Страница:
– Ти, – улыбаясь закончила за него жена. – Можешь меня называть просто Тао, когда мы одни.
На рев раненого быка поспешно прибежала Кита Ти со своими мужьями, но, увидев, что гости в полной безопасности, успокоилась. Мужья немедленно принялись за разделку туши, а женщины, усевшись в тени дерева, степенно обсуждали подробности охоты.
Краев подтащил поближе связанного теленка и присел рядом с ним. Набив трубку ароматным ташем, он закурил и погрузился в размышления. У него не выходило из головы, что его спасение от нападения быка было несколько странным. По всем законам логики, он должен был валяться с распоротым боком, если не от рогов быка, то, по крайней мере, от сухого сука, торчащего в кусте. Бык не успел его ударить, этого он не мог не почувствовать. Его отбросило воздушной волной. Краев прикинул расстояние от места, где был теленок, до куста, массу и скорость быка. Нет, здесь физические законы не обманывали. После удара быка он и должен улететь в те же кусты. Володя вспомнил мягкость приземления после толчка и ощущение воздушной подушки, уберегшей его от сука.
Между этими явлениями существовала непонятная связь. Как будто кто-то бережно откинул его в сторону и при этом позаботился, чтобы он случайно не ударился.
До него донеслось удивленное восклицание. Женщины поднялись и подошли к туше быка.
– Ого! Вот это удар, Тао Ти! – восхищенно произнесла Кита Ти.
– Сама не знаю, – улыбнулась Тао Ти. – Так боялась, что бык убьет Воло Да.
Краев усмехнулся. Он понял, что копье вошло слишком глубоко, а наблюдательные охотники сразу заметили это. Они не догадались, что оно вошло глубже уже потом, после удара, когда бык свалился на бок и собственной тяжестью приблизил свой конец. Зато подлинное чудо, происшедшее с ним, этим детям природы показалось обычным, не привлекающим внимания явлением. Он посмотрел на чистое безоблачное небо и впервые подумал, что кому-то он нужен на этой планете для неизвестных ему целей, иначе его не стали бы беречь от нелепых случайностей.
Крэ беспокойно метался по рубке центра управления. Постановкой защитного поля, пусть на короткое время, он нарушил естественное течение опыта. Все произошло почти непроизвольно. После стольких лет скитаний по космосу, уже на грани разочарования, он нашел человека, отвечающего требованиям опыта, и вдруг все пришлось бы начинать сначала… Понимая, что совершил грубое нарушение общепринятых правил, Отал Крэ немедленно послал запрос связи итерферентным импульсом и, оставив у пульта наблюдения дежурного помощника, перешел в центральную рубку. Обычно в таких случаях нарушителя отстраняли от работы, а корабль немедленно покидал пределы планетной системы. Но ведь сам опыт – отклонение от принятых норм, не говоря уже о том, что чувство личной ответственности за судьбу этого человека, вырванного из привычной среды обитания, – не позволял поступить иначе. Крэ безнадежно увяз в противоречиях логических построений, а потому допустил еще одно нарушение: корабль остался на прежней орбите…
Засветился экран сверхдальней связи. Он увидел знакомые лица членов Высшего Совета. Больше года прошло со времени последнего сеанса связи, и, несмотря на внутреннее беспокойство, Отал улыбнулся, глядя на их сосредоточенные лица.
– Докладывайте, – сухо сказал Ленг Toy.
Улыбка сошла с лица Отала Крэ. Он нахмурился и включил видеозапись информатора.
…Стремительно набегал бык на согнувшегося человека. Тот выпрямляется и оглядывается. Удар и, нелепо кувыркаясь, он улетел в кусты. В левый бок животного вонзилось копье. Бык прыгнул и исчез с поля зрения. Весь экран заполнило испуганное лицо женщины. Она с беспокойством огляделась по сторонам, и вдруг лицо ее озарила радость…
Показав запись наблюдений до конца, Крэ испытующе посмотрел на членов Высшего Совета.
– Не вижу оснований для срочной связи, – нахмурясь заметил один из них. – Объект цел, хотя и находился в чрезвычайной обстановке.
– Защитное поле, – бесстрастно пояснил Крэ.
– Вы применили защитное поле?
– Да…
– Это меняет дело, – нервно погладив подбородок, проговорил тот же член Высшего Совета.
– Нарушение инструкции о невмешательстве в естественное развитие цивилизаций, – тем же бесстрастным тоном подтвердил Отал.
Члены Высшего Совета хранили молчание, осваиваясь с информацией.
– Не вижу прямого вмешательства, кроме того, которое предусмотрено опытом, – сказал, осмыслив случившееся, Ленг Toy. – Единственным человеком, подозревающим вмешательство, является сам объект. Эта женщина, которая бросала копье, не видела и не поняла причин, спасших объект опыта.
– Вряд ли можно не видеть того, что произошло на глазах, – усомнился кто-то.
– Мы все ничего не заметили, – отпарировал Ленг Toy. – Хотя событие разворачивалось у нас на глазах. А кроме того, женщина сосредоточила все внимание на бросок копья и видела в этот момент лишь один левый бок животного. Это, уж простите, я вам говорю, как психолог. Тем более, что она была очень взволнована и, кажется, далеко не безразлично относится к объекту.
– Это его жена, – негромко пояснил Крэ.
– Так быстро? – удивился психолог.
Члены Высшего Совета заулыбались.
– Впрочем, что это я сужу по нашим меркам, – укорил себя Ленг Toy. – Ведь у него нет другого общества. Кстати, эта раса очень гармонична. Там все такие идеальные?
– Да, – улыбнулся и Отал Крэ. – Все такие. И мужчины, и женщины.
– Завидная красота. Из наших никто себе не приискал? Хоть посмотреть!
– Друзья! – оборвал шуточки Ленг Toy. – Экономьте энергию. Пора заканчивать сверхдальнюю связь. Какие будут суждения по поводу действий Отала Крэ? Я считаю, что мы логически непоследовательны. Сам опыт – уже вмешательство в естественное развитие цивилизации, почему же защита объекта в критических ситуациях – отступление от инструкции? Ведь мы все несем моральную ответственность за его судьбу!
Совет большинством голосов одобрил вмешательство Отала Крэ и разрешил пользоваться защитным полем, если оно не влекло за собой распознания вмешательства аборигенами. Экран погас. Крэ в отличном настроении спустился в рубку наблюдения.
Недалеко от пещеры людей Края леса Володя нашел обширную поляну. Кита Ти в помощь ему послала всех свободных мужчин. Пришлось изрядно поработать топорами, прежде чем вокруг поляны возник забор. Несколько дней ушло и на сооружение сарая. Кита Ти с любопытством осмотрела постройку.
– Думаешь, Воло Да, муа будут жить?
– Надо попробовать, Кита Ти. Взрослые животные могут погибнуть в неволе, а малыши часто приживаются и привыкают к человеку, если их не обижать. За ними придется постоянно ухаживать и присматривать. Для этого нужно заранее, лучше сейчас, заготовить корм. Можно нарубить и насушить веток тех деревьев, которые они любят, кочки на болотах, траву. Из этих малышей может вырасти целое стадо животных, привыкших к человеку. Выбирать следует ласковых, добрых, а злых убивать. Долго надо растить, Кита Ти. Всю жизнь. Зато потом эти животные станут лучшим другом человеку.
– Я верю тебе, Воло Да. Ты всегда хочешь добра всем людям. Мы сделаем так, как ты сказал.
– Вот если бы еще завести лошадей.
– Ло-ша-дей? – переспросила Кита Ти. – Что будет Лоша-дей?
– Это такие животные, как тебе сказать… – Краев нарисовал на вытоптанной земле силуэт. – Вот такие.
– Фула? – всплеснула руками Кита Ти. – Я видела таких в степи. Они редко подходят к лесу.
– Нужно добыть детей фула, – заволновался Володя. – Их тоже можно приручить. Тогда на них можно быстро ездить и по делам, и в гости друг к другу. Фула можно запрячь в большую кибитку и привезти столько соли, сколько ты не привезешь со своим племенем и в десяти маленьких.
– Хорошо, Воло Да. Я скажу мужчинам. Они выроют яму и погонят стадо. Мы поймаем маленьких фула.
– Их можно содержать пока в этом же загоне. Маленькие не будут обижать друг друга, а потом привыкнут.
По дороге к пещере Краев наткнулся на раскидистый куст шан га. Большая часть зерен из колосьев уже осыпалась, но одна сторона, видимо притененная, не успела. Володя аккуратно срывал крупные колосья и бросал их в свой дорожный мешок.
– Зачем шан га? – полюбопытствовала Кита Ти. – Она уже твердая, нехорошая.
– Посадим, Кита Ти. На будущий год вырастет возле пещеры.
– Не понимаю.
– Надо не собирать полезные растения в лесу, а выращивать возле дома, чтобы далеко не ходить.
– Это как маленьких муа, – улыбнулась женщина.
– Как маленьких бизонов, или муа, по-вашему. И животных, и растения можно сделать домашними.
Кита Ти загорелась желанием немедленно приступить к делу.
– Научи, Воло Да, как надо?
– Не спеши, Кита Ти. Прежде чем садить растение, надо хорошо знать, где оно любит расти: в тени или на солнце, любит сырые места или сухие. Да и как лучше сажать растение – семенами или корнями, тоже знать не мешает.
– Я знаю растения! – ударила себя в грудь Кита Ти. – Скажи, что надо делать?
Краев рассказал ей об основах земледелия. Они выбрали ровный участок рядом с пещерой. По совету Володи, Кита Ти вооружила мужчин ветками и расставила вокруг участка. После этих предосторожностей Владимир пустил пал. Едва огонь доходил до конца участка, как мужчины с радостными воплями сбивали ветками пламя, не пуская его в лес. Потом обугленную землю дружно ковыряли кольями. Тао Ти не отставала от других, хотя не совсем понимала, зачем это нужно. В ход пустили и единственную в племени лопату из золота, но она гнулась в сплетении дерна. Решили ее поберечь. Краев показал, как сделать грабли. Дырки на поперечине прожигал гвоздем, раскаленном на костре, затем вставлял и забивал обструганные колышки. Грабли вышли неказистые, но служили исправно. Опытный участок разбили на делянки. На одной из них посеяли собранные Володей зерна шан го, на другой какие-то бобовые. Несколько делянок остались незасаженными. По совету Краева, посадку корневых и клубневых растений отложили на осень, когда закончится вегетационный период.
Володю смущала та горячность, с которой Кита Ти подхватывала все его идеи. Он боялся, что в случае неудачи и разочарования придется приложить намного больше усилий, чтобы восстановить в правах земледелие, поэтому предупредил главу племени, чтобы она не рассчитывала сразу на успех. Растения, как и животных, надо приучать расти там, где нужно человеку. Зато в случав удачи вместе с приручением животных можно было надеяться на создание здесь, в степной части, первого настоящего хозяйства, на опыте и при помощи которого можно будет организовывать другие.
Возвратившись после двухмесячного путешествия в поселок, Краев был поражен его многолюдием. Ила На оказалась хозяйственной женщиной. По ее указанию, рядом с местом сбора Большого Совета построили пять домов для гостей. Столы использовали как прилавки, образуя настоящие торговые ряды. Тут же выросли складские помещения, где все изделия хранились по сортам и видам. Еще дальше на поляне вялились на солнце засоленные мясо и рыба, нанизанные на лианы.
– А ты молодчина, Ила На! – похвалил Краев. – Имея такую хозяйку базы, можно не беспокоиться о судьбе экспедиции.
Ила На, хотя и не все поняла, была польщена похвалой. Володя вспомнил, что давно собирался научить счету, по крайней мере, тех, кому это необходимо.
– Ила На, а как ты знаешь, сколько у тебя ножей, топоров или посуды?
Женщина улыбнулась и повела его в пристройку. Здесь на полочках стояло по одному изделию, а возле них грудами лежали палочки.
– Вот сколько, – с гордостью сказала Ила На.
– Находчиво! – засмеялся Краев и пересчитал палочки возле топора. – Двадцать семь. А ну посмотрим, сколько их там.
На складе был такой же образцовый порядок, и Володя еще раз похвалил эту удивительную женщину. Топоров оказалось двадцать девять.
– Правильно? – спросила Ила На.
– Нет, – Краев поскреб подбородок, заросший за год курчавой бородой. – На два топора больше.
Женщина принесла палочки и стала откладывать по одному топору и одной палочке. Двух палочек не хватало.
Ила На растерянно смотрела на топоры и палочки, не зная, как могло такое случиться.
– Не огорчайся, Ила На, – Володя положил ей руку на плечо. – Ты все очень здорово придумала. Немножко ошиблась. Ничего.
Но сомнение одолевало женщину. Она потеряла уверенность в непогрешимости своей системы учета. Ей даже начало казаться, что Воло Да нарочно напутал, чтобы сбить ее с толку и показать свое превосходство. Видя угрюмое молчание главы племени, Краев решил вывести ее из этого состояния.
– Смотри, – сказал он, собирая палочки. – А если так, – и выбросил их на улицу.
Ила На побледнела от обиды.
– Зачем так, Воло Да?
Он улыбнулся и пошел на улицу. Там он собрал двадцать девять палочек и принес их на склад.
– Считай.
Ила На снова принялась откладывать по одному топору и палочке, пока не перебрала всю кучу.
– Теперь правильно, Воло Да. Как сделал? – удивилась женщина.
– Давай, Ила На, придумаем, как нам считать, когда много, без палочек. Люди нашего племени умеют это делать. Почему не научиться вам? – Он отложил пять палочек. – Сколько?
– Пять, – безошибочно определила Ила На.
Он прибавил еще одну.
– А теперь?
– Пять и одна.
– А можно найти слово, чтобы оно означало это количество? У нас такое слово есть.
Ила На отрицательно покачала головой.
– Тогда давай придумаем.
Он сделал паузу, чтобы женщина подумала сама, и предложил слово, обозначавшее число шесть, которое они вместе придумали во время зимнего похода за солью. Слово понравилось Иле На, и она приняла его как свое. Краев прибавил еще одну палочку. Так, с большими трудностями, они добрались до десяти.
– А теперь я покажу тебе, как обозначаются эти числа, – и он написал на полке арабские цифры. – Это один, это два. Понятно?
Так, перечисляя все цифры, они снова дошли до десяти. На другой день урок счета был продолжен. Теперь Краев использовал принятую в племени манеру счета: десять и один, десять и два, пока не досчитали до двадцати. Это число назвали два–десять. Дальше Ила На подхватила сама: два–десять один, два–десять два и быстро добралась до двадцати девяти. Здесь она запнулась, но сейчас же глаза ее блеснули торжеством.
– Я знаю. Три–десять, четыре–десять, пять–десять!
– Молодец! – Володя вскочил и от радости захлопал в ладоши.
Проявление его бурного восторга привлекло Тао Ти. Она заглянула в пристройку.
– Тао Ти, ты знаешь какая она молодчина! – кинулся на радостях обнимать свою жену Краев. – Мы с ней учимся считать и…
– Считать все умеют, – отстраняясь, сказала суховато Тао Ти.
– По принципу пять, еще пять, много, – насмешливо заметил Володя. – Пойдем.
Они прошли на склад и остановились у полки с топорами.
– Считай, – указал Краев па топоры.
– Зачем считать? – пожала плечами Тао Ти. – И так видно – много.
– Видно, – усмехнулся Владимир. – Если бы было видно, мы не ломали бы голову два дня. Считай ты, Ила На.
Глава племени начала считать уверенно, но после первого десятка называла числа все тише и все с большими паузами. Однако посчитала верно, хотя и не без помощи Краева.
– Правильно, два–десять девять.
Ободренная похвалой, она подошла к другой полке.
Тао Ти внимательно следила за ее действиями и даже пыталась помочь. Володя разъяснил ей правила счета, и к концу дня, с некоторыми трудностями, они закончили переучет склада.
– Прости, Воло Да, – сказала Тао Ти ночью, гладя его волосы. – Я думала, тебе нужна Ила На. А Тао надоела.
– Глупышка ты, – ласково обнял ее Краев. – Разве можно так? Ты моя жена, мой друг, а друг не должен так плохо думать. Я тебе говорил, что у нашего племени другой закон: одна жена, один муж.
– Тао думала – плохая жена. Дети пет. Воло Да ищет другую.
Краев успокоил жену, но понял, что в ее словах не только боязнь потерять мужа, но и рождающийся материнский инстинкт. Он мог и раньше заметить, что Тао Ти, особенно во время путешествий от одного племени к другому, не упускала случая приласкать, на радость матери, какого-нибудь голопузого сорванца из оравы вездесущих детей, крутящихся возле взрослых. С беспечностью молодых мужчин, он считал эти проявления данью вежливости. Несмотря на большое внешнее сходство, Краев не был уверен, что физиологические особенности их организмов столь близки, и отсутствие детей казалось ему естественным. Теперь он подумал, что после его смерти некому будет продолжать начатое им дело. При всех способностях людей этих племен, они не могли видеть перспективы начатых им преобразований, им не подняться в течение жизни до его уровня знаний, и с его уходом начнется естественный, очень длительный период накопления знаний по крупицам, от поколения к поколению; может быть, само развитие общества от первобытного пойдет по предписанным законом истории пути через рабовладельческую, феодальную и капиталистическую формации, с множеством ненужных войн, захватов чужих территорий и огромными потерями культурных и материальных ценностей…
– Воло Да спит? – притронулась к его плечу Тао Ти.
– Я думаю. Наверное, пока у нас нет своих детей, надо учить чужих. Надо построить школу. Туда они будут ходить. Учиться считать, писать, делать полезные вещи.
– Хочешь, я буду их учить охоте?
– Конечно, – Володя улыбнулся, представив ее в роли учительницы, но она была права. Их школа не должна быть односторонней: и охота, и рыболовство будут пока еще нужны подрастающему поколению не меньше, чем грамота и знания. Краев, размечтавшись, представил себе здание школы в глубине поляны с большими окнами и просторными классами… Нет, это пока нереально. У них нет даже стекла, а без окон, какая школа! Поворочавшись от потока обуревавших его мыслей, он заснул и проспал все утро.
– Что же ты меня не разбудила? – спросил он жену.
– Так хорошо спал. Жалко было, – просто сказала Тао Ти.
Погожий день приближался к полудню, Володя разделся и бросился в реку. Вода оказалась прохладной, но поплавал он с удовольствием. Посмотреть на его купание собралась едва ли не половина поселка, хотя все не один раз видели, как он плавает.
– Почему вода держит тебя, Воло Да? – спросил Унда. – Я пробовал, меня не держит. Других тоже.
– Этому надо учиться, Унда. Плохо, у меня нет времени, да и холодно становится. Напомни после зимы, научу тебя и других. Всем надо уметь плавать.
После завтрака Краев осмотрел свои дорожные инструменты, подточил топор, пополнил запас стрел.
– Опять пойдем маршрут? – заулыбалась Тао Ти, увидев его приготовления.
– Пойдем, – рассмеялся геолог. – Будем искать белый песок. Стекло делать.
– Стек-ло? Хорошо. Будем делать.
Краева давно манили верховья реки. Там можно было подробно ознакомиться с геологическим строением района и попробовать уяснить, откуда берутся золотые самородки. Он не без основания предполагал, что они скорее всего сконцентрировались в результате вторичного переотложения более древних речных осадков, среди которых он и рассчитывал выявить чистые кварцевые пески.
После недолгих сборов и прощаний четверо первопроходцев, растянувшись цепочкой, двинулись вверх по реке. На этот раз Краев решил взять с собой двух молодых парней. Он подумал, что молодые не будут тяготеть к дому и окажутся более любознательными, чем предыдущие спутники по путешествию. Старший по возрасту, Лаа, вызвался в поход добровольно, второго, Мату, упросила взять с собой Ила На, заметившая у сына тяготение к странствиям. В том, что оба парня достаточно смышленые, Володя убедился на первой же стоянке. Они без подсказки натаскали сучьев, выпотрошили убитых по дороге птиц, помогли поставить палатки. За ужином Краев похвалил их умение и сказал, что если они еще научатся считать и писать, то из них выйдут настоящие путешественники. После ужина он преподал им первый урок счета до десяти.
В полдень следующих суток они остановились у той кварцевой жилы, где Краев впервые обнаружил блестки золота.
– Что это? – спросил Краев, указывая на жилу.
– Белый твердый камень, – быстро ответил Лаа.
– А еще что?
– Больше ничего.
– Что скажешь ты, Мату?
– Тут еще капелька желтого камня.
– Хорошо, Мату, – улыбнулся геолог. – Ты внимателен, как настоящий путешественник. Запомните, белый камень – кварц – и желтый камень – золото – как братья. Они часто бывают вместе. А теперь вы не забыли счет? Нет? Тогда поймайте ровно десять рыб на обед.
Пока Тао Ти и Володя собирали хворост и разжигали костер, парни наловили рыбы и почистили ее.
– Вот, – сказал Лаа, протянув чищеную рыбу, нанизанную на палку. – Ровно десять.
– А что ты держишь за спиной, Мату? – спросил Володя, заметив некоторое смущение парней.
– Это лишняя, – показал одиннадцатую рыбину Мату. Насмеявшись вдоволь, Краев объяснил, как считать дальше, если больше десяти. Пока жарилась завернутая в листья рыба, Володя написал на песке три имени друг под другом. Получилось:
ТАО ТИ
ЛАА
МАТУ
Все с интересом следили за его действиями, ожидая разъяснений.
– Когда мы говорим, то не обращаем внимание на то, что каждое слово состоит из звуков. Вот, например, есть такой звук “А”. Его можно петь: а-а-а! Хороший звук?
– Хороший, – подтвердил Лаа. – Он есть и в моем имени.
– Молодец, – похвалил Краев, – но этот же звук есть и в имени Тао Ти, и в имени Мату.
Его спутники засмеялись и начали на разные лады повторять все имена. Володя дал им освоиться.
– Звук можно не только произнести, но и записать, – он медленно прочел написанные имена. – Вот этот знак, который стоит вторым, и обозначает звук а.
Так же подробно он объяснил и значение других звуков и букв в начертанных на песке именах. Они настолько увлеклись, что только запах горелой рыбы вернул их к действительности.
С каждым днем они поднимались все выше по течению большой реки, от привала к привалу постигая счет и азбуку. Каждое название нового камня или знакомого им растения Краев расчленял на звуки и писал на песке, радуясь вместе с ними удачному ответу или огорчаясь ошибке. На седьмой день пути течение заметно возросло, и скоро на их пути по левому берегу встала непроходимая гранитная скала, отвесно обрывающаяся в воду. Пришлось карабкаться по склону на невысокую гору и обходить препятствие. Когда поднялись на вершину, Краев остановился. Отсюда хорошо было видно и долину реки, уходящую вдаль, и причудливые гранитные скалы крутого правого берега, сжимающие долину в узкий каньон. Сжатые скалами воды реки стремительно набегали на одинокий, отшлифованный струями камень. Сразу за пережимом, выше по течению реки, долина резко расширялась. Здесь, кроме поймы, четко выделялись по высоте две террасовидных поверхности. В синеватой дали, подернутой дымкой, что-то смутно белело…
Пока спускались к реке, начало смеркаться. Краев решил остановиться здесь на день: все порядком устали за неделю, и отдых был необходим. Кроме того, он хотел воспользоваться стоянкой, чтобы посмотреть контакты гранитного массива с вмещающими его породами, потому что именно здесь внедрившаяся магма образует по трещинам кварцевые и пегматитовые жилы, богатые различными рудными минералами, а иногда образует и рудные тела.
Утром, оставив юношей в лагере, Володя и Тао Ти не спеша поднимались вверх по склону, уходя дальше от реки. Отмечая про себя частое чередование песчаников и глинистых сланцев с углистыми примазками, он не смотрел по сторонам, боясь пропустить контакт этих пород с гранитами. Неожиданно раздалось злобное шипенье, и на него бросилась полутораметровая змея. Он взмахнул палкой, готовясь отбить ее на лету, но змея, будто налетев на невидимую преграду, отлетела в сторону. И сейчас же камень, брошенный рукой Тао Ти, ударил ее по свивающимся кольцам. Володя добил змею палкой. Голова змеи, крупная, с толстой шеей, с пятью клиновидными зубами, смыкающимися, как зубья шестерен, производила неприятное впечатление. Раскрыв палкой пасть, Краев убедился, что змея ядовита: три верхних зуба имели бороздки…
– Как называется? – спросил он Тао Ти, все еще дрожавшую от пережитого волнения.
– Пойдем вниз, Воло Да. Это страшное место. Ша чи – медленная смерть. Она никогда не бывает одна. Даже зверь не ходит в такие места.
Словно в опровержение ее слов, невдалеке на глыбы выскочил горный баран. Черной стрелой в него метнулась змея. Он отпрыгнул, и змея пролетела мимо. В тот же момент сзади кинулась вторая и достигла цели. Баран закричал жалобно и отрывисто. Вскидывая задом, он запрыгал вверх по склону. Еще две черные стрелы вонзились в левый бок. Баран завертелся, топча их ногами, и вдруг осел на зад. Первый укус змеи сделал свое черное дело и задние ноги барана отказали. С разных сторон к нему ползло не менее десятка змей. Они впивались в парализованное животное острыми зубами и, сдирая кожу, выхватывали куски окровавленного мяса. Насытившись, змеи тут же сворачивались в клубок, а на запах крови ползли новые.
– Пойдем, – содрогаясь от ужаса, потянула Краева Тао Ти.
– Подожди, – он достал трут и высек искру. Сухая трава загорелась сразу. Небольшой ветерок погнал стену огня прямо на пирующих змей. Пал настиг их в седловине, где трава была значительно гуще. Охваченные кольцом огня, змеи извивались и корчились, стремительно взлетали вверх и падали, обессиленные, в торжествующее пламя… В несколько минут все было кончено, а пал погнал впереди себя несколько уцелевших крупных змей. Явно не приспособленные к длительному ползанию, они одна за другой погибали, корчась в огне.
На рев раненого быка поспешно прибежала Кита Ти со своими мужьями, но, увидев, что гости в полной безопасности, успокоилась. Мужья немедленно принялись за разделку туши, а женщины, усевшись в тени дерева, степенно обсуждали подробности охоты.
Краев подтащил поближе связанного теленка и присел рядом с ним. Набив трубку ароматным ташем, он закурил и погрузился в размышления. У него не выходило из головы, что его спасение от нападения быка было несколько странным. По всем законам логики, он должен был валяться с распоротым боком, если не от рогов быка, то, по крайней мере, от сухого сука, торчащего в кусте. Бык не успел его ударить, этого он не мог не почувствовать. Его отбросило воздушной волной. Краев прикинул расстояние от места, где был теленок, до куста, массу и скорость быка. Нет, здесь физические законы не обманывали. После удара быка он и должен улететь в те же кусты. Володя вспомнил мягкость приземления после толчка и ощущение воздушной подушки, уберегшей его от сука.
Между этими явлениями существовала непонятная связь. Как будто кто-то бережно откинул его в сторону и при этом позаботился, чтобы он случайно не ударился.
До него донеслось удивленное восклицание. Женщины поднялись и подошли к туше быка.
– Ого! Вот это удар, Тао Ти! – восхищенно произнесла Кита Ти.
– Сама не знаю, – улыбнулась Тао Ти. – Так боялась, что бык убьет Воло Да.
Краев усмехнулся. Он понял, что копье вошло слишком глубоко, а наблюдательные охотники сразу заметили это. Они не догадались, что оно вошло глубже уже потом, после удара, когда бык свалился на бок и собственной тяжестью приблизил свой конец. Зато подлинное чудо, происшедшее с ним, этим детям природы показалось обычным, не привлекающим внимания явлением. Он посмотрел на чистое безоблачное небо и впервые подумал, что кому-то он нужен на этой планете для неизвестных ему целей, иначе его не стали бы беречь от нелепых случайностей.
Крэ беспокойно метался по рубке центра управления. Постановкой защитного поля, пусть на короткое время, он нарушил естественное течение опыта. Все произошло почти непроизвольно. После стольких лет скитаний по космосу, уже на грани разочарования, он нашел человека, отвечающего требованиям опыта, и вдруг все пришлось бы начинать сначала… Понимая, что совершил грубое нарушение общепринятых правил, Отал Крэ немедленно послал запрос связи итерферентным импульсом и, оставив у пульта наблюдения дежурного помощника, перешел в центральную рубку. Обычно в таких случаях нарушителя отстраняли от работы, а корабль немедленно покидал пределы планетной системы. Но ведь сам опыт – отклонение от принятых норм, не говоря уже о том, что чувство личной ответственности за судьбу этого человека, вырванного из привычной среды обитания, – не позволял поступить иначе. Крэ безнадежно увяз в противоречиях логических построений, а потому допустил еще одно нарушение: корабль остался на прежней орбите…
Засветился экран сверхдальней связи. Он увидел знакомые лица членов Высшего Совета. Больше года прошло со времени последнего сеанса связи, и, несмотря на внутреннее беспокойство, Отал улыбнулся, глядя на их сосредоточенные лица.
– Докладывайте, – сухо сказал Ленг Toy.
Улыбка сошла с лица Отала Крэ. Он нахмурился и включил видеозапись информатора.
…Стремительно набегал бык на согнувшегося человека. Тот выпрямляется и оглядывается. Удар и, нелепо кувыркаясь, он улетел в кусты. В левый бок животного вонзилось копье. Бык прыгнул и исчез с поля зрения. Весь экран заполнило испуганное лицо женщины. Она с беспокойством огляделась по сторонам, и вдруг лицо ее озарила радость…
Показав запись наблюдений до конца, Крэ испытующе посмотрел на членов Высшего Совета.
– Не вижу оснований для срочной связи, – нахмурясь заметил один из них. – Объект цел, хотя и находился в чрезвычайной обстановке.
– Защитное поле, – бесстрастно пояснил Крэ.
– Вы применили защитное поле?
– Да…
– Это меняет дело, – нервно погладив подбородок, проговорил тот же член Высшего Совета.
– Нарушение инструкции о невмешательстве в естественное развитие цивилизаций, – тем же бесстрастным тоном подтвердил Отал.
Члены Высшего Совета хранили молчание, осваиваясь с информацией.
– Не вижу прямого вмешательства, кроме того, которое предусмотрено опытом, – сказал, осмыслив случившееся, Ленг Toy. – Единственным человеком, подозревающим вмешательство, является сам объект. Эта женщина, которая бросала копье, не видела и не поняла причин, спасших объект опыта.
– Вряд ли можно не видеть того, что произошло на глазах, – усомнился кто-то.
– Мы все ничего не заметили, – отпарировал Ленг Toy. – Хотя событие разворачивалось у нас на глазах. А кроме того, женщина сосредоточила все внимание на бросок копья и видела в этот момент лишь один левый бок животного. Это, уж простите, я вам говорю, как психолог. Тем более, что она была очень взволнована и, кажется, далеко не безразлично относится к объекту.
– Это его жена, – негромко пояснил Крэ.
– Так быстро? – удивился психолог.
Члены Высшего Совета заулыбались.
– Впрочем, что это я сужу по нашим меркам, – укорил себя Ленг Toy. – Ведь у него нет другого общества. Кстати, эта раса очень гармонична. Там все такие идеальные?
– Да, – улыбнулся и Отал Крэ. – Все такие. И мужчины, и женщины.
– Завидная красота. Из наших никто себе не приискал? Хоть посмотреть!
– Друзья! – оборвал шуточки Ленг Toy. – Экономьте энергию. Пора заканчивать сверхдальнюю связь. Какие будут суждения по поводу действий Отала Крэ? Я считаю, что мы логически непоследовательны. Сам опыт – уже вмешательство в естественное развитие цивилизации, почему же защита объекта в критических ситуациях – отступление от инструкции? Ведь мы все несем моральную ответственность за его судьбу!
Совет большинством голосов одобрил вмешательство Отала Крэ и разрешил пользоваться защитным полем, если оно не влекло за собой распознания вмешательства аборигенами. Экран погас. Крэ в отличном настроении спустился в рубку наблюдения.
Недалеко от пещеры людей Края леса Володя нашел обширную поляну. Кита Ти в помощь ему послала всех свободных мужчин. Пришлось изрядно поработать топорами, прежде чем вокруг поляны возник забор. Несколько дней ушло и на сооружение сарая. Кита Ти с любопытством осмотрела постройку.
– Думаешь, Воло Да, муа будут жить?
– Надо попробовать, Кита Ти. Взрослые животные могут погибнуть в неволе, а малыши часто приживаются и привыкают к человеку, если их не обижать. За ними придется постоянно ухаживать и присматривать. Для этого нужно заранее, лучше сейчас, заготовить корм. Можно нарубить и насушить веток тех деревьев, которые они любят, кочки на болотах, траву. Из этих малышей может вырасти целое стадо животных, привыкших к человеку. Выбирать следует ласковых, добрых, а злых убивать. Долго надо растить, Кита Ти. Всю жизнь. Зато потом эти животные станут лучшим другом человеку.
– Я верю тебе, Воло Да. Ты всегда хочешь добра всем людям. Мы сделаем так, как ты сказал.
– Вот если бы еще завести лошадей.
– Ло-ша-дей? – переспросила Кита Ти. – Что будет Лоша-дей?
– Это такие животные, как тебе сказать… – Краев нарисовал на вытоптанной земле силуэт. – Вот такие.
– Фула? – всплеснула руками Кита Ти. – Я видела таких в степи. Они редко подходят к лесу.
– Нужно добыть детей фула, – заволновался Володя. – Их тоже можно приручить. Тогда на них можно быстро ездить и по делам, и в гости друг к другу. Фула можно запрячь в большую кибитку и привезти столько соли, сколько ты не привезешь со своим племенем и в десяти маленьких.
– Хорошо, Воло Да. Я скажу мужчинам. Они выроют яму и погонят стадо. Мы поймаем маленьких фула.
– Их можно содержать пока в этом же загоне. Маленькие не будут обижать друг друга, а потом привыкнут.
По дороге к пещере Краев наткнулся на раскидистый куст шан га. Большая часть зерен из колосьев уже осыпалась, но одна сторона, видимо притененная, не успела. Володя аккуратно срывал крупные колосья и бросал их в свой дорожный мешок.
– Зачем шан га? – полюбопытствовала Кита Ти. – Она уже твердая, нехорошая.
– Посадим, Кита Ти. На будущий год вырастет возле пещеры.
– Не понимаю.
– Надо не собирать полезные растения в лесу, а выращивать возле дома, чтобы далеко не ходить.
– Это как маленьких муа, – улыбнулась женщина.
– Как маленьких бизонов, или муа, по-вашему. И животных, и растения можно сделать домашними.
Кита Ти загорелась желанием немедленно приступить к делу.
– Научи, Воло Да, как надо?
– Не спеши, Кита Ти. Прежде чем садить растение, надо хорошо знать, где оно любит расти: в тени или на солнце, любит сырые места или сухие. Да и как лучше сажать растение – семенами или корнями, тоже знать не мешает.
– Я знаю растения! – ударила себя в грудь Кита Ти. – Скажи, что надо делать?
Краев рассказал ей об основах земледелия. Они выбрали ровный участок рядом с пещерой. По совету Володи, Кита Ти вооружила мужчин ветками и расставила вокруг участка. После этих предосторожностей Владимир пустил пал. Едва огонь доходил до конца участка, как мужчины с радостными воплями сбивали ветками пламя, не пуская его в лес. Потом обугленную землю дружно ковыряли кольями. Тао Ти не отставала от других, хотя не совсем понимала, зачем это нужно. В ход пустили и единственную в племени лопату из золота, но она гнулась в сплетении дерна. Решили ее поберечь. Краев показал, как сделать грабли. Дырки на поперечине прожигал гвоздем, раскаленном на костре, затем вставлял и забивал обструганные колышки. Грабли вышли неказистые, но служили исправно. Опытный участок разбили на делянки. На одной из них посеяли собранные Володей зерна шан го, на другой какие-то бобовые. Несколько делянок остались незасаженными. По совету Краева, посадку корневых и клубневых растений отложили на осень, когда закончится вегетационный период.
Володю смущала та горячность, с которой Кита Ти подхватывала все его идеи. Он боялся, что в случае неудачи и разочарования придется приложить намного больше усилий, чтобы восстановить в правах земледелие, поэтому предупредил главу племени, чтобы она не рассчитывала сразу на успех. Растения, как и животных, надо приучать расти там, где нужно человеку. Зато в случав удачи вместе с приручением животных можно было надеяться на создание здесь, в степной части, первого настоящего хозяйства, на опыте и при помощи которого можно будет организовывать другие.
Возвратившись после двухмесячного путешествия в поселок, Краев был поражен его многолюдием. Ила На оказалась хозяйственной женщиной. По ее указанию, рядом с местом сбора Большого Совета построили пять домов для гостей. Столы использовали как прилавки, образуя настоящие торговые ряды. Тут же выросли складские помещения, где все изделия хранились по сортам и видам. Еще дальше на поляне вялились на солнце засоленные мясо и рыба, нанизанные на лианы.
– А ты молодчина, Ила На! – похвалил Краев. – Имея такую хозяйку базы, можно не беспокоиться о судьбе экспедиции.
Ила На, хотя и не все поняла, была польщена похвалой. Володя вспомнил, что давно собирался научить счету, по крайней мере, тех, кому это необходимо.
– Ила На, а как ты знаешь, сколько у тебя ножей, топоров или посуды?
Женщина улыбнулась и повела его в пристройку. Здесь на полочках стояло по одному изделию, а возле них грудами лежали палочки.
– Вот сколько, – с гордостью сказала Ила На.
– Находчиво! – засмеялся Краев и пересчитал палочки возле топора. – Двадцать семь. А ну посмотрим, сколько их там.
На складе был такой же образцовый порядок, и Володя еще раз похвалил эту удивительную женщину. Топоров оказалось двадцать девять.
– Правильно? – спросила Ила На.
– Нет, – Краев поскреб подбородок, заросший за год курчавой бородой. – На два топора больше.
Женщина принесла палочки и стала откладывать по одному топору и одной палочке. Двух палочек не хватало.
Ила На растерянно смотрела на топоры и палочки, не зная, как могло такое случиться.
– Не огорчайся, Ила На, – Володя положил ей руку на плечо. – Ты все очень здорово придумала. Немножко ошиблась. Ничего.
Но сомнение одолевало женщину. Она потеряла уверенность в непогрешимости своей системы учета. Ей даже начало казаться, что Воло Да нарочно напутал, чтобы сбить ее с толку и показать свое превосходство. Видя угрюмое молчание главы племени, Краев решил вывести ее из этого состояния.
– Смотри, – сказал он, собирая палочки. – А если так, – и выбросил их на улицу.
Ила На побледнела от обиды.
– Зачем так, Воло Да?
Он улыбнулся и пошел на улицу. Там он собрал двадцать девять палочек и принес их на склад.
– Считай.
Ила На снова принялась откладывать по одному топору и палочке, пока не перебрала всю кучу.
– Теперь правильно, Воло Да. Как сделал? – удивилась женщина.
– Давай, Ила На, придумаем, как нам считать, когда много, без палочек. Люди нашего племени умеют это делать. Почему не научиться вам? – Он отложил пять палочек. – Сколько?
– Пять, – безошибочно определила Ила На.
Он прибавил еще одну.
– А теперь?
– Пять и одна.
– А можно найти слово, чтобы оно означало это количество? У нас такое слово есть.
Ила На отрицательно покачала головой.
– Тогда давай придумаем.
Он сделал паузу, чтобы женщина подумала сама, и предложил слово, обозначавшее число шесть, которое они вместе придумали во время зимнего похода за солью. Слово понравилось Иле На, и она приняла его как свое. Краев прибавил еще одну палочку. Так, с большими трудностями, они добрались до десяти.
– А теперь я покажу тебе, как обозначаются эти числа, – и он написал на полке арабские цифры. – Это один, это два. Понятно?
Так, перечисляя все цифры, они снова дошли до десяти. На другой день урок счета был продолжен. Теперь Краев использовал принятую в племени манеру счета: десять и один, десять и два, пока не досчитали до двадцати. Это число назвали два–десять. Дальше Ила На подхватила сама: два–десять один, два–десять два и быстро добралась до двадцати девяти. Здесь она запнулась, но сейчас же глаза ее блеснули торжеством.
– Я знаю. Три–десять, четыре–десять, пять–десять!
– Молодец! – Володя вскочил и от радости захлопал в ладоши.
Проявление его бурного восторга привлекло Тао Ти. Она заглянула в пристройку.
– Тао Ти, ты знаешь какая она молодчина! – кинулся на радостях обнимать свою жену Краев. – Мы с ней учимся считать и…
– Считать все умеют, – отстраняясь, сказала суховато Тао Ти.
– По принципу пять, еще пять, много, – насмешливо заметил Володя. – Пойдем.
Они прошли на склад и остановились у полки с топорами.
– Считай, – указал Краев па топоры.
– Зачем считать? – пожала плечами Тао Ти. – И так видно – много.
– Видно, – усмехнулся Владимир. – Если бы было видно, мы не ломали бы голову два дня. Считай ты, Ила На.
Глава племени начала считать уверенно, но после первого десятка называла числа все тише и все с большими паузами. Однако посчитала верно, хотя и не без помощи Краева.
– Правильно, два–десять девять.
Ободренная похвалой, она подошла к другой полке.
Тао Ти внимательно следила за ее действиями и даже пыталась помочь. Володя разъяснил ей правила счета, и к концу дня, с некоторыми трудностями, они закончили переучет склада.
– Прости, Воло Да, – сказала Тао Ти ночью, гладя его волосы. – Я думала, тебе нужна Ила На. А Тао надоела.
– Глупышка ты, – ласково обнял ее Краев. – Разве можно так? Ты моя жена, мой друг, а друг не должен так плохо думать. Я тебе говорил, что у нашего племени другой закон: одна жена, один муж.
– Тао думала – плохая жена. Дети пет. Воло Да ищет другую.
Краев успокоил жену, но понял, что в ее словах не только боязнь потерять мужа, но и рождающийся материнский инстинкт. Он мог и раньше заметить, что Тао Ти, особенно во время путешествий от одного племени к другому, не упускала случая приласкать, на радость матери, какого-нибудь голопузого сорванца из оравы вездесущих детей, крутящихся возле взрослых. С беспечностью молодых мужчин, он считал эти проявления данью вежливости. Несмотря на большое внешнее сходство, Краев не был уверен, что физиологические особенности их организмов столь близки, и отсутствие детей казалось ему естественным. Теперь он подумал, что после его смерти некому будет продолжать начатое им дело. При всех способностях людей этих племен, они не могли видеть перспективы начатых им преобразований, им не подняться в течение жизни до его уровня знаний, и с его уходом начнется естественный, очень длительный период накопления знаний по крупицам, от поколения к поколению; может быть, само развитие общества от первобытного пойдет по предписанным законом истории пути через рабовладельческую, феодальную и капиталистическую формации, с множеством ненужных войн, захватов чужих территорий и огромными потерями культурных и материальных ценностей…
– Воло Да спит? – притронулась к его плечу Тао Ти.
– Я думаю. Наверное, пока у нас нет своих детей, надо учить чужих. Надо построить школу. Туда они будут ходить. Учиться считать, писать, делать полезные вещи.
– Хочешь, я буду их учить охоте?
– Конечно, – Володя улыбнулся, представив ее в роли учительницы, но она была права. Их школа не должна быть односторонней: и охота, и рыболовство будут пока еще нужны подрастающему поколению не меньше, чем грамота и знания. Краев, размечтавшись, представил себе здание школы в глубине поляны с большими окнами и просторными классами… Нет, это пока нереально. У них нет даже стекла, а без окон, какая школа! Поворочавшись от потока обуревавших его мыслей, он заснул и проспал все утро.
– Что же ты меня не разбудила? – спросил он жену.
– Так хорошо спал. Жалко было, – просто сказала Тао Ти.
Погожий день приближался к полудню, Володя разделся и бросился в реку. Вода оказалась прохладной, но поплавал он с удовольствием. Посмотреть на его купание собралась едва ли не половина поселка, хотя все не один раз видели, как он плавает.
– Почему вода держит тебя, Воло Да? – спросил Унда. – Я пробовал, меня не держит. Других тоже.
– Этому надо учиться, Унда. Плохо, у меня нет времени, да и холодно становится. Напомни после зимы, научу тебя и других. Всем надо уметь плавать.
После завтрака Краев осмотрел свои дорожные инструменты, подточил топор, пополнил запас стрел.
– Опять пойдем маршрут? – заулыбалась Тао Ти, увидев его приготовления.
– Пойдем, – рассмеялся геолог. – Будем искать белый песок. Стекло делать.
– Стек-ло? Хорошо. Будем делать.
Краева давно манили верховья реки. Там можно было подробно ознакомиться с геологическим строением района и попробовать уяснить, откуда берутся золотые самородки. Он не без основания предполагал, что они скорее всего сконцентрировались в результате вторичного переотложения более древних речных осадков, среди которых он и рассчитывал выявить чистые кварцевые пески.
После недолгих сборов и прощаний четверо первопроходцев, растянувшись цепочкой, двинулись вверх по реке. На этот раз Краев решил взять с собой двух молодых парней. Он подумал, что молодые не будут тяготеть к дому и окажутся более любознательными, чем предыдущие спутники по путешествию. Старший по возрасту, Лаа, вызвался в поход добровольно, второго, Мату, упросила взять с собой Ила На, заметившая у сына тяготение к странствиям. В том, что оба парня достаточно смышленые, Володя убедился на первой же стоянке. Они без подсказки натаскали сучьев, выпотрошили убитых по дороге птиц, помогли поставить палатки. За ужином Краев похвалил их умение и сказал, что если они еще научатся считать и писать, то из них выйдут настоящие путешественники. После ужина он преподал им первый урок счета до десяти.
В полдень следующих суток они остановились у той кварцевой жилы, где Краев впервые обнаружил блестки золота.
– Что это? – спросил Краев, указывая на жилу.
– Белый твердый камень, – быстро ответил Лаа.
– А еще что?
– Больше ничего.
– Что скажешь ты, Мату?
– Тут еще капелька желтого камня.
– Хорошо, Мату, – улыбнулся геолог. – Ты внимателен, как настоящий путешественник. Запомните, белый камень – кварц – и желтый камень – золото – как братья. Они часто бывают вместе. А теперь вы не забыли счет? Нет? Тогда поймайте ровно десять рыб на обед.
Пока Тао Ти и Володя собирали хворост и разжигали костер, парни наловили рыбы и почистили ее.
– Вот, – сказал Лаа, протянув чищеную рыбу, нанизанную на палку. – Ровно десять.
– А что ты держишь за спиной, Мату? – спросил Володя, заметив некоторое смущение парней.
– Это лишняя, – показал одиннадцатую рыбину Мату. Насмеявшись вдоволь, Краев объяснил, как считать дальше, если больше десяти. Пока жарилась завернутая в листья рыба, Володя написал на песке три имени друг под другом. Получилось:
ТАО ТИ
ЛАА
МАТУ
Все с интересом следили за его действиями, ожидая разъяснений.
– Когда мы говорим, то не обращаем внимание на то, что каждое слово состоит из звуков. Вот, например, есть такой звук “А”. Его можно петь: а-а-а! Хороший звук?
– Хороший, – подтвердил Лаа. – Он есть и в моем имени.
– Молодец, – похвалил Краев, – но этот же звук есть и в имени Тао Ти, и в имени Мату.
Его спутники засмеялись и начали на разные лады повторять все имена. Володя дал им освоиться.
– Звук можно не только произнести, но и записать, – он медленно прочел написанные имена. – Вот этот знак, который стоит вторым, и обозначает звук а.
Так же подробно он объяснил и значение других звуков и букв в начертанных на песке именах. Они настолько увлеклись, что только запах горелой рыбы вернул их к действительности.
С каждым днем они поднимались все выше по течению большой реки, от привала к привалу постигая счет и азбуку. Каждое название нового камня или знакомого им растения Краев расчленял на звуки и писал на песке, радуясь вместе с ними удачному ответу или огорчаясь ошибке. На седьмой день пути течение заметно возросло, и скоро на их пути по левому берегу встала непроходимая гранитная скала, отвесно обрывающаяся в воду. Пришлось карабкаться по склону на невысокую гору и обходить препятствие. Когда поднялись на вершину, Краев остановился. Отсюда хорошо было видно и долину реки, уходящую вдаль, и причудливые гранитные скалы крутого правого берега, сжимающие долину в узкий каньон. Сжатые скалами воды реки стремительно набегали на одинокий, отшлифованный струями камень. Сразу за пережимом, выше по течению реки, долина резко расширялась. Здесь, кроме поймы, четко выделялись по высоте две террасовидных поверхности. В синеватой дали, подернутой дымкой, что-то смутно белело…
Пока спускались к реке, начало смеркаться. Краев решил остановиться здесь на день: все порядком устали за неделю, и отдых был необходим. Кроме того, он хотел воспользоваться стоянкой, чтобы посмотреть контакты гранитного массива с вмещающими его породами, потому что именно здесь внедрившаяся магма образует по трещинам кварцевые и пегматитовые жилы, богатые различными рудными минералами, а иногда образует и рудные тела.
Утром, оставив юношей в лагере, Володя и Тао Ти не спеша поднимались вверх по склону, уходя дальше от реки. Отмечая про себя частое чередование песчаников и глинистых сланцев с углистыми примазками, он не смотрел по сторонам, боясь пропустить контакт этих пород с гранитами. Неожиданно раздалось злобное шипенье, и на него бросилась полутораметровая змея. Он взмахнул палкой, готовясь отбить ее на лету, но змея, будто налетев на невидимую преграду, отлетела в сторону. И сейчас же камень, брошенный рукой Тао Ти, ударил ее по свивающимся кольцам. Володя добил змею палкой. Голова змеи, крупная, с толстой шеей, с пятью клиновидными зубами, смыкающимися, как зубья шестерен, производила неприятное впечатление. Раскрыв палкой пасть, Краев убедился, что змея ядовита: три верхних зуба имели бороздки…
– Как называется? – спросил он Тао Ти, все еще дрожавшую от пережитого волнения.
– Пойдем вниз, Воло Да. Это страшное место. Ша чи – медленная смерть. Она никогда не бывает одна. Даже зверь не ходит в такие места.
Словно в опровержение ее слов, невдалеке на глыбы выскочил горный баран. Черной стрелой в него метнулась змея. Он отпрыгнул, и змея пролетела мимо. В тот же момент сзади кинулась вторая и достигла цели. Баран закричал жалобно и отрывисто. Вскидывая задом, он запрыгал вверх по склону. Еще две черные стрелы вонзились в левый бок. Баран завертелся, топча их ногами, и вдруг осел на зад. Первый укус змеи сделал свое черное дело и задние ноги барана отказали. С разных сторон к нему ползло не менее десятка змей. Они впивались в парализованное животное острыми зубами и, сдирая кожу, выхватывали куски окровавленного мяса. Насытившись, змеи тут же сворачивались в клубок, а на запах крови ползли новые.
– Пойдем, – содрогаясь от ужаса, потянула Краева Тао Ти.
– Подожди, – он достал трут и высек искру. Сухая трава загорелась сразу. Небольшой ветерок погнал стену огня прямо на пирующих змей. Пал настиг их в седловине, где трава была значительно гуще. Охваченные кольцом огня, змеи извивались и корчились, стремительно взлетали вверх и падали, обессиленные, в торжествующее пламя… В несколько минут все было кончено, а пал погнал впереди себя несколько уцелевших крупных змей. Явно не приспособленные к длительному ползанию, они одна за другой погибали, корчась в огне.