Дрыжак Владимир. Поллитра бытия (Читочек искупления)

   - Выходит, так, - свидетель развел руками.
   - Меня вообще-то интересует вся эта тематика. Не в плане допроса, а просто по-человечески.
   - Какая тематика?
   - Ну.., - инспектор стушевался еще сильнее. Он явно утратил передовые позиции и теперь уже почти верил, что перед ним сидит не простой человек, а нечто вроде пророка или даже, быть может, Иисуса Христа. То есть, индивидуум, посвященный в какие-то тайны бытия, о которых простые люди знают только понаслышке. - Вот, хотя бы человек - откуда он взялся? Сказано, что сотворен из праха, а на самом деле?
   - А-а... Нет, конечно. Человек продукт эволюции. Что касается праха - это отголоски моего заблуждения. В свое время я, будучи заряжен самомнением, решил занятся биологическим моделированием. Приматы уже появились используя их, как исходный материал, я создал нечто по своему, разумеется, образу и подобию. Откровенно говоря, надоело одиночество... Но я совершил ошибку. Сейчас-то я понимаю, в чем она заключалась, а тогда пришлось крепко попотеть, чтобы нейтрализовать свои творения. Понимаете, в эти существа была заложена некоторая программа с таким рассчетом, чтобы они уже сразу рождались разумными и счастливыми. Социальная среда отсутствовала, и они, взрослея, превращались в полных идиотов, самодовольных и ограниченных.
   - Странно, но это как-то перекликается с нашими установками, - заметил инспектор. - Детям - счастливое детство. Человек рожден для счастья, как птица для полета... Спрашивается, с каких это щей!?. А партия обеспечивает всеобщее счастье...
   - Еще бы - это почти одно и то же! Если ребенку с детства вбивать в голову, что вот та жизнь, которая кипит вокруг, и есть счастье, он, разумеется, даже помышлять не будет о том, что ее можно и нужно менять. Нельзя программировать разумное существо - оно должно развиваться самостоятельно, постигая мир и соотнося свои потребности с имеющимися способностями и возможностями. И самое главное: навыки и знания не должны преподноситься в готовом виде. Память не должна заменять мышление...
   - И что с ними стало? - прервал инспектор педагогические рассуждения подследственого.
   - В общем, я довольно долго с ними возился, пока они не вышли за рамки... То есть, восстали, грубо говоря, против своего творца. Решили, что они тоже боги и им все дозволено. А от меня потребовали каких-то особых прав, и чуть ли не полномочий в отношении других развивающихся видов. Очевидно, хотели избавится от конкурентов. Помните эту историю с плодами от древа познания?
   - Слышал.
   - У них бытовала легенда о том, что все свои знания о мире они получают, отведав плодов этого древа. Причем, с моей подачи. И они потребовали, чтобы я дал им возможность вкусить и от древа жизни, которое, якобы, дает вечную молодость... Последние вымерли что-то около семи тысяч лет назад. Их называли исполинами... Помните, египетский пантеон, греческий - это все отголоски.
   - А люди?
   - Что - люди?
   - Вы им тоже содействовали?
   - Да, но уже косвенно. Например, я спровоцировал тектонические подвижки, и Африка соединилась с Азией. Надо было, что бы они покинули теплые края, где природные условия не создавали предпосылок к развитию. Вообще, к тому времени я уже стал гораздо осторожнее. Опыт, знаете ли...
   - Да, опыт - вещь незаменимая, - согласился инспектор. Я вот тоже воюю с пацанами на вверенной территории. Шкодят! Сначала, конечно, гонял, потом сообразил, что куда не гони, а деваться им некуда. Дома родители на мозги капают, в школе - учителя. В общем, заключил с ними союз: пока они в рамках - я либерал, а как только выходят за рамки - я кара небесная. И ничего, знаете ли. Даже иногда, если случай какой, или криминал, присылают делегацию, мол, что было, то наше, а лишнего не вешайте.
   Свидетель слушал с интересом, а потом воскликнул:
   - Вот видите! У нас есть точки соприкосновения. Я ведь тоже договоры заключал, и не раз.
   - Это с иудеями, что ли?
   - И с ними тоже.
   - А Христос и этот, как его.., Магомет? Кто они такие?
   - Ну, в принципе, это я, хотя и не совсем. Это, скорее, некоторая персонификация моего состояния в соответствующий период. Хотя, оба они - вполне реальные исторические лица.
   - Как же так? - удивился инспектор. - Либо это вы, либо не вы, а третьего-то не дано.
   - Не хочу с вами спорить, хотя вы и не совсем правы. Суть же в том, что я предпринял ряд попыток внедрить в общественное сознание новую мораль. Однако, всякий раз выяснялось, что брошенное семя прорастает не скоро, ох как не скоро... И дает иногда совсем не те плоды, на которые был рассчет. Если почва не созрела - бесполезно. Будет только хуже. Откровенно говоря, все эти религиозные войны на моей совести. Хотя... И без того повод нашелся бы.
   - А вот все эти ангелы, архангелы и прочая братия - есть реальная основа?
   - Есть, - свидетель помрачнел. - Но об этом я не хотел бы говорить. Это личное. Бесплодные плоды моего одиночества.
   - Ну, что вы в самом деле... Мы же без протокола, по дружески.
   - Нет этого нельзя, - строго сказал свидетель. - Я и так вам тут наговорил уже достаточно.
   - Почему? - Инспектор недоумевающе пожал плечами. - Я дал вам повод заподозрить меня в нескромности?
   - Вы - нет. А вот другие давали, и не раз. И не заподозрить, а уличить. Завтра вам придет в голову опубликовать откровения с изложением наших разговоров. Что из этого поручится, я уже знаю. Но если раньше я мог как-то нейтрализовать последствия, то теперь уже не в силах. И должен быть осторожен. Да, я должен быть очень осторожен!..
   Свидетель вдруг резко переменился в лице и начал озираться по сторонам.
   - Что? Что случилось? - забеспокоился инспектор. Что-нибудь случилось?
   - Н-нет... Кажется, нет, - пробормотал свидетель, и подавшись вперед, зашептал: - Мне показалось, что... Он!.. Он нас подслушивает!
   Инспектор повертел головой, прислушался, а потом подошел к окну и выглянул наружу. Кабинет, где происходил допрос, распологался на втором этаже здания райотдела, и за его окнами никого быть не могло.
   Свидетель, между тем, встал и крадучись двинулся к двери.
   - Минуточку! - воскликнул инспектор. Вы куда?!
   Свидетель оглянулся и глазами показал на дверь, прошептав:
   - Он там!
   Инспектор ринулся за ним, но не успел - свидетель уже толкнул дверь, выглянул в коридор, но тут же ее захлопнул.
   - Он там!
   - Что за шутки?! Ну-ка, пустите!
   Инспектор отодвинул плечом свидетеля и сам выглянул в коридор. Никого там, естественно не было, только за столом смдел дежурный милиционер. Увидев инспектора, он встал и поправил портупею.
   - Сержант, тут сейчас кто-нибудь проходил? - спросил инспектор.
   - Да вроде бы нет...
   - Что значит "вроде"? Проходил, или нет?
   - Я же говорю - нет.
   - Ты, Николай спишь там что ли? Смотри, не проспи царствие небесное.., - буркнул инспектор, сбавляя тон. Неровен час, украдут у тебя чайник из-под носа...
   - Что я службы не знаю, - обиженно произнес сержант, но дверь уже закрылась.
   Инспектор не глядя на свидетеля сухо предложил занять место на стуле, а сам решительно двинулся к своему столу. Когда он уселся и поднял голову, свидетель еще топтался возле двери. Установилась неловкая пауза. И тут инспектор заметил над головой подследственного...
   - Что это у вас?! - воскликнул он.
   Свидетель вздрогнул и отшатнулся:
   - Что?
   - Вот там, над вашей головой - что это?
   Над головой подследственного переливалось тусклыи золотым свечением туманное кольцо размером с колесо от детского велосипеда.
   - Это.., - лицо свидетеля помертвело. - Это наверное... Боже, опять!
   Казалось, еще секунда-другая, и он потеряет сознание. Инспектор проворно вскочил, подхватил своего подследственного и, подведя к стулу, почти насильно усадил.
   Вблизи кольцо почти не было заметно, но когда инспектор вернулся за стол, оно опять сияло, неутомимо следуя за всеми поворотами головы подследственного.
   "Смотри-ка ты, прямо как на иконе", - подумал инспектор. И похолодел...
   И было от чего. До сих пор никаких доказательств божественного происхождения человека, сидящего перед ним, у инспектора не было. Если не считать разговоров и таинственного происшествия. А теперь - вот оно, налицо.
   Свидетель понемногу пришел в себя и даже попросил воды. Напившись, провел ладонью по лысине и горестно вздохнул.
   - Не исчезло? - поинтересовался он.
   - Нет, светится. А вы сами его видите?
   - Как я могу его видеть, если оно сверху!
   - Я - в смысле, ощущаете? Что это?
   - Это так называемый нимб. А точнее - аура. Своеобразный знак святости.
   - Чего!?
   - Ну, то есть... Видите ли, после первого раза пришлось устроить своеобразный индикатор... Вообще говоря, наличие этого... Этой ауры означает, что в данный момент мои помыслы совершенно чисты, а злое начало во мне полностью отсутствует.
   Инспектор хмыкнул, недоверчиво покрутил головой и поинтересовался:
   - Стало быть, до этого оно присутствовало?
   - Вероятно, нет. Я же вам сказал, что о н отделился. Видимо, в момент аварии...
   - Да кто он, черт бы вас побрал!
   Свидетель горько усмехнулся:
   - Давайте его условно назовем сатаной. Так вот, он действовал в полном соответствии с вашим пожеланием, то есть именно "побрал" часть меня самого. Собственно, он - часть моей личности.
   - Вы что же, раздвоились?
   - Именно. Доброе начало отделилось от злого. И тот факт, что доброе во мне, подтверждает аура.
   - Послушайте! - взмолился инспектор. - Да объясните толком, что там у вас происходит в вашей личности? Я уже вообще ничего не понимаю!
   - Ну, теперь, кажется, придется. Иначе вы таких дров наломаете... Только не перебивайте, и постарайтесь мне верить. Вообще верить не надо, но пока вы постарайтесь... Да, я Бог. Но Бог - тоже существо, то есть индивидуум. А всякий индивидуум соткан из противоречий. Диалектику изучали? Канта, Гегеля?..
   - Так, по вертикали, - признался инспектор. - Зубрил когда-то к экзамену.
   - Там есть такой закон: единства и борьбы противоположностей. Помните?
   - Ну, что-то там такое было в источниках марксизма...
   - В каких источниках? По-вашему, Гегель был марксистом? Уверяю вас...
   - Да пес с ними, с марксистами! По существу.
   - Хорошо, по существу. Личность - это информационный процесс, тем более сложный, чем многограннее личность. Зависимость сложности факториальная. А чем сложнее процесс, тем меньше бифуркационная устойчивость личности.
   - Бифуркационная? - Инспектор улыбнулся.
   - Именно!.. Да-да, я понял. Постараюсь проще. Бифуркация - это катастрофа. Малое воздействие - крупные последствия. Склонность к локальной структуризации и распаду... Еще проще? Да куда уж проще!.. Короче, личность - информационный процесс. Его можно условно разделить на два потока: созидательный и разрушительный. И вот, в момент аварии, когда я... ну, скажем отделился от своего тела, информационный процесс моей личности утратил связность... Ну, хорошо, цельность! Это-то понятно? Тела нет, вот она и... Связи ослабли. И часть подсознания реализовалось отдельно, причем именно та самая, несущая деструктивное начало. Более того, есть основания думать, что она сумела воплотиться, и теперь это почти самостоятельный индивидуум, который, возможно, обладает свободой воли и способен действовать самостоятельно. Он несет в себе колоссальный заряд зла, копившийся во мне с.., с тех самых пор.
   - А что за зло такое? Чем оно характерно? И откуде ему было взяться?
   - Я не могу объяснить понятнее, - раздраженно сказал свидетель. - Скептецизм, деструктивная направленность мышления, цинизм, мстительность, вероломство... Что там еще?.. Да все, что угодно! Вы понимаете, в каждом человеке сидят, фактически, две личности. Иногда одна берет верх, иногда другая. Но я - существо иного порядка. В нормальном состоянии я подавляю свое разрушительное начало почти полностью И не выпускаю его на волю, хотя иной раз очень хочется, если посмотреть, что творится в мире... Я же не деревяшка!
   - Так-так, - инспектор пристукнул ладонью по столу. - С трудом, конечно, верится в эти ваши разделения и перевоплощения, но другой версии у меня пока нет.
   - Я должен вас предупредить, - глухо сказал свидетель. Личность не сбалансированная диалектически, крайне неустойчива. Я могу в любой момент выкинуть что-нибудь.., истерику закатить или начать проповедовать какое-либо учение... и прочее. Я вас умоляю, не предпринимайте опрометчивых шагов! Самое лучшее в этом случае изолировать... Вы ведь человек уравновешенный и благоразумный. Не надо огласки, и шум поднимать на надо...
   - Что же надо?
   - Ну, не знаю... Интуиция вам подскажет. Надо как-то восстановить статус-кво.
   - Что-что?
   - То есть, меня в том состоянии, в каком я был до аварии.
   - Хорошо бы, - согласился инспектор. - Только вот как? Авария была? Была. Вы погибли? Погибли. Трагически? Еще бы!.. Все - официально вы не существуете.
   - Официально я в этой стране уже давно не существую, буркнул свидетель. - Но тогда кто же перед вами?
   - Скажите, а какими свойствами обладает этот ваш внутренний оппонент? То есть, теперь уже наружный... Нельзя ли его как-нибудь изловить и обезопасить?
   - Боже вас сохрани! - вырвалось у свидетеля.
   Инспектор поймал на себе взгляд собеседника и почти физически ощутил свою наивность. И смутился.
   - Ну, я может быть неправильно выразился...
   - Вероятно, вы не вполне отдаете себе отчет в том, что произошло. Поймите, это теперь вполне самостоятельное сознание. И оно эволюционирует. Но его эволюция носит очень односторонний характер. В известном смысле, это сознание похоже на сознание закоренелого преступника, отчаявшегося найти свое место в обществе, исполненного презрения к существующей этике и морали, и мстящего за свои неудачи всем подряд.
   - Какие неудачи?
   - Он - разрушитель, а удачи сопутствуют только созиданию. Отсутствие же признания - тяжкая ноша. И любой из нас старается переложить эту ношу на окружающих, хотя должен нести ее сам.
   Произнеся эту загадочную фразу, свидетель умолк, посчитав, видимо, что сказал достаточно, и продоставив инспектору трактовать ее по своему усмотрению.
   Инспектор уже приступил к размышлениям, но в это время в дверь постучали.
   - Войдите, - крикнул он.
   Дверь открылась, и в кабинет вошел дежурный сержант.
   - В чем дело, Николай? Я веду допрос, - стого сказал инспектор.
   Сержант помялся в растерянности.
   - Владимир Борисович, тут позвонили из морга и сказали, что труп нашелся.
   - Как нашелся? - инспектор вскочил. - Как это нашелся?! Они что там, совсем!.. Я тут, понимаешь... А они... Черт бы их всех побрал! Где он был?
   - Да я не знаю - они не сказали. Но они говорят, что он живой.
   - Кто живой? Труп?
   - Нет, - сержант совсем растерялся. - Я понял так, что он и не умирал... Или симулировал.
   - Что симулировал? Смерть?
   - Ну, в общем, не знаю... Позвоните сами и выясните.
   - Так, - сказал инспектор. - Это номер! Какой у них телефон?
   - Не знаю. Там у меня на столе список есть - узнать?
   - Не надо - у меня самого он есть.
   - Так я могу идти?
   - Да-да, иди, Я сам разберусь.
   - А подследственный?
   - Что - подследственный?
   - Его забрать?
   - Куда забрать?
   - Ну, куда... В камеру. Или куда?
   - В камеру? - инспектор наморщил лоб. - Нет, не надо. Пусть пока посидит. Иди Коля, не морочь мне голову!
   Сержант вышел, а инспектор начал вызванивать по телефону районный морг. Удалось ему это не сразу, а когда удалось, из морга сообщили, что у них сроду никто не оживал, никуда по этому поводу они не звонили, а что касается трупа, то он как исчез, так с тех пор и не объявлялся. Получив эту информацию, инспектор машинально взглянул на часы, чертыхнулся и уставился в одну точку, расположенную где-то за горизонтом событий во вселенной.
   Свидетель сидел тихо, понимая, что инспектору есть о чем подумать.
   - Ну, так.., - произнес тот после минутного молчания. Кто-то позвонил. Кто? Но самое главное, зачем?.. На шутку это не тянет. А тогда что?
   И тут на столе зазвонил телефон. Инспектор взял трубку:
   - Алле... Вас слушают!
   На другой стороне кто-то дышал в микрофон и молчал.
   - Ну, долго вы там намерены еще играть в молчанку?
   - Горобец сидит у вас? - произнес на другом конце развязный голос.
   - Вы куда звоните? - повысил голос инспектор.
   - Я знаю куда звоню. Отвечайте на вопрос.
   - С кем я говорю?
   - Если вам это не известно, то не имеет значения. А если известно, тогда незачем спрашивать. Я повторяю свой вопрос: Горобец у вас?
   - Вы ошиблись номером, - сказал инспектор и ухмыльнулся. - Это квартира.
   Подобные звонки раздавались в его кабинете не в первый раз. В отличие от многих других инспекторов, наш инспектор знал, как на них реагировать. А именно: следует вести разговор таким образом, чтобы получить максимум информации о собеседнике. Что он и делал теперь.
   - Хорошо, - голос высказал признаки раздражения у его владельца. - Передайте ему трубку.
   - Повторяю: вы ошиблись номером. Перезвоните.
   - Минуточку! Не кладите трубку, - тон голоса несколько смягчился. - Мне нужна справка.
   - Справок не даем, - строго сказал инспектор. - Я полагаю, вы должны извиниться и сообщить кто вы такой.
   - Хорошо, я извиняюсь. Я звоню участковому инспектору райотдела милиции.
   - Что ему передать, если вдруг появиться?
   - Я хочу сообщить вашему подследственному, что я существую.
   - Рад за вас.
   - Его, вероятно, это тоже обрадует.
   - А он вас знает?
   - Да, мы с ним когда-то были очень близки.
   - Ну, так вы бы ему самому и звонили - зачем же милицию зря беспокоить?
   - Есть сведения, что в данный момент у него нет телефона, - насмешливо произнес голос. Поэтому уж будьте так любезны, передайте от меня привет и наилучшие пожелания. И обратите внимание на бутылку. Вы меня слышите?
   - Спасибо, но я не пью. Телефон придушенно хрюкнул и залился монотонными гудками. Инспектор положил трубку и вопросительно посмотрел на свидетеля.
   - Интересуются вами, Сергей Кузьмич. Приветы шлют.
   Свидетель вымученно улыбнулся:
   - Знаете, я совершенно измотан. Обстоятельства изменились радикальным образом - мне нужно подумать. Отправьте меня в камеру, или... куда-нибудь.
   - А как же наш разговор?
   - Этот разговор бесконечен. Он совершенно беспредметен, и вы очень скоро в этом убедитесь. Вы придете к выводу, что самое лучшее - отпустить меня на все четыре стороны, сочинив какую-нибудь правдоподобную историю.
   - Да, похоже на то, - согласился инспектор. - Но я, собственно, и пытаюсь выудить из вас эту самую правдоподобную историю. Пока, правда, без особого успеха.
   Он задумчиво поводил пальцем по столу, повертел в руках шариковую ручку, не нашедшую иного применения, и задумчиво повторил:
   - Да, похоже на то... Очень на то похоже... Ну, хорошо, я готов вас отпустить на все четыре стороны. А что делать с этим абонентом? Он ведь не с того света звонит, не из преисподней?
   - Преисподняя - в нашей душе, - сказал свидетель каким-то обреченным голосом.
   - Что он может предпринять? Он вообще может что-нибудь предпринять? Как отразится его.., - инспектор поискал подходящее слово, но отыскал только одно: - наличие на делах мирских.
   - Вообще говоря, ничего сверхъестественного без меня он сотворить не может. Все же, Бог - я, а не он, при том, что и я не... всесилен!.. Однако, в духовной сфере, то есть в сфере политики, культуры... Я это могу охарактеризовать, как массовый психоз, или нечто подобное.
   - А разве у нас сейчас на психоз? Плюнь, и в суверенитет попадешь! Страна разваливается на глазах...
   - Пустяки. Совершенно естественный процесс развала империи. В исторических масштабах это достаточно безобидное явление.
   - И это вы называете безобидным явлением?! Государство,существовавшее тысячу лет, разваливается на мельчайшие куски!
   - Что касается России, то за тысячу лет ее пытались развалить уже тысячу раз, и ни разу не смогли. А что касается, скажем, Армении, то к России она имеет слабое отношение. Там своя культура, и свой менталитет. Не надо путать божий дар с яичницей! Одно дело - нация, а другое государство. Почему вы не сожалеете о развале Британской Империи на Великобританию и далеко ей не сопредельную Индию?
   Инспектор покрутил носом, соображая, а потом воскликнул:
   - Но мы-то живем не в Индии и не в исторических масштабах! И кушать хотим каждый день. А на почве всех этих размежеваний скоро уже с голоду начнем пухнуть, потому что никто толком не работает.
   Свидетель мягко улыбнулся:
   - Не волнуйтесь. То, что сейчас происходит, процесс, в общем, позитивный. Сознание каждого человека освобождается от религиозных догм, утрачиваются жизненные идеалы и ориентиры, но это ненадолго. Постепенно каждый осознает,что прежде всего нужно надеяться на себя, а сумма частных интересов, в конечном итоге, даст положительный импульс развитию всего общества. Самое главное, что общественное сознание не захвачено сейчас какой-то одной идеей религиозного толка. Вот когда это случается - действительно страшно.
   - Например?
   - Например, начало нынешнего столетия.
   - А какая там была религиозная идея?
   - То есть? Коммунизм, естественно?
   - Как коммунизм?! Да там же атеист на атеисте сидит!
   - Коммунизм, Владимир Борисович, - это типичная религиозная доктрина, причем, одна из самых ярких и притягательных, ибо под нее была подведена якобы научная база. Истоки - в раннем христианстве, и здесь я, каюсь приложил руку. Намеренья были самые благие: всеобщее равенство, братство и прочая общественная гармония. Результат налицо. Фанатизм, порожденный этими намерениями, только России обошелся примерно в семьдесят миллионов жизней. Стремление к равенству обернулось нивелированием личности, братство - круговой порукой. А во что обошлась общественная гармония! Не гармонируешь - на Колыме загармонируешь!.. Мифологизация общественного сознания достигла своего предела. Даже когда до победы коммунизма оставалось всего два года, в него верили. Рассказывали анекдоты, но верили. Вот ведь какая штука!
   - Зато уж теперь ни во что не верим, - мрачно сказал инспектор. - Только в очереди, талоны и повышение цен.
   - И правильно делаете. Потому, что рост цен - это р е а л ь н о с т ь, природа которой в естественной переоценке каждым результатов своего труда. И ничто, кроме падения спроса на товар, не сможет остановить рост цены предложения. Но прогнозы сбываются, значит они возможны, а значит надо их делать и пытаться организовать свое поведение в соответствии с ними. Действия людей становятся рациональными - это главное.
   - А в противоположном случае?
   - Иррациональными. Например, во времена крестовых походов люди шли в Палестину отвоевывать гроб господень. Спрашивается, зачем им нужен был этот несчастный гроб?
   - А он существовал в реальности?
   - Это зависит от того, кого считать Господом. В принципе, гробы есть везде.
   Подследственный сделал многозначительную паузу, и инспектор понял намек.
   - А! - произнес он, - в том смысле, что... Труп в морге, а вы-то здесь. Н-нда... И это лишний раз подтверждает... Ну, вы меня убедили. Почти.
   - Я, собственно, все это говорю к тому, что ваш абонент усиливает иррациональную сферу бытия в некоторой своей окрестности. И тут ему нет равных. Теперь главное: что вам делать? Ничего! Нужно делать вид, что ничего не случилось. Понимаете?
   - Момент! - инспектор был огорошен таким поворотом дела. - Что значит "ничего"? Вообще ничего?
   - Поймите, - с жаром воскликнул подследственный, - ему как хлеб нужна атмосфера ажиотажа. То есть, шум до небес. Слухи. Он питается энергией сумасшествия. Существует некоторое коллективное биополе, и чем выше его потенциал, тем большими возможностями он располагает. Его кредо разрушение. Я созидаю, а он разрушает!
   - Что именно?
   - Все подряд. Причем, не собственными руками, но путем создания атмосферы психоза в обществе. Смущает умы, направляет помыслы в сторону разрушения существующих... В общем, всего подряд.
   - Ясно. Но ведь не всякое разрушение - зло. Может быть...
   - Вот! - свидетель подскочил и, выбросив вперед руку, уставил палец на инспектора. - И вы туда же!
   - Да нет, вы меня не поняли. Я не говорю..., - инспектор досадливо поморщился. - Если, например, что-то мешает...
   - Кому мешает?!
   - Ну, я не знаю... Мало ли... Стоит, например, сарай, а на этом месте хотят, например, построить баню. Я к примеру говорю.
   - Какую баню?! Зачем?.. Да поймите, странный вы человек, то, что построено, не надо ломать. Когда оно состарится само рухнет.
   - Ну и что, сидеть вот так и ждать?
   - Почему ждать? Не надо ждать. Хотите строить - найдите место и стройте. Надо искать с в о е место! Пустого места в мире хоть завались.
   - Конечно, завались... Вам легко говорить. Сотворил себе новую вселенную, и созидай на здоровье. А у нас тут - черт знает что!.. Вон, в Москве был - плюнуть некуда. Да и вообще.., - инспектор махнул рукой.
   - Вот что я вам скажу. Эта посылка - о том, что прежде чем строить новое, необходимо разрушить...
   - Не разрушить, а расчистить место! - перебил инспектор.
   - ...Необходимо разрушить старое, - упрямо продолжил свидетель, - эта посылка в корне неверна. Более того, именно она лежит в основе всех бед. Разрушение бесплодно - поймите это. Оно увеличивает хаос и подрывает гармонию, независимо от благости ваших намерений. Разрушение не может быть всеобщим - оно избирательно. Что-то ломают, а все остальное остается. Но выпадает звено из связной цепи, и утрачивается смысл... Если хотите, суть божественного промысла в том и состоит, чтобы сохранить единство мира, его цельность. А вы говорите!..
   - Да ничего я не говорю! Возможно, вы и правы, возможно. Но тогда почему вы не уничтожили своего внутреннего оппонента в самом зародыше, лишив его даже потенциальной возможности что-либо разрушить.