конюшне она видела его окровавленную руку. Значит, его ранил не Эрон. И где сейчас Джои?
– Йен, что с Джои?
– С ним все в порядке. Но Энн не верила.
– Он ничего тебе не сделал. Ты не должен был причинять ему зла. И Эрона не имеешь права обвинять. Он делал все по моей просьбе.
– Я не касался твоего драгоценного Эрона, и если говорить начистоту, то я испытываю к нему гораздо больше уважения, чем к тебе.
Он подошел к гардеробу, где теперь лежала его одежда, взял чистую рубашку и серьезно посмотрел на жену.
– Договоримся так. На несколько дней ты останешься в комнате. Мы скажем, что ты простудилась и неважно себя чувствуешь. Если ты хотя-бы попытаешься выйти за порог этой комнаты, до шерифа дело уже не дойдет, я расправлюсь с тобою сам.
– Ты ничего не понял! – сказала Энн ему вслед.
Йен остановился у двери.
– Тогда я жду объяснений.
В его бесстрастном лице еще заметнее стали черты индейских предков, в глазах сверкал холодный огонь.
– Ты не сможешь понять, – с вызовом сказала она.
– Возможно, но, клянусь тебе, отныне ни один твой шаг не останется незамеченным.
Энн, дрожа, откинулась на подушку, чувствуя страшную усталость. Не успела она перевести дух, как в дверь постучали. Пришел Анри со своим лекарством – куриным бульоном.
Видимо, ему сказали, что она простудилась, и француз был уверен, что его целебный бульон быстро поставит ее на ноги. Аппетитный запах напомнил Энн, как она голодна. Анри сам покормил ее, и она снова уснула.
Когда Энн открыла глаза, в комнате было темно. Почувствовав, что не одна, она вскрикнула от ужаса, но потом разглядела Йена, сидевшего у ее изголовья.
– Уже поздно, – тихо сказала она, – извини, ты хочешь лечь?
– Я устроюсь в кресле. – Он потрогал ее лоб. – Лихорадки нет.
Он отошел в темноту, и Энн услышала скрип кресла.
– Ты ничего не понял, Йен.
– Я уже сказал, что готов понять, если ты мне объяснишь.
– Ты должен мне доверять.
– Так же, как ты доверяешь мне?
Она закусила губу.
– Йен…
– Тебе нужно спать, Энн.
Ей казалось, что она уже выспалась и не сможет уснуть, но ошиблась.
Проснулась она днем. Рядом сидела Далси.
– Доброе утро, Энни, Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо.
– Ты выглядишь гораздо лучше, а вчера на тебя было страшно глядеть. Посмотри, что я тебе приготовила.
Далси отошла в сторону, чтобы подруга увидела ванну, наполненную горячей водой.
– Какая ты умница. Далси.
– Йен развел огонь, и мы попросили натаскать из кухни воды. Но сюда никто не входил. Они оставили воду у двери, а мы с Йеном внесли ее в комнату.
– Спасибо, Далей.
– Давай, я помогу. Тебе нельзя делать резких движений.
Энн очень ослабела, но с помощью Далей встала с кровати и разделась.
– Что делать с повязкой?
– Сейчас я ее сниму. Иен сказал, что от воды хуже не станет. А потом мы смажем рану серой и кокосовым маслом. – Далей сняла повязку. – Совсем неплохо. Ты видишь рану?
Энн взглянула на свой бок. Пуля, скользнув по ребрам, немного отклонилась, что и спасло Энн от верной смерти. Рана аккуратно зашита, вокруг нее все чисто, никакого воспаления. Настроение у нее сразу улучшилось.
– А теперь залезай в ванну, – сказала Далси, беря ее за руку.
Энн с наслаждением погрузилась в теплую воду и сразу почувствовала себя лучше. Расслабившись, она положила голову на край ванны.
– Выпей. – Далси подала ей чашку. – Это сладкий чай со сливками.
Попробовав, Энн с удовольствием выпила все до капли.
– Спасибо, Далси. А сегодня ты выглядишь совсем хорошо.
– Я же говорила, что со мною все в порядке.
– Я так огорчена… – начала Энн, но тут раздался стук в дверь.
– Извини. – Далси вышла.
Энн вытянулась и закрыла глаза, однако ее внимание привлекли шаги.
Перед ванной стоял Йен. Темные прямые волосы отросли и падали ему на глаза, он откинул их рукой и холодно смотрел на нее. Ей стало не по себе, но она приготовилась к защите.
– Поглядим, как идут дела, – сказал он. Легко поднял ее из воды, отнес к камину, где догорало несколько поленьев, и отступил на шаг, чтобы лучше видеть рану. Нагая, мокрая, она чувствовала себя очень неуютно.
Йен начал медленно вытирать жену полотенцем.
– Боль уменьшилась? – спросил он и нахмурился.
– Уже почти не болит, только сильно чешется.
– Хорошо, стой спокойно.
Он взял с туалетного столика желтую мазь и принялся намазывать ею рану.
– Сера? – спросила она.
– И многое другое. Рецепт моего деда. Эта мазь сослужила мне добрую службу во время войны.
– Она хорошо действует.
Кивнув, Йен отошел за бинтами. Пока он занимался перевязкой, Энн стояла очень тихо, хотя сердце у нее бешено колотилось. Закрепив повязку, он оценивающе взглянул на дело своих рук, и Энн стало жарко под этим взглядом, устремленным на ее обнаженное тело.
Йен дотронулся пальцами до ее щеки.
– Ты никогда больше не подставишь себя под пули.
– Это мой риск и мое тело.
– Никогда!
Он хотел сказать еще что-то, но в дверь опять постучали, тихо выругавшись, он прикрыл Энн полотенцем и пошел открывать. Она услышала голос Далси:
– Он настаивает. Ты должен спуститься и поговорить с ним.
Дверь хлопнула, но Йен не вернулся.
Он запретил ей выходить из комнаты, и Энн, дрожа от холода, обдумывала, что ей делать.
Она чувствовала себя гораздо лучше, на ней свежая повязка, а внизу что-то произошло, и необходимо это узнать.
Постояв еще минуту она, решившись, подошла к шкафу, достала ситцевое платье, которое не стесняло движений, надела простые туфли на низком каблуке и, проведя щеткой по волосам, подошла к двери. В коридоре было пусто, но снизу доносились голоса. У лестницы Энн остановилась и заглянула в салун.
Йен стоял около бара, рядом с ним, облокотясь на стойку, – Кэш Уэзерли, а дальше маячили Карл и Дженсон. Были там Ральф Ренинджер, Ангус и шериф Бикфорд.
Энн услышала голос шерифа:
– Макшейн, мистер Уэзерли обвиняет вас в убийстве.
– Это был честный обмен выстрелами, шериф, что могут подтвердить свидетели.
– Дуэли запрещены.
– Никакой дуэли не было, – ответил Йен.
– По законам территории… – снова начал Бикфорд.
– По законам территории, – прервал его Джои Уэзерли, которого Энн не увидела, – нужно арестовать меня.
– Закрой рот, сын! – приказал Кэш.
– Именно я гнался за Бешеным Быком, и именно я первым выстрелил в него, – сказал юноша, не обращая внимания на отца. – Мистер Макшейн оглушил меня, он знал, что я не справлюсь с Бешеным Быком Марлином. И застрелил его, но Бешеный Бык сам того хотел. Вспомните изречение, шериф: «Кто живет мечом, от меча и погибнет». Бешеный Бык жил своим пистолетом, и его застрелили на улице. Если бы Макшейн не убил его, он бы убил Макшейна. Это был честный бой, шериф Бикфорд.
– Боюсь, при таких обстоятельствах у вас нет оснований для ареста моего клиента, шериф, – сказал Ральф.
К бару подошел Эрон, и, увидев его, Энн облегченно вздохнула.
Шериф в раздумье посмотрел на Йена, затем перевел взгляд на Кэша.
– Мистер Уэзерли, кажется, дело происходило не совсем так, как его представили мне вы и ваши люди, сэр. Я не могу никого арестовать. Желаю всем хорошего дня. – Приподняв шляпу, он направился к двери.
После его ухода наступила тишина, которую вскоре нарушил Кэш Уэзерли:
– Это еще не все, Макшейн, и ты заплатишь нам за убийство.
– Неужели? Впрочем, сэр, я придерживаюсь того же мнения. Вы заплатите за убийства, которые совершили.
Багровый от злобы, Кэш двинулся к выходу. За ним шли старшие сыновья и несколько его людей. Остановившись перед Джои, Уэзерли ткнул в него пальцем и прохрипел:
– Ты! У тебя нет больше ни дома, ни семьи! Ты – ублюдок, и я проклинаю тебя.
Он плюнул и пошел дальше.
– Благодарю за это Бога! – крикнул ему вслед Джои.
У двери Кэш остановился. С лестницы Энн увидела то, чего не видел никто другой.
– Йен, он вынимает револьвер! Щелкнули взводимые курки, и потекли долгие секунды, пока соперники мерили друг друга взглядами. Кэш направил оружие на младшего сына, Йен взял на мушку Кэша.
– Похоже, ничья, – сказал Уэзерли, пряча револьвер. – Но в следующий раз, парень, я не забуду спустить курок, – тихо добавил он, обращаясь к сыну.
Когда дверь захлопнулась за последним бандитом, в салуне раздались смех и радостные крики. Коко выбежала из кухни и бросилась к Ангусу. Джои подхватил на руки Далси и закружился по комнате.
Йен взглянул на жену и не спеша направился к лестнице. Энн быстро вернулась в комнату.
– Йен, ты уверен… – говорит Далей.
– На войне я повынимал немало пуль. Я уверен, Далси, не давай ей шевелиться. Вот так. Я ее нашел.
Следующие несколько секунд полны чудовищной боли. Она чувствует, как ее тело режут на части. Она начинает кричать, но Эрон гладит ее по лицу.
– Нельзя кричать, Энни.
– Дайте ей виски, – слышит она голос Йена. Эрон приподнимает ей голову, потом ее горло обжигает виски. Она начинает кашлять.
– Ты можешь ее вытащить? – спрашивает Эрон.
– Вот она. Далси, передай мне новую губку, а ты, Эрон, влей еще.
Она чувствует вкус виски. Затем, полная благодарности, она снова умирает.
Она приказывает себе открыть глаза. Все куда-то плывет. Но боль стихла. Эрон кладет ей на лоб холодный компресс.
– Эрон, – шепчет она пересохшими губами.
– Все в порядке.
– Где Йен?
– Внизу.
– Далси?
– Она с Джои.
– Нет, нет. Мы это придумали…
– Она правда с Джои. Он ранен. Йен…
– Йен ранил Джои?
– Энни…
Она пытается слушать, но уже ничего не слышит. Пытается смотреть на него, слушать, понять, но это уже выше ее сил. Неясная чернота смыкается вокруг нее, поглощает.
Эрон стоял на крыльце и чувствовал себя несчастным, потому что Макшейн, скрестив руки на груди, молча уставился на него своими безжалостными черными глазами.
С Энн осталась Далси. Они всю ночь не отходили от нее. Макшейн кое-что понимал в медицине, потому что во время войны ему приходилось ассистировать доктору, когда ранили кого-нибудь из его солдат, и он научился извлекать пули, шрапнель или стрелы.
Всю ночь Макшейн не переставал удивлять и восхищать Эрона. Узнав о ранении жены, он больше ни о чем не спрашивал, поскольку не сомневался, что это произошло, когда Энн занималась своими таинственными делами. Он отнес ее в комнату и вызвал Далси.
– Пуля до сих пор в теле, поэтому Энн так страдает. К счастью, ребра и легкое не задеты… – Его голос был почти бесстрастен.
Он достал ящичек с медицинскими инструментами, который всегда находился при нем. Помедлил секунду, руки у него дрогнули, а затем он ловко извлек пулю и зашил рану.
О своей руке Макшейн как будто забыл, хотя кровь продолжала идти. Он аккуратно перевязал Энн, подложил ей под голову подушку, коснулся ладонью лба.
– Если не начнется лихорадка, тогда обойдемся без доктора.
Макшейн сидел около жены до рассвета, потом его сменил Эрон.
Теперь с нею осталась Далси, а они стояли на крыльце и молчали.
– Можешь начать сначала, – устало произнес Йен. – Ты действительно ее двоюродный брат?
– Наши матери были сестрами.
– Тебя тоже взяли в плен индейцы?
– Нет. Перед войной родители Энн отправились на Запад. Ее мать писала нам с дороги. В детстве мы с Энни часто музицировали вместе. Она пела под мой аккомпанемент, и у нас это получалось так хорошо, что нам прочили музыкальную карьеру.
– Почему Энн не сказала о ваших родственных отношениях?
– Понятия не имею.
– Может, она думала, что тогда я скорее догадаюсь о ее темных делах?
Эрон молчал, находясь в трудном положении. Ведь он сам участвовал в этих делах, однако считал, что рассказать обо всем должна только кузина.
– Йен, вы, безусловно, можете предъявлять мне претензии, можете даже убить меня, я понимаю ваш гнев, но, пожалуйста, спросите об этом у Энн.
– Обязательно, если она выживет.
– Вы же сказали… – забеспокоился Эрон.
– Я сказал, что надеюсь, если не будет осложнений. Рана может воспалиться.
– Наверное, вам есть смысл позаботиться о себе? – спросил молодой человек, взглянув на его рукав.
– Царапина. Я считал, что Марлин был лучшим стрелком.
– Был? Значит, он…
– Мертв, – спокойно ответил Иен. – И теперь шериф Бикфорд собирается меня арестовать.
– Вы его застрелили?
– Вообще-то я не собирался делать это вчера, но так уж вышло. Бешеный Бык избил Далси, Джои узнал и бросился на его поиски.
– Но ведь Джои…
– Он не успел выстрелить. Это сделал за него я. Давай вернемся к твоей истории.
– Она проста. Моя мать получила известие, что на переселенцев, среди которых находилась семья Энн, напали индейцы. Ее родители были убиты, но тела Энн не нашли, и мы надеялись, что она жива. Как-то мы узнали, что в племени пауни живет белая девочка, похожая на Энн. Потом началась война, моя мать умерла от лихорадки в 1861 году, вскоре я потерял и отца. Перед их смертью я обещал им, что обязательно найду Энн. Я воевал, был ранен и получил длительный отпуск, но в армию больше не вернулся, а приехал в Сент-Луис, где познакомился с Эдди Маккестлом, который в то время был траппером и иногда ездил в разные индейские племена. Он тоже слышал, что у пауни живет молодая белокурая девушка. По моей просьбе он поехал туда и нашел Энн. Тогда же в племени умер воин, которого звали Плывущее Облако, друг моей кузины, и он завещал дать ей свободу. Таким образом, Эдди смог ее забрать. Я потерял всех родных, и Энн стала единственным близким мне человеком. У нас образовалась довольно необычная семья, состоявшая из Энн, Эдди, меня и девушек, которым они помогли спастись. Мы перебрались в этот город, где Эдди купил салун, а Энн стала его хозяйкой. Коко и Далси тоже начали работать здесь, а когда появилась Джинджер, имевшая музыкальное образование, мы купили пианино. Анри, наш повар, работал в лучших ресторанах Балтимора, у него вышла стычка с каким-то солдатом, того потом нашли мертвым. Энн верит, что он не мог поступить иначе, однако его, кажется, до их пор разыскивает полиция Балтимора. Нам повезло, повара такого класса не отыщешь в здешних местах.
– Значит, он – убийца, а вы с Энн – пара грабителей. Его разыскивают в Балтиморе, а вас – в этом городе.
– Шериф ничего не знает.
– Тот, кто стрелял в Энн, видел, кто у него на мушке.
– Они нас не узнали. К тому же мы не грабители.
– Нет?
Эрон замолчал. Главное – не сказать лишнего.
– Мы не отвечаем за все похищенное золото.
– Речь не об этом. Вы двое совершили вооруженное ограбление. Вас могут повесить в мгновение ока.
– Они не сумеют доказать нашу вину.
– Они легко догадаются, если кое-кто узнает, что Энн ранена. Это все из-за тебя, – вдруг произнес Иен. – Как ты мог втравить ее в свои грязные дела?
Эрон открыл рот от удивления, потом чуть не расхохотался. Макшейн еще не знает характера Энн, ее невозможно втравить помимо ее воли.
– Теперь все кончено, – сказал Эрон, поднимая голову. – Мы были не правы.
– Значит, Энн втянула тебя в свои дела?
– Макшейн…
– Я знал это с самого начала.
– Вы не можете вот так обвинять ее, вы не знаете… – Эрон замолчал. – Вы не понимаете.
– Проклятье, я понимаю даже слишком хорошо.
Молодой человек вздохнул.
Он вошел в комнату так тихо, что никто не слышал его шагов. Энн испуганно откинулась на подушку. Малейшее движение причиняло ей боль, но теперь она была уже не такой пронизывающей.
– Далси, мне кажется, нам с Энн пора кое-что обсудить.
– Неплохая идея. Можно сказать, лучшая из того, что я слышала в последнее время.
– Далси, подожди…
Энн проводила ее беспомощным взглядом, а Макшейн закрыл за нею дверь и, вернувшись к кровати, холодно посмотрел на жену.
– Что ты сделал с Джои? – сразу перешла в наступление Энн, стараясь придать голосу твердость.
– Стукнул по затылку рукояткой пистолета.
– Зачем? Что он тебе сделал?
– Ничего.
– Тогда почему ты его ранил?
– С ним все в порядке. А вот ты могла умереть. И ради чего? Ради нескольких пригоршней золота? Зачем оно тебе? Чего тебе не хватает? – с горечью спросил Макшейн.
– У меня все есть, – холодно ответила Энн.
– Плохи твои дели, Энни.
– Если ты такой праведник, то почему не сдаешь нас шерифу?
– Потому, что ты сама наказала себя.
– Ну и что?
– Ты получила то, чего добивалась, и, в конце концов нарвалась на пулю, маленькая идиотка. Я знаю, что к ограблению почтового дилижанса имели отношение люди из салуна. Ведь ты была там, и я мог пристрелить тебя.
– Так почему же ты этого не сделал?
– Я боялся, что это можешь быть ты.
Он поднял руку, и Энн увидела кровь на рукаве.
– Йен, у тебя…
– Царапина.
– Рукав весь черный от крови. Это не может быть царапина.
Макшейн снял рубашку, и, приподняв голову, Энн увидела рану, покрытую запекшейся кровью. Она выглядела устрашающе, но была неглубокой.
– Что случилось? – прошептала она.
О, Господи, когда его ранили? Ведь прошлой ночью в конюшне она видела его окровавленную руку. Значит, его ранил не Эрон. И где сейчас Джои?
– Йен, что с Джои?
– С ним все в порядке. Но Энн не верила.
– Он ничего тебе не сделал. Ты не должен был причинять ему зла. И Эрона не имеешь права обвинять. Он делал все по моей просьбе.
– Я не касался твоего драгоценного Эрона, и если говорить начистоту, то я испытываю к нему гораздо больше уважения, чем к тебе.
Он подошел к гардеробу, где теперь лежала его одежда, взял чистую рубашку и серьезно посмотрел на жену.
– Договоримся так. На несколько дней ты останешься в комнате. Мы скажем, что ты простудилась и неважно себя чувствуешь. Если ты хотя-бы попытаешься выйти за порог этой комнаты, до шерифа дело уже не дойдет, я расправлюсь с тобою сам.
– Ты ничего не понял! – сказала Энн ему вслед.
Йен остановился у двери.
– Тогда я жду объяснений.
В его бесстрастном лице еще заметнее стали черты индейских предков, в глазах сверкал холодный огонь.
– Ты не сможешь понять, – с вызовом сказала она.
– Возможно, но, клянусь тебе, отныне ни один твой шаг не останется незамеченным.
Энн, дрожа, откинулась на подушку, чувствуя страшную усталость. Не успела она перевести дух, как в дверь постучали. Пришел Анри со своим лекарством – куриным бульоном.
Видимо, ему сказали, что она простудилась, и француз был уверен, что его целебный бульон быстро поставит ее на ноги. Аппетитный запах напомнил Энн, как она голодна. Анри сам покормил ее, и она снова уснула.
Когда Энн открыла глаза, в комнате было темно. Почувствовав, что не одна, она вскрикнула от ужаса, но потом разглядела Йена, сидевшего у ее изголовья.
– Уже поздно, – тихо сказала она, – извини, ты хочешь лечь?
– Я устроюсь в кресле. – Он потрогал ее лоб. – Лихорадки нет.
Он отошел в темноту, и Энн услышала скрип кресла.
– Ты ничего не понял, Йен.
– Я уже сказал, что готов понять, если ты мне объяснишь.
– Ты должен мне доверять.
– Так же, как ты доверяешь мне?
Она закусила губу.
– Йен…
– Тебе нужно спать, Энн.
Ей казалось, что она уже выспалась и не сможет уснуть, но ошиблась.
Проснулась она днем. Рядом сидела Далси.
– Доброе утро, Энни, Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо.
– Ты выглядишь гораздо лучше, а вчера на тебя было страшно глядеть. Посмотри, что я тебе приготовила.
Далси отошла в сторону, чтобы подруга увидела ванну, наполненную горячей водой.
– Какая ты умница. Далси.
– Йен развел огонь, и мы попросили натаскать из кухни воды. Но сюда никто не входил. Они оставили воду у двери, а мы с Йеном внесли ее в комнату.
– Спасибо, Далей.
– Давай, я помогу. Тебе нельзя делать резких движений.
Энн очень ослабела, но с помощью Далей встала с кровати и разделась.
– Что делать с повязкой?
– Сейчас я ее сниму. Иен сказал, что от воды хуже не станет. А потом мы смажем рану серой и кокосовым маслом. – Далей сняла повязку. – Совсем неплохо. Ты видишь рану?
Энн взглянула на свой бок. Пуля, скользнув по ребрам, немного отклонилась, что и спасло Энн от верной смерти. Рана аккуратно зашита, вокруг нее все чисто, никакого воспаления. Настроение у нее сразу улучшилось.
– А теперь залезай в ванну, – сказала Далси, беря ее за руку.
Энн с наслаждением погрузилась в теплую воду и сразу почувствовала себя лучше. Расслабившись, она положила голову на край ванны.
– Выпей. – Далси подала ей чашку. – Это сладкий чай со сливками.
Попробовав, Энн с удовольствием выпила все до капли.
– Спасибо, Далси. А сегодня ты выглядишь совсем хорошо.
– Я же говорила, что со мною все в порядке.
– Я так огорчена… – начала Энн, но тут раздался стук в дверь.
– Извини. – Далси вышла.
Энн вытянулась и закрыла глаза, однако ее внимание привлекли шаги.
Перед ванной стоял Йен. Темные прямые волосы отросли и падали ему на глаза, он откинул их рукой и холодно смотрел на нее. Ей стало не по себе, но она приготовилась к защите.
– Поглядим, как идут дела, – сказал он. Легко поднял ее из воды, отнес к камину, где догорало несколько поленьев, и отступил на шаг, чтобы лучше видеть рану. Нагая, мокрая, она чувствовала себя очень неуютно.
Йен начал медленно вытирать жену полотенцем.
– Боль уменьшилась? – спросил он и нахмурился.
– Уже почти не болит, только сильно чешется.
– Хорошо, стой спокойно.
Он взял с туалетного столика желтую мазь и принялся намазывать ею рану.
– Сера? – спросила она.
– И многое другое. Рецепт моего деда. Эта мазь сослужила мне добрую службу во время войны.
– Она хорошо действует.
Кивнув, Йен отошел за бинтами. Пока он занимался перевязкой, Энн стояла очень тихо, хотя сердце у нее бешено колотилось. Закрепив повязку, он оценивающе взглянул на дело своих рук, и Энн стало жарко под этим взглядом, устремленным на ее обнаженное тело.
Йен дотронулся пальцами до ее щеки.
– Ты никогда больше не подставишь себя под пули.
– Это мой риск и мое тело.
– Никогда!
Он хотел сказать еще что-то, но в дверь опять постучали, тихо выругавшись, он прикрыл Энн полотенцем и пошел открывать. Она услышала голос Далси:
– Он настаивает. Ты должен спуститься и поговорить с ним.
Дверь хлопнула, но Йен не вернулся.
Он запретил ей выходить из комнаты, и Энн, дрожа от холода, обдумывала, что ей делать.
Она чувствовала себя гораздо лучше, на ней свежая повязка, а внизу что-то произошло, и необходимо это узнать.
Постояв еще минуту она, решившись, подошла к шкафу, достала ситцевое платье, которое не стесняло движений, надела простые туфли на низком каблуке и, проведя щеткой по волосам, подошла к двери. В коридоре было пусто, но снизу доносились голоса. У лестницы Энн остановилась и заглянула в салун.
Йен стоял около бара, рядом с ним, облокотясь на стойку, – Кэш Уэзерли, а дальше маячили Карл и Дженсон. Были там Ральф Ренинджер, Ангус и шериф Бикфорд.
Энн услышала голос шерифа:
– Макшейн, мистер Уэзерли обвиняет вас в убийстве.
– Это был честный обмен выстрелами, шериф, что могут подтвердить свидетели.
– Дуэли запрещены.
– Никакой дуэли не было, – ответил Йен.
– По законам территории… – снова начал Бикфорд.
– По законам территории, – прервал его Джои Уэзерли, которого Энн не увидела, – нужно арестовать меня.
– Закрой рот, сын! – приказал Кэш.
– Именно я гнался за Бешеным Быком, и именно я первым выстрелил в него, – сказал юноша, не обращая внимания на отца. – Мистер Макшейн оглушил меня, он знал, что я не справлюсь с Бешеным Быком Марлином. И застрелил его, но Бешеный Бык сам того хотел. Вспомните изречение, шериф: «Кто живет мечом, от меча и погибнет». Бешеный Бык жил своим пистолетом, и его застрелили на улице. Если бы Макшейн не убил его, он бы убил Макшейна. Это был честный бой, шериф Бикфорд.
– Боюсь, при таких обстоятельствах у вас нет оснований для ареста моего клиента, шериф, – сказал Ральф.
К бару подошел Эрон, и, увидев его, Энн облегченно вздохнула.
Шериф в раздумье посмотрел на Йена, затем перевел взгляд на Кэша.
– Мистер Уэзерли, кажется, дело происходило не совсем так, как его представили мне вы и ваши люди, сэр. Я не могу никого арестовать. Желаю всем хорошего дня. – Приподняв шляпу, он направился к двери.
После его ухода наступила тишина, которую вскоре нарушил Кэш Уэзерли:
– Это еще не все, Макшейн, и ты заплатишь нам за убийство.
– Неужели? Впрочем, сэр, я придерживаюсь того же мнения. Вы заплатите за убийства, которые совершили.
Багровый от злобы, Кэш двинулся к выходу. За ним шли старшие сыновья и несколько его людей. Остановившись перед Джои, Уэзерли ткнул в него пальцем и прохрипел:
– Ты! У тебя нет больше ни дома, ни семьи! Ты – ублюдок, и я проклинаю тебя.
Он плюнул и пошел дальше.
– Благодарю за это Бога! – крикнул ему вслед Джои.
У двери Кэш остановился. С лестницы Энн увидела то, чего не видел никто другой.
– Йен, он вынимает револьвер! Щелкнули взводимые курки, и потекли долгие секунды, пока соперники мерили друг друга взглядами. Кэш направил оружие на младшего сына, Йен взял на мушку Кэша.
– Похоже, ничья, – сказал Уэзерли, пряча револьвер. – Но в следующий раз, парень, я не забуду спустить курок, – тихо добавил он, обращаясь к сыну.
Когда дверь захлопнулась за последним бандитом, в салуне раздались смех и радостные крики. Коко выбежала из кухни и бросилась к Ангусу. Джои подхватил на руки Далси и закружился по комнате.
Йен взглянул на жену и не спеша направился к лестнице. Энн быстро вернулась в комнату.
Глава 20
Она хотела захлопнуть дверь, но Йен уже вошел следом.
– Кажется, я велел тебе оставаться здесь.
– Почему ты не сказал мне, что происходит внизу?
– Ты должна была остаться здесь.
– Если я буду прятаться, это может навести на подозрения.
– А если рана откроется и кровь проступит через бинты на платье?
– Нет, рана начала заживать. Йен, почему ты не сказал мне, что пришел Кэш?
– Не успел. Да и не имел права. Больного нельзя волновать.
– Ты убил Бешеного Быка.
– Да. Предпочел убить его, чем ждать, когда он убьет меня.
Ей захотелось поблагодарить его за Джои, но это было невозможно, он еще не простил ее за ночную вылазку.
– Ты убил его, чтобы он не смог убить Джои?
– Джои увидел, что тот сделал с Далси, и погнался за ним.
– А ты погнался за Джои и стукнул его по голове, чтобы он отключился?
– Совершенно верно.
– Бешеный Бык прострелил тебе руку, а ты…
– Попал ему в сердце.
Она с упреком посмотрела на него.
– Ты должен был рассказать мне об этом.
– О чем мне говорить с тобой, когда я еще не слышал от тебя ни слова правды?
– Ты не хотел меня слушать.
– Я не хотел слушать очередную ложь.
– Йен, у тебя нет права…
– Нет права? – Он выговорил эти два слова с такой яростью, что Энн испуганно попятилась. А он все наступал: – Ты лгала мне с той самой минуты, как я переступил порог салуна.
– Не переступил порог салуна, как ты выражаешься, а вторгся сюда. Начал сразу распоряжаться и захотел, чтобы тебе беспрекословно подчинялись. Так чего ты ожидал?
– Кажется, я велел тебе оставаться здесь.
– Почему ты не сказал мне, что происходит внизу?
– Ты должна была остаться здесь.
– Если я буду прятаться, это может навести на подозрения.
– А если рана откроется и кровь проступит через бинты на платье?
– Нет, рана начала заживать. Йен, почему ты не сказал мне, что пришел Кэш?
– Не успел. Да и не имел права. Больного нельзя волновать.
– Ты убил Бешеного Быка.
– Да. Предпочел убить его, чем ждать, когда он убьет меня.
Ей захотелось поблагодарить его за Джои, но это было невозможно, он еще не простил ее за ночную вылазку.
– Ты убил его, чтобы он не смог убить Джои?
– Джои увидел, что тот сделал с Далси, и погнался за ним.
– А ты погнался за Джои и стукнул его по голове, чтобы он отключился?
– Совершенно верно.
– Бешеный Бык прострелил тебе руку, а ты…
– Попал ему в сердце.
Она с упреком посмотрела на него.
– Ты должен был рассказать мне об этом.
– О чем мне говорить с тобой, когда я еще не слышал от тебя ни слова правды?
– Ты не хотел меня слушать.
– Я не хотел слушать очередную ложь.
– Йен, у тебя нет права…
– Нет права? – Он выговорил эти два слова с такой яростью, что Энн испуганно попятилась. А он все наступал: – Ты лгала мне с той самой минуты, как я переступил порог салуна.
– Не переступил порог салуна, как ты выражаешься, а вторгся сюда. Начал сразу распоряжаться и захотел, чтобы тебе беспрекословно подчинялись. Так чего ты ожидал?